Оглавление

Введение                                                                                                          3

Глава 1 Зарубежный опыт социальной работы                                            4

1.1. Особенности социальной работы в Германии и США              4

1.2. Социальное законодательство зарубежных стран                   10

Глава 2 Особенности социальной работы с семьей                                  13

2.1. Понятие риска для детей: сущность и динамика

                 изменения взглядов на него                                                        13

2.2. Ограничения действующих в Англии подходов

                  к детям «группы риска»                                                             19

Заключение                                                                                                    24

Список литературы                                                                                       26

                                                  Введение

Мы являемся свидетелями значительных политических, эко­номических, социальных и культурных изменений, происходящих в Восточной, Западной и Центральной Европе с конца 80-х годов. Особой масштабностью и глубиной эти изменения отличаются в бывших социалистических странах, из которых Россия представ­ляет собой наиболее крупную и влиятельную.

Для всех, кому небезразлично благосостояние граждан Евро­пы, эти изменения сопряжены с возникновением принципиально новых проблем. Существовавшие ранее системы социального обес­печения стали разрушаться, будучи неспособными обеспечить эко­номическую, социальную и психологическую защиту многим груп­пам населения, оказавшимся в последние годы в трудном поло­жении.

В качестве своеобразной реакции на такую ситуацию в среде политиков, работников социальных служб и исследователей уси­лилось стремление к поиску новых путей удовлетворения возни­кающих потребностей населения. Это стремление поддерживалось и стимулировалось расширяющимися контактами с Западной Ев­ропой и США, открывшимися возможностями доступа к накоп­ленному на Западе опыту в данной области и к литературе по указанным проблемам.

Объект исследования – социальная работа.

Предмет исследования – основные тенденции развития социальной работы за рубежом.

Цель исследования – изучить основные тенденции развития социальной работы за рубежом.

Для реализации цели необходимо решить следующие задачи:

- рассмотреть особенности социальной работы в Германии и США;

- проанализировать направления социального законодательства зарубежных стран;

- рассмотреть понятие риска для детей (сущность и динамика                  изменения взглядов на него);

- выявить ограничения действующих в Англии подходов к детям «группы риска».

Глава 1 ЗАРУБЕЖНЫЙ ОПЫТ СОЦИАЛЬНОЙ РАБОТЫ

1.1. Особенности социальной работы в Германии и США

Для развития социальной работы в России огром­ное значение имеет изучение, осмысление и использо­вание опыта, накопленного в странах мира.

Группировка различных видов социальной работы не является универсальной и может иметь в различных странах свои особенности. Например, в Германии ос­новные виды социальной работы в последние годы традиционно группируются по таким направлениям: а) социальное страхование; б) социальное обеспе­чение; в) социальная помощь [8].

В США основанием группировки различных видов социальной работы служит объект предпринимаемых усилий. В США выделяют: а) социальную работу с ин­дивидом; б) социальную работу с группами людей, ока­завшихся в сходной ситуации; в) социальную работу с общиной.

Возникновение различных видов социальной рабо­ты как профессиональной деятельности во многом обус­ловлено культурными и национальными особенностями развития стран, характером взаимодействия различных социальных институтов, уровнем развития обществен­ного сознания, культуры, науки, образования.

Системы государственной социальной поддержки в каждой стране складывались с учетом исторических условий и, несмотря на схожесть и однотипность ре­шаемых задач, имеют различия в подходах, методах и организационном оформлении. Эти различия особенно заметны при сравнении европейской и американс­кой моделей социальной работы.

Развитие системы социального обеспечения на Европейском континенте имеет более длительную ис­торию. Она формировалась по мере того, как преры­вались общинные (межобщинные) связи. В большин­стве стран Европы создание официальных структур для осуществления социальной политики и программ социального обеспечения, поддержки различных со­циальных групп инициировалось государством. Ха­рактерной же чертой американских поселенцев была опора на собственные силы, личную инициативу и стремление максимально уменьшить влияние государ­ственных структур. Подобный индивидуалистический подход наложил отпечаток и на формирование соци­альной политики государства в США, роль которого в социальной защите населения была и остается до настоящего времени относительно невелика.

Характерной особенностью и основным отличием действующей системы социальной защиты населения в США от большинства европейских моделей является ее децентрализация. Она состоит из разного рода социальных программ, регламентируемых либо феде­ральным законодательством, либо законодательством штата, либо федеральными государственными органа­ми и органами управления штатов. Кроме того, отдель­ные программы принимаются и местными властями. Такой подход позволяет с достаточной полнотой и опе­ративно учитывать потребности в социальной помощи в конкретном регионе [15].

Государственная система социального обеспечения США базируется на двух основных формах: социальном страховании и государственном вспомоществовании, которые различаются между собой по источникам фи­нансирования. Выплаты по социальному страхованию производятся из страховых фондов, образуемых за счет налога на социальное страхование, который взимается и с трудящихся, и с предпринимателей. Государствен­ное вспомоществование осуществляется за счет ассиг­нований из средств федерального бюджета, бюджетов штатов или местных органов власти.

Законом США о социальном страховании (1935 г.) установлено два вида социального страхования — пенсии по старости и пособия по безработице. Закон пре­дусматривал меры помощи некоторым категориям бедняков, прежде всего инвалидам и сиротам. С тече­нием времени закон начал обрастать многочисленны­ми поправками, вводящими новые формы социально­го страхования:

- выплату пенсии при утрате кормильца;

- пособий ввиду нетрудоспособности, не связанной с производственной травмой;

- право на медицинское страхование в возрасте 65 лет и старше и др. [8].

Все виды социального страхования, предусмотрен­ные законом 1935 г. с поправками к нему, принято объе­динять под названием Общая федеральная программа. Все пенсии и пособия в рамках Общей федеральной программы финансируются за счет налога на социаль­ное страхование. Налоговая ставка для трудящихся устанавливается в процентах к заработной плате, а с предпринимателей — в процентах к фонду выплачен­ной заработной платы.

На уровне штатов США существуют программы страхования на случай производственного травматизма или профессиональных заболеваний. Законодатель­ством установлена ответственность предпринимателей за увечье, нанесенное рабочему на производстве, опре­делен уровень возмещения и продолжительность вып­лат по временной нетрудоспособности или размеры компенсации семье погибшего в результате несчастно­го случая на производстве. Уровень компенсации опре­деляется в процентном отношении к зарплате и состав­ляет до 2/3 ее размеров. Основная часть денежной компенсации выплачивается частными страховыми ком­паниями, поскольку большинство предпринимателей заранее страхуются от подобных случаев. В некоторых штатах созданы специальные страховые фонды за счет налога с предпринимателей, из которых власти штатов выплачивают страховку за травмы на производстве.

Другая составная часть американской государ­ственной системы социальной защиты — вспомоще­ствование бедным. Эта система получила наиболее широкое развитие начиная с 60-х гг. В отличие от соци­ального страхования для получения помощи в системе социального вспомоществования не требуется специ­альных предварительных взносов. Критерий для ее получения — нуждаемость.

Основными задачами сферы вспомоществования являются: обеспечение гарантированного дохода, под­держка нуждающихся семей с детьми, продовольствен­ная, жилищная и медицинская помощь.

Программа обеспечения гарантированного дохода охватывает престарелых и инвалидов. Этим категори­ям населения федеральное правительство выплачива­ет денежные пособия с тем чтобы обеспечить для них минимум средств существования — так называемый гарантированный доход. Это составляет примерно 60% дохода, соответствующего «черте бедности». Штатам предоставлено право повышать размер пособий по этой программе за счет собственных бюджетных средств,

Программа помощи семьям с детьми предусматри­вает оказание помощи многодетным с низкими дохода­ми, где глава семьи — вдова, разведенная или мать-одиночка. В ряде штатов пособие по этой программе предоставляется семьям, где главой семьи является безработный.

В рамках продовольственной помощи наибольшее распространение получило предоставление нуждающим­ся продуктовых талонов. Они предоставляются бесплат­но или по сниженным ценам. Есть и другие продоволь­ственные программы — школьные завтраки, помощь матерям с ребенком в возрасте до года и др. Жилищные субсидии получают семьи с низкими доходами.

Частные системы социального страхования допол­няют государственную и с помощью определенных механизмов регулируются государством. В США суще­ствуют две формы частного страхования — коллектив­ная, по месту работы, и индивидуальная. Ведущая фор­ма — коллективная. Коллективные договоры между профсоюзами и предпринимателями, как правило, пре­дусматривают определенные социальные выплаты и гарантии. Аналогичные виды страхования существуют и во многих отраслях и фирмах, где профсоюзы отсут­ствуют.

Важное значение для большей части трудящихся имеют частные пенсии. Несмотря на значительный рост фондов, частная пенсионная система охватывает втрое меньше лиц, чем государственная. Дело в том, что при начислении государственных пенсий учитывается об­щий стаж независимо от места работы, а для начисления частной пенсии рабочий или служащий должен иметь, как правило, 10 лет непрерывного стажа в одной фирме. Специальное федеральное агентство «Корпо­рация» как гарант частных пенсий следит за плате­жеспособностью действующих пенсионных фондов и определяет порядок и сумму компенсации их участни­кам в случае банкротства компаний.

В послевоенный период в рамках системы частно­го страхования получили распространение так назы­ваемые дополнительные выплаты. Они могут включать оплату отпусков и больничных листов, дополнительные пособия по безработице, субсидирование расходов на продолжение образования, юридические услуги. Допол­нительные выплаты варьируются в широких пределах по формам, размерам и способам их предоставления различными компаниями [18].

За последние годы резко возросли индивидуальные пенсионные счета. Закон о частном пенсионном обеспе­чении 1974 года впервые разрешил лицам наемного тру­да, не охваченным частным пенсионированием, ежегод­но откладывать 1,5 тыс. долларов, не облагаемых налогами, на особый счет в банке. В результате число индивидуаль­ных пенсионных счетов значительно выросло.

1.2. Социальное законодательство зарубежных стран

Социальное законодательство европейских стран отличается от американской более высокой степенью участия государства в определении направлений, пла­нировании, финансировании и проведении в жизнь социальной политики. При этом следует подчеркнуть значительную роль в предоставлении социальных ус­луг местных органов самоуправления и, наконец, боль­ший охват населения различными социальными услу­гами и видами помощи. Характерен опыт Финляндии. В прошлом в этой стране сельская община и церков­ный приход выполняли многие функции, которые се­годня вошли в сферу деятельности органов социально­го обеспечения.

Социальную политику разрабатывают и претворя­ют в жизнь государство и коммуны. Важнейшее место отводится муниципальным властям. Коммуны, обладая большой самостоятельностью, опираясь на право взи­мать местные налоги с населения, проживающего на территории коммуны, и с расположенных там предпри­ятий, сами решают вопрос об организации на ее территории сферы социальных услуг и отвечают за их дея­тельность. Так, первичное социальное и медицинское обслуживание населения в Финляндии полностью обес­печивается за счет муниципальных больниц и поликли­ник, детских садов, интернатов, домов для престарелых, наркологической службы и др.

Коммуны уделяют внимание быту населения, со­зданию благоприятных условий для воспитания и раз­вития детей, повышению комфортности жилья, привле­кают общественные движения к разработке местных планов, проектированию и организации услуг.

В настоящее время социальная политика Финлян­дии переживает третий этап децентрализации. Если на первом этапе проходила передача прав на ее осуще­ствление от государства к регионам и коммунам, на втором — от коммун к микрорайонам и общинам, то на третьем этапе функции управления передаются коллек­тивам граждан и даже отдельным лицам.

Так, например, Государственный совет разрабаты­вает пятилетний план развития здравоохранения, где указаны основные цели и направления проводимой работы, а также необходимые для этого капиталовло­жения. План ежегодно пересматривается, обновляет­ся и дополняется. Муниципалитеты составляют свои планы с учетом субсидий центра, которые утвержда­ются губернским правлением. И наконец, коллективы граждан имеют право составлять планы, выступать с инициативами о развитии той или иной отрасли здра­воохранения в пределах своего микрорайона, улицы и т. п., которые учитываются и финансируются муници­пальными властями [15].

Другим характерным примером европейского тра­диционализма является модель социального обслужи­вания населения в Швеции. Количество ежегодно вы­пускаемых специалистов социальной сферы с высшим образованием в этой стране (социономов) составляет в настоящее время около 1000 человек. Число профессионалов-социономов, занятых в сфере социального об­служивания, насчитывает 18 тысяч человек. Интерес­но, что несколько сотен тысяч работников заняты в этой сфере без высшего образования: помощники по дому, ухаживающие за престарелыми, сиделки, помощники для инвалидов и умственно отсталых — все они имеют только начальную подготовку в теоретических вопро­сах социальной работы.

Деятельность социальных служб Швеции строится в соответствии с действующим законодательством. В этих законах, в отличие от ранее существующих и посвящен­ных отдельным аспектам социальных услуг (экономичес­кая помощь, забота о детях, об одиноких матерях и т. д.), реализован интегративный подход к социальному обслу­живанию как сфере деятельности, в которой взаимодей­ствуют социальные службы, муниципальные и губернс­кие власти, семьи и отдельные граждане с учетом факторов окружающей их обстановки. Вопросы со­циального и медицинского обслуживания относятся к ком­петенции муниципальных и областных властей.

Муниципальные власти обязаны организовать со­циальное обслуживание, гарантируемое гражданам законом, в соответствии с их личными потребностями и условиями. Основная обязанность по социальному обслуживанию граждан возложена на муниципалитет, на территории которого постоянно проживает человек. При этом каждому из них предоставляются права на социальную помощь и обслуживание муниципальны­ми властями даже в местах временного проживания.

В каждом муниципалитете за социальное обслужи­вание отвечает комитет социальной помощи, который действует в рамках полномочий, предоставляемых ему действующим законодательством. Он, в частности, может организовать районные комитеты, если посчитает это целесообразным. Работа муниципальных и районных комитетов ведется по следующим основным направлени­ям: коммунальное обслуживание; улучшение социальных условий конкретных групп населения (дети, престарелые, одинокие, инвалиды и т, д.); индивидуальная работа с отдельными лицами и семьями по конкретным пробле­мам (экономическая помощь, забота о детях и подростках, работа с алкоголиками и наркоманами, помощь в нала­живании нормальных семейных отношений и т. д.) [8; 15].

Система социального обеспечения в Швеции га­рантирует каждому гражданину возможность достой­ного существования и уверенность в социальной защищенности. Если человек не удовлетворен получаемой социальной помощью, то по закону он может обратить­ся в административный областной суд. В целом, с точки зрения законодательного обеспечения, структуры, организации и финансирования, сфера социального обслуживания в Швеции является хорошо продуман­ной и представляет собой важный элемент шведской модели государства «благоденствия».

Интересен опыт социальной работы за рубежом с семьями. В этой связи считаем актуальным рассмотреть этот вопрос в следующей главе. Особенно хотелось бы заострить внимание на опыт по данной проблеме Великобритании.

Глава 2 ОСОБЕННОСТЬ СОЦИАЛЬНОЙ РАБОТЫ С СЕМЬЕЙ

2.1. Понятие риска для детей: сущность и динамика

изменения взглядов на него

Социальная работа с детьми и семьями не беспристрастна. В какой-то момент практика защиты детей столкнется с конкуриру­ющими ценностями: с одной стороны, ответственности государст­ва за защиту детей, и независимости семьи — с другой. Это нигде так не очевидно, как при работе с семьями, в которых дети нахо­дятся под угрозой жестокого обращения или безнадзорности.  Силами социальных работников и политиков не только определяются случаи, когда социальные службы несут ответственность за детей, находящихся в трудной ситуации, и детей «группы риска», но также формируются нормативные представления, помогающие нам понять, что означает жестокое обращение с детьми.

История Великобритании показывает, как со временем меня­лось представление о понятии риска для детей. До 1870-х годов вмешательство правительства с целью защиты детей было руди­ментарным и осуществлялось только в отношении сирот и бездо­мных, а также малолетних правонарушителей. Оно руководствова­лось заботой о защите общества от детей. С точки зрения Дж. Бэлмера, «охранять промышленность от малолетних было святым долгом Англии. Охранять от них дом — наисвятейшим» [7; 13].

Тем не менее, поддерживаемое пылкими проповедями христи­ан о спасении детей, правительство приняло в 1889 г. Акт о пред­упреждении жестокого обращения с детьми, обозначивший пово­ротный момент в решении этой проблемы. Благодаря Акту суды впервые получили возможность отбирать детей у родителей, жес­токо обращавшихся с ними. В центре внимания тогда находилось физическое причинение вреда и в гораздо меньшей степени обра­щалось внимание на сексуальные злоупотребления.

После первой мировой войны вопрос о жестоком обращении с детьми почти исчез с повестки дня. Имели место неоднократные заявления, что физическая жестокость более не является такой про­блемой, какой она была прежде. Когда же случаи детской безнадзор­ности попадали в поле зрения, они приписывались материнской недобросовестности. К 60-м годам вопрос о защите детей, вызывав­ший наибольшее беспокойство, был связан с проблемой правонаруше­ний несовершеннолетних. И опять эту проблему связали с детской безнадзорностью как следствием недобросовестного материнства.

В Великобритании надо было дождаться смерти семилетнего ребенка, чтобы «переоткрыть» проблему жестокого обращения с детьми, в частности причинения им физического вреда. Мария Колуэлл умерла в 1973 г. на руках своего отчима. Ее смерть при­влекла особо пристальное внимание средств массовой информа­ции, а социальных работников, вернувшихся в ее дом по просьбе семьи, обвинили в неумении защитить девочку. Это вновь появив­шееся в поле зрения официальное признание факта физического причинения вреда (ранее называвшегося жестокостью) последова­ло за работой Г.Кемпа и его коллег из Соединенных Штатов Аме­рики. Г.Кемп опубликовал тогда получившую значительный резо­нанс статью о «систематических побоях маленьких детей родите­лями», используя данные новой радиологической техники, облег­чающей обнаружение полученных детьми телесных повреждений.

Он и его коллеги приписали эти повреждения преднамеренному дурному обращению с детьми их родителей [2; 7; 16].

Внимание общественности к проблеме вновь всколыхнулось в Великобритании в конце 80-х годов. Оно было инициировано про­финансированным правительством публичным расследованием, названным Кливлендским расследованием. Изучалась ситуация в одном районе Великобритании, Кливленде, где у беспрецедентно­го числа детей при обследовании были обнаружены свидетельства сексуальных злоупотреблений над ними (опять-таки с помощью новой диагностической техники), в результате чего дети были ли­шены родительской опеки (1988). Сексуальное насилие над деть­ми, совершаемое часто кем-нибудь из членов семьи, почти через столетие вновь стало главной причиной беспокойства.

Все возраставшее осознание сексуального насилия сопровожда­лось возобновившимися нападками средств массовой информации на социальных работников. Прежде их критиковали за то, что они делали слишком мало и слишком поздно. Теперь же они навлекли на себя критику за то, что делали слишком много и слишком бы­стро, т.е. за то, что слишком многих детей отбирали у родителей при явном недостатке доказательств. Шумиха вокруг Кливлендского рас­следования, тем не менее, еще раз драматически обнажила давнюю дилемму в защите детей. Как наилучшим образом справиться с кон­фликтом между действиями по защите детей, которые могут нахо­диться под угрозой, уважая при этом права и детей, и их родителей?

Как мы видели, на протяжении разных периодов истории Ве­ликобритании в центре внимания и беспокойства общественности оказывались разные виды причинения вреда детям. Но в течение всего этого времени существовала некоторая незыблемость от­носительно понимания того, какие меры должны быть пред­приняты, чтобы добиться внимания к данной проблеме. В част­ности, значительные усилия предпринимались для того, чтобы защитить детей от членов семьи, а также защитить общество от детской преступности. Гораздо меньше усилий затрачивалось на попытки улучшить условия жизни, оказывающие наиболее глубокое влияние на развитие детей, такие, как нищета, не­сносные жилищные условия и плохое воспитание, хотя «дет­ская нищета беспрерывно возрастала в Великобритании, начи­ная с 1979 г., и к 1991 г. достигла приблизительно одного ре­бенка из каждых трех». Это наводит на мысль о предпо­чтении такой модели государственного вмешательства в защиту детей, согласно которой внимание направлено на оказание помо­щи конкретным детям, а не на структуру отношений в обществе, когда некоторые дети постоянно ставятся в невыгодное положение правительственной политикой, уверяющей, что финансовая поддержка, образование и здравоохранение неравно распределены среди всего населения [19].

В настоящее время в Великобритании детям, находящимся под угрозой безнадзорности, физического или сексуального насилия со стороны членов семьи, отдается основное предпочтение службами социальной работы. Несколько меньше ресурсов выделяется на ока­зание помощи подросткам, которые могут находиться под угрозой в результате своего собственного поведения, как, например, тем, кто нюхает клей, принимает наркотики или нарушает закон [3; 7; 19].

Фактически последние законодательные изменения привели к сокращению финансовой поддержки, ограничению возможности выбора образования и жилья, доступных выпускникам школ, что, в свою очередь, привело к резкому росту бездомности среди этой возрастной группы и сопровождающей ее наркотической и алкогольной зависимости, проституции и мелких преступлений. Молодые люди в значительной мере находятся под угрозой, но большинство из них не получают государственного социального обслуживания из-за своего возраста. Вызывает беспокойство тот факт, что значительная часть этих молодых людей прежде была известна службам социальной работы по той причине, что после распада семьи или установления факта насилия над ребенком они жили отдельно от своих семей в социальных учреждениях по мес­ту жительства или воспитывались в приемных семьях.

Принимая во внимание тот факт, что детям, находящимся под угрозой насилия или безнадзорности в своих собственных семьях, уделяется внимание в первую очередь, какого рода услуги получа­ют они? В Великобритании работа с такими детьми развивалась в особом направлении. Пораженное смертью Марии Колуэлл, пра­вительство установило ряд процедур по выявлению детей, находя­щихся под угрозой безнадзорности или насилия в своей семье, и координации качественной профессиональной помощи в опреде­лении масштабов угрозы и защиты детей. Строгое соблюдение процедур направлено на защиту уязвимых детей, но и социальные работники полагаются на него, надеясь разделить ответственность за принимаемые решения среди всей группы профессионалов и тем самым защитить себя от общественного осуждения на тот слу­чай, если какой-нибудь ребенок все-таки подвергнется жестокому обращению. Поток общественных расследований причин смерти других детей свидетельствовал о том, что насилие над детьми все еще остается серьезнейшей общественной проблемой. Слу­чаи профессиональной небрежности часто предавались огласке, мероприятия по защите детей подвергались пересмотру.

В Великобритании названные процедуры включают три глав­ных элемента, направленных на улучшение взаимодействия различных агентств в осуществлении защиты детей от насилия. С 1974 г. от местных властей, прибегающих к услугам социальных работников для защиты детей, ожидали, во-первых, создания тер­риториальных комитетов (в настоящее время — Территориальные комитеты по защите детей) с целью осуществления надзора за мест­ной политикой и проведением воспитательных мероприятий; во-вторых, гарантий, что разборы случаев с участием представителей различных профессий будут проводиться по каждому подозревае­мому эпизоду насилия над ребенком или случаю его беспризор­ности; и, в-третьих, организации централизованного учета соот­ветствующей информации, составления списка всех детей, кото­рые считаются находящимися под угрозой (сейчас это называется регистрацией детей, нуждающихся в защите). В функционирова­нии системы защиты детей главное— достоверно выявить детей, находящихся под угрозой насилия, и оперативно принять меры по их защите. Одной из мер защиты может быть внесение имен детей в регистрационную карту с тем, чтобы социальные работники и другие специалисты могли осуществлять надзор за этими детьми на дому, а также следить за тем, чтобы родители выполняли свои родительские обязанности в соответствии с существующими нор­мами. В качестве альтернативы возможно разлучение детей с ро­дителями либо с их согласия, либо в судебном порядке [1; 2; 9].

Хотя система, направленная на контроль и регламентирование родительских обязанностей существовала с 70-х годов, в настоящее время она действует в Англии и Уэльсе в рамках нового законода­тельства, в частности Закона о детстве (Children Act; 1989). Этот за­кон требует от профессионалов работать совместно с родителями в поисках способа помочь им в выполнении воспитательной функ­ции. Он также требует, чтобы учитывалось желание детей и чтобы разлучение их с родителями по решению суда применялось только как крайняя мера. Главный принцип, лежащий в основе Закона о детстве, — это принцип совместной работы с родителями [6]. Тем не менее, пока еще не совсем ясно, как настоящий закон повлияет на практику социальной работы с детьми, находящимися под угрозой жестокого обращения. Однако новое законодательство отвергает более враждебно настроенную по отношению к родителям систе­му защиты детей, когда родители попадают под подозрение, не­редко обвиняются в жестоком обращении со своими детьми и всегда имеется возможность завести уголовное дело против родителей.

2.2. Ограничения действующих в Англии подходов

к детям «группы риска»

До недавнего времени информация о том, как работает бри­танская система защиты детей, была малодоступной. Несмотря на это, в настоящее время завершен ряд научных исследований, про­финансированных правительством. Полученные в ходе исследова­ний данные свидетельствуют о том, что эта система имеет как силь­ные, так и слабые стороны. Положительным в ней является то, что информация, поступающая из разных источников, распространя­ется среди всех, решения тщательно взвешиваются, и значитель­ная часть детей получает защиту от дальнейшего насилия. Об этом говорит уже сам факт привлечения разных агентств (учреждений) к контролируемой и упорядоченной системе обмена информацией и совещаний (главным образом работников полиции, здравоохра­нения и образования, а также социальных работников). Рядом пос­ледних исследований установлено, что приблизительно 70% детей, зарегистрированных в картотеке, не подвергались в дальнейшем серьезному насилию, были избавлены от безнадзорности после вмешательства системы защиты детей. Это дает основания думать о значительных успехах в деле защиты детей и поддержа­ния их безопасности в тех случаях, когда удавалось установить, что прежде члены семьи плохо обращались с ними [10; 20].

Что касается отрицательной стороны системы защиты детей, то исследования выявили следующее: проведение расследований, когда полицейские и социальные работники опрашивали детей и их родителей, а еще более последующие разборы случаев с преоб­ладанием профессионалов опасны серьезными стрессами для ро­дителей, испытывающих стыд и позор, чувствующих, как их ро­дительские навыки стремительно обесцениваются. Это может вес­ти к отказу от предложений помощи со стороны профессионалов. Действительно, в некоторых случаях родители, пытаясь справиться со своими детьми собственными усилиями, испытывают даже еще большие трудности в результате включения их в систему защи­ты детей. Это особенно касается таких ситуаций, когда социально уязвимые матери пытаются справиться с капризными малышами или трудными подростками, живя в нищенских условиях. Исследования наводят на мысль, что такие родители должны были бы получать — при вмешательстве службы детского попечительства — соответст­вующие обстоятельствам услуги, направленные на оказание им по­мощи в преодолении их трудностей и совершенствовании их роди­тельских навыков, а не на контроль и уж тем более не на то, что их будут клеймить позором за плохое воспитание, — а именно с этим нередко ассоциируется у них работа по защите детей.

Кроме того, исследование показало, что современная практика сосредоточивается скорее на немедленном осуществлении защи­ты, чем на достижении долговременного благополучия ребенка. Известно, что даже те дети, которых изымали из родительского дома вследствие жестокого обращения с ними, как только лиша­ются государственного попечительства, так снова возвращаются в свои семьи. Но в подобных случаях почти не принимается во внимание необходимость оказания кратковременной или долго­временной помощи родителям, от которых зависят эти дети. На­пример, такие проблемы, как неотложная необходимость улучше­ния жилищных условий или неудовлетворительное состояние пси­хического здоровья родителей, как правило, остаются вне поля зрения социальных работников, за исключением тех случаев, ког­да эти проблемы оцениваются как непосредственно связанные с безопасностью ребенка. Аналогичным образом упор на защиту ребенка может означать, что слишком мало внимания уделяется потребностям ребенка в образовании и здоровье или его потреб­ности в профессиональной помощи при реабилитации после жес­токого с ним обращения.

Из 44 детей, зарегистрированных службой защиты детей и обследованных Э.Фармер и М.Оуэн, во всех случаях дети подверга­лись сексуальному насилию со стороны лиц мужского пола. Физи­ческое же насилие совершалось в равной степени и мужчинами, и женщинами. Несмотря на это, основное внимание при вмешатель­стве в дело службы защиты направлялось главным образом на жен­щин. Даже в случаях физического насилия, совершенного мужчина­ми, внимание специалистов быстро переключалось с мужчин на матерей, которые казались более сговорчивыми и доступными для вмешательства специалистов. Предпринимались попытки побудить женщин контролировать действия их партнеров. Все эти факты крайне тревожны, так как большинство детских смертей в Вели­кобритании произошло по вине мужчин. Переориентация вни­мания с мужчин на женщин упускает из виду мужское насилие. Мужчины, жестоко обращавшиеся со своими детьми, часто были жестоки и со своими женами, однако случаям семейных раздо­ров редко придавалось большое значение при разборе соответ­ствующих случаев. В исследовании, проведенном Э. Фармер и М. Оуэн, большинство детей с тяжелыми последствиями жес­токого обращения жили в семьях, где мужчина постоянно из­бивал женщину. Такого рода жестокость иногда скрывалась от властей, а иногда рассматривалась профессионалами как второ­степенная проблема [4; 12; 17].

В итоге, система защиты детей в Великобритании уделяет го­раздо больше внимания контролю за семьями и выявлению де­тей «группы риска», чем вмешательству с целью оказания по­мощи детям и их семьям, в частности такой, как услуги по пере­стройке взаимоотношений, совершенствованию родительских на­выков и помощи в реабилитации детей, подвергшихся жестокому обращению. Кроме того, угроза со стороны злоупотребляющих жестоким обращением мужчин порой игнорируется, а в результате не получает достаточно внимания и вопрос о том, каким образом осуществить вмешательство для того, чтобы усилить поддержку подвергшемуся жестокому обращению ребенку благодаря поддержке другого, не совершающего насилия родителя. Но, кроме того, сис­тема защиты детей и навязчива, и требует слишком больших за­трат. Она отвлекает ресурсы от других служб детского попечи­тельства, включая и ту, которая связана с повседневной рабо­той по оказанию поддержки и помощи нуждающимся семьям, что помогает избежать и предотвратить угрозу детям.

Зададимся вопросом: возможна ли практика большей активизации детей «группы риска»?

В практике социальной работы, направленной на активизацию, четко осознается нарушение баланса сил и прав и в семьях, и в обще­стве. Признается, что члены семьи в своей жизни очень часто могут столкнуться с неблагоприятными обстоятельствами и дискримина­цией и что эти обстоятельства, как правило, отражаются на здоровье и безопасности детей. Цель практики активизации заключается в том, чтобы уменьшить или нейтрализовать действие этих неблаго­приятных обстоятельств. Этой цели можно достичь, если, работая со взрослыми и с детьми, стараться помочь им убедиться в том, что их запросы будут удовлетворены, а их права, чувства и взгляды будут соответствующим образом учитываться и профессионалами, и всеми другими людьми, с которыми им придется иметь дело [11].

Часто думают, что концепция активизации противоречит не­обходимости защищать детей от «опасных» родителей. Ясно, что некоторые родители действительно наносят серьезный вред или увечья своим детям, и общество ответственно за обеспечение без­опасности этим детям. Необходимо принять во внимание и тот факт, что все маленькие дети физически и эмоционально уязвимы и в своем выживании и развитии зависят от взрослых. Однако мы настаиваем, что зависимость детей и тот факт, что действия неко­торых родителей действительно нуждаются в контроле, не исклю­чают возможности работы с родителями и детьми «группы риска» по принципу активизации. Такая практика может осуществляться благодаря внимательной оценке того, какой конкретно член или члены семьи представляют угрозу для ребенка, а также благодаря рассмотрению способов увеличения или уменьшения этой угрозы другими обстоятельствами в жизни ребенка, и наконец, благодаря профессиональному вмешательству, учитывающему все указанные факторы.

Предпринятый недавно анализ межнациональных проблем, в котором давалась оценка защитной среды ребенка и оказания под­держки путем реализации принципа активизации, выявил необхо­димость учитывать следующие четыре элемента [5; 14]: 1) нарушение баланса сил и прав в семье; 2) потребности и права детей; 3) под­держка со стороны более широкого сообщества; 4) доступность сетей поддержки. Вместе они образуют структуру реализации прин­ципа активизации в ситуациях, когда дети находятся под угрозой. Далее  рассмотрим каждый элемент в отдельности.

                                                Заключение

В заключении хотелось бы отметить следующее. Профессиональная социальная работа — один из новых вари­антов ответа на требования нынешней ситуации, порождающей много трудностей, но одновременно и открывающей новые пути их преодоления.

Своеобразие социальной работы заключается в том, что она направлена на организацию индивидуализированных услуг с це­лью обеспечения психосоциальной гармонии существования че­ловека. Эти услуги оказываются профессионально подготовлен­ными людьми, которые одновременно выступают посредника­ми между потребителями услуг и государством. Обычно соци­альные работники сами не определяют социальную политику, хотя могут и, по нашему мнению, должны пытаться влиять на ее формирование. Будучи сотрудниками соответствующих агентств, социальные работники тем не менее должны чувство­вать себя в первую очередь защитниками уязвимых групп насе­ления. Для того чтобы профессионально реализовать свое при­звание, им необходимо знать, как люди развиваются, взаимо­действуют, изменяются, учатся, реагируют на трудности и про­блемы, как общее, венные условия влияют на жизнь отдельных индивидов, а также уметь тонко сочетать методы убеждения и принуждения со стимулированием их собственной активности, с раскрытием их внутреннего потенциала и компенсаторных возможностей. Иногда это удается, иногда — нет, и потому так важны данные об эффективности их деятельности, которые по­могут при налаживании социальной работы избежать тех ошибок, которые допускались у нас на Западе. Разумеется, это вовсе не означает, будто можно заранее исключить возможность ошибок в таком непростом деле.

Важный компонент социальной работы — убежденность в том, что чаще всего мы бываем не вправе решать за других людей, что им нужно, и должны позволять им самим выбирать из имеющих­ся вариантов тот, который их больше всего устраивает. Как пра­вило, им нужна помощь в осознании имеющихся альтернатив, в оценке сравнительных достоинств и недостатков каждого из су­ществующих вариантов поведения, в грамотном и рациональном принятии решений.

Социальная работа всегда существует в рамках определенного политического и культурного контекста. На Западе она складыва­лась под влиянием традиций либерального капитализма. Сейчас, когда эта идеология подвергается серьезной критике с разных сто­рон, социальным работникам приходится заново пересматривать свои традиционные ценности, концептуальные и практические установки.

Итак, конкретные формы социальной работы в каждой от­дельной стране должны формироваться с учетом специфики мест­ного контекста. Прямое заимствование моделей социальной ра­боты, используемых зарубежными коллегами, без соответствую­щей адаптации вряд ли даст хорошие результаты.

Ядро социальной работы составляют прежде всего такие цен­ностно значимые моменты, как:

- право индивидов на поддержку со стороны своего ближай­шего окружения и общества в целом в тех случаях, когда они сталкиваются с жизненными трудностями и невзгодами;

- право на уважение собственного человеческого достоинства:

- право на самоопределение в той мере, в какой это не созда­ет угрозы собственной личности или окружающим;

- право на реализацию своих потенциальных возможностей.

Список литературы

1. Алешина Ю.Е. Индивидуальное и семейное психологическое консультирование. - М., 1994.-334с.

2. Алешина Ю.Э. Цикл развития семьи: исследование и проблемы//Вестник Московского университета. Сер.14.-1987.-№2.-С.60-72.

3. Андерсен К. Социальная психиатрия – новый взгляд на социальную работу//Российский журнал социальной работы.-1995.-№1.-С.11-17.

4. Бернлер Г., Юнссон Л. Теория социально-психологической работы. - М., 1992.-396с..

5. Взаимосвязь социальной работы и социальной политики/Под ред. Ш.Рамон. - М., 1997.-415с.

6. Возрастно-психологическое консультирование/Под ред. Г.В.Бурмянской. - М., 1994.-388с.

7. Доуэл М., Шадлоу С. Практика социальной работы. - М., 1995.-377с.

8. Основы социальной работы: Учебник/Под ред. П.Д.Повленок. - М., 1997.-319с.

9. Принцип активизации в социальной работе/Под ред. Ф.Парслоу. - М.: Аспект Пресс, 1997.-223с.

10. Словарь-справочник по социальной работе/Под ред. Е.И.Холостовой. - М.: Юристъ, 1997.-С.57.

11. Социальная адаптация в современных условиях//СОЦИС.-1994.-№8-9.

12. Социальная работа: вопросы и ответы. - М., 1997.-214с.

13. Социальная работа/Под ред.  Ф.И.Курбатова. - Р-н/Дону, 1999.-576с.

14. Социальная работа: Российский Энциклопедический словарь.-Т.1. -М., 1997.-С.87.

15. Теория и методика социальной работы.-Вып. 2. - М., 1995.-112с..

16. Теория и методология социальной работы/Под ред. С.И.Григорьева. - М., 1994.-415с.

17. Теория социальной работы/Под ред. Е.И.Холостовой. - М.: Юристъ, 1999.-334с.

18. Тетерский С.В. Введение в социальную работу. – М.: Академ. Проект,2000.-496с.

19. Технология социальной работы/Под ред. И.Г.Зайнышева. - М.: ВЛАДОС, 2000.-236с.

20. Энциклопедия социальной работы. - Барнаул, 1993.-С.156.