1. Дело Грузинского

Настоящее дело было рассмотрено Острогожским окружным судом 29- 30 сентября 1883г. Князь Г.И. Грузинский обвинялся в умышленном убийстве бывшего гувернера своих детей, впоследствии управляющего имением жены Грузинского - Э.Ф. Шмидта.

Предварительным следствием было установлено следующее. Э.Ф. Шмидт, приглашенный Грузинским последнего. После того как Грузинский потребовал от жены прекратить всякие отношения в качестве гувернера, очень быстро сближается с женой с гувернером, а его самого уволил, жена заявила о невозможности дальнейшего проживания с Грузинским и потребовала выдела части принадлежащего ей имущества. Поселившись в отведенной ей усадьбе, она пригласила к себе в качестве управляющего Э.Ф. Шмидта. Двое детей Грузинского после раздела некоторое время проживали с матерью в той же усадьбе, где управляющим был Шмидт. Шмидт нередко пользовался этим для мести Грузинскому. Последнему были ограничены возможности для свиданий с детьми, детям о Грузинском рассказывалось много компрометирующего. Будучи вследствие этого постоянно в напряженном нервном состоянии при встречах со Шмидтом и с детьми, Грузинский во время одной из этих встреч убил Шмидта, выстрелив в него несколько раз из пистолета.

Плевако, защищая подсудимого, очень последовательно доказывает отсутствие в его действиях умысла и необходимость их квалификации как совершенных в состоянии умоисступления. Он делает упор на чувства князя в момент совершения преступления, на его отношения с женой, на любовь к детям. Он рассказывает историю князя, о его встрече с «приказчицей из магазина», об отношениях со старой княгиней, о том, как князь заботился о своей жене и детях. Подрастал старший сын, князь его везет в Петербург, в школу. Там он заболевает горячкой. Князь переживает три приступа, во время которых он успевает вернуться в Москву - «Нежно любящему отцу, мужу хочется видеть семью».

«Тут-то князю, еще не покидавшему кровати, пришлось испытать страшное горе. Раз он слышит - больные так чутки - в соседней комнате разговор Шмидта и жены: они, по-видимому, перекоряются; но их ссора так странна: точно свои бранятся, а не чужие, то опять речи мирные..., неудобные... Князь встает, собирает силы..., идет, когда никто его не ожидал, когда думали, что он прикован к кровати... И что же. Милые бранятся - только тешатся: Шмидт и княгиня вместе, нехорошо вместе...

Князь упал в обморок и всю ночь пролежал на полу. Застигнутые разбежались, даже не догадавшись послать помощь больному. Убить врага, уничтожить его князь не мог, он был слаб... Он только принял в открытое сердце несчастье, чтобы никогда с ним не знать разлуки»

Плевако утверждает, что он бы еще не осмелился обвинять княгиню и Шмидта, обрекать их на жертву князя, если бы они уехали, не кичились своей любовью, не оскорбляли его, не вымогали у него деньги, что это «было бы лицемерием слова».

Княгиня живет в ее половине усадьбы. Потом она уезжает, оставляя детей у Шмидта. Князь разгневан: он забирает детей. Но тут происходит непоправимое. «Шмидт, пользуясь тем, что детское белье - в доме княгини, где живет он, с ругательством отвергает требование и шлет ответ, что без 300 руб. залогу не даст князю двух рубашек и двух штанишек для детей. Прихлебатель, наемный любовник становится между отцом и детьми и смеет обзывать его человеком, способным истратить детское белье, заботится о детях и требует с отца 300 руб. залогу. Не только у отца, которому это сказано, - у постороннего, который про это слышит, встают дыбом волосы!» На следующее утро князь увидел детей в измятых рубашонках. «Сжалось сердце у отца. Отвернулся он от этих говорящих глазок и - чего не сделает отцовская любовь - вышел в сени, сел в приготовленный ему для поездки экипаж и поехал... поехал просить у своего соперника, снося позор и унижение, рубашонок для детей своих».

Шмидт же ночью, по показаниям свидетелей, заряжал ружья. При князе был пистолет, но это было привычкой, а не намерением. «Я утверждаю, - говорил Плевако, - что его ждет там засада. Белье, отказ, залог, заряженные орудия большого и малого калибра - все говорит за мою мысль».

Он едет к Шмидту. «Конечно, душа его не могла не возмутиться, когда он завидел гнездо своих врагов и стал к нему приближаться. Вот оно - место, где, в часы его горя и страдания, они - враги его - смеются и радуются его несчастью. Вот оно - логовище, где в жертву животного сластолюбия пройдохи принесены и честь семьи, и честь его, и все интересы его детей. Вот оно - место, где мало того, что отняли у него настоящее, отняли и прошлое счастье, отравляя его подозрениями...

Не дай бог переживать такие минуты!

В таком настроении он едет, подходит к дому, стучится в. дверь.

Его не пускают. Лакей говорит о приказании не принимать.

Князь передает, что ему, кроме белья, ничего не нужно.

Но вместо исполнения его законного требования, вместо, наконец, вежливого отказа, он слышит брань, брань из уст полюбовника своей жены, направленную к нему, не делающему со своей стороны никакого оскорбления.

Вы слышали об этой ругани: «Пусть подлец уходит, не смей стучать, это мой дом! Убирайся, я стрелять б у д у».

Все существо князя возмутилось. Враг стоял близко и так нагло смеялся. О том, что он вооружен, князь мог знать от домашних, слышавших от Цыбулина. А тому, что он способен на все злое - князь не мог не верить».

Он стреляет. «Но, послушайте, господа, - говорит защитник, - было ли место живое в душе его в эту ужасную минуту». «Справиться с этими чувствами князь не мог. Слишком уж они законны, эти им» «Муж видит человека, готового осквернить чистоту брачного ложа; отец присутствует при сцене соблазна его дочери; первосвященник видит готовящееся кощунство, - и, кроме них, некому спасти право и святыню. В душе их поднимается не порочное чувство злобы, а праведное чувство отмщения и защиты поругаемого права. Оно - законно, оно свято; не поднимись оно, они - презренные люди, сводники, святотатцы!»

Заканчивая свою речь, Федор Никифорович сказал: «О, как бы я был счастлив, если бы, измерив и сравнив своим собственным разумением силу его терпения и борьбу с собой, и силу гнета над ним возмущающих душу картин его семейного несчастья, вы признали, что ему нельзя вменить в вину взводимое обвинение, а защитник его - кругом виноват в недостаточном умении выполнить принятую на себя задачу...»

Присяжные вынесли оправдательный вердикт, признав, что преступление было совершено в состоянии умоисступления.

2. Анализ речи по делу Грузинского

Логическая структура речи

Вступление

«Я очень рад, что судьбу князя решаете вы, по виду вашему, - пахари и промышленники, что судьбу человека из важного рода отдали в руки ваши».

Во вступлении использованы следующие способы привлечения внимания: обращение.

Анализ фактических обстоятельств дела

«Чтобы решить: дороги ли были князю жена и дети, припомним, как он обзавелся семьей и жил с ней.

20 лег тому назад, молодой человек, встречает он в Москве, на Кузнецком мосту, у Грамблэ, кондитера, торговца сластями, красавицу-продавщицу, Ольгу Николаевну Фролову»[1]

При анализе фактических обстоятельств дела были использованы следующие способы привлечения внимания:

Средства языковой выразительности (тропы, сравнения, метафоры)

Характеристика личности подсудимого и потерпевшего

«Письма князя свидетельствуют лишь то, что он не так распутен и развратен, какими бы были многие из нас на его месте. Он не подражает тем, кто свое одиночество развлекает легкими знакомствами на час, сегодня с Машей, завтра с Дашей, а там с Настей или Феней. Он привязывается к женщине, уважает ее. Он - они знают - любит и хочет иметь детей у себя. Ведь он [т.е. подсудимый], по выражению Карлсона и Мещерского, - отец, каких мало, отец, давно заменивший детям своим мать их.»[2]

При анализе фактических обстоятельств дела были использованы следующие способы привлечения внимания:

Средства языковой выразительности (тропы, сравнения, метафоры); паузы, неожиданный перерыв мысли.

Функциональный стиль текста –

художественно-литературный

При анализе фактических обстоятельств дела были использованы следующие способы привлечения внимания:

Анализ причин, способствующих совершению преступления

«В таком настроении он едет, подходит к дому, стучится в дверь.

Его не пускают. Лакей говорит о приказании не принимать.

Князь передает, что ему, кроме белья, ничего не нужно.

Но вместо исполнения его законного требования, вместо, наконец, вежливого отказа, он слышит брань, брань из уст полюбовника своей жены, направленную к нему, не делающему с своей стороны никакого оскорбления.

Вы слышали об этой ругани: «Пусть подлец уходит, не смей стучать, это мой дом! Убирайся, я стрелять буду».

Все существо князя возмутилось. Враг стоял близко и так нагло смеялся.»

При анализе причин, способствующих совершению преступления, были использованы следующие способы привлечения внимания[3]:

Средства языковой выразительности (тропы, сравнения, метафоры); паузы, неожиданный перерыв мысли

Заключение

«А чем мстят? Отняли у него добро, - он молча уступил. Отняли честь, - он страдал про себя. Он уступил человеку жену, когда она, изменив ему, предпочла ему другого.. Но детей-то, которых Шмидту не надо, которых мать, очевидно, не любит, ибо приносит в жертву своему другу, - зачем же их-то отрывать от него, зачем селить в них неуважение, может быть, презрение к своему бессильному отцу. Ведь он, по выражению Карлсона и Мещерского, - отец, каких мало, отец, давно заменивший детям своим мать их.

Справиться с этими чувствами князь не мог. Слишком уж они законны, эти им овладевшие чувства.

Часто извиняют преступления страстью, рассуждая, что душа, ею одержимая, не властна в себе.

Но если проступок был необходим, то самая страсть, когда она зарождалась в душе, вызывала осуждение нравственного чувства. Павший мог бы избежать зла, если бы своевременно обуздывал страсть. Отсюда — преступление страсти все-таки грех, все-таки нечто, обусловленное уступкой злу, пороку, слабости. Так, грех Каина — результат овладевшей им страсти — зависти. Он не неповинен, ибо совесть укоряла его, когда страсть, еще не нерешившаяся на братоубийство, изгоняла из души его любовь к брату.

Если это оскорбление разнообразно, но постепенно, то оскорбленный еще может воздержаться от напора возмущающих душу впечатлений, побеждая каждое врозь от другого. Но если враг вызывает в душе своими поступками всю горечь вашей души, не выдержав его, лопнут все сдерживающие его пружины.

Так можно уберечь себя проходящему от постепенно падающих в течение века камней разрушающегося здания. Но если стена рухнет вдруг, она неминуемо задавит того, кто был около нее.

Вот что я хотел сказать вам»

В заключении были использованы следующие способы привлечения внимания:

Средства языковой выразительности (тропы, сравнения, метафоры); обращения к слушателям с вопросом, связанным с содержанием речи[4]

3. Аргументация в судебной речи по делу Грузинского

Аргументы рациональные

«Положение трупа навзничь, и не ничком, ногами к выходу, головой к гостиной, показывали, что Шмидт не бежал от князя, и он стрелял не в спасающегося врага. При этом припомните, что ружье и пистолет оказались не там, где лежали утром, то есть не в спальне княгини, а уже на столе в гостиной, - тогда будет не невероятно объяснение князя, что Шмидт  выронил   пистолет  из  рук,  и  уже  после   перенесения   Шмидта  в комнату, во избежание несчастного выстрела, ружье было освобождено от пистонов, а револьвер поднят с полу».

В данной речи преобладают аргументы к личности, поскольку защитник обращал очень большое внимание на социальные и психологические факторы, влияющие на личность обвиняемого.

Аргументы к личности

«Я очень рад, что судьбу князя решаете вы, по виду вашему, - пахари и промышленники, что судьбу человека из важного рода отдали в руки ваши. Равенство всех пред законом и вера в правосудие людей, не несущих с собой в суд ничего, кроме простоты и чистоты сердца, - сегодня явны в настоящем деле. Сегодня, в стороне от большого света, в уездном городке, где нет крупных интересов, где все вы заняты своим делом, не мечтая о великих делах и бессмертии имени, на скамью обвинением посажен человек, которого упрекают в презрении к вам, упрекают в том, что он из стародавней, некогда властвовавшей над Грузией фамилии... и вам же предают его в суд!

Но мы этого не боимся и, не краснея за свое происхождение, не страшась за вашу власть, лучшего суда, чем ваш, не желаем, вполне надеясь, что вы нас рассудит в правду и в милость, рассудите по-человечески, себя на ею место поставите, а не по фарисейской правде, видящей у ближнего в глазу спицу, у себя не видящей и бревна, на людей возлагающей бремя закона, а себе оставляющей легкие ноши».

Доказательство прямое

«Положение трупа навзничь, и не ничком, ногами к выходу, головой к гостиной, показывали, что Шмидт не бежал от князя, и он стрелял не в спасающегося врага».

Изложены точные, проверенные достоверные факты

Язык судебной речи

Коммуникативные качества речи:

1.                ясность речи

2.                разнообразие речи

3.                чистота речи;

4.                логичность речи;

5.                выразительность речи:

-       сравнение;

-       тропы;

-       метафоры

-       эпитеты;

-       аллегории

«Несчастье привело одного из членов этого дома на суд ваш, и он пришел ждать вашего решения, не прибегая к тем попыткам, какие в ходу у сильных мира, к попыткам избежать суда преждевременными ходатайствами об исключении из общего правила, о беспримерной милости и т. п.

Дело его - страшное, тяжелое. Но вы, более чем какое-либо другое, можете рассудить его разумно и справедливо, по-божески. То, что с ним случилось, беда, которая над ним стряслась, - понятны всем нам; он был богат - его ограбили; он был честен - его обесчестили; он любил и был любим — его разлучили с женой и на склоне лет заставили искать ласки случайной знакомой, какой-то Фени; он был мужем - его ложе осквернили; он был отцом - у него силой отнимали детей и в глазах их порочили его, чтобы приучить их презирать того, кто дал им жизнь.

Ну, разве то, что чувствовал князь, вам непонятно, адские терзания души его -вам неизвестны.

Нет, я думаю, что вы - простые люди, лучше всех понимаете, что значит отцовская или мужнина честь, и грозно охраняете от врагов свое хозяйство, свой очаг, которым вы отдаете всю жизнь, не оставляя их для суеты мира и для барских затей богатых и знатных».

Средства речевой выразительности выполняют в данной речи следующие функции:

Сравнение (он был богат - его ограбили; он был честен - его обесчестили;);

Тропы (Но прежде чем голубки переберутся в свою Овчарню и заворкуют…)

Метафоры – в данной речи нет

Эпитеты (вера в правосудие людей, не несущих с собой в суд ничего, кроме простоты и чистоты сердца);

Аллегория (есть рвы, куда подкидывают, есть зелья, которые выгоняют из утробы...)

Средства диалогизации в судебной речи

1. Риторические вопросы;

2. Интригующие вопросы;

3. Вопросно-ответные ходы.

4. Выражение надежды на поддержку суда.

«Зачем на глазах мужа позволять себе оскорбляющие его поступки, зачем, отняв у него, как разбойник на большой дороге, его трудовую и от предков доставшуюся и им для детей убереженную копейку, тратить ее на цветы и венки своего гнезда? Зачем не уехали они далеко, чтобы не тревожить его каждый день своей встречей? Зачем не посоветовал Шмидт княгине, уходя из дома мужа, бросить все, на что она имела право, пока была женой, а грабительски присвоил себе отнятое, гордо заявляя князю, что это его дом. Зачем, наконец, он встал между отцом и детьми, оскорбляя первого в присутствии их, а их приучая к забвению отца?

     Отчего ты не привезешь нам чистого белья? Разве ты боишься его?

     Куда идти? Домой. А там его спросят эти ужасные, милые, насмешливо-ласковые детские голоса: а где же белье?

А она? Что о ней сделал? За что? Не за то ли, что так горячо и беззаветно полюбил ее и пренебрег для нее и просьбой матери и своим положением? Не за то ли, что ей имя и власть? Не за то ли, что готов был прощать ей вины, простить которые из ста мужей не решатся девяносто девять?

Опозорена дочь: что же, тюрьма обольстителя возвратит ли ей утраченную честь? Совращена с дороги долга жена: казнь соблазнителя возвратит ли ей семейную добродетель? Дети отличаются от отца, исполнительные листы и судебные приставы сумеют ли наложить арест на исчезающее чувство любви в сыновьем сердце?».

Функция риторических вопросов – заключается для эмоционального утверждения или отрицания чего-либо, для усиления оценки сказанного, для формулировки вывода. Риторические вопросы – вопросы, которые не требуют ответов[5].

Интригующий вопрос – придает повествованию динамику и напряжение.

Вопросно-ответный ход – выступающий сам отвечает на задаваемый им самим вопрос, с целью привлечения внимания аудитории к обсуждаемой проблеме.

Выражение надежды на поддержку

суда при помощи глагольно-местоименных конструкций, например, «Я надеюсь, что вы учтете».

Список литературы

1.     Винокур В.А. «Уловки в споре». Москва, издательство «Речь», 2005г. – 144стр;

2.     Жук М.Г. Искусство судебной речи. Учебник. Гродно, издательство Гродненского ГУ им. Я. Купалы, 2003. - 158 стр.

3.     Кукушин В.С. Психология делового общения. Москва – Ростов-на-Дону, издательство «МарТ», 2003г. – 368стр;

4.     Леммерман Х. Учебник Риторики. Москва, издательство АО «Интерэксперт», 2000 г.. – 256стр.

5.     Речь Плевако Ф.Н. по делу Грузинского. - Судаков. Сборник судебных речей.

6.     Сергеич П. Искусство речи на суде. Москва, издательство «Юридическая литература», 2000 г. – 384 стр.

[1] Речь Плевако Ф.Н. по делу Грузинского. - Судаков. Сборник судебных речей.

[2] Речь Плевако Ф.Н. по делу Грузинского. - Судаков. Сборник судебных речей.

[3] Жук М.Г. Искусство судебной речи. Учебник. Гродно, издательство Гродненского ГУ им. Я. Купалы, 2003. с. 30

[4] Жук М.Г. Искусство судебной речи. Учебник. Гродно, издательство Гродненского ГУ им. Я. Купалы, 2003. с. 39

[5] Жук М.Г. Искусство судебной речи. Учебник. Гродно, издательство Гродненского ГУ им. Я. Купалы, 2003. с. 46