Перед вами - аналитический очерк истории формирования и основных тенденций развития полиэтничного сообщества Новосибирска. Когда-то наш город называли сибирским Чикаго - он быстр рос и набирал силу за счет мигрантов. Миграционный фактор сохраняет свое значение и сегодня.

Одним из основных факторов в этно-демографическом и социальном развитии Сибири традиционно являлась миграция. Она предопределила развитие крупнейшего города региона - Новосибирска. В 1926 г. в Новосибирске проживало около 120 тыс. человек. Городское сообщество включало представителей 60 народов: русские составляли 109720 человек, татары -2134, евреи - 2090, украинцы - 1315, поляки - 1234, мордва - 622, белорусы - 443, немцы - 373, латыши - 319, эсты - 258, зыряне - 183, китайцы - 146, литовцы - 113, цыгане - 111, чуваши - 93, корейцы - 47, мадьяры - 35, армяне - 33, вотяки - 22, финны -21, пермяки -18, казаки - 17, грузины - 15 человек и тд. [1]

В 1962 г. родился миллионный житель города. В 1996 г. численность населения Новосибирска составила 1366,8 тыс. человек. В ХХ в. Новосибирск развивался как миграционное сообщество. По данным аналитиков, миграционный оборот города за 1980-1990 гг. определяла совокупность: 504 тыс. прибывших и 449,5 тыс. убывших мигрантов. При средней численности постоянного населения почти в 1400 тыс. человек через город прошло 953 тыс. человек, т.е. почти 69% постоянных жителей. Введение коэффициента оседлости позволило определить, что в 1980-1982 гг. на постоянное место жительства в Новосибирске оседало 37,4% мигрантов, в 1990 - 29,6%. В 1970-80 гг. внутрирегиональный обмен в границах Западной Сибири (по схеме: "село-город") преобладал над всеми другими видами миграции в Новосибирске и в Новосибирской области как по прибытию, так и по отъезду. К началу 2003 г. численность наличного населения области достигла 2720,9 тыс. человек. [2]

Сегодня Новосибирск является четвертым по численности городом России, центром Новосибирской области и Сибирского Федерального округа. Взаимодействие и взаимовлияние этнических культур, обмен культурными достижениями выступают в качестве условия развития регионального сообщества. В соответствии с современной правовой базой государству вменяется в обязанность охранительная деятельность по отношению к этнокультурному многообразию. Одним из источников формирования угроз для личности, региона и государства является межэтническое противостояние и нарушение этнической идентичности (деэтнизация).

Переписью 1989 г. в Новосибирской области было зарегистрировано почти 90 народов; большую часть населения составляли русские - 92%; удельный вес других групп был невелик и только татары, немцы, украинцы составляли от 1,1% до 2,2% в общей численности. Новосибирская область теряла население в обмене с рядом областей РСФСР и республик СССР. Превышение притока населения в Новосибирске над оттоком обеспечивалось за счет мигрантов: в 1979 г. - из РСФСР, Латвии, Грузии, Азербайджана, Армении, Киргизии, Таджикистана, Казахстана, Белоруссии; в 1980 г. - из РСФСР, Азербайджана, Армении, Киргизии, Таджикистана, Казахстана, Белоруссии, Узбекистана, Туркмении; в 1981 г. - из РСФСР, Литвы, Грузии, Азербайджана, Армении, Киргизии, Туркмении; в 1988 г. - также из Украины, Молдавии, Таджикистана (в 1989 г. по этим республикам сложилось отрицательное сальдо); в 1990 г. - из РСФСР, Белоруссии, Латвии, Литвы, Эстонии, Азербайджана, Армении, Узбекистана, Киргизии, Таджикистана, Казахстана, Туркмении. [3]

В 1979- 1981 гг. 85,3% из числа прибывших в Новосибирск были выходцы из РСФСР, 3% - с Украины, 6% - из Казахстана, из-за границы прибыло 1199 человек (0,8%). В 1988-90 гг. выходцы из РСФСР составили 79,7% прибывших, с Украины - 2,5%, из Казахстана - 6,2%; из-за границы прибыло 4073 человек (3,3%). В это же время обозначилась тенденция оттока населения за границу: в 1979-81 гг. он составил 991 человек (0,8 % от общего числа убывших), то в 1988-1990 гг. - 7301 человек (6,4% от общего числа убывших). [4]

В постсоветский период в сибирском регионе, как и в России в целом, стал очевиден "западный дрейф" миграции, наметившийся уже в 1970-е гг. Сибирь, Россию и страны СНГ покидали европейские диаспоры. Согласно данным аналитиков Германии, в страну за 1990-1998 годы из пределов бывшего Союза прибыло более 2,2 млн. человек, (21,5% от общего числа прибывших за этот период); более 1,5 млн. иммигрантов составили этнические немцы; на иммигрантов из Казахстана и Российской Федерации приходилось соответственно 42,6% и 36,6% от числа прибывших. Непосредственно из России в Германию с 1992 по 1998 год прибыло от 590 тыс. (по опубликованным оценкам) до 674 тыс. человек (с учетом "иммигрантов из бывшего СССР"); из них лица немецкого происхождения составляли от 392 до 458 тыс. человек. Максимальный приток иммигрантов из России - более 100 тысяч человек - наблюдался в 1994 и 1995 г. [5]

По приблизительным оценкам, в сибирском регионе начала 3-го тысячелетия остались несколько сот тысяч российских немцев. Благодаря организационной и финансовой поддержке Германии, Сибирь стала привлекательной для немецких переселенцев из стран Азии - получила развитие транзитная миграция; ряд немецких анклавов Западной Сибири, существовавших с ХIХ в., характеризуется полной сменой населения за счет этнических мигрантов из Казахстана, Киргизии и других государств СНГ. За последние 10 лет численность немцев в Киргизии сократилась почти в 5 раз - с 101309 в 1989 г. до 21472 человек в 1999 г. Несмотря на ужесточение правил въезда в Германию, среди немцев государств СНГ сохраняется высокая степень миграционных настроений. [6]

Становление независимых государств СНГ, борьба за власть национальных элит, осуществление новой национальной политики - значительно осложнили этно-социальную ситуацию в этих государствах в 1990-е гг. Приобретение статуса национальных меньшинств, слабое знание языка коренной национальности, отсутствие социальных перспектив способствовало формированию миграционных установок у большинства нетитульного (русскоговорящего) населения новых республик Центральной Азии.

Только из Казахстана в Россию за 1992-2000 годы прибыли 1849,4 тыс. человек, из Узбекистана - 676,4 тыс., из Киргизии - 323,5 тыс., из Таджикистана - 325,9 тыс., из Туркменистана - 135,9 тыс. Выбыло в обратном направлении (во все пять стран) 610,4 тыс. человек. Прирост населения России за счет миграции с указанными странами за эти годы составил 2,7 млн. человек, на 72% он состоял из русских. [7]

По материалам социологического обследования, более 80% респондентов, переехавших из Казахстана в Алтайский край, в той или иной степени испытали на себе дискриминацию по национальному признаку. Наряду с миграцией русских в места проживания основного этнического массива и трудовой миграцией появилась новая категории мигрантов - беженцев и вынужденных переселенцев. Согласно данным экспертов, в Казахстане 1989-2000 гг. среди причин миграции этнический фактор выделили 53,0 % респондентов. [8]

В результате иммиграции депопуляция в России и в Сибири была частично компенсирована; но в сибирских регионах с относительно низким уровнем жизни населения, слабой социальной инфраструктурой и неразвитой институциональной организацией (в том числе в сферах национально-культурной политики и регулирования миграционных процессов) масштабная миграции вызвала напряжение в социально-экономической сфере и сфере межэтнических коммуникаций.

Возникла проблема интеграции иммигрантов в принимающее сообщество. В контексте развития иммиграции выделились два типа межэтнических взаимодействий. В первом случае имеет место этническая близость (идентичность) переселенцев и коренных жителей; во втором - их этническая разнородность. Негативные социально-психологические и социо-культурные последствия возможны в обоих случаях, т.к.. миграция, прежде всего, проявляется в росте нагрузки на экономическую (рынок труда) и социо-культурную (рынок потребления услуг) инфраструктуру, что приводит к росту конкуренции, оценка которой в массовом сознании неизбежно преломляются сквозь призму этно-социальных и межэтнических отношений.

Перемещение в этнически родственную среду несет наименьший объем угроз для этнокультурной стабильности региона. Но опыт показывает, что даже в тех случаях, когда речь идет об этнически родственных (русскоговорящих/русских/славянских) мигрантах (вынужденных переселенцах из зон открытых или латентных конфликтов), противоречия неизбежны. Неэффективное решение проблем мигрантов ведет к маргинализации больших групп населения, росту конфликтного потенциала в местах прибытия. Сложная процедура оформления гражданства, проблемы с жильем, профессиональная невостребованность и как следствие - социальная неудовлетворенность усугубляются неприятием вмещающего сообщества, которое оценивает не только статусные показатели мигрантов, но и их культурные отличия. Это формирует тревожный тип сознания мигрантов.

Существенным фактором дестабилизации этно-социальной ситуации и эскалации межэтнической напряженности в принимающем сообществе являются тревожные ожидания русских мигрантов и их негативный опыт взаимодействия с титульными этносами государств выхода на фоне роста миграции титульных групп из государств СНГ.

При анализе миграционных стратегий особого внимания заслуживает процесс замещения переселений на постоянное место жительства временной трудовой миграцией. С 1990-х гг. в России развивается трудовая и транзитная миграция из конфликтных или депрессивных регионов стран СНГ и государств дальнего зарубежья. По оценке председателя правительственной комиссии по миграционной политике Владимира Зорина, объем трудовой миграции в России в последние годы значительно возрос: если в 2002 г. цифра по заявкам на трудовые квоты составила более 500 тыс. по всей России, то в 2003 году ожидается около 600 тыс. С 1989 г. по 2003 г. в Россию въехали 11 млн. человек, а выехали 5 млн.; внутри страны за этот период переместились порядка 30 млн. человек; на середину 2003 г. уже было выдано более 8,5 млн. миграционных карт. По объему внешней и внутренней миграции Россия в настоящее время находится на третьем месте в мире после США и Германии. В структуре иммиграции в Россию на сегодняшний день около 98% составляет трудовая миграция из 119 стран мира.

Новосибирск, расположенный в центре России на пересечении трансконтинентальных транспортных магистралей, напрямую связанный с большинством стран СНГ и рядом государств Европы и Азии, имеющий консульскую сеть, являющийся крупнейшим промышленным, торговым, образовательным центром страны с развитой социальной инфраструктурой, стал чрезвычайно привлекательным для мигрантов.

И хотя в 2002 г. по Новосибирской области было зафиксировано отрицательное сальдо миграции (-354 человека) - регион впервые после распада СССР потерял население - тем не менее, миграционная активность осталась очень высокой. За 12 лет (1990-2002 г.) миграционный оборот (сумма прибывших и выбывших) составил 1889 тыс. человек. В 2002 г. 55% общего миграционного оборота пришлось на переезды внутри области. При переездах внутри России положительное сальдо миграции сохранилось за счет Сибирского и Дальневосточного федерального округов; с остальными регионами России, а также со странами Европы и США область теряет население.

Положительное сальдо миграции на 2002 г. в Новосибирской области сложилось также с государствами - бывшими республиками СССР, кроме Белоруссии (от 1 человека с Эстонией до 1737 с Казахстаном); при этом 66% общего прироста (при сокращении его на 8%) по данному виду миграции приходится на Казахстан.

В обмене мигрантами Новосибирская область на 2002 г. имеет стабильное сальдо практически со всеми странами СНГ и Балтии; увеличение наблюдается: с Арменией с 4 до 44 человек, с Таджикистаном - с 69 до 99 человек, с Туркменией - с 10 до 41. Основной поток миграции идет из стран Азии. [9]

Миграционный процесс, в который вовлечены выходцы с Кавказа и из Центральной и Юго-Восточной Азии, активно развивается в сибирском регионе в последние годы. В сибирские города приезжают жители крупных городов Казахстана, Киргизии, Узбекистана, Таджикистана. Причинами приезда в Россию подавляющее большинство называют: отсутствие работы, а также низкие заработки на родине; есть и те, кто просто хотел пожить в другой стране, потому что "надоело сидеть на месте"; или - это молодежь, желающая учиться в России.

Активизация миграции привела к формированию новых элементов этнокультурной структуры и стала причиной возникновения новых для Сибири и для России проблем, в том числе проблем этнокультурной стабильности. Предпосылкой дестабилизации в развитии этносоциальной ситуации в Сибири в связи с миграцией являются: растущая конкуренция на рынке труда; избыточные нагрузки на социальную инфраструктуру; нивелировка толерантных моделей поведения мигрантов и принимающего сообщество. В пространстве современного сибирского города соединяются несколько миграционных потоков: русские, выходцы из стран СНГ - носители антогонистических стратегий межэтнических коммуникаций; русские, выходцы из периферийных (сельских) районов - носители традиционных поведенческих моделей и представители титульных этносов стран СНГ - как правило, носители патриархальных (клановых) идеологий, ориентированных на противопоставление "мы-они". Столкновение различных этно-социальных стратегий становится фактором риска в существовании регионального (городского) сообщества.

Предпосылками интеграции мигрантов в полиэтничное сообщество могут служить: общее политическое прошлое, получившее продолжение на уровне СНГ; сложившиеся в советский период практики социально-экономичекого и культурного взаимодействия; как следствие этого - относительно незначительная культурная дистанция между странами выезда и прибытия и, следовательно, отсутствие фактора "культурного шока"; наличие в России уже существующих диаспор и институтов их национально-культурного самоутверждения.

Концепция национальной политики и Федеральный закон "О национально-культурной автономии" от 17 июня 1996 года N 74-ФЗ, являясь основой легитимизации различных национальных организаций, облегчает адаптацию иммигрантов. Структура и динамика развития национальных объединений отражает уровень самоорганизации национальных общин.

В Новосибирске и Новосибирской области действуют: 48 национальных общественных организаций и центров; в Управлении юстиции зарегистрированы 180 религиозных организаций, представляющих 42 конфессии. Список основных национальных центров по Новосибирской области на конец 2003 г. включает 32 организации, представляющие интересы татар, украинцев, белорусов, поляков, немцев, евреев, греков, финнов, грузин, армян, азербайджанцев, узбеков, таджиков, казахов, корейцев, вьетнамцев, китайцев.

В разработке региональных стратегий миграционные службы ориентируются на взаимодействие с национальными центрами; те, в свою очередь, уделяя большое внимание культурной и просветительской деятельности, включают в программные документы положения о поддержке диаспор. Институализация диаспоральной активности (выходцев из стран Азии и Кавказа) в форме общественных национальных центров позволяет реализовать экономические интересы мигрантов в регионе. Существуют сложившиеся приоритеты в распределении сфер занятости по этническому признаку. На российском рынке труда иностранные мигранты занимают невостребованные ниши. Но их продвижение по лестнице социального благополучия и ориентация на сферы престижного потребления ожесточает отношение к ним коренного населения.

Прибывая в Россию, мигранты из стран Азии ориентируются на те отрасли, которые обеспечивают быстрые, а зачастую и крупные доходы (прежде всего на торговлю. Доминирование на потребительском рынке мигрантов вызывают недовольство коренного населения. Поэтому всегда существуют основания для всплесков ксенофобии по отношению к пришельцам. Помимо мигрантов с Кавказа, Закавказья, из Узбекистана, Казахстана, а также Таджикистана, Кыргызстана в последние годы отмечается рост миграции из стран Юго-Восточной Азии - из Китая, Северной Кореи, Вьетнама и тд. По данным миграционной службы на 1 апреля 2003 г. по НСО привлечены на работу 1457 иностранных граждан, в том числе 228 из стран СНГ, 1229 из других государств. [10]

Среди мигрантов из стран Юго-Восточной Азии в Сибири преобладает трудовая маятниковая миграция; мигранты, прибывающие в Новосибирскую область работают по контракту; в основном это сезонные рабочие, приезжающие на уборку урожая, а также неквалифицированные или малоквалифицированные работники, занятые на подсобных работах, например, в сфере строительства. Большая часть мигрантов ориентируется на трудоемкие отрасли экономики; на рынке труда НСО они занимают пустующие ниши в тех отраслях производства, которые не пользуются спросом у местного населения. При этом, численность иностранной рабочей силы по отношению к занятым российским работникам (особенно в сравнении с западноевропейскими странами, использующими труд иммигрантов) является незначительной.

Легальная миграция из стран Азии в НСО имеет возвратный характер; согласно мнению экспертов, динамика миграционных потоков за последние три года остается стабильной. С Россией выходцы из Азии, в большинстве своем, будущее не связывают. Для трудовых мигрантов несколько лет в Сибири (которая остается чужой и по ряду параметров - природных, этно-культурных и т.д. - не достаточно привлекательной) означают возможность накопления капитала для дальнейшей жизни на родине.

Для большинства мигрантов из Юго-Восточной Азии культурный и языковой разрыв между страной выхода и страной прибытия чрезвычайно велик. Они плохо владеют, или не владеют русским языком, и ориентируются на традиционные социо-культурные стандарты стран исхода. Выходцы из стран Азии образуют культурно-дистанцированные сообщества, что приводит к возникновению различных вариантов этносоциальной стратификации и сегрегации ("этническое рабство" и трафик, этнические корпоративные объединения, этнические анклавы, "этническая преступность" и тд). Этническая корпоративность и замкнутость вызывают негативные реакции в принимающем сообществе. Неприятие временных мигрантов распространилось также и на иноэтнические группы, давно осевшие в регионе.

Необходимым условием адаптации мигрантов из Юго-Восточной Азии на рынке труда является институт посредничества, ориентированный на развитие миграции по этническим каналам. Эксперты (предприниматели, представители миграционной службы и администрации НСО) отмечают, что из массы "челноков" уже выделяется значительное количество перекупщиков, посредников и предпринимателей, которые по роду своей деятельности должны постоянно находиться в России; именно они активно ищут возможности для оформления вида на жительство. Миграционные процессы, трансформируя сложившиеся в регионе модели межэтнического взаимодействия, создают угрозы этнокультурной стабильности. И хотя ситуация в сфере межнациональных отношений в НСО не выходит за рамки гражданских стандартов, уже инициирован судебный процесс по делу о разгроме на Хилокском рынке, в ноябре 2002 г.

В связи с развитием миграционных процессов в Сибири в развитии межнациональных отношений возник ряд негативных тенденций, в том числе: - радикализация ксенофобских настроений, особенно в молодежной среде, - мобилизация радикальной ксенофобии правонационалистическими организациями и группами, - снижение уровня толерантного восприятия межкультурных различий.

Но тенденции развития миграционных процессов показывают, что численность мигрантов - выходцев из стран Азии - в России будет увеличиваться. Особенностью миграций последних лет является переход от частично регулируемых миграционных связей к нерегулируемым, а также рост нелегальной миграции. Неконтролируемый поток мигрантов из стран Азии постоянно увеличивается. Размер нелегальной миграции не поддаются оценкам.

В сегодняшней России с выходом Указа Президента РФ от 23.02.02 г. "О совершенствовании государственного управления в области миграционной политики", с принятием закона "О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации" от 1 ноября 2002 г. и ряда других законодательных актов, активно реформируется система учета и контроля мигрантов, вводится квотирование по регионам. Однако единой системы оценки миграционных потоков не существует. По данным региональных экспертов, въезд в НСО за 2002 г. составил 250 тысяч человек. Зарегистрировались в паспортно-визовой службе 60 тысяч человек; разрешения на работу получили 1.5 тысячи человек. Большое число мигрантов из Азии оказывается в теневой сфере занятости.

Нелегальная миграция тормозит создание в России эффективного цивилизованного рынка труда, увеличивает потери бюджета. Одним из неизбежных последствий незаконной миграции является криминализация миграционной среды, рост социальной напряженности и развитие этнических фобий, в том числе уже отложившихся в историческом и культурном опыте принимающей стороны. Так, "желтая угроза", мифологизированные параметры которой были сформулированы в России еще в ХIХ в., с новой силой актуализируется в массовом сознании в начале ХХI в.

Особенно тревожную реакцию журналистов, отражающих и одновременно формирующих массовое сознание россиян, вызывает китайский вектор миграции. Несмотря на названия статей вроде: "Россия сузит глаза и пожелтеет", или "Китай неотвратим", большинство авторов не предлагают общей оценки проблемы, лишь перечисляя отдельные факты. Хотя официальная статистика обозначает незначительный прирост в балансе въезда и выезда китайских мигрантов, пресса называет цифры до нескольких миллионов китайцев, заполонивших Россию.

В 2000-2003 гг. появилось большое количество публикаций - от газетных статей до монографий - раскрывающих причины, факторы развития, ценностные ориентиры и масштабы китайской легальной и нелегальной миграции в России. По оценкам экспертов (данные на 2000 г.) в стране (от Байкала до Находки) одновременно присутствуют около 400 тыс. выходцев из Китая. [11] Присутствие китайцев, как и других "торговых меньшинств" воспринимается российским сообществом как потенциальная угроза для культурной и даже - языковой идентичности и этнополитической безопасности. Всякое криминальное происшествие, например, недавний арест лидера одного из Китайских обществ г. Новосибирска, уличенного в противоправных действиях, вызывает агрессивную реакцию прессы.

Но даже в нейтральных публикациях, подготовленных при участии экономистов, политологов и экспертов, и утверждающих, что "угрозы" как таковой не существует, а есть лишь некоторые тенденции, вытекающие из Российской геополитической и экономической действительности, возникают формулировки, провоцирующие синдром опасности: "Пока угрозы нет. Но легенда о "желтой угрозе" существует.", "Или начинаем работать, или учим китайский" и т.д. (Эксперт-Сибирь, 2003 г., № 8)

Гипертрофированная оценка угрозы возникает в результате переживания принимающим сообществом "культурного шока" от встречи с сообществом мигрантов. Привычный "этнический комфорт", который определяет относительно унифицированная городская среда с преобладание русскоязычных жителей, нарушается с увеличением доли иноязычного населения. Жесткая оппозиция "мы-они" демонстрирует приверженность граждан Новосибирска (многие из которых являются горожанами в первом или втором поколении) к патриархальным стратегиям взаимодействия, исключающим компромисс интересов. Урбанизационные процессы в сибирском мегаполисе, захватывая все новые и новые группы мигрантов, сопровождаются снижением толерантности. [12]

Тенденции к усилению межэтнической напряженности препятствует формированию стратегий поликультурности, определяющих перспективы развития сибирского края. Но экономический подъем Сибири требует адекватного притока рабочей силы. В этих условиях, с учетом сложившейся проблемной демографической ситуации, миграции предстоит сыграть важнейшую роль в формировании экономического/трудового потенциала региона; что в свою очередь неизбежно поставит вопрос о необходимости совершенствования стратегий межкультурной коммуникации, ориентированной на конструирование культурных смыслов и поведения исходя из актуальных потребностей в том числе - потребностей в межэтническом диалоге.

Примечания