Содержание

Введение. 3

Каковы основные различия аналитических и синтетических суждений и их роль в познании. 5

Заключение. 11

Список литературы.. 12

Введение

         Иммануил Кант (1724—1804) создает трансцендентальную теорию познания и рассматривает ее, как раздел философского знания, ос­новным вопросом которого являются условия достоверности и истин­ности получаемого в результате познания знания.

         Термин «трансцендентальный», которым И. Кант обозначает свою философию, указывает на то, что существует возможность употреб­ления в познании таких способностей и сил человека, как созерца­ние (интуиция), рассудок (логика) и разум (идеал), которые не зави­сят от опыта и являются тем самым необходимым условием всякого опыта вообще. К таким условиям кенигсбергский философ относит, прежде всего, формы чувственности и рассудка. Они потому и доопытны, т. е. априорны, что представляют собой условия, благодаря кото­рым опыт становится возможным, как и само познание в принципе. Но эти условия — созерцание и рассудок — принадлежат к позна­вательной способности субъекта.

         В работе «Критика чистого разума» И. Кант разъясняет свою по­зицию в отношении различения видов познания — созерцания и рас­судка. Теорию чувственного познания, чувственности он основывает на способности человека к созерцанию и называет эту познаватель­ную способность эстетической. «Трансцендентальная эстетика» зани­мается, следовательно, изучением априорных форм чувственности [1, с.111].

         Кантовская трансцендентальная философия демонстрирует, что в действительности всякое знание по своей природе антиномично, по­скольку в основе представляет собой единство двух противополож­ных элементов — чувственности и рациональности. Если чувствен­ность делает возможным созерцание, то рассудок — понятийность, мыслимость. И здесь кантовский философский стиль приближается к афоризмам: мысли без содержания пусты, созерцания без понятий слепы.

         И. Кант пишет, что над рассудком возвышается разум как высшее условие возможности всех синтезов рассудка. И если рассудок запол­няет содержательно чувственный материал, то разум опирается на сверхчувственные, умопостигаемые, идеальные содержания, вещи в себе. «Вещь в себе» — это то, что недоступно нашему созерцанию, что лежит по другую сторону человеческого познания и остается, та­ким образом, непознаваемым. К «вещам в себе» И. Кант относит в том числа реальные аспекты интеллигибельного содержания — Бога, ду­шу и мир как целое, а также человека.

         В «Критике чистого разума», наряду с познавательным «Что я мо­гу знать?» И. Кант формулирует и два других важнейших вопроса: «Что я должен делать?», «На что я могу надеяться?» И если вопрос «Что я могу знать?» замыкается теоретической, спекулятивной сфе­рой познания, то эти два вопроса определяются практически опытом [1, с.111-113].

         Теоретический разум имеет дело с природой, с законами приро­ды, и тем, что есть, существует. Практический же разум определяется тем, что должно быть. Тем самым уже в этой необычной формулиров­ке модальности долженствования скрыт основной мотив кантовской метафизики нравственности: человек в своем поведении обладает из­начальной способностью поступать нравственно, без принуждения тво­рить добро, благодеяния и избегать зла, и тем самым он уже изна­чально имеет в себе самом закон и принцип — быть нравственным.

         Цель данной работы – выявить основные различия аналитических и синтетических суждений и рассмотреть их роль в познании.

Каковы основные различия аналитических и синтетических суждений и их роль в познании

         Кант приходит к выводу, что раскрытие понятий не дает настоящего познания, ибо не расширяет знаний, не добавляет к известному новых сведений. Так, осмысливая понятие «квадрат», не получают новых знаний о нем, а лишь выявляют то, что в нем уже содержится.

         Другое дело опытное высказывание. Из понятия «вода» не сле­дует, что, превращаясь в лед, жидкость расширяется. Только на­блюдение льдообразования позволяет сделать подобный вывод.

         Но, в конечном счете, Канта интересуют такие суждения, кото­рые относятся не к эмпирическим событиям, а к сверхчувственно­му миру, т.е. метафизические. И Кант приходит к выводу, что такие суждения возможны лишь при одном условии. Этим усло­вием должна быть их трансцендентальность.

         Такой трансцендентальностью обладают суждения математи­ки, например, геометрические. Фигуры геометрии невозможно мыс­лить, не обладая понятием пространства. При этом пространство мыслится как что-то непрерывное, однородное во всех своих точ­ках, без «верха» и «низа», без выделенных направлений. Эмпи­рические объекты не дают никаких оснований для образования понятия пространства путем абстрагирования. Они прерывны, раз­личаются своими качествами. Например, этот камень, это дерево, этот дом. В земных условиях человек четко различает верх и низ, направление движения подброшенного вверх камня. Но простран­ство вообще человек непосредственно не воспринимает.

         И. Кант делает вывод, что пространство не есть эмпирическое понятие. Не оно извлечено из чувственных данных, а упорядочен­ное восприятие вещей становится возможным благодаря тому, что сознание организовано, обладает, в частности, понятием простран­ства. С его помощью вещи координируются относительно друг друга (ближе, дальше и т.д.), у них предполагается протяжен­ность и пр.

         Такой же априорной формой чувственности является и время.

         Пространство и время не только априорны, но и обязательны для всех людей, и вследствие этого гарантируют объективность воспри­ятия внешнего мира. У всех единая организация чувственности.

         До Канта считали, что объект определяет познание, придавая ему объективность. Однако Кант в центр познания ставит челове­ка. Его субъективный мир определяет предмет познания, обуслов­ливая объективность познавательной деятельности. Априорные формы чувственности — пространство и время — определяют чув­ственные образы, эти первичные элементы всякого познания.

         Априорные формы чувственности лежат, в частности, в основе наглядных геометрических построений. Треугольник, квадрат — это предметы геометрии. Они соответствуют геометрическим по­нятиям и делают возможной геометрию.

Познание не останавливается на пространственных и временных образах. Нужно объединить эти образы, чтобы понять их как вещи, находящиеся друг с другом в известных отношениях, на­пример, причинных. Такая связь достигается в суждениях. На­пример, «вода при температуре 0° С замерзает». В этом суждении образы воды и похолодания связываются друг с другом. За охлаждением следует кристаллизация воды.

         Данную последовательность можно понимать как простое со­единение двух образов. А можно внести в эту последовательность мысль о причинной зависимости. Так думает Кант.

         Кант полагает, что эта мысль из ощущений не следует, а при­вносится в чувственные данные рассудком. Именно он — источ­ник понятия причинности. Синтез упорядоченных чувственных образов в суждении дает опыт. В нем чувственные данные и логические формы не противостоят, а взаимно дополняют друг друга. Логические, рассудочные формы, по Канту, предохраняют науку от скептицизма.

         С самыми лучшими побуждениями Кант поддерживает уверен­ность ученых в том, что они способны получать достоверное знание. Но делает это своеобразно. Он доказывает, что причинность вносится умом в чувственные данные и в результате этого опыт­ное знание становится достоверным. Причинность — это трансцендентальная, априорная форма рассудка, выполняющая фун­даментальную функцию в научном познании, функцию абсолют­ной предпосылки научного познания, без которой оно просто не­возможно.

         Здесь Кант противник не только эмпиризма, но и материализ­ма, для представителей которого рассудочные понятия, в конеч­ном счете, — отражение объективной реальности. Если для Канта рассудок — законодатель природы, а природа — всего лишь со­вокупность представлений, закономерно связанных друг с дру­гом, то для материалистов — природа источник научных знаний, а научное знание есть отражение объективной реальности, дости­гаемое в познавательной деятельности.

         Продолжая следовать за философскими построениями Канта, следует отметить, что с его точки зрения и чистое, априорное есте­ствознание возможно, как возможна и математика. Оно возможно потому, что его понятиям соответствуют чувственные образы об­наруживающих себя материальных вещей. Априорные формы рассудка лежат в основе синтеза чувственных данных в опыт. Они дают опытному познанию предметность и делают опытное знание достоверным, всеобщим и необходимым.

         Понимание природы в качестве совокупности представлений для Канта принципиально. Объективный мир дается человеку лишь в формах сознания. Вне этих форм он — «вещь в себе» [1, с.112].

         Люди знают лишь то, как материальные вещи им являются, а являются они так, как устроен сам субъект, его органы чувств. Но как вещи существуют сами по себе, они не знают, и знать не могут. Существующие объективно — в этом Кант не сомневается — мате­риальные вещи абсолютны. Людям же известно лишь их относи­тельное бытие, их явление человеку в формах его чувственности и рассудка.

         «Вещи в себе» могут быть мыслимы, но не могут быть позна­ны, потому что для их познания необходимы, кроме понятий, чув­ственные данные, а их о таких вещах у человека просто нет.

         Итак, чистое, априорное познание, по Канту, возможно лишь настолько, насколько оно обеспечено чувственными данными, и постольку, поскольку оно применяется к объектам чувственного опыта, т.е. явлениям. Ни Бог, ни душа, ни природа как она суще­ствует сама по себе в виде некоторой целостности материальных вещей в опыте не даны. К ним неприменимы априорные формы, о них наука ничего толком не может сказать, а разум впадает в противоречие. Кант, в конечном счете, сам оказывается на позициях принципиальной непознавае­мости сущности материального мира.

         Кант начинает с вопроса, как возможно априорное, метафизи­ческое познание, и заканчивает выводом: априорное познание воз­можно в виде математики и теоретического естествознания, так как здесь у априорных форм есть предмет, чувственные образы. Но метафизика невозможна, так как Бог, душа и природа — «вещи в себе», их чувственных образов у людей нет и не может быть. В этом существо кантовского агностицизма.

         Кант, развивая гносеологический анализ понятия субстанции, указывает на необходимость этого понятия для научно-теорети­ческого объяснения явлений. Категория субстанции, по Канту, – «условие возможности всякого синтетического единства воспри­ятии, т.е. опыта». В отличие от недиалектического понимания субстанции как неизменного вещественного субстрата, Кант рассматривает ее как нечто внутренне изменчивое.

         Человек, приступающий к познанию, уже обладает сложившимися до него познавательными формами. Кант различает априорное и апостериорное (на основе опыта) происхождение понятий и категорий. Оба этих источника позволяют воображению и мышлению осуществлять постижение сущего. В философии Канта трансцендентальный (перешагивающий, выходящий за пределы) – априорные познавательные формы, организующие эмпирическое познание. Следует различать трансцендентальное от трансцендентного, означающего предмет, запредельный к миру явлений и недоступный теоретическому миру познаний.

         Познание начинается с того, что «вещи в себе» воздействуют на наши органы чувств и вызывает ощущения. Идеализм Канта состоит в убеждении, что ни ощущения нашей чувственности, ни понятия и суждения нашего рассудка, ни понятия разума не могут дать нам теоретические знания о «вещах в себе». Достоверное знание существует - это математика и естествознание. Истины этих наук всеобщие и необходимые. Но это не есть знание о «вещах в себе», а только о свойствах вещей, к которым приложимы формы нашего сознания: ощущения, понятия.  «Вещи в себе» принципиально непознаваемы.

         Учение о знании опирается на теорию суждения. Знание всегда выражается в форме суждения, в котором мыслится связь между двумя понятиями - субъектами и предикатами суждения. Существует два вида этой связи. В одних суждениях предикат не дает нового знания о предмете сравнительно с тем знанием, которое уже мыслится в субъекте. Это аналитические суждения (например: все тела имеют протяжения - предикат - имеют протяжение).

         Если предикат не выводится из субъекта, а соединяется с ним, то это синтетические суждения (например: некоторые тела тяжелы). Есть два класса синтетических суждений:

-       связь предиката с субъектом мыслится потому, что обнаруживается в опыте (некоторые лебеди черны) - апостериорные

-       эта связь не может основываться на опыте. Она мыслится как связь, предшествующая опыту и независящая от него - априорные суждения (все, что случается, имеет причину).

         Вопрос о возможности априорных синтетических суждений в математике Кант рассматривает в учении о формах чувственного познания. По Канту элементы математического знания - не понятия, а наглядные представления. В суждениях математический синтез субъекта с предикатом (свойство субъекта) основывается на чувственном созерцании либо пространства, либо времени. Пространство - априорная форма внешнего чувств созерцания (время - внутреннего), что и придает созерцательному пространству безусловную всеобщность и необходимость.

         Вопрос, как возможна наука, по Канту, разрешим лишь в связи с вопросом, как возможен опыт. По Канту, ни опыт, в котором мы имеем дело с чувственными предметами, ни наука невозможны до тех пор, пока к чувственным данным не будет прибавлено определение, некоторое «добавление», имеющее нечувственный характер, принцип которого Кант определяет как суждение и чистое созерцание (временное и пространственное созерцание). Конкретный опыт предполагает, по Канту, определенную априорную (предшествующую) основу опыта, или «возможный опыт»

         Таким образом, у Канта пространство и время перестают быть формами существования вещей. Они становятся априорными формами нашей чувственности.

Заключение

         Условием возможности априорного синтеза суждений в науке являются категории. Это независимые от поставляемого опытом содержания понятия рассудка, под которые рассудок подводит всякое содержание, получаемое из опыта. То есть категорий не формы бытия, а понятия рассудка. Это только формы, под которые рассудок подводит доставляемый чувственностью материал. Категории априорны. По Канту ни ощущения, ни понятия сами не дают знания. Ощущения без понятий - слепы, а понятия без ощущений - пусты. Знание есть синтез ощущений с понятиями. Возникает вопрос: каким образом разнообразие чувств созерцаний превращается посредством априорных форм в единство? Условием такого единства состоит в единстве самосознания.

         На этих основах Кант разработал ответ на вопрос о возможности науки. В основе всех суждений естественных наук лежат общие и необходимые законы. Научным знанием предметы и явления наук могут быть при условии, если рассудок мыслит предметы и явления как подчиненные трем законам:

1.     сохранения субстанции

2.     причинности

3.     взаимодействия субстанций [1, с.111-113].

         Эти законы принадлежат не самой природе а только нашему разуму. Наше сознание само строит предмет не в том смысле, что оно порождает его или дает ему бытие, а в том, что оно придает познаваемому предмету ту форму, под которую он только и может познаваться - форму всеобщего и необходимого знания. То есть не формы нашего ума сообразуются с вещественной природой, а напротив, вещи природы - с формами ума.

         Природа как предмет всеобщего и необходимого знания строится самим сознанием.

Список литературы

         Кант И. Критерии чистого разума. / Антология мировой философии. – М., 1979. – Т.3. – С.111-113.