Содержание

Введение. 3

Глава 1. Особенности взаимоотношения религии и политики. 5

1.1. Исторические, правовые и догматические факторы.. 5

1.2. Формы переплетения политики и религии. 8

Глава 2. Политика и религия в современном российском обществе. 16

Заключение. 27

Список используемой литературы.. 29

Введение

Религия определяется как взаимоотношение человека (или группы людей) с предметом (предметами) его поклонения, которое характеризуется определенным мировоззрением и соответствующим поведением и действиями, основанными на вере в существование Священного. «Религия есть сфера духовной жизни общества, группы, индивида, способ практически-духовного освоения мира».[1]

В обобщенном виде можно сформулировать существенные признаки религии как явления человеческой цивилизации: религия — это система отношений, которые складываются между людьми по поводу предметов их верования, или непосредственно между людьми и предметами веры; религия — явление, тесно связанное с обществом и его институтами (например, с государством) и представляющее собой некую систему.

На протяжении всей человеческой истории взаимодействие различных сфер общественной жизни вносило существенные коррективы в бытие общества.

Поскольку и политика и религия являются одними из самых древних форм проявления общественной активности человека, то их взаимодействие и взаимовлияние можно обнаружить на любой стадии развития человеческого общества.

В основе взаимоотношения политики и религии, как и в основе взаимоотношений любых других сфер общественной жизни, лежит комплексное соответствие/противоречие отдельных аспектов этих сфер. Дело в том, что, как правило, каждая сфера имеет определенную ориентацию по отношению к некоторым вопросам. Иногда эти ориентации совпадают, а иногда нет.

Актуальность данной темы не вызывает сомнения. Так как и религиозная и политическая сфера общественных отношений, в конечном счете, имеют отношение к человеку, они неизбежно пересекаются и взаимодействуют друг на друга. В работах некоторых политологов роль религиозных представлений на политическое бытие либо приуменьшается, либо совсем игнорируется, равно как и его абсолютизированное приводит к довольно радикальным выводам, которые, конечно же, не подтверждаются общественной практикой.

Целью данной работы является рассмотрение религиозного понимания сущности политической деятельности.

В соответствии с поставленной целью задачами работы является рассмотрение следующих вопросов:

- рассмотреть исторические, правовые и догматические факторы;

- охарактеризовать формы переплетения политики и религии;

- раскрыть политику и религию в современном российском обществе.

Глава 1. Особенности взаимоотношения религии и политики

1.1. Исторические, правовые и догматические факторы

Особенности взаимодействия политики и религии в условиях российского общества обусловлены рядом исторических и национальных обстоятельств. На протяжении веков действовали факторы, направленные на усиление роли религии, религиозных организаций в общественно-политической жизни: переплетение, начиная с Крещения Руси, религиозных и государственных начал, значительная роль православия в собирании и защите российских земель, развитии ряда сфер отечественной культуры, медленное развертывание до XX в. — в отличие от Запада — процесса секуляризации и др. Вместе с тем, долгое время наблюдалось прямое вмешательство государства в дела религиозных организаций, подчинение ему последних (например, в синодальный, советский периоды). Не-одинаковые условия складывались и в разных регионах. Так, вторая по числу последователей религия в России — ислам (в настоящее время около 19% верующего населения) не разделяет — в политическом плане — власть на мирскую и религиозную.[2]

Специфична и ситуация в современной России, когда в силу известных экономических и общественно-политических неурядиц среди многих слоев населения получили распространение социальная апатия и недоверие ко всем властным структурам. В этих условиях значительная часть населения склонна доверять лишь отдельным государственным (армия) и общественным (церковь) институтам, они же сохраняют относительно немалый авторитет. Среди них в первую очередь религиозные объединения, традиционные для российского общества.

Хотя конституционный принцип светскости нового Российского государства предполагает отделение церковных дел от государственных, религиозных организаций от политики, в реальной жизни его трудно в полной мере реализовать. Несмотря на разные предназначения, цели, сферы деятельности религия (сфера сверхъестественного, духовной жизни, личных чувств и убеждений) и политика (специфическая сфера организации общественной жизни, властных отношений, управления социальными сло-ями, обществом и государством) неизменно взаимосвязаны

Взаимоотношения политики и религии требуют в каждый исторический период конкретного рассмотрения, призванного раскрыть специфику участия различных звеньев религиозных организаций любой конфессии в политике и особенности использования религии политическими деятелями. Историзм в подходе к вопросу воздействия религии на политику тем более необходим, что это приводило и к созидательным, и к разрушительным последствиям.

Вопреки разделяемому многими верующими принципу размежевания политики и религии, зафиксированному уже в Евангелии («отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу» (Мф. 22.21), в России религиозные организации по сути никогда не устранялись от участия в общественно-политической жизни, идеологических и партийных противостояниях, межнациональных коллизиях и т.д. [3]

Особо отметим, что положения светского правового принципа, предполагающего признание независимости и автономности друг от друга политики и религии признаны и в современных документах российских религиозных организаций.

Например, в определении Архиерейского Собора Русской православной церкви «О взаимоотношениях церкви с государством и светским обществом на канонической территории Московского Патриархата в настоящее время» (1994 г.), в аналогичном определении Архиерейского Собора Русской православной церкви «О взаимодействиях с государством и светским обществом» (1997 г.), в пастырской конституции о Церкви в современном мире «Радость и надежда», принятой II Ватиканским Собором, которой руководствуется и католическая церковь России, и др.

Наиболее крупная и авторитетная религиозная организация России — Русская Православная Церковь (православие исповедует три четверти верующей части населения) — после долгих лет поисков оптимальной модели взаимоотношений с государством (симфонии) впервые твердо заявляет о необходимости дистанцироваться от любого государственного строя, действующих политических доктрин, конкретных общественных сил, в том числе находящихся у власти.[4]

Отказ от вовлечения в политику выражается, в частности, в подчеркивании нежелательности членства священнослужителей в политических партиях, движениях, блоках, в первую очередь ведущих предвыборную борьбу, нецелесообразности их участия в выборах в представительные органы в качестве кандидатов в депутаты. Это — новое, позитивное положение в социально-политической концепции церкви, хотя на практике подобные установки осуществляются подчас непоследовательно, да и вряд ли могут быть полностью осуществлены.

Дело в том, что официальное признание обеими сторонами (властью и церковью) автономии политики и церкви, даже при наличии их целенаправленных усилий на деполитизацию религиозных организаций, на практике не означает их взаимной изоляции. Это понимают и государственные структуры, и религиозные деятели. Еще в документах Поместного Собора 1918 г. требование о полном отделении церкви от государства сравнивалось с пожеланием: «чтобы солнце не светило, а огонь не согревал».

На решение рассматриваемой проблемы влияет не только объективное положение верующих, которые являются одновременно и гражданами государства, и участниками политических движений, партийных и профсоюзных объединений, и членами религиозных организаций.

Важно учитывать также суть миссии конфессиональных организаций. Считая своей важнейшей задачей обеспечение духовного и нравственного здоровья общества, социального блага, они не могут быть безразличными к тем процессам, которые происходят в обществе. Более того, представители всех существующих в России сколько-нибудь развитых религиозных систем, заявляя об отказе вмешиваться в конкретные вопросы политики, экономики, технологии и т.д., в то же время считают своим долгом высказываться по вопросам, касающимся социального и духовного бытия человека. Подобные выступления особенно настойчиво звучат в современное кризисное для нашей страны время.

Однако, поскольку в обществе все так или иначе связано с положением и деятельностью человека, то и такая современная конфессиональная позиция может трактоваться — при определенных обстоятельст-ах — весьма расширительно, оправдывая разные проявления клерикальной деятельности. Тут уже все зависит от степени развития демократии в нашем обществе, даже особенностей того или иного региона, популярности в нем светских или религиозных идей, характера догматов и традиций распространенных здесь религиозных систем.

1.2. Формы переплетения политики и религии

Традиционные формы переплетения политики и религии, выявившиеся в истории России, основные направления их взаимодействия сводятся к следующему:

1. Воздействие религии на политику неизменно ощущается прежде всего в том, что религия как определенная мировоззренческая система, включающая обязательные общественно-нравственные установки, влияет на умонастроения своих последователей, их жизненные устремления, социальное поведение, политические действия.

Разумеется, воздействие это тем сильнее, чем глубже вера приверженцев данной религии, чем больше их готовность следовать ее нормам в повседневной жизни.

Это наблюдалось на протяжении всей истории, особенно наглядно при бурных социальных и национальных выступлениях. То же имеет место и сегодня. Проводимые Исследовательским центром «Религия в современном обществе» РНИСиНП на протяжении ряда лет социологические исследования выявили некоторые характерные особенности политического поведения верующих.Так, верующие в относительно большей мере склонны придерживаться более мягких способов возможных политических действий. Их социальная реакция более толерантна даже по отношению к тем явлениям и процессам, которые они оценивают отрицательно. Например, они не предрасположены к очередной экспроприации: за насильственное изъятие у «новых русских» неправедно нажитых состояний неизменно выступают на 10—15% меньше верующих в Бога, чем неверующих. Аналогичным образом превалирует число неверующих над верующими, выступающих за забастовки, за жесткие формы протеста, включая готовность взяться за оружие для отстаивания своих интересов. Противоположная ситуация наблюдается при ответах на вопрос: готовы ли терпеть, никак не реагируя на ухудшение жизни? В этом случае верующие превалируют над неверующей частью населения.[5]

2. Среди элементов религиозного комплекса, оказывающих воздействие на политику, особое место принадлежит конфессиональной организации, деятельности самих священнослужителей. В зависимости от особенностей данной религии это воздействие бывает открытым и всеобъемлющим или преобладающим (например, в ряде мусульманских регионов). Чаще, однако, особенно в регионах с развитыми светскими традициями, руководство религиозных объединений высказывается за неучастие в политической жизни, против вмешательства в политику партий, в государственные дела.

На деле же, как правило, определенную политику осуществляют не только собственно религиозные учреждения, но и примыкающие к ним специфические общественно-политические институты, в первую очередь, различные созданные по конфессиональному признаку движения и структуры.

Формы осуществления политики во многом определяются организационными и догматическими особенностями конфессиональных объединений России. Так, по протестантскому вероучению важнейшим условием спасения души является индивидуальная вера в Иисуса Христа, что ослабляет роль духовенства как особого посредника между Богом и человеком, тем самым ослабляется общественный авторитет духовенства, а стало быть его политические возможности. Иные более широкие возможности у религиозных организаций, располагающих сугубо политическими рычагами и средствами воздействия на население. К примеру, объединению широких масс чеченского общества под зеленым знаменем ислама во время кавказской войны в прошлом веке, как и в ходе войны в наши дни, способствовало то, что духовные лидеры играли и играют здесь довольно авторитетную общественно-политическую роль. В современной России в условиях в целом демократического законодательства в области свободы совести руководство многих конфессий неоднократно заявляло о своей приверженности конституционному принципу отделения религиозных организаций от государства, неприемлемости установления государственной религии, вмешательства властей в их внутренние дела, как и их участие в политике.[6]

Однако на практике наблюдаются отступления от светских правовых норм, хотя восприятие многих из них общественным мнением (как и в прошлом) положительное. Ряд сугубо общественно-политических действий духовенства не рассматриваются в качестве противоправных, наоборот, встречают широкую поддержку как направленные на общенародное благо. Это наглядно проявилось в годы Великой Отечественной войны в отношении политической патриотической деятельности Русской Православной Церкви, других религиозных организаций нашей страны. Патриотизм, идея превалирования единства над удельными интересами, призывы к сплочению населения против чужеземных захватчиков свойственен православной церкви во все периоды отечественной истории. Например, при поворотном событии в истории Руси — Куликовской битве — православная церковь, ее деятели — митрополит Алексий, Сергий Радонежский — выступили поборниками освобождения русских земель от монгольского ига. [7]

Позитивное отношение наблюдается и к другим общественно-политическим, в первую очередь миротворческим действиям религиозных лидеров во время социальных и национальных конфликтов православных и мусульманских руководителей при урегулировании противоречий, возникавших в связи с суверенизацией Татарстана, против войны в Чечне и т.д.), к их выступлениям в защиту нравственности, за разрешение демографических и экологических проблем, против коррупции, наркомании и т.д.

В выступлениях православных, мусульманских, буддистских и других религиозных деятелей России значительное внимание уделяется теоретическому обоснованию миротворческой деятельности, осуждению политического насилия, приверженности мирному способу разрешения споров, заботе о справедливом мире и благоденствии для всех страдающих от кон-фликтов людей, независимо от их национальности и вероисповедания. Так, религиозные деятели России осудили агрессию НАТО в Югославии в связи с событиями в Косово.

В современной России общественно-политическая деятельность представителей традиционных религий (православия, ислама, буддизма, иудаизма и др.) связана также с сохранением этнического самосознания, традиций и ценностей населяющих ее народов, с неприятием ныне пропагандируемых установок общества потребления, индивидуалистических, сугубо утилитарных, прагматических ориентаций.[8]

Русское православие, например, всячески противопоставляет таким ориентациям традиционные российские духовные ценности, в том числе коллективистские, соборные начала, выступает защитником национальной культуры, истории. Вместе с тем наблюдаются и случаи прямого вмешательства религиозных деятелей в политические события на стороне тех или иных политических сил. Известна, например, активная защита самодержавия Русской Православной Церковью, другими религиозными организациями. В настоящее времянекоторые священнослужители — сторонники как власти, так и оппозиции — участвуют в политических собраниях и уличных митингах, со страниц печати призывают голосовать за политически близкие им движения.

Руководство Русской Православной Церкви недвусмысленно поддержало во время предвыборной кампании 1996 г. действующего президента (хотя в определении Архиерейского Собора 1994 г. говорилось «о не предпочтительности для Церкви какого-либо государственного строя, какой-либо из существующих политических доктрин, каких-либо конкретных общественных сил и их деятелей, в том числе находящихся у власти»), периодически поддерживает существующую власть (освящение Белого дома, участие в инаугурации президента и т.д.). Отдельные священнослужители устно и в прессе высказываются за введение государственной религии. Вопреки принципам светскости государства заметны тенденции распространения конфессионального влияния на армию, учебные учреждения.

Проявляют в той или иной мере политическую активность также партии и движения, созданные по конфессиональному признаку, хотя прямо не связанные с религиозными центрами (Христианско-демократический союз — Христиане России, Российское христианско-демократическое движение, Православное политическое совещание, Буддийско-христианский союз, мусульманское движение «Нур», общественно-политическое движение «Союз Мусульман России», «Мусульмане России» и др.). Правда, сколько-нибудь заметного влияния на политическую жизнь они пока не могли оказать. Об этом свидетельствуют и результаты выборов.[9]

Получает распространение религиозный экстремизм в качестве составляющей политического экстремизма. Религиозно-экстремистское движение, нередко при зарубежной поддержке (например, ваххабиты на Северном Кавказе), используют религиозные идеи в сугубо политических целях — нарушения территориальной целостности России, свержения в отдельных регионах государственной власти, навязывания клерикальных порядков.

Значителен и политический резонанс от реальных или мнимых незаконных действий ряда новых религиозных культов и движений, преимущественно зарубежного происхождения. Вокруг них наблюдается неправомерный ажиотаж, вызываемый как незаконными действиями властей разного уровня, так и усилиями западной пропаганды, да и некоторых российских граждан.

Однако большинство верующих выступает за то, чтобы все здесь решалось в рамках законности, признающей в правовом плане равенство всех религий и одновременно необходимость пресечения антиобщественной деятельности членов любых религиозных объединений.

3. Взаимодействие политики и религии осуществляется и путем использования религии в своих интересах политическими деятелями различных ориентаций, но в первую очередь, стоящими у власти.

При этом применяются различные средства: предоставление материальных привилегий, определенное давление со стороны власть имущих, апелляция к общим интересам. Эта форма переплетения политики и религии имеет в России давнюю традицию, проявлявшуюся и при царизме, и при советской власти. Следуют ей и современные российские политики. Политические и государственные деятели стремятся получить (и нередко получают) благословение многих своих социально-политических начинаний, обращаются к религии в демонстративных, показных целях, добиваясь подобным образом повышения своего авторитета.

Националистические экстремистские группировки в Центре и на местах, местные элиты в своей борьбе за власть и материальные привилегии нередко прибегают к религии, усугубляя тем самым межнациональную и межконфессиональную напряженность. Используется авторитет религии и при военных столкновениях. Сепаратисты в Чечне и Дагестане в целях легитимизации и освящения своих действий постоянно взывают к Аллаху, ратуя «за возврат к исламскому обществу в соответствии с учением Корана», введение законов шариата.

Современная российская политическая оппозиция также стремится опираться на общественно-политический авторитет церкви, открыто провозгласив курс на стратегическое сотрудничество с ней. В Манифесте, принятом в ноябре 1998 г. II съездом Народно-патриотического союза России, сказано: «Возрождающаяся Церковь станет в нашем растерзанном смутой обществе одним из главных гарантов национального единства, защитником народных святынь и традиций, хранителем и проповедником вечных ценностей православной духовности и христианского патриотизма…»

Лидеры оппозиции выступают за то, чтобы Русская Православная Церковь с ее огромным нравственным авторитетом активнее участвовала в общественной жизни, разоблачая алчность и похоть, обличая безнравственность, вдохновляя россиян на борьбу со злом, насилием, растлением народной души.

4. Религиозный фактор присутствует в политике и в тех случаях, когда в силу конкретных обстоятельств сами верующие, участники массовых движений, обращаются к религии для оправдания своих собст-венных действий, для идеологического обоснования своих интересов, надежд, чаяний. При этом используется та же система аргументации, но уже в социальных и политических целях, определяемых политическими установками участников данного движения, задачами, которые они стремятся решить. Религиозными лозунгами (христианскими, мусульманскими, буддистскими и др.) вдохновлялись широкие народные (социальные и национально-освободительные) движения от начального периода формирования Российского государства до наших дней во многих ее регионах. В современной России обращение значительных слоев населения к религии обусловлено — среди прочих причин — недоверием (в обстановке ухудшения экономического и экологического положения, политической нестабильности, духовного, нравственного кризиса, распространения коррупции, порнографии, межэтнической напряженности и т.д.) к проводимой властями политике, к заявлениям государственных деятелей.

В гуманистических общечеловеческих ценностях, идеях духовности и душевной чистоты, проповедуемых религией, они видят заслон от циничной политики, от нравственного упадка, поразившего общество, видят в религии опору исконных национальных ценностей.

В этих сферах, как и в области благотворительности, милосердия, сохранения исторических памятников, воспитательной, культурной деятельности они выступают за сотрудничество общества, государства и религиозных организаций.

Глава 2. Политика и религия в современном российском обществе

В последние 15 лет в России наблюдается заметный рост влияния религии на жизнь граждан. Восстанавливаются и открываются церкви, мечети и молитвенные дома, широко отмечаются религиозные праздники, церковные службы транслируются по телевидению. Огромное количество россиян совершили обряд крещения, а церемонии бракосочетания все чаще завершаются венчанием.

Активное проникновение религии в массовое сознание и соответствующее повышение роли церкви в государстве не могло не сказаться на политической жизни, в частности, на поведении политиков. Руководители государства начали посещать церковные службы, а церковные иерархи — светские приемы. Священнослужители благословляют солдат перед боем, освящают бронетехнику и казармы, а светская власть награждает церковных иерархов высшими государственными наградами. Масштабы описываемого явления настолько велики, что вызывают серьезную обеспокоенность антиклерикальных кругов. Развертывание процессов десекуляризации в сфере образования, усиление участия церковнослужителей в социально-экономической жизни страны, а также укрепление взаимосвязей между светской и церковной элитами даже породили у некоторых аналитиков опасения относительно девальвации в России принципа отделения церкви от государства.

Происходящие в обществе изменения повлекли за собой и трансформацию социальных ожиданий граждан. Оценивая политических деятелей, население уже обращает внимание не только на их идеологические и политико-экономические ориентации, но и на степень их религиозности и конфессиональную принадлежность лидеров. Последние же, в свою очередь, стали учитывать религиозные настроения избирателей и разными способами демонстрировать свою поддержку церкви. Можно констатировать, что в последнее время в этой сфере наметились два процесса религиизация политики и политизация религии.

Наиболее ярко этот процесс проявляет себя в деятельности оппозиционных движений и партий — от коммунистов до монархистов и националистов. Известно, что формирование российской государственной идеологии находятся в центре внимания «патриотов-государственников», которые опираются на традиционные ценности российского общества. Идейное противостояние демократов-западников и патриотов-государственников за последние годы стало важнейшим показателем общественно-политической жизни страны. Поскольку в первые годы реформ правящая элита активно пропагандировала идеи либерализма и радикал-реформизма, всячески отвергая при этом традиционные культурные ценности, то эти ценности и были взяты на вооружение оппозицией. По мнению лидера российских коммунистов Г.А. Зюганова, политическая палитра патриотического движения выглядит так: коммунисты-державники (левый фланг), государственники-державники (центр), силы религиозно-патриотической ориентации (правый фланг). КПРФ является наиболее последовательной в разработке государственной идеологии. Накануне президентских выборов 1996 года лидер КПРФ и НПСР (Народно-патриотический союз России) издал книгу «Россия — Родина моя. Идеология государственного патриотизма», в которой на основе осмысления отечественной истории формирует новую российскую идею — идею державного социализма. Пытаясь логически соединить коммунистическую и державно-патриотическую идеи, автор отмечает, что коммунистическая идея — глубоко русская национальная идея. Для возрождения России, считает он, необходимо соединить «красный» идеал социальной справедливости, который является в своем роде земной ипостасью небесной истины («перед Богом все равны») и «белый» идеал национально-осмысленной государственности, воспринимаемый как форма существования многовековых народных святынь. В таком случае Россия обретает общественное согласие и державную мощь, завещанную десятками поколений предков. Г. Зюганов подчеркивает, что Русская Православная Церковь является исторической опорой и выразителем «русской идеи».

Необходимо отметить, что и КПРФ, и радикальные националисты активно используют в своей практической деятельности фундаменталистские настроения ряда православных «ревнителей благочестия», которые характеризуются не их обрядовым благочестием, а церковно-политической программой ответов на «внешние» вопросы. Основное в этой программе — бескомпромиссный антиэкуменизм, блокирующий все формы религиозного диалога, она основывается, во-первых, на традиционном антикатолицизме и в особенности антисектантстве; во-вторых, на критике модерна и всех его проявлений, связанных с современными формами общественной жизни — правами человека, демократией, правовым государством, рыночной экономикой. На данной почве развиваются острые формы антилиберализма, антииндивидуализма, критики западной культуры. Эти программные установки подкрепляются радикальными метафизически-мифологическими концепциями. К наиболее мифологически насыщенным относится антисемитизм, объединяемый с теорией «жидомасонского заговора». Весь исторический процесс здесь объясняется решениями лидеров масонских лож и тайной организацией сил зла. Другая концепция основывается на метафизике православного монархизма и имперской державности. Она формирует конструкцию «государства правды» и исходит из нее в критике современности. Именно из такого источника в среде православных фундаменталистов рождаются мифы, подобные мифу о «православном Сталине», согласно которому лишь жидомасоны помешали Сталину восстановить в СССР православную монархию. Данный пример, как и многие другие, например, отрицание еврейского происхождения Иисуса Христа или Библии, демонстрирует, насколько далек православный фундаментализм от истинного православия (даже кощунственен по отношению к нему). Из подобных примеров можно отчетливо проследить политическое, а не религиозное происхождение фундаментализма. Его политическую принадлежность подтверждают и внешние союзы церковно-фундаменталистских кругов с коммунистами и националистами. Концепция «православного Сталина» вошла в официальную доктрину КПРФ, а «жидомасонская» легенда процветает в националистических партиях и хотя у коммунистов риторика секулярная, а у радикальных националистов — языческая, что не мешает им чувствовать солидарность с православным фундаментализмом на уровне «практических дел».[10]

Программные заявления национал-социалистов (Народная национальная партия, Русское национальное единство), национал-капиталистов (Национально-республиканская партия России, Либерально-демекратическая партия России) представляющих патриотов-государственников также разыгрывают религиозную карту.

Основные постулаты государственной идеологии Народной национальной партии можно выразить следующим образом: Россия — государство русского народа, православие — государственная религия, необходимы достижение социальной справедливости, создание сильной армии, охрана природы и расселение мегаполисов.

Данные социологических исследований, проведенных в августе 1999 года в 19 субъектах Российской Федерации показал, что демонстративная религиозность политиков поддерживается лишь 34,4% россиян, тогда как 31,3% относятся к ней индифферентно, а 28,6% резко негативно, вероятно, видя в этом проявление конъюнктурности и неискренности. В связи с этим стоит заметить, что политикам следовало бы поискать менее рискованные способы привлечения симпатий избирателей.

Активно используют разногласия между православием и католицизмом в своих целях и ряд политических деятелей СНГ. Например, во время визита на Украину Папы Иоанна Павла II Леонид Кучма, постоянно находившийся с ним, максимально использовал визит Папы в политических целях, прежде всего в противостоянии с оппозицией, а заодно — пусть завуалировано — и в отношениях с Москвой.

Приветствуя главу Ватикана, президент Украины подчеркнул, что «после десятилетий искусственной изоляции Украина настойчиво борется за надлежащее место в европейском обществе, реализуя свой европейский выбор». При объединении Европы необходимо сохранить ее «христианские корни и христианскую душу». И в этом смысле, сказал Кучма, пребывание Папы на украинской земле станет «еще одним кирпичиком» в объединении континента, войдет в «этапную веху истории Украины».

В канун визита священнослужители и верующие Украинской Православной Церкви Московского Патриархата многократно проводили крестные ходы протеста. И хотя в порядке доброй воли эти акции были прерваны на время пребывания главы Ватикана на Украине, протест продолжался в другой форме — в молитвах против визита, являющегося, по их мнению, «провокацией» и «новым крестовым походом». С учетом того, что сторонники Московского Патриархата имеют на Украине 9049 общин — больше, чем все другие христианские течения, вместе взятые, это достаточно весомо. Названный спор, по определению «Вашингтон пост» «стал последним напоминанием, что Украина спустя 10 лет после распада Советского Союза все еще разделена политическими и религиозными разногласиями».

Процесс политизации религии — от участия священнослужителей различных конфессий в парламентской деятельности в первые годы реформ до создания религиозных партий и движений, стремящихся проявить себя в современной политической и духовной жизни — затронул почти все конфессии России, но особенно православие и ислам. Первой христианской политической партией страны стал Христианско-демократический союз России (ХДСР), возникший на основе редакционной группы «самиздатовского» Бюллетеня Христианской общественности в 1989 году. Среди мусульманских общественных объединений наибольшее влияние на политическую жизнь оказывают такие общефедеральные объединения как Исламский комитет (ИК), Союз мусульман России (СМР), движение «Нур», из региональных — Исламско-демократическая партия и «Джамаатул муслими» в Дагестане, «Исламский путь» в Чечне, Союз мусульманской молодежи в Татарстане. Таких партий насчитывается уже более двадцати и количество их будет, вероятно, расти.

Глобальная политизация общества — характерная примета времени. Возможна ли, однако, сегодня политика, свободная от нравственных обязательств и как должна решаться в этом контексте проблема соотношения политики и религии, политики и морали на современном этапе? Этот вопрос стоит сегодня и перед политическими лидерами, и перед религиозными деятелями, и перед научной общественностью. Чтобы ответить на этот вопрос необходимо рассмотреть его в историческом контексте.

Первые христиане не помышляли о том, как изменить мир и сделать его лучше. Они были уверены в близком его конце и думали о спасении. Они уповали не на переустройство мира, а на грядущее царство Божие, которое «не от мира сего» Евангелие не несло призыва к политическому освобождению, скорее оно призывало к освобождению от политики, выходу из политической игры.[11]

Христианство возникло в размежевании с античным представлением о единстве политики и этики. Оно отказывалось видеть в человеке политическое по самой своей природе существо, поскольку не в политическом существовании человека реализуются его потенциал. Религиозное измерение человека, таким образом, не представлялось простым продолжением его мирского измерения. Христианство учило, как быть свободным в несвободном мире, где политическая власть с помощью насилия порабощает человека. Это порабощение оказывается тотальным в том только случае, если существование человека целиком заполнено политикой, если политика, человеческая природа и этика составляют неразрывное единство. Христианство начало с того, что провело принципиальное разграничение между этикой и политикой. Есть нечто более высокое, нежели любые земные цели, привязанности, действия, которые остаются на уровне отношения человека к человеку, государству, обществу. Есть мир внешний, и есть мир внутренний — духовный, мир человеческого существования по ту сторону политической жизни.

В своем первоначальном облике христианство учило противостоять государственной машине Римской империи, притязавшей на власть не только над телом, но и над душой своих подданных. В то же время оно не превращало верующих в некое обособленное от мира сообщество, оно не было аполитичным.

Евангельский Иисус осуждает беззаконие, насилие, угнетение и социальное неравенство, национально-племенную рознь. Все это стало предметом нравственного осуждения. Жестким политико-правовым предписаниям был противопоставлен закон человеческого сердца, насилию — любовь как форма связи между людьми, как нравственный принцип противления злу. Иными словами, не всякие средства, но лишь нравственно оправданные, приемлемы в борьбе со злом. Христианство сделало мораль религиозной и через нее оно получило возможность влиять на светскую историю, на политическую борьбу, на отношение человека к государственной власти, на освободительное движение народов. Механизм этого влияния включает взаимодействие между стихийным ходом исторических событий, имманентными миру ценностями — политикой, земным царством — и трансцендентным ему духовным началом, нравственно-религиозными постулатами — царством Божьим. Этот механизм построен на антиномии духовной и мирской власти, трактуемой по-разному и выявляемой в многообразных формах. У Августина в его учении о двух градах это противопоставление государству церкви. В учении Лютера о двух царствах речь идет о светских и духовных властях, через которые осуществляется божественное управление миром и за смешение которых он обличает католицизм. Разделение двух царств, веры и политической деятельности, града Божьего и мирского определило те два полюса притяжения, между которыми бьется христианское понимание истории: полное их разделение, с одной стороны, и отождествление — с другой. В своем стремлении быть представленным в мире и влиять на мирскую жизнь человека христианство столкнулось с двумя опасностями. Оно хочет вывести человека за пределы этого мира, за рамки существующего, рискуя внушить ему полное безразличие, пассивное отношение к социально-политической действительности, изолировать от мира и сделать аполитичным. Такой ценой может быть куплено освобождение христианской личности от посягательств на нее, ее совесть со стороны политической власти. Но тогда царство Божье оказывается за пределами истории, оно просто обозначает «иной мир», и разрывается связь между христианским спасением и мирской жизнью. Другая опасность заключается в смешении светского и религиозного, злоупотреблении религией для защиты мирских интересов, превращения теологии в служанку политики. Решающим является вопрос о том, возможно ли осуществить царство Божье на земле; в какой мере божественное может воплотиться в мирском; исчерпывает ли миссию христианской веры духовное освобождение, утешение в сознании, спасение от внешнего мира в мире внутреннем?[12]

Если миссия христианства заключается во внутреннем освобождении человека от испорченного мира, то подчинение христианством Римской империи было его поражением. «Огосударствление» христианства, которое произошло в IV веке при императоре Константине, означало приспособление веры в Бога к нуждам государства во имя его христианизации. Приняв союз с государством, церковь обрела политическую власть и взяла на себя обязательство оправдания государственно-политической власти. Приспособив веру в Бога к политике, она тем самым поставила под вопрос нравственную состоятельность самой веры. Впоследствии Вольтер скажет, что церковь, созданная, чтобы проповедовать мораль, часто предавалась политической игре и человеческим страстям.[13]

Другого рода исторический опыт политической вовлеченности христианской религии был продиктован революционным желанием осуществить царство Божье на земле. Этим стремлением вдохновлялись первые революционные движения в Европе. Христианской революционной традиции от Иоахима Флорского и Томаса Мюнцера до современных политических теологий освобождения свойственно представление о царстве Божьем не как об ином, потустороннем мире, но как о мире, ставшем другим, изменившимся благодаря усилиям человека. Политика представала в религиозном облачении как защита дела Божьего на земле.

Сегодня стало очевидным, что цивилизация, обратившаяся к науке, а не к религии в надежде достичь материального и духовного прогресса, не обрела искомого совершенства. Знание действительно оказалось силой, но таящей в себе еще большие угрозы человеку, нежели его былая слабость. Террористический акт 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке уничтожил западную систему ценностей, идею единства мира. Выявилось несоответствие между ростом технической мощи и способностью человека использовать ее во благо, а не во зло себе, прежде всего способность делать правильный, не только с точки зрения политических, но и нравственных последствий, выбор целей общественного развития и методов их достижения. Кроме того, сложная техника также предъявляет повышенные требования к тем, кто с ней работает. И дело не только в профессиональной компетентности, интеллектуальном уровне, но и в нравственной зрелости, ответственности, профессиональной этике. Проблема взаимоотношений религии, политики и дипломатии обстоятельно и авторитетно обсуждалась в апреле 2001 года в Дипломатической академии МИД России на конференции, организованной совместно с Отделом внешних церковных связей Московского Патриархата, МИД и МГИМО. Выступая на данной конференции министр иностранных дел России И.С. Иванов отметил, что «российские дипломаты и деятели церкви, действуя своими специфическими средствами, призваны …выполнять очень важную общую миссию — миссию миротворчества. Духовный авторитет церкви может сыграть исключительно благоприятную роль в урегулировании локальных и региональных конфликтов», то есть церковь не только может, но и должна активно включаться в политическую жизнь.

Заведующий кафедрой философии и политики Дипломатической академии МИД России К.М. Долгов выделяет следующие принципы политики как таковой: Это служение в высшем смысле этого слова, служение не какой-то отдельной личности, отдельному слою или классу, а служение всему народу. Политика является искусством, объединяющим всех людей, это свободное, справедливое, органическое, правовое, общенародное единение во имя общей цели, общих задач, общих устремлений. Это выражение единой всенародной воли, которую политикам следует неуклонно воплощать в жизнь без каких-либо сомнений и колебаний, ибо в противном случае они утратят доверие народа. Она должна иметь определенный «идеал», ясно видеть его и соотносить с ним свою стратегию и тактику, свои решения и действия. Она живет правосознанием народа, которое придает ей силы и могущество, ибо через правосознание и посредством правосознания политика выражает интересы каждого гражданина и всего народа. Наконец, политика упорядочивает и связывает в единое целое все сферы человеческой жизни, создавая тем самым возможность для свободного исторического творчества всего народа. По мнению К.М. Долгова «всепроникающим и всепронизывающим творческим началом и принципом политики должна оставаться религия с ее принципами высшей нравственности, включая такие, как свобода, любовь, вера, совесть, долг, ответственность, бескорыстие, милосердие, справедливость, достоинство, терпимость, мужество, любезность, уважение к другим народам».

Сравнивая Основы социальной концепции Русской Православной Церкви, утвержденные Архиерейским собором (август 2000 г.) и Концепцию внешней политики России, утвержденную Президентом России (июнь 2000 г.), можно отметить их совпадение во внешней, международной деятельности, в частности в миротворчестве. «Миротворчество на международном, межэтническом и гражданском уровнях, содействие взаимопониманию и сотрудничеству между людьми, народами и государствами» в Концепции РПЦ стоит на первом месте в областях соработничества церкви и государства в нынешний исторический период.

Заключение

Политика и религия неизменно связаны между собой многими нитями, хотя в принципе призваны разными средствами способствовать личному и общественному благу людей. Имеющийся в России солидный негативный исторический опыт смешения этих средств свидетельствует, что это обычно приводит к превращению церкви в придаток государства или внегосударственных политических организаций.

В условиях кооперационной модели государственно-конфессиональных отношений важнейшее значение приобретает четкое установление порядка сотрудничества государственных органов и учреждений с религиозными объединениями. В рамках сепарационной модели достаточно установить основные принципы сотрудничества государственных органов и учреждений с религиозными объединениями, так как это сотрудничество сведено к минимуму. Если же оно достаточно масштабно и является одним из основных элементов государственно-конфессиональных отношений, необходимо детальное правовое регулирование порядка его осуществления.

Необходимо совершенствование правового регулирования порядка реализации права на свободу совести на уровне как законов, так и подзаконных актов. Причем приоритет права граждан на свободу совести должен быть одним из основных принципов политики государства в области религии. Без осознания этой проблемы на государственном уровне решить ее в настоящее время невозможно - в силу слабости общественных институтов и сильных клерикальных тенденций.

Нередко религиозная политика государства понимается им неоправданно ограничительно - только как гарантия граждан на свободу вероисповедания. Указанную политику следует скорректировать в сторону более четкого соблюдения конституционного принципа идеологического многообразия (ст.13 Конституции РФ) в части равноправия религиозной и иных форм мировоззрения и конституционного принципа светского государства (ст.14 Конституции РФ).

Итак, ни политика, ни религия не могут в настоящее время быть автономны друг от друга. Для того, чтобы политика была нравственной, она должна опираться на религиозные ценности, религия же не может реализовывать свою миротворческую функцию не влияя на внутреннюю и внешнюю политику государства.

Список используемой литературы

1. 100 ведущих политиков России в 1999 году // НГ – Сценарии. – 2000, 12 января.

2. Васильев Л.С. История религий Востока. – М., 1998.

3. Введение в политологию / В.П.Пугачев, А.И.Соловьев. – М., 1998.

4. Введение в религиоведение. - Учебник. Под редакцией Радугина А.А., М., «Центр», 1999.

5. Ирхин Ю.В. Политология. – М., 1996.

6. Каневский К. Религиозный ренессанс в России // Российская юстиция. 2002. N 11.

7. Ковальский Н. Религия в мировой политике. //Свободная мысль. – 1992. - №9.

8. Мчедлов М. Религия и политика: традиции и современность. //Наука и религия. – 1985.- №1.

9. Мы верим в себя и в Россию. Манифест “Отечества”. – М., 1999.

10. Никитина А.Г. Политизация религии //Вопросы философии. – 1994. - №3.

11. Нуруллаев А.А. Ислам и политика; Ислам в России // Религии народов современной России: Словарь / М.П.Мчедлов. – М., 1999.

12. Нуруллаев А.А. О соотношении политики и религии // Вестник Российского университета дружбы народов. - Сер.: Политология. - 2000. - № 2 - С. 60-68.

13. Основы политической науки. Учебное пособие. В 2-х ч.Ч.1 / В.П. Пугачев. – М., 1995.

14. Политология. - Учебник. Под редакцией Радугина А.А., М., «Центр», 1999.

15. Попов Л.А. Религия и мораль: взаимодействие в современных условиях. //Общественные науки и современность. – 1999. - №3.

16. Пять самых значительных событий тысячелетия // НГ – Религии. – 1999. – 22 декабря.

17. Смелзер Н. Социология. – М.,1994.

18. Социология. - Учебник. Под редакцией Радугина А.А., М., «Центр», 1999.

19. Толстой М.В. История русской церкви. - Издание Валаамского монастыря, 1991.

20. Философский энциклопедический словарь. Изд. 2-е. – М., 1989.

21. Шведов В.И. Религия и политика //Международная жизнь. – 1992. - № 5.

[1] Основы религиоведения / Под ред. Н. Н. Яблокова. М., 1994. С. 33.

[2] Введение в политологию / В.П.Пугачев, А.И.Соловьев. – М., 1998.

[3] Мчедлов М. Религия и политика: традиции и современность. //Наука и религия. – 1985.- №1.

[4] Никитина А.Г. Политизация религии //Вопросы философии. – 1994. - №3.

[5] Введение в религиоведение. - Учебник. Под редакцией Радугина А.А., М., «Центр», 1999.

[6] Нуруллаев А.А. Ислам и политика; Ислам в России // Религии народов современной России: Словарь / М.П.Мчедлов. – М., 1999.

[7] Мчедлов М. Религия и политика: традиции и современность. //Наука и религия. – 1985.- №1.

[8] Нуруллаев А.А. Ислам и политика; Ислам в России // Религии народов современной России: Словарь / М.П.Мчедлов. – М., 1999.

[9] Никитина А.Г. Политизация религии //Вопросы философии. – 1994. - №3.

[10] Нуруллаев А.А. О соотношении политики и религии // Вестник Российского университета дружбы народов. - Сер.: Политология. - 2000. - № 2 - С. 60-68.

[11] Попов Л.А. Религия и мораль: взаимодействие в современных условиях. //Общественные науки и современность. – 1999. - №3.

[12] Толстой М.В. История русской церкви. - Издание Валаамского монастыря, 1991.

[13] Шведов В.И. Религия и политика //Международная жизнь. – 1992. - № 5.