Оглавление

Введение                                                                                            3

1. Зигмунд Фрейд – основоположник глубинной

психологии                                                                                   4

2. Аналитическая психология К.Юнга                                          17

3. Индивидуальная психология А.Адлера                                    23

Заключение                                                                                      29

Список литературы                                                                         30

Введение

Современное научное знание о психике, о душевной жизни человека развиваться в двух направлениях: с одной стороны, оно пытается ответить на вопросы об устройстве и ценности этой жизни сегодня, в конце ХХ столетия, с другой – возвращается к множеству былых  ответов на эти вопросы. Оба направления нераздельны: за каждой проблемой сегодняшней научной психлогии стоят достижения прошлого.

Конечно, подход каждого исследоваля своеобразен, на нем сказываются приметы времени. Кроме того, историк изучает то, что уже свершилось. И все же – «ничто так не меняется, как неизменное прошлое»; оно по-разному видится в зависимости от методологических воззрений исследователя.

Знакомство с историей науки имеет значение не только в познавательном плане, то есть с точки зрения приобретения информации о конкретных теориях и фактах, научных школах и дискуссиях, открытиях и заблуждениях. Оно исполнено также глубинного личностного, духовного смысла.

Человек не может осмысленно  жить и действовать, если его существование не опосредовано какмими-то устойчивыми ценностями, несравненно более прочными, чем его индивидуальное Я. К таким ценностям относятся и создаваемые наукой: они надежно сохраняются, когда обрабатывается тонкая нить индивидуального сознания. Приобщаясь к истории науки, мы ощущаем причастность к великому делу, которым веками были заняты благородные умы и которое незыблемо, пока существует человеческий разум.

В данной работе будет рассмотрена одна из основных психологических школ – глубинная психология (психоанализ), представителями которой являются З.Фрейд, К.Юнг, А.Адлер.

1. Зигмунд Фрейд – основоположник глубинной психологии

Без преувеличения можно сказать, что австрийский психолог и психиатр Зигмунд Фрейд (1856-1939) является одним из тех уче­ных, кто во многом повлиял на все дальнейшее раз­витие современной психологии.

Ни одно психологическое направление не при­обрело столь широкую известность за пределами  этой   науки,   как  фрейдизм. Это объясняется влия­нием его идей на искусство, литературу, медици­ну, антропологию и другие области науки, связан­ные с человеком.  

3.Фрейд назвал свое учение психоанализом — по имени метода, разработанного им для диагно­стики и лечения неврозов. Второе название — глу­бинная психология — это направление получило по своему предмету исследования, так как концент­рировало свое внимание на изучении глубинных структур психики (6).

Под влиянием Гете и Дарвина Фрейд выбрал ме­дицинский факультет Венского университета, на который и поступил в 1873 году. В эти годы он работал в физиологической лаборатории доктора Э. Брюке. Эта работа во многом определила уве­ренность Фрейда в роли биологических основ пси­хики, его внимание к сексуальным и физиологиче­ским параметрам, определяющим бессознательные мотивы человека. Получив в 26 лет докторскую сте­пень, Фрейд вследствие материальных затруднений вынужден был заняться частной практикой. Вначале он работает хирургом, однако, прослушав курс по психиатрии, заинтересовывается этой областью, прежде всего связью между психическими симпто­мами и физическими болезнями.

Впервые Фрейд заговорил о психоанализе в 1896 году, а через год он начал проводить систематиче­ские самонаблюдения, которые фиксировал в днев­никах до конца жизни. В 1900 году появилась его книга «Толкование сновидений», в которой он впервые опубликовал важнейшие положения своей концепции, дополненные в следующей книге «Пси­хопатология обыденной жизни». Постепенно его идеи приобретали признание.

Заслуга Фрейда состоит во введении в научный оборот различных гипо­тез, моделей и понятий, охватывающих огромную не­изведанную область неосознаваемой психической жизни. В своих исследованиях Фрейд разработал ряд понятий, запечатлев­ших реальное своеобразие психики и потому прочно вошедших в арсенал современного научного знания о ней. К ним относятся, в частности, понятия о за­щитных механизмах, фрустрации, идентификации, вытеснении, фиксации, регрессии, свободных ассо­циациях, силе Я и др.

Десятилетиями погруженный в анализ причин за­болеваний своих пациентов, страдавших от невро­зов, Фрейд искал пути излечения в воздействии не на организм (хотя при неврозах наблюдаются ор­ганические симптомы), а на личность. Из его ра­бот следовало, что, игнорируя мотивационно-личностное начало в человеке, имеющее свою исто­рию и сложный строй, невозможно выяснить, что же нарушено в организации поведения, а не зная этого, невозможно возвратить его к норме. Мно­гое подсказала клиническая практика. Изучение ро­ли сексуальных переживаний и детских психиче­ских травм в формировании характера дало толчок развитию новых направлений исследований, в ча­стности сексологии (13).

Фрейд выдвинул на передний план жизненные вопросы, которые никогда не переставали волновать людей, — о сложности внутреннего мира человека, об испытываемых им душевных конфликтах, о по­следствиях неудовлетворенных влечений, о противо­речиях между «желаемым» и «должным». Жизнен­ность и практическая важность этих вопросов вы­годно контрастировали с абстрактностью и сухостью академической, «университетской» психологии. Это и обусловило тот огромный резонанс, который по­лучило, учение Фрейда как в самой психологии, так и далеко за ее пределами.

Вместе с тем на интерпретацию выдвинутых им проблем, моделей и понятий неизгладимую печать наложила социально-идеологическая атмосфера, в ко­торой он творил.

Клинико-психологический анализ тех важных фак­тов, механизмов и детерминант, которые обнажила работа Фрейда в качестве врача-психотерапевта, от­разился в теоретических схемах, согласно которым поведением людей правят иррациональные психиче­ские силы; интеллект — аппарат маскировки этих сил, а не средство активного отражения реальности; ин­дивид и социальная среда находятся между собой в состоянии извечной и тайной войны.

Опыты с гипнозом (в частности, изучение так называемого постгипнотического внушения) пока­зали, что чувства и стремления могут направлять поведение субъекта, даже когда они не осознаются им. Так, если внушить пациенту, чтобы он по про­буждении от гипнотического сна раскрыл зонтик, то он выполнит эту команду. Однако адекватно объ­яснить мотив своих действий он не сможет и по­пытается придумать фиктивную версию. Подобно­го рода феномены подготавливали представление Фрейда о том, что сознание маскирует непостижи­мые для индивида мотивы его поступков. В даль­нейшем от гипноза как метода психотерапии Фрейд отказался. Обычно это объясняют тем, что он в от­личие от Брейера не мог столь же удачно пользо­ваться этим методом. Возможно, однако, что име­лись и другие основания: при гипнозе внушаются команды, исходящие от врача, а это может оказать блокирующее воздействие на спонтанные, свобод­ные от чьего бы то ни было внешнего давления тенденции личности (2, 6).

Вместо гипноза Фрейд стал широко применять ме­тодику «свободных ассоциаций». К ней он пришел в ходе психотерапевтических сеансов. Первоначально во время этих сеансов он быстро задавал вопросы пациентам, время от времени перебивая их ответы своими замечаниями. Однажды он столкнулся с па­циенткой, которая протестовала против того, что ей мешали беспрепятственно излить поток своих мыс­лей. После этого случая Фрейд изменил тактику и перестал вмешиваться в спонтанный рассказ боль­ного. Он начал требовать, чтобы пациенты, находясь в расслабленном состоянии (лежа на кушетке), не ставя перед собой никаких интеллектуальных задач, непринужденно высказывали любые мысли, прихо­дящие им в голову, какими бы странными они им ни казались.

Очевидно, что за измененной тактикой психоте­рапии стояли определенные взгляды на детермина­цию речевых ассоциаций. Предполагалось, что их те­чение не случайно и не хаотично, а определенным образом детерминировано. В самом по себе мнении о строго причинном характере ассоциаций ничего оригинального не было. С момента своего возник­новения ассоциативная теория являлась не чем иным, как распространением принципа причинности на об­ласть психических явлений.

Фрейд использовал «свободные ассоциации» для того, чтобы проследить ход мысли своих пациен­тов, скрытый не только от врача, но и от них са­мих. В их содержании Фрейд искал ключ к бессоз­нательному. Он пытался выяснить, чему соответ­ствуют ассоциации не в мире внешних объектов, а во внутреннем мире субъекта. Любые связи мыс­лей, взятые не отрешенно от личности, а как час­тица ее подлинной жизни, имеют двойную отнесенность: и к предметной реальности, существую­щей на собственных основаниях, и к реальности психической, воспроизводящей (отражающей) пер­вую и наделенной собственными признаками. Фрейд стремился найти в ассоциациях смысловое содержание, но не предметное, а личностное. Оче­видно, что эта задача была не из легких, поскольку внутреннее строение личности не менее сложно, чем строение мира, в котором она живет (15).

У Фрейда ассоциации выступали не как проекция объективной связи вещей, а как симптомы мотивационных установок личности. Особое внимание он обра­тил на замешательство, которое (неожиданно для са­мих себя) порой испытывали его пациенты при сво­бодном, неконтролируемом ассоциировании слов. В этом замешательстве он искал намек на события, не­когда нанесшие человеку душевную рану. Предполага­лось, что особый механизм блокирует травмирующее представление, не допускает его в сознание. События прошлого не всплывают в памяти не из-за слабости ассоциаций, а из-за нежелания вспоминать. В пунк­тах, где испытуемый начинал запинаться, Фрейд искал нити, ведущие к вытесненным влечениям, на которые бдительное сознание наложило табу.

Занявшись анализом собственной психики, Фрейд не мог использовать ни гипноз, ни свободные ассо­циации. Он выбрал другие психические феномены — сновидения, в которых увидел «царскую дорогу к бес­сознательному».

В качестве силы, движущей душевной жизнью, Фрейд выдвинул могучее сексуальное начало— ли­бидо. Мысль о том, что странности в поведении мо­гут иметь сексуальные основания, возникла у невро­логов до Фрейда. Об этом он услышал, будучи в Па­риже, от Шарко. Но признать роль полового влечения в неврозе еще не значило отказаться от физиологи­ческого объяснения. Фрейд вслед за Брейером счи­тал поначалу, что все дело в нарушении баланса нер­вной энергии.

Однако в психотерапевтической практике всплы­ло обстоятельство, которое толкнуло Фрейда к ре­шительному пересмотру своих взглядов. Это был случай с одной пациенткой, вошедшей в историю психоанализа под именем Анны О. Она страдала от истерических симптомов, выраженных в рас­стройстве зрения, речи, движений. Причина усмат­ривалась в том, что ей приходилось сдерживать се­бя, чтобы не проявить в своем поведении чувства вины (из-за беспомощности) перед тяжело боль­ным отцом.

Брейер полагал, что эти симптомы являются эф­фектом самовнушения, и, поскольку девушка в со­стоянии гипноза могла «излить душу», ее рассказ трактовался как катарсис — освобождение от по­давленных, мучительных чувств, их «отреагирование». Но тут произошло событие, которое спутало карты Брейера и Фрейда. Девушка стала выражать к доктору Брейеру сексуально окрашенное чувство любви. Брейера это привело в смятение, и он от­казался от дальнейшей терапии. Фрейд же, про­должая изучать поведение Анны О., пришел к вы­воду, что пациент перенес на лечащего врача чув­ства любви, страха и другие, которые он испытывал к родителям. Фрейд выразил это явление в поня­тии, ставшем одним из главных в психоанализе, — в понятии «трансфера» (13, 15).

Генезис фрейдизма вновь сталкивает нас с тем «ди­алогом» основных ориентации психологической мысли на природное, с одной стороны, и социальное — с другой, который неизменно служил открытию спе­цифической детерминации психических процессов в качестве отличных как от физиологических, так и от социальных.

Поведение страдающих истерией указывало, что в заболевании «замешаны» особые межличностные отношения, которые представляют собой иной по­рядок явлений, чем нарушение баланса энергии в организме. Введенное Фрейдом понятие о транс­фере и было еще одним когнитивным «гибридом», синтезировавшим в новый продукт прежнюю вер­сию о нервной энергии и прежнее представление о роли связей индивида с другими людьми в его пси­хической жизни.

Сами по себе эти связи имеют объективные, не­зависимые от сознания субъекта основания. Неза­висимой от психики мыслилась и нейродинамика, представление о которой использовалось врачами как объяснительный принцип. Исторический же смысл шага, совершенного Фрейдом, заключался в том, что знание, отнесенное к разным полюсам — организму и социальным связям (и организм, и со­циальные связи мыслились в непсихологических терминах), вошло в синтез, породивший знание о собственно психологических детерминантах пове­дения человека. Это знание выступило в превра­щенных формах, но за ним скрывалась психиче­ская реальность.

Взгляды Фрейда можно разделить на три области:

-         метод лечения функциональных психических забо­леваний;

-          теория личности;

-          теория общества (4).

         При этом стержнем всей системы являются его взгляды на развитие и структуру личности.

Фрейд считал, что психика состоит из трех сло­ев — сознательного, предсознательного и бессозна­тельного, — в которых и располагаются основные структуры личности. Содержание бессознательного, по мнению Фрейда, недоступно осознанию практи­чески ни при каких условиях. Содержание предсоз­нательного слоя может быть осознано человеком, хотя это и требует от него значительных усилий.

В бессознательном слое располагается одна из структур личности — Ид, которая фактически является энергетической основой личности. В Ид содер­жатся врожденные бессознательные инстинкты, ко­торые стремятся к своему удовлетворению, к разрядке и таким образом детерминируют деятельность субъ­екта. Существуют два основных врожденных   бессоз­нательных   инстинкта — инстинкт жизни и инстинкт смерти, которые находятся в антагонистических от­ношениях, создавая основу для фундаментального, биологического внутреннего конфликта. Неосознан­ность этого конфликта связана не только с тем, что борьба между инстинктами, как правило, происхо­дит в бессознательном слое, но и с тем, что поведе­ние человека вызывается одновременным действием обеих этих сил.

С точки зрения Фрейда, инстинкты являются ка­налами, по которым проходит энергия, формирую­щая нашу деятельность. Либидо, о котором так мно­го писали и сам Фрейд и его ученики, и является той специфической энергией, которая связана с инстин­ктом жизни. Энергии, связанной с инстинктом смер­ти и агрессии, Фрейд не дал собственного имени, но постоянно говорил о ее существовании. Он также счи­тал, что содержание бессознательного постоянно рас­ширяется, так как те стремления и желания, кото­рые человек не смог по тем или иным причинам ре­ализовать в своей деятельности, вытесняются им в бессознательное (14).

Вторая структура личности — Эго, по мнению Фрейда, также является врожденной и располагает­ся как в сознательном слое, так и в предсознании. Таким образом, мы всегда можем осознать свое Я, хотя это может быть для нас и нелегким делом. Если содержание Ид расширяется, то содержание Эго, на­оборот, сужается, так как ребенок рождается, по вы­ражению Фрейда, с «океаническим чувством Я», включая в себя весь окружающий мир. Со временем он начинает осознавать границу между собой и ок­ружающим миром, локализовать Я до своего тела, сужая таким образом объем Эго.           

Третья структура личности — Супер-Эго — не врожденная; она формируется в процессе жизни. Ме­ханизмом ее формирования является идентификация с близким взрослым своего пола, черты и качества которого и становятся содержанием Супер-Эго. В процессе идентификации у детей формируется так­же Эдипов комплекс (у мальчиков) или комплекс Электры (у девочек), то есть комплекс амбивалент­ных чувств, которые испытывает ребенок к объекту идентификации (13).

Фрейд подчеркивал, что между этими тремя структурами личности существует неустойчивое равновесие, так как не только их содержание, но и направления их развития противоположны друг дру­гу. Инстинкты, содержащиеся в Ид, стремятся к удовлетворению, диктуя человеку такие желания, которые практически невыполнимы ни в одном об­ществе. Супер-Эго, в содержание которого входят совесть, самонаблюдение и идеалы, предупрежда­ет человека о невозможности осуществления этих желаний и стоит на страже соблюдения норм, при­нятых в обществе. Таким образом, Эго становится как бы ареной борьбы противоречивых тенденций, которые диктуются Ид и Супер-Эго. Такое состоя­ние внутреннего конфликта, в котором постоянно находится человек, делает его потенциальным не­вротиком. Поэтому Фрейд подчеркивал, что не су­ществует четкой грани между нормой и патологией. Возможность поддерживать свое психическое здо­ровье зависит от механизмов психологической за­щиты, которые помогают человеку если не предот­вратить, то хотя бы смягчить конфликт между Ид и Супер-Эго.

Фрейд выделял несколько защитных механизмов, главными из которых являются вытеснение, регрес­сия, рационализация, проекция и сублимация.

Вытеснение является самым неэффективным ме­ханизмом, так как при этом энергия, протекающая по инстинктивным каналам, не реализуется в дея­тельности, но остается в человеке, вызывая рост на­пряженности. Желание вытесняется в бессознатель­ное, человек о нем совершенно забывает, но остав­шееся напряжение, проникая сквозь бессознательное, дает о себе знать в виде символов, наполняющих на­ши сновидения, в виде ошибок, описок, оговорок. Символ, по мнению Фрейда, является не непосред­ственным отражением вытесненного желания, а его трансформацией. Поэтому он придавал такое значе­ние «психопатологии обыденной жизни», т. е. толкованию таких явлений, как ошибки и описки, сно­видения человека, его ассоциации. Отношение Фрей­да к символике было одной из причин его расхожде­ния с Юнгом, который считал, что существует не­посредственная и тесная связь между символом и стремлением человека, и возражал против толкова­ний, придуманных Фрейдом (13).

Регрессия и рационализация являются более ус­пешными видами защиты, так как они дают возмож­ность хотя бы частичной разрядки энергии, содер­жащейся в желаниях человека. При этом регрессия представляет собой более примитивный способ вы­хода из конфликтной ситуации. Человек может на­чать кусать ногти, портить вещи, жевать резинку или табак, верить в злых или добрых духов, стремиться к рискованным ситуациям и т. д., причем многие из этих регрессий настолько общеприняты, что даже не воспринимаются таковыми. Рационализация связа­на со стремлением Супер-Эго хоть как-то проконт­ролировать создавшуюся ситуацию, придав   ей  «доб­ропорядочный» вид. Поэтому человек, не осознавая реальные мотивы своего поведения, прикрывает их и объясняет придуманными, но морально приемле­мыми мотивами.

При проекции человек приписывает другим те же­лания и чувства, которые испытывает сам. В том слу­чае, когда субъект, которому было приписано какое-либо чувство, своим поведением подтверждает сде­ланную проекцию, этот защитный механизм действует достаточно успешно.

Наиболее эффективным является механизм, ко­торый Фрейд назвал сублимацией. Он помогает на­править энергию, связанную с сексуальными или аг­рессивными стремлениями, другое русло, реализо­вать ее, в частности, в художественной деятельности. В принципе Фрейд и считал культуру продуктом суб­лимации и с этой точки зрения рассматривал произ­ведения искусства, научные открытия. Наиболее ус­пешным этот путь является потому, что на нем про­исходит полная реализация накопленной энергии, катарсис, или очищение, человека (5).

Либидозная энергия, которая связана с инстинк­том жизни, является также основой развития лично­сти, характера. Фрейд говорил о том, что в процессе жизни человек проходит несколько этапов, отлича­ющихся друг от друга способом фиксации либидо, способом удовлетворения инстинкта жизни. При этом важно, каким именно способом происходит фикса­ция и нуждается ли человек при этом в посторонних объектах. Исходя из этого Фрейд выделял три боль­ших этапа.

Первый этап — либидо-объект — характерен тем, что ребенок нуждается в постороннем объекте для реализации либидо. Этот этап длится до одного года и носит название оральной стадии, так как удов­летворение происходит при раздражении полости рта. Фиксация на этой стадии происходит в том случае, когда ребенок в этот период не смог реа­лизовать свои либидозные желания. Для этого ти­па личности характерна определенная зависимость, инфантильность.

Второй этап, который длится до начала полово­го созревания, называется либидо-субъект и харак­теризуется тем, что для удовлетворения своих инс­тинктов ребенку не требуется никакой внешний объект. Иногда Фрейд называл эту стадию нарцис­сизмом, считая, что для людей, у которых произош­ла фиксация на этой стадии, характерна ориента­ция на себя, стремление использовать окружающих для удовлетворения собственных нужд и желаний, эмоциональная отгороженность. Этап состоит из нескольких стадий. Первая, которая длится при­мерно до трех лет, — анальная, при которой ребе­нок не только учится навыкам туалета, но у него начинает формироваться и чувство собственности. Фиксация на этой стадии формирует анальный ха­рактер, который характеризуется упрямством, час­то жесткостью, аккуратностью и бережливостью. С трех лет ребенок переходит на следующую, фалли­ческую стадию, на которой дети начинают осозна­вать свои сексуальные отличия, интересоваться сво­ими гениталиями. Эту стадию Фрейд считал кри­тической для девочек, которые впервые начинают осознавать свою неполноценность в связи с отсут­ствием у них пениса. Это открытие, считал он, мо­жет привести к позднейшей невротизации или аг­рессивности, которая вообще характерна для лю­дей, фиксированных на этой стадии. В этот период нарастает напряженность в отношениях с родите­лями, прежде всего с родителем своего пола, кото­рого ребенок боится и к которому ревнует родите­ля противоположного пола. Эта напряженность ос­лабевает к шести годам, когда наступает латентный период в развитии сексуального инстинкта. В этот период, который длится до начала полового созре­вания, дети обращают большое внимание на уче­ние, спорт, игры (8, 13).

В подростковом возрасте дети переходят на тре­тий этап, который также называется либидо-объ­ект, так как для удовлетворения сексуального инс­тинкта человеку опять необходим партнер. Эта ста­дия также называется генитальной, так как для разрядки либидозной энергии человек ищет спо­собы половой жизни, характерные для его пола и его типа личности.

Либидозную энергию Фрейд считал основой раз­вития не только индивида, но и человеческого об­щества. Он писал, что вождь племени является сво­его рода отцом рода, к которому мужчины испы­тывают Эдипов комплекс, стремясь занять его место. Однако с убийством вождя в племя прихо­дят вражда, кровь и междоусобица, и такой нега­тивный опыт приводит к созданию первых зако­нов, табу, которые начинают регулировать соци­альное поведение человека. Позднее последователи Фрейда создали систему этнопсихологических кон­цепций, которая объясняла особенности психики различных народов способами прохождения основ­ных этапов в развитии либидо (12).

Важнейшее место в теории Фрейда занимал его метод — психоанализ, для объяснения работы    ко­торого и были собственно созданы остальные час­ти его теории. В своей психотерапии Фрейд исхо­дил из того, что врач занимает в глазах пациента   место   родителя, доминирующее положение кото­рого пациент признает безусловно. При этом уста­навливается канал, по которому происходит бес­препятственный обмен энергией между терапевтом и пациентом, то есть появляется трансфер. Благо­даря этому терапевт не только проникает  в    бессоз­нательное   своего пациента, но и внушает ему оп­ределенные положения, прежде всего свое понимание, свой анализ причин его невротического   со­стояния.   Этот   анализ   происходит     на основе сим­волической интерпретации ассоциаций, снов и ошибок пациента, то есть. следов его вытесненного влечения. Врач не просто делится с пациентом сво­ими наблюдениями, но внушает ему свое толкова­ние, которое пациент некритично принимает.   Это внушение, по мнению Фрейда, и обеспечивает ка­тарсис: принимая позицию врача, пациент как бы осознает свое бессознательное и освобождается от него. Поскольку основа такого выздоровления свя­зана  с       внушением,    эта     терапия    была    названа ди­рективной — в отличие от той, которая основана, на равноправных отношениях пациента и врача.

Хотя не все аспекты теории Фрейда получили на­учное признание, а многие его положения на сегод­няшний день кажутся принадлежащими скорее ис­тории, чем современной психологической науке, не­возможно не признать, что его идеи оказали положительное      влияние    на  развитие    мировой куль­туры — не только психологии, но и искусства, меди­цины, социологии. Фрейд открыл целый мир, кото­рый лежит за пределами нашего сознания, и в этом его огромная заслуга перед человечеством (13).

Ни одно течение в истории психологии не вы­зывало таких взаимоисключающих суждений и оце­нок, как фрейдизм. Идеи психоанализа, по свиде­тельству многих писателей (Д. Олдриджа, С. Цвей­га), настолько проникли в "кровь" западной культуры, что многим ее представителям значитель­но легче мыслить ими, чем игнорировать их. Вме­сте с тем во многих странах психоанализ подверга­ется резкой критике.

Несмотря на существенную модернизацию мно­гих положений Фрейда его последователями основ­ные подходы к психическому развитию, заложенные в его теории, остались неизменными. К ним отно­сятся прежде всего следующие положения (15):

1) понимание психического развития как мотивационного, личностного;

2) представление о развитии как адаптации к сре­де; хотя среда и не является всегда и полностью враж­дебной, однако она всегда противостоит конкретно­му индивиду;

3) представление о движущих силах психического развития как врожденных и бессознательных;

4) идея о том, что основные механизмы развития, также врожденные, закладывают основы личности и ее мотивов уже в раннем детстве и существенного изменения эта структура в дальнейшем уже не пре­терпевает.

2. Аналитическая психология К.Юнга

Швейцарский психолог К. Юнг  (1875-1961) окончил университет в     Цюрихе. Пройдя стажировку   у психиатра  П.Жане, он открывает собственную психологическую и психиатрическую лабораторию. В это же время он знакомится с первыми работами Фрейда, открывая для себя его теорию. Сближение с Фрейдом оказа­ло решающее влияние на научные взгляды Юнга. Однако вскоре выяснилось, что несмотря на бли­зость позиций и стремлений между ними сущест­вуют и значительные разногласия, примирить ко­торые им так и не удалось. Эти разногласия были связаны прежде всего с разным подходом к анали­зу бессознательного. Юнг в отличие от Фрейда ут­верждал, что «не только самое низкое, но и самое высокое в личности может быть бессознательным». Не соглашаясь с пансексуализмом Фрейда, Юнг считал либидо обобщенной психической энергией, которая может принимать различные формы. Не менее значимым были и разногласия в толковании сновидений и ассоциаций. Фрейд считал, что сим­волы являются заместителями других, вытесненных предметов и влечений. В противовес ему Юнг был уверен, что только знак, осознанно употребляемый человеком, замещает что-то другое, а символ явля­ется самостоятельной, живой, динамической еди­ницей. Символ ничего не замещает, но отражает психологическое состояние, которое испытывает человек в данный момент. Поэтому    Юнг    был    про­тив   символической   интерпретации снов или ассо­циаций, разрабатываемой Фрейдом, считая, что не­обходимо идти вслед за символикой человека вглубь его бессознательного (9).

Определенные расхождения у ученых были и по вопросу психокоррекции. Фрейд считал, что зависи­мость пациента от психотерапевта постоянна и не может быть уменьшена, т. е. он придерживался кон­цепции директивной терапии. В то же время Юнг полагал, что зависимость пациента от врача должна уменьшаться со временем, в последней фазе тера­пии, которую он называл трансформацией.

Окончательный разрыв произошел в 1912 году, после того как Юнг опубликовал книгу «Символы трансформации». Разрыв был болезненным для обе­их сторон.

Постепенно Юнг пришел к мысли, что его интер­претация символа дает ему ключ к анализу не только сновидений, но и мифов, сказок, религии, искусст­ва. Он исследовал не только европейскую, но и ин­дийскую, китайскую, тибетскую культуры, их симво­лику. Это и привело Юнга к одному из важнейших его открытий — открытию коллективного бессозна­тельного.

Юнг считал, что структура личности состоит из трех частей: коллективного бессознательного, инди­видуального бессознательного и сознания. Если ин­дивидуальное бессознательное и сознание являются чисто личностными, прижизненными приобретени­ями, то коллективное бессознательное — своего ро­да «память поколений», то психологическое наслед­ство, с которым ребенок появляется на свет. Юнг писал: «Содержание коллективного бессознательно­го лишь в минимальной степени формируется лич­ностью и в своей сущности вообще не является ин­дивидуальным приобретением. Это бессознатель­ное — как воздух, которым дышит все и который не принадлежит никому».

Содержание коллективного бессознательного со­стоит из архетипов, которые являются формами, ор­ганизующими и канализирующими психологический опыт индивида. Юнг часто называл архетипы «пер­вичными образами», так как они связаны с мифиче­скими и сказочными темами. Он также считал, что архетипы организуют не только индивидуальную фан­тазию, но и коллективную. Они лежат в основе ми­фологии народа, его религии, определяя его само­сознание (11).

Основными архетипами индивидуального бессоз­нательного Юнг считал Эго, Персону, Тень, Аниму (или Анимус) и Самость. Эго и Персона находятся в основном в сознательных пластах психики индиви­да, в то время как другие главные архетипы распола­гаются в индивидуальном бессознательном.

Эго является центральным элементом личного со­знания, как бы собирая разрозненные    данные   лич­ного опыта в единое целое, формируя из них цело­стное и осознанное восприятие собственной лично­сти. При этом Эго стремится противостоять всему, что угрожает хрупкой связности нашего сознания, старается убедить нас в необходимости игнорировать бессознательную часть души.

Персона — та часть нашей личности, которую мы показываем миру, какими мы хотим быть в глазах других людей. Персона включает в себя и типичные для нас роли, стиль поведения и одежды, способы самовыражения. Персона имеет и позитивное, и не­гативное влияние на нашу личность. Доминирующая Персона может подавить индивидуальность челове­ка, развить в нем конформизм, стремление слиться с той ролью, которую навязывает человеку среда. В то же время Персона и защищает нас от давления сре­ды, от любопытных взглядов, стремящихся проник­нуть в нашу душу, помогает в общении, особенно с незнакомыми людьми (10, 15).

Тень является центром личного бессознательно­го. Как Эго собирает данные о нашем внешнем опы­те, так Тень фокусирует, систематизирует те впечат­ления, которые были вытеснены из сознания. Со­держанием Тени являются те стремления, которые отрицаются человеком как несовместимые с его Пер­соной, с нормами общества. При этом чем больше доминирует Персона в структуре личности, тем боль­ше содержание Тени, так как индивиду необходимо вытеснять в бессознательное все большее количест­во желаний.

Фактически расхождения между Юнгом и Фрей­дом больше всего относились именно к роли Тени в структуре личности. Юнг считал ее одной из состав­ляющих этой структуры, в то время как Фрейд ста­вил ее в центр личности, исследуя главным образом именно ее содержание. В то же время Юнг не считал возможным избавиться от Тени, не признавать ее, ибо она является законной частью личности и чело­век без Тени так же неполноценен, как и без других частей души. Самое вредное, с точки зрения Юн­га, — не замечать, игнорировать Тень, в то время как внимательное отношение к ней, то, что Юнг назы­вал «техникой обращения с Тенью», помогает пре­одолеть ее негативное влияние.

Анима (у мужчины) или Анимус (у женщины) — те части души, которые отражают интерсексуальные связи, представления о противоположном поле. На их развитие   большое   влияние оказывают родители (мать — у мальчика и отец — у девочки). Этот архе­тип оказывает большое влияние и на поведение, и на творчество человека, являясь источником проек­ций, новых образов в душе человека.

Самость, с точки зрения Юнга, является централь­ным архетипом всей личности, а не только ее созна­тельной или бессознательной части; это «архетип по­рядка и целостности личности». Ее главное значе­ние в том, что она не противопоставляет разные части души (сознательную и бессознательную) друг другу, но соединяет их так, чтобы они дополняли друг дру­га. В процессе развития личность обретает все боль­шую целостность и, индивидуализируясь, становит­ся все более свободной в своем выражении и само­познании (7).

Идеи о необходимости сохранения целостности и индивидуализации при развитии личности Юнг раз­вивал уже в 50-е годы. К этому же времени относят­ся его положения о роли сознания в духовном росте и организации поведения. Такая трансформация не­которых положений психоанализа, принимавшихся Юнгом в начале века, была для него особенно важ­на: Юнг постоянно подчеркивал открытость своей концепции для нового в отличие от ортодоксально­сти теории Фрейда.

Исходя из структуры души Юнг создает и свою типологию личности, выделяя два    типа: экстравер­ты и интроверты. Интроверты в процессе индиви­дуализации обращают больше внимания на внут­реннюю часть своей души, строят свое поведение исходя из собственных идей, собственных норм и убеждений. Экстраверты, наоборот, больше ориен­тированы на Персону, на внешнюю часть    своей    ду­ши. Они в отличие от интровертов прекрасно ори­ентируются во внешнем мире и в своей деятельности исходят главным образом из его норм и пра­вил. Если интроверту угрожает полный разрыв кон­тактов с внешним миром, то для экстравертов не меньшей опасностью является потеря себя. В сво­их крайних проявлениях экстраверты являются дог­матиками, а интроверты — фанатиками.

Однако Самость, стремление к целостности лич­ности, как правило, не дает возможности одной из ее сторон полностью подчинить другую. Поэтому эти две части души как бы делят сферы своего вли­яния. Как правило, экстраверты хорошо строят от­ношения с большим кругом людей, учитывают их мнения и интересы; в то же время в узком кругу близких людей они открываются другой стороной своей личности, интравертной. Здесь они могут быть деспотичны, нетерпеливы, не учитывают мне­ния и позиции других людей. Общение с широким кругом мало знакомых людей чрезвычайно затруд­нительно для интроверта, который исходит только из своих позиций и не всегда может выстроить ли­нию поведения, понять точку зрения собеседника. Интроверт либо настаивает на своем, либо просто уходит от контакта. В то же время в общении с близкими он, наоборот, раскрывается, верх берет его экстравертная, обычно подавляемая сторона личности, и он является мягким, заботливым и теп­лым семьянином. Как и Фрейд, Юнг часто иллю­стрировал свои выводы ссылками на ту или иную историческую личность. Так, он относил Л. Н. Тол­стого к типичным экстравертам, а Ф.М.Достоев­ского — к интровертам (15).

Развитие Самости связано не только с типоло­гией личности по линии интроверсии — экстравер­сии,    но    и  с развитием четырех основных психиче­ских процессов— мышления, чувствования, инту­иции и ощущения. У каждого человека, считал Юнг, доминирует тот или иной процесс, который в со­четании с интро- или экстраверсией и индивидуа­лизирует путь развития личности. Мышление и чув­ствование являются альтернативными способами принятия решения. Мышление ориентировано на логические посылки: люди с доминирующим мыш­лением превыше всего ценят абстрактные принци­пы, идеалы, порядок и системность в поведении.

Чувствующие люди, напротив, принимают реше­ния спонтанно, ориентируясь на эмоции, предпо­читая любые чувства, даже отрицательные, скуке и порядку. Если мышление и чувства характеризуют активных людей, способных принимать решения, то ощущение и интуиция характеризуют скорее спо­собы получения информации, и люди этого типа более созерцательны. Ощущение ориентируется на прямой, непосредственный опыт, и ощущающие ти­пы,    как    правило,   лучше   реагируют на непосредст­венную ситуацию, в то время как интуитивные — на прошлую и будущую. Для них то, что возможно, важнее того, что происходит в настоящем. Хотя все эти функции и присутствуют в человеке, домини­рующей является какая-то из них, которая частич­но дополняется второй (3).

Хотя главным содержанием души Юнг считал ее бессознательные структуры, он не только не отри­цал возможность их осознания, но и считал этот про­цесс одним из важнейших в личностном росте чело­века. Один из вариантов такого осознания себя — психотерапия, и врач-психотерапевт является помощ­ником пациента, помогая ему понять себя, вернуть себе целостность.

3. Индивидуальная психология А.Адлера

А.Адлер (1870-1937) окончил медицинский факультет Венского университета, начав работу как врач-офтальмолог. Однако вско­ре его интересы перемещаются в сторону психиатрии и неврологии.

В 1902 году Адлер становится одним из первых четырех членов кружка, образовавшегося вокруг со­здателя нового психологического направления — Фрейда. В 1910 году по предложению Фрейда он ста­новится первым президентом Венского психоанали­тического общества. Однако вскоре Адлер начал раз­вивать идеи, противоречившие некоторым основным положениям Фрейда. Когда эти расхождения обост­рились, ему было предложено изложить свои взгля­ды, что он и сделал в 1911 году, отказавшись затем от поста президента общества. Спустя некоторое вре­мя Адлер официально оборвал свои связи с психо­анализом,    выйдя     из      общества    вместе со своими сто­ронниками и организовав собственную группу, которая получила название Ассоциации индивидуаль­ной психологии (15).

После первой мировой войны Адлер заинтере­совался вопросами образования, основав первую воспитательную клинику в рамках венской систе­мы школьного образования, а затем и эксперимен­тальную школу, где претворялись в жизнь его идеи в области образования. Особое значение Адлер при­давал работе с учителями, которые формируют ум и характер юношества. Для помощи родителям в воспитании детей им были организованы консуль­тативные центры при школах, где родители и дети могли получить нужный им совет и помощь. К 1930 году только в Вене было 30 таких центров.

В 1935 году Адлер переезжает в США, где продол­жает работать в качестве врача-психиатра, одновре­менно занимая пост профессора медицинской пси­хологии.

Адлер стал основателем нового, социально-пси­хологического направления. Именно в развитии этих своих новых идей он и разошелся с Фрейдом. Его теория очень мало связана с классическим психо­анализом и представляет целостную систему разви­тия личности.

Адлер отрицал положения Фрейда и Юнга о до­минировании индивидуальных бессознательных ин­стинктов в личности и поведении человека, инстин­ктов, которые противопоставляют человека обществу и отделяют от него. Не врожденные инстинкты, не врожденные архетипы, а чувство общности с людь­ми,     стимулирующее социальные контакты и ориен­тацию на других людей, — вот та главная сила, кото­рая определяет поведение и жизнь человека, считал Адлер (1).

Однако было и нечто общее, объединявшее кон­цепции этих трех психологов: все они предполагали, что человек имеет некоторую внутреннюю, прису­щую ему одному природу, которая оказывает влия­ние на формирование его личности. При этом Фрейд придавал решающее значение сексуальным факторам, Юнг— первичным типам мышления, а Адлер под­черкивал роль общественных интересов. В то же вре­мя Адлер был единственным из них, кто считал важ­нейшей тенденцией в развитии личности стремление сохранить в целостности свою индивидуальность, осознавать и развивать ее. Фрейд в принципе отвер­гал идею уникальности каждой человеческой лично­сти, исследуя скорее то общее, что присуще бессоз­нательному. Юнг хотя и пришел к идее о целостно­сти и Самости личности, но значительно позже, в 50-х годах.

Мысль о целостности и уникальности личности является неоценимым вкладом Адлера в психологию. Не менее важна и введенная им идея о «творческом Я». В отличие от фрейдовского Эго, служащего врож­денным инстинктам и потому определяющего путь развития личности в заданном направлении, Я Ад­лера представляет собой индивидуализированную си­стему, которая может менять направление развития личности, интерпретируя жизненный    опыт   человека   и придавая ему различный смысл. Более того, Я са­мо предпринимает поиски такого опыта, который мо­жет облегчить данному человеку осуществление его собственного, уникального стиля жизни.

Теория личности Адлера является хорошо струк­турированной системой и покоится на нескольких  основных положениях, объясняющих многочислен­ные варианты и пути развития личности. Эти ос­новные положения (8, 15):

 1) фиктивный финализм;

 2) стремление к превосходству;

 3) чувство неполно­ценности и компенсации;

 4) общественный инте­рес (чувство общности);

 5) стиль жизни;

 6) творче­ское Я.

Идея фиктивного финализма была заимствована Адлером у немецкого философа Ганса Файгингера, который писал, что все люди ориентируются в жиз­ни посредством конструкций или фикций, которые организуют и систематизируют реальность, детерми­нируя наше поведение. У Файгингера Адлер также почерпнул идею о том, что мотивы человеческих по­ступков определяются в большей степени надежда­ми на будущее, а не опытом прошлого. Эта конечная цель может быть фикцией, идеалом, который нельзя реализовать, но тем не менее оказывается вполне ре­альным стимулом, определяющим устремления че­ловека. Здоровый человек в принципе может осво­бодиться от фиктивных надежд и увидеть жизнь и будущее такими, какие они есть на самом деле. Для невротиков же это оказывается невыполнимым, и раз­рыв между реальностью и фикцией еще больше уси­ливает их напряжение.

Стиль жизни, по Адлеру, — та детерминанта, ко­торая определяет и систематизирует опыт челове­ка. Он тесно связан с чувством общности, одним из трех врожденных бессознательных чувств, со­ставляющих структуру Я. Чувство общности, или общественный интерес, является своеобразным стержнем, который держит всю конструкцию сти­ля, определяет ее содержание и направление. Хотя это чувство и является врожденным, оно может ос­таться неразвитым, что становится основой асоци­ального стиля жизни, причиной неврозов и конф­ликтов. Развитие чувства общности связано с близ­кими взрослыми, окружающими ребенка с детства, прежде всего с матерью. У отверженных детей, рас­тущих с холодными, отгороженными от них мате­рями, чувство общности не развивается. Не разви­вается оно и у избалованных детей. Уровень раз­вития чувства общности определяет систему представлений о себе и о мире, которая создается каждым человеком. Неадекватность этой системы препятствует личностному росту, провоцирует раз­витие неврозов.

Формируя свой жизненный стиль, человек фак­тически сам является творцом своей личности, ко­торую    он    создает из сырого материала наследст­венности и опыта. Творческое Я, о котором пишет Адлер, является своеобразным ферментом, который воздействует на факты окружающей действитель­ности и трансформирует их в личность человека, «личность субъективную, динамичную, единую, ин­дивидуальную и обладающую уникальным стилем». Творческое Я сообщает жизни человека смысл, оно творит как цель жизни, так и средства для ее до­стижения. Таким образом, для Адлера процессы формирования жизненной цели, стиля жизни яв­ляются актами творчества, которые придают чело­веческой личности уникальность, сознательность и возможность управлять своей судьбой. В противо­вес Фрейду Адлер подчеркивал, что люди — не пеш­ки, но сознательные целостности, самостоятельно и творчески создающие свою жизнь (14).

Если чувство общности определяет направление жиз­ни, его стиль, то два других врожденных и бессозна­тельных чувства — неполноценности и стремления к превосходству — являются своеобразными носителями энергии, необходимой для развития личности. Оба эти чувства являются позитивными, это стимулы для лич­ностного роста, для самосовершенствования. Если чув­ство неполноценности воздействует на человека, вы­зывая в нем желание преодолеть свои недостатки, то стремление к превосходству вызывает желание быть лучше всех — не только преодолеть недостаток, но и стать самым умелым и знающим. Эти чувства, с точки зрения Адлера, стимулируют не только индивидуаль­ное развитие, но и развитие общества в целом. Суще­ствует и специальный механизм, помогающий разви­тию этих чувств, — компенсация.

Адлер выделял четыре основных вида компенса­ции: неполная компенсация, полная компенсация, сверхкомпенсация и мнимая компенсация, или уход в болезнь.

Соединение видов компенсации с жизненным сти­лем и уровнем развития чувства общности дало воз­можность Адлеру создать одну из первых типологий личности детей.

Он считал, что развитое чувство общности, опреде­ляя социальный стиль жизни, дает возможность ре­бенку создать достаточно адекватную схему апперцеп­ции. При этом дети с неполной компенсацией меньше чувствуют свою ущербность, так как они могут ком­пенсироваться при помощи других людей, при помо­щи   сверстников,    от       которых  они не чувствуют отгоро­женности. Это особенно важно при физических де­фектах, которые часто не дают возможности полной их компенсации и тем самым могут послужить причи­ной изоляции ребенка, остановить его личностный рост. В случае сверхкомпенсации человек старается обратить свои знания и умения на пользу людям, его стремле­ние к превосходству не превращается в агрессию. При­мером такой сверхкомпенсации при социальном жиз­ненном стиле для Адлера служили Демосфен, преодо­левший свое заикание, Ф.Рузвельт, преодолевший свой физический недуг.

При неразвитом чувстве общности у ребенка на­чинают уже в раннем детстве формироваться невротические комплексы, которые приводят к отклоне­ниям в развитии личности. Неполная компенсация приводит к возникновению комплекса неполноцен­ности, который делает неадекватной схему апперцеп­ции, изменяет жизненный стиль, делая ребенка тре­вожным, неуверенным в себе, завистливым, конфор­мным и напряженным.

Невозможность преодолеть свои дефекты, особен­но физические, часто приводит и к мнимой компен­сации, при которой ребенок (а позднее взрослый че­ловек) начинает спекулировать своим недостатком, стараясь извлечь привилегии из внимания и сочув­ствия, которым его окружают. Такой вид компенса­ции несовершенен: он останавливает личностный рост, формируя неадекватную, завистливую, эгоисти­ческую личность.

В случае сверхкомпенсации у детей с неразви­тым чувством общности стремление к самосовер­шенствованию трансформируется в невротический комплекс власти, доминирования и господства. Та­кие люди используют свои знания для приобрете­ния власти над людьми, для порабощения их, ду­мая не о пользе других, а о своих выгодах. При этом формируется неадекватная схема апперцеп­ции, изменяющая стиль жизни. Эти люди подозре­вают окружающих в желании отнять у них власть и потому становятся подозрительными, жестокими, мстительными, тиранами и агрессорами. Для Ад­лера примерами такой личности были Нерон, На­полеон, Гитлер и другие авторитарные правители, а также тираны — не обязательно в масштабах це­лого народа, но и в рамках своей семьи (5, 15).

Таким образом, одним из главных качеств лично­сти, которое помогает ей устоять в жизненных не­взгодах, преодолеть трудности и достичь совершен­ства, является умение сотрудничать с другими. Ад­лер писал, что если человек умеет сотрудничать, он никогда не станет невротиком, в то время как недо­статок кооперации является корнем всех невротиче­ских и плохо приспособленных стилей жизни.

Теория Адлера явилась своеобразной антитезой фрейдовской концепции человека, оказала огромное влияние на гуманистическую психологию, психоте­рапию и психологию личности.

                                         Заключение

Проблемы и замыслы, идеи и исследовательские действия современного психолога – лишь один из моментов общей траектории всемирно-исторического движения  научно-психологической мысли. Чем отчетливее предстает перед нами картина этого движения, тем зорче мы ориентируемся в нынешней ситуации, тем лучше понимаем, откуда идем и какие пути уже были испытаны.

Изучение истории науки проливает свет на объективную логику ее развития, подчиняющую себе волю и мысль исследователя. Научное исследование – это вечный поиск ответов на вопросы «почему» и «как». Каким образом происходят данный процесс или явление, каковы их механизмы? Почему и как человек поступает, думает, запоминает, чувствует? На протяжении веков вопросы оставались теми же, менялись лишь ответы.

Чем ответственнее роль науки в судьбе человечества, тем важнее осмыслить ее природу, ее возможности, ее закономерности. Чем более длительный период мы берем, тем отчетливее (как и в жизни и истории отдельной личности) выступают возможности науки в неповторимом потоке событий. За их изменчивым покровом начинают просвечивать из века в век действующие механизмы развития, и все более вразумительным становится ответ  на вопрос о том, на что способна наука. В данном случае – наука о психике, как самом сложном явлении в известной нам Вселенной.

                               Список литературы

1. Адлер  А. Практика и теория индивидуальной психологии.-М.,1995.-С.56-89.

2. Анциферова Л.И., Ярошевский М.Г. Развитие и современное состояния зарубежной психологии.-М.,1974.-С.8-45.

3. Великие психологи / Сост. Самыгин С.И., Столяренко Л.Д.-Ростов-на-Дону,2000.-С.35-80.

4. Гальперин П.Я. Введение в психологию.-М.,1976.-С.98-112.

5. Джемс У. Психология.-М.,1991.-С.90-114.

6. Лопатин Л.М. Аксиомы философии.-М.,1996.-С.23-45.

7. Лопатин Л.М. Философские характеристики и речи.-М.,1995.-С.56-78.

8. Петровский А.В. Вопросы теории и истории психологии.-М.,1984.-С.3-15.

9. Петровский А.В., Ярошевский М.Г. История и теория психологии.- В 2 т.-Т.1.-М.,1996.-С.67-119.

10. Роджерс К. Взгляд на психотерапию.-М.,1994.-С.79-92.

11. Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии.-В 2т.-Т.2.-М.,1989.-С.117-204.

12. Франк С.Л. Предмет знания. Душа человека.-Спб.,1995.-С.235-278.

13. Фрейд З. Введение в психоанализ: Лекции.-М.,1991.-С.68-113.

14. Якунин В.А. История психологии.-Спб,1998.-С.55-70.

15. Ярошевский М.Г. История психологии.-М.,1997.-С.257-282.