Еще со времен "Повести временных лет" известно, что Россия страна - многонациональная. Но эта непреложная истина так и не стала основой для выработки и проведения соответствующей государственной политики обустройства народов и культур в многонациональной России. Ни один разумный политик, управленец в России не может не вникать в природу национального вопроса, не может не заниматься обустройством и взаимодействием различных народов, культур и религий, ибо от этого во многом зависит жизнеспособность и благополучие всей державы. Пренебрежение, равнодушие к этнонациональным проблемам и недооценка их накапливают в России вновь и вновь потенциал межнациональных конфликтов, который разрыхляет, а порой и разрушает сущностные основы российского общества и российского государства.

Состояние этнонационального вопроса в современных условиях доведено до того, что он чаще всего усиливает влияние негативных тенденций на состояние государства и общества, ограничивает права и свободы граждан. Вновь провоцируют политики: с одной стороны, одни, используя лозунги демократии и прав человека, обосновывают идеи отрицания наций-этносов, отчитываясь о решении национального вопроса и провозглашая формирование исторической общности - многонационального народа Российской Федерации, с другой стороны, другие подменяют демократические начала формирования власти этнодиктатурой, отрицая возможность эволюции этнического сознания на основе принципов демократии, а значит и демократического обустройства российских народов в едином государстве. В этих условиях многонациональность существенно обостряет, а порой и доводит до тяжелейших конфликтов социальные и духовные последствия экономического и политического кризиса, с которым Россия столкнулась в нынешний переходный период.

1. Причины и условия, способствующие обострению национальных проблем и возникновению конфликтов

Рассматривая динамику этнических по форме конфликтов, следует подчеркнуть, что все они проходят сходный путь.

Фаза первая, романтическая: я стремлюсь к победе, мой противник смят, я его задавлю, подчиню, заставлю действовать в моих интересах.

Следующая фаза - это фаза апатии, когда появляется ощущение, что задачу подавления соперника, которая поначалу не представлялась особенно сложной, выполнить не так уж просто.

Затем наступает фаза тупика - ощущение, что победить противника не только не просто, но даже невозможно.

После этого следует фаза отчаяния. Человек начинает понимать, что его противник хочет для себя чего-то тоже очень важного. Вот тут и возникает основа для переговоров [4].

Где бы переговоры ни происходили, стороны поначалу вступают в них с различными установками. Первая из них, самая непосредственная при выходе из предшествующей конфронтации выглядит так: я вступаю в переговоры, чтобы выиграть время и попытаться перехитрить противника. Сербия, Карабах, Ингушетия, Чечня, - всюду это проявляется в той или иной мере. Но при такой установке все, конечно, возвращается на круги своя. И только когда приходит осознание, что другие тоже хитрые и тоже испытывают подобные устремления, начинается новый этап идентификации, с более высоким уровнем: надо увидеть в противнике такого же человека, покаяться, признать необходимость подключения других, несиловых регуляторов и т.д. Это можно назвать процессом принудительного морального воспитания. Не хочешь жить в мире - воюй. Но рано или поздно все равно этот человек сядет за стол переговоров. Такова неизбежная и удивительно однообразная последовательность, которую можно наблюдать во всех концах мира.

Оценивая с этих позиций конфликт в Чечне, замечу: он был неизбежен и его можно было предсказать достаточно определенно. Это первое. Второе: решать его было необходимо не сейчас, а гораздо раньше. Третье: он представляет собой наглядный пример платы за политиканство в области национальной политики, как основную черту ее с самого начала перестройки. В этом и заключается принудительное моральное воспитание. И четвертое: совершенно незаслуженно не обсуждается, в том числе специалистами, проблема применения силы против насилия. Здесь следовало бы учесть соображения И.А. Ильина о сопротивлении злу силой в его фундаментальной книге на эту тему. Нельзя не принимать во внимание, что человек, первым применивший силу, зачастую сам себя исключает из категории человека. Если же определять тип межнационального конфликта в Чечне, то корни нужно искать в сфере не этнополитической, а политико-экономической. Чрезвычайно мало - и не случайно - пока говорится о том, что там проходят нефтепровод, газопровод, что там задействованы чрезвычайно важные многомиллиардные перспективы в связи с разработкой каспийского шельфа и т.п. А этничность, как зачастую бывает, используется для камуфляжа, как одежка, которой прикрываются политико-экономические интересы. Под этим углом и должна быть отсеяна и обработана независимыми экспертами информация о данном конфликте.

Говоря о современной национальной политике в целом, мы также, прежде всего, должны определить позиции конфликтующих сторон по вопросу о собственности. Тем более это относится к нашей стране, где передел собственности, прежде принадлежавшей государству, провозглашавшейся государственной, на две трети уже совершился. Многое сегодня может быть понято с точки зрения отношений собственности и реального благосостояния людей, являющихся результатом функционирования этих отношений.

В дополнение к сказанному надо учитывать и то, что человек не есть чисто рациональное существо, равно как и группа, общественное движение. Они зачастую есть не что иное, как рупор, руки, ноги, через которые проявляются совершенно другие тенденции. Этнические, политические, экономические факторы конфликтов в реальной жизни к тому же чрезвычайно переплетены. В феноменологии их настолько сложно отделить друг от друга, что наиболее эффективный методологический прием - просто принять все это как заявляющее себя. А сущностью при этом может оказаться что-то одно, в том числе и коллективное бессознательное. Глубинные, определяющие факторы можно свести к трем основным группам. Это группа сугубо экономических интересов, группа этнопсихологических интересов и группа политических интересов, связанных с конкретными программами и вытекающими из них целенаправленными действиями. А внутри них возможны всякие переплетения [1].

2. Пути решения проблем на современном этапе

Любой национальный конфликт – это своего рода греческая трагедия. Кажется, что он неизбежен, и каждая из конфликтующих сторон может утверждать, что защищает свои неотъемлемые права. Кто защищает исторические права, а кто нарушает целостность территории – убедительные аргументы и ответы на эти вопросы часто зависят от того, какой исторический период принимать к рассмотрению. Это также зависит от того, какие притеснения терпела та или другая сторона в прошлом, от того, какое определение дается нации или этнической группе, от религиозных убеждений и потребности группы в новой идентификации.

Так как в конце двадцатого столетия развитие по-настоящему демократических обществ только началось, борьба за определение легитимной демократической группы, которая решением большинства может добиваться суверенитета, в ближайшем будущем может только                 обостриться [2; 5].

Если мы берем для сравнения этническую ситуацию в Швейцарии и других западноевропейских странах, которые также сталкиваются с новыми национальными или религиозными конфликтами (например, Ирландия или Испания в отношении баскских террористов, или Франция в отношении Корсики), существует одно важное различие. Исторически этим западным странам не пришлось пройти через коммунистическую диктатуру.

1) Парагосударства.

Фактически, коммунизм во многих отношениях подготовил национальные конфликты. Во-первых, коммунистические «государства» не были государствами в западном понимании. Это были парагосударства, то есть общества, руководимые партиями. Государственные структуры были только «фасадами». Так, границы, автономные регионы, районы или области, этнические государства, нации и другие меньшинства, провозглашаемые коммунистическими конституциями, должны были служить в качестве алиби для определенных национальных интересов. Но они не исполняли никакую реальную функцию [1].

С отмиранием коммунистической идеи эти прежние границы, автономные регионы, республики и так далее приобрели совершенно иное значение. Теперь они стали территориальными областями для проживающих там граждан и должны определяться демократическим большинством. Они стали символом нового суверенитета, легитимности и власти нации большинства, для которой эти регионы или границы создавались в качестве фасадов. А те, кто не принадлежит к большинству, то есть меньшинства, считаются изгоями, диссидентами и чем-то не существующим – также как те, кто в коммунистический период не входил в партию. Таким образом, даже самая совершенная правовая защита меньшинства не компенсирует недостаток легитимности национального государства для тех его жителей, которые не принадлежат к нации большинства.

2) Никаких личных ценностей.

Так как в прежнем – социалистическом обществе, коммунистическая идеология признавала только коллективные ценности, эти ценности теперь перешли к новому «законодателю» ценностей, а именно к нации большинства. Также, как при коммунистическом правлении, все не коммунисты были диссидентами или даже изгоями социума, члены новых меньшинств стали новыми изгоями, новыми гражданами второго сорта, новыми диссидентами, отвергаемыми нацией большинства.

Очевидно, что в такой обстановке будут развиваться национальные конфликты. Они считаются фундаментальными. От их результата зависит уровень жизни и существование в обществе, а в некоторых случаях даже жизнь или смерть индивидуума. Так, новые изгои, новые меньшинства всеми способами борются против нового порядка легитимности, установленного нацией большинства.

В западных странах нации также могут иметь некоторое значение, например, жители Квебека утверждают, что они – отдельная нация, отличная от французской. В Швейцарии, однако, основу легитимности кантона составляют граждане кантона, а не нации, образующие этот кантон. Преамбула конституции кантона Цюрих начинается со слов «граждане кантона Цюрих», а не «цюрихцы». Только в конфликте, приведшем к образованию нового кантона Юра, национальная принадлежность жителей Юры стала настоящей проблемой [1].

3) Нация и территория.

В странах Восточной Европы нации имеют право на территорию и право на государство, но только на одно государство. Таким образом, в случае с новыми республиками бывшей Югославии, которая была образована 6 нациями, сербы в Хорватии, македонцы в Сербии, хорваты или словенцы в Сербии изменили свой статус от нации к национальности, которая уже имеет одно «прагосударство». Так, албанцы в Македонии, венгры в Румынии и грузины в Абхазии никогда не станут государство образующей нацией, но будут всегда оставаться национальностями в пределах существующего государства-нации.

Поэтому трагедия Боснии и Герцеговины никогда не достигнет приемлемого решения. И хотя это единственный шанс для мусульманской нации оказаться в своем собственном государстве, такое решение никогда не будет принято сербами или хорватами, потому что они не хотят стать меньшинствами в государстве, которое считают своим государством-нацией.

Такая концепция нации и национальных меньшинств чужда гражданам Швейцарии. Швейцария, согласно восточноевропейскому понятию нации и национальностей, состояла бы только из национальностей, так как французы, немцы и итальянцы уже имеют свои государства. Таким образом, албанцы в Македонии и венгры в Румынии не имеют никакого права на образование государства, поскольку уже имеют свое государство-нацию. Но сербы и хорваты могут образовать свое собственное государство, потому что за пределами бывшей Югославии не существует соответствующих государств-наций [1].

Каждая этническая ситуация уникальна и требует индивидуального решения. Поэтому модели других стран, таких как Швейцария, Соединенные Штаты, Австрия и других федераций, не могут быть успешно применены в других условиях. Это, несомненно, справедливо, если стремиться копировать конституционные институты как таковые. Однако, конституционный опыт и процедуры, выработанные в свободной и демократической среде, позволяют нам понять много важного о том, какие принципы будут приемлемы для людей, какие принципы они отвергнут, и какие решения и процедуры принятия решения могут иметь успех, судя по опыту существующих многонациональных государств [2].

На мой взгляд, это следующие концепции:

-  концепция не национального государства: вопрос легитимности;

-  ответственность и власть: вопрос ограничения власти;

-  отклик и реакция граждан: вопрос демократии;

-  интернационально открытое общество и государство: вопрос нейтралитета;

- плюрализм: вопрос политических и культурных ценностей;

-  социальное равновесие: вопрос солидарности;

-  человеческое лицо: вопрос человеческого достоинства;

-  самоопределение: вопрос автономии.

Заключение

Вышеизложенное, думается, позволяет не только понять основные тенденции нашего национального бытия, его вероятные перспективы, но и сделать некоторые общие выводы, сформулировать конкретные предложения, касающиеся межнациональной консолидации россиян, укрепления государственности и единства России.

Общий рост недовольства существующим положением (социально-экономическим в первую очередь) выступает как мощный ускоритель форм «протестного реагирования» в различных областях общественной практике, в том числе и национальных взаимосвязях. Неудачи и провалы экономического реформирования усиливают неприятие проводимой Центром политики и обуславливают низкий рейтинг принимаемых правительством решений. Это стимулирует в конечном счете центробежные процессы, национальный и региональный сепаратизм, создающий угрозу единству и целостности российского национального федеративного государства.

Явственно ощущается необходимость разработки научной теории гармонизации национальных отношений и соответствующей ей программы жизнедеятельности общества на переходный период и отдаленную перспективу. Фундамент концептуального подхода должны составить идеи национального центризма (избавление от крайностей в национальном вопросе во всех его аспектах) и демократического федерализма (обеспечение всем национально- и административно-территориальным единицам подлинного равноправия).

Программа практических действий обязана исходить из юридического и практического соблюдения национальных и региональных интересов каждого субъекта Федерации. Лишь благодаря этому может быть преодолена асимметричность нынешнего федеративного устройства. Особое значение приобретают согласование и разграничение полномочий по линиям: Центр - республики, Центр - регионы (края, области, города), а также освоение специальных механизмов предупреждения конфликтов между нациями, регионами с учетом опыта стран, входящих в СНГ, других европейских государств.

Важно обратить серьезное внимание на массовое ущемление потребностей и нужд этнического характера, выявленное в большинстве регионов. Данное обстоятельство, если ситуация не изменится, очевидно, активизирует как титульные нации, так и национальные меньшинства в отстаивании первыми своих прерогатив, а вторыми элементарных прав, причем любыми способами, не исключая насилие. Низкая оценка собственного национального статуса русскими, их озабоченность своим будущим в отдельных регионах чреваты возникновением синдрома социальной обиды, расширением масштабов русского национального движения, более жестким противодействием антирусским настроениям и акциям.

Государственная политика призвана стать в большей мере, чем когда бы то ни было, национально-региональной, учитывающей специфику и Северного Кавказа, и Поволжья, и Сибири, и Дальнего Востока. Только такая политика в состоянии обеспечить относительно безболезненный переход от по существу унитарного государства, каким был Советский Союз, к федеративному, каким стремится стать новая Россия.

Все это даст возможность не только правильно оценить сложившуюся ситуацию, но и во многом предвидеть ее развитие, а значит - преуспеть в предупреждении межнациональных трений и конфликтов. Такая работа в регионах лишь начинается. Вот почему взаимодействие и кооперация социологических служб в Центре и на местах, как и возобновление научных связей с социологами ближнего зарубежья, были бы очень полезными и продуктивными.

Список литературы

1. Абдулатипов Р.Г. О федеративной и национальной политике Российской Федерации на современном этапе // Спецназ России (общественно-политическое издание). - 2002. - № 5. – С.26-31.

2. Иванов В.Н. Межнациональная напряженность в национальном аспекте // Спецназ России (общественно-политическое издание). - 1997. - №7. - С.58 - 66.

3. Котанджян Г.С. Этнополитология консенсуса - конфликта. - М.: Луч, 1992.

4. Лунев В.В. Преступность в межнациональных конфликтах // Социологические исследования. - 1999.- № 4.- С.103 - 107.

5. Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. - М.: Политиздат, 1992.