Содержание
Введение_______________________________________________________ 3
Глава 1. Воинский устав и Воинские артикулы______________________ 4
1.1. Общая характеристики Воинского устава и Воинских
артикулов 4
1.2. Характеристика уголовного права по Воинским
артикулам_____ 7
Глава 2. Уголовное законодательство в эпоху Петра I_______________ 12
2.1. Понятие преступления, виды преступлений и наказаний_______ 12
2.2. Политические аспекты наказания в уголовной политике
Петра I 15
Заключение____________________________________________________ 27
Список литературы____________________________________________ 28
Введение
Для нашей истории характерен
плавный, постепенный переход от рабовладельческого к феодальному и от
феодального к буржуазному государству и праву, хотя дело и не обходилось и без
скачков[1].
Если говорить о закономерностях
развития государства и права - о движущих силах этого процесса, то нельзя не
уделить внимания такой движущей силе развития, как роль личности в истории, так
как рассматриваемая в рамках данной работы тема является ярким подтверждением
этого.
Период царствования Петра
Великого - это было время бурных изменений в российском обществе, государстве, правовой системе.
Законодательная деятельность
Петра 1 в области уголовного законодательства была чрезвычайно интенсивной.
Исследователи насчитывают только указов уголовно-правового характера 392. Кроме
того, многие уголовно-правовые нормы содержались в общих актах (инструкциях,
наказах, регламентах и т.п.), определявших правовое положение различных звеньев
государственного аппарата. И нормы указов и нормы общих актов являлись обычно
казуальными. Подобно Соборному уложению, они часто формулировали устрашение как
одну из основных целей применения наказания.
То есть, Пётр заменяет прежние
термины «воровство», «вор», употреблявшиеся для обозначения всякого уголовно
наказуемого деяния и лица, его совершившего, а также, заменяет характерный для
Соборного Уложения 1649 г. термин «воровство» на «преступление». Преступление
означает прежде всего нарушение закона. Так, в одном из указов 1714 г.
предусмотрено: «Многие, якобы оправдая себя, говорят, что сие не заказано было,
не рассуждая того, что все то, что вред и убыток государству приключить может,
суть преступление». В данной работе, я хочу раскрыть основы Уголовного
законодательства Петра 1, определить место законотворческой деятельности Петра
в отечественном уголовном праве.
Цель настоящей работы заключается
в том, чтобы показать историю развития уголовного законодательства в эпоху
Петра I.
Изучение прошлого страны имеет
большое политическое значение. Историческая и историко-правовая наука, изучая и
обобщая опыт прошлого, помогает познать и использовать закономерности
общественного развития, избежать повторения ошибок.
Глава 1. Воинский устав
и Воинские артикулы
1.1. Общая
характеристики Воинского устава и Воинских артикулов
Общая тенденция развития процессуального законодательства и судебной
практики предшествующих веков — постепенное увеличение удельного веса розыска в
ущерб так называемому суду, т. е. замена состязательного принципа следственным,
инквизиционным — привела к полной победе розыска в начале правления Петра I.
Владимирский-Буданов считал, что «до Петра Великого вообще надо признать еще
состязательные формы процесса общим явлением, а следственные — исключением»[2]. Иной точки зрения придерживался
С. В. Юшков. Он полагал, что в это время только «менее важные уголовные и
гражданские дела... рассматривались в порядке обвинительного процесса, т. е.
так называемого суда»[3]. М. А. Чельцов говорил о
«последних остатках состязательного процесса (старинного «суда»)», которые, по
его словам, исчезают при Петре I.[4]. Думается, однако, что
розыск нельзя еще до Петра I считать господствующей формой процесса, но нельзя
считать и исключением.
Тенденция к замене суда розыском определяется обострением классовой
борьбы, неизбежно вытекающим из общего развития феодализма.
Переход к высшей и последней стадии феодализма — абсолютизму,
обусловленный в России в первую очередь громадным размахом крестьянских
восстаний, сопровождается стремлением господствующего класса к наиболее
беспощадным, террористическим формам подавления сопротивления трудящихся масс.
В этом деле не последнюю роль играет и судебная репрессия.
Суд призван стать быстрым и решительным орудием в руках государства для
пресечения всякого рода попыток нарушить установленный порядок. От судебных
органов требовалось, чтобы они стремились не столько к установлению истины,
сколько к устрашению трудящихся. В этом плане для государства более важно
покарать иногда и невиновного, чем вообще никого не покарать, ибо главная цепь
— общее предупреждение («чтоб другим не повадно было так воровать»). Этим
задачам и отвечает процессуальное законодательство эпохи Петра I.
Ужесточение репрессии, свойственное переходу к абсолютизму, отражалось и
в процессуальном праве. Усиливается наказание за «процессуальные преступления»:
за лжеприсягу и лжесвидетельство теперь вводится смертная казнь.
В начале своего царствования Петр совершает решительный поворот в сторону
розыска. Именным указом 21 февраля 1697 г. «Об отмене в судных делах очных
ставок, о бытии вместо оных расспросу и розыску, о свидетелях, об отводе оных,
о присяге, о наказании лжесвидетелей и о пошлинных деньгах» полностью
отменяется состязательный процесс с заменой его по всем делам процессом
следственным, инквизиционным. Сам по себе указ 21 февраля 1697 г. не создает
принципиально новых форм процесса. Он использует уже известные, сложившиеся на
протяжении веков формы розыска.
Воинский устав Петра Великого
утвержденный 30 марта 1716 г. при Данциге, состоит из самого Устава (68 глав),
в котором изложены законы военно-учредительные, и из следующих приложений: Артикул воинский с кратким толкованием (209
статей; военно-уголовный кодекс). Краткое
изображение процессов или судебных тяжеб (3 части и 14 глав). О экзерциции (или учении), о приуготовлении
к маршу, о званиях и о должности
полковых чинов (3 части). Создавая регулярную армию по европейским
образцам, Петр Великий естественно обратился к изучению западноевропейских
военных кодексов, призвав к совместной работе всех выдающихся военных людей,
его окружавших. Еще в девятидесятых годах XVII в. генерал Адам Вейде послан был
в Венгрию для изучения военной организации ее и, возвратясь оттуда, представил
Петру в 1698 г. Воинский устав "как содерживаться, такожды и статьи или
артикулы, какое кому наказание за вины". В этой работе принял затем
участие Яков Брюс, а в 1701 г. надзиратель артиллерии Ан. Виниус, который по
приказу Петра начал "в воинских правах трудиться". Около 1705 г.
издано было "Уложение или право воинского поведения" для армии
Шереметева, действовавшей в Прибалтийском крае, а в 1706 г. — "Артикул
краткий, выбранный из древних христианских воинских прав, иже о богобоязни и о
наказании разных злодеев" — для кавалерии, находившейся под командою
Меньшикова. Затем до 1716 г. являлись и другие артикулы воинские, корабельные и
проч., и только после глубокого и всестороннего изучения иностранных
источников, после значительного числа проектов, над исправлением которых Петр
трудился в течение нескольких лет, его военное законодательство вылилось в
окончательную форму В. устава 1716 г.[5] В основу каждой части
положены лучшие образцы: имперские (в 1-ой части), шведские (в артикуле),
саксонские (в процессах), французские (в экзерцициях). По мнению П. О.
Бобровского, только со времени появления В. устава следует считать учреждение
регулярного войска в России совершившимся историческим фактом, потому что
только с принятием к руководству этого устава войско получило единство,
организацию и законы соответственно требованиям и условиям военного искусства
тогдашнего времени. В. устав 1716 г. является одним из важнейших памятников
нашего законодательства не только по значению своему в военной истории России,
но главным образом потому, что он оказал несомненное влияние на развитие нашего
уголовного права. Входящий в состав устава "Артикул воинский"
содержит юридические нормы общего характера,
находившие себе применение в общеуголовных судах. В намерения Петра входило
дать этим артикулам широкое применение, для чего он велел разослать В. устав не
только во все корпуса войск, но и по губерниям и канцеляриям. Главным
источником Воинского артикула послужил военный артикул Густава Адольфа в
дополненной, так называемой новошведской, редакции 1683 г., сделанной при Карле
XI. Составленный для войска, В. артикул проводит и чисто военный взгляд на
преступление. Преступление рассматривается не с точки зрения правонарушения, а
как нарушение субординации, неисполнение приказанного, ослушание; на внутреннюю или нравственную сторону деяния обращается
столь мало внимания, что измена и покушение на самоубийство совершенно равны в
глазах законодателя и облагаются одним и тем же наказанием — лишением жизни.
Наказание же имеет своей основной идеей — возмездие,
а ближайшей целью — истребление преступника и устрашение. Отсюда обилие жестоких казней и наказаний
осрамительных. Кроме того, здесь начинают появляться наказания, обнимающие
собою всю личность преступника, поражающие его во всех сферах общественной
жизни и вырывающие его навсегда из общества. Таково было наказание вечными
каторжными работами и шельмованием. Сравнительно с Уложением царя Алексия
Михайловича обилие членовредительных и осрамительных наказаний, не щадивших ни
живых, ни мертвых, в В. уставе таково, что карательная система Уложения
представляется и более простой, и более человечной. В одном отношении В. устав
стоит выше прежних памятников: он более точным образом определяет состав
каждого отдельного преступления.[6]
Законодательство Петра I
значительно сузило область деяний, относимых к ведению церковных судов. Так,
преступления в области семейных и брачных отношений, половые преступления и
преступления против нравственности, которые даже не упоминались в Соборном
Уложении как относящиеся к компетенции церкви, по Воинскому Артикулу
карались в том же порядке, как и все другие уголовные преступления. Воинский Артикул делится
на 24 главы, построенные в определенной системе, с единой нумерацией статей.
Источниками Воинского
Артикула 1716 г. были Уложение фельдмаршала Шереметьева 1702 г.,
которое предусматривало ответственность за 79 преступлений; Артикул Краткий,
изданный в 1706 г. Александром Меньшиковым; законодательная деятельность
императора Петра I, частично, иностранное военно-уголовное законодательство, в
основном, шведское. Русское уголовное право долго не знало общих терминов для
наказуемых деяний. До Петра I не было в уголовном законодательстве термина
«преступление». Многие главы Воинского Артикула
содержат статьи с толкованием, которые поясняют соответствующий артикул или
расширяют его действие, некоторые толкования смягчают, наказания. Так, Артикул
41 определял, что «всякий, кто на карауле уснет, напьется или самовольно уйдет
с караула, будет расстрелян», а толкование устанавливало смягчение для тех, кто
уснул из-за болезни или слабости. Смертная казнь исключалась для вновь принятых
на службу солдат. В Воинском Артикуле были разработаны нормы военного и
уголовного права, определены понятия умысла, неосторожности, невиновного
причинения вреда, покушения, необходимой обороны, соучастия, недонесения и
отдельных понятий государственного и административного права - о самодержавии и
самодержавие, о взаимоотношениях некоторых учреждений и должностных лиц, о
значении, приказа л т. д. Вместе с тем были введены военные правила,
разъяснения морального характера, которые помогли полнее раскрыть содержание
уголовно-правовых норм.
1.2. Характеристика
уголовного права по Воинским артикулам
К попыткам второй группы относится, прежде всего, знаменитый Воинский
устав Петра Первого 30 марта 1716 г. Хотя этот устав по назначению своему
относился до людей ратных, но по Указу 10 апреля 1716 г. он был разослан по
губерниям и канцеляриям для руководства при решении дел общих, причем он,
однако, не отменял Уложения Алексея Михайловича, а должен был применяться
одновременно с ним. На этом основании Устав воинский не может быть обойден
молчанием при обозрении общих источников уголовного законодательства.[7]
Конечно, не весь Воинский устав относится к истории уголовного
законодательства, но сюда принадлежат: во-первых, помещенный в 1-й книге (Устав
о должностях) патент о поединках; во-вторых, артикул воинский с кратким
толкованием и, в-третьих, краткое изображение воинских процессов или тяжб.
Воинский артикул заимствован из иностранных источников, а именно — в
основу его положены шведские артикулы Густава Адольфа в их позднейшей обработке
1683 г. (при Карле XI), но со значительными отступлениями как в системе
наказаний, более суровых, так и в определительной части; кроме того, в артикуле
прибавлены толкования на каждую статью. Все эти изменения и дополнения делались
по разнообразным европейским уголовным законам, включая сюда и имперские
немецкие законы, и уставы датский и голландский, и ордонансы Людовика XIV;
воинский же процесс был обработан самостоятельно. Таким образом, Воинский устав
нельзя назвать переводом с определенного памятника, а скорее компиляцией по
иностранным источникам; подготовлялся он многими лицами, вероятно,
первоначально на немецком языке; затем сведенный материал был переведен на
русский и в этом виде, несомненно, исправлялся самим императором, причем со
стороны слога справщиком был кабинет-секретарь Макаров; потом устав был
рассмотрен Сенатом и утвержден императором в Данциге 30 марта. Печатался он с
русского текста; но чужеземное происхождение устава отражается как на его
языке, изобилующем нерусскими выражениями и оборотами, благодаря чему его
нельзя часто уразуметь без немецкого контекста, так и в его содержании, в
особенности в обрисовке отдельных преступлений и в системе казней.
В общем взгляде на сущность преступления законодательство Петра
Великого развивало воззрения Уложения, только отдаляя на второй план
религиозное значение преступных действий. Преступление было ослушанием воли
царевой. При условиях преобразовательной деятельности Петра, при могучей ломке
всего государственного строя неисполнение его желаний и требований было не
только неуважением к запретам всемогущей верховной власти, но и отрицанием
самых основ обновления России: такие ослушники были враги всего
государственного порядка, вредители интересам государственным, а интерес
государственный должен быть резко отличен от интересов партикулярных. Как
говорит Указ 22 января 1724 г., «сказать во всем государстве (дабы неведением
никто не отговаривался), что все повредители и преступники интересов
государственных со вымыслу, кроме простоты какой, таких безо всякия пощады
казнить смертию, деревни и животы брать, а ежели кто пощадит, тот сам тою
казнию казнен будет; для того надобно изъяснить интересы государственные для
вразумления людям, а партикулярные прегрешения оставлять на старых штрафах и на
рассуждении Сената». Защитники старины, ее порядков и обычаев, как вредители государственные,
были преступнее убийц и разбойников. Прежде, в эпоху Уложения, стрижка бород и
усов считалась делом греховным, и виновные в том отсылались к духовным властям;
теперь ношение бород считается уголовным преступлением. Указ 29 декабря 1714 г.
повелевает, чтобы русским платьем и сапогами не торговали и никто таких платьев
и бород не носил, и за такие их преступления учинено будет жестокое наказание,
сосланы будут на каторгу, а имение их движимое и недвижимое взято будет на
Великого государя безо всякие пощады, а Указ 1 сентября 1715 г., кстати
добавлял, что на каторгу будут сосланы все те, которые будут торговать скобками
и гвоздями, употребляемыми для подбоя русской обуви. Плохо отстраивалась вновь
устрояемая резиденция, Петербург,— и Указ 1714 г. запрещает во всем государстве
строить каменные дома, понеже в С.-Петербурге каменные строения зело медленно
строятся от того, что каменщиков и прочих художников того дела достать трудно;
запрещаются эти каменные постройки под угрозой жестокого наказания — разорения
всего имения и ссылки, а в 1719 г. повелевается все каменные дома, отстроенные
после 1714 г., отбирать в казну, а хозяевам домов о том, когда они выстроены,
велено сказывать правду под угрозой смертной казни и т. п.
Воинский устав стоял на тех же началах, на том же признании всесилия
власти, а потому строгие, даже непомерно строгие, сравнительно с Уложением,
наказания назначались ослушникам и противникам самодержавной власти.
Четвертование и конфискация за государственные преступления производилась и над
теми, которых воля и хотение к тому были, равно как и над недоносителями: «Кто
против Его Величества особы хулительными словами погрешит, его действие и
намерение презирать и непристойным образом о том рассуждать будет, оный имеет
живота лишен быть и отсечением головы казнен, ибо Его Величество есть
самовластный монарх, который никому на свете о своих делах ответу дать не
должен, но силу и власть имеет свои государства и земли, яко христианский
государь, по своей воле и благомнению управлять» (артикул XX с толкованием).
Воинский устав значительно дополнил область преступных деяний, введя
постановления по таким проступкам, о которых прежние законы или вовсе ничего не
говорили, или говорили весьма кратко, или даже и по таким, которые едва ли в
эпоху устава были известны в русской жизни. Так, в области религиозных
преступлений Воинский устав содержит подробные постановления о суеверных
преступлениях; артикул 1 говорит: «и ежели кто из воинских людей найдется
идолопоклонник, чернокнижец, ружья заговоритель, суеверный и богохулительный
чародей, оный, по состоянию дела... в жестоком заключении в железах, гонянием
шпицрутен наказан или весьма сожжен имеет быть», а толкование прибавляет:
«Наказание сожжения есть обыкновенная казнь черно-книжцам, ежели оный своим
чародейством вред кому учинил или действительно с дьяволом обязательство
имеет».
В области посягательств частных в первый раз являются светские
взыскания за самоубийство, как оконченное, так и неоконченное: «Ежели кто сам
себя убьет, то надлежит палачу тело его в бесчестное место отволочь и там
закопать, волоча по улице или обозу»; за покушение на самоубийство, если оно
было учинено не в припадке огневых или меланхолических болезней и не было
следствием муки или досады, назначается смертная казнь. Являются подробные
правила о посягательствах на честь, например, за распространение пасквилей или
ругательных писем, доброму имени некий стыд причиняющих; равным образом
артикулы определяют строгие наказания за оскорбление, в особенности за обиды
реальные. В связи с этим находятся суровые взыскания за поединки, постановления
тем более любопытные, что русская жизнь в то время и не знала европейского
поединка, отдельные же случаи дуэли если и встречались, то только в иноземных
наемных войсках.
В учении о юртадическом составе преступления продолжали выясняться его
существенные элементы, в особенности, например, условия вменения и вменяемости—
об обстоятельствах, влияющих на меру ответственности и т. д.; между прочим,
впервые было внесено в наше право постановление о признании опьянения
обстоятельством, усиливающим вину: «Когда кто пьяна напьется и в пьянстве своем
что злое учинит, тогда тот не токмо, чтобы в том извинением прощение получил,
но по вине вящшею жестокостью наказан имеет быть». Далее, в артикулах впервые в
нашем праве появляются постановления о причинной связи, как условии вменения
результатов и т. д.
Основной идеей наказания по законодательству Петра Великого, как и по
Уложению, было устрашение других примером, но к ней начинает присоединяться
новое начало, вполне соответствующее всей государственной деятельности Петра
Великого,— извлечение и из наказания, из преступных рабочих рук, из
подневольного труда выгод для государства. В системе наказаний преобладает
смертная казнь. Она расточается такой щедрой рукой, что далеко оставляет за
собою Уложение царя Алексея Михайловича; при этом в законе упоминаются новые
виды и простой, и квалифицированной казни, о которых Уложение умалчивало. Так,
появляется расстреляние или аркебузирование, колесование, четвертование,
отсечение головы с предварительным прожженней или прокалыванием языка; в
изобилии разбросаны по уставу членовредительные наказания; из наказаний
лишением свободы появляются арест с закованием в железо и ссылка на каторгу, на
работы на берегу или на галеры, во время нужды в рабочих руках получающих
особое распространение; крайне разнообразны в Воинском уставе осрамительные
наказания: ношение на себе известных предметов, вождение на осле, раздевание
догола палачом блудниц и т. д.
В эпоху же Воинского устава слагается у нас лишение всех прав
состояния: в Уставе — в виде шельмования, в Духовном регламенте — в виде
анафемы.
В несколько измененном виде постановления Воинского устава были
повторены в Морском уставе 13 января 1720 г., также составленном на основании
иноземных законодательств.
К такому же заимствованию из иноземных источников были направлены
работы последней комиссии эпохи Петра Великого, а именно Комиссии 1720 г.[8]
9 декабря 1719 г. в Сенат был прислан именной Указ, чтобы с 7 января
1720 г. начать слушать Шведское уложение и для этого положить, по сколько дней
и часов заниматься этим слушанием Сенату, чтобы окончить к концу октября того
же года. Далее в указе говорилось: которые пункты Шведского уложения покажутся
несходны к нашему народу, то против них взять из старого Уложения или сочинить
новые пункты, а также ежели которые пункты старого Уложения будут лучше
шведских, то и их выписать; а для поместных дел взять права лифляндские и
эстляндские, ибо они ближе к нашим; за непредставление сего к означенному сроку
указ угрожал жестоким наказанием. Но, несмотря на эту угрозу, Сенат только
через семь месяцев составил комиссию для исполнения этого высочайшего
повеления, а сама эта комиссия так и не сочинила нового Уложения на манер
шведского, а прошла бесследно, просуществовав до самой смерти Петра Великого;
затем, возобновленная при Екатерине I, комиссия окончательно прекратилась в
1827 г.[9]
Глава 2. Уголовное
законодательство в эпоху Петра I
2.1. Понятие
преступления, виды преступлений и наказаний
В эпоху Петра I формализм
уголовного законодательства, по свидетельству русских правоведов, доводится до
крайностей. Основанием криминализации деяний, т.е. признания их преступлениями
считалось простое непослушание царским предписаниям. Все, что царь запретил под
страхом наказания, то и являлось преступлением, независимо от того, наносило ли
деяние вред кому-либо или обществу, или даже если оно было полезным. Правда,
иногда все же объективное свойство преступления - его антисоциальность, в
петровском законодательстве проявлялось. Например, в Артикуле воинском 1715 г.
преступление определяется как "вражеские и предосудительные против персоны
его величества или его войск, также его государства, людей или интересу
государственного деяния".[10]
Артикулы
включали следующие виды преступлений:
1.
Против религии. В эту группу входили чародейство, идолопоклонство, которые
наказывались смертной казнью (сожжением) при условии, что будет доказано
сношение обвиняемого с дьяволом. В противном случае назначалось тюремное
заключение и телесное наказание.
Богохульство
наказывалось усечением языка, а особая хула девы Марии и святых - смертной казнью. При этом учитывался мотив злостности в богохульстве.
Несоблюдение
церковных обрядов и непосещение богослужений, нахождение в церкви в пьяном виде
наказывались штрафом или тюремным заключением. Наказывалось и недоносительство
в богохульстве.
"Совращение
в раскол" наказывалось каторгой, конфискацией имущества, а для священников - колесованием.
Божба, т.е.
произнесение "всуе" имени божьего наказывалось штрафом и церковным
покаянием.
2.
Государственные. Простой умысел убить или взять в плен царя наказывался
четвертованием. Так же наказывалось вооруженное выступление против властей
(одинаковое наказание - четвертование
несли исполнители, пособники и подстрекатели).
Оскорбление
словом монарха наказывалось отсечением головы.
3.
К должностным преступлениям относили
взяточничество, наказываемое смертной казнью, конфискацией имущества и
телесными наказаниями.
4.
Преступления против порядка управления и
суда. К ним относились срывание и истребление указов, что наказывалось
смертной казнью. Сюда же относились такие действия, как подделка печатей,
писем, актов и расходных ведомостей, за что полагались телесные наказания и
конфискация. За подделку денег -
сожжение.
К
преступлениям против суда относились лжеприсяга, которая наказывалась
отсечением двух пальцев (которыми присягали) и ссылкой на каторгу,
лжесвидетельство, наказываемое как и лжеприсяга (кроме того, назначалось
церковное покаяние).[11]
5.
Преступления против
"благочиния", близко стоящие к предыдущей группе, но не имеющие
прямой антигосударственной направленности. К ним относили укрывательство
преступников, каравшееся смертной казнью, содержание притонов, присвоение
ложных имен и прозвищ с целью причинения вреда, распевание непристойных песен и
произнесение нецензурных речей.
В дополняющих
Артикулы указах предусматривались наказания за буйство, пьянство, игру в карты
на деньги, драки и нецензурную брань
в публичных местах.
6. Убийство. Артикулы различали
умышленное (каравшееся отсечением
головы), неосторожное (наказываемое телесным заключением, штрафом,
шпицрутенами), случайное
(ненаказуемое). К наиболее тяжким видам убийств законодатель относил
убийство по найму, отравление, убийство отца, матери, младенца или офицера.
Особая этическая окраска этих составов очевидна, за этим следовал и особый вид наказания - колесование.
Неудачно
покушавшийся на самоубийство после благополучного спасения приговаривался к
смертной казни. Оставшиеся в живых дуэлянты наказывались повешением, тела
погибших на дуэли (как и самоубийц) подвергались надругательству.
Отсечение руки
назначалось за удар тростью (состав, находящийся на грани между телесными
повреждениями и оскорблением действием). Ударившего рукой, ударял публично по
щеке профос (низший воинский чин, наблюдавший за чистотой отхожих мест).
7.
Артикулы вводят имущественный (количественный) критерий для определения тяжести
преступления - сумму в двадцать рублей.
За кражу на сумму меньше установленной в первый раз преступник наказывался
шпицрутенами (шесть раз проходя через строй), во второй раз наказание
удваивалось, в третий раз ему урезали уши, нос и ссылали на каторгу. Укравшего
имущество на сумму свыше двадцати рублей уже после первого раза казнили.
Смертная казнь
назначалась также лицам, укравшим: в четвертый раз, укравших во время пожара
или наводнения, из государственного учреждения, у своего господина, у своего
товарища, на месте, где он нес караул, из военного склада. Эти лица
наказывались смертью через повешение.
8.
К преступлениям против нравственности
относили изнасилование (факт которого, согласно закону, должен быть кроме
заявления подтвержден данными экспертизы), мужеложство (наказываемое смертной
казнью или ссылкой на галеры), скотоложство (за которым следовало тяжелое
телесное наказание), "блуд", кровосмешение или связь между близкими
родственниками, двоеженство, прелюбодеяние (наказываемое тюремным заключением и
каторгой).
Основной целью наказания по Артикулам являлось
устрашение, что явствовало из специальных оговорок типа "дабы через то
страх подать и оных от таких непристойностей удержать". Устрашение
сочеталось с публичностью наказаний.
Архаический
элемент мести, возмездия становился дополнительным по отношению к устрашению.
Преступнику отсекали тот орган, посредством которого он совершил преступные
действия.
Изоляция,
исключение из общества преступника, становится определенно выраженной целью
наказания.
Труд
преступников использовали при строительстве Санкт-Петербурга, гаваней, дорог,
каналов, при работе в рудниках и мануфактурах.
Наказание и
его применение характеризовались рядом особенностей:
а) отсутствием
индивидуализации, когда вместе с преступником или вместо него наказывались его
родственники;
б)
неопределенностью формулировок ("по суду наказан будет", "по
обстоятельствам дела наказан будет" и т.п.: неопределенность приговора
усиливала общее состояние страха);
в) отсутствием
формального равенства перед законом.
Смертная казнь
по Артикулам была предусмотрена в 122
случаях, причем в 62 случаях - с обозначением вида, она подразделялась на
простую и квалифицированную.
К простой смертной казни
относились отсечение головы (упоминалось 8
раз), повешение (33 раза) и расстрел
(аркебузирование - 7 раз). К
квалифицированным видам казни относили четвертование (поочередно отсекались
конечности, потом голова; иногда конечности отрывались щипцами; упоминалось 6 раз), колесование (по телу прокатывали
окованное колесо, дробя тело; упоминалось 5
раз), закапывание в землю
заживо (зарывали до плеч, осужденный умирал от жажды и голода), залитие
горла металлом, сожжение (на костре или
в срубе; упоминалось 3 раза), повешение за ребро на железном крюке.
Телесные
наказания подразделялись на членовредительные, клеймение и болезненные. К членовредительным
относили урезание языка или прожигание его каленым железом, отсечение руки,
пальцев или суставов, отсечение носа и ушей, вырывание ноздрей. Клеймение
заключалось в наложении каленым железом особых знаков на тело преступника (лоб,
щеки, руки, спину). Цель этого наказания -
выделить преступника из общей массы, привлечь к нему внимание. К болезненным
наказаниям относили битье кнутом (до 50
ударов и "нещадное"), батогами (прутьями, число ударов не
регламентировалось приговором), плетью (число ударов также не
регламентировалось), "кошками" (четыреххвостной плетью), линьками (на
флоте, канат с узлами), шпицрутенами (толстыми прутьями при прогоне через строй
три, шесть или двенадцать раз; упоминалось в 39
случаях), розгами. К болезненным видам относили также заковывание в железо,
ношение на себе седла и ружья, посажение на деревянную (очень неудобную)
лошадь, хождение босиком по деревянным кольям.
Каторжные
работы назначались в виде ссылки на работу по строительству гаваней, крепостей,
на работу в рудники и мануфактуры навечно или на определенный срок. К каторге
приравнивалась ссылка на галеры гребцом.
Расширяется
применение тюремного заключения, иногда сопровождающееся заковыванием в железо.
Более мягкой формой заключения являлся арест у профоса (до двух недель).
Лишение чести
и достоинства осуществлялось в виде позорящих наказаний и особой процедуры - шельмования. К позорящим наказаниям
относились повешение за ноги после смерти, удар профоса по щеке, прибитие имени
на виселице, раздевание женщин донага, положение тела на колесо.
Процедура
шельмования включала следующие действия: имя преступника прибивалось к
виселице, палач над коленопреклоненным преступником ломал шпагу и его объявляли
вором (шельмой). Преступник предавался церковной анафеме и объявлялся вне
закона, отлучался от церкви и ее обрядов, от таинств, брака и возможности
принесения присяги. Он фактически исключался из общества. Это наказание
предусматривалось в 11 случаях. Близким к
шельмованию видом наказания была политическая смерть, заключавшаяся в
конфискации имущества, лишении чести, всех прав, состояния и службы.
2.2. Политические
аспекты наказания в уголовной политике Петра I
Уголовная политика Петра I
продолжала традиции самодержавной власти царя Алексея Михайловича по защите
основ абсолютизма в России. Абсолютизм в России вырос на патриархальной
идеологии, которая рассматривает монарха как отца нации, отца народов. Семья —
это все жители его страны, которые всегда нуждаются в его попечении.
Воспитательный процесс включает в себя абсолютное послушание подопечных.
Непослушание грозит наказанием. Какое наказание выберет «отец», зависит от его
воли. В этом выражается сущность назначения «наказания» в период абсолютизма.
Масштаб задач, стоящих перед
Российским государством в конце XVII — начале XVIII столетия, требовал от Петра
I коренной перестройки государственного аппарата, проведения многочисленных
реформ. Укрепление государства — его отчины, становится основной целью монарха.
Поэтому в указе от 24 декабря 1714 г. Петра I говорится: «Все то, что вред и
убыток государству приключити может, суть преступления».[12] Наиболее эффективной
мерой наказания своих подданных, выражающей абсолютную волю монарха, является
смертная казнь. Согласно царскому указу от 24 апреля 1713 г. «все преступники и
повредители интересов государственных с вымыслу, кроме простоты какой, — таких
безо всякой пощады казнить смертию...».[13]
Законодательные акты петровской
эпохи, как правило, ужесточали, расширяли и конкретизировали уголовные
репрессии, предусмотренные Соборным Уложением 1649 г. По подсчетам
исследователей, за время царствования Петра I было издано 392 законодательных
акта уголовно-правового характера. Среди них крупнейший нормативый
уголовно-правовой акт — «Артикул воинский с кратким толкованием» 1715 г., который
в основном определил дальнейшее оформление уголовного права в качестве
самостоятельной отрасли. Этот нормативно-правовой акт содержит наибольшее
количество санкций с указанием на смертную казнь в истории отечественного
государства и права. В ряду исследований Воинских артикулов есть разночтения о
числе санкций с указанием на смертную казнь. Н. Д. Дурманов и П. С. Ромашкин
считают, что смертная казнь предусмотрена в 74 артикулах из 209 в качестве
безусловного наказания и в 27 — альтернативно. По мнению А. Н. Филиппова,
смертная казнь из 209 артикулов представлена в качестве безусловной в 69
артикулах и в 30 — предпочтительной перед другими наказаниями. О. Ф.
Шишов насчитал 123 случая.[14] Мы разделяем позицию Н.
Д. Дурманова и П. С. Ромашкина.
Таким образом, Уложение 1649 г.
оставалось основным действующим правовым актом, а приговор о смертной казни
(согласно Уложению) выносился общеуголовными судами.
Среди многочисленных петровских
указов, касающихся института смертной казни, выделим следующую группу: указ 1703
г., в котором определяются наиболее опасные преступления «по розыскным делам в
измене и бунте, и в смерти... или кто кого смертным питьем или отравою уморит;
а окроме тех вин во всяких воровствах по прежнему указу о ссылке в Азов на
каторгу»; указ от 14 января 1704 г. присоединяет к ним еще «прямое воровство»;
указ от 3 февраля 1705г. конкретизирует общеуголовные и государственные
преступления, за которые следовала смертная казнь: «... которые впредь будут в
его Государевых делах и в татьбах и в разбоях и во всяких воровствах, кромъ
смертных убивств и бунтовщиков, смертью не казнить»; наконец, указ от 12 ноября
1711 г. подтверждает, что законодатель был привержен к русской правовой
традиции в отношении к ведомым лихим людям, т. е. разбойникам и ворам, сделавшим
из преступления свое ремесло: «вешать в тех же местах, где будут пойманы и
воровали и станы держали». Смертная казнь за данные преступления
предусматривалась и в Уложении 1649 г., однако появление этих указов было
вызвано необходимостью подчеркнуть особую опасность упомянутых преступлений, а
также во изменение уголовно-правовых санкций за некоторые из них. Как некий
итог уголовно-правовой деятельности выглядит указ от 7 февраля 1718 г., который
приговорил к смертной казни целый ряд лиц за различные преступления и
заканчивался следующими словами: «...да и впредь таким же ворам за такие вины указал
Великий Государь... чинить то же, и сей... указ купно и с докладною выпискою
переплесть в указную книгу...». В указе перечислялись следующие преступления:
разбои с убийством; бегство с каторги, разбои, умысел на убийство, кражи
колоколов; татьба, утечка из тюрьмы, ведомство за ворами их дела и подвода на
грабеж; пристанодержательство разбойников и участия в их добыче; сношение с
ворами, продажа разбойной посуды (разбойного имущества); ведомство разбоев и
убийства. Сюда же отнесем указ от 24 июля 1699 г., который предусматривал
«наказание кнутом те, кои на пожаре входят в домы для воровства и грабежа» и
смертную казнь поджигателям. Но особенно опасными среди этих преступлений были
бунт и возмущение против власти- или даже простой умысел убить или свергнуть
царя. Таких преступников всегда казнили. Петр I не пожалел даже своего сына
Алексея, который участвовал в антигосударственном заговоре. По решению Сената в
1718 г. он был приговорен к смертной казни.
Все особо опасные государственные
преступления, заслуживающие смертной казни, проходили по Преображенскому
приказу, специально организованному для следствия и наказания государственных
преступлений. Одной из самых главных причин организации специального ведомства
по особо важным делам явился бунт стрельцов. Конкретизация преступлений «по
слову и делу» законодательно определялась постепенно. В начальный период
деятельности этого органа в его ведении находились преступления,
предусмотренные по гл. II Уложения. По именному указу от 25 сентября 1702 г.
приказывалось отсылать в Преображенский приказ «всяких людей, сказывающих слово
и дело». Изучение практической деятельности Преображенского приказа показывает,
что к наиболее тяжким преступлениям относились бунт и измена, за которые всегда
казнили. Об этом свидетельствует и упоминавшийся нами позднейший указ от 14
января 1704 г. «О наказании за измену и бунт смертию, а за меньшие преступления
кнутом и ссылкою...». Менее важными делами считались преступления, связанные с
неуважением к царю. Бунт стрельцов в глазах Петра I был явно опасным
преступлением. Как верно отмечает В. И. Буганов, «вина каждого в отдельности
царя не интересовала». Для Петра в этих случаях важнее было выяснить причины
восстания. А. Ф. Кистяковский пишет о 1166 казненных за один месяц октябрь 1698
г. и о сотнях казненных в феврале 1699 г. По подсчетам Н. Б. Голиковой, в
период 1696-1699 гг. за участие в бунте были утверждены 799 смертных приговоров
стрельцам, которые закончили свою жизнь на плахе и виселицах. После
астраханского восстания 1705 г. было взято 323 человека, а по окончании
следствия 320 человек было казнено, да еще умерло во время розыска 45 человек.[15] Следует отметить, что
из-за юного возраста преступника наказание смягчалось.
Беспощадно Петр поступил и в
подавлении восстания Кондратия Булавина на Дону. 28 июля 1708 г. около 200
булавинцев были казнены по приказу командующего отрядом Вл. Долгорукова.
Действовал Долгорукий в соответствии с инструкцией, которую дал ему Петр I и в
которой записано, что ему «следует самому ж ходить по тем городкам и деревням,
которые пристают к воровству и оные жечь без остатку, а людей рубить, а
заводчиков на колеса и колья, дабы тем удобнее оторвать охоту к приставанию...
к воровству людей, ибо сия сарынь, кроме жесточи, не может унята быть». Однако,
по верному замечанию С. Н. Викторского, «без нужды, как он ее понимал, Петр
казнить не любил», что видно из письма Петра I князю Долгорукому от 15 августа
1708 г.: «... по городкам вам велено жестоко поступать в ту пору, пока еще были
все в проживности, а когда уже усмирилися (хотя за неволю), то надлежит иного,
а имянно, заводчиков пущих казнить, а иных на каторгу; а прочих высылать в
старые места». Участвовавших же в боевых действиях булавинцев против регулярной
армии казнили по законам военного времени (как за дезертирство). Например,
после осады и взятия отрядом Долгорукова Есаулова (22 августа 1708 г.) было
казнено более 200 повстанцев — каждого десятого, а остальных привели к присяге,
что соответствует 97 артикулу, согласно которому в случае побега с поля брани
рядовые «по жеребию десятой (или как по изобретению дела положено будет)
повешен, а протчие шпицрутенами наказаны будут, и сверх того без знамен вне
обоза стоять имеют...».[16]
Нещадно казнили изменников и их
пособников, причем о серьезности данного преступления говорит и способ казни,
который к ним применяли. Например, за измену туркам был казнен путем
колесования 7 октября 1696 г. некий Янсен. За помощь в побеге кызыкырменского
бея боярским приговором два извозчика 9 февраля 1705 г. были приговорены в ссылку
на семь лет, но Петр, рассмотрев это дело 13 февраля 1705 г., приказал казнить
их смертью. Но и за измену Петр не всегда казнил, а разбирал конкретное дело
основательно, блюдя государственный интерес. Например, в грамоте от 9 января
1702 г. малороссийским старшинам и казакам, бежавшим со шведами, грозит
смертной казнью в случае невозвращения на Родину, а возвратившимся —
«милость... и за службу свои и за военные труды... Наше Царского Величества
щедрое жалованье...»; когда вследствие измены гетмана Мазепы с ним в Швецию
бежали многие люди, Петр в своей грамоте гетману Скоропадскому от 7 ноября 1708
г. грозит им смертной казнью, но в то же время говорит «о прощении их и
возвращении им имущества и чинов, если, оставив шведов, прибегнут с раскаянием
к Российскому Государю». И очень редко казнили за непристойные речи. По
сведениям Н. Б. Голиковой, из 29 решений по таким делам за период 1697—1708 гг.
к смертной казни осуждено шесть человек. Наконец, по именному указу от 23
декабря 1713 г. круг преступлений «по слову и делу государеву» сужается.
Предписывается «доносить Государю только о таких делах, которые касаются до
здравия и чести Монаршей Особы и где бунт или измены». В целом по политическим
делам, если они не были связаны с участием в бунтах, казнили достаточно редко.
Процент казненных от общего числа осужденных по политическим делам составляет
приблизительно 9,4 %.
Но в России всегда казнили
поджигателей. Петровская эпоха не исключение. По жребию казнили воров во время
пожара. М. И. Семевский упоминает о пожаре в Петербурге в 1710 г., в результате
которого был уничтожен Гостиный двор: «Пожар не обошелся без грабежа,
вследствие чего пепелище скоро украсилось четырьмя виселицами. На них, по
жребию, из 12 человек осужденных вздернули четверых».
Смертная казнь вводилась за
отдельные случаи такого преступления, как недоносительство, которое было
известно Уложению 1649 г. Здесь законодатель следует традиции казуальной
системы права, характерной для Уложения 1649 г., пытаясь предусмотреть все
конкретные возможные случаи недоносительства. Например, недоносительство о
государственных преступлениях (по Соборному Уложению гл. 2, ст. 6, 19 —
недоносительство со стороны родственников) имеет продолжение в следующих
указах: от 28 апреля 1722 г., согласно которому смертная казнь
предусматривается для лиц, «что слыша злые слова, касающиеся до превысокой
чести Его императорского Величества... или видя злодеев... о них не донесет или
их не поймает»; причем согласно указу от 20 июня 1718 г. знающие о
преступлении или слышавшие крики о помощи должны содействовать в поимке
преступников под угрозой смертной казни; по указу от 17 мая 1722 г. даже
священники, узнавшие о готовящемся или совершенном преступлении на исповеди,
должны были доносить под угрозой смертной казни. Такое пристальное внимание
законодателя к недоносительству объясняется стремлением абсолютистской власти
контролировать «все и вся» в государстве. Однако эта система приводила к
массовому доносительству и чаще всего к бездоказательным наветам. Поэтому
власть стала законодательно ограничивать доносительство. Петр, ценя свое время,
издал указ «О неподаче Государю прошений... которыя принадлежат до рассмотрения
на то... Правительственных мест, и о нечинении жалоб на Сенат, под смертною
казнию» (указ от 1718 г.). По именному указу от 25 января 1715 г. запрещались
доносы и подметные письма и «о сжигании оных при свидетелях»; был сужен круг
преступлений, по которым следует доносить государю: 1) о злом умысле против
государя, 2) о бунте, 3) о похищении казны.
Группа указов посвящена
преступлениям, по которым Соборное Уложение 1649 г. смертную казнь не назначает
либо эти преступления не упоминает вовсе: подделка государственных документов
(в Соборном Уложении — грамот и печатей, гл. 4 ст. 1, 2) дополняется (по указу
от 16 июля 1723 г.) случаем подделки гербовых бумаг — лица, совершившие такие
преступления, приравнивались к поддельщикам фальшивых монет и приговаривались к
смертной казни; боярский приговор от 14 февраля 1700 г. «О наказании не знающих
медицинских наук, и по невежеству в употреблении медикаментов, причиняющих
смерть больным» был принят по конкретному случаю об отравлении боярина П.
Салтыкова его человеком Алешкой Каменским; именной указ от 14 января 1702 г.
запрещал иноземцам между собою ссоры и поединки под угрозой смертной казни;
указ от 28 января 1704 г. запрещал повивальным бабкам под страхом смертной
казни убивать младенцев, «рожденных уродами»; именной указ от 7 февраля 1704г.,
запрещающий под страхом смертной казни торговать ревенем.
Большинство же указов из этой
группы направлены против преступлений по должности. Соборное Уложение из
должностных преступлений знает посул (взятка) должностных лиц, и прежде всего
судейских чинов (ст. 11 гл. VII; ст. 5, 12, 15, 16 гл. Х Соборного Уложения),
но смертную казнь не назначает. Утверждение же абсолютистской власти неизбежно
влекло становление разветвленной системы чиновничье-бюрократического аппарата.
Злоупотребления по должности стали настоящим бичом для общества и государства.
Отсюда такое пристальное внимание со стороны власти к злоупотреблениям по
должности: указ от 7 января 1704 г. предусматривал смертную казнь за
взяточничество при постройке бань; указ 1703 г. грозил воеводам за поноровку
служилым людям; именной указ от 24 декабря 1713 г. воспрещал взятки и посулы под
страхом смертной казни; указ от 19 марта 1719 г. угрожал старостам и выборным
людям за укрывательство беглых и воров; указ от 22 июня 1720 г. — сборщикам
податей за взятки и «лукавство в сборах»; указ от И мая 1722 г. — за
взяточничество целовальников при продаже соли; указ от 13 ноября 1724г.
предусматривал смертную казнь придворным служителям, которые из-за взяток
принимали просительные письма о делах, и т. д.
Особенно ревностно Петр I
относился к злоупотреблениям должностных и иных лиц, которые препятствовали его
реформаторской деятельности. Например, в области налоговой реформы (введение
подушной подати) и рекрутского набора в армию целый ряд указов предусматривал
смертную казнь: от 6 мая 1714 г. — чиновникам, которые окажут «поноровку»
помещикам, не выставившим в срок рекрутов; от 22 января 1719 г. — приказчикам,
старостам и выборным людям за утайку душ при переписи (от 17 октября 1720 г.
выходит указ из Сената подобного же содержания); от 2 июня 1720 г. —
должностным лицам за лукавство в сборах и отпуска рекрутских и в приеме беглых
солдат и рекрут; 6 июля 1721 г. — недорослям за неявку к сроку на службу, за
побег от наборщиков в рекруты, а также беглым солдатам, и т. д.
Охраняя свое любимое детище — флот, Петр I вводит смертную казнь даже за
порубку леса (указ от 19 ноября 1703 г.), ибо он шел на изготовление кораблей.
Но за должностные преступления, заслуживающие безусловной смертной казни с
точки зрения Петра I, казнили не всегда, например: Шафиров — один из ближайших
сподвижников Петра, приговоренный к смертной казни, был сослан в Сибирь;
отставлен от службы Скорняков-Писарев; не получил наказания и вороватый
Александр Данилович Меншиков, про которого Петр I говорил своей жене,
заступнице «светлейшего»: «Ей, Меншиков в беззаконии зачат, и во гресех родила
его мати его, а в плутовстве скончает живот свой. И если, Катенька, он не
исправится, то быть ему без головы». Но ему повезло, он был только отдален от
трона. В то же время кончили жизнь на эшафоте князь Гагарин, проворовавшийся в
Сибири, обер-фискал Нестеров, Кикин и др.
Очень важная особенность указов —
ответственность за их неисполнение или ненадлежащее их исполнение либо
ненадлежащее исполнение должностных обязанностей. Каждый издаваемый Петром I
или от его имени Сенатом указ предполагал точное его исполнение, в противном
случае грозила смертная казнь. Такое требование проистекало из самой сути
идеологии абсолютизма, покоящейся на незыблемом праве монарха казнить и
миловать, требовать исполнения своей воли под страхом смерти. Так, смертная
казнь была предусмотрена в отношении тех должностных лиц, которые не исполняли
указы, посылаемые в губернии из Сената и Коллегии в срок свыше недели (указ от
19 марта 1719 г.). Затем, согласно Генеральному Регламенту от 28 февраля 1720
г., повелевалось исполнять под угрозой смертной казни все царские и сенатские
указы в срок не более недели; все должностные лица (согласно указу от 24 апреля
1713 г.) должны знать указы и исполнять их, а «дабы неведением никто не
оговаривался, что все преступники и повредители интересов государственных с
вымыслу, таких без всякой пощады казнить смертию, деревни и животы брать, а
ежели кто пощадит, тот сам казнен будет». Не случайно, что смертная казнь
вводилась для тех должностных лиц, кто «указов печатных рассылать и в народ
публиковать не станет или в церквах попы читать не будут» (указ от 1723 г.).
Справедливости ради заметим, что
не за все преступления по указам, содержащим наказание в виде смертной казни,
она на практике приводилась в исполнение, например, за такие, как порубка леса,
отказ продавцов соли отпускать ее бедным людям (указ от 11 мая 1722г.);
медленная «гоньба» почты от Архангельска до Москвы (указ от 13 декабря 1701 г.)[17] и т. п. Это связано с
тем, что такие указы носили во многом оперативный характер и отражали государственные
интересы в данный конкретный момент, а наилучшей формой отвращения от
совершения подобных преступлений, гарантией соблюдения государственных
интересов законодатель считал угрозу смертной казнью.
Следует отметить и особенности
указов о преступлениях против религии и церкви. Смертные казни и репрессии
против раскольников во второй половине XVII в. заставляли их мигрировать в
отдаленные районы Сибири, в незаселенные еще места. С этим, кажется, власти
вполне смирились. Но одним из условий их проживания в таких поселениях была
полная изоляция, дабы исключить возможность их влияния на правоверных христиан.
Так, по указу от 19 ноября 1703 г. предписывалось тем людям, которые «за многие
заповедных лесов (жили. — С. Ж.) в поселку», никуда не отлучаться. Однако
активность раскольников вынуждала Петра предпринимать новые законодательные
шаги. 8 февраля 1724 г. Петр в указе Сенату пишет: «Господа Сенат. Есть
ведомость, что раскольники, которые близ повенца живут, намерились уйти в
Сибирь... того ради надлежит сие простеречь, а по моему мнению, мочно к ним
явный указ послать...». В результате появился указ от 11 февраля 1724 г. «О
повенецких раскольниках», который угрожает смертной казнью как беглым
раскольникам, которые должны были жить в «своих местах и никуда в другие места
не сходить и не бегать». Необходимо учесть, что упразднение Петром I
патриаршества и ликвидация правовой самостоятельности церкви привели к усилению
идеологической роли православия в качестве государственной религии. В связи с
этим проводится политика принудительной христианизации неправославных народов
окраин страны. По указу 1710 г. смертная казнь грозила тем из остяков, которые
будут противиться указу, согласно которому «по юртам остяцким их прилесные
мнимые боги шайтаны... огнем палить и рубить, и капища их разорить, а вместо
тех капищ часовни строить и святые иконы поставляти и их остяков приводить ко
крещению и к познанию единого в Троице истиного Бога».
Официальная церковь традиционно
была настроена резко негативно против раскольников и иноверцев. Например,
Филофей, который был назначен в 1702 г. митрополитом Сибирским, рекомендовал
царю «церковных раскольников, отступивших (а не совращающих) от св. церкви и в
упрямстве необратно стоявших — истребити, а прочих, где явятся, всякими наставлениями
приводить до соединения св. церкви, а непокоряющихся — домы их разграбляти на
велик государя, а их смерти предавати». Другой представитель духовенства —
Питирим, бывший потом Нижегородским епископом, давал в 1708 г. Петру следующий
совет: «В лесах, полях и в погостах, и по мирским домам никому жить не велеть
под смертною казнью, а кому жить в лесу кельей, вне монастыря, — от архиерея
писание возьми...». Но церковнослужители не только советовали, но и
принимали деятельное участие в расследовании и наказании раскольников. Г.
Есипов отмечает, что «по делам раскольников, в случаях важных, особенно при
осуждении расколоучителей, в заседания Тайной канцелярии всегда приглашался
Архимандрит Невского монастыря Феодосии. Его мнение решало дело». Так, 1 ноября
1720 г. по раскольничьему делу о Якове Семенове «отречение от раскола было
принужденным и Феодосий... не поверил и не простил. Но приговор не успели
привести в исполнение — Яков Семенов 20 декабря 1720 г. скончался в Канцелярии
тайных дел». Не случайно гл. I Воинского артикула имеет название «О страхе
Божий». Законодатель подчеркивает особую защиту государством института
православной церкви и особое наказание от имени Бога, которому подвергаются
лица, посягнувшие на православие и церковь. Из восьми артикулов этой главы
шесть артикулов предусматривают смертную казнь: за «идолопоклонство,
чародейство (чернокнижество)» (ст. 1); за подкуп чародея с целью причинения
вреда «кому другому» (ст. 2); за хуление божие, куда законодатель также относит
хулу «слова божия», «святых таинств», а также и поношение «службы божией» (ст.
3); за хулу девы Марии и святых (ст. 4); за «недоносительство о хуле на святых
и господа Бога» (ст. 5); в случае, если богохуление произошло из легкомыслия,
то смертная казнь предусматривалась за третий подобный случай (ст. б). Подобные
же санкции за перечисленные преступления предусматривал и Морской устав (кн. IV
гл. I, ст. 1-5). То есть включение церкви в орбиту государственного влияния,
превращение ее в институт государственной власти, отразилось и на характере
назначения и исполнения наказаний.
Следует отметить особенность дел,
рассматриваемых Преображенским приказом раскольничьих дел. Большинство из них
по своей сути носили не антиправославный, а антигосударственный характер. Петр
I, лишив церковь организационной и идеологической самостоятельности, вызвал
массовое недовольство духовенства, что приводило к заговорам, в одном из
которых участвовал и наследник престола Алексей Петрович. Видимо, это и стало
основной причиной того, что Петр I в народном эпосе представляется как
антихрист, узурпировавший власть в государстве. Г. Есипов по этому поводу
пишет: «Мнение о пришествии антихриста в лице Петра Великого распространялось
по всей России, не исключая Сибири».
За другие преступления духовные
лица наказывались мягче, хотя по традиции священнослужители всегда подвергались
более строгому наказанию, чем лица недуховные. Так, например, по указу от 4
июля 1701 г. смертная казнь была учинена попу П. Никитину за научение
лжесвидетельству духовного его сына, садовника Ивашики Акинфиева.
Соединение государственной
светской и церковной власти в руках царя Петра привело к существенным
идеологическим изменениям в обозначении смертной казни как меры наказания,
которая производилась от имени государства и Бога. Отсюда вытекает ряд
особенностей института смертной казни петровской эпохи.
Существовала неотвратимость
наказания в виде смертной казни для «повредителей государственных интересов», и
прежде всего для посягнувших на божественную власть царя. Неотвратимость можно
понимать и в прямом смысле, и в переносном. Законодательное закрепление
государственного доносительства способствовало тому, что совершивший
преступление должен быть обнаружен и не должен избежать наказания. Кроме того,
раньше в XVII в. если осужденный на смерть преступник оставался жив или
срывался с виселицы, то ему по обычаю оставляли жизнь. В петровскую эпоху этот
обычай был отменен законодательно. По Воинским артикулам (гл. 23, арт. 204),
«когда палач к смерти осужденному имеет голову отсечь, а единым разом головы не
отсечет, или когда кого имеет повесить, а веревка порветса и осужденный с
виселицы оторветса и еще жив будет, того ради осужденный несвободен есть, но
палач имеет чин свой до тех мест отправлять, пока осужденный живота
лишится и тако приговор исправлен быть может». Однако, как мы уже упоминали,
Петр I во имя или государственных интересов, или помня о прошлых заслугах
отдельных осужденных (например, П. Шафирова) не всегда казнил смертью
преступников.
Наказание понималось как кара
преступников, нарушивших высочайшую волю монарха и божественную его волю, а
потому заслуживающих безусловную смертную казнь. Поэтому высшая мера наказания
занимает прочное первое место по числу назначаемых санкций в уголовном
законодательстве не только этого времени, но и всей истории отечественного
государства и права.
Смертная казнь имела устрашающее
значение. Поэтому она проводилась публично (народ на место казни иногда
сгонялся насильно), строились специальные сооружения, чтобы оказать сильное
воздействие на зрителей, и чаще всего в тех местах, где устрашающее значение
казни будет самым сильным. Тому есть множество примеров. Как мы упоминали, в
Преображенском приказе рассматривалось дело, связанное с преступлением против
монаршей чести, в котором было обвинено 16 человек из разных сословий. После
окончания следствия выяснилось, что большинство обвиненных во главе со старцем,
бывшим капитаном Левиным, совершили преступление в Пензе. Один из руководителей
Преображенского приказа А. И. Ушаков пишет Петру: «Старцу Левину... какую казнь
учинить и где, в Москве или Пензе?» Собственноручная резолюция Петра: в Пензе,
где совершил преступление. В итоге поступили следующим образом. Левина казнили
на болоте в Москве. В экстракте по этому делу сказано: «В нынешнем 1722 г. июля
в 26 числе, по указу Его Императорского Величества и по приговору Сената,
старец Варлаам, а по обнажении монашества Василий Савин сын Левин... за... злыя
вины достоин был... мучительной казни, однакоже для... его покаяния
учинена ему казнь отсечена голова, а туловище сожжено, и верено тое голову
послать на Пензу, где он то возмущение чинил, и поставить на столбе для страха
прочим злодеем». 4 августа голову Левина отправили в сосуде со спиртом под
караулом, а его сообщников — попа Глеба Никитина, попа Ивана Степанова, игумена
Михаила и старца Иона — закованных отправили в Пензу для казни. По инструкции,
данной офицеру, отправленному с головой Левина и преступниками, приказано было
на каменном столбе в середине поставить голову Левина и обставить ее головами
остальных казненных. Сибирский губернатор князь Гагарин за злоупотребления
властью и взятки был повешен в 1721 г. перед окнами юстиц-коллегии в назидание
должностным лицам. Комиссары Арцыбашев, Баранов и Волоцкий были повешены в
волости, где они мздоимствовали, и т. д. Этому же служили и способы применения
смертной казни. За наиболее серьезные преступления осужденных казнили особо
мучительными способами, например, колесованием, четвертованием, повешением за
ребро на крюк, окапыванием в землю, сожжением, посажением на кол, залитием
горла металлом. Причем М. М. Богословский, а вслед за ним и Е. В. Анисимов
считают, что такая мучительная казнь, как колесование, была заимствована Петром
I с Запада. По мнению Е. В. Анисимова, впервые она была использована при казни
над Янсеном в 1696г. Особо изощренная казнь в ряде случаев предполагалась за
измену. В толковании арт. 124 указано, что кроме четвертования,
предусмотренного за такое преступление, «бывает, яко же оное наказание
прибавляется рванием клещами, ежели оная измена великий вред причинит
войску, землям, городу или государю».
Устрашающее значение смертной
казни служило целям превенции преступлений. Не случайно практиковалась и
быстрая казнь, если того требовала обстановка. Например, казнь по жребию
каждого десятого солдата за побег с поля брани (арт. 97) или казнь по жребию
воров во время пожара.
Смертная казнь служила прообразом
наказания за грехи в загробном мире от имени Бога, но здесь на земле. Объектом
наказания по-прежнему является не душа, а тело. Поэтому исполнение приговора
предполагало целый спектакль, требующий зрителей. Зрители должны не только
увидеть казнь, но увидеть в казни само преступление. Поэтому казнь носила
театрализованный характер с элементами талиона — «око за око, зуб за зуб».
Такие нормы содержат и артикулы, которые нашли свое применение в практике
исполнения казней. Например, за нанесение удара ножом виновного следовало
ставить под виселицу, прибивали ему руки тем же ножом на час к плахе, после
чего наказывали шпицрутенами (арт. 143); за угрозу оружием (пистолетом или
шпагой) следовало отсечь руку (арт. 144); то же следовало за удар тростью или
иным предметом (арт. 146). В 1714 г. на Красной площади был сожжен изрубивший
икону Фома Иванов. Казнили его в следующем порядке: сначала сожгли руку
преступника, к которой было привязано орудие преступления — «косарь», а потом
сожгли и самого Фому. Французский философ и историк культуры и науки М. Фуко,
объясняя средневековые казни-спектакли, говорит о том, что тело осужденного как
объект пыток — истерзанное, искромсанное, сожженное — это знак того, насколько
велико могущество суверена, насколько оно превосходит всех его подданных, знак,
поданный всем. По мнению Фуко, требования мгновенности и безболезненности
смертной казни — свидетельство того, что объектом наказания становится душа.
Власть как бы стыдится того, что при этом приходится затрагивать ни в чем не
повинное тело. «Душа, следствие и инструмент политической анатомии; душа — это
темница тела», — отмечает М. Фуко, и с его словами трудно не согласиться. Но
главное, чего добивалась власть, — учинить казнь со всей возможной
наглядностью, учинить такую казнь, которой, по мнению власти, преступник
достоин на небе. А если он не покаялся в грехах, то от имени Бога предать его и
анафеме, вечной казни. Если преступника не было в наличии, его осуждали и
казнили заочно, используя для этого его изображение в виде куклы или портрета
или уже мертвое тело. Например, казнь Соковнина и Циклера, в которых Петр I
видел не только противников своих реформ, но и последователей боярина И. М.
Милославского, сопровождалась неслыханным надругательством над телом умершего
14 лет назад боярина. Тело его было вырыто из могилы и доставлено в
Преображенский приказ на санях, запряженных свиньями, и было установлено у плах,
где казнили Соковнина и Циклера. И когда «головы им снесли... руда точила в
гроб, на него Ивана Милославского». Затем тело его было разрублено на части «и
оные скаредные части» были закопаны «во всех застенках под дыбами». Петр, не
имея возможности казнить самого изменника малороссийского гетмана Мазепу,
казнил специально сделанную куклу с изображением Мазепы, предав его по именному
указу от 12 ноября 1708 г. проклятию. В 1718 г. на виселице была повешена
«персона», возможно, портрет изменника генерала Фридриха Ностица, как осенью
1775 г. в Казани была устроена казнь портрета Емельяна Пугачева и т. д. Казнили
и различные предметы, связанные с преступлением: подметные письма,
богопротивные книги, волшебные тетради и т. п. Артикул 150 гласит: «Ежели
невозможно уведать пасквиланта, однако ж надлежит пасквиль от палача сожжен
быть под виселицею, а сочинителя оного за безчестнаго объявить».
Н. С. Таганцев считает, что во
времена Петра I исполнение смертной казни «не считалось позорным». Такое
замечание основывается на том основании, что Петр Великий после известного
восстания стрельцов в 1698 г. «собственноручно отрубил головы пятерым
стрельцам; князь Ромодановский отсек четыре головы; Голицын по неумению рубить
увеличил муки доставшегося ему несчастного; любимец Петра Алексашка (Меншиков)
хвастался, что обезглавил 20 человек».[18] Однако, с нашей точки
зрения, в данном случае необходимо учитывать нарочито показательный,
социально-классовый элемент этой казни — казнь стрельцов царем и его
приближенными. Власть предержащие в России никогда не отказывались быть
палачами на протяжении всего XVIII столетия. Поэтому, когда Петр I лично рубил
головы взбунтовавшимся стрельцам и заставлял это делать своих приближенных, он,
обладая верховной властью, пытался тем самым показать законность подобного
действия. Петр I варварскими методами вводил законные порядки в варварской
стране.
Смертная казнь для Петра I была
наиболее эффективной мерой наказания, средством для установления нового
правопорядка, основанного на четкой и неукоснительной соподчиненности снизу
доверху, вплоть до верховной власти в лице императора. В результате проведения
реформ государственного управления, социальных реформ был создан достаточно
эффективный Полицейско-бюрократический аппарат, способный контролировать
общественно-политическую жизнь в стране, и не последнюю роль в этом сыграли
самые жестокие, варварские, с применением смертной казни методы управления. Не
случайно законодательство периода утверждения абсолютизма содержит наибольшее
количество случаев применения смертной казни в истории уголовного права России.
Заключение
Воинский Устав и Морской Устав
были прогрессивным шагом в процессе кодификации и унификации как уголовного
права России в целом, так и военно-уголовного наказания в частности. Однако они
имели ряд существенных недостатков, поскольку отличительными свойствами
наказания в Петровскую эпоху были:
а) отсутствие индивидуализации
наказания, в силу чего нередко карались близкие родственники преступника;
б) крайняя неопределенность
законодательных формулировок, в результате чего невозможно было определить вид
наказания (например: «под опасением жестокого наказания», «под опасением
государева гнева и жестокого истязания», «быть в казни», - Устав Воинский,
артикул 78);
в) отсутствие равенства всех
перед законом, что объяснялось сословным духом эпохи (нижние чины могли быть
подвергнуты любому наказанию, а в отношении высших чинов телесные наказания не
применялись);
г) мучительность уголовных
наказаний (законодательство Петра 1 абсолютизировало и исключительную меру
наказания - смертную казнь). Так, из 209 артикулов Устава Воинского смертную
казнь предусматривал - 101. В них были определены совершенно мучительные виды
смертной казни: четвертование, колесование, заливание горла расплавленным
металлом, сожжение. Кроме того, суд мог установить форму наказания по своему
усмотрению. В практике было членовредительство: отсечение рук, ушей, пальцев,
вырывание ноздрей, клеймение. Все это приносило не только страшные физические
страдания, но и делало осужденных изгоями общества.
В области уголовно – правового и
процессуального законодательства , царствование Петра 1 , несмотря на огромное
число указов и регламентов, сохранило основные тенденции 17 века. Неоднократно
было замечено и подтверждалось, что Уложение 1649 года имеет ещё достаточную
силу в государстве. Но, несмотря на это, Воинский и Морской Уставы, Воинский
Артикул сыграли немаловажную роль в истории уголовного права России. В своде
законов Российской Империи они явились большой частью уголовного законодательства.
«Краткое изображение процессов», которое содержало правила
розыскного(следственного) процесса, заимствованные Петром из Европы должно было
регулировать военно – уголовный процесс, но, вследствие своей в некотором
смысле гражданской направленности, оно распространяло своё действие и на общие
суды.
Вот как выражает своё отношение к
Воинскому Уставу И.А. Исаев: «Юридическая техника этого кодекса достаточно
высока : законодатель впервые стремится использовать наиболее ёмкие и
абстрактные юридические формулировки и отходит от традиционной для русского
права казуальной системы.»
Список литературы
1.
Анисимов Е. В. Время петровских реформ. Л., 1989.
2.
Шворина Т. В. Воинские артикулы Петра I. М., 1940.
3.
Законодательство Петра I. М., 1997.
4.
Российское законодательство X-XX. Т. 4. М., 1986.
5.
Павленко Н.И. Птенцы гнезда Петрова. М., 1988.
6.
Радин И.М. Учебник истории русского права.
Петроград., 1915.
7.
Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского
права. Киев-СПб., 1909.
8.
Дурманов Н. Д.
Введение к памятникам уголовного права эпохи Петра I // Памятники
русского права. Вып. 8. М., 1962
9.
Ромашкин П. С.
Основные начала уголовного и военно-уголовного законодательства Петра I.
М., 1947. С. 141.
10.
Филиппов А. Н.
О наказаниях по законодательству Петра Великого в связи с реформою. М.,
1891.
11.
Шишов О. Ф. Смертная
казнь в истории России // Смертная казнь: за и против. М., 1989.
12.
Бобровский П.
О. Военные законы Петра Великого в рукописях и первопечатных изданиях.
Историко-юридическое исследование. СПб., 1887.
13.
Латкин В. Н. Учебник
истории русского права периода Империи (XVIII-XIX вв.). 2-е изд. СПб., 1909.
14.
Шаргородский
М. Д. Наказание по уголовному праву эксплуататор-ского общества. М.,
1957.
15.
Шелкопляс Н.
А. Смертная казнь в России: история становления и развития (IX —
середина XIX вв.). Минск, 2000. С. 37, и др.
[1] См. История отечественного
государства и права. Ч. 1.: Учебник/Под ред. О.И.Чистякова. - М.: Издательство
БЕК, 1996.
[2]
Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. Ростов н/Д, 1995. С.
324
[3] Юшков С. В.
История государства и права СССР. Ч. 1. M, 1950 С. 303
[4] Чельцов
Μ.Α. Уголовный процесс. М., 1948. С. 89.
[5] Анисимов Е. В. Время петровских
реформ. Л., 1989.
[6] Шворина Т. В. Воинские артикулы
Петра I. М., 1940.
[7] См. о Воинском уставе у М. И.
Розенгейма — «Очерк истории военно-судных учреждений в России до кончины Петра
Великого», 1878 г.; в особенности же исследования П. Бобровского «Происхождение
воинских артикулов», в «Журнале гражданского и уголовного права» за 1881 г., №
3; его же «Военное право в России при Петре Великом», 1882—1886; его же
«Рукописные и первопечатные законы Петра Великого», 1887 г. Также Н. Неклюдов —
«Приложение к учебнику Бернера»; А. Филиппов — «О наказании по законодательству
Петра Великого», 1891 г.
[8] См. Латкин. Указ об учинении Свода
шведских законов с русскими состоялся 9 мая 1718 г. (Полное собрание законов,
3202).
[9] Комиссия 1720 г. так же, как Палата об
Уложении 1708 г., составила манифест о введении Уложения в действие и, сверх
того, любопытный документ — предисловие к доброхотному читателю. См. текст у
Латкина.
[10] Русское законодательство
Х-XX веков. М., 1986. Т. 4. С. 327-365.
[11] Законодательство Петра I. М., 1997.
[12] Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. Киев,
1915. С. 361.
[13] Полное собрание законов Российской
империи (далее — ПСЗ). 1-е изд. Т. V. СПб., 1830. № 2673.
[14] Дурманов Н. Д. Введение к памятникам уголовного права эпохи
Петра I // Памятники русского права. Вып. 8. М., 1962; Ромашкин П. С. Основные начала уголовного и военно-уголовного
законодательства Петра I. М., 1947. С. 141.; Филиппов А. Н. О наказаниях по законодательству Петра Великого в
связи с реформою. М., 1891. С. 451.; Шишов
О. Ф. Смертная казнь в истории России // Смертная казнь: за и против.
М., 1989. С. 29.
[15] Голикова Н. Б. Политические процессы при Петре I. M., 1957. С.
42.
[16] Российское законодательство X—XX веков / Под ред. О. И.
Чистякова. Т. 4. М., 1986. С. 344.
[17] Филиппов А. О наказаниях по законодательству Петра Великого в
связи с реформою. С. 297.
[18] Таганцев Н. С. Русское уголовное право: Лекции. Часть общая. Т.
2. М., 1994. С. 179-180