Содержание

Содержание. 2

3. Предпосылки перехода евро на уровень международной резервной валюты 3

3.1. Оценка эффективности денежной политики Европейского центрального банка 3

3.2. Перспективы развития Еврозоны.. 5

3.3. Роль интеграции европейских стран в обеспечении оптимального валютного пространства и устойчивости евро. 9

3. Предпосылки перехода евро на уровень международной резервной валюты

3.1. Оценка эффективности денежной политики Европейского центрального банка

Основные принципы денежной политики фактически построены на доказавших свою эффективность в течении сорокалетнего периода принципах деятельности Немецкого федерального банка (Бундесбанка): обеспечение реальной независимости и однозначная нацеленность на сохранение стабильной ценности денег, ЕЦБ прошел через периоды обрушения обменного курса евро и его последующего взлета, не предпринимая никаких резких движений, сохраняя последовательность и взаимосвязанность мер (достаточно сказать, что базовая ставка рефинансирования держится на неизменном уровне с июня 2003 г.). Поэтому колебания валютного курса с полным правом можно считать результатом поведения доллара (и ФРС), но никак не ЕЦБ. Политику Банка, несмотря на более высокую, чем в США, ставку рефинансирования, нельзя считать рестриктивной, поскольку денежная масса растет опережающими темпами. Тем не менее ЕЦБ удалось обеспечить доверие к евро, укрепить его позиции в мировом хозяйстве и не допустить снижения его ценности внутри ЭВС (в среднем инфляция держится на уровне около 2%).

Стабильная ценность денег выражается прежде всего в показателях инфляции, а не обменного курса (при всей важности последнего). Несмотря на резкий рост цен на нефть, а в отдельные годы на продовольствие, скачок цен на товары и особенно услуги в начале 2002 г., когда был введен в оборот наличное евро, в ЭВС удалось удержать инфляцию в запланированных рамках на низком уровне. С 1996 по 2003 г. розничные цены вырасли на 13,2%. Однако в данном случае наблюдается существенная дифференциация: так, если в Германии за этот период цены выросли на 8,8%, во Франции – на 10,7, то в Ирландии – на 26,3 и в Греции – на 29%. Впрочем, для Германии низкая инфляция (самая низкая в ЭВС) вполне объяснима, поскольку последние годы ее экономика стагнирует (более или менее приличный рост наблюдалась только в 2000 г.). А ситуация в Ирландии (и частично в Греции, у которой в 2003 г. были самые высокие темпы роста из всех стран в ЭВС) во многом обусловлена экономическим бумом. Однако, было бы неверно сводить факторы низкой инфляции в ЭВС преимущественно к неблагоприятной в целом конъюнктуре, низкому совокупному спросу и т.п. Денежная политика ЕЦБ также сыграла здесь немаловажную роль.

Что же касается обменного курса евро, то, в значительной степени он зависел от поведения доллара (в какой - то мере это видно, если сопоставить обменные курсы евро к доллару и к фунту стерлингов: в последнем случае амплитуда колебаний существенно меньше). Вместе с тем ни его падение в 1999 – 2001 гг., ни взлет в 2002 – 2004 гг. не является каким – то экстраординарными явлениями. Такими же колебаниями курса, например немецкой марки к доллару, наблюдались и в предыдущие десятилетия, и сегодняшний курс евро соответствует курсу марки к доллару ( а в пересчете на евро – к курсу всех тогдашних валют стран, являющихся членами ЭВС) в середине 90 – х годов (точнее, в 1992 и 1995 гг.). отметим, что достигнутые минимум и максимум курса евро к доллару (0,8252 долл. за евро 26 октября 2000 г. и 1,3435 – 6 декабря 2004г.) не является рекордами. Если пересчитать в евро валюты стран – участниц и обратиться в недалекое прошлое, в 1980 г. такой условный курс составил бы 1,3923 долл. за евро, а в 1985 г. - 0,7631. Поэтому нынешние колебания, привлекающие столь большое внимание прессы (и валютных спекулянтов), - явление в общем – то обычное, и предпринимать особые усилия для «исправления» ситуации вряд ли следует (ЕЦБ этого не делает и, судя по всему, делать не намерен).

Что же касается негативного влияния роста курса евро на экспорт из стран ЭВС, то оно, безусловно, имеет место, но не следует преувеличивать его значение. В 2004 г. курс евро был выше, чем в 2003 г., но экспорт вырос на 6,2 %, тогда как в 2003 г. – только на 0,1 %. В 2001 г. при весьма дешевом евро (но значительном спаде международной торговли) экспорт стран ЭВС вообще абсолютно упал. Динамика экспорта (особенно ведущей страны еврозоны – Германии) существенно в большей степени зависит от состояния мировой экономики (соответственно, динамики мировой торговли), чем от обменного курса. Надо заметить, что и в прошлом Бунденсбанк не помогал курсовой политики своим экспортерам. Не намерен это делать и ЕЦБ (прежде всего чтобы не спровоцировать инфляцию, занижая курс евро). И это не всегда плохо: европейские экспортеры в борьбе за рынки вынуждены повышать свою конкурентоспособность другими (в том числе инвестиционными) методами.

Единая денежная политика укрепилась и можно сказать вышла из фазы эксперимента.

3.2. Перспективы развития Еврозоны

Экономический и валютный союз, созданный в соответствии с Маастрихским договором, стал важнейшей формой углубления европейской интеграции и одновременно сосредоточием проблем европейской экономики. Разумеется, он не охватывает все многообразие социально – экономического развития стран – членов Европейского союза и даже более ограниченного круга участников ЭВС, но его значение для будущего европейской интеграции, бесспорно, можно считать ключевым.

На рубеже 20 – 21 вв. Западная Европа столкнулась с новыми вызовами растущей глобализации о обостряющейся мирохозяйственной конкуренции. Все более очевидной становится утрата европейской экономикой необходимой динамики, гибкости, иновационности, а значит и международной конкурентоспособности. Кроме того, Европейский союз, объединяющий подавляющее число заподноевропейских стран, переживает масштабную трансформацию, одновременно осуществляя углубление, качественное совершенствование и пространственное расширение, что еще более усложняет проблему адаптации к новым условиям.

Отставание ЕС от США в 90-е годы еще более выражалась в более слабой иновацонной динамике, менее эффективных институтах, наконец, в значительно более низких темпах экономического роста, что, в свою очередь, обусловило более высокую безработицу и другие социальные проблемы в регионе.

Собственно, если посмотреть на конъюнктуру стран, входящих в ЭВС, то после 1993 г. мы видим ее как непрерывно восходящую, хотя в 2002 – 2003 гг. замедление роста оказалась весьма существенным. Тем не менее ВВП стран ЭВС в 1993 – 2003 гг. вырос на 25,6 % (в постоянных ценах). Даже в крайне неблагоприятном 2003 г. удалось избежать абсолютного падения ВВП. Однако внутри ЭВС дифференциация развития оказалась значительной. Гармонизация цикла пока еще не произошло, незаметно даже, что есть какие то подвижки в этом направлении, хотя тенденции к этому ожидаются в середине 90 – х годов. Правда, конъюнктурное развитие двух крупнейших экономики Еврозоны – Германии и Франции – идет почти параллельным курсом (если не считать 2002 – 2003 гг., когда Германия стала отставать), но не все страны следуют таким фарватером.

Отметим, что падение темпов роста в ЭВС в 2001 г. был меньшим, чем в США и особенно в Японии, но американская экономика более активно вошла в стадию оживления, а затем роста. В результате темпы в 2003 – 2004 гг. темпы роста ЭВС (0,5 и 1,8%) оказались существенно ниже, чем в США (3 и 4,5 %) и даже в Японии (2,5 и 2,6%).

В конце 90- х годов оказалась, что сильный импульс повышению динамичности европейской экономики даст образование Экономического и валютного союза, в рамках которого Европейским центральным банком в Европейской системе центральных банков проводится общая (наднациональная) денежная и валютная политика и функционирует единая денежная единица – евро. Это действительно стала важнейшим институциональным экономическим изменением в ЕС за последние годы. Однако ЭВС начал функционировать в условиях существенного ухудшения конъюнктуры мирового рынка и затяжной стагнации экономики ЕС (2001 – 2003 гг) и до сих пор не может в полной мере реализовать свою возможности.

Таким образом, говорить определенно и уверенно о влиянии ЭВС на конъюнктуру (выравнивание темпов в отдельных странах, ускорение темпов, обеспечении преимуществ в отношении других стран – конкурентов) не приходится. Впрочем, возможно образование ЭВС, введение евро и единая денежная политика, если и не вызвала прорывного роста, то, по крайне мере, смягчила спад, не довела дело до настоящего кризиса, то ест стала стабилизирующим фактором. Без евро и ЕЦБ, вероятно, пережить спад П001 – 2003 гг. было бы гораздо труднее.

Правда, есть другая точка зрения. Согласно ей, принципы союза и методы их реализации, лишенные по существу функций аналитического регулирования, действуют скорее проциклически и лишь углубляют спад, удлиняют его, делают снижение темпов роста более заметным. Более того, возникла напряженность между денежной и финансовой политикой. Стала очевидной необходимость достаточно глубоких реформ в ряде сфер, в первую очередь в социальной и финансовой, что может означать существенную модификацию европейской социально экономической модели. При этом никто не отрицает, что если не рассматривать взаимодействие денежной политики с конъюнктурной, а исходить из того факта, что важнейшей задачей денежной политики является устойчивость денежного обращения и стабильная ценность денег, то успех новой системы налицо.

Финансовая политика стран – участниц осталась прерогативой национальных правительств, которые через государственный бюджет и социальные фонды перераспределяют в среднем 48 – 50 % ВВП (этот показатель колеблется от 34,4% в Ирландии до 54 % во Франции, хотя в ЕС лидером с 58,3 % остается Швеция). Существование общего бюджета ЕС, несмотря на его значимость для аграрной и региональной политики, пока не позволяет говорить о наличии полноценной финансовой политики Евросоюза (тем более, что величина бюджета ЕС законодательно ограниченна и не превышает 1,27 % совокупного ВВП стран участниц).

Необходимость координации финансовой (бюджетной и налоговой) политики стран ЭВС становится все более настоятельной. Государства члены для обеспечения многостороннего контроля со стороны Совета и Комиссии ЕС, а также для предотвращения на ранней стадии чрезмерного дефицита государственного бюджета и в целях обеспечения координации экономической политики должны предоставлять стабилизационные программы (для членов ЭВС) или программы конвергенции (для стран, оставшихся за рамками ЭВС, но намеревающихся туда вступить). Пока координация сводится к мониторингу и рекомендациям со стороны органов Союза.

Что касается налоговой сферы, то страны еврозоны избрали путь реформирования национальных налоговых систем (с целью обеспечить нейтральность по отношению к экономическим процессам, снизить налоговую нагрузку на предприятие и населения, упростить налоговую систему, а в ряде стран усовершенствовать межбюджетные отношения, модернизировать бюджетный федерализм), отложив процессы выравнивания фискальных структур до лучших времен. Такие реформы в принципе способны привести к сближению налоговых систем и уровней налогообложения в странах участницах. Однако это задача не является приоритетной, тем более что против дальнейшей гармонизации систем налогообложения имеются веские аргументы.

Особую проблему при координации бюджетной политики представляет строгое следование положениям европейского Пакта стабильности и роста. Он является важнейшим элементом системы правил, предназначенной для координации экономической и финансовой политики в ЕС прежде всего в ЭВС. Несмотря на успехи интеграции, говорить об идентичности интересов стран – участниц не приходилось ни при подписании Маастрихтского договора, ни даже сейчас.

В целом формирование и функционирование ЭВС в течении первых шести лет можно признать успешным. Но прочие конъюнктурные и особенно структурные факторы негативно влияют на характер развития стран еврозоны, и это влияние не только превышает позитивный факто ЭВС, но и разрушительно на него воздействует.

Среднесрочные перспективы еврозоны с точки зрения экономического, социального и технологического развития нельзя считать блестящими: среднегодовые темпы роста останутся на уровне 1,8 – 2%, безработица будет колебаться между 7 и 9%, а социальное напряжение в обществе в следствии непопулярных реформ будет возрастать. Те мне менее создание и упрочнение ЭВС играет исключительно важную и постоянно возрастающую стабилизирующую роль. В долгосрочной перспективе Европа еще не потеряла шансы на прорыв, который в случае удачного и последовательного воплощения реформ может оказаться не столько уж отдаленным.

3.3. Роль интеграции европейских стран в обеспечении оптимального валютного пространства и устойчивости евро

Европейский валютный союз будет представлять собой логичное и естественное дополнение внутреннего европейского рынка, на территории которого исчезли последние барьеры на пути свободного движения капитала, товаров, услуг, рабочей силы. Общая валюта повысит эффективность ценообразования и укрепит тем самым конкурентоспособность, ускорит рост. В валютном союзе будут исключены риски изменения курсов валют стран, входящих в него, и тем самым связанные с этим операционные расходы и расходы на хеджирование, что приведет к большей надежности планирования торговли и долгосрочных инвестиций.

Сотрудничество между странами ЕС сейчас затрудняет и колебание валютных курсов. Риск, связанный с колебаниями, закладывается и в цену продукции, и в процентные ставки кредитов. Введение единой европейской валюты снимает эту проблему. В результате единая валюта станет более стабильной, чем любая из национальных валют в отдельности. Центральным банкам стран, объединившимся в валютный союз, станет легче удерживать курс евро, чем любой отдельно взятой стране.

Следовательно, кратко преимущества единого валютного союза можно сформулировать следующим образом:

снижение трансакционных издержек;
избавление от курсовых рисков;
ослабление зависимости от доллара.

В конце 1998 г. перед началом "новой экономической эры" мнения экспертов были диаметрально противоположны, но многие были уверены в безусловном успехе евро. Экономисты выстраивали целые системы доказательств жизненной необходимости введения новой валюты, оперируя такими аргументами, как снижение торговых и банковских издержек, удешевление кредитных ресурсов для стран зоны евро, снижение валютных рисков, формирование единого европейского рынка капитала, укрепление бюджетной дисциплины, повышение интенсивности инвестиционных процессов и др. Одним из основных доказательств устойчивости и силы новой валюты выступал факт асимметрии пропорций макроэкономических показателей США и доли, которую занимает доллар в мировой финансовой системе. Полагалось, что соответствие стран - участниц зоны евро ряду критериев (дефицит бюджета, государственный долг, уровень инфляции, колебания валютных курсов, уровень процентных ставок по долгосрочным кредитам) является достаточным условием их экономической однородности. Задолго до свершившегося факта многие скрупулезно высчитывали, какой эффект получат страны, ориентированные на использование в своих расчетах доллара США, какие объемы активов инвестиционных компаний и банков будут переведены в евро и как благоприятно это отразится на структуре фондового рынка. Российские банки начиная с конца 1998 г. спешили сообщить о своей готовности работать с евро.

Прежде чем пытаться определить фундаментальные предпосылки сложившейся ситуации, обратимся к истории - ведь идея валютного объединения насчитывает не менее 100 лет.

Задолго до Маастрихтского соглашения о создании Европейского союза, подписанного 7 февраля 1992 г., в Старом Свете предпринимались попытки упорядочить валютные взаимоотношения и даже объединить валюты в рамках некоторых стран. Например, в XIX в. были предприняты попытки создать Латинский денежный союз, а также Германский денежный союз, которые в конце концов развалились. Тем не менее мысль об урегулировании валютных отношений между государствами континента не оставляла экономистов и руководителей европейских государств на протяжении всего века. В 1957 г. был создан Общий рынок, который определил льготные правила торговли между странами, входящими в этот блок. В рамках его создания валютный вопрос не был поставлен в повестку дня, так как действовавшая тогда Бреттон-вудсская система фиксированных курсов казалась вполне работоспособной. Тем не менее создание Общего рынка в какой-то степени предварило Маастрихтское соглашение, потому что определило и первые признаки экономического единения стран континента.

В качестве объясняющих причин неблагоприятной конъюнктуры евровалюты экспертами называются факторы, связанные с текущими экономическими различиями США и Европы: разные темпы и прогнозы развития, разные уровни процентных ставок и т.д. Учитывая, что позиции доминирующей валюты во многом определяются конкурентоспособностью различных экономических систем, это довольно веские аргументы.

В то же время, фундаментальная причина возможной слабости евро в большей степени кроется в ее синтетической природе, которая не учитывает более глубоких противоречий, связанных не только с текущими показателями. Даже несмотря на формальную принадлежность к одному экономическому классу, по ряду контролируемых показателей страны еврозоны изначально неоднородны в своем развитии в силу политических, исторических, социальных, культурных, этнографических и других особенностей. Вряд ли можно ставить на одну ступень Германию и Ирландию, Финляндию и Францию. Последняя демонстрирует существенный отрыв в экономическом развитии от других европейских стран.

Следует учесть и различия в особенностях банковских культур. Так, например, Ирландии присущ англо-саксонский тип банковской культуры, а Дания, которая собирается присоединиться к странам еврозоны, ближе к немецкому типу. Те или иные экономические, политические, культурные особенности различных европейских стран все время требуют дополнительных усилий для создателей евро, чтобы удержать шаткую планку равновесия. К примеру, ирландский экономический бум за счет особых инвестиционных условий "выбивает" эту страну из скромных общеевропейских показателей, он же таит в себе угрозу раскачивания инфляционных процессов на континенте; французское нововведение 35-часовой рабочей недели может нарушить баланс миграционных потоков трудовых ресурсов; в конце концов изоляция Австрии на волне прихода к власти ультраправых и вовсе поставила под угрозу любые разговоры о будущем политическом единении стран еврозоны (вероятность аналогичных процессов сейчас велика в Италии).

Таким образом, о единстве стран речи идти не может. В то же время предполагается, что евро, заменив собой национальные валюты, будет проводником единой денежной политики одновременно для всех стран зоны.

Механизм регулирования евро предполагает формальный обезличенный подход ко всем странам зоны. Единая ставка, устанавливаемая ЕЦБ, является сама по себе источником дополнительных противоречий. Наличие единой ставки для различных стран привели к тому, что экономически более сильные государства будут фактически выполнять роль доноров для более слабых. Подавление инфляции в одной или группе стран за счет увеличения процентных ставок неизбежно приводит к замедлению развития других, так как страны еврозоны находятся на различных циклах экономического развития, и для одних из них низкие процентные ставки являются благом, тогда как для других - совсем наоборот. Если, к примеру, Германия в условиях слабой валюты может развиваться за счет внутренних ресурсов, то Греция, остро нуждающаяся в иностранных инвестициях и не обладающая высоким экспортным потенциалом, нуждается в сильной валюте и высоких процентных ставках. При этом вступление в еврозону более слабых с экономической точки зрения стран (Польша, Чехия, Венгрия) еще больше усугубило дисбаланс.

Уже сейчас вместо объединяющей роли евро стало выступать в качестве негативного фактора для национальных европейских валют. Не случайно, что в настоящее время, после спада эйфории, население ряда стран стало демонстрировать все более сдержанную позицию в отношении отмены национальной валюты в связи с вводом евро. Справедливости ради надо сказать, что полного краха пока не произошло, у евро еще остаются шансы, и сейчас рано говорить о том, насколько правомерен и своевременен был процесс валютной интеграции на европейском континенте. Слишком невелик срок жизни новой валюты. Возможно, что в конце концов европейцы окажутся в более выгодном положении перед странами других макрорегионов как первопроходцы. Ведь идея создания валютных зон все более популярна не только в Старом Свете. О создании долларовой зоны говорят в обеих Америках (Эквадор уже отказался от сукре), в то же время Бразилия пытается инициировать процесс унификации валют в рамках Меркосура, Япония выступает с инициативой объединения Юго-Восточной Азии под знаком иены, даже в Африке отдельные политики выступали с идеей создания африканского аналога евро, нечто похожее при удачном стечении обстоятельств может возникнуть и на территории бывшего СССР (возрождение рублевой зоны). В дальнейшем все будет зависеть от того, как поведет себя мировая экономика. Если экономический рост продлится еще несколько лет, то евро может выдержать этот "карантинный" период и минимизировать все негативные последствия единой валюты, которые проявились в первые годы ее жизни.