Содержание
Введение. 3
Глава 1. Общая характеристика
нарушений неприкосновенности частной
жизни 5
1.1. Международно-правовые
процедуры и контрольные механизмы в области охраны частной жизни. 5
1.2. Нарушение неприкосновенности частной жизни: уголовно-правовые аспекты.. 8
Глава 2. Ответственность за
нарушение неприкосновенности частной жизни в уголовном законодательстве России
и зарубежный опыт. 13
Заключение. 27
Список источников и
литературы.. 29
Введение
Одной из ключевых идей, лежащих в основе конституционного строя
современной России, является признание человека, его прав и свобод, высшей ценностью.
Эта исходная идея диктует и принципиально новый подход к определению правового статуса
человека, определению границ того, что позволено государству и обществу по отношению
к человеку, и пониманию того, какая территория является суверенной и неприкосновенной
территорией частной жизни.
Право на неприкосновенность частной жизни закреплено в Конституции,
однако отсутствие в законодательстве сколько-нибудь конкретных гарантий и механизмов
его защиты не только создает атмосферу, благоприятствующую вторжению в частную жизнь
со стороны государственных структур, коммерческих и криминальных организаций, но
в большинстве случаев препятствует возможности обнаружения таких нарушений.
Провозглашенные Конституцией РФ права и свободы человека и гражданина
обеспечиваются в процессе осуществления деятельности законодательной и исполнительной
власти, органов местного самоуправления, органов правосудия. Определенные правовые
гарантии провозглашенных Конституцией РФ прав и свобод содержатся в нормах всех
отраслей права в силу их разнообразия, обусловленного социальным назначением этих
прав и свобод. В теории государства и права выделяют четыре большие группы прав
и свобод: политические, социально-экономические, личные и культурные. В литературе
в эту группу обоснованно предлагается включить и экологические на том основании,
что в ст. 42 Конституции РФ провозглашается: "Каждый имеет право на благоприятную
окружающую среду, достоверную информацию о ее состоянии и на возмещение ущерба,
причиненного его здоровью или имуществу экологическим правонарушением". Однако
ответственность за посягательства на экологические права граждан не предусмотрена
в рассматриваемой главе. Такого рода нормы отнесены законодателем к числу преступлений
против общественной безопасности и общественного порядка (разд. IX) и выделены в
самостоятельную гл. 26 "Экологические преступления".
Указанные права и свободы охраняются нормами различных отраслей
законодательства (конституционного, гражданского, трудового, экологического и др.).
Уголовное же право охраняет права и свободы граждан от наиболее
опасных на них посягательств. В каждой главе Особенной части УК РФ содержатся нормы,
предусматривающие ответственность за посягательства на те или иные права либо свободы
граждан. Вместе с тем законодатель выделяет отдельную главу, озаглавленную "Преступления
против конституционных прав и свобод человека и гражданина" (гл. 19).
Целью данной работы является изучение защиты неприкосновенности
частной жизни уголовно-правовыми способами.
В соответствии с поставленной целью задачами работы будут являться
рассмотрение следующих вопросов:
- рассмотреть международно-правовые процедуры и контрольные
механизмы в области охраны частной жизни;
- охарактеризовать нарушение неприкосновенности частной
жизни: уголовно-правовые аспекты;
- раскрыть ответственность за нарушение неприкосновенности
частной жизни в уголовном законодательстве России и зарубежный опыт.
Глава 1. Общая характеристика нарушений неприкосновенности частной жизни
1.1. Международно-правовые процедуры и контрольные механизмы
в области охраны частной жизни
Международные процедуры в области охраны частной жизни представляют
собой методы, порядок рассмотрения, проверки, подготовки предложений и принятие
решений по сообщениям, заявлениям и иной информации о нарушениях прав человека.
Контрольные механизмы представляют собой определенные организационные
структуры (международные суды по правам человека, международные организации, включая
комитеты, комиссии, рабочие группы, специальных докладчиков). В рамках одного контрольного
органа могут использоваться различные процедуры.
Лица, входящие в состав того или иного контрольного органа, могут,
конечно, быть представителями государства, но, как правило, чаще являются частными
лицами. Это принцип международных правовых процедур и контрольных механизмов. То
есть производится какая-то независимая правовая экспертиза и оценка с возможным
принятием решения. Упомянутые лица не получают, как правило, указаний от своих правительств
и не отвечают перед ними за свою деятельность в составе того или иного органа. Естественно,
о каких-то указаниях и отчетах никак нельзя говорить применительно, например, к
судьям Международного суда по правам человека, к специальным докладчикам (например,
к специальным докладчикам в системе Организации Объединенных Наций, и, конечно,
экспертам, которые производят, как я уже сказал, независимую правовую экспертизу.
Международные процедуры в области охраны частной жизни по методам
и источникам сбора информации можно, на мой взгляд, разделить на следующие категории.
Первая большая категория - это рассмотрение докладов государств
международной организации или в ином органе о выполнении этими государствами своих
обязательств в области прав человека. Вот сейчас поставлен вопрос о подобном докладе
Турции по соблюдению прав человека, и связано это с известным арестом известного
курдского деятеля.[1]
Второе -- это рассмотрение жалоб или заявлений государств друг
на друга по поводу нарушения таких обязательств. Это традиционная часть.
Третье -- это рассмотрение индивидуальных жалоб, заявлений отдельных
лиц, групп или неправительственных организаций на нарушения прав граждан в области
охраны частной жизни тем или иным государством. Вот эта третья составляющая выходит
как бы на главенствующее место сейчас в Европе применительно к нашему участию в
Совете Европы и применительно к деятельности Международного Суда по правам человека
в Страсбурге.
И, наконец, четвертая, реже встречающаяся группа -- это изучение
ситуаций, связанных с предполагаемыми нарушениями прав человека и охраны частной
жизни.
Международные контрольные механизмы, как правило, представляют
собой, конечно, коллективные органы (комитеты, группы, может быть, даже целые международные
организации), хотя, я уже сказал об этом, институт индивидуальных специальных докладчиков
достаточно часто встречается в практике ООН и, что для нас очень важно и интересно,
-- Совета Европы.
Коллективные органы принимают свои решения либо консенсусом,
либо большинством голосов. Юридическая природа их решений различна. Если решения
Европейского суда по правам человека носят обязательный характер, то решения Комитета
по конвенциям и рекомендациям Исполнительного Совета ЮНЕСКО носят только рекомендательный
характер, да и то нуждаются в одобрении самого Исполсовета ЮНЕСКО.
Создание и функционирование международных контрольных органов
в области прав человека и охраны частной жизни, как бы мы ни спорили с обратным
утверждением, -- это объективная реальность конца нашего века и следствие того,
что права человека в области охраны частной жизни вышли из рамок исключительной
внутренней компетенции государства, превратившись не только в общеевропейскую составляющую,
но и в элемент общих международных отношений. Думается, что отрицать последнее по
крайней мере бесполезно. [2]
Среди универсальных международных организаций, которые необходимо
отметить, конечно, особое место занимает Организация Объединенных Наций. Это традиционно.
И роль ООН, ее Генеральной Ассамблеи заключается прежде всего в том, что Организация
Объединенных Наций выработала под своей эгидой Всеобщую декларацию прав человека,
заложившую основу того, что мы понимаем сейчас как права человека в целом, не только
в Европе, но и во всем мире. И, конечно, это разработка и затем принятие Пактов
о правах человека 1966 года, которые явились основой для понимания проблемы прав
человека в современном мире.
Среди специализированных организаций системы ООН я бы особо отметил
ЮНЕСКО, о компетенции которой в области прав человека и охраны частной жизни часто
забывают. И забывают прежде всего наши адвокаты. В рамках Исполнительного Совета
ЮНЕСКО действует Комитет по конвенциям и рекомендациям. По существу, это только
лишь название - Комитет по конвенциям и рекомендациям. На самом деле, помимо подготовки
проектов международных правовых актов в области прав человека для рассмотрения ЮНЕСКО,
Комитет собирается на свои сессии два раза в год и рассматривает жалобы конкретных
лиц и неправительственных организаций по поводу нарушений прав граждан в области
образования, науки и культуры. Заседания комитета проводятся при закрытых дверях.
1.2. Нарушение неприкосновенности частной жизни:
уголовно-правовые аспекты
В соответствии со ст. 23 Конституции РФ каждому гражданину гарантировано
право на неприкосновенность частной жизни, которое может быть ограничено только
в соответствии с законом на основании судебного решения.
Согласно ст. 24 Конституции РФ сбор, хранение, использование
и распространение информации о частной жизни лица без его согласия не допускается,
за исключением случаев, указанных в законе. Это конституционное право теперь охраняется
и ст. 137 УК РФ.
Частная жизнь как проявление человеческой индивидуальности
является самостоятельной ценностью, заключающейся в свободе от вмешательства
государства, организаций и граждан в личную жизнь человека, в создаваемых
обществом и государством возможностях для сохранения в тайне сведений об этой
стороне жизни. От того, насколько уважительно государство относится к личной
жизни гражданина, насколько надежны гарантии от вмешательства в нее, зависят
оценка уровня цивилизованности общества и показатели правовой развитости
государства. Особенно актуальна данная проблема в условиях информационного
взрыва, компьютеризации многих сфер жизни, совершенствования технических
средств получения информации.
Несмотря на то что охраняемое ст. 137 УК право относится к
сфере частной жизни, посягательство на него затрагивает интересы общества в
целом, нарушает основные условия его существования, т.е. является общественно
опасным и потому уголовно наказуемым. О том, что общество и государство придают
важное значение охране данного права, свидетельствует, например, такой факт,
что в Перечне сведений конфиденциального характера на первое место поставлены
сведения о фактах, событиях и обстоятельствах частной жизни гражданина,
позволяющие идентифицировать его личность (персональные данные), за исключением
сведений, подлежащих распространению в средствах массовой информации в
установленных федеральными законами случаях.
Непосредственным объектом преступления, предусмотренного ст.
137 УК РФ, являются общественные отношения, связанные с обеспечением конституционного
права на неприкосновенность частной жизни, личную или семейную тайну.
Факультативным объектом данного преступления могут выступать
общественные отношения, связанные с обеспечением тех прав и законных интересов,
которым причиняется вред.
Нарушение неприкосновенности частной жизни с объективной стороны
выражается в собирании без согласия лица сведений, составляющих его личную или семейную
тайну, или публичном либо приватном их распространении, а с субъективной стороны
предполагает прямой умысел и наличие корыстной или иной личной заинтересованности
виновных.[3]
Корыстная заинтересованность в нарушении неприкосновенности частной
жизни понимается как стремление лица получить существенную выгоду без незаконного
возмездного обращения чужого имущества в свою собственность или собственность других
лиц. Например, виновный стремится извлечь выгоду за счет увольнения лица, чье право
на неприкосновенность частной жизни было нарушено в связи с отказом от участия в
конкурсе, снятия своей кандидатуры на выборах в пользу виновного и т.п. Корысть
имеет место в случаях, когда виновный собирает или распространяет сведения о частной
жизни за определенную плату либо продает эти сведения.
Личная заинтересованность может выражаться в стремлении извлечь
выгоду неимущественного характера, обусловленную такими побуждениями, как: карьеризм,
протекционизм, семейственность, получение услуги, сокрытие своей некомпетентности.
Отсутствие названных мотивов при нарушении неприкосновенности
частной жизни исключает привлечение лица к уголовной ответственности по ст. 137
УК РФ.
Способы совершения деяния не имеют значения. В качестве таковых
могут быть беседы с сослуживцами, соседями, родственниками, лечащими врачами, близкими
людьми потерпевшего. Сведения, составляющие личную или семейную тайну гражданина,
могут быть получены путем незаконного ознакомления с документами, письмами, находящимися
в доме или по месту работы потерпевшего, у его родственников и т.п. Кроме того,
незаконное собирание может совершаться также путем несанкционированного входа в
компьютерные базы данных. Собирание может быть тайным, под какимлибо предлогом,
или открытым.
К сведениям, составляющим личную и семейную тайну, на мой взгляд,
можно отнести различные сведения об образе жизни лица, его семьи, близких, его привычках,
состоянии здоровья, родственниках, друзьях, интимных и личных отношениях, религиозных
воззрениях, финансовом состоянии, в том числе и денежных вкладах. К этой же категории
относятся сведения из области адвокатской, судебной, нотариальной, коммерческой
деятельности указанных лиц, тайна которых охраняется законом.
Необходимо отметить, что данное преступление будет оконченным
лишь в случае причинения вреда правам и законным интересам граждан. А если оглашение
сведений о частной жизни лица способствовало поднятию его авторитета, либо никак
не отразилось на его реноме и не причинило вреда его конституционным правам, то
содеянное нельзя признать преступлением.
Материальный состав преступления, предусмотренный ч. 1 ст. 137
УК РФ, можно представить в виде конъюнкции трех элементов:
незаконное собирание или распространение сведений о частной жизни
лица, составляющих личную или семейную тайну;
корыстная или личная заинтересованность лица, собирающего или
распространяющего полученные сведения;
причинение вреда правам и законным интересам граждан.
Отсутствие хотя бы одного из перечисленных элементов не позволяет
применять рассматриваемую статью УК РФ. Рассмотрим их.
Под незаконным собиранием уголовное право подразумевает
получение и фиксацию на каком-нибудь носители или в памяти человека конфиденциальных
сведений о частной жизни гражданина без его согласия, а под распространением сведений
— расширение круга лиц, которым известны эти сведения.
Корыстная или личная заинтересованность предполагает
получение для себя или других лиц каких-нибудь выгод или преимуществ как материального,
так и нематериального характера за счет дискредитации другого человека.
Причиненный вред может быть материальным или моральным.
Если человек собирает и распространяет сведения о чужой частной
жизни, но не ставит перед собой цель дискредитировать объект наблюдения, то состав
преступления отсутствует.
Например, Артемовской городской прокуратурой возбуждено
уголовное дело по ч.1 ст. 137 УК РФ («Нарушение неприкосновенности частной
жизни»),— сообщили АПИ в пресс-службе прокуратуры Свердловской области.
Поводом для возбуждения уголовного дела послужило
поступившее в прокуратуру заявление женщины о защите ее конституционных прав —
неприкосновенности частной жизни, личной и семейной тайны, чести и доброго
имени. Проведенной по обращению женщины прокурорской проверкой установлено, что
некий гражданин в целях создания отрицательного впечатления о заявительнице у
других лиц распространил сведения о ее частной жизни, передав своим знакомым
копии медицинских документов. В этих документах содержались сведения об
имевшемся в прошлом у заявительницы психическом заболевании, что, кроме личной,
составляет еще и врачебную тайну.
В ходе расследования данного уголовного дела следствию
предстоит не только привлечь к ответственности нарушителя неприкосновенности
частной жизни, но и выяснить, как в руки простого обывателя попали документы,
содержащие врачебную тайну.[4]
Но закон не дает права правоохранительным органам контролировать
интернет-линию без соответствующего решения суда, поэтому, чтобы узнать номер телефона,
с которого администрируется сайт, необходимо сначала пригласить независимых экспертов,
которые должны дать соответствующее заключение, затем обратиться в суд и только
после получения судебного решения можно узнать у провайдера адрес, с которого распространяется
непристойная информация.
Глава 2. Ответственность за нарушение неприкосновенности
частной жизни в уголовном законодательстве России и зарубежный опыт
После
Второй мировой войны начинается «интенсивное осознание мировым сообществом планетарного
значения проблемы прав человека»,[5]
хотя отдельные нормы об ответственности за незаконное проникновение в жилище, нарушение
тайны почтовых и телеграфных сообщений существовали в уголовных кодексах Бельгии,
Голландии, Японии, Дании, в Уголовном уложении России уже в конце XIX — первых десятилетиях
XX в. В ст. 12 Всеобщей декларации прав человека 1948 г. и ст. 17 Международного
пакта о гражданских и политических правах 1966 г., посвященных охране частной жизни,
содержится положение, имеющее непосредственное отношение к развитию национального
уголовного законодательства: «Каждый человек имеет право на защиту закона от такого
вмешательства или от таких посягательств».[6]
К этим актам присоединилось большинство стран мира.
В российской
истории общая норма, устанавливающая ответственность за нарушение неприкосновенности
частной жизни, впервые включена в Уголовный кодекс 1996 г. Изучение зарубежного
опыта построения норм об ответственности за посягательства на неприкосновенность
частной жизни может быть полезным для оценки соответствующих статей УК РФ и направлений
их дальнейшего совершенствования. Известный французский юрист Р. Давид писал: «Сравнительный
метод показывает преходящий, случайный характер отдельных норм или институтов, которые
без такого сравнения могут считаться необходимыми... позволяет увидеть... что некоторые
нормы права плохо составлены... Пытаться ограничить юридическую науку пределами
одного государства... значит ограничить свои возможности познания и деятельности».[7]
Исходя из этого, нами предпринят обзор некоторой части современного зарубежного
уголовного законодательства и сравнение его с уголовно-правовыми нормами, действующими
в Российской Федерации.[8]
Российский
законодатель признает объектом посягательства на неприкосновенность частной жизни
одноименное конституционное право. Об этом свидетельствует место нормы в системе
Особенной части УК РФ. Ряд иностранных законодателей придерживаются аналогичного
мнения, размещая статью об ответственности за нарушение неприкосновенности частной
жизни в главе о преступлениях против конституционных («основных») прав человека.
В некоторых странах закон содержит «специализированный» раздел или главу: «Преступления
против неприкосновенности частной жизни...» (УК Испании, раздел X; УК Литвы, гл.
XXIV), «О посягательстве на частную жизнь» (УК Франции, гл. 6, отдел 1), «Нарушение
неприкосновенности и тайны частной жизни» (УК Германии, раздел 15), посягательства
«на частную сферу и служебную тайну» (УК Австрии, раздел 5). В уголовных кодексах
Швеции (гл. 4) и Эстонии (гл. 9, раздел 6) данная статья помещена в разделе о преступлениях
против свободы человека. Поскольку «уважение к частной жизни есть один из аспектов
индивидуальной свободы»,[9]
это не может вызывать принципиальных возражений.
Трудно
найти причины, побудившие белорусского законодателя поместить исследуемую норму
в главу о преступлениях против семьи и интересов несовершеннолетних (гл. 21), а
не в имеющуюся в кодексе главу о преступлениях против конституционных прав (гл.
23).
В УК
Бельгии (раздел V) и УК Голландии (раздел V) статья размещена среди преступлений
против общественного порядка, а в Примерном кодексе США — в разделе об учинении
беспорядков и поведении, нарушающем публичный порядок (раздел 250). В результате
происходящего в связи с этим смещения приоритетов уголовно-правовой охраны неизбежно
умаляется значение обеспечения права на неприкосновенность частной жизни человека
уголовно-правовыми средствами. На практике это может приводить к необоснованному
отказу от уголовного преследования в случаях, когда посягательство на неприкосновенность
частной жизни не сопровождается одновременным нарушением общественного порядка.
В юридической
литературе уже обращалось внимание на нетрадиционный подход к построению Особенной
части УК Польши 1997 г.[10]
В частности, в нем сформирована специальная глава о преступлениях против охраны
информации (глава XXXIII), в основу которой положен единый предмет, а не объект,
входящих в главу преступлений. Наряду со статьями об ответственности за нарушения
неприкосновенности частной жизни эта глава включает нормы о разглашении и незаконном
использовании сведений, составляющих государственную, служебную, профессиональную
тайну, а также сведений, находящихся в государственных информационных ресурсах.
Этот прием, на наш взгляд, заслуживает изучения и дальнейшего обсуждения как возможность
построения особенной части уголовного закона в XXI в. По мнению исследователей,
с учетом особого предмета посягательства в УК РФ сконструирована глава 28 «Преступления
в сфере компьютерной информации».[11]
С. Ф. Милюков полагает, что в Особенной части УК РФ целесообразно выделить самостоятельный
раздел «Преступления в сфере оборота информации», так как глава 28 «не вписывается
в родовой объект преступлений из раздела IX «Преступления против общественной безопасности
и общественного порядка».[12]
Российский
законодатель описывает действие в ч. 1 ст. 137 УК следующим образом: «незаконное
собирание или распространение сведений о частной жизни лица, составляющих его личную
или семейную тайну, без его согласия, либо распространение этих сведений в публичном
выступлении, публично демонстрирующемся произведении или средствах массовой информации...».
В законодательстве
стран Западной Европы обычно приводятся описания двух порицаемых действий, посредством
которых может осуществляться сбор информации о частной жизни, а именно: «нарушение
конфиденциальности слова» (УК ФРГ, § 201) и «посягательство на неприкосновенность
образа» (УК Испании, раздел X, гл. 2). Кроме того, специально конкретизируются приемы
и другие обстоятельства сбора сведений: «умышленное, в жилом помещении или в любом
месте, кроме жилого помещения, с помощью технического приспособления подслушивание
и запись разговора лицом, которое не является его участником» (УК Голландии, ст.
139, п. «а», «Ь»); «незаконное с использованием аудио- или видеоинструментов получение
информации или изображения, относящихся к частной жизни, во время нахождения в чужом
жилище или ином частном местопребывании» (УК Италии, ст. 615-bis); «умышленное создание
изображения лица, находящегося в жилом помещении или комнате, закрытой для публики»
(УК Голландии, ст. 139, п. «f»), «незаконное фотографирование другого лица» (УК
Дании, § 264 «а»), умышленное посягательство на интимность частной жизни другого
лица путем фиксирования, записи или передачи его изображения» (УК Франции, ст. 226-1,
п. 2).
Однако
в науке по вопросу о том, в каком соотношении находятся понятия «сведения о частной
жизни» и «сведения, составляющие личную и семейную тайну», единого мнения не существует.[13]
Например, Е. Е. Калашникова считает, что «ст. 137 УК РФ под частной жизнью понимает
право на личную и семейную тайны, оставляя за рамками состава все другие отношения,
связанные с личной жизнью человека».[14]
Иного мнения придерживается А. Н. Красиков. Он пишет: «...трудно понять, почему
УК РФ признает охраняемым не все установленное Конституцией РФ право неприкосновенности
частной жизни, а лишь только часть его содержания, т. е. то, что составляет личную
или семейную тайну».[15]
Такой же точки зрения придерживается таджикский ученый Т. Шарипов, предлагающий
соответствующим образом «расширить диспозицию» ст. 144 УК Таджикистана.[16]
Из текста
ч. 1 ст. 23 Конституции Российской Федерации буквально следует, что в ней перечислено
несколько отдельных объектов, охраняемых законом: 1) неприкосновенность частной
жизни, 2) личная и семейная тайна, 3) честь и доброе имя. Представляется, что для
реализации целей, стоящих перед ст. 137 УК РФ, необходимо оперировать понятием «сведения
о частной жизни» независимо от того, какое содержание вкладывается в понятие личной
и семейной тайны. Уголовному законодателю не следовало в ст. 137 УК «редактировать»
текст Конституции, устанавливая уголовно-правовую охрану только для сведений, являющихся
личной и семейной тайной.
В качестве
дополнительного аргумента можно сослаться на закон «Об информации, информатизации
и защите информации»,[17]
в котором обоснованно разделяются обсуждаемые понятия: «Не допускаются сбор, хранение,
использование и распространение информации о частной жизни, а равно информации,
нарушающей личную тайну, семейную тайну, тайну переписки, телефонных переговоров,
почтовых, телеграфных и иных сообщений физического лица без его согласия...» (ст.
11). Аналогичным образом поступает Гражданский кодекс РФ, раздельно называющий в
ст. 150 «...неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну» среди принадлежащих
гражданину нематериальных благ.
Интересно
отметить, что международно-правовые акты в части, касающейся неприкосновенности
частной жизни, не используют категорию тайны: «Никто не может подвергаться произвольному
вмешательству в его личную и семейную жизнь, произвольным или незаконным посягательствам
на неприкосновенность его жилища или тайну его корреспонденции или незаконным посягательствам
на его честь и репутацию» — формулирует ст. 12 Всеобщей декларации прав человека
и идентичная ей ст. 17 Международного пакта о гражданских и политических правах.
Конвенция о защите прав человека и основных свобод 1950 г. и Конвенция СНГ о правах
и основных свободах человека 1995 г., формулируют правило несколько иначе, но также
обходятся без обращения к понятиям личной и семейной тайны: «Каждый имеет право
на уважение его частной и семейной жизни, его жилища и корреспонденции»; «Каждый
человек имеет право на уважение его частной и семейной жизни, на неприкосновенность
жилища и тайну переписки».[18]
Также без ссылки на тайну сформулирована и ст. 9 Декларации прав и свобод человека
и гражданина, принятая Верховным Советом РСФСР в 1991 г.: «Каждый имеет право на
неприкосновенность его частной жизни, на тайну переписки, телефонных переговоров,
телеграфных и иных сообщений».[19]
Содержание
понятий «личная и семейная тайна» определяется неоднозначно. Авторы комментария
к Конституции Российской Федерации считают, что предметом личной и семейной тайны
могут быть сведения о фактах биографии лица, состоянии его здоровья, имущественном
положении, роде занятий, совершенных поступках, взглядах, оценках, убеждениях, отношениях
в семье или с другими людьми,[20]
а комментаторы Закона «Об оперативно-розыскной деятельности» делают этот перечень
открытым, добавляя:«.. .и другие сведения, которые человек не желает предавать огласке».[21]
Трудно согласиться с подобным толкованием, поскольку в нем не дифференцируется содержание
понятий «личная и семейная тайна» и «частная жизнь», что противоречит тексту Конституции
Российской Федерации.
По мнению
исследователей, «общим для всех видов конфиденциальных сведений является тот факт,
что свободный доступ к ним ограничен в силу предписаний федерального законодательства»,[22]
и, кроме того, что право на неприкосновенность частной жизни включает в себя «нормы
так называемого института профессиональной тайны, т. е. сведений, доверенных представителям
соответствующих профессий для защиты прав и законных интересов того или иного лица».[23]
Тайными, на наш взгляд, следует считать только такие сведения о частной жизни человека,
которые признаны (т. е. названы) тайной в законе. Этот критерий позволяет четко
разграничить обсуждаемые понятия. Речь идет о совокупности профессиональных и служебных
тайн, выступающих одновременно как личная и семейная тайна — медицинская (врачебная),
нотариальная, телекоммуникационная, тайна актов гражданского состояния, адвокатская
(тайна судебного представительства), исповеди, вкладов, страхования и др. «В основе
профессиональных тайн, — справедливо отмечает Л. Б. Алексеева, — лежат личные тайны,
защищенные от разглашения запретами, адресованными тем, кому эти тайны по необходимости
доверены».[24] В ст.
137 УК РФ, по нашему мнению, следовало установить уголовную ответственность за сбор
и использование любых сведений о частной жизни человека независимо от того, охраняются
ли они специально в качестве тайны. За такие действия, как нарушение личных тайн
(разглашение тайны усыновления, нарушение почтовой, банковской, коммерческой тайны)
наступает самостоятельная ответственность.
В Российской
Федерации ответственность за нарушение неприкосновенности частной жизни установлена
в том случае, если это деяние причинило вред правам и законным интересам граждан.
Необходимость
связывать возможность уголовной ответственности за нарушение неприкосновенности
частной жизни с наступлением общественно опасных последствий, по нашему мнению,
отсутствует. Подобные действия посягают на фундаментальные общечеловеческие ценности
и уже в силу этого обстоятельства обладают достаточной для их криминализации общественной
опасностью, независимо от тех фактических последствий, которые они за собой повлекли.
«Материальные составы создаются тогда, когда само по себе деяние, не повлекшее преступного
результата, является безразличным для уголовного права», — подчеркивает Г. Л. Кригер.[25]
Норма закона, указывающая на необходимость выявления материального состава преступления,
в данном случае подталкивает правоприменителя к обсуждению вопроса, сама постановка
которого представляется абсурдной: можно ли нарушить право (на неприкосновенность
частной жизни), не причинив самим фактом нарушения вреда этому праву. В действующем
законе в число обстоятельств, подлежащих доказыванию по каждому уголовному делу,
включены оценочные признаки, имеющие качественный характер — такие признаки даже
теоретически не могут быть измерены, т. е. выражены количественно. Поскольку с учетом
самого существа этих явлений объективные критерии их оценки вряд ли могут быть выработаны,
каждый следователь, прокурор и судья будут их толковать в зависимости от своих собственных
индивидуальных представлений, взглядов своих учителей и начальников, прочитанной
каждым из них специальной и художественной литературы: «Выбор того или иного варианта
значения правовой нормы во многом предопределен миром повседневности интерпретатора,
социально-культурными ценностями, полученными им в процессе социализации».[26]
В конечном счете это приведет к тому, что в нарушение принципа законности, преступность
деяния будет определяться не Законом, а исполняющим его лицом, что недопустимо.
С нашей точки зрения, конструирование материального состава преступления в данном
случае не вызывается необходимостью, поскольку лишь затрудняет привлечение виновных
к ответственности.
Состояние
данного вопроса осложнилось в связи с принятием Кодекса РФ об административных правонарушениях
2001 г. В ст. 13.11 этого закона впервые установлена административная ответственность
за аналогичные действия в отношении персональных данных, при этом состав правонарушения
сформулирован как формальный, не требующий доказывания наступления каких-либо последствий.
Можно предположить, что правоприменительная практика с облегчением обменяет трудности
доказывания наступления последствий от нарушения неприкосновенности частной жизни
в уголовном деле на простоту назначения административного штрафа за совершение самого
действия. В результате уголовно-правовая норма утратит последние шансы на практическое
применение.
Представляется
возможным наметить следующий путь. Прежде всего, необходимо изменить уголовно-правовую
норму — действия, посягающие на конституционные права, сами по себе обладают повышенной
общественной опасностью, вследствие чего состав преступления может быть сконструирован
как формальный. После реализации данного предложения в административном и уголовном
кодексах окажутся две статьи со схожими диспозициями и различными санкциями. Сохранить
анализируемую норму с учетом значимости охраняемых ею общественных отношений следует
в уголовном законе. Что касается административной ответственности, то статья Кодекса
РФ об административных правонарушениях может регулировать установленную и ныне ответственность
юридических лиц за нарушение порядка сбора, хранения, использования и распространения
персональных данных.
Особую
позицию по данному вопросу занял германский законодатель: норма, охраняющая «конфиденциальность
слова», сконструирована в форме деликта создания опасности («Деяние... является
наказуемым, если опубликование конфиденциальной информации может нанести вред законным
интересам другого лица», § 201). В статьях об ответственности за разглашение профессиональной
или служебной тайны подобная конструкция применена в Болгарии (ст. 145), Польше
(ст. 266), Италии (ст. 622). Австрийский законодатель распространил форму деликта
создания опасности не только на служебную, но также на коммерческую и производственную
тайну (§ 121, 122). Подобное решение едва ли будет воспринято российским законодателем.
К высказанным выше соображениям можно добавить, что использование такой конструкции
повлечет необходимость установления в каждом уголовном деле обстоятельства еще более
трудно доказуемого, чем «причинение вреда правам и законным интересам» — не самого
вреда, а лишь наличия реальной опасности его наступления. «Реальность такой опасности,
— пишет Н. Ф. Кузнецова, — требуется доказывать, как и фактический вред».[27]
Кроме того, в российском уголовном законодательстве составы опасности причинения
вреда вводятся в целях дополнительной охраны жизни и здоровья людей от более опасного
вреда, чем разглашение сведений о частной жизни — смерти человека, экологической
катастрофы (ст. 215, 217, 225 и др. УК РФ). Субъективная сторона посягательства
на неприкосновенность частной жизни по российскому законодательству предполагает
умышленную вину.
Зарубежные
законодатели придерживаются аналогичного мнения, что следует из зафиксированного
в уголовных законах принципа ответственности за неосторожные действия только в случаях,
прямо предусмотренных статьей
Уголовное
законодательство «различает мотивы личного характера и все иные мотивы, не имеющие
личного смысла и значения». К числу «иных мотивов» обычно относят ложно понимаемые
узковедомственные, государственные или общественные интересы,[28]
мотивы ложно понятой необходимости. Согласно УК РФ не должно быть привлечено к ответственности
лицо, утверждающее, что интересы общества требуют нарушения неприкосновенности частной
жизни потерпевшего ради сбора сведений о его противоправном поведении, т. е. виновному
достаточно заявить, что им движет не месть, корысть, ревность и т. п., а стремление
добиться привлечения потерпевшего к правовой ответственности. Правильность такого
подхода сомнительна. Представляется, что охрана неприкосновенности частной жизни
уголовно-правовыми средствами не должна сужаться за счет условий, относящихся к
тем или иным побуждениям виновного. Конституционное право человека на неприкосновенность
частной жизни должно защищаться уголовным законом от общественно опасных действий
независимо от тех мотивов, которыми руководствуется виновный, и тех целей, которые
он перед собой ставит.
Позиция
российского уголовного законодательства по описываемому вопросу непоследовательна.
Одним из способов посягательства на неприкосновенность частной жизни, как известно,
является нарушение тайны переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных
или иных сообщений. В России уголовная ответственность за эти действия установлена
вне зависимости от того, зачем виновный совершал противоправные действия, т. е.
мотив не является необходимым признаком состава данного преступления. Получается,
что нарушение неприкосновенности частной жизни, совершенное путем подслушивания
телефонных переговоров, наказуемо всегда, а то же деяние, совершенное, например,
путем подсматривания — только в случае его совершения по личным мотивам.
Впервые
приступая к конструированию исследуемой нормы, российский законодатель, скорее всего,
стремился за счет введения ряда ограничивающих признаков (вред, мотив, тайна) повысить
«типовую степень общественной опасности деяния» с тем, чтобы не допустить привлечения
к ответственности за совершение малозначительных, по его мнению, деяний. Этот расчет
следует признать неверным. Нарушение закрепленного Конституцией права на неприкосновенность
частной жизни само по себе обладает степенью общественной опасности, достаточной
для установления уголовной ответственности без дополнительных условий. С учетом
рекомендаций международного сообщества и наблюдаемого в последние годы распространения
подобных действий принятие законодателем решения об их криминализации несомненно
правильно. Между тем опыт применения этой статьи в течение нескольких лет, прошедших
после введения в действие УК РФ, нельзя назвать удачным. Как показывают данные судебной
статистики, по основной массе зарегистрированных уголовных дел о нарушении неприкосновенности
частной жизни уголовное преследование прекращается на предварительном следствии
и лишь в единичных случаях эти дела поступают в суд. В Российской Федерации в ч.
2 ст. 137 УК установлена более строгая ответственность за нарушение неприкосновенности
частной жизни, совершенное лицом с использованием своего служебного положения.
Значительное
число государств не предусматривает дифференциации уголовной ответственности за
анализируемое преступление. В уголовных законах тех стран, где дифференциация проводится,
обстоятельством, отягчающим ответственность, чаще всего, также признается использование
служебного положения.
Краткому
описанию результатов исследования санкций хотелось бы предпослать два общих положения.
Во-первых, страны, законодательство которых нами исследовалось, в массе своей являются
участниками общепланетарных и европейских договоренностей о необходимости всемерно
способствовать полноценной реализации человеком его прав и свобод, в частности,
охраняя их от возможных нарушений с помощью национального уголовного законодательства.
Характер и степень общественной опасности этих нарушений объективно не может существенно
различаться в разных странах, следовательно, и «количество» наказания, назначаемого
за их совершение, должно быть соразмерным, т. е. сравнимым. «Поскольку общественная
опасность не может быть непосредственно воспринята, внешним показателем, формализацией
этой опасности принято считать санкцию».[29]
Во-вторых, максимальный срок лишения свободы как вида наказания в национальных законодательствах
устанавливается в целом единообразно. Это означает, что законодатели в исследуемых
странах определяют санкции норм в одном «масштабе». «Размер наказания, предусмотренный
в санкции статьи, в сжатой форме отражает степень общественной опасности преступления
и позволяет сравнить степень общественной опасности различных преступлений», а сравнение
максимумов санкций сходных по характеру и степени общественной опасности деяний
в рамках единых «ножниц» лишения свободы как вида наказания позволяет адекватно
зафиксировать оценку уровня их общественной опасности в разных странах.
Заключение
В правовом государстве
охрана чести и достоинства человека и гражданина приобретает особое значение. Достоинство
личности охраняется государством. Ничто не может быть основанием для его умаления.
Каждый имеет
право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей
чести и доброго имени человека и гражданина (ст. 21, 23 Конституции РФ). Эти конституционные
принципы соответствуют ст. 17 Международного пакта о гражданских и политических
правах и ст. 10 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод -
о праве на защиту от незаконных посягательств на честь и достоинство личности, его
репутацию.
Возможности судебной защиты права на неприкосновенность частной
жизни в России ограничены.
Наиболее распространенными нарушениями неприкосновенности частной жизни являются посягательства на тайну связи - прослушивание
телефонных переговоров, перехват электронной почты; неправомерный сбор, хранение
и распространение персональной информации - особенно в части нелегального распространения
баз персональных данных; распространение информации о частной
жизни в средствах массовой информации.
На практике случаи привлечения к уголовной или гражданской ответственности
за нарушение тайны переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных или
иных сообщений в России немногочисленны. Что объясняется тем, что во всех случаях
простой абонент не имеет возможности ни зафиксировать, ни доказать факт нарушения
своего права на тайну переговоров. Соответственно, теряют смысл любые обращения
за защитой.
Традиционно российские суды в принятии решений руководствуются
нормами позитивного права. Закрепленное в законодательстве прямое действие Конституции,
действие норм, закрепленных международными соглашениями, в том числе, норм Европейской
Конвенции о защите прав человека и основных свобод и практики Европейского суда
по правам человека практически не находят отражения в российской практике судопроизводства.
Список источников и литературы
1. Всеобщая
декларация прав человека (принята на третьей сессии Генеральной Ассамблеи ООН резолюцией
217 А (III) от 10 декабря 1948 г.) // Российская газета. 1998. 10 декабря.
2. Международный
пакт о гражданских и политических правах (Нью-Йорк, 19 декабря 1966 г.) // Ведомости
Верховного Совета СССР. 1976. № 17. Ст. 291.
3. Конвенция
о защите прав человека и основных свобод (Рим, 4 ноября 1950 г.) (с изм. и доп.
от 21 сентября 1970 г., 20 декабря 1971 г., 1 января 1990 г., 6 ноября 1990 г.,
11 мая 1994 г.) (ст. 8) // СЗ РФ. 1998. № 20. Ст. 2143; № 44. Ст. 5400; 2001. №
2. Ст. 163.
4. Конвенция
Содружества Независимых Государств о правах и основных свободах человека (Минск,
26 мая 1995 г.) (ст. 9) // СЗ РФ. 1999. № 13. Ст. 1489.
5.
Конституция Российской
Федерации. Принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 г. М.: Юрист, 1994.
62 с.
6.
Уголовный кодекс
Российской Федерации от 13 июня 1996 г. N 63-ФЗ // Российская газета. 1996. 18 июня.
7.
Уголовно-процессуальный
кодекс Российской Федерации от 18 декабря 2001 г. N 174-ФЗ // Собрание законодательства
Российской Федерации. 2001. N 52 (часть I). Ст. 4921.
8. О внесении изменений и дополнений в Уголовный
кодекс Российской Федерации: Федеральный закон от 8 декабря 2003 г. N 162-ФЗ //
Собрание законодательства Российской Федерации. 2003. N 50. Ст. 4848.
9. Уголовное дело по факту
нарушения неприкосновенности частной жизни возбуждено в Артемовском // АПИ-Новости : Социальные новости. 23 июня. 2005
10.
Алексеева Л. Б. [Рецензия] // Государство и право. 2000.
№ 5.
11.
Баглай М. В. Конституционное право Российской Федерации:
Учебник для вузов. М., 2001..
12.
Борзенков
Г.Н. Уголовно-правовое обеспечение неприкосновенности частной
жизни//Юридический мир. 1997. N 9. С. 21.
13.
Давид Р. Основные правовые системы современности (сравнительное
право). М., 1967.
14.
Калашникова Е. Е. Частная жизнь — объект уголовно-правовой
охраны // Труды Московской государственной юридической академии. М., 1999. № 4.
15.
Кибальник А., Соломенко И. Понятие и виды тайны в уголовном
праве // Российская юстиция. 2001. № 2.
16. Комментарий к Уголовному кодексу
Российской Федерации / Отв. ред. В.И. Радченко; научн. ред. А.С. Михлин, И.В.
Шмаров. М., 1993. С.189.
17.
Кострова М. Грамматическое или языковое толкование уголовного
закона? // Законность. № 3. 2002.
18.
Красиков А. Н. Уголовно-правовая охрана прав и свобод человека
в России. Саратов, 1996.
19.
Кригер Г. Л. Уголовная ответственность за создание опасности
причинения вреда // Уголовное право в борьбе с преступностью: Сб. науч. тр. / Отв.
редактор А. М. Яковлев. М., 1981.
20.
Курс уголовного права: Общая часть. Т. 1: Учение о преступлении:
Учебник для вузов / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой, И. М. Тяжковой. М., 2002.
21.
Курс уголовного права: Особенная часть. Т. 4 / Под ред.
Г. Н. Борзенкова, В. С. Комиссарова. М., 2002.
22.
Лукашов А. И., Саркисова Э. А. Вступительная статья к Уголовному
кодексу Республики Польша / Уголовный кодекс Республики Польша / Науч. ред. А. И.
Лукашов, Н. Ф. Кузнецова. 1996
23.
Международные
акты о правах человека. Сборник документов. М., 1998. С. 56. Пакт был принят в
1966 г., ратифицирован СССР в 1976 г.//Ведомости Верховного Совета СССР. 1976.
N 17. Ст. 291.
24.
Милюков С. Ф. Средства массовой информации и преступность
(криминология СМИ) // Правоведение. 2000. № 5. С. 265.
25.
Научно-практический комментарий к Федеральному закону «Об
оперативно-розыскной деятельности» / Под ред. В. В. Николюка. М., 2002.
26.
Постатейный комментарий к Конституции Российской Федерации
/ Под общ. ред. В. Д. Карповича. М., 2002.
27.
Права человека: Учебник для вузов / Отв. ред. Е. А. Лукашева.
М., 1999.
28.
Романовский Г. Б. Право на неприкосновенность частной жизни.
М. 2001.
29.
Смолькова, И.В. Коллизия частного и публичного интереса
при получении правоохранительными органами информации о частной жизни граждан
// Доступ граждан к правовой информации и защита неприкосновенности частной
жизни: Материалы межд. “Круглого стола”. 31 мая-2 июня 1999 г . - Иркутск:
Изд-во Иркут. гос. экон. акад., 2000.
30.
Смолькова, И.В. Правовая защита неприкосновенности
частной (личной) жизни граждан // Социально-политический журнал
(социально-гуманитарные знания). – М., 1998. – № 6.
31.
Смолькова, И.В. Частная жизнь: значение, понятие,
неприкосновенность // Доступ граждан к законодательству субъектов Российской
федерации. Защита прав граждан и неприкосновенность частной жизни: Мат-лы
междунар. «Круглого стола». - Иркутск: Изд-во Иркут. гос. экон. акад., 2003.
32.
Уголовное право России: Учебник для вузов. Т. 2: Особенная
часть / Под ред. А. Н. Игнатова, Ю. А. Красикова. М., 1996.
33.
Уголовное право Российской Федерации. Общая часть: Учебник
/ Под ред. А. И. Рарога. М., 2001.
34.
Шарапов Т. Основные черты уголовного законодательства Республики
Таджикистан и некоторые проблемы его совершенствования // Новое уголовное законодательство
стран СНГ и Балтии / Под ред. Л. Л. Кругликова, Н. Ф. Кузнецовой. М., 2002.
35.
Шумилов А. Ю. Комментарий к Федеральному закону «Об оперативно-розыскной
деятельности». М., 2000.
[1] Смолькова, И.В. Частная жизнь:
значение, понятие, неприкосновенность // Доступ граждан к законодательству
субъектов Российской федерации. Защита прав граждан и неприкосновенность
частной жизни: Мат-лы междунар. «Круглого стола». - Иркутск: Изд-во Иркут. гос.
экон. акад., 2003. – С. 136-143.
[2] Смолькова, И.В. Коллизия частного и
публичного интереса при получении правоохранительными органами информации о
частной жизни граждан // Доступ граждан к правовой информации и защита
неприкосновенности частной жизни: Материалы межд. “Круглого стола”. 31 мая-2
июня 1999 г . - Иркутск: Изд-во Иркут. гос. экон. акад., 2000. – С. 95-98.
[3] Борзенков
Г.Н. Уголовно-правовое обеспечение неприкосновенности частной
жизни//Юридический мир. 1997. N 9. С. 21.
[4] Уголовное дело по факту нарушения
неприкосновенности частной жизни возбуждено в Артемовском // АПИ-Новости : Социальные новости. 23 июня. 2005
[5] Баглай М. В. Конституционное право
Российской Федерации: Учебник для вузов. М., 2001. С. 162.
[6] Всеобщая декларация прав человека
(принята на третьей сессии Генеральной Ассамблеи ООН резолюцией 217 А (III) от
10 декабря 1948 г.) // Российская газета. 1998. 10 декабря; Международный пакт
о гражданских и политических правах (Нью-Йорк, 19 декабря 1966 г.) // Ведомости
Верховного Совета СССР. 1976. № 17. Ст. 291.
[7] Давид Р. Основные правовые системы
современности (сравнительное право). М., 1967. С. 32-33.
[8] Уголовный кодекс Австрии. М., 2001;
Уголовный кодекс Азербайджанской республики. СПб., 2001; Уголовный кодекс
Республики Беларусь. Минск, 2001; Уголовный кодекс Бельгии. СПб., 2003;
Уголовный кодекс Республики Болгария. Минск, 2000; Уголовный кодекс Голландии.
СПб., 2001; Уголовный кодекс Грузии. СПб., 2002; Уголовный кодекс Дании. М.,
2001; Уголовный кодекс Испании. М., 1998; Уголовный кодекс Республики
Казахстан. СПб., 2001; Уголовный кодекс Китайской Народной Республики. СПб.,
2001; Уголовный кодекс Кыргызской республики. СПб., 2002 и др.
[9] Права человека: Учебник для вузов /
Отв. ред. Е. А. Лукашева. М., 1999. С. 145-146.
[10] Лукашов А. И., Саркисова Э. А.
Вступительная статья к Уголовному кодексу Республики Польша / Уголовный кодекс
Республики Польша / Науч. ред. А. И. Лукашов, Н. Ф. Кузнецова. С. 30, 32.
[11] Уголовное право России: Учебник для
вузов. Т. 2: Особенная часть / Под ред. А. Н. Игнатова, Ю. А. Красикова. М.,
1996. С. 589; -Курс уголовного права: Особенная часть. Т. 4 / Под ред. Г. Н.
Борзенкова, В. С. Комиссарова. М., 2002. С. 637.
[12] Милюков С. Ф. Средства массовой
информации и преступность (криминология СМИ) // Правоведение. 2000. № 5. С.
265.
[13] Романовский Г. Б. Право на неприкосновенность
частной жизни. М. 2001. С. 58-81.
[14] Калашникова Е. Е. Частная жизнь —
объект уголовно-правовой охраны // Труды Московской государственной юридической
академии. М., 1999. № 4. С. 116.
[15] Красиков А. Н. Уголовно-правовая
охрана прав и свобод человека в России. Саратов, 1996. С. 154.
[16] Шарапов Т. Основные черты уголовного
законодательства Республики Таджикистан и некоторые проблемы его
совершенствования // Новое уголовное законодательство стран СНГ и Балтии / Под
ред. Л. Л. Кругликова, Н. Ф. Кузнецовой. М., 2002. С. 282.
[17] СЗ РФ. 1995. № 8. Ст. 609.
[18] Конвенция о защите прав человека и
основных свобод (Рим, 4 ноября 1950 г.) (с изм. и доп. от 21 сентября 1970 г.,
20 декабря 1971 г., 1 января 1990 г., 6 ноября 1990 г., 11 мая 1994 г.) (ст. 8)
// СЗ РФ. 1998. № 20. Ст. 2143; № 44. Ст. 5400; 2001. № 2. Ст. 163; Конвенция
Содружества Независимых Государств о правах и основных свободах человека
(Минск, 26 мая 1995 г.) (ст. 9) // СЗ РФ. 1999. № 13. Ст. 1489.
[19] Ведомости Съезда Народных Депутатов
Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации. 1991. № 52. Ст.
1865.
[20] Постатейный комментарий к
Конституции Российской Федерации / Под общ. ред. В. Д. Карповича. М., 2002. С.
158.
[21] Научно-практический комментарий к
Федеральному закону «Об оперативно-розыскной деятельности» / Под ред. В. В.
Николюка. М., 2002. С. 32.
[22] Кибальник А., Соломенко И. Понятие и
виды тайны в уголовном праве // Российская юстиция. 2001. № 2. С. 53.
[23] Шумилов А. Ю. Комментарий к
Федеральному закону «Об оперативно-розыскной деятельности». М., 2000. С. 43.
[24] Алексеева Л. Б. [Рецензия] //
Государство и право. 2000. № 5. С. 119. — Рец. на кн.: Петрухин И. Л. Личные
тайны (человек и власть).
[25] Кригер Г. Л. Уголовная
ответственность за создание опасности причинения вреда // Уголовное право в
борьбе с преступностью: Сб. науч. тр. / Отв. редактор А. М. Яковлев. М., 1981.
С. 43.
[26] Кострова М. Грамматическое или
языковое толкование уголовного закона? // Законность. № 3. 2002. С. 39.
[27] Курс уголовного права: Общая часть.
Т. 1: Учение о преступлении: Учебник для вузов / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой, И.
М. Тяжковой. М., 2002. С. 237.
[28] Уголовное право России: Учебник для
вузов: Т. 2: Особенная часть / Под ред. А. Н. Игнатова, Ю. А. Красикова. С.
645.
[29] Уголовное право Российской Федерации.
Общая часть: Учебник / Под ред. А. И. Рарога. М., 2001, С. 63 (автор главы
Корнеева А. В.).