Юридическая и эколого-правовая ответственность как государственное принуждение к исполнению требований, предписанных законодательством. Государство, будучи заинтересованным в обеспечении законности и правопорядка, в том числе в области экологопользования и охраны окружающей среды, принимает все необходимые для этого меры. Основными методами достижения данных целей являются методы убеждения и принуждения.

Актуальность исследования автор объясняет тем, что на практике нормы УК РФ, которые создают правовую основу для эффективной борьбы с экологическими преступлениями, фактически не применяются. Высокая латентность экологических преступлений, а так же то, что большинство дел, начатых в связи с нарушением норм главы 26 УК РФ, не доходят до суда, а лица, совершившие экологические преступления, зачастую освобождаются от уголовной ответственности на стадии следствия по нереабилитирующим основаниям.

Поэтому целью данной дипломной работы является анализ особенностей правового регулирования уголовной ответственности за экологические преступления.

В соответствии с поставленной целью задачами работы будут являться рассмотрение следующих вопросов:

·                          рассмотреть объективные признаки экологических преступлений;

·                          охарактеризовать субъективные признаки экологических преступлений;

·                          проанализировать классификацию экологических преступлений;

·                          дать понятие эколого-правовой ответственности;

·                          выявить проблемы разграничения эклогических преступлений и административных проступков;

·                          описать проблемы совершенствования уголовного законодательства об охране природы.

Объектом представленной дипломной работы являются отношения, возникающие по поводу совершения экологических преступлений.

Общетеоретической базой исследования послужили труды ученых и ведущих специалистов в области уголовного права: Э.Н. Жевлакова, В.В. Петрова, А.И. Рарога, Здравомыслова Б.В., В.М. Лебедева, П.Ф. Гришаева и др.

Нормативную базу дипломной работы составляют: Конституция РФ, Уголовный кодекс РФ и др.

При написании дипломной работы нами были использованы следующие методы научного исследования: анализ (при выделении признаков экологического преступления), синтез (при определении понятия экологического преступления), сравнительного правоведения (при сравнении положений УК РФ1996 г. (с изменениями и дополнениями согласно ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс РФ» от 08.12.2003 г. № 162-ФЗ) с УК РСФСР 1960 г.).

Структура данной работы состоит из введения, трех глав, заключения и списка источников и литературы.

Первая глава носит название «Уголовно-правовая характеристика экологических преступлений» в ней описываются объективные и субъективные признаки экологических преступлений.

Во второй главе «Характеристика ответственности за преступления в сфере экологии», исследуются понятие эколого-правовой ответственности и классификация экологических преступлений.

В третьей главе «Проблемы применения уголовной ответственности за экологические преступления» раскрываются проблемы разграничения экологических преступлений и административных проступков, а также проблемы совершенствования уголовного законодательства об охране природы.

Глава 1. Уголовно-правовая характеристика экологических преступлений

1.1. Объективные признаки экологических преступлений

Понятия экологических преступлений в действующем Уголовном кодексе, как и в УК РСФСР 1960 г., не дается. Между тем формулирование его значимо для достижения многих важных целей.

Научный анализ этого понятия является исходным моментом решения по существу всех вопросов уголовной ответственности в сфере охраны природы.

Представление о совокупной общественной опасности экологически вредных деяний необходимо для правильного определения их круга, выделения правонарушений, которые следует признать преступными. Отсюда - правильное понимание экологического преступления служит методологической базой нормотворческого процесса.

Вне правильного представления о сущности общественно опасного деяния невозможно построение санкций, определение целей действия уголовно-правовой нормы, объема и задач профилактической работы. Оценка эффективности уголовной ответственности и применяемых уголовно-правовых мер неизбежно связана с анализом противоправного поведения, с четким уяснением его модели.

Общее понятие экологического преступления есть не что иное, как его родовое понятие, включающее в себя ряд родовых признаков. В литературе встречаются определения данных посягательств в соответствии с общими признаками преступления, указанными в уголовном законе. Как правило, они связаны либо вытекают из определения объекта преступного воздействия и строятся по схеме: "Преступлением в сфере охраны природы признается деяние, посягающее на такие-то отношения (следует их изложение)", многие авторы считают, что этого достаточно.

Уголовная ответственность может наступить не только за оконченное преступление, но и за попытку его совершения, за приготовление и покушение на преступление.

Объект экологического преступления - компонент природной среды, связанный с окружающим миром, в том числе рассматриваемый как объект собственности или хозяйствования.

Поскольку среди ученых мнения по поводу объекта преступления против природы весьма различны, неодинаковы и их определения. Одни считают объектом отношения собственности на природные ресурсы[1].

Исходя из названия главы УК РСФСР, ("Хозяйственные преступления"), в которой главным образом были сосредоточены статьи о преступлениях экологического характера, ряд ученых считали объектом отношения по хозяйственному использованию природных ресурсов[2]. Соответственно, они относили эти посягательства к хозяйственным.

Можно встретить утверждения, что объектом являются сами природные богатства[3], интересы народного хозяйства в сфере рыболовства, охоты и других пользований, порядок использования природных богатств, конституционное право граждан на благоприятную окружающую среду.[4] Н.В. Свердюков высказал позицию, что им является "сложившееся равновесие (баланс), способность окружающей среды к самовосстановлению, природоресурсный потенциал, а также гарантированное ст. 42 Конституции РФ право каждого на благоприятную окружающую среду".[5]

Дело в том, что проблема объекта преступления - одна из самых сложных и неоднозначно решаемых в теории уголовного права. Общепринято положение, что объектом преступления являются общественные отношения, охраняемые уголовным законом. Однако общий постулат ничуть не мешает исследователям давать самую разнообразную характеристику его структуры и содержания, считать, что родовой и непосредственный или родовой и видовой объекты могут совпадать, а при определении непосредственного объекта понятие "общественное отношение" подменять понятиями "имущество", интерес" и др., т.е. отождествлять их. Обосновываются понятия межродового, межвидового и других видов объектов. Причиной разногласий является, в частности, неоднозначное решение в социологической литературе вопроса о внутреннем строении общественного отношения и содержании его элементов. До сих пор не сформировалось в литературе общепринятого определения общественного отношения.

Отношения в сфере экологии также представляют собой сложное и, кроме того, недостаточно изученное явление. Вопрос о их содержании и элементах до середины 70-х годов вообще не ставился в уголовно-правовой литературе. Не исследовался он и в теории государства и права. Впервые в определенной степени объект экологических преступлений подвергся исследованию в докторской диссертации Ю.И. Ляпунова "Уголовно-правовая охрана природы органами внутренних дел" (М., 1974), а затем более детально анализировался в работах автора настоящей книги.

Рассмотрение изложенных в науке позиций позволяет сделать выводы:

а) в уголовно-правовой науке отсутствует единое, последовательное, отвечающее потребностям теории и практики определение объекта экологических преступлений. Отдельные определения объекта противоречат друг другу, в них обнаруживается тавтология, различное понимание содержания общественного отношения и соотношения его элементов;

б) в указанных работах, как правило, выводы об объекте рассматриваемых преступлений предлагаются декларативно либо, в лучшем случае, приводятся самые общие аргументы в пользу того или иного решения. Отсутствуют попытки исследовать внутреннюю структуру и содержание отношений, выступающих объектом экологических преступлений, определить их соотношение со смежными группами общественных отношений;

в) многие выводы базируются на УК 1960 г., в котором нормы об охране природы не были систематизированы. При таком положении попытки определить объект преступления, исходя из места тех или иных норм об охране природы в Уголовном кодексе, не могут привести к единообразному его пониманию;

г) отсутствие единообразия в понимании сущности объекта не позволяет решить важный вопрос о соотношении родового, видового и непосредственного объектов экологических преступлений. Непосредственный объект как конкретное общественное отношение подменяется иными по содержанию понятиями - "интерес", "природный ресурс", "порядок использования" и прочими, что требует выяснения сущности данных понятий, их соотношения и значения.

Данные позиции, на наш взгляд, не отражают сущности экологических преступлений и не соответствуют действующему законодательству. В самом общем виде возражения сводятся к следующему.[6]

Концепция экологических преступлений предполагает в первую очередь освещение понятия экологических отношений. Они образуют единство трех направлений человеческой деятельности: по консервативной охране природы; рациональному использованию ее богатств как одному из способов охраны; сохранению и восстановлению надлежащих качественных природных условий жизнедеятельности человека (защита от загрязнения, отравления окружающей среды, шумового, вибрационного, теплового воздействия и т.п.), включая обеспечение экологической безопасности, улучшение и воспроизводство природной среды и ее ресурсов.

Позиция, что объектом преступлений против природы являются хозяйственные, экономические отношения, не учитывает, что центром всех экологических проблем в настоящее время стала разработка такой природоохранной практики, которая обеспечила бы выживание человека как биологического вида. Говоря же о хозяйственном использовании природных ресурсов, сторонники этой позиции выдвигают на первый план экономический, потребительский интерес. Поэтому предложения рассматривать охрану природы лишь как форму использования ее ресурсов представляются неприемлемыми. Стержень экологической проблемы - это все же своего рода "консервирование" природной среды, защита ее от уничтожения, повреждения, загрязнения и т.п. Рациональное природоиспользование рассматривается в экологическом праве лишь как составная часть, одно из средств охраны природы. Однако не следует считать его единственной формой такой охраны.

Нельзя согласиться с мнением считать объектом рассматриваемых посягательств порядок использования природных богатств. Под ним необходимо понимать определенным образом организованный и юридически оформленный режим эксплуатации ресурсов природы. Иными словами, порядок использования - это не сама общественно-практическая деятельность, а ее отражение в определенных юридических актах, правилах, устанавливающих этот режим. Следовательно, порядок использования не может быть отношением по поводу природных богатств, он лишь закрепляет, упорядочивает отношения использования. Помимо этого данное определение слишком узко, из него не ясно, какие социальные ценности несут ущерб при совершении деяний против природы, какие блага и интересы обеспечиваются этим порядком. В юридической литературе указанная позиция справедливо подвергалась критике и за то, что по сути она отражает нормативистский подход в определении объекта.[7]

Неосновательна и позиция тех авторов, которые считают объектом экологических преступлений природные ресурсы (лес, воду, воздух, недра, рыбу, зверей), поскольку в этом случае не проводится никаких различий между объектом и предметом посягательства.

Позиция, что объект - это природный баланс, природоресурсный потенциал и т.д., не выдерживает критики, поскольку:

а) противоречит пониманию объекта в науке уголовного права;

б) смешивает естественнонаучные понятия и правовые категории (баланс, потенциал и права граждан).

В литературе высказана точка зрения, что экологическим преступлением следует считать "предусмотренное уголовным законом общественно опасное деяние (действие, бездействие), посягающее на окружающую среду и ее компоненты, рациональное использование и охрана которых обеспечивают оптимальную жизнедеятельность человека, и состоящее в непосредственном использовании природных объектов как социальной ценности и приводящее к негативным их изменениям".[8]

В данном определении предпринята попытка отразить социальную сущность экологических преступлений, но оно не конкретно и не точно. Не ясно, что понимать под оптимальной жизнедеятельностью человека. В качестве объекта преступного воздействия называется предмет преступления, а не охраняемые уголовным законом общественные отношения в сфере экологии.

Преступление по объективным признакам необоснованно ограничивается непосредственным использованием природных ресурсов, тогда как рациональное природопользование, как говорилось, - лишь одна из форм охраны природы. Не соответствует эта позиция как ранее имевшемуся, так и действующему законодательству. Как указывалось, в нем предусмотрена ответственность за целый ряд экологических преступлений, не связанных с потреблением природных богатств.

Нецелесообразно, на наш взгляд, и разграничение вреда, причиняемого природной среде и здоровью граждан, ибо последний при совершении экологических преступлений может быть причинен только путем ухудшения качества природной среды. Правильнее делать акцент на подрыве биологической основы здоровья населения.

Данное определение представляет интерес в плане методологического подхода к решению проблемы, но можно предложить и иное, более точно, на наш взгляд, отражающее сущность экологического преступления.

Экологические преступления безусловно причиняют вред конституционному праву граждан России на проживание в экологически благоприятных для жизни и здоровья населения условиях. Однако они не направлены непосредственно на причинение вреда этим отношениям. Они могут выступать в качестве дополнительного непосредственного объекта, так же как отношения по охране жизни и здоровья граждан. В экологических преступлениях вред причиняется прежде всего отношениям по охране природы. Иные же отношения он затрагивает косвенно, опосредовано, и таких отношений может быть много, ибо вся жизнь и деятельность человека связаны в конечном счете с природной средой, т.е. экологичны.

С позиций изложенного, родовым объектом экологических преступлений являются отношения в области обеспечения общественной безопасности и здоровья населения, поскольку глава 26 "Экологические преступления" помещена в УК РФ в раздел IX "Преступления против общественной безопасности и общественного порядка".

Видовым объектом, который следует выделять как один из элементов кодификации Особенной части нового УК, следует считать охраняемые уголовным законом комплексные общественные отношения по рациональному использованию природных ресурсов, сохранению качественно благоприятной для человека и иных живых существ природной среды и обеспечению экологической безопасности населения.

Непосредственными объектами являются конкретные общественные отношения по охране отдельных видов природных богатств, их рациональному использованию и обеспечению экологической безопасности населения. Например, объектом незаконной охоты являются отношения по охране и рациональному использованию диких зверей, птиц и иных животных, а объектом загрязнения водоемов и воздуха - отношения по охране вод и атмосферы и обеспечению экологической безопасности населения.

С объективной стороны рассматриваемые преступления выражаются в нарушении путем действия или бездействия общеобязательных правил природопользования и охраны окружающей природной среды. Диспозиции норм, описывающих такие преступления, являются бланкетными. Поэтому для установления конкретных признаков состава преступления необходимо обратиться к соответствующим законам и иным нормативным актам по охране природы и использованию ее ресурсов, принимаемым на уровне РФ, ее субъектов, органов местного самоуправления, министерств и ведомств.

Большинство составов экологических преступлений относятся к категории так называемых материальных (ст. 246, 248, 249, 254 УК РФ, например). Составы, не содержащие указания на последствия преступления как на его обязательный признак (ст. 252, 253, 260, например), относятся к формальным. Имеются и такие составы, которые предусматривают ответственность только в случае возникновения реальной угрозы причинения вреда ("составы угрозы"). Их логично отнести к формальным (ч. 1 ст. 247 УК, например). Статьи 256 (незаконная добыча водных животных и растений) и 258 (незаконная охота) содержат разновидности преступлений и с материальным (в случае причинения преступлением крупного ущерба), и с формальным составами.

Материальными являются ряд квалифицированных составов преступлений (ст. 250, 251, 252, например).

Некоторые авторы утверждают, что лишь два самостоятельных состава преступления, сформулированных в ч. 1 и 2 ст. 253 УК, сконструированы как формальные[9]. Излагая содержание конкретных составов, они относят к таковым уже и составы, предусмотренные ст. 256, 258 УК и др.[10]

Анализируя объективную сторону составов экологических преступлений, следует иметь в виду следующее.

Сущность экологического преступления проявляется в признаках того же порядка, что и сущность экологически значимого поведения вообще, так как преступление - часть его. Но это касается лишь их общего, стержневого признака - экологичности. Социальная же значимость и юридическая оценка поведения различны.

Экологически значимое поведение - более широкое понятие, чем экологическое преступление. Его можно определить как совокупность социально обусловленных, волевых действий (бездействия) отдельных людей и их коллективов, которые, воздействуя на окружающую среду, вызывают в ней изменения, затрагивающие общественные интересы по сохранению качественно благоприятной для человека среды обитания.

Рассмотрение экологически значимого поведения вне социальных связей не позволяет различить экологическое правонарушение (преступление) и непреступное воздействие на природную среду. Так, разрешенные лов рыбы, охота, рубка леса, разработка недр и даже загрязнение водоемов и воздуха, рассматриваемые в общем плане, вне их социальной сущности, не отличаются по внешним признакам от преступлений того же порядка.

Следовательно, необходимо учитывать, что экологически значимое поведение может быть как социально полезным, так и социально вредным, как законным, так и противоправным, в том числе преступным, и может оцениваться лишь с социальных позиций. Преступное поведение всегда асоциально, общественно опасно и противоправно. Оно, образно говоря, - экологически значимое поведение со знаком "минус". Экологичность преступного поведения выражается в таком незаконном природопользовании или ином негативном воздействии на окружающую среду (отравление, загрязнение, повреждение природных ресурсов), которое, исходя из существующих отношений в обществе, признается опасным. С позиций же природы всякое (законное, незаконное) воздействие на нее, причиняющее вред, ущербно.

Анализ уголовно-правовых норм об охране природы показывает, что в законодательстве используются различные технико-юридические приемы описания общественно опасного действия или бездействия. Иногда перечень и характер общественно опасных деяний точно и исчерпывающим образом указан в самом тексте закона. Например, в ст. 261 УК указывается на уничтожение или повреждение лесных массивов путем неосторожного обращения с огнем или поджога, либо иными общественно опасными способами, либо путем загрязнения.

Пределы судейского усмотрения в этих случаях ограничены уже самим законом. Процесс квалификации упрощается и состоит в сопоставлении фактических обстоятельств дела с признаками состава преступления, предусмотренными законодательной конструкцией нормы.

Но особенность объективной стороны экологических преступлений выражается в том, что все они совершаются путем нарушения специальных правил, а диспозиции статей, описывающих такие преступления, являются бланкетными. Закон указывает лишь на нарушение установленных правовых актов не уголовно-правового характера, описывает форму преступления и его признаки. Содержание же их, т.е. вид и характер нарушения этих правил, не раскрывается. Это обстоятельство очень важно иметь в виду при квалификации, так как законодательная конструкция ряда составов (например, незаконной охоты, незаконной добычи водных животных и растений, загрязнения водоемов, атмосферного воздуха) остается неизменной на протяжении длительного времени, тогда как содержание их периодически меняется вследствие обновления подзаконных нормативных актов.

Такого рода диспозиции можно разделить на "чисто" бланкетные и "описательно-бланкетные". В "чисто" бланкетных диспозициях не раскрывается содержание нарушенных правил. Так, в ст. 257 УК преступление определяется как "производство лесосплава, строительство мостов, дамб, транспортировка древесины, осуществление взрывных и иных работ с нарушением правил охраны рыбных запасов...".

В "описательно-бланкетных" диспозициях законодатель указывает не только на вид тех или иных правил, которые нарушаются, но и устанавливает дополнительные признаки, характеризующие преступление. Так, ст. 258 УК указывает на размер ущерба, место, способ, орудия, приемы незаконной охоты. Статья 260 УК перечисляет виды лесов, в которых осуществляется преступная незаконная порубка деревьев и кустарников, размер ущерба как условие уголовной ответственности. По такому же принципу сконструирована объективная сторона и некоторых других составов преступлений.

При квалификации деяний, предусмотренных нормами, имеющими такие переменные признаки, следует проанализировать не только содержание самой уголовно-правовой нормы, но и ряд других источников нормативного и научно-практического характера, которые помогут составить правильное представление о терминах и понятиях, заключенных в диспозиции закона.

В бланкетных диспозициях законодатель предопределяет тот нормативный источник, который надлежит использовать для раскрытия вида и содержания общественно опасного деяния. Использование его является обязательным. Однако в законе название этого источника не конкретизируется, а устанавливается лишь вид тех или иных правил. Например, ч. 2 ст. 249 УК предусматривает ответственность за нарушение правил, установленных для борьбы с болезнями и вредителями растений. Такие правила содержатся в ряде постановлений Правительства Российской Федерации, инструкциях и методических указаниях службы лесного хозяйства, Министерства природных ресурсов РФ, Министерства сельского хозяйства РФ, Министерства здравоохранения РФ, решениях местных органов власти и других нормативных актах.

При такой конструкции уголовно-правовой нормы, как полагают некоторые ученые, не все признаки состава преступления указаны в самом законе.

Вряд ли можно согласиться с тем, что в нормативных актах не уголовно-правового характера, к которым отсылают бланкетные диспозиции, определены именно признаки состава преступления. Это противоречит ст. 1 УК РФ, отразившей принцип "нет преступления без указания на то в законе".

В данном случае в законе указаны признаки преступления в общей форме. Полное же описание их в статье УК невозможно и нецелесообразно. Но это не означает, что бланкетные диспозиции не содержат признаков состава преступления.

Нормативные акты не уголовно-правового характера лишь конкретизируют уголовный закон, но не определяют признаков состава преступления. Такие акты самостоятельны и возникли независимо от статей уголовного закона. Принятие их было вызвано необходимостью регулировать отношения в области охраны и рационального использования природных ресурсов, а не целью разъяснения содержания уголовно-правовых природоохранительных норм. Наоборот, их наличие позволяет законодателю при установлении уголовно-правового запрета ссылаться на них, поскольку информации, заложенной в этом запрете, недостаточно для правильного восприятия его содержания. Вряд ли можно усвоить существо запрета нарушать правила охоты, например, без изучения этих правил.

Эффективность уголовно-правовых природоохранительных норм, предусматривающих ответственность за действие или бездействие, нарушающее природоохранительные правила, в большей степени зависит от качества правового регулирования конкретных общественных отношений, от качества норм, к которым отсылают бланкетные диспозиции. Так, установление уголовной ответственности за загрязнение атмосферного воздуха предполагает наличие нормативных актов, содержащих такие правила, которые объективно отражают отношения, связанные с деятельностью предприятий, охватывают все существенные связи этих отношений, не противоречат друг другу, указывают научно обоснованные нормы предельно допустимых концентраций загрязняющих веществ в воздухе, содержат ясно сформулированные и четко определенные обязанности, подкрепленные соответствующими полномочиями. При соблюдении этих требований можно полагать, что допущенные лицом нарушения являются результатом именно его недисциплинированности, а не просчетов регулирования.

Однако имеют место просчеты как в правовом регулировании, так и в практике применения закона.

Множественность подзаконных нормативных актов, описывающих содержание преступных нарушений охраны природы, не способствует их усвоению, правильному толкованию и применению.

Так, суд по делу С. определил размер ущерба за порубку 34 деревьев, исходя из цены реализации дров, тогда как его следовало исчислить в соответствии со специальными таксами.[11]

Для квалификации экологических преступлений большое значение имеет установление обстановки, времени, места, способа, орудий совершения преступления. Так, в статьях о незаконной добыче водных животных и растений (ст. 256 УК), незаконной охоте (ст. 258 УК) незаконность этих действий состоит в том, что они совершаются в запрещенных местах, запрещенными способами и орудиями, в запретное время.

Под местом совершения преступления принято понимать пространство, на котором оно осуществлено.

В качестве же признака состава преступления место рассматривается прежде всего как социальная категория, как "социальное пространство", а не физическое.

"Социальное пространство" можно определить как территорию, на которой происходят социальные события, социальные взаимодействия, т.е. на которую распространяются общественные связи.

Так, в ст. 270 УК термин "море" употребляется как понятие чисто географическое, показывающее, что описываемые в статье события происходят не на суше. Содержащееся же в ч. 2 ст. 256 УК понятие "открытое море" в дополнение к географическому содержит указание на правовой статус территории.

Аналогично раскрывается содержание терминов "исключительная экономическая зона" и "континентальный шельф" в ст. 253 УК.

Социальным содержанием наполнены понятия "зона экологического бедствия" (ст. 247 УК), "заповедник", "заказник", "леса первой группы" (ст. 260 УК) и т.д. Эти понятия содержат более широкую информацию, чем территория в единицах площади. В целом в составах экологических преступлений место определяется указанием на:

1) его социально-политическую и административно-территориальную принадлежность (например, ст. 253 - континентальный шельф, исключительная экономическая зона);

2) географические, топографические признаки (например, ст. 261 - лесные массивы, 250 - поверхностные и подземные воды).

3) особый правовой режим (например, ст. 262 - заповедники, заказники, национальные парки и др.).

Чаще всего один и тот же признак состава охватывает несколько состояний, обстоятельств. К примеру, "открытое море" определяется и географическим, и социально-политическим, и административно-территориальным содержанием и имеет особый правовой режим в отличие от территориальных вод.

В действительности даже на уровне обыденного сознания эти понятия не ассоциируются с квадратными метрами, гектарами и иными единицами измерения площадей, а наполнены социальным содержанием. Сложно порой из-за недостаточно четкого смыслового изложения закона понять различие между местом и предметом экологического преступления. И предмет, и место совершения преступления описываются одними и теми же словами. Так, слово "леса" (ст. 260, 261 УК) указывает и на место, в котором совершается преступление, и на предмет его, как совокупность деревьев, на уничтожение или повреждение которых направлено деяние; "море" в ст. 259 УК в случае его загрязнения - это и место преступления, и его предмет в смысле "морская вода". В названии ст. 250 УК и в ее диспозиции говорится о загрязнении вод, тогда как на самом деле речь идет о загрязнении вод водоемов.

В ст. 255 речь идет об использовании недр. Под недрами следует понимать в широком смысле земную кору, мантию и ядро Земли, а в узком - верхнюю часть земной коры, в пределах которой возможна добыча полезных ископаемых. Таким образом, недра - это место преступления, а полезные ископаемые - его предмет.

Служебная роль рассматриваемых признаков выявляется с помощью логического и грамматического толкования уголовного закона, уяснения их социального содержания и правового значения.

В принципе, если мыслимое в понятии, используемом законодателем, отвечает на вопрос "что" - речь идет о предмете преступления, а на вопрос "где" - его месте.

Выше было показано, что социальное свойство естественного ресурса природы зависит от того, в орбиту каких общественных отношений он вводится. Место может дать информацию об этом. Так, если в рыборазводном водоеме хозяйства ведутся работы по выращиванию товарной рыбы, то ясно, что эта рыба является предметом труда, а не естественным ресурсом природы. Это также подтверждает, что незаконный вылов ее образует состав хищения, а не браконьерства.

Однако в конечном счете преступления в области охраны окружающей среды и хищения следует различать не по месту их совершения, а по предмету и объекту. Место разведения и содержания животных, выращивания древесно-кустарниковой растительности и т.п. не может само по себе раскрыть содержание внутренней экономической сущности предмета и не определяет ее, оно свидетельствует лишь о приложении труда человека к ресурсам природы, помещенным в это место. Но преобразующую роль по отношению к предмету играет именно труд, а не место, в котором это происходит.

В ряде случаев преступления по месту различить вообще невозможно. Например, в случаях присвоения рыбы или зверя, добытых в естественной природной среде. При определенных условиях (А. похитил добытых животных у Б.) - это будет хищение, в другом случае и в том же месте (А. или Б. сами незаконно отловили животных) - браконьерство.

Таким образом, место совершения преступления без учета социально-экономической сущности предмета преступления и субъективных признаков не может служить критерием разграничения экологических преступлений и хищений, но установление его зачастую помогает определить без дополнительных исследований экономическое содержание предмета и правильно квалифицировать деяние.

Понятия "место", "время", "способ", с одной стороны, и "обстановка" совершения преступления - с другой, на наш взгляд, характеризуются соотношением частей и целого. В русском языке обстановка означает совокупность условий, обстоятельств, определенное положение.[12] Обстановка должна быть определена во времени и пространстве. Способ также влияет на обстановку. В дополнение к ним обстановка характеризуется наличием прочих условий, оказывающих влияние на характер и степень общественной опасности преступления. Так, обстановку характеризует случайность совершения преступления, наличие угрозы, организация преступления (расстановка сил, использование технических средств и т.п.), использование условий бедственного положения животных, общеопасных методов, способов, средств и приемов, вызывающих массовую гибель животных, и т.д. Не только способ, но и обстановку характеризуют, например, такие приемы незаконной охоты, как "охота из-под фар", загон по насту, преследование на автомобиле.

Охота в заповеднике характеризует и место, и обстановку такой охоты, т.е. как проводящуюся в природных условиях, рассматриваемых в качестве эталона окружающей среды.

Иными словами, обстановку характеризуют любые обстоятельства реальной действительности, в которых осуществляется преступление. Эти обстоятельства могут быть описаны в законе, а могут и не входить в число признаков состава преступления, ибо не все объективные обстоятельства, характеризующие обстановку, законодатель учитывает.

Он учитывает их, когда они существенно повышают общественную опасность деяния. "Не только степень тяжести преступления, но зачастую и само бытие преступления зависит от места и обстановки совершения деяний", - писал Н.Д. Дурманов.[13]

В целом обстановку можно определить как внешнее окружение, среду, совокупность обстоятельств, условий, в которых совершается преступление.

Как факультативные признаки состава экологического преступления место, время, способ, орудия, средства и методы его совершения могут иметь такое же значение, как и последствия. Кроме того, некоторые из них, например способ и место, могут выступать в качестве обстоятельств, отягчающих ответственность.

Второй отличительный признак экологических преступлений - особый предмет посягательства. Предметом экологических преступлений в широком смысле слова выступает природная среда в целом, поскольку все ее составные части находятся между собой во взаимодействии и во взаимосвязи и составляют единую экосистему, а в пределах конкретных участков суши или водоемов образуют единую общность организмов, растительности и т.п. - биоценоз. Причинение вреда одной из частей экосистемы немедленно отражается на состоянии других.

В более узком смысле предметом конкретных преступлений являются природные ресурсы: земля, ее недра, атмосфера, внутренние воды и воды открытого моря, животные, растительность.

Предмет преступления - это признак состава, который чаще всего используется для определения объекта экологического преступления. С установления предмета обычно начинается процесс выяснения характера посягательства и способов его воздействия на определенный объект. Однако, поскольку одни и те же элементы природной среды могут быть вовлечены в орбиту различных общественных отношений, необходимо выяснить социальную роль предмета посягательства.

Так, по-разному будет квалифицирован незаконный вылов рыбы в реке и в товарном прудовом хозяйстве. В первом случае это будет незаконная добыча водных животных или попросту рыбное браконьерство (ст. 256 УК), во втором - хищение. Поэтому в экологических преступлениях предмет посягательства всегда следует рассматривать в связи с объектом и наряду с ним. Изолированный анализ предмета не позволяет уяснить то отношение, которому наносится ущерб, порождает ошибки, путаницу в квалификации преступления.

Особое значение имеет решение этого вопроса для отграничения экологических преступлений от посягательств на собственность. "Вещи, - подчеркивает В.Г. Афанасьев, - как компоненты социального целого, суть тела, предметы, вовлеченные в орбиту общественной жизни. Как социальные феномены... они не могут быть поняты сами по себе, вне человеческой деятельности. Они - продукт конкретного труда, потребительские стоимости и как таковые имеют природную основу".[14] При этом "природное качество вещи проявляется в том материале, из которого вещь состоит, а социальное - в том, что она вводится в орбиту общественных отношений".[15]

Таким образом, чтобы определить, в орбиту каких отношений - природоохранительных, собственности или иных попадает природный ресурс, надо установить момент, с которого он теряет свойства естественного элемента природы и превращается в вещь, в товар.

Определяя в общей форме этот момент на основе положений современной экономической теории, можно сказать, что любому природному ресурсу качество товара придает общественно необходимый труд. Эта общая посылка, определяющая методологию подхода к оценке экономической сущности предмета посягательства, является господствующей не только в учебной, но и в монографической литературе.

В юридической литературе было высказано мнение, что незаконная порубка леса, незаконная охота, браконьерские методы ведения рыбного промысла являются способами последующего хищения имущества, представляя отдельные составы преступлений, и квалифицировать указанные деяния необходимо по совокупности: по статьям об ответственности за посягательство на отношения по охране природы и как хищение имущества.[16]

Данная позиция представляется несостоятельной, так как она не учитывает различий по социально-экономическим свойствам между имуществом и элементами природной среды как естественными природными образованиями. Кроме того, если, например, незаконная охота является способом хищения имущества, то нет нужды квалифицировать ее еще и как браконьерство, так как все возможные способы хищений указаны в законе.

Не получил в юридической литературе окончательного разрешения вопрос о квалификации завладения такими природными ресурсами, на воспроизводство или добычу которых затрачен общественно необходимый труд, но которые еще не отторгнуты полностью от естественной природной среды.

Было высказано мнение, что при этом следует опираться на требования закона стоимости и учитывать цели материальных затрат. Если общество затрачивает средства на улучшение, сохранение и преобразование природы, то такие природные ресурсы "растворяются" в ней, не учитываются ни как основные, ни как оборотные средства и подлежат списанию в качестве безвозвратных. Реализация же цели непосредственного получения за счет экономического видоизменения природных богатств разнообразных продуктов для удовлетворения потребностей общества приводит к тому, что элементы природы становятся продуктом товарного производства, обладающим меновой стоимостью, продукцией незавершенного цикла производства.[17]

Имеются в виду рыбы, выращиваемые в прудовых хозяйствах, посевы сельхозкультур, драгоценные металлы и драгоценные камни на территории, разрабатываемой горным предприятием, или находящиеся в отвалах, и т.п.

Эта позиция представляется правильной, хотя она описывает не столько принципиальное различие экологических преступлений и преступлений против собственности, сколько механизм перехода предметов одних отношений (потенциальных предметов преступлений) в другие. Вопрос об отграничении нет нужды обосновывать рассмотрением порядка реализации материальных средств, затрачиваемых на воспроизводство тех или иных ресурсов природы. Он решается на основе общих положений о моменте перехода элементов природы в категорию товарно-материальных ценностей, имущества.

Указанные элементы природы, хотя и не отторгнуты еще полностью трудом из естественной природной среды, но обособлены, выделены им из непосредственной связи с природой. Они включены в производственный цикл, а не экологический, выступают в качестве предметов производственных отношений, а не экологических и перешли в категорию имущества. Посягательство на эти ресурсы, следовательно, квалифицируется как преступление против собственности.

Обобщая сказанное, необходимо сделать вывод, что предметом экологических преступлений следует считать различные компоненты природной среды, не отторгнутые и не обособленные человеческим трудом от естественных природных условий, либо аккумулирующие в себе определенное количество труда предшествующих и настоящего поколений людей, но остающиеся в природной среде, или внесенные в нее для выполнения своих биологических и иных природных функций.

Объективная сторона выражается посредством деяния (действие или бездействие), различных правил, преступных последствий и причиной связи между ними.

1.2. Субъективные признаки экологических преступлений

Проблема определения субъективных признаков экологических преступлений - одна из актуальных задач, имеющая большое значение для правильного применения уголовного закона.

Теория уголовного права, уголовное законодательство и судебная практика исходят из принципа, что уголовная ответственность возможна лишь при наличии вины лица, совершившего преступление. Никто не может быть признан виновным в его совершении, а также подвергнут уголовному наказанию иначе как по приговору суда в соответствии с законом (ст. 49 Конституции Российской Федерации). Однако, соблюдая этот принцип, суды в приговорах по делам об экологических преступлениях зачастую избегают исследовать конкретное содержание субъективной стороны, указывать форму и вид вины.

На наш взгляд, с субъективной стороны ряд экологических преступлений характеризуется умышленной виной (ст. 256, 258 УК РФ). Некоторые могут быть совершены как умышленно, так и по неосторожности (ст. 250, 251, 257, 261 УК, например), другие - только по неосторожности (ст. 247, ч. 3, 248, ч. 2, 249, например).

Мотивы и цели умышленных экологических преступлений для квалификации значения не имеют, но учитываются при назначении наказания.

Если лицо имеет цель путем воздействия на природную среду причинить вред людям, то в зависимости от направленности и содержания умысла его действия следует рассматривать как более тяжкое преступление: против человечества (ст. 358 - экоцид), либо как диверсию (ст. 281 УК), или как преступление против жизни и здоровья граждан (глава 16 УК РФ).

Не исключена в этих случаях и совокупность преступлений. Например, поджог леса с целью уничтожения людей следует рассматривать как убийство (или покушение на него) и умышленное уничтожение или повреждение лесных массивов (ст. 261 УК).

Представляется, что в тех случаях, когда правила охраны природы нарушаются умышленно и само деяние является преступлением, а отношение к последствиям этих преступлений неосторожное, можно говорить о наличии двух форм вины при совершении преступления (ч. 3 ст. 251, ч. 3 ст. 252, например). Причем отношение к деянию (первому преступлению) у лица должно быть умышленным, а к его последствиям - только неосторожным.

В тех же случаях, когда законодатель специально не указывает на две формы вины, описывая преступление, вина определяется, исходя из отношения виновного к признаку состава, концентрирующему в себе общественную опасность преступления. В формальных составах - это деяние, в материальных - его последствия. Каково отношение к последствиям, такова и форма вины в целом при совершении данного преступления. Например, лицо умышленно производит сброс загрязняющих веществ в реку, рассчитывая, что такое количество загрязняющих веществ не может повлечь существенного вреда рыбным запасам или здоровью людей. Однако вследствие взаимодействия сбросов с другими загрязнителями в реке такие последствия наступили (ч. 2 ст. 250 УК, например).

Это преступление не с двумя формами вины, а неосторожное (имеет место преступное легкомыслие). Если же отношение виновного к последствиям умышленное - в целом и преступление следует считать умышленным.

В связи с этим вызывает возражение дефиниция ст. 27 УК, согласно которой преступления с двумя формами вины следует в целом считать умышленными. Она внутренне противоречива и не логична. Своеобразие указанных в ст. 27 УК РФ преступлений в том и состоит, что они совершаются при наличии двух форм вины. В противном случае выделение их в законе бессмысленно.

Поэтому они не могут быть в целом ни умышленными, ни неосторожными.

Конструируя ст. 27 УК, ее авторы исходили не из соответствия ее общей теории вины, а из того, как она будет соотноситься с другими статьями УК (ст. 18, 58 и др.). В самом деле, как иначе решать вопрос об исчислении рецидива, определении вида исправительного учреждения. На наш взгляд, следовало не ст. 27 УК "привязывать" по содержанию к ст. 18 и 58, а наоборот.

Исследования по вопросу о вине показывают неплодотворность попыток уйти от ее понимания как родового понятия умысла и неосторожности.

Вина как уголовно-правовая категория представляет собой психическое отношение, проявленное лицом в определенном преступлении.[18] Устанавливать такое отношение необходимо либо к деянию, либо к деянию и его последствиям (в зависимости от конструкции состава).

Поэтому определение вины как психического отношения лица к деянию и (а не "или") его последствиям, на наш взгляд, неточно отражает ее содержание в преступлениях с формальными составами.

С точки зрения законодательного описания вины она представляет собой сочетание нормативных, формально-определенных элементов с оценочными элементами. Формальное определение форм и видов вины в некоторых составах экологических преступлений тем самым предопределяет психическое отношение виновного ко всем тем обстоятельствам, которые отнесены законом к объекту и объективной стороне преступления.

Так, повреждение или порча объектов природы, взятых под охрану государством (ст. 245 УК), уничтожение или повреждение лесных массивов путем поджога (ч. 2 ст. 266 УК) могут быть совершены только умышленно, а уничтожение или повреждение лесных массивов в результате небрежного обращения с огнем или источниками повышенной опасности (ч. 1 ст. 261 УК) - только по неосторожности.

Как известно, вина делится на формы и виды в зависимости от содержания ее интеллектуального и волевого элементов. Основное, определяющее значение при этом имеет волевой элемент. Он содержит наиболее характерные, существенные признаки рассматриваемого явления, позволяющие отграничивать конкретные виды вины. Интеллектуальные же элементы обоих видов умысла между собой частично совпадают. По сути форма вины определяется волевым отношением субъекта к тому признаку состава, в котором концентрируется общественная опасность преступления: в формальных составах - к деянию, в материальных - к его последствиям. Психическое отношение виновного к другим объективным признакам на форму вины не влияет, хотя та и входит в ее содержание. Поскольку закон предписывает установление психического отношения лица как к деянию, так и к его последствиям, а объективная сторона преступления с формальным составом исчерпывается единственным признаком - общественно опасным деянием, то и волевое содержание умысла должно определяться отношением именно к этому признаку.

Для лица сознательное деяние всегда желаемо, если только оно не совершается под влиянием принуждения или непреодолимой силы. Субъект не может, совершая деяние, "допускать" его совершения. Отсюда следует, что при совершении преступления с формальным составом содержание умысла охватывает сознание общественно опасного характера совершаемого деяния и желание это деяние совершить. Такие преступления не могут быть совершены с косвенным умыслом, ибо его волевое содержание в виде сознательного допущения последствий связано законом только с этими последствиями. Последствия же входят в объективную сторону лишь материальных составов. В преступлениях с формальными составами отношение виновного к последствиям на квалификацию деяния не влияет, а потому и устанавливать его нет нужды.

Если лицо понимает, что нарушает правила, производя, например, незаконную охоту, допускать это нарушение оно уже не может. Допускать можно то, что отдалено в будущее, что еще не совершено. Закон же говорит о действиях, т.е. о совершаемом, и необходимо установить волевое отношение лица к ним, а не к будущему поведению.

Таким образом, чтобы правильно определить содержание вины, подлежащей доказыванию, необходимо прежде всего установить вид состава по конструкции. Большинство экологических преступлений, как указывалось, имеют формальные составы.

Содержание субъективной стороны определяется содержанием всех обстоятельств, которые включены в законодательную характеристику объекта и объективной стороны.[19] Если указание на противоправность содержится в законе, то интеллектуальный элемент психического отношения лица к содеянному включает также и осознание противоправности деяния. Однако это не означает требования обязательного осознания специальных правил об охране природы, достаточно, чтобы виновный знал об их наличии и что ему с ними необходимо ознакомиться.

В юридической литературе есть позиция, что отношение виновного к таким признакам объективной стороны основного состава преступления, как место, способ, обстановка, орудия его совершения не охватывается интеллектуальным элементом умысла.[20]

Как справедливо отмечается, сторонники данной точки зрения упускают из виду, что эти признаки являются индивидуальными, имманентно присущими деянию признаками. В этом качестве их осознание является необходимым компонентом умысла и полностью охватывается понятием "осознание общественно опасного характера деяния".[21]

Кроме того, существующие формы и методы природоохранительной пропаганды среди населения, ее масштаб, установленный порядок занятия рыбным и охотничьим промыслами, порядок разработки недр, рубки лесов и пользования ресурсами природы практически исключают в настоящее время возможность этих действий по таким причинам, как незнание сроков и мест охоты или рыбной ловли, мест извлечения драгоценных металлов и драгоценных камней и т.п. Они указываются лицу в лицензии или ином разрешительном документе. Члены обществ охотников и рыболовов, помимо этого, сдают обязательный минимум по знанию правил охоты, начал экологии, видов рыб и животных и т.п.

Нельзя не учитывать и того, в частности, что нормы об ответственности за браконьерство используются в борьбе с целенаправленным истреблением, а не случайным убоем или отловом птиц, рыб, зверей и иных животных.

Браконьерство, как правило, связано с предварительной подготовкой и использованием специально подобранных или изготовленных орудий: сетей, ружей, припасов, транспортных средств и т.д. Это также свидетельствует о предумышленном характере преступления. Лицо, не пожелавшее соблюдать установленные правила, сознательно идет на это нарушение, осознает противоправность своего поведения, поэтому оно не может нарушить правила по неосторожности.

Обязательное требование осведомленности нарушителя о содержании данных правил практически означало бы безнаказанность тех лиц, которые не пожелали ознакомиться с ними, хотя знали о их существовании. В этой связи можно сопоставить упомянутые преступления с нарушением правил о валютных операциях (ст. 191 УК РФ), менее известных населению. Ссылка виновного на незнание о том, что они существуют (не говоря уже о ссылке на незнание их содержания), в случае нарушения этих правил, не является основанием для признания данного деяния совершенным по неосторожности. И в юридической литературе, и в судебной практике принято считать, что оно может быть совершено только с прямым умыслом.

В исследуемых нами преступлениях надо исходить из того, что лицо обязано знать содержание правил, относящихся к охоте, рыбной ловле, рубке леса, разработке недр, если оно решило заниматься этим.

Поскольку лицо, знающее о существовании правил, предвидит возможность причинения вреда природной среде, оно не может совершить преступление по неосторожности.

Указанные правила нельзя нарушить и по легкомыслию, его содержание заключается в предвидении возможности наступления общественно опасных последствий и в легкомысленном расчете на их предотвращение (ст. 26 УК).

При формальных составах общественная опасность выступает как имманентное свойство деяния. "Поэтому содержание ее не оставляет места для какого-либо предположения, что при наличии определенных обстоятельств (на которые можно было бы рассчитывать в результативных преступлениях) фактическая сторона деяния в какой-то момент лишится своего неотъемлемого социального свойства".[22]

Нарушитель правил не может рассчитывать на какие-то обстоятельства, дающие возможность предотвратить нарушение, если оно уже совершается. Оно либо есть, либо его нет. Соответственно, преступление либо осуществляется с нарушением правил, либо его нет, если они не нарушаются.

Наконец, при лове рыбы, добыче зверя, хотя деяние окончено с момента совершения самих действий независимо от достижения результата, эти действия не бесцельны. Они совершаются не ради их совершения, а для достижения цели получить рыбу, зверя. То есть лицо сознательно направляет свои действия, свою волю на достижение этого результата, действует с прямым умыслом.

Даже если представить абстрактную возможность того, что оно не знает о существовании специальных правил или о наличии запрещения производить указанные действия, о запретности места, орудий, способов осуществления этих действий, умысел на совершение преступления все равно будет иметь место, так как незнание этих обстоятельств характеризует в этом случае не отсутствие осознания деяния, а ошибку в праве или фактических обстоятельств содеянного. Лицо полагает, что деяние его не запрещено, что используемые орудия, средства и методы не запрещены, что не является запретным место, т.е. лицо умышленно совершает деяние, но не умышленно нарушает закон. Здесь сознание противоправности не охватывается его умыслом. Однако, как указывалось выше, незнание закона и условий его применения не освобождает лицо от ответственности. Непредвидение лицом того, что оно при совершении умышленных действий нарушает закон, хотя оно должно и могло это предвидеть, нельзя, на наш взгляд, распространять на само деяние, ибо это противоречит определению вины как психического отношения к деянию и к его последствиям. Иными словами, само по себе непредвидение противоправности еще не означает совершения преступления по неосторожности.

Если, избивая человека, виновный не сознает, что за нанесение легкого вреда здоровью или за побои установлена уголовная ответственность, то это не означает, что данное деяние совершается неосторожно. Нельзя сказать того же и об охоте, даже если лицо не знает регламентирующих ее правил и того, что за их нарушение установлена уголовная ответственность.

Не следует путать отношение лица к деянию с проявлением сознания и воли по отношению к закону.

Из сказанного можно сделать следующие выводы. При умышленном совершении экологических преступлений с формальным составом умысел может быть только прямым.

Осознание противоправности совершаемых действий подчеркивает наличие умышленной вины. Отсутствие осознания противоправности не типично, но и при этом наличие прямого умысла не исключается. Осознание противоправности не означает требования обязательного осознания содержания специальных правил; достаточно, что виновный знает о их существовании и сознает обязанность ознакомиться с ними.

В материальных составах экологических преступлений осознание виновным противоправности своих действий (бездействия) не исключает неосторожного отношения к последствиям. Поскольку в этом случае определяющим является отношение виновного к этим последствиям, в целом такие преступления могут быть совершены по неосторожности.

Сопоставительный анализ содержания ч. 2 ст. 24 УК и статей Особенной части УК позволяет сделать вывод, что если в статьях Особенной части отсутствует указание на то, что данное преступление может быть совершено только по неосторожности, оно может быть как умышленным, так и неосторожным, т.е. может быть совершено с любой формой вины.

Целью любого преступления принято считать представление о его конечном результате.

По общему правилу, под мотивом преступления понимается обусловленное потребностями и интересами осознанное лицом внутреннее побуждение, которое вызывает у него решимость совершить преступление и руководит им при его осуществлении.

Мотив является эмоционально пережитой потребностью к действию, "двигателем" деяния, толчком в психологическом механизме человеческого поведения.

Осознанность побуждений предполагает социальную оценку их лицом, понимание им того, к чему приведет их осуществление. Иными словами, формирование мотива подразумевает постановку цели преступления и обусловливает поведение, направленное на ее достижение.

Мотив может быть охарактеризован следующими признаками: это внутреннее, субъективное побуждение; он социально обусловлен, т.е. порожден внешней средой; в основе его происхождения лежат потребности, интересы, чувства и другие явления; в мотиве отражено единство интеллектуальных, волевых и эмоциональных свойств личности, взаимодействующих с социальной средой.

Из этих общих постулатов следует исходить и при рассмотрении мотивов преступного поведения в сфере экологии, ибо без решения общих вопросов невозможно рассмотрение проблемы в прикладном смысле.

Мотивы поведения можно разделить на преступные мотивы умышленных преступлений и мотивы деяний, приведших к совершению неосторожных преступлений.

Мотив экологических преступлений, как и других, - это антисоциальное побуждение. Он продукт тех или иных противоречий, имеющихся в объективной действительности. Однако эти противоречия еще не ведут фатально к формированию антисоциальных мотивов у конкретного лица и тем более к такому воздействию на его сознание, следствием которого явилось бы совершение преступления. Преступление, будучи результатом волевого действия, происходит после того, как побуждение опосредовано осознанием действия и предвидением его последствий.

В сознании человека действительность отражается не зеркально, не пассивно, не беспристрастно. Объективные влияния, преломляясь через призму субъективного мира человека, приобретают различные личностно-смысловые значения. Например, охота на диких зверей и птиц давно перестала служить средством существования человека. Однако стремление к убийству животных по мотивам обогащения, "спортивного" азарта, обладания престижными ценностями все еще влечет многих людей и они порой не останавливаются даже перед совершением преступления. Атавизм зверя в человеке, назначенном природой потреблять иных живых существ для поддержания своего существования, не подавленный многовековой культурой, а порой, наоборот, возведенный в ранг искусства, также, на наш взгляд, одна из причин потребления животных и жестокого с ними обращения.

Разбирая механизм формирования преступного поведения в сфере экологии, нельзя обойти молчанием общий вопрос о соотношении объективного и субъективного. Он позволяет с философских позиций на более высоком уровне обобщения понятий разграничить объективные и субъективные признаки преступления, показать их диалектическую взаимосвязь.

Мотивы и цели преступлений связаны с причинами и условиями их совершения. Установление причин и условий позволяет вскрыть мотив и цель и наоборот - установление мотива и цели позволяет уяснить содержание и сущность причин и условий и, соответственно, - принять меры к их устранению.

Мотивы и цели поведения, приведшего к совершению неосторожного преступления, не имеют уголовно-правового значения, но они могут приниматься во внимание при определении направления профилактической работы. Эти мотивы и цели характеризуют личность правонарушителя, помогают выявить ее специфические особенности.

Определение круга лиц, ответственных за преступления, посягающие на отношения по охране природы, рациональному использованию ее ресурсов и обеспечению экологической безопасности населения, имеет существенное значение для правильного применения закона на практике.

В нормах Особенной части УК РФ, устанавливающих ответственность за посягательства в сфере экологии, о субъекте преступления, как правило, не говорится.

С позиций действующего законодательства субъектом экологического преступления может быть только физическое, вменяемое лицо, достигшее 16-летнего возраста. В некоторых статьях предусмотрен специальный субъект. Так, субъектами незаконной добычи водных животных и растений (ч. 3 ст. 256 УК), незаконной охоты (ч. 2 ст. 258 УК), незаконной порубки леса (п. "б" ч. 2 ст. 260 УК) могут быть лица, использующие свое служебное положение.

В случаях, когда субъект преступления в законе не обозначен в качестве должностного, частного или иного лица, нельзя дать однозначного ответа на вопрос, какое из них может быть субъектом экологического преступления. Рассмотрение проблемы предполагает дифференцированный подход.

На практике субъектами экологических преступлений, связанных с незаконным природопользованием (завладением природными ресурсами), признаются должностные лица, лица, выполняющие управленческие функции в коммерческих и негосударственных учреждениях, предприятиях и организациях, а также граждане.

Субъект преступления сам по себе без учета его социальной роли и в отрыве от психологического и действенного поведения, учитываемого законом, не может служить критерием разграничения преступлений, а последних - отграничения от непреступных правонарушений. Исключение составляет специальный субъект, особенности которого учитываются в качестве дополнительных идентифицирующих преступление признаков и влияют на квалификацию.

Содержание субъективной стороны безусловно влияет на квалификацию преступления. Уяснение ее необходимо для определения общественной опасности преступления, решения ряда вопросов ответственности и наказания. Однако психологическая деятельность лица, не выражающаяся в его поступках, действиях, сама по себе не имеет уголовно-правового значения, поэтому признаки субъективной стороны в отрыве от объективных обстоятельств содеянного также не могут служить критериями разграничения экологических и иных преступлений. Вместе с тем, хотя признаки субъекта и субъективной стороны не являются основными, при определении понятия преступления их следует учитывать, ибо они постоянны и присущи каждому преступлению.

Таким образом, на основе анализа признаков экологических преступлений определение этих преступлений можно сформулировать следующим образом: экологическими преступлениями называются общественно опасные, виновные, предусмотренные уголовным законом, наказуемые деяния, посягающие на общественные отношения по сохранению качественно благоприятной природной среды, рациональному использованию ее ресурсов и обеспечению экологической безопасности населения.

Иные преступления, связанные с природными ресурсами, но не имеющие указанных выше признаков, нельзя назвать экологическими.

Глава 2. Характеристика ответственности за преступления в сфере экологии

2.1. Классификация экологических преступлений

Появление в УК РФ специальной главы "Экологические преступления" позволяет говорить о наличии законодательной системы этих преступлений. Вместе с тем, как отмечалось, нормы экологического характера содержатся и в других главах УК.

Классификация экологических преступлений в теории уголовного права не отличается единством. По-разному определяется как их круг, так и основания классификации.

Зачастую к экологическим относят все те преступления, которые так или иначе связаны с природной средой.[23] Объективно практически вся материальная деятельность человека, связанная с природной средой, экологична, ибо все, чем он пользуется, берется у природы. Но с позиции уголовного права экологически опасное деяние не всегда имеет своим объектом отношения в сфере экологии. Так, преступление, предусмотренное ст. 358 УК, хотя и связано с причинением вреда природной среде, но посягает, прежде всего, на отношения, обеспечивающие мир и безопасность человечества.

Нельзя отнести к экологическим такие деяния, как незаконное возведение сооружений на континентальном шельфе Российской Федерации, незаконное создание вокруг них или в исключительной экономической зоне Российской Федерации зон безопасности, а равно нарушение правил строительства, эксплуатации, охраны и ликвидации возведенных сооружений и средств обеспечения безопасности морского судоходства (ч. 1 ст. 253), так как эти деяния посягают на отношения по обеспечению безопасности морского судоходства в зоне сооружений и установок на шельфе и в исключительной экономической зоне. Иные же посягательства, предусмотренные ч. 2 данной статьи, безусловно, затрагивают отношения экологического характера.

Жестокое обращение с животными (ст. 245 УК) посягает прежде всего на отношения в сфере общественной нравственности, воспитания несовершеннолетних.

В УК РФ есть нормы, в которых предмет и, соответственно, объект преступления предусмотрены альтернативно либо вовсе не конкретизируются. Таковы, например, нормы об ответственности за: нарушение правил охраны окружающей среды при производстве работ (ст. 246); нарушение правил обращения экологически опасных веществ и отходов (ст. 247); загрязнение вод (ст. 250); загрязнение атмосферы (ст. 251). Преступления, предусмотренные такими нормами, можно назвать преступлениями общего характера, подрывающими целостность природной среды.

Те же преступления, которые посягают на конкретно определенный в законе элемент природной среды и связанные с ним конкретные общественные отношения по его охране, логично обозначить как специальные по характеру экологические преступления.

Некоторые преступления, предусмотренные УК, объективно могут быть связаны с причинением вреда природной среде либо с обстоятельствами природного характера, а могут и не быть. Таковы, например, деяния, предусмотренные нормами о нарушении ветеринарных правил (ч. 1 ст. 249 УК) и правил, установленных для борьбы с болезнями и вредителями растений (ч. 2 ст. 249 УК). Сюда же следует отнести жестокое обращение с животными (ст. 245 УК).

Соответственно, в случаях причинения вреда природе ущерб терпят отношения в сфере экологии, а в иных случаях - отношения собственности, хозяйственные, в сфере общественной безопасности и иные. Нормы, описывающие названные посягательства, являются альтернативно-экологическими, а экологические преступления, предусмотренные такими нормами, относятся к той или иной разновидности специальных экологических преступлений.

Уголовный кодекс РФ 1996 г. впервые в истории уголовного законодательства нашей страны выделил самостоятельную главу "Экологические преступления", поместив ее в разд. IX "Преступления против общественной безопасности и общественного порядка". Таким образом, законодатель определил родовой объект экологических преступлений с учетом их специфики: экологическая общественная безопасность и экологический общественный порядок.

В связи с изложенным, прежде чем отвечать на вопрос, какой должна быть система экологических преступлений, необходимо определить круг этих преступлений, решить, какой критерий должен быть взят за основу создания системы и какой - положен в основу деления преступлений внутри системы. Таково общее логическое требование, предъявляемое к построению любой системы вообще.

Любая классификация может быть теоретически правильной и практически приемлемой, если за ее основу берется стабильный признак, выражающий качественное свойство и своеобразие классифицируемых явлений.

В теории уголовного права и в практике законотворчества закрепилась позиция, согласно которой в основу выделения из нормативного массива однородных общностей должен быть положен объект посягательства.

В самом деле, систематизация норм Особенной части по любому другому признаку (например, субъекту, характеру субъективной стороны, способам преступного посягательства) привела бы к объединению в одной главе совершенно различных по своей сущности преступлений.

Систематизация норм по родовому объекту есть систематизация их по признаку, определяющему социальную (политическую, экономическую, экологическую и иную) сущность преступления. Анализ признаков предмета, объективной, субъективной сторон и субъекта лишь способствует установлению этой сущности, но в основу построения системы они в данном случае положены быть не могут, поскольку только их совокупность дает полную характеристику преступления, сами же они, взятые в отдельности, не обладают необходимыми для этого интегрирующими качествами.

Последовательно отражается эта позиция и в действующем законодательстве, в основу кодификации Особенной части которого положен родовой объект посягательства. Все преступления, помещенные в главу 26 УК, объединены по видовому объекту посягательства.

Касаясь вопроса структуры общности, созданной по родовому и видовому объектам, необходимо иметь в виду, что любые посягательства только тогда образуют определенное единство, когда они находятся в отношениях и связях друг с другом. Свойства системы при этом оказываются не просто суммой свойств, составляющих систему отдельных посягательств. Наличие связи между составляющими системы определяет ее специфику, ее самостоятельное, обособленное существование.

Внутри системы классификация преступлений на группы может быть различной в зависимости от целей классификации: по предмету посягательства, форме вины, субъекту и т.д. Если мы хотим подчеркнуть социальную сущность деяний, сгруппированных в одну общность по видовому объекту, показать их виды, то логично взять в качестве основы систематизации непосредственный объект посягательства, который, как говорилось, в экологических преступлениях предпочтительно рассматривать в связи с предметом преступления. С этих позиций все экологические преступления, имеющиеся в новом уголовном законодательстве РФ, мы предлагаем группировать с учетом определенности степени объекта преступления и по способу совершения преступлений следующим образом:

I. Экологические преступления общего характера:

нарушение правил охраны окружающей среды при производстве работ (ст. 246);

нарушение правил обращения экологически опасных веществ и отходов (ст. 247);

нарушение правил безопасности при обращении с микробиологическими либо другими биологическими агентами или токсинами (ст. 248);

нарушение законодательства Российской Федерации о континентальном шельфе и об исключительной экономической зоне Российской Федерации (ст. 253);

нарушение режима особо охраняемых природных территорий и природных объектов (ст. 262).

Данные преступления посягают на отношения по обеспечению экологической безопасности, охране и рациональному использованию компонентов природной среды в их совокупности.

II. Экологические преступления специального характера.

В зависимости от содержания предмета и непосредственного объекта посягательства они делятся, в свою очередь, на подгруппы:

- преступления, посягающие на общественные отношения в области охраны и рационального использования земли и недр:

а) порча земли (ст. 254);

б) нарушение правил охраны и использования недр (ст. 255);

- преступления, посягающие на общественные отношения в области охраны и рационального использования животного мира (фауны):

а) незаконная добыча водных животных (ст. 256), - в части, касающейся охраны животного мира;

б) нарушение правил охраны рыбных запасов (ст. 257);

в) незаконная охота (ст. 258);

г) нарушение ветеринарных правил (ч. 1 ст. 249);

д) уничтожение критических местообитаний для организмов, занесенных в Красную книгу Российской Федерации (ст. 259) - в части, касающейся организмов животного происхождения;

- преступления, посягающие на общественные отношения по охране и рациональному использованию растительного мира (флоры):

а) незаконная порубка деревьев и кустарников (ст. 260);

б) уничтожение или повреждение лесов (ст. 261);

в) нарушение правил, установленных для борьбы с болезнями и вредителями растений (ч. 2 ст. 249);

г) незаконная добыча водных растений (ст. 256) - в части, касающейся охраны водной растительности;

д) уничтожение критических местообитаний для организмов, занесенных в Красную книгу Российской Федерации (ст. 259) - в части, касающейся организмов растительного происхождения;

- преступления, посягающие на общественные отношения по обеспечению экологической безопасности, охране и рациональному использованию вод и атмосферы:

а) загрязнение вод (ст. 250);

б) загрязнение морской среды (ст. 252);

в) загрязнение атмосферы (ст. 251).

По способу совершения экологические преступления можно разделить на два вида: 1) выразившиеся в причинении вреда природной среде; 2) состоящие в незаконном завладении природными ресурсами. Первую группу образуют, в частности, нарушение правил охраны окружающей среды при производстве работ (ст. 246), нарушение правил обращения экологически опасных веществ и отходов (ст. 247), нарушение правил безопасности при обращении с микробиологическими либо другими биологическими агентами или токсинами (ст. 248), нарушение ветеринарных правил и правил, установленных для борьбы с болезнями и вредителями растений (ст. 249), загрязнение вод, атмосферы и морской среды (ст. 250, 251, 252), порча земли (ст. 254) и др. Из нее можно выделить также подгруппу преступлений, выражающихся в уничтожении или повреждении природных ресурсов и объектов (ст. 257, 259, 261).

Ко второй группе относятся незаконная добыча водных животных и растений (ст. 256), незаконная охота (ст. 258), незаконная порубка деревьев и кустарников (ст. 260), нарушение правил использования недр (ст. 255 в этой части).

Таким образом, выделение в самостоятельную главу Кодекса экологических преступлений обусловлено:

во-первых, совершенствованием системы уголовного законодательства, предполагающим четкое структурное подразделение Особенной части в зависимости от родового и видового объектов;

во-вторых, многочисленными нарушениями природоохранительного законодательства, что сделало необходимым создание системы экологического уголовного законодательства, обеспечивающей защиту окружающей природной среды от наиболее опасных посягательств;

в-третьих, международными договорами в области охраны окружающей среды, задачей которых являются обеспечение всеобщей экологической безопасности и развитие международного природоохранительного сотрудничества в интересах настоящего и будущего поколений.

2.2. Понятие эколого-правовой ответственности

Экологическое преступление - это предусмотренное уголовным законом общественно опасное деяние (действие или бездействие), посягающее на окружающую среду и ее компоненты.

Другими словами, речь идет о непосредственном противоправном использовании природных объектов или вредном воз действии на них, что приводит к негативным их изменениям.

К экологическим преступлениям (сегодня и по закону) относятся: незаконное занятие рыбным и другими водными добывающими промыслами: незаконный промысел котиков и бобров; незаконная охота; продажа, скупка, обмен шкурок пушнины зверей: нарушение правил разработки недр и сдачи государству золота; нарушение законодательства о континентальном шельфе: загрязнение водоемов и воздуха; загрязнение моря веществами, вредными для здоровья людей и для живых ресурсов моря, либо другими отходами и материалами.

Не следует забывать и тот непреложный факт, что экологическая преступность давно перешагнула внутригосударственные рамки и носит международный характер. Достаточно вспомнить беспрецедентные преступные сбросы вредных отходов у берегов Японии, нефти в Персидский залив и т. л. Вполне обоснованно в последнее время появились упоминания о возможности использования в качестве глобального военного средства так называемого экологического оружия.

Безусловно, указанные нормы не охватывают всех возможных противоправных посягательств на окружающую среду. Налицо недостаточность выделения экологических преступлений по признакам, указанным непосредственно в уголовном законе. И поскольку восполнить этот пробел практически нереально, следует иметь в виду, что целый ряд статей УК России регламентирует ответственность за совершение определенных действий, последствия которых могут иметь экологическое значение, хотя специально в диспозиции об этом не упоминается.

Экологическое преступление - это предусмотренное уголовным законом общественно опасное деяние (действие или бездействие), посягающее на окружающую среду и ее компоненты.

Другими словами, речь идет о непосредственном противоправном использовании природных объектов или вредном воз действии на них, что приводит к негативным их изменениям.

К экологическим преступлениям (сегодня и по закону) относятся: незаконное занятие рыбным и другими водными добывающими промыслами: незаконный промысел котиков и бобров; незаконная охота; продажа, скупка, обмен шкурок пушнины зверей: нарушение правил разработки недр и сдачи государству золота; нарушение законодательства о континентальном шельфе: загрязнение водоемов и воздуха; загрязнение моря веществами, вредными для здоровья людей и для живых ресурсов моря, либо другими отходами и материалами.

Не следует забывать и тот непреложный факт, что экологическая преступность давно перешагнула внутригосударственные рамки и носит международный характер. [24]

Достаточно вспомнить беспрецедентные преступные сбросы вредных отходов у берегов Японии, нефти в Персидский залив и т. л. Вполне обоснованно в последнее время появились упоминания о возможности использования в качестве глобального военного средства так называемого экологического оружия.

Безусловно, указанные нормы не охватывают всех возможных противоправных посягательств на окружающую среду. Налицо недостаточность выделения экологических преступлений по признакам, указанным непосредственно в уголовном законе.

И поскольку восполнить этот пробел практически нереально, следует иметь в виду, что целый ряд статей УК России регламентирует ответственность за совершение определенных действий, последствия которых могут иметь экологическое значение, хотя специально в диспозиции об этом не упоминается.

Таким образом, уголовный закон, с одной стороны, прямо отражает экологические преступления, с другой - устанавливает ответственность за деяние, которое может нанести ущерб и окружающей среде.

Например, хулиганские действия, включающие загрязнение природных объектов отходами пищевых продуктов, битым стеклом, их уродование и т. п. Или некоторые преступления против личности, совершенные с целью скрыть следы браконьерства, избежать ответственности - далеко не полный перечень подобных правонарушений.

Роль и значение юридической ответственности за нарушение экологического законодательства огромны и она все более возрастает в условиях политической, социально-экономической, культурно-нравственной реформы государства.

В широком смысле «ответственность» - это обязательность граждан, государства, общества, соблюдать те или иные правила поведения и претерпевать неблагоприятные последствия за невыполнение установленных норм.

В общественной жизни она проявляется в виде «социальной ответственности» - как объективная необходимость отвечать за нарушение социальных норм. Социальная ответственность - сложная, собирательная нравственно-правовая, философская и этико-психологическая категория, изучаемая многими науками, но под разными углами зрения. Различают моральную, политическую, юридическую, общественную, гражданскую, профессиональную и другие виды ответственности, которые в совокупности составляют родовое понятие – «социальная ответственность».

Юридическая ответственность – это совокупность государственно-принудительных мер, применяемые физическим и юридическим лицам за нарушение установленных правовых норм и правил поведения.

«Юридическая ответственность – обязательный элемент механизма  правового регулирования общественных отношений и защиты сложившегося правопорядка.

Она побуждает, «принудительно стимулирует» правообязанных, правоуполномоченных лиц к поведению, предписанному законом. Способы и  меры такого побуждения многообразны и, как правило, конкретны. Вся их совокупность составляет общеправовой институт юридической ответственности».[25]

Последнее время, в экологическом праве этот институт часто называют как эколого-правовая ответственность, подразумевая юридическую ответственность за экологические правонарушения.

Понятия ответственности за экологические правонарушения  можно прийти к такому  мнению: во-первых, несмотря на различные формулировки данного понятия, сущность и цель ответственности не меняется и всегда характеризуется как воздействие на правонарушителей государственно-правовыми методами и средствами за несоблюдение общеобязательных предписаний, установленных государством. Во-вторых, экологическое право регулирует комплекс отношений, возникающих в системе «общества-природа», и соответственно за нарушение экологических норм и требований, наряду со специфическими эколого-правовыми мерами воздействия, широко применяются санкции предусмотренные в трудовом, административном, гражданском, уголовном законодательстве. В-третьих, современное состояние  охраны окружающей среды все более гармонизируется системой устойчивого развития, т.е. экологического и социально-экономического развития, что способствует усилению процесса экологизации трудового, административного, гражданского, хозяйственного, налогового и финансового законодательства в части применения  эколого-экономических и эколого-правовых мер ответственности.

Юридическая ответственность за экологическое правонарушения – это совокупность правовых средств и мер, установленных в экологическом, уголовном, административном, трудовом, гражданском, хозяйственно-финансовом законодательстве, применяемых за несоблюдение норм и требований охраны окружающей природной среды, нарушение условий и режима использования природных ресурсов, невыполнение требований обеспечения экологической безопасности населения и причинение вреда природной среде.

На наш взгляд, данное определение более комплексно и системно охватывает все стороны процесса эколого-правовой ответственности т.к., во-первых, консолидированы все отрасли  законодательства где предусмотрены меры эколого-экономической и эколого-правовой ответственности за экологические правонарушения, во-вторых, четко указаны направления экологических правонарушений за которые наступают эколого-правовые последствия.

Основными задачами юридической ответственности в этой сфере являются: защита эколого-правовых отношений и экологического правопорядка, применение соответствующих видов наказания к правонарушителям, предупреждение совершения экологических правонарушений, полное или частичное возмещение вреда причиненного окружающей природной среде, гражданам и др.

На наш взгляд, учитывая специфические особенности экологических правонарушений было бы целесообразным дать следующую классификацию эколого-правовой ответственности:

1) по основным направлениям эколого-правовых отношений, т.е. природоохранительные отношения; отношения по использованию природных ресурсов; отношения по обеспечению экологической безопасности населения.

2) по уровню общественной опасности деяния – дисциплинарная, административная, уголовная.

3) по формам возмещения вреда:

- экономическая;

- экологическая.

4) по отраслям права: дисциплинарная, административная, уголовная и гражданско-правовая ответственность.

5) по объектам охраны и использования природных ресурсов:

- земельно-правовая ответственность;

- водно-правовая ответственность;

- лесная ответственность;

- ответственность в области недр;

- фаунистическая ответственность;

- ответственность в области атмосферного воздуха и т.д.

Данная классификация позволит конкретизировать и раскрыть содержание, основные направления комплексного института эколого-правовой ответственности.

Необходимо подчеркнуть, что меры эколого-правовой ответственности призваны охранять и укреплять общественные отношения по охране окружающей природной среды, использования природных ресурсов, обеспечение экологической безопасности населения.

Итак, экологические преступления - предусмотренные уголовным законом общественно опасные деяния (действия или бездействие), посягающие на общественные отношения по сохранению окружающей природной среды, рациональное использование природных ресурсов, экологический порядок и экологическую безопасность как населения, так и природной среды.

Общие экологические преступления посягают на экологическую безопасность как окружающей среды в целом, так и населения. Указанные деяния представляют собой нарушения определенных правил, к соблюдению которых обязывают действующие в Российской Федерации законы и подзаконные акты.

В УК помимо экологических преступлений общего характера предусмотрены и специальные экологические преступления, которые причиняют ущерб отдельным объектам (компонентам) окружающей среды: атмосферному воздуху, почве, поверхностным или подземным водам, растительному или животному миру и пр. Специальными экологическими преступлениями являются, например, загрязнение атмосферы и вод, в том числе и моря, нарушение законодательства о континентальном шельфе, порча земли, нарушение правил охраны и использования недр, нарушение правил, охраняющих животный и растительный мир, нарушение режима особо охраняемых территорий и природных объектов.

Во многих случаях совершения экологических преступлений общего характера вред причиняется и отдельным компонентам природы. Так, нарушение правил охраны окружающей среды при производстве работ может повлечь за собой порчу земли, загрязнение вод, гибель растительности и пр. В этих случаях квалификация определяется в соответствии с правилом о конкуренции норм.

Глава 3. Проблемы применения уголовной ответственности за экологические преступления

3.1. Проблемы разграничения экологических преступлений и административных проступков

Конкуренция уголовно-правовых и административно-правовых норм об охране природы - не редкое явление. Необходимость разграничения преступления и проступка возникает при применении 99% содержащихся в УК РФ норм экологического характера.

Объективные признаки и преступления, и проступка - нарушение одних и тех же правил: рыболовства, охоты, заготовки древесины, разработки недр, соблюдения пожарной безопасности в лесах, сохранения чистоты водного и воздушного бассейнов и др. Поэтому при решении данной проблемы органы дознания, следствия и суды зачастую допускают ошибки. Так, М. незаконно сетью отловил пять, а Г. и У. десять осетров с применением самоходного транспортного плавающего средства. Каждым браконьером был причинен крупный ущерб. Несмотря на наличие в их деяниях признаков состава преступления, в возбуждении уголовного дела по ч. 1 ст. 256 УК было отказано по тем основаниям, что виновные ранее не были судимы, имеют постоянное место жительства и работу, а ущерб возмещен.

В то же время имеются факты, когда за незначительные нарушения правил охраны природы виновных привлекают к уголовной ответственности.

По данным О.Л. Дубовик и А.Э. Жалинского, в середине 80-х годов доля нарушений правил рыболовства, содержащего признаки преступления, в массе административных дел составляла 72%, а нарушений правил охоты - 65%. Причем преступлений с квалифицированным составом в первом случае обнаружилось 26%, а во втором - 25% от общего числа преступных нарушений.[26]

Как отмечалось, по нашим данным, признаки преступления по отдельным регионам содержались в те годы в 100% изученных материалов о привлечении виновных к административной ответственности. Общий уровень применения уголовного закона остается низким и сейчас.

В целом более 90% выявляемых ежегодно нарушителей подвергаются штрафу.

Практике подмены уголовной ответственности административной и наоборот способствует, в частности, несовершенство действующего уголовного и экологического законодательства, не содержащего порой четких критериев разграничения преступления и проступка.

В связи с изложенным большое значение приобретает выявление научно обоснованных критериев разграничения преступных и непреступных видов правонарушений в сфере экологии. Большую важность как для кодификации уголовного и административного законодательства, так и для квалификации нарушения имеют определение и оценка обстоятельств, влияющих на общественную опасность деяния.

В теории уголовного права по вопросу о разграничении преступления и проступка нет единой точки зрения, но преобладает позиция, согласно которой преступления и проступки разграничиваются по степени их общественной опасности или степени "вредности". Однако сами эти степени в количественном отношении не определены ни в литературе, ни в законе, и сделать это не представляется возможным, поскольку математически точными, четко определенными численными выражениями сущность преступления и проступка выразить нельзя.

На наш взгляд, общественная опасность присуща правонарушению независимо от того, указывает ли законодатель на нее как на признак деяния или нет. Так, ст. 1.2 КоАП РФ, определяя административное правонарушение, не предусматривает общественной опасности в качестве признака административного проступка. Однако, если он не содержит ее, если деяние не способно причинить вред, создать опасность охраняемым общественным отношениям, то зачем, спрашивается, законодатель устанавливает за это деяние ответственность? Как известно, общественная опасность проявляется в причинении или возможности причинения (поставления под угрозу причинения) вреда охраняемым законом общественным отношениям (социальным ценностям). Если же деяние безвредно, нет смысла объявлять его противоправным. Юридически же определять деяние можно по-разному. В американском уголовном праве, например, определение преступления в УК штатов (федерального УК как такового у них нет) носит так называемый формальный характер. В нем указывается зачастую лишь на противоправность деяния, однако подразумевается, что оно должно быть общественно опасным, наказуемым и по УК большинства штатов - виновным.

Определения правонарушения и преступления в законодательстве России относятся к так называемым материальным (точнее - к формально-материальным). Противоправность в этих определениях является выражением общественной опасности деяния, ибо только такое деяние законодатель объявляет проступком или преступлением.

Без краткого объяснения позиции автора по этим вопросам общей теории права можно было бы вполне обойтись, если бы они не имели принципиального для разграничения проступков и преступлений значения и если бы ряд ученых, опираясь на законодательную конструкцию проступка в административном и ином законодательстве, не придерживался позиции об отсутствии общественной опасности при совершении таких проступков.

Представляется, что общественная опасность - совокупное свойство всех признаков правонарушения, которые все вместе определяют характеристику деяния и оцениваться могут только во взаимосвязи с другими признаками. Такой же позиции придерживается законодатель. Конструируя состав преступления, он оперирует и количественными (повторность, неоднократность, рецидив), и качественными (место, время, способ, форма вины, наличие группы и т.д.) категориями.

Решение вопроса о разграничении экологических преступлений и проступков упрощается, когда факторы, влияющие на степень общественной опасности правонарушений, учитываются законодателем непосредственно в диспозициях уголовно-правовых норм.

УК РСФСР 1960 г. чаще всего в качестве таковых учитывал размер вредных последствий, повторность непреступных нарушений правил, наличие административной преюдиции, способ совершения преступления, форму вины.

Например, незаконная охота без отягчающих обстоятельств (ч. 1 ст. 166 УК РСФСР) признавалась преступной лишь в случае, если ранее за аналогичное нарушение лицо подвергалось мерам административного воздействия. Административная преюдиция предусматривалась в ст. 167? УК, устанавливающей ответственность за незаконную добычу янтаря. Часть 1 ст. 169 УК РСФСР признавала преступной незаконную порубку леса независимо от размера причиненного вреда и группы лесов, в которых она произведена, если порубка совершена повторно. Единичная порубка леса, повлекшая ущерб меньший, чем указано в ст. 169 УК, наказывалась в административном порядке по ст. 62-66 Кодекса РСФСР об административных правонарушениях в зависимости от вида правонарушения. Такой подход не принят в УК РФ 1996 г. и это правильно, ибо, по нашему мнению, проступок, сколько бы раз он ни повторялся, не может перерасти путем количественного накопления в новое качество - преступление. В современных условиях представляется необходимым крайне осторожно формировать политику применения уголовной ответственности. Предпочтение следует отдавать мерам воспитательного, экономического, пропагандистского характера. Многие экологические правонарушения совершаются положительно характеризующимися людьми из-за элементарного экологического невежества, непонимания относительности и условности господства человека над природой, в частности, того, что животный, растительный и "человеческий" миры - это по сути "параллельные" миры, в которых подход к оценке явлений и событий с человеческой точки зрения неприемлем.

При этом правовая оценка содеянного человеком также довольно сложна. Как уже говорилось, уголовный закон должен применяться за наиболее опасные правонарушения, уголовная репрессия не может быть массовой, а борьба с экологическими преступлениями не должна превратиться в кампанейщину. В спорных случаях конкуренции уголовно-правовых и административно-правовых норм предпочтение должно отдаваться административно-правовой норме. Такой вывод основывается на принципиальном положении уголовного права, что все сомнения должны толковаться в пользу виновного.

Административное законодательство, устанавливающее ответственность за экологические правонарушения и регулирующее деятельность субъектов в сфере экологии, само по себе представляет довольно сложный комплекс правовых норм и институтов, а также содержащих их нормативных правовых актов. Если принимать во внимание только нормы об ответственности за проступки экологического характера, то следует обратиться к нормам действующего КоАП РФ, к иным федеральным законам, законам субъектов Федерации, ведомственным нормативным актам, к которым нередко отсылают законы. В действительности же блок административного законодательства еще более велик. Он включает в себя законодательство, регулирующее права и обязанности природопользователей, государственных контролирующих органов, органов исполнительной власти; деятельность разрешительной системы (лицензирования); должностных лиц правоохранительных органов и органов специально уполномоченных в области охраны и использования природных ресурсов; режим закрытых административно-территориальных образований и особо охраняемых природных территорий и объектов; порядок и условия осуществления экологической экспертизы; деятельность органов управления охраной и использованием природных ресурсов и др.

Поэтому при рассмотрении этого вопроса мы ограничиваемся лишь анализом правовых актов, имеющих отношение к вопросу о разграничении уголовно-правовых и смежных с ними административно-правовых норм.

Составы административно наказуемых проступков в основном сосредоточены в главе 8 КоАП РФ "Административные правонарушения в области охраны окружающей природной среды и природопользования", в главе 10 "Административные правонарушения в сельском хозяйстве, ветеринарии и мелиорации земель", некоторые из них помещены законодателем также в главу 7 "Административные правонарушения в области охраны собственности". Их можно классифицировать следующим образом:

1) нарушения госсобственности на природные ресурсы - недра (ст. 7.3, 7.4, 7.10), воды (ст. 7.6, 7.7, 7.8), леса (ст. 7.9, 7.10), животный мир (ст. 7.11), месторождения янтаря (ст. 7.5), землю (ст. 7.1, 7.8, 7.10, 7.16);

2) земельные правонарушения (ст. 8.6, 8.7, 8.8, 8.12);

3) правонарушения в сфере охраны и использования недр (горные) (8.9, 8.10, 8.11);

4) правонарушения в сфере охраны и использования ресурсов континентального шельфа РФ и исключительной экономической зоны РФ (ст. 8.17, 8.18, 8.19, 8.20);

5) водные правонарушения (ст. 8.13, 8.14, 8.15, 8.16);

6) лесонарушения (ст. 8.24, 8.25, 8.26, 8.27, 8.28, 8.31, 8.32, 8.35);

7) правонарушения в сфере охраны атмосферного воздуха (ст. 8.21, 8.22, 8.23);

8) посягательства на животный мир и среду его обитания (ст. 8.17 (в части живых ресурсов внутренних морских вод), 8.29, 8.33, 8.34, 8.35, 8.36, 8.37, 8.38);

9) нарушения правил охраны и использования природных ресурсов на особо охраняемых природных территориях (ст. 8.39);

10) нарушения ветеринарных правил и правил борьбы с болезнями и вредителями растений (ст. 10.1, 10.2, 10.3, 10.6, 10.7, 10.8, 10.14);

11) нарушения правил охраны природы при производстве работ (ст. 8.1, 8.4);

12) нарушения правил охраны природы при обращении с экологически опасными веществами и отходами (ст. 8.2, 8.3).

В УК РФ 1996 г. в основу разграничения экологического преступления и проступка чаще всего кладутся размер причиненного вреда, а также место, способ совершения преступления, в меньшем числе случаев - предмет преступления, форма вины и другие признаки состава.

Пленум Верховного Суда РФ в постановлении "О практике применения судами законодательства об ответственности за экологические правонарушения" от 5 ноября 1998 г. (п. 13) разъяснил, что "в случае возникновения трудностей в разграничении уголовно наказуемого деяния и административного проступка особое внимание следует уделять выяснению всех обстоятельств, характеризующих состав экологического правонарушения, последствий противоправного деяния, размера нанесенного вреда и причиненного ущерба".[27]

Основные признаки, которые служат разграничением состава административного правонарушения от преступления, определены в УК РФ. Это повторность (ст. 260 п. 2), наличие умысла (ст. 258), крупный ущерб, причинение вреда здоровью людей, животным, сельскохозяйственному производству (ст. 248, 249, 252 УК и др.).

Предлагается внести изменения в Кодекс об административных правонарушениях РФ, предусмотрев в нем статью «Жестокое обращение с животными». Поскольку за данное противоправное деяние должна быть и уголовная и административная ответственность, но, к сожалению, из КоАП РФ данная статья просто была изъята.

3.2. Проблемы совершенствования уголовного законодательства об охране природы

Все возрастающий пресс антропогенного воздействия на окружающую среду и увеличение в связи с этим количества экологических правонарушений; серьезность и многозначность их последствий; способность этих последствий "накапливаться" и проявляться лишь спустя длительное время; сложность устранения этих последствий, причинение вреда одновременно значительному числу граждан и т.д., - все это в настоящее время на порядок поднимает планку общественной опасности преступлений в сфере экологии. В связи с этим полагаем, что концепция ответственности за экологические преступления требует дальнейшей разработки.

Относя экологические права граждан к разряду конституционных, законодатель тем не менее в целом считает экологические преступления преступлениями небольшой общественной опасности.

Санкции большинства норм об экологических преступлениях не только не адекватны общественной опасности деяния, но в силу своей "малозначительности" утратили даже превентивную функцию.

К примеру, незаконная порубка деревьев и кустарников (ст. 260 УК РФ), как и хищение, уменьшает объем государственного лесного фонда, причиняет серьезный вред природной среде, и в частности лесообитателям. Лесонарушения, как указывалось, достигли огромных масштабов (причем восстановление лесных угодий - процесс, измеряемый десятилетиями), в то же время санкции статей, карающих за совершение этих преступлений, очень мягкие (самое строгое наказание по ч. 1 ст. 260 УК - до 3 месяцев ареста, по ч. 2 этой статьи - до 6 месяцев).

В целом главе "Экологические преступления" действующего УК присущи следующие недостатки:

- содержание ее статей не было приведено до 25 мая 1998 г. в соответствие с положениями ч. 2 ст. 24 УК, определяющей формы и виды вины, что резко сократило возможность применения большинства статей гл. 26 в начальный период действия УК;

- имеются пробелы в нормах УК, защищающих экологические интересы общества и государства;

- недостаточно полно отражены в УК положения норм международного права;

- имеет место неадекватная, с точки зрения криминологической обоснованности, оценка общественной опасности отдельных деяний и неоправданная декриминализация ряда преступлений, предусмотренных УК 1960 г.;

- наказуемость некоторых посягательств не приведена в соответствие с наказуемостью деяний, схожих по степени общественной опасности или являющихся менее общественно опасными;

- низок уровень юридической техники при формулировании ряда составов преступлений, что привело к созданию норм, заведомо "мертвых" в смысле их практического применения;

- некоторые нормы "не разведены" с аналогичными нормами, содержащимися в других главах УК и в Кодексе РСФСР об административных правонарушениях;

- имеет место неоправданная конкуренция ряда норм рассматриваемой главы между собой.

Имеющиеся в УК РФ существенные изъяны не только оказывают негативное влияние на формирование правоприменительной практики, но и отрицательно сказываются на эффективности борьбы с экологической преступностью.

В частности, в уголовном природоохранительном законодательстве имеется значительная пробельность в плане отражения норм международного права. Отсутствуют нормы об ответственности за некоторые посягательства, связанные с сохранением генофонда животного и растительного мира; за незаконную торговлю редкими и исчезающими животными; за незаконные трансграничные перевозки особо опасных веществ, хотя Россия как преемник СССР взяла на себя соответствующие обязательства.

В действующем законодательстве не отражены либо неполно отражены вопросы ответственности за международные экологические преступления (экологический терроризм, загрязнение территории сопредельных государств, контрабанда природных ресурсов и представителей животного мира и др.).

В условиях перехода к рыночным отношениям и появления реальных предпосылок для установления частной собственности на землю и другие ресурсы природы в гражданское законодательство включены нормы, ограничивающие права собственника на пользование природными ресурсами, если он эксплуатирует их (или не использует) в ущерб общественным интересам. Поэтому за нарушение таких норм необходимо установить в соответствующих случаях уголовную и административную ответственность, т.е. предусмотреть правовые гарантии их соблюдения. Таким образом этот вопрос решался в дореволюционном российском законодательстве (Уголовное Уложение 1903 г.) и решается сейчас в ряде зарубежных стран.

Представляется, что необходимо восстановить уголовную ответственность за самовольную добычу янтаря. Декриминализация ст. 167.2 УК 1960 г. вряд ли оправдана, так как расхищение янтаря с мест разработки приобрело массовый характер и причиняет значительный ущерб государству. По данным УВД Калининградской области, он составляет ежегодно более 500 млн. руб.

В новый УК не вошла ни одна из статей, введенных в 1996 г. Федеральным законом "О внесении изменений и дополнений в УК РСФСР"[28], обеспечивающих повышенную охрану интересов России на континентальном шельфе: ст. 167.3-167.8. Статья 253 УК РФ об ответственности за нарушения законодательства о континентальном шельфе и исключительной экономической зоне РФ не конкретна и не обеспечивает в должной мере охрану этих интересов.

Существенным недостатком нового УК является то, что во многих составах преступлений (около 40, включая все составы главы 26) не была определена форма вины совершенного преступления. Между тем ч. 2 ст. 24 УК устанавливала, что деяние, совершенное по неосторожности, признается преступлением только в том случае, когда это специально предусмотрено соответствующей статьей Особенной части. Деяния, предусмотренные ст. 246-252, 254, 259, 262 УК РФ, могут совершаться как при умышленном, так и неосторожном отношении виновного к последствиям, причем на практике преобладает неосторожное отношение. Однако при буквальном толковании содержания перечисленных статей уголовная ответственность исключается. Противоречит такой подход и конструкции квалифицированных составов экологических преступлений, в которых об отношении к таким же по характеру, но более тяжким последствиям предусмотрена неосторожная вина.

Федеральным законом "О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации" от 25 июня 1998 г. в ст. 24 УК внесены изменения. Как следует из них, только неосторожным считается преступление лишь в том случае, если о том прямо указано в конкретной статье Особенной части УК. Следовательно, преступления, в которых форма вины не указана, могут быть совершены как умышленно, так и по неосторожности.

Однако возникла новая проблема: как квалифицировать содеянное, если, умышленно загрязняя природный объект, виновный умышленно причиняет вред здоровью людей (как преступление против личности, поскольку они предусматривают более строгие санкции, или по статьям об экологических преступлениях)? Выход видится в том, чтобы в статьях об ответственности за экологические преступления прямо указать, что вред здоровью людей может быть причинен только по неосторожности. Например, ст. 246 УК после слов "за соблюдение этих правил" следует изложить в такой редакции: "если это повлекло по неосторожности причинение вреда здоровью человека", дополнить ее частями второй и третьей следующего содержания:

Часть 2. "Те же деяния, повлекшие существенное изменение радиоактивного фона, массовую гибель животных или иные тяжкие последствия.

Часть 3. Деяния, предусмотренные частью первой настоящей статьи, повлекшие по неосторожности смерть человека".

Как указывалось, ст. 243 УК РФ порождает неоправданную конкуренцию со ст. 262 УК. Статья 243 УК в целом посвящена охране памятников истории и культуры, но, как и ст. 230 прежнего УК РСФСР, содержит норму экологического характера - об ответственности за уничтожение или повреждение природных комплексов или объектов, взятых под охрану государства. Вместе с тем ответственность за такие деяния в случаях, рассмотренных при анализе этих статей, предусматривает и ст. 262 УК РФ.

Можно предположить два варианта разрешения противоречия:

1) декриминализировать норму об уничтожении или о повреждении особо охраняемых природных объектов и комплексов, содержащуюся в ст. 243 УК, дополнив ст. 262 УК указанием об ответственности за уничтожение или повреждение данных объектов;

2) вычленить эту норму из ст. 243 УК и перенести в главу "Экологические преступления", создав специальный по отношению к ст. 262 УК состав преступления, поскольку ст. 262 УК охватывается более широкий круг деяний: нарушение режима особо охраняемых природных территорий и природных объектов.

Часть 2 ст. 249 УК после слов "вредителями растений, повлекшее" целесообразно дополнить словами "распространение эпизоотий и иные", и далее по тексту. Такая конструкция статьи будет более соответствовать реальным последствиям и конструкции ч. 1 этой статьи. Следует привести в соответствие с санкцией ч. 1 ст. 249 УК и санкцию ее второй части (т.е. ужесточить), так как последствия, указанные в ч. 2 ст. 249 УК, по степени общественной опасности отличаются от последствий, указанных в ч. 1 ст. 249.

Загрязнение вод является одним из наиболее опасных, распространенных и латентных экологических преступлений. Деяние подрывает биологические основы существования человека, вредит его здоровью, причиняет колоссальный экономический ущерб. Однако предусмотренное в ч. 1 ст. 250 УК наказание не соответствует степени общественной опасности преступления. Оно меньше, чем наказание за незаконную охоту (ст. 258 УК). Более опасно, чем незаконная охота, и преступление, предусмотренное ст. 259 УК. Эта статья устанавливает ответственность за гибель нескольких популяций особо охраняемых, редких и исчезающих видов растений и животных, занесенных в Красную книгу РФ, тогда как ст. 256 УК - за незаконный отстрел (отлов) хотя бы одного обычного животного. Наказуемо же деяние по ст. 259 УК чуть строже незаконной охоты. Преступление, предусмотренное ст. 257, опаснее деяний, предусмотренных ст. 256 и 258, а наказывается гораздо мягче. Эти несоответствия необходимо устранить.

В ст. 247 и 248 УК термин "обращение" наполняется различным смысловым содержанием: в ст. 247 говорится об обращении экологически опасных веществ и отходов с нарушением установленных правил безопасности (т.е. включении их в хозяйственный и иной оборот и совершении с ними определенных действий), если эти деяния создали угрозу причинения существенного вреда здоровью человека и окружающей среде, а в ст. 248 - о нарушении правил безопасности при обращении с микробиологическими либо другими биологическими агентами и токсинами (т.е. под "обращением" следует понимать действия, предметом которых являются эти агенты и токсины, в том числе по производству, хранению, транспортировке, использованию и т.д.). Необходимо выдержать единую терминологию, поскольку в этих статьях речь идет об аналогичных деяниях, различны только предметы преступлений.

Конструкция ст. 251 УК, как указывалось, также нуждается в существенной доработке. Статья предусматривает ответственность за нарушение правил выброса в атмосферу загрязняющих веществ или нарушение правил эксплуатации установок, сооружений и иных объектов, если эти деяния повлекли загрязнение или иное изменение природных свойств воздуха. Под нарушением правил выброса в атмосферу загрязняющих веществ понимается выброс их сверх предельно допустимых экологическим законодательством нормативов. Буквальное толкование закона позволяет привлечь к уголовной ответственности любое лицо (например, водителя автомобиля) за сам факт загрязнения воздуха сверх установленных нормативов. При такой конструкции не проводится разграничение административного проступка и преступления. В качестве последствия преступления предусмотрено загрязнение атмосферы или иное изменение ее свойств. Здесь имеет место тавтология, так как деяние - нарушение правил (загрязнение) влечет загрязнение воздуха (последствия).

Этим же недостатком страдала и ст. 223 УК 1960 г., что повлекло за собой ее расширительное толкование Пленумом Верховного Суда СССР, указавшим в постановлении "О практике применения судами законодательства об охране природы" от 7 июля 1983 г., что ответственность за загрязнение воздуха может наступить лишь при наличии последствий, аналогичных последствиям при загрязнении водоемов (ныне предусмотрены в ст. 250 УК РФ).

Кроме того, в ч. 2 и 3 ст. 251 УК последствия связываются только с ухудшением здоровья или гибелью человека. Однако загрязнение воздуха может иметь и другие последствия: усыхание лесов и иной растительности, выпадение кислотных дождей, отравление земли, гибель животных и т.п.

Особую опасность представляет загрязнение воздушного бассейна в зонах острых экологических ситуаций и районах расположения особо охраняемых природных объектов.

В связи с этим в конструкцию ст. 251 УК необходимо, на наш взгляд, ввести последствия, аналогичные указанным в ст. 250 УК. Части 1 и 2 статьи предлагается изложить следующим образом:

Статья 251. Загрязнение атмосферы

1. Загрязнение атмосферы вследствие нарушения правил выброса загрязняющих веществ или нарушения правил эксплуатации установок, сооружений и иных объектов, повлекшее причинение вреда окружающей природной среде или здоровью человека, -

наказывается:

2. Те же деяния, повлекшие массовую гибель животных либо повреждение до степени прекращения роста лесов и сельхозрастений, а равно загрязнение особо охраняемой природной территории или объекта либо в зоне экологического бедствия либо в зоне чрезвычайной экологической ситуации или причинившие по неосторожности тяжкий вред здоровью человека, -

наказываются...

3. Деяния, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи, повлекшие по неосторожности смерть человека, -

наказываются:

Установление последствий загрязнения воздуха на практике представляет большую сложность. В связи с этим можно предложить и альтернативный вариант проекта статьи, в которой ответственность предусматривается за само загрязнение воздуха выше допустимых пределов, кратное, например, определенному уровню загрязнения, как предлагалось при рассмотрении данного вопроса об отграничении преступления от проступка.

Превышение уровня ПДВ (предельно допустимых выбросов) до определенных пределов в таком случае влекло бы административную ответственность, а выше, и равно в зонах экологического бедствия и чрезвычайных экологических ситуаций, - уголовную.

В ч. 1 ст. 252 УК после слов "на суше источников" и "моря" следует поставить запятые. В ч. 2 этой статьи имеет место тавтология. Перечисляются в качестве объектов воздействия животный мир, растительность, рыбные запасы, окружающая среда, тогда как рыбные запасы - часть животного мира, а животный и растительный мир - часть окружающей природной среды. На наш взгляд, ч. 2 ст. 252 УК после слов "рыбным запасам" целесообразно дополнить словами "иным объектам окружающей среды" и далее по тексту.

Часть 1 ст. 253 УК РФ предусматривает ответственность за деяния, посягающие на безопасность морского судоходства. Эти деяния не являются экологическими преступлениями. В ст. 167.3-167.8 УК РСФСР 1960 года экологические и не экологического характера преступления, нарушающие законодательство о континентальном шельфе и исключительной экономической зоне Российской Федерации, были "разведены". При реализации предложения об их включении в УК РФ часть из них следовало бы поместить в главу "Экологические преступления", а другие - в главу "Преступления против безопасности движения и эксплуатации транспорта".

Смысл ст. 254 УК по сравнению с аналогичной нормой, ранее включенной в проект УК РФ, совершенно искажен и малопонятен. Из содержания статьи, как установлено при рассмотрении выше объективной стороны преступления, вытекает:

1) должно иметь место нарушение правил обращения с удобрениями, стимуляторами роста растений, ядохимикатами и другими опасными химическими и биологическими веществами;

2) при их хранении, использовании и транспортировке;

3) деяния, указанные пп. 1 и 2, породили какие-то вредные продукты хозяйственной и иной деятельности (?!);

4) этими "продуктами" земля отравлена, загрязнена или иным образом испорчена;

5) порча земли повлекла за собой причинение вреда здоровью человека или окружающей среде.

При такой редакции вряд ли данная статья может применяться. Как видно из табл. 4, по ст. 254 УК РФ в 1999 г. зарегистрировано 7, а в 2000 г. - 10 преступлений и выявлено соответственно 2 и 4 лица, их совершивших.

Кроме того, возникают вопросы:

что понимать под "продуктами хозяйственной и иной деятельности" при нарушении правил обращения с удобрениями и иными веществами;

что такое хозяйственная и иная деятельность, чем она отличается от нарушения правил обращения с указанными выше химикатами и как с ними связана.

По смыслу статьи уголовную ответственность влечет нарушение, повлекшее любой вред здоровью человека или окружающей природной среде.

В других сходных по содержанию статьях (ст. 247, 249, 250, 255, 261) речь идет о причинении существенного, тяжкого вреда, что представляется вполне обоснованным.

Содержание ст. 254 УК обретает подлинный смысл, если в ч. 1 после слов "или иной деятельности" добавить всего лишь одно слово "либо".

В качестве последствий в ч. 1 ст. 254 УК целесообразно предусмотреть существенный вред окружающей природной среде, ч. 2 после слов "те же деяния" дополнить словами "повлекшие причинение по неосторожности вреда здоровью человека, а равно", а после слов "экологической ситуации" добавить слова "либо на территории заповедника или заказника" и таким образом приравнять это деяние по степени общественной опасности к аналогичному посягательству на другие природные объекты на особо охраняемых природных территориях (например, воды в ст. 250 УК). Дополнение позволяет соблюсти и принципы единства при признании экологических правонарушений преступными.

Следует исключить из диспозиции ч. 1 ст. 254 УК слово "опасным", поскольку не все химические или биологические вещества, могущие в определенных количествах причинить вред окружающей среде, человеку, относятся к категории опасных (например, такие повсеместно распространенные загрязнители, как нефтепродукты).

В существующей редакции статьи законодатель неоправданно сузил круг экологически опасных веществ, как потенциальных причинителей вреда рассматриваемому природному объекту.

В ст. 256 УК санкции экономического характера необходимо ужесточить, поскольку даже при совершении особо квалифицированного вида преступления (ч. 3 ст. 256 УК) максимальный штраф составляет от ста тысяч до пятисот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от одного года до трех лет либо лишением свободы на срок до двух лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет или без такового.

В то же время санкции статей КоАП РФ зачастую предусматривают штраф от одной второй до одного размера стоимости водных биологических (живых) ресурсов, а также конфискацию используемых нарушителями судов и орудий незаконного промысла (см., например ст. 8.17 КоАП).

Представляется возможным в ст. 256, 258, 260 раскрыть содержание понятия "незаконные действия" (без разрешения, в запрещенных местах, в запрещенное время, запрещенными орудиями и способами), как самостоятельного признака состава, поскольку на практике его зачастую сводят к иным дополнительным признакам состава (крупный ущерб, с применением транспортного средства и др.), указанным в диспозициях этих статей. Статью 256 УК целесообразно дополнить указанием на такие варианты незаконной добычи, как:

а) использование специализированного, в том числе крупнотоннажного судна, специального оборудования;

б) прилов или добыча водных биоресурсов, не включенных в разрешительный билет, добыча сверх установленной нормы животных, не достигших промысловой меры, укрытие их от учета или сброс за борт;

в) укрытие от учета в судовых документах и отчетах сведений о добытых биоресурсах, независимо от вида и размера, их сбыте, об изготовлении и о реализации готовой продукции.

Статья 259 УК малопонятна неспециалисту в сфере экологии и нуждается в совершенствовании с точки зрения юридической техники, поскольку:

а) содержит узконаучное специфическое понятие "критическое местообитание организмов, занесенных в Красную книгу РФ". Под "критическими местообитаниями" следует понимать пространство (местность), на котором обитают редкие и исчезающие виды животных и растений. Очевидно, так и следует изложить статью;

б) редакционно недоработана: речь идет о "местообитании для организмов: ", тогда как следовало бы по правилам русского языка говорить о "местообитании организмов";

в) "краснокнижные" организмы есть ни что иное, как растения и животные (птицы, звери, рыбы, насекомые и др.). О них и следует вести речь;

г) под популяцией понимается совокупность особей одного вида, длительно занимающая определенное пространство и воспроизводящая себя в течение большого числа поколений. Популяция может занимать значительное пространство (ареал распространения) вплоть до пределов РФ. В связи с этим уничтожить площадь обитания популяции зачастую практически невозможно. Речь в статье должна идти о локализованном местообитании;

д) по смыслу статьи преступление окончено, когда уничтожены, как минимум, две популяции особо ценных животных и растений. Между тем высокую общественную опасность представляет уничтожение и одной популяции.

е) в статье речь идет только о Красной книге РФ, тогда как ее содержание следовало бы распространить и на Красные книги субъектов РФ, поскольку не все виды животных и растений, включенных в эти книги, одновременно находятся в Красной книге РФ.

В связи с изложенным ст. 259 УК можно было бы изложить следующим образом:

Статья 259. Уничтожение или повреждение мест обитания редких или исчезающих животных и растений

Уничтожение или повреждение места обитания животных и растений, занесенных в Красную книгу РФ либо в Красную книгу субъекта Федерации, повлекшие утрату вида таких животных и растений.

В ст. 262 УК необходимо указать, кому может быть причинен преступлением значительный ущерб. В принципе нарушением режима особо охраняемых территорий и объектов вред может быть причинен государству; субъекту Федерации, муниципальному территориальному образованию, в чьем ведении могут находиться особо охраняемые объекты; гражданину - работнику заповедника или национального парка, ведущему в них ограниченное хозяйствование; окружающей природной среде в целом и др. В тексте статьи адресат не обозначен. Между тем от этого зависит решение вопроса о содержании вреда как последствия преступления и о его размере, признаваемом существенным. Конечно же, в статье должны быть предусмотрены последствия экологического характера. В связи с этим целесообразно в данной статье после слов "повлекшее причинение" включить в текст слово "им".

Нормы в главе 26 УК, в которых предусмотрена ответственность за причинение эклогическим нарушением смерти человеку по неосторожности, следует соотнести со ст. 109 УК РФ, поскольку они соотносятся с ней как специальные и общая. Следует в специальных нормах, как то сделано в ст. 109 УК, дифференцировать ответственность в зависимости от количества потерпевших.

Представляется целесообразным дополнить УК РФ новой статьей 259.1 следующего содержания.

Статья 259.1. Незаконная торговля животными и растениями, занесенными в Красную книгу Российской Федерации или подпадающими под действие международных договоров.

Незаконная торговля животными и растениями, занесенными в Красную книгу Российской Федерации или подпадающими под действие международных договоров, а равно организация такой торговли, продажа, скупка, дарение, транспортировка, пересылка этих животных и растений, их частей или дериватов, если это деяние совершено с причинением крупного ущерба.

Примечание.

Крупным ущербом в настоящей статье признается исчисленный по установленным таксам ущерб, в двадцать раз превышающий минимальный размер оплаты труда, предусмотренный законодательством Российской Федерации на момент совершения преступления.

Следует дополнить ч. 2 ст. 188 Уголовного кодекса РФ после слов: "стратегически важных сырьевых товаров и культурных ценностей" словами "редких и находящихся под угрозой исчезновения животных и растений, занесенных в Красную книгу Российской Федерации и в Красные книги субъектов Федерации или подпадающих под действие международных договоров".

Юридическая ответственность традиционно рассматривается в отечественной доктрине как одно из самых эффективных средств охраны окружающей среды. Современный подход к ответственности нашел свое воплощение в реформированном уголовном и административном законодательстве: выделены специальные составы преступлений и проступков; установлены жесткие санкции. Тем самым созданы нормативные предпосылки борьбы с этими явлениями. Актуальными для теории уголовного, административного и экологического права остаются проблемы разграничения преступлений и административных проступков, определения размеров экологического вреда, для практики реализации норм об ответственности важно обеспечить ее неотвратимость.

Заключение

На основании проведенного исследования представляется возможным сформулировать ряд наиболее важных выводов.

Предметом экологических преступлений следует считать различные компоненты природной среды, не отторгнутые и не обособленные человеческим трудом от естественных природных условий, либо аккумулирующие в себе определенное количество труда предшествующих и настоящего поколений людей, но остающиеся в природной среде, или внесенные в нее для выполнения своих биологических и иных природных функций.

Общие экологические преступления посягают на экологическую безопасность как окружающей среды в целом, так и населения. Указанные деяния представляют собой нарушения определенных правил, к соблюдению которых обязывают действующие в Российской Федерации законы и подзаконные акты.

В УК помимо экологических преступлений общего характера предусмотрены и специальные экологические преступления, которые причиняют ущерб отдельным объектам (компонентам) окружающей среды: атмосферному воздуху, почве, поверхностным или подземным водам, растительному или животному миру и пр. Специальными экологическими преступлениями являются, например, загрязнение атмосферы и вод, в том числе и моря, нарушение законодательства о континентальном шельфе, порча земли, нарушение правил охраны и использования недр, нарушение правил, охраняющих животный и растительный мир, нарушение режима особо охраняемых территорий и природных объектов.

Выделение в самостоятельную главу Кодекса экологических преступлений обусловлено:

во-первых, совершенствованием системы уголовного законодательства, предполагающим четкое структурное подразделение Особенной части в зависимости от родового и видового объектов;

во-вторых, многочисленными нарушениями природоохранительного законодательства, что сделало необходимым создание системы экологического уголовного законодательства, обеспечивающей защиту окружающей природной среды от наиболее опасных посягательств;

в-третьих, международными договорами в области охраны окружающей среды, задачей которых являются обеспечение всеобщей экологической безопасности и развитие международного природоохранительного сотрудничества в интересах настоящего и будущего поколений.

Предлагается, на законодательном уровне (в Федеральном законе «Об охране окружающей среды»), закрепить понятие экологического преступления. Экологическое преступление – это виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещенное Уголовным кодексом под угрозой наказания, направленное против рационального использования и охраны окружающей среды и ее отдельных компонентов.

Основные признаки, которые служат разграничением состава административного правонарушения от преступления, определены в УК РФ. Это повторность (ст. 260 п. 2), наличие умысла (ст. 258), крупный ущерб, причинение вреда здоровью людей, животным, сельскохозяйственному производству (ст. 248, 249, 252 УК и др.).

Предлагается внести изменения в Кодекс об административных правонарушениях РФ, предусмотрев в нем статью «Жестокое обращение с животными». Поскольку за данное противоправное деяние должна быть и уголовная и административная ответственность, но, к сожалению, из КоАП РФ данная статья просто была изъята.

Эффективность способов охраны окружающей среды требует комплексного подхода, координации усилий органов представительной власти, специально уполномоченных в области охраны и использования природных ресурсов органов исполнительной власти, правоохранительных органов. Важным направлением координационной деятельности прокуратуры следует считать координацию борьбы правоохранительных органов с экологическими преступлениями. Думается, следует аналогичную функцию возложить и на Министерство природных ресурсов РФ по части координации деятельности всех остальных министерств и ведомств в борьбе с нарушениями требований экологического законодательства.

Перспективным направлением является сотрудничество органов прокуратуры стран СНГ по надзору за исполнением законодательства об охране природных комплексов, представляющих интерес для нескольких государств СНГ, а также за исполнением экологического законодательства при трансграничных переносах загрязняющих веществ.

При дальнейшем развитии уголовного права с учетом пятилетнего опыта применения УК Российской Федерации необходимо ликвидировать недостатки действующих природоохранительных уголовно-правовых норм, выяснить внутреннюю согласованность их с нормами нового КоАП РФ, Земельного кодекса РФ, Федерального закона "Об охране окружающей среды", УПК РФ, обновившимся санитарным и иным законодательством.

Список источников и литературы

1. Нормативные правовые акты

1.      Конституция Российской Федерации от 12 декабря 1993 г.//Российская газета, N 237 от 25 декабря 1993 г.

2.      Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. N 63-ФЗ в ред. от 28 декабря 2004 г.//СЗ РФ, N 25 от 17 июня 1996 г., ст. 2954.

3.      Земельный кодекс Российской Федерации N 136-ФЗ от 25 октября 2001 г. в ред. от 29 декабря 2004 г.//СЗ РФ, N 44 от 29 октября 2001 г., ст. 4147.

4.      Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30 декабря 2001 г. N 195-ФЗ в ред. от 30 декабря 2004 г.//Российская газета, N 256 от 31 декабря 2001 г., Российская газета, N 132 от 9 июля 2003 г.

5.      Федеральный закон от 23 ноября 1995 г. N 174-ФЗ "Об экологической экспертизе" в ред. от 29 декабря 2004 г.//СЗ РФ, N 48 от 27 ноября 1995 г., ст. 4556.

6.      Федеральный закон от 10 января 2002 г. N 7-ФЗ "Об охране окружающей среды" в ред. от 29 декабря 2004 г.//СЗ РФ, N 6 от 12 января 2002 г.

7.     Архив Верховного Суда РФ. Наряд N 09-2/10-82. Т. 1.

2. Литература

8.     Афанасьев В.Г. Научное управление обществом. Опыт системного исследования. М., 1973.

9.     Боголюбов С.А. Экологическое право. Учебник. – М.: НОРМА, 2000.

10.           Бринчук М.М. Экологическое право (право окружающей среды): Учебник. – М.: Юристъ, 1999. С. 475.

11.           Веденин Н.Н. Экологическое право: Учебник. – М.: Право и закон, 2000.

12.           Владимиров В.А., Ляпунов Ю.И. Социалистическая собственность под охраной закона. М., 1979.

13.           Ворошилин Е.В., Кригер Г.А. Субъективная сторона преступления. М., 1987.

14.           Галахова А.В. Уголовная ответственность за хозяйственные преступления. М., 1997.

15.           Дагель П.С., Котов Д.П. Субъективная сторона преступления и ее установление. Воронеж, 1974.

16.           Дубовик О.Л., Жалинский А.Э. Причины экологических преступлений. М., 1988.

17.           Дурманов Н.Д. Понятие преступления. М., 1948.

18.           Жевлаков Э.Н. Экологические преступления (понятие, виды, проблемы квалификации и ответственности). Дис. докт. юрид. наук. М., 1991.

19.           Жевлаков Э.Н. Экологические преступления. Понятие, объект и система//Проблемы борьбы с экологическими преступлениями. М., 1990.

20.           Куринов Б.А. Научные основы квалификации преступлений. М., 1984.

21.           Литовченко В.Н. К вопросу об уголовной ответственности за посягательства на природные богатства//Актуальные проблемы уголовно-правовой борьбы с преступностью. М., 1988.

22.           Ляпунов Ю.И. Основные теоретические проблемы уголовно-правовой охраны природы в СССР: Автореф. дис...докт. юрид. наук. М., 1974.

23.           Ляпунов Ю.И. Уголовно-правовая охрана природы органами внутренних дел. М., 1974.

24.           Мальцев В. Понятие хищения//Российская юстиция. 1995. N 4.

25.           Охрана окружающей природной среды. Постатейный комментарий к Закону России. М., 1993.

26.           Петров В.В. Экологическое право России. М., 1995.

27.           Плешаков А.И. Уголовно-правовая борьба с экологическими преступлениями: Автореф. дис: докт. юрид. наук. М., 1994.

28.           Повелицина П. Ф. Уголовно-правовая охрана природы в СССР. М., 1981.

29.           Рарог А.И. Вина в советском уголовном праве. Саратов, 1987.

30.           Свердюков Н.В. Криминологические проблемы экологических преступлений в нефтегазовой отрасли. Автореф. дис... канд. юрид. наук. М., 2001.

31.           Семьянова А.Ю. Экологическое право. Курс лекций. - ЗАО Юстицинформ, 2005.

32.           Советское уголовное право, Часть Особенная. Т. 5. М., 1971.

33.           Советское уголовное право. Часть Особенная. М., 1975.

34.           Толковый словарь русского языка/Под ред. М.И. Махмутова, А.В. Текучева, Н.М. Жанского М., 1982.

35.           Тютекин Ю.И. Природа, общество, закон. Кишинев., 1976.

36.           Уголовное право. Часть Общая. Часть Особенная. 2-е издание/Под ред. Н.И. Ветрова и Ю.И. Ляпунова. М., 2001.

37.           Угрехелидзе М.Г. Проблемы неосторожной вины в уголовном праве. Тбилиси, 1976.

38.           Чубуков Г.В. Понятие и виды ответственности за нарушение экологического законодательства. / Актуальные проблемы теории права и государства и экологического права: Сб. научных статей. Вып. 1. / Под ред. А.И. Бобылева, Н.А. Духно. – М.: ЮИ МГУ путей сообщения, 2000.

39.           Шемщученко Ю.С., Мунтян В.Л., Розовский Б.Г. Юридическая ответственность в области охраны окружающей среды. Киев., 1978.

40.           Экологическое право Российской Федерации. Курс лекций. / Под ред. Ю.Е. Винокурова. – М.: Изд-во МНЭПУ, 1999.

41.           Экологическое право: Учебник. / Н.Д. Эриашвили, Ю.В. Трунцевский, В.В. Гучков и др.; Под ред. В.В. Гучкова. – М.: Закон и право. 2000.

[1] См.: Ляпунов Ю.И. Уголовно-правовая охрана природы органами внутренних дел. М., 1974. С. 17; Мальцев В. Понятие хищения//Российская юстиция. 1995. N 4. С. 35-37; Галахова А.В. Уголовная ответственность за хозяйственные преступления. М., 1997.

[2] См.: Повелицина П. Ф. Уголовно-правовая охрана природы в СССР. М., 1981. С. 7; Советское уголовное право, Часть Особенная. Т. 5. М., 1971. С. 352.

[3] Советское уголовное право. Часть Особенная. М., 1975. С. 262. Охрана окружающей природной среды. Постатейный комментарий к Закону России. М., 1993. С. 179; Петров В.В. Экологическое право России. М., 1995. С. 289.

[4] См.: Плешаков А.И. Уголовно-правовая борьба с экологическими преступлениями: Автореф. дис: докт. юрид. наук. М., 1994. С. 16.

[5] См.: Свердюков Н.В. Криминологические проблемы экологических преступлений в нефтегазовой отрасли. Автореф. дис... канд. юрид. наук. М., 2001. С. 8-9.

[6] См.: Жевлаков Э.Н. Экологические преступления. Понятие, объект и система//Проблемы борьбы с экологическими преступлениями. М., 1990; Жевлаков Э.Н. Экологические преступления (понятие, виды, проблемы квалификации и ответственности). Дис. докт. юрид. наук. М., 1991.

[7] См.: Ляпунов Ю.И. Основные теоретические проблемы уголовно-правовой охраны природы в СССР: Автореф. дис...докт. юрид. наук. М., 1974. С. 13.

[8] Дубовик О.Л., Жалинский А.Э. Причины экологических преступлений. М., 1988. С. 70.

[9] Уголовное право. Часть Общая. Часть Особенная. 2-е издание/Под ред. Н.И. Ветрова и Ю.И. Ляпунова. М., 2001. С. 494-495.

[10] Там же. С. 503, 511.

[11] Архив Верховного Суда РФ. Наряд N 09-2/10-82. Т. 1.

[12] См. Толковый словарь русского языка/Под ред. М.И. Махмутова, А.В. Текучева, Н.М. Жанского М., 1982. С. 207.

[13] Дурманов Н.Д. Понятие преступления. М., 1948. С. 162.

[14] Афанасьев В.Г. Научное управление обществом. Опыт системного исследования. М., 1973. С. 101-102.

[15] Там же.

[16] См.: Тютекин Ю.И. Природа, общество, закон. Кишинев., 1976. С. 112; Шемщученко Ю.С., Мунтян В.Л., Розовский Б.Г. Юридическая ответственность в области охраны окружающей среды. Киев., 1978. С. 232-233, 235.

[17] См.: Ляпунов Ю.И. Уголовно-правовая охрана природы органами внутренних дел. С. 168-170.

[18] См.: Рарог А.И. Вина в советском уголовном праве. Саратов, 1987. С. 87.

[19] См.: Куринов Б.А. Научные основы квалификации преступлений. М., 1984. С. 110.

[20] См.: Дагель П.С., Котов Д.П. Субъективная сторона преступления и ее установление. Воронеж, 1974. С. 23-24.

[21] См.: Ворошилин Е.В., Кригер Г.А. Субъективная сторона преступления. М., 1987. С. 24.

[22] Угрехелидзе М.Г. Проблемы неосторожной вины в уголовном праве. Тбилиси, 1976. С. 102.

[23] См.: Галахова А.В. Уголовная ответственность за хозяйственные преступления. М., 1997. С. 94-127.

[24] Дубовик О.Л., Жалчнский А.Э. Причины экологической преступности. - М., 1988. Стр. 46

[25] Чубуков Г.В. Понятие и виды ответственности за нарушение экологического законодательства. / Актуальные проблемы теории права и государства и экологического права: Сб. научных статей. Вып. 1. / Под ред. А.И. Бобылева, Н.А. Духно. – М.: ЮИ МГУ путей сообщения, 2000. С. 19.

[26] См.: Дубовик О.Л., Жалинский А.Э. Причины экологических преступлений. М., 1998. С. 136.

[27] Экологическое право: Курс лекций и практикум/Под ред. д.ю.н., проф. Ю.Е. Винокурова. М.: Издательство "Экзамен", 2003. С. 242

[28] См.: Российская газета. 1994. 5 февр.