Содержание
Задание
№ 1____________________________________________________ 3
Задание № 2____________________________________________________ 5
Задание № 3____________________________________________________ 7
Задание № 4___________________________________________________ 10
Список источников и литературы_______________________________ 18
Задание № 1
Избиратель Володин,
придя на избирательный участок, обнаружил в списке избирателей неточное
написание своей фамилии. Он обратился с заявлением в районную администрацию с
просьбой внести соответствующие исправления. Однако в администрации ответили,
что они не имеют таких полномочий, а такие исправления вправе сделать
участковая избирательная комиссия.
Найдите правильное разрешение возникшей ситуации,
используя Конституцию РФ и иные нормативно-правовые акты избирательного законодательства.
Ответ:
На основании ст. 17
Федерального закона от 12 июня 2002 г. N 67-ФЗ "Об основных гарантиях
избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской
Федерации" (с изменениями от 27 сентября, 24 декабря 2002 г., 23 июня, 4
июля, 23 декабря 2003 г., 7 июня, 12, 22 августа, 11 декабря 2004 г., 29 июня,
21 июля 2005 г.) гражданин Российской Федерации, обладающий активным
избирательным правом, правом на участие в референдуме, вправе обратиться в
участковую комиссию с заявлением о включении его в список избирателей,
участников референдума, о любой ошибке или неточности в сведениях о нем,
внесенных в список избирателей, участников референдума. В течение 24 часов, а в
день голосования в течение двух часов с момента обращения, но не позднее
момента окончания голосования участковая комиссия обязана проверить сообщенные
заявителем сведения и представленные документы и либо устранить ошибку или
неточность, либо принять решение об отклонении заявления с указанием причин
такого отклонения, вручив заверенную копию этого решения заявителю. Решение
участковой комиссии об отклонении заявления о включении гражданина Российской
Федерации в список избирателей, участников референдума может быть обжаловано в
вышестоящую комиссию или в суд (по месту нахождения участковой комиссии),
которые обязаны рассмотреть жалобу (заявление) в трехдневный срок, а за три и
менее дня до дня голосования и в день голосования - немедленно. В случае, если
принято решение об удовлетворении жалобы (заявления), исправление в списке
избирателей, участников референдума производится участковой комиссией
немедленно. Исключение гражданина Российской Федерации из списка избирателей,
участников референдума после его подписания председателями и секретарями
соответствующих комиссий и заверения его печатями этих комиссий в порядке,
предусмотренном пунктом 12 настоящей статьи, производится только на основании
официальных документов, в том числе сообщения вышестоящей комиссии о включении
избирателя, участника референдума в список избирателей, участников референдума
на другом избирательном участке, участке референдума, а также в случае выдачи
избирателю, участнику референдума открепительного удостоверения. При этом в
списке избирателей, участников референдума, а также в базе данных ГАС "Выборы"
указывается дата исключения гражданина Российской Федерации из списка, а также
причина такого исключения. Запись в списке избирателей, участников референдума
заверяется подписью председателя участковой комиссии, а при выдаче
открепительного удостоверения - подписью члена комиссии, выдавшего
открепительное удостоверение, с указанием даты внесения этой подписи. Каждый
гражданин Российской Федерации вправе сообщить в участковую комиссию об
изменении указанных в пункте 5 статьи 16 настоящего Федерального закона
сведений об избирателях, участниках референдума, включенных в список
избирателей, участников референдума на соответствующем участке.
Задание № 2
Общество с ограниченной
ответственностью «Кристалл» обратилось в федеральный районный суд с иском к
супругам Матвеевым, требуя возмещения материального ущерба, вызванного
невозвращением одним из них денежной суммы в размере 19 тыс. руб., взятых в
качестве ссуды для завершения строительства дачи. Должник заявляет, что взятая
сумма может и должна быть выплачена только им лично, поскольку указанную сумму
он брал, не ставя в известность об этом супругу.
Ответьте на вопросы:
а) В чем непосредственно
выражаются обязательственные отношения в описанной ситуации?
б) Каков порядок обращения взыскания на
совместную собственность супругов?
в) Что такое законный и
договорный режим имущества супругов?
Ответ:
На основании ст. 237 ГК РФ изъятие имущества путем обращения взыскания на него по обязательствам
собственника производится на основании решения суда, если иной порядок
обращения взыскания не предусмотрен законом или договором.
В соответствии со ст.
256 ГК РФ по обязательствам одного из супругов взыскание может быть обращено
лишь на имущество, находящееся в его собственности, а также на его долю в общем
имуществе супругов, которая причиталась бы ему при разделе этого имущества.
Правила определения долей супругов в общем имуществе
при его разделе и порядок такого раздела устанавливаются законодательством о
браке и семье.
На основании ст. 40 СК
РФ брачным договором признается соглашение лиц, вступающих в брак, или
соглашение супругов, определяющее имущественные права и обязанности супругов в
браке и(или) в случае его расторжения.
В соответствии со ст. 33 СК РФ законным режимом
имущества супругов является режим их совместной собственности.
Законный режим имущества
супругов действует, если брачным договором не установлено иное.
Права супругов владеть,
пользоваться и распоряжаться имуществом, являющимся совместной собственностью
членов крестьянского (фермерского) хозяйства, определяются статьями 257 и 258
Гражданского кодекса Российской Федерации.
Задание № 3
К Вам обратился Ваш
знакомый водитель Михеев, с просьбой помочь разобраться в следующей ситуации.
Должностное лицо (главный инженер ПМК) обязало его перевезти монтажников на
необорудованном для этого грузовом автомобиле в субботний день, обосновывая
свое требование производственной необходимостью. Михеев отказался, за что он
был сначала отстранен от работы, а через короткое время (две недели) и вовсе
был уволен работы с мотивировкой «за невыполнение приказов руководства».
Каков будет Ваш совет
своему знакомому Михееву? Какие нарушения трудового законодательства
усматриваются в данном случае?
Ответ:
В соответствии со ст. 81 ТК РФ трудовой договор может быть расторгнут работодателем в случаях:
1) ликвидации
организации либо прекращения деятельности работодателем - физическим лицом;
2) сокращения
численности или штата работников организации;
3) несоответствия
работника занимаемой должности или выполняемой работе вследствие:
а) состояния здоровья в
соответствии с медицинским заключением;
б) недостаточной
квалификации, подтвержденной результатами аттестации;
4) смены собственника
имущества организации (в отношении руководителя организации, его заместителей и
главного бухгалтера);
5) неоднократного
неисполнения работником без уважительных причин трудовых обязанностей, если он
имеет дисциплинарное взыскание;
6) однократного грубого
нарушения работником трудовых обязанностей:
а) прогула (отсутствия
на рабочем месте без уважительных причин более четырех часов подряд в течение
рабочего дня);
б) появления на работе в
состоянии алкогольного, наркотического или иного токсического опьянения;
в) разглашения
охраняемой законом тайны (государственной, коммерческой, служебной и иной),
ставшей известной работнику в связи с исполнением им трудовых обязанностей;
г) совершения по месту
работы хищения (в том числе мелкого) чужого имущества, растраты, умышленного
его уничтожения или повреждения, установленных вступившим в законную силу
приговором суда или постановлением органа, уполномоченного на применение
административных взысканий;
д) нарушения работником
требований по охране труда, если это нарушение повлекло за собой тяжкие
последствия (несчастный случай на производстве, авария, катастрофа) либо
заведомо создавало реальную угрозу наступления таких последствий;
7) совершения виновных
действий работником, непосредственно обслуживающим денежные или товарные
ценности, если эти действия дают основание для утраты доверия к нему со стороны
работодателя;
8) совершения
работником, выполняющим воспитательные функции, аморального проступка,
несовместимого с продолжением данной работы;
9) принятия
необоснованного решения руководителем организации (филиала, представительства),
его заместителями и главным бухгалтером, повлекшего за собой нарушение
сохранности имущества, неправомерное его использование или иной ущерб имуществу
организации;
10) однократного грубого
нарушения руководителем организации (филиала, представительства), его
заместителями своих трудовых обязанностей;
11) представления работником работодателю подложных
документов или заведомо ложных сведений при заключении трудового договора;
12) прекращения допуска
к государственной тайне, если выполняемая работа требует допуска к
государственной тайне;
13) предусмотренных
трудовым договором с руководителем организации, членами коллегиального
исполнительного органа организации;
14) в других случаях,
установленных настоящим Кодексом и иными федеральными законами.
Увольнение по
основаниям, указанным в пунктах 2 и 3 настоящей статьи, допускается, если
невозможно перевести работника с его согласия на другую работу.
Не допускается
увольнение работника по инициативе работодателя (за исключением случая
ликвидации организации либо прекращения деятельности работодателем - физическим
лицом) в период его временной нетрудоспособности и в период пребывания в
отпуске.
В случае прекращения
деятельности филиала, представительства или иного обособленного структурного
подразделения организации, расположенных в другой местности, расторжение
трудовых договоров с работниками этих структурных подразделений производится по
правилам, предусмотренным для случаев ликвидации организации.
Следовательно, в данном
случае увольнение Михеева было неправомерным.
Задание № 4
Раскройте понятие и признаки преступления. Ответ
проиллюстрируйте примерами и комментариями
Ответ:
Преступление - это
социальное и правовое явление. Преступность появилась с расколом общества на
антагонистические классы. Нормы о преступлениях и наказаниях стали выражать
волю экономически и политически господствующих отношений, прежде всего в охране
власти и собственности.
Как показывает история развития отечественного уголовного
законодательства, в нем нередко противопоставлялись внешние и внутренние
признаки понятия преступления. Это находило свое выражение не только в том, что
до начала XX в. российский законодатель не исключал уголовной ответственности
за "голый умысел", т. е. за само намерение совершить какие-то
действия, но и в том, что во всех ранее сформулированных понятиях преступления
не указывалось на виновность как необходимый его признак.[1]
И если первое обстоятельство, отождествляющее преступление с внутренним
психическим отношением лица, всегда оценивалось в нашей литературе негативно,
то второе нередко воспринималось в качестве вполне обоснованного, поскольку,
как указывалось, всякое общественно опасное деяние может быть совершено лишь
умышленно или неосторожно и, стало быть, нет необходимости в понятии
преступления выделять признак виновности. В действительности, однако,
неупоминание в законе о виновности было обусловлено другими соображениями.
Закрепляя предмет доказывания и основания уголовной ответственности,
законодатель явно ориентировался на то, что ее возложение предполагает наличие
двух условий: преступления, во-первых, и вины в его совершении, во-вторых.
Встав на такую точку зрения, он тем самым выводил признак виновности за пределы
понятия преступления и, давая его определение, вполне логичным считал не
упоминать о ней как о необходимом признаке.[2]
Можно спорить о приемлемости данной позиции, но несомненным остается одно:
вопреки широко распространенному в нашей научной литературе мнению, ранее
действовавшее законодательство отводило виновности значение составной части
оснований уголовной ответственности, но никак не понятия преступления и тем
более деяния (действия, бездействия).
Несколько иначе обстояло дело с характеристикой виновности в
качестве признака преступления в отечественной юридической литературе. В
отличие от законодательства большинство ученых более или менее последовательно
отстаивали тезис, согласно которому без вины нет не только оснований уголовной
ответственности, но и преступления. Вместе с тем, видя в преступлении не
отношение лица, а деяние, они не были единодушны в решении вопроса
обоснованности выделения виновности в качестве самостоятельного его признака, в
связи с чем в одних работах преступление определялось не просто как деяние, а
деяние виновное, и, стало быть, первое подразумевало лишь внешнюю, а второе -
внутреннюю сторону преступления, в других - о виновности особо не упоминалось
потому, что она объявлялась необходимой составной частью деяния (или его
признака противоправности). [3]
Примечательно, что с точки зрения взаимосвязи внешних и
внутренних признаков преступления вновь принятый УК РФ по сравнению с прежним
оказывается менее последовательным. И действительно, определяя преступление как
деяние виновное, законодатель тем самым исходит из того, что деяние и вина -
составные части преступления, которые: а) раскрывают соответственно его внешнюю
(физическую) и внутреннюю (психическую) стороны; б) предполагают единство,
отсутствие которого исключает само преступление. С позиций того, что
преступление есть некоторого рода отношение лица, такое решение вопроса о
взаимосвязи его внешних и внутренних признаков заслуживает всяческой поддержки.
Вместе с тем, обратившись к норме, описывающей основание уголовной
ответственности как "совершение деяния, содержащего все признаки состава
преступления, предусмотренного настоящим Кодексом", можно сделать вывод,
что деяние включает в себя не только внешнюю, но и внутреннюю сторону
посягательства, его виновность. Так как во всех иных случаях (в частности, при
описании признаков невменяемости) законодатель явно ориентировался на посылку,
согласно которой вина не является обязательным структурным компонентом деяния,
то, констатируя непоследовательность законодателя, нужно тем не менее
заключить, что новое определение преступления имеет в виду два, хотя и тесно
связанных, но самостоятельных и обязательных его признака: внешний (физический)
- деяние и внутренний (психический) - виновность. [4]
Взаимосвязь внутреннего и внешнего нельзя отождествлять с
взаимосвязью субъективного и объективного. К сожалению, в нашей литературе это
обстоятельство обычно упускается из виду, вследствие чего не усматривается
какой-либо существенной разницы как между субъективными и внутренними, так и
между объективными и внешними признаками преступления. Между тем связь внешнего
и внутреннего имеет совсем иной характер, чем связь объективного и
субъективного. Внешнее и внутреннее предполагают такое единство сторон, при
котором имеет место зависимость одного от другого. Объективное и субъективное,
напротив, существуя в рамках единого целого, не зависят друг от друга. В этом
смысле субъективное есть все, что характеризует источник активности, причем как
с его внешней, так и внутренней стороны, а объективное - то, что находится не
только вне сознания лица, но и независимо от него. Иначе говоря, субъективное
непосредственно связано с субъектом, а объективное - с объектом преступления.
Анализируя известные ранее дефиниции преступления в
рассматриваемом аспекте, отметим прежде всего то, что ни законодательство, ни
теория уголовного права не были склонны специально указывать в них признаки,
непосредственно касающиеся субъекта. Это, разумеется, вовсе не означает, что
такого рода вопросы вообще оставались открытыми. В законодательстве им
посвящались специальные уголовно-правовые нормы, а в теории выделялся особый
раздел учения о преступлениях, в соответствии с которым наиболее важными
положениями, раскрывающими понятие субъекта преступления, можно назвать то, что
им всегда выступает: а) отдельное, б) физическое, в) вменяемое лицо, г)
достигшее установленного законом возраста.[5]
Иначе обстояло дело с признаками, характеризующими объект
преступления: не только в юридической литературе, но и в законодательстве
трудно найти определения, в которых бы так или иначе не акцентировалась
направленность посягательства. Однако примечательно не только это, но и то,
насколько многообразны и изменчивы были такого рода представления. Во времена
Русской Правды в преступлении усматривалось отношение лица к индивиду, а потому
воспринималось оно законодателем как дело частное, затрагивающее интересы лишь
того, кому наносилась обида (что, тем не менее, не исключало дифференцированной
оценки содеянного в зависимости от социальных различий виновной и потерпевшей
сторон).[6]
В период действия Судебников 1497 и 1550 гг. в оценке преступного и
непреступного особое значение придавалось интересам земства. Уложение 1649 г.
большинство преступных деяний увязывало с нарушением воли государя. Это
понимание направленности посягательств приобрело исключительное значение в
артикулах Петра 1, в эпоху которого каралось не причинение вреда кому-либо, а
неисполнение указов самодержца, в силу чего, по весьма удачному замечанию Н. С.
Таганцева, считались "и мятеж, и убийство, и ношение бороды, и срубка
заповедного дерева равно важными деяниями, достойными смертной казни, ибо все это
виновный делал не страшась царского гнева"[7].
В настоящей работе вряд ли есть необходимость доказывать
факт существования в уголовном законе правовых норм. Но в плане рассмотрения
формального признака понятия преступления нельзя не подчеркнуть: существование
этих норм, их самостоятельность ни в коей мере не связаны с тем, что именно
уголовный закон берет на себя функцию признания деяния запрещенным или
незапрещенным. Играя роль юридического факта, преступление вызывает к жизни
уголовно-правовое отношение, регулируя которое, уголовное право наделяет его
участников определенными правами и обязанностями. Уголовно-правовая норма
предполагает, в частности, требование своего применения лишь в случаях, когда
содеянное охватывается ее содержанием, назначение по общему правилу лишь такого
наказания, которое предусмотрено законом, и т. д. Эти правила поведения
обращены в основном к правоприменителю, но разве они не являются нормативными?
Стало быть, появление уголовно-правовой нормы - это возложение обязанности на
правоприменителя, он должен уважать и чтить предписания закона, привлекая к
ответственности виновного. Если уж говорить об уголовной противоправности,
запрещенности, то она может быть в действиях не того, кто привлекается, а того,
кто привлекает к уголовной ответственности и должен при этом строго соблюдать
все требования закона. При таком варианте решения вопроса нет никаких оснований
для появления парадоксов, специфичности понимания противоправности.
С позиций сложившегося взгляда на понимание формального
признака преступления немало трудностей возникает и при решении вопроса о том,
в какой части уголовно-правовой нормы формулируется такой запрет на совершение
общественно опасного деяния. Если допустить, что он действительно содержится в
ней, то его место должно быть там, где описывается правило поведения, т. е.
указывается на субъективные права и обязанности участников общественного
отношения. В общей теории права такая часть нормы именуется диспозицией. Стало
быть, следуя исходной посылке, нужно констатировать: установление
уголовно-правового запрета на совершение общественно опасного деяния требует
наличия в нормах УК именно диспозиции, а не чего-либо иного. Поскольку в
большинстве работ не оспаривается существование диспозиции в уголовно-правовой
норме, предусматривающей ответственность за отдельное деяние, то, казалось бы,
эти рассуждения никаких противоречий не вызывают. Но в действительности и здесь
обнаруживается очередной парадокс. [8]
В самом деле, можно ли вообще говорить о существовании такой
правовой нормы, которая не содержит в себе условия своего применения, т. е.
гипотезу? Ответ очевиден: нет, нельзя. Но если это так, то в любой норме,
предусматривающей уголовную ответственность, непременно должна быть выделена
эта часть. Руководствуясь здравым смыслом, учитывая конкретное содержание таких
норм, следовало бы со всей определенностью констатировать, что описание
признаков деяния в статьях Особенной и Общей частей УК РФ собственно и есть
условия применения уголовно-правовой нормы, ее гипотеза. Неясным остается лишь
одно: почему в юридической литературе многими авторами не воспринимается это,
казалось бы, вполне логичное и простое решение вопроса. Почему вдруг вновь
зашла речь о том, что "уголовное право представляет собой особую
отрасль", "гипотеза в уголовно-правовых нормах носит общий
характер", "в уголовном праве правильнее пользоваться привычной
терминологией", "гипотеза подразумевается в уголовно-правовых
нормах", "в уголовно-правовой норме происходит слияние гипотезы с диспозицией",
"диспозиция выполняет одновременно роль гипотезы", "гипотеза
говорит о наличии юридического факта, но описание его содержится в
диспозиции" и т. п. ? Надо полагать, что такая неясность может быть
объяснена лишь одним: если установление признаков деяния, с наличием которых
законодатель связывает возможность применять уголовно-правовые нормы, назвать
своим именем - гипотезой, то для уголовно-правового запрета в ней просто не
остается места. А поскольку это никоим образом не вписывается в теорию
уголовно-правовой запрещенности преступного деяния, то, видимо, во имя спасения
этой теории предполагаемое выдается за действительное, нелогичное за
специфическое. [9]
Перечисление различного рода "особенностей",
порождаемых идеей уголовно-правовой запрещенности общественно опасных деяний,
можно было бы продолжить. Однако, думается, изложенного достаточно для того,
чтобы сделать вывод: определяя преступление, нужно исходить из иного понимания
формального признака. Какого именно?
Прежде всего необходимо различать соотношение формального и
содержательного (формы и содержания), с одной стороны, и материального и
идеального, с другой. Всякий признак преступления может считаться таковым лишь
при условии, что он указан уголовным законом в таком качестве и с этой точки
зрения должен быть формальным. Вместе с тем форма всегда предполагает некоторое
содержание, а, стало быть, закон закрепляет не просто признак преступления, а
определенное его содержание. В этой связи любое определение преступления
является и формальным (предусмотренным в законе - законодательным, официальным,
обязательным для правоприменителя; изложенным в научной литературе -
доктриальным, неофициальным, необязательным) и содержательным одновременно.
Другое дело, что эти определения могут быть сконструированы в абстрактном либо
более или менее конкретном виде. Так, ограничившись указанием лишь на то, что
преступление есть деяние, предусмотренное законом в таком качестве, мы даем
определение в наиболее общей форме, не только не исключающей, но и
предполагающей детализацию. Поясняя, что преступным нужно считать лишь виновное
деяние, указанное в законе, действующем на территории и в момент совершения
действия или бездействия, и т. п., мы тем самым конкретизируем, раскрываем
исходное определение. В этом плане все так называемые формальные определения по
сути дела есть не более как общие, исходные, в которых могут и должны
подразумеваться конкретные признаки преступления, в том числе материального
характера. Нет в действительности и "чисто" материальных определений,
поскольку в любом случае они должны быть каким-то образом оформлены. Даже в
уголовном законе, допускающем аналогию при квалификации содеянного в качестве
преступного, такая оформленность существует не в меньшем объеме, чем в
законодательстве, исключающем аналогию.
Список источников и литературы
1. Конституция
Российской Федерации. Принята Всенародным голосованием 12 декабря 1993 г. // Российская газета. 1993. 25 декабря.
2. Гражданский кодекс Российской Федерации (с
изменениями от 26 января, 20 февраля, 12 августа 1996 г., 24 октября 1997 г., 8
июля, 17 декабря 1999 г., 16 апреля, 15 мая, 26 ноября 2001 г., 21 марта, 14,
26 ноября 2002 г., 10 января, 26 марта, 11 ноября, 23 декабря 2003 г., 29 июня,
29 июля, 2, 29, 30 декабря 2004 г., 21 марта, 9 мая, 2, 18, 21 июля 2005 г.) //
Собрание законодательства Российской Федерации. 1994. № 32. Ст. 3301.
3.
Гражданский процессуальный кодекс Российской
Федерации от 14 ноября 2002 г. № 138 – ФЗ // Собрание законодательства
Российской Федерации. 2000. № 46. Ст. 4532.
4. Семейный кодекс РФ от 29 декабря 1995 г. N 223-ФЗ
(с изменениями от 15 ноября 1997 г., 27 июня 1998 г., 2 января 2000 г., 22
августа, 28 декабря 2004 г.) // Собрание законодательства Российской
Федерации. 1996. № 1. Ст. 16.
5. Федеральный закон от 12 июня 2002 г. N 67-ФЗ
"Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме
граждан Российской Федерации" (с изменениями от 27 сентября, 24 декабря
2002 г., 23 июня, 4 июля, 23 декабря 2003 г., 7 июня, 12, 22 августа, 11
декабря 2004 г., 29 июня, 21 июля 2005 г.)
6. Уголовное право. Под ред. Н.И. Ветрова,
Ю.И. Лекунова - М.: 1997
7. Назаренко
Г.В. Уголовное право России. - М.: «Ось-89», 1998.
8. Таганцев
Н. С. Русское уголовное право: Лекции. Часть Общая. Т. 1. М" 1994.
9. Магомедов
А.А. Уголовное право России. - М.: 1997
10.
Уголовное право России. Под ред. профессора А.И.
Рарога. - М.: 1997
[1] Уголовное право. Под ред. Н.И.
Ветрова, Ю.И. Лекунова - М.: 1997
[2] Назаренко Г.В. Уголовное право
России. - М.: «Ось-89», 1998.
[3] Назаренко Г.В. Уголовное право
России. - М.: «Ось-89», 1998.
[4] Уголовное право. Под ред. Н.И.
Ветрова, Ю.И. Лекунова - М.: 1997
[5] Назаренко Г.В. Уголовное право
России. - М.: «Ось-89», 1998.
[6] Таганцев Н. С. Русское уголовное
право: Лекции. Часть Общая. Т. 1. М" 1994.
[7] Таганцев Н. С. Указ. соч. С. 33.
[8] Магомедов А.А. Уголовное право
России. - М.: 1997
[9] Уголовное право России. Под ред.
профессора А.И. Рарога. - М.: 1997