Содержание

Введение. 3

1. Психологические особенности зрелости и старости. 5

1.1. Переход к зрелости. 5

1.2. Особенности взрослости. 10

2. Кризис зрелости – откровение Инобытия. 17

2.1. Феноменология кризиса зрелости. 17

2.2. Истаивание деятельностной формы бытия. 19

3. Старость – душа, насыщенная жизнью.. 23

3.1. Закономерности развития в стадии старости. 23

3.2. Изменения личности старого человека. 25

Заключение. 31

Список литературы.. 33

Введение

         Период зрелости по возрасту и по состоянию духа человека на­зван был древними греками временем «акмэ», что означало вершину, высшую степень чего-нибудь, момент наибольшего расцвета человече­ской личности, «тождественности себе». Отечественный психолог Н.Н.Рыбников предложил обозначить термином «акмеология» спе­циальный раздел возрастной психологии, изучающий зрелую лич­ность — периода расцвета всех жизненных сил человека.

         Период зрелости — вершина жизненного пути личности, особен­но тогда, когда человек здоров, полон сил, бодрости, знаний, опы­та. Человек достигает к этому времени вершин профессионального мастерства и определенного положения в обществе. С его мнением считаются и коллеги, и руководители. Как правило, сил и энергии у него становится меньше, чем в более ранние возрастные перио­ды, но профессиональные задачи он решает успешно за счет боль­шого опыта, умения организовать свою работу и окружить себя по­мощниками. К данному возрасту накапливается профессиональ­ный опыт и опыт общения с людьми. Потребность передать опыт находит свою реализацию в «сотворении ученика», последователя. Для человека, который преодолел кризис сороковых годов, го­ризонт расширяется, а основания жизни углубляются, появляются новые и далеко идущие проблемы. Жизнь становится интереснее, повседневные проблемы отодвигаются. Теперь больше интересуют­ся общими проблемами планирования и организации масштабной деятельности. Испытывают незнакомую и глубокую радость, на­блюдая рост молодых в экспансивной фазе их жизни. При такой по­зиции можно помочь молодым людям советом и делом и заслужить их признание. Это особенно важно для людей, которые профессио­нально имеют дело с образованием и воспитанием молодежи.

         В этом возрасте появляются новые творческие способности; например, можно быть в 35 лет хорошим прокурором или актив­ным шефом, но теперь становятся выдающимся юристом и муд­рым, доброжелательным начальником. Человек, развивающийся последовательно, достигает в середине пятидесятых годов жизни второй творческой кульминации. Он может обобщить свой жизнен­ный опыт и упорядочить его, и у него еще достаточно жизненных сил, чтобы привнести его в свою работу. Это возраст максимальных и масштабных достижений.

         Цель данной работы – рассмотреть вопрос жизни со старым человеком.

         Исходя из цели работы, были сформулированы следующие задачи:

Ø изучить психологические особенности старого человека;

Ø выявить вопросы кризиса зрелости и старости;

Ø рассмотреть старость как одну из ступеней развития человека.

 

1. Психологические особенности зрелости и старости

1.1. Переход к зрелости

         Кризис взрослости вызревает незаметно, а протекает длительно. Большинство людей непосредственно перед кризисом продолжают жить интенсивной и насыщенной событиями жизнью. Сохраняет­ся уверенность в себе, характерная для тридцатых годов жизни. Ти­пично самоощущение: «Я знаю, что следует наверстать, романтика двадцатых годов позади, я стал реалистом, в этом мире важно лишь то, что я могу, нужно подняться достаточно высоко, чтобы реализо­вать то, что я могу и знаю».

         Б.Ливехуд так описывает наступление кризиса на границе тридцатых-сороковых годов: «А потом случается непонятное: «как тать в ночи» в этот надежный и спланированный мир прокрадывается сомнение. Да, действительно ночью просыпаешься: и не можешь больше уснуть, в голове проходят события дня. Маленькие неприятности, дела, которые не удались, волнуют, собираешься сказать тому или другому наконец-то свое мнение, потом наступает полусон и вдруг кошмарное представление: «Мне уже почти сорок, мне еще 25 лет до пенсии. Бог мой, еще 25 лет одно и то же! Я же знаю, что не могу больше ожи­дать ничего нового, самое большее — одни и те же проблемы, но с другой сто­роны.

         Двадцать пять лет! Откуда должно появиться что-то действительно новое? В моем браке? Ну да, знаем друг друга, дела идут не хуже, чем повсюду, но что-то новое в этом браке? В моей работе? Я же знаю, чего там следует ожидать, во всяком случае не много нового! Откуда же тогда оно должно появиться? На­чать новое хобби?..

         На следующий день все проходит, и жизнь идет своим обычным ходом. Но та­кие мгновения возвращаются, теперь уже среди бела дня, даже во время кон­ференции. Вдруг уже не можешь больше сосредоточиться! Но может пойти и иначе: ты доволен работой, представляющей много пози­тивных социальных и культурных возможностей, ты счастлив в семье. У тебя хорошее взаимопонимание с подрастающими детьми и их друзьями, в твоем доме вращаются приятные молодые люди — с ними можно было бы самому помолодеть! Но вдруг закрадывается абсурдная идея: если бы я знал, каково мое действительное предназначение в этой жизни! Супруга успокаивает: ты созрел для отпуска, давай погуляем, после этого все снова будет иначе. Ты же любишь свою работу, ты ведь не хотел бы поменять ее ни на что другое? По­сле отпуска снова наступает улучшение, но... Червяк гложет и гложет, и как только внутри становится тихо, он становится все слышнее...»[1].

         В 40—42 года появляются первые признаки убывания физических сил. Человек замечает, что он уже не в состоянии добиваться ре­зультатов, сопоставимых по своей значимости с его прошлыми до­стижениями, иногда начинает ощущать «застой» в своей жизни. Организм слабеет и начинает заметно сдавать. Появляются хрони­ческие возрастные заболевания. Старость, о которой раньше и не ду­малось, хотя и не наступила, однако заставляет человека чувствовать свое дыхание. Невольно появляются мысли о том, что лучший, на­иболее работоспособный период жизни уже позади, а сделано так мало. Приходят на память мечты и ожидания юности, начинается их сравнение с достижениями, как правило, не в пользу последних. Иногда появляется тоскливость, мрачные мысли: жизнь прошла напрасно, ничего не приобретено.

         «В тридцать пять лет, — пишет Г.Шихи, — мы оказываемся на перепутье. До­стигнув середины жизненного пути, мы видим, где он заканчивается. Время начинает сокращаться. Утрата молодости, угасание физических сил, измене­ние привычных ролей — любой из этих моментов может придать переходу ха­рактер кризиса. Возраст между тридцатью пятью и сорока пятью годами — это время опасностей и больших возможностей. Мы можем переосмыслить ориентиры, по которым оценивали собственную личность в первой полови­не жизни, и те из нас, кто воспользуются этой возможностью, будут искать истину.

         Чтобы успешно пройти этот кризис, мы должны повторно проанализировать свои цели и произвести переоценку наших ресурсов, начиная с сегодняшне­го дня. «Почему я все это делаю? Во что я реально верю?» Независимо от то­го, что мы делали до сих пор, в нас есть нечто, что мы подавляли, и сейчас оно рвется наружу. Как хорошие, так и «плохие» чувства попытаются осуще­ствить свое право на существование...

         Женщины сталкиваются с этими проблемами раньше, чем мужчины. Время заставляет женщину внезапно остановиться в возрасте тридцати пяти лет и провести детальное исследование по всем направлениям. Она чувствует, что выбор, который ей предстоит сделать, может оказаться ее «последним шансом», и поэтому хочет просчитать все возможные варианты. Постепенно ее муки и раздумья, с чего же начать подготовку к новому будущему, сменяются приятным чувством свободы. Начинает расти убежденность в том, что еще многое предстоит сделать.

         Мужчины в этом возрасте тоже чувствуют, что время начинает их подгонять. Большинство из них при этом начинают больше заботиться о своей карье­ре. Это «мой последний шанс» вырваться вперед. Теперь мужчине уже не­достаточно быть простым младшим администратором, многообещающим молодым писателем, адвокатом, который имеет невысокое жалование за хорошую работу. Он хочет руководить, добиться признания, стать актив­ным политиком со своей законодательной программой. С некоторым огор­чением он обнаруживает, что ожидал похвалы и был слишком чувствитель­ным к критике. Он хочет построить свой собственный корабль»[2].

         Это возраст подведения предварительных итогов. Нередко прежние мотивы, прежние представления о себе, о своих возмож­ностях и перспективах перестают соответствовать на деле изменив­шимся возможностям и условиям жизни. Меняется на обратный знак соотношение между пройденным и оставшимся жизненным вре­менем. Человек спрашивает себя, что он успел сделать в жизни, осознает, что диапазон будущего для него начинает существенно сокращаться.

         П.Массен и его соавторы период жизни человека от 30 до 40 лет обозначают как кризис середины жизни и «десятилетием роко­вой черты»[3]. Главной характеристикой кризиса они полагают осо­знание расхождения между мечтами и жизненными целями человека и действительностью его существования. Поскольку же человеческие мечты почти всегда имеют некоторые нереалистические черты, оценка их расхождения с действительностью на этой стадии окра­шена, как правило, в отрицательные и эмоционально-тягостные тона. Время уходит, чтобы преодолеть разрыв между мечтами и дейст­вительностью.

         В 20 и в 30 лет человек может быть «подающим надежды» — лю­ди могут сказать о нем: «Вот многообещающий молодой артист, ру­ководитель, психолог», но после 40 так уже никто не скажет — это время исполнения обещаний. Человек должен принять тот факт, что он никогда уже не станет президентом компании, сенатором, писа­телем и т.п.

         Освобождение от иллюзий, которое является типичным для 35 или 40 лет, может оказаться угрожающим для личности. Данте так описывал свое собственное смятение в начале десятилетия «роко­вой черты»: «Земную жизнь, пройдя до половины, я оказался в сум­рачном лесу, путь правый потеряв во тьме долины». Анализ жизни художников и артистов почти в каждом случае обнаруживает те или иные драматические изменения в их творчестве где-то около 35 лет. Некоторые из них, как, например, П.Гоген, начали творческую ра­боту в это время. Другие, наоборот, около 35 лет утратили свои творческие способности или мотивацию.

         Многие творческие личности погибают в этот период или же добровольно уходят из жизни. Частота смерти художников и артистов между 35 и 39 годами резко возрастает. Те же из них, кто пережива­ет это свое десятилетие «роковой черты» и сохраняет творческий потенциал, обычно обнаруживают значительные изменения в ха­рактере творчества. Часто эти изменения касаются интенсивности их работы: например, блестящая импульсивность уступает место более зрелому и свободному творчеству и т.п.

         Подмечено, что в это время человек серьезно задумывается о своем здоровье, начинает вести здоровый образ жизни: отказывает­ся от вредных привычек, приобщается к занятиям физической культурой. Нередко именно в зрелом возрасте наиболее распрост­ранен сознательный отказ от курения, злоупотребления спиртным, возрождается тяга к движению, физическим усилиям.

         Серьезные изменения в кризисе середины жизни претерпевает область сексуальных отношений. Одни люди охладевают к интим­ной сфере, с удивлением вспоминают, сколь большую роль она иг­рала для них в молодости. Другие предпочитают смотреть на всех особ противоположного пола как на «потенциальных партнеров», а на людей своего пола как на потенциальных «соперников».

         Одни исследователи причину кризиса середины жизни видят в убывании жизненных сил. «Импульсивный блеск» молодости требу­ет больших физических сил, но никто не может сохранять их бес­предельно. В 35 или в 40 лет ведущий напряженную жизнь профес­сионал должен изменить темп своей жизни и не так «выкладывать­ся». Проблема убывающих физических сил неизбежно возникает в жизни человека любой профессии.

         Убывание физических сил и привлекательности — одна из мно­гих проблем, с которыми сталкивается человек в годы кризиса сред­него возраста. Многие люди просто жалуются на то, что они на­чинают слишком часто уставать. Большинство людей в среднем возрасте начинают все больше и больше полагаться на «мозги», а не на «мышцы». Они находят новые преимущества в знании, ак­кумулирующем жизненный опыт; они приобретают мудрость. Для тех, кто полагался на свои физические качества, когда был моложе, средний возраст может стать периодом тяжелой депрес­сии[4].

         Другие исследователи главную причину кризиса взрослости видят в осознании человеком расхождения между своими мечтами, жизнен­ными планами и ходом их осуществления. Далеко не всем удается двигаться по жизненному пути в строгом соответствии с первона­чальными замыслами. Как правило, действительность оказывается жестоким редактором идеальных планов. К тому же начинает ощу­щаться недостаток времени, когда человек не уверен, что он успеет сделать все, что хочет.

         Творческие люди нередко жалуются, что с возрастом прибыва­ет мастерство, возникают более интересные замыслы, заманчивые проекты, но убывают силы и здоровье. Этот парадокс жизни труд­но дается даже самым философски настроенным индивидам. Обидно обладать развитыми способностями и одновременно ощу­щать признаки грядущей неспособности[5].

1.2. Особенности взрослости

         Духовное развитие человека в конце тридцатых — начале сороковых годов находится на распутье. Или оно уменьшается вместе с биологическими функциями, или под­нимается в совершенно новые сферы, где пробуждаются совер­шенно другие творческие силы, делающие возможной вторую кульминацию творческих сил человека. Этот подъем приходится на вторую половину пятидесятых годов и продолжается в некото­рых случаях до 70-х, хотя обычно после 65 отмечается явный спад. В этот период жизни начинают доминировать «духовно-душевные стремления». Человек входит в совершенно новую и очень важную фазу своей жизни, в которой он вырастает для зрелого человечес­кого бытия.

         В период кризиса взрослости человеку приходится производить переоценку собственных ценностей. Если такая переоценка произве­дена, человек начинает перестраивать и свой образ жизни в соот­ветствии с ней. Если этого не сделано, взрослый человек сохраня­ет иллюзии о себе как о молодом человеке — в дальнейшем это мо­жет привести к отчаянию и разочарованию в жизни.

         «Из этих отношений, которые постепенно можно назвать любовью, выраста­ет верность, преодолевающая смерть, что происходит и с другим партнером. Эти отношения рождаются в тридцатые годы, они должны долго и тщатель­но сохраняться, и в пятидесятые годы они расцветают полностью. Эта лю­бовь не требует, она отдает. В старости брак может стать еще интенсивнее»[6].

         Как отмечают отечественные психологи, если человек в кризисе взрослости «осознает и оценит реальное положение вещей, с учетом этого наметит но­вые цели или скорректирует старые, если предпочтет активно действовать, решать проблемы, а не сетовать бесконечно на невезения, коварства жизни, то он вполне благополучно преодолеет этот «перевал» и с новыми планами, с чувством оптимизма вступит в следующий период своей жизни — период зрелости. Самым опасным в период взрослости следует считать состояние за­стоя, при котором прогрессивного развития личности не происходит. И на­против, разумная и адекватная переоценка ценностей в середине жизни при­ведет к глубинному обновлению личности, создаст благоприятные предпо­сылки для успешного «вхождения» в следующий период — период зрелости (40—45 — 55—60 лет), к росту удовлетворенности не только на период зрело­сти, но и на более поздние годы»[7].

         Э.Эриксон кризис сорока лет связывает с развитием чувства сохранения рода (генеративности), выражающегося главным об­разом в интересе к следующему поколению и его воспитанию. Благополучное разрешение кризиса приводит к высокой продук­тивности и созидательности в самых разных областях. Если, на­против, эволюция супружеской жизни идет иным путем, она мо­жет застыть в состоянии псевдоблизости (стагнации), что обрека­ет супругов на существование лишь для самих себя с риском ос­кудения межличностных отношений. Супруги тогда начинают потворствовать самим себе, как если бы они были своими собст­венными или друг для друга единственными чадами; и там, где условия этому способствуют, носителем заботы о самом себе ста­новится ранняя инвалидность, физическая или психологическая[8].

         Психолог Б.С.Братусь полагает, что выход из кризиса сере­дины жизни может быть как позитивным, так и негативным. При позитивном варианте человек находит пути дальнейшего самосо­вершенствования; он достигает соответствия между своими возможностями и мотивами, либо изменяет смысловую сферу в том направлении, в котором будет возможно поступательное развитие личности. Невозможность осознания этой альтернати­вы приводит к аномальному развитию личности, реактивному преодолению сложившегося противоречия, к появлению раз­ного рода «защитных» мотивов, которые толкают к осуществ­лению ложнокомпенсаторной деятельности. Смысл этой дея­тельности сводится к тому, чтобы «законсервировать», оста­вить прежним внутреннее противоречие и тем самым приспо­собиться к нему[9].

         Наиболее характерными чертами личности человека зрелого воз­раста являются реалистичность устремлений, повышенное внимание к ходу своей самореализации в производственной, семейной и личной жизни, борьба за пространство своего развития, повышенное внима­ние к состоянию своего здоровья, эмоциональная гибкость, тяга к стабильности в быту.

         Ценности, которые человек находит в кризисе взрослости, — это ценности осмысленного бытия. Зрелый человек не только признает их в качестве соответствующих его представлениям о жизни, или развивает их как их последователь, но и следует им, является носи­телем этих ценностей, реализует их в своем личном существовании.

         «В поисках высшего «я», — пишет БЛивехуд, — человек попадает в мир ду­ховных реальностей, где все психические качества становятся силами, с помощью которых можно завоевать или победить эту духовную действительность. С каждым духовным шагом открываются, выражаясь феноменологи­чески, новый ландшафт, с новыми встречами, которые, однако, в начале фа­зы не всегда могут быть только положительными. Третья большая фаза жиз­ни (по китайской поговорке, фаза, в которой становишься мудрым) начина­ется в сороковые годы, если быть точнее: в 42 года. При этом среднем значе­нии в каждом отдельном случае устанавливается более быстрое или более медленное развитие»[10].

         Начало периода зрелости — очень бурное время. В биологи­ческом отношении начинается время уменьшающейся жизненной силы. Для женщины на эти годы приходится, кроме того, отчетли­во отмеченный конец репродуктивной фазы. Уменьшение жизнен­ных сил основано на инволюции тканей тела. Каждый орган чело­веческого тела имеет собственную кривую жизни.

         Каждый зрелый человек знает также из опыта, что легочная ткань становится менее эластичной; это отчетливо проявляется, когда после быстрого бега за отъезжающим трамваем или автобусом человек дольше, чем прежде, не может восстановить дыхание. Вся мускулатура также теряет эластичность; это приводит к тому, что зрелый человек для одной и той же работы тратит больше энергии, чем в молодые годы. Это изменение происходит постепенно. Чаще всего его обнаруживают вдруг в определенной ситуации, где оно становится явным. Самое важное и самое известное изменение — это изменение эндокринных желез. У мужчины и женщины начи­нается процесс инволюции в деятельности половых желез.

         В зрелом возрасте человек становится подлинным распоряди­телем практически всех своих душевных сил; они могут быть теперь сознательно реализованы, образуя полноту реальной жизни во всех ее измерениях: в деятельности, в отношениях, в миропонимании.

         Так, в профессиональном мастерстве происходит непрерывное раз­витие компетентности, углубление специализации, быстрое узна­вание типовых задач и ситуаций, что сводит до минимума необхо­димость широкого поиска в памяти, навыки обобщенного мышле­ния в решении проблем. Зрелые люди, которым в процессе работы часто приходится полагаться лишь на себя — много думать, прояв­лять инициативу, принимать самостоятельные решения, — демон­стрируют высокий уровень интеллектуальной гибкости.

         Психолог Г.С.Абрамова выделяет особые жизненные задачи, стоящие перед человеком в период зрелости, которые требуют и особых способностей для их решения. Задачи, стоящие перед жен­щиной, связаны с оценкой ею взятых жизненных обязательств как по отношению к себе, так и по отношению к близким. К этому ее побуж­дает множество реально и сильно действующих факторов — изме­нение собственного физиологического состояния, изменение со­става семьи и своей роли в семье (бабушка, теща, свекровь), дости­жение высокого профессионального уровня.

         Женщине нужно подняться над буднями, качественно в ином све­те увидеть свою собственную жизнь, заново обрести уверенность в се­бе, в своей нужности, в своей ценности. Так она становится домаш­ним философом, открывая для себя искусство жить, обучаясь ему. Период зрелости — это время, когда женщина может найти в себе силы для достижения значимого положения в обществе, в семье, в собственных глазах за счет обновления границ собственного Я, за счет обретения полноты смысла своей жизни.

         Мужчина остается ценным работником в своей профессиональ­ной сфере. Однако он работает иначе — умеет отделять главное от второстепенного, полностью концентрируется на необходимых во­просах и достигает высоких результатов. Умение отделять главное от второстепенного приходит как следствие формирования обоб­щенной концепции жизни, с которой соотносятся собственные пе­реживания. Период зрелости для мужчины — это открытая борьба со смертью, которая признаками собственного старения и старения близ­кого человека начинает постоянно присутствовать в конкретных про­явлениях. К середине периода зрелости нормальный мужчина словно открывает для себя радости жизни, буквально в один день, принимая решение об изменении образа жизни и осуществляя его с завидной педантичностью. Если для женщины очень значимыми являются семья и работа, то для мужчины не меньшее значение имеют друзья и общество в целом. Появляется целая серия жизнен­ных задач по установлению связей вне семьи. Для нормального психологического самочувствия мужчине необходимо иметь круг общения типа «моего клуба»[11].

         Как отмечает Б.Ливехуд, для женщины в зрелом возрасте от­крыты две возможности. Первая — негативная реакция, которая по­является, если женщина не нашла новой жизненной задачи и те­перь только жалуется: «Я никогда ничего не могла делать для себя. Все только для семьи, с утра до вечера я только вкалывала, никогда не было времени хотя бы почитать книгу, чаще всего я была все равно слишком усталой, чтобы взяться за что-либо. Теперь уже слишком поздно. Дети уже оставили дом. Муж с головой ушел в свою профессию, а я осталась ни с чем». И она с яростью набрасы­вается на домашнее хозяйство, чистит то, что уже и так чисто, сти­рает воображаемую пыль и тиранит свое окружение, беспрерывно жалуясь, что она одна должна делать всю работу.

         Вторая — позитивная реакция: контрастом к озлобленной до­машней работой женщине может быть женщина, использующая свой возраст в положительном смысле. Она с удовлетворением констатирует, что снова способна на многое, что теперь она, наконец, может реализовать новые, ранее недоступные возможности своей жизни. Она благодарна прожитым годам, когда должна была жить для других. Теперь она может найти новое социально значи­мое занятие, наслаждаться своим садом или снова начать играть на инструменте, который раньше изучала. И, конечно, она будет сдер­жанно и с энтузиазмом вживаться в новую роль бабушки и еще раз создавать среду, в которой новое поколение детей чувствует себя в безопасности.

2. Кризис зрелости – откровение Инобытия

2.1. Феноменология кризиса зрелости

         Развернутое описание кризиса зрелости дает Б.Ливехуд. Он от­мечает, что примерно в возрасте 56 лет в жизни человека проносится новая гроза. Жизнь равномерно шла в предыдущей фазе на высоком уровне: перед глазами была далекая перспектива, мир восприни­мался во всей полноте и главным образом вокруг себя. Теперь взгляд снова обращается вовнутрь. Кажется, что все ценностные ориентиры необходимо пережить заново. Еще раз нужно пройти че­рез «умри и восстань». Найденные ценности, как правило, не под­вергаются сомнению, но становится ясно, что они еще по-настоя­щему не усвоены. Если честно спросить себя, что из результатов своей жизни можно взять с собой, проходя врата смерти, то отпада­ет многое из того, что связано со знаниями, положением и опытом. Многие переживают начало кризиса как преддверие еще боль­ших испытаний, возникает чувство, что на них надвигаются такие задачи, которых они себе и помыслить не могли. Для мужчины профессия часто несет определенные разочарования. Когда тебе шестьдесят и больше, некоторые сослуживцы считают, что ты толь­ко отсиживаешь свое время, даже если и хорошо работаешь. Еще раз нужно освободиться оттого, что построил сам, и что другие, ко­нечно, будут продолжать по-другому. Раньше об этом размышлял только теоретически.

         Теперь самое время подготовиться к тому, что еще хочешь сде­лать, выделить то, что можно оставить, и взяться за то, что еще хо­чешь завершить. С растущим страхом понимаешь, что, может быть, сделаешь меньше, чем думал. Прошлое проходит перед тобой — непонятно, как тратил так много драгоценного времени на какие-то пустяки. В этой жизни больше нет большого будущего — что же остается, наперекор всему?

         В определенном отношении развитие жизни к 63 годам предвари­тельно завершилось. Кризис и инволю­ция, кульминация пятидесятых годов и, наконец, последняя, окончательная ин­вентаризация сделали из нас зрелых людей, развивших в себе чувство различе­ния между умом и мудростью, гордостью

и скромностью. В последние годы перед библейским возрастом мы должны подвести итоги и настроиться на тишину и покой старо­сти, но и на ее повышенную внутреннюю активность, из которой вырастает доброта. Нужно приготовиться также к уменьшению фи­зических сил и увеличению зависимости от других.

         Ш.Бюлер говорит об этой стадии как о начале старения; она от­мечает, что решающим фактором здесь является приближающийся конец или, по крайней мере, реальность ухода на пенсию. Этот пе­риод жизни она обозначает как «трудный возраст душевного кризиса»[12].

         Д.Бромлей годы жизни человека от 55 лет до 65 лет называет предпенсионным возрастом, который характеризуется как период очевидного упадка физических и умственных функций, дальней­шим ослаблением сексуальных потенций и интересов. Вместе с тем эти годы жизни сензитивны для наиболее общих социальных до­стижений — положения в обществе, власти и авторитета, частич­ной освобождены ости от рутинных занятий и отбора наиболее ин­тересных для личности общественных дел. Существенной сторо­ной жизни в этом возрасте Д.Бромлей считает изменение всей мо­тивации человека в связи с подготовкой его к предстоящему пенси­онному образу жизни, ожиданием старости или сопротивлением ее наступлению[13].

         Г.С.Абрамова отмечает, что людей зрелого возраста можно раз­делить на следующие группы:

         1. Очень хотят выйти на пенсию, чтобы заняться другим делом. Они активно готовятся к этому, получают дополнительную специ­альность или просто осваивают новую, необходимую информа­цию. Пенсия воспринимается как начало новой жизни, когда мож­но заняться любимым делом с полной отдачей.

         2. Очень боятся выхода на пенсию. Правдами и неправдами пы­таются продлить время работы, чувствуют себя никому ненужны­ми, если не могут заработать достаточное, с их точки зрения, коли­чество денег.

         3. Равнодушные — они уже давно не работают с полной отда­чей, и выход на пенсию не приносит им существенных пережива­ний, связанных с необходимостью перераспределять жизненную энергию.

2.2. Истаивание деятельностной формы бытия

         Интересное объяснение кризиса зрелости предложил А.В.Тол­стых в образе так называемой предметной смерти. Он пишет, что в зрелом возрасте человек уже совершает какой-то один или не­сколько личностных поступков творческого характера — делает от­крытие, вносит рационализацию в свою профессиональную деятельность, реализует свою педагогическую программу по отноше­нию к своим детям и т.д. Эти «предметы» его жизнедеятельности по­глощали на предыдущих этапах жизни все силы, требовали их макси­мального напряжения. Однако предметная деятельность предпола­гает определенное содержание, которое развивается. Человек вно­сит в дела свою личность, свою индивидуальность и в конечном счете опредмечивается в своих делах.

         Рано или поздно, но наступает период, когда человек уже с трудом может оперировать грузом предметного содержания своей деятельности, он «поглощается» предметом и «умирает» в предме­те, воплощаясь и реализуясь в нем. Так мать и отец воплощаются в детях, как предмете своих родительских усилий и своей воспита­тельной деятельности, учитель — в ученике, как предмете образо­вательной деятельности и т.п.

         Этот груз предметного содержания, достаточно тяжелый сам по себе, удесятеряется тем, что в непрерывном процессе развития жизни зарождающееся новое содержание уже грозит отодвинуть его в про­шлое, заменить своим, новейшим. Открытия устаревают; у детей рождаются свои дети (внуки), требующие другого воспитания в из­менившихся условиях; бурно меняется технология, иной становит­ся предметная среда обитания человека.

         Отменить прогресс нельзя. Но трудно спокойно смотреть на то, как устаревает, отходит на второй план, а затем в небытие то, что бы­ло сделано с таким трудом, ценой огромного напряжения. Все это мо­жет вызвать не только «предметную смерть», как логическое завер­шение деятельности человека в определенном предмете, но и грусть, кризис идентичности.

         Истаивание деятельностной формы бытия человека неизбеж­но, так как перед лицом разворачивающегося в истории прогресса об­щественной деятельности единичный человек, как бы ни была вну­шительна его личность и ярка индивидуальность, бессилен. Он всегда будет моментом общественно-исторического процесса пре­образования предметной сферы человеческой жизни. Как бы ни был значителен вклад отдельного человека в этот процесс, как бы ни опредметился он в своей деятельности, сам факт исчерпаннос­ти отведенной именно ему возможности изменения предмета име­ет всеобщее значение. Нельзя ничего сделать «навсегда» в этой жиз­ни; все равно оно окажется моментом исторического развития рода человеческого, памятником этой истории, свидетельством, оставлен­ным будущим эпохам, но не венцом

         Кризис зрелости соотносится с заключительным (восьмым) кризисом, выделяемым Э. Эриксоном, который связан с переходом человека на уровень интегративности — завоеванию всех семи предшествующих стадий развития. Интегративность обнаруживает себя в склонности человека к порядку, в принятии прошлого и го­товности взять на себя лидерство в настоящем (а при определенных обстоятельствах и отречься от него). Это и принятие единственно­го жизненного цикла с определенным кругом лиц, входящим в него. Все это подразумевает новую и совершенно иную любовь к своим родителям, принятие их такими, какие они есть, и восприятие жиз­ни в целом как личной ответственности. Это чувство дружеской связи с мужчинами и женщинами разных времен и разных профес­сий, которые создавали окружающий их мир.

         Человек с интегративным уровнем внутреннего мира готов защи­щать свой жизненный стиль перед лицом любых физических и эконо­мических угроз, при этом не отрицая стилей жизни других людей. Он уверен, что индивидуальная жизнь есть случайное совпадение кон­кретного жизненного цикла с единственным сегментом истории и что вся интегративность существует и исчезает вместе с тем уникальным стилем интегративности, к которому он причастен.

         Э.Эриксон отмечает, что отсутствие или утеря такой нарас­тающей «эго-интеграции» приводит к расстройству нервной систе­мы или полной безысходности: судьба не принимается как обрамле­ние жизни, а смерть — как ее последняя граница. Отчаяние вызывается, прежде всего, временной ограниченностью дееспособности че­ловека, поскольку он не имеет возможности опробовать иные пу­ти, ведущие к интеграции. Такое отчаяние часто прячется за демон­страцией отвращения, за мизантропией или хроническим презри­тельным недовольством определенными социальными института­ми и отдельными людьми и свидетельствует только о презрении че­ловека к самому себе[14].

         После 50 лет, когда накопленный опыт позволяет реалис­тичнее оценить соотношение ожидаемого и достигнутого, чело­век начинает подводить итоги своей прошлой деятельности и своих свершений, задумываться над смыслом жизни и ценности сделанного. Заглядывая в будущее, человек вынужден пересмат­ривать свои цели с учетом своего профессионального статуса, физического состояния и положения дел в семье. Доминирую­щим источником жизненной удовлетворенности становятся ус­пехи детей.

         На этой стадии возможно продолжение творческой деятель­ности и профессионального роста, выражающееся в анализе и обобщении своего профессионального опыта и передаче его следу­ющему поколению. В развитии профессионала наступает фаза на­ставничества. Появление учеников и последователей делает жизнь наполненной, осмысленной и перспективной.

         Анализ психологических особенностей мужчины пожилого возраста показывает, что для него это один из самых трудных перио­дов жизни, который можно благополучно прожить, если обновляется

концепция жизни, Я-концепция, если устанавливаются эмоциональ­ные связи с миром, тогда появляется новая энергия для осуществле­ния жизни с опорой на свои духовные, а не физические возможности.

         Для этого надо взаимодействовать с миром своей семьи, с окружа­ющим миром так, чтобы возможности учительства и наставничест­ва переживались окружающими как необходимые[15]. Следует отме­тить, что для мужчин этот период жизни может оказаться послед­ним. Сегодня средняя продолжительность жизни мужчин в нашей стране равняется 58 годам.

         Находясь в предпенсионном возрасте, пожилые люди, тем не менее, строят обширные планы на будущее и реализуют многие свои замыслы. На первых порах после выхода на пенсию многие люди еще сохраняют работоспособность и желание приносить пользу об­ществу. У них, помимо большого профессионального опыта, закре­пился в форме личностных характеристик и позитивный опыт жиз­ни. Они отличаются реалистическим подходом к событиям, способ­ностью преодолевать жизненные трудности без ненужной агрессии и тревоги. Они могут многому научить менее опытных работников и в то же время готовы в случае необходимости учиться сами.

         «Искусство старения — это в какой-то степени искусство созревания. Глав­ные элементы и условия «третьего возраста» — физическое и психическое здоровье, глубокая жизненная мудрость и опыт, открытая альтруистическая позиция. Этот идеал реализовать нелегко, но стоит его осмыслить и встать на путь достижения. Осень своей жизни человек должен встретить подготовленным, чтобы его «третий возраст» стал для него «золотым»[16].

3. Старость – душа, насыщенная жизнью

3.1. Закономерности развития в стадии старости

         Старость и социально, и хронологически совпадает с выхо­дом человека на пенсию. Человек прекращает активную трудо­вую деятельность, «отходит от дел», «получает отставку». Уход на пенсию составляет центральный момент ситуации развития в пери­од старости. В психологии говорят о «шоке отставки». Отставка (или выход на пенсию) означает отделение человека от референт­ной ему группы, от того дела, которому он посвятил долгие годы. Человек теряет важную социальную роль и значимое место в об­ществе.

         Потеря общественного и социально значимого места сопряжены с потерей источников социально-психологических стимуляций, с раз­рывом сложившихся профессиональных и межличностных отноше­ний. Сужается круг общения человека, что в свою очередь приводит к изменениям в его личности.

         Выход на пенсию для многих людей сопровождается значи­тельным ухудшением материального положения. Это вынуждает их ограничивать себя в том, в чем раньше они себе никогда не от­казывали. Материальная ограниченность или зависимость от своих детей вызывает целый ряд негативных психологических переживаний.

         Прекращение активной профессиональной деятельности приводит к тому, что психологические процессы (мышление, па­мять, внимание и т.д.) не получают полноценной нагрузки, снижа­ется уровень их функционирования. При отсутствии ситуации пе­редачи профессиональных знаний другим снижается и профессио­нальная компетентность.

         Г.Томэ зафиксировал зависимость психического состояния по­жилого человека от состояния здоровья и его социального окружения. Ухудшение общего состояния здоровья было выявлено, прежде всего, у тех мужчин и женщин, семья которых по причине смерти род­ственника или переезда от детей стала меньше и тем самым сокра­тились возможности для личностных контактов. Удалось также проследить связь между общим состоянием здоровья и теми фор­мами и способами, в которых воспринималось ухудшение ситуа­ции: лица, состояние которых было оценено как благополучное, отвечали на трудности по работе, в хозяйственной или жилищной области скорее активно и конструктивно, а лица со значительным ухудшением здоровья, напротив, ждали решения их проблем из­вне, особенно со стороны членов их семей.

         Психическое и соматическое здоровье и благополучие пожи­лых людей зависит от отношения к будущему. Масштаб жизненных планов, который является индикатором зрелой личности, значимо коррелирует с установленными врачами уровнем здоровья. Если окружающая среда продолжает побуждать и стимулировать человека, и особенно если будущее еще открывает перед ним известные возможности, то можно ожидать высокую степень постоянства поведения при переходе от зрелого к пожилому возрасту[17].

         Специфическую ситуацию жизнедеятельности старых людей создает их переселение в Дома престарелых. Психологические и социально-педагогические исследования показывают, что пожи­лые люди тяжело переживают свое помещение в интернаты для престарелых, особенно если переход на новое место жительства происходит помимо их воли. Это — своего рода фактор риска для старого человека. Как бы ни был благоустроен интернат, люди те­ряют там возможность контролировать события, принимать реше­ния, участвовать в общей жизни. Они уже не могут строить собст­венные планы и реализовывать их. В ряду причин ранней смертнос­ти старых людей это переселение стоит в одном ряду с факторами вы­хода на пенсию и смерти супруга. Смерть супруга, с которым прожи­та долгая совместная жизнь, является серьезным психологическим испытанием для старого человека[18]. В этом же ряду необходимо рассматривать смерть друзей и сослуживцев.

         Особо следует сказать о социальных стереотипах старости, сло­жившихся в данном обществе. Несколько десятилетий назад в сов­ременном обществе получил распространение образ стариков как бесполезных и обременяющих общество людей. Такие стереотипы отрицательно влияют на самочувствие пожилых людей. Ощущение себя как ненужных людей, как обузы для своих детей — психологиче­ская основа общественной и профессиональной пассивности пенсио­неров. Быстрые инволюционные процессы, обнаруживающиеся у людей в ранний постпенсионный период, — результат их неспо­собности противостоять мощному влиянию социальных стереоти­пов. Их влияние приводит к негативным изменениям еще совсем недавно активных и здоровых людей.

         Такие стереотипы приходят в противоречие с объективным медицинским и психологическим статусом пожилых людей. Пси­хологические исследования показывают, что большинство людей в пенсионном возрасте сохраняют работоспособность, компетентность, интеллектуальный потенциал. В настоящее время люди, вышедшие на пенсию, отстаивают свои права на активную жизнь в обществе, могут осваивать и новые профессии, совершенствоваться в сфере своего привычного дела. Некоторые из них желают получить но­вейшие знания в области своей или смежной профессии. После ухода на пенсию у пожилого человека может проявиться совершен­но новый талант, например художника или писателя. Эта реализа­ция скрытых возможностей окрыляет его, прибавляет силы и здо­ровья, позволяет развернуть творчество.

3.2. Изменения личности старого человека

         Психолог Е.Авербух приводит такую обобщенную характери­стику старого человека:

         «У старых людей снижены самочувствие, самоощущение, самооценки, уси­ливается чувство малоценности, неуверенности в себе, недовольство собой. Настроение, как правило, снижено, преобладают различные тревожные опа­сения: одиночества, беспомощности, обнищания, смерти. Старики стано­вятся угрюмыми, раздражительными, мизантропами, пессимистами. Способность радоваться снижается, от жизни они ничего хорошего уже не ждут. Интерес к внешнему миру, к новому снижается. Все им не нравится, отсю­да — брюзжание, ворчливость. Они становятся эгоистичными и эгоцентрич­ными, более интровертированными (обращенными к себе, своим внутрен­ним переживаниям), круг интересов суживается, появляется повышенный интерес к переживаниям прошлого, к переоценке этого прошлого. Наряду с этим повышается интерес к своему телу, к различным неприятным ощуще­ниям, часто наблюдающимся в старости, происходит ипохондрия. Неуверен­ность в себе и в завтрашнем дне делает стариков более мелочными, скупыми, сверхосторожными, педантичными, консервативными, малоинициативны­ми и т.п. Ослабляется у стариков контроль над своими реакциями, они недо­статочно хорошо владеют собой. Все эти изменения во взаимодействии со снижением остроты восприятия, памяти, интеллектуальной деятельности создают своеобразный облик старика и делают всех стариков в какой-то сте­пени схожими друг с другом»[19].

         Нарисованный портрет старика, конечно, окрашен в чрезмер­но мрачные тона; в реальности дело обстоит не так мрачно и одно­сторонне.

         Д.Бромлей выделяет в цикле старения три стадии: 1) «удаление от дел» (65-70 лет), 2) старость (70 и более лет) и 3) дряхлость, бо­лезненная старость и смерть. Первая из этих стадий характеризуется повышением впечатлительности (восприимчивости) к нарушени­ям жизненного стереотипа и «психическим беспорядкам» в бли­жайшем окружении; увеличивающейся потребностью к коммуникации, обострением чувства родства и привязанностей к близким людям; освобождением от служебной роли и общественных дел или продолжением некоторого рода деятельности с целью поддер­жания авторитета и власти; адаптацией к новым условиям жизни без постоянных и напряженных занятий; ухудшением физического и умственного состояния.

         Старость характеризуется Д.Бромлей весьма лаконично: пол­ная незанятость в обществе, отсутствие каких-либо ролей, кроме се­мейных, растущая социальная изоляция, постепенное сокращение круга близких людей, особенно из среды сверстников, физическая и умственная недостаточность. Последняя стадия — одряхление, бо­лезненная старость — характеризуется нарастанием явлений синильности в поведении и психической сфере, окончательным на­рушением биологических функций, хроническими болезненными состояниями, смертью.

         Для последней стадии Д.Бромлей уже не нашла каких-либо социальных характеристик и определений состояния личности, внутреннего мира престарелого человека, переживания им прожи­той жизни и ожидания смерти. Между тем старость и дряхлость — сложнейшие социально-психологические проблемы, которые еще не­достаточно исследованы.

         У старых людей резко меняется структура его психологического времени. В субъективном восприятии времени жизни резко умень­шается доля будущего времени и увеличивается роль прошлого. Для многих пожилых людей выход на пенсию — это потеря будущего. Прошлое, не будучи оттесняемым будущим, начинает господство­вать над жизненным миром человека. Этим объясняется носталь­гия старых людей по прошлому, при этом прошлые события окра­шиваются в светлые тона. Однако только психологическое будущее с его перспективами и программами позволяет развиваться лично­сти в поздний период жизни и обогащает ее настоящее новыми стремлениями и желаниями.

         Противоречивые данные в психологии старости существуют относительно интеллектуальной деятельности пожилых людей. Одни исследователи указывают на снижение интеллекта в старости: уменьшение возможности формально-логической мысли, сниже­ние творческого потенциала, ухудшение памяти, в особенности на текущие события и т.п. Другие исследователи настаивают на осо­бой «логике» пожилых людей. Для них мыслительная задача пред­стает как жизненная проблема: они персонализируют ее, дают ей различные интерпретации, находят несколько возможных вариан­тов решения.

         Качественные изменения претерпевает в старости память. Б.А.Греков установил следующие характерные изменения памяти у лиц, старше 70 лет:

         1. Выраженное ослабление механического компонента памя­ти, т.е. резкое ослабление воспроизведения всего того, что должно быть воспринято путем непосредственного запечатления, всего то­го, что не вызывает возбуждения внутренних смысловых связей.

         2. Сравнительно хорошая сохранность компонентов логичес­ки-смысловой памяти.

         3. Чрезвычайно резкое ослабление кратковременной (опера­тивной) памяти. В глубокой старости существенно слабеет и смыс­ловой компонент, что приводит к дальнейшему ухудшению запо­минания[20].

         В исследовании памяти у лиц высокоинтеллектуального труда в пожилом возрасте было установлено, что запоминание осуществ­ляется у них в процессе активной мыслительной деятельности. Она включает в себя глубокое продумывание и переработку материала, его перестройку. Задача запомнить что-либо чисто механически, как правило, вызывает у них внутренний протест, поскольку эта за­дача для испытуемых (научных работников) является неестествен­ной.

         Другая особенность памяти у научных работников пожилого воз­раста — ее резко выраженная профессиональная направленность, из­бирательность. Лучше всего запоминается то, что особенно важно и значимо для профессиональной деятельности. Наиболее прочно сохраняется в памяти материал, связанный с решением стоящих перед испытуемыми задач, — то, что «выношено» ими, передумано и пережито, что стало неотъемлемой «частицей их жизни»[21].

         Старость — это быстрая, но не замечаемая самим человеком утомляемость. Она отрицательно сказывается на качестве работы, приводит к ошибкам, которые индивид с удивлением обнаружива­ет позже. Медлительность, снижение работоспособности, неспо­собность к интеграции отдельных способов поведения и поэтому «гротескное» проявление отдельных странностей, скупость, недо­верие, болтливость, тоска, интроверсия, ригидность и пр. — это отличительные черты личности некоторых людей пожилого возраста, фиксируемые в психологической литературе.

         Обобщение результатов психологических работ, касающихся позднего периода жизни человека, позволило Л.И.Анцыферовой выделить два личностных типа старости, отличающихся друг от друга уровнем активности, стратегиями совладения с трудностями, отноше­нием к миру и себе, удовлетворенностью жизнью.

         Представители первого типа мужественно, без особых эмо­циональных нарушений переживают уход на пенсию. Они, как правило, заранее готовятся к этому событию, ведут поиск новых путей включения в общественную жизнь, планируют будущее сво­бодное время, предвидят негативные состояния и события в пери­од отставки. Люди, планирующие свою жизнь на пенсии, нередко вос­принимают отставку как освобождение от социальных ограничений, предписаний и стереотипов рабочего периода. Под влиянием пере­живания свободы у человека выявляются новые способности, реа­лизующиеся в увлекательных занятиях. У многих старых людей вы­ход на пенсию связан со стремлением передать профессиональный опыт ученикам. Они испытывают тягу к воспитанию нового поко­ления, наставничеству. Занятие другим интересным делом, уста­новление новых дружеских связей, сохранение способности кон­тролировать свое окружение порождают удовлетворенность жиз­нью и увеличивают ее продолжительность.

         Картина поведения представителей второго типа людей, вы­шедших на пенсию, иная. Вместе с отходом от профессиональной деятельности у них развивается пассивное отношение к жизни, они отчуждаются от окружения, сужается круг их интересов и снижаются показатели тестов интеллекта. Они теряют уважение к себе и пере­живают тягостное чувство ненужности. Эта драматическая ситуа­ция — типичный пример потери личностной идентичности и не­способности человека построить новую систему идентификаций.

         Б. Ливехуд также отмечает, что последние годы переживаются по-разному. Одни старые люди отмечают, что снижение социальной активности помогло им понять самих себя и реально и глубоко ощутить слова «Христос во мне». Другие старые люди от­чаянно цепляются за жизнь, которая медленно уходит от них.

         Важной социальной задачей является помощь старым людям ор­ганизовать творческий и плодотворный вечер их жизни. Например, Дома для престарелых должны были бы стать своеобразными куль­турными центрами, в которых проходят концерты, творческие курсы, в них также могут участвовать и люди, живущие по соседству. Обе стороны могут выиграть от этого: у соседей был бы центр, где происходят интересные события, и старые люди не потеряли бы контакт с живым миром вокруг них. Известно, что состояние здоро­вья активных старых людей лучше, чем у стариков, которые живут только радио и телевидением и не тратят сил на творческую деятель­ность.

         В философской и психологической литературе выделяют муд­рость как особый взгляд на жизнь, особое отношение к обстоятель­ствам и условиям своей жизнедеятельности. Прошлое и настоящее рассматриваются личностью в контексте предельных, смысловых вопросов человеческого существования: места и назначения чело­века, смысла его жизни и смерти.

Заключение

         Основа для переоценки ценностей закладывается на преды­дущих стадиях развития. Б.Ливехуд пишет, что если человек в тре­тьем десятилетии жизни не заложил хотя бы фундамента для уста­новления содержательных связей с другими (на работе, в семье, с друзьями), то в кризисе сороковых годов он будет испытывать боль­шие трудности. При этом решающим условием преодоления кри­зиса взрослости является идеал человека, который сознательно или бессознательно носят в душе. Тот, кто убежден в том, что у че­ловека только биологическое существование, с ужасом будет думать о том времени, когда исчезнут скромные радости тела. В тоске по собственной юности такие люди стремятся найти более молодого спутника жизни.

         В супружеских отношениях должны совместно предприниматься поиски нового содержания жизни, которые могут привести к «новой встрече» друг с другом. Такой по­ворот в браке возможен при условии, если личность другого видит­ся и принимается независимо от его физического облика. Это воз­можно на почве религиозного убеждения, но может также опирать­ся на мировоззрение или глубокое уважение к индивидуальности ближнего. Чтобы научиться знать излюбить этого другого человека, надо обратить внимание на его «личный облик».

         В большинстве случаев для женщины это легче, чем для мужчи­ны; мужчина воспринимает чужое Я с помощью «женского» начала в себе, которое играет особую роль.

         Известно, что творческие силы можно развивать и в глубокой старости. В жизни можно наблюдать удивительную способность ста­рых людей к работе и творчеству, если они своей деятельности не пре­рывали. Это можно видеть на примерах выдающихся людей — уче­ных, художников, государственных деятелей и т.д. Есть много ху­дожников, которые создали свои лучшие произведения в возрасте старше семидесяти лет. Тициан прожил 99 лет; в 95 лет он написал одну из лучших своих картин («Оплакивание Христа»). И.П.Павлов прожил 87 лет и до конца жизни не прекращал научную работу. Он создал «Двадцатилетний опыт» в 73 года, а «Лекции о работе боль­ших полушарий головного мозга» — в 77 лет. Л.Н.Толстой написал в 71 год «Воскресение», в 72 — «Живой труп», а в 76 лет — «Хаджи Мурат».

         Гете прожил 83 года, Ньютон — 84, Микеланджело — 89, и все они были активно деятельны до конца своей жизни. А.Верди в 80 лет создал оперу «Фальстаф». Писатели, художники и музыканты по сравнению с учеными и предпринимателями могут часто доль­ше выполнять свою работу. Причина, вероятно, в том, что в глубо­кой старости они все глубже погружаются во внутренний мир, в то вре­мя как способность восприятия того, что происходит во внешнем ми­ре, ослабевает.

         Как только речь заходит о достижениях более зрелой части че­ловечества, становится ясно, что старческая мудрость может про­являться в мире вне зависимости от времени. В любой мошной ду­ховной культуре существует особый духовно-практический институт старчества. Мы знаем об этом через такие имена, как духовник, старец, гуру, аксакал.

Список литературы

1.     Абрамова Г.С. Возрастная психология. -  М., 1997.

2.     Ананьев Б. Г. Избранные  психологические  труды: В 2 т. - Т.1. - М., 1980.

3.     Анцыферова Л.И. Новые стадии поздней жизни: время теплой осени или суровой зи­мы? //Психологический журнал. - 1994. - №3.

4.     Братусь Б.С. К проблеме развития личности в зрелом возрасте //Вести. Моск. ун-та. – 1980. - №2.

5.     Висьневска-Рошковска К. Новая жизнь после шестидесяти. - М., 1989.

6.     Гамезо М.В., Герасимова В.С., Горелова Г.Г., Орлова Л.М. Возрастная психология: лич­ность от молодости до старости. - М., 1999

7.     Греков Б.А. Некоторые закономерности изменения памяти в старческом возрасте // Вопросы  психологии. -  1988. - №2.

8.     Истомина З.М., Самохвалова В.И., Преображенская Н.И. К характеристике памяти у лиц высокоинтеллектуального труда в пожилом возрасте // Вопросы психологии. - 1987.

9.     Ливехуд Б. Кризисы жизни — шансы жизни. - Калуга, 1994.

10.                       Массен П., Конгер Дж., Каган Дж., Гивитц Дж.. Развитие личности в среднем возрасте //Психология зрелости и старения. - М., 1997.

11.                       Моргун В.Ф., Ткачева Н.Ю. Проблема периодизации развития личности в психологии. - М., 1981.

12.                       Толстых А.В. Возрасты жизни. - М., 1988.

13.                       Томэ Г. Теоретические и эмпирические основы психологии развития человеческой жизни //Принцип развития в психологии. - М., 1978.

14.                       Шихи Г. Возрастные кризисы. - СПб., 1999.

15.                       Эриксон Э. Идентичность: кризис и юность. - М., 1996.

---

[1] Ливехуд Б. Кризисы жизни — шансы жизни. Калуга, 1994. С.72—73.

[2] Шихи Г. Возрастные кризисы. СПб.,1999. С.41-42.

[3] Массен П., Конгер Дж., Каган Дж., Гивитц Дж.. Развитие личности в среднем возрасте //Психология зрелости и старения. М.,1997.

[4] Массен П., Конгер Дж., Каган Дж., Гивитц Дж.. Развитие личности в среднем возрасте //Психология зрелости и старения. М.,1997. – с.-95.

[5] Толстых А.В. Возрасты жизни. - М.,1988. – С.-172.

[6] Ливехуд Б. Кризисы жизни — шансы жизни. - Калуга, 1994. - С. - 107.

[7] Гамезо М.В., Герасимова В.С., Горелова Г.Г., Орлова Л.М. Возрастная психология: лич­ность от молодости до старости. - М.,1999. - С. - 39.

[8] Эриксон Э. Идентичность: кризис и юность. - М.,1996. - С. - 150.

[9] Братусь Б.С. К проблеме развития личности в зрелом возрасте //Вести. Моск. ун-та. – 1980. - №2. - С. - 3-13.

[10] Ливехуд Б. Кризисы жизни — шансы жизни. Калуга, 1994. С.77.

[11] Абрамова Г.С. Возрастная психология. -  М.,1997. - С.641-650.

[12] Моргун В.Ф., Ткачева Н.Ю. Проблема периодизации развития личности в психологии. - М.,1981.

[13]Ананьев Б. Г. Избранные  психологические  труды: В 2 т. - Т.1. - М., 1980.

[14] Эриксон Э. Идентичность: кризис и юность. - М.,1996. - С.151.

[15] Абрамова Г.С. Возрастная психология. -  М.,1997. - С.660-669.

[16] Висьневска-Рошковска К. Новая жизнь после шестидесяти. - М.,1989. - С.259-260.

[17] Томэ Г. Теоретические и эмпирические основы психологии развития человеческой жизни //Принцип развития в психологии. - М.,1978.-  С.191—193.

[18] Анцыферова Л.И. Новые стадии поздней жизни: время теплой осени или суровой зи­мы? //Психологический журнал. - 1994. - №3.

[19] Цит. по: Толстых А.В. Возрасты жизни. М.,1988. С.215.

[20] Греков Б.А. Некоторые закономерности изменения памяти в старческом возрасте //Вопросы  психологии. -  1988. - №2. - С.78.

[21] Истомина З.М., Самохвалова В.И., Преображенская Н.И. К характеристике памяти у лиц высокоинтеллектуального труда в пожилом возрасте //Вопросы психологии. - 1987. - С.63.