Оглавление

Введение________________________________________________________ 3

Глава 1. Соучастие и его характеристика______________________________ 6

1.1. Понятие соучастия и его признаки________________________________ 6

1.2. Виды соучастников___________________________________________ 24

1.3. Формы соучастия, критерии их выделения________________________ 42

Глава 2. Ответственность соучастников______________________________ 58

2.1. Ответственность соучастников в зависимости от формы соучастия_____ 58

2.2. Ответственность за соучастие в преступление со специальном субъектом 60

2.3. Особенности ответственности при неудавшемся соучастии___________ 71

2.4. Эксцесс исполнителя__________________________________________ 73

2.5. Особенности ответственности при добровольном отказе_____________ 81

2.6. Прикосновенность к преступлению______________________________ 85

Заключение_____________________________________________________ 88

Список источников и литературы___________________________________ 92

Введение

Современному периоду становления в России новых социально-экономических отношений в условиях разбалансированного законодательства характерны интенсивный рост преступности и активное проявление ее организованных форм. Это во многом определяет государственную уголовно-правовую политику и понуждает законодателя и правоприменительные органы активизировать деятельность по усилению уголовно-правовой борьбы, прежде всего с групповой и организованной преступностью. Поиск путей совершенствования уголовно-правовых средств, способных противодействовать групповой и организованной преступной деятельности, признается приоритетным.

Данному направлению уголовно-правовой политики сегодня придается серьезное значение. К числу концептуальных идей, положенных в основу реформы уголовного законодательства, отнесено более последовательное законодательное регулирование основания и дифференциации уголовной ответственности. Так, в основополагающей норме (ст.2 УК РФ) закреплено принципиальное положение о том, что для осуществления стоящих перед уголовным законом задач устанавливается основание уголовной ответственности и ее принципы. Законодательному установлению основания уголовной ответственности и разграничению (дифференциации) уголовно-правовых последствий для соучастников преступления впервые в российском уголовном законе посвящена отдельная глава. При этом специалисты отмечают, что новеллы главы 7 УК РФ «Соучастие в преступлении» вплотную касаются групповых и организованных форм преступности, противодействию которой придается первостепенное значение.

Кроме того, многократно увеличив количество составов Особенной части УК, содержащих квалифицирующие признаки блока «группа лиц», законодатель существенно дифференцировал ответственность соучастников в зависимости от способа соединения их преступных действий.

Указанные и другие нововведения призваны законодательно обеспечить адекватное противодействие групповой и организованной преступности. Однако анализ данных за период действий УК РФ 1996 года свидетельствует о наличии существенного разнобоя на разных стадиях уголовного судопроизводства, что отрицательно сказывается на правоприменительной деятельности.

Все это свидетельствует о реально существующей проблеме применения на практике принципов дифференциации и индивидуализации ответственности за преступления, совершенные в соучастии.

По этим причинам предметом дипломной работы, помимо общих проблем основания и дифференциации уголовной ответственности стали специальные вопросы особенностей установления основания ответственности соучастников преступления и дифференциации уголовно-правовых последствий для лиц, виновных в совместной преступной деятельности.

Комплексное исследование названных уголовно правовых институтов в рамках учения о соучастии позволяет достаточно полно показать их особенности в зависимости от различных форм и видов соучастия, а также выявить насколько всесторонне и полно эти особенности отражены в уголовном законе.

Объектом исследования являются уголовно-правовые нормы, связанные с установлением основания и принципов уголовной ответственности, а также нормы, регламентирующие ответственность и наказание за соучастие в преступлении.

Целями дипломной работы являются комплексное, с позиций уголовно-правовой науки, исследование основания и дифференциации уголовной ответственности соучастников преступления и достижение на этой основе возможности дальнейшего научно- теоретического развития концепции соучастия, а также разработки практических предложений, направленных на совершенствование законодательства и правоприменительной деятельности.

Для достижения целей были поставлены следующие задачи:

-         раскрыть понятие соучастия и его признаки;

-         рассмотреть виды соучастников;

-         показать формы соучастия, критерии их выделения;

-         охарактеризовать ответственность соучастников в зависимости от формы соучастия;

-         проанализировать ответственность за соучастие в преступление со специальном субъектом;

-         раскрыть особенности ответственности при неудавшемся соучастии;

-         исследовать эксцесс исполнителя;

-         рассмотреть особенности ответственности при добровольном отказе;

-         дать характеристику прикосновенности к преступлению.

При исследовании использовались следующие методы диалектический, формально логический историко-правовой, а также ряд частно-научных методов познания сравнительно-правовой, формально-юридический, системно-структурный анализ, статический, анкетирование и другие.

Теоретической базой работы послужили научные исследования ученых-криминалистов прошлого и настоящего периодов времени: С.П. Познышева, Н.Д. Сергеевского, Н.С. Таганцева, И.Я. Фойницкого, Ф.Г. Бурчака, И.Я. Козаченко, В.С. Комиссарова, М.Д. Шаргородского и других.

Новизна результатов выполненной работы в том, что дипломная работа представляет собой комплексное исследование уголовно-правовых аспектов проблем основания и дифференциации ответственности соучастников преступления, выполненного на монографическом уровне с учетом последних достижений правовой науки в области борьбы с групповой и организованной преступностью.

Глава 1. Соучастие и его характеристика

1.1. Понятие соучастия и его признаки

Зачастую в совершении преступления участвуют не одно, а несколько лиц. Такая преступная деятельность представляет собой повышенную общественную опасность, поскольку объединение усилий нескольких лиц в значительной мере облегчает совершение преступлений, создает условия для их совершения, а также для сокрытия следов преступления.

Нельзя не отметить с криминологической точки зрения и тот факт, что совместное совершение преступления устраняет затруднения и колебания у отдельных лиц и, получая поддержку и помощь со стороны других соучастников, они укрепляют в себе решимость совершить преступление.

Уголовный кодекс РФ 1996 г. определяет соучастие как "умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступления" (ст. 32). В данном определении законодатель отражает специфические признаки, которыми характеризуется совместная преступная деятельность, в отличие от случаев индивидуального совершения преступления. На протяжении всей истории развития отечественного уголовного права, начиная с первого крупного исследования профессора О.С.Жиряева, институт соучастия является одним из наиболее сложных и дискуссионных в учении о преступлении и в целом в теории уголовного права. и в целом в теории уголовного права. Еще известный российский ученый Г.Е.Колоколов отмечал, что соучастие составляет венец общего учения о преступлении и справедливо считается труднейшим разделом уголовного права.[1] Соответствующая оценка института соучастия обусловлена тем, что, как и правомерная, преступная деятельность может выполняться не только одиночными лицами, но и несколькими лицами, объединяющими свои усилия.

Соучастие в преступлении рассматривается в отечественном уголовном праве как особая форма совершения преступления, которая характеризуется более высокой степенью общественной опасности.

Определение соучастия дано в ст. 32 УК РФ.  В соответствии с законом им признается умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступления.

Соучастие в преступлении как особую разновидность преступной деятельности следует отличать от простого случайного совпадения преступной деятельности нескольких лиц, хотя одновременно и посягающих на один и тот же объект, но действующих отдельно друг от друга[2]. 

Разумеется, нет пределов совершенству науки. Однако, учитывая то обстоятельство, что правоприменение в области уголовного права есть не что иное, как решение человеческой судьбы, а теоретические разработки призваны играть ориентирующую роль доктринального толкования в этом нелегком процессе, представляется необходимым всеми доступными средствами попытаться прийти к единому знаменателю в столь важном вопросе, как понимание соучастия.

Прежде всего, возникает вопрос: как следует понимать формулу ст. 32 УК РФ (ст. 17 УК РСФСР) - как родовое определение всех форм соучастия или же, как одно из определений наряду с другими, относящимися к случаям, описанным в Особенной части Уголовных кодексов? Впервые этот вопрос в советской литературе был поставлен М. Д. Шаргородским. Он считал, что все случаи соисполнительства и групповой преступной деятельности не имеют отношения к соучастию. В статьях Общей и Особенной частей Уголовного кодекса, где речь идет о преступных деяниях группы лиц, имеется в виду не соучастие, а «совершение при определенных условиях преступления несколькими лицами» [3].

Затем Ф. Г. Бурчак предложил рассматривать положения ст. 17 УК только применительно к случаям соучастия с исполнением различных ролей[4]. Именно Ф. Г. Бурчак наиболее последовательно и с завидной целеустремленностью продолжал отстаивать эту позицию и, наконец, подытожил свои рассуждения (и, можно сказать, рассуждения последователей «двух соучастий») в книге «Соучастие: социальные, криминологические и правовые проблемы»[5]. Поскольку изложенные в этой книге доводы являются плодом длительных раздумий, в чем специалисты могут убедиться, проследив творчество автора, приведем существо этих доводов.

Ф. Г. Бурчак пишет следующее: «В логическом плане под понятие соучастия, сформулированное в Общей части, можно подвести и те составы групповых преступлений, ответственность за которые установлена непосредственно в Особенной части. Это, однако, не дает оснований для вывода об универсальности нормы Общей части»[6]. Приведенное положение сразу же вызывает недоумение. Как же так: если согласно логическим выкладкам, под понятие соучастие, сформулированное в Общей части уголовных кодексов, подпадают случаи соучастия, предусмотренные в Особенной части, с чем согласен Ф. Г. Бурчак, то несмотря на это, норма Общей части не может быть все же общей? Если уж Ф. Г. Бурчак ссылается на логические законы, то необходимо им и следовать, что было бы вполне естественно. Однако цитируемый автор не только не следует законам формальной логики в построении умозаключений, но и совершенно сознательно допускает логическую ошибку, которая называется ошибкой ломаного следования.

В этой связи целесообразно напомнить аксиому силлогизма, которая формулируется следующим образом: если известно, что свойство принадлежит или не принадлежит каждому из предметов, образующих данный класс, то это свойство будет принадлежать или не принадлежать и любому индивидуальному предмету, относимому к этому классу. Так, если понятие соучастия, сформулированное в Общей части, можно распространить на случаи совместной преступной деятельности, предусмотренные в Особенной части, то это понятие можно признать общим. Данное умозаключение можно сформулировать так: понятие соучастия предложено в Общей части уголовного кодекса; групповые преступления, за совершение которых предусмотрено наказание в нормах Особенной части, подпадают под формулировку Общей части. Следовательно, положения Общей части УК о соучастии распространяются и на положения его Особенной части.

Казалось бы, это доказательство затруднений не представляет. Так почему же в книге Ф. Г. Бурчака два предложения в одном абзаце друг другу противоречат, одновременно утверждая и отрицая об одном и том же предмете? Очевидно, потому, что логика не терпит вольного с ней обращения.

Не обращая особого внимания на противоречивость высказанных суждений, Ф. Г. Бурчак продолжает развивать выдвинутую концепцию, критикуя Л. Ф. Тельнова и его последователей, отстаивавших мнение об универсальном характере ст. 32 Общей части Уголовного кодекса. Как известно, П. Ф. Тельцов писал, что ст. 32 является нормой общего характера по отношению ко всем случаям совместной преступной деятельности, указанным в Особенной части УК. При этом Л. Ф. Тельцов и сторонники выдвинутой им концепции обоснованно ссылались на положение ст. 2 УК РСФСР, где в части 3 зафиксировано: «Общая часть Кодекса распространяется как на деяния, указанные в настоящем Кодексе, так и на деяния, ответственность за которые предусмотрена общесоюзными законами, еще не включенными в настоящий Кодекс».

Бурчак Ф. Г., не соглашаясь с мнением и доводами сторонников универсальности ст. 32, предлагает «легко убедиться» в ложности их концепций, «проанализировав отдельные нормы Общей части Уголовного кодекса. Так, ст. 25 УК РФ (8 УК РСФСР) раскрывающая понятие умысла, не применяется к преступлениям, которые в соответствии с содержащимися в статьях Особенной части указаниями могут быть совершены только по неосторожности». То есть, используя логический прием приведения к абсурду, Ф. Г. Бурчак предлагает считать невозможным применение ст. 8 УК, в которой речь идет об умысле, к таким, например, деяниям, как неосторожное убийство.

В связи с полемикой по данному вопросу целесообразно вкратце остановиться на значении раздела «Общая часть» в системе уголовного законодательства.

Кажется, стало уже аксиомой, что к Общей части советского уголовного права относятся нормы, определяющие задачи, принципы и основные институты уголовного права. Б. А. Курянов пишет: «К Общей части советского уголовного права относятся такие нормы, в которых содержатся положения, применяемые при рассмотрении любого преступления»[7]. И далее он уточняет свою формулировку: «Применение норм Особенной части базируется на тех общих и принципиальных положениях, которые сформулированы в нормах Общей части»[8].

Еще более откровенно универсальный характер норм Общей части УК отстаивает В. Г. Смирнов: «В статьях Общей части уголовного законодательства определяются принципы и устанавливаются общие положения, относящиеся ко всем нормам Особенной части»[9].

Мнения об универсальном характере норм Общей части уголовного законодательства являются данью не столько законодательным установлениям (ч. 1 ст. 2 Основ уголовного законодательства; ч. 3 ст. 2 УК), сколько в большей мере исторической роли этого раздела уголовного права, которая и определила его законодательное определение. Известно, что еще до XVIII в. в уголовном праве не выделялись Общая и Особенная части, а действовали отдельные уголовные законы, определяющие конкретные преступления. Лишь дальнейшее развитие науки уголовного права привело к выделению ряда общих институтов. Такое выделение было необходимо, во-первых, для того, чтобы сборник законодательных актов содержал более лаконичные статьи и, во-вторых, для удобства работы правоприменителя. В результате появились такие институты, как стадии предварительной преступной деятельности, обстоятельства, исключающие уголовную ответственность, и т. д. Они стали носить общий характер применительно к конкретным ситуациям, реальной действительности со всем ее многообразием и объединились в раздел «Общая часть». Поэтому «в настоящее время, отмечает В. Н. Кудрявцев, - Общая часть содержит принципы и основные положения, применяемые ко всем правовым нормам или значительной части их, составляющих содержание Особенной части уголовного права»[10].

Наконец следует вспомнить философские категории общего и единичного. «Общее-это свойства и связи, присущие множеству материальных образований, явлений, единичное - это то, что свойственно лишь одному предмету, явлению»[11]. В контексте данной работы не представляется целесообразным развивать далее хорошо разработанную в марксистской философии теорию общего, особенного и единичного. Но один из итоговых тезисов этой теории привести необходимо. Этот тезис звучит следующим образом: «То, что отличает сравниваемые предметы друг от друга, составляет особенное в них, то же, что указывает на их сходство,- общее»[12]. Вспомним в этой связи критикуемый ранее за алогичность тезис Ф. Г. Бурчака о том, что логически под понятие соучастия можно подвести и случаи групповых преступлений, описанные в Особенной части. Что это в сущности как не подтверждение общего характера понятия соучастия, сформулированного в ст. 17 УК РСФСР?

Далее Ф. Г. Бурчак, продолжая критиковать сторонников понимания ст. 17 УК как нормы общего характера, упрекает их в том, что они разрывают эту статью, «полагая, что ее первая часть, формулирующая понятие соучастия, и седьмая, устанавливающая условия ответственности соучастников, имеют всеобщее значение, а остальные, в которых речь идет о видах соучастников, применимы только к случаям соучастия в узком смысле этого слова, т. е. к соучастию с распределением ролей»[13]. В качестве аргумента в свою пользу исследователь выдвигает бесспорный тезис о том, что институт соучастия - образование системное и как таковое разделяться не может.

Можно с уверенностью сказать, что все правовые институты имеют системный характер, а право-это система более высокого уровня. Однако при этом необходимо уточнить, из чего же слагается система.

Прежде всего, система есть «отграниченное множество взаимодействующих элементов». Возьмем этот тезис за аксиому, ибо по существу в философской литературе по поводу приведенного определения системы споров не возникает. 

Резюмируя свои рассуждения по вопросу об общем характере нормы ст. 17 УК, Ф. Г. Бурчак приходит к выводу, что «можно было бы в теории уголовного права конструировать определение соучастия как вообще, так и соучастия, являющегося институтом Общей части и призванного регулировать ответственность особой группы соучастников, которые физически не выполняли объективной стороны состава преступления, предусмотренного в Особенной части кодекса».

Прежде всего, не совсем понятно, что значит соучастие вообще. Вряд ли этот термин можно полностью назвать научным. Вероятно, автор имеет в виду давнее предложение о выделении понятия соучастия применительно к Общей и применительно к Особенной части Уголовного кодекса. Однако, как показано выше, это предложение не выдерживает критики. В этой связи методологически верным, реально отражающим существующее положение вещей будет принятие за основу тезиса, согласно которому положения ст. 32 УК РФ являются общим нормативным положением в отношении всех случаев совместной преступной деятельности.

Соучастие - это совместная преступная деятельность двух или более лиц. Всегда ли в случае совершения преступления в соучастии общественная опасность такой деятельности повышается? Этот вопрос также до сего времени не нашел единого решения. А между тем от решения этого вопроса зависит направление судебной практики: признание соучастия обстоятельством, повышающим общественную опасность преступного деяния, означает более суровую ответственность совместно действующих лиц. И наоборот, признание соучастия обстоятельством, не повышающим общественную опасность преступления, означает нецелесообразность учета этого обстоятельства при назначении наказания.

По данному вопросу в теории уголовного права существуют на сегодняшний день три точки зрения. Собственно говоря, четвертая точка зрения вряд ли возможна, ибо существующие мнения полностью исчерпывают варианты решения данного вопроса.

С отрицанием соучастия как обстоятельства, всегда повышающего общественную опасность преступления, выступил на страницах печати М. Д. Шаргородский. Он писал, что соучастие не усиливает и не ослабляет ответственность и вообще оно «не является квалифицирующим или отягчающим обстоятельством»[14].

Сторонниками рассмотрения соучастия как обстоятельства, повышающего общественную опасность совместно совершенного деяния во всех подобных случаях, выступили П. И. Гришаев и Г. А. Кригер. «Соучастие рассматривается советским уголовным правом как особая форма совершения преступления, характеризующаяся более высокой степенью общественной опасности», писали они[15]. В качестве аргументов авторы приводили следующие обстоятельства: 1) объединяются усилия нескольких лиц, что придает деятельности новое качество; 2) наносится более серьезный ущерб общественным отношениям, чем в результате действий одного человека; 3) в конфликт с обществом вступает большее количество лиц, чем при совершении преступлений в одиночку; 4) соучастие делает возможным совершение таких преступлений, которые не могут быть совершены в одиночку; 5) увеличивается возможность сокрытия следов преступления и уклонения от уголовной ответственности.

Наконец третье мнение, которое в настоящее время преобладает, и которое можно назвать компромиссным, заключается в том, что соучастие повышает общественную опасность преступления, хотя и не при всех обстоятельствах.[16]

А. А.Пионтковский, позиции которого придерживается большинство криминалистов, считал, что соучастие "обычно", "при определенных условиях", повышает общественную опасность преступления[17]. М.А. Шнейдер полагал, что соучастие во всех случаях является более опасной формой преступления[18].  Последняя позиция, несмотря на то, что она невыгодно отличается категоричностью от второй - более осторожной, представляется наиболее приемлемой и вот почему.

1. Соучастие создает у преступников ощущение психологического превосходства, ведь человек идет на объединение с другим человеком только тогда, когда это ему необходимо для того, чтобы успешно решать задачи, стоящие перед ним. Ведь еще в древности люди объединились в общины понимая, что в одиночку им не выжить.

2. Совместная деятельность возбуждает у соучастников "производительную энергию", в данном случае речь идет о том, что общественный контакт при производстве работ вызывает соревнование и своеобразное возбуждение жизненной энергии, увеличивающее индивидуальную производительность отдельных лиц[19]. При этом комбинируются не просто силы, но и их качественные особенности. "При одновременном действии однородных сил компенсируются их недостатки и увеличиваются преимущества, что приводит к более мощной общей силе. Так, пятеро людей, занятых поисками потерянной вещи, найдут ее с большей вероятностью, чем один человек, которому дано на это в пять раз больше времени".

3. Совместная преступная деятельность характеризуется и более высокой степенью психологического давления на жертв и работников правоохранительных органов, это снижает интенсивность сопротивления лица, подвергнутого нападению нескольких преступников, усложняет решение задач, стоящих перед правоохранительными органами.

На основании вышеуказанных обстоятельств можно сказать, что совместная преступная деятельность во всех случаях ее проявления представляет повышенную общественную опасность.

 На основании законодательного определения соучастия ст. 32 УК РФ,  а также, исходя из сущности данного явления, можно выделить признаки, характеризующие совместную преступную деятельность. К ним относятся: 1) участие в преступлении двух или более лиц; 2) совместность их деятельности и 3) совместность их умысла в умышленном преступлении. Первые два признака образуют объективную сторону соучастия, а третий - субъективную.

Прежде всего, следует остановиться на количественном признаке соучастия - участке в преступлении двух или более лиц. Это означает, что наименьшее число виновных при соучастии - два лица, каждое из которых является вменяемым (ст. 21 УК РФ) и достигшим установленного законом возраста, с которого возможна уголовная ответственность /ст. 20 УК РФ/. Использование при совершении преступления невменяемого или малолетнего, не достигшего возраста, с которого возможна уголовная ответственность, не образует соучастия, а рассматривается как разновидность посредственного причинения, при котором малолетний или невменяемый являются лишь орудиями совершения преступления. При этом действия невменяемого, достигшего возраста уголовной ответственности лица, являвшегося исполнителем преступления, где участвовали малолетние или невменяемые, квалифицируются как совершение преступления одним лицом, а не группой. Организаторы, подстрекатели и пособники преступлений, где действия, составляющие их объективную сторону, выполняли невменяемые или малолетние, признаются исполнителями. В случаях использования малолетних для совершения преступления, действия виновных дополнительно должны квалифицироваться и по ст. 150 УК  РФ за вовлечение несовершеннолетних в преступную деятельность.

Однако следует отметить, что ряд авторов пытается обосновать возможность соучастия лишь при одном вменяемом[20] или одном совершеннолетнем лице. Подобного рода рассуждения обосновываются ссылками на постановления высших судебных инстанций.

В контексте данной проблемы представляет интерес постановление Пленума Верховного Суда РСФСР от 5 августа 1967 года № 37 "О выполнении судами РСФСР постановления Пленума Верховного Суда СССР от 25 марта 1964 г. "О судебной практике по делам об изнасиловании", где в п.7 отмечается: "Действия участника группового изнасилования подлежат квалификации по ч.3 ст.117 УК РСФСР независимо от того, что остальные участники преступления из-за невменяемости, в силу ст. 10 УК РСФСР или по другим предусмотренным законом основаниям, не были привлечены к уголовной ответственности[21]. Апеллируя к данному положению, Р.Р. Галиакбаров высказывает свою, отличную от общепризнанной, точку зрения. Он пишет: "То, что законодатель в данном случае, формулируя признаки состава преступления, акцентирует внимание не только на возможности его совершения группой как форме соучастия в преступлении, но и на "групповом" способе совершения преступления при возможном отсутствии соучастия, это подтверждается и тем, что групповой способ выделен в качестве квалифицирующего признака наряду с другими опасными способами совершения преступления, как правило, обусловлен особой тяжестью последствий либо повышенной опасностью для личности. Сложность заключается в том, что одна и та же формулировка закона допускает и совершение преступлений группой как соучастия в преступлении и проявления "группы" как способа совершения преступления при отсутствии признаков соучастия[22].

Согласиться с двойственной трактовкой понятия группы в рамках уголовного права не представляется возможным, поскольку это может внести неразбериху в правоприменительную деятельность. т.к. в рамках одного законодательного акта одно понятие применительно к разным случаям будет толковаться по-разному.

Однако соучастие не исключается, если кто-либо из соучастников по каким-то основаниям будет в дальнейшем освобожден от уголовной ответственности.

Вторым признаком соучастия, который обычно именуют объективным признаком, является совместность деятельности соучастников. Точнее было бы этот признак называть объективно-субъективным, поскольку он имеет в себе и психологическое содержание. Но, потому что совместность относится к действию, а действие рассматривается в рамках объективной стороны, она, исходя из исследовательских или учебных целей, рассматривается в этих же границах.

Совместность деятельности соучастников выражается в том, что, во-первых, преступление совершается взаимосвязанными и взаимообусловленными действиями /бездействиями/ соучастников: во-вторых, они влекут единый для участников преступный результат и, в-третьих, между действиями каждого соучастника, с одной стороны, и общим преступным результатом - с другой, имеется причинная связь.

Взаимосвязанность действий соучастников означает, что преступление совершается их общими, дополняющими друг друга усилиями независимо от того, подразделяются ли роли у них на организаторов, исполнителей, подстрекателей и пособников или все они являются исполнителями. Важно то, что каждый соучастник использует усилия другого и содействует ему. Отсутствие взаимосвязанности и взаимообусловленности действий преступников исключает соучастие. Именно поэтому Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда не признала соучастием действия Попова и Лучкина, которые поочередно изнасиловали В., уединясь с ней в одном и том же помещении. Они не содействовали друг другу в совершении с потерпевшей насильственного полового акта путем применения к ней насилия[23].

Действия каждого из соучастников должны быть направлены на достижение преступного результата, общего и единого. Соучастия не будет и в том случае, когда у лиц, причастных к одновременной противоправной деятельности, умыслом охватываются различные результаты на достижение которых они направляют свои усилия. Так, например, Пленум Верховного Суда СССР признал необоснованным квалификацию действий Цивина и Четвертакова как соучастие в убийстве Копанева потому, что в момент драки они наносили удары с разной целью. Четвертаков хотел ограничиться побоями, а Цивин - причинить смерть.

Такой вывод был сделан потому, что Четвертаков наносил Копаневу удары руками, а Цивин нанес потерпевшему удар стулом, причинив смертельное ранение[24].

Однако следует помнить, что наличие у соучастников единого результата преступной деятельности отнюдь не означает, что каждый из них должен внести одинаковый вклад в совершение преступления. Достаточно часто степень участия может быть различной, но  это обстоятельство не исключает соучастия, а учитывается при индивидуализации ответственности и наказания.

Причинная связь между действиями соучастников может выражаться в следующем: во-первых, каждый соучастник взаимосвязан хотя бы с одним из других соучастников, вкладывает свои усилия в достижение общего преступного результата, создает для этого необходимые условия и участвует тем самым непосредственно или опосредствованно в причинении вреда объекту посягательства; во-вторых, их действия по времени предшествуют, или по крайней мере совпадают с совершением преступления.

В свое время в юридической литературе М.Д. Шаргородским был поставлен вопрос: почему, например, действия подстрекателя, не осуществляющего объективную сторону преступления, должны находиться в причинной связи с результатом, причинителем которого является исполнитель[25]. И действительно, подобная постановка вопроса имеет под собой основание и оно возникает, видимо, у всех, кто занимается изучением уголовного права. На этот вопрос очень образно отвечает Н.Г. Иванов, обосновывая существование причинной связи между действиями организаторов и подстрекателей с наступавшим преступным результатом. На примере академической гребли он рассматривает действия находящихся в лодке гребцов и рулевого. Если гребцы, посредством своих мышечных усилий приближают лодку к финишу, то рулевой не вкладывает свои усилия в совокупный характер действия посредством воздействия на весла, которые и позволяют лодке двигаться. Его вклад в совокупный характер действия опосредствованный, но он есть, а иначе его пребывание в лодке выглядело бы бессмысленными[26].

Перефразируя данное высказывание Н.Г. Иванова можно отметить следующее: если бы для совершения соучастниками преступления не нужны были действия организаторов или подстрекателей, то таких видов соучастников и не существовало бы вообще. Они появляются там и тогда, где и когда без их участия невозможно или затруднено совершение преступления.

А, следовательно, между их действиями и наступившим преступным результатом существует причинная связь.

Следует знать, что в теории уголовного права существуют точки зрения, которые отрицают необходимость установления причинной связи между действиями соучастников и совершенным преступлением. По мнению А.А. Пионтковского, такие взгляды могли возникнуть лишь в условиях отсутствия четкого определения понятия соучастия в законе[27]. Именно в подобных условиях и возникла точка зрения А.Я. Вышинского, который отрицал необходимость установления при соучастии "единства воли, выраженного в соглашении[28]". В дальнейшем эта позиция была поддержана А.Н. Трайниным, который тоже выступил против тех, кто считал, что для признания наличия соучастия требуется установление не только вины, но и соглашения.

Вышеуказанные точки зрения не нашли поддержки у большинства криминалистов, потому что они создают объективно возможность необоснованного расширения круга лиц, которых следует привлекать к уголовной ответственности.

Кроме того, причинная связь позволяет ограничивать соучастие от прикосновенности к преступлению, например, в форме заранее не обещанного укрывательства.

Соучастие возможно лишь до окончания преступления, т.е. до момента фактического прекращения посягательства на соответствующий объект. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР не признала, например, соучастием действия Тариева, который помог на машине перевести украденные Загировым, Руфиевым и Каримовым вещи, после того как похищенное уже находилось за пределами территории фабрики потому, что согласие на перевозку было дано уже после того, как хищение было окончено[29].

По поводу понимания субъективной стороны соучастия, в теории уголовного права существует два направления по рассматриваемому вопросу.

Согласно первому направлению, для соучастия необходимо взаимное соглашение. Представитель данного направления С. В. Познышев считал: "Необходимо то единение воли, которое предлагает знание каждого об умысле других и внешнем образом выражается в соглашении"[30].

Сторонники другого направления в изучении субъективной стороны соучастия полагали, что соглашение не является необходимым признаком соучастия и делали вывод о том, что возможно соучастие и в неосторожном преступлении[31]. Однако данная точка зрения на субъективную сторону соучастия не нашла поддержки у большинства специалистов, соучастие в преступлении, конечно же, может быть только умышленным. Судебная практика тоже стоит на этих же позициях. Например, в п.п. 5,6,7 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 11 июля 1972г. №4 с изменениями, внесенными постановлениями Пленума Верховного Суда СССР от 21 сентября 1977г. №13;  27 ноября 1981г. №6; 26 апреля 1984г. №7 "О судебной практике по делам о хищениях государственного и общественного имущества" прямо указано на умышленный характер действий соучастников[32].

По вопросу об осведомленности соучастников о действиях друг друга тоже существует два подхода. Сторонники одной позиции категорически утверждают о необходимости для соучастия осведомленности каждого соучастника о присоединившейся деятельности других лиц. Суть другой позиции состоит в том, что соучастию наоборот не свойственны взаимная осведомленность и взаимообусловленность[33].

По нашему мнению, позиция тех, кто пропагандирует необходимость взаимной осведомленности всех соучастников и взаимообусловленность их действий, правильна.

Таким образом, можно сказать, что субъективная сторона соучастия характеризуется двумя признаками: взаимной осведомленностью о совершении преступления и согласованностью действий соучастников.

Взаимная осведомленность, которая соответствует интеллектуальному моменту умысла соучастников, характеризуется тем, что каждый из них сознает, во-первых, факт совместного совершения преступления, а не в одиночку, во-вторых, совершение определенного, а не любого преступления, и, в-третьих, общественно-опасный характер не только своего деяния, но и деяний хотя бы одного другого соучастника. 

Соучастие исключается тогда, когда исполнитель не сознает, что он совершает преступление совместно с другими лицами, а также и тогда, когда эти лица, действия которых находятся в причинной связи с совершением преступления, не знают о его преступных действиях и намерениях.

Соучастник должен сознавать совершение другими соучастниками не любых общественно-опасных деяний, а определенного преступления или определенного круга преступлений.

Интеллектуальный момент умысла соучастников состоит в том, что они сознают общественно-опасный характер своих действий /или бездействия/ и предвидят их общественно-опасные последствия и вместе с тем они осознают общественно-опасный характер действий других соучастников и предвидят их общественно-опасные последствия.

Согласованность действий соучастников, которая соответствует волевому моменту умысла, состоит во взаимном выражении намерения лица участвовать в совершении преступления с другим лицом, согласованность является субъективным выражением совместности совершения преступления.

Соучастие возникает именно с момента соглашения между соучастниками, соглашение или сговор по содержанию и форме могут быть различны. По содержанию сговор может включать в себя соглашение о целях преступления, о способе совершения преступления, об условиях, о круге преступлений, которые предполагается совершить. По форме он может быть письменным, устным, в виде жестов или конклюдентных действий, которые заменяют словесное соглашение. Сговор может осуществляться либо до совершения преступления, либо во время совершения преступления, но до его окончания.

Мотивы и цели соучастников могут быть одинаковыми, но могут быть и различными. Это не имеет значения, потому что общность мотивов и целей не является необходимым признаком соучастия.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что с субъективной стороны соучастие характеризуется: умышленной деятельностью двух и более лиц; двухсторонней связью между соучастниками; взаимообусловленностью их действий.

Соучастие в большинстве случаев заключает в себе повышенную общественную опасность. Но повышенную общественную опасность оно создает только тогда, когда действия всех участников объединены общим замыслом, когда все, участвующие в преступлении осознают конечные цели преступной деятельности и ее общественно опасный характер.[34]

1.2. Виды соучастников

Согласно ч. 1 ст. 33 УК РФ в качестве соучастников в российском уголовном праве наряду с исполнителем признаются организатор, подстрекатель и пособник. Четырехчленная классификация соучастников была закреплена в отечественном уголовном праве с принятием Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г. Такая классификация позволяет дать конкретную юридическую оценку действиям каждого соучастника и максимально индивидуализировать их ответственность и наказание. Фигура организатора, несмотря на то, что она выделялась и в теории, и в судебной практике, тем не менее в Уголовном уложении 1903 г. и в последующих законодательных актах вплоть до Основ 1958 г. не определялась. При этом следует отметить, что сущностные характеристики исполнителя, подстрекателя и пособника, носящие принципиальный характер и сформулированные в ст. 51 Уложения 1903 г., затем были восприняты советским уголовным правом и впоследствии закреплены в УК РСФСР 1922, 1926 и 1960 гг.

Установление факта совместной преступной деятельности нескольких лиц не означает последующего вывода, что каждое из этих лиц вносит одинаковый вклад в достижение общего преступного результата. Реальный вклад того или иного соучастника зависит от того, какую роль он играет в совершении преступления, с какой интенсивностью осуществляет свои действия и ряда других обстоятельств. При этом российский УК не признает обязательного смягчения уголовной ответственности для других соучастников по формальным основаниям.

Согласно ч. 1 ст. 34 УК ответственность соучастников преступления определяется характером и степенью фактического участия каждого из них в совершении преступления. Характер участия лица в совершении преступления определяется той функциональной ролью, которую оно выполняет при совершении преступления. Данный объективный показатель прежде всего и положен в основу выделения вышеуказанных 4 видов соучастников. Следует отметить, что подразделение соучастников на организаторов, подстрекателей, пособников и исполнителей имеет смысл применительно лишь к тем случаям, когда виновные действуют с распределением ролей. В случаях, когда два и более лица совместно выполняют объективную сторону конкретного преступления, они признаются соисполнителями. Вместе с тем и в этом случае возможно различие в характере и степени участия в преступлении отдельных соисполнителей. Мы имеем в виду случаи, когда один из соисполнителей одновременно выполняет функции подстрекателя, а иногда и организатора. Именно этим обстоятельством объясняется появление в теории и судебной практике фигуры инициатора преступления ("зачинщик" - по терминологии дореволюционного права), которая обозначает лицо, совмещающее при соисполнительстве функции подстрекателя и исполнителя. Говоря иначе, данное лицо можно считать идеологом совершения преступления, который не просто предлагает идею (совершение преступления), но и сам осуществляет действия по подготовке или выполнению объективной стороны конкретного преступления. Инициирующая роль такого лица должна учитываться при назначении наказания в качестве обстоятельства, отягчающего наказание (п. "г" ч. 1 ст. 63 УК).

Степень участия лица в совершении преступления зависит от его реального вклада в совместно совершаемое преступление, от интенсивности и настойчивости, с которыми тот или иной соучастник выполняет свои действия. Интенсивность действий организатора отличается от интенсивности действий пособника, и, более того, возможна различная интенсивность действий среди лиц, выполняющих одну и ту же функциональную роль (например, среди соисполнителей или пособников). Однако данная количественная характеристика не может изменить качественной оценки действий соучастника. Как бы настойчиво и решительно ни действовал пособник, без изменения характера выполняемой роли стать организатором он не может. По степени участия лица в совершении преступления выделяют главных и второстепенных соучастников. Это подразделение имеет определенное правовое значение, поскольку степень участия соучастников в совершении преступления должна учитываться при назначении наказания (ст. 63 УК). Определяя особенности назначения наказания за преступление, совершенное в соучастии, законодатель ориентирует судебные органы на обязательный учет характера и степени фактического участия лица в совершении преступления, значение этого участия для достижения цели преступления, его влияния на характер и размер причиненного или возможного вреда (ч. 1 ст. 67).

В учебной литературе характеристику конкретных видов соучастников обычно начинают не с самой опасной фигуры, например, с организатора, а с исполнителя преступления. Такой последовательности имеется логическое объяснение: исполнитель является тем лицом, которое реализует преступное намерение соучастников, это центральная фигура, которая связывает через выполнение объективной стороны конкретного преступления действия других соучастников с наступившими преступными последствиями.

Согласно ч. 2 ст. 33 УК исполнителем признается лицо, непосредственно совершившее преступление либо непосредственно участвовавшее в его совершении совместно с другими лицами (соисполнителями), а также лицо, совершившее преступление посредством использования других лиц, не подлежащих уголовной ответственности в силу возраста, невменяемости или других обстоятельств, предусмотренных Уголовным кодексом. Применяя термин "непосредственное совершение преступления", законодатель тем самым ограничивает сферу исполнительства совершением действий, которыми: а) начинается выполнение объективной стороны и б) осуществляется объективная сторона.

Из законодательного определения исполнителя следует, что таковым признаются три категории субъектов: а) лицо, которое единолично непосредственно совершает преступление; б) лицо, которое совместно с другими непосредственно участвует в совершении преступления; в) лицо, которое использует для совершения преступления других лиц, в соответствии с законом не подлежащих уголовной ответственности. Последние две категории лиц впервые закреплены в УК РФ, хотя в теории уголовного права они также относились к исполнителям. Однако отношение к ним в специальной литературе далеко не однозначное.

Некоторые авторы высказывают сомнение в целесообразности выделения этих разновидностей соисполнительства.[35]

Исполнитель - это лицо, которое непосредственно совершает преступление либо участвует в его непосредственном совершении совместно с другими лицами. Следовательно, данное лицо должно обладать как общими признаками субъекта преступления (быть вменяемым и достигнуть возраста уголовной ответственности), так и специальными признаками в тех случаях, когда конкретная статья, предусматривающая ответственность за совершенное им преступление, содержит указание на специальный субъект. Так, исполнителем (соисполнителем) воинского преступления может быть только военнослужащий или гражданин, пребывающий в запасе во время прохождения им военных сборов. Лицо, которое не обладает такими признаками, даже если оно выполняет объективную сторону преступления, как, например, вольнонаемное лицо, которое совместно с военнослужащим совершает насильственные действия в отношении его начальника (ст. 334 УК), не может признаваться исполнителем преступления. Вместе с тем в такого рода случаях оно несет уголовную ответственность за преступление в качестве его организатора, подстрекателя либо пособника (ч. 4 ст. 34 УК).[36]

Данный вывод находит свое подтверждение и в судебной практике. Так, в п. 13 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 г. N 6 "О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе" прямо сказано: "Взятку или предмет коммерческого подкупа надлежит считать полученными по предварительному сговору группой лиц, если в преступлении участвовали два и более должностных лица или два и более лица, выполняющих управленческие функции в коммерческой или иной организации, которые заранее договорились о совместном совершении данного преступления с использованием своего служебного положения".[37]

Соисполнительство означает, что два или более лица непосредственно выполняют объективную сторону преступления.

Соисполнительством должны признаваться как случаи, когда это простое соучастие, так и случаи, когда у каждого соисполнителя или одного из них есть иные соучастники (подстрекатели, пособники, организаторы). Однако при этом не требуется, чтобы каждый из них полностью от начала до конца выполнял объективную сторону преступления. Для признания соисполнителем достаточно, чтобы лицо хотя бы частично выполнило действия, описанные в конкретной статье Особенной части УК. Более того, это могут быть технически различные действия, и выполняться они могут в разное время. Главное, чтобы эти действия были юридически однородными - непосредственно образовывали объективную сторону преступления. Например, А. изымает со склада материальные ценности и прячет их на охраняемой территории предприятия. Через некоторое время Б., действуя по предварительной договоренности с А., вывозит на машине эти ценности за пределы предприятия. Несмотря на то, что в данном случае существует различие в характере совершаемых действий А. и Б., а также разрыв во времени, оба они являются соисполнителями кражи, совершенной по предварительному сговору группой лиц (п. "а" ч. 2 ст. 158 УК).

Решение вопроса о том, какие конкретные действия должен выполнить соисполнитель, зависит от особенностей описания в законе объективной стороны преступления. В тех случаях, когда деяние описано в общей форме и упор сделан на последствие, соисполнительством следует считать любые насильственные действия вне зависимости от их характера. Иначе обстоит дело в тех преступлениях, где упор сделан на описании деяния, например, при изнасиловании. Здесь соисполнителем является либо лицо, совершающее половой акт, либо применяющее насилие, парализующее сопротивление потерпевшей, поскольку и то, и другое действие являются обязательным элементом изнасилования и должны взаимообусловливать друг друга.

Непосредственное участие в совершении преступления может быть связано не только с выполнением каждым соучастником однородных действий, образующих объективную сторону преступления (например, нанесение ударов при причинении вреда здоровью), но и выражать в случаях, когда лицо в момент совершения преступления оказывает помощь другим соисполнителям путем совершения иных по характеру действий. Если А. взламывает дверь, Б. в это время стоит на страже, а С. проникает в квартиру и изымает имущество, то все они являются соисполнителями. Правильно отмечал в свое время Г.А.Кригер: "Некоторое различие в характере и объеме действий отдельных лиц в данном случае имеет чисто техническое, а не юридическое значение"[38]. В данном случае все три лица являются соисполнителями.

Третий вид исполнителя связан с посредственным причинением. Как уже ранее отмечалось, соучастником может быть только лицо, достигшее шестнадцати, а в случаях, исчерпывающим образом изложенных в ст. 20 УК, четырнадцати лет.

Использование организатором или подстрекателем для совершения преступления лица, не достигшего указанного возраста, следует расценивать как выполнение указанными лицами состава преступления. Несовершеннолетний в таких случаях является орудием совершения преступления в руках организатора или подстрекателя. Кроме квалификации по статье УК, предусматривающей ответственность за совместно совершаемое преступление, действия организатора и подстрекателя надлежит квалифицировать и по ст. 150 УК как за вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления[39]. Таким же образом квалифицируются действия лица, использовавшего для совершения преступления невменяемое лицо. Строго говоря, посредственный причинитель не может признаваться соучастником, ибо лицо, непосредственно причинившее вред, не является субъектом преступления, а иной соучастник (как правило, это подстрекатель), заставивший причинителя совершить общественно опасное деяние, является таковым и поэтому признается лицом, индивидуально совершившим преступление. Таким образом, регулирование посредственного причинения в рамках института соучастия является необоснованным. Оно образует самостоятельный институт.

Законодатель прямо называет два конкретных случая, в силу которых может возникнуть посредственное причинение (недостижение возраста ответственности и невменяемость субъекта), и далее указывает в общей форме - либо по другим обстоятельствам, предусмотренным УК. К числу иных обстоятельств, лежащих в основе посредственного причинения вреда, следует относить: невиновное причинение вреда (ст. 28 УК), физическое или психическое принуждение (ст. 40 УК), исполнение приказа или распоряжения (ст. 42 УК), а также случаи, когда исполнитель использует неосторожно действующее лицо.

Институт посредственного причинения позволяет обосновать уголовную ответственность тех лиц, которые стоят за спиной конкретных исполнителей общественно опасных действий и умышленно направляют их. Обязательным условием при этом является сознание посредственным причинителем того обстоятельства, что он использует ненадлежащего субъекта либо неосторожно действующее лицо. Вместе с тем следует иметь в виду, что посредственное причинение не исключает иных элементов состава преступления и поэтому не может быть посредственного причинения в тех случаях, когда по закону исполнителем может быть лишь специальный субъект, а причинитель этими признаками не обладает. Поэтому не может признаваться посредственным причинителем (исполнителем), например, лицо, которое не обладает должностными полномочиями при совершении преступлений против государственной службы. Оно может нести ответственность только в качестве организатора, подстрекателя или пособника.

Таким образом, исполнитель является обязательной фигурой при совершении преступления в соучастии. Без любого другого соучастника преступление может быть совершено; физическое же отсутствие исполнителя означает невозможность совершения преступления. По его действиям определяется степень завершенности преступления, совершаемого в соучастии. Не может быть оконченного преступления у соучастников, если исполнитель не довел преступление до конца. С субъективной стороны действия исполнителя могут характеризоваться как прямым, так и косвенным умыслом.

В соответствии с ч. 3 ст. 33 УК организатор - это лицо, организовавшее совершение преступления или руководившее его исполнением, а равно лицо, создавшее организованную группу или преступное сообщество (преступную организацию) либо руководившее ими.

Организатор преступления является самой опасной фигурой среди соучастников. Как правило, организатор является тем инициирующим фактором, с которого начинается подготовка преступления, его планирование. Именно он подбирает других соучастников, обеспечивает координацию и слаженность их действий в процессе реализации преступного намерения. Свои функции организатор может выполнять как в качестве самостоятельной фигуры совместно с другими соучастниками, так и выступая одновременно в качестве соисполнителя. Когда лицо выполняет только функции организатора, оно непосредственно не выполняет состава преступления, как это бывает, например, при найме другого лица на убийство за плату. Ответственность за такого рода организационные действия наступает на основании норм Общей части УК[40]. Если же лицо одновременно является и исполнителем, а также, если оно действует в составе организованной группы или преступного сообщества, предусматриваемых в качестве квалифицирующих обстоятельств совершения преступления (п. "ж" ч. 2 ст. 105, п. "а" ч. 3 ст. 158 и т.д.) или обязательного признака основного состава (ст. 208-210), его ответственность определяется нормами Особенной части. Ссылаться в этих случаях на ст. 33 УК РФ нет необходимости.

Законодатель выделяет четыре вида организационной деятельности: а) организацию совершения преступления; б) руководство совершением преступления; в) создание организованной группы или преступного сообщества (преступной организации); г) руководство организованной группой или преступным сообществом. Первый и частично третий вид характеризуют этап подготовки к совершению преступления. При пресечении деятельности организатора на этом этапе содеянное образует приготовление к преступлению. Организационные действия здесь могут выражаться в подборе соучастников, разработке планов, выборе объекта преступления, приискании орудий и средств совершения преступления, совершении действий по сплочению соучастников и т.д. Так, Б. был признан судом организатором ограбления инкассатора. Он указал К. маршрут движения инкассатора, сообщил об отсутствии у последнего оружия и охраны, показал место, где К. должен был вырвать портфель с деньгами и куда скрыться, определил место ожидания К. и М. на мотоцикле инкассатора и обусловил встречу в лесу всех участников преступления после ограбления для раздела похищенных денег[41]. Второй и четвертый вид организационных действий выполняются непосредственно во время совершения преступления и могут включать в себя распределение обязанностей между членами группы, расстановку людей, определение последовательности совершения действий, обеспечение прикрытия, выработку форм связи между соучастниками и т.п. При недоведении преступного умысла до конца по причинам, не зависящим от воли организатора, содеянное квалифицируется как приготовление или покушение.

Наиболее опасной является фигура организатора, который создает организованные группы или преступные сообщества либо руководит ими. Такие группы являются уголовно-правовыми формами проявления организованной преступности и занимаются совершением, как правило, тяжких и особо тяжких преступлений (убийств, разбоев, вымогательств, незаконным оборотом наркотических средств и психотропных веществ, оружия и боеприпасов и т.п.). Законодатель учитывает повышенную общественную опасность названных форм организаторской деятельности и предусматривает в Особенной части УК РФ 1996 г. ряд преступлений (ст. 208, 209, 210), в которых сам факт организации формирования, банды или сообщества уже образует оконченное преступление.

Организатор не обязательно должен выполнить всю совокупность действий, указанных в ст. 33 УК. Об этом свидетельствует то обстоятельство, что при описании понятия организатора законодатель использует разъединительные союзы "или", "либо", "а также". Поэтому для ответственности лица достаточно, чтобы оно выполнило какую-либо часть названных действий. Главное, на что делается упор - это объединение лицом усилий других соучастников в направлении совместного совершения преступления.

В отличие от исполнителя организатор действует только с прямым умыслом. Объем знаний, образующих интеллектуальный момент умысла организатора, в зависимости от конкретных обстоятельств совершения преступления может быть различным. Обязательным является знание о преступном характере и совместном совершении действий. В некоторых случаях организатор может не знать лично всех иных соучастников или конкретных подробностей совершения отдельных преступлений.

Подстрекателем признается лицо, склонившее другое лицо к совершению преступления путем уговора, подкупа, угрозы или другим способом (ч. 4 ст. 33 УК). Подстрекатель является интеллектуальным соучастником, который сам не принимает непосредственного участия в совершении преступления. Его задача сводится к тому, чтобы путем внушения необходимости, целесообразности или выгодности совершения преступления возбудить у исполнителя такое намерение. В тех случаях, когда подстрекатель принимает непосредственное участие в совершении преступления, он привлекается к ответственности как соисполнитель, а его предшествующая деятельность по возбуждению желания на совершение преступления учитывается судом в качестве обстоятельства, отягчающего наказание (п. "г" ч. 1 ст. 63 УК). Фигура подстрекателя известна и зарубежному уголовному праву, однако способы подстрекательства в законодательстве этих стран, как правило, не описываются.

Сущность подстрекательства проявляется в том, что он воздействует на сознание и волю исполнителя в целях склонения последнего к совершению преступления. Особенностью данного воздействия является то обстоятельство, что оно не парализует волю исполнителя, который по-прежнему остается свободным в выборе своего последующего поведения. Применяя различные способы и методы воздействия, подстрекатель стремится не к тому, чтобы ввести в заблуждение подстрекаемого, а наоборот, вызвать в нем решимость сознательно принять решение о совершении преступления. Когда лицо внушает другому лицу какуюлибо ложную информацию, под влиянием которой последний совершает преступление либо склоняет к совершению преступления несовершеннолетнего или невменяемого, то его действия не образуют подстрекательства, а рассматриваются как посредственное причинение. Подстрекательство предполагает привлечение к совершению преступления других лиц в качестве соучастников, а не использование чужой невиновной деятельности.

По форме выражения подстрекательство может совершаться словами, жестами, письменными знаками, носить открытый или завуалированный характер, но обязательно должно быть конкретным. Нельзя склонить к совершению преступления вообще, а лишь к конкретному преступлению, например, к убийству, краже и т.д. Склонение как сущностную характеристику подстрекательства следует отличать от случаев вовлечения, призывов, агитации, которые иногда образуют объективную сторону отдельных преступлений, например, ст. 150, ч. 3 ст. 212, ч. 1 ст. 280 УК РФ. Отличие здесь состоит, во-первых, в том, что склонение всегда адресовано одному или нескольким, но конкретно определенным лицам. Во-вторых, оно направлено на возбуждение желания совершения индивидуально определенных общественно опасных действий (бездействия), причиняющих вред конкретному объекту, в то время, как, например, в призывах к массовым беспорядкам адресатом является неопределенно широкий круг лиц, а характер деяния не всегда четко определен.

В отличие от УК РСФСР 1960 г. действующий Уголовный кодекс содержит примерный перечень способов склонения к совершению преступления. В их числе называются уговор - систематическое убеждение лица, сопровождаемое демонстрацией якобы отсутствия у подстрекателя своего собственного интереса, подкуп - обещание подстрекаемому материальной выгоды путем передачи денег, имущества либо освобождения от имущественных обязательств, угроза - высказанное намерение применить физическое насилие, лишить имущества, разгласить какие-либо сведения, носящие реальный характер. Кроме того, подстрекатель может использовать и любой другой способ: просьбу, приказ, обман, поручение, совет и т.д. Так, В. была признана судом подстрекателем Ч. к совершению кражи денег у потерпевшего М. Увидев, откуда последний достал деньги, а затем положил их обратно, она дала понять Ч., что их нужно взять, а сама вместе с М. вышла из комнаты. В их отсутствие Ч. похитил из шкафа деньги и перчатки, а впоследствии часть денег передал В.[42]

Действия подстрекателя всегда носят умышленный характер. Его сознанием должно охватываться то, что он вовлекает подстрекаемого в совершение конкретного преступления и предвидит, что в результате его действий и действий исполнителя неизбежно или возможно наступят общественно опасные последствия. Волевой момент умысла подстрекателя характеризуется чаще всего желанием наступления в результате действий (бездействия) исполнителя общественно опасного последствия (прямой умысел), в отдельных случаях он сознательно допускает его наступление или безразлично относится к нему (косвенный умысел).

Цели, преследуемые подстрекателем, могут не совпадать с теми целями преступления, которые он внушает подстрекаемому.

Точно так же могут не совпадать и мотивы преступления. Квалификация содеянного подстрекателем в таких случаях будет зависеть прежде всего от целей и мотивов, которыми руководствовался исполнитель преступления. Если мотив или цель являются обязательными элементами состава преступления, то этому подстрекателю вменяется в ответственность и его собственная мотивация. Например, если подстрекатель, исходя из мотивов кровной мести, склонил за деньги другое лицо совершить убийство, то он отвечает по двум признакам ч. 2 ст. 105 УК - п. "з" и "л", а исполнитель - по признаку п. "э" той же статьи. В тех случаях, когда мотив и цель не являются обязательными признаками состава преступления, собственные мотивы и цели подстрекателя будут учитываться при назначении наказания.

Подстрекатель должен отвечать за оконченное преступление, если преступление будет исполнителем выполнено. Покушение исполнителя на преступление влечет за собой оценку действий подстрекателя так же, как покушения, несмотря на то, что свои действия он может полностью выполнить. В некоторых случаях действия подстрекателя по склонению кого-либо к совершению преступления в силу разных причин, но по не зависящим от него обстоятельствам, оказываются безуспешными.

Такое неудавшееся подстрекательство (покушение на подстрекательство) в уголовном праве рассматривается как создание условий для совершения преступления и поэтому квалифицируется как приготовление к преступлению (ч. 5 ст. 34 УК). От организатора подстрекатель отличается тем, что он не планирует совершение преступления и не руководит его подготовкой или совершением. В тех случаях, когда лицо не только склонило другое лицо к совершению преступления, но впоследствии выполнило и организационные действия, действия соучастника следует оценивать как организационные, поскольку по своей сути они являются более опасными, нежели подстрекательские.

Особо следует оговорить вопрос о так называемой провокации. Правовая оценка действий провокатора может быть различной. Так, например, в ст. 304 УК РФ предусматривается ответственность лица за провокацию взятки или коммерческого подкупа. Об уголовно наказуемой провокации здесь следует говорить в том смысле, что передача взятки или подкуп осуществляются без согласия принимающего лица, и такие действия преследуют цель искусственного создания доказательств совершения преступления или шантажа. Иное дело, когда в процессе оперативной деятельности правоохранительных органов агентурный работник по разработанным главарями и осуществляемым в соответствии с их решениями планам совершает какиелибо действия по подготовке преступления, в том числе и подстрекательского характера. Поскольку в данном случае цель деятельности агентурного работника не совершение преступления, а его раскрытие, то при наличии необходимых условий его действия должны признаваться как совершенные в условиях крайней необходимости.

Пособником признается лицо, содействовавшее совершению преступления советами, указаниями, предоставлением информации, средств или орудий совершения преступления либо устранением препятствий, а также лицо, заранее обещавшее скрыть преступника, средства или орудия совершения преступления, следы преступника либо предметы, добытые преступным путем, а равно лицо, заранее обещавшее приобрести или сбыть такие предметы (ч. 5 ст. 33 УК).

От исполнителя пособник отличается тем, что он непосредственно не выполняет объективной стороны преступления, а либо в процессе подготовки преступления, либо на стадии его совершения оказывает помощь исполнителю путем создания реальной возможности завершения преступления. По делу Ш. Судебная коллегия Верховного Суда РФ указала, что Ш., реализуя предварительный сговор на разбойное нападение, предоставила в распоряжение соучастников квартиру, передала Н. баллончик со слезоточивым газом, впоследствии использованный при нападении, и, уничтожив следы преступления, тем самым лишь содействовала преступлению. Действия Ш. могут быть расценены лишь как пособничество.[43] Пособничество, как правило, выполняется путем активных действий, но в отдельных случаях оно может заключаться и в бездействии, когда пособник в силу своего положения был обязан действовать (например, сторож, действуя по предварительной договоренности с другими соучастниками, не выполняет своих обязанностей по охране материальных ценностей). Вместе с тем "несообщение о готовящемся или совершенном преступлении, а также заранее не обещанное укрывательство преступления соучастием не признается ввиду отсутствия признака совместности"[44].

Пособничество возможно на любой стадии преступления, но до его фактического завершения. Действия, совершенные после окончания преступления, не находятся в причинной связи с совершенным преступлением и, соответственно, не могут образовывать соучастие. Российское уголовное право, в отличие от английского и американского, не признает "соучастие после факта", т.е. после окончания преступления. Этим пособничество отличается от укрывательства преступления.

Единственным исключением из этого правила является оценка действий лица как пособничества, когда планируется их совершение после окончания преступления (скрыть преступника, орудия и средства совершения преступления, среды преступления либо предметы, добытые преступным путем, обещание приобрести или сбыть такие предметы), и это обстоятельство обговаривается соучастниками заранее, как правило, до начала совершения преступления.

Иногда пособничество выражается в действиях, которые образуют признаки самостоятельного состава преступления, предусмотренного Особенной частью, например, приобретение и передача исполнителю оружия для совершения убийства (ст. 222 УК). В таких случаях содеянное должно квалифицироваться по совокупности как самостоятельное преступление и соучастие в другом преступлении.

В специальной литературе пособничество традиционно делят на интеллектуальное и физическое. Интеллектуальное пособничество характеризуется психическим влиянием пособника на сознание и волю исполнителя в целях укрепления в нем решимости совершить преступление. К интеллектуальным способам пособничества относятся: а) советы, т.е. рекомендации по эффективному и безопасному осуществлению механизма совершения преступления; б) указания - наставления исполнителю, как действовать в конкретных случаях; в) предоставление информации - новая форма, выражающаяся в передаче сведений, имеющих значение для исполнителя (облегчающая совершение преступления), при видимом отсутствии личной заинтересованности информатора, что характерно для советов или указаний; г) данное заранее обещание скрыть преступника, средства или орудия совершения преступления, следы преступления либо предметы, добытые преступным путем; д) данное заранее обещание приобрести или сбыть такие предметы. Последние две формы пособничества отличаются от укрывательства преступлений (ст. 316 УК) и приобретения или сбыта имущества, заведомо добытого преступным путем (ст. 175 УК), являющихся самостоятельными преступлениями, тем, что виновное лицо заранее дает обещание на совершение соответствующих действий (укрыть, приобрести или сбыть). От интеллектуального пособничества следует отличать подстрекательство, при котором действие лица направлено на возбуждение у другого лица намерения совершить преступление, в то время как при названном виде пособничества у исполнителя такое намерение уже существует и пособник лишь его укрепляет.

Физическое пособничество характеризуется оказанием физической помощи исполнителю при подготовке или в процессе совершения преступления. При этом совершаемые лицом действия не должны охватываться объективной стороной конкретного преступления, в противном случае речь будет идти уже о соисполнительстве, когда субъектов объединяет не только намерение, но и единство места, времени и действий. Если исполнитель не воспользовался помощью физического пособника, то последний не может быть признан соучастником в силу отсутствия причинной связи между его действиями и совершенным преступлением.

К физическим способам пособничества относятся: предоставление средств или орудий совершения преступления (передача исполнителю различных предметов, необходимых для совершения преступления) и устранение препятствий (изменение окружающей обстановки, связанное с устранением помех на пути исполнителя).

В отличие от определения подстрекателя, характеризуя пособника, законодатель дает исчерпывающий перечень способов, которыми виновное лицо может содействовать исполнителю. В связи с этим необоснованным является высказанное в специальной литературе мнение, что пособничеством являются также заранее обещанное недоносительство и попустительство.

Квалификация действий пособника зависит от результатов деятельности исполнителя. Если исполнитель, несмотря на все выполненные действия пособника, не смог довести преступление до конца, то содеянное пособником должно расцениваться как покушение на преступление.

С субъективной стороны пособничество, как и другие виды соучастия, может совершаться только с умыслом. Интеллектуальным моментом умысла пособника охватывается сознание общественно опасного характера своих действий и действий исполнителя, предвидение возможности или неизбежности наступления в результате совместных действий единого общественно опасного результата. Волевой момент умысла пособника характеризуется, как правило, желанием (прямой умысел), а в некоторых случаях и сознательным допущением указанных последствий либо безразличным к ним отношением (косвенный умысел).

1.3. Формы соучастия, критерии их выделения

Вопрос о формах соучастия тоже является предметом для дискуссий на протяжении многих десятилетий и до сих пор он не получил единообразного разрешения[45]. В юридической литературе можно встретить выделение не только форм соучастия, но и его видов. Следует иметь в виду, что применительно к соучастию существительное "вид" употреблялось как равнозначное существительному "форма", хотя это и не совсем точно с точки зрения философии[46].

В дореволюционной литературе можно встретить подразделение по различным признакам соучастия на следующие виды: "1/ соучастие, необходимое, когда само преступление его требует, например, кровосмешение, дуэль; 2/ соучастие, факультативное, как, например, при убийстве, где оно может быть", а может и не быть: "3/ соучастие, предшествующее самому совершению преступления, соучастие в замышлении и подготовлении средств для преступления; 4/ соучастие, сопутствующее преступлению, т.е. та или другая форма сотрудничества в самом совершении преступления; 5/ соучастие предумышленное, неосторожное и случайное; 6/ соучастие по предварительному сговору; 7/ соучастие без предварительного сговора или "скоп". Лица, составляющие "скоп", объединяются без всякого предварительного сговора уже на месте преступления. В соучастии по предварительному сговору различались еще заговор, шайка и банда[47].

В советской уголовно-правовой теории в зависимости от степени согласованности преступной деятельности нескольких совместно действующих лиц рядом авторов выделяются следующие формы соучастия:

1) без предварительного сговора;

2) с предварительным сговором;

3) особого рода преступная организация или преступное сообщество.

Эта классификация в принципе не вызывает сомнений, так как она верно отражает сравнительную опасность отдельных случаев совершения преступления в соучастии, подчеркивая возрастание общественной опасности в зависимости от степени согласованности преступной деятельности нескольких лиц. Весьма четкими являются и признаки, на основании которых можно различить отдельные формы соучастия: отсутствие предварительного сговора, наличие такового и, наконец, устойчивость преступной группы.

До 1947 года выделение трех указанных основных форм соучастия в полной мере соответствовало действовавшему в тот период времени уголовному законодательству; все конкретные формы соучастия, содержавшиеся в законе, могли быть отнесены к той или иной основной форме соучастия. Так, «группа», указанная в п. "в" ст. 31 Основных начал 1924 года в качестве отягчающего обстоятельства по всем преступлениям, а в ст. ст. 2 и 3 Положения о воинских преступлениях 1927 года в качестве квалифицирующего эти преступления признака могла быть отнесена, в зависимости от наличия или отсутствия предварительного сговора, или к первой, или ко второй основной форме соучастия.

В некоторых случаях в законе говорилось прямо о соучастии с предварительным сговором как признаке, квалифицирующем отдельные преступления (например, ч. 2 ст. 60, ч. 3 ст. 60(1), ч. 2 ст. 61 УК РСФСР).

Наконец, наиболее опасным признавалась третья форма соучастия преступная организация (преступное сообщество). Отличительным признаком этой формы соучастия являлось наличие устойчивых организационных форм. В соответствии с высокой общественной опасностью подобного рода преступных организаций в советском уголовном законодательстве совершение любого преступления «бандой» (п. «в» ст. 31 Основных начал 1924 г.), являющейся типичным примером преступного сообщества, считается более опасным, требующим повышенного наказания для всех участников банды. Кроме того, в ряде статей Особенной части уголовного  кодекса содержатся указания на преступное сообщество, как на один из признаков наиболее опасных преступлений. Отнесение каждой из приведенных конкретных форм соучастия к одной из основных трех форм упомянутой классификации не вызывала никаких трудностей, помогая правильному пониманию признаков, определенных в законе.

В более поздних изданиях было предложено несколько классификаций форм соучастия на основании субъективного критерия, т.е. в зависимости от характера и степени субъективной связи соучастников. К примеру,  Трайнин А.Н. предложил четырехзвенную систему форм соучастия: 1/ простое соучастие: 2/ с предварительным соглашением; 3/ преступное объединение; 4./ организованная группа[48]. Система, предложенная А. А. Пионтковским, состоит из двух элементов: 1/ соучастие без предварительного соглашения; 2/ с предварительным соглашением: а/ в элементарной форме, б/ организованная группа, в/ преступная организация или банда[49]. И. Л. Гришаев и Г. А. Кригер выделяют: 1/ соучастие без предварительного сговора; 2/ с предварительным сговором; 3/ организованная группа; 4/ преступная организация[50]. По мнению П.Ф. Тельнова, существует: 1/ соисполнительство; 2/ соучастие с исполнением различных ролей: 3/ преступная группа; 4/ преступная организация[51]. В.С. Прохоров признает наличие лишь трех форм соучастия: 1/ простое соучастие; 2/ сложное; 3/ преступная организация[52]. Еще более простая схема форм соучастия выдвинута для обсуждения М.И. Ковалевым. Она состоит всего из двух элементов: 1/ совиновничество и 2/ соучастие в тесном смысле слова[53].

Помимо субъективного критерия для выделения форм соучастия некоторыми авторами взяты и другие. Например, Ф.Г. Бурчак счел необходимым взять за основу деления соучастия на формы "специфически уголовно-правовой критерий - конструкцию состава преступления, определяющего ответственность отдельных соучастников[54].

И.П. Малахов вообще выступил в свое время против выделения различных форм соучастия, предложив называть формами соучастия роли соучастников, чем вызвал справедливую критику в свой адрес.

Представляется весьма интересной точка зрения, высказанная по данному вопросу Н.Г. Ивановым, который считает, что различных форм соучастия нет, а есть лишь одна - группа. По его мнению те формы, которые выделяются в литературе, не формы, а лишь разновидности группы, как родового понятия соучастия[55].

Считаю необходимым присоединиться именно к этой точке зрения по вопросу о форме соучастия. Таким образом, группа, выступая единственно возможной формой соучастия, является родовым понятием ко всем возможным проявлениям совместной преступной деятельности, которые в свою очередь выступают по отношению к группе как видовые образования.

Таким образом, в теории и на практике существует два основания для деления соучастия в преступлении на формы. Во-первых, по характеру выполнения соучастниками объективной стороны совершаемого преступления и, во-вторых, по наличию или отсутствию между ними предварительного соглашения (сговора) на совершение преступления.

По степени согласованности действий соучастников можно выделить два вида соучастия: группа, образованная по предварительному соглашению и группа, образованная без предварительного соглашения.

Соучастие без предварительного соглашения есть совместное участие двух или более лиц в совершении преступления без предварительной договоренности. Такое соучастие может выражаться, например, в причинении телесных повреждений или совершении убийства в коллективной драке, в изнасиловании и т.д. В этих случаях обычно происходит присоединение соучастников к исполнителю, уже начавшему выполнять объективную сторону преступления. Другие соучастники также «успевают» полностью или частично выполнить объективную сторону совершаемого преступления. В русском дореволюционном уголовном праве такая форма соучастия именовалась скопом (скопищем) и трактовалась как преступление толпы. Так, в соответствии с Уложением о наказаниях уголовных и исправительных (в редакции 1885 г.) одним из преступлений против общественной безопасности признавалось виновное участие в публичном скопище, если при этом было учинено насилие над людьми, похищение или истребление чужого имущества или другие противоправные действия[56].

Соучастие без предварительного соглашения признается групповым в том случае, если в совершении преступления совместно участвовали два или более исполнителя (ч. 1 ст. 35 УК РФ).

В соответствии с ч. 2 ст. 35 УК РФ преступление признается совершенным группой лиц по предварительному сговору, если в нем участвовали лица, заранее договорившиеся о совместном совершении преступления. Обычно такой сговор касается места, времени или способа совершения преступления. Эта форма соучастия может сочетаться как с соисполнительством, так и с соучастием в тесном смысле, т. е. с разделением ролей, однако в последнем случае должно быть не менее двух соисполнителей. Такая форма соучастия повышает опасность совершенного преступления и учитывается законодателем в качестве отягчающего (квалифицирующего) обстоятельства.

В соответствии с ч. 3 ст. 35 УК РФ преступление признается совершенным организованной группой, если оно совершено устойчивой группой лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений. Данная форма соучастия отличается от предыдущей признаком устойчивости. Этот признак обычно предполагает умысел соучастников на совершение не одного, а нескольких преступлений (например, организованная группа создана для совершения квартирных краж). Однако устойчивость может выражаться и в тщательности подготовки одного преступления.

Простейшей разновидностью соучастия является совместная преступная деятельность без предварительного сговора. В этом случае субъективная связь между соучастниками минимальная и ограничивается знанием соучастника о присоединившейся преступной деятельности другого, что обычно устанавливается или в момент начала совершения преступления, или даже в процессе его совершения, все это не дает возможности соучастникам согласовать свои действия заранее продумать и подготовить все необходимое, а также принять меры к сокрытию следов преступления. Данная разновидность соучастия именуется обычно группой и выступает в роли квалифицирующего признака в ряде норм особенной части УК РФ.

Соучастие с предварительным сговором имеется тогда, когда участвующие в преступлении лица, заранее договорились о его совершении. Оно может выражаться в различных видах: соучастие, связанное с простым сговором относительно места, времени или способа совершения преступления: соучастие, связанное с предварительным, более детальным сговором относительно образования группировки для осуществления преступной деятельности определенного характера. Таким образом, предмет сговора может служить основанием для выделения видов соучастия с предварительным сговором. К предмету сговора соучастников относятся:

1. Цель преступной деятельности.

2. Характер преступной деятельности.

3. Организационное построение преступной группы.

4. Порядок ее функционирования. 

В качестве целей преступной деятельности должны выступать конечные результаты, которые желают достичь соучастники (получение денежных средств, имущества или права на него; причинение имущественного вреда кому-либо; лишение жизни кого-либо; нарушение порядка нормального функционирования органов власти, общественных организаций и т.п.).

Характер преступной деятельности предопределяется: способами достижения целей преступной деятельности; длительностью функционирования группы: средствами, которые преступники предполагают использовать или используют для совершения преступлений.

Организационное построение преступной группы предполагает распределение между соучастниками ролей в преступной деятельности и вытекающих из этого задач (если преступная деятельность осуществляется различными способами, то происходит распределение сфер деятельности между группами соучастников); установление порядка выступления и выхода из состава группы; решение вопроса о возможности и условиях привлечения к участию в преступной деятельности лиц, не являющихся членами группы; определение статуса каждого члена группы (в преступных группах, с многоуровневой системой построения, может производиться распределение мест в иерархии на уровне руководителей подразделений, входящих в данную группу).

Порядок функционирования группы, как часть предмета сговора соучастников, состоит в определении внешних форм существования группы: легальная (под видом какой-либо спортивной организации, коммерческого предприятия и т.п.) или нелегальная (с конспиративными местами сбора соучастников и порядком взаимодействия как между отдельными членами группы, так и между частями группы); поведение соучастников в случае их изобличения правоохранительными органами: и т.д.)

Если проанализировать практику деятельности органов внутренних дел по изобличению преступных групп, то вышеуказанные элементы преступного сговора можно зафиксировать в той или иной мере везде. К сожалению, законодатель на данный момент признает имеющими уголовно-правовое значение лишь небольшую часть элементов преступного сговора, а поэтому в материалах расследования деятельности преступных групп большая часть элементов, как не имеющая уголовно-правового значения, не указывается.

В соответствии с действующим законодательством можно выделить несколько видов преступных групп с предварительным сговором:

- заговор с целью захвата власти;

- организация, имеющая цель подготовку или совершение особо опасных государственных преступлений;

- банда;

- преступная группировка;

- религиозное или общественное объединение, деятельность которого сопряжена с причинением вреда здоровью граждан или с иными посягательствами на личность или права граждан.

- организованная группа.

Банда - это устойчивая организованная вооруженная группа из двух и более лиц, предварительно объединившихся для совершения одного или нескольких нападений на граждан либо на предприятия, учреждения, организации[57]. Приведенное определение сформулировано Пленумом Верховного Суда Российской Федерации.

Анализ вышеуказанных положений позволяют сделать вывод о том, что организованность банды - есть один из признаков, свидетельствующих о ее устойчивости. Следовательно, устойчивость, как признак банды, предполагает ее организованность, а это значит, что нет необходимости в понятии банды выделить вместе эти два признака. Исходя из вышеуказанного, банда отличается от простой группы лиц с предварительным сговором тремя дополнительными признаками: вооруженностью, устойчивостью и целью - для совершения одного или нескольких нападений на граждан либо на предприятия, учреждения, организации.

Организованной группой, признается устойчивая группа лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений. Данный вид преступной группы лиц с предварительным сговором помимо общих признаков обладает дополнительными признаками: устойчивостью и специальной целью - совершение одного или нескольких преступлений. В данном случае, видимо, имеются в виду все преступления, которые не являются особо опасными государственными преступлениями.

Следующей разновидностью преступной группы с предварительным сговором является преступная группировка осужденных, отбывающих наказание в виде лишения свободы. 

Анализ вышеперечисленных подвидов преступной группы с предварительным сговором, позволяет, как нам представляется, сделать вывод о том, что для обозначения этих подвидов законодателем неоправданно используется различная терминология: организация, банда, группировка, организованная группа, объединение. При разработке уголовного законодательства, видимо, нужно будет подумать об усовершенствовании терминологии. В значительной степени это касается Особенной части УК. При формулировании диспозиций статей Особенной части, как нам думается, следует указывать просто вид или подвид соучастия, понятие которого дано в статьях Общей части УК и дополнительно указывать признаки, отличающие данную преступную группу от иных групп.

 Таким образом, в зависимости степени согласованности можно выпилить соучастие без предварительного сговора и соучастие с предварительным сговором.

В соучастии по предварительному сговору по признаку устойчивости можно выделить: 1) организованные группы и 2) иные группы с предварительным сговором.

Организованные группы по признаку вооруженности делятся на 1) банду и 2) иные организованные группы.

Иные группы с предварительным сговором по мотивам сговора можно классифицировать на: 2) преступные группировки осужденных в ИТУ: 3) общественные и религиозные объединения. 4) преступные группы с иными мотивами сговора.

Приведенная выше классификация видов соучастия по субъективным признакам является, на наш взгляд, наиболее оптимальной. Однако, некоторые авторы считают, что деление соучастия на виды по субъективному критерию не имеет существенного значения для квалификации преступлений, потому что лишь 9,2 % случаев совершения преступлений в соучастии не характеризовались предварительным сговором[58].

Также выделяются две формы соучастия в преступлении: 1) простое соучастие (оно же называется соучастием без разделения ролей или соисполнительством) и 2) сложное соучастие (соучастие с разделением ролей или соучастие в тесном смысле этого слова). Простое соучастие имеет место тогда, когда каждый из участников преступления выполняет своими действиями объективную сторону совершаемого сообща преступления. Например, два лица избивают потерпевшего, причиняя его здоровью вред определенной степени тяжести. Сложное соучастие это такая форма соучастия, когда между отдельными участниками преступления распределяются роли: кроме исполнителя, непосредственно выполняющего объективную сторону преступления, участвуют еще и другие соучастники организатор, подстрекатель или пособник (как все, так и любой из них).

Деление соучастия на простое и сложное отражается в квалификации преступления. При соисполнительстве действия всех соучастников квалифицируются по соответствующей статье Особенной части УК. При соучастии в тесном смысле действия организатора, подстрекателя или пособника подлежат еще дополнительной квалификации по соответствующей части ст. 33 УК РФ (такое правило установлено в ч. 3 ст. 34 УК РФ).

Простое соучастие характеризуется тем, что каждый участник группы является исполнителем преступления. В этом случае все совместно действующие лица выполняют деяние, указанное в статье Особенной части УК.

По объему действия соисполнителей могут быть как сходными, так и различными. Например, при разбойном нападении с целью завладения имуществом, соединенным с насилием, опасным для жизни и здоровья потерпевшего, каждый из соучастников наносит побои, опасные для здоровья и присваивает равную долю похищенного имущества. В этом случае, в объеме деятельности соисполнителей расхождения не будет. Но если при разбойном нападении один из соучастников угрожает потерпевшему ножом, а другой обшаривает карманы, то мера соисполнительства у виновных будет различной.

По объему выполнения соучастниками внешней, объективной стороны преступления выделяют три вида соисполнительства:

а/ соисполнительство, при котором каждый из соучастников полностью выполняет объективную сторону преступления;

б/ соисполнетельство, при котором один из соучастников выполняет объективную сторону преступления полностью, а другой выполняет лишь часть ее;

в/ соисполнительство, при котором каждый из соучастников выполняет только часть объективной стороны преступления.

Совиновничество как вид соучастия предполагает наличие не только объективной, но и субъективной связи между соисполнителями. По крайней мере должно быть совместное соглашение на участие в преступлении, которое может быть достигнуто при помощи не только словесного сговора, но и молчаливого согласия, как до совершения преступления, так и в ходе его совершения.

При простом соучастии действия соисполнителей квалифицируются по статье Особенной части УК предусматривающей ответственность за совершаемое преступление, без ссылок на ст. 32 УК. В случаях, когда закон признает совершение преступления группой лиц квалифицирующим обстоятельством предусмотрено совершение подобного преступления группой лиц или предусмотрено совершение преступлений по предварительному сговору группой лиц, действия соисполнителей квалифицируются по той части соответствующей статьи Особенной части, которая предусматривает данное обстоятельство.

Сложное соучастие или соучастие с распределением ролей характеризуются тем, что при совместном посягательстве виновные распределяют между собой роли. Одни непосредственно совершают деяние, описанное в диспозиции норм Особенной части УК, а другие содействуют им.

При сложном соучастии виновные выполняют разные действия, но все эти действия находятся в причинной связи с преступным результатом. Смысл своих общественно-опасных действий осознается каждым из соучастников, сложное соучастие возможно, как по предварительному сговору, так и по сговору в процессе совершения преступления, но до его окончания.

При сложном соучастии действия исполнителя квалифицируются по статье Особенной части УК, предусматривающей ответственность за данное преступление, а действия других соучастников квалифицируются по той же статье Особенной части, со ссылкой на ст.32 УК РФ.

Законодательного определения преступного сообщества нет. Этот вид соучастия выделяется в научной и учебной литературе по уголовному праву и криминологии. Однако до сих пор по поводу признаков, характерных для данного вида соучастия, ведутся достаточно оживленные дискуссии[59].

В частности, в литературе под преступным сообществом предлагалось понимать "предусмотренное уголовным законом устойчивое, сплоченное объединение лиц, предварительно соорганизовавшихся для систематического совершения преступления"[60]. Подобные определения, думается, не могут быть признаны удачными, поскольку они содержат признаки используемые в другой, рассмотренной нами ранее классификации видов соучастия по субъективным признакам.

В данном случае должен использоваться объективный признак характера и степень соорганизованности соучастников.

Под степенью соорганизованности преступной группы следует понимать занимаемое ею место среди других преступных групп в системе, построенной по признаку соорганизованности. Характер  соорганизованности - это отличительный признак, который и позволяет определить степень соорганизованности преступной группы. Организовать - это значит "устроить, установить, образовать, составить, привести в порядок". Организованной группой признается группа, имеющая или объединенная в организацию. Организация - это внутренняя упорядоченность, взаимодействие. Признаки внутренней упорядоченности и взаимодействия присущи всем преступным группам с распределением ролей, поскольку в этих случаях предполагается выполнение одним из соучастников функций по организации или руководству совершением преступления. Следовательно, более высокая по степени соорганизованности преступная группа на основе нынедействующего уголовного законодательства не может быть выделена, потому что законодатель не предусматривает иных характеризующих соорганизованность преступной группы признаков, помимо указанных в ст. 32 УК РФ. И именно это, нам представляется, является в настоящее время препятствием, не позволяющим привлекать к ответственности лиц, причастных к деятельности преступных групп. Причиной этого является то обстоятельство, что закон не предусматривает возможности привлечения к ответственности лиц, организующих или руководящих преступной деятельностью вообще или легализирующих доходы от преступной деятельности.

Таким образом, характер соорганизованности более высокий по степени соорганизованности преступной группы выражается в том, что в составе этой группы появляются соучастники, которые непосредственного участия в совершении преступлений не принимают. Они обеспечивают создание и функционирование преступной группы, а также легализацию и умножение преступных доходов.

Под  обеспечением создания и функционирования преступной группы следует понимать умышленные действия, направленные на создание благоприятных условий для образования преступной группы и ее функционирования, в том числе и путем недопущения мероприятий по пресечению ее преступной деятельности.

Под легализацией преступных доходов следует понимать умышленные действия, направленные на сокрытие незаконного происхождения преступных доходов придание им в любых формах законного вида.

Преступным доходом,  применительно к этим случаям, следует считать полученные с нарушением уголовно-правового запрета деньги, ценные бумаги, иные материальные или интеллектуальные ценности, либо связанные с ними документы.

Исходя из вышеизложенного, преступная организация - это объединение трех и более лиц либо двух и более организованных преступных групп, осуществляющее преступную деятельность с распределением между участниками функций по организации, руководству, иным формам обеспечения создания и функционирования преступной организации, а также по совершению других преступлений, по легализации и приумножению преступных доходов.

Преступная организация, использующая в преступной деятельности полномочия или возможности государственных органов, учреждений, предприятий, организаций или органов местного самоуправления, муниципальных учреждений или предприятий, лиц, участвующих в выполнении государственных функций или приравненных к ним лиц, либо имеющая оружие или доступ к его хранилищу, либо монополизирующая экономическую или иную деятельность, в соответствии с проектом Закона "О борьбе с организованной преступностью", признается особо опасной преступной организацией. Данный вид преступной группы выделен не по степени соорганизованности, а по другим признакам, характеризующим общественную опасность разновидностей преступных организаций.  К их числу относятся способы и средства осуществления преступной деятельности.

В числе способов, применяемых особо опасной организацией, следует назвать следующие:

а) использование полномочий или возможностей государственных органов, учреждений, предприятий, организаций или органов местного самоуправления, муниципальных учреждений и предприятий, лиц, участвующих в выполнении государственных функций, или приравненных к ним лиц:

б) монополизирование экономической или иной деятельности, к числу средств, используемых особо опасной организацией для совершения преступлений, относится оружие. Высшей, по степени соорганизованности является преступная группа, именуемая преступным сообществом. Характер соорганизованности данной преступной группы выражается в том, что в ее составе появляются соучастники, которые выполняют функции, связанные с разработкой и реализацией мер по поддержанию, развитию преступной деятельности либо обеспечением безнаказанности деятельности членов преступного сообщества, либо обеспечение легализации или приумножения преступных доходов, распределение сфер преступной деятельности между преступными организациями или группами.

Осуществление действий, определяющих характер соорганизованности преступного сообщества, может выполняться членом преступного сообщества и наряду с другими деяниями. Например, лицо может осуществлять функции по распределению сфер преступной деятельности между преступными организациями или группами наряду с руководством преступной организацией и участием в совершаемых ею преступлениях.

Следовательно,  преступное сообщество - это объединение двух и более преступных групп или организаций, где ряд соучастников выполняют функции, связанные с разработкой и реализацией мер по поддержанию, развитию преступной деятельности либо обеспечением безнаказанности деятельности членов преступного сообщества, либо распределение сфер преступной деятельности между преступными организациями или группами.

Таким образом, по объективному признаку - характеру соорганизованности преступные группы можно подразделить на:

1) группы без распределения ролей и 2) группы с распределением ролей.

Преступные группы с распределением ролей по степени соорганизованности можно классифицировать на: 1) простые группы с распределением ролей. 2) преступные организации и

3) преступные сообщества.

В зависимости от способов осуществления преступной деятельности и применяемых при этом средств, преступные организации можно разделить на 1) особо опасные преступные организации и 2) иные преступные организации.

Организованная преступность, как термин, используется для обозначения явления, представляющего собой создание организованных преступных групп, преступных организаций, преступных сообществ и иных преступных групп. 

Глава 2. Ответственность соучастников

2.1. Ответственность соучастников в зависимости от формы соучастия

Форма соучастия оказывает существенное влияние на квалификацию деяний соучастников, прежде всего в силу различия видового состава соучастников.

Так в простом соучастие (совиновничестве) все члены группы выполняют функцию соисполнителя, то есть с большей или меньшей полнотой каждый выполняет объективную сторону состава преступления. Из этого следует, что при нарушении статьи Особенной части уголовного кодекса всей группой, каждый из её членов совершает деяния, описанные в диспозиции статьи, а по сему действия каждого в отдельности соучастника будут квалифицироваться по соответствующей статье или её части. Сам факт того, что преступление было совершено группой лиц, применительно к совиновничеству, будет играть квалифицирующую функцию, конечно, если в диспозиции самой статьи или её соответствующей части совершение преступления в составе группы не рассматривается как основной конститутивный признак. Но из вышеизложенных умозаключений не справедливо было бы сделать вывод о том, что в случае совершения определённой группой лиц преступления в форме совиновничества, применительно к каждому из соучастников должно быть назначено одинаковое наказание. Здесь факторами, формирующими меру ответственности, будут мера участия (вклад в общее дело повлекший определённой значимости последствия), отягчающие или смягчающие ответственность обстоятельства применительно к каждому соучастнику преступления, другими словами характеризующая действия каждого члена группы субъективная сторона преступления и особенности самих субъектов. Но в разбирательстве конкретных преступлений существуют определённые нюансы при квалификации действий каждого соучастника. Так в случае группового изнасилования действия членов группы должны квалифицироваться как простое соисполнительство даже в случаях, когда не все соучастники непосредственно совершали насильственный половой акт. Соисполнителями будут считаться и лица содействовавшие совершению преступления путем применения физического или психического насилия к потерпевшей.[61] Данное обстоятельство играет не маловажную роль в силу того, что квалификация группового преступления, совершённого в форме соучастия в узком смысле слова, отличается от квалификации в случае совиновничества, имеет свою специфику.

Для данной формы соучастия характерен факт того, что кроме исполнителя (исполнителей) описанные в диспозиции статьи Особенной части уголовного кодекса действия не выполняет ни один соучастник. Исходя из этого, существует два подхода к квалификации соучастного преступления.

В первом случае квалифицируются действия исполнителя (исполнителей) по аналогии с совиновничеством.

Во втором случае рассмотрению подлежат действия лиц, не совершавших напрямую противоправных действий. Речь в данной ситуации идёт о организаторе, подстрекателе, пособнике. Деяния этих лиц квалифицируются по той же статье что и деяние исполнителя (исполнителей), но с ссылкой на соответствующую часть статьи 33 уголовного кодекса РФ "за исключением случав, когда они одновременно являлись соисполнителями преступления".

Однако необходимо чётко разграничать преступления, совершенные в соучастии от индивидуально совершаемого преступления, являющимся сходными по природе действий с первыми. Основным отличием можно считать оговоренность в Особенной части Уголовного кодекса РФ тех или иных действий субъекта преступления. Так подстрекательские действия, объектом которых является лицо, не наделённое свойствами субъекта преступления будут квалифицироваться как исполнительские, так как они оговорены в Особенной части Уголовного кодекса РФ (статья 150).

2.2. Ответственность за соучастие в преступление со специальном субъектом

В число обязательных элементов состава преступления входит и субъект преступления, т.е. лицо, совершившее преступное деяние. Отсутствие в деянии признаков субъекта преступления, установленных уголовным законом, свидетельствует об отсутствии состава преступления. Поэтому применительно к деяниям малолетних или психически больных, какую бы высокую степень опасности они ни представляли, не употребляются термины "преступное деяние", "преступление". Взгляд на признаки субъекта преступления как на элемент состава преступления утвердился в российском уголовном праве еще в прошлом столетии.

Новый российский Уголовный кодекс, как и прежний, не пользуется термином "субъект преступления". Для его обозначения в статьях УК употребляются слова: "виновный", "осужденный", "лицо, совершившее преступление", "лицо, признанное виновным в совершении преступления", просто "лицо" и др.

Субъект преступления в общем смысле слова - это лицо, совершившее преступление. В более узком, специальном смысле слова субъект преступления - это лицо, способное нести уголовную ответственность в случае совершения им умышленно или неосторожно общественно опасного деяния, предусмотренного уголовным законом. Из всех многочисленных свойств личности преступника закон выделяет такие, которые свидетельствуют о его способности нести уголовную ответственность. Именно эти признаки характеризуют субъект преступления.

Формулировка юридических признаков субъекта в новом УК РФ имеет ряд положительных особенностей. Во-первых, эти признаки впервые выделены в самостоятельную главу 4 "Лица, подлежащие уголовной ответственности". Во-вторых, в ст. 19 УК закреплены общие условия уголовной ответственности лица: "Уголовной ответственности подлежит только вменяемое физическое лицо, достигшее возраста, установленного настоящим Кодексом". По существу, это первое в российском уголовном законодательстве определение субъекта преступления. В-третьих, в УК РСФСР 1960 г. не говорилось прямо о том, что субъектом преступления может быть только физическое лицо. Этот признак давался доктриной уголовного права и выводился из закона путем систематического толкования.[62] В-четвертых, уточнена редакция статей о возрасте и невменяемости (ст. 20 и 21 УК). В-пятых, введена норма об уголовной ответственности лиц с психическим расстройством, не исключающим вменяемости (ст. 22 УК).

Уголовное право связывает уголовную ответственность со способностью человека осознавать свои действия и руководить ими. Отсюда уголовно-правовое значение имеют, в первую очередь, такие качества личности, в которых выражается эта способность. Именно они названы в ст. 19 УК в качестве общих условий уголовной ответственности.

В некоторых случаях уголовная ответственность устанавливается нормой Особенной части УК лишь для лиц, обладающих дополнительными признаками. Например, за получение взятки может отвечать только должностное лицо, а за дезертирство - только военнослужащий. Эти специальные признаки также включаются в число обязательных признаков, характеризующих субъекта конкретного состава преступления.

Возраст и вменяемость являются наиболее общими признаками, необходимыми для признания физического лица субъектом любого преступления. Поэтому лицо, отвечающее этим требованиям, иногда называют "общий субъект". Лицо же, отвечающее специальным признакам субъекта, предусмотренным соответствующей уголовно-правовой нормой, принято называть "специальным субъектом".

Таким образом, субъектом преступления по уголовному праву может быть человек, совершивший умышленно или неосторожно общественно опасное деяние, предусмотренное уголовным законом, если он достиг установленного возраста, вменяем, а в отдельных случаях также обладает некоторыми специальными признаками, указанными в соответствующей норме.

В качестве одного из признаков субъекта преступления, составляющих общие условия уголовной ответственности, ст. 19 УК РФ называет физическое лицо. Это означает, что субъектом преступления может быть только человек. В настоящее время представляется очевидным, что ни животные, ни неодушевленные предметы не могут совершать преступления. Однако такое представление существовало не всегда. Документы прежних эпох и свидетельства историков содержат сведения о процессах над животными и даже неодушевленными предметами.[63]

Уголовное право России, рассматривая преступление как социальное явление, последовательно проводит взгляд, что субъектом преступления может быть только человек, обладающий разумом и относительной свободой воли. Этот взгляд полностью соответствует задачам уголовного законодательства, его принципам, понятию преступления и целям наказания, сформулированным в

самом законе.

Люди, совершая различные поступки, в том числе и преступления, могут объединять свои усилия и принимать коллективные решения. Однако уголовная ответственность всегда строго персональна. Не могут рассматриваться в качестве субъекта преступления масса людей, толпа либо та или иная группа лиц. В этом смысле распространенная в Особенной части формулировка квалифицированного вида отдельных преступлений, как "то же деяние, совершенное группой лиц" или "организованной группой", - не вполне точна. Она сохраняется лишь как дань традиции. Более удачно говорится в п. "в" ч. 1 ст. 64 УК о "совершении преступления в составе группы лиц" как об отягчающем обстоятельстве. Сказанное относится также и к специальным видам преступных сообществ, названным в Особенной части (банда, незаконное вооруженное формирование). Уголовную ответственность несет не банда, а ее участники, создатели или руководители, каждый за свое преступление. Поэтому нельзя согласиться с высказанным в литературе мнением о том, что "уголовное право в своих нормах и уголовно-правовая наука в своих понятиях признают коллективный субъект преступления через институт соучастия, через понятия "банда", "группа лиц" и т.д.[64]

Формулировка ст. 19 УК РФ призвана положить конец спорам о возможности уголовной ответственности юридических лиц. Этот вопрос решен категорически в отрицательном смысле как в Уголовном, так и в Уголовно-исполнительном кодексах, хотя еще в проекте Общей части УК 1994 г. содержалась особая глава 16 "Ответственность юридических лиц".

Многие виды преступлений по характеру нарушаемых ими общественных отношений вообще не могут быть совершены юридическими лицами. Ни учреждение, ни предприятие, ни общественная организация не могут, скажем, совершить убийство, кражу, изнасилование и т.д. Но и в тех случаях, когда преступления совершаются в области отношений, в которых участвуют юридические лица, уголовную ответственность несут в персональном порядке люди - представители или члены соответствующих организаций, виновные в преступлении. За вынесение заведомо неправосудного приговора отвечает не суд, а судьи, виновные в этом. За загрязнение водоемов и воздуха отходами промышленного производства несут уголовное наказание не предприятия, а виновные должностные лица. В уголовно-правовой норме могут быть прямо названы категории лиц, отвечающих за деятельность организации - юридического лица. Например, руководитель или собственник организации-должника назван в качестве субъекта неправомерных действий при банкротстве (ст. 195 УК). В других случаях круг ответственных лиц определяется по обстоятельствам дела, в зависимости от допущенных этими лицами нарушений и наличия вины.

Отказ от привлечения к уголовной ответственности юридических лиц вполне согласуется с принципом персональной, личной ответственности каждого человека за совершенные им общественно опасные действия - одним из основных принципов уголовного права. Каждое лицо отвечает только за то, что совершено его собственными действиями.[65]

В определенных пределах правонарушения со стороны юридических лиц в принципе возможны. Известно, что тот, кто способен заключать сделки, может заключить и незаконную сделку. Однако суть вопроса не в том, способны ли юридические лица, как носители некоей коллективной воли, вообще допускать правонарушения. Достаточно взглянуть на проблему корпоративной ответственности с точки зрения целей наказания, как сразу напрашивается вывод, что юридические лица не могут наказываться в уголовном порядке, а следовательно, не могут и выступать в роли субъекта преступления. Поэтому преступлением признается только акт поведения, совершенный конкретным физическим лицом, а не коллективом или организацией.

Невозможность применения уголовного наказания к юридическим лицам не означает их безответственности. Юридические лица несут имущественную ответственность за причиняемый вред, к ним могут быть применены определенные финансовые и административные санкции вплоть до ликвидации юридического лица (см. ст. 56, 61 ГК РФ). Однако эти санкции не являются наказанием, а их применение не требует установления вины юридического лица в смысле гл. 5 Уголовного кодекса. Возведение же правонарушений юридических лиц в ранг преступлений способно привести к безответственности физических лиц, виновных в конкретных преступлениях (хозяйственных, экологических и др.).

В процессе подготовки нового УК разработчики одного из проектов, как отмечалось, предлагали ввести уголовную ответственность для юридических лиц. Это обосновывалось тем, что привлечение к ответственности физических лиц - руководителей организаций за вред, причиненный этими организациями, "по существу является объективным вменением, так как указанные лица, как правило, действовали в соответствии со сложившейся практикой". К тому же вред, причиняемый юридическими лицами при неуплате налогов, загрязнении окружающей среды, несоизмерим с размером вреда, причиненного отдельными гражданами.[66]

Это предложение вызвало обоснованную критику. Российское уголовное право никогда не знало ответственности юридических лиц. Его важнейшие институты и понятия (преступление, вина, ответственность, цели наказания, общие начала назначения наказания и др.) разрабатывались в расчете на применение их только к физическим лицам. Критикуемое предложение лишено практического смысла, поскольку усиление материальной ответственности за вред, причиненный юридическими лицами, вполне может быть осуществлено средствами гражданского, административного и финансового права. Противники предлагавшегося нововведения правильно указывали, что оно не просто бесполезно, но и вредно. "Установление уголовной ответственности юридических лиц способно оградить "псевдонаказанием" конкретных виновников - лжебанкиров, дутых предпринимателей, мошенников-акционеров, которым при криминальном рынке "несть числа".[67]

В ходе дискуссии по этому вопросу делались ссылки на то, что в зарубежном законодательстве (США, Канада, Франция, Нидерланды) допускается уголовная ответственность юридических лиц. Однако эти ссылки неубедительны. Не все то, что имеется в других правовых системах, например, англо-американской или мусульманской, приемлемо для российского уголовного права, на что справедливо указывал еще Н.С.Таганцев. Большинство европейских государств не признает уголовной ответственности юридических лиц. И хотя новый УК Франции предусмотрел такую возможность, она практически не реализуется, что отмечалось на IX Конгрессе ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями.[68]

Заслуживает внимания опыт Японии, где в области хозяйственных преступлений применяются параллельно административная ответственность организаций и уголовное наказание физических лиц - представителей этих организаций.[69]

Специальным субъектом преступления, как ранее отмечалось, называется лицо, обладающее наряду с общими признаками субъекта (достижение возраста уголовной ответственности и вменяемость) также дополнительными признаками, обязательными для данного состава преступления.

Общие признаки субъекта преступления не упоминаются в диспозициях норм Особенной части УК, так как присущи всем составам преступления. Дополнительные признаки субъекта конкретного преступления либо прямо названы (или описаны) в диспозиции соответствующей нормы, либо устанавливаются путем толкования. Иногда признаки специального субъекта указаны в особой норме. Например, понятие должностного лица дано в примечании к ст. 25 УК РФ, а в ст. 331 УК РФ перечислены те категории лиц, которые могут нести ответственность за преступления против военной службы.

Дополнительные признаки субъекта обычно формулируются в законе в позитивной форме, но встречаются и негативные признаки. Так, по ст. 235 УК за незаконное занятие частной медицинской практикой может нести ответственность только лицо, не имеющее лицензии на избранный вид деятельности.

Признаки специального субъекта преступления иногда называют факультативными. Это требует уточнения. Данные признаки факультативны не для состава преступления, а для общего понятия субъекта. В конкретном составе преступления, где признаки указаны, они являются строго обязательными и не должны рассматриваться как второстепенные, вспомогательные.

Напротив, в логическом процессе квалификации преступления признак специального субъекта иногда выявляется прежде, чем возраст и вменяемость.

Отсутствие признаков специального субъекта, предусмотренных конкретным составом преступления, исключает уголовную ответственность за это преступление даже при наличии общих признаков субъекта. В одних случаях это означает отсутствие преступления вообще, в других - ответственность наступает по другим нормам. Например, ненадлежащее выполнение своих обязанностей лицом, не являющимся должностным, исключает уголовную ответственность за халатность, так как субъектом этого преступления может быть только должностное лицо (ст. 293 УК).

По своему содержанию признаки специального субъекта очень разнообразны. Они могут касаться различных свойств личности. Эти свойства настолько существенны, что их наличие, с точки зрения уголовного закона, либо делает деяние общественно опасным, либо резко меняет характер и степень его общественной опасности.

В новом УК РФ весьма много норм со специальным субъектом. Поскольку введение в состав преступления дополнительных признаков ограничивает круг ответственных лиц, увеличение количества норм, в которых указывается специальный субъект, является выражением тенденции, направленной на сужение уголовной репрессии.

В ранее действовавшем уголовном законодательстве понятие специального субъекта связывалось почти исключительно с характером деятельности лица. В связи с увеличением количества составов со специальным субъектом расширилось и представление о дополнительных признаках субъекта, возникла потребность в их классификации.

Все признаки специального субъекта в действующем законодательстве можно разделить на три большие группы: 1) признаки, характеризующие социальную роль и правовое положение субъекта; 2) физические свойства субъекта; 3) взаимоотношение субъекта с потерпевшим.

Наиболее многочисленной является первая группа. Сюда входят следующие подгруппы признаков: гражданство (гражданин Российской Федерации, иностранный гражданин либо лицо без гражданства); должностное положение лица (должностное лицо вообще или отдельные виды должностных лиц: руководитель организации, представитель власти, сотрудник правоохранительного органа, судья, прокурор и т.д.); профессия, род деятельности, характер выполняемой работы (лицо, управляющее транспортным средством; спортсмен; врач; педагог; частный нотариус; частный аудитор; капитан судна и т.д.); отношение к военной службе (военнослужащий, призывник); участие в судебном процессе (свидетель, потерпевший, эксперт, переводчик); осуждение или заключение под стражу (лицо, осужденное к лишению свободы; лицо, отбывающее наказание или находящееся в предварительном заключении); судимость (лицо, ранее судимое за однородное преступление; лицо, ранее два или более раза судимое за хищение).[70]

Вторую группу составляют признаки, относящиеся к возрасту (совершеннолетний), полу (мужчина), состоянию здоровья и трудоспособности (лицо, больное венерической болезнью или ВИЧ-инфицированное; трудоспособное лицо).

К третьей группе относятся признаки, характеризующие либо родственные отношения субъекта с потерпевшим и другими лицами (родители, мать, дети, другие родственники); либо служебные отношения (подчиненный, начальник); либо иные отношения (лицо, от которого потерпевший зависит материально; опекун).

Отдельные авторы к признакам специального субъекта относят неоднократность (повторность) преступления. Эта точка зрения встречает возражения, поскольку неоднократность правильнее относить к объективной стороне преступления. При анализе конкретных составов преступлений в Особенной части уголовного права неоднократность чаще всего рассматривается как обязательный либо квалифицирующий признак

объективной стороны преступления. Можно признать, что неоднократное совершение преступления повышает общественную опасность не только преступления, но и преступника. Однако едва ли имеет смысл признаки субъекта сводить к признакам объективной стороны. Концепция нового УК исходит из того, что в системе "деяние - деятель" оценке подлежит в первую очередь деяние. С этим связано исключение из квалифицирующих признаков совершения преступления особо опасным рецидивистом.

Вместе с тем нельзя не учитывать, что в диспозициях некоторых статей УК характеристика специального субъекта дается косвенно, путем указания на способ совершения преступления, место его совершения и другие объективные признаки, которые предполагают, что не всякое физическое вменяемое лицо может совершить это преступление.

Например, часто встречающееся в новом УК упоминание о совершении преступления "с использованием служебного положения" предполагает, что субъектом данного преступления (обычно квалифицированного вида) может быть только лицо, обладающее соответствующим служебным положением. Такую же роль играет указание на разглашение сведений, составляющих государственную или коммерческую тайну, лицом, которому эти сведения были доверены. Равным образом ответственность за оставление в опасности возлагается на лицо, которое было обязано иметь заботу о потерпевшем или само поставило его в опасное состояние; за нарушение правил охраны труда отвечает только лицо, на котором лежали обязанности по соблюдению правил охраны труда; за разглашение данных предварительного расследования может быть привлечено к ответственности только "лицо, предупрежденное в установленном законом порядке о недопустимости их разглашения" (ст. 310 УК).

Статья 200 УК устанавливает ответственность за обман потребителей "в организациях, осуществляющих реализацию товаров или оказывающих услуги населению". Здесь указание на место совершения преступления одновременно означает, что специальным субъектом этого преступления может быть только работник соответствующей организации.

Независимо от того, названы ли признаки специального субъекта в самом тексте закона (статье или примечании к ней) или они выводятся путем толкования, - их наличие обязательно для данного состава преступления.

2.3. Особенности ответственности при неудавшемся соучастии

Уголовно-правовое явление, которое можно условно назвать неудавшимся соучастием, является вполне реальным, и оно даже частично отражено в ч.5 ст.34 УК РФ. Соучастие следует считать состоявшимся ("удавшимся"), когда в результате умышленных совместных действий двух или более лиц был причинен вред, как результат совершения умышленного преступления. Под неудавшимся соучастием в широком значении этого понятия следует понимать умышленную попытку совместными действиями двух или более лиц причинить преступный результат, однако последняя не увенчалась успехом по самым различным, но всегда по независящим от этих лиц (лица) обстоятельствам.

Различные функции соучастников, а также многообразие причин, по которым не наступает преступный результат, предопределяет различные варианты анализируемого уголовно-правового понятия. Некоторые, наиболее типичные варианты неудавшегося соучастия, как уже отмечалось, закреплены в ч.5 ст.34 УК, однако, по нашему мнению, - далеко не все, что свидетельствует об очевидных пробелах в законе. Например, в упомянутой норме говорится о лице, которому по независящим от него обстоятельствам не удалось склонить других лиц к совершению преступления. Это явление в уголовном праве принято называть неудавшимся подстрекательством к преступлению. Однако в ней ничего не говорится о соответствующей деятельности организатора и пособника когда первому не удается организовать совершение преступления, а второму - способствовать его совершению. Так, если потенциальный пособник был задержан работниками милиции в процессе транспортировки оружия (или другого орудия преступления), то его действия следует признавать неудавшимся пособничеством. Означает ли отсутствие указания в законе на такого рода деятельность (неудавшаяся организация преступления, неудавшееся пособничество) ее ненаказуемость либо это просто законодательная недоработка, означающая в связи с прямым запретом аналогии наличие пробела? Полагаем, что здесь мы имеем дело именно с пробелом в законе, который необходимо восполнить. Неудавшаяся организация преступления, неудавшееся пособничество по своей сути означает "покушение" на соответствующий вид деятельности, поэтому так же, как и неудавшееся подстрекательство, должно влечь уголовную ответственность за приготовление к соответствующему преступлению. За приготовление к преступлению должны нести ответственность другие соучастники и в случае добровольного отказа у исполнителя. Однако этот вариант неудавшегося соучастия не отражен в законе, что также свидетельствует о наличии в нем пробела.

В ч.5 ст.34 УК указывается, что "в случае недоведения исполнителем преступления до конца по независящим от него обстоятельствам остальные соучастники несут уголовную ответственность за приготовление к преступлению или за покушение на преступление". Представляется, что такая законодательная рекомендация является не совсем корректной, особенно при варианте покушения на преступление. Признание у других соучастников в таких случаях покушения на соответствующее преступление (т.е. так же, как и у исполнителя) неадекватно отражает специфику (роль, функцию) содеянного ими. В соответствии с законом (ч.3 ст.30 УК) "покушением на преступление признаются умышленные действия (бездействие), непосредственно направленные на совершение преступления..." Очевидно, что иные соучастники (кроме исполнителя) таких действий не совершают. Их функции закреплены в чч.3-5 ст.33 УК, что и должно найти отражение в квалификации фактически ими содеянного. Это должно быть сделано путем дополнительной ссылки на соответствующую часть ст.33 УК в зависимости от выполняемой соучастником функции. Так, если А. был подстрекателем Б. в совершении умышленного убийства, прерванного на стадии покушения, то содеянное им следует квалифицировать по ч.4 ст.33, ч.3 ст.30 и ч.1 ст.105 УК как подстрекательство к покушению на умышленное убийство. Это же правило должно применяться относительно организатора и пособника.

Такая квалификация ближе к сущности содеянного, хотя, возможно, и она не является идеальной, поскольку их умысел был направлен не на покушение (приготовление), а на оконченное преступление. Однако в соответствии с действующим законодательством и существующими правилами квалификации преступлений других ее вариантов для таких случаев просто не существует.

Исходя из вышеизложенного, полагаем, что ч.5 ст.34 УК для устранения имеющихся в ней пробелов и иных неточностей должна быть изложена в следующей редакции:

"В случае недоведения исполнителем преступления до конца по независящим от него обстоятельствам остальные соучастники несут уголовную ответственность за приготовление к преступлению или за покушение на преступление со ссылкой на соответствующую часть ст.33 УК РФ.

Лица, которым не удалось по независящим от них обстоятельствам организовать либо склонить других лиц к совершению преступления, а равно оказать им содействие в его совершении, несут уголовную ответственность за приготовление к преступлению.

В случае добровольного отказа исполнителя от доведения преступления до конца другие соучастники несут уголовную ответственность также за приготовление к преступлению".

2.4. Эксцесс исполнителя

Некоторые особенности имеет ответственность соучастников преступления и при наличии эксцесса исполнителя. Им признается совершение исполнителем преступления, не охватывающегося умыслом других соучастников (ст. 36 УК).

Практике известны несколько разновидностей эксцесса исполнителя: а) вместо одного преступления исполнитель совершает абсолютно другое б) вместо задуманного преступления он совершает это же преступление, но при квалифицирующих обстоятельствах  в) наряду с задуманным преступлением исполнитель совершает иное преступление, не охватываемое умыслом соучастников

За эксцесс исполнителя другие соучастники преступления ответственности не подлежат. Поэтому в первых двух случаях соучастники несут ответственность либо за неоконченное (приготовление, покушение), либо за оконченное преступление, которое охватывалось их умыслом.

Законодательство не регулирует вопрос об эксцессе исполнителя. Поэтому представляется целесообразным разрешить его с максимально возможной полнотой в теории уголовного права и сделать это не только в плане обоснования освобождения организаторов, подстрекателей и пособников от ответственности за эксцесс исполнителя, но и в смысле четкого выяснения обстоятельств, при которых эксцесс вообще возможен.

Первым шагом на пути к этому является четкая классификация случаев, охватываемых понятием эксцесса

Таким образом, эксцессом исполнителя называются случаи, когда он: а) посягает не на тот объект, который охватывался умыслом организатора, подстрекателя или пособника: в) совершает не те действия, к которым его склоняли организатор, подстрекатель и которым содействовал пособник.

Поэтому под понятие эксцесса не подпадают случаи, когда в силу иного развития причинной связи наступает не тот преступный результат, к которому стремились соучастники.

При квалификации преступления необходимо учитывать правильность определения вида и формы соучастия, определение предусмотрено ли статьей особенной части УК РФ групповое деяние, как основной признак, либо, как квалифицирующий.

В ряде случаев возможен так называемый эксцесс исполнителя, за эксцесс исполнителя остальные участники ответственности не несут. Под эксцессом исполнителя понимается совершение им преступления не охватывающегося умыслом других соучастников, исполнитель выходит за рамки предусмотренного другими соучастниками, что прерывает причинно-следственную связь между исполнителем и иными участниками преступления.

Существует два вида эксцесса:

Количественный эксцесс – исполнитель совершает преступление однородное тому преступлению, которое было замышлено.

Качественный эксцесс – исполнитель совершает преступление неоднородное замышленному соучастниками.

При неудавшемся соучастии соучастники несут ответственность за приготовление, либо покушение на преступление в случаях, когда исполнитель преступления не довел его до конца по независящим от него причинам, лицо не сумевшее склонить к совершению преступления (по обстоятельствам не зависящим от него) так же несет ответственность за приготовление к преступлению. Здесь важно само соучастие как факт.

При добровольном отказе соучастника от преступления (исполнителя) он освобождается от уголовной ответственности. Организатор и подстрекатель освобождается от уголовной ответственности, когда они до совершения преступления сообщили о нем в органы власти, либо предотвратили преступление. Пособник не подлежит уголовной ответственности при принятии им мер по предотвращению преступления. Естественно, что меры предпринятые организатором, подстрекателем, пособником могут не привести к предотвращению преступления, но тогда (при условии, что эти действия они совершал действительно для предотвращения преступления) эти меры будут восприняты как смягчающие обстоятельства.

Статьей 36 УК РФ определено, что эксцессом исполнителя признается совершение исполнителем преступления, не охватывающегося умыслом других соучастников. За эксцесс исполнителя другие соучастники преступления уголовной ответственности не подлежат.

Как квалифицировать действия соучастников, заранее договорившихся совершить кражу, если один из исполнителей, в целом реализуя совместный умысел на хищение, в процессе преступления выходит за рамки сговора в способе хищения и открыто завладевает чужим имуществом?

П. и Ч. договорились совершить кражу вещей из витрины магазина спортивных товаров: они разбили ее, сложили вещи в пакет, но их действия заметила продавщица и задержала Ч. П. с похищенными вещами скрылся с места преступления, но вскоре был задержан.

Судом первой инстанции П. осужден по п."а" ч.2 ст.161, а Ч. - по п."а" ч.2 ст.158 УК. В действиях П. суд усмотрел эксцесс исполнителя и квалифицировал его действия как грабеж, совершенный по предварительному сговору группой лиц, а действия Ч., задержанного на месте преступления, - как кражу по предварительному сговору группой лиц.

Кассационная коллегия согласилась с тем, что Ч. совершил умышленное хищение по предварительному сговору с П., но в то же время в отношении последнего приговор суда изменила и переквалифицировала его действия на ч.1 ст.161 УК, исключив из его обвинения такой квалифицирующий признак хищения, как предварительный сговор с Ч., не ответив при этом на вопрос, как П. вступил в предварительный сговор с Ч., который в сговор, по мнению коллегии, не вступал. При этом коллегия снизила П. наказание с трех лет до одного года лишения свободы, а Ч. наказание оставила прежнее - в виде трех лет лишения свободы. П., совершивший более дерзкое преступление - грабеж, получил более мягкое наказание, чем его менее дерзкий соучастник.

Кассационная инстанция свое решение мотивировала следующим образом: "В действиях П. имеет место эксцесс исполнителя грабежа, поэтому содеянное им надлежит квалифицировать по ч.1 ст.161 УК РФ".

Из мотивировки кассационной инстанции следует, что если кто-либо из соучастников совершает эксцесс исполнителя, то действия данного лица нельзя квалифицировать по предварительному сговору группой лиц.

Правильно ли поступила кассационная инстанция? Представляется, что нет. В данном случае остались без надлежащей квалификации действия лица по реализации совместного преступного умысла на хищение, который в целом реализован, причем именно лицом, допустившим эксцесс исполнителя.

Преступление совершалось по предварительному сговору, выполнялись конкретные преступные действия по реализации совместного преступного умысла по завладению чужим имуществом, т.е. оба соучастника полностью выполнили объективную сторону кражи, и уже затем один из них не отказался от преступных намерений и допустил эксцесс исполнителя в способе изъятия имущества.

Исключение в этом случае у лица, действия которого расценены как грабеж, такого квалифицирующего признака, как совершение данного преступления "группой лиц по предварительному сговору", оставляет за рамками квалификации его действия по реализации совместного умысла на хищение, которые он реально совершил.

Кроме этого, напрашиваются вопросы: почему другой соучастник должен отвечать за преступление, совершенное "по предварительному сговору группой лиц", если у второго исполнителя их совместного хищения этот признак исключен? справедливо ли назначено наказание, если действия лица, допустившего эксцесс в способе изъятия ценностей при реализации совместного, преступного умысла на хищение (кражу, относящуюся к категории тяжких преступлений) и совершившего более дерзкое преступление, грабеж, фактически квалифицируются как менее тяжкое преступление? как может соучастник, допустивший эксцесс (т.е. что-то дополнительное, выходящее за рамки сговора), реализовавший их совместный умысел и совершивший к тому же действия дополнительные, выходящие за рамки сговора, с правовой точки зрения, оказаться в более предпочтительном положении по сравнению с соучастником, который за рамки сговора не выходил?

Порождаются эти вопросы ошибочным пониманием того, что при эксцессе исполнителя в обязательном порядке следует исключать квалифицирующий признак "по предварительному сговору группой лиц". Представляется, что смыслу закона и принципу справедливости наказания в данном случае будет более соответствовать квалификация действий обоих соучастников именно "по предварительному сговору группой лиц".

Понятие эксцесса исполнителя впервые закреплено в уголовном законодательстве России. До вступления в действие УК РФ 1996 г. понятие эксцесса разрабатывалось доктриной уголовного права. В соответствии со ст. 36 УК эксцессом исполнителя признаются случаи "совершения исполнителем преступления, не охватывающегося умыслом других соучастников". В такого рода ситуациях имеет место отклоняющееся от общего умысла, договоренности поведение (от лат. excessus - отступление, уклонение) исполнителя. Эксцесс исполнителя возможен при любой из предусмотренных УК форм соучастия. При эксцессе исполнителя он самостоятельно выходит за рамки ранее согласованного с другими соучастниками и совершает более тяжкое преступление. При совершении исполнителем менее тяжкого преступления по сравнению с тем, что было оговорено, у него имеется добровольный отказ от совершения более тяжкого преступления. Ответственность за эксцесс исполнителя несет только сам исполнитель, другие соучастники преступления отвечают лишь за деяние, которое охватывалось их умыслом (ст. 36 УК).

При эксцессе самостоятельные действия исполнителя должны иметь юридическое значение (по тексту закона - совершение иного преступления). Не будет эксцессом в смысле рассматриваемого института кража, совершенная не днем, а вечером; убийство не с помощью пистолета, а ножа, поскольку эти обстоятельства не меняют характера содеянного - убийства, согласованного с другими соучастниками. Совершая эксцесс, исполнитель либо причиняет иной вред, чем было оговорено, либо совершает деяние при таких обстоятельствах, которые существенно изменяют юридическую природу деяния (например, не просто убийство, а квалифицированное убийство). При эксцессе отсутствует причинная связь между действиями соучастников и совершенным преступлением. Кроме того, выходя за пределы заранее оговоренного, исполнитель тем самым изменяет содержание умысла и, следовательно, теряется субъективная связь между соучастниками. Отсутствие объективных и субъективных оснований упречности (совместности совершения) других соучастников делает возможным освобождение их от уголовной ответственности при эксцессе. Поэтому законодатель и формулирует в ст. 36 УК положение о том, что "за эксцесс исполнителя другие соучастники преступления уголовной ответственности не подлежат". Так, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ переквалифицировала действия Г.А., Г.М. и С. с п. "в" ч. 3 ст. 162 УК РФ на п. "а", "г" ч. 2 ст. 161 УК РФ на том основании, что в судебном заседании не было установлено, что подсудимые знали о наличии у Я. ножа, видели его применение, и это охватывалось их умыслом. Таким образом, за применение ножа при разбойном нападении должен отвечать лишь один Я.[71]

По степени отклонения исполнителя от состоявшегося между соучастниками соглашения эксцесс исполнителя обычно подразделяют на два вида - количественный и качественный. При количественном эксцессе исполнитель выходит за рамки согласованного либо в части формы преступного посягательства - и тогда он сопряжен с совершением однородного с задуманным преступления (вместо кражи - грабеж), либо в части квалифицирующего обстоятельства - и тогда исполнитель совершает квалифицированный вид задуманного преступления (вместо простого убийства - убийство с особой жестокостью).

Количественный эксцесс не прерывает совместно начатого преступления и поэтому согласованное деяние в целом совершается.

Качественный эксцесс выражается в совершении абсолютно другого по характеру и степени общественной опасности преступления (вместо кражи - незаконное приобретение наркотических средств) либо когда наряду с задуманным совершается и другое, не охватываемое умыслом соучастников, преступление (разбой и вместе с ним изнасилование). При качественном эксцессе исполнитель прерывает исполнение совместно задуманного и выполняет действия, которые не охватывались умыслом других соучастников.

При количественном эксцессе соучастники отвечают либо за неоконченное преступление (приготовление, покушение), либо за оконченное преступление, которое охватывалось их умыслом. При качественном эксцессе исполнитель отвечает по совокупности за приготовление совместно задуманного преступления (если преступление является тяжким или особо тяжким) и другое, фактически совершенное преступление, либо по совокупности совершенных преступлений. Другие соучастники привлекаются к ответственности либо за приготовление к совместно задуманному преступлению, либо за то преступление, которое изначально охватывалось их умыслом.[72]

В некоторых случаях бывает достаточно сложно определить - нужно ли применять правила об эксцессе или вменять содеянное всем соучастникам. В п. 7 постановления Пленума Верховного Суда СССР "О судебной практике по делам о преступлениях против личной собственности" от 5 сентября 1986 г. об эксцессе при групповом совершении сказано следующее: "Если группа лиц с предварительным сговором имела намерение совершить кражу или грабеж, а один из участников применил или угрожал применить насилие, опасное для жизни и здоровья потерпевшего, то его действия следует квалифицировать как разбой, а действия других лиц - соответственно как кражу или грабеж при условии, что они непосредственно не способствовали применению насилия либо не воспользовались им для завладения имуществом потерпевшего".[73]

2.5. Особенности ответственности при добровольном отказе

В части 4 статьи 31 УК РФ сформулированы особенности добровольного отказа соучастников преступления, которых не было в ранее действовавшем уголовном законодательстве. Этот вопрос освещался лишь в теории уголовного права, причем не всеми учеными единообразно. Особенности добровольного отказа соучастников, сформулированные в части 4 статьи 31 УК РФ, требуют теоретического осмысления и выработки рекомендаций по практическому применению данной нормы. В ней ничего не говорится о добровольном отказе исполнителя. Действительно, в большинстве случаев он ничем не отличается от такого отказа лица, действующего в одиночку, и может быть констатирован на основании чч. 1-3 ст. 31 УК РФ. В большинстве случаев исполнитель может добровольно отказаться от его завершения в пассивной форме, просто прекратив начатую преступную деятельность. Зачастую это возможно и при соисполнительстве. При этом закон не возлагает на него обязанность предотвратить совершение преступления другим соисполнителем.

Однако, могут быть случаи, когда добровольный отказ соисполнителя должен проявиться в активной форме и он обязан предотвратить доведение преступления до конца другим соисполнителем. Такое условие возникает тогда, когда между ними распределены обязанности: например, один из соисполнителей начинает выполнение объективной стороны преступления, а другой ее завершает.

Особенностью добровольного отказа организатора и подстрекателя является то, что, будучи инициаторами деяния, свой вклад в готовящееся преступление они могут изъять, лишь предотвратив его доведение до конца другими соучастниками. Это могут быть различные способы интеллектуального воздействия на них, побуждающие отказаться от причинения вреда (запрет, уговоры, отказ от ранее данного обещания оплатить «услугу», обещание сообщить органам власти и т.д.). Предотвратить преступление организатор и подстрекатель могут и путем физического противодействия исполнителю (отобрать орудия или средства совершения преступления, восстановить уже устраненное препятствие, физически воспрепятствовать исполнителю и т.д.). Отдельного рассмотрения заслуживает вопрос о противодействии исполнителю путем применения к нему физического насилия и его уголовно-правовой оценке. Здесь, в частности, возникает вопрос: применима ли к случаям такого насилия норма о необходимой обороне?

Норма о необходимой обороне или ее превышении к случаям причинения физического вреда исполнителю со стороны организатора или подстрекателя может применяться лишь, когда имеются все ее признаки. Особо следует анализировать признаки наличности посягательства и соотношение вреда причиненного и предотвращенного. Например, К. - одновременно организатор и соисполнитель совместно с другим соисполнителем Н. начали монтировать взрывное устройство для совершения террористического акта. В последний момент перед взрывом К. решил отказаться от преступления. Для предотвращения взрыва со стороны Н. он вправе применить к нему любое насилие вплоть до лишения жизни и это будет полностью соответствовать ст.37 УК РФ. Если же в сходных условиях организатор причинит исполнителю тяжкий вред здоровью с целью предотвращения квартирной кражи, то при наличии добровольного отказа от этой кражи он может понести уголовную ответственность за превышение пределов необходимой обороны.

На более ранних стадиях подготовки преступления, то есть при отсутствии признака наличности посягательства, причинять физический вред исполнителю со ссылкой на необходимую оборону недопустимо. На этих стадиях организатор и подстрекатель для предотвращения преступления могут прибегнуть к помощи других лиц либо обратиться к органам власти.

Обращение к органам власти как способ добровольного отказа организатора и подстрекателя должно быть сделано своевременно. Своевременность в данном случае - оценочная категория. Вопрос о своевременности обращения к органам власти должен решаться на основе всех обстоятельств дела. В частности, с учетом времени, места, характера предполагаемого преступления, степени его подготовленности и других факторов.

Добровольный отказ пособника имеет существенное отличие от отказа организатора и подстрекателя. В отличие от последних добровольный отказ пособника закон не связывает с предотвращением преступления. Для добровольного отказа пособника достаточно, чтобы он предпринял все зависящие от него меры, чтобы предотвратить совершение преступления. Дело в том, что предотвратить преступление и принять меры к его предотвращению - это не одно и то же. Для добровольного отказа пособника, который не является инициатором преступления, достаточно изъять свой вклад в готовящееся преступление. Способы изъятия вклада зависят от вида пособнических действий. Представляется очень важным правильное толкование законодательной фразы «предпринял все зависящие от него меры, чтобы предотвратить совершение преступления», то есть определить характер его деятельности и оценить ее результаты в соответствии с буквой и духом закона.

При физическом пособничестве в форме предоставления средств или орудий совершения преступления либо устранения препятствий для добровольного отказа достаточно изъять у исполнителя предоставленные ему орудия или средства либо восстановить ранее устраненное препятствие.

При интеллектуальном пособничестве в форме заранее обещанного укрывательства или заранее обещанного приобретения либо сбыта имущества, добытого преступным путем, достаточным условием добровольного отказа пособника будет обязательное информирование исполнителя о том, что пособник дезавуирует ранее данное обещание; исполнителю должно быть ясно, что пособник «выходит из игры» и на него не следует рассчитывать. Этими действиями пособник аннулирует ту объективно-субъективную связь, которая существовала между ним и исполнителем. После указанных действий добровольный отказ пособника следует считать состоявшимся. Закон не возлагает на него обязанности выполнять какие-либо дополнительные действия по предотвращению совершения преступления исполнителем.

Вполне возможно, что даже после изъятия своего вклада пособником исполнитель доведет преступление до конца, использовав иные орудия или средства для его совершения либо с помощью других лиц. Это не будет означать того, что добровольный отказ пособника не состоялся.

В других случаях для добровольного отказа пособника будет достаточно фактического невыполнения принятых на себя обязательств, если он даже не предупредит об этом заранее исполнителя. Например, пособник пообещал исполнителю оружие для совершения убийства, однако к назначенному времени с оружием не явился. Фактическое непредоставление оружия исполнителю является для последнего своеобразной информацией о том, что на пособника и его оружие рассчитывать не следует. Исполнитель может либо также отказаться от преступления, либо принять решение действовать самостоятельно, но уже вне рамок соучастия.

При интеллектуальном пособничестве в форме дачи советов, указаний или предоставления информации добровольный отказ имеет существенные особенности. Здесь все зависит от того, передана информация (даны советы или указания) пособником исполнителю или еще нет. Если она еще не передана, то добровольный отказ пособника может выразиться в простом воздержании от ее передачи. Иное дело, если информация исполнителем уже получена, либо пособник уже дал ему советы или указания по совершению преступления, исполнитель ее воспринял и готов реализовать. Добровольный отказ в таких случаях возможен только путем активных действий, и он, по существу, должен быть таким же, как у организатора и подстрекателя. Пособник должен либо отговорить исполнителя от совершения преступления, либо физически воспрепятствовать ему, либо своевременно обратиться к органам власти. Важно, чтобы преступление было именно предотвращено, ибо иным способом изъять сделанный вклад в таких случаях невозможно. Если, к примеру, пособник уже дал исполнителю «наводку» (предоставление информации) о квартирах состоятельных людей, то добровольно отказаться от своего деяния он может, любым путем предотвратив готовящееся преступление, вплоть до обращения к органам власти. Если ему предотвратить преступление не удастся, то представляется, что на такого пособника должно распространяться правило части 5 статьи 31 УК РФ лишь о смягчении уголовной ответственности, хотя о пособнике там и не упоминается. Такое явление может быть названо неудавшимся добровольным отказом, которое для всех соучастников может служить лишь основанием для смягчения наказания[74].

Подводя итог к четвертой главе мне бы хотелось отметить следующее. Добровольный отказ от преступления представляет собой окончательный отказ от приготовительных действий или исполнения состава преступления при сознании возможности его завершения. Мотивы добровольного отказа не имеют значения, если они не устраняют представление лица об успешном завершении преступления. Добровольно отказавшееся от начатого преступления лицо несет ответственность лишь за иное оконченное преступление, если оно его совершает до добровольного отказа. Добровольный отказ отличается от деятельного раскаяния по содержанию и основаниям непривлечения или освобождения от уголовной ответственности.

2.6. Прикосновенность к преступлению

Прикосновенность к преступлению существует в том случае, если лицо привлекается к соучастию в преступлении уже после совершения преступления, т.е. выполнения его объективной стороны.

Прикосновенность характеризуется тем, что в действиях лица привлечённого к соучастию в преступлении после его совершения нет причинной связи между умыслом и действиями основных соучастников и лица, привлечённого к соучастию в преступлении после его совершения, то есть данное лицо при возникновении умысла на совершение группового преступления в число соучастников не входило.

Например, лицо совершило кражу и, боясь быть задержанным с похищенными вещами, встретив своего знакомого, просит его взять на хранение похищенное имущество.

В Особенной части УК РФ прикосновенность к преступлению отражена в статье 316 «Укрывательство преступлений»:

«Заранее не обещанное укрывательство особо тяжких преступлений - наказывается штрафом в размере от двухсот до пятисот минимальных размеров оплаты труда или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от двух до пяти месяцев, либо арестом на срок от трех до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до двух лет.

Примечание. Лицо не подлежит уголовной ответственности за заранее не обещанное укрывательство преступления, совершенного его супругом или близким родственником».

Прикосновенность как уголовно правовая категория, рассматривается как присоединение к преступное деятельности исполнителя после совершения им преступного деяния. Юридическая природа данного явления представляет собой поведение прикосновенных лиц, позволяющее основным преступникам избегать воздействия, создаёт условия для продолжения преступной деятельности, но, тем не менее, в абсолютным большинстве случаев прикосновенность по степени влияния создаваемых условии на возможность совершения новых преступлении не достигает уровня общественной опасности. Понятие прикосновенности имеет очень важное значение при отграничении собственно соучастия от действии лишь внешне примыкающих к нему. Действующее законодательство, признаёт соучастие лишь такую совместную деятельность, которая является необходимым условием совершения преступления и причиной наступивших в результате этой деятельности преступных последствии, последовательно и чётко решает вопрос о значении причинной связи для отграничения соучастия от прикосновенности. Лицо, прикосновенное к преступлению не причиняет преступного результата, его действия в отличии от действии соучастника не составляют необходимого условия для совершения преступления другими лицами. При определении объекта прикосновенности, я склонен, согласится с мнением Бушуева, который определяет его как препятствие нормальной деятельности органов правосудия, тем более что один из видов прикосновенности заранее не обещанное укрывательство законодатель поместил в УК 1997 г. в главе 31 «Преступление против правосудия». В настоящее время уголовно-правовая теория и судебная практика единодушно считают, что прикосновенность к преступлению может быть совершена только умышленно. Но одни криминалисты полагают, что прикосновенность может быть совершена и с прямым и с косвенным умыслом, всё же с точки зрения современного уголовного более правильна и обоснована первая позиция. В теории уголовного права, как полагают многие криминалисты, институт прикосновенности к преступлению объединяет:

q  Заранее не обещанное укрывательство

q  Недоносительство о готовящемся или совершённом преступлении

Заключение

Институт соучастия в преступлении является одним из самых важных и сложных в теории уголовного права. И это неслучайно. Преступная деятельность, как и всякое творчество человека, может осуществляться как в одиночку, так и группой лиц, и даже определенной организацией людей с разветвленной деятельностью, наделенных различными преступными "правами" и "обязанностями", с иерархическим руководством: от организаторов до исполнителей, пособников и укрывателей.

Институт соучастия является одним из важнейших уголовно-правовых институтов, в понятии «соучастие в преступлении» находит отражение и закрепляется в уголовном законе специфическая преступная деятельность, что предопределяет особенности квалификации содеянного и пределы ответственности соучастников в отличие от случаев. Рассмотрение вопросов, связанных с понятием соучастия, его сущности в отечественном уголовном праве, конструкции института соучастия, позволяет сделать вывод о том, что законодатель и практика следственных и судебных органов по применению законодательных норм исходят из принципа индивидуальной ответственности каждого соучастника за виновно совершенные им уголовно-наказуемые деяния. Общими условиями правильной квалификации содеянного соучастником преступления являются: правильное определение вида соучастия, выяснение того, предусмотрено или нет в диспозиции статьи Особенной части УК к исполнителю, и к иным соучастникам преступления.

Данная работа не претендует на исчерпывающий анализ вопросов поставленных в ее начале. Многими юристами соучастие признается одной из сложнейших проблем в общем учении о преступлении, в ней переплетаются вопросы общих оснований уголовной ответственности, вины , причинной связи и т. д. В сфере института соучастия все эти проблемы приобретают свою специфику и нуждаются в специальном рассмотрении. Касаясь отдельных вопросов, я старался осмыслить взгляды ученых на эту проблему , найти пересечение пределов и границ даваемых ими понятий соучастия и форм соучастия, совместности и разрозненности действий преступников и т. п. Определенно ясно, что на настоящий момент в теории и законодательстве не поставлена точка в изучении проблем , связанных с соучастием, определения его юридических и криминологических границ. И в первую очередь это связано с обновляющимися общественными отношениями, а именно с все набирающей обороты организованной преступностью, которая приобретает качественно новые формы соучастия, в связи с чем, некоторыми авторами уже ставится вопрос о переосмыслении понятия соучастия.

Таким образом, проблема форм соучастия в уголовном праве выходит на новый виток своего исследования. Решение этой проблемы предстоит искать и законодателю, и науке, и практическим работникам, т.к. борьба с организованной преступностью предполагает глубокие криминологические знания о самом явлении, затем адекватное отражение данного явления в законе и , наконец систему продуманных общих и специальных мер по локализации этой преступности.

На основании приведенных в дипломной работе исследований автор приходит к следующим выводам.

Целью создания преступной организации и преступного сообщества является организованная преступная деятельность, в процессе которой совершаются криминальные деяния любой степени общественной опасности.

Необходимо дать новую редакцию названия ст. 35 УК РФ, установив «суверенность» понятий (они не являются тождественными) «преступная организация» и «преступное сообщество».

Редакция ч. 4 ст. 35 УК РФ, содержащая законодательное определение, тождественное для преступной организации и преступного сообщества, должна быть изменена следующим образом: «Преступной организацией признается сплоченная организованная группа, созданная для организованной преступной деятельности, либо объединение организованных групп, созданных в тех же целях».

Часть 5 ст. 35 УК РФ изложить в следующей редакции: «Преступным сообществом признается сплоченная организованная группа, созданная из представителей преступных организаций в целях координации деятельности организованных преступных формирований, либо объединения их усилий в тех же целях».

Части 5, 6, 7 ст. 35 УК РФ должны получить нумерацию (соответственно) - чч. 6, 7, 8 этой же статьи. В текстах ст. 6 ст. 35 УК РФ «преступную организацию» вывести из филологической «зависимости» от «преступного сообщества», сделав суверенными (в работе приводится и авторская редакция нормы).

Подводя итоги, с учетом всего сказанного в моей работе, я хотела бы выделить несколько самых важных, на мой взгляд, моментов. Во-первых, я считаю, что законодатель должен максимально привести уголовной закон в такой вид, при котором разные законоприменители не могли бы по разному трактовать и применять уголовный закон, чтобы как можно меньше было всевозможных «лазеек». Во-вторых, я считаю, что ст. 33 УК РФ должна быть расширена, а точнее, с учетом следственной и судебной практики, должна содержать максимально четкие и подробные понятия видов соучастников преступления, для того, чтобы уменьшить на практике количество ошибок при квалификации видов соучастников преступления. В-третьих, я считаю, что санкция за преступление в соучастии должна быть строгой и фиксированной (для чего очень важен предыдущий пункт).

Необходим разумный компромисс, не противоречащий задачам и целям уголовной политики и оправданный практикой. Поэтому я поддерживаю точку зрения Х. Аликперова, который считает, что в Уголовном законодательстве наряду с карательными нормами должны получить распространение и поощрительные нормы, освобождающие виновных от уголовной ответственности либо существенно снижающие наказание в случае деятельного раскаяния.[75] Я также поддерживаю мнение Г.М. Миньковского, полагающего, что «ориентация политики борьбы с преступностью на правовые ценности и реализацию этих ценностей предполагает правовое регулирование, в частности, таких вопросов, как … компромисс с обвиняемым в интересах изобличения организаторов преступлений (статус «привилегированного свидетеля»); обеспечение правовых гарантий безопасности от уголовного преследования лиц, внедряющихся по поручению правоохранительных органов в преступные группы в целях разоблачения и принужденных исполнять определенные роли в деятельности группы…».[76]

Такой компромисс и сотрудничество в ряде случаев неизбежны в силу сложности привлечения к уголовной ответственности организаторов и руководителей преступных групп.

Список источников и литературы

Конституция Российской Федерации. Принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 г.

Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. N 63-ФЗ // Российская газета от 18 (ст.ст. 1 - 96), 19 (ст.ст. 97 - 200), 20 (ст.ст. 201 - 265), 25 (ст.ст. 266 - 360) июня 1996 г.

Журавлев М.П., Никулина С.И. Российское уголовное право. Общая часть. М., 1998.

Кудрявцева В.Н., Наумов А.В. Российское уголовное право. Общая часть. М., 1997.

Кузнецова Н.В. Новое уголовное право России. Общая часть. М., 1996.

Наумов А.В. Российское уголовное право. Общая часть. М., 1996.

Панько К.А. Добровольный отказ от преступления по советскому уголовному праву. В. 1975.

Сабитов Р.А. Квалификация уголовно-правовых деяний. Челябинск. 1998.

Сверчков В. Место добровольного отказа от преступления в системе уголовного законодательства // Правоведение. № 2. 2001.

Селезнев М. Неоконченное преступление и добровольный отказ // Российская юстиция. № 11. 1997.

Ситников А. Наказуемость неоконченных видов преступлений. // Правоведение. № 4. 2002.

Дриль Д.А. Учение о преступности и мерах борьбы с ней. - СПБ, 1992.

Бурчак Ф.Г. Соучастие: социальные, криминологические и правовые проблемы. - Киев, 1986.

Бурчак Ф. Г. Учение о соучастии по советскому уголовному праву. Киев. 1969.

Иванов Н.Г. Понятие и формы соучастия в советском уголовном праве. - Саратов: Изд-во Сарат. Ун-та. 1991.

Шаргородский М. Д. Некоторые вопросы общего учения о соучастии // Правоведение 1960 № 1.

Куринов Б. А. Научные основы квалификации преступлений. М., 1976.

Смирнов В. Г. Функции советского уголовного права. Л., 1965.

Кудрявцев В. Н. Общая теория квалификации преступлений. М., 1972. С. 38.

Гришаев П. И., Кригер Г. А. Соучастие по уголовному праву. М., 1959.

Ковалев М. И. Соучастие в преступлении. Ч. 1. Свердловск, 1960. С. 110; Прохоров В. С. Курс советского уголовного права. Л., 1968. Т. 1.

Пионтковский А.А. Учение о преступлении по советскому уголовному праву. - М.: Госюриздат, 1958.

Шнейдер М.А. Соучастие в преступлении по советскому уголовному праву. М.: Госюриздат, 1958.

Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23.

Галиакбаров Р. Юридическая природа группы лиц в уголовном праве // Сов. Юстиция 1970. № 20.

Вышинский А.Я. Вопросы теории государства и права. - М., 1949.

Познышев С.В. Основные начала науки уголовного права. Общая часть уголовного права. - М., 1912.

В.А. Григорьев Соучастие в преступлении по уголовному праву Российской Федерации. Уфа, 1995.

Гришаев П.И., Кригер Г.А. Соучастие по уголовному праву. - М., 1959.

Курс советского уголовного права. Часть общая. - Л., 1968. Т.1.

Ковалев М.И. Соучастие в преступлении. Ч.2. // Ученые труды Свердловского юридического института. Свердловск, 1962. Вып. 3.

Малахов И.П. Некоторые вопросы учения о соучастии по советскому уголовному праву // Труды военно-политической академии. 1957. Вып. 17.

Трайнин А.Н. Учение о соучастии. - М., 1941.

Наумов А.В. Российское уголовное право. М.: «БЕК», 1997. С. 299.

Быков В., “Юридическая психология. Психологические основы расследования групповых и организованных преступлений”// Вестник права №4 М., 1996.

Организованная преступность. Проблемы, дискуссии, предложения. «Круглый стол».

Кузнецова Н.Ф. Советская криминология в условиях переработки // Вестник Моск. Ун-та. Сер. Право. 1989. №2.

Бухман Л.Д. Соучастие в преступлении по советскому законодательству. М., 1990.

Эксцесс исполнителя в преступлениях со специальным составом (С.С. Аветисян, "Право в Вооруженных Силах", N 12, декабрь 2003 г.)

Проблемы уголовно-правовой оценки деятельности посредника, провокатора и инициатора преступления в уголовном праве РФ (Н.В. Артеменко, А.М. Минькова, "Журнал российского права", N 11, ноябрь 2004 г.)

Теоретические разработки соучастия в преступлении в России в 40-60-е гг. ХХ века (Е.В. Епифанова, "Журнал российского права", N 12, декабрь 2003 г.)

Организованные группы и преступные сообщества: вопросы квалификации (А. Арутюнов, "Законодательство и экономика", N 9, сентябрь 2002 г.)

Преступное сообщество (преступная организация): понятие, признаки и проблемы квалификации (А. Мондохонов, "Российская юстиция", N 11, ноябрь 2003 г.)

Неудавшееся соучастие в преступлении (В. Питецкий, "Российская юстиция", N 4, апрель 2003 г.)

Пределы ответственности за соучастие в преступлении нуждаются в пересмотре (Р. Галиакбаров, "Российская юстиция", N 3, март 2003 г.)

---

[1] Курс уголовного права. Том 1. Общая часть. Учение о преступлении. / Под ред. д.ю.н., проф. Н.Ф.Кузнецовой, к.ю.н., доцента И.М.Тяжковой. М., 2002. С. 322.

[2] Н.С. Таганцев справедливо считал, что «к соучастию относятся лишь те... случаи стечения преступников, в коих является солидарная ответственность всех за каждого и каждого за всех; в силу этого условия учение о соучастии получает и получает значение самостоятельного института». Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Лекции. Часть Общая. Т. I. с. 329.    

[3] Шаргородский М. Д. Некоторые вопросы общего учения о соучастии // Правоведение 1960 № 1. С. 84.

[4] Бурчак Ф. Г. Учение о соучастии по советскому уголовному праву. Киев. 1969. С. 34-38.

[5] Бурчак  Ф. Г. Соучастие: социальные. криминологические и правовые проблемы. Киев, 1986. 48  Там же. С. 97.

[6] Там же. С. 96.

[7] Куринов Б. А. Научные основы квалификации преступлений. М., 1976. С. 32.

[8] Там же.

[9] Смирнов В. Г. Функции советского уголовного права. Л., 1965. С.25

[10] Кудрявцев В. Н. Общая теория квалификации преступлений. М., 1972. С. 38.

[11] Диалектический и исторический материализм. Под ред. А. Л. Шептулина. М., 1985. С. 130.

[12] Там же. С. 131.

[13] Бурчак Ф. Г. Указ. соч. С. 97-98.

[14] Шаргородскнй М. Л. Некоторые вопросы общего учения о соучастии // Правоведение 1960, № 1. С. 85.

[15] Гришаев П. И., Кригер Г. А. Соучастие по уголовному праву. М., 1959. С. 3.

[16] Ковалев М. И. Соучастие в преступлении. Ч. 1. Свердловск, 1960. С. 110; Прохоров В. С. Курс советского уголовного права. Л., 1968. Т. 1. С. 585-586 и др. авторы.

[17] См: Пионтковский А.А. Учение о преступлении по советскому уголовному праву. - М.: Госюриздат, 1958. С. 546-547.

[18] См: Шнейдер М.А. Соучастие в преступлении по советскому уголовному праву. М.: Госюриздат, 1958. С.4-10.

[19] См: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 337.

[20] См., например: Галиакбаров Р. Юридическая природа группы лиц в уголовном праве // Сов. Юстиция 1970. № 20 с. 20-21.

[21] Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1967. №12.

[22] Галиакбаров Р.Р. Квалификация групповых преступлений. - М.: Юрид. Лит., 1980. С.37.

[23] См: Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1982. № 8. С.4-5.

[24] Бюллетень Верховного Суда СССР. 1966. № 6. С. 27-28.

[25] Шарогородский М.Д. Указ. Работа. С.90.

[26] Иванов Н.Г. Указ. работа. С. 86.

[27] См.: Пионтковский А.А. Указ. работа. С. 548.

[28] См: Вышинский А.Я. Вопросы теории государства и права. - М., 1949. С. 115.

[29] Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1984. № 4. С. 11-12.

[30] Познышев С.В. Основные начала науки уголовного права. Общая часть уголовного права. - М., 1912. С. 373.

[31] В.А. Григорьев Соучастие в преступлении по уголовному праву Российской Федерации. Уфа, 1995. С.13.

[32] См.: Бюллетень Верховного Суда СССР. 1972. № 4.

[33] В.А. Григорьев Соучастие в преступлении по уголовному праву Российской Федерации. Уфа, 1995. С.14.

[34] Ковалев М.И. Соучастие в преступлении. Свердловск, 1960.

[35] См.: Козлов А.П. Новое уголовное законодательство по УК РФ 1996 г. Понятие преступления. Соучастие. Назначение наказания. Красноярск, 1997. С. 13-14.

[36] Постановление Пленума Верховного Суда СССР "О судебной практике по делам о хищениях государственного и общественного имущества" от 11 июля 1972 г с последующими изменениями // Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (Российской Федерации) по уголовным делам М., 1995. С. 92.

[37] Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 г. N 6 "О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе" // Российская газета. 23 февраля. 2000.

[38] См.: Гришаев П.И., Кригер Г.А. Соучастие по уголовному праву. М., 1959. С. 140.

[39] Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 14 февраля 2000 г. N 7 "О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних" // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. N 4. 2000.

[40] Например, по делу Силкина Судебная коллегия Верховного Суда РФ переквалифицировала действия последнего на ч. 3 ст. 33 и п. "ж", "г" ч. 2 ст. 161 УК РФ на том основании, что подсудимый одновременно не являлся соисполнителем преступления // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2000. N 7. С. 13.

[41] Бюллетень Верховного Суда РФ. 1994. N 1. С. 4.

[42] Бюллетень Верховного Суда РФ. 2002. N 9. С. 5.

[43] Бюллетень Верховного Суда РФ. 1999. N 12. С. 4.

[44] Бюллетень Верховного Суда РФ. 2002. N 10. С. 4.

[45] См.: Бурчак Ф.Г. Указ. работа. С. 118.

[46] Иванов Н.Г. Указ. работа. С. 95.

[47] Дриль Д.А. Указ. работа. С. 153.

[48] Трайнин А.Н. Учение о соучастии. - М., 1941. С.79.

[49] См.: Пионтковский А.А. Указ. работа. С. 563.

[50] Гришаев П.И., Кригер Г.А. Соучастие по уголовному праву. - М., 1959. С. 63.

[51] Тельнов П.Ф. Указ работа. С. 112.

[52] Курс советского уголовного права. Часть общая. - Л., 1968. Т.1. С. 602-603.

[53] Ковалев М.И. Соучастие в преступлении. Ч.2. // Ученые труды Свердловского юридического института. Свердловск, 1962. Вып. 3. С. 199-200.

[54] Малахов И.П. Некоторые вопросы учения о соучастии по советскому уголовному праву // Труды военно-политической академии. 1957. Вып. 17. С. 168.

[55] Иванов Н.Г. Указ. работа. С. 90-100.

[56] Наумов А.В. Российское уголовное право. М., 1997. С. 300.

[57] См: Постановление № 9 Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21 декабря 1993 года «О судебной практике по делам о бандитизме». //  БВС РФ 1994. № 3. С. 2-3.

[58] См.: Бухман Л.Д. Соучастие в преступлении по советскому законодательству. М., 1990. С. 21.

[59] Кузнецова Н.Ф. Советская криминология в условиях переработки // Вестник Моск. Ун-та. Сер. Право. 1989. №2. С. 29-30.

[60] Организованная преступность. - М., 1989. С. 307.

[61] Пост Пленума Верховного Суда РФ от 22 апреля 1992 г. N 4 "О судебной практике по делам об изнасиловании" (в редакции от 21 декабря 1993 г.)

[62] См.: Уголовное право. Общая часть. М.: Изд-во МГУ, 1993. С. 136-137.

[63] См.: Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Часть Общая. Т. 1. М., 1994. С. 142-143.

[64] См.: Хачатуров Р.П., Ягутян Р.Г. Юридическая ответственность. Тольятти, 1995. С. 98.

[65] См.: Келина С.Г., Кудрявцев В.Н. Принципы советского уголовного права. М., 1988. С. 99-100.

[66] Пояснительная записка к проекту УК РФ//Российская юстиция. 1994. N 6. С. 53.

[67] Кузнецова Н.Ф. О проекте Общей части Уголовного кодекса Российской Федерации//Российская юстиция. 1994. N 7. С. 27.

[68] См.: Новое уголовное право России. Общая часть. М., 1995. С. 47.

[69] Такэхико Сонэ. Теория и практика хозяйственного уголовного права в условиях рыночной экономики Японии//Вестник Моск. ун-та. Сер. Право. 1998. N 4. С. 82-83.

[70] Наумов А.В. Российское уголовное право. Общая часть. Курс лекций. М., 1997. С. 195-196.

[71] См.: Бюллетень Верховного Суда РФ. 1999. N 7. С. 7-8.

[72] См.: Бюллетень Верховного Суда РФ. 1994. N 5. С. 6.

[73] См.: Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (Российской Федерации) по уголовным делам. М., 1995. С. 311.

[74] Петицкий В., кандидат юридических наук, доцент Красноярского госуниверситета. Добровольный отказ соучастников преступление.

[75] Аликперов Х. Поощрительные нормы в борьбе с преступностью // Соц. Законность. 1991. № 8. С. 27.

[76] Шулина И.А. Организованоое убийство (уголовно-правовая и криминологическая характеристика). / Под. Ред. Проф. В.С. Прохорова. СПб.: Нестор, 2002. С. 18