Содержание

        

Введение.. 3

1 Разнообразие знаний, используемых человеком... 4

2. «Донаучные знания» в современном культурном пространстве.. 2

3 «Знание» и «реальность» в системе культуры... 6

4  Знание и вера: религиозное знание, эзотерическое знание   8

4.1 Религиозное знание. 8

4.2 Эзотерическое знание. 10

5 Информационное общество и культурное сознание современного мира.. 12

Заключение.. 14

Список литературы... 15

Введение

Повсеместный интерес к культурологической проблематике с одной стороны, интенсифицирует научный поиск в этой об­ласти; с другой, делает неясными, расплывчатые очертания, самого предмета исследования.        

Как правило, культурологию определяют как "науку о человеческой культуре во всех ее проявлениях". Столь широкое и общее определение связано в первую очередь с теми ожиданиями, которые и "породили" новую науку. В структуре современного гуманитарного знания культурология призвана вы­полнять обобщающую, синтезирующую функцию. Как некогда ме­ханика, математика, логика и семиотика, культурология в современном мире должна стать и, отчасти, уже становится метаметодологией,   основанием   для   научных   дисциплин "антропологического" цикла.

Однако выполнение культурологией этой функции наталки­вается на серьезное препятствие. Дело в том, что основани­ем для синтеза может стать лишь целостное явление (отрасль знания). Современное же членение гуманитарных наук, жест­кие междисциплинарные рамки, унаследованные от предше­ствующей эпохи Нового Времени, просто не оставляют для нее места в звеньевом пространстве. На практике это приводит к "растаскиванию" культурологии по различным "ведомствам". Формируются направления, растворяющие собственно культуро­логическую проблематику в проблематике сходных, но не идентичных дисциплин - "философия культуры",  "История культуры", "Мировая художественная культура", "Социология культуры" и т.д. По сути, культурология все еще воспринимается как "ничья территория", которую необходимо освоить традиционной методологией настоящей науки.

В данной курсовой работе будут рассмотрены вопросы знания в системе культуры.

1 Разнообразие знаний, используемых человеком

Каждой форме общественного сознания: науке, философии, мифоло­гии, политике, религии и т.д. соответствуют специфические формы знания. Различают также формы знания, имеющие понятийную, символическую или художественно-образную основу. В самом общем смысле научное по­знание — это процесс получения объективного, истинного знания. Науч­ное познание имеет троякую задачу, связанную с описанием, объяснени­ем и предсказанием процессов и явлений действительности. В развитии на­учного познания чередуются революционные периоды, так называемые научные революции, которые приводят к смене теорий и принципов, и периоды нормального развития науки, на протяжении которых знания уг­лубляются и детализируются. Научные знания характеризуются объектив­ностью, универсальностью, претендует на общезначимость[1].

Когда разграничивают научное, основанное на рациональности, и вненаучное знание, то важно понять, что вненаучное знание не являет­ся чьей-то выдумкой или фикцией. Оно производится в определенных ин­теллектуальных сообществах, в соответствии с другими (отличными от рационалистических) нормами, эталонами, имеет собственные источ­ники и средства познания. Очевидно, что многие формы вненаучного зна­ния старше знания, признаваемого в качестве научного, например, аст­рология старше астрономии, алхимия старше химии. В истории культуры многообразные формы знания, отличающиеся от классического научно­го образца и стандарта и отнесенные к ведомству вненаучного знания, объединяются общим понятием— эзотеризм.

Выделяют следующие формы вненаучного знания:

• ненаучное, понимаемое как разрозненное, несистематичес­кое знание, которое не формализуется и не описывается законами, находится в противоречии с существующей научной картиной мира;

• донаучное, выступающее прототипом, предпосылочной ба­зой научного;

•паранаучное — как несовместимое с имеющимся гносео­логическим стандартом. Широкий класс паранаучного (пара- от греч. — около, при) знания включает в себя учения или размыш­ления о феноменах, объяснение которых не является убедитель­ным с точки зрения критериев научности;

mrni «лженаучное — как сознательно эксплуатирующее домыс­лы и предрассудки. Лженаука представляет собой ошибочное зна­ние. Лженаучное знание часто представляет науку как дело аутсай­деров. Иногда лженаучное связывают с патологической деятельно­стью психики творца, которого в обиходе величают «маньяком», «сумасшедшим». Счи­тается, что лженаучное обнаруживает себя и развивается через квазинаучное;

• квазинаучное знание ищет себе сторонников и привер­женцев, опираясь на методы насилия и принуждения. Оно, как правило, расцветает в условиях жестко иерархированной науки, где невозможна критика власть предержащих, где жестко прояв­лен идеологический режим. В истории нашей страны периоды «три­умфа квазинауки» хорошо известны: лысенковщина, фиксизм как квазинаука в советской геологии 50-х гг., шельмование кибернети­ки и т.п.

• антинаучное — как утопичное и сознательно искажаю­щее представления о действительности. Приставка «анти» обраща­ет внимание на то, что предмет и способы исследования противо­положны науке. Это как бы подход с «противоположным знаком». С ним связывают извечную потребность в обнаружении общего лег­кодоступного «лекарства от всех болезней». Особый интерес и тяга к антинауке возникает в периоды нестабильности. Но хотя данный феномен достаточно опасен, принципиального избавления от ан­тинауки произойти не может;

• псевдонаучное знание представляет собой интеллекту­альную активность, спекулирующую на совокупности популярных теорий, например, истории о древних астронавтах, о снежном человеке, о чудовище из озера Лох-Несс.

Еще на ранних этапах человеческой истории существовало обы­денно-практическое знание, доставлявшее элементар­ные сведения о природе и окружающей действительности. Его основой был опыт повседневной жизни, имеющих, однако, разрозненный, неси­стематический характер, представляющий собой простой набор сведений.

Особую разновидность знания, являющегося достоянием отдельной личности, представляет личностное знание. Оно ставился в зависимость от способностей того или иного субъекта и от особенностей его интел­лектуальной познавательной деятельности. Коллективное знание обще­значимо, или надличностно, и предполагает наличие необходимой и об­щей для всех системы понятий, способов, приемов и правил построения знания. Личностное знание, в котором человек проявляет свою индиви­дуальность и творческие способности, признается необходимой и реально существующей компонентой знания. Оно подчеркивает тот очевидный факт, что науку делают люди и что искусству или познавательной дея­тельности нельзя научиться по учебнику, оно достигается лишь в обще­нии с мастером.

2. «Донаучные знания» в современном культурном пространстве

Почти все исследователи древности с удивлением отмечали, что в так называемые "донаучные" эпохи человек вовсе не чувствовал себя окруженным непознанным, проблематичным миром. Напротив, чем дальше заходим мы в вглубь истории, тем решительнее заявляет о себе мнимые всезнание. Такие разные по методу и исходным установкам исследователи первобытного общества, как Шуртц, Тейлор и Леви-Брюль, единодушно признают поразительное "эпистемологическое самомнение" древних народов.

Туземец "знает все": нет такого вопроса, который бы поверг его в сомнение или поставить в тупик. Окружающий мир может казаться ему враждебным, коварным, исполненным злого умысла, но он вовсе не существует для него в качестве неизвестного. Туземец часто боится того, что в действительности не заслуживает страха (и в этом смысле его реакция на мир иррациональна), однако ему неизвестен страх перед непознанным.

Вера в то, что мир, а также личная судьба каждого уже познаны и надо только найти способ заполучить это всезнание, составляет существеннейший аспект суеверия (оккультного мировоззрения). В систематической форме вера в наличие готового универсального знания входит в качестве обязательного компонента и в любое развитое религиозное мировосприятия.

Нарождающаяся наука вырастает вовсе не в атмосфере остро переживаемого незнания. Напротив, она повсюду вторгается в царство уже сложившихся уверенностей, утешительных видимостей, искусственно сглаженных противоречий[2].

Наука приносит не знания вообще, а логически и эмперически удостоверенное знание, в каждый данный момент охватывающее достаточно узкий круг явлений. Объем объяснений, которые она доставляет, просто не соизмерим с объемом псевдообъяснений, которые она отбрасывает. И это ситуация не только возникновения науки, но и каждого нового значительного открытия. Прочное научное достижение можно сравнить с небольшим по размеру добротным зданием, окруженным руинами "спекулятивного города", обломками разного рода "времянок мыслей" (наивной уверенности и ложных упований), в которых люди могли чувствовать себя вполне уютно.

Зависимость между научным знанием и мнимым всезнанием хорошо передается концепцией, рассматривающей всякое фундаментальное теоретическое положение как род запрета, наложенного на известные практические ожидания (как установление новой области неразрешимых задач). Основные законы наук - как естественных, так и социальных - почти всегда могут быть переведены в форму негативных норм, указывающих, что нельзя сделать и на что нельзя уповать. Классическая механика наложила вето на широкую область практических мечтаний (например, на надежду создать вечный двигатель). Химия заставила расстаться с радужными ожиданиями в отношении алхимических опытов. Научная теория общества наложила запрет на утопические проекты молниеносной перестройки существующей социальной организации.

Развитие науки есть в этом смысле процесс отрезвления человеческого ума, открытие все новых свидетельств объективной неподатливости бытия, все новых областей невозможного на данном уровне развития знания и практики. Соотношение между тем, что дает наука, и тем, что она отнимает, можно наглядно представить с помощью следующей притчи.

Представим себе, что некий человек (пусть это будет купец) является обладателем монет, которые он считает золотыми. Однажды в дом к купцу приходит странник - "сказочный гость", искушенный и щедрый. Странник умеет, во-первых, отличать подлинные золотые монеты от поддельных и, во-вторых, искусственно изготовлять золото.

Осмотрев богатого купца, странник сообщает ему, что из монет, которые тот считает золотыми, настоящих золотых только пять, а все остальные фальшивые. Будучи человеком не только искушенным, но и щедрым, странник изготовляет и дарит купцу еще пять подлинных золотых монет (делать золото быстрее он не умеет)[3].

Увеличилось ли реальное богатство купца? Несомненно. Оно возросло вдвое. Прежде купец обладал только пятью подлинными золотыми монетами, а теперь имеет десять. Но несомненно и то, что прежде купец ощущал, сознавал себя в раз более богатым. В известном смысле странник, который облагодетельствовал купца дважды (один раз, когда открыл ему, что его богатство фальшивое, другой раз - когда увеличил действительное состояние купца на 5 золотых монет), одновременно и обездолил его. Фиктивное богатство купца было для него самого совершенно реальным. Оно давало ему сознание своей силы и могущества, позволяло идти на рискованные предприятия, быть стойким в своих притязаниях и т.д. Тем самым, при всей своей фиктивности, оно могло быть источником вполне реальных жизненных успехов.

Купец имеет все основания предъявить страннику иск: "Я верил, что у меня монет, ты отнял эту веру; возьми обратно свой подарок и верни уверенность, которая помогала мне жить!" На это странник вынужден будет ответить: "Я не знаю как это сделать. Я еще не умею изготовлять золото так быстро, чтобы полностью возместить твои фальшивые монеты подлинными, и я не умею превращать разоблаченную иллюзию в иллюзию, которая еще не разоблачена".

Объем разрушенных иллюзий всегда на много превышает объем тех достоверностей и реальных возможностей, которые наука в данный момент доставляет. Мало того, разрушительная работа, которую наука производит по отношению к уже существовавшему донаучному знанию, обычно оказывается тем большей, чем значительнее ее созидательный конструктивный вклад в человеческие представления о мире. Чтобы конкретнее понять эту зависимость, важно учесть, что нет никакого предустановленного соответствия между проблемами, заботами, чаяниями, стоящими на переднем плане обыденного сознания (являющимися для людей первоочередными), и теми проблемами, которые раньше всего решаются наукой (становятся первоочередными по имманентной логики развития научного знания). Испокон веков первейшей потребностью человека была легко добываемая пища. Отсюда вечное чаяние дешевого (дарового) хлеба, которому соответствовали религиозные обетования, выраженные в легенде о "манне небесной", о "многих тысячах накормленных пятью хлебами" и т.д. Однако от возможности радикального научного вмешательства в производство пищевых продуктов, которое повело бы к резкому их удешевлению, общество еще и сегодня стоит далеко. Практическая история науки начинается не с вопроса о хлебе, а с вопроса о механизмах и двигателях - с обоснования технической цивилизации.

3 «Знание» и «реальность» в системе культуры

Содержанием психологического образования должно стать отношение между психологической реальностью и психологическим знанием. В данной ситуации три основополагающие понятия: "реальность", "знание", "отношение"

Под "реальностью" договоримся понимать нечто обладающее для нас статусом достоверности, то, что несомненно. Причем, и это важно подчеркнуть, достоверность носит не столько познавательный характер, сколько характер "ощущения присутствия". Мы бодрствуем, пребываем в этом состоянии, пребывание отчетно и это первое, что мы знаем. Корень слова "пребывание" достаточно точно фиксирует модальность человеческой реальности. Реальность онтологична, бытийственна. Она дочувственна, дорациональна, она сама базовое условие любых чувств и рационализаций. Это уточнение следует учитывать далее при прояснении категории "реальность". В этом полагании мы радикально расходимся с американским психологом К. Роджерсом, рассматривавшим реальность как чувственную, опытную данность[4].

Реальность имеет для нас само собой разумеющийся характер и только кросскультурные сопоставления обнаруживают ее социокультурную, историческую обусловленность и динамизм. Это значит, что реальность является социокультурной функцией, производной и производящей человеческие обстоятельства. В своей сущности реальность — это упорядоченный определенным образом человеческий мир. В этом смысле вполне допустимо говорить о реальности материального объекта и о реальности Бога, хотя это могут быть разные реальности.

Современный человек способен обнаружить себя не в одной реальности, а в разных: повседневной реальности и реальности сновидения, реальности игры и эзотерическом мире. В последние десятилетия все чаще стали говорить и писать о виртуальной реальности. Доминирующая в историческом сознании реальность составляет базовую матрицу человеческого мировоззрения.

В то же время для уточнения сущности используемого нами понятия «реальность», большое значение имеет методологическое замечание Э. Кассирера, отмечавшего, что "человек не сталкивается с реальностью непосредственно — он не способен видеть ее, так сказать, лицом к лицу. Физическая реальность как бы отступает пропорционально продвижению символической активности человека. Вместо того, чтобы иметь дело с самими вещами, человек как бы беседует с самим собой. Он настолько опутал себя лингвистическими формами, художественными образами, мифологическими символами и религиозными ритуалами, что может видеть и знать только посредством этого искусственного медиума".

Знание в принципе можно считать функцией реальности, ее свидетельством. Не случайно Бергер П. и Лукман Т. определяют знание как "уверенность в том, что феномены являются реальными и обладают специфическими характеристиками". Тем самым они, с одной стороны, разводят знание и реальность, а с другой, указывают на характер связи между ними. Поскольку реальность не дана нам перцептивно, а лишь намекает на свое существование (символизирует себя), то связь эта иррациональна. Мы верим в существование реальности.

4  Знание и вера: религиозное знание, эзотерическое знание

4.1 Религиозное знание

До сих пор существует мнение, особенно распространявшееся в 30-50-х годах XX столетия, будто вера (религия) противоположна знанию. Однако это ошибочное мнение. Религия есть вид знания. Религиозное знание отличается от других видов знания (прежде всего научного), во-первых, своим основным содержанием, во-вторых, формой, средствами постижения этого содержания.

В отличие от научного знания, имеющего своим объектом природу, общество и человека, религиозное знание подразделяет всю реальность, как только что отмечено, на мир естественный и сверхъестественный. В религиозной картине мира главное место занимает сверхъестественный мир, а его центром является Бог. Он-то и определяет все другие структуры сверхъестественного мира (в том числе представление об ангелах) и оказывается также творцом мира естественного. Некоторые философы указывают, что познание Бога есть единственная цель религии. Это положение корректнее понимать в том смысле, что все другие проблемы религии фокусируются вокруг проблемы Бога. Существует даже особая отрасль знания в рамках религиозного знания - богопознание. Оно ставит своей целью: 1) доказать или подтвердить существование Бога; 2) определить по возможности природу Бога; 3) охарактеризовать отношения между Богом и миром, Богом и человеком. Если Бога понимать как природную субстанцию, считая ее Абсолютом, то религиозный Бог будет подобен философскому Абсолюту. Гегель отмечал: "В религии народы, несомненно, выразили свои представления о сущности Вселенной, о субстанции природы и духа и об отношении человека к ним. Абсолютное существо является здесь для их сознания предметом, и, как таковой, он сначала представляет собою для них другое, потустороннее, близкое или далекое, дружественное или страшное и враждебное. В благоговейном преклонении и в культе человек снимает эту противоположность и возвышается до сознания своего единства с абсолютным существом... Это существо есть вообще в себе и для себя сущий разум, всеобщая конкретная субстанция, дух, изначальная основа которого в сознании является для себя предметом. Это, следовательно, представление, в котором есть не только разумность вообще, но и всеобщая бесконечная разумность. Мы должны поэтому главным образом постигать, т. е. познавать и признавать разумными, как философию, так и религию, ибо последняя есть создание открывающего себя разума, то, что в нем есть наивысшего, наиразумнейшего. Нелепы поэтому представления, что жрецы выдумали религию, чтобы обманывать народ и получать выгоду и т.д."[5] Важно, что Гегель усматривает в религии знание, разумность, разум. Сравнивая религию с философией, Гегель при этом обращал внимание на то, что "различие двух сфер не должно быть понимаемо так абстрактно, как будто мыслят лишь в философии, а не в религии; в последней также имеются представления, общие мысли" (там же, с. 62). Более того, "религия имеет общее содержание с философией, и лишь их формы различны" (там же, с. 76). В чем же различие между религией и философией? По Гегелю, в том, что философия зиждется на понятиях и представлениях, а религия - в основном на представлениях (т. е. конкретно-чувственных образах). Поэтому философия может понять религию, а религия философию - нет. "Философия, как постигающее мышление... - указывает он,- обладает перед представлением, являющимся формой религии, тем преимуществом, что она понимает и то и другое: она может понимать религию, она понимает также рационализм и супранатурализм, понимает также и себя, но обратное не имеет места; религия, опирающаяся на представления, понимает лишь то, что стоит на одной и той же точке зрения с нею, а не философию, понятие, всеобщие определения мысли" (там же, с. 77).

4.2 Эзотерическое знание

Эзотерическое знание - особого рода - его постижимость является следствием посвящения, то есть некоторой личной ритуальной передачи знания от учителя к ученику, где учитель как бы имеет ключ, без которого текстуально записанное знание не может быть адекватно прочитано и понято.

Эзотерическое знание, таким образом, состоит из двух частей - открытой информации, которую можно почерпнуть из книг, и скрытого знания, которое передается исключительно живыми его носителями и является метаязыком и контекстом открытого знания. Это скрытое знание - не очень велико по объему, но по своему содержанию оно имеет значение основы: оно содержит цель, стратегию. Ритуал посвящения по сути представляет собой приобщение к цели и стратегии, которой следовали до ученика многие великие учителя, имена которых он знает и книги которых он читал.

Задача любого эзотерического знания состояла в том, чтобы получить явную или прикрытую власть над неодушевленным миром и над обществом. Особо скрывалась в истории та часть знания, в которой содержалась информация о технологии социального управления, влияния и контроля. Можно сказать, что даже существующее представление о политике как об "искусстве возможного" есть способ утаивания знания, отдавая политическую деятельность на откуп индивидуальному искусству. Об активном воздействии на социальную реальность в широком смысле философская мысль заговорила на научном языке только в XIX веке. До этого времени вопрос о воздействии на социальную реальность (об управлении) вообще не ставился. Ставился вопрос об индивидуальном политическом влиянии - искусстве интриг и контроля над определенным сегментом социальной реальности.

Почему появляется такое социальное явление как организация узкого круга посвященных, ставящих цель скрытого влияния на общество? Почему появляются заговоры? Очевидно, истоки эзотерического знания и заговоров следует искать в социальной гносеологии и способах передачи социального знания. Эзотерическое знание появляется как часть естественного процесса социального расслоения общества на управляющих и управляемых. Управляющий и управляемый различаются по обладанию или необладанию ими знанием. Это различие для знания оказывается более принципиальным и функциональным, нежели различие на богатых и бедных или на капитал и наемный труд. По отношению к знанию социальный статус может иметь только отношение ценности. По мере развития производительных сил и технологического прогресса все большее значение имеет не то, насколько ты богат, а то, насколько получение качественного знания является ценностью. Особенно значимым является доступность управленческого знания, то есть знания о том, как проектировать, продвигать и осуществлять проект, как правильно управлять любой организацией, как организовать корпорацию для осуществления определенной цели и как осуществить в случае необходимости ее реорганизацию.

5 Информационное общество и культурное сознание современного мира

Развитие культурных процес­сов на рубеже столетий протекает неоднородно и нуждается в разносто­роннем анализе. Начиная с 1960-х годов, экономически наиболее разви­тые государства, прежде всего, США и Япония, входят в стадию развития, которую можно назвать формированием нового "информационного об­щества". Возможности для таких процессов были получены с изобретени­ем ЭВМ, которые появились в конце 1940-х годов и сразу стали предвест­никами нового этапа научно-технического прогресса, названного впос­ледствии "информационной революцией". Развитие ЭВМ и информаци­онных технологий стало символом научно-технического прогресса и зна­чительно расширило горизонты интеллектуальных возможностей челове­ка. За короткое время своего существования электронно-вычислительная техника сильно преобразилась: стала высокоэффективной, компактной, простой в обращении, относительно дешевой. Это позволило практичес­ки полностью изменить весь уклад жизни в постиндустриальной цивили­зации Запада. В России этот процесс идет с определенным отставанием в силу исторических и социально-политических причин, но, тем не менее, набирает силу[6].

В масштабах всей цивилизации развертывается процесс информатиза­ции, который активно влияет на основы человеческого бытия, т.е. это не просто технический или технологический, но социальный или даже социо-культурный процесс.

"Информационная революция" изменила традиционную расстановку сил в современном обществе, заставив заговорить о едином мировом ин­формационном сообществе - обществе, в котором, на первый взгляд, как будто нет места этническим особенностям, нациям и национальным отно­шениям, национальным традициям, о едином информационном простран­стве, о новой цивилизации без национальных границ. Вместе с тем во вто­рой половине XX века в американской, а затем и в европейской науке был зафиксирован рост этнического фактора в общественных процессах. Этот феномен получил название "этническое возрождение". Этнические ценно­сти вновь приобретают особую значимость в современном мире. Актив­нее становится борьба этнических меньшинств за расширение своих этно­культурных прав в Америке, в Европе, а в 1980-90 годы этот процесс захлес­тнул и Россию.

В результате между двумя этими тенденциями возникает ряд противо­речий:

- противоречие между модернизмом и традиционализмом;

- противоречие между "своим" и "чужим", которое особенно характер­но в диалоге двух культур - европейской и азиатской, точнее, западной и восточной;

- противоречие между глобальными и локальными формами культуры, которое в свете "информационной революции" приобретает особый смысл;

- противоречие между техническими и гуманитарными аспектами куль­туры.

Необходимо отметить, что по отдельности данные противоречия уже получили определенное освещение в научной литературе. Актуальность рассмотрения вопроса взаимодействия "информационной революции" и современной этнической культуры определяется следующим:

- необходимостью анализа влияния "информационной революции" на культурные процессы в глобальном масштабе;

- необходимостью изучения взаимовлияния информационной револю­ции и этнического возрождения;

- необходимостью изучения взаимодействия локальных и глобальной форм культуры в контексте информационной революции;

- потребностью прогнозирования дальнейшего воздействия информа­ционной революции на этнические компоненты культуры и наоборот.

Заключение

 Подводя итоги нашей работы необходимо подчеркнуть, что культурология возникла на пересечении ряда наук, таких как история, философия, социология, этнография, социальная психология, педагогика, этика, эстетика, искусствознание. Перечень подобных взаимосвязей можно продолжить.

Культурология, будучи гуманитарной наукой, исследует культуру как исторически развивающееся, многогранное, сложное общественное явление, как способ жизни человека, выражающий его родовую специфику и предназначение. Поскольку культура охватывает все виды деятельности человека, его помыслы и чувства, разум и волю, то она является неотъемлемым атрибутом человеческого существования. Ни одна сфера жизни - будь то экономика или политика, семья или образование, искусство или нравственность, досуг или спорт - невозможна вне культуры.

Культурология изучает сущность и структуру культуры, процесс ее возникновения, развития и функционирования; национально-этническое своеобразие культур народов мира; общечеловеческие ценности культуры и творческие достижения человечества; становление духовного мира личности и возможности ее самореализации; деятельность социальных институтов культуры, осуществляющих процесс культурной преемственности и духовного развития человека и общества.

Список литературы

1.     И.И Негодаев На путях к информационному обществу. Донской государственный технический университет. Ростов-на-Дону, 1999

2.     Сорокин П. Социокультурная динамика // В кн. Человек. Цивилизация. Общество.— М.: Политиздат,1992..

3.     Гегель. Соч. Л. 1932. Т. IX. с. 61-62.

4.     Т.Г.Лешкевич. Философия науки: традиции и новации. Москва, 2001

---

[1] Т.Г.Лешкевич Философия науки: традиции и новации. Москва, 2001

[2] Сорокин П. Социокультурная динамика // В кн. Человек. Цивилизация. Общество.— М.: Политиздат,1992..

[3] Сорокин П. Социокультурная динамика // В кн. Человек. Цивилизация. Общество.— М.: Политиздат,1992..

[4] Сорокин П. Социокультурная динамика // В кн. Человек. Цивилизация. Общество.— М.: Политиздат,1992. - С. 425 - 504.

[5] Гегель. Соч. Л. 1932. Т. IX. с. 61-62.

[6] И.И Негодаев На путях к информационному обществу. Донской государственный технический университет. Ростов-на-Дону, 1999