ПУБЛИКАЦИИ О КОНФЛИКТЕ В ЧЕЧНЕ

07 апреля 2000 г., Независимая Газета

Война в Чечне: проблеск в конце тоннеля?

"Необходимо начать процесс переговоров хотя бы на уровне обсуждения, контактов сторон"

Лема Турпалов

Спикер парламента Ичкерии Руслан Алихаджиев относится к числу наиболее трезвых политиков в окружении Аслана Масхадова. Не случайно именно с его именем связывают слабую надежду на переговоры с чеченским руководством. О том, насколько они реальны, Руслан Алихаджиев говорит в интервью "НГ".

- ЛИДЕРЫ Ингушетии и Осетии заявили, что могут выступить посредниками на переговорах между Масхадовым и Москвой. Готово ли к этому чеченское руководство и на каких условиях?

- Президент Аслан Масхадов с первых дней военных действий демонстрировал свою приверженность к диалогу с Москвой. Он постоянно поддерживает контакты с Дзасоховым и Аушевым, передал им план урегулирования конфликта. Основное и непременное условие начала переговоров - прекращение военных действий и отвод войск по периметру границы. Конечно, без определенных компромиссов с обеих сторон обойтись нельзя. Но со стороны российского руководства особого желания прекратить убийства тысяч людей, как чеченцев, так и своих солдат, стремления к мирному урегулированию мы не видим.

Рано или поздно им придется сесть за стол переговоров. Не может война продолжаться вечно. Сейчас она перешла в партизанскую фазу и грозит расползтись по российским регионам. Так что без диалога не обойтись. Не думаю, что этого не понимают политики и военные России. Причины их упорного нежелания начать переговоры кроются в их внутриполитических играх. Чечня же используется как политическая карта.

- В прессе появляются сообщения, что часть депутатов Ичкерии ведет переговоры с российскими политиками тайно от Масхадова. Существует ли взаимопонимание между президентом и парламентом по вопросу переговоров? И как к такой перспективе относятся военные? Российский генералитет открыто заявил, что уйдет в отставку чуть ли не в полном составе, если Кремль все-таки вступит в переговоры с чеченской стороной. Подобное заявление, говорят, сделал и Басаев.

- Никаких разногласий между ветвями власти у нас нет. Особенно по вопросу переговоров. Любое действие, направленное на остановку войны, поддерживают и Масхадов, и парламентарии.

Разговоры о том, что, мол, командующие чеченских военных подразделений выступают против переговоров, - обычные сплетни. Могу со всей ответственностью заявить, что если появится хоть малейшая возможность закончить войну, прекратить страдания людей, потуги противодействовать этому процессу не только Басаева, но и кого бы то ни было другого не будут иметь никакого значения для чеченского руководства. Такое давление чеченские командующие на правительство не оказывают.

- Возможно ли какое-нибудь взаимодействие руководства Ичкерии с нынешними гудермесскими властями в организации переговоров?

- Для нас они - противоборствующая сторона. Конечно, от помощи любого человека, который может что-то сделать для прекращения военных действий, мы не откажемся. Считаю это долгом каждого чеченца. Но это может быть только частная инициатива людей, имеющих какие-либо возможности контакта с российскими политиками либо влияния на них. На диалог же с ними как с органами власти Чечни мы никогда не пойдем.

Третьей стороной или посредниками на переговорах могут выступить зарубежное государство, международная организация или северокавказская республика.

- Камнем преткновения на переговорах был и, по всей видимости, останется вопрос о статусе Чечни. На какие уступки сегодня может пойти чеченская сторона?

- Чтобы говорить об уступках, сначала необходимо начать процесс переговоров хотя бы на уровне обсуждения, контактов сторон.

Статус республики закреплен в Конституции, и никто самолично его изменить не может. Но вместе с тем я понимаю, что нужно в этом вопросе раз и навсегда определиться, иначе кровь будет литься не одно десятилетие. Как это сделать, может стать предметом переговоров. Об этом я говорил год назад на встрече с Геннадием Селезневым.

Если Россия так хочет, чтобы Чечня была в ее составе, что она сделала для восстановления республики за три года после первой войны? Практически ничего. Это признавали и сами российские руководители. Наоборот, делалось все, чтобы и экономическая, и политическая, и криминогенная ситуация обострилась. Из-за сплошной безработицы стало легко втягивать молодых людей в преступные группы.

Я тогда Селезневу предложил: давайте проведем референдум по вопросу статуса. Если большинство выскажется за то, чтобы остаться в составе России, то и я согласен быть россиянином. Но чтобы жители захотели этого, нужно оказать им элементарную помощь в восстановлении разрушенного.

Конечно, это мое личное мнение, но и сейчас можно провести референдум. Для этого России нужно остановить войну и показать людям, что она заботится о своих гражданах.

Разве это не уступка?

- Противников переговоров немало как в России, так и в Чечне. Если они не состоятся, как будут дальше развиваться события, как долго силы сопротивления смогут продолжать войну?

- Уверен, пока Россия не начнет переговоры с легитимной властью Чечни, война будет продолжаться. Пусть российские генералы не обольщаются, что сейчас сопротивление чеченских подразделений ослабло. Это временная передышка, и вызвана она, с одной стороны, объективными трудностями, а с другой - предательством при выходе боевиков из Грозного и в некоторых местах дислокации военных подразделений в горах. Уже идет перегруппировка сил для ведения партизанской войны.

Ведь не смогут российские войска вечно стоять на каждом перекрестке. Когда-нибудь они вынуждены будут уйти в казармы. Туда необходимо доставлять продукты, боеприпасы, топливо. А колонны эти постоянно будут подвергаться нападениям. Я не говорю о том, какие масштабы может принять промысел по захвату солдат с целью получения выкупа. Ведь вся экономика разрушена до основания, чем же заниматься молодежи, кроме как кражами.

Ситуация в конечном счете станет неуправляемой. Считаю, что России выгоднее определиться во взаимоотношениях с Чечней за столом переговоров и совместными усилиями наводить порядок в регионе.

МЕЖДУНАРОДНОЕ СООБЩЕСТВО О СТРАТЕГИИ ДОСТИЖЕНИЯ МИРА И СТАБИЛЬНОСТИ В ЧЕЧНЕ И ВОКРУГ НЕЕ

К итогам совместной конференции Института международных отношений Швеции и журнала “Центральная Азия и Кавказ”. Стокгольм. 27—28 апреля 2000 года

Лена ЙОНСОН

Мурад ЭСЕНОВ


Лена Йонсон, старший научный сотрудник Института международных отношений Швеции (Стокгольм, Швеция).

Мурад Эсенов, учредитель и главный редактор журнала “Центральная Азия и Кавказ” (Лулео, Швеция).


Конференцию организовали Институт международных отношений Швеции и журнал “Центральная Азия и Кавказ” при финансовой поддержке Министерства иностранных дел Швеции.

С начала второго чеченского конфликта практически прекратился прямой диалог между учеными и экспертами России и стран Запада, что не способствовало адекватной оценке позиции сторон по ситуации, возникшей в Чечне и вокруг нее. Открывая конференцию, ее организаторы (Лена Йонсон и Мурад Эсенов) отметили, что они исходили из необходимости установить такой диалог не только для того, чтобы создать реальную и объективную картину событий, происходящих в Чечне и вокруг нее, но и ознакомить с материалами научной дискуссии широкий круг специалистов.

Для участия в работе конференции были приглашены известные специалисты из Швеции, России, США, Англии, Германии, Дании, Норвегии, научно-исследовательская деятельность которых напрямую связана с Чечней и Северным Кавказом. Форум проходил в рамках трех сессий, в ходе которых были рассмотрены все намеченные к обсуждению вопросы.

Посол Рагнар Ангебу (Министерство иностранных дел Швеции) рассказал о подходе руководителей и общественности своей страны к предотвращению и урегулированию региональных конфликтов. Как отметил посол, внешняя политика Стокгольма базируется на таких важных принципах, как поддержка международной кооперации, соблюдение общепринятых норм международного сотрудничества и прав человека, создание основ прочной безопасности во всем мире. Интерес страны к чеченскому конфликту вытекает из ее приверженности к вышеуказанным принципам.

Первая сессия конференции проходила под председательством Лены Йонсон и была посвящена теме “Возможная стратегия России по восстановлению мира и стабильности в Чечне”. С основными докладами выступили д-р Александр Халмухаммедов (Министерство по делам Федерации и национальностей Российской Федерации), профессор Эмиль Паин (Центр этнополитических и региональных исследований Российской Федерации). В обсуждении докладов приняли участие профессор Стенфордского университета Гейл Лапидус (США), научный сотрудник Гётеборгского университета д-р Патрик Йотун (Швеция), профессор Упсальского университета Кйел-Оке Нордквист (Швеция) и профессор Марта-Лиза Магнуссон (Южнодатский университет, Дания).

Характеризуя ситуацию в Чечне, сложившуюся после подписания Хасавюртовских соглашений, д-р Халмухаммедов отметил, что за три с лишним года независимости окончательно разрушены фундаментальные основы чеченского общества и практическая действительность подтвердила несостоятельность национального сепаратизма. По его мнению, такой вывод позволяют сделать как минимум три обстоятельства:

·         переход к неэкономическим методам хозяйственной жизни (массовые хищения нефти, торговля заложниками, использование их труда, наркоторговля и т.д.);

·         трансформация государственной идеологии из национал-демократической в клерикально-тимократическую;

·         массовая миграция населения.

Касаясь судьбы самих Хасавюртовских соглашений, д-р Халмухаммедов отметил, что в настоящее время они потеряли силу, притом не по вине российской стороны. При подписании этих документов чеченская сторона взяла на себя определенные обязательства, в частности, сохранить светский характер государства, соблюдать права этнических меньшинств, проводить миролюбивую политику и распустить все незаконные вооруженные формирования. Ни один из этих пунктов не был выполнен, более того, они были грубо нарушены после введения шариатской формы правления в республике и особенно в результате нападения вооруженных отрядов Чечни на Дагестан.

Наиболее спорными на сегодняшний день остаются вопросы о легитимности президента Масхадова, о целесообразности политических переговоров с ним и о возможных путях восстановления властной вертикали на территории Чечни. По мнению д-ра Халмухаммедова, нелегитимность Масхадова вытекает из норм действующей конституции Российской Федерации, согласно которой правовые акты на территории России считаются недействительными, если их нормы противоречат нормам федеральной конституции. Конституция Чеченской республики, принятая в 1992 году, изначально противоречила нормам федеральной конституции, следовательно, была недействительна и должностное лицо, избранное в соответствии с нормами подобной конституции, легитимным быть не может по определению. Политические переговоры с Масхадовым, по мнению докладчика, также нецелесообразны, поскольку любые переговоры предполагают выполнение обязательств обеими сторонами, а Масхадов, не имея возможности контролировать территорию всей республики и основную часть незаконных вооруженных формирований, не может выступить гарантом выполнения достигнутых соглашений.

Касаясь урегулирования ситуации в Чеченской республике, д-р Халмухаммедов отметил необходимость комплексного подхода, который включал бы следующие меры:

·         в максимально короткие сроки ввести прямое президентское правление и создать единую властную вертикаль во главе с полномочным представителем Президента Российской Федерации;

·         введение чрезвычайного положения в южных районах республики; перевод системы финансирования социально-экономической сферы ЧР на федеральную казначейскую основу;

·         постепенное формирование параллельных институтов государственной власти Чеченской республики с использованием потенциала (включая кадровый) местного самоуправления.

Возможные варианты развития конфликта между федеральной властью и чеченскими вооруженными группами подробно рассмотрел в своем докладе Эмиль Паин. По его мнению, возможны три варианта развития событий: затяжная война, война на уничтожение населения, компромисс.

Вариант сценария “затяжная война”, отметил Паин, вполне реален, поскольку представления о том, что российская армия во второй кампании действует значительно эффективней, чем в первой, оказались в значительной мере иллюзорными. Основные силы боевиков уходили и продолжают уходить из “намертво заблокированных” районов. На сегодняшний день живы и дееспособны все руководители Чеченской республики: Масхадов, Арсанов, Басаев, Закаев, Гелаев, Удугов и другие. Кроме того, по наблюдениям докладчика, нет никаких подтверждений, что потери российской армии снизились. За два года прошлой войны (по официальным данным на 1997 г.) они составили 4,3 тыс. чел. убитыми, а за полгода нынешней кампании — 2,2 тыс. чел., в том числе на чеченской территории было убито свыше тысячи российских солдат. Эти подсчеты показывают, что удельные потери федеральных сил в нынешней кампании даже выше, чем в первой. Расчет федерального центра на лояльность местного населения в прошлую войну не оправдался, и еще меньше вероятность того, что он оправдается сейчас. За девять лет фактически независимого существования Чечни выросло целое поколение людей, для которых немыслима сама идея подчинения России. Судя по этим признакам, весьма велика вероятность того, что чеченские вооруженные отряды будут готовы к длительной партизанской войне. Большинство россиян, если судить по итогам президентских выборов в России, также пока поддерживают официальный курс на войну до “полной победы”.

В нынешнюю кампанию уровень партизанского движения, по мнению Паина, примерно такой же, как и на аналогичной фазе прошлой войны. Поскольку российские власти сегодня не могут использовать советский опыт депортации чеченцев, это теоретически может подтолкнуть армию к войне на истребление населения. Пока в действиях российских военных не замечены признаки целенаправленного уничтожения мирных жителей. Действия российских войск можно квалифицировать как “неадекватное применение силы”, но это еще не “геноцид”, не “этнические чистки”. Только в случае перехода за эту грань можно будет говорить о развитии событий по второму варианту — война на уничтожение населения. Он предполагает значительное расширение зоны столкновений с партизанами, поскольку в этом случае “зачищать” будут не только все районы республики к югу от Грозного, но и чеченские селения в Ингушетии и Дагестане, в которых, возможно, укрываются боевики. Однако, как предполагает докладчик, положительные результаты войны на уничтожение населения для Москвы не очевидны, а ее недостатки бесспорны. Маловероятно, что события будут развиваться по такому сценарию.

Третий, компромиссный вариант, по мнению Паина, может возникнуть в условиях увеличивающихся материальных затрат на войну, усиливающегося внешнеполитического давления на Россию, в том числе на встречах глав восьми крупнейших держав мира, а главное, при росте недовольства войной со стороны российской общественности в канун президентских выборов 2004 года (возможно, уже за год до них).

Докладчик отметил, что при таком развития событий потери как участников чеченского конфликта, так и окружающей политической среды будут значительно меньшими, чем при других вариантах.

Профессор Гейл Лапидус, выступившая в качестве комментатора, отметила, что нынешняя чеченская кампания создала много серьезных проблем прежде всего для самой России. По ее мнению, у России нет стратегии завершения конфликта, тем более, установления прочного мира в Чечне. Для ее восстановления нужны огромные инвестиции, таких средств у России нет. Стремление Москвы к полному превосходству над всеми этническими группами в отношении чеченцев не действует, поскольку они по многим параметрам отличаются от представителей других национальностей, проживающих на территории России. Комментатор убеждена, что попытка игнорировать легитимность президента Масхадова наивна и вредна, поскольку он является лучшим кандидатом для ведения переговоров, чем все остальные. По мнению Г. Лапидус, после окончания военной кампании главной задачей для Москвы станет достижение лояльного отношения со стороны всего чеченского населения. А нынешние попытки создать лояльных лидеров из числа тех, кто не имеет достаточного авторитета среди всех чеченцев, или установить в разных регионах Чечни разные формы управления, не будут способствовать достижению этих целей. Поэтому, как считает профессор Лапидус, Москва должна не игнорировать Масхадова, а, наоборот, укреплять его позиции и авторитет среди всех чеченцев.

По мнению остальных комментаторов, России не стоит делать акцент на традиционные структуры чеченского общества. Наоборот, она должна стремиться к созданию новых, современных структур, учитывая при этом многие факторы. Кланы и другие традиционные структуры чеченского общества, на которые опираются лидеры партизан, в основном были созданы советской властью, и опора на них не принесет желаемого результата (д-р Патрик Йотун).

Проблемным остается вопрос о статусе Чечни. Кйел-Оке Нордквист считает, что обе стороны — Федеральный центр и Чечня — должны вести переговоры по этому вопросу. В современном мире есть множество вариантов определения статуса того или иного субъекта. Исходя из этого, докладчик приходит к выводу, что Чечне можно было бы делегировать определенные полномочия в различных сферах жизнедеятельности. Например, она могла бы получить право на максимальное самоуправление в экономике, торговле туризме — вплоть до выступления в качестве субъекта международного права в этих сферах. В то же время по другим направлениям, например, что касается безопасности и внешней политики, она должна оставаться субъектом Российской Федерации.

Марта-Лиза Магнуссон отметила, что характер боевых действий со стороны России не совсем соответствует декларированным целям операции — борьбе с международным терроризмом. Федеральный центр ведет настоящую войну с сепаратизмом Чечни. По ее мнению, это совершенно меняет роль Масхадова и он становится символом свободы личности, независимости государства, которому угрожает Россия. И получается, что чеченцы воюют не только за личные интересы, но и за безопасность и свободу своей страны.

Вторая сессия конференции проходила под председательством Мурада Эсенова и была посвящена теме “Возможные стратегии стабилизации ситуации в регионах, соседних с Чечней”. С основными докладами по проблеме выступили профессор Виталий Наумкин (директор Центра стратегических и международных исследований Российской Федерации), профессор Лариса Хоперская (сотрудник Ростовского университета), профессор Энвер Кисриев (сотрудник Дагестанского научного центра Российской академии наук). В обсуждении докладов приняли участие д-р Анна Зелькина (Институт стран Азии и Африки при Лондонском университете), профессор Геннадий Чуфрин (Стокгольмский международный институт исследования проблем мира), д-р Сванте Корнелл (Упсальский университет, Швеция).

По мнению профессора Наумкина, чеченский конфликт не втянул в свою орбиту соседние регионы и государства, однако он дестабилизировал обстановку во всем Кавказском регионе. В настоящее время необходимо нормализовать ситуацию во внешнем поясе Чечни и, прежде всего, в Северокавказских республиках, а также наладить взаимопонимание между Россией, с одной стороны, Грузией и Азербайджаном — с другой.

Наибольшее влияние чеченский конфликт оказал на ситуацию в Ингушетии. В то же время она не стала опорой для чеченских сепаратистов, сохранила лояльность федеральному центру. Но запас прочности ингушей истощает как поток беженцев из Чечни, так и неурегулированный до сих пор конфликт с Северной Осетией. По мнению докладчика, для обеспечения стабильности в Ингушетии необходимо урегулировать осетино-ингушский конфликт и улучшить социально-экономическое положение населения республики. Однако, как отметил профессор Наумкин, главным транзитным мостом, связывающим чеченских мятежников с регионом, была Грузия, и основная задача Москвы в этом направлении — не допустить, чтобы чеченские боевики использовали территорию Грузии для создания своих баз, переправляли через нее наемников и оружие в зону боевых действий. В последнее время, после того как грузинская сторона приняла меры по укреплению чеченского и дагестанского участков грузино-российской границы, между Москвой и Тбилиси взаимопонимание наладилось. По мнению докладчика, для нейтрализации угроз, исходящих от террористов, агрессивных сепаратистов и исламских экстремистов, в стабилизации ситуации могла бы быть полезна не только совместная деятельность двух государств, но и коллективное участие других стран региона.

Анализу ситуации на Северном Кавказе посвятила свой доклад профессор Лариса Хоперская. По ее мнению, в регионе отчетливо выявляются тенденции, свидетельствующие об углублении кризиса российской государственности. Основные индикаторы этого процесса: появление новых политических, правовых и организационных форм конфликта федерального центра с северокавказскими субъектами РФ, вовлечение новых участников в чеченский конфликт и борьба за региональное влияние между политическими группировками, созданными по этническому принципу.

Как считает Л. Хоперская, самой острой политической проблемой является то, что федеральный центр и республики Северного Кавказа придерживаются разных позиций в урегулировании чеченского конфликта. Представители этнических элит настаивают на его политическом, а не силовом решении, понимая под этим проведение референдума о политическом статусе Чечни.

Другая сторона конфликта между центром и республиками Северного Кавказа, по мнению докладчика, различное толкование содержания процессов федерализации России применительно к региону. Кроме того, имеют место противоречия в федеральных и региональных законах, к которым относятся такие, как провозглашение верховенства законов республик, установление всей полноты государственной власти на территории субъекта Федерации, введение статей о федеративном и территориальном устройстве, которые находятся в исключительном ведении РФ (например, конституция Ингушетии, ст. 11) и т.д. Все эти противоречия требуют двустороннего движения к реформам в сфере нормативного обеспечения федеративных процессов в Российской Федерации, политического согласования и правового урегулирования отношений в экономике, экологии, миграционной политике, предотвращении конфронтационных альянсов.

Профессор Энвер Кисриев, выступивший основным докладчиком, подробно анализировал ситуацию в Дагестане. В республике имеются некоторые конфликтогенные факторы. К таковым относятся следующие:

·         геополитический, под которым докладчик подразумевает недостаток земельных ресурсов в республике, в результате чего земля на равнине становится объектом распределения и перераспределения, а следовательно — конфликта между представителями “горных” и “равнинных” народов;

·         этнополитический, вытекающий из многонациональной структуры населения;

·         социально-политический, обусловленный социально-классовой трансформацией и усиливающейся имущественной дифференциацией общества;

·         идеологический, связанный с разделением на тех, кто ориентируется на европейские нормы и ценности, и тех, кто ориентируется на Восток, прежде всего на исламские нормы и ценности;

·         региональный, обусловленный прежде всего влиянием чеченского конфликта на ситуацию в республике.

Однако в Дагестане имеются и благоприятные факторы стабильности, которые пока уравновешивают конфликтогенность и способствуют сохранению относительной стабильности. К этим факторам, по мнению докладчика, относятся:

·         сложившиеся методы формирования политической элиты, которая состоит из представителей основных дагестанских национальностей;

·         политическое устройство, обеспечивающее пропорциональное представительство этнических групп во властных органах;

·         политическая структура дагестанского общества, состоящая из “этнопартий” и “джамаатов”.

Выступившие в ходе данной сессии комментаторы отметили существенное влияние конфликта на соседние с Чечней регионы. По их мнению, конфликт невозможно решить только военными силами, в то же время нет и путей его решения только политическим путем. По всей видимости, надо искать некую комбинацию военных и политических средств, чтобы урегулировать противостояние в приемлемое время (профессор Геннадий Чуфрин).

На сходство и различия двух чеченских конфликтов обратил внимание д-р Сванте Корнелл. Согласно его наблюдениям, в ходе первого конфликта ислам стал фактором, легитимизирующим лидеров чеченского сопротивления. В ходе нынешней войны он уже играет совершенно другую роль, являясь отчасти символом сопротивления России, а отчасти и очередной возможностью получить помощь извне. В результате такой трансформации многие рассматривают военную кампанию России против Чечни как угрозу исламу, с одной стороны, а с другой — это приводит к усилению исламофобии в самой России.

Третья сессия конференции, проходившая под председательством Торгни Хинемо, была посвящена теме “Роль мирового сообщества в установлении мира и стабильности в Чечне и вокруг нее”. Основные доклады по проблеме сделали профессор Неил Макфарлен (Центр международных исследований, Оксфорд, Англия), профессор Фриедеман Мюллер (Центр международных и политических исследований, Эбенхаузен, Германия), Одд Гуннар Скугестад (Министерство иностранных дел Норвегии). Комментаторами выступили д-р Тейлор Сейболт (Стокгольмский международный институт исследования проблем мира), Стефан Гуллгрен и Генрих Амнеус (Министерство иностранных дел Швеции).

В контексте всех выступлений прозвучало мнение, что международные организации должны сыграть значительную роль в урегулировании конфликта, а Россию не следует изолировать от мирового сообщества. Наиболее приемлемый путь, по мнению докладчиков и комментаторов, — это диалог и постоянные контакты с ней, в том числе в рамках ООН, ОБСЕ, группы G 8 и других международных организаций. Это позволит добиться от России соблюдения всех обязательств, которые она взяла на себя, подписывая многочисленные договоры, конвенции и декларации.

Профессор Неил Макфарлен отметил, что в диалоге с Россией возможны только дипломатические средства. Грубые методы контрпродуктивны, тем более что возможности давления на Россию ограничены. Исключение из Евросоюза, группы G 8 приведет к уменьшению влияния Запада на Россию, полному прекращению диалога с ней, что нежелательно по многим аспектам.

Профессор Фриедеман Мюллер остановился на экономическом аспекте проблемы. По его мнению, Запад не имеет прямой зависимости от энергоресурсов Кавказа, поскольку, даже по оптимистическим оценкам, они составляют всего пять процентов мировых энергетических запасов. Тем не менее мирное развитие Кавказа входит в сферу интересов стран Запада, поскольку они заинтересованы в инвестициях в экономику региона. В этой связи была бы весьма позитивной разработка “Пакта стабильности для Кавказа” с участием стран Евросоюза и России, поскольку Россия имеет ключи к установлению мира, а Евросоюз — ресурсы для развития региона. Основные цели этого Пакта — улучшение гуманитарной ситуации в регионе и развитие его инфраструктуры. Экономика Чечни, имеющая хорошие перспективы, обусловленные богатыми запасами энергоресурсов, неразрывно связана с экономикой всего Кавказа. Поэтому, по мнению докладчика, Россия должна стремиться интегрировать экономику Чечни с экономикой Кавказа, дать ей максимальную автономию в решении своих экономических проблем. В ином случае Чечня, оставаясь на периферии общего экономического пространства России, не получит достаточного импульса для развития.

О роли ОБСЕ в урегулировании конфликта рассказал Одд Гуннар Скугестад, возглавлявший представительство этой организации в Чечне. ОБСЕ работала в Чечне с 1995 по 1998 год, но потом была вынуждена покинуть ее территорию в связи с возрастающей угрозой безопасности своих сотрудников. По его мнению, ОБСЕ не смогла сыграть ощутимую роль в урегулировании первого конфликта, но она имела тогда широкие полномочия. В частности, совместно с местными и федеральными органами России и в соответствии с законодательством Российской Федерации она взяла на себя следующие задачи:

·         способствовать соблюдению прав человека, созданию демократических учреждений, включая формирование органов местного самоуправления, оказывать помощь в подготовке новых конституционных соглашений, проведении выборов;

·         облегчить доставку гуманитарной помощи международных и неправительственных организаций жертвам кризиса, независимо от их местонахождения;

·         содействовать властям Российской Федерации и международным организациям в скорейшем возвращении беженцев и перемещенных лиц в места их постоянного жительства;

·         способствовать мирному решению кризиса и стабилизации ситуации в Чеченской республике в соответствии с принципом территориальной целостности Российской Федерации и принципами ОБСЕ;

·         способствовать созданию механизмов, гарантирующих соблюдение законов, порядка и общественной безопасности;

Далее Одд Гуннар Скугестад отметил, что деятельность представительства была наиболее продуктивной до 1997 года, когда ее члены проводили активную челночную дипломатию между конфликтующими сторонами, которая в итоге привела к подписанию Хасавюртских соглашений 31 августа 1996 года и окончанию боевых действий. Кроме того, при содействии ОБСЕ были заключены Договор о мире и Соглашение о принципах взаимоотношений между Российской Федерацией и Чеченской республикой, которые 12 мая 1997 года подписали два президента — Б. Ельцин и А. Масхадов. В начале 1997 года представительство ОБСЕ содействовало проведению выборов (практически организовало их) президента в Чечне, на которых присутствовало около двухсот международных наблюдателей, и которые были признаны свободными и честными, в том числе и правительством Российской Федерации.

В нынешнем конфликте роль ОБСЕ пока ограничена. Необходимо расширить ее участие в урегулировании конфликта, поскольку она имеет большие возможности в этой сфере, в частности, может привлечь представителей всех государств Европы к обсуждению спорных вопросов. Докладчик озвучил идею о том, что и СНГ может сыграть определенную роль в урегулировании конфликтов на Кавказе и этот потенциал еще не задействован. Координация усилий по линии ОБСЕ — СНГ, по мнению Одда Гуннара Скугестада, могла бы привести к хорошим результатам.

Выступившие комментаторы отметили, что необходимо более активное участие мирового сообщества. Стефан Гуллгрен подчеркнул, что сотрудничество России с Западом крайне важно, но надо иметь в виду, что Запад может оказать реальную помощь сторонам конфликта только после завершения боевых действий. По его мнению, Россия и Чечня должны совместно искать пути решения конфликта.

Тейлор Сейболт обратил внимание на необходимость достижения позитивного мира, когда стороны смогут договориться по всем спорным вопросам. В достижении мира существенную роль смогли бы сыграть многие факторы: предприятия, СНГ, ОБСЕ. Очень важно, чтобы и чеченская сторона взяла на себя ответственность за мирное решение конфликта.

В завершающей части конференции Мурад Эсенов сказал, что достигнута ее главная цель — установить прямой диалог между учеными и экспертами России и стран Запада. В ходе двухдневной дискуссии участники конференции имели возможность изложить свои аргументы и контраргументы по оценке конфликта, путям его решения и роли мирового сообщества в достижении мира в регионе.

Лена Йонсон отметила, что это была первая конференция, которая обсудила вопросы, связанные с ситуацией в Чечне и вокруг нее, и выразила надежду, что участники будущих встреч смогут более широко рассматривать эти проблемы. В отличие от многих докладчиков и комментаторов, утверждавших, что конфликт будет долгим, Лена Йонсон обратила внимание на факторы, которые вынуждают правительство России искать мирные пути его решения, привлекать к этому процессу ООН и ОБСЕ. Для подтверждения своего мнения она привела следующие аргументы: во-первых, Россия слаба и у ее правительства есть ряд других неотложных проблем, что не позволяет вести длительную войну в Чечне. Во-вторых, конфликт носит сепаратистский характер и не может быть решен военным путем. Подобные конфликты сложны и трудноразрешимы. Наглядное тому свидетельство — замороженная ситуация на Южном Кавказе. В-третьих, сам Северный Кавказ является конфликтогенной зоной и чеченская война способна взорвать ситуацию в регионе в целом. Поэтому Россия нуждается в поддержке мирового сообщества, а мировое сообщество может помочь ей урегулировать конфликт и оказать экономическую помощь в восстановлении Чечни. Хотя процесс достижения мира может затянуться, есть надежда, что боевые действия скоро закончатся, считает Лена Йонсон.

Полные тексты выступлений участников конференции будут опубликованы на русском языке в очередном номере журнала “Центральная Азия и Кавказ”. Кроме того, планируется издание материалов конференции на английском языке отдельной книгой в Институте международных отношений Швеции.

Если Россия открыта миру…

(О ситуации в Чечне и вокруг нее)

Не успели стихнуть канонады предыдущей российско-чеченской войны, как, спустя всего каких-то три года, чеченцы, проснувшись, в очередной раз услышали, что по воле бывшего Президента России Бориса Ельцина, они снова стали бандитами и террористами.

Как мы помним, на самом старте военной операции в Чечне речь шла о каких-то 2-3 неделях (как об этом заявляли российские генералы Карнуков и Манилов) и о создании так называемого «санитарного кордона». Затем счет времени пошел на три месяца, как обещал тогда еще премьер-министр России Владимир Путин, однако, как известно, российско-чеченский военный конфликт длится три года. И, к огромному сожалению, нет никакого даже намека в сторону его политического урегулирования, и война  давно вошла в стадию бесконечности.

Законные вооруженные формирования Чеченской Республики под предводительством Президента Чечни Аслана Масхадова в настоящее время повсеместно и умело используют партизанскую и диверсионную тактику ведения борьбы с противником. А, как известно, мировая история пока еще не знает прецедента, чтобы регулярная армия побеждала партизанское движение. Понимая собственное бессилие и вымещая свою злобу, российские силовые ведомства обрушивают шквал репрессий против мирного гражданского населения Чеченской Республики  не только с ведома политического руководства России, но и с благословения Патриарха Московского и  Всея Руси Алексия Второго.

О том, что война в Чечне не завершена, и не прекращалась ни на один день, свидетельствует уже тот факт, что российская армия три года беспрерывно подвергает лесные массивы и населенные пункты Чеченской Республики пиратским авиа-налетам, артиллерийским, танковым и минометным обстрелам.  Подтверждением тому, что на территории Чечни действительно идет необъявленная война, служит информация, переданная корреспондентом «Интерфакса-Агентства военных новостей» 26 ноября 2001 года», что в ходе так называемой контртеррористической операции на Северном Кавказе было израсходовано более 70 тысяч ракет и снарядов, свыше 90 тысяч тонн боеприпасов.  Эти данные приводились на двухдневном сборе генералов и офицеров, проходивший тогда в Северо-Кавказском военном округе.

Таким образом, свыше тысячи дней (или же – три года) длится очередная трагедия чеченского народа. В результате обеих войн Чеченской Республике причинен колоссальный ущерб, который, по предварительным подсчетам разных независимых экспертов, оценивается в размере от 150  до 350 млрд. долларов США. Более того, мы имеем десятки тысяч сирот, инвалидов, незаконно содержащихся в заточении российских тюрем даже с 1995 года и пропавших без вести со времен предыдущей войны; а также несколько сотен тысяч убитых, раненных и беженцев, а не перемещенные или внутри перемещенные лица как цинично называют эту категорию мигрантов российские власти, кстати такого юридического термина нет в российском законодательстве.

До того, как развязать новую бойню, кремлевские политики, впрочем, как и весь остальной мир, в течение нескольких лет признавали законноизбранность Чеченского Президента и Парламента Чеченской Республики Ичкерии. Более того,  даже 12 мая 1997 года в Москве заключили Договор о Мире и принципах взаимоотношений между РФ и ЧРИ с президентом Масхадовым, признавая в нем легитимного чеченского лидера. И отнюдь не главаря бандформирований, как пытаются представить высшее российское руководство и  официальные средства массовой информации! Не признание руководством России легитимности избранной на территории Чечни власти, является оскорблением таких авторитетных организаций как ОБСЕ или ПАСЕ, которые признали выборы в Чечне законными и демократичными. Указанное поведение кремлевской элиты в связи с их традиционной непредсказуемостью лишь подтверждает тезис гениального англичанина Уильямса Черчилля о том, что договор с Россией не стоит даже той бумаги, на которой он написан.

Вопреки этому, отказавшись решать российско-чеченские взаимоотношения между собой исключительно политическими средствами, записанными в Мирном договоре, Россия опять развязала чудовищную войну против чеченского народа и его государственности, применяя самое страшное и современное оружие за исключением ядерного и атомного. Следует отметить, в первом пункте Договора о Мире не допускалось не только применение силы, но и даже угроза ее применения при решении любых спорных вопросов.

В довоенный период своего правления (1997-1999 гг.) президент ЧРИ Аслан Масхадов делал все возможное, что было в его силах в борьбе с преступностью на территории Чечни. Но, в условиях послевоенной разрухи у него не было достаточных ресурсов и сил для достижения этой цели, и  поэтому он не сумел обуздать в полном объеме разгул криминальных элементов на территории Чеченской Республики.

Более того, Президентом Чечни А. Масхадовым предпринимались попытки бороться с организованной преступностью – именно с этой целью он неоднократно обращался к руководству России с призывом объединить усилия в этом деле. Согласованные действия в борьбе против организованной преступности не входили в планы кремлевского руководства, которое исподволь готовилось к очередной войне. Таким образом, все эти попытки чеченского лидера оказались гласом вопиющего в пустыне.

Тем не менее, используя заранее надуманный предлог, официальные лица Москвы совершили очередную коварную агрессию против чеченского народа, желая уничтожить его государственность, и тем самым растоптать демократический выбор чеченского народа, который 27 января 1997 года сделала своё волеизъявление, свидетелем чего были международные наблюдатели во главе с представителями ОБСЕ.

Мировому сообществу и России прекрасно известно, что борьбу с терроризмом необходимо вести исключительно силами спецслужб, а кровавая необъявленная война не приведет ни к уничтожению терроризма в целом, ни наказанию террористов в отдельности.

Россия на самом деле не ведет, и не собиралась вести борьбу с терроризмом в Чеченской Республике и на своей территории, потому что она не для того создавала условия роста преступности в этой Северокавказской Республике. Не вызывает сомнения в том, что после всего этого Россия не имеет морального права говорить о борьбе с терроризмом в Чечне. Потому что в соответствии российских статистических данных бандитов и террористов на территории России три и больше раз, чем в Чеченской Республике, а в Москве и Санкт-Петербурге их намного больше. Следовательно, прежде чем начинать военную кампанию в Чечне, Россия должна была вначале вести войну против терроризма в первую очередь в Москве и Санкт-Петербурге.

Чеченский народ, являясь древнейшим на планете, имеет свою красивую, самобытную культуру и традиции, и он существовал и влиял на процессы во всем Кавказском регионе задолго до появления здесь русских. Что же касается менталитета кавказских народов, то об этом неоднократно сказано классиками мировой литературы, такими как Пушкин, Лермонтов, Толстой и другими, которые воспели благородство и мужество чеченского этноса. Что же касается французского романиста Александра Дюма, автора знаменитых «Трех мушкетеров», то, оценив подлинно рыцарский дух чеченцев, Дюма назвал Чеченцев  французами Кавказа.

Как говорится, истории свойственна повторяемость. Нынешнее руководство России сохраняет завидную преемственность имперским принципам, которые оно практикует на протяжении столетий. Дело в том, что за всю историю русско-чеченских взаимоотношений, Россия неоднократно прибегала к изощренному коварству в отношении чеченцев. Так, во второй половине XIX века именно после заключения межгосударственного договора русскими войсками был оккупирован имамат – объединенное государство Северо-Кавказских народов под предводительством Шамиля. Таким же образом в начале 20-х годов двадцатого столетия поступили большевики и с Горской Республикой во главе с Тапой Чермоевым, хотя на тот момент она уже была признана рядом стран, такими как Турция и Германия. Точно так же поступили и в 1999 году. Таким образом, лишь за полтора столетия Россия уже трижды ликвидировала Чеченскую Государственность!

Согласно Конституции РФ, Россия является федеративным государством. Однако, те основы, на которых сегодня зиждется это государство, в корне противоречат принципам федерализма. Хотя бы потому, что до сих пор не провозглашена собственно Русская Республика в составе Российской Федерации со своими четко обозначенной территорией, столицей, Президентом и прочими атрибутами. Следовательно, хотя бы по этой причине уже нельзя вести речь о равноправии так называемых «субъектов», которые искусственно подразделяются на национально-территориальные (Республики) и территориальные (Края и области), чего быть не должно.

Тем не менее, не так давно впервые с момента развязывания так называемой «контртеррористической» кампании президент России Владимир Путин во всеуслышание назвал события в Чечне трагедией. Он не преминул добавить, что чеченская нация сама должна решать свои собственные проблемы. Правда, глава России умолчал тот факт, что на протяжении столетий под различными предлогами чеченцам так и не дали самостоятельно решить свою собственную судьбу. Огромные преграды этому чинятся и сегодня, когда российские политики пытаются представить войну в Чечне как сугубо внутричеченский конфликт, а себя - миротворцами!  Хотя здесь необходимо сделать следующее пояснение: руководство России настаивает на том, что Чечня является субъектом Федерации.

В этом случае, имеющие в Чечне место военные события следует рассматривать как гражданскую войну на территории России. Таким образом, аксиомой, не требующей никакого доказательства, является тот факт, что гражданская война сегодня происходит не внутри чеченского народа, как пытается представить перед всем мировым сообществом российская пропаганда, а война между метрополией и её колонией.

Более того, из уст высокопоставленных российских политических функционеров, в том числе и самого Путина, слышатся утверждения о том, что чеченский народ одобряет действия федеральных властей. Но подобные заявления не вызывают доверия хотя бы потому, что ни один человек не может поддерживать геноцид в отношении себя и своих сограждан. Чеченцы здесь отнюдь не являются исключением из правил.

В одном из своих публичных выступлений В. Путин сделал акцент на то, что события в Чечне имеют свою предысторию. Подобная фраза многими была расценена как позитивный сдвиг российской политики в сторону правого подхода в решения данной проблемы.

Известно, что подлинной предысторией бесконечной российско-чеченской войны является её колониальный характер, и что ничего общего ни с терроризмом, ни с экстремизмом чеченское освободительное движение не имеет, и никогда в прошлом не имело, и об этом прекрасно знают в Москве!

Политики России упорно и последовательно умалчивают тот факт, что российские солдаты и офицеры во времена царизма получали ордена и медали: «За покорение Малой Чечни», «За покорение Ичкерии» (офицерский крест»), «За покорение Большой Чечни», «За покорение Чечни и Дагестана». В январе  2001 года правозащитникам стало известно, что Кремль за один год войны с чеченским народом присвоил звание Героя России более 500 солдатам и офицерам, тогда как в Афганистане за 10 лет афганской войны звания героя СССР  удостоились лишь около 300  советских солдат и офицеров. Разрушение городов и сел, объектов социально-культурного и производственно-технического назначения, убийство детей, женщин и стариков в Чеченской Республике - все это в России возведено в ранг мужества и героизма.

В этой связи не следует забывать что российское государство и в течении предыдущих веков являлось по отношению к Чеченскому народу государством - убийцей, государством - угнетателем. Чеченский народ постоянно подвергался с тех пор и до настоящего времени актами геноцида и депортаций.

Что же касается разгула криминальных элементов и практики похищения людей в Чечне, то это является строго российским изобретением, потому что в предыдущую военную кампанию российские силовые ведомства России широко использовали указанный метод, когда граждан чеченской национальности незаконно арестовывали и содержали их в заточении с целью взимания выкупа с родственников задержанных. 

Выдающие себя за чеченцев и не имеющие никакого отношения к этой нации, да и к роду человеческому преступники, перенявшие опыт у своих российских коллег, занимались такого рода занятием под  патронажем спецслужб России и других государств.

Похищением людей занимались не только в Чечне, но и на всем Северном Кавказе и в других субъектах России. Эти чудовищные преступления понятным образом списывались на чеченцев, чтобы показать мировому сообществу несостоятельность чеченской государственности, а всех чеченцев как отпетых бандитов и террористов.

Именно под предлогом борьбы с терроризмом и бандитизмом после инсценировки печальных событий в Дагестане, российская армия по Указу президента России Бориса Ельцина в 1999 году, нарушив Мирный Договор  вероломно вторглась и оккупировала территорию Чеченской Республики, обрушив шквалом артиллерийских снарядов и авиационных бомб против мирного гражданского населения. Общеизвестно, что за последнее десятилетие российские войска уже дважды покидали территорию Чечни – в 1992 и 1996 годах.

Мир не знает аналогов проведения такого рода «контртеррористических операций», когда где-либо фронтовая и штурмовая авиация сбрасывала бы 500 и более килограммовые вакуумные бомбы, применяли ракеты стратегического назначения «Земля-Земля»,  а в результате этого в огне гибли люди и разрушались населенные пункты, что делается ныне на многострадальной чеченской земле российскими военными. Кстати, российские военные с начала войны в Чечне ни разу не предупредили мирное население Чечни о своих намерениях наносить так называемые точечные удары по террористам, как это делалось силами НАТО и США в Косово.

Чудовищные события со взрывами жилых домов в Буйнакске, Москве и Волгодонске, а также попытки сделать подобное в Рязани, события в Дагестане не имеют никакого отношения ни к Чеченскому народу, ни к политическому руководству Чечни. Прошло вот уже около трех лет после этих взрывов, но по сей день российским спецслужбам не удалось доказать причастность в них чеченцев. Кстати, организаторы взрывов домов в России решительно были осуждены на Общенациональном Съезде Чеченского Народа, созванного по инициативе Президента и Парламента Чечни, который  состоялся 2 октября 1999 года в г.Грозном.

Весь чеченский народ с начала этой необъявленной войны, став заложником  политики руководства России, продолжает страдать от бесчисленных так называемых карательных «зачисток», проводимых силовыми структурами России, которые сопровождаются  не только массовыми, но и мыслимыми и не мыслимыми нарушениями прав человека в Чеченской Республике. Практически ежедневно десятками бесследно исчезают мирные граждане и гибнут безвинные люди.

Без суда и следствия специально обученными так называемыми «эскадронами смерти» уничтожаются чеченцы, чья главная и единственная вина состоит лишь в том, что они – чеченцы. Если более точно охарактеризовать сложившуюся ситуацию, то в Чечне без разбора уничтожаются даже лояльные до мозга костей преданные федеральной власти чеченцы. В соответствии международного права такие действия именуются не иначе как геноцидом. 

Более того, здесь же следует отметить, что отношение к чеченцам со стороны российских военнослужащих не такое, какое бывает к согражданам. Здесь – откровенные и дьявольские издевательства над гражданским населением Чеченской Республики: изуверские садистские пытки, надругательство над женщинами, мародерство и внесудебные казни, хотя в 1996 году Россия ввела моратории на смертную казнь. Циничность этих «вояк» доходит до того, что ими выкапываются из могил трупы людей с целью их продажи родственникам за крупные деньги, как это имело место в июле текущего года в селении Цоцин-Юрт.

 На чеченской земле представители российских силовых ведомств ведут себя откровенно враждебно, подобно захватчикам, а не как блюстителям конституционного порядка, который ими же повсеместно попирается. Отсюда очевидно, что России нужна Чечня без чеченцев.

Таким образом, если прежде Чечня де-юре и была отнесена к субъектам России, то подобное отношение федеральных властей автоматически вытолкнуло её из состава Федерации. И отныне Россия фактически не имеет никакого морального права претендовать на «добровольность» присутствия в составе России такого «субъекта» как Чеченская Республика, поскольку сотни тысяч безвинно убитых женщин, детей и стариков Чечни стали своеобразным водоразделом. 

Российские войска, не переставая, прибегали и прибегают к актам открытого вандализма, когда российская фронтовая и штурмовая авиация и артиллерия бомбили и бомбят населенные пункты и исторические башенные комплексы. Словом, Чеченская Республика  превратилась в зону беззакония, смерти, насилия, гуманитарной и экологической катастроф.

К откровенному варварству федеральных сил можно отнести и такой факт: столица Чеченской Республики – Грозный, – некогда считавшийся одним из красивейших городов на Кавказе, где до войны проживало около полумиллиона жителей, в ходе нынешней военной кампании разрушен до основания. После того как Грозный покинули чеченские вооруженные формирования, на площади «Минутка» российскими военными были  взорваны жилые многоэтажные дома, многие из которых подлежали восстановлению. Как это ни странно, решение о сносе зданий принималось не строителями, а военными. Таких «людей» называют не иначе, как вандалами и варварами.

Если российские СМИ и политики заклеймили чеченских воинов ярлыком террористов, бандитов, экстремистов и так далее, тогда как те вышли защищать честь и жизнь своих братьев и сестер. То, в таком случае, как следует называть тех, кто под предлогом борьбы с преступностью, начиная с 1994 года, сотнями, тысячами убивают беззащитных людей: женщин, детей и стариков?

С начала войны в Чечне мы все стали свидетелями того, как российская военная группировка в Чечне стала самостоятельной силой, никому не подчиняющейся, ни с чем не считающейся, подменившую собой все ветви законной власти Чечни, избранной в 1997 году.  Представители российских силовых ведомств кровно заинтересованы в продолжение войны, начиная от рядового солдата, стоящего на блокпосту и заканчивая генерала, которые равной степени занимаются поборами и мародерством вплоть до грабежа нефтяных ресурсов Чеченской Республики. Подобное стало возможным по воле политического руководства России, которое закрывает глаза на творимый беспредел российскими военными. Если все обстояло иначе, то без сомнения полетели бы  папахи, и звания. Поэтому можно безошибочно заявить, что происходящее в Чечне является тщательно подготовленной и четко продуманной политикой геноцида над чеченцами.

Ситуация в Чечне напоминает патовую, хотя президент Чеченской Республики Аслан Масхадов неоднократно выступал с мирными инициативами и изъявлял стойкое желание сесть за стол переговоров, но указанные его предложения так и остались без положительного ответа Президента России В.Путина. Таким образом, конца и края военному конфликту не видно. Стоит только ситуации сдвинуться с «мертвой точки» и речь заходит о мирном политическом урегулировании конфликта в Чечне, как мгновенно в СМИ появляются высказывания Спикера Совета Федерации, Председателя Государственной Думы, Председателя Правительства, Министра обороны, помощника Президента России и других функционеров, но не от Президента России.

Исходя из сказанного выше, создается впечатление, что продолжение чудовищной, по сути, античеченской кампании выгодно определенным кругам так называемой «партии войны». Однако разного рода аналитиками и политиками всевозможных уровней, включая и зарубежных, многократно было заявлено о том, что решение чеченской проблемы лежит исключительно в политической плоскости, и что нет никакой альтернативы мирным переговорам, о чем  было заявлено в Меморандуме чеченских представителей в конце ноября 2001 года в Страсбурге. Из века в век история показывает, что нет перспективы решения Чеченского вопроса насильственным и военным путем, что наконец-то раз и навсегда должны усвоить и российские власти.

И хотя территория Чечни наводнена российскими войсками, высшее политическое руководство России никак не решается констатировать факт завершения так называемой контртеррористической кампании. Более того, российско-чеченский военный конфликт далек от своей завершающей стадии, так как до сих пор существует вооруженное противоборство. По этому поводу недавно бывший министр внутренних дел России Анатолий Куликов сделал следующее заявление:

«На Северном Кавказе идет настоящая война. Не признавать этого – значит обманывать собственных граждан и нагнетать социальную напряженность» (газета «Версия», №22, 10-16 июня 2002 года).

            Об окончании военных действий на территории Чечни говорить не приходится еще и потому, что российская фронтовая и штурмовая авиация и по сей день, продолжает свои пиратские налеты, подвергая ракетно-бомбовым ударам чеченские селения и лесные массивы Чеченской Республики.

Парадокс ещё состоит в том, что российские генералы заявляют о том, что они сражаются против несметных «полчищ» международных террористов-арабов, якобы окопавшихся в Чечне, но при всем этом в результате бесчисленных «зачисток» в основном гибнет чеченская молодежь. Под предлогом борьбы с пресловутым международным терроризмом продолжается планомерное и методичное истребление Чеченской нации!

Ни одно государство не может воевать и одновременно процветать. Военные действия в Чечне существенно изматывают ресурсы ядерной державы, и огромная страна сталкивается со всевозможными проблемами: природные стихии, техногенные катастрофы и социальные конфликты. Ухудшение экономического положения граждан России и рост преступности в регионах не в меньшей степени сопряжены с событиями на Северном Кавказе, являясь непосредственным отзвуком чеченской трагедии.

В первом полугодии 2002 года в России зарегистрировано 547 чрезвычайных ситуаций, в результате которых пострадали 335 тыс. 50 человек и 810 погибли, тогда как по данным МЧС РФ в результате промышленных аварий в текущем году пострадали 2 тыс.97 человек и 533 погибли. То есть по сравнению с аналогичным периодом 2001 года количество чрезвычайных ситуаций увеличилось на 25% и при этом техногенных аварий и катастроф стало на 28%, а природных катаклизмов - на 30%.

На этом фоне по прямому указанию из Кремля в Чечне начат очередной фарс. На этот раз развернута кампания с разработкой проекта «новой» Конституции Чеченской Республики. Комментируя эти действия пророссийской администрации в Чечне, заместитель председателя Совета Федерации России Александр Торшин 18 июля 2002 года в интервью радиостанции «Чечня свободная» сделал следующее заявление:

«В Чеченской Республике нет законодательных органов власти. Необходимо провести в этом году референдум по Конституции Кадырова, а в первой половине 2003 года провести выборы».

Указанный замысел устроителей этого маскарада заведомо обречен на полный провал, подобно выборам образца 1995 года, когда российские власти попытались создать видимость «всенародного выбора» в лице Завгаева.  Очевидно, что в условиях военного противостояния любые выборы будут признаны не легитимными как подавляющим большинством гражданами Чечни, так и мировым сообществом.  И в этот раз кремлевская власть также пытается привлечь к фарсу с выборами и референдумом стотысячную группировку российских войск, которая занимается уничтожением мирного населения Чеченской Республики. Впрочем, было бы целесообразней провести на территории Чеченской Республики референдум относительно прекращения войны в Чечне.

Здесь же следует отметить, что автор приведенной выше цитаты Торшину, считающий себя профессиональным квалифицированным юристом, следовало бы помнить о том, что задолго до принятия действующей Конституции Российской Федерации, ещё 12 марта 1992 года был принят Основной Закон Чеченской Республики.

Кроме того, издевательским шагом является  со стороны России также и подготовка к проведению в Чечне переписи населения, так как этот акт не имеет прав на признание как в чеченском обществе, так и международными институтами в силу продолжающегося кровопролития и бесследного исчезновения и убийств десятками, а сотни тысяч беженцев из Чечни влачат жалкое существовании за пределами своей Родины.

Перепись населения в Чеченской Республике носит чисто пропагандистский и политический характер, чтобы продемонстрировать российской и мировой общественности о якобы наступившей в Чечне стабильности и мирной жизни. И нечего превращать трагедию Чеченского народа в фарс и политический спектакль.  Можно было понять российские власти, если бы они хотели искренне узнать от граждан Чечни, сколько убито и ранено, пропало без вести, стало инвалидов, сирот и полусирот, разрушено и уничтожено жилищ и имущества за период двух войн. Нет сомнения в том, что перепись населения необходимо проводить, но только после прекращения военной кампании и наступления мира и стабильности так, как это делается во всех цивилизованных странах.

Далее. Российское военное и политическое руководство пошло на новые беспрецедентные шаги в Чеченской Республике. Российскими властями проводится призыв молодежи в ряды российской армии. Иначе, как циничным издевательством над чеченским народом это назвать нельзя. Чеченских юношей призывного возраста  забирают в российскую армию, которая уже второй раз за последние годы осуществляет ничем неприкрытый геноцид чеченского народа.

Российское руководство вопреки всему упорно пытается создать видимость того, что ситуация в Чеченской Республике уже давно перешла в мирное русло. Но уже тот факт, что чеченцы, терпящие лишения в лагерях беженцев на территории Республики Ингушетия, а также те, кто покинул пределы по сей день упорно отказываются возвращаться домой, свидетельствует о том, что ситуация не претерпела существенных изменений. Да и как могут вернуться чеченцы в то место, которое российское руководство прежде на весь мир окрестило центром международного терроризма?

Присутствие российских войск не дает никаких гарантий безопасности пребывания в Чечне для граждан чеченской национальности. Обычным явлением стали преступления, совершаемые вооруженными людьми в масках и камуфляжной форме. Результатом этих «визитов» становятся грабежи и убийства беззащитных граждан. Временно утвердившиеся в Чечне на российских штыках так называемые чеченские силовые структуры в реальности проявляют трусливость, хотя официально и призваны защищать правопорядок, и ни в коей степени не препятствуют разгулу криминала и «адресных» убийств, прекрасно  зная о том, что совершаются они  «эскадронами смерти», представляющие российские силовые структуры.

Мы с сожалением вынуждены констатировать полную несостоятельность международных институтов защиты прав человека и соучастие правительств многих демократических стран в геноциде над чеченским народом. Непонятна аморфность авторитетных международных организаций, призванных хотя бы защищать права человека (например, ООН, ОБСЕ, ПАСЕ и ЕС).

Также удивляет и позиция Комиссара Совета Европы по правам человека, чья деятельность ограничивается лишь констатацией фактов произвола российских военных на территории Чечни и мягкими рекомендациями в адрес кремлевского руководства, что ровным счетом не дает никакой пользы.

Помнится, что несколько лет назад Россия была принята в Совет Европы при условии, что она немедленно закончит войну в Чечне. Тогда Россия выполнила свои обязательства. Однако, после начала второй античеченской военной кампании, в апреле 2000 года Россия была лишена права голоса в ПАСЕ. Вопрос тогда стоял о том, чтобы лишить Россию членства в этой организации, кстати, это право у ПАСЕ никто не отнимал, но она не пыталась и не пытается использовать этот рычаг в деле прекращения войны в Чечне.

Россия обещала исправить ситуацию в деле урегулирования российско-чеченских отношений, и в январе 2001 года, на фоне продолжающегося в Чечне геноцида, Европа вернула России её прежние полномочия, что, в свою очередь, было воспринято военно-политическим руководством России как благословение Западом политики геноцида и как выдача индульгенции на продолжение насилия.

Масштабы народоубийства по-прежнему продолжают потрясать своей разнузданностью и циничностью, особенно после 11 сентября 2001 года, но на этот раз российские политики ссылаются на Европу и США, пытаясь представить их соучастниками своего безумия. К сожалению, в первую очередь, ПАСЕ и ЕС до конца не использовали имеющиеся у них возможности (экономические и дипломатические санкции), чтобы заставить Россию прекратить войну против Чеченского народа.

Что же касается ООН, то ситуация здесь более чем прискорбная. На сессиях этой  международной организации рассматривались и рассматриваются вопросы, связанные с конфликтами на Балканах в Восточном Тиморе, Палестине,  Карабахе и в Грузии (Абхазия и Южная Осетия), а Чеченская тема отсутствует, будто нет и самой войны в Чечне, которая, как известно, отличается своими чудовищными масштабами кровопролития. ООН выдала мандат российским миротворцам на присутствие на территории Абхазии и Южной Осетии. В таком случае, почему бы миротворцам под эгидой Организации Объединенных Наций при наличии соответствующего мандата ООН не выступить гарантами прекращения боевых действий на территории Чеченской Республики?

О наличии практики «двойного стандарта» свидетельствует и тот факт, что 19 апреля 2002 года Комиссия ООН по правам человека проголосовала по 9-му пункту повестки 58-й Сессии (о нарушениях прав человека в любой части мира). Кстати, указанная Резолюция была предложена депутатами Евросоюза. Результатом этого голосования стало решение Комиссии о том, что вопрос о нарушениях прав человека в Чечне уже не стоит на повестке ООН. «За» выступило 15 государств: Австрия, Бельгия, Великобритания, Гватемала, Германия, Канада, Испания, Италия, Коста-Рика, Мексика, Польша, Португалия, Франция, Чехия, Швеция; при 16 голосах «против» и 22 воздержавшихся. При этом в качестве оправдательного мотива ими приводится тезис о борьбе с пресловутым терроризмом.

На фоне того, что творят российские войска в Чечне, превратившейся в зону беззакония, эти заявления выглядят, по меньшей мере, кощунственными. Здесь было уместно добавить, что в Чечне сегодня не действуют никакие законы: ни ичкерийские (в силу известных причин), ни российские (из-за того, что «блюстителями» «конституционного порядка» попираются любые законы, даже их собственные).

Здесь речь идет о российском государственном терроризме, как это было недавно заявлено и руководителями Грузии после очередных бомбардировок грузинской территории Панкийского ущелья российскими самолетами, терроризм, который гораздо чудовищней, циничней и кровопролитней террора стихийного, совершаемого маньяками-одиночками.

Отсюда очевидно то, что несоблюдение единых критериев относительно любого народа и государства, а также проявление двойных стандартов ведет к войнам, в которых более сильные подавляют и уничтожают слабых. К сожалению, и Чеченский народ стал жертвой такого подхода государств и международных организаций, ответственных за урегулирование  межгосударственных и межнациональных отношений в мире.

 В качестве аргумента полной безнаказанности преступников из числа российских военнослужащих здесь будет уместно привести официальные данные Информационного Управления президента РФ, приведенные в газете Время новостей №8 от 18 января 2002 года. В этой газете говорится о том, что в итоге т.н. «контртеррористической операции» в ЧР органы военной прокуратуры приняли к производству 1452 (!) уголовных дела, касающихся преступлений, совершенных российскими военнослужащими. Реальная цифра многократно превышает официальную статистику, так как известно, что достоянием гласности стала лишь мизерная доля преступлений российских военных. И всё равно российские суды признали виновными в совершении преступлений лишь 15 военнослужащих! Думается, ситуация не нуждается в комментариях.

В самой же Чечне так называемые главы администраций, прокуратура и суды в основном откровенно прикрывают  разгул произвола федеральных войск. И очень печально, что этот перечень дополняют чеченцы из числа научной и творческой интеллигенции, проявляющие полное безразличие к страданиям собственного народа. Их инертность пагубно отражается на состоянии дел в Чечне, так как каждый день приносит страдания, и сопряжен с гибелью мирного населения.

Согласно данным Всероссийского Центра Изучения Общественного Мнения (ВЦИОМ), на апрель текущего года 61% россиян высказались против продолжения военной кампании в Чечне. Словом, некогда поддержанная гражданами России война в Чечне сегодня стала уже непопулярной, так же как и в прошлом, у граждан США война во Вьетнаме или же война  в Афганистане у граждан Советского Союза.

В свою очередь, понимая всю бесперспективность военного конфликта в Чечне и его пагубное влияние на основы российской государственности, бывший Председатель Государственной Думы и Секретарь Совета Безопасности России Иван Рыбкин обратился к президенту Путину с призывом остановить необъявленную войну в Чечне. Кстати, с аналогичными предложениями высказались члены Российского Общенационального Комитета за прекращение войны и установления мира в Чеченской Республике, Транснациональная Радикальная Партия России. В ответ Кремль хранит упорное молчание, оставаясь глухим к подобным призывам.

На сегодняшний день, пожалуй, единственной панацеей, призванной выправить ситуацию в Чечне, является наличие на её территории независимых журналистов, включая и зарубежных, а также правозащитных организаций. Только гласность способна прекратить эту бесчисленную череду геноцида, унесшего жизни сотен тысяч граждан Чечни и России.

Тем не менее, информация об истинном положении дел в Чечне блокируется и по-прежнему остается, что называется, за семью печатями. Мы все были свидетелями того, как российская политическая элита беззастенчиво расправилась с неугодным ей журналистским коллективом НТВ, ТВ-6.

Вот уже несколько лет официальная российская пресса и телеканалы находятся под полным и всеобъемлющим контролем, фактически превратившись в придаточный орган российской власти, утаивая правду об истинных масштабах военных преступлений российских войск на территории Чеченской Республики и распространяя заведомо необъективную информацию о Чечне, что уже получило заслуженную и нелицеприятную огласку.

По поводу открытости России немецкая «Rheinpfalz Online» сообщила о требовании Генерального секретаря Совета Европы Вальтера Швиммера 11 июля 2002 года:  «чтобы был открыт доступ к докладам Европейского комитета против пыток о положении дел с правами человека в Чечне. Более того, дать согласие на публикацию документов о нарушения прав человека в Чечне», чего по сей день еще не сделано.

Руководство России в лице её президента В. Путина неоднократно заявляло о том, что Россия готова войти в цивилизованную Европу. В случае, если Россия считает себя открытой для всего мира, было бы весьма кстати открыть, наконец-то, двери Чеченской Республики для всего мирового сообщества в полном объеме.

Тот факт, что Россия преднамеренно превратила Чечню фактически в закрытую от международного сообщества зону, создает множество предпосылок для продолжения масштабных нарушений прав человека в указанном регионе, российскими военными. Как известно, изначально военно-политическое руководство России практически запретило и не рекомендует этому контингенту посещать зону российско-чеченского военного конфликта.

Для того чтобы в корне изменить ситуацию в Чечне, и направить события в правовое русло Россия должна создать соответствующие гарантии неприкосновенности и впустить в Чеченскую Республику постоянных наблюдателей и экспертов авторитетных международных организаций, а также – правозащитников и журналистов.

И наконец, поскольку Россия, объявившая войну на территории Чеченской Республики «контртеррористической операцией» три года не может добиться выполнения заявленных целей и задач, а война приобрела затяжной характер на территорию Чечни необходимо ввести международные миротворческие силы под протекторатом ООН, с чем, в первую очередь, должна согласиться в своих же интересах. В этой связи очень важно заявление  Президента России Владимир Путин, которое он сделал в ноябре 2001 года на встрече с военными: « Для нас с Вами не так уж важен формальный статус Чеченской Республики. Для нас важно другое - чтобы эта территория никогда и ни кем не использовалась в качестве плацдарма для нападения на Россию».

На первом этапе было бы целесообразно ликвидировать все военные блокпосты, отвести части силовых структур России к местам прежней постоянной дислокации, и тем самым обезопасить мирное гражданское население, журналистов и правозащитников.

В свою очередь, указанная мера могла бы явиться одним из ключевых условий для начала политического переговорного процесса между Президентами России и Чечни. И в этом случае Россия действительно подтвердила бы свою искреннюю приверженность делу мира, о чем она заявила на Стамбульском Саммите в 1999 году, а также взятыми на себя обязательствами на  сессиях ПАСЕ.

Необходимо раз и навсегда положить конец войнам на многострадальной чеченской земле, и чеченский народ должен будет получить гарантии того, что этот кошмар никогда больше не повторится.  Святая обязанность цивилизованного мира состоит в том, чтобы будущие поколения чеченцев были ограждены от агрессии. Независимо оттого, что под какими-либо предлогами она не осуществлялась, откуда бы она ни исходила.

Руслан Бадалов,

Председатель Общественного Движения 

«Чеченский Комитет Национального Спасения»,

Президент Национального Олимпийского Комитета Чеченской Республики

5 сентября 2002 года                                         г. Назрань, Республика Ингушетия

Кйел-Оке Нордквист, профессор Упсальского университета (Швеция).


Россия и Чечня: перспективы взаимоотношений

За последнее десятилетие отношения между Российской Федерацией и Чечней ровными не назовешь: тут сотрудничество и конфликт, военное противостояние и политическое согласие. В свете новейшей истории и с учетом того, что происходит сегодня, возникает вопрос: "Что могут сделать конфликтующие стороны, чтобы выйти из состояния затянувшейся вражды?"

Во-первых, у Москвы уже есть опыт отношений с другими регионами, у которых такие же требования, как и у Чечни. В разных случаях проблемы решались по-разному, и поэтому можно ожидать, что урегулирование противостояния между Грозным и Москвой пойдет по схеме, отличающейся от тех, которые до сих пор использовалась при решении спорных вопросов.

У Грозного такого опыта нет: у него масса своих проблем, включая исторический опыт отношений с Москвой, и именно с этой точки зрения он и рассматривает конфликт. Трудно дать оценку такому несоответствию во взаимоотношениях двух сторон, но поднять этот вопрос необходимо.

Каждая кризисная ситуация имеет свои особые причины и источники. Структуры, заинтересованные в конфликте, поддерживают его. Противоборствующие стороны частично строят на этом свою стратегию. С другой стороны, использовать эти источники на долговременной основе нельзя. Поэтому уже во время активной фазы конфликта, необходимо разрабатывать схему перехода к мирным отношениям.

Любое соглашение между Чечней и Российской Федерацией, без сомнения, зависит от того, будет ли Чечня суверенным государством, а если будет, то до какой степени. В Хасавюртовских документах о мире, подписанных Александром Лебедем и Асланом Масхадовым, даются взвешенные формулировки по этому вопросу. Позиция России по статусу Чечни (и в 1996 г., и сейчас) вполне определенна, а когда и в какой форме Чечня будет вести переговоры по приемлемому для нее варианту, зависит от развития событий в республике.

В этой связи хочу коснуться предыстории вопроса о предоставлении статуса в глобальном масштабе. Будем исходить из того, что Москва не допустит, чтобы Чечня стала абсолютно независимым, признанным мировым сообществом государством. Речь идет об их особых отношениях в будущем.

Возможные пути решения

Проект должен быть всеобъемлющим: учитывать внутренние и региональные интересы России, не сбрасывая со счетов и требования Чечни. Для Чечни важно найти взаимоприемлемые отношения с Россией. Ей предстоит жить совместно с Россией. Но вопрос: "Как?".

В XIX веке для некоторых форм самоуправления существовало понятие "автономия". Такие формы политических и экономических связей получили развитие главным образом в период "холодной войны". Поэтому понятие "автономия" подразумевает "прежние объединения". Но со времени окончания "холодной войны" многое изменилось. Государства, местные и региональные политики в своих действиях стали проявлять большую гибкость. И потому сегодня можно найти эффективное решение вопроса о статусе региона даже там, где эта проблема раньше никогда не поднималась. За последние десять лет процесс движения за автономию наблюдается во многих регионах мира. Мы видим, как различные регионы, края, области получают право на самоуправление в международной торговле, финансовой сфере, самостоятельно заключают международные экономические соглашения, развивают сотрудничество в области культуры, занимаются проблемами безопасности.

Отмечу две основных проблемы в решении вопроса о статусе: каким может быть статус спорного региона в глазах мирового сообщества; в каких сферах деятельности на международном уровне делегируются полномочия спорному региону.

Вопрос международного статуса весьма щекотливый и болезненный. Например, расторжение Норвегией в 1905 году шведско-норвежской унии 1814—1905 годов. Более свежий пример — проблема, возникшая при подготовке Олимпийских игр 2000 года: может ли Восточный Тимор, который сегодня находится под протекторатом ООН (решение о предоставлении ему государственного статуса, возможно, будет принято в ближайшие несколько лет), быть представлен на Играх в Сиднее. Вопрос решен положительно: может, но герб Восточного Тимора будет чисто символический, белый, без государственных атрибутов.

Россия и Чечня должны договориться о том, каким будет международный статус Чечни (если вообще она будет иметь какой-либо статус). Здесь необходимо учитывать: специфику проблемы; на какой основе (постоянной или временной) будет предоставляться статус; степень делегированных полномочий в различных сферах. Особенно трудным является вопрос выбора: Чечня не получит никакого статуса в качестве субъекта международного права — получит статус в качестве субъекта Российской Федерации — получит статус в качестве субъекта международного права лишь в некоторых сферах. Однако вполне возможно сочетание нескольких вариантов в интересах обеих сторон.

Еще один важный фактор — степень независимости Чечни. Здесь тоже есть варианты. При делегировании Чечне полномочий в различных областях (развитие экономики, науки, культуры, торговли, туристический бизнес, проблемы миграции) возникнет вопрос: какие сферы (все или часть из них) станут полем деятельности в рамках СНГ, будут переданы Чечне как субъекту международного права или как субъекту Российской Федерации.

В сжатой форме это можно представить следующим образом:

Международный статус Чечни

(три варианта)

Не предоставляется

Чечня — субъект

Российской Федерации

Чечня — субъект

международного права

Возможные полномочия Чечни:

Право решать внутренние проблемы или

Внутренние + некоторые международные проблемы

– в рамках СНГ

– на международном уровне

включая следующие сферы:

·         культура/туризм

·         социальные вопросы/здравоохранение

·         торговля/промышленность/природные ресурсы

·         экономика/финансы

·         безопасность/деятельность органов внутренних дел

·         миграция/таможенный контроль

и т. д.

Выводы

Может показаться, что конфликт между Россией и Чечней находится на такой стадии, когда обсуждение соглашений и разработка деталей сотрудничества неуместны и на ближайшую перспективу бесполезны. Однако конфликтующие стороны должны понять, что возможны политические пути решения конфликта (и помочь им в этом — одна из основных задач мирового сообщества), и осознать, что наступит время, когда военное противоборство себя исчерпает и нужно будет решать вопросы мирным путем. Это может случиться гораздо раньше, чем ожидают, а подготовка к политическому урегулированию требует не меньших, а зачастую и больших усилий, чем подготовка к войне. В свете этого краткий экскурс в историю и сравнительный анализ мер по предоставлению суверенитета весьма полезен и, смею надеяться, вполне соответствует теме "Возможная стратегия России по восстановлению мира и стабильности в Чечне".

Чечня: национальная безопасность и формирование гражданского общества

Муса Баснукаев

кандидат экономических наук, старший научный сотрудник Института экономики РАН

Каждое государственное образование непременно сталкивается с необходимостью выработки концепции развития и определения своего места в мировом сообществе. Не являются исключением и вновь образовавшиеся на постсоветском пространстве кавказские государства. Рождение новой государственности предполагает поиск своей новой идентичности, отражающей интересы общества и национальной безопасности Кавказ, как горный массив, имеет свои природно-географические границы, который состоит из трех четко выраженных частей: Большой Кавказ, Межкавказье, Малый Кавказ. Кавказ представляет собой огромную целостную естественноисторическую систему. Поэтому деление его на "Северный Кавказ" и "Закавказье" - искусственно. Отдельными политическими деятелями в последнее время Кавказ делится на "Северный Кавказ" и "Южный Кавказ", что представляется более корректным.

В условиях идеологизированной науки при делении советской страны на экономические районы стало возможным образование: Северо-Кавказского экономического региона, где северная граница Кавказа уже подходила к естественноисторической границе Европы с Азией, и Закавказского экономического региона, где южная граница Кавказа уже доводилась до государственной границы СССР с Турцией и Ираном. Северо-Кавказский экономический регион включает в свой состав: Ростовская область, Краснодарский и Ставропольский края, Адыгея, Дагестан, Северная Осетия Алания, Ингушетия, Карачаево-Черкесия, Кабардино-Балкария и Чеченская Республика, а Закавказский экономический регион ныне отсутствует вовсе. Если отказаться от политико-идеологических стереотипов и освободиться от искусственно присоединяемых пространств южной полосы Русской равнины на севере и северной зоны Армянского нагорья на юге, то Кавказ включает в себя: Азербайджан, Грузию, Чечню, Дагестан, Ингушетия, Северная Осетия Алания, Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкесия, Адыгея и часть Краснодарского и Ставропольского краев. Тем самым, к государствам Южного Кавказа принадлежат Азербайджан, Грузия и Армения, а Северный Кавказ, вполне, можно было бы считать российским, если не фактор Чечни. В настоящее время на Кавказе сложилась новая геополитическая обстановка, которая обусловлена нарушением баланса сил, существовавшего здесь до конца 80-х годов. Кавказ фактически превратился в один из самых нестабильных и конфликтоопасных регионов мира, что спровоцировало обострение проблем гуманитарной безопасности в целом, а также национальной безопасности отдельных ее составляющих.

Геополитика на Кавказе в значительной мере определялась и определяется интересами России в этом регионе. Особое место среди Кавказских государств занимает Чечня, характер взаимоотношений которой с Россией являются самыми нестабильными и непредсказуемыми. Будущее всего Кавказского региона в определенном смысле зависит от исхода противостояния России и Чечни. Утверждения ряда российских политиков, что главная угроза национальной безопасности и территориальной целостности России исходит с Кавказа, имеет в широком его понимании вполне реальную перспективу. В этих условиях Россия остро нуждается в разработке конструктивной и последовательной политики на Кавказе, и прежде всего во взаимоотношениях с Чечней. В свою очередь, главная угроза национальной безопасности и развитию стабильного чеченского общества, как внешний фактор, исходит непосредственно от России.

Чеченская Республика, как самостоятельный субъект, вновь на политической карте появилась в конце 1991 г. После всевозможных произвольных переделов и изменений границ к 1928 г. на нынешней территории Чечни и Ингушетии размещались четыре самостоятельные административные единицы: Чеченская и Ингушская автономные области, Грозненский и Сунженский округа. В 1928 г. Чеченская автономная область была объединена с Грозненским и Сунженским округами. В 1934 г. к ним присоединили Ингушскую автономную область, в результате чего была образована Чечено-Ингушская автономная область, преобразованная в 1936 г. в ЧИАССР. В 1944 г. после депортации чеченцев и ингушей ЧИАССР была упразднена и восстановлена лишь в 1957 г., что существенным образом повлияло на социально-экономическое развитие республики, на состояние генофонда чеченского народа. Восстановление ЧИАССР не произошло с включением всех чеченских и ингушских земель, что в дальнейшем способствовало и будет способствовать сохранению напряженности в чечено-российских отношениях в определении ингушского, дагестанского, ставропольского участков границы. Этот фактор впоследствии спровоцировал и ингушо-осетинский конфликт. В 1990 г. была принята Декларация о государственном суверенитете Чечено-Ингушской Республики. Однако в последующем происходит распад Чечено-Ингушетии, в связи с провозглашением Чеченской Республики независимым государством с выходом из Российской Федерации (1991 г.) и принятием российскими властями решения об образовании самостоятельной Республики Ингушетия в составе Российской Федерации (1992 г.). Тем самым состоялся распад Чечено-Ингушетии, как государственного образования. Фактически появились две республики, не имеющих четко обозначенных границ: Чеченская (до сих пор непризнанная, как независимое государство) и Ингушская. В последующие годы противостояние российских и чеченских властей привело к военному конфликту, к трагедии - многочисленным человеческим жертвам, уничтожению городов и сел, развалу экономики, обнищанию граждан. Учитывая неопределенность политического статуса Чеченской Республики, невозможно в ближайшей перспективе говорить о политической и экономической стабильности, о национальной безопасности и стабильности в обществе. Говоря о независимости Чечни, следует отметить, что экспансия России на Кавказе с самого начала встретила ожесточенное сопротивление со стороны горцев. "Исключительно упорную борьбу с наседавшим царизмом горцам пришлось выдержать с конца XVIII века (1785-1859 гг). Наиболее активными и сильными противниками царского правительства при завоевании Северного Кавказа справедливо считались чеченцы. Натиск царских войск на горцев вызывал их объединение для борьбы за свою независимость, и в этой борьбе чеченцы играли выдающуюся роль"1. В ходе Кавказской войны возникло сильное государство - имамат, которое должно было отстоять их независимость, в том числе и чеченского народа. Поражение в Кавказской войне не означало прекращение борьбы чеченцев за свою независимость, восстания продолжались в 1860-1861, 1865, 1877-1878 годы. Следующую попытку восстановить свою государственность горские народы предприняли в 1918 г., провозгласив Северо-Кавказскую Республику, которая была признана Турцией и Германией. Однако этой республике было суждено просуществовать недолго. В дальнейшем сопротивление кавказских народов властям продолжалось восстаниями 1920-1921, 1925, 1928-1932, 1940 годы.

Самые трагические годы в истории чеченского народа - это их депортация в 1944-1957 гг. В момент прибытия на спецпоселение было учтено 362282 чеченца. Отнеся их к категории выселенных навечно, власть обрекла целый народ на гибель. Возвращение чеченцев из ссылки на историческую родину не лишило их опасности повторения геноцида. В конце 80-х - начале 90-х годов они все острее начали ставить вопрос о независимости и государственном суверенитете. Война, развязанная Россией в конце 1994 г., лишь подтвердила правильность стремления чеченского народа к независимости. Чеченская Республика с севера на юг простирается на 170 км, с востока на запад - на 100 км. На западе, севере и востоке граничит с Россией, а на юге - с Грузией. Общая территория Чечни и Ингушетии на 1 января 1991 г. составляла 19,3 тыс. кв. км, численность населения - 1306,8 тыс. человек, плотность населения - 67 человек на 1 кв. м. Учитывая фактор российско-чеченской войны (1994-1996 гг.), условность границы между Чечней и Ингушетией и незавершенность политических преобразований в регионе, данные, касающиеся Чеченской Республики, имеют приближенные значения. Так, территория Чечни составляет около 17,0 тыс. кв. км, численность населения республики в довоенный период - свыше 1100 тыс. человек, в послевоенный период - менее 900 тыс. человек, при этом постоянно проживающих - менее 600 тыс. человек. Население республики расселено в более 300 населенных пунктах, в том числе в 5 городах и 17 сельских районах. По национальному составу население ЧР представлено следующим образом: свыше 600 тыс. чеченцев, 150 тыс. русских, 60 тыс. ингушей, 15 тыс. ногайцев, 10 тыс. кумыков, 5 тыс. аварцев, несколько тысяч татар, евреев и представителей других национальностей.

Говоря о народном хозяйстве Чечни, следует иметь в виду, что может идти речь также только о приближенных значениях, так как нынешнее состояние экономики в послевоенный период не подлежит объективной оценке. Характерная особенность развития экономики Чечни - монопрофильная специализация. Сначала здесь возникали отрасли, связанные с добычей и переработкой нефти и их обслуживанием (машиностроение, металлообработка, деревообработка, химическое производство), затем отрасли легкой промышленности (швейная, обувная), а по мере роста производства продукции сельского хозяйства - предприятия пищевой промышленности. В народном хозяйстве Чечни ведущей отраслью являлась промышленность, на долю которой приходилось около 2/3 совокупного общественного продукта. Наряду с традиционными отраслями (нефтедобывающей и нефтеперерабатывающей) возникли и получили развитие новые - нефтехимическая, микробиологическая, электроэнергетическая, машиностроительная, приборостроительная, электроинструментальная, легкая, пищевая и другие. В промышленности республики, имевшей многоотраслевой характер, с разной степенью полноты были представлены 12 укрупненных отраслей. Удельный вес отраслей, определявших технический прогресс в народном хозяйстве - электроэнергетической, химической и нефтехимической, машиностроительной - составлял примерно четверть всей продукции промышленности. Сложившаяся структура промышленности характеризовалась преобладанием отраслей тяжелой промышленности, удельный вес которых в общем объеме производимой продукции составлял около 80 %. Промышленность Чечни выпускала промышленную продукцию более тысячи наименований. Одним из негативных явлений, возникших в экономике республики, являлась сложившаяся диспропорция между нефтедобывающей и нефтеперерабатывающей отраслями промышленности. Как в прошлом, так и в последующие годы основу индустриального комплекса Чечни составляет нефтяная промышленность. Наивысший уровень добычи нефти за всю историю существования нефтедобывающей промышленности республики (21,6 млн. т) был достигнут в 1971 г. Затем наступил спад общего уровня добычи нефти, ухудшились расходы государственных средств на ее работы. В довоенный период промышленность Чечни переживала самую критическую фазу после второй мировой войны. Добыча нефти не превышала десятой доли уровня 1971 г., что отрицательным образом сказывалось на работе грозненских нефтеперерабатывающих заводов. Прошедшая российско-чеченская война усугубила состояние промышленности, в настоящее время среднегодовая добыча нефти не превышает 0,7 млн. т. Одним из серьезных недостатков в развитии производительных сил являлась высокая степень концентрации промышленности в городе Грозном. Все промышленные предприятия строились в основном в столице республики, вследствие чего образовался большой разрыв между уровнем промышленного производства Грозного и другими городами Чечни. В Грозном сосредотачивались почти 50% промышленных предприятий республики, в том числе все нефтеперерабатывающие и химические заводы, более двух третьих предприятий машиностроительной и металлообрабатывающей промышленности. "Отраслевая структура промышленного производства крайне непропорциональна. Структурные недостатки проявляются не только в деформации, связанные с гипертрофированным развитием нефтедобычи и нефтепереработки, но и в узости набора производств, которыми представлены в республике отрасли промышленности"2. При этом поскольку нефтесырье в Грозный приходилось завозить в большом количестве из других нефтедобывающих районов, потому падение добычи нефти влекло за собой снижение общего объема промышленного производства. Особенности отраслевой структуры и размещение производства обусловливали специфику состава и дислокации рабочих мест. Нынешняя территория Чечни характеризуется высокой степенью разведанности. Здесь пробурено более 15 тыс. скважин различного назначения, разведаны и изучены почти все площади до глубины 5 тыс. м. В довоенный период в развитии нефтяной промышленности поддержка достигнутого уровня добычи нефти становилась одной из главных задач. Большие возможности в стабилизации и увеличении добычи нефти открывались за счет повышения нефтеотдачи недр. Средняя величина нефтеотдачи месторождений по республике не превышала в среднем 30-40 процентов, основная же часть геологических запасов нефти при существовавших способах разработки оставалась в недрах. Одновременно возможности в увеличении добычи заключались и во вводе в действие простаивающих скважин на промыслах. Как известно, разведанные на территории республики запасы нефти и газа на 1 января 1960 г составляли соответственно 785,1 млн. т и 67,2 млрд. куб.м.

Природа Чечни разнообразна. Ее недра хранят не только запасы нефти, но также строительные материалы и различные полезные ископаемые. Климатические условия и плодородные почвы позволяют возделывать самые различные и притом очень ценные культуры: лучшие сорта пшеницы, рис, виноград, фрукты, овощи. Реки республики широко использовались для орошения полей и содержали запасы электроэнергии. Субальпийские луга и бурунные пастбища служили прочной базой для развития животноводства. Горные буковые леса давали ценнейшую древесину. Минеральные источники, чистый воздух, обилие солнца, красивые пейзажи являлись теми целебными силами природы, которые широко могли быть использованы для организации отдыха и развития туризма. Тем самым, Чечня имела благоприятные природные предпосылки для развития одновременно своих профилирующих отраслей хозяйства и поддержания в них спроса на рабочую силу. Давая оценку состояния экономики Чечни, следует иметь ввиду невосполнимость отдельных потерь, нанесенных российско-чеченской войной. Самые сильные и невосполнимые потери республика понесла в людях. Человеческие жертвы в этой войне исчисляются десятками тысяч. Количество беженцев составляет сотни тысяч. Чеченская Республика всегда отличалась быстрым ростом населения. Несмотря на то, что в результате депортации чеченцев, нация была в очередной раз обречена на гибель, ей удалось выжить и выстоять в тех трудных условиях. Потеряв за те годы почти половину нации, чеченцы в последующем восстанавливали свой генофонд. К концу 1991 г., к моменту распада СССР на территории страны проживало свыше 1 млн. чеченцев. Темпы прироста населения Чечни были значительно выше, чем в среднем по России. Если за 1970-1991 гг. население РФ возросло на 14%, то в Чечено-Ингушетии почти на 23%. В 1992 г. население РФ за счет естественной убыли снизилось на 184,4 тыс. человек. Впервые за последние десятилетия в России произошло абсолютное сокращение числа жителей. Правда, миграция населения вносила свои изменения. В Чечне же в результате высокого естественного прироста вплоть до 1994 г. численность населения республики непрерывно увеличивалась, несмотря на протекавшие миграционные процессы. Эти позитивные тенденции в республике одновременно сталкивались с социальными проблемами, так как Чечня отличилась низким уровнем вовлечения трудоспособного населения в общественное хозяйство. Безусловно, в 90-е годы ситуация менялась вследствие политических и экономических преобразований на постсоветском пространстве. Значительно трансформировался характер миграционных процессов, изменилась интенсивность и направленности миграции. Нынешнее состояние миграционных процессов непосредственно связано с прошедшей российско-чеченской войной, а также подвержено влиянию общественно-политических изменений, происходящих в обществе. Неопределенность официального политического статуса Чеченской Республики, развал экономики, сохранение напряженной криминальной обстановки обуславливают усиление оттока из республики не только так называемого русскоязычного населения. Эта тенденция, очевидно, будет нарастать и иметь самые неблагоприятные последствия, учитывая неготовность властей контролировать данные процессы. Самые сильные изменения в количественный и качественный состав населения Чеченской Республики внесла, безусловно, прошедшая война. Так, по отдельным оценкам с конца 1994 г. погибло до 100 тыс. граждан республики. Одновременно в республику не вернется 150-200 тыс. беженцев.

Характеристика социально-экономического развития республики была бы недостаточной без оценки экологической обстановки. Следует иметь в виду, что состояние окружающей среды в Чечне накануне войны было близко к критическому. Выбросы вредных веществ в атмосферный воздух от стационарных источников в г. Грозном в 1990 г. составили 238,3 тыс. т. или почти 600 кг. на одного горожанина. При этом улавливание (обезвреживание) вредных веществ, отходящих от стационарных источников загрязнения атмосферного воздуха, в процентах от общего количества составляло лишь 46%. Современное состояние экологии в Чечне, и прежде всего в Грозном, можно характеризовать, как экологическую катастрофу. Различные факторы и каждый из них в разной степени влияют на характер взаимоотношений России и Чечни, которые во многом определили степень обозначенных проблем. Таковыми являются геополитические, экономические и этнодемографические факторы. Каждый из этих факторов сыграл определенную роль в возникновении и военного конфликта между Россией и Чечней. Геополитическое значение Чечни для России выросло с конца 1991 г. после распада СССР. Если Россия и смогла бы наравне с собой терпеть Чечню, как один из субъектов в границах единого СССР, то она никак не захотела иметь по соседству еще одно государство. Одновременно для России принципиально важным оказалось иметь государственную границу с кавказскими республиками по Главному Кавказскому хребту. Экономические интересы России в Чечне с конца прошлого века определялись наличием в республике нефти, которая весьма высокого качества. Вместе с тем, в Чечне наблюдается ежегодное падение общего уровня добычи нефти, и в последние годы это уже не превышало 1% российской добычи. Однако удельный вес в кавказских объемах остается еще достаточно высоким. Несмотря на то, что промышленный, и прежде всего нефтяной, потенциал республики еще достаточно велик для удовлетворения нужд самой Чечни, в целом нефтяной комплекс Чечни в его нынешнем состоянии (в довоенный период и тем более в послевоенный) не является фактором, вынуждающим Россию видеть в этом свои главные экономические интересы. Более важное значение для России имеет наличие в Чечне разветвленного транспортного узла. Транспортная инфраструктура один из важнейших и самых уязвимых стратегических компонентов хозяйственного комплекса России в кавказском регионе. По чеченской земле проходят железнодорожная и автомагистраль Ростов-Баку (М - 29), при этом железнодорожная магистраль имеет две ветки: Прохладный - Моздок - Гудермес - Хасавюрт и Прохладный - Беслан - Грозный - Гудермес - Хасавюрт. Первая ветка сопровождается автодорогой второго порядка и основной транспортной ЛЭП и имеет протяженность 125 км по территории Чечни. Вторая ветка сопровождается основной автомагистралью, здесь выше грузо- и пассажирская напряженность. Помимо Грозного, как видно, стратегическое значение для Чечни, а следовательно, и для России имеет Гудермес. Через этот город проходит также отрезок железной дороги из Азербайджана в Россию вдоль Каспийского моря. Эта ветка Кизляр - Гудермес - Хасавюрт имеет протяженность по территории Чечни 120 км. Эти магистрали, а также нефтепровод Баку-Новороссийск, трассы газопроводов и другие коммуникации имеют стратегическое значение не только для Чечни и России, но и для кавказских государств. Особое значение приобрел нефтепровод Баку-Новороссийск в связи с заключением контракта по освоению трех азербайджанских месторождений в открытом море в районе Нефтяных Камней, где планируется добыть за тридцать лет свыше 500 млн. т нефти. Реализация этого проекта идет сегодня полным ходом, хотя имеются и проблемы в его осуществлении. В ходе реализации этого проекта Россия имеет целью обеспечить свой контроль за нефтепроводом и, следовательно, возможность блокировать перевозку нефти при осложнении международного положения. В связи с этим стратегические интересы России в Чечне сильно усиливаются, так как наличие готовой трассы Баку-Новороссийск ускоряет процесс транспортировки нефти и получения дополнительных инвестиций для осуществления всего проекта. Этот вариант в полной мере удовлетворяет и Чечню. Здесь российские и чеченские интересы совпадают. Однако, Россия и Чечня оказываются не в состоянии в полной мере осуществлять контроль за бесперебойным функционированием данного трубопровода.

Чечня имела немалые шансы занять ключевые позиции в отношении предполагаемых трасс нефтепроводов, которые могут пройти от огромных нефтяных месторождений Казахстана и мощных газовых месторождений Туркменистана. Тем самым, реализация этих международных проектов по транспортировке нефти и газа из месторождений выше обозначенных государств через Кавказ в Европу резко усиливала геостратегические позиции Чечни и служили бы ей рычагом экономической политики на Кавказе. Участие Чечни в этом проекте носило бы не только коммерческий, но и геостратегический интерес. Россия, предполагая, что в случае признания независимости Чечни, ей придется считаться с этим фактором, что никак не отвечает ее интересам на Кавказе, или строить свои собственные магистрали в обход Чечни, что потребует гигантских финансовых ресурсов и достаточно продолжительного времени, избрала путь военной экспансии с целью пресечения, на ее взгляд, сепаратистских устремлений Чечни, а фактически для укрепления своих стратегических интересов на Кавказе. К моменту провозглашения своей независимости Чечня по своему социально-экономическому развитию имела самые худшие показатели из всех регионов России. В последующие годы правительству Чечни не удалось оздоровить экономику республики и трудно себе представить, что гуманитарные мотивы легли в основу политики России по отношению к Чечне, приведшие к войне, неоправданным человеческим жертвам (если вообще такие жертвы могут быть оправданы), потери огромных материальных, финансовых, трудовых ресурсов. Этнодемографический фактор, безусловно, также мог бы присутствовать в желании России удержать Чечню в своем составе. Однако этот фактор в меньшей степени имел значение для России, тому подтверждением являются последствия для русских в ходе военны. На конец 1991 г. вне России оказалось свыше 25 млн. русских, или 1/6 всех русских - граждан СССР. Учитывая этот фактор, трудно допустить, что судьба 300 тыс. русских в Чечне была для России ближе, чем участь русских в государствах СНГ и стран Балтии. И надо иметь в виду, что отъезд русских из Чечни во многом был связан не с дискриминацией, а носил чисто экономический характер. Аналогичные мотивы имел выезд в те же годы чеченцев. Другое дело, что Россия всегда заинтересована в присутствии русских в любом регионе бывшего СССР, чтобы через них усиливать свое влияние и отстаивать свои интересы. Таковыми являются основные факторы, побудившие Россию развязать войну на Кавказе с целью пресечения провозглашенной независимости Чечни. Геополитические предпосылки сецессии являются главенствующими в отношениях Чечни и России и имеют приоритет над экономическими и этнодемографическими факторами.

Рассмотрим и некоторые другие факторы, влияние которых также имеет определенное значение в стремлении Чечни приобрести свою независимость. До конца 1991 г. говорить об уровне российско-чеченских экономических отношений не приходилось и в этом контексте этот вопрос не ставился, так как бывшая Чечено-Ингушетия являлась субъектом РСФСР. Однако по той экономической политике, которая проводилась российским центром по отношению к Чечено-Ингушетии, можно судить о том, насколько были обеспечены экономические интересы Чечни. Несмотря на то, что размеры произведенного национального дохода Чечено-Ингушетии превышали сумму фонда накопления и фонда потребления, другими словами, развитие народного хозяйства и социально-культурное строительство республики осуществлялось на собственной экономической основе, уровень экономического развития свидетельствовал об отставании по сравнению с другими субъектами РФ. Характерная особенность развития экономики республики, как отмечалось ранее, - ее монопрофильная специализация - нефтяная промышленность, где одним из негативных явлений остается диспропорция между нефтедобывающей и нефтеперерабатывающей отраслями. Серьезным недостатком в развитии производительных сил Чечни является чрезмерная концентрация промышленности в городе Грозном. Вследствие этого образовался большой разрыв между уровнем промышленного производства Грозного и другими городами Чечни. В целом, ведомственный диктат центра, который не учитывал интересы национально-государственных образований, привел к тому, что Чечено-Ингушетия имела один из самых низких показателей в России по уровню социального развития. Следствием такой политики явился, к примеру, высокий коэффициент детской смертности в республике, значительно превышавший среднероссийский показатель. При этом в республике этот коэффициент неуклонно рос, в то время как по России наблюдалась тенденция к снижению.

Сложившееся состояние социально-экономического развития Чечни являлось закономерным результатом экономической политики российского центра, подхода к ней, как к сырьевой зоне, отсутствия должного внимания к развитию социально-культурной сферы, которые сформировали в конечном счете специфические особенности экономики Чечни в период декларации ее политической независимости. Все это являлось социально-экономической средой, отделяющей Чечню от России. В условиях тоталитарной системы вопрос об экономической и национальной самостоятельности Чечни вообще не мог быть поставлен в явном виде, и все усилия национальной самозащиты сосредотачивались на культурно-языковом уровне, на борьбе за выживание национальной культуры, литературы, языка. Возникновение национальных движений в разные периоды лишний раз подтверждало, что в общественном сознании идеи восстановления справедливости по отношению к своему народу всегда присутствовали. В связи с этим, включая и вопросы экономической ситуации в Чечне, характер и особенности дальнейшего развития чеченского общества могли бы зависеть от степени решения проблем реабилитации репрессированных народов. Однако Закон "О реабилитации репрессированных народов" не разрешил ни один из вопросов, которые могли бы сыграть на улучшение общественно-политической обстановки в республике.

Этнополитический фактор принципиален в связи с тем, что некоторыми российскими политиками ставится задача отсечения отдельных районов от Чечни под предлогом того, что эти земли являются исконно казачьими. Стал возникать вопрос о том, кто более "исконный" житель на данной территории. При этом забывают, что эти земли были заселены казаками после вытеснения чеченцев в ходе экспансии России против кавказских народов. Одновременно на этнополитическую ситуацию в Чечне в настоящее время влияет и попытка российских властей разрешить осетино-ингушский конфликт, в основе которого лежит возврат ингушских земель, путем создания Республики Ингушетия с включением в ее состав чеченских земель. Все это, безусловно, может привести к межэтническим конфликтам, чего до сих пор, несмотря на российско-чеченскую войну, в республике не наблюдалось. В ходе российско-чеченской войны республику покинуло свыше 500 тыс. человек. При этом надо иметь в виду, что возврат русских практически нереален. Это связано с тем, что многим просто некуда возвращаться, и, во-вторых, к сожалению, с усилением криминальной обстановки в республике. Военная авантюра России способствует тому, что Чечня фактически превращается в мононациональную республику. Предположения о возможности развития ситуации в таком направлении после окончания войны делалось и ранее3. После возвращения беженцев и стабилизации общественно - политической ситуации чеченцы будут составлять 85-90% от общей численности населения Чечни. Тем самым, моноэтническому государству будет легче отстоять свою независимость. Такова природа сецессионного конфликта между Чечней и Россией. Сменятся президенты, поменяется власть, но желание России удержать Чечню и желание Чечни не быть в ее составе останутся. И чем дольше будет длиться это противостояние, тем сильнее это будет являться дестабилизирующим фактором чеченского общества, да и российского тоже. Многие российские политики считали, что Россия могла выиграть эту войну, как войну справедливую. Но со стороны России война с Чечней не могла быть справедливой, хотя и объяви ее как войну против существовавшего режима и за народ Чечни. Крайняя несправедливость этой войны проявилась в особой жестокости военных по отношению к чеченцам, и наоборот, терпимость и отсутствие злобы, особенно на первом этапе войны, чеченцев к российским военнослужащим, не говоря уже об отношении к мирным русским гражданам Чечни. Это объяснялось тем, что российские военные, не знающие язык, культуру, традиции чеченцев, их менталитет, шли воевать со сформированным официальной пропагандой мнением, что чеченцы-бандиты, которых необходимо уничтожать. Они бомбили чужие для них города и села. С другой стороны, чеченцы, знавшие язык и культуру русских, понимали, что русский народ и российская власть нетождественны, что военные являются исполнителями воли своего политического руководства4. Всем сегодня ясно, что Чечня воевала за свою независимость, свободу, за право народа самому определять свое место в мировом сообществе. Определяя же реальные интересы России в Чечне, есть опасение, что ей скорее нужна территория Чечни, но не нужны чеченцы. Понимая, что Чечню не сохранить, отдельные политики уже предлагали поделить ее. Однако всем надо помнить, что история этого края имеет древние корни, есть и история доколониальной Чечни, где ее территория не ограничивалась горной частью. Главный изъян российской политики в Чечне - это то, что они в упор не хотят видеть чеченцев. Тому подтверждением являлись и голоса российских политиков не тратить деньги на Чечню, а заниматься строительством жилья для русских в России, хотя и на эти цели российский бюджет не располагал средствами. Любая война имеет свойство кончаться миром. Вопрос состоит лишь в том, насколько долго продлится этот мир. Перерастание вялотекущей войны в активную фазу вызывает опасение, что на карту уже ставится судьба целого чеченского этноса. Сохранение опасности провоцируется и тем, что российские власти пытаются разделить чеченский народ на сторонников независимости Чечни и оппозиционеров. Причем, пытаются это сделать противопоставлением кланов и тейпов. В последнее время особый акцент в расколе нации приобретает религиозный фактор. Чеченцев пытаются заставить заняться выяснением отношений между собой. В ходе политической борьбы, которая перешла в военное противостояние России и Чечни, российское общество разделилось на тех, кто считает, что Чечня должна быть суверенным государством, субъектом международного права и теми, кто считает Чечню субъектом РФ. Другого варианта просто не существует, как бы разные политические деятели не "упражнялись" в названиях по поводу передачи различных полномочий, чтобы воспрепятствовать государственности Чечни и сохранить целостность России в нынешних ее границах. Более того, многие россияне склонны считать Чечню враждебным государством. Показательны в этом плане данные опроса молодежи (от 17 до 26 лет) и людей старшего возраста (от 40 до 60 лет) в 14 регионах России. При том, что существенно сократился список народов и государств, которые относятся россиянами к "враждебным", Чечня среди враждебных государств оказалась у молодежи на втором месте (13,1 %) после США (16,9 %), а у людей старшего возраста на четвертом месте (8,5 %) после США (24,0 %), Японии (10,1 %) и государств Балтии (9,0 %)5. Следует заметить, что Чечня заведомо признается государством и, благодаря усилиям политиков, оно отнесено россиянами в разряд враждебных. Окончание российско-чеченской войны (1994-1996 гг.), к сожалению, не внесло ясности в государственно-политические отношения между Чечней и Россией. На нынешнем этапе наблюдается осложнение в российско-чеченском переговорном процессе. Прослеживается тенденция превращения переговоров в кампанию России по изоляции Чечни от остального мира. После окончания российско-чеченской войны в республике состоялись демократические выборы Президента и Парламента Чеченской Республики Ичкерия. Вновь избранная власть получила в наследство искалеченные судьбы людей, разрушенную экономику, уничтоженные города и села, беспрецедентный уровень преступности. И этой власти надо вести переговоры с теми, кто способствовал получению этого "богатого" наследства. Подписание 12 мая 1997 года Договора "О мире и принципах взаимоотношений Российской Федерации и Чеченской Республики Ичкерия" вселяло определенные надежды на прекращение противостояния, снятия напряженности, оздоровления политического и морального климата в отношениях договаривающихся сторон. Однако последующее развитие событий свидетельствует о разных подходах каждой из сторон в оценке сложившей ситуации. Российское руководство после некоторой паузы настойчиво начало заявлять, что оно рассматривает Чечню только как субъект Федерации и видит необходимость заключения договора о взаимном делегировании полномочий. Одновременно чеченское руководство никогда не уставало заявлять, что оно видит свою республику только как суверенное, независимое государство и считает необходимым заключение договора о добрососедстве и сотрудничестве с установлением дипломатических и консульских отношений с РФ и другими государствами. Более чем парадоксальными выглядят заявления отдельных российских политиков о том, что народ Чечни "жаждет" быть в составе России и, голосуя за президента Чечни Масхадова, граждане республики голосовали за то, чтобы быть вместе с Россией. Такое видение желания Чечни остаться в составе России смахивает на концепцию "добровольного вхождения Чечни в состав России". На этом фоне утопическим выглядит стремление предоставить максимум свободы, максимум независимости Чечни, но только в составе России. Россия оказалась не в состоянии спрогнозировать не только последствия российско-чеченского конфликта, но впоследствии осуществить краткосрочные и долгосрочные политические, экономические, правоохранительные мероприятия, чтобы в послевоенный период сохранить хотя бы минимальную стабильность в регионе. Причиной сложившейся ситуации является то, что внимание к деятельности по политическому урегулированию российско-чеченских отношений и поиску экономических возможностей восстановления разрушенного хозяйства Чечни всегда отодвигалось на второй план внутриполитическим и экономическим кризисом в самой России.

Разработка и реализация стратегии государственной политики в отношении Чеченской Республики с начала военного конфликта являлось прерогативой Совета безопасности России. Однако этой проблемой занимаются не только Совбез, но и правительство, которое разрабатывает свою собственную концепцию национальной политики России на Северном Кавказе, несмотря на то, что уже существует подобный документ, утвержденный Президентом России. Одновременно этим вопросом безуспешно занимаются и в обеих палатах Федерального Собрания РФ. Так Госдума принимала постановление "Об обстановке на Северном Кавказе" с определенными рекомендациями для Президента России по ведению переговорного процесса с Чечней. Считается, что реализация национальной политики возлагается на Миннац, но в практической плоскости по отношению к Чечне этим ведает МВД России. Одновременно, свое видение решения кавказских проблем имеют главы субъектов Российской Федерации. Отсутствие единства действий в координации деятельности федеральных органов власти и органов власти субъектов Федерации ведет лишь к обострению ситуации. Решению этих сложных вопросов не способствуют и частые смены российского правительства, которое принимаемые политические решения не подкрепляет действиями исполнительной власти. Более чем определенным для большинства политиков можно считать, что Чечня уже не субъект РФ, хотя еще и несуверенное государство. При этом самой России приходится вести диалог с Чечней, как с независимым государством, ибо взаимоотношения центра и региона были утеряны еще в 1991 г. Признанием Россией де-факто статус Чечни, как независимого государства, являются как российско-чеченская война, так и нынешняя политика России на Кавказе, в том числе и заявления о моральной и политической изоляции Чечни в совокупности с экономической блокадой. В настоящее время подтверждением данного тезиса являются и последние заявления российского руководства об агрессии со стороны Чечни в связи с событиями в Дагестане. Это лишний раз подтверждает, что основным препятствием в урегулировании российско-чеченских взаимоотношений является нерешенность политического вопроса, т. е. вопроса о статусе Чечни. В отличие от России, Чечня, несмотря на то, что, еще не разобралась с внутренним обустройством, давно определилась со своим политическим статусом и в уровне взаимоотношений с сопредельной стороной. Многие российские политики считают, что причиной ныне возникающих разногласий и непонимания между Россией и Чечней является "двойной стандарт" Хасавюртовского соглашения и зафиксированный в этом документе "отложенный статус Чечни", который каждой из сторон трактуется по-своему. Представляется, что такое понимание причин разногласий есть не что иное, как нежелание разрешить проблему.

Во-первых, дело в том, что Россия не может избавиться от стереотипа в отношении Чечни. Российская власть в определении "нынешнего реального статуса Чечни как своего рода заповедника российской и международной преступности, как фактического криминального центра Северного Кавказа, да и всего юга России (включая наркобизнес, торговлю оружием и даже людьми)"6, ушла недалеко от определений советской власти, которая давала чеченскому народу в годы депортации (1944-1957 гг.) и царской власти - в годы Кавказской войны (1816-1859 гг.). Во-вторых, причина провала в современных российско-чеченских отношениях - это попытка увязать финансовое, экономическое, социальное, гуманитарное, военное и, наконец, политическое сотрудничество с Чеченской Республикой с попыткой вынудить признать последнюю в своей субъектности в составе Российской Федерации. В-третьих, желание российской стороны уйти от сути проблемы и перевести вопросы урегулирования из политической сферы в плоскость экономических отношений. В-четвертых, после потери полного контроля над территорией республики, развала экономики и социальной инфраструктуры, в условиях, когда акценты во взаимоотношениях расставила российско-чеченская война (1994-1996 гг.), Россия пытается предоставить Чеченской Республике самую широкую автономию на основе принципа сохранения территориальной целостности российского государства. В данном случае не учитываются объективные обстоятельства, которые не позволяют реализовать данный принцип. В-пятых, признание независимости Чечни или отделение от России не означает распад последнего, как государственного образования, а признается лишь факт несостоявшегося государства в определенных границах после подписания Беловежских соглашений. В-шестых, Россия не в состоянии или считает невозможным, признав независимость Чечни, отстаивать свои интересы на Кавказе через интеграцию - экономическую, политическую, военную, информационную - с сохранением своего суверенитета каждым государством, как это делается в современном мире. Россия теряет Кавказ не из-за того, что появились такие государства, как Азербайджан, Грузия, Армения, а ввиду отсутствия взаимопонимания с этими странами и понимания собственной роли в этом регионе.

Россия должна определиться, что для нее важнее: иллюзия субъектности Чечни в Федерации с сохранением очага напряженности с эскалацией военных действий не только в этой республике, но и на всем Кавказе или наличие стратегического партнера, в лице Чеченского государства, политика которого учитывала бы российские приоритеты на Кавказе. Новая геополитическая обстановка на Кавказе в полной мере зависит от стабильности и предсказуемости во взаимоотношениях России и Чечни. В этих условиях нельзя не учитывать, что Чечня в прямой или косвенной форме не останется безучастной при усилении напряженности и конфликтности в регионе, особенно, если это будет касаться Ингушетии и Дагестана. Тому подтверждением являются и нынешние события в Дагестане. В связи с этим небезосновательны амбиции чеченских политиков и военных в их желании влиять и участвовать в событиях, происходящих на Кавказе, хотя цели могут быть у них и разные. Тем сильнее будут позиции Чечни на Кавказе, насколько неконструктивна будет политика России в этом регионе. Для самой Чечни, помимо признания независимости со стороны России и других стран, принципиально важно, какой установится режим государственного управления, насколько правовой характер приобретает деятельность государственных органов, обеспеченность демократических прав и свобод граждан республики. Эта сторона должна быть важна и для России. Российским политикам необходимо обратить внимание на сущностную сторону чеченского государства, а не гадать является ли еще Чечня субъектом России или уже нет. Перспектива создания Чеченского исламского государства является сильным раздражителем для России, однако это вполне оправданная мера для чеченских властей на этапе сложных последствий прошедшей российско-чеченской войны. Одновременно это могло бы служить и фактором достижения консолидации всего чеченского общества. Вместе с тем, в случае отсутствия определенности во взаимоотношениях России и Чечни есть опасность исламизации республики, как определенная цель в противовес российской политики. В то же время это может для определенных властвующих группировок в Чечне быть и средством удержания власти и достижения личных интересов. В российской политике должно возобладать осознание того, что с Чечней нельзя разговаривать, как с субъектом РФ, если даже они не готовы воспринимать ее, как независимое государство. Российское руководство должно ставить вопрос о возможности признания независимости Чечни, но при каких условиях. В то же время Чечня, в случае ее признания Россией, должна взять на себя определенные обязательства по учету стратегических интересов России на Кавказе. Вместо таких подходов Россия продолжает удерживать Чечню в неопределенном состоянии, а Чечня, в свою очередь, делая серьезные ошибки и просчеты, болезненно для своего народа пробивает дорогу к своей государственности. Не только Россия, но и другие страны в различных регионах сталкиваются с трудностями решения подобных государственно-правовых проблем, в ряде случаев они выходят за рамки национальных границ и квалифицируются как реальная угроза международной безопасности и стабильности, подтверждением тому являются события в Югославии. Россия не может позволить такое развитие событий. Президент Чечни А. Масхадов также заявлял, что разрастание конфликта не в интересах российского и чеченского народов.

Безусловно, чеченская сторона сложный партнер в переговорах, тому есть объективные и субъективные причины. Однако есть уверенность, что Чечня не заинтересована быть очагом геополитической нестабильности на Кавказе, она "устала" от потрясений и неопределенностей. При всей сложности внутриполитической ситуации в Чечне у России не такой большой выбор партнеров на переговорах. Таковыми могут быть нынешний Президент Чечни и его сторонники, которые стремятся добиться признания независимости Чечни в рамках Хасавюртовского соглашения, и, при определенных обстоятельствах, его оппоненты, ставящие перед собой в качестве цели не просто независимость Чечни от России, а борьбу против России с вовлечением сопредельных регионов. Российское руководство не может ограничиваться одними заявлениями, что поддерживало, поддерживает и будет поддерживать законно избранного президента Чечни Аслана Масхадова, а должно вести реальные переговоры о принципах взаимоотношений в рамках нового политического статуса Чеченской Республики. Чеченская сторона, в свою очередь, не может иметь на переговорах постоянно меняющихся партнеров, которые вырабатывают свои действия в администрации президента и правительства России параллельно и независимо друг от друга, без соответствующей координации своей политики. Для достижения политического согласия и позитивных результатов Россия и Чечня обязаны исходить из того, что их действия должны быть направлены на то, чтобы содействовать стабильному и безопасному развитию Кавказа и превращению его в регион взаимовыгодного экономического сотрудничества. Исходя из этого, обе стороны на основе Хасавюртовского соглашения от 31 августа 1996 года и договора "О мире и принципах взаимоотношений Российской Федерации и Чеченской Республики Ичкерия" от 12 мая 1997 года должны немедленно приступить к переговорам.

Для разрешения существующего конфликта между Россией и Чечней без референдума не обойтись. Об этом доводилось говорить и в начале развития конфликта и после окончания российско-чеченской войны7, однако ни одна из сторон даже не ставит этот вопрос в такой плоскости. Референдум должен проходить не в отдельно взятых районах, как в свое время предлагали отдельные российские политики, а на всей территории Чечни. И российская, и чеченская стороны должны понять, что проведение референдума с очень простым вопросом: "Хотите ли вы, чтобы Чечня была в составе России" и есть тот компромисс в их упорстве не уступать по вопросу о статусе Чечни. Итогами референдума должны руководствоваться в дальнейшем Президент-Парламент Чечни и Президент-Парламент России. Безусловно, референдум должен проводиться под непосредственным контролем международных организаций, и прежде всего, наблюдателей ООН. Нынешняя попытка Чечни восстановить свою государственность (не без помощи России) превратила ее в зону гуманитарной катастрофы. Одновременно сама Чечня стала фактором региональной безопасности, очагом геополитической нестабильности, из которой исходит угроза гуманитарной безопасности не только для России, но и других кавказских государств. Таким образом, наибольшую опасность в обострении проблем региональной безопасности, усилении негативных тенденций, что в конечном счете угрожает национальной безопасности чеченского общества, представляют неадекватность действий, принимаемых по отношению к Чечне и в самой Чечне в процессе формирования общества в новых исторических условиях. К числу значимых угроз национальной безопасности и проблем формирования гражданского общества можно отнести в области политических отношений:

- двойственность нынешнего политического статуса Чеченской Республики, - непризнание Россией и мировым сообществом статуса Чечни, как независимого государства, - неопределенность государственно-политического устройства, незавершенность создания и нестабильность государственных институтов власти, отсутствие законодательной базы, регламентирующие их деятельность, - возможные территориальные претензии, - противостояние различных политических сил и группировок, в экономической области и в области социальных отношений: - разрушенное хозяйство и отсутствие средств на его восстановление, - разрыв межхозяйственных связей, изоляция экономики республики от сопредельных территорий - социальное расслоение общества, формирование многочисленных маргинальных групп, - высокий уровень преступности, низкий уровень защищенности граждан, сращивание криминальных структур с чиновниками российских и чеченских государственных органов, контроль криминальными структурами определенной части производства, - усиливающийся поток миграции, отсутствие механизмов упорядочения миграционных процессов, - рост смертности населения, снижение уровня и качества жизни граждан, нерешенность демографических проблем, в военной области: - вероятность внешней военной угрозы, направленной на подрыв государственного суверенитета республики, - втягивание и участие вооруженных формирований в локальные конфликты вне территории республики, - наличие неконтролируемых вооруженных формирований, дестабилизация общественного порядка (совершение террористических актов, захват заложников и т. д.), - тотальная милитаризация граждан республики и отсутствие законов, регламентирующих ношение и хранение оружия, - отсутствие механизмов действенного политического и гражданского контроля за деятельностью силовых структур, - углубляющийся разрыв между потребностями вооруженных формирований (законными и незаконными) и экономическими возможностями республики, в информационной области: - дезинформация по отношению к Чечне для воздействия на общественное мнение и на принятие решений в государственных органах и в политических кругах России, - отсутствие свободного доступа средств массовой информации на территорию республики для объективного освещения происходящих общественных процессов, - однобокое развитие информационных систем, изоляция от международного информационного обмена, в экологической области: - рост масштабов и вредных последствий техногенного влияния, - неблагополучное состояние природной среды, - наличие мест захоронения отходов вредных производств, в том числе радиоактивных материалов, ядовитых химических и других высокотоксичных и опасных для окружающей среды материалов и веществ.

Проблемы национальной безопасности, политической и экономической стабильности в Чечне находятся, на наш взгляд, в непосредственной зависимости от признания со стороны России бывшей ее автономии. Исламское государство - не самоцель для чеченского народа. Ключевой проблемой является построение правового государства, отвечающего ментальности чеченского народа. В условиях перехода к гражданскому обществу при наличии внешней угрозы выбор между светским или исламским государственным устройством явно будет тяготеть ко второму. Наличие внешней угрозы одновременно ограничивает желание и возможности властей Чечни вести борьбу с неконтролируемыми вооруженными формированиями, так как последние являются потенциальными защитниками государственного суверенитета республики. В условиях отсутствия политического признания чеченские власти не могут искать поддержки со стороны российских властей в борьбе с преступностью, в том числе с терроризмом и захватами заложников, в виду того, что это будет расцениваться, как сговор с недавними врагами прошедшей войны. Все это осложняет не только решение вопросов стабильности чеченского общества, но и региональной безопасности. Определение политических, экономических, правовых, административных регуляторов, обеспечивающие создание такой социально-экономической среды, которая необходима для формирования эффективной системы хозяйствования и поднятия уровня благосостояния граждан, адекватной закономерностям рыночных отношений и становления государственности Чеченской Республики, остается приоритетной задачей на сегодняшний день. Урегулирование российско-чеченского конфликта возможно лишь в случае признания Россией неотъемлемого права народа Чечни на самоопределение, государственность и учета Чечней стратегических интересов России на Кавказе. Стабильные взаимовыгодные отношения Российской Федерации и Чеченской Республики возможны лишь в том случае, если учитываются взаимные интересы сторон. Россия и Чечня стоят перед историческим выбором, который в дальнейшем будет являться фактором региональной безопасности.   1 Большая Советская Энциклопедия. М. 1934. 2 Цакаев А. Х. Государственное регулирование экономики национально-территориальных образований. М.: Академия народного хозяйства при Правительстве РФ. 1998. 3 Warreport. February-March 1998. № 58. 4 Всеми имеющимися средствами… Операция МВД РФ в селе Самашки 7-8 апреля 1995 г. М. 1995; Материалы опроса свидетелей. Общественный фонд “Гласность”. М. 1996. 5 Независимое военное обозрение. 1999 г. №13. 6 Независимая газета. 1999. 12 февраль. 7 Северный Кавказ - Закавказье: проблемы стабильности и перспективы развития. Материалы международной конференции. 24-26 октября 1997 г. Сочи.

Чеченский кризис, враги России и возрождение русского народа

 

Конфликт в Чечне еще далек от своего завершения, однако некоторые выводы из происходящего можно сделать уже сейчас. Впрочем, каких-либо сенсаций мы не обещаем: чеченские события лишь наглядно продемонстрировали то, о чем давно уже говорили русские националисты.

А говорили они, например, о том, что против России и русских давно уже ведется самая настоящая, "горячая" война - с убитыми, раненными, обездоленными, потерявшими дом и родных. Имеется множество неопровержимых фактов, свидетельствующих о геноциде, развернутом чеченцами против русского населения Чечни. Можно добавить, что, по данным руководства Терского Казачьего Войска, за последние пять лет чеченскими бандитами истреблено более 35 тысяч человек, значительная часть которых - русские ("Русский Вестник", 1994, №45-52). Можно было замалчивать эти факты, можно было изображать их "отдельными досадными недоразумениями", но теперь уже против России ведется такая война, что не скроешь - с применением танков, БТРов, реактивной артиллерии и многотысячных, организованных и сколоченных, воинских формирований.

Теперь видно также, что войну с Россией ведет не просто "преступное руководство Чечни" и что фразой "преступность безнациональна" здесь не отделаться. Равно как и избитыми рассуждениями о "безответственных политиках" и их "амбициях", из-за которых страдает "простой народ". В том-то и состоит суровая правда жизни, что с Российской армией воюет значительная часть чеченского народа. И воюет она сознательно, ибо знает, что защищает. А защищает она не просто свою "свободу", а свободу жить за счет русских, свободу безнаказанно грабить, унижать и убивать русских. "...Мы должны учитывать, - справедливо замечал начальник Центра общественных связей ФСК России генерал А. Михайлов, - что население в Чечне уже во многом криминализовано. То есть люди отучились работать и привыкли только воевать" ("Московский комсомолец", 7 декабря 1994). Можно сколько угодно лить слезы по поводу участи "ни в чем не повинный мирных жителей Чечни", но у "ни в чем не повинных мирных жителей" не бывает в селах столько оружия, что изымать его приходится целой роте десантников. И танки в амбарах и гаражах у мирных жителей тоже не стоят. Нужно отдать себе отчет в простой истине: это оружие, эти танки не пущены "мирными жителями" в ход против русских только потому, что Российская Армия не дала им такой возможности.

Тем, кто обвинит нас в клевете на чеченский народ, напомним, что каждый раз, когда в России ослабевала центральная власть, чеченцы, подобно волкам, бросались рвать и грабить Россию. Так было в XVIII - начале XIX века, когда Чечня жила за счет грабежа соседей, в том числе и русских терских казаков. Так было и в 1877 году, когда чеченцы воспользовались начавшейся русско-турецкой войной, чтобы поднять антирусское восстание. Так было и в 1917-1919 годах, когда развал России большевиками позволил чеченцам жечь терские станицы и грабить русское население. Так было и в 1942 году, когда приближение немецких войск к предгорьям Кавказа послужило для чеченцев сигналом к мятежу и образованию банд, орудовавших в тылу нашей армии. Так было и в 1991-1994 годах.

Но мы видим также, что Российская Армия способна положить конец этим бесчинствам. Нас пугают, что "российским военным придется уничтожить всех чеченцев", что "даже один уцелевший чеченец будет мстить за гибель своего народа" ("Аргументы и факты", 1994, №49). Однако жизнь уже опровергла эту выдумку пособников Дудаева: в занятых Российской Армией районах Чечни, конечно, случается всякое, но о партизанской войне - да еще до последнего человека - речи нет. И не может быть, ибо значительная часть чеченцев издавна покоряется силе, которая в этих районах теперь не на их стороне; изуверствовать же они привыкли только над слабыми. "Живущий в Мюнхене писатель Владимир Войнович" лжет, утверждая, что "когда начинают говорить танки, проблема, которую они пытаются решить, становится неразрешимой. Это история уже много раз нам показала" ("Аргументы и факты", 1994, №50). Не знаем, что показала история "живущему в Мюнхене писателю", но нам, русским, она не раз демонстрировала обратное. И лучший тому пример - Чечня, которую именно мощь русского оружия и решительные действия генерала Н.И. Евдокимова заставили в 1857 -1858 годах покориться российской власти. "Трехдневный бой, происходивший на глазах всей Ичкерии, и большие потери, понесенные мятежниками, произвели огромное нравственное впечатление на население, убедившееся в невозможности дальнейшей борьбы с русскими и в том, что пора снисходительного к нему отношения миновала безвозвратно. Поворот к лучшему в настроении населения рельефно выразился в том, что, вслед за разбитием шайки Алибека, в отряд прибыли даргинцы и белгатоевцы с заявлением о прогнании партии имама и готовности выполнить все наши требования". А это уже эпизод из истории чеченского восстания 1877 года (Богуславский Л.А. История Апшеронского полка. Т.П. СПб., 1892. С.466-467)...

Лжет С. Ковалев, утверждающий, что "с Кавказом, как показывает история, генералы справляться не умеют" ("Труд", 14 декабря 1994). Опять-таки не знаем, что там показывает история Ковалеву, но имена генералов, справившихся с Кавказом, нам хорошо известны. Вот они (записывайте, гражданин Ковалев): Алексей Петрович Ермолов, Александр Иванович Барятинский, Николай Павлович Слепцов, Яков Петрович Бакланов - генералы Кавказской войны 1817-1864 годов. И мы уверены, что пройдет еще немного времени - и мы дополним этот список именами генералов Куликова, Бабичева и других военачальников Российской Армии. Подчеркнем еще раз: чеченский конфликт - это первый за последние годы удачный (пусть и не в такой степени, как хотелось бы) опыт защиты русских государственных и национальных интересов от посягательств наших обнаглевших соседей.

Чеченский конфликт высветил и еще одну сторону суровой правды жизни (о которой опять-таки не уставали напоминать русские националисты) - тот факт, что посягательства на территориальную целостность России стали уже повседневной реальностью. Ведь вот уже и "суверенная Чувашия" постановила, что не разрешит использовать своих призывников за приделами своей территории. А у президента Ингушетии Р. Аушева уже хватает наглости заявлять, что "Ингушетия - не проходной двор для карательных частей российской армии" ("Народная газета Московского региона", 15 декабря 1994). То есть, по Аушеву, территория России - не место для передвижения армии России?! Но и здесь все будет зависеть от успехов нашей армии в Чечне. Полная победа над Дудаевым лучше любых нот и предупреждений заставит шибко суверенных князьков помнить о том, на территории какого государства они проживают и жируют. (Кстати, треть территории нынешней Чечни - это исконно русские земли, отданные когда-то большевиками под чеченское иго). Некоторым, кажется, уже кое-что понятно. "Кавказские народы готовы объединиться для защиты Чечни", - заявил в середине декабря 1994 года прошедший в Назрани "съезд репрессированных народов" ("Вечерняя Москва", 14 декабря 1994). Прошло уже немало времени, а "объединения" что-то не видать - и причиной тому Российская Армия, показавшая, что шутить с любителями играть в абреков она не намерена.

Чеченский конфликт вновь подтвердил тезис русских националистов о готовящемся подчинении России создаваемому на наших глазах "мировому правительству". Иностранные политики и эмиссары международных организаций, указывавшие нам, как следует вести себя на нашей же собственной территории, признавали, что Чечня - это неотъемлемая часть России. И, тем не менее, указывали, считая себя вправе вмешиваться во внутренние дела суверенного государства. Ибо для мирового правительства, адептами которого являются эти деятели, границы и национальный суверенитет не будут означать ровным счетом ничего. Особенно в случае с нашей страной, этим кладезем сырьевых ресурсов, которых скоро перестанет хватать "мировому сообществу". Обкатка, опробование методов работы грядущего мирового правительства финансовых олигархов и происходит сейчас на "российском тренажере" под прикрытием лозунга о "правах человека", якобы нарушаемых Российской Армией в Чечне.

На примере чеченского кризиса мы еще и еще раз убеждаемся, что у России друзей нет, что трудностями России в любой момент готовы воспользоваться даже те, в ком едва теплится жизнь. Например, Азербайджан, терпящий поражение за поражением на армянском фронте, но все же посылающий своих боевиков на помощь Дудаеву. Или Эстония, которая за недостатком населения никак не может набрать армию больше, чем в два батальона, но которая все-таки не упускает случая лягнуть Россию, и из которой едут в Чечню женщины-снайперы убивать наших офицеров и солдат.

События в Чечне подтвердили прогноз русских националистов и относительно подлинной сущности тех, кто именует себя "оппозицией". Взяв сторону Дудаева, коммунисты в очередной раз доказали, что борются не с врагами России, а лично с Б. Ельциным, что на интересы России им наплевать. Впрочем, нет ничего удивительного в том, что В. Анпилов копирует своего кумира Ленина, призывавшего добиваться поражения своего правительства в Первой мировой войне. Правда, Ленин тогда вслух хоть Русскую армию не трогал...

Еще лучше, чем прежде, высветилось лицо и другого нашего внутреннего врага - изменнической прозападной интеллигенции. Символом ее отныне становится Сергей Ковалев - "правозащитник", демонстративно защищающий чеченцев и не защищающий русских (что совершенно неудивительно: зять г-на Ковалева - чеченец. Видимо, по этой же причине Ковалев со спокойной душой стал "заложником" у басаевских бандитов в городе Буденновске и тем самым помог головорезам избежать наказания - наверняка точно знал, что чеченцы своего не тронут). Министр обороны П.С. Грачев справедливо назвал этого гражданина "врагом России". Нам нечего прибавить к этой оценке, перед нами действительно эталон русофоба, на котором "пробы ставить негде". Однако деяния защитника чеченцев и ненавистника русских С. Ковалева или Анатолия Приставкина, призывающего поощрять дезертирство из Российской армии, - это лишь надводная, видимая часть айсберга подрывной деятельности интеллигенции. Невидимая же, точнее, не столь заметная (но именно поэтому и более опасная) часть - это развернутая прозападной интеллигенцией изощренная психологическая война против русского народа, против русского национального самосознания, против русского духа.

Если просмотреть демократическую прессу за декабрь 1994-го - февраль 1995 года, станет видно, как из русского народа стремятся вылепить быдло, аморфную биологическую массу, амеб, которых интересуют только цены на водку, "Санта Барбара" да личная жизнь Сергея Мавроди (или кого там еще). Мы нигде не встретим откровенных призывов типа: "Бей русских!" или "Защищай Дудаева!". Русофобы-журналисты действуют тоньше, они стремятся исподволь приучить народ к мысли, что честь Родины и Нации, территориальная целостность России, государственные и национальные интересы, национальная солидарность, само национальное чувство суть смешная и вредная ерунда, что все это имеет значение только для ненормальных. Дескать, банку пива у тебя чеченцы не отнимают, чего ж тебе еще надо? Пей и радуйся... Вот, например, пируэты самого способного из демократических газетиров - "московского комсомольца" А. Минкина. "Когда война, когда появилась, наконец, ОБЩЕНАЦИОНАЛЬНАЯ ЗАДАЧА, когда у России появился, наконец, реальный полу внешний враг, - человек превращается в ноль. В тот самый винтик, каким он был и в недавнюю эпоху". ("Московского комсомолец", 16 декабря 1994). Начато, как говорится, за здравие, а закончено за упокой - не сразу и осознаешь, что перед тобой классический образец приема, именуемого в логике и ораторском искусстве "подменой тезиса". Проще говоря, лжи. А вот пример более топорной русофобской работы: "Не знаю, как чеченцы, а русские, я лично уверен проголосуют в большинстве за суверенитет Чечни, даже не вспомнив о геополитических интересах России" ("Труд", 14 декабря 1994). Сергей Ковалев, автор этого пассажа, повидимому, уже решил, что дело сделано, что русские уже превратились в жвачное быдло, с которым церемониться больше нечего: я уверен и точка... Так же, наверное, считает и Джохар Дудаев, имевший наглость заявить, что "Чечня никогда не находилась в составе России" ("Аргументы и факты", 1994, №49).

Враги русского народа уже уверены, что русский народ стал ничего не соображающим стадом, которое проглотит любую ложь, любую мерзость и попросит еще... Но они в очередной раз выдают желаемое за действительное, ибо чеченский конфликт воочию показал, что Русский народ жив, дееспособен и может отстоять свои интересы, что Держава и Нация для него - не пустой звук. Мы видим это по тому, как держится в Чечне наша Российская, Русская Армия. "В Грозном я впервые встретил солдат, которые считают, что сначала надо "дожать" противника, победить, а уж потом ехать на "дембель", - пишет корреспондент "Комсомольской правды" А. Хохлов ("Комсомольская правда", 2 февраля 1995). Та же газета повествует о раненых солдатах-десантниках, отказавшихся выходить из боя, о русских офицерах, добровольцами вызывающихся на самые трудные и рискованные задания.

Честь и Слава этим людям, на деле доказавшим, что они являются цветом русской нации.

Да, война в Чечне - как и любая справедливая война - дала нашей армии возможность ощутить себя Армией, защитницей Родины и Нации, не зря евшей народный хлеб. Армия изведала естественное чувство ненависти к врагу, святое чувство мести за боль и обиды России, за погибших товарищей. В Чечне происходит возрождение Русской Армии - Хранительницы Русского Духа, гаранта существования Русского народа.

А это значит, что не за горами и возрождение Русского народа, Русское Национальное возрождение, что не за горами Слава России!

Вечная Слава погибшим за Россию! Слава Российской Армии! Слава России!

Природа и эволюция современного чеченского конфликта

СОДЕРЖАНИЕ:

-Природа чеченского кризиса.

-Борьба за нефть и передел собственности.

-Почему в Чечне оставили оружие.

-Чечня – жертва новой геостратегии.

-Цели военного конфликта.

-Хасавюртовские соглашения.

-Правление масхадовского режима.

-Чечня – база международного терроризма.

-Политика Кремля.

-Начало второй чеченской кампании.

-Последствия конфликта.

 

Природа чеченского конфликта  

Чеченский кризис - явление сложное, многофакторное. Многие из его составляющих сегодня пока еще трудно оценить объективно. Вообще у таких событий не может быть однозначного толкования, у каждого  его участника своя правда. Вместе с тем нынешняя степень изученности проблемы позволяет сделать ряд выводов. Августовские события  1991 г. в Москве, последовавший затем распад СССР, предоставили многонациональному народу ЧИР уникальный шанс сменить режим коммунистической бюрократии на демократическую систему власти конституционным путем, определить посредством референдума статус республики, найти приемлемую форму взаимоотношений с РФ, тем самым постепенно обрести реальную экономическую и политическую самостоятельность в рамках обновленной федерации.

Однако такой вариант решения  проблем власти и суверенитета,  предложенный демократической общественностью Чечни, не устраивал определенные политические силы в Москве и в самой республике. В результате Дудаев и силы, стоявшие за ним, сделав ставку на  капитал теневой экономики, радикализировав идею суверенитета,  при поддержке маргинальных слоев населения, захватили власть.

Для многих в Чечено-Ингушетии уже тогда было ясно, что курс на радикальную суверенизацию в условиях -отсутствия плебисцита,  со ставкой на силу, при низком уровне политической культуры властвующих элит и в России, и в Чечне, расколе чеченского общества по вопросу о путях самоопределения - неизбежно обернется очередной трагедией для чеченского народа. Так, к сожалению, и случилось.

Тезис о полной независимости Чечни –  обман, рассчитанный на непросвещенных людей. Более того, если говорить о жизненных интересах чеченского народа,  то он  заинтересован в сохранении единого с Россией политического, правового, экономического и культурного  пространства. Д. Дудаев, вопреки устоявшемуся мнению, прекрасно понимал, что Чечня немыслима вне России. Непримиримость Дудаева в вопросе о суверенитете была прикрытием для решения основной задачи - легитимизации своей власти. Однако Кремль упорно избегал прямых контактов с Дудаевым и убедил Ельцина  поддержать  оппозицию. Таким образом, война была заложена в чеченский сценарий изначально.

В чеченских событиях отразились противоречивые социально-экономические и политические процессы. С одной стороны, исторически обоснованное стремление чеченского народа к самоопределению, с другой – борьба социальных низов за равенство и социальную справедливость. Трагедия Чечни состоит в том, что на волне общедемократического и национального движения к власти прорвалась маргинальная элита. В результате под флагом идеи национального возрождения, суверенитета был совершен очередной передел власти и собственности в корпоративных интересах. Свергнув  власть коммунистической номенклатуры,  социальные низы вскоре стали жертвой новой власти – диктатуры постсоветской элиты, национальной по форме, антинародной, по сути. Таков итог, так называемой “чеченской революции”.

Чеченский кризис возник в результате внутричеченского раскола в подходах к проблемам власти и собственности. Лидеры отдельных кланов и политических элит Чечни, отказавшись действовать согласованно во имя высших интересов нации, спровоцировали этот раскол и упустили шанс создания в Чечне полиэтнического правового гражданского общества. Этим и воспользовались античеченские силы, спровоцировав военный конфликт. С момента захвата власти Дудаевым и начала внутричеченского противостояния на конфликт влияли два фактора – внешний и внутренний. Первый связан с проблемой самоопределения чеченского народа,  второй – с борьбой различных политических сил и кланов за власть и собственность в самой Чечне.

Перманентный геноцид чеченского народа в царское и советское время ослабил нацию, создав условия для утверждения власти клептократии; малочисленная интеллигенция оказалась не в состоянии предотвратить беду.

Чеченский кризис стал следствием незавершенности  процессов модернизации во всех областях жизни общества. Анализируя его следует иметь в виду: преобладание сельского населения,  деформированную социально-профессиональную структуру с преобладанием сферы услуг, отсутствие квалифицированных индустриальных рабочих и технической интеллигенции, низкий уровень образования, высокую детскую смертность и заболеваемость туберкулезом, высокий процент безработных и рекордное число ( до 100 тыс. в год) людей, занимающихся отхожими промыслами. Политическое недоверие советской системы к чеченцам отразилось и на формировании коммунистической номенклатуры из представителей коренных народов. Номенклатурная прослойка из числа чеченцев  была малочисленной, не успела пустить корни в обществе.

Псевдокультура периода вооруженного сопротивления не имеет ничего общего с традиционными нравственными устоями чеченского общества и предлагает весьма опасные по своим последствиям ориентиры: в частности, пренебрежительное отношение к труду и к накоплению личного и общественного богатства через честный труд. Криминальный способ наживы создал «новую элиту» из вчерашних маргиналов. Они стали основой режима власти национал-радикалов.

Большой урон традиционной культуре чеченцев нанесла пропаганда культа силы, национальной исключительности,  пренебрежительного отношения к другим народам, разжигание межэтнической ненависти. Официальная идеология аппелировала к самым низменным инстинктам. Сама власть благославила анархию и безответственность. Дудаевский период чеченской истории вновь продемонстрировал старую истину: уровень демократии не должен превышать уровень культуры.

Борьба за нефть и передел собственности  

Столкновение на уровне олигархических группировок и лоббирующих их интересы политических элит центра и ЧР, произошло прежде всего из-за нефти. К 1991 году ЧИР ежегодно добывала до 4,2 млн. тонн и перерабатывала 18 млн. тонн нефти в год.  По территории Чечни проходят важные нефте-газопроводы к портам Черного моря. Такой огромный нефтяной куш, ставший по существу (на тот момент) бесхозным, не мог не провоцировать схватку новых квазиэлит Москвы и Грозного. При этом следует иметь в виду, что нефть из других регионов России поступала в Грозный, перерабатывалась и реализовывалась вплоть до осени 1994 г. Доходы от операций с нефтью и нефтепродуктами в чеченском анклаве по  подсчетам специалистов составили миллионы долларов. Большая их часть осела  на счетах посреднических фирм, банков, отмывавших чеченские нефтедоллары.

Чеченский теневой капитал, быстро легализовавшись в начале 90-х годов, занял прочные позиции в Москве, Санкт-Петербурге, Киеве и других крупных городах СССР. Он стал серьезно теснить своих конкурентов в сфере спекулятивного банковского бизнеса, финансовых пирамид и приватизации. Ответной реакцией конкурентов стало вытеснение чеченских дельцов из  легального бизнеса в России и странах СНГ.

 Почему в Чечне оставили оружие  

В 1993 году в руках Дудаева оказалось 90% находившегося в Чечне оружия. То, что официально было оставлено в Чечне, только вершина айсберга. На самом деле у Дудаева было такое количество оружия, которым можно было вооружить  армию численностью  в 100 тыс. человек, в том числе - ракеты, танки, самолеты. Версия “дерзкого разграбления” военных арсеналов Чечни сомнительна. Другой версией может быть передача оружия из рук в руки за соответствующее вознаграждение. В любом случае, состоялась милитаризация Чечни. Кому-то это было выгодно: генералитету, оружейной мафии, политикам?…

Оружейный бизнес в Чечне оказался весьма выгодным делом. Он ускорил процесс создания  слоя «новых русских» и новой чеченской элиты. С другой стороны, милитаризация Чечни начала процесс самоистребления чеченского народа.

Чечня – и геостратегия  

В чеченском конфликте есть и геополитический фактор. Распад СССР не был конечной целью “холодной’’ войны. Идеологи “холодной’’ войны никогда  не скрывали своей заинтересованности в процессе дальнейшего расчленения России. Чеченский кризис с рецидивами взрывов  напряженности на Кавказе находился в центре внимания геополитических соперников России. Поэтому столь внушительной оказалась поддержка Запада и реакционных исламских кругов. В чеченском конфликте заинтересованы те, кто боится возрождения сильной, процветающей России.

Цели военного конфликта  

Режим Дудаева  превратил Чечню в своеобразный анклав для отмывания денег. Идея независимости стала ширмой для прикрытия преступных афер  по ограблению чеченского народа и обогащению чеченских и российских квазиэлит. Передел теневых  доходов между финансово-политическими группировками внутри Чечни и между Москвой и Грозным, а также стремление замести следы совершенных преступлений спровоцировали гражданскую войну в Чечне. Ввод федеральных войск состоялся под предлогом разоружения противоборствующих сторон. И это сыграло на руку сепаратистам, спровоцировав массовое сопротивление чеченцев. После 11 декабря 1994 года война из гражданской стала превращаться в российско-чеченскую. Конфликт перестал быть внутричеченским. Более того, он наихудшим образом «интернационализировался», так как  сепаратистов стали тайно или явно поддерживать  антироссийские силы в разных странах мира.

В 1995 году Ельцину нужна была маленькая победоносная война для укрепления своей власти и очередной победы на выборах. Но вместо марш-броска военные действия в Чечне привели к огромным людским и материальным потерям, приобрели затяжной характер, настроили мировое общественное мнение против России, усугубили кризис власти и общества.

Это  и было целью дудаевцев, которые навязали российским войскам кровопролитные бои в густонаселенном городе. А в итоге, более 300 тыс. жителей бежало из Грозного. Оставшихся  боевики использовали в качестве живого щита,  брошенное имущество сотен тысяч горожан стало добычей  мародеров и приманкой для  новых «ополченцев».

Неадекватное применение силы вызвало волну ненависти населения республики к российским войскам, даже у тех, кто не поддерживал режим Дудаева. Если до начала боевых действий в ЧР, Дудаев имел крайне низкий рейтинг среди населения, то теперь он стал символом освободительной войны против России. Оппозиция и правительство С. Хаджиева, которые выступали против сепаратистов, за союз с Россией были дискредитированы.

Отряды армии Дудаева  небольшими, подвижными группами  нападали на федеральные войска. Но к весне 1995 года пали последние оплоты боевиков - Ведено и Шатой. Казалось,  война идет к завершению. Но 14 июня отряд боевиков захватил в г. Буденовске в заложники в местной больнице не менее двух тысяч больных, беременных женщин и детей и потребовал от правительства России прекратить боевые действия и вывести войска с территории Чечни. Премьер Черномырдин начал переговоры с Басаевым и согласился выполнить требования террористов. Дальше - больше, террористам позволили выехать в Чечню, а в Грозном начались переговоры под эгидой ОБСЕ, война была приостановлена. Но вскоре переговоры зашли в тупик, и боевые действия возобновились. К зиме 1996 г. сложилось состояние «ни войны, ни мира». Стало очевидно, что в таких условиях обеспечить переизбрание Ельцина на второй срок будет невозможно. Ситуация в Чечне и вокруг нее стала главным козырем в начавшейся борьбе за президентское кресло. В апреле 1996 г. был убит Д. Дудаев, а в мае 1996 г. в Кремль был привезен и.о. Президента ЧР З. Яндарбиев, который и подписал соглашения о прекращении военных действий. В июле 1996 года Ельцин был переизбран на второй срок. А в Чечне хоть и  вяло, но продолжалась война.

Хасавюртовские соглашения  

6 августа 1996 шестьсот боевиков захватили Грозный. Это вдохновило лидеров сепаратизма. Подписанные 29 августа 1996 г.  А. Лебедем и А. Масхадовым Хасавюртовские соглашения придали военно-политическому поражению России официальный статус.

27 января 1997 года в Чечне состоялись президентские выборы, на которых победил А. Масхадов. Однако эти выборы трудно назвать свободными и демократическими. Во-первых, в них не принимали участие полмиллиона беженцев, граждан ЧР; во-вторых, выборы по существу были безальтернативными, ибо только кандидаты от  победившей военной партии могли принять в них участие. Антисепаратистски настроенная часть населения Чечни практически была исключена из выборного процесса, и лишена возможности выставить своих кандидатов. Тем не менее, президентские и парламентские выборы в Чечне породили надежду и ожидания, что новые власти будут проводить политику внутричеченского примирения и нормализации отношений с Россией. Договор "О мире и принципах сотрудничества" между РФ и ЧР "Ичкерия", подписанный 12 мая 1997 года в Москве президентом России Б. Ельциным и президентом ЧР А. Масхадовым, бесспорно стал прорывом в отношениях между Грозным и Москвой и мог стать основой для  возрождения Чечни. Однако этого не  случилось.

Правление масхадовского режима

Президент Масхадов не смог консолидировать чеченское общество. Государство "Ичкерия" не состоялось как с точки зрения международно-правового признания («де-юре»), так и «де-факто». Новая чеченская элита, оказавшаяся у власти,  стала выразителем  сепаратистских идей. Масхадов сделал ставку на вооруженное меньшинство, отвергнул сотрудничество с лояльной к России частью населения  и тем самым  усугубил существовавший с 1991 года раскол в чеченском обществе. В результате, режим потерял доверие у чеченцев, проживающих и в самой Чечне, и у той, (большей) части населения, которая находится сейчас за пределами республики. На этом фоне усилилась политическое и военное противоборство вооруженных группировок за власть, сферы влияния, источники доходов. В сентябре 1998  оппозиция публично обвинила Масхадова в тайном сговоре с Москвой, в предательстве национальных интересов и потребовала его отставки. Масхадов ответил  обвинением своих оппонентов в антиконституционных действиях и отправил в отставку правительство Басаева. Однако все попытки Масхадова по наведению порядка, разоружению незаконных формирований встречали мощное противодействие вчерашних соратников президента. А. Масхадов потерял контроль над ситуацией. Чечня оказалась поделенной на вотчины полевых командиров. Жертвой изначально непродуктивной идеи независимости Чечни стал и Масхадов, и, главное, – население Чечни.

За три года правления Масхадова в Чечне практически ничего не было  сделано в плане восстановления экономики и социальной сферы. Республике угрожала экологическая и эпидемиологическая катастрофа. Обозначились признаки распада хозяйственных, культурных связей внутри социума. Из Чечни продолжался исход населения. По данным  переписи 1989 г.население составляло 1270 тыс. человек, из них более 30% русских и русскоязычных.  Перед началом второй чеченской кампании население Ичкерии не превышало 400 тысяч жителей (русских в Чечне осталось около 50 тыс. человек), все, кто мог, уехали.

Для масхадовской Чечни были характерны, с одной стороны – нищета и деградация  рядового населения, с другой –  обогащение лидеров режима, “новых чеченцев” и главарей вооруженных банд. В Чечне «правил балом» криминалитет. На территории республики действовало 157 вооруженных группировок. Они поделили между собой основные источники доходов. Организованная преступность превратила республику в производителя, потребителя и торговца наркотиками, оружием и нефтепродуктами. Приметами повседневной жизни стали убийства, аресты, похищения и торговля людьми. В среднем  за неделю  происходило 60-70 преступлений, в том числе от 8 до 10 убийств. В центре Грозного открыто действовал невольничий рынок, сотни и тысячи людей (в основном, чеченцы)  томились в заложниках. Похищение людей с целью выкупа приобрело характер преступной эпидемии.

Чечня – база международного терроризма  

Чечня стала базой международного терроризма. На ее территории орудовали и  продолжают орудовать сотни наемников из стран ближнего и дальнего зарубежья. Их деятельность финансируется зарубежными экстремистскими центрами. Отряд известного террориста Хаттаба состоит, главным образом, из иностранных наемников. В Чечне были организованы и действовали ваххабитские центры по подготовке боевиков. В последнее время именно международные террористы и наемники  доминируют в бандформированиях.

"Суверенитет" Чечни принес рядовым гражданам возможность быть безнаказанно убитыми, ограбленными, похищенными. Сепаратисты привели нищую, но до зубов вооруженную Чечню к национальной катастрофе и подтолкнули ее к новой  войне.

Политика Кремля

Кремль не только признал режим сепаратистов, но и обещал лидерам Ичкерии финансовую помощь в обмен на сохранение Чечни в составе России. Однако больших денег в российской казне не оказалось, и новая формула урегулирования чеченского конфликта стала давать сбой. Приручение сепаратистов ценой политических уступок, финансовых вливаний было воспринято лидерами Ичкерии как слабость России и только разжигало их аппетит. Деньги они брали, но обязательства, взятые на себя, не выполняли. 

Признав власть национал-радикалов, Кремль оттолкнул от себя лояльную в отношении России большую часть чеченского общества. Между тем, только эта часть населения могла предложить альтернативу вооруженному сепаратизму и попытке насадить в Чечне "исламский фундаментализм".  Но в своей чеченской политике Кремль был нацелен на решение тактических задач в ущерб стратегическим. Формула решения чеченского кризиса менялась в зависимости от внутриполитической ситуации в России.

Начало второй чеченской кампании 

В начале августа 1999 г. резко обострилась ситуация в горных районах Дагестана, граничащих с Чечней. Поход дагестанских и чеченских ваххабитов возглавили  террористы Шамиль Басаев и Хаттаб. События приобрели характер широкомасштабных военных действий с применением сил и средств регулярной армии. Ставка ваххабитов на поддержку населения не оправдалась. Действия федеральных войск и руководства республики получили массовую поддержку народов Дагестана, которые восприняли действия ваххабитов как нападение со стороны чеченцев (и это притом, что банды, проникшие на территорию Дагестана, на 80% состояли из наемников). Ответственность за то, что случилось дальше, лежит на президенте Ичкерии Масхадове, который не занял внятной позиции и публично не осудил действия Басаева и Хаттаба.

К концу августа под напором федеральных войск  ваххабиты ушли в Чечню. Однако уже 5 сентября вновь вторглись в Новалахский район Дагестана. По свидетельству   Басаева, цель вторжения заключалась в отвлечении федеральных сил, штурмовавших в этот момент Карамахи и Чабанмахи. На этот раз ваххабиты  рассчитывали на поддержку чеченцев-акинцев и обиженных, как они считали, республиканскими властями лакцев. Однако и эти расчеты не оправдались. Лидер лакцев Н. Хачилаев, оппозиционно настроенный к центральной власти, не решился поддержать ваххабитов. Он заявил, что не причастен к их действиям. Лидеры акинской общины также заявили о своей лояльности дагестанским властям.

Басаевский рейд в Дагестан и взрывы в Москве достигли главной цели – подготовили российское общественное мнение к вводу российских войск в Чечню.

Началась вторая чеченская кампания и, как результат, новый массовый исход из республики гражданского населения. Численность вынужденных переселенцев, нашедших прибежище, в основном, в Ингушетии, достигла 200 тысяч человек.

Военные действия изменили внутриполитическую ситуацию в Чечне. Перед угрозой поражения лидеры вооруженных группировок объединились, прекратив междоусобную борьбу. С другой стороны, сохранилось жесткое противостояние между ваххабитами и сторонниками традиционного ислама. Многие полевые командиры и религиозные авторитеты готовы замириться с Россией ради искоренения ваххабизма. Но главная особенность нынешней ситуации  – это  полное отсутствие поддержки незаконных вооруженных формирований населением. 

Последствия конфликта 

Самым тяжелым последствием войны стала массовая гибель людей, прежде всего, мирных граждан. В Чечне, по официальным данным, потери среди мирного населения составили: около 3 тыс. убитыми и свыше 4,5 тыс. ранеными. К последствиям войны следует отнести и нравственно-психологические раны, которые еще долго будут заживать как в чеченском, так и в российском обществе.

Материальные потери велики. Многие села пострадали в результате бомбардировок, разрушена столица - Грозный. Бездействует  промышленность. Сильно пострадало сельское хозяйство. Большинство населения не имеет  постоянной работы. Чечню покинули наиболее образованные, трудоспособные, квалифицированные граждане - то есть та часть народа, которая представляет  потенциал нации и воплощает ее надежду на будущее.

Характеризуя нынешнюю ситуацию в ЧР, важно отметить, что основные силы сепаратистов в Чечне разгромлены. Боевики не имеют ни сил, ни средств вести крупномасштабные боевые действия и перешли к тактике диверсионной войны и террора. Война в Чечне, в нынешней ее форме, стала своеобразным промыслом, бизнесом на человеческой крови.

Кредит доверия чеченцев к национал-радикалам полностью исчерпан. Они больше не желают быть подопытными кроликами для экспериментов международного терроризма, а хотят, как любая цивилизованная нация, иметь власть, обслуживающую нужды общества в рамках делегированных ей народом полномочий. Чеченцы могут и хотят почувствовать себя полноправными гражданами России, занять подобающее им место  в едином федеративном правовом государстве – Российской Федерации.

Запад, на который продолжают делать ставку чеченские сепаратисты, должен осознать, что ресурсы внутреннего развития Чечни, связанного с  политическим процессом, основанном на идеологии этнонационализма, исчерпаны. Чеченский народ в своем подавляющем большинстве отвергает идеологию ваххабизма и власть клептократии. Альтернативу вооруженному сепаратизму может предложить только та часть чеченского общества, которая хочет жить в России и с Россией.        В такой обстановке переговоры с Масхадовым  противоречат национальным интересам чеченского народа и есть ни что иное, как очередная попытка разыграть чеченскую карту в условиях новой геостратегии. Тем более, что в отношении Чечни Запад демонстрирует политику  двойных стандартов. Чеченских беженцев страны Запада не принимают, гуманитарная помощь поступает в  ограниченных размерах, зато боевики и их лидеры получают мощную материальную и моральную поддержку. Однако любому непредвзятому человеку ясно, что, только очистив Чечню от террористов и наемников, восстановив конституционный порядок, можно начать процесс возрождения и консолидации чеченской нации.

 Решающую роль в этом призваны сыграть сами чеченцы. Главное - начать процесс созидания, восстановления разрушенной экономики, социальной сферы и культуры и тем самым сделать войну невыгодной. Федеральные власти должны повернуться лицом к проблемам и нуждам беженцев, мирного населения Чечни.