Содержание

Введение_______________________________________________________ 3

Глава 1. Право и его признаки_____________________________________ 5

Глава 2. Религиозные нормы, понятие и признаки__________________ 12

2.1. Религиозные нормы как регулятор социальных отношений____ 12

2.2. Теоретические предпосылки выделения церковного права в качестве корпоративной правовой системы______________________________ 14

Глава 3. Проблемы взаимодействия правовых и религиозных норм____ 21

3.1. Общие и отличительные признаки религиозных и правовых норм 21

3.2. Проблемы взаимодействия религиозных и правовых норм_____ 29

Заключение____________________________________________________ 38

Список источников и литературы_______________________________ 40

Введение

В последние годы в отечественной юридической науке проходит процесс реабилитации некогда вычеркнутых из нее явлений и имен. Однако за суетой переоценки недавно, казалось бы, незыблемых постулатов и ценностей осталась забытой целая правовая область — церковное, или каноническое, право. Оно сыграло огромную историческую роль в процессе формирования современных европейских правовых систем. По существу, церковное право стало первой общеевропейской наднациональной системой права. Институты и правовые процедуры, порожденные ею, опередив национальное правовое регулирование по времени своего появления, легли в основу сформировавшихся позднее национальных правовых систем Европы.

Однако значение церковного права для юридической науки гораздо шире его исторического и богословского понимания. Нужно иметь в виду, что это действующая корпоративная правовая система, регулирующая конкретные, реально существующие отношения людей внутри особого религиозного общества — Церкви. «Церковь, реализуясь в мире, приносит свои собственные нормы, по которым учреждает и регулирует типически христианскую жизнь, отличную от всякой другой по самому своему устройству... Так возникает церковно-правовой порядок, который по своей решающей важности требует специально научного историко-теоретического рассмотрения, а для церковно-правовой жизни это будет церковным правом».

Объектом исследования является религиозное право.

Предметом исследования выступают закономерности взаимодействия правовых и религиозных норм.

Целью данной работы является рассмотрение проблем взаимодействия правовых и религиозных норм.

В соответствии с поставленной целью задачами работы будут являться рассмотрение следующих вопросов:

-         рассмотреть право и его признаки;

-         исследовать религиозные нормы как регулятор социальных отношений;

-         раскрыть теоретические предпосылки выделения церковного права в качестве корпоративной правовой системы;

-         охарактеризовать проблемы взаимодействия правовых и религиозных норм.

Глава 1. Право и его признаки

Для юриспруденции исходное и определяющее значение имеет лежащий в ее основе тот или иной тип понимания права. Это обусловлено научно-познавательным статусом и значением понятия в рамках любой последовательной, систематически обоснованной, развитой и организованной теории. Ведь только юридическая наука в целом (как совокупное понятийно-теоретическое знание о праве) и есть систематическое и полное раскрытие понятия права в виде определенной теории.

История и теория правовой мысли и юриспруденции пронизаны борьбой двух противоположных типов правопонимания. Эти два типа понимания права и трактовки понятия права условно можно обозначить как юридический и легистский типы правопонимания и понятия права.

Согласно легистскому подходу, под правом имеется в виду продукт государства (его власти, воли, усмотрения, произвола): право – приказ (принудительное установление, правило, норма, акт) официальной (государственной) власти. То есть право сводится к принудительно-властным установлениям, к формальным источникам позитивного права (законам, указам, постановлениям, обычному праву, судебному прецеденту и т.д.). Такое легистское отождествление права и закона является принципом и смыслом «юридического позитивизма». Подобное правопонимание присуще разного рода этатистским, авторитарным, деспотическим, диктаторским, тоталитарным подходам к праву.

Для юридического типа правопонимания характерна та или иная версия различения права и закона. При этом под правом имеется в виду нечто объективное, не зависящее от воли, усмотрения, т.к. определенное, отличное от других, социальное явление со своими объективной природой и спецификой, своей сущностью, отличительным принципом и т.д.[1]

В то же время, в рамках юридического типа правопонимания можно выделить два разных подхода:

естественно-правовой подход, исходящий из признания естественного права, которое противопоставляется праву позитивному;

либертарно-юридический подход, который исходит из различения права и закона и под правом имеет в виду не естественное право, а бытие и нормативное выражение принципа формального равенства. При этом под принципом формального равенства понимается единство трех основных компонентов правовой формы – всеобщность нормы и меры равенства, свободы и справедливости.

Таким образом, согласно либертарно-юридическому правопониманию, право – это форма отношений равенства, свободы и справедливости, определяемая принципом формального равенства участников данной формы отношений. Везде, где есть принцип формального равенства, есть право. Все, выходящее за рамки этого принципа и противоречащее ему, является неправовым и антиправовым.

Для сторонников же естественно-правовых идей естественное право – это единственно настоящее, исходно подлинное право, коренящееся в объективной природе – в природе Бога или человека, в физической, социальной или духовной природе и т.д. Оно воплощает начала разумности, нравственности и справедливости.

С легистских позиций, сводящих с самого начала право к закону и отождествляющих их, невозможно сказать что-либо содержательное о законе (позитивном праве), поскольку с этой точки зрения в принципе безразлично, формой выражения какого именно содержания является закон. Тут существование закона в роли права предшествует той правовой сущности, выражением чего этот закон как носитель права должен быть.

Для легизма весьма характерны пренебрежение правами человека и гражданина. В этом смысле легизм представляет собой нормативное выражение авторитарного правопонимания. Устремления легизма – подчинение всех властно-приказным правилам и установлениям.

Вообще, легизм, по существу, отвергает собственно правовые ценности и признает лишь ценность закона (позитивного права). Причем признаваемая позитивистами «ценность» закона на самом деле лишена собственно ценностного смысла. Позитивистская «ценность» закона – это его официальная общеобязательность, властная императивность, а не его общезначимость по какому-либо объективному основанию.

Что касается естественно-правового подхода, то универсальным принципом естественного права является принцип противопоставления в области права «естественного» «искусственному», включающий в себя их ценностную оценку и приоритет «естественного» над «искусственным».

В рамках этого принципа «искусственное» уже дано в виде позитивного права, поэтому «естественное» трактуется как предданное (Богом, разумом, природой вещей, природой человека и т.д.), предпозитивное (допозитивное, надпозитивное).

Смысловое содержание универсального принципа естественного права, а вместе с тем и общего понятия естественного права включает в себя следующие моменты:

данный принцип, определяя право как сферу своего применения и действия, отрицает правовой смысл позитивного права и утверждает наличие естественного права как собственно права в исходном, безусловном и подлинном смысле этого явления и понятия;

этот принцип – в своем противопоставлении естественного и позитивного права – обозначает противоположность двух качественно разных сфер – противоположность «естественного» и «искусственного»;

естественное право и позитивное право выступают как взаимосвязанные противоположности;

этот принцип является принципом универсальной модели естественного права, которая выступает как универсальный образец для всех отдельных видов естественного права.

Вообще, естественное право – это везде и всегда наличное, извне предданное человеку, исходное для данного места и времени право, которое как выражение  объективных ценностей и требований человеческого бытия является единственным и безусловным первоисточником правового смысла и абсолютным критерием правового характера всех человеческих установлений, включая позитивное право и государство.[2]

Различные определения понятия права, представляющие собой разные направления конкретизации смысла принципа правового равенства, выражают единую сущность права. Причем каждое их этих определений предполагает и другие определения в общесмысловом контексте принципа правового равенства. Отсюда и внутренняя смысловая равноценность таких внешне различных определений, как: право – это формальное равенство, право – это всеобщая справедливость.

В либертарной концепции[3] речь идет об оценке с позиций права правового смысла и значения закона и наличного, эмпирически реального государства, об их правовом качестве, об их соответствии целям, требованиям, императивам права как ценностно-должного. Право при этом выступает как цель для закона и государства. Это означает, что закон и государство должны быть ориентированы на воплощение и осуществление требований права; поскольку именно в этом  состоят их цель, смысл, значение. Закон и государство ценны лишь как правовые явления. Цель права как должного в отношении закона и государства можно сформулировать в виде следующего императива: закон (позитивное право) и государство должны быть правовыми. Правовой закон и правовое государство – это правовые цели – ценности реального закона и государства.

Под всем терминологическим разнообразием лежит идея, смысл которой формулируется как различение и соотношение права и закона. Речь при этом идет не только о терминологической унификации понятийного словаря разных подходов к праву, но и, что более существенно, о переосмыслении этих разных подходов с новой позиции, под новым углом зрения и в новом их качестве – как различных  вариантов одного типа правопонимания, как специфических концепций в рамках общей для них всех теории различения и соотношения права и закона, как отдельных направлений разработки по существу единого предмета философии права.

Таким образом, в мировой и отечественной юриспруденции существует два типа понимания права: юридический, при котором различают естественное право и нормативное выражение принципа формального равенства, и легистский, в основе которого лежит понятие права как приказа, как принудительных установлений государства совокупности обязательных правил, предписанных официальной властью.

С учетом недостатков естественно-правовой трактовки понятия права следует признать правомерность ряда критических положений, высказанных представителями легизма в адрес естественно-правовой доктрины. Речь идет о таких недостатках, как смешение права и морали, формального и фактического при трактовке естественного права.

Последовательное преодоление недостатков естественно-правового подхода ведет не к позитивизму и легизму, а к теоретически более развитой форме юридического правопонимания и соответствующего толкования понятия права и ценностно-правового значения закона и государства.

Образ права, сложившийся в рамках определенного типа правопонимания, становится базой для построения правовой теории и принципом познания всех правовых феноменов. Таким образом, понимание того, что есть право, обычно сконцентрированное в его определении, воплощает в себе общую правовую концепцию. Иначе говоря, «если понятие права - это сжатая юридическая теория, то юридическая теория - это развернутое понятие права».[4]

Однако значимость правопонимания не ограничивается важной научно-теоретической ролью - понятием и соответствующим пониманием права руководствуются также юристы-практики и законодатели, то есть оно определяет правовую политику и выполняет инструментальную функцию. В конечном счете понимание права важно «для каждого из нас, так как жизненный мир человека, мир социальной повседневности - это и есть подлинное царство права, тот воздух, которым дышит социальный субъект»[5]. К тому же сложившиеся в обществе представления о праве, на которые значительно влияют теоретические построения, определяют и сам порядок общественных отношений.

Такая многоуровневость и многофункциональность обуславливает значимость представлений о праве и выработки на их основе его общих признаков. Но сложившиеся представления - это результат, само же правопонимание - не просто результат, но еще и процесс «целенаправленной мыслительной деятельности человека, включающий в себя познание права, его восприятие (оценку) и отношение к нему как к целостному явлению»[6], то есть оно неотделимо от ценностного подхода субъекта понимания, «неизбежно связано как с моментом когнитивным (мыслительно-познавательным), так и с моментом идеологическим (оценочным)»[7]. Поэтому любое понятие права, правовая концепция как выражение правопонимания всегда определяется философской, нравственной, религиозной, идеологической позицией понимающего, которая в свою очередь складывается под влиянием социокультурного и исторического контекста. Таким образом, субъективный, социокультурный, исторический факторы являются причиной плюрализма правопонимания, как теоретического, так и обыденного. Существующий в современном процессе научного познания гносеологический, онтологический и аксиологический плюрализм порождает бесконечные споры о природе права и стимулирует поиск наиболее приемлемого правопонимания как парадигмы для выработки непротиворечивых знаний об этом феномене.

В настоящее время в России проблема правопонимания получила специфический характер, отличный от сложившейся практики ее осмысления на Западе. Это обусловлено прежде всего особенностями развития России в 20 веке, в связи с которыми правовая мысль страны фактически разделилась на дореволюционную, советскую и постсоветскую, при отсутствии между ними научно приемлемого диалога. В России всегда существовала своя особенная традиция видения права, сложившаяся в рамках русской мировоззренческой философии, хотя вопросы теоретического правопонимания получили разработку достаточно поздно. Основываясь на собственной философско-аксиологической базе и воспринимая уже сложившийся на Западе опыт теоретического правопонимания, русская дореволюционная правовая мысль сформировала множество оригинальных концепций и подходов к праву

Глава 2. Религиозные нормы, понятие и признаки

2.1. Религиозные нормы как регулятор социальных отношений

Религия определяется как взаимоотношение человека (или группы людей) с предметом (предметами) его поклонения, которое характеризуется определенным мировоззрением и соответствующим поведением и действиями, основанными на вере в существование Священного. «Религия есть сфера духовной жизни общества, группы, индивида, способ практически-духовного освоения мира».[8]

В обобщенном виде можно сформулировать существенные признаки религии как явления человеческой цивилизации: религия — это система отношений, которые складываются между людьми по поводу предметов их верования, или непосредственно между людьми и предметами веры; религия — явление, тесно связанное с обществом и его институтами (например, с государством) и представляющее собой некую систему.

Одним из элементов религии являются религиозные нормы, т. е. правила поведения, установленные различными религиями (вероисповеданиями) через свое официальное волеизъявление, обязательные для их последователей, регулирующие отношения в сфере интересов этих вероисповеданий.

Эти предписания, во-первых, обладают всеми качествами нормативности, во-вторых, выражая принципы того или иного вероисповедания, издаются и реализуются посредством официально принятого порядка и процедуры; в-третьих, регулируют широкий круг отношений как непосредственно религиозных, так и находящихся в сфере интересов того или иного вероисповедания.

Религиозные нормы неоднородны по своему характеру. Их можно подразделить на доктринальные (вероучительные), нравственные, обрядово-богослужебные, правовые. И хотя эти виды норм тесно связаны между собой, между ними имеются определенные различия как по фунциональному назначению, так и по характеру воздействия на социальные отношения.

Правовыми нормами следует считать религиозные нормы, которые в силу их санкционирования государством либо в силу характера самих общественных отношений, либо по иным причинам получили свойства норм права. Такие нормы в различных религиях могут иметь эклектичный характер или образовывать целые системы.

При классификации основных правовых систем многие, как зарубежные, так и отечественные, ученые, выделяют особый тип правовой системы — религиозную.[9] Чаще всего называют отдельные религиозные правовые системы (мусульманскую, индусскую) в качестве самостоятельных и автономных. Это дает основание поговорить о наличии более общего явления—религиозных нормативных (в том числе и правовых) систем. В этом случае та или иная религия выступает правообразующим фактором.

Главным критерием, отделяющим религиозное право от иных религиозных норм, большинство авторов считает государственную санкционированность и обеспеченность религиозных предписаний. Именно поэтому в настоящее время в рамках религиозной правовой системы выделяются только две подсистемы — мусульманское и индусское право. Однако в историческом процессе многие религии были очагами правообразования и в конечном счете государствообразования. Достаточно вспомнить Синайское законодательство у древних иудеев или каноническое право в средневековой Европе. Да и классическое римское право в немалой степени было проникнуто духом языческой, а затем влиянием христианской религии, а нередко прямо устанавливало религиозные нормы, обеспечивало их реализацию государственной защитой.

Если же рассматривать право в социологическом аспекте, то религиозным корпоративным правом можно считать вообще все религиозные нормы, регулирующие корпоративные отношения особого рода, при условии, что эти отношения либо урегулированы правом, либо были им урегулированы, либо потенциально могут им регулироваться.

Религиозные правовые системы имеют некоторые общие черты, отличающие их от всех прочих. К особенностям религиозных правовых систем можно отнести их богоданный характер, относительную статичность и стабильность, что позволяет не праву приспосабливаться к общественным отношениям, а последним приспосабливаться к правовым предписаниям.

Но правомерно ли говорить о таком широком взгляде на религиозные нормы, придавая некоторым из них, независимо от соотношения с государственным принуждением и государственной установленностью, характер норм права? Можно ли считать церковное право в нынешнем его виде не только правом в собственном смысле слова, но и самостоятельной правовой системой? Ответ на этот вопрос необходимо искать через правопонимание.

2.2. Теоретические предпосылки выделения церковного права в качестве корпоративной правовой системы

В российской правовой науке, несомненно, господствующим является понимание права в позитивно-нормативном аспекте, т. е. как совокупности норм, обладающих рядом свойств и признаков (формальной определенностью, государственной обеспеченностью, общеобязательностью и т. д.), как институционное явление, инструмент социального регулирования и воздействия со своими специфическими юридическими закономерностями. Между тем наше школьное понимание права, исключительно в позитивном смысле, имеет ряд изъянов. Недостатком узконормативного подхода является жесткая привязка права к государству. Однако анализ иных (и прежде всего социологического) аспектов правопомимания приводит нас к мысли о том, что эта связь не является непременной и исключительной.

Нормативное понимание права не дает ответа на вопрос: что есть право в своей сущности? Ответ можно получить при социологическом взгляде на право. Существование в обществе троякого рода отношений (доправовых, правовых и надправовых) предполагает существование таких социальных связей, которые по самой своей сущности являются правовыми, независимо от того, регулируются ли эти отношения нормами права в данный момент, или нет. «Любая норма потенциально может быть легализована, но не всякая из них получает законодательную силу, а лишь та, которая является общезначимой и типичной».[10] Нельзя назвать подобную постановку вопроса совершенно новой и не известной отечественной юридической науке. Например, Р. О. Халфина в 1988 г. писала: «В обществе, где есть право, многие общественные отношения могут существовать лишь в правовой форме. Это не значит, что реальные общественные отношения, не облеченные в правовую форму, не могут существовать, но они не породят тех последствий, не удовлетворят тех ожиданий, которые могли бы быть удовлетворены при облечении этих отношений в надлежащую правовую форму».[11] В том же духе высказывается проф. Д. А. Керимов: «...не может быть сомнений в том, что право следует понимать отнюдь не только как сумму законов, установленных государством, а значительно шире, усматривая его сущность в более глубоких пластах социальной действительности... Право и генетически, и функционально, и с точки зрения развития — это определенная система общественных отношений, тех именно отношений, природа которых объективно имеет правовой характер, которые запрограммированы именно как правовые, требуют правового выражения».[12]

Вызывает сомнение и нуждается в корректировке привычное представление о праве, согласно которому оно исходит исключительно от государства или санкционировано им. Однако отношения, являющиеся правовыми по природе, могут возникать в обществе и помимо государства, и даже иногда вопреки его воле. Это объясняется тем, что государство просто не в состоянии охватить своим регулированием весь спектр правовых отношений в обществе, в их регулировании наступает состояние, названное правовым плюрализмом. «С позиций правового плюрализма государство в своей законотворческой деятельности не может, да и не должно охватить все „живое право", действующее в обществе, в одно и то же время, наряду с государственной могут существовать и иные правовые системы (например, "обычное право" определенной группы населения, "профсоюзное право" и т. д.)».[13] Аналогичные суждения высказываются и некоторыми зарубежными учеными. Так, американский ученый из Гарвардского университета Г. Дж. Берман, исследовавший каноническое право Западной Европы и соотношение его со светским правом, пишет: «Традиционно принятое понятие права как корпуса правил, производных от статутов и решений судов, отражающее теорию воли законодателя (государства) как высшего источника права, совершенно непригодно для того, чтобы поддержать исследование транснациональной правовой культуры. Говорить о западной традиции права — значит постулировать понятие права не как корпуса правил, но как процесса, предприятия, в котором правила имеют смысл только в контексте институтов и процедур, ценностей и образа мышления».[14] Такого же широкого взгляда на право придерживается и другой американский ученый — Л. Фридмэн.[15]

В последние годы в науке активно обсуждается вопрос о переносе части объема правового регулирования с централизованного (общегосударственного) на локальный уровень. Возник даже термин «децентрализация правового регулирования». По мнению Т. В. Кашаниной, существует несколько уровней (видов) такой децентрализации: 1) на уровне государственных органов (республиканское и местное регулирование); 2) на уровне коллективов организаций (локальное регулирование); 3) на уровне индивидов (индивидуальное регулирование или саморегулирование).[16]

Данную классификацию следует дополнить централизованно-корпоративным, или корпоративно-институтным, регулированием, поскольку локальное регулирование не может охватить структуры, состоящие из нескольких корпораций и (или) институтов (например, централизованные общественные и религиозные организации и проч.); в этом случае рассматриваемая классификация приобрела бы логическую завершенность, развиваясь от общего к частному.

Локальное и централизованно-корпоративное регулирование являются весьма близкими, «родственными» видами правовой децентрализации. Поэтому можно объединить совокупность норм, регулирующих отношения на локальном и корпоративно-децентрализованном уровнях, общим названием корпоративное право.

«. . .Римские юристы отмечали тот факт, что в некоторых случаях права и обязанности принадлежат не отдельным лицам и не простым группам физических лиц (как это имеет место при договоре товарищества), а целой организации, имеющей самостоятельное существование независимо от составляющих ее физических лиц».[17] И. Б. Новицкий справедливо отмечал, что римские юристы не разработали понятия юридического лица как особого субъекта, противопоставляемого лицу физическому. Однако из этого не следует, что римское право не знало юридических лиц как таковых.

В современном представлении юридические лица существуют и функционируют преимущественно в сфере частного права (так как сама эта функция служит для уравнивания в правах и возможностях участия в гражданском обороте индивидуальных и коллективных субъектов). В римском же праве к области частного права относилась лишь persona (т. е. отдельное, частное физическое лицо), а различные коллегии, корпорации и т. п. относились не к jus privatorum, а к jus publicum, т. е. к сфере публичного права. Отметим, что и ныне в странах континентальной правовой системы (например, в Германии) юридические лица делятся на лица публичного и лица частного права.[18]

Именно римское право заложило основополагающие признаки и свойства подобных субъектов, а именно: наличие самостоятельного обособленного имущества, отдельного от имущества участников корпорации, выступление от своего имени и самостоятельная ответственность, не связанная с ответственностью участников. Сам участник рассматривается в двух аспектах: как участник гражданского оборота, могущий выступать как контрагент корпорации в целом, и как непосредственно член (участник) корпорации, обладающий по отношению к ней определенными нравами и обязанностями. Кроме того, как отмечал Н. С. Суворов, «личность связана с известной коллегиальной организацией».[19] Следовательно, еще один признак — наличие внутренней организации, позволяющей с помощью специальных юридических механизмов выражать волю корпорации как юридической личности, а также наличие внутренних корпоративных норм. Как свидетельствует римский юрист Гай, уже по законам XII таблиц некоторые корпорации имели право устанавливать свои статуты при условии ненарушения государственных законов.

Основные моменты римского учения о юридических лицах были развиты уже в средние века и в Новое время. Формирование современного учения о юридических лицах теснейшим образом связано с христианской Церковью и порожденным ею каноническим правом. Положения о юридическом лице были применены к Церкви и стали частью ее юридической природы. При этом каноническое право выступало как нормативная система, преобразующая устаревшие римские представления, адаптируя их к новым условиям. Римское право рассматривало universitas преимущественно как учреждение, санкционированное вышестоящей властью, тогда как каноническое право (а вместе с ним и народное — например, германское народное право) рассматривало ее как некую групповую личность, коллектив. В действительности корпорация в каноническом праве имела как признаки коллектива, так и признаки института, учреждения. Кроме того, различные цели и задачи той или иной корпорации определяют и ту или иную доминанту (коллективную или институтивную) в ней. Н. С. Суворов в этой связи разделяет корпорации на корпорации в собственном смысле и институты. Корпорацию (в узком смысле) Суворов определяет как «такое юридическое лицо, которое имеет своим субстратом союз физических лиц и за волю которого принимается воля всех членов корпорации». Институт же — это «такое юридическое лицо, субстратом которого служит имущество, а за волю которого принимается воля учредителя, выраженная в учредительном акте».[20] Данная классификация и определения Суворова основываются на мнении немецкого юриста Иейзе (Heise) о том, что юридическими лицами можно считать все, признанные в данном государстве отдельными субъектами права (кроме, разумеется, физических лиц); критерием в этом случае может выступать либо наличие людей, составляющих данную корпорацию, либо наличие определенного обособленного имущества.¹⁸ Безусловно, такое разделение на корпорации и институты (особенно в современных условиях) является весьма схематичным, так как чаще всего корпорации (в широком смысле) бывают смешанными, т. е., по выражению Н. С. Суворова, своим «субстратом» имеют и людей, и имущество.

Как видно из сказанного выше, со времен римского права корпорации (тогда еще исключительно публичные образования) имели возможность устанавливать для своих членов определенные нормы поведения, которые по всем признакам можно считать правовыми нормами.

Систему права, таким образом, можно представить в виде «слоеного пирога»: и на централизованном, и на локальном уровнях существуют сходные общественные отношения, которые регулируются с помощью сходных способов и приемов, на основании чего можно сделать вывод о том, что правовые отрасли, начинаясь «наверху» (т. е. в централизованной сфере), постепенно спускаются «вниз», регулируя подобные же общественные отношения, но в децентрализованной сфере.

Что же касается корпоративного права как такового, то само это понятие является весьма условным, собирательным. В каждой отдельно взятой корпорации (например, в Церкви) существует своя собственная корпоративная правовая система, в известном смысле замкнутая, т. е. обособленная от иных корпоративных правовых систем, а также автономная по отношению к общегосударственной системе права.

Глава 3. Проблемы взаимодействия правовых и религиозных норм

3.1. Общие и отличительные признаки религиозных и правовых норм

Современная теория права и государства характеризует социальные нормы, как «повторяющиеся и устойчивые общественные связи, возникающие в процессе деятельности людей по обмену материальными и духовными благами и выражающие потребность социальных систем в саморегуляции».[21]

Следуя из этого, мы видим, что государство, как социальная система, нуждается в саморегуляции, которую и осуществляет посредством «устойчивых общественных связей», называемых социальными нормами. Из данного утверждения возникает вопрос: на что опираются эти общественные связи, что делает их устойчивыми?

В учебнике под общей редакцией В.С. Нерсесянца, анализируется процесс исторического становления социальных норм, выделяются их различные виды, каждый из которых «преследует цель воздействия на поведение, деятельность людей, но осуществляет его своими специфическими способами, которые и являются критериями различения разных видов социальных норм: права, религии, морали, обычаев, политики, традиций».[22]

Из этого мы видим, что одним из признаков социальных норм является функция нормативного регулирования общественных отношений.

Принимая во внимание и соглашаясь с В. Клочковым в том, что «социальные нормы различных видов воздействуют на поведение людей не изолированно, а комплексно, образуют единую систему регулирования общественных отношений, все виды социальных норм тесно взаимодействуют друг с другом»,[23] можно сделать обоснованный вывод: для правильного функционирования общественных отношений необходимо комплексное изучение социальных норм в механизме их взаимодействия, связей и регулирующего воздействия на общество.

«Взаимоотношение права и религии наиболее ярко раскрывает путь становления социальных норм, огромное влияние религии на формирование запретов, дозволений, предписаний, приобретавших впоследствии правовой характер. Оно раскрывает признаки цивилизаций, в основе которых лежат те, или иные, религиозные системы».[24]

Формируемые религией правила поведения относятся не только к внутрицерковной жизни, но также к личной и общественной жизни человека. Они имеют императивный характер, воздействуют на поведение людей своими специфическими методами и представляют собой совокупность норм, при помощи которых регулируют в зависимости от конкретно-исторических условий более, или менее, широкий круг общественных отношений.

Механизм исполнения религиозных норм, также как и правовых, обеспечивается весьма эффективными санкциями, в том числе и мерами предупреждения, применяемых к их нарушителям представителями религиозных учреждений, осуществляющих контроль за исполнением предписаний религии. А если это предусматривается законодательством государства, то и соответствующими государственными органами, уполномоченными на это. Так, например, в уголовном кодексе Испании, Австрии, Финляндии, Швеции и др., богохульство рассматривается как уголовное преступление и карается лишением свободы до нескольких лет.[25]

Религиозные нормы, воздействуя на общественные отношения, являются основой возникновения религиозных отношений. Определяя поведение верующих и деятельность религиозных организаций, эти нормы регулируют тем самым и общественные отношения.

Религиозные нормы – самостоятельный вид социальных норм, в которых сформулированы религиозные правила поведения людей: предписания в определенной ситуации совершить те, или иные действия, (например, не нарушать государственных законов, если это не противоречит Божьим Законам, каяться в совершенном грехе и просить Бога простить его, или воздержаться от определенных действий: сквернословия, споров, блуда, прелюбодейства, «не преклоняться под чужое ярмо с неверными» (2Кор.6:14)), и др.), и предусмотрена определенная ответственность за неисполнение этих наказаний, заключающаяся в Божьем проклятии, которое выражается в болезнях, нищете, смятении, неудачах, бездетности, сумасшествии, презрении и угнетении, истязании другими людьми, позорной смерти.

Религиозные нормы обладают всеми необходимыми признаками социальной нормы. Возьмем, например, Божьи заповеди, которые в Библии в различных сочетаниях приводятся в Ветхом и Новом Заветах, как важнейшая часть «Закона Божьего». Это: категорическое запрещение поклоняться идолам и другим богам, убивать, красть, желать чужого, мошенничать, лжесвидетельствовать; соблюдать субботы, почитать родителей.

«Новый Завет», как договор с Богом, устанавливает всего две обязанности: любить Бога всем сердцем, всей душою и всей крепостью своею, и любить ближнего, как самого себя. Все это – правила поведения людей, относящиеся к сферам религиозного культа, семейных, и иных общественных отношений. Религиозная норма, как и другие социальные нормы, имеет общий характер, который проявляется в следующем: во-первых, религиозная норма выступает как масштаб, образец для поведения верующих людей в той, или иной, обстановке, как эталон определенных отношений; во-вторых, ее предписания относятся не к конкретному индивиду, а к более, или менее, широкому кругу людей, к последователям данной религии (членам церкви), или к какой-то части их (священнослужителям, мужьям, женам, рабам, ученикам и т.п.).

Одна из специфических особенностей этих норм состоит в том, что они регулируют и такие отношения, которые находятся вне сферы воздействия других социальных норм, отношения, возникающие при отправлении культа.

Библия говорит, что Бог – это Дух, вездесущий, всемогущий, который все проницает и судит помышления сердец. Он видит все добрые дела и прегрешения каждого человека, знает любую его тайную мысль, всю его прошедшую и будущую жизнь. Итог добрых и злых дел человека, соблюдения им Божьего Закона, подводится Богом во время Божьего Суда, когда пред Ним предстанут все люди, которые когда-либо жили на Земле.

Религиозные нормы можно классифицировать по различным признакам. По характеру повеления они могут быть позитивными, обязывающими совершить те, или иные, действия, и негативными, запрещающими определенные поступки. Они отличаются друг от друга по степени категоричности повеления. Предписываемые действия в одних случаях рассматриваются как обязательные, в других – только желательные. Религиозные запреты также бывают абсолютные и относительные.

По субъектам регулируемых ими отношений нормы могут быть разделены на: а) общие, рассчитанные на всех последователей данного вероучения, б) групповые, предписания которых распространяются лишь на какую-то часть из них (на священнослужителей, женщин, учеников и др.), в) специальные (например, предусматривающие права папы римского).

Религиозные нормы регулируют не только внутрицерковную деятельность, но и отношения между различными конфессиями. Многие из них активно воздействуют на общественные отношения, не связанные непосредственно с удовлетворением верующими их религиозных потребностей, особенно на брачно-семейные.

Религиозные отношения возникают как результат воздействия религиозных норм на поведение людей. Это общественные отношения, урегулированные религиозными нормами.

Религиозные нормы различаются по характеру общественных отношений, на которые они воздействуют. Нормы, которые можно назвать культовыми, определяют порядок проведения культовых обрядов, церемоний, и регулируют отношения между людьми при отправлении ими религиозного культа.

Другой вид составляют нормы, определяющие структуру конфессиональных организаций, порядок их деятельности, назначения служителей культа, права и обязанности их руководящих органов, священнослужителей всех рангов, отношения между их членами, и т.д. Условно их можно назвать «организационно-функциональными» нормами.

К ним относятся нормы, в которых предусматривается, какими правами должны обладать священнослужители, их права, обязанности и привилегии.

В Ветхом Завете формулируются правила поведения, которые обладают всеми признаками юридических норм: уголовно-правовых, гражданско-правовых и процессуальных. Не случайно соответствующий раздел Библии евреи назвали Торой (Законом). Ветхозаветные нормы устанавливают ответственность за преступления против личности, частной собственности (к которой относились и рабы) и религии. Исполнение их предписаний обеспечивается средствами, присущими правовым, а не религиозным нормам. «Кто злословит отца своего, или мать свою, – неоднократно повторяется в библейских книгах, – того должно предать смерти» (Исх.21:17; Лев. 20:9 и др.). В ряде норм содержится указание на вид смертной казни: «народу» предписывается побить камнями до смерти лиц, осужденных за богохульство (Лев.24:10-16), подстрекательство «служить богам иным» (Втор.13:6-10), поклонения чужим богам (Втор.17:3-6), неповиновение отцу и матери (Втор.4:18-21), «блудодейство» и изнасилование (Втор.22:20-25).

В Ветхом Завете имеются нормы, относящиеся к судоустройству и судопроизводству. Одна из них обязывает израильтян «поставить себе судей, чтобы они судили народ судом праведным» (Втор.16:18). В качестве судей выступают и священнослужители (Иез.44:24).В частности, дела о лжесвидетельстве рассматриваются священнослужителями совместно с обычными судьями (Втор.19:16-17). Судьям предписывается искать правду, невзирая на лица, быть беспристрастными, выслушивать «малого» и «великого», не извращать закон и не получать даров от тяжущихся (Втор.1:17; 16:19-20). Суд должен быть единым для израильтян, «пришельцев» и «туземцев» (Лев.24:22). Решение суда обязательно для всех, отказ исполнять его карается смертью (Втор.17:10-12).

Значительная часть ветхозаветных норм посвящена регулированию имущественных отношений. В форме предписаний казуистического характера они предусматривают возмещение виновным ущерба от потравы, поджога, от утраты взятых на хранение серебра, вещей и скота, за убийство чужого животного (Исх. 21:35; 22:5-15).

Нормы Ветхого Завета определяют положение рабов и «наемников» (Втор.15:12-18), порядок наследования (Числ.27:7-11), устанавливают некоторые условия заключения таких сделок, как заем (Исх.22:14-15) и заклад движимого имущества (Втор.24:10-13), обязывают возвращать владельцу найденную вещь (Исх.23:4), запрещают пользоваться неверными весами и гирями (Лев.19:36), нарушать межи, задерживать плату «наемнику» (Лев.19:13). Все имущественные споры разрешаются в суде. В качестве судебного доказательства широко используется клятва именем Бога, которую приносят обе стороны (Исх.22:8-11).

Социальная природа рассмотренных ветхозаветные норм определяется тем, что их исполнение обеспечивается государственным принуждением: нарушители их предписаний подвергаются по решению суда смертной казни, телесным и членовредительским наказаниям, несут имущественную ответственность.

Это специфические признаки права, отличающие его от любых других систем социальной регуляции, в том числе и от религиозной системы. В Пятикнижии, наряду с правовыми, имеются и чисто религиозные нормы, совпадающие с первыми по содержанию своих предписаний. И заповеди, и ветхозаветные правовые нормы запрещают убивать, красть, прелюбодействовать, верить в других богов и т.п. Однако если нарушение религиозных норм влечет, согласно Библии, только Божественную кару, то в соответствующих им правовых нормах предусматривается вполне земная санкция, которая применялась по решению суда.

Религиозный характер ветхозаветного права проявляется в смешении преступного и греховного, в том, что всякое противоправное деяние рассматривается одновременно и как «преступление против Господа». Поэтому виновный не только подвергается предусмотренному правовой норме наказанию, но обязан также «исповедаться в грехе своем» и принести священнику ягненка в качестве «жертвы повинности» (очищения) (Числ5:6-8). Ветхозаветные религиозные и правовые нормы не только согласованно воздействуют на общественные отношения, как это бывает при обычном взаимодействии религии и права, но и составляют определенное единство: правовая санкция подкрепляется санкцией религиозной. Несмотря на то, что нормы ветхозаветного права теснейшим образом переплетаются с религиозными правилами и догмами и находятся в «священных» книгах, по своей социальной природе они являются юридическими нормами и относятся к правовой, а не религиозной системе.[26]

К одним из отличительных особенностей признаков религиозных норм следует отнести и регулирование религиозными нормами отношений между разными социальными группами: богатыми и бедными. Конечно же, в первую очередь, необходимо иметь в виду различия в субъектах религиозных и правовых норм. Государственные правовые нормы направлены только в отношении граждан государств, религиозные – могут применять меры наказания ко всем без исключения людям, а к состоящим в завете с Богом людям применяются и такие меры, как прописанные в Законе Божьем поощрения.

В теории права выделяют три основные способы правового регулирования: запрещение, дозволение и обязывание.[27] В теории же религии, на примере Библии, к этому добавляется, и занимает наиважнейшее место, такой способ регулирования религиозных отношений, как поощрения, награждения человека за соблюдение и исполнение религиозных норм и выражающийся в Божьей благосклонности и Его благословениях, заключающихся в даровании Богом Своего мира. Мир Божий (по еврейски – шалом), имеет значение целостности, то есть человек, приобретя мир Божий, становится целостным, ни в чем не испытывающий недостатка. В результате Божьего благословения человек приобретает мир Божий и процветает во всех трех сферах своего бытия: в духовной, материальной и физической (Втор.28:11-14; Пс.13; Иер.17:8; Быт26:3-5).

Итак, мы видим, что религиозные нормы содержат в себе элементы конституционного, гражданского, административного и уголовного права, что позволяет разделять их на отрасли, аналогично принятому делению в теории государства и права.

Но, благодаря наличию Божественных благословений, во главе всех этих норм находятся договорные отношения. Это ясно видно из названий составляющих Библию Ветхого и Нового Заветов (соглашений). Посредством всех остальных норм Бог регулирует договорные отношения между Собой и людьми с целью помочь человеку стать совершенным. Бог любит человека, но Он ненавидит грех, поэтому Он хочет уничтожить грех. Ветхий Завет содержит обязательства и ответственность сторон, учит человека различать добро и зло, осознавать греховность своих помыслов и поступков, и служит целью подготовить человека к заключению нового договора – Нового Завета, соглашения более совершенного, основанного на взаимной любви Бога и человека. В Новом Завете Бог делает человека способным любить Бога и своего ближнего. И чем больше человек любит Бога, тем больше он стремится служить Ему, исполняя Его заповеди.

Таким образом, чем больше в мире будет исполняющих свои обязательства перед Богом христиан, тем больше в обществе будет любви друг к другу и тем меньше будет зла и греха, так как любовь уничтожает, «искореняет» зло и грех. С повышением духовности общества связано распространение Царства Божьего на земле. А после Божьего Суда и преображения в духовные «нетленные» тела (1Кор.15:53), верные Богу христиане получат в награду «новое небо и новую землю» и «святый город Иерусалим, новый» (Отк.21:1-3), в котором они будут пребывать в любви и радости с Богом.

Итак, в религии сочетаются не только религиозные и правовые нормы, но и соответствующие представления. «И это понятно, так как в этих системах социальной регуляции выражаются целесообразные формы человеческого общения и поведения. Разрушение религиозных основ, где бы оно ни происходило, никогда не приносило пользы праву и правовому порядку, так как, в конечном счете, право и религия призваны закреплять и утверждать нравственные ценности, и в этом заложены корни их взаимодействия».[28]

3.2. Проблемы взаимодействия религиозных и правовых норм

Итак, мы выяснили, что правовые нормы, по сути своей, осуществляют внешнюю регулирующую функцию, а религиозные – внутреннюю.

Взаимодействуя между собой, они дополняют друг друга, направляя и совершенствуя человека. Одной из основных задач любых норм является установление порядка. Право непосредственно воздействует на условия и процесс производства, распределения и обмена материальных благ, закрепляет своими нормами экономические отношения, выгодные тем, или иным слоям общества. Религия «генетически»[29] предшествуя праву, оказывает существенное влияние на его возникновение и формирование. Правовое сознание первоначально тесно смыкается с религиозным. Понятия «греховное» и «преступное» во многом совпадают, религиозные нормы служат источником правовых норм, у истоков правосудия нередко стоят священнослужители, любое посягательство на религию рассматривается как преступление. Освещая право, или отдельные его институты, религия объявляет грехом нарушение не только религиозных, но и юридических норм и способствует тем самым исполнению последних.

Следует учитывать также, что на ход общественного развития влияет, прежде всего, то, или иное, соотношение религии и права в целом, а при осуществлении их регулятивной функции на первый план выступают правовые и религиозные нормы. В их взаимодействии могут быть выделены следующие существенные связи: а)взаимодействие религиозных и правовых норм; б)непосредственное воздействие религиозных норм на правовые; в)опосредованное воздействие религиозных норм на правовые (влияние религии на формирование правовых норм через правосознание в результате восприятия правосознанием религиозных идей и представлений); г)так как в наших исследованиях за эталон религиозных норм мы берем нормы, изложенные в Библии, не подлежащей изменению, (Отк.22:18,19.), то воздействие правовых норм на религиозные нормы возможно только в рамках внутри - и межцерковной, нормативной деятельности, направленной на регулирование церковных отношений (обретение правового статуса, формирование уставов, в соответствии с действующим законодательством и т.п.); д)взаимодействие в регулировании различных сторон церковно-государственных отношений, имущественных и иных прав конфессиональных организаций и служителей культа, узаконение церемоний культа в различных сферах государственной жизни (коронация, инаугурация Президента США, религиозная присяга при занятии государственных должностей, религиозная клятва в суде и др.). Грэг Бансен, руководитель Центра христианских исследований (Южная Калифорния США), говорит об истинном смысле религии в этой сфере: «Гражданский судья, превышая пределы дарованной власти, санкционированной Богом, будет бояться потакать собственным капризам и самодурству, ибо он подвергнется Божьему гневу и проклятию».[30]

Отечественная присяга хотя и не содержит внешней религиозной формы, но внутренний ее механизм и ее корни заключаются в духовном связывании человека с взятыми на себя обязательствами. Отечественный законодатель, видимо, будучи подвержен еще социалистическому воспитанию, трактующему принцип светскости, как удаление церкви от государства как можно дальше, убрал из текста присяги Бога, как свидетеля, и теперь за нарушение этой важной нормы в российском законодательстве нормы лицо, давшее присягу, не несет никакой ответственности.

Рассматривая взаимосвязь между религией и правом, как регулятивными системами, мы видим, что их совокупное согласованное воздействие на социальное развитие заключается, прежде всего, в том, что они регулируют общественные отношения в одном и том же направлении.

Правовые и религиозные нормы при совпадении сферы регулируемых отношений бывают очень близкими, а иногда и тождественными по характеру своих предписаний. В ряде случаев юридические нормы текстуально воспроизводят «генетически» предшествующие им религиозные нормы (о браке, разводе, семейных отношений и др.).

В результате такого взаимодействия социально необходимое поведение людей обеспечивается одновременно санкциями как правовой, так и религиозной нормы, государственным и церковным принуждением, угрозой Божьего наказания.

Выполняя регулятивную функцию, право и религия взаимодействуют (а в некоторых случаях противодействуют), как рецепторы общественных отношений, как составные части социального регулятивного механизма. В процессе взаимодействия они влияют на поведение людей, предписывая им в категоричной форме определенное поведение, регулируют общественные отношения в соответствии с интересами различных слоев общества.

В случае коллизий правовых и религиозных норм, государство может социальными нормативными актами запретить гражданам следовать религиозным предписаниям. Однако, если это расходится с установленным Священным Писанием законом, верующие граждане должны руководствоваться законом Божьим, так учит Библия.

История показала, что государственные попытки повлиять правовыми нормами на веру людей, принудить их к совершению, или отказу совершения, каких-либо действий, вызывало только еще более сильное духовное объединение людей, укрепляло их убежденность в своей правоте, и, в конечном итоге, не способствовало укреплению правового порядка и усилению государственности.

В развитых государствах Церковь освящает установленные, не противодействующие религиозным нормам, порядки, а государство создает благоприятные условия для деятельности религиозных организаций. Это объясняется еще и тем, что религия содействует государству в охране частной собственности, запрещает присвоение чужого, осуждает зависть, ложь, жадность, лукавство, лицемерие, корысть и другое.

Взаимодействие правовых и религиозных норм находит свое конкретное выражение в так называемых государственно-церковных отношениях, которые регулируются правом. Взаимодействие религии и права проявляется в санкционировании правом применения религиозных норм, в придании последним от имени государства обязательной для всех граждан, или для определенной социальной группы, силы.[31]

Таким образом, в рассмотренном взаимодействии религиозных и правовых норм в государстве прослеживается четко выраженная тенденция к сближению их друг с другом и совместному решению общих задач, стоящих перед обществом. Во многом нынешнее расхождение канона и государственного законодательства есть всего лишь проявление обмирщения Церкви, секуляризация веры, связанная с превалированием в обществе материального интереса над духовным.

Ускоряющийся темп жизни, загруженность повседневными делами, мирскими заботами, заслоняют собою Бога. Общество всегда имеет некоторый уровень общественной нравственности, который охраняется внешним (государственным) законом. Скажем, нынешний закон запрещает убивать младенцев, но дозволяет аборты, дозволяет прелюбодеяние (супружеские измены), но карает за неуплату алиментов и т.п. Уровень общественной нравственности быстро деградирует в последнее тысячелетие, и, особенно в течение последнего века. Задача Церкви в том, чтобы препятствовать этой деградации через человека, а не через запретительные меры государственного закона, через внутренние пути к внешнему, а не наоборот.

Здесь можно согласиться с А.Зубовым в том, что «всеми доступными средствами Церковь должна довести до сознания каждого человека, почему тот, или иной, закон, та, или иная, норма обычного права на самом деле чужда Божественной правде, по сути своей, антихристова. Такая свобода проповеди и есть свобода употребления меча духовного. Меч царский при этом Церкви не только не нужен, но даже и вреден, ибо ограничивает и ее свободу. Земная власть всегда предлагает за свое содействие Церкви слишком большую встречную цену».[32]

Отечественная юридическая литература четко определяет содержание современного права по принципу «запрещено все, что не разрешено».[33]

Учитывая это, необходимо, и на этом настаивает мировая общественность, дать большей свободы религиозным организациям, упростить процесс регистрации, отчетности и другие ограничительные меры. Но, плюс ко всему этому, государству, в целях своего самосохранения, желательно заботиться о распространении христианства во всех сферах общественной жизни. Это будет содействовать духовному сплочению общества, поднятию авторитета государства, права в глазах россиян, повышению уровня любви к Родине, воспитавшей его на христианских заповедях любви к ближнему.

До недавнего времени церковное право рассматривалось светской наукой либо в историческом, либо в «научно-атеистическом» аспектах. Так, один из последних словарей атеиста, специально посвященный православию, определяет церковное право как совокупность чисто религиозных норм, не имеющих в настоящее время юридического характера.[34] Нет сомнения, что указанные нормы являются религиозными и относятся к сфере религии, однако это совсем не исключает их юридического, правового характера. Данный вывод следует из анализа религиозных отношений и религиозных норм, а также из многозначности и многогранности понятия права и социологического аспекта этого понятия. Наличие правовых по природе отношений в Церкви логически предполагает и наличие в ней позитивного права.

В социологическом смысле нормативность — это «повторяющиеся и устойчивые социальные связи, возникающие в процессе социальной деятельности людей.. . и выражающие потребность социальных систем в саморегуляции».[35] Подобная социальная нормативность объективизируется, внешне выражается в доктринальных и позитивных правовых правилах. Норму церковного права можно определить как корпоративно-обязательное общее правило поведения, выражающее волю Церкви в целом или какой-либо составной ее части, отличающееся официальным характером и формальной определенностью, обеспеченное возможностью корпоративного принуждения. Данные нормы имеют традиционную структуру (гипотеза—диспозиция — санкция) и сконструированы по столь же традиционной формуле: «если, то, иначе».

Нормы церковного права обладают корпоративной общеобязательностью. Это свойство церковного права означает, во-первых, то, что нормы распространяются на неопределенное и обезличенное число субъектов (членов Церкви, а в ряде случаев и не членов, а также на церковные и иные органы власти и управления); во-вторых, действие этих норм распространяется на неопределенное количество случаев, описанных в них.

Общеобязательность норм Церковного права сочетается с принципом икономии, предполагающим возможность отступления от правил, не имеющих основополагающего догматического и нравственного значения, в целях практической пользы. Другие свойства этих норм — корпоративная официальность и формальная определенность. Официальность в церковном праве совпадает с корпоративной официальностью вообще. Официальность волеизъявления Церкви (будь то Вселенской или Поместной) создает канонически обусловленный порядок принятия актов церковного законодательства, а также административных и иных правоприменительных актов. Главными факторами правомочности и официальности являются: соответствие акта конститутивным церковным нормам, канонически законная процедура волеизъявления, принятие (чаще по умолчанию) данного решения основной массой членов Церкви. Внешней формой выражения церковного волеизъявления здесь, как и в любой правовой системе, является законодательство (источники церковного права). Среди форм церковного правообразования находятся почти все известные науке виды источников, включая нормативные договоры. Еще одной особенностью церковного права является структурированность. Церковное право, как и любая правовая система, делится на подотрасли и институты. Особенностью социального регулирования вообще и права в частности является его воздействие посредством власти на волю и сознание субъектов, дабы привести волю и поведение в соответствие с волей законодателя. Одним из способов такого властного воздействия является принуждение. «Принудительность, к которой в случае необходимости прибегает церковь, нисколько не противоречит основным христианским догматам о свободе воли. Церковь никого насильно не принуждает вступить с ней в союз, но раз кто-либо уже вошел в нее и принадлежит к ней, если только желает пользоваться благами, предлагаемыми ему церковью, обязан повиноваться ее законам, которые зиждутся на Божественной воле».[36] Церковь предоставляет своим членам определенные блага, однако членство в Церкви, приобретаемое посредством крещения, не означает автоматически получение этих благ, поскольку крещение как таинство и как юридический факт неотменяемо, тогда как воля члена Церкви может не совпадать с волей Церкви; если данное несовпадение приводит к противоправным с точки зрения Церкви действиям (бездействию), то Церковь вправе лишить своего члена преподаваемых ею благ и связанных с этим преимуществ.

Однако церковное принуждение имеет свои особенности по сравнению с принуждением государственным. «Нормы права церковного отличаются от норм, установленных государством, тем, что первые имеют более нравственно-принудительный характер: церковь, которая по преимуществу есть царство свободы, не может употреблять физической силы, как то делает государство; она действует только с помощью духовных средств. Несмотря, однако, па это отличие норм церковных от норм государственных, церковное право со всей справедливостью должно считаться правом в собственном смысле...».[37]

Особенностью церковного принуждения, как и корпоративного принуждения, является обеспечение некоторых корпоративных норм возможностью государственного воздействия. Степень такого воздействия неодинакова и зависит oт ряда внешних факторов, однако даже в светских государствах последние могут осуществлять судебную защиту корпоративных церковных норм (особенно в сфере имущественных отношений).

Итак, церковное право — это право в собственном смысле слова.

Заключение

Религиозные нормы - это правила поведения регулирующие отношения между людьми через призму требований божественных начал.

Отметим наиболее характерные особенности религиозных норм первобытного общества.

1 Сущность религии как системы религиозных норм состоит в том, что религия (от лат. religio - вера в существование сверхъестественных сил) есть духовный союз человека с богами (богом); этот союз состоит в том, что бог открывает человеку свою сущность и свою волю (отсюда "откровение"), а человек, вступая в этот союз и пребывая в общении с божеством, делает его волю своею нормою и отдает свои силы на ее осуществление. В первобытном обществе было много богов, вероятно, столько, сколько существовало неведомых и страшных для человека сил природы.

2. Поначалу языческая религия носила только компенсаторную функцию, т.е. она выступала в качестве объяснителя и утешителя для первобытных людей. Религиозные нормы указывали путь к спасению, избавлению от страданий, достижению бессмертия. В дальнейшем религия начинает играть чисто регулятивную функцию. Ее следует усматривать в том, что религиозные нормы, предписывающие правила поведения через призму божественного начала, адресовались людям и упорядочивали их поведение.

3. Формы религии чрезвычайно многообразны.

4. Поскольку религия всегда есть отражение, пусть фантастическое, действительности, она изменяется вместе с изменением этой действительности, с развитием человеческого общества.

5. За нарушение религиозных норм налагались санкции. Считалось, что они есть выражение гнева и суда богов над грешниками. Особенность религиозных санкций состоит в том, что они зачастую носили невидимый характер. Невидимый характер носило и воздаяние за хорошее отношение и службу богам: благополучная жизнь в загробном мире. Поскольку одной из основных ценностей для людей в первобытном обществе было служение богам, то данная "мера поощрения" была для людей очень значима.

С развитием религиозной мифологии, первобытных верований связано и выделение первой в истории профессии: речь идет о колдунах, знахарях, шаманах, наконец, жрецах, священнослужителях, т.е. людях, которым соплеменники доверяют столь важную для племени или народа роль посредника в контактах с миром сверхъестественного - с духами, богами.

Список источников и литературы

1.     Алексеев С.С. Теория права. М.: Издательство БЕК, 1994.

2.     Берман Г. Дж. Западная традиция права: эпоха формирования. М., 1994.

3.     Венгеров А.Б. Теория государства и права: Часть 2. Теория права. Том 1. – М.: Юристъ, 1996.

4.     Гражданское и торговое право капиталистических государств: Учебник. М., 1993.

5.     Давид Р. Основные правовые системы современности. М., 1988.

6.     Кашанина Т. В. Индивидуальное регулирование в правовой сфере // Советское государство и право. 1992. № 1.

7.     Керимов Д. А. Основы философии права. М., 1992.

8.     Красножен М. Е. Основы церковного права. М., 1992.

9.     Лукашева Е. А. Право, мораль, личность. М., 1986.

10.            Нерсесянц В.С. Общая теория права и государства. М. 2000.

11.            Нерсесянц В.С. Право: многообразие определений и единство понятие // Сов. государство и право. 1983. № 10.

12.            Новицкий И. Б. Римское право. М., 1993.

13.            Общая теория права и государства: Учебник / Под ред. В. В. Лазарева. М., 1994.

14.            Основы религиоведения / Под ред. Н. Н. Яблокова. М., 1994.

15.            Перевалов В.Д. Теория государства и права: Учебник для вузов./Под ред. Корельского В.М. и Перевалова В.Д. М. 2001.

16.            Поляков А.В. Общая теория права. Курс лекций. СПб. 2001.

17.            Православие. Словарь атеиста / Под общ. ред. Н. С. Гордиенко. М., 1988.

18.            Суворов Н. Об юридических лицах... С. 23. Ср.: Римское частное право: Учебник / Под ред. И. Б. Новицкого и И. С. Перетерского. М., 1994.

19.            Туманов В. А. Общая теория права: Курс лекций / Под ред. В. К. Бабаева. Нижний Новгород.

20.            Фридмэн Л. Введение в американское право. М., 1993.

21.            Халфина Р. О. Право как средство социального управления. М., 1988.

22.            Цвайгерт К., Кетц X. Введение в сравнительное правоведение в сфере частного права Т. 1 Основы М., 1995.

23.             Проблемы общей теории права и государства. Учебник для вузов / Под общ. ред. Академика РАН, доктора юрид. Наук, проф. В.С. Нерсесянца. – М.: Норма–Инфра ∙ М, 1999.

24.            Клочков В.В. Религия, государство, право. – М.: Мысль, 1978.

25.            Теория государства и права: Учебник для вузов/ Под ред. М.М. Рассолова, В.О. Лучина, Б.С. Эбзеева. – М.: ЮНИТИ-ДАНА, Закон и право, 2000.

26.            Шишкова Е. Стоит ли отделять церковь от государства // Независимая газета. – 1993. – 1 июля.

---

[1] Алексеев С.С. Теория права. М.: Издательство БЕК, 1994. С. 233.

[2] Венгеров А.Б. Теория государства и права: Часть 2. Теория права. Том 1. – М.: Юристъ, 1996. С. 311.

[3] Нерсесянц В.С. Право: многообразие определений и единство понятие // Сов. государство и право. 1983. № 10.

[4] Нерсесянц В.С. Общая теория права и государства. М. 2000. С. 27.

[5] Поляков А.В. Общая теория права. Курс лекций. СПб. 2001. С. 7.

[6] Перевалов В.Д. Теория государства и права: Учебник для вузов./Под ред. Корельского В.М. и Перевалова В.Д. М. 2001. С. 222.

[7] Поляков А. В. Указ соч. С. 30.

[8] Основы религиоведения / Под ред. Н. Н. Яблокова. М., 1994. С. 33.

[9] Давид Р. Основные правовые системы современности. М., 1988; Цвайгерт К., Кетц X. Введение в сравнительное правоведение в сфере частного права Т. 1 Основы М., 1995. С. 107—117; Общая теория права и государства: Учебник / Под ред. В. В. Лазарева. М., 1994. С. 228—231, и др.

[10] Кашанина Т. В. Индивидуальное регулирование в правовой сфере // Советское государство и право. 1992. № 1. С. 123—124.

[11] Халфина Р. О. Право как средство социального управления. М., 1988. С. 18.

[12] Керимов Д. А. Основы философии права. М., 1992. С. 79—80.

[13] Туманов В. А. Общая теория права: Курс лекций / Под ред. В. К. Бабаева. Нижний Новгород. С. 30—31.

[14] Берман Г. Дж. Западная традиция права: эпоха формирования. М., 1994. С. 28.

[15] Фридмэн Л. Введение в американское право. М., 1993. С. 22.

[16] Кашанина Т. В. Индивидуальное регулирование... М., 1993. С. 22.

[17] Новицкий И. Б. Римское право. М., 1993. С. 53.

[18] Гражданское и торговое право капиталистических государств: Учебник. М., 1993. С. 79.

[19] Суворов Н. Об юридических лицах... С. 23. Ср.: Римское частное право: Учебник / Под ред. И. Б. Новицкого и И. С. Перетерского. М., 1994. С. 118.

[20] Суворов Н. Об юридических лицах... С. 23. Ср.: Римское частное право: Учебник / Под ред. И. Б. Новицкого и И. С. Перетерского. М., 1994. С. 129.

[21] Проблемы общей теории права и государства. Учебник для вузов / Под общ. ред. Академика РАН, доктора юрид. Наук, проф. В.С. Нерсесянца. – М.: Норма–Инфра ∙ М, 1999. – С.200.

[22] Там же.

[23] Клочков В.В. Религия, государство, право. – М.: Мысль, 1978. С. 11.

[24] Проблемы общей теории права и государства. Учебник для вузов / Под общ. ред. Академика РАН, доктора юрид. Наук, проф. В.С. Нерсесянца. – М.: Норма–Инфра ∙ М, 1999. – С.212.

[25] См.: Клочков В.В. Религия, государство, право. – М.: Мысль, 1978. – С.206-207.

[26] См.: Клочков В.В. Религия, государство, право. – М.: Мысль, 1978. – С.25, 39, 206, 207.

[27] См.: Теория государства и права: Учебник для вузов/ Под ред. М.М. Рассолова, В.О. Лучина, Б.С. Эбзеева. – М.: ЮНИТИ-ДАНА, Закон и право, 2000. – С.335.

[28] Проблемы общей теории права и государства. Учебник для вузов / Под общ. ред. Академика РАН, доктора юрид. Наук, проф. В.С. Нерсесянца. – М.: Норма–Инфра ∙ М, 1999. – С.216.

[29] Клочков В.В. Религия, государство, право. – М.: Мысль, 1978. – С.94.

[30] Шишкова Е. Стоит ли отделять церковь от государства // Независимая газета. 1993. 1 июля. С.5.

[31] См.: Клочков В.В. Религия, государство, право. – М.: Мысль, 1978. – С.95-100.

[32] См.: Клочков В.В. Религия, государство, право. – М.: Мысль, 1978. – С. 183.

[33] Теория государства и права: Учебник для вузов/ Под ред. М.М. Рассолова, В.О. Лучина, Б.С. Эбзеева. – М.: ЮНИТИ-ДАНА, Закон и право, 2000. – С.170.

[34] Православие. Словарь атеиста / Под общ. ред. Н. С. Гордиенко. М., 1988. С. 103—104, 258.

[35] Лукашева Е. А. Право, мораль, личность. М., 1986. С. 15.

[36] Красножен М. Е. Основы церковного права. М., 1992. С. 6.

[37] Там же. С. 5.