Целью данной работы является написание рецензии на статью Елисеевой Н.В[1]. «Советское прошлое, начало переоценки», опубликованной в журнале Отечественная история, 2001. № 2.

Данная тема является достаточно изученной. Так, например, на данную тему кроме Елисеевой Н.В. писали такие авторы, Безбородов А.Б., Голотик С.И., Дроздов Б.В., Мельтюхов  и другие.

В начале 90-х годов процесс переоценки истории Советского Союза зашел достаточно далеко, к этому времени были введены в научный оборот многие ранее неизвестные факты и документы, но, к сожалению, далеко не всегда уделялось должное внимание обобщению этих материалов.

В данной работе автор попытался проанализировать горбачевскую перестройку, выяснить, почему

Задачи работы – провести анализ краткого содержания статьи и дать оценку.

1. Краткий анализ содержания статьи

В данной статье автор анализирует советское время.

Статья начинается с анализа горбачевской перестройки. Автор пишет, что на его взгляд самым сложным  является вопрос, почему задуманная лишь как реформа, как "усилие дальновидной демократи­ческой оппозиции либерализовать систему ради сохранения основ", она переросла в свою противоположность - революцию, разрушившую эту самую систему?

«Прошлое в условиях перестройки стало тем полем, на котором проходила основная борьба за определение стратегии будущего развития страны. Феномен переосмысления прошлой жизни сегодня представляется гораздо более многогранным, чем простое заполнение "белых пятен" советской истории. На фоне перестроечных процессов второй половины 1980-х гг. буквально на наших глазах шло глобальное изменение советских ценностных ориентиров на частичное, а затем полное отрицание старого понималось как одно из приоритетных условий изменения общественной жизни к лучшему», - говорит автор в своей работе..

По словам автора, в сознании советского народа сформировались новые"альтер­нативные" ценности.

«В радикализации обыденного сознания особую роль тогда сыграли средства массовой информации, предлагавшие "проснувшемуся" от брежневского безвременья советскому обществу новую парадигму самооценки, сулившие сказочное процветание. За 1986-1988 гг. в СССР кардинально изменилась роль периодической печати и электронных средств массовой информации, в это время закладывались современные механизмы влияния на общественное сознание, начали использоваться технологии управления общественным мнением, которое- существенно трансфор­мировалось в том числе и под воздействием пересмотра истории советского социализма и всей отечественной истории. Новый взгляд на прошлое стал одним из ведущих факторов краха коммунистической идеологии не только в СССР, но и за его пределами, резко сузил социальную базу КПСС».

Далее автор говорит о гласности, которая стала доступной после железного занавеса. Горбачев и сам лояльно относился к гласности. Как пишет автор, гласность буквально «выросла из "курса на ускорение социально-экономического прогресса", который к 1987 г. все более отчетливо воспринимался обществом как неэффек­тивный и неудачный».

В условиях переизбытка информации сознание предпочитает отсекать «все лишнее», в разряд которого, увы, попадает и история. Россия в последнее десятилетие испытала, помимо прочего, мощь обрушившегося на нее информационного шквала. И если в полном смысле информационным обществом она не стала (по причине значительного технико-экономического отставания), то обществом, в регуляции которого огромную роль играют СМИ – вполне. Означает ли это, что и мы теперь обречены на повальную массовую амнезию относительно прошлого страны? Особенно тревожным этот вопрос выглядит, если иметь в виду ту часть молодежи, которой в скором будущем предстоит пополнить национальную интеллигенцию. Во-первых, сокращение в данной социальной группе интереса к истории заведомо снижает ее гражданский потенциал, способность к анализу общественных процессов, без которой трудно представить нормальное становление гражданского общества. А, во-вторых, под угрозой может оказаться и сама преемственность национального исторического сознания: кто, кроме данной группы, сможет ретранслировать исторические знания в остальные слои общества и последующему поколению интеллигенции?

«Особое место в переосмыслении советского прошлого принадлежит "Огоньку", возглавлявшемуся в то время Виталием Коротичем», - пишет Елисеева. Практически сразу же после его прихода в журнале началась перестройка. Характерные черты гласности в "Огоньке" вытекали из специфики журнала: изменения здесь затронули практически все рубрики, сущест­венно обновился иллюстративный ряд, что позволило журналу эмоционально воз­действовать на читателя.

Тема прошлого вошла в общественную жизнь второй половины 1980-х гг. с положительным знаком и была напрямую связана с движением по охране ис­торических памятников и духовного наследия. Можно сказать, что прошлое вы­ступало некоей квинтэссенцией материального и духовного, а идеи реконструкции и восстановления старинных зданий имели созидательную нагрузку, очерчивали некую здравую и привлекательную перспективу для общества в целом и для каждого в отдельности.

В том же созидательном контексте на фоне общественных настроений середины г. зазвучала и идея возвращения из исторического небытия духовного наследия, имен деятелей литературы и искусства, а также "произведений, созданных веской эмиграцией первой волны.

Другим объектом критики в это время становится советская и партийная номен­клатура, в частности злоупотребления чиновников брежневского периода. Эти темы разрабатываются в прессе параллельно с темой репрессий, усиливая отрицательную психологическую нагрузку на общество.

Очень осторожно делались попытки сформировать в общественном сознании по­ложительный образ монархии. Сначала этот сюжет находит отражение в иллюст­рациях: на цветных вкладках в связи с открытием после реставрации Оружейной палаты появились царские регалии, и монархия неожиданно предстала во всем своем блеске и величии.

Характерно, что профессиональные историки в то время на страницах "Огонька" еще не выступали. Тон здесь задавали писатели и журналисты. Центральным со­бытием в публикаторской деятельности "Огонька" о "культе личности" стал роман А. Рыбакова "Дети Арбата".

Между тем, экономическая и социальная ситуация в стране существенным образом меняется. Свобода в сочетании с дефицитной экономикой и отсутствие прежней жест­кой системы поведенческих запретов привели к новым явлениям в общественной жиз­ни. В молодежной среде стал укореняться идеал "железных мускулов", возникли так называемые неформальные объединения. Огромный иллюстрированный очерк о "разборках" "люберов" с "металлистами" представлял новые реалии молодежной среды перестроечных лет во всех деталях. Все чаще обсуждались на страницах "Огонька" проблемы дефицита — сначала на книги и бумагу, гостиничные номера и места в ресторанах, а потом на видеокассеты. Итогом становилась констатация огромного "черного рынка" внутри социалистической экономики, причем публикации на эту тему появлялись на фоне развернувшейся в СМИ кампании по борьбе с снимали портреты Блюхера и Тухачевского: враги народа.

За лето - осень 1987 г. практически всем стало очевидно, что многие жертвы репрессии не были невинны, и миф о честных коммунистах-ленинцах трещал по швам.

Ситуация 1986-1987 гг. подготовила почву для идейных и нравственных исканий.

Общественное сознание периода перестройки не могло уже довольствоваться исклю­чительно гражданской и политической реабилитацией политических деятелей недавнего прошлого. Его отличительная черта по сравнению, например, с периодом "отте­пели", состояла в том, что люди пытались ответить на вопросы современности через познание прошлого, отыскать в нем идейные, нравственные и вполне конкретные рецепты реформирования советской системы прежде всего в экономической области.

В 1987-1988 гг. противоречия между сторонниками и противниками перестройки нарастали и все стремительнее превращались в полярные. Последней попыткой общественной консолидации и придания перестроечным процессам позитивного, сози­дательного характера стало переосмысление исторического опыта новой экономи­ческой политики. В реабилитации советских экономистов 1920-х гг. и их мифоло­гизации следует, вероятно, видеть и попытку перевести процесс переосмысления со­ветского прошлого в позитивное русло и поиск рецепта выхода из экономической стагнации.

Вместе с тем идеологическая машина была уже запущена на полный ход. Весь 1988 г. прошел "под знаком Бухарина".

И сторонники, и противники перестройки недоумевали. Одни видели выход в возврате в прошлое, другие - в более радикальном варианте экономической поли­тики, когда "рынок сам все расставит на свои места". Последняя попытка консолидировать советское общество в период перестройки, найти спасительный рецепт в прошлом, возвратив из небытия фигуру Бухарина и идеи нэпа, провалилась. По существу началось размывание позитивного ценностного советского ряда пока через развенчание в общественном сознании героев, символов, мучеников революции. Единственным еще непререкаемым авторитетом оставался Ленин. Но и этот, последний идол революции будет развенчан неожиданно быстро.

2. Оценка статьи

На мой взгляд, статья написана на достаточно актуальную тему, так как для того, чтобы понять историю, нужно её знать на порядок лучше, чем мы её знаем из школьного или вузовского курса. Более того: необходимо в корне изменить своё представление о предмете этой науки. Мы привыкли считать историей краткое описание политического, экономического, культурного развития общества. Но неизмеримо более важна и, что самое главное, ценна для нас история нравственная - история души общества, история отношения людей к окружающему миру и к окружающим событиям. Поняв человеческие чувства, психологию, поняв, что заставляет нас поступать так или иначе - мы поймём всё.

Именно поэтому необходимо через какой-то временной интервал снова и снова оценивать произошедшие события, пытаясь понять, почему все произошло именно так.

Признание за истиной свойства объективности не влечет автоматически ответ на вопрос о достижимости истины в исторических исследованиях. Влиятельное в историографии XX столетия течение презентизма провозгласило неустранимость личной оценки исследователем событий истории человечества. Исторический факт предполагает присутствие того, кто этот факт установил, причем если историки одного поколения еще в состоянии договориться об общем понимании некоторых фактов, то последующие поколения могут не только с ними не согласиться, но и отрицать само наличие этих фактов. Поэтому каждое поколение исследователей вынуждено переписывать историю заново с позиций современности. В уме историка прошлое неизбежно превращается в продукт настоящего. Презентизм легко критиковать, поскольку он утверждает, что все исторические факты субъективны. Но даже далекие от презентизма исследователи с готовностью допускают в качестве специфической особенности исторического познания неизбежность переоценки, по крайней мере, некоторых исторических фактов.

Список литературы

1.     Безбородов А.Б. Н.В. Елисеева Россия ХХ век. Документы и материалы. Т.1, Т.2. //«Высшая школа», 2004

2.     Голотик С.И., Елисеева Н.В., Карпенко С.В. Россия в 1992 – 2000 гг.: экономика, власть и общество // Новый исторический вестник. 2002. № 3(8). С. 164-203. (1,9 п.л.) (лекция)

3.     Елисеева ,Н. В. Советское прошлое: начало переоценки/Н. В. Елисеева ;Н. В. Елисеева// Отечеств. история. 2001 . N 2. - С. 93-105

[1] Елисеева Наталия Викторовна, кандидат исторических наук, доцент Российского государственного гуманитарного университета.