Содержание
Введение. 3
1. Положение Руси в
1237-40 гг. Натиск с Запада. 4
2. Невская битва, «Ледовое
побоище». 6
3. Александр Невский –
родоначальник политики возрождения Руси. 11
Заключение. 17
Список литературы.. 18
Введение
Период
XI–XIII веков в истории Руси Известны как время феодальной раздробленности.
Причина этого явления заключена в самом
ходе экономического и политического развития Руси как феодального государства.
Укрепление крупного землевладения – вотчина, в которых господствовало
натуральное хозяйство, привело к тому, что они стали самостоятельными
производственными комплексами, связанными только с ближайшим их окружением.
Торговые и ремесленные потребности также удовлетворялись в соседних городах и
центрах ярмарочной торговли. С другой стороны, для управляющих вотчинами землевладельцев
были выгодны различные формы зависимости от него землевладельцев и
ремесленников.
Из
Киевской Руси образовались самостоятельные княжества, каждое из которых было
равно по территории западноевропейскому королевству: Черниговское, Полоцкое,
Переяславское, Галицкое, Волынское, Смоленское, Рязанское, Ростово-Суздальское,
Киевское и Новгородская земля. В каждом из княжеств не только существовал свой
внутренний порядок (строй земельный), но и проводилась самостоятельная внешняя
политика.
Феодальная
раздробленность просуществовала на Руси до конца XV века, когда большая часть
территорий Киевской Руси объединилась в составе Московского государства.
Говоря
о дроблении древнерусского государства, не следует впадать в негативизм. Обратим
внимание, что на территории бывшей Киевской Руси в XII–XIII вв. образовалось
несколько жизнеспособных государственных центров, независимых друг от друга.
1.
Положение Руси в 1237-40 гг. Натиск с Запада
В
1239 году Св. Александр женился на княжне Александре, дочери полоцкого князя
Брячислава. Венчание совершено было в Торопце. Там же Св. Александр устроил
свадебный пир. Вернувшись в Новгород, он устроил второй свадебный пир - для
новгородцев.
В
том же году он начал сооружать укрепления по берегам Шелони. После того, как татары
повернули от Игнач Креста на юг, Св. Александр мог ясно увидеть всю трудность
положения Новгорода. Длинная упорная борьба не кончилась, она только
начиналась.
На
востоке была разоренная земля, восстанавливаемые города и постепенно возвращающиеся
из лесов жители. Там царила тяжесть разорения, угнетение татарских баскаков и
постоянная боязнь нового нашествия. Помощи оттуда быть не могло. Каждое
княжество было слишком занято своей бедой, чтобы отражать нашествия от других.
Между
тем в течение последних десятилетий против Новгорода стоял другой враг, натиск
которого постоянно отражался с помощью Суздаля. Это был мир латинского
католичества, авангардом своим - Ливонским орденом меченосцев - утвердившийся
на берегах Балтийского моря и надвигавшийся на новгородские и псковские
пределы.[1]
В
то же время другой авангард Европы - шведы наступали на север, угрожая Ладоге.
Вражда
немецкого племени со славянским принадлежит к таким всемирным историческим
явлениям, начало которых недоступно исследованию, потому что оно скрывается во
мраке доисторических времен. Уже с IX века в истории открывается непрерывное
многовековое преследование славянских племен; немцы порабощали их, теснили к
востоку и сами двигались за ними, порабощая их снова. Пространный прибалтийский
край, некогда населенный многочисленными славянскими племенами, подпал насильственному
немецкому игу для того, чтобы потерять до последних следов свою народность. За
прибалтийскими славянами к востоку жили литовские и чудские племена, отделявшие
первых от их русских соплеменников. К этим племенам в конце XII и начале XIII
века проникли немцы в образе воинственной общины под знаменем религии и, таким
образом, стремление немцев к порабощению чужих племен соединилось с
распространением христианской веры между язычниками и с подчинением их папскому
престолу. Эта воинственная община был рыцарский орден крестоносцев,
разделявшийся на две ветви: орден Тевтонский или св. Марии и, позже его
основанный в 1202 году, орден Меченосцев, предназначенный для поселения в
чудских и леттских краях, соседних с Русью. Оба эти ордена, впоследствии, соединились
для совокупных действий.
Полоцкий
князь Владимир, по своей простоте и недальновидности, сам уступил пришельцам
Ливонию и этим поступком навел на северную Русь продолжительную борьбу с
исконными врагами славянского племени.
Властолюбивые
замыслы немцев после уступки им Ливонии обратились на северную Русь. Возникла
мысль, что призванием ливонских крестоносцев было не только крестить язычников,
но и обратить к истинной вере русских. Русские представлялись на западе врагами
св. Отца и римско-католической церкви, даже самого христианства.
Борьба
Новгорода с немцами была неизбежна. Новгородцы еще прежде владели значительными
пространством земель, населенных чудью и постоянно, двигаясь на запад,
стремились к подчинению чудских племен. Вместе с тем они распространяли между
последними православие более мирным, хотя и более медленным путем, чем западные
рыцари. Как только немцы утвердились в Ливонии, тотчас начались нескончаемые и
непрерывные столкновения и войны с Новгородом; и так шло до самой войны Александра.
Новгородцы подавали помощь язычникам, не хотевшим креститься от немцев, и
потому-то в глазах западного христианства сами представлялись поборниками
язычников и врагами христовой веры. Такие же столкновения явились у новгородцев
с католическою Швецией по поводу Финляндии, куда с одной стороны проникали
новгородцы с православным крещением, а с другой шведы с западным католичеством;
спор между обеими сторонами был также за земное обладание финляндской страной.
Папа,
покровительствуя ордену, побуждал, как немцев, так и шведов, к такому же
покорению северной Руси, каким уже было покорение Ливонии и Финляндии. В
завоеванной Ливонии немцы насильно обращали к христианству язычников; точно
также приневоливали они принимать католичество крещенных в православную веру
туземцев; этого мало: они насиловали совесть и тех коренных русских поселенцев,
отцы которых еще прежде прибытия рыцарей водворились в Ливонии.
Силы
ордена меченосцев увеличились от соединения с тевтонским орденом. Между тем
рыцари, по решению папы, должны были уступить датчанам часть Ливонии (Гаррию и
Вирландию), а папа предоставил им вознаградить себя за это покорением русских
земель. Вследствие этого, по призыву дерптского епископа Германа, рыцари и с
ними толпа немецких охотников бросились на Псков. Один из русских князей
Ярослав Владимирович вел врагов на своих соотечественников. В 1240 году немцы
овладели Псковом: между псковитянами нашлись изменники; один из них Твердила
Иванович стал управлять городом от немецкой руки.
Между
тем на Новгород ополчились шведы. Папская булла поручила шведам начать поход на
Новгород, на мятежников, непокорных власти наместника Христова, на союзников
язычества и врагов христианства. В Швеции, вместо больного короля управлял
тогда зять его Биргер. Этот правитель Биргер сам взял начальство над священным
ополчением против русских. В войске его были шведы, норвежцы, финны, и много
духовных особ с их вассалами. Биргер прислал в Новгород к князю Александру
объявление войны надменное и грозное: «Если можешь, сопротивляйся, знай, что я
уже здесь и пленю землю твою».[2]
2. Невская битва, «Ледовое
побоище»
Невская битва.
Борьба
с Западом велась в течение всех первых десятилетий XIII века. Момент ослабления
Руси и одиночества Новгорода совпал с усилением натиска с Запада. Новгородские
князья осознавали себя защитниками Православия и Руси. Как новгородский князь
Св. Александр Невский преемственно воспринял историческую миссию защиты
Православия и Руси от Запада. Выступить на эту защиту ему пришлось в годы
самого высшего напряжения борьбы и одновременно наибольшего ослабления Руси.
Весь первый период его жизни прошел в борьбе с Западом. Татары остались за
суздальскими лесами. Перед ним непосредственно стоял лишь западный враг.
Борьбой с этим врагом было поглощено все его внимание. И в этой борьбе, прежде
всего, выступают две черты: трагическое одиночество и беспощадность. Несмотря
на все ужасы татарских нашествий, западная война была более ожесточенной. Здесь
шла борьба на смерть или на жизнь. И это отличие враждебных волн, шедших с запада
и с востока, объясняет два совершенно различных периода жизни Св. Александра:
различие его западной и восточной политики.
Татары
лавинами находили на Русь. Тяжко давили ее поборами и произволом ханских
чиновников. Но татарское владычество не проникало в быт покоренной страны.
Татарские завоевания были лишены религиозных побуждений. Отсюда их широкая
веротерпимость. Татарское иго можно было переждать и пережить. Татары не
покушались на внутреннюю силу покоренного народа. И временным повиновением
можно было воспользоваться для укрепления этой силы при всем растущем
ослаблении татар.
Совсем
иным был наступавший с запада мир католицизма. Внешний размах его завоеваний
был бесконечно меньше, чем татарские нашествия. Но за ними стояла целостная
единая сила. И главным побуждением борьбы было религиозное завоевание,
утверждение своего религиозного миросозерцания, из которого вырастал весь быт и
уклад жизни. С Запада на Новгород шли монахи-рыцари. Их эмблемой был крест и
меч. Здесь нападение направлялось не на землю или имущество, но на саму душу
народа - на православную Церковь. И завоевания Запада были подлинными
завоеваниями. Они не проходили огромных пространств, но захватывали землю пядь
за пядью, твердо, навсегда укреплялись в ней, воздвигая замки.
Поэтому
в наступлении шведов и ливонских меченосцев на лишенный поддержки Новгород было
трагическое отсутствие иного исхода, кроме неравной борьбы без пощады. Это
сознание жило в Новгороде. Весь первый период жизни Св. Александра заключался в
этой отчаянной борьбе. Годы, непосредственно следовавшие за нашествием Батыя,
были годами ожидания готовящегося нападения.
В
1240 году, в летнее время - в самую страду полевых работ - в Новгород пришла
весть о нападении с севера. Зять шведского короля Фолькунг Биргер вошел на ладьях
в Неву и высадился с большой ратью в устье Ижоры, угрожая Ладоге.
Неравная
борьба началась. Враг был уже в новгородских пределах. Св. Александр Невский не
имел времени ни послать к отцу за подкреплением, ни собрать людей из далеко
разбросанных новгородских земель. По словам летописи, он "разгорелся
сердцем" и выступил против шведского войска только со своей дружиной,
владычным полком и небольшим новгородским ополчением.
Идя
вверх по течению Волхова, Св. Александр привел свою рать под стены Ладоги, лежавшей
на порогах Волхова, среди сосновых лесов, у берегов сумрачного Ладожского
озера. Это был посад Новгорода, его оплот на севере - памятник сурового и
простого новгородского зодчества в северных областях, с церковью Св. Климента и
гостиными рядами, защищенный низкими стенами из круглого булыжника и плитняка,
с круглыми угловыми башнями и продолговатыми щелями в стенах для метания стрел.
Дойдя
до Ладоги, Св. Александр присоединил ладожское ополчение к своей рати и через
леса пошел к Неве на шведов. Шведское войско под предводительством Ярля Биргера
на ста судах с пятитысячным десантом вошло в Неву и расположилось лагерем у
реки Ирожа.
Сеча
произошла 15 июля в день памяти Св. Равноапостольного Великого Князя Владимира.
Св. Александр скрыто подошёл к шведскому лагерю и в рукопашном бою наголову
разгромили противника. Бой кончился к вечеру. Остатки шведской рати сели на
ладьи и ночью ушли в море.
По
словам летописца, тела убитых шведов наполнили три ладьи и несколько больших
ям, а новгородцы потеряли убитыми всего двадцать человек. Можно думать, что
летописец неправильно передает соотношение убитых в сече, но, во всяком случае,
его рассказ выражает сознание великого значения этой победы для Новгорода и
всей Руси. Натиск шведов был отражен. Слух о победе прошел по всей стране.
Новгород, объятый перед тем страхом и тревогой за исход неравной борьбы,
возликовал. При звоне колоколов Св. Александр вернулся в Новгород. Архиепископ
новгородский Спиридон с духовенством и толпы новгородцев вышли ему навстречу.
Въехав в город, Св. Александр проехал прямо к Св. Софии, хваля и славя Святую
Троицу за одержанную победу.[3]
Ледовое побоище.
А
тем временем на Новгород шли другие такие же враги. Немцы, завоевав Псков,
заранее считали уже своим приобретенным достояние Водь, Ижору, берега Невы и
Карелию; они отдавали эти страны католичеству и папа присудил их церковному
ведомству эзельского епископа. 13-го апреля 1241 года эзельский епископ по
имени Генрих заключил с рыцарями договор: себе брал десятину от десятины с всех
произведений, а им отдавал все прочее, рыбную ловлю, управления и все остальные
мирские доходы с будущих владений.
Немцы
и покоренные ими латыши и эсты бросились на новгородские земли, предавали их
опустошению, взяли пригород Лугу, Тесово, построили укрепление в погосте
Копорье. Вожане по неволе приставали к ним; те которые не хотели – разбежались
в леса и умирали от голода. Неприятельские шайки метались в разные стороны,
достигали тридцати верст от Новгорода и убивали новгородских гостей, ездивших
за товарами. В таких обстоятельствах новгородцы послали к Ярославу просить
князя. Ярослав прислала им сына Андрея. Немцы причиняли им все больше и больше
зла: у поселян по Луге отобрали всех коней и скот и не на чем было пахать
поселянам. Новгородцы рассудили, что один Александр может их выручить и
отправили к нему владыку Спиридона. Дело касалось не одного Новгорода, а всей
Руси, - Александр не противился. Немедленно отправился он с новгородцами
очищать новгородскую землю от врагов, разогнал их отряды, взял Копорье,
милостиво обращаясь с пленниками, перевешал, однако, изменивших Новгороду вожан
и чудь. Затем он достиг Пскова освободил его от немцев, отправил в оковах в
Новгород двух немецких наместников Пскова.
Оставаясь
в Пскове, Александр ждал против себя новой неприятельской силы и вскоре
услышал, что она идет на него. В первых числах апреля 1242 года Александр
двинулся на встречу с врагами и у скалы, называемой вороний камень на Узмени,
произошла другая битва, известная в истории под названием: «Ледовое побоище».
Враги встретились в субботу 5 апреля при солнечном восходе. Увидя
приближающихся врагов, Александр поднял руки вверх и громко сказал: «Рассуди,
Боже, спор мой с этим высокомерным народом!» Битва была упорная и жестокая. С
треском ломались копья. Лед ломался местами. Многие потонули. Потерявшие строй
немцы бежали; русские с торжеством преследовали их до Суболичского берега. Была
злая сеча, говорит летописец, льда на озере стало не видно, все покрылось кровью,
русские гнали немцев по льду до берега на расстоянии семи верст. Убили у них
500 человек, а чуди бесчисленное множество взяли в плен 50 рыцарей, «Немцы, -
говорит летописец, - хвалились: возьмем князя Александра руками, а теперь их
самих бог предал ему в руки».
С
торжеством возвращался Александр в освобожденный Псков. Близ коня его вели
знатных рыцарей: за ними гнали толпу простых пленных. Навстречу ему вышло
духовенство. Народ приветствовал победителя радостными криками.
Эти
две победы имеют важное значение в русской истории. Правда, проявления вражды
немцев с русскими не прекращались и после этого, в особенности для Пскова,
который не раз вступал с орденом в кровавые столкновения, но уже мысль о
покорении северных русских земель, о порабощении их наравне с Ливонией, которое
подвергло бы их участи прибалтийских славян, - навсегда оставила немцев. Сами
папы, вместо грозных булл, возбуждавших крестовые походы на русских наравне с
язычниками, избрали другой путь, в надежде подчинить себе Русь, - путь
посольств и убеждений, оказавшийся, как известно, столь же бесплодным, как и
прежние воинственные буллы. Таким образом, папа Иннокентий IV прислал к
Александру в 1251 двух кардиналов Гальда и Гемонта. Папа уверял Александра,
будто отец Александра изъявлял обещание монаху Плано-Карпини подчиниться римскому
престолу, но смерть не допустила его до исполнения этого намерения. Папа
убеждал Александра идти по следам отца, представлял выгоды, какие русский князь
и Русь получат от этого подчинения, и обещал против татар помощь тех самых
рыцарей, от которых недавно Александр освобождал русские земли. В летописях
есть ответ Александра папе, явно сочиненный впоследствии, но не подлежит
сомнению, что Александр не поддался увещеваниям и отказал наотрез. Посольство
это повлекло за собой в последующей русской истории множество подобных
посольств также бесполезных.[4]
3. Александр Невский – родоначальник политики возрождения Руси
Может
ли один человек повлиять на ход истории? Оправдана ли жестокость? Не напрасно
ли принесена в жертву свобода? Верно, ли выбран путь православия на Руси?
Трудно через столько лет размышлять над этими вопросами. Осуждать или
оправдывать те или иные действия. Но значения событий того времени, и роли в
этих событиях Александра, несомненно велико.
Можно отметить, что в целом эпоха была насыщена
политическими событиями большого значения. И этот стремительный ход событий,
смена обстановки, не позволяют однозначно определить мотивы и причины
поступков. Этим отчасти объясняется субъективизм и расхождение точек зрения на
одни и те же факты историков. Бесспорно то, что данные исторические события
были первопричиной, зарождения новых стереотипов поведения и особенностей
“русского характера”. Александр выступает, как пособник новых идей. Именно ему
принадлежит существенная роль в формировании новых черт русского менталитета.
Что же именно было сделано? Он путешествовал, анализировал, сравнивал, вел
переговоры, вводил новые житейские правила и государственные законы.
Первое - это договор с монголами. С одной
стороны - защита от западных агрессоров, с другой порабощение на 300 лет. С
точки зрения Гумилева: этот союз положил начало формированию новых этнических
традиций в отношениях с народами Евразии. Целью союза была защита общего
Отечества, “понимал ли он сам глубокое значение сделанного им шага - неизвестно,
да и не столь важно”, ибо “в соборном мнении потомков его выбор получил высшее
одобрение.” Волей или не волей, на этот счет возникают сомнения. В этническом
смысле это действительно верно. Но вот для защиты ли общего Отечества? А что же
не поддерживающие его современники? Выходит, были настолько глупее, или они
менее патриотичны. Ведь неисключено, что это одобрение, выражалось лишь в
попытке задним числом найти поддержку выбранному государственному курсу, а
вместе с тем и оправдание войн и внутренних противоречий. Здесь возможна игра
на чувстве патриотизма. Впрочем, существует и противоположная оценка действий
князя: “На период пребывания Александра на великом княжении Владимирском
приходится упорядочение системы монгольского владычества над Русью (перепись
1257 -1259 гг.) Исходя из этого факта, нередко изображают Александра чуть ли не
главным виновником установления ига, задушевным другом Батыя и Сартака. Так, по
мнению современного американского историка, Д.Феннела, книга которого издана в
нашей стране, получение Александром Великого княжения “знаменовало... начало
новой эпохи подчинения Руси татарскому государству... Так называемое, татарское
иго началось не столько во время нашествия Батыя на Русь, сколько с того
момента, как Александр предал своих братьев”. Точки зрения историков, как мы видим,
диаметрально противоположны. Почему? Безусловно, их определяет субъективная
позиция авторов, которая, в свою очередь зависит от культурно-исторической и
религиозной специфики данного общества в данный исторический период. Как мне
кажется не стоит, столь однозначно рассматривать события минувших лет,
особенно, если подтверждение историческими источниками затруднено?
Представленные точки зрения - крайние подходы к рассмотрению вопроса. Но,
скорее, всего в каждой из них есть доля истины.
Практически все значимые события того периода,
так или иначе связаны с религией и отстаиванием идей христианства. Утверждение
церкви имело, как позитивный, так негативный смысл, так или иначе, влияло на
политику и экономику страны. Историками отмечено, что: “Процесс христианизации
Руси - весьма длительный период, несводимый к единичному акту.” Причиной этого
было нежелание населения страны в ежечасье расстаться с языческими традициями
предков. Ко времени правления Александра новые церковные порядки не имели еще
твердой почвы под ногами. Церковь была полна решимости наделить все победы,
свершенные во имя защиты ее интересов, высокими мотивами. Это мы видим в
описаниях современниками событий Невской битвы и Ледового побоища. Здесь некоторые
факты преувеличены, превозносится фигура Александра, его роль в этих событиях.
Учитывая терпимость монголов к альтернативным
верованиям, церковь благосклонно смотрела и на союз с “погаными”, оправдывая
его тем, что иго чужеземцев - это кара Всевышнего за земные грехи, и надо
смириться и пройти через эти страдания, во искуплении грехов, как только Русь
очистится - гнет татар закончится.
Когда анализируешь влияние церкви,
напрашивается вывод о своего рода договоре князя с церковью: возвеличивание и
поддержка в обмен на защиту интересов.
Лишь вольнолюбивые новгородцы время от времени
противостояли Великому князю. И по всей вероятности ,за это он их не мог не
уважать и считался с их мнением. И все же, интересы государства стояли выше его
личных чувств и желаний. Об этом свидетельствуют, жестокость и ухищрения, на
которые шел Александр в выборе тактики отношений с непокорным народом вставшего
в разрез с общими интересами (восстание против численников, “отречение”
верхушки новгородских бояр от тягот ордынской дани в “пользу“ людей “меньших”,
да и боевые действия, проводимые против Новгорода). Не мог не видеть князь
тревог и тягот народа, но интересы всего государства были важнее. Возможно,
здесь работало правило выделенное Карамзиным: “...Добродетели государя,
противные силе, безопасности, спокойствию Государства не суть добродетели”. Не
в состоянии отказаться от поддержки союзников бояр, закрывал зачастую глаза
Александр и на нарастающие социальную несправедливость и неравенство. Впрочем,
“и по самому своему положению Александр, конечно, был ближе к Новгородской
знати, “вятшим”, нежели к “меньшим”. Он, вероятно, не представлял мир иначе,
как разделенным на “больших” и “меньших”, богатых и бедных. Таким создал мир
Всевышний. И могут ли люди усомниться в мудрости его замысла?”
Такого рода стереотипов в поведении русских
князей, да и русичей было в то время не мало. Причиной этому была традиция,
“старина”. Люди постоянно оглядывались назад и сопоставляли свои достижения с
трудами своих предков. Вероятно, и сам Александр осознавал и оценивал себя
через биографию своего отца”.
“Оглядывая весь круг деяний невского героя,
легко заметить: он удивительно схож с послужным списком его отца. Во всех своих
делах и походах Александр не был первопроходцем; он шел буквально “след в след”
за отцом, повторив его судьбу даже в деталях. Однако, его победы выглядят
несравненно ярче не только из - за перемены исторического фона (они словно
вспышки во мраке всеобщего отчаяния), но и благодаря его молодости, блеску
личного мужества и какой - то особой веселой дерзости”.
Следующий отличительный момент деятельности
русских князей - неукротимое стремление к власти. Александр ощутил на себе
правила жестокой игры после смерти своего отца. “Хочет он этого или нет, но ему
предстоит тяжелая борьба за власть. Его соперниками станут не только младшие
братья отца - Святослав, Иван, но и собственные братья - Андрей, Михаил,
Ярослав, Константин, Василий, Даниил. Так уж издавна повелось в княжеских
семьях: властолюбие неизменно торжествует над братолюбием, желание занять
лучший богатейший “стол” оказывается сильнее страха “впасть в грех”, и тем
навлечь на себя гнев Божий, о котором так часто говорили призывающие к миру
проповедники”. Впрочем, в то время Русь уже знала примеры качественно другого
поведения - принятие монашества. “Такие люди на Руси пользовались особым
авторитетом. Эта традиция находила отражение в духовно-нравственных изысканиях
передовых русских людей в более позднее время. В основе подобных, на первый
взгляд, необъяснимых поступков лежало стремление пострадать за народ, несший
все тяготы жизни и тяжелого труда, а страдая, тем самым искупить свою вину,
грехи, снять тяжесть с души, обретя посредством физических и духовных страданий
нравственную чистоту и царство небесное. Люди уходили от мирской жизни, мирских
свобод в поисках внутренней свободы, отгораживаясь от внутренней суеты
одиночеством, сознательно отказываясь от жизненных благ, ибо только одиночество
создает условия для подлинного служения богу. “Неженатый заботится о Господнем,
как угодить Господу; а женатый заботится о мирском, как угодить жене”, - учил
апостол Петр.” Александр уважал таких людей, но этот путь был не для него.
В последние дни своей беспокойной жизни, когда
часы его были сочтены “Александр захотел принять великую схиму - самый полный
вид монашеского пострижения. Разумеется, постриг умирающего, да еще в высшую
монашескую степень! - противоречило самой идеи иночества. Однако для Александра
было сделано исключение. Позднее следуя его примеру многие русские князья перед
кончиной принимали схиму. Это стало своего рода обычаем”.
Изменились и методы борьбы за власть. “...
борьба приняла невиданно жестокий, низменный характер. И если раньше главным
средством решения княжеских споров было сражение “в чистом поле”, то теперь все
чаще применялось новое, страшное оружие - донос Батыю или самому Великому хану
на своего недруга”.
Договор с Батыем способствовал слиянию
этносов, а следовательно и слиянию характерных черт монгольского и русского
народов.
Прижизненные заслуги - далеко не все, чем
славен образ Великого князя. “Князю Александру суждено было обрести вторую,
посмертную жизнь. Его имя стало символом боевой доблести. Окружавший князя
ореол святости, созданный митрополитом Кириллом, позволял ждать от Невского и
небесного заступничества. Там, где люди истово просили чуда,- оно непременно
случалось. Князь - святой вставал из гробницы и ободрял соотечественников
накануне Куликовской битвы и во время страшного набега крымских татар в 1571 г. В 1547 г. он был включен в число
святых, память которых отмечалась во всех без исключения храмах русской церкви.
Особенно часто вспоминали об Александре
Невском тогда, когда шла война со шведами или немцами...
Почти утратив реальные черты, Александр
превратился в своего рода историко-патриотическую икону. Историков, робко
пытавшихся напомнить о здравом смысле, никто не желал слушать. Однако любая
крайность с неизбежностью порождает другую, противоположную крайность. Создавая
кумиров, люди со временем испытывают острую потребность их разрушать. По мере
преодоления доверчивого идолопоклонства, как формы усвоения исторических
знаний, все чаще будут появляться желающие “развенчать” Александра Невского.
Что ж, каждый волен по-своему понимать то, о чем умалчивают источники...
И все же не следует забывать, что в истории
нашей страны существуют как бы два Александра Невских: умерший поздней осенью 1263 г. в Городце-на-Волге
усталый, измученный болезнью человек - и отброшенная им в будущее огромная
тень. Человек этот был, конечно, не безгрешным, но при этом и отнюдь не худшим
сыном своего жестокого века. Завершая рассказ о нем, нам хотелось бы предложить
читателю три положения, в истинности которых едва ли можно усомниться:
-
это был полководец, успехи которого
стали результатом соединения богатого военного опыта, накопленного его
предками, с выдающимися личными бойцовскими качествами;
-
это был далекий от сентиментальности
политический деятель средневекового типа;
-
это был правитель, в тяжелейшее время
обеспечивший своей стране десять лет мирной жизни”.[5]
Заключение
XIII
век был одним из самых ужасных периодов потрясения для Руси. С востока на нее
нахлынули монголы с бесчисленными
полчищами покоренных татарских племен, разорили, обезлюдили большую часть Руси
и поработили остаток населения; с северо-запада угрожало ей немецкое племя под
знаменем западного католичества. Задачей политического деятеля того времени
было поставить Русь по возможности в такие отношения к разным врагам, при
которых она могла удержать свое существование. Человек, который принял на себя
эту задачу и положил твердое основание на будущие времена дальнейшему исполнению
этой задачи, по справедливости может называться истинным представителем своего
века.
Едва
ли во всей российской истории найдется более известная и противоречивая
личность, чем Александр Невский. И это не удивительно, так как подлинный его
образ скрыт завесой мифов, созданных официозной историографией, в итоге
признавшей за князем две заслуги: обеспечение безопасности северо-западных
границ Руси и смягчение тягот монголо-татарского ига.
Современники
Невского не выделяли как-то особенно его, несомненно, выдающиеся победы в
бесконечной череде пограничных столкновений с немцами, шведами, датчанами и
литовцами. Даже наоборот, через четверть века после Ледового побоища летописец
записал про случившуюся тогда битву, что "ни отцы, ни деды наши не видали
такой жестокой сечи". Однако в более поздние времена именно венные триумфы
князя сделали его символом верного курса проводимой государственной политики.
В
правление Александра Невского произошло первое междоусобие в Орде, окончившееся
её разделением. Именно, один из могущественнейших ханов – Ногай, восстав против
Беркая, отделился от него и основал особое царство на севере от Черного моря.
От имени этого хана произошло название татар ногайских.
Александр
Невский показал всем, что каждый покланяется своему одному богу. Этим он вырази
глубокую веру в бога православного.
Список
литературы
1.
История
Отечества./ Под ред. А. С. Орлова, А. Ю. Полунова, Ю.А. Щетинова. - М.: Простор, 2002.
2.
История России с
древности до наших дней./Под ред. М.Н.Зуева. - М.: Высшая школа, 2003.
3.
Каргалов В. В.,
Савельев Ю. С., Федоров В.А. История России с древнейших времен до 1917 года. –
М.: Русское слово, 2003.
4.
Ключевский В.О.
О русской истории.- М.: ОМЕГА-Л, 2003.
5.
Платонов С.Ф.
Лекции по русской истории. – М.: Высшая школа, 2004.
[1] Ключевский В.О. О русской
истории.- М.: ОМЕГА-Л, 2003. – С.
218
[2] История России с древности до
наших дней./Под ред. М.Н.Зуева. - М.: Высшая школа, 2003. – С. 191
[3] Каргалов В. В., Савельев Ю. С.,
Федоров В.А. История России с древнейших времен до 1917 года. – М.: Русское
слово, 2003. – С. 214
[4] История Отечества./ Под ред. А.
С. Орлова, А. Ю. Полунова, Ю.А. Щетинова. -
М.: Простор, 2002. – С. 277
[5] Платонов С.Ф. Лекции по русской
истории. – М.: Высшая школа, 2004. – С. 285