Содержание
Введение_______________________________________________________ 2
Глава 1. Культурологическая концепция
Фрейда_____________________ 3
1.1.Роль культуры в развитие
социальных отношений_____________ 3
1.2. Роль личности в культуре__________________________________ 5
1.3. Религия как общественный невроз___________________________ 5
Глава 2. Воззрения К. Юнга на вопросы
культуры в целом_____________ 8
2.1. Концепция культуры Карла Юнга___________________________ 9
2.2. Критика идей Карла Юнга________________________________ 11
2.3. Карл Густав Юнг о творческой
фантазии____________________ 12
Заключение____________________________________________________ 18
Список литературы____________________________________________ 20
Введение
В статье "Моя жизнь и психоанализ" Зигмунд Фрейд
писал: "Я родился 6 мая 1856 г. в Фрейберге в Моравии, маленьком городке в
нынешней Чехословакии. Моими родителями были евреи, и сам я остаюсь
евреем". Среди психологов XX века доктору Зигмунду Фрейду принадлежит
особое место. Его главный труд "Толкование сновидений" увидел свет в
1899 г. С тех пор в психологии восходили, сменяя друг друга, различные научные
авторитеты. Но ни один из них не вызывает поныне такой неугасающий интерес, как
Фрейд и его учение. Объясняется это тем, что его работы, изменившие облик
психологии в XX столетии, осветили коренные вопросы устройства внутреннего мира
личности, ее побуждений и переживаний, конфликтов между ее вожделениями и
чувством долга, причин душевных надломов, иллюзорных представлений человека о
самом себе и окружающих.
Работы Фрейда, несмотря на их дискуссионный характер,
вызвали желание у группы ведущих ученых того времени поработать вместе с ним в
Вене. Некоторые из этих ученых со временем отошли от психоанализа, чтобы искать
новые подходы к пониманию человека. Карл Густав Юнг был самым выдающимся среди
перебежчиков из лагеря Фрейда.
Глава 1. Культурологическая концепция Фрейда
1.1.Роль культуры в развитие социальных отношений
По своему замыслу и ближайшей цели
фрейдизм ориентирован на изучение и излечение психики индивидов, но он с самого
начала заключал в себе тенденцию объяснения общественного сознания в его
настоящем и прошлом. "Запреты", которые, как считал Фрейд, вытесняют
сексуальное влечение в сферу бессознательного и порождают неврозы, были, в
сущности, ни чем иным, как социальными нормами нравственности и права,
возникшими на заре человеческой истории. Фрейд назвал их "культурными
запретами" и полагал, что чрезвычайно важно выяснить как, почему, при
каких условиях они возникли, утвердились, эволюционировали. Внимание ученого
было привлечено к проблемам формирования и сущности человеческой культуры. Как
писал сам Фрейд, он стремился судить об общем развитии человечества по своему
опыту, приобретенному ... на пути изучения душевных процессов отдельных лиц за
все время их развития от детского возраста до взрослого. Перенося отдельные
характеристики с отдельного человека на все человечество, Фрейд пытался таким
образом понять процесс эволюции общества.
Надо заметить, что Фрейд переносит
на все человечество психологические черты не просто индивида, а невротика. На
этом пути ученый выдвинул целый ряд утверждений. По его мнению, во-первых, все
люди в большей или меньшей степени являются невротиками. Во-вторых, каждый
ребенок в своем индивидуальном развитии проходит фазу невроза. В-третьих,
стадия невроза является характерной и для первобытного человека. Через нее
проходят все народы в своем культурно-историческом развитии. Рассматривая
культуру сквозь призму невротического сознания индивида, Фрейд квалифицировал
ее как систему запретов, блокирующих природные влечения человека. По его
мнению, вытеснение влечений - это мерило достигнутого культурного уровня, а
культурное развитие человечества является отречением от природных страстей, удовлетворение
которых гарантирует элементарное наслаждение нашему "Я".
Следует подчеркнуть, что
фрейдовский термин "культура" в большинстве случаев оказывается
равнозначным понятию "общество". В наиболее развернутом определении
"человеческой культуры" Фрейд указывает, что "она охватывает все
приобретенные людьми знания и способы, чтобы господствовать над силами природы
и добывать блага для удовлетворения человеческих потребностей", и в то же
время она включает все институты, регулирующие отношения между людьми, в
особенности распределения добываемых благ. Но надо заметить, что у всех людей
еще живы деструктивные, антисоциальные, антикультурные традиции и что эти
стремления у значительного количества лиц настолько сильны, что определяют их
поведение среди других.
Можно сказать, что человек как бы
находится между двух огней. С одной стороны, культура угнетает человека, лишает
его наслаждений (за это он и стремится избавится от нее); с другой стороны,
культура защищает его от факторов окружающей среды, позволяет осваивать все
блага природы и пользоваться ими, а также делит их между людьми. Итак, если
человек отказывается от культуры в пользу своих наслаждений, то он лишается
защиты, многих благ и может погибнуть. Если же он отказывается от наслаждений в
пользу культуры, то это тяжким грузом ложится на его психику. В какую же
сторону склонен человек? Конечно же, во вторую. Фрейд пишет об этом так:
"В силу этого всякая культура должна быть построена на принуждении и на
отказе от влечений, и при ее понимании оказывается, что центр тяжести с
материальных интересов передвинут на психику. Решающим является вопрос, удастся
ли и в какой мере уменьшить для людей тяжесть жертвы, которая состоит в отказе
от своих влечений, примирит людей с теми жертвами, какие им приходится неизбежно
нести, и каким образом вознаградить их за эти жертвы." Главным остается
вопрос о том, как заставить отрицательно настроенную толпу соблюдать культурные
догмы. Тут встает вопрос о роли личности в культуре.
1.2. Роль личности в культуре
Как нельзя обойтись без
принуждения к культурной работе, так же нельзя обойтись и без господства
меньшинства (элиты) над массами, потому что массы костны и недальновидны, они
не любят отказываться от влечений, не хотят прислушиваться к аргументам в
пользу такого отказа, а индивидуальные представители масс поощряют друг в друге
вседозволенность и распущенность. Лишь благодаря влиянию образцовых индивидов,
признаваемых ими в качестве вождей, они позволяют склонить себя к напряженной
внутренней работе самоотречения, от чего зависит развитие культуры. Все это
хорошо, если вождями становятся личности с незаурядным пониманием этой
жизненной необходимости, сумевшие добиться господства над собственными
влечениями. Но для них существует опасность, что, не желая утрачивать своего
влияния, они начнут уступать массе больше, чем та им, и потому нам
представляется необходимым, чтобы они были независимы от власти как
распорядители средств власти.
Короче говоря, люди обладают двумя
распространенными свойствами, ответственными за то, что институт культуры может
поддерживаться лишь в известной мере насилием, а именно, люди, во-первых, не
имеют спонтанной любви к труду и, во-вторых, доводы разума бессильны против их
страстей.
1.3. Религия как общественный невроз
Культурологические размышления Фрейда неизбежно подвели его
к проблеме религии и оказались тесно переплетенными с решением этой проблемы.
При рассмотрении культурных запретов Фрейд не мог не обратить внимание на их
связь с религиозными представлениями, тем более теологи приписывали древнейшим
нормам, регулирующим человеческую жизнь, божественное происхождение. Издавна
считалось, что вся человеческая культура строится на религиозной основе. Из
этого вытекает вывод, что при падении падении религии деградирует и культура.
Появление религии Фрейд рассматривает так: человек слаб, и чтобы выжить, он
должен отказаться от многого. Человек должен войти в сообщество, которое в
результате своего развития налагает запреты на его желания. Как мы уже
упоминали, чтобы выжить, личность должна отказаться от многих влечений. Нужен
кто-то, способный вознаградить человека за его жертву своими влечениями,
защитить его от проявлений природы и от посягательств на него других индивидов
общества. Встает вопрос: кто же выполнит все эти функции? В раннем детстве
каждый замечал влияние отца в семье. Он обладал властью, устанавливал свои
порядки, защищал семью. У ребенка по отношению к отцу вырабатывается комплекс:
он считает отца сильным, добрым. Отец для него авторитет. Еще ребенок ревнует
отца к своей матери и пытается занять его место, но позже инцестуальные
влечения утрачивают свою силу, тогда как уважение и страх перед отцом остались.
Такую же функцию выполняет и бог. Сначала из тотема появился целый понтеон
богов, а из них, в свою очередь, выделился единый, могучий, карающий бог,
который потом стал добрым, справедливым богом. Итак, люди всю ответственность
за антисоциальные поступки возложили на плечи бога, сделав его, таким образом,
как бы громоотводом. Люди надеются получить от бога вознаграждение за свой
отказ от влечений, и, наконец, авторитет бога помогает им избавиться от
внутрисоциальных противоречий. Мы видим, что религия является одной из
основополагающих частей культуры. Однако Фрейд установил, что религия является
массовым неврозом. На основе чего он сделал такие выводы? Дело в том, что
религия по многим своим положениям напоминает навязчивое невротическое
состояние. Так, например, если невротик боится не производить какие-то
определенные движения, то любой истинно верующий человек так же боится не
выполнить какой-либо религиозный обряд. Разница заключается лишь в том, что
невротик не может объяснить смысл своих постоянно повторяемых упражнений, а
верующий человек, в зависимости от своего познания теологии, объясняет те или
иные обряды. Таким образом, с некоторыми оговорками, можно назвать религию
общественным неврозом. Тем не менее религия имеет положительное значение. Дело
в том, что частный невроз куда опасней общественного, так как он отрицательно
влияет на физическое состояние больного, тогда как данный общественный невроз
является совершенно безобидным. Также религию можно назвать и антиневрозом, так
как она помогает растворять частные неврозы и сглаживать социальные
противоречия. И разрушение разрушение религии ведет к резкому упадку культуры.
Такое явление наблюдалось в России после революции, хотя позже произошла
подмена веры. Для развития общества нужны какие-то основы, и с падением старых
появляются новые. Так, например, религиозную основу в России сменила
коммунистическая. Сейчас, в наше время, старые основы уже рухнули, а новые еще
не установились, и поэтому резко возросло астеническое состояние общества,
возросла преступность, появилось больше сумасшедших, невротиков и т.д.
Глава 2. Воззрения К. Юнга на вопросы культуры в целом
Всю свою жизнь Карл
Юнг уделял значительное внимание вопросам культуры.
Если попытаться
вкратце охарактеризовать его подход к сущности культуры, то его можно назвать
психологическим. Как психиатру, ему немало приходилось заниматься проблемами
личности и ее развития. Изучая эти вопросы, Юнг сделал вывод, что душевное
развитие личности и ее болезни в значительной степени имеют корни в
социально-культурных процессах.
Как и Фрейд, Юнг
пытался методы психиатрии перенести по аналогии на культуру, увидеть в
последней лишь одну из многочисленных сфер деятельности человека как индивида и
социума в целом. При этом он напрочь отрицал особую конструктивную функцию
культуры.
Изучая поведенческую
мотивацию поступков как индивидов так и групп (причем, на различных уровнях - от
малых групп до национальных сообществ включительно), Юнг выдвинул идею
архетипа, некого глубинного, подсознательного фактора поведения.
Культура у Юнга -
предмет психологического анализа. Социально-политический кризис
западно-европейской культуры и общества в целом он объяснял вторжением в жизнь
общества архетипов. Следствием этого вторжения он считал расизм фашистов и
коммунистический догмат о всеобщем равенстве. Факельные шествия, массовый
психоз, пламенные речи вождей, символика (свастика в Германии и красная звезда
в СССР) - все это свидетельствовало, по мнению Юнга, о вторжении в культурную
жизнь таких сил, которые намного превосходят человеческий разум, а по природе
своей подсознательны.
Рассматривая это
объяснение Юнга, нельзя забывать о времени в котором он жил и писал свои
работы. Видя ситуацию в соседней Германии, где фашизм в геометрической
прогрессии овладевал мыслями людей, подчинял себе миллионы, Юнг искал разумное
объяснение этим процессам.
Немалое внимание Юнг
уделял и СССР. По его мнение, тотальное изменение характеров, поведения,
идеалов и стремлений десятков миллионов человек можно было объяснить только с
помощью психиатрии. Юнг писал, что советское общество - ярчайший пример буйства
архетипов, сознательно или нет выпущенных из темницы подсознания.
По мнению Юнга,
коллективное безумие современного ему мира, являлось закономерным следствием
развития европейской культуры, особенно ее технократической направленности.
История Европы - это история упадка символического знания. Торжество технической
цивилизации куплено дорогой ценой - ценой отказа от единения с «душой» природы,
от символа как образа бессознательной энергии. Символы, как считал Юнг,
открывают человеку священное в природе и одновременно предохраняют его от непосредственного
губительного соприкосновения с колоссальной психической энергией архетипов.
2.1.
Концепция культуры Карла Юнга
В центре юнговской
концепции культуры лежит «коллективное бессознательное». Оно, по словам Юнга,
«идентично у всех людей и образует тем самым всеобщее основание душевной жизни
каждого, будучи по природе сверхличным.» В этой предпосылке юнговской теории мы
можем легко проследить определенную аналогию с фрейдовской концепцией
«суперэго».
По мнению Юнга,
«коллективное бессознательное» передается по наследству и является базой, на
которой вырастает человеческая психика. Под влиянием врожденных программ,
универсальных образцов поведения, появляются не только элементарные «животные»
поведенческие реакции, вроде безусловных рефлексов таких как либидо, но также и
восприятие, мышление, воображение и т. п. Содержанием «коллективного бессознательного»
являются общечеловеческие первообразы - архетипы (например, образ матери-земли,
мудрого старца, демона и т. д.). Архетипы выражаются как в мифах, так и в
магии, алхимии и т. д.
Юнг придавал
огромное значение архетипическим образам. Он считал, что именно они по сути
являются источником мифологии, искусства, религии, философии.
Хотя впервые о
архетипах заговорил именно Юнг, он сам утверждал, что сам феномен архетипа
знаком человечеству уже давно, практически с момента появления цивилизации,
хотя бы бессознательно. На языке христианства, архетип - грехопадение. Как
доказательство тождественности понятий грехопадения и архетипа, можно считать
то, что как архетип соответствует человечеству с его зарождения, так и
грехопадение, в соответствии с Ветхим Заветом, произошло еще тогда, когда все
человечество было представлено лишь двумя персонами - Адамом и Евой.
Однако, если по
догматическим принципам христианства искупление первородного греха возможно
лишь через страдание (катарсис), то Юнг не принимал такого пути, да и другого
не предлагал, считая, что архетип является неотъемлемой особенностью
человеческой личности.
По Юнгу, человек
подсознательно осознает свое отдаление от природы, растущую пропасть между его
естественным и нынешним состоянием. Он ищет выход в магии, заклинаниях, но чем
сильнее он развивается, тем менее начинают его устраивать эти субституты и
подсознательный процесс сублимации заходит в тупик. Сублимация перестает
действовать, растет психическое напряжение, внутренний дисбаланс как личности
так и общества в целом. При этом бессознательное стремится компенсировать
односторонность и безрассудство сознания. Вторжение «коллективного бессознательного»
ведет не только к индивидуальным, но и массовым психозам, появлению лжепророков
(в истории XX века это ярко проявляется в появлении таких одиозных фигур как
Гитлер, Сталин, Муссолини), а в итоге к массовым беспорядкам, насилию, войнам,
тоталитаризму.
Здесь нельзя
удержаться и не привести еще одну параллель с библией, которая вновь доказывает
очевидное влияние христианской идеологии на Юнга. По библии, по мере роста
«греховности» людей, как наказание и испытание на моральную устойчивость,
Дьявол будет посылать на Землю именно лжепророков.
В 1927 году Юнг
писал:
«Наши грозные боги
поменяли имена: ныне они заканчиваются на «-изм». Хватит ли у кого-нибудь
сомнительной смелости утверждать, что мировая война или большевизм - чьи-то
сознательные выдумки?... В конце концов, лишь очень незначительная прослойка
человечества, живущая главным образом на том густонаселенном полуострове,
который выдается в Атлантический океан, и называющая себя «культурной», до
такой степени потеряла контакт с природой, что пришла к мысли, будто религия - это
лишь особый вид умственного расстройства без сколько-нибудь ясно выраженного
смысла. Глядя на это с безопасного расстояния, скажем из Центральной Африки или
из Тибета, мы, несомненно, смогли бы убедиться, что данная прослойка
просто-напросто спроецировала собственные бессознательные психические
расстройства на нации, которыми все еще владеют вполне здоровые инстинкты».
2.2. Критика
идей Карла Юнга
Многие современники
К. Юнга восприняли его идеи в штыки. Теперь, несколько десятилетий спустя,
можно сказать, что определенный отбор среди идей Юнга завершен. Многие
постулаты признаны, некоторые отвергнуты.
Определенной
ошибкой, точнее, упрощенным взглядом на
вещи, можно считать то, что культура у Юнга - лишь предмет психоанализа. Он не
учитывал факт комплексности и неоднородности явления культуры, что привело к
определенной однобокости теории.
И все же, интерес к
идеям автора теории «архетипов» сохраняется и по сей день. Первые шаги культура
делала не только под воздействием сознания, в то время еще слабого и
неоформившегося, но и под влияние мощных толчков подсознания, которое
преобладало в мотивации и поведении первобытного общества. Это влияние оставило
след в мифах, религии, символике и многом другом. Поэтому было бы несправедливо
и опрометчиво видеть в трудах Карла Юнга лишь абсолютацию мистического и
иррационального в сознании личности. Нужно отдать должное той стройной,
убедительной и во многом справедливой теории, которую создал Карл Густав Юнг.
2.3. Карл
Густав Юнг о творческой фантазии
«... Ты ничего не говоришь и
ничего не выдаешь, о «Улисс»,
но ты задаешь нам работу !..»
Юнг К. Монолог «Улисса»
«Когда бы я ни читал
«Улисса», мне на ум всегда приходит китайский рисунок.., на котором изображен
человек в позе медитации; из его головы растут еще пять
человеческих фигур, и еще по пять вырастают в свою очередь из каждой из этих
голов. Эта картинка изображает духовное состояние йога, который уже почти
избавился от своего эго и готов перейти в более высокое, более объективное
состояние самости. Это состояние «лунного диска, спокойного и одинокого»
состояние сатчитананда, сочетание
бытия и небытия, конечная цель восточного пути освобождения, бесценная
жемчужина индийской и китайской мудрости, превозносимой последователями на
протяжении столетий».
«Как психиатр я
чувствуя себя почти виноватым перед читателями за то, что оказался вовлеченным
в шумиху вокруг Пикассо... И не потому, что художник и его довольно странное
искусство кажутся для меня слишком мелкой темой
тем более, что серьезно заинтересовался его литературным собратом,
Джеймсом Джойсом. Напротив, к этой проблеме я испытываю острый интерес. Почти
двадцать лет я занимался вопросами психологии графического представления
психических процессов, то есть, фактически, я уже имею достаточную подготовку, чтобы
рассматривать картины Пикассо с профессиональной точки зрения.
Необъектное
искусство берет свое содержание непосредственно из «внутреннего». Это
«внутреннее» не соответствует сознанию, поскольку сознание содержит образы
объектов в том виде, как мы их обычно видим, и чей облик таким образом
необходимо совпадает с ожидаемым. Объект Пикассо, тем не менее, отличается от
ожидаемого причем настолько, что кажется
вообще несоответствующим никакому объекту из нашего опыта. Его работы...
демонстрируют растущую тенденцию к отклонению от эмпирических объектов и
увеличению числа тех элементов, которые не соответствуют никакому внешнему
опыту и происходят из «внутреннего», расположенного позади сознания или, как минимум, позади того сознания,
которое, как универсальный орган восприятия, служит надстройкой над пятью
чувствами и направлено вовне. Позади сознания лежит не абсолютная пустота,
которая воздействует на сознание изнутри и изза него так же, как внешний мир
воздействует на него спереди и снаружи. Таким образом, те живописные элементы,
которые не находят никакого «внешнего» соответствия, имеют «внутренний»
источник...».
«Тайна творчества, так же, как и тайна
свободы воли, является трансцедентальной проблемой, которую психолог не
способен решить, но может только описать. Творческая личность также является
головоломкой, которую мы сможем поворачивать разными сторонами, но всякий раз
безрезультатно. Тем не менее, современные психологи не отказались от
исследования проблемы художника и его искусства...» (3).
Цитаты о психологии
творческого процесса, психологии рождения творческой фантазии, приведенные
выше, взяты из аналитических работ швейцарского психолога Карла Густава Юнга
(1875 1961), переведенных на русский
язык всего лишь тринадцать лет назад (1983). О Юнге знали тогда лишь в тесных
кругах сторонников и противников цюрихской школы. Даже в родном городе этот
«отставной приватдоцент психиатрии» не числился среди местных знаменитостей,
гордиться которыми так любят швейцарцы.
Карл Густав Юнг
принадлежал к тому поколению мыслителей, которое сформировалось в конце
прошлого века, приступило к творческой деятельности в начале нашего века,
главные свои открытия сделало между двумя мировыми войнами и, кстати, создало
тот интеллектуальный климат, в котором, сами того не осознавая, мы живем до сих
пор.
Рассел и Гессе,
Хайдеггер и Пикассо, Эйнштейн... Можно было бы подобрать и совсем иные имена
тех мыслителей, что родились примерно век назад и отрицали своим научным,
художественным, политическим, богословским творчеством заветы XIX века. Но
корнями это поколение связано именно с духовной атмосферой конца прошлого столетия. К концу прошлого
века в сознании миллионов людей, пожалуй, впервые в истории человечества
научное знание заняло доминирующее положение. Распространение городской
цивилизации, индустрии и железных дорог, университетов и лабораторий, школьного
образования, медицины, парламентаризма и прочих рациональных нововведений было
тесно связано с «расколдовавшей» мир наукой, открывшей человечеству перспективу
безграничного прогресса. Подобно тому, как на место «героической лени»
уходящего в небытие вместе со всеми «вишневыми садами» феодального сословия
явился деятельный буржуа, труженик науки отвоевывал позиции у
священнослужителя. Религиозный культ утратил значение для большей части
образованных европейцев: религия, особенно в протестантских странах, стала
инструментом поддержания морали, правил поведения, социальных институтов.
О морали
викторианская эпоха заботилась куда больше, чем о загробном спасении, либеральная
теология сделала Иисуса проповедником буржуазных добродетелей. Не только
социалисты, но и носители совсем иных идей (скажем, Достоевский в «Зимних
заметках о летних впечатлениях») видели в этом религиозном морализаторстве лишь
попытку оправдания норм буржуазной культуры. Один из мотивов в учении Фрейда о
вытесненных в бессознательное влечениях мог возникнуть только в культуре,
которая втайне опиралась на подавление всего природного, не Фрейд изобрел, будто под покровом
культурных ценностей таятся враждебные культуре влечения. Сама цивилизация,
прикрывающая эгоистическое стремление к прибыли высокими словами об идеалах и
ценностях, дисциплинирующая своих членов школой, производством, казармой,
«рациональными» судопроизводством, тюрьмой, моральными предписаниями, оказалась
прообразом индивидуальной психики для Фрейда.
В искусстве того
времени господствовали реализм и натурализм, в философии, считавшейся
«служанкой науки», естественнонаучный материализм. Но пробивались и первые
ростки совсем иного мироощущения. Их легко отыскать у «проклятых поэтов»,
импрессионистов и символистов. Духовная жизнь восточных цивилизаций, прежде
всего Индии, становится известной не только узким специалистам, появляются
теософия Блаватской, затем антропософия
Р. Штейнера. Отказавшиеся от христианской религии европейцы неожиданно начинают
заниматься «столоверчением», беседовать посредством медиума с духами словом, появляются весьма странные «плоды
просвещения».
Неудовлетворенность
механически позитивистской картиной мира возвращает одних к религии: если правы
наука и светская культура, то жизнь теряет всякий смысл. Других к «философии жизни». В преддверии первой
мировой войны европейские интеллектуалы заново откроют полузабытые сочинения Кьеркегора. Но пока что рационализму
науки противопоставляется не «экзистенция», а «жизнь», понимаемая то как «воля
к власти» (Ницше), то как космический «жизненный порыв» (Бергсон), то как мир
переживаний (Дильтей). Законами механики не объяснить ни внутреннего мира
человека, ни «народной души», ни эволюции живой природы, ни поведения самого
примитивного организма. «Жизнь» есть вечное становление, оно алогично,
поскольку гераклитовский поток не признает даже закона тождества. Жизнь
непостижима. Для разума с его абстракциями требуется интуиция, улавливающая мир
целостно, без умертвления жизни анализом.
Для Юнга именно этот
круг идей оказался определяющим.
Биология и психология интерпретировались им в духе «философии жизни»
Шопенгауэра и Ницше, видевших и в разуме, и в культуре проявление таинственных
жизненных сил. Именно с ними имели дело мистики и духовидцы всех времен и
религий. Наука права в своей критике религии как совокупности догматов,
требующих слепой веры. Но религия есть прежде всего опыт таинственного,
страшного, безмерно превосходящего человека; подлинная наука о человеке также
должна обратиться к этому опыту.
Юнг принадлежал
немецкой культуре, для которой был особенно характерен интерес к «ночной
стороне» существования. Еще в начале прошлого века романтики обратились к
мифологии и народным сказаниям, средневековой мистике Экхарта и алхимической
теологии Беме. Врачишеллигианцы (Карус)
уже пытались применять представления о бессознательном для лечения больных; в музыке Вагнера, в философии Ницше, в трудах
биологоввиталистов лежат корни главных идей Юнга.
Под фантазией Юнг
подразумевал два различных явления, а именно: во-первых, фантазму и, во-вторых,
воображающую деятельность. Из текста его работы в каждом данном случае
вытекает, в каком смысле следует понимать выражение «фантазия». Под фантазией в
смысле «фантазмы» Юнг понимал комплекс представлений, отличающихся от других
комплексов представлений тем, что ему не соответствует никакой внешней реальной
объективной данности. Хотя первоначально фантазия может покоиться на
вспоминающихся образах действительно имевших место переживаний, все же ее
содержание не соответствует никакой внешней реальности, но остается, по
существу, выходом творческой активности духа, деятельностью или продуктом
комбинации психических элементов, оккупированных энергией. Поскольку
психическая энергия может подвергаться произвольному направлению, постольку и
фантазия может вызываться сознательно и произвольно как в целом, так и по
крайней мере частично. В первом случае она тогда не что иное, как комбинация
сознательных элементов. Однако такой случай является искусственным и только
теоретически значимым экспериментом. В повседневном психологическом опыте
фантазия в большинстве случаев или вызывается вследствие настороженной
интуитивной установки, или же является вторжением бессознательных содержаний в сознание.
Заключение
По своему
замыслу и ближайшей цели фрейдизм ориентирован на изучение и излечение психики
индивидов, но он с самого начала заключал в себе тенденцию объяснения
общественного сознания в его настоящем и прошлом. "Запреты", которые,
как считал Фрейд, вытесняют сексуальное влечение в сферу бессознательного и
порождают неврозы, были, в сущности, ни чем иным, как социальными нормами
нравственности и права, возникшими на заре человеческой истории. Фрейд назвал
их "культурными запретами" и полагал, что чрезвычайно важно выяснить
как, почему, при каких условиях они возникли, утвердились, эволюционировали.
Внимание ученого было привлечено к проблемам формирования и сущности
человеческой культуры. Как писал сам Фрейд, он стремился судить об общем
развитии человечества по своему опыту, приобретенному на пути изучения душевных
процессов отдельных лиц за все время их развития от детского возраста до
взрослого. Перенося отдельные характеристики с отдельного человека на все человечество,
Фрейд пытался таким образом понять процесс эволюции общества.
Надо
заметить, что Фрейд переносит на все человечество психологические черты не
просто индивида, а невротика. На этом пути ученый выдвинул целый ряд
утверждений. По его мнению, во-первых, все люди в большей или меньшей степени
являются невротиками. Во-вторых, каждый ребенок в своем индивидуальном развитии проходит фазу
невроза. В-третьих, стадия невроза является характерной и для первобытного
человека. Через нее проходят все народы в своём культурно-историческом
развитии. Рассматривая культуру сквозь призму невротического сознания индивида,
Фрейд квалифицировал ее как систему запретов, блокирующих природные влечения
человека. По его мнению, вытеснение влечений - это мерило человечества является
отречением от природных страстей, удовлетворение которых гарантирует
элементарное наслаждение нашему "Я".
Следует
подчеркнуть, что фрейдовский термин "культура" в большинстве случаев
оказывается равнозначным понятию "общество". В наиболее развернутом
определении "человеческой культуры" Фрейд указывает, что "она
охватывает все приобретенные людьми знания и способы, чтобы господствовать над
силами природы и добывать блага для удовлетворения человеческих
потребностей"[1],
и в то же время она включает все институты, регулирующие отношения между
людьми, в особенности распределения добываемых благ. Но надо заметить, что у
всех людей еще живы деструктивные, антисоциальные, антикультурные традиции и
что эти стремления у значительного количества лиц настолько сильны, что
определяют их поведение среди других.
Как ученый, Юнг оставил след в нескольких разделах
психологии, велика его роль в развитии не только психоанализа, но и
психотерапии в целом. Гипотеза о коллективном бессознательном Юнга остается в
рамках науки, она не подтверждена, но пока что и не опровергнута окончательно.
Человеческая психика не «чистая доска»,
и в задачи психолога вполне может входить изучение априорных предпосылок опыта, которые
бессознательны. В каком соотношении находятся унаследованные генетически образы
поведения, восприятия, речи и наследуемые посредством культурноисторической
памяти это вопрос, к которому и сегодня
с различных сторон подходят этологи, лингвисты, психологи, этнографы и историки.
Список литературы
1. Алексеев.П.В,
Большаков.А.В. и др. Хрестоматия: Основы филосовских знаний.- М.: Изд-во полит.
литературы, 1982 г.
2. Петрова
Е. Психологические типы К. Юнга - С-Пб, 1997.
3. Рогов
Е.И. Настольная книга практического психолога в образовании - М: Владос,1995.
4.
Современная западная философия. Словарь (под
ред. В. Лекторского и др.). М., 1991.
5.
Урсано Р.,
Зонненберг С., Лазар С..
Психодинамическая психотерапия.
Российская психоаналитическая ассоциация, 1992.
6.
Фрейд З. Я и
Оно. Хрестоматия по истории психологии, М., 1980.
7. Хайд
М. Юнг - Ростов н/Д:Феникс, 1997. - (Экспресс-эрудит). - 174 с.
8. Хьелл
Л., Зиглер Д. Теории личности (Основные положения, исследования и применение).
– СП: Питер Ком, 1999
9. Шарп
Д. Типы личности. Юнговская модель типологии - Воронеж, НПО “ Модэк”, 1994.
10.
Ярошевский М.Г.. Краткий курс истории
психологии. М., 1995.
11.
К. Г. Юнг «Архетип и символ», М., 1991
12.
«Введение
в культурологию» под редакцией Е. В. Попова, М.: ВЛАДОС, 1995
[1] Фрейд.З. Будущее одной иллюзии// Сумерки богов/Фрейд. З.- М.,1990.