1. Социальная структура российского общества в XVII в.

К началу XVII в. в России сложилась строгая система иерархии высших слоев государства. Единственным дворянским наследственным титулом был титул князя, остальные чины не наследовались, а присваивались и первоначально означали должность, но постепенно утрачивали свое служебное значение. Наиболее точно отражали свое изначальное служебное (военное) значение чины стрелецкого войска: командир полка — полковник; командиры отдельных отрядов — полу полковник, голова, сотник. Офицерские звания европейского образца (капитан, генерал) встречались лишь в «полках нового строя» и присваивались офицерам-иностранцам. В XVII в. еще большинство чинов не имело четкого деления по роду деятельности. Высшими считались чины думные (приближенные царя) [1]:

• думный дьяк;

• думный дворянин;

• окольничий;

• боярин.

Служебное усердие позволяло думному дворянину получить окольничество или боярство. Ниже думных находились чипы дворцовые или придворные:

•стольник;

• стряпчий;

• военачальники, дипломаты, составители писцовых книг.

К ним примыкали чины московские:

• жилец — дворянин постоянно находившийся в Москве;

•дворянин московский.

Провинциальное дворянство получило чины городовые:

• дворянин выборный (привлекающийся для службы в Москве);

• дворянин дворовой.

К низшему слою служилых людей относились служилые люди по прибору (или по набору). Они включали в себя стрельцов, пушкарей, мастеровых, служилых казаков, которые жили с семьями в пригородных слободах, получали жалованье или земельные наделы и имели право заниматься торговлей и ремеслом в свободное от службы время. Сельское крестьянское население состояло из двух основных категорий: владельческого черносошного крестьянства. Владельческим назвались крестьяне, жившие в вотчинах ид поместьях; они несли тягло (комплекс повинностей) в пользу государства и своего феодам Черносошное крестьянство проживало на окраинах страны — на Поморском Севере, Урале, в Сибири, на юге. Эти крестьяне несли тягло в пользу государства, и их положение было легче, чем у частновладельческих. Срединное положение занимали крестьяне дворцовые — слуги при царском дворе, Они имели собственное самоуправление и подчинялись дворцовым приказчикам. Основная масса городского населения называлась посадскими людьми (это были торговцы и ремесленники). Верхушку города составляли купцы, самые богатые, занимавшиеся заморской торговлей, объявлялись «гостями». Городские ремесленники объединялись до профессиональному признаку в слободы и сотни. Они также несли тягло в пользу государства.

Духовенство составляло особое сословие. В него входили архиереи и монахи (черное духовенство) и священники (белое духовенство).

Вольные люди — казаки, дети священников, служилых и посадских людей, которые не несли государственного тягла: из их числа набирались служилые люди по прибору.

В XVII в. в сфере социальных отношений произошли следующие изменения:

•резко увеличилась численность сословия служилых феодалов-землевладельцев;

•произошла унификация феодального сословия;

•увеличилось количество крупных землевладельцев за счет щедрых пожалований царем. Все это неизбежно вело к усилению эксплуатации крестьянства, усилению налогового бремени, а также унификации податных сословий. Тяжелое положение низших слоев населения привело в XVII в. к усилению социальной нестабильности общества.

Экономическое развитие

Разруха и разорение времен Смуты были преодолены в середине XVII в., к тому же времени относится и появление новых явлений в экономике России:

•происходит специализация сельскохозяйственных и промышленных районов;

•формируются районы, производящие товарный хлеб;

•растет ремесленное производство и усиливается товаро-промышленная специализация; •происходит разложение натурального хозяйства и превращение ремесла в мелкотоварное производство;

•возникают новые формы организации производства: промысловые села и мануфактуры;

• начинается процесс первоначального накопления капитала. Богатства накапливаются у крупных землевладельцев;

• складывается всероссийский рынок с важнейшими центрами торговли – ярмарками.

В 1649 г. Земский собор, состоявший из 340 человек, принял Соборное Уложение — важнейший законодательный документ, который действовал вплоть до 1832 г., т. е. более двухсот лет.

Соборное Уложение состояло из 25 глав и содержало 1000 статей, регламентировавших самые разные стороны жизни общества: несение государственной службы, таможенные правила, положение различных социальных групп и т. д. этот документ впервые был отпечатан типографским способом и переведен на европейские языки. Принятием Соборного Уложения завершился процесс юридического оформления крепостного права:

• крестьяне с их семьями и имуществом становились собственностью феодала;

• вводился бессрочный государственный сыск беглых крестьян и посадских людей.

• подтверждался запрет Юрьева дня;

• произошло юридически оформленное смешение статусов вотчины и поместья (дворяне получали право передачи поместий по наследству, при условии продолжения службы наследниками);

•согласно главе «О посадских людях», все городское население должно было нести тягло на государя;

• запрещались не только переходы из одного посада в другой, но даже и женитьба на женщине из чужого посада.

Таким образом, все крестьянское население было прикреплено к своим владельцам, а посадские люди — к городам. Это был еще один шаг на пути установления в России абсолютной монархии.

2. Боярская дума и Земские соборы

В период складывания централизованного русского государства, а также во времена междуцарствий и внутренних распрей, роль законодательного и совещательного органа при великом князе, а позднее при царе играла Боярская дума. В ее состав входили знатные московские бояре, а также удельные князья с некоторыми своими боярами. Заседания Боярской думы происходили, как правило, в Грановитой палате Московского Кремля.

По утверждению Л.В.Черепнина, с образованием единого государства дума - совет при московском великом князе - становится общегосударственным органом. Процесс выделения института боярской думы он связывает с упадком института третейского княжеско-боярского суда - системы решения княжеских споров времен раздробленности путем передачи их на рассмотрение выбранного обеими сторонами судьи: митрополита, князя, бояр.[2] Исчезновение института княжеско-боярского суда, по мнению исследователя, привело к усилению единовластия великого князя (царя), стоявшего во главе державы. Между прочим, этим утверждением Черепнин подрывает собственные выводы о существовании в России органов сословного представительства, реально ограничивавших власть царя. (Речь об этом пойдет ниже.)

Члены боярской думы назначались великим князем (“вводились”). Однако, по мнению Н.Е.Носова, этот факт не лишает этот орган сословно-представительского характера, поскольку при назначении в думу строго соблюдался местнический принцип. Великий князь мог предать опале, даже казнить своего боярина, но он не мог ввести в думу лицо, не имевшее на это права в силу своей низкой родовитости и заслуг его предков на московской службе.[3] На наш взгляд, в таком утверждении есть противоречия. Как пишет далее тот же автор, боярское сословие, принимавшее участие в думе, сформировалось как результат слияния съехавшейся в Москву русской знати и в этом смысле как бы закрепляло “правительственное положение” боярства в новом государственном порядке и играло важную роль в ограничении московского самодержавия. По-видимому, в таком представлении боярскую думу никак нельзя назвать представительным органом, поскольку, чем больше она сближается с царской властью, тем больше она попадает в зависимость от нее, что и было доказано в период опричнины.

 В соответствии с Судебником 1497 г. (ст.1), на бояр и окольничих, как членов боярской думы, возлагался верховный суд, а следовательно, и судебно-административный надзор за деятельностью всей системы центрального и местного судопроизводства. На этом основании Носов делает вывод, что уже в конце XV века дума выступает как достаточно конструктивный верховный совет при великом князе, разделяющий с ним законодательную и судебную власть.

Однако, на наш взгляд, источники XVI в. не позволяют толковать о каком-либо серьезном ограничении власти государя. Бояре при Иване III или Василии III не образовывали какого-либо самостоятельного государственного учреждения; нет сведений и о заседании думы в полном составе в то время, а также о принятых ею решениях. Бояре по традиции были лишь советниками государя (именно так они и именуются в ряде источников), причем он сам решал, кого именно позвать на совещание. В частности в статье 98 Судебника 1550 г. речь идет о процедуре принятия законов -“с государева докладу и со всех боар приговору”[4]. Однако в законе не говорится, что решения могут приниматься только таким способом: естественно, как и прежде, государь мог решить любое дело и без совета с боярами. В принципе, практически все законы второй половины XVI в. оформлялись либо как царские указы, либо как приговор царя с боярами - строгой системы не было.[5] Появление же термина “боярский приговор”, вошедшей в употребление в 40-е XVI века , по мнению отечественного историка М.Крома, свидетельствует не о покушении бояр на прерогативы монархической власти, а о превращении думы в центральное правительственное учреждение, координировавшее работу государственного аппарата. Эти функции дума приняла на себя в годы малолетства Ивана IV, когда монарх был, в сущности недееспособен. Но те же функции боярская дума сохранила и в последствии, на протяжении 2-ой половины XVI века, ибо управление огромной страной требовало создания такого высшего органа, который бы контролировал деятельность центральных учреждений.

Следовательно, когда знатные “московиты” называли себя холопами государя, это не было преувеличением вроде европейского “ ваш покорный слуга”. Бояре со всем своим имуществом и семьями всецело находились в царской власти. Ликвидировав или подчинив местную политическую элиту, как это произошло в Новгороде, Москва могла делать с покоренной областью все, что угодно: переселять ее жителей, вводить любые налоги и повинности, перекраивать земельные владения. Хотя бы только на этом основании боярскую думу нельзя отождествлять, как это делают некоторые советские историки с парламентом в Великобритании или с Генеральными штатами во Франции: никаких форм самоорганизации бояр в отдельных землях Руси в период образования централизованного государства уже не существовало.

Значение боярской думы во времена Ивана IV начало падать именно потому, что русская знать не была объединена ни в какие корпорации, а поодиночке бояре и князья были бессильны перед верховной властью.

Новому уровню политической организации страны, сложившемуся к середине XV в. - единому государству, должны были соответствовать и новые социальные институты - сословия и представительные учреждения, отстаивавшие интересы крупных областей. О.И. Чистяков пишет, что характерным органом сословно-представительной монархии в России были земские соборы[6].

Земские соборы собирались нерегулярно. Первый из них, созванный в 1549 г. и заседавший до 1550 г., принял “Судебник” 1550 г. и сформировал программу реформ середины XVI века. Последний земский собор состоялся в 1653 г. в связи с решением вопроса о включении Украины в состав России.

В земский собор входили, прежде всего, боярская дума - бояре и удельные князья, и Освещенный собор - высшие слои духовенства. На многих совещаниях земских соборов присутствовали также представители дворянства и верхушки посада. Схематически систему органов власти и управления России середины XVI века можно представить следующим образом:

Рис. 1.  Система органов власти и управления России середины XVI в.

В истории развития земских соборов в целом можно выделить соборы 3-х групп: 1) выборные; 2) соборы последних лет Смуты и 1648 г.; 3) все прочие. При этом первые соборы можно не учитывать, поскольку они созывались главным образом для “заслушивания правительственных деклараций” (например, собор 1549 г.) и санкционирования законодательных и иных мероприятий (собор 1551 г.).

В период избрания в 1613 г. первого Романова соборы также не играли значительной роли, поскольку решали все влиятельные бояре. А после Смуты было восстановлено самодержавие в полном его значении, то есть монархия без каких-либо ограничений. В середине XVII века, когда стали проявляться первые признаки абсолютизма, соборы служили правительству в основном местом для произнесения заявлений, в том числе - внутриполитических.

Соборы 1611- 1613 и 1648 гг., в противовес всем остальным, действительно вынесли хоть какие-то решения: в частности, соборам 1648 г. удалось предопределить Уложение 1649 г. Как отмечает Торке, влияние населения на законодательство здесь чувствуется гораздо больше, чем влияние даже французских Генеральных штатов в XV и XVI вв.,[7] но связано это было, скорее, с периодами “безвластия” и “ополчений” в России, чем с реально действовавшей системой законодательной представительной власти. Эпизодические явления деятельной работы земских собраний в России очень быстро миновали.

Как уже говорилось выше, оценка роли и политического влияния земских соборов в исторической литературе крайне неоднозначна. Но прежде, чем останавливаться на ней, следует вспомнить о происхождении самого словосочетания “земский собор”. Впервые оно было введено К.С.Аксаковым в 1850 г. по аналогии с выражением “земская дума”, использованным еще Карамзиным Н.М. Позднее С.М.Соловьев ввел этот термин в свою “Историю России”, и с тех пор “земский собор” укрепился в научном языке. Русские славянофилы видели в нем признак противостоящей царю “силы народа”; в соответствии с действительно существующим выражением “собор всея земли”, “земля” означала для них весь народ, хотя как известно, крестьяне, составлявшие почти 90% населения Руси, в работе соборов, за единичными исключениями, не участвовали.

 По определению Л.В.Черепнина, земский собор являлся сословно-представительным органом единого государства; совещанием правительства объединенной Руси с сословными представителями, созданный в противовес произволу феодального права.[8]

Противоположную точку зрения высказывают некоторые современные историки. Немецкий ученый Торке Х.-Й., например, рассматривает сущность земских соборов с точки зрения этимологии слова “земство”. “Земские дела” - в его понимании - это задачи и потребности местного самоуправления, созданного при Иване IV, в отличие от центрального, правительственного, т.е. - “государевых дел”. “Земские люди” или “земля”, в отличие от служилых людей, это выборные местные должностные лица, принадлежащие (за исключением, например, дворянских губных старост) к посадскому населению. На этом основании Торке делает вывод, что выражение “земский собор” не может означать учреждение в целом, в которое входили царь, освященный собор, дума, служилые люди и, наконец, земские люди.[9]

Совершенно иначе термин “земство” трактует Черепнин, который полагает, что земство по отношению к XVI в. - это именно “вся земля”, государство: “дела земские” - государственные дела, “устроение земское” - государственное строительство, устройство.

Правы, по-видимому те историки, которые считают, что местное выборное управление и его представители в Москве - не то же самое, что сословие: посадские люди, хотя они и должны были выбирать только самых “лучших” (т.е. - богатых) людей, не имели качеств гражданина в западноевропейском понимании - их зависимость от правительства и политическое бесправие были слишком велики. В разгар опричнины участники собора 1566 г. умоляли царя прекратить репрессии: за такую дерзость челобитчики лишились своих языков.

Торке, например, рассуждая о сущности сословия, указывает на два значения этого понятия: профессиональное и территориальное. По его мнению, когда речь идет о сословном представительстве, следует принимать во внимание не столько социальное или профессиональное значение сословий, сколько состав территорий, которые они представляют. Этой “территориальной зависимости” русские посадские и торговые люди не обнаруживали, т.е. в России в данный период времени еще отсутствовал институт гражданства - основная предпосылка создания сословного представительства. Западные сословия представляли из себя политическую силу, потому что черпали ее в местных интересах - в провинциальном сепаратизме (например, сеймики в Польше или ландтаги в Германии). Сословные собрания в западных странах, если и не издавали законов, то по крайней мере, управляли на местном уровне.

 В России же этого не было. Русское дворянство не могло развить настоящего сословного сознания не только из-за отсутствия исторических предпосылок, но еще и потому, что оно было обязано служить, то есть до 1762 г. дворянство не было свободно по отношению к государю.

По утверждению Торке, применительно к середине XVI века, только в Англии, Швеции, Польше и Венгрии сословия находились на подступах к “законодательному авторитету”.[10]

В поддержку этой точки зрения можно привести и высказывание А.М. Сахарова, который замечал: “Следует иметь в виду, что сословно-представительная организация в России не получила такого большого развития, как в некоторых странах Западной Европы, а самодержавная власть не испытывала никаких серьезных ограничений со стороны сословного представительства. Земские соборы все более становились совещательным органом, без определенных функций, постоянного представительства, норм и сроков выборов представителей”.[11]

Таким образом, можно заключить, что сложившуюся в России систему “земских соборов” считать политическим представительством, способным реально воздействовать на власть, можно только с очень большой натяжкой.

3.  Реформа  местного управления в середине XVI  в.

Исторически российское местное самоуправление развива­лось из ранних форм общинного самоуправления и вечевой де­мократии в Древней Руси Русская община довольно рано пере­росла из родственного объединения в добровольную общность самостоятельных хозяев. Уже Русская Правда признает общину автономной организацией, обладающей самостоятельностью в области внутреннего управления. Хотя классическими приме­рами самоуправляющихся городских общин являются Новгород и Псков, вечевая демократия была распространена почти повсеместно в русских городах, что делало вече неотъемлемым элементом самоуправления раннерусского периода. Вот как оценивает роль этого института Н. М. Карамзин: «Скоро по кончине великого князя съехались ростовцы, суздальцы, переяславцы и все люди воинские в город Владимир на вече, следуя примеру новгородцев, киевлян и других российских граждан, которые по словам летописцев, издревле обвыкли решать дела государственные в собраниях народных и давали законы жите­лям городов уездных»¹.

Период монгольского ига привнес существенные измене­ния в структуру власти на Руси. В это время был нанесен серьезный удар по общинному устройству и вечевому правле­нию. Монголы разрушили политическую и экономическую ос­новы, объединяющие славянские общины, — представительную власть, которая концентрировалась вокруг вече в старших  городах[12].

Несмотря на это, община продолжает выполнять функцию социальной основы как местного самоуправления, так и российского государства в целом. В. С. Соловьев, подчеркивая главные черты исторически сложившегося строя русской жизни, гак характеризовал значение общины: «Монастырь, дворец и село — вот наши общественные устои, которые не поколеб­лются, пока существует Россия». Любопытно, что роль город­ской общины оценивается совсем иначе. По мнению дорево­люционных авторов, городские сословия не составляли социо-культурной основы тогдашнего Российского государства.

Община, получившая обобщенное наименование — земля, характеризуется различными видами промыслов и производст­ва. Следуя мысли А. Е. Преснякова о том, что русская история есть история колонизуемой страны, мы понимаем, что стано­вится очевидной тенденция формирования новых общин в ре­зультате переселенческого движения населения. Интересы, свя­зывающие группы вновь образованных поселений в крупные волостные соседские общины, были отчасти хозяйственного, отчасти административного характера. Волость была замкнутым и  самоуправляющимся мирком, в котором староста с Крестьянами был органом власти этого мира над волостной территорией. Волость выполняла задачу по охране внутреннего порядка, борьбе с преступностью, разрешению соседских спо­рой и столкновений[13]. Вместе с тем «связка» между волостями была непрочной. Воздействие факторов самого разного проис­хождения (особые природные условия, громадные расстояния, слабая система коммуникаций) обусловливает отчужденность самоуправленческих общностей. Это привело к тому, что в Рос­сии складывалась система местностей, хозяйственно более или менее самодостаточных, практически не отличающихся друг от друга по структуре и, по большому счету, не нуждающихся друг в друге.