Основы Золотой Орды как автономного государства внутри монгольской империи заложил хан Батый после своего возвращения из западного похода в 1242 году, расположив свою столицу – Сарай, на восточном берегу Ахтубы. Монгольская политика на Руси не отличалась по своим целям от политики в других землях, находившихся под контролем хана. Перед Батыем стояли две основные задачи: навязать русским князьям покорность его воле и организовать сбор дани и налогов.

Подходы к решению этих задач варьировались в разных частях Руси. На Юго-западной Руси – в Переяславской и Киевской землях и в Подолии – монголы полностью устранили княжескую администрацию, заменив ее своим прямым управлением. В Галицкой, Волынской, Смоленской и Чернигов-Северской землях, как и в Восточной Руси, монголы установили собственное управление наряду с княжеской администрацией. Новгород после 1260 года был освобожден от присутствия монгольских чиновников, но не от обязанности платить налоги. Даже на тех русских землях, где князья оставались у власти в качестве вассалов хана, монголы оставляли за собой право ставить определенные местности и группы населения под свой контроль. Некоторые земли даровались также в удельное владение членам семьи Чингизидов. Так, Тула с прилегающими к ней окрестностями была передана великой хантун Тайдуле.

На большей части Руси, однако, монголы позволяли местным князьям продолжать править их княжествами под властью хана Золотой Орды и сюзеренитетом великого хана Монголии и Китая. Каждый русский князь должен был получить ярлык на великое княжение от хана. После этого посланник хана торжественно короновал его. Хан в любое время мог забрать назад княжеский ярлык, если у него были причины сомневаться в преданности князя. В случаях открытой оппозиции со стороны князя или народа, а также ссор между князьями, хан посылал на Русь рать во главе с баскаком. Со времени правления хана Узбека и позднее хан назначал баскака в стольный город каждого из важнейших русских княжеств.

В завоеванных ими землях монголы спешили определить платежеспособность населения, проводя его перепись («число»). Монгольские переписи населения на Руси проводились по приказу великого хана, согласованному с ханом Золотой Орды. Первую перепись в Западной Руси провели еще в 1245 году; тогда были обложены налогами: Киевская земля, Подолия и, возможно, Переяславская и Черниговская земли. После карательной экспедиции Бурундая в 1260 году, перепись населения была проведена в Галиче и на Волыни. В Восточной и Северной Руси осуществлялись две общие переписи. В 1258-1259 гг. подсчет населения производился в Великом княжестве Владимирском и в Новгородской земле. В 1274-1275 гг. еще одна перепись была проведена в Восточной Руси, а также в Смоленске.

В соответствии с основными принципами монгольской политики, «число» имело две основные цели: установить количество возможных рекрутов и определить общее количество налогоплательщиков. Соответственно и термин «число» имел два значения: количество воинов, которые должны были быть завербованы, и перепись населения с целью взимания налогов. Другими словами, каждое числовое деление представляло собой военно-финансовый район, территориальную единицу, с которой взималось определенное количество рекрутов и налогов. Как и в самой Монголии, количество солдат, которое должен был поставить район (десятую часть мужского населения), по всей вероятности, являлось основанием числового деления.

Во время сбора налога каждый баскак имел в своем распоряжении небольшой отряд монгольских и тюркских солдат, вокруг которого он должен был создать мобильное воинское подразделение для сохранения порядка и дисциплины в районе. В связи с этим следует заметить, что, хотя большую часть рекрутировавшихся русских воинов периодически отправляли в Золотую Орду и Китай, часть из них удерживалась для местных нужд. Каждому подразделению баскака отводилось постоянное жилье, которое со временем становилось процветающим поселением.

Во время правления Берке налоги на Руси взимались мусульманскими купцами. Эта система стала причиной многих страданий жителей и позднее была отменена; после этого количество налоговых чиновников существенно возросло. В ханских ярлыках русскому духовенству упоминаются три категории сборщиков налогов: писцы, сборщики налогов в сельской местности – даньщики и сборщики налогов и таможенных пошлин в городе – таможенники.

Существовало две основных разновидности налогов: прямые налоги с населения сельских районов и городские налоги. Основной прямой налог назывался данью. В основе его была десятина, десятая часть «со всего». Помимо дани существовали плужное – налог на вспаханную землю и ям – особый налог на содержание конно-почтовых станций. Еще один налог, упоминающийся в ханских ярлыках, - война (военный, или солдатский налог; по-видимому его собирали в те годы, когда вербовали рекрутов. Вдобавок к постоянным налогам ханы сохраняли за собой право, если сочтут необходимым, требовать дополнительный налог – запрос. Кроме того, когда князья-Чингизиды и ханские посланники путешествовали по Руси, предполагалось, что русские будут делать им «подарки», снабжать их пищей, фуражом, а также обеспечивать лошадьми и повозками для передвижения. Основной налог с городов назывался тамга и представлял собой налог с капитала, которым облагались гости и купцы среднего достатка.

Монгольская система управления функционировала в том виде, в котором первоначально была установлена, на протяжении примерно столетия. Она прекратила свое существование в Галиче в 1349 году, когда эту часть единой некогда страны захватила Польша; к 1363 году большинство других западнорусских земель признало господство великого князя литовского и также было потеряно для монголов. Монгольское правление в Восточной Руси продолжалось еще на протяжении столетия. Однако его характер изменился после реформы налоговой системы в начале XIV века. Впоследствии, после периода смуты в Золотой Орде в 1360-х и 1370-х годах монгольский контроль стал значительно слабее, исключая краткий период реставрации при Тохтамыше (1382-1395 гг.).

2. Влияние золотой орды на развитие средневековой Руси

Массовое разграбление и уничтожение собственности и жизни на Руси во время монгольского нашествия 1237-1240 годов было ошеломляющим ударом, который нарушил нормальное течение экономической и политической жизни. Трудно точно оценить потери русских, но, вне всяких сомнений, они были колоссальны, и, если мы включим в это число огромные толпы людей, мужчин и женщин, уведенных монголами в рабство, они вряд ли составляли меньше 10% от общего населения.

Больше всего в этой катастрофе пострадали города. Такие старые центры русской цивилизации, как Киев, Чернигов, Перяславль, Рязань, Суздаль, несколько более молодой Владимир суздальский, а также некоторые другие города, были полностью разрушены, а первые три из вышеперечисленных потеряли свое былое значение на несколько столетий.

В конце 50-х годов археологами было установлено, что во Владимиро-Суздальском княжестве, в Черниговских землях, Рязанско-Муромском крае из 157 поселений, датируемых домонгольским временем, более 110 (т.е. более двух третей) прекратили свое существование в 13 в. На многих обнаружены следы пожарищ. Лишь кое-где хозяйственная жизнь возобновилась через 200-300 лет. На территориях Смоленского княжества, которые почти не затронуло нашествие, численность поселений в 13 в. сократилась на треть.

Монгольская политика забирать искусных мастеров и квалифицированных ремесленников на службу к хану накладывала новое бремя даже на те города, которые не постигло физическое разрушение в первый период завоевания. К великому хану посылалась квота лучших русских ювелиров и ремесленников.

В результате монгольских завоеваний роль рабского труда значительно возросла. Основная масса русских, попадавших в Золотую Орду, становилась рабами.

Сельское хозяйство было меньше затронуто монгольским нашествием, чем промышленные ремесла. В тех частях Южной Руси, которые находились под непосредственным контролем монголов, они сами поощряли возделывание зерновых (просо, пшеница) для нужд своей армии и администрации. В других частях Руси именно сельское население выплачивало основную часть дани, собираемой монголами или для монголов, поэтому они не были заинтересованы в снижении продуктивности сельского хозяйства. Та же ситуация была и в отношении охотничьего промысла и рыболовства. Выплавка железа и добычи соли также не уменьшилась особенно, поскольку большая часть поверхностных залежей железной руды и соли находилась на новгородской территории и в северной части Великого княжества Владимирского, то есть они  находились за пределами непосредственной досягаемости монголов.[6]

Теперь нам следует рассмотреть развитие торговли на Руси во время монгольского периода. По всей видимости, контроль над торговыми путями был важным аспектом монгольской политики, а международная торговля являлась одной из основ монгольской империи так же, как и Золотой Орды. Золотоордынские ханы, и особенно Менгу Тимур, много делали для развития торговли и с Новгородом, и с итальянскими колониями в Крыму и на Азове. Региональные монгольские правители тоже покровительствовали торговле. Отсюда можно было бы предположить, что монгольское господство будет благоприятствовать развитию русской торговли. В целом так и было, но не весь период. В первые сто лет монгольского владычества русская внутренняя торговля сильно уменьшилась из-за разрушения городских ремесел, а вследствие этого – неспособность городов удовлетворять потребности сельских жителей. Что же касается внешней торговли, то ее монополизировала могущественная корпорация мусульманских купцов.

Если говорить о политическом влиянии со стороны Золотой Орды во время татаро-монгольского ига, то можно с уверенностью сказать, что традиционные взаимоотношения между монархией, демократией и аристократией, как тремя элементами власти, были совершенно разрушены монгольским нашествием. Прежнее равновесие их исчезло.

Одним из подтверждений этому может служит постепенное сокращение власти вече (одного из главных демократических институтов) и последующее его исчезновение. Князьям и боярам удалось приспособиться к требованиям завоевателей и установить с ними относительный мир. Горожане же и ремесленники особенно, вскипали негодованием при каждом очередном ограничении, вводимом новыми правителями. Поэтому монголы, со своей стороны, были полны решимости подавить сопротивление городов и ликвидировать вече как политический институт. Для этого, по всей видимости, они склонили русских князей к сотрудничеству, поскольку те сами опасались революционных тенденций вече в городах.

Действия монголов по внесению раздора между князьями посредством перетасовки ярлыков на княжение, играя на политических амбициях последних – стали причиной, не «желая этого», кардинальных изменений в наследственной традиции.

С другой стороны, в Орде русские князья усваивали новые, неизвестные на Руси формы политического общения («бить челом»). Понятие абсолютной, деспотической власти, с которой русские были знакомы лишь теоретически, на примере Византии, вошло в политическую культуру Руси на примере ордынского хана. Ослабление городов создавало возможность для князей самим претендовать на такую же власть и подобное выражение чувств подданных.

Под влиянием специфически азиатских правовых форм и способов наказания, у русских развивалось традиционное родоплеменное представление о карающей власти общества и ограниченности княжеского права наказывать людей.

Теперь карающей силой стало не общество, а государство в лице палача. Именно в это время Русь узнала «китайские казни» - кнут («торговая казнь»), отрезание частей лица (носа, ушей, языка), пытки на дознании и следствии. Это было совершенно новое отношение к человеку по сравнению с 10 веком, временем Владимира Святославовича.

В условиях ига исчезло представление о необходимости баланса прав и обязанностей. Обязанности по отношению к татаро-монголам использовались независимо от того, давало ли это какие-нибудь права. Это коренным образом расходилось с сословной моралью Запада, где обязанности были следствием определенных прав, предоставленных человеку.

  В то же время происходит ограничение прав женщин, характерное для восточного патриархального общества. Если на Западе процветал средневековый культ женщин, рыцарский обычай поклоняться Прекрасной Даме, то на Руси девушек запирали в высокие терема, оберегали от общения с мужчинами, замужние женщины должны были определенным образом одеваться (обязательно носить платок), были ограничены в имущественных правах, в быту.

Следствием влияния татаро-монгольского ига могут служить и новые черты ментальности в характере русского человека. Кроме того, в русский язык прочно вошли новые слова татарского происхождения (ямщик, например), пословицы (Незваный гость хуже татарина) или выражения (Как Мамай прошел).[7]

В России к 16 в. сформировалась новая форма власти – монархистская с элементами восточной деспотии. Также происходит унификация всех отношений – исчезли все промежуточные звенья, которые дробили и ограничивали прерогативы верховной власти. На этот процесс самое непосредственное влияние оказало политическое общение русских князей с татарскими ханами. Кстати, по этому поводу некоторые историки считают Россию даже преемницей Золотой Орды.

В то же время не стоит забывать о хотя и немногих, но положительных сторонах татаро-монгольского ига. Культура Киевской Руси изначально складывалась из славянских, скандинавских, финских, балтийских, иранских и тюркских элементов. Так почему же  Золотая Орда должна отличаться от всех других? Надо признать, что и она оставила свой след в искусстве нашего государства.

Заключение

В результате проделанной работы были рассмотрены особенности установления монголо-татарского ига на Руси.

При рассмотрении данного вопроса были решены следующие задачи:

-             Рассмотрены особенности монголо-татарского нашествия на Русь и борьба  против иноземного ига;

-             Описано влияние Золотой Орды на развитие средневековой Руси.

Проблема роли монголов в русской истории  обсуждалась многими историками в течение  последних  столетий, однако согласие достигнуто не было.  Из историков старшего поколения большое значение  монгольскому воздействию на  Русь придавали  Н. М. Карамзин, Н. И. Костомаров и Ф. И. Леонтович. Карамзин является автором фразы: «Москва обязана своим величием ханам»;  он также отметил пресечение  политических свобод и  ожесточение нравов, которые он считал результатом монгольского гнета. Костомаров  подчеркнул роль ханских ярлыков  в укреплении власти  московского великого князя внутри своего государства.  Леонтович провел специальное исследование  калмыцких сводов законов, чтобы продемонстрировать  влияние монгольского права на русское. Напротив, С. М. Соловьев отрицал  важность монгольского влияния  на внутреннее развитие Руси  и в своей «Истории Руси» практически проигнорировал  монгольский элемент, кроме его разрушительных аспектов – набегов и войн. Хотя и упомянув кратко о зависимости русских князей  от ханских ярлыков и сбора налогов, Соловьев высказал мнение, что «у нас нет причины признавать сколько-нибудь значительное  влияние монголов на русскую внутреннюю администрацию, поскольку мы не видим никаких ее следов».  В. О. Ключевский  сделал небольшие общие замечания  о важности политики ханов  в объединении Руси, но в других отношениях мало уделил  внимания монголам.

Список литературы

1.           Иванченко Н.С. Русская история. – М.: Инфра-М, 2004.

2.           Антонов с.Н. История России: Монголы и Русь. – Тверь: Леан, 2004.

3.           Беллин Ю.В. История России X – XV век. – М.: Филинъ, 2002.

4.           История России с древнейших времен / Учебник для ВУЗов под ред. Александрова Н.В. – СПб.: Питер, 2003.

5.           Угольников Е.А. Ключевые события в Русской истории. – М.: Дело, 2003.

[1] Антонов с.Н. История России: Монголы и Русь. – Тверь: Леан, 2004. – с. 57.

[2] Иванченко Н.С. Русская история. – М.: Инфра-М, 2004. – с. 189.

[3] Беллин Ю.В. История России X – XV век. – М.: Филинъ, 2002. – с.87.

[4] История России с древнейших времен // Учебник для ВУЗов под ред. Александрова Н.В. – СПб.: Питер, 2003. – с. 164.

[5] Антонов с.Н. История России: Монголы и Русь. – Тверь: Леан, 2004. – с. 143.

[6] Антонов с.Н. История России: Монголы и Русь. – Тверь: Леан, 2004. – с. 83.

[7] Иванченко Н.С. Русская история. – М.: Инфра-М, 2004. – с. 186.