1. Предыстория современной российской психологии

Сейчас российская психология вступила в фазу своего расцвета, но этому предшествовали тяжелейшие годы забвения и политического давления. Психология нынче - наука модная и, что более важно, полезная. Впрочем, два этих свойства взаимосвязаны. Не потому ли нарастает количество желающих получить психологическое образование, что психологи сегодня востребованы и в бизнесе, и в образовании, и в политике, и даже в правоохранительных органах? Однако есть и более объективные, если хотите, количественные показатели того, что российская психология вступает в эпоху своего расцвета.

В90-х годах было издано рекордное количество книг по психологии - 1300 наименований. Первые позиции по популярности в этом перечне занимают книги по общей психологии, социальной психологии и социальной адаптации, психологии личности, стрессоустойчивости и самоконтроля. Сегодня модная наука развивается по 48 направлениям и исследует 261 психологическую проблему. В двадцатку наиболее важных входят исследования проблем общения и наркозависимости.[1]

Однако такой всплеск был бы невозможен на пустом месте. Традиции и научные школы, сформированные за прошедшие сто лет и уцелевшие в эпоху диктата, стали тем гумусом, который сегодня начинает приносить щедрый урожай. Это тем более удивительно, если вспомнить, что на долю российской психологии в ушедшем веке выпала нелегкая участь.

Профессор А.В. Петровский выделяет три периода развития этой науки в России. Начало века было вполне плодотворным для психологии: в 1914 году был создан Институт психологии, издавались журналы, ученые читали лекции, в том числе и публичные, которые пользовались огромной популярностью. Экспериментальная и педагогическая психологии становились на ноги. В первые годы после октябрьского переворота все оставалось по-прежнему. На 1-м съезде психологов в 1923 году прозвучал доклад Корнилова "Психология и марксизм". С этой минуты в деятельность ученых вторглась политика, а психология "перешла на марксистский путь развития". Надо отдать должное исследователям: они не сдавались, и, мастерски манипулируя цитатами из работ В.И. Ленина, продолжали заниматься своими делами.

Вместе с репрессиями начался второй, самый тяжелый период жизни российской психологии. Вслед за постановлением партии "О методологическом прожектерстве" власти уничтожили большую группу представителей философского направления в психологии, а в 1932 году закрыли журналы "Психология" и "Педология". Под прицельным ударом оказались ученые, занимавшиеся исследованиями в области детской психологии. Очередное постановление ЦК ВКП(б) "О педологических извращениях в системе Наркомпроса" практически наложило запрет на изучение детской психологии. Но еще оставалась возможность изучать познавательные процессы, развитие памяти, характер. Однако вторая волна репрессий поставила науку в условия, близкие к уничтожению. Партия предлагала вообще отказаться от психологии и ограничиться физиологией высшей нервной деятельности.

В 1956 году начинается третий этап, этап восстановления психологической науки. Наконец-то издают запрещенные прежде труды Л.С. Выготского, ученым разрешают выезжать в другие страны, проходит международный конгресс психологов.

О советской психологии сегодня можно говорить лишь в прошедшем времени. Исторические катаклизмы подвели черту под этим этапом развития отечественной науки. Ныне это перевернутая страница истории, можно даже сказать, вырванная. Ибо новая пишется заново, а точнее — переписывается (более или менее творчески) из совершенно новых источников. Совершенно очевидно, что в рамках советской психологии практической психологии в ее современном понимании не существовало никогда. Действительно, мастера старой школы не занимались психотерапией и консультированием. По сути дела, это и было психологией, причем не оторванной от практики, более того — находившей в ней вполне реальное и осязаемое воплощение, хотя и никакого отношения не имевшей к психотерапии и консультированию. Таким образом, психология в ее традиционном (для отечественной науки, да и не только) понимании гораздо шире и глубже так называемой практической психологии.[2]

И, наконец, 90-е годы - позади тотальный контроль партии и марксистский подход. Впереди - новые направления исследований: психотехника, психосоматика, психология личности, психология бизнеса.

В постперестроечные годы появилось достаточно много интересных и ярких работ отечественных психологов разных поколений. За каждой из них можно обнаружить опору на те или иные представления, образы, модели человека. И хотя они чаще имплицитны, просве­чивают неявно, как бы вторым, отдаленным планом, но имен­но они, на наш взгляд, определяют смысл, сущность и перспективу того или иного подхода. Поэтому, чтобы разобраться в том или ином нововведении, очередной «новой психологии», будь то «ак­меистическая» или «экологическая», надо, прежде всего, разобраться, понять из какого образа человека исходит это веяние. Не имея возможности затронуть в этом плане все многоцветье мнений, сосредоточимся лишь на следующих мировоззренческих линиях.

Первая — это марксистская ориентация. Она перестала быть обя­зательной, насаждаемой, единственной, однако долгие годы ее до­минирования сформировали исследовательское мышление, от которого невозможно отказаться в одночасье. Да это и не требуется вовсе — каждый волен выбирать ныне основания своих взглядов; важно, чтобы речь не шла, как прежде, о насильственном их внедрении.

Следующая ориентация — на современные западные концеп­ции, их ассимиляция и адаптация. Условно назовем эту ориента­цию западнической.

Третье направление, которое затрагивается в данной работе, связано со станов­лением гуманитарного подхода, с переориентацией на общегума­нитарные модели и критерии в противовес прежним естественно­научным.

Четвертую линию можно назвать нравственно ориентированной, связанной с соотнесением, сопряжением психологии и этики.

Наконец, последнее, пятое направление, на котором следует остановиться, обозначим как христиански ориентированное, поскольку христианские представления о человеке рассматриваются в нем как опорные, исходные для психологической работы.

Направления эти представлены на сегодня в отечественной психологии весьма неравномерно. Первое (марксистское), лишившись государственной поддержки, идет явно на убыль. Второе (запад­ническое), напротив, испытывает несомненный подъем, буквально заполняя, затопляя психологическую печать, а — главное — умы и души нового поколения профессионалов. На фоне этой экспансии весьма скромными выглядят успехи и распространение трех пос­ледних подходов — гуманитарного, нравственно ориентированного и христианского. Заметим сразу — принципы гуманитарной пси­хологии и христианской психологии находятся лишь в стадии на­чального оформления. Что касается нравственной психологии, то сама возможность ее постулирования стала обсуждаться совсем недавно. Однако и ее мы решились включить в общее рассмотрение, как одну из потенциально значимых линий, которая в связке с гума­нитарной и христианской ориентациями может образовать осно­ву будущей российской психологии.

2. Современное состояние российской психологии

Российскими психологами и педагогами сегодня обсуждается специфическое положение в современной отечественной психологии, связанное с переходом от советской психологии к психологии российской. Особое внимание уделяется насущным задачам, стоящим перед психологами в новых общественных условиях, важности интеграции теоретического и практического знания.

Психология активно, порой на первых ролях стала привлекаться к выполнению грандиозных заказов по манипулированию индивидуальным и общественным сознанием: формирование имиджа (не лица, а нужной маски, личины) по­литиков; навязывание любых (часто вредных, просто опасных) представлений, товаров, услуг; сотворение кумиров молодежи; вовлечение в тоталитарные организации и мн. др. Время чистой психологии ради психологии ушло. Или — иными словами — ушло время безответственной психологии. Психология вполне повзрослела. Настала пора проявить личность, а значит осознать и выбрать общие ориентиры и смыслы движения, понять и честно признать перед собой и миром — какому образу челове­ка мы собираемся служить, работать в нашей профессиональ­ной деятельности.[3]

На сегодня отсутствуют широкие теории в рамках психологии. Данный факт свидетельствует о кризисном состоянии современной психологии в России. Кроме того, отсутствуют научные школы в психологии, подобные тем, которые существовали в 30-е годы. Сегодня ситуация в отечественной психологии нуждается в более сильных определениях, чем кризис. Дело в том, что в советский период она развивалась не по нормальной логике кризисов, а по безумной логике катастроф, происходивших с наукой не реже, чем раз в 10-15 лет. И сейчас на состоянии психологии сказывается их суммарное действие.

Кризис психологии, идущий перманентно (еще в 20-х годах Л.С. Выготский писал о кризисе в психологии, о том же в 70-х говорил А.Н. Леонтьев), сегодня может быть уверенно квалифицирован как кризис построения психологии по образцу (или идеалу) естественной науки.

Итак, кризисная ситуация налицо. Наличествующий кризис носит преимущественно методологический характер. Действительно отечественная психологическая наука переживает сейчас трудный этап, связанный с радикальным пересмотром методологических посылок. Нельзя не согласиться с мнением О.К. Тихомирова, отмечающего, что “методологический плюрализм не должен рассматриваться как негативное явление”, в то же время методологический плюрализм не должен переходить в методологическую растерянность, в действия по принципу “все наоборот”. А.В. Брушлинский характеризует такие действия следующим образом: “то, что раньше отвергалось, теперь лишь поэтому превозносится, а то, что считалось хорошим, ныне просто отбрасывается с порога”.

Но, увы, нет теоретической парадигмы в психологии. Во-вторых, в психологии уже давно существует естественнонаучная парадигма. Складывается или нет в психологии альтернативная естественнонаучной гуманитарная парадигма? В социологии существует явное противоборство двух методологических ориентаций – естественнонаучной и гуманитарной. Гуманитарная парадигма связана прежде всего с методами понимания, с интерпретацией смысла человеческих действий и т.п.

В России кризис психологии переживается острее в силу особенностей нашей социокультурной ситуации. Кризис российской психологии в конце второго тысячелетия глобален, объемен, интернационален и многопланов. Его проявления можно усмотреть в самых разных плоскостях.

На сегодня четко определяет симптомы кризиса:

1) отсутствие единой науки, дефицит устойчивого знания, обилие альтернативных моделей понимания и изучения психического;

2) углубляющийся раскол между исследовательской и практической психологией;

3) конкуренция со стороны паранауки, возникновение пограничных между наукой и ненаукой систем знания.[4]

Анализируя современное состояние психологической науки, психологи отмечают, что в этой дисциплине отсутствуют общие правила построения и верификации знания; различные психологические школы или, как их называл А.Маслоу, «силы» представляют собой «государства в государстве», которые не имеют ничего общего, кроме границ; психологические теории даже не конфликтуют, а,  как и парадигмы Т.Куна, несоизмеримы друг с другом; то, что считается фактами в рамках одних концепций, не признается другими; отсутствует сколь либо осязаемый прогресс в развитии психологической науки, ибо обрастание психологических категорий взаимно противоречивыми представлениями трудно считать прогрессом, и т.д.

Несомненно, что кризис может быть разрешен только социальным путем. Кризис психологии может быть преодолен только целенаправленной совместной работой психологического сообщества, т.е. социальным путем. Но первопричина кризиса лежит, по нашему мнению, именно в когнитивной плоскости и заключается в неадекватном понимании психологической наукой своего предмета. 

Положение психологии на пороге третьего тысячелетия, как мы видели, никак нельзя признать благополучным. Ее современное состояние можно определить как глубокую диссоциацию (букв.: «разъединение», «разделение»). Этот термин (широко использующийся ныне в разных школах психиатрии и психотерапии) точнее всего, как представляется, описывает происходящее в этой области человеческого знания. В чем проявляется эта диссоциация в современной психологии (и в мировой, и в российской)?

Во-первых, в традиционной для психологии кризисной симптоматике, когда отсутствует единый подход: нет основы, объединяющего начала. «Психологий много, нет психологии». Впервые о кризисе начали говорить в семидесятые годы XIX столетия. В первой трети XX века кризис вступил в открытую фазу, выдающиеся психологи посвятили его анализу свои труды (Л.С. Выготский, К. Бюлер, С.Л. Рубинштейн, К. Левин и др.). Кризис в истории психологии имел много «ликов»: борьба между объективной и субъективной психологией, между объяснительной и понимающей, между психологией материалистической и спиритуалистической, между поведенческой и психологией сознания и т.д. В настоящий момент кризис выражается наиболее ярко в противостоянии естественнонаучного и герменевтического (гуманистического) подходов (см. подробнее  Гараи, Кечке, 1997).

Во-вторых, в противопоставлении научной (академической) психологии и психотехник (практической психологии) (см. подробнее Василюк, 1996). Психологическая практика, как это ни печально, чаще всего исходит из каких угодно теорий, но только не из концепций научной психологии. Разрыв между теорией и практикой в психологии, существовавший в двадцатые годы (о нем писал Л.С. Выготский в 1927 году), ныне углубился, превратился в глубокую пропасть — в первую очередь, по причине многократного увеличения масштабов психологической практики.

В-третьих, в разрыве между научной психологией и концепциями и техниками, ориентированными на углубленное самопознание (от мистики и эзотерических учений до современной трансперсональной психологии и т.п.). Действительно, человеку, интересующемуся познанием «Я», ищущему свой духовный путь лучше обращаться не к научной психологической литературе. Эта «ниша» прочно оккупирована специалистами, далекими от научной психологии. В крайнем случае, литература, поэзия и философия дадут в этом отношении существенно больше, чем научные психологические труды. Критика В. Дильтеем (1894) научной психологии («в Лире, Гамлете и Макбете скрыто больше психологии, чем во всех учебниках психологии, вместе взятых»), увы, по-прежнему актуальна.

В-четвертых, в разрыве между психологией западной и восточной. Верно, что восточные учения в ХХ столетии стали постоянной составляющей интеллектуальной жизни цивилизации. Но на научную, академическую психологию они, практически, влияния не оказали. В значительной степени ассимилировавшая опыт восточной психологической мысли трансперсональная психология сама до сих пор остается фактически непризнанной официальной наукой.

В результате этих диссоциаций (перечень можно продолжить, существуют и другие диссоциации) «пострадавшей» стороной оказывается именно научная психология, т.к. происходит постепенное сужение пространства науки: проблемные поля «уступаются» разного рода «практическим психологам», среди которых немало откровенных шарлатанов. Таким образом, научная психология идет по пути обратному, указанному некогда создателем гуманистической психологии А. Маслоу, который предлагал психологической науке осваивать предметные области, традиционно относящиеся к сфере искусства и религии. Не вызывает энтузиазма предложение превратить психологию в психотехнику, перейти от «исследования психики» к «работе с психикой»: это превращение просто лишит психологию возможности стать в будущем фундаментальной наукой, основой наук о человеческой психике. Если воспользоваться терминологией К.Д. Ушинского, то в этом случае психология вообще перестанет быть наукой и превратится в искусство. Все же психология, каково бы ни было ее настоящее, вне сомнения, является наукой.

В конце XX столетия стало совершенно ясно, что ни одна из диссоциаций не может быть разрешена «силовым» путем, посредством «логического империализма»  одной из «полупсихологий», представляющих «полюса» в той или иной диссоциации. Как отмечают Л. Гараи и М. Кечке, экспансия естественнонаучной логики приводит к тому, что исследование все чаще «будет натыкаться на несуразности» (Гараи, Кечке, 1997, с. 90). «Не подает больше надежды также и обратный прием, когда общим знаменателем двух полупсихологий объявляется не позитивистская логика естественных наук, а, согласно новой моде, герменевтическая логика исторических наук. На язык этой последней ничего невозможно перевести из всего богатства открытий, сделанных за долгую историю естественнонаучной психологии, особенно касающихся связи психологических феноменов, с одной стороны, и стратегии живого организма, направленной на его выживание, с другой» (Гараи, Кечке, 1997, с. 91).

Главный вывод, который следует из вышеприведенных соображений, состоит в том, что кризис в научной психологии, так сказать, «заложен конструктивно», процессы на поверхностных уровнях практически ничего не решают. Следовательно, важнейшей проблемой современной психологии является выработка такого понимания предмета, который бы позволил преодолеть кризис на глубинном уровне. Здесь нет возможности рассматривать исторические причины возникновения узко-неадекватной трактовки предмета (при желании их можно усмотреть в традициях, унаследованных еще от средневековой философии, рассматривавшей душу как простую по своей природе, а затем в трудах Р.Декарта, Д.Локка и особенно И.Канта).

Сейчас, когда отечественная психология стремительно меняется, пытаясь ассимилировать достижения зарубежной науки, от которых по известным причинам в течение многих лет была изолирована, важно обратить внимание на то обстоятельство, что предмет психологии как науки неоднороден и многоступенчат.

Если психология хочет найти выход из кризиса, то она должна предпринимать для этого определенные шаги, должна проделать определенную методологическую работу по осмыслению своего предмета. Причем, что особенно важно подчеркнуть, должна выполнить сама, самостоятельно. Никакая философия этой работы не проделает, поскольку не имеет для этого адекватных средств. Это – внутреннее дело самой психологии и ее самая актуальная задача.

Вообще-то, стоит вспомнить об основаниях. Ведь еще А.Ф. Лосев предупреждал: “Чтобы вообще рассуждать о вещи, надо знать, что такое она есть. И уже это-то знание должно быть адекватным. Если же вы боитесь, как бы ваше знание не оказалось неадекватным, то это значит, что вы боитесь, как бы не оставить рассматриваемый вами предмет совсем в стороне и не перейти к другому”.[5]

3. Вопросы, актуальные для современной российской психологии

Пути интеграции психологического знания: синтез или эклектика?

Единая ли наука психология? Одни психологи подчеркивают принципиальную необходимость в психологии разных – даже не совместимых друг с другом – точек зрения. В данном случае лучшим считается наибольшее количество разных интерпретаций одного и того же предмета и объекта в психологии. Другие доказывают, что все позиции должны быть сводимы к одной – иначе психология вообще не может являться наукой. Так, например, уверяется, что нельзя рассматривать психологию как неупорядоченный набор разномасштабных теорий, каждая из которых имеет право отстаивать уникальность собственного видения явления под названием “психика”, а надо определить новый единый предмет психологии. В данном утверждении ближайшей вершиной, на покорение которой нацелилась наука – человек как самоорганизующаяся система и роль психики (сознания) в ее самоорганизации. Иные грани в качестве предмета психологии выражаются такими понятиями, как: духовность, субъект, сознание и пр.[6]

Является ли практика критерием истинности психологических теорий или, наоборот, теории выступают в качестве критерия оценки эффективности практической деятельности? Большинство, кто касается этого вопроса, уверяют, что теории строятся для нужд практики, а потому практика и определяет их истинность.

В современной российской психологии остро ставится вопрос соотношения теоретического и практического знания в системе подготовки психологов.

Социокультурное значение психологии

Периодически в кругах психологов возникает тема как еще недостаточной востребованности обществом психологических знаний, так и определенной неготовности психологов к решению актуальных социальных задач психологии.

В результате запретов и ограничений на психологические исследования в России сложилась мощнейшая оперативная психология: психологический инструментарий воспитания, образования, лечения человека методами педагогической, медицинской, клинической психологии, психотерапии и т.д. Тактическая психология, успешно развивается с начала 60-х годов в форме психологии социальной, юридической, инженерной, где человек рассматривается в отношениях с другим человеком, группой лиц, техническими системами или окружающей средой. Тактическая психология изучает “ближний внешний круг” проблем человека, который существует в реальном времени и пространстве, и доступен для объективного измерения. Здесь успех приносит высокопрофессиональное научное знание Настоящего, к которому необходимо адаптировать человека. Указанное знание делает поведение человека адекватным времени и реальным отношениям в обществе. Стратегическая психология изучает Будущее человека, точнее – “дальний внешний круг его проблем”, которых часто еще нет, но которые стремительно и неумолимо приближаются. Изменения в техносфере, в демографии, в структуре общества, в картине мира происходят так быстро, что недавняя фантастика становится реальностью без осознания этих изменений человеком. Осознание происходящих изменений, а ещё важнее, их предвосхищение – сегодня такой же залог выживания для человека, народа, государства, как недавно – сохранение вековых традиций.[7]

Вопрос о социокультурной системе ценностей обращает внимание на то, что общепринятое разделение политического спектра на правых и левых неадекватно, так как имеет в своей основе только один критерий, и то не ясно, какой. В существующих классификациях нет места ни анархистам, ни либертарианцам, хотя и те и другие реально существуют.

Актуальны проблемы юридической психологии. Главные обсуждаемые проблемы – проблемы подготовки, личности и деятельности юридических психологов.

Актуален вопрос социально-психологических проблем искусства и СМИ.  Искусство, особенно в аспекте его массового потребителя, а также современные СМИ, представляют серьезную, теоретически и особенно практически важную задачу для социальной психологии, что в той или иной мере было отражено в тематике и содержании представленных и обсуждавшихся докладов, выступлений. Психологами решается вопрос, как предупредить и/или преодолеть некоторые из негативных последствий воздействия искусства и СМИ на человека.

В разделе «психология и СМИ: свобода и ответственность», обсуждаются вопросы: возможность и необходимость психологического оснащения современной медиапродукции (телешоу, рекламы, политического PR и др.); роль СМИ в конструировании социальной реальности и картины мира человека; свобода выбора и способы манипулирования общественным сознанием; влияние СМИ на психическое и социальное здоровье нации и отдельного человека; “американизация” отечественных СМИ и их последствия для российской культуры; проблема информационно-психологической безопасности и пути ее решения.

Отдельным блоком рассматривается конфликтология как социальное явление. Прежде всего, поставлена проблема междисциплинарности конфликтологического знания – сегодня конфликтологией занимаются не только психологи, но и социологи, и философы, и юристы. Хотя анализ конфликтной ситуации и связан с ситуационным подходом, активно развивающимся в психологии, тем не менее, многие научные деятели признают, что теоретические положения в области конфликтологии достаточно сильно отстают от уже достигнутого технологического уровня. Теория только описывает конкретные практические достижения, но не порождает существенно новых идей для развития существующей технологии.

Наиболее спорной и актуальной сегодня для психологов становится тема современных проблем психологии религиозного сознания. Отмечается, что практическая работа с верующими людьми невозможна без соответствующей теории. Поскольку существующие методы диагностики личности и большинство психотехник оказываются часто непригодными для верующего человека, то крайне актуальна разработка новых методов, согласующихся с христианским мировоззрением клиентов, особенно в решении многочисленных социальных проблем: наркомании, детской преступности и т. д.

Такая тема, как толерантность и профилактика экстремизма,  раскрывает проблемы: психологии фундаментализма; психологии фанатизма; психологии терроризма; методологии толерантности. Прикладной аспект – разработка технологических методов формирования установок толерантного сознания у различных слоев населения.

Психология в образовании

В данном направлении акцентируется внимание на необходимости выделения в качестве самостоятельной новой отрасли психологического знания – практической психологии образования. По мнению научных деятелей, практическая психология образования может выступать в качестве методологии фундаментальной психологии. Возникают мысли о необходимости более тесной интеграции психологической и педагогической науки при проведении исследовании в области педагогической практики. При этом подчеркивается необходимость поиска и внедрения в практику психолого-педагогических исследований общих методологических основ, которые бы способствовали выработке единых методических подходов при организации и проведении подобных исследований.

В проблеме психологической безопасности в образовательной среде отмечена актуальность и практическая значимость категории “образовательная среда”, понимаемая как условие развития участников учебно-воспитательного процесса дошкольного, школьного, высшего образовательных учреждений. Педагогами – психологами подчеркнута важность определения психологического качества образовательной среды для целей развития, обучения, воспитания. Предлагаются технологии сопровождения образовательной среды.

Привлекает много научного внимания такая отрасль как “психология личностного и профессионального развития педагогов”. Психологами решаются проблемы причин профессионального выгорания педагогов школ с выделением типов педагогов по признаку взаимосвязи профессиональной успешности и такой личностной характеристики как стрессоустойчивость; проблемы разработки учебников по психологии для студентов непсихологических специальностей; вопросы психологизации процесса подготовки преподавателей высших учебных заведений через магистратуру и аспирантуру. проблема креативности как способности преподавателя высшей школы раскрыть методику изучения и технологию развития; проблемы изучения психологического портрета современного учителя школы с выходом на сравнительный качественный и статистический анализ учителей разных регионов России. Современные прогрессивные педагоги выделяют типы связей, складывающиеся в отношениях учителя к содержанию преподаваемых учебных дисциплин и к своим ученикам в процессе обучения.

Так же предлагаются методики выявления нравственно-этического компонента в структуре личности школьного учителя. Но все же, не смотря на все предпринимаемые действия в адрес поставленной проблемы,  насущным остается вопрос взаимосвязи педагогов и психологов в поиске научных основ организации воспитательной практики в разных типах образовательных систем.

Практическая психология

 Самый кризисный и противоречивый блок проблем современной российской психологии. Кругом передовых психологов говорится о новых задачах, стоящих перед профессиональным психологическим сообществом, о создании технологий нового поколения, о развитии системы психологической службы, в частности, в структурах силовых ведомств, о проблемах работы с персоналом организации, о взаимодействии психологии и психотерапии, о методологии работы в зоне практической психологии. Постоянно возникает проблема соотношения теоретического и практического знания.

4. Перспективы и тенденции развития психологии

Особое внимание уделяется насущным задачам, стоящим перед российскими психологами в новых общественных условиях, важности интеграции теоретического и практического знания.

Одним и из интересных направлений современной психологии является психология малых групп – исследование формальных и неформальных группировок, феноменов лидерства и групповой сплоченности. В последнее время новое значение приобрело исследование семьи как малой группы: выявление проблем возникновения и развития семьи, связанных с ее основными социально-психологическими функциями и задачами – рождением и воспитанием ребенка, экономической и эмоциональной поддержкой супругами друг друга и т.д.[8]

Продолжает развиваться и психология личности, а именно представление о процессе и результатах социализации личности, понятия социальной установки, а также проблемы асоциального поведения личности.

В настоящее время в России серьезно пересматриваются предмет и задачи психологии. Колоссальные изменения в общественной структуре в постперестроечный период не могли не сказаться на этой самой общественной психологической науке. Появление большого количества неформальных групп в российском обществе, подъем национального и культурного самосознания людей, появление межэтнических конфликтов в нашем - некогда принудительно однородном - государстве, развернувшаяся политическая борьба всевозможных партий и коалиций – вот те реалии, которые призвана осмыслить сегодняшняя психология.[9]

На данный момент можно выделить несколько актуальных тенденций развития современной психологии в России.

Во-первых, это построение новой системы анализа социальной реальности. Дело в том, что в советской психологии в качестве научной базы доминировала парадигма преобразования. Это означало следующее: чтобы понять и объяснить человека как специфический объект исследования, его надо было воспитать, преобразовать, сформировать. Тем самым исключалась любая возможность анализа психологических конфликтов. В настоящее время в отечественной психологии формируется новая концепция исследования человека и общества, опирающаяся на универсальные закономерности, общие для мировой социальной психологии, и учитывающая исторические и культурные особенности российского общества.

Во-вторых, современная социальная реальность безусловно требует осмысления новых социально-психологических феноменов. В конце 80-х годов в российском обществе стали чрезвычайно ярко проявляться межнациональные отношения, политические процессы, новые экономические отношения. В 90-х годах наблюдались широкомасштабные межнациональные конфликты, а также массовая миграция из регионов, охваченных подобного рода конфликтами. Это требовало своего анализа с точки зрения социальной психологии. Ибо для того, чтобы управлять социальными процессами, необходимо понимать их механизмы и закономерности. В настоящее время психология наций и народов – этнопсихология – представляет собой наиболее динамично развивающуюся отрасль социальной психологии в нашей стране.

Кроме того, это время было также периодом активного развития политических процессов, к научному анализу которых социальная психология не была готова в своем прежнем виде. Чтобы ответить на запросы практики, наша наука должна была развивать свое предметное содержание, теорию, систему категорий и принципов, составивших впоследствии новую область социально-психологического знания – политическую психологию. Эта область науки и практики привлекает к себе наиболее целеустремленных молодых людей, готовых активно включиться в политическую жизнь России.

Самостоятельной сферой социально-психологического анализа стала область бизнеса и предпринимательства, изучающая нормы российской деловой культуры, отношение общества к предпринимателям, а также формы и методы взаимодействия на разных уровнях предпринимательства.

Все мы сталкивались с грубостью продавцов. Это происходит вовсе не потому, что эти люди злы от природы. Просто их не приучили ценить собственный труд и считать его равным по значимости труду ученого или писателя. Современная социальная психология позволяет так повысить самооценку человека, чтобы он мог и сам радоваться своему труду и других людей радовать. Наиболее эффективным методом решения такого рода проблем являются социально психологические тренинги, которые в настоящее время активно развиваются в нашей стране.

А сколько социально-психологических проблем происходит в трудовых коллективах! Этим занимаются такие отрасли психологической науки как психология менеджмента, психология управления персоналом, организационная психология, а также психология конфликта.

В-третьих, наблюдается возникновение новых тенденций в практической психологии. Прежде всего, значительно увеличился престиж практической психологии, ее развитие как самостоятельного научного направления, включающего в себя такие ветви анализа, как работа с персоналом в организации, политика, реклама, маркетинг, социально-психологический тренинг.[10]

В-четвертых, развитие практических направлений психологии ставит в качестве одной из задач взаимодействие с мировой психологией.  Большáя часть современных методов социально-психологической теории и практики взята нами из зарубежного опыта. И, хотя категориальный аппарат социальной психологии универсален, существуют определенные культурологические различия в форме организации и проведения как теоретических исследований, так и практических методик. А посему такие области как психология рекламы, психология имиджа, психология паблик рилэйшенз (связей с общественностью) требуют своего переосмысления с точки зрения психологии российского общества. Тем более, что в отечественной психологии также разработаны оригинальные подходы к анализу феноменов коллектива и совместной деятельности.

Сегодня дифференциация наук на множество отраслей и возникновение специфических понятийных аппаратов этих отраслей затруднило практическое использование уже познанного – так же, как и последующее преображение человеком окружающего мира на основе познанного. Человек стал утрачивать видение общих для всех перспектив развития, а значит и цель и смысл своей жизни.

Стала очевидной необходимость синтезировать все достижения человечества как естествознании, так и в гуманитарных науках. Однако, на какой основе осуществить синтез мировой культуры и науки, оставалось неизвестным. После середины двадцатого столетия возникла системология. Наука, в которой мир увидел первый шаг к синтезу всех достижений. Однако еще не был открыт так называемый первый элемент – структурообразующий фактор в строении материи и жизни. Было лишь известно, что мир, как и человек построен «по образу и подобию Творца».

Тогда взоры исследователей обратились к более пристальному изучению наследия мировой культуры, религий, мифов, с позиции системологии, поиску универсальных закономерностей строения и развития мира.

Так в конце двадцатого века возникла междисциплинарная наука Универсология, описывающая причинно-системное строение мира, а также роль и место в нем человека.

Так возникли предпосылки системной психологии, описывающей многоуровневый и многофакторный характер взаимообусловленности друг от друга человека и окружающего мира, а достижения в психологии открыли возможность интеграции отраслей психологии в интегральной психологии.

И, наконец, перед нами со всей очевидностью встают новые задачи российской психологии. Действительно, весь накопленный отечественной психологией опыт, теоретические постулаты и результаты конкретных эмпирических исследований связаны с анализом стабильного общества эпохи социализма. А самая главная черта современного российского общества – его нестабильность. Поэтому перед психологией встает задача осмыслить этот новый социальный контекст, осознать характер происходящих преобразований и проблем восприятия социальной нестабильности, таких как глобальная ломка устоявшихся социальных стереотипов, выражающаяся в потере идеалов; изменение системы ценностей и возникновение нравственного вакуума; кризис идентичности, связанный с разрушением прежней системы социальных категорий, трудностями ее нового оформления.[11]

Безусловно, решение этих нелегких задач – дело уже нового поколения социальных психологов. Возможно, именно поэтому спрос на специалистов в области социально-психологических знаний так возрос. В настоящее время во многих вузах - как государственных, так и частных - открыты факультеты и кафедры психологии.