1.   Ребенок в архаичном, античном и средневековом обществе

         Для пралогического мышления нет ничего случайного, все имеет свою причину. Нет ничего удивительного в том, что особенности пралогического мышления распространяются  и на представления архаичных людей о ребенке. Оказалось, что архаичный человек верит в тесную магическую связь родителей и ребенка. Пусть младенец еще в утробе – все равно все действия матери магически складываются на его судьбе[1]. 

         В течение девяти дней после рождения ребенок оставался раздетым. По «архаичной логике» новорожденный – далеко еще не человек. Его духовная, магическая связь с общественной группой еще очень слаба. Он, скорее кандидат на жизнь в обществе, чем полноправный член. Здесь нет еще ничего окончательного, решенного.

         В сознании архаичных людей гибель новорожденного совсем не равноценна гибели взрослого. Душа взрослого полностью слита с душой племени. Душа ребенка, напротив, лишь отступает назад, возвращается туда, где она была раньше и где будет готова возродиться опять. Обычай детоубийства был широко распространен в большинстве архаичных культур. В первую очередь не везло детям, родившимся с каким – либо физическим недостатком.

         Новорожденного не одевали для того, чтобы проверить: выживет ли он в суровых условиях или нет. Не в лучшем положении были и близнецы. Рождение близнецов считалось большим несчастьем. Представители племени считали, что они навлекали на общество несчастья и эпидемии, поэтому их убивали сразу после рождения.

         Как уже было сказано выше, ребенок становится полноправным членом общества на девятый день после своего рождения, когда ребенку присваивается первое имя. На обряде именования ребенок получал детское имя.

         Ритуал именования – это праздник. Главное тут – особое магическое действие, оно поднимает маленького человека на одну ступеньку по лестнице взрослости. Обычно такой ритуал оставляет след на теле ребенка, ребенок получает новую одежду и украшения.

         После обряда именования мальчиков и девочек одинаково одевают, и они остаются жить с женщинами, почти не соприкасаясь с жизнью мужчин. Так продолжается до обряда инициации.

         Данный обряд приурочен, как правило, к половому созреванию. У девочек обряд инициации означал начало новой женской жизни, к которой она должна быть готова. На этом обряде она должна доказать свою способность к семейной жизни и, чаще всего, тогда же она лишалась невинности. За это она  получала новую одежду, украшения и становилось новым членом общества[2].

         Главное в обряде инициации у мальчиков – это передача духовного, магического опыта. Делали это по-разному, но суть была одна: по «закону сопричастия» магическая сила взрослого перетекала в тело мальчика. «Вновь рожденного» мужчину принимают в социальную группу. Ему дарят новые украшения, новую одежду и оружие.   

         После обряда устраивался праздник в том случае, если ребенок выживал. Считалось, что если он выдержал испытания в обряде, то и в жизни выдержит все лишения.

         Мальчик, который не мог или не хотел вести суровую жизнь охотника и воина, мог отказаться от этой роли. Он одевался в женские одежды, начинал выполнять женские обязанности. Если до 10 лет мальчик не проявлял отчетливых мужских склонностей, для него устраивался особый обряд посвящения, давали женскую одежду, и вся его дальнейшая жизнь проходила в выполнении женских обязанностей. Такой  же обычай существовал и для девочек, пожелавших принять роль мужчины.

         Античное общество почти полностью повторяет культурное устройство архаичного общества в отношении детей. В нем также был распространен обычай убийства младенцев (инфантицид), но лишь с небольшой разницей. Если в архаичной культуре рожденных близнецов сразу убивали, то для античного общества характерна другая тенденция.      

         Рождение близнецов, столь огорчительное для архаических обществ, в античном мире воспринималось как счастье.  В античном обществе верили, что близнецы – это добрые духи неба, приносящие удачу родителям и обществу. Поэтому с близнецами обращались бережно, давали им лучшую пищу, одевали очень богато на манер взрослых и вообще считали их маленькими взрослыми.

         Общее античного мира с архаическим обществом – инфантицид, хотя его размеры сузились. Детей было запрещено убивать не раньше 4 века до н.э.

         В средние века не так откровенно практиковались различные формы инфантицида, но он еще оставался.        К ребенку продолжали относиться как к недоразвитому взрослому, то есть взрослому маленького формата. Понятия детской одежды как таковой еще не существовало. Детская субкультура, как и в архаичном, так и в античном обществе по-прежнему отсутствовала.

2.   Взгляд на ребенка в эпоху Возрождения

         Вступление в новую эпоху сопровождалось своего рода революцией в духовной жизни Западной Европы. Это два явления в культуре XIV-XVI вв. - Ренессанс и Реформация. Казалось бы, между ними мало общего. Ренессанс - это возрождение античного наследия, мирского начала. Реформация явилась обновлением церкви и сопровождалась всплеском глубоких религиозных чувств. Тем не менее, объединяет их то, что они разрушали старую средневековую систему ценностей и формировали новый взгляд на человеческую личность.

                 Все перемены в жизни общества сопровождались широким  обновлением культуры - расцветом естественных и точных наук,  литературы на национальных языках и, в особенности, изобразительного искусства. Зародившись в  городах  Италии,  это обновление захватило затем и другие европейские страны. Появление книгопечатания открыло невиданные возможности для  распространения  литературных и научных произведений,  а более регулярное и тесное общение между странами способствовало повсеместному проникновению новых художественных течений.

         С Эпохи Возрождения начинается постепенный отход от концепции ребенка как недоразвитого взрослого. Примерно с 16 века начинает формироваться детская субкультура. Эта характеризуется тем, что появляется детская одежда, как самостоятельный предмет.

         Одежда ребенка указывает на его социальный статус. Но, тем не менее, отношение к ребенку остается более низким, чем к взрослому человеку. Эта тенденции хорошо прослеживается именно в самой детской одежде.

         В богатых семьях ребенка стараются одеть очень нарядно, с большим количеством различных украшений и оборок. Следовательно, и отношение к нему будет соответствовать этому. К ребенку относятся как к живой кукле, которую можно наряжать, украшать и играть с ней. Детское тело эстетизируется, становится  предметом восхищения и любования, но дальше этого дело не идет. Взрослый приписывает ребенку то, чего на самом деле нет, и не хочет замечать того, что есть.

         В это время ребенок выступает лишь как объект манипуляции, то есть его можно наряжать, можно играть с ним, можно любоваться им, но не более того. Эпоха Возрождения в лице художников открывает только отличие тела ребенка от тела взрослого человека, на этом отличительные особенности и заканчиваются.

         Художники стали видеть мир иначе: плоскостные, как бы бестелесные изображения средневекового искусства уступили место трехмерному, рельефному, выпуклому пространству. Рафаэль Санти (1483-1520), Леонардо да Винчи (1452-1519), Микеланджело Буонарроти (1475-1564) воспевали  своим творчеством совершенную личность, в которой физическая и духовная красота сливаются воедино в соответствии с требованиями античной эстетики. Считается, что Леонардо да Винчи открыл пропорции тела ребенка.

         Появление детской одежды говорит о том, что ребенка выделили как «отдельный, но недоразвитый класс». Это очень легко можно проследить в основных тенденциях детской одежды.

         Феминизация детской одежды. Женщины в данном обществе по социальной лестнице стояли на ступеньку ниже мужчин. Одевая и девочек, и мальчиков в платьица, их, тем самым, ставили на более низшую ступень социальной лестницы.

         Архаизация детской одежды. Детей старались одевать по моде прошедших поколений, тем самым, относясь к ним, как к чему-то более несущественному.

         Детская одежда по моде низших слоев. Это говорит о том, что детей, даже самых богатых родителей, не воспринимали более чем прислугу.

         Для Эпохи возрождения характерен амбивалентный  (противоречивый) стиль взаимоотношений ребенка и взрослого, то есть когда родители ребенка, то играют с ним и нежат его, то начинают дисциплинировать[3].  Это как раз характерно для отношения манипулирования ребенком.

         Ранние гуманисты: поэт философ Ф. Петрарка  (1304-1374), писатель Дж. Боккаччо (1313-1375) - хотели создать прекрасную человеческую личность, свободную от предрассудков средневековья, и поэтому, прежде всего, пытались изменить систему образования: ввести в нее гуманитарные науки, сделав акцент на изучении античной литературы и философии. При этом гуманисты отнюдь не ниспровергали религии, хотя сама по себе церковь и ее служители были объектами насмешек. Скорее, они стремились совместить две шкалы ценностей.

         Гуманистическое мировоззрение стало одним из крупнейших  прогрессивных завоеваний эпохи Возрождения,  оказавшим сильное влияние на все последующее развитие европейской культуры.

3. Детская субкультура в эпоху Романтизма и Новое время

         На рубеже 18 – 19 веков возникает романтическая концепция ребенка. Она создавалась как антитезис концепции ребенка как недоразвитого взрослого.

         Романтики рассматривали детство как возникновение новой жизни, возможности которой не ограничены. При этом ребенка они рассматривали как естественного, ничем не испорченного природного существа.

         Романтики создают детскую литературу нового типа. Это новые жанры, которые рассчитаны на потребности ребенка, его возрастные особенности. В это время появляется авторская волшебная сказка, которая, по мнению романтиков, может быть написана человеком, сохранившим в себе ребенка.

         Такое внимание к ребенку естественно накладывает отпечаток и на детскую одежду. Именно в это время появляется одежда, созданная специально для детей, которая не отождествляется с концепцией того, что ребенок – «низшее существо».  

         В 18 веке появляется жанр реалистического детского портрета, который все более психологизируется, то есть художник все больше внимания уделяет эмоциональной жизни ребенка.

         Но стоит отметить тот факт, что романтический образ ребенка односторонен и проективен, романтики приписывают ребенку те черты, которыми он не наделен. В то время как ребенка идеализируют, старшее поколение начинают высмеивать и обесценивать. Для романтиков взрослый человек ассоциируется как потерянная возможность (т.е. возможность развития для него упущена). 

         В 19 веке складывается сложная, разветвленная детская субкультура, представленная огромным количеством детских предметов. Появляются предприятия, которые специализируются на детской субкультуре; они выпускают для массового пользования  детские игрушки, детскую одежду, детскую мебель.

         Во второй половине 19 века появляется детский врач.

         Детям начинает уделяться больше внимания и времени. Именно в это время возникает целый ряд дисциплин, в которых предметом изучения становится ребенок: этнография детства, сравнительная этнография, психология детства, история детства. В связи с таким интересом к ребенку, меняется и его внешний вид, в первую очередь – одежда. Ребенка стараются  одеть как можно лучше, детская одежда становится объектом пристального изучения с точки зрения моды.

         В конце 19 века появляется теория рекапитуляции – первая теория, объясняющая процесс психического развития. Применительно к детской психологии, эта теория утверждает, что в процессе индивидуального развития ребенок в сокращенном виде проходит этапы эволюционного и культурного развития, которые прошел человеческий род[4].

         Складывается социализирующий стиль во взаимоотношениях ребенка и взрослого, который проявляется в том, что родители пытаются ввести ребенка в общество с минимализацией насилия, с помощью убеждения. К ребенку начинают относиться как к равноправному члену социального общества.

         Концепция социального научения показывает, как ребенок приспосабливается в современном мире, как он усваивает привычки и нормы современного общества. Это определяется тем, что ожидает от ребенка общество (племя, класс или каста), в котором он живет. Из этих соображений вытекает идея Э. Эриксона о групповой и личной идентичности.

         Э. Эриксон - последователь З.Фрейда, однако, он расширил фрейдовскую концепцию, вышел за ее рамки. Однако и по этой концепции общество оказывает влияние на развитие личности. Если ребенок оправдывает надежды общества, он включается в него, если нет – отвергается[5].

         Современное общество предъявляет к ребенку другие требования. Ребенок является полноправным членом общества. На данный момент существует целая индустрия моды детской одежды.