В условиях судебной и правовой реформы в Российской Феде­рации одно го приоритетных направлений деятельности прокурату­ры - поддержание государственного обвинения. Это объясняется возрастанием роли государственного обвинения в связи с новеллами УПК РФ, направленными на приведение уголовно-процессуального законодательства в соответствие с конституционным принципом со­стязательности и равноправия сторон, освобождение суда от несвой­ственной ему обвинительной функции, возложение всей ответствен­ности за доказанность обвинения, его законность и обоснованность на поддерживающего государственное обвинение прокурора. Со­гласно ч. 2 ст. 14 УПК РФ подозреваемый или обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность; бремя доказывания обвинения и оп­ровержения доводов, приводимых в защиту подозреваемого или об­виняемого, лежит на стороне обвинения.

Выбранная тема работы  обусловлена ее актуальностью. Особенности профессиональной деятельности проку­рора настолько своеобразны и так существенно за­трагивают права и интересы людей, что требуют отдельной ха­рактеристики с точки зрения их влияния на нравственное со­держание этой деятельности.                               

Деятельность прокурора носит государст­венный характер, так как он является должностным лицом, представителем власти, осуществляет властные полномочия. Обвинители  наделяются этими полномочиями для защиты интересов граждан, общества и государства от различных посягательств и в своем служебном общении с другими людьми представляют го­сударственную власть. Закон в ряде случаев прямо определяет государственный характер принимаемых ими решений. Так, приговоры по уголовным делам выносятся именем государства.  Прокурор осуществляет надзор за исполнением законов, а также поддерживает государ­ственное обвинение в суде. Постановления следователя, выне­сенные в соответствии с законом по находящимся в его произ­водстве уголовным делам, обязательны для исполнения всеми, кого они касаются. 

Новизна и практическая значимость работы обусловлена тем, что действия и решения государственного обвинителя затрагива­ют коренные права и интересы граждан. Поэтому профессио­нальная деятельность названных лиц должна соответствовать принципам и нормам морали, охране авторитета государствен­ной власти и ее представителей. Выполнение государственных обязанностей требует от представителей власти повышенного чувства долга. Люди, решающие судьбы других, должны обла­дать развитым чувством ответственности за свои решения, дей­ствия и поступки. Прокурор как представитель власти в суде выступает с обвинительным заключением.

Суть проблемы, рассматриваемой в работе, заключается в следующем: как и всякий текст, обвинительное заключение под­чиняется определенным правилам в выборе слов, их употреблении, сочетании между собой, в конструирова­нии предложений. Во-первых, это правила, общие для русского литературного языка, и, во-вторых, правила, специфичные для официально-делового стиля  для  официально-деловых текстов характерно широкое употребление терминоло­гии (в нашем случае - юридической). Однако термины не составляют всего текста и даже не преобладают в процентном отношении над другими словами – не терминами. Как бы ни было насыщено то или иное со­общение специальным содержанием, основу такого со­общения составляют общеупотребительные языковые средства.

Целью работы является изучение элементов риторики используемых при подготовке обвинительной речи.

Задачами работы являются:

 - изучение  понятия обвинительной речи,

 - изучение элементов риторики используемых при  подготовке обвинительной речи.

Предметом исследования являются элементы риторики используемые  при подготовке обвинительной речи. Объектом исследования является обвинительная речь.

1.  Общая характеристика судебной речи государственного обвинителя, ее цель и задачи

Выступление государственного обвинителя с судебной речью представляет собой разновидность аргументационной деятельности. Аргументация - это интеллектуально-речевая деятельность, сущ­ность которой заключается в приведении доводов для подтвержде­ния или опровержения какого-либо мнения, усиления или ослабле­ния чьих-либо убеждений, изменения позиции другой стороны. Главная цель всякой аргументации - убедить в правильности своих выводов собеседника или аудиторию, сделать их своими единомыш­ленниками. С этой же целью в процессе аргументации наряду с ло­гическими применяются речевые, эмоционально-психологические и другие способы убеждающего воздействия.

Сказанное позволяет понять смысл слов А.Ф. Коня о том, что «в основании судебного красноречия лежит необходимость доказывать и убеждать, иными словами, необходимость склонять слушателей присоединиться к своему мнению»[1].

Словосочетание «склонять слушателей присоединиться к своему мнению» означает не принудительное навязывание своего мнения судьям, слушателям, а процесс их убеждения, направленный на то, чтобы добиться внутреннего принятия ими позиции судебного ора­тора, их согласия с его точкой зрения по вопросам, разрешение ко­торых относится к компетенции суда. Достижение этой цели в су­дебной речи и обеспечивается таким способом воздействия на взгля­ды и поведение слушателей, как аргументация.

Следовательно, в основании судебного ораторского искусства, в том числе и судебной речи государственного обвинителя, лежит процесс аргументации, направленный на то, чтобы сделать слушате­лей, прежде всего судей, своими единомышленниками по всем об­суждаемым вопросам, побудить их присоединиться к мнению госу­дарственного обвинителя. Именно в этой аргументационной дея­тельности заключается сущность выступления государственного об­винителя с судебной речью.

С учетом сказанного можно определить цель и задачи судебной речи государственного обвинителя. Основная цель выступления прокурора с судебной речью  -  убедить суд в законности и обоснованности позиции государственного обвинителя по вопросам, разрешаемым судом при постановлении приговора (ч. I ст. 299 УПК РФ)[2].

Убедительность выступления государственного обвинителя за­висит не только от доказательности речи, но и от эффективного ре­шения других задач судебной речи, связанных с процессом аргу­ментации. Эти задачи сформулированы еще Цицероном: «Все по­строение убедительной судебной речи основано на трех вещах: до­казать правоту того, что мы защищаем, расположить к себе слу­шателей, направить их мысли в нужную для дела сторону».

На эффективное решение данных задач, и прежде всего на дока­зывание законности, обоснованности и справедливости позиции го­сударственного обвинителя, направлена деятельность государствен­ного обвинителя, связанная с подготовкой и произнесением судеб­ной речи:

1)  изучение материалов надзорного производства и уголовного дела;

2)  определение позиции по уголовному делу и вида судебной речи;

3) определение формы подготовки выступления,

4)  разработка судебной речи, убедительной по структуре, со­держанию и форме.

2.  Подготовка государственным обвинителем судебной речи

В теории и практике судебного ораторского искусства сущест­вуют разные точки зрения по вопросу о целесообразности предвари­тельного составления текста судебной речи. Противники письмен­ной подготовки к выступлению в суде полагают, что судебный ора­тор должен уметь говорить в суде без всякой подготовки, экспром­том, что заранее написанная речь в суде безжизненна, бледна, не производит должного впечатления - это «яркий цветок с запахом бумаги и клея». Кроме того, они считают, что письменная форма подготовки речи неудобна для оратора, так как стесняет, гипнотизи­рует его, особенно при изменении обстановки в суде, у всякого ора­тора, пишущего свои речи, являются ревностно-любовное отноше­ние к своему труду и боязнь утратить из него то, что достигнуто иногда усидчивой работой. Исходя из этих соображений, А.Ф. Кони высказывался против того, чтобы речь была заранее написана. «Я никогда не писавший своих речей предварительно, позволю себе в качестве старого судебного деятеля сказать молодым деятелям... не пишите речей заранее, не тратьте времени, не полагайтесь на по­мощь этих сочиненных в тиши кабинета строк, медленно ложивших­ся на бумагу, а изучайте внимательно материал, запоминайте его, вдумывайтесь в него - и затем следуйте совету Фауста: «Говорите с убеждением, слова и влияние на слушателей придут сами собою»[3].

Но большинство ораторов, в том числе юристов, отстаивают диаметрально противоположную точку зрения. Цицерон, основыва­ясь на собственном богатом опыте и опыте других ведающихся ора­торов, считал, что «перо - лучший учитель, написанная речь лучше только продуманной».

Видный судебный деятель П.С. Пороховщиков (П. Сергеич) в свое время настоятельно рекомендовал судебным ораторам писать свои речи по сложным делам от начала и до конца, не полагаясь на свою гениальность, вдохновение, импровизацию: «Знайте читатель, что, не исписав несколько сажен али аршин бумаги, вы не скажете сильной речи по сложному делу. Если только вы не гений, примите это за аксиому и готовьтесь к речи с пером в руке.

...Остерегайтесь импровизации. Отдавшись вдохновению, вы можете упустить существенное и даже важнейшее.

Можете выставить неверное положение и дать козырь против­нику. У вас не будет надлежащей уверенности в себе.

...Импровизаторы, говорит Квинтилиан, хотят казаться умными перед дураками, но вместо того оказываются дураками перед умны­ми людьми.

Наконец, имейте в виду, что крылатый конь может изменить.

Люде знающие и требовательные и в древности, и теперь утвер­ждают, что речь судебного оратора должна быть написана от начала до конца»¹.

Подобное мнение разделяли известнейшие судебные ораторы того времени: С.А. Андреевский, В.Д. Спасович, А.Я. Пассовер и П.Н. Обнинский. Последний в работе «Судебная речь» объявлял все возражения против предварительного письменного составления тек­ста судебной речи «самонадеянным оправданием собственной лени».

Представляется, что спор между сторонниками и противниками письменной формы подготовки судебной речи не может быть решен абстрактно, без учета конкретных особенностей рассматриваемого дела и индивидуальных особенностей каждого судебного оратора. В зависимости от степени сложности рассматриваемого уголовного дела, опыта и квалификации государственного обвинителя, особен­ностей его памяти и мышления, умения или неумения в достаточной степени «словом править и держать мысль на привязи свою» могут быть использованы следующие формы подготовки к выступлению с судебной речью:

а) написание речи целиком;

б) написание тезисов выступления;

в) составление письменного плана речи[4].

При выступлении с краткой речью по несложным уголовным делам опытные судебные ораторы могут использовать и такую форму подготовки к выступлению, как составление мысленного плана речи.

Определенную специфику имеет подготовка к выступлению с обвинительной речью, когда согласно ч. 4 ст. 246 УПК РФ обви­нение поддерживают несколько прокуроров. В приказе Генерального прокурора от 3 июня 2002 г. № 28 указано, что по наиболее сложным уголовным делам необходимо создавать группы государственных обвинителей, распределяя их обязанности применительно к особен­ностям дела (п. 1.7). Такой способ организации поддержания госу­дарственного обвинения целесообразно применять по многосос­тавным и многоэпизодным уголовным делам, особенно когда по делу проходят несколько подсудимых. По таким делам распреде­ление обязанностей между государственными обвинителями может выражаться, в частности, в том, что каждый из них готовит и выступает с определенной частью обвинительной речи. Целесооб­разно сначала подготовить главную часть обвинительной речи, содержащую обоснование обвинения по определенным составам, эпизодам и подсудимым. При этом каждый из прокуроров разрабатывает фрагменты речи, содержащие обоснование обвинения по тем эпизодам преступлений, в исследовании которых принимал наиболее активное участие. После изучения составленных ими фрагментов главной части обвинительной речи поддерживающие обвинение прокуроры совместно разрабатывают вступительную и заключительную части обвинительной речи, определяют очеред­ность выступления. Из тактических соображений целесообразно, чтобы первым и последним выступали наиболее опытные и подготовленные прокуроры, владеющие ораторским искусством.

Для подготовки и произнесения убедительной по структуре, содержанию и форме обвинительной речи, выступления с репликой или с отказом от обвинения государственный обвинитель должен учитывать выработанные юридической наукой и практикой требо­вания, предъявляемые к структуре, содержанию и форме этих видов судебных речей.

3.  Структура и содержание обвинительной речи

Обвинительная речь прокурора состоит из вступления, главной части и заключения.

Вступление и заключение образуют как бы «обрамление» речи, ее «композиционную рамку».

Вступление рекомендуется особенно тщательно разрабатывать по сложным делам, имеющим повышенную общественную значи­мость. По таким делам, как справедливо отмечал А. Левенстим. «красивое вступление вполне уместно, тем более что  несколько фраз, придуманных заранее, дадут оратору полную возможность преодолеть смущение, которое его охватило в начале речи, а инте­ресная мысль сразу приобретает ему благосклонность слушате­лей... Введение должно возбуждать внимание слушателей, приготовлять их мысли к выводам...»[5]

Во вступлении государственный обвинитель стремится решить следующие задачи: вызвать интерес слушателей и овладеть их вни­манием; установить с ними психологический контакт, расположить их к себе, завоевать их доверие; психологически подготовить слуша­телей к восприятию содержания главной части речи.

Для решения этих задач государственный обвинитель может ис­пользовать различные приемы:

1)  дать оценку общественной опасности преступления, характе­ристику общественного значения дела и судебного процесса;

2)  указать на характерные особенности дела, например на осо­бый характер доказательств, которыми приходится оперировать по делу (обвинение построено только на косвенных доказательствах и др.);

3) процитировать, философско-нравственный источник, в кото­ром крайне отрицательно характеризуются такие преступления, как то, в котором обвиняется подсудимый;

4) дать краткое описание картины преступления, что облегчат переход к главной части речи;

5) изложить программу выступления по сложному многоэпизодному и (или) групповому уголовному делу.

Основная задача главной части обвинительной речи - изло­жение и обоснование позиции государственного обвинителя по сле­дующим вопросам, разрешаемым судом при постановлении приго­вора (ч. 1 ст. 299 УПК РФ):

1) доказано ли, что имело место деяние, в совершении которого обвиняется подсудимый;

2) доказано ли, что это деяние совершил подсудимый;

3) является ли это деяние преступлением и каким пунктом, ча­стью, статьей Уголовного кодекса Российской Федерации оно пре­дусмотрено;

4) виновен ли подсудимый в совершении этого преступления;

5) подлежит ли подсудимый наказанию за совершенное им пре­ступление;

6) имеются ли обстоятельства, смягчающие или отягчающие на­казание;

7)  какое наказание должно быть назначено подсудимому (пере­численные вопросы суд, согласно ч. 2 ст. 299 УПК РФ, разрешает по каждому преступлению в отдельности - когда подсудимый обвиня­ется в совершении нескольких преступлений, а в случаях, когда в совершении преступления обвиняется несколько подсудимых, то суд в соответствии с ч, 3 ст. 299 УПК РФ разрешает указанные вопросы в отношении каждого подсудимого в отдельности, определяя роль и степень его участия в совершенном деянии);

8)  имеются ли основания для постановления приговора без на­значения наказания или освобождения от наказания;

9)   какой вид исправительного учреждения и режим должны быть определены подсудимому при назначении ему наказания в виде лишения свободы;

10) подлежит ли удовлетворению гражданский иск, в чью пользу и в каком размере;

11) как поступить с имуществом, на которое наложен арест для обеспечения гражданского иска или возможной конфискации;

12) как поступить с вещественными доказательствами;

13)  на кого и в каком размере следует возложить процессуаль­ные издержки;

14)  должен ли суд в случаях, предусмотренных ст. 48 УК РФ, лишить подсудимого специального, воинского или почетного зва­ния, классного чина, а также государственных наград;

15)  могут ли быть применены принудительные меры воспита­тельного воздействия в случаях,  предусмотренных ст. 90 и 91 УК РФ;

16)  могут ли быть применены принудительные меры медицин­ского характера в случаях, предусмотренных ст. 99 УК РФ;

17) следует ли отменить или изменить меру пресечения в отно­шении подсудимого.

4. Форма обвинительной речи

Обвинительная речь - самое ответственное, сложное и продол­жительное выступление государственного обвинителя. Для обеспе­чения действенного воздействия на судей и слушателей обвинитель­ная речь должна быть убедительной не только по структуре и содер­жанию, но и по форме произнесения.

Убедительная форма произнесения обвинительной речи ха­рактеризуется теми качествами, которые способствуют положитель­ному решению задач, связанных с аргументацией, построением убедительной судебной речи (доказать правоту того, что мы защищаем, расположить к себе слушателей и направить их мысли в нужную для дела сторону), прежде всего тем, что произносится не «по бумажке», а живо, свободно. Живая, свободная речь более эффективно воздействует на слушателей, обеспечивает не только доказательность, но и имеет силу внушения. Именно этим отличается речь подлинного оратора от сообщения докладчика[6].

Антиподом такого выступления выглядит «казенная»[7] судебная речь, при произнесении которой оратор, уподобляясь докладчику, зачитывает заранее приготовленную речь «по бумажке» или механи­чески воспроизводит ее «по памяти». Все сказанное не означает, что обвинитель, готовясь к судебным прениям, не должен заранее гото­виться к обвинительной речи. В то же время речь, прочитанная слово в слово по написанному тексту, когда оратор не отрывается от бу­мажки, никакого отношения к ораторскому искусству не имеет.

Для того чтобы овладеть умением произносить убедительную речь в состязательном уголовном процессе, судебный оратор должен готовить не только саму речь, но и себя к произнесению такой речи, т.е. воспитывать, формировать, развивать, оттачивать и шлифовать духовные качества подлинного судебного оратора, прежде всего умение самостоятельно мыслить, общую и профессиональную культуру. Следует учитывать, что судья и процессуальные противники о надежности, благоразумии, здравом смысле судебного оратора судят по его речевой деятельности не только во время судебных прений, но и на предыдущих этапах судебного разбирательства, в частности, по его умению ставить допрашиваемым лицам правильные вопросы. Одной из ошибок участников процесса как раз и является постановка бессмысленных вопросов. О вреде подобных вопросов свидетельст­вует следующее замечание И. Канта: «Умение ставить разумные вопросы есть уже важный и необходимый признак ума или прони­цательности. Если вопрос сам по себе бессмыслен и требует беспо­лезных ответов, то кроме стыда для вопрошающего он имеет еще тот недостаток, что побуждает неосмотрительного слушателя к нелепым ответам и создает смешное зрелище: один (по выражению древних) доит козла, а другой держит под ним решето»[8].

Во время судебного следствия «доение козла» выражается в постановке допрашиваемым лицам бестолковых, ненужных вопро­сов, побуждающих давать на них ответы, которые не «работают» на «поле» обвинения. Это, бесспорно, подрывает авторитет госу­дарственного обвинителя и у допрашиваемых лиц, и у председа­тельствующего судьи, ибо невольно вызывает у слушателей иронично-скептическое отношение и, таким образом, снижает убеди­тельность обвинительной речи еще до начала судебных прений.

Произнесенная речь способствует эффективному решению стоящих перед государственным обвинителем задач только тогда, когда в ней проявляются такие коммуникативные качества, как яс­ность, логичность, выразительность и точность речи. Она также должна быть лаконичной при достаточной продолжительности.

Ясность речи заключается в ее доходчивости. Речь должна быть понятна для слушателей. Ясность речи достигается использованием общеупотребительных слов и выражений.

Популярность, доступность, прозрачность речи, а значит, и ее убедительность зависят и от других коммуникативных качеств речи, в том числе от ее логичности.

Логичность речи заключается в последовательном изложении ее содержания в соответствии с законами логики.

На типичные проявления логически непоследовательной, а значит, непонятной и неубедительной речи указывал А.Ф. Кони: «Если мысль скачет с предмета на предмет, перебрасывается, если главное постоянно прерывается, то такую речь почти невозможно слушать». Очевидно, что подобная речь формирует у слушателей нежелание внимать доводам оратора, затрудняет установление и поддержание психологического контакта.

И наоборот, если мысли текут, развиваются в четкой логической последовательности, такая речь не вызывает никаких неприятных ощущений для слушателей, ибо она покоряет ум и сердце своим гармоническим единством. «Естественное течение мысли, — писал А.Ф. Кони, — доставляет кроме умственного глубокое эстетическое наслаждение», что придает речи еще большую понятность, облегча­ет установление и поддержание психологического контакта. Для построения и произнесения логически последовательной, связной судебной речи необходимо изначально тщательно проду­мать ее план и композицию[9].

План речи - это ее содержательная схема, в которой отража­ется логика перехода от одной мысли к другой.

Естественный переход от одного к другому обеспечивается и ло­гически совершенной композицией судебной речи, логиче­ски-смысловым единством всех ее частей (вступления, главной час­ти и заключения). О логически-смысловом единстве совершенной речи очень красочно сказал Платон: «Всякая речь должна быть со­ставлена словно живое существо, - у нее должно быть тело с голо­вой и ногами, причем туловище и конечности должны подходить друг к другу и соответствовать целому».

Для того чтобы разработать и произнести такую гармоничную речь, необходимо прежде всего четко определить замысел речи, ее главную мысль -тезис речи, который красной нитью будет про­ходить через все части речи и связывать их в единое целое.

В суде главная мысль, которая должна последовательно разви­ваться в каждой части речи, в каждом ее фрагменте, в каждом слове и даже в каждом логическом ударении, паузе или интонации, так или иначе связана с позицией государственного обвинителя по вопросам о фактической стороне дела и виновности подсудимого и другим вопросам, подлежащим разрешению судом при вынесении приго­вора.

Эффективному усвоению председательствующим судьей и дру­гими слушателями главной мысли государственного обвинителя, его позиции и доводов, на которых она основана, способствует еще одно важное коммуникативное качество - лаконичность при доста­точной продолжительности речи. Это коммуникативное качест­во выражается в отсутствии лишних слов, мешающих движению главной мысли, экономности, емкости, упругости, содержательности речи, в которой «словам тесно, а мыслям просторно». Лаконичная речь, обладающая достаточной продолжительностью, может быть и краткой, и длинной, и очень краткой, и очень длинной, произноси-мой в течение нескольких часов и даже дней — когда здравый смысл подсказывает, что разумно, целесообразно, уместно избрать ту или иную продолжительность речи, с учетом обстоятельств дела, замысла оратора, его интеллектуально-духовного потенциала, его речевых ресурсов, умений и навыков.

Государственным обвинителям известно, что слишком длинная судебная речь нередко бывает неудачной. Но и короткая речь чаще всего функционально неоправданна, если она по сложному делу не позволяет понятно, полно и убедительно разъяснить суду позицию и доводы обвинения.

Выразительностью (экспрессивностью) речи называются та­кие особенности ее структуры, которые поддерживают внимание и интерес у слушателей, облегчают восприятие, запоминание изло­женного в речи материала, содержащихся в ней рассуждений, фак­тов, доказательств и их взаимосвязей, вызывают положительные эмоции и чувства, активизирующие воображение, логическое и об­разное мышление и память.

О значении выразительности для построения убедительной су­дебной речи очень образно сказал Цицерон: «Мы склоняем людей к своему мнению тремя путями - или убеждая их, или привлекая, или возбуждая; но из этих трех путей лишь один должен быть на виду: пусть кажется, что мы стремимся только к убеждению; остальные же два наши средства, подобно крови в жилах, должны со­читься по всему составу речей»[10].

Средствами для привлечения и возбуждения внимания слуша­телей, которые «подобно крови в жилах, должны сочиться по всему составу речей», служат такие структурные элементы речи, обеспечи­вающие ее выразительность, экспрессивность, как эстетически со­вершенный стиль речи (единство в многообразии высказываемых мыслей, слов, выражений, фраз, оборотов, периодов, разделов и тона речи) и образные средства речи.

В процессе разработки судебной речи используются следующие образные средства речи: сравнения, метафоры, ирония, обороты речи, в которых слова, фразы и выражения употребляются в переносном, образном смысле в целях достижения большей художественной вы­разительности.[11]                              

Судебная речь, украшенная образами, несравненно выразитель­нее, живее, нагляднее простой речи, составленной из одних рассуж­дений. Поэтому образная речь лучше запоминается судьями и при­сяжными заседателями, оказывает действенное влияние на формиро­вание их внутреннего убеждения. Для обеспечения эффективного решения всех задач, связанных с процессом убеждения, образные средства должны применяться в оптимальном сочетании с риторическими фигурами.

Риторические фигуры (фигуры речи) - это особые стилистиче­ские обороты, служащие для усиления образно-выразительной сто­роны высказывания (речевые повторы, антитеза, предупреждение, вопросно-ответный ход, риторический вопрос, неожиданный пере­рыв мысли и умолчание)[12]. Говоря словами П. Сергеича, фигуры речи - это «курсив в печати, красные чернила в рукописи».

В процессе произнесения и восприятия речи риторические фи­гуры выступают в роли своеобразных «манков», привлекающих внимание и возбуждающих интерес слушателей к речи, активизи­рующих у них логическое и образное мышление, воображение, ло­гическую и образную память.

В судебной речи наиболее распространенная фигура - рече­вой повтор. При правильном расположении повторение одного и того же придает фразе не только ясность, но и значительность, что делает высказывание более убедительным. Речевые повторы и обусловленный ими «стереоэффект», как бы умножающий количество высказываемых мыслей, создают ком­фортные психологические условия для усвоения слушателями наи­более важных доводов государственного обвинителя.

Вопросно-ответный ход - риторическая фигура, которая за­ключается в том, что оратор задает себе (и слушателям) вопросы и сам на них отвечает. Вопросно-ответный ход можно сочетать с еще одной риториче­ской фигурой - риторическим вопросом - стилистической фигурой речи, которая состоит в том, что оратор эмоционально утверждает или отрицает что-либо в форме вопроса, но не отвечает на него. Ри­торический вопрос рассчитан на то, что у слушателей сама собой возникнет мысль: «Ну, разумеется, это так!».

Для направления мыслей слушателей в нужную для дела сторо­ну особенно эффективен такой риторический прием, как фигура умолчания - эффективный способ убеждающего внушения, который состоит в том, что оратор в своей речи не договаривает все до конца, не «разжевывает» слушателям очевидные мысли, конечные выво­ды, а только сообщает им веские фактические данные, которые и на сознательном, и на подсознательном уровне «запускают» меха­низм мышления таким образом, что слушатели самостоятельно, путем собственных размышлений и сопутствующих им интеллекту­альных подсознательных и эмоциональных ассоциаций приходят к конечным выводам, прогнозируемым судебным оратором.

Искусные судебные ораторы умело используют еще один рито­рический прием - неожиданный перерыв мысли - речевую фигуру, которая заключается в том, что оратор неожиданно для слушателей прерывает начатую мысль, а затем, поговорив о другом, возвраща­ется к недоговоренному ранее. Этот прием дает лицу не только вниманию, взбадривая и освежая его, но и любопытству, поддразни­вая его, что способствует формированию у слушателей интереса к речи, поддержанию психологического контакта, направлению мыс­лей в нужную для дела сторону[13].

Итак, выразительность (экспрессивность) речи достигается при помощи структурных элементов речи: речевых фигур, образных средств речи (сравнения, эпитета, иронии и других тропов) и эстети­чески совершенного стиля речи. Искусное применение государст­венным обвинителем этих средств обеспечивает эффективное воз­действие не только на ум, но и на чувства слушателей.

Для решения данной сверхзадачи речь государственного обви­нителя должна обладать еще тремя важными коммуникативными качествами: уместностью, искренностью и точностью.

Уместность — это такая организация средств языка и речи, ко­торая больше всего подходит к ситуации, отвечает задачам и целям общения, способствует установлению и поддержанию психологиче­ского контакта между говорящим и слушающим.

Искренность речи — это такое коммуникативное качество, ко­торое заключается в вызывающем доверие слушателей тоне речи,, естественным образом выражающем подлинные мысли и чувства оратора, его внутреннюю убежденность в правильности и справед­ливости отстаиваемых им в речи положений, что способствует формированию такой же внутренней убежденности и у слушателей[14].

5. Риторические требования, предъявляемые к судебной речи.

5.1. Употребление слов в соответствии с их смыслом и стилистической окраской

Важнейшим условием правильности речи является употребление слов в соответствии с присущими им в ли­тературном языке значениями. Второе условие – употребление слов в зависимости от их стилистических осо­бенностей и особенностей контекста. Лексика, используемая в обвинительном заключе­нии, в подавляющем большинстве случаев стилистичес­ки однотипна: это слова книжные или нейтральные. Од­нако это не значит, что в тексте обвинительного заключения нельзя использовать стилистические и смысловые синонимы. Напротив, и в деловой речи (конечно, в гораздо меньшей степени, чем, скажем, в художественном или публицистическом произведении) осуществляется выбор нужного, наиболее подходящего слова из ряда слов, сходных по значению и стилистической окраске.

Говоря о выборе слова из ряда синонимов, академик Л.В. Щерба так раскрывал механизм отношений между словами, близкими по смыслу и употреблению: «Сино­нимические ряды обыкновенно образуют систему оттен­ков одного и того же понятия, которые в известных условиях могут быть небезразличны. Возьмем, например, цикл слова знаменитый (в применении к человеку), с ко­торым конкурируют известный, выдающийся, замеча­тельный и большой. Все эти слова обозначают, конечно, одно и то же, но каждое подходит к одному и тому же по­нятию с несколько особой точки зрения: большой ученый является как бы объективной характеристикой; выдаю­щийся ученый подчеркивает, может быть, то же, но в ас­пекте несколько более сравнительном; замечательный; ученый говорит об особом интересе, который он возбуж­дает; известный ученый отмечает его популярность, то же делает и знаменитый ученый, но отличается от известный ученый превосходной степенью качества»[15].

В литературном языке система синонимов сложна и многообразна.  Выбор синонима из ряда: большой, выдающийся, знаменитый, замечательный (случай, приведенный нами выше) - это выбор слова, наиболее подходящего по смыслу; стилистически все эти слова примерно однотип­ны. Такого же рода отношения между словами дорога и путь (длинная дорога, длинный путь, но только: железная дорога и только: по путям ходить воспрещается), эксперимент и опыт (можно сказать и на основе эксперимента, и на основе опыта, но только: следственный эксперимент, словосочетание же следственный опыт озна­чает совсем другое) и т. п.

Иногда неправильный выбор слова приводит к не­точному выражению мысли или к грамматической ошибке.

В одном из обвинительных заключений речь шла о подследственном, который, занимаясь преступной дея­тельностью, знакомился с различными людьми, входил к ним в доверие и тем или иным путем вымогал у них деньги. Некоторые из таких встреч были тайными. Вот как об этом говорилось: «В ночь с 30 сентября на 1 ок­тября Петров, как обычно, конспиративно встретился с Потаповой в ее каюте». И еще: «О знакомстве с Потаповой и конспиративных встречах с ней Петров сооб­щил...» Уместны ли здесь слова конспиративно, конспи­ративных? Правильно ли они выбраны? Эти слова при­меняют обычно по отношению к деятельности подполь­ных политических организаций, в русской языковой традиции они связываются с действиями революционе­ров, подпольщиков, разведчиков. Употребление их для обозначения тайных встреч преступника с женщиной вряд ли оправданно - здесь более правильны были бы слова тайно, тайные[16].

Выбор синонима из ряда стилистически различных слов бывает связан с необходимостью правильно «впи­сать» слово в контекст - так, чтобы оно не выделялось своей окраской на фоне других и тем самым не создава­ло нежелательного эффекта.

Описывая, например, совместные действия группы преступников, следователь, скорее всего, напишет, что N вместе с другими участниками преступления сделал то-то и то-то; если же он выразится: «вкупе с другими», то это нарушит строгую деловитость стиля обвинитель­ного заключения, сделает его похожим на фельетон или газетную заметку «Из зала суда». То же самое получится, если написать «доныне» вместо «до сих пор, до настоя­щего времени» («доныне остается не, раскрытым ряд преступлений ».

5.2.. Правильное по смыслу сочетание слов друг с другом

Знание точного смысла слов как непременное усло­вие всякой правильной речи связано с пониманием того, как то или иное слово сочетается с другими словами в тексте. Это «две стороны одной медали»: только зная, каков смысл данного слова, можно употребить его, и, с другой стороны, правильное сочетание его с окружаю­щими словами (в тексте) - свидетельство верного пред­ставления пишущего или говорящего о значении данно­го слова.

Следует, правда, иметь в виду, что владение семанти­кой (значением) слова - важное, но не единственное ус­ловие правильного словоупотребления. Кроме того, существенны стилистические ограничения и запреты в совпадении разных смыслов, речевые традиции, которые хотя прямо и не отрицают, но и не признают возможность тех или иных сочетаний, и т. п. - т. е. все то, что в совокуп­ности составляет правила сочетаемости слов. Эти правила специфичны для каждого языка в еще большей степе­ни, чем совокупность значений всех слов языка. Именно поэтому овладение такими правилами - процесс, кото­рый продолжается, по существу, всю сознательную жизнь человека. При внимательном отношении к слову, при постоянном стремлении выработать языковой вкус этот процесс приводит к ощутимым результатам.

Каковы  же   особенности   смыслового   сочетания слов? Проиллюстрируем их несколькими примерами.

Значение «в высокой степени» может выражаться в русском языке разными словами: очень, сильно, много, прекрасно, блестяще, замечательно и др. Но сочетается с другими словами каждое из этих слов, выражающих одно общее значение, по-разному: можно сказать сильно ударил, но нельзя - «очень ударил», можно - блестящий ученый, но выражение «очень ученый» будет иметь сов-сем другой смысл; кто-то может спать как убитый - но  только спать: оборот «как убитый» выражает значение «очень, в высокой степени» в сочетании только с этим глаголом (нельзя: «трудился как убитый» и т. п., зато можно: трудился в поте лица).

Говорят: тяжкое преступление; Он бросил ему в лицо  тяжкие обвинения. Но если мы захотим с этой же точки зрения (т. е. в рамках того же самого значения «очень, в максимальной степени») охарактеризовать другие яв­ления, то вместо тяжкий вынуждены будем употребить  иные эпитеты: допрос - изнурительный, закон - суро­вый, память - цепкая, феноменальная, слово - веское и т.  п. Такие же или менее жесткие ограничения в сочетае­мости действуют и при употреблении других слов, при' реализации иных лексических значений. Мы говорим и пишем: произвести осмотр, произвести проверку, но: со­вершить налет, совершить преступление (а не «произ­вести»), осуществить намерение (а не «совершить»), к высказать мнение, мысль (но: выразить желание), пришел в ярость, в бешенство (но не «пришел в гнев») и т. п[17].

Обычно человек, владеющий языком с детства, в це­лом верно чувствует такие ограничения; неправильнос­ти в сочетании слов друг с другом чаще всего характерны для того, кто только изучает язык, осваивает его. Но иногда в процессе речи (устной или письменной) и у  «коренных» носителей русского языка могут происходить смещения, которые ведут к появлению ошибочных: сочетаний слов.                                                           

Нередко неправомерно соединяются в одно целое компоненты разных конструкций, сходных по значению; Чаще всего это случается с наиболее употребительными, «расхожими» оборотами. Например, вместо играть роль или иметь значение пишут «играть значение»; вместо речь идет о чем-либо или дело обстоит следующим обра­зом - «дело идет о...»; вместо принять меры и применить закон, санкцию - «применить меры»; вместо при­лагать усилия и предпринимать что-либо возникает неправильный оборот «предпринимать усилия» («Районное отделение милиции не раз предпринимало усилия, чтобы навести в городе полный порядок»).

Приведем несколько примеров из конкретных обви­нительных заключений.

У некоторых следователей принято выражение «ка­тегорически опознать», т. е. опознать (преступника) с уверенностью, без малейших колебаний. Например: «Свидетели категорически опознали Петрова за того гражданина, который...» (здесь есть и ошибка в управле­нии: «опознать за кого», но о таких ошибках мы скажем ниже); «Потерпевшая категорически опознала в Смирнове того человека, который украл у нее деньги».

Между тем, наречие категорически (и соответствую­щее прилагательное) может употребляться в сочетании ер словами, имеющими значение повеления, императив­ности: категорически потребовал, категорический приказ, заявление в категорической форме (т. е. в форме требова­ния). Опознать же означает «узнать по каким-либо при­знакам, приметам», и, хотя это специальный юридичес­кий термин (что может накладывать некоторый специфи­ческий оттенок на его употребление), он не содержит зна­чения императивности. Поэтому правильнее писать опоз­нали уверенно, не сомневаясь, без колебаний и т. п. Слова соучастник и сообщник очень близки по смыс­лу, но все же между ними есть одно существенное разли­чие: можно быть сообщником кого-нибудь (например, преступника), но в каком-либо деле можно только соуча­ствовать, т. е. быть соучастником. Поэтому неверна сле­дующая фраза: «Давыдов и его соучастники...» (надо и  его сообщники или и другие соучастники преступлении[18]).

Подчас словам приписываются те значения, которы­ми они не обладают. Рассказывая, например, о том, что преступник соблазнял женщин и затем вымогал у них деньги или попросту обкрадывал их, следователь напи­сал: «Между ними возникли интимные отношения, про­исходившие в доме ее (потерпевшей) знакомой». Происходить может встреча, ссора, свидание, но не отношения. - отношения налаживаются, устанавливаются и т. д.  Можно сказать: Между ними были интимные отношения. В приведенном отрывке имелись в виду именно по любовные свидания, так и надо было сказать: Между ни ми возникли интимные отношения, свидания происходили (или проще: они встречались) в доме ее (потерпевшей) знакомой.

5.3. Тавтологические обороты

Одной из разновидностей ошибок в сочетании слов являются так называемые тавтологические обороты: смысловой и синтаксической связью в тексте соединя­ются такие слова, значения которых перекрещиваются, Накладываются друг на друга. Эти слова могут быть как разнокоренными, так и содержащими общий корень. Тавтологичны, например, такие выражения, как «само­успокоение себя» (само- и себя имеют одно и то же зна­чение), «памятный сувенир» (сувенир - это и есть па­мятный подарок), «промышленная индустрия» (индуст­рия - промышленность), «положительные достоин­ства», «проливной ливень» и т. п.

Тавтологические обороты и сочетания слов встреча­ются и в текстах обвинительных заключений. Например: «Показания Сидорова П.К. во всех деталях сообщенных  им сведений полностью совпали с показаниями Ивано­ва Й.С.». Смысл выражения во всех деталях и слова пол­ностью тождествен, поэтому один из этих элементов текста лишний: надо было написать либо показания пол­ностью совпали, либо совпали во всех деталях.

«31 августа 2001 года Борисов поселился жить в До­ме приезжих». Глагол поселиться уже содержит в своем значении элемент понятия «жить»: селятся обычно для того, чтобы жить на этом месте, а не для чего-либо еще. «Абрамов лично сам принял документы» в этой фразе одно из слов лишнее: достаточно или сам, или лич­но (по смыслу эти слова одинаковы). Приведенный неправильный оборот встречается достаточно часто, по­этому на него надо обратить особое внимание.

Столь же частой, даже привычной для многих работ­ников стала тавтологическая формула «дело выделено в отдельное производство». Понимая всю трудность из­менения традиции, мы, тем не менее, обращаем внима­ние на недопустимость соединения слов с общим корнем - выделено и отдельное: если выделено, то ясно, что отдельное, а если отдельное, то, очевидно, что это результат выделения. Не лучше ли будут такие формулы, как: «Дело (Иванова) идет отдельным производством», «Де­ло выделено в самостоятельное производство»?

Нет нужды говорить о неприемлемости следующих тавтологических оборотов из конкретных обвинительных заключений: «Их вина доказана следующими дока­зательствами», «Протокол следственного эксперимента по изготовлению во время следствия поддельных документов», «Петров был зачислен в число студентов» и не которые другие[19].

Заключение

Одним из важнейших условий эффективного поддержания госу­дарственного обвинения в состязательном уголовном судопроизвод­стве, надлежащего выполнения государственным обвинителем воз­ложенной на него законом обязанности является умение прокурора подготовить и произнести качественную судебную речь, отвечаю­щую высоким критериям профессионализма и публичности.

Выступление прокурора с судебной речью - один из наиболее ответственных этапов поддержания государственного обвинения. Участвуя в прениях сторон, прокурор первым публично подводит итог судебного следствия, от имени государства первым дает оценку действиям подсудимого, излагает  окончательные выводы, к которым он пришел в результате судебного рассмотрения уголовного дела, и подводит итог своей деятельности в качестве государственного об­винителя. На этом этапе судопроизводства прокурор имеет возмож­ность четко и ясно изложить свою процессуальную позицию по кон­кретному делу, которая в ходе судебного следствия могла прояв­ляться лишь косвенно - через постановку вопросов, заявление хода­тайств.

Оценивая с позиции обвинения исследованные в суде конкрет­ные факты, обстоятельства и доказательства, отвергая все недосто­верное и сомнительное, прокурор своей судебной речью помогает суду установить истину, принять правильное, законное, обоснован­ное и справедливое решение, что способствует обеспечению судеб­ной защиты прав и законных интересов как потерпевших от престу­пления, так и обвиняемого. Убедительная, мотивированная судебная речь повышает качество правосудия, авторитет прокуратуры, а так­же личный престиж государственного обвинителя как представителя особого рода государственной службы.

Выступление государственного обвинителя адресуется не только суду, но и оказывает существенное влияние на формирование право­сознания участников процесса, присутствующих в зале суда граж­дан. С учетом этого прокурор с повышенной ответственностью дол­жен относиться не только к выступлению с обвинительной речью, правильному определению объема и аргументации доказательствен­ной базы обвинения, но и к выступлению с отказом от обвинения.

Обвинительная речь - самое ответственное, сложное и продол­жительное выступление государственного обвинителя. Для обеспе­чения действенного воздействия на судей и слушателей обвинитель­ная речь должна быть убедительной не только по структуре и содер­жанию, но и по форме произнесения.

Убедительная форма произнесения обвинительной речи ха­рактеризуется теми качествами, которые способствуют положитель­ному решению задач, связанных с аргументацией, построением убедительной судебной речи (доказать правоту того, что мы защищаем, расположить к себе слушателей и направить их мысли в нужную для дела сторону), прежде всего тем, что произносится не «по бумажке», а живо, свободно

Способность прокурора выступить с убедительной по структуре, содержанию и форме судебной речью зависит от знания им методики ее подготовки и произнесения.

Произнесение обвинительной речи - дело творческое, оно не терпит шаблона, предполагает уме­ние самостоятельно мыслить, выбирать правильную процессуаль­ную позицию по уголовному делу на основании тщательного и доб­росовестного изучения его материалов, аргументировать и отстаи­вать ее с использованием разнообразных логических и ораторских приемов. Именно все эти качества определяют профессиональную состоятельность участвующего в судебном разбирательстве проку­рора, его способность от имени государства эффективно поддержи­вать государственное обвинение в состязательном уголовном судо­производстве.

Список использованной литературы

1.     Александров Д.Н. Риторика. – М.: ЮНИТИ, 2000.

2.     Бабаев  О.А. Ораторское искусство и деловое общение. – М.: Знание, 2002. – 367 с.

3.     Васильев В.В. Психология ораторского мастерства государственного обвинителя. – СПб., 2001. – 43 с.

4.     Гринь Н.А. Ораторское мастерство. – Новосибирск: НАЭиУ, 2002. – 256 с.

5.     Ивокина Н.Н. Культура судебной речи. – М.: БЕК, 2000. – 323 с.

6.     Ивокина Н.Н. Основы судебного красноречия. – М.: Юристъ, 2004. – 383 с.

7.     Клюев Е.В. Риторика. – М.: Приор, 2001.

8.     Кохтев Н.Н. Ораторская речь: стиль и композиция. – М., 2000. – 175 с.

9.     Крысин Л. Обвинительное заключение: язык и стиль. – М., 2002. – 125 с.

10.                      Львов М.Р. Основы теории речи. – М.: Академия, 2000

11.                      Судебная речь государственного обвинителя. – М.: Экслит, 2003. – 339 с.

[1] Бабаев  О.А. Ораторское искусство и деловое общение. – М.: Знание, 2002. – С. 125

[2] Крысин Л. Обвинительное заключение: язык и стиль. – М., 2002. – С. 36

[3] Ивокина Н.Н. Основы судебного красноречия. – М.: Юристъ, 2004. – С. 93

[4] Бабаев  О.А. Ораторское искусство и деловое общение. – М.: Знание, 2002. – С. 129.

[5] Крысин Л. Обвинительное заключение: язык и стиль. – М., 2002. – С. 36

[6] Судебная речь государственного обвинителя. – М.: Экслит, 2003. – С. 22

[7] Крысин Л. Обвинительное заключение: язык и стиль. – М., 2002. – С. 37

[8] Ивокина Н.Н. Основы судебного красноречия. – М.: Юристъ, 2004. – С. 93

[9] Бабаев  О.А. Ораторское искусство и деловое общение. – М.: Знание, 2002. – С. 1312.

[10] Крысин Л. Обвинительное заключение: язык и стиль. – М., 2002. – С. 39

[11] Бабаев  О.А. Ораторское искусство и деловое общение. – М.: Знание, 2002. – С. 132

[12] Судебная речь государственного обвинителя. – М.: Экслит, 2003. – С. 22

[13] Ивокина Н.Н. Основы судебного красноречия. – М.: Юристъ, 2004. – С. 96

[14] Бабаев  О.А. Ораторское искусство и деловое общение. – М.: Знание, 2002. – С. 133

[15] Крысин Л. Обвинительное заключение: язык и стиль. – М., 2002. – С. 41

[16] Судебная речь государственного обвинителя. – М.: Экслит, 2003. – С. 26

[17] Судебная речь государственного обвинителя. – М.: Экслит, 2003. – С. 38

[18] Ивокина Н.Н. Основы судебного красноречия. – М.: Юристъ, 2004. – С. 99

[19] Крысин Л. Обвинительное заключение: язык и стиль. – М., 2002. – С. 48