Введение

История экономической мысли - история попыток понять действие экономики, основанной на рыночных операциях. Если каждая из этих попыток, воплощенная в экономической теории, помогает уяснить характер определенных причинно-следственных связей в экономике, то знание различных экономических теорий помогает понять сложность и взаимозависимость всех экономических перемен и избежать так свойственной человеку склонности искать простые и ясные, но неправильные решения сложных проблем.

К. Менгер первым изложил теорию предельной полезности и предпринял попытку показать зависимость полезности от редкости предметов потребления. Он утверждал, что истинным исходным пунктом исследования являются человеческие потребности. Эти потребности  Менгер определял как разновидность неудовлетворенных желаний или неприятных ощущений, которые проистекают из нарушения своеобразного физиологического равновесия.

Неоклассическая экономика является тем, что называют метатеорией, т. е. она представляет собой набор неявных правил или интуитивных соображений по выработке удовлетворительных экономических теорий. Это научно-исследовательская программа, которая порождает экономические теории. Ее фундаментальные допущения не подлежат дискуссии в том, в чем они определяют общее понимание тех, кто называет себя представителем неоклассики или экономистом без указания школы.

Целью данной работы является рассмотрение основных экономических теорий в истории экономической мысли.

Необходимо решить следующие задачи:

-       Охарактеризовать трудовую теорию стоимости;

-       Рассмотреть теорию предельной полезности;

-       Раскрыть суть неоклассической теории как анализа теории стоимости и предельной полезности.

1. Трудовая теория стоимости

Конец 18 века - становление буржуазной этики, обоснование концепции естественных неотчуждаемых прав и свобод личности. Это подразумевало и свободу человека в сфере экономической деятельности. Человек всегда употребляет свободу на достижение собственных своекорыстных интересов. Преследовать свой интерес человек может, только предлагая свои товары и услуги на обмен другим людям. Естественное стремление людей улучшить свое положение - мощный стимул, что он сам способен привести общество к благосостоянию. Отсюда исходила политика невмешательства или “естественной свободы”. Ведь если экономическая деятельность каждого ведет в конечном счете к благу общества, ее нельзя стеснять (“Теория нравственных чувств”). В работе “Исследование о природе и причинах богатства” (1776 г.) исследуются причины роста производительности труда, порядок распределения между различными классами, природа капитала, способы его накопления[1]. Богатство - продукты материального производства, величина которого зависит: 1) от доли населения, занятого  производительным трудом; 2) от производительности труда (главным фактором роста которого является разделение труда).

Теория стоимости - самый сложный раздел книги. А.Смит выделяет три концепции стоимости:

1.            Стоимость - количество заключенного в товаре необходимого труда.

2.            Стоимость - количество труда, которое можно купить на данный товар.

3.            В условиях капиталистического производства стоимость складывается из издержек, включающих зарплату и прибыль. Эта концепция легла в основу теории трех факторов.

Из теории стоимости вытекает теория распределения (она также двойственна, как и его теория стоимости):

-       Если конечное основание стоимости труд, то весь продукт труда должен принадлежать непосредственно производителю (так и было в обществе, где в одном лице соединялся и собственник факторов производства, и производитель. В условиях капиталистического производства часть созданного им продукта вычитается в пользу землевладельца (рента) и предпринимателя (прибыль), т.е. эти формы дохода выступают как элементы факта присвоения неоплаченного труда).

-       Капитал и земля как факторы участвуют на равных в создании стоимости продукта и соответственно претендуют на свою долю.  Стоимость складывается из затрат капитала и земли. Владельцы капитала и земли получают доходы в виде ренты, прибыли, зарплаты. Рост зарплаты является характеристикой экономического прогресса и величина ее определяется физическим минимумом средств существования. На величину зарплаты влияет так называемый “исторический и моральный элемент”. На величину прибыли влияют зарплата предпринимателей по управлению предприятием и другие элементы (размер прибыли определяется размерами капитала, а не тяжестью труда).

А.Смит рассмотрел также  вопросы накопления. Смит сформулировал принцип “невидимой руки” - своекорыстный интерес каждого приведет к общественному благу. Отсюда и экономическая программа, которая состоит в отмене всех мер, ограничивающих мобильность рабочей силы, отмена правительственной регламентации промышленности и торговли, разрешение свободной торговли землей.

Так же он рассмотрел  вопросы о роли государства, считая что необходимо уменьшить роль государства, функцией государства считал обеспечение военной безопасности, правосудия, содержание общественных сооружений. Внимание  уделил государственным финансам, сформулировав четыре принципа налогообложения (всеобщность, удобство, справедливость и простота).

Д.Рикардо (1771-1823 гг.), английский экономист. В работе “Начало политэкономии и налогового обложения” сформулировал главную задачу политэкономии - определение законов, управляющих распределением созданного продукта. Стоимость определяется трудом “определение стоимости рабочим временем есть абсолютный, всеобщий закон” (исключение - для невоспроизводимых товаров - это произведения искусства, вино особого вкуса, стоимость которых определяется их редкостью). Изменение зарплаты (без изменения производительности труда) не влияет на цену, а изменяет лишь распределение стоимости созданного продукта между предпринимателем и рабочим, т.е. меняет соотношение зарплаты и прибыли (зависимость обратная, поэтому теорию Рикардо называют системой раздора и вражды между классами)[2].

На основе трудовой теории стоимости Рикардо создал и теорию ренты, в которой источником ренты является не особая щедрость природы, а прилагаемый труд. Стоимость сельскохозяйственной продукции определяется затратами труда на относительно худших участках, по современной терминологии - предельных участках, где осуществляются предельные вложения капитала. Избыток же продукции, полученный на лучших участках и представляет собой ренту, уплачивается собственнику земли. Высокие рентные платежи являются следствием высоких цен на сельхозпродукцию, которая заставляет вовлекать в оборот земли худшего качества. Теория ренты явилась частным случаем теории предельных величин, которые  являются основой современного микроэкономического анализа.

Развивая взгляды А. Смита, Рикардо утверждал, что зарплата сводится к стоимости средств существования работника и его семьи, однако в отличие от Смита, считал, что зарплата удерживается в жестких пределах физического минимума в силу так называемого естественного закона. Здесь на взгляды Рикардо оказала позиция Мальтуса.

Во все учебники по макроэкономике вошла его теория сравнительных преимуществ (внешняя торговля). Смит доказал, что страна должна специализироваться на той продукции, где она обладает  абсолютным преимуществом, т.е. издержки на нее меньше, чем в других странах. Рикардо доказал, что специализация выгодна даже стране, у которой нет абсолютных преимуществ при условии, что у нее имеются сравнительные преимущества при производстве какого-либо товара.

Рикардо сторонник  количественной теории денег, связывал обесценение денег результатом их чрезмерного выпуска. Устойчивость денежного обращения (обязательное условие экономики) может быть обеспечено лишь денежной системой, основанной на золоте (золото должно беспрепятственно меняться и обратно на банкноты по твердому курсу). Рикардо считают идеологом “золотого стандарта”.

Взгляды Т. Мальтуса определили господствовавшие в течение 19 века теории заработной платы как теории прожиточного минимума.

А. Смит и Д. Рикардо были сторонниками теории трудовой стоимости, но лишь только с точки зрения стоимости. Использование теории трудовой стоимости для обоснования стоимости продукта прибавочного труда и рыночных цен является неправомерным. Обоснование цен трудозатратами в условиях абсолютной монопольности производителя ведёт к необоснованному увеличению затрат труда, снижению качества товара, росту цен и снижению потребления.

На уровне макроэкономики исходным фактором для оценки результатов экономики (национального дохода) являются расходы сферы производства по оплате труда, создающего потребительские и чистые инвестиционные блага. В этом случае совокупная стоимость труда равна совокупной стоимости созданных потребительских и чистых инвестиционных благ. Но при продаже потребительских благ на их стоимость относится и совокупная стоимость созданных чистых инвестиционных благ.

Таким образом, теория трудовой стоимости вполне пригодна для анализа и планирования макроэкономических стоимостных взаимосвязей и не может быть заменена для этого уровня теорией предельной полезности, хотя последняя создаёт меру соизмерения трудовых затрат[3].

2. Теория предельной полезности

Впервые закон предельной полезности сформулировал Г. Госсен, немецкий экономист, автор работы “Развитие законов общественого обмена и вытекающие отсюда правила человеческой деятельности” (1854 г.), где сформулированы законы рационального потребления индивидом ограниченного количества благ, которые в дальнейшем получили название первого и второго закона Госсена. Первый закон Госсена: величина удовлетворения от каждой дополнительной единицы данного блага в одном непрерывном акте потребления неуклонно снижается и при насыщении равна нулю. Это нечто иное, как теория убывающей предельной полезности. Второй закон Госсена: чтобы получать максимальную полезность от потребления заданного набора благ за определенный период времени, необходимо потреблять их в таких количествах, при которых предельная полезность всех потребляемых благ была бы равна одной и той же величине. Этот закон можно интерпретировать как закон равных предельных полезностей на одну денежную единицу дохода. Потребление каждого товара продолжается до того момента, пока предельная полезность на денежную единицу дохода становится в точности равной предельной полезности на рубль, израсходованный на любой другой товар. Методология максимизации полезности, предложенная Госсеном, вошла в экономическую науку, в качестве классической логики принятия решений.

Единственным фактором, определяющим пропорции обмена товаров и цены является их предельная полезность. Отсюда вывод, что производительные (капитальные) блага ценности не имеют, так как прямо не удовлетворяют человеческие потребности, то есть не обладают непосредственной полезностью. В реальной экономике производительные блага имеют ценность и их цена формирует издержки производства. Как решается проблема издержек в рамках представлений австрийской школы? Теория издержек распадается на две теории: теория объективных издержек и теория субъективных издержек. Теория объективных издержек характерна для классической школы, которая цены факторов производства выводила из так называемых естественных норм вознаграждения, а уровни определялись отдельными теориями. Земельная рента определялась как дифференциальный излишек сверх предельных издержек возделывания земли, зарплата - долгосрочными издержками средств существования рабочего, а норма прибыли представляла собой остаточную величину. В рамках классической школы не ставилось под сомнение реальность издержек производства. Но не случайно австрийскую школу называют субъективно-психологической школой. Она объявила, что реальные издержки не более чем древнее заблуждение, а один из представителей австрийской школы Визер разработал субъективную теорию издержек. Посылками для теории являются два положения:

1.           Производительные блага представляют собой будущие, потенциальные блага, ценность их носит производный характер и зависит от ценности конечного продукта, приносящего непосредственное удовлетворение.

2.           Предложение представляет собой обратную сторону спроса, спроса тех, кто обладает товаром. При достаточно низких ценах производители сами предъявят спрос на свою продукцию. Отсюда предложение обусловлено не реальными издержками, а издержками отказа от других направлений использований, включая использование самим производителем. Другими словами, издержки представляют собой нечто иное, как необходимую плату за отвлечение ресурсов от других вариантов использования[4].

Можно считать Вернера автором “концепции альтернативных    затрат”. Из данной концепции следует, что стоимость производительных благ носит потенциальный характер, являясь стоимостью тех предметом потребления, которыми мы пожертвовали для производства этих благ, и, следовательно, “каждому производительному фактору должна быть вменена соответствующая часть потребительных Благ, которые произведены этими факторами”. Это положение представляет собой соединение концепции Ж.-Б.Сэя о трех факторах производства с теорией предельной полезности. Но даже если принять эту позицию, то остается открытым вопрос: какая часть ценности предметов потребления должна быть отнесена на счет того или иного производительного блага. У представителей австрийской школы ответа на этот вопрос нет. Тем не менее положение о том, что ценность средств производства носит производный характер, вошла в современный курс экономики как положение о производном характере спроса на факторы производства, зависящего от спроса на конечную продукцию.

Сторонники экономической теории предельной полезности претендуют на всеобщность этой теории как на уровне микроэкономики, так и на уровне макроэкономики. Однако использование теории предельной полезности для объяснения макроэкономических взаимосвязей не приводит к положительным результатам.

Теория предельной полезности успешно объясняет процесс установления равновесных цен под воздействием спроса и предложения на отдельные виды потребительских и инвестиционных благ на уровне отдельных рынков.

Изменение цен на отдельные виды потребительских благ под воздействием спроса и предложения в целом не изменяет совокупной стоимости произведенных и реализованных всех потребительских благ на уровне макроэкономики. Последняя определяется только расходами производственной сферы на оплату труда для создания потребительских и инвестиционных благ.

Таким образом, теория предельной полезности успешно может быть использована при решении вопросов об ожидаемых доходах отдельных фирм, корпораций на рынке предлагаемых товаров и услуг на какой-то период времени при появлении на рынке дополнительных конкурентов или вообще, в зависимости от изменения ожидаемых условий.

3. Неоклассическая теория как синтез трудовой теории стоимости и теории предельной полезности

В качестве методологической основы теории роста ее авторами были использованы главные, традиционные постулаты неоклассической доктрины. Это, во-первых, теория факторов производства (как теория стоимости или ценность продукта), которая рассматривает труд, капитал и землю в качестве самостоятельных факторов создания общественного продукта и его ценности, обладающих собственной производительностью. При этом под капиталом, как правило, понимаются лишь основные средства производства (здания, машины, оборудование и т.д.). Во-вторых, теория предельной производительности факторов производства, в соответствии с которой доходы, получаемые собственниками факторов (цены факторов), определяются предельными продуктами, создаваемыми соответствующим фактором. В-третьих, это предположение совершенной рыночной конкуренции, что означает соответственно и отсутствие всякого государственного вмешательства в экономику. В результате этого условия должно обеспечиваться равенство доходов владельцев факторов производства их предельным продуктам. В-четвертых, это предположение, что эффективность (отдача) факторов не меняется, и что они полностью взаимозаменяемы. И, в-пятых, что в основе моделей экономического роста используется "производственная функция" Кобба-Дугласа (уравнение, предложенное в 20-е гг. ХХ века математиком и экономистом из США).

Первыми неоклассическими моделями экономической динамики (роста) стали разработанные на рубеже 50-60-х гг. модель американского экономиста Р. Солоу (опубликована в работе "Технический прогресс и агрегативная производственная функция" в 1957 г.) и модель англичанина Дж. Мида (изложена в его работе "Неоклассическая теория экономического роста" в 1961 г.).

Модель экономического роста Р. Солоу основывается на производственной функции Кобба-Дугласа, однако автор попытался устранить один из главных ее недостатков – допущение о неизменной эффективности (отдачи) и интенсивности использования труда и капитала. Такое допущение, примененное Коббом и Дугласом в уравнении, описывающем зависимость между объемами используемых труда и капитала и конечным результатом производства, вполне соответствовало условиям экстенсивного роста в 20-е гг. и совершенно не подходит для условий послевоенного развития, когда рост все больше становится интенсивным по мере развертывания нового этапа НТР[5]. Уже в 50-е гг. стало очевидным, что простой рост численности занятых работников и физического объема применяемого капитала не является главной основой экономического роста; таковой все в большей степени становится прогресс техники и технологии, т.е. качественное совершенствование используемых факторов производства. При этом у Р. Солоу под техническим прогрессом понимается довольно широкий круг явлений – это вся совокупность качественных изменений труда и капитала. Сюда автор относит и повышение уровня образования рабочих и специалистов, и экономию, получаемую от роста масштабов производства, и повышение эффективности организации и управления производством, и, конечно, собственно конструктивные усовершенствования техники и технологии.

Р. Солоу вводит показатель технического прогресса в качестве самостоятельного фактора экономического роста в производственную функцию. Суммируя воздействие на производство всех качественных изменений техники, он считает, что показатель технического прогресса в этой функции представляет собой функцию времени. После появления этой модели представители неоклассической школы стали активно выявлять и другие факторы экономического роста. Наиболее значительный вклад в это внес в 60-е гг. американский экономист Э. Денисон, который в 1962 г. опубликовал работу "Источники экономического роста и стоящие перед ними альтернативы". В ней он попытался исследовать зависимость между объемом производимой продукции и качественными изменениями как со стороны труда, так и со стороны капитала, а именно, технический прогресс как таковой (как изменение конструкции машин), а также рост уровня концентрации производства (эффект масштаба), рост образовательного уровня работников (квалификации), улучшение организации и управления и т.д.

Наиболее подробное доказательство возможности равновесия в рамках неоклассической теории роста дается в модели английского экономиста Дж. Мида. Она имеет явные преимущества перед моделью Р. Солоу. Это, прежде всего, то, что в ней систематически разработана проблема функционирования экономической системы совершенной конкуренции, которая может меняться и развиваться в результате роста населения, накопления капитала и технического прогресса. Эта экономическая система у Дж. Мида имеет следующие признаки:

1.            замкнутая система, т.е. не имеющая экономических и финансовых связей с другими хозяйственными системами;

2.            в ней отсутствует государственное вмешательство, т.е. нет государственных расходов и налогообложения;

3.            она строится на совершенной конкуренции (т.е. в ней нет монополии), поэтому вознаграждение владельцев факторов производства равнозначно предельному продукту этих факторов (труда, капитала, земли);

4.            производственная функция в этой системе характеризуется постоянной отдачей от масштаба производства и имеет переменные коэффициенты;

5.            производится одно единственное благо, которое может использоваться как для потребления, так и для производства;

6.            существует монетарная система, которая поддерживает цены факторов производства на уровне, необходимом для обеспечения полной занятости факторов;

7.            применяемый капитал обладает полной пластичностью (т.е. сразу приобретает форму наиболее выгодного использования);

8.            амортизация основного капитала происходит в форме "испарения", т.е. ежегодно происходит износ определенной части парка машин и оборудования[6].

Дж. Мид исходит из модернизированной производственной функции Кобба-Дугласа:

y = αk + βl + r, где

y – среднегодовой темп роста национального дохода,

k – среднегодовой темп роста объемов применяемого капитала,

l – среднегодовой темп роста объемов применяемого труда,

α и β – соответственно доли капитала и труда (прибыли и заработной платы) в национальном доходе,

r – среднегодовой темп технического прогресса.

Согласно этой модели, темп роста национального дохода (общественного производства) равен сумме темпов роста капитала и труда, взвешенных по доле их расходов в национальном доходе, и темпа технического прогресса. Опираясь на эту формулу и предполагая, что темпы технического прогресса и роста объемов труда постоянны, Дж. Мид делает вывод о том, что постоянство темпов роста национального дохода (устойчивый рост) будет достигнуто в том случае, если темпы роста капитала тоже будут устойчивыми и, более того, равными темпам роста национального дохода. Если темпы роста капитала превысят темпы роста национального дохода, то, по мнению автора, вступит в действие механизм, автоматически снижающий темпы накопления капитала. Этот механизм видится таким: если по условиям модели доля сбережений в доходах постоянна, то прирост сбережений, нужный для финансирования более высоких темпов накопления капитала, будет отставать и, тем самым, сдерживать объемы накопления. Обратная ситуация будет наблюдаться в случае, если темп роста капитала окажется меньше темпа роста национального дохода. Если же темпы роста объемов труда превысят темпы роста накопления капитала, то в такой ситуации включается другой механизм – замещение труда капиталом, и новое сочетание факторов производства (при сохранении постоянства распределения дохода между ними) обеспечит их полную занятость. Тогда и рост сохранится устойчивым.

Описанная модель устойчивого экономического роста применима, как подчеркивает Дж. Мид, к абстрактным экономическим условиям (т.е. предполагает большое количество значительных ограничений), т.е. когда действуют законы предельной производительности и когда производственные факторы могут сочетаться в любых пропорциях и комбинациях. Однако в реальной экономике такие условия складываются далеко не всегда. Так, если технические параметры производства (капиталоемкость или капиталовооруженность) жестко зафиксированы, то рост трудоспособного населения (в случае отсутствия накопления капитала) не приведет к росту производства, поскольку он весь будет "уходить" в безработицу. В противном случае (т.е. когда накопление капитала будет опережать рост трудоспособного населения) появятся избыточные производственные мощности. Но и в этих случаях, по мнению Дж. Мида, существуют способы достижения динамического равновесия. В случае возникновения безработицы, считает он, можно задействовать два рычага. Во-первых, это стимулирование конкуренции за рабочие места, которая будет снижать размеры заработной платы и увеличивать прибыльность капитала. В этом случае перераспределение доходов в пользу прибыли вызовет рост сбережений, увеличит темпы инвестирования и тем самым восстановит равенство между ростом населения и темпами роста накопления капитала. Во-вторых, некоторое изменение пропорций между применяемыми объемами труда и капитала, которые в действительности не обладают абсолютной жесткостью. Эти изменения могут стать следствием изменения цен на факторы производства. В случае же появления избыточных производственных мощностей может быть задействован механизм стимулирования миграции рабочей силы.

Этот рецепт Дж. Мид подкрепляет требованием проводить такую кредитно-денежную политику, которая обеспечивала бы конкуренцию и реальное перераспределение дохода, а, значит, и устойчивость относительных цен и восстановление равновесия. Государству в модели Дж. Мида отводится только косвенная стабилизирующая роль, поскольку в целом оно, по мнению автора, своими бюджетными расходами вносит только дисбаланс в развитие экономики.

П.А. Самуэльсон является одним из видных пропагандистов и создателей “неоклассического синтеза”. В начале 50-х годов он выступил с обоснованием необходимости объединения неокейнсианства и неоклассической школы в некое единое направление. Иными словами, это сочетание здорового ядра современной теории распределения дохода с классическими экономическими принципами. Основным принципом этого синтеза является следующий принцип: разрешая ключевые проблемы денежной и фискальной политики с помощью категорий теории дохода, мы тем самым возрождаем классические истины и придаем им законную силу[7]. Этот неклассический синтез имеет не менее важное значение для преподавателей экономики. Он ликвидирует разрыв между обобщающим понятием макроэкономики и традиционной микроэкономикой, создавая из них взаимодополняющее единство.

Теоретики неоклассической школы, как и неокейнсианской, стремятся найти такие количественные зависимости процесса воспроизводства, которые могли бы быть использованы в экономической политике государственно- монополистического капитализма в целях обеспечения более или менее бесперебойного процесса воспроизводства общественного капитала, повышения эффективности производства, прогнозирования его результатов. Конкретно- экономический характер (в отличие от социально-экономического, собственно политэкономического) такого рода исследований довольно рельефно представлен в определении производственной функции П. Самуэльсоном, рассматривающим ее как “технологическую взаимосвязь между любыми данными производственными затратами... и размерами продукции, которую можно изготовить с их помощью”.

Основой процесса неоклассического синтеза является соединение кейнсианской теории “эффективного спроса” и неоклассической теории производства и распределения, т.е. главного содержания данных концепций. В качестве первого шага к неоклассическому синтезу И.М. Осадчая рассматривает своего рода разделение труда между неокейнсианской и неоклассической теориями экономического роста.

Каков же тот общий знаменатель на основе которого стали возможны сближение и синтез неокейнсианской и неоклассической теорий экономического роста, в течение длительного времени ведущих между собой полемику?

В первую очередь таким знаменателем является единство предмета исследования у этих течений буржуазной экономической мысли. Особенность синтезируемых течений в том, что предметом их являются количественные функциональные зависимости капиталистического воспроизводства. И неокейнсианство, и неоклассическая теория роста, и эконометрика, и теории конъюнктуры под различными углами зрения изучают функциональный аспект процесса воспроизводства.

Различия между ними в значительной мере носят исторический характер. Но немалую роль в таком синтезе играет и то обстоятельство, что как кейнсианство, так и неоклассическая школа представляют собой различные течения буржуазной политической экономии, имеющие в целом общую классовую базу, во многом схожие методологические установки и теоретические позиции.

Процесс синтеза этих течений и есть процесс отпочкования от традиционной буржуазной политической экономии функционального макроэкономического аспекта исследования. Иного пути образования макроанализа в буржуазной экономической науке и не могло быть. Таким образом, сам факт синтеза течений макроанализа есть подтверждение процесса дифференциации буржуазной политической экономии на два главных ее направления: исторические концепции (теория неокапитализма, трансформация капитализма и т.п.) и функциональные концепции (теория государственно- монополистического регулирования капиталистической экономики)[8].

Вместе с тем формирование неоклассического синтеза свидетельствовало о неудовлетворительности кейнсианства и неокейнсианства в качестве теоретической основы государственно- монополистического регулирования капиталистической экономики, о поисках дополнительных теоретических конструкций, которые могли бы существенно повысить их практическую действенность.

С “великим неоклассическим синтезом” буржуазные теоретики и политики связывали “великие надежды” на устранение кризисных процессов в политической экономике, приобретающих все более острый характер. Самуэльсон видел задачу “неоклассического синтеза” в существенном сокращении, как безработицы, так и инфляции в демократических обществах. Другим аспектом “неоклассического синтеза” являлась попытка решить важную идеологическую задачу - преодолеть раздробленность течений и направлений буржуазной политической экономии и создать наконец единую экономическую теорию.

Однако “неоклассический синтез” оказался неспособным решить эти задачи. Нарастание как экономических, так и социальных противоречий капитализма во второй половине 60-х годов заставило и главного пропагандиста “неоклассического синтеза” несколько поубавить тон. Существует способ, при помощи кото­рого, как можно рассчитывать, смешанная экономика ускорит темпы своего роста.

Должным образом сочетая фискальную и кредитно-денежную политику, страна со смешанной экономикой может рассчитывать на то, что ей удастся изменить структуру своего чистого национального продукта в условиях высокой занятости в сторону увеличения капиталообразования и уменьшения текущего потребления.

Она может рассчитывать таким способом изменить темпы своего роста. Если бы оказалось, что этот неоклассический способ неэффективен, тогда элементарная честность потребовала бы от наблюдателя признания, что способность смешанной экономики к изменению темпов роста очень ограниченна.

Что, собственно, представляет собой этот регулирующий механизм, о котором идет речь? Федеральная резервная система, может при помощи кредитно-денежной политики способствовать прекращению инве­стиционных расходов и капиталообразования, что проводит к стеснению и очень сильному удорожанию кредита; экспансии ускорит темпы капиталообразования путем облегчения кредита и снижения процентных ставок.

Инвестиции в фабрику, которые не были бы доходными при процентной ставке в 10% годовых, могут оказаться прибыльными, если процентная ставка будет снижена до 6% с соответствующим уменьшением издержек[9]. Или возьмем корпорацию, у которой настолько истощились собственные средства, что она вынуждена отвергнуть требования своих инженеров о введении дополнительных усовершенствований, которые обещают окупиться по истечении нескольких лет или еще ранее. Как только перед этой корпора­цией откроется возможность получить в изобилии денежные средства от банков, покупателей облигаций, страховых обществ и людей, желающих стать акционерами, — она благодаря облегченному кредиту может приступить к осуществлению такого рода вложений производительного капитала.

Эксперт казначейства Соединенного Королевства Ральф Хоутри несколько десятков лет назад назвал весь этот процесс, в ходе которого общество неуклонно увеличивает капиталообразование по мере все большего снижения процентных ставок и все большего облегчения кредита, «развитием капитала вглубь».

Процесс развития капитала вглубь имеет чрезвычайно важное значение. Как мы увидим далее, он не всегда может развертываться гладко в смешанной экономике; но посмотрим, как он действует согласно оптимистической неоклассической модели.

Современные экономисты согласны с критиками, которые подвергают сомнению классические принципы. Все принципы должны быть подвергнуты строгой проверке как с точки зрения их логики, так и в отношении их соответствия фактическим данным. Аргументы классиков были слишком упрощены, и по общему признанию, они не отвечают фактам жизни XIX и XX столетий. Однако опыт, начиная с 1932 г. и кропотливые логические рассуждения убеждают в том, что лучше отказаться от ложных выводов критиков. Повсюду в свободном мире правительства и центральные банки показали, что они могут преодолеть резкий спад. Они имеют оружие фискальной политики (расходы и налоги) и кредитно-денежной политики (операции на открытом рынке, дисконтная политика, регулирование нормы законных резервов), с помощью которых могут воздействовать на факторы, определяющие национальный доход и занятость. Поскольку это так, можно найти классические принципы вновь применимыми: но теперь они применимы потому, что современная макроэкономика подтверждает их посылки адекватного спроса, а не потому, что мир настолько счастлив, что они применяются автоматически и на все времена.

Но к вышесказанному можно добавить следующие положения. Наиболее тяжелые проявления экономических циклов, которые, как было показано, мучили капитализм с эпохи его возникновения, очевидно, являются делом прошлого. Но это вовсе не означает, что сама проблема цикла снята: экономика будет еще иметь небольшие «рецессии на базе товароматериальных запасов», будет еще иметь трудные переходные периоды от войны к миру и от одного рода бума к другому. Различие будет заключаться в следующем: старая тенденция системы к колебаниям все еще остается, но никогда больше мир не допустит, чтобы эти колебания, подобно снежному кому, переросли в широкую депрессию или галопирующую инфляцию.