СОДЕРЖАНИЕ

1. Введение  --------------------------------------------------------------------------- 3

2. Теоретическая часть  ----------------------------------------------------------- 4

3. Практическая часть -----------------------------------------------------------  26

4. Заключение ----------------------------------------------------------------------  31

5. Список литературы ------------------------------------------------------------ 34

1. Введение

Актуальность темы

Агрессивное поведение у детей и подростков относят к проявлениям антисоциального поведения. Вред, причиняемый агрессивными действиями детей и подростков, отнюдь не сводится только к материальному ущербу. Речь идет о формировании агрессивных установок на поведение, которые, во-первых, сохраняются и во взрослом состоянии, а во-вторых, могут передаваться затем и во второе и в третье поколение. Родители, применяющие жестокие наказания к своим детям, сами в детстве бывали наказаны подобным же образом [1].  К сожалению, число проявлений такого поведения не сокращается, а возрастает. Данные о детской и подростковой преступности, получаемые из органов правопорядка, по-видимому, не отражают истинных масштабов преступности. Если пользоваться данными самоотчета пациентов, содержащимися в медицинских исследованиях, то распространенность преступности значительно выше [8].

          Следовательно, агрессивность детей и подростков давно уже из чисто педагогической превратилась в большую социальную и социально-психологическую проблему. 

          Разумеется, проявления агрессии у детей и у взрослых имеют много общего; механизмы и виды агрессии получили всестороннюю проработку у различных исследователей [12]. Но при этом именно детская агрессия имеет ряд отличительных особенностей, знание которых необходимо для успешного разрешения проблем, связанных с детской и подростковой агрессивностью.

Целью настоящей работы является выявление особенностей детской агрессии в теории и на практике.

Задачи:

1.        Рассмотреть особенности детской агрессии на материале различных авторов.

2.        Выявить закономерности агрессивного поведения в детском коллективе.

3.        На основании теоретических данных и собственных наблюдений, выработать практические рекомендации по предотвращению агрессивных проявлений у детей.

Основная литература: Работы Д.Майерса, Р. Бэрона и Д. Ричардсон, Э.Фромма, а также представителей бихевиорального направления (Э.Торндайк) и некоторые другие работы.

2. Теоретическая часть

Прежде чем обращаться непосредственно к вопросам детской агрессивности, необходимо сказать несколько слов о природе самой агрессии, как она понимается разными авторами.

По Фрейду, инстинкт смерти, называемые танатос,  лежит в основе всех проявлений жестокости, агрессии, самоубийств и убийств. В отличие от энергии либидо, как энергии инстинктов жизни, энергия инстинктов смерти не получила особого наименования. Однако Фрейд считал их биологически обусловленными и такими же важными в регуляции человеческого поведения, как и инстинкты жизни. Он полагал, что инстинкты смерти подчиняются принципу энтропии (то есть закону термодинамики, согласно которому любая энергетическая система стремится к сохранению динамического равновесия). Ссылаясь на Шопенгауэра, Фрейд утверждал: «Целью жизни является смерть».  Тем самым он хотел сказать, что всем живым организмам присуще компульсивное стремление вернуться в неопределенное состояние, из которого они вышли. То есть Фрейд верил в то, что людям присуще стремление к смерти. Острота данного утверждения, однако, несколько смягчается тем фактом, что современные психоаналитики не уделяют такого внимания инстинкту смерти. Вероятно, это наиболее спорный и наименее разделяемый другими аспект теории Фрейда[13, С. 117]. Интересно, что один из представителей бихевиоральной теории – Эдвард Торндайк – признавал наличие у ребенка проявления целого ряда инстинктов, в том числе и отдельного «инстинкта драчливости» [10].

Другой подход демонстрировал Эрих Фромм, один из крупнейших мыслителей ХХ столетия и реформатор психоаналитической школы Фрейда. С точки зрения Фромма, агрессивность изначально является следствием проявлений особой наклонности – некрофилии, или тяге ко всему мертвому, которой противостоит биофилия – любовь ко всему живому. При этом некрофилия является в большой мере социально детерминированным явлением. Так, в некоторых культурах, которые описывал Фромм в своем знаменитом сочинении «Анатомия человеческой деструктивности», вообще неизвестна никакая агрессия среди здоровых людей, то есть агрессию могут совершать только психически ненормальные люди. В других случаях агрессия в обществе присутствует, но она введена в определенные рамки и никогда их не покидает. Наконец, у некоторых народов агрессивность (и деструктивность) возведены в принцип. Так, если бы гитлеровская Германия просуществовала бы достаточно долго, она создала бы некрофильскую цивилизацию.

   По поводу же воззрений Фрейда Фромм писал следующее:  «Видимо, нет особых сомнений в том, что Фрейдова базисная аксиома понижения напряжения—родоначальница как принципа удовольствия, так и инстинкта смерти — обязана своим существованием мышлению, характерному для немецкого механистического материализма, и помимо этого ориентации на то, чтобы рассматривать человека как машину, что явилось отличительной чертой западного мышления последних столетий. Эти представления не были подсказаны Фрейду клиническим опытом; глубокая приверженность Фрейда физиологическим теориям его учителей взвалила на него и психоаналитиков более позднего времени бремя "аксиомы". Она загнала клинические наблюдения и окончательную формулировку теории в узкие рамки принципа понижения напряжения, который вряд ли можно было согласовать с богатством данных, свидетельствующих о том, что человек любого возраста ищет возбуждения, стимуляции, отношений любви и дружбы, жаждет приумножить свою соотнесенность с миром, — короче, человек, похоже, мотивируется принципом повышения напряжения в той же мере, в какой и принципом понижения напряжения… Пожалуй, загадка самообмана Фрейда насчет применимости понятия инстинкта смерти требует еще одного элемента для своего разрешения. Каждый внимательный читатель произведений Фрейда, должно быть, также отдает себе отчет в том, как осторожно и осмотрительно обращался он с новыми теоретическими построениями, представляя их впервые. Он избегал заявлений об их ценности, а иногда даже протестовал против их переоценки. Но чем больше времени проходило, тем больше гипотетических положений превращалось в теории, над которыми надстраивались новые конструкции и теории. Фрейд-теоретик прекрасно сознавал, насколько сомнительна значимость многих его построений. Почему же он забыл свои первоначальные сомнения? Трудно ответить на этот вопрос; может быть, ответ заключается в том, что он был лидером психоаналитического движения. Те из его учеников, кто осмелился критиковать фундаментальные аспекты его теорий, покинули его или были вытеснены тем или иным способом. Те, кто создавал психоаналитическое движение, были по преимуществу людьми прозаическими с точки зрения их теоретических способностей, и им было бы трудно следовать за Фрейдом через базисные изменения в теории. Им нужна была догма, в которую они бы поверили и вокруг которой могли бы организовать движение. Так Фрейд-ученый стал в известной мере заложником Фрейда — лидера движения; иначе говоря, Фрейд-учитель оказался в плену у своих верных, но нетворческих последователей»[11, с. 409].

          Кроме Фрейда и Фромма, концепцию развития агрессии разрабатывали такие ученые, как К.Лоренц, Б.Скиннер  и многие другие. Были выделены следующие разновидности агрессивного поведения:

·        Реактивная агрессия – агрессия в ответ на примененное к данному лицу насилие. Такая агрессия является оборонительным действием, а потому не может считаться отступлением от нормы и подвергаться социальному осуждению. Примером такой агрессии являются действия прохожего, который отбивается от напавшего на него хулигана.

·        Инструментальная агрессия. Социально осуждаемый вид агрессии. Данный вид агрессии является только инструментом для достижения каких-либо целей, непосредственно не связанных с агрессией. Например, грабители, решившие ограбить банк, ставят себе целью завладеть деньгами, а не перебить всю охрану; наилучший для них вариант – вообще не применять при этом никакого насилия, но они готовы применить насилие, если им это понадобится.

·        Злокачественная агрессия  - наиболее неприемлемый вид агрессии, поскольку агрессивные действия становятся в данном случае самоцелью, и данный индивид испытывает удовольствие именно от самого факта применения агрессии [11].

В целом агрессия может быть расценена как разновидность антисоциального поведения.

        По данным отечественных авторов, антисоциальное поведение проявляется у 5—15% детей и подростков. Преобладают лица мужского пола (8:1 в случаях применения насилия), хотя эти расхождения в последние годы неуклонно уменьшаются. По абсолютному количеству преобладает в городской местности, но с поправкой на плотность населения отчетливо преобладает в сельской.

Высока коморбидность  агрессии с выраженными расстройствами школьных навыков, в 20% обнаруживаются проявления судорожного синдрома (в сравнении с 1% в популяции). Мягкая неврологическая симптоматика, обнаруживаемая у диссоциальных детей, скорее является следствием черепно-мозговых травм, полученных в ходе расстройств поведения, нежели причиной их.

Предрасполагающими средовыми факторами являются низкая материальная обеспеченность и большой размер семьи, конфликтная обстановка в ней (неполная семья, супружеские ссоры, избиения, развод). Больные часто являются плодом незапланированной или нежелательной беременности. Велика роль дефектов воспитания — частая смена опекающих лиц, воспитание отчимом, мачехой или в детских интернатах, воспитание одинокой работающей матерью при отсутствии других опекающих лиц, педагогическая запущенность, игнорирование появляющихся элементов диссоциальности в поведении, чередующееся с эпизодами излишне жестоких наказаний, хаотичность и непоследовательность тактики воспитания, злоупотребление детьми. Существенную роль могут играть неудовлетворительная постановка школьного образования, наличие уличной субкультуры антисоциального поведения.

Если устранить такие факторы, как неадекватное воспитание и большой размер семьи, то низкий уровень ее обеспеченности перестает быть значимым предиктором антисоциальности поведения. Агрессивное и жестокое обращение родителей играет безусловно существенную роль, однако действие этого фактора непрямое и сложное, более значима передача установки на то, что несправедливость и эгоцентризм нормальны и оправданы. Для семей, в которых проявляется агрессия, характерно отсутствие взаимной поддержки, низкий уровень стратегий преодоления стрессовых ситуаций. В ценностной иерархии таких семей духовный и профессиональный рост, интерес к образованию и культуре располагаются далеко не на первом месте. Само по себе наличие или отсутствие развода родителей этиологически не значимо, все решает интенсивность конфликта между ними.

Важным фактором является невысокий интеллект ребенка. Снижение IQ — устойчивый предиктор, подтвержденный в лонгитудинальных исследованиях и не зависимый от социально-экономического статуса семьи больного. Снижены прежде всего вербальные и оперантные навыки. Играет роль положение в ряду сиблингов, риск появления расстройства меньше у первого, последнего и единственного ребенка. Большая разница в возрасте со старшим сиблингом и рождение младшего менее, чем через 2 года после рождения агрессивного ребенка — негативные предикторы.

Прежние социологические теории исходили из того, что дети-преступники являются не больными, а жертвами общественного устройства, что их поведение представляет собой попытку амбициозных малообеспеченных лиц добиться желаемого статуса и материального положения единственными доступными для них средствами. Однако, новейшие данные позволяют предположить, что преступное поведение может также являться «входным билетом» социально дезадаптированного подростка в референтную для него группу сверстников, Так что вряд ли антисоциальное поведение является просто проявлением черты характера или сознательно выбранным альтернативным стилем жизни.

Следует подчеркнуть, что все эти факторы риска являются этиологически кумулятивными, т.е., чем больше их, тем выше вероятность возникновения расстройства, определяемая взаимодействием со сложным механизмом индивидуального развития ребенка. В то же время можно сказать, что предугадать появление расстройства невозможно: ни один из приведенных факторов в отдельности не дает более 50% вероятности, и ни одна комбинация факторов — более 70%.

У агрессивных детей имеется характерный когнитивно-психологичеекий стиль, отличающий их от детей с низким уровнем агрессии. Для них свойственно:

·        в определении социальных отношений исходить из предпосылки, что окружающие являются враждебно настроенными противниками;

·        меньшее число и более низкая эффективность решений, находимых в ходе проблемно-решающего поведения;

·        более низкое видение последствий своей агрессии; искаженное видение причинно-следственных связей, в особенности в собственном поведении;

·        меньшая способность видеть и понимать точки зрения окружающих;

·        повышенная чувствительность к скуке и потребность в стимуляции извне.

·        Типичен низкий уровень успеваемости, отчасти связанный с расстройствами школьных навыков.

·        Частым осложняющим фактором является раннее употребление табака, алкоголя и психоактивных веществ.

Их социальный статус определяется полной изоляцией, эпизодической дружбой с лицами гораздо более старшего или младшего возраста и поверхностными отношениями с другими диссоциальными детьми. Им всегда свойственна низкая самооценка, которую они пытаются компенсировать ролью «крутого парня». Эта роль играется постоянно, поскольку постоянны внутренние сомнения в ее истинности. Эти дети обычно не стремятся скрыть свое антисоциальное поведение или целенаправленно извлечь из него какую-то дополнительную выгоду, успех в глазах сверстников или старших. Они слепо борются с окружающим миром, мало думая о том, что в результате этого получат. Их эгоцентризм очень высок и изъявление благодарности за добро им не свойственно. Низкий уровень навыков общения вынуждает их к эпизодам открытой и агрессивной сексуальной расторможенности. Получаемые ими наказания не корригируют поведение, лишь повышая уровень внутренней агрессивности. Враждебность направлена не только на авторитарные фигуры, но и на сверстников, объектами агрессии они охотно делают тех, кто младше и слабее [8, с. 346-351].

Проведем  анализ факторов, обусловливающих развитие агрессивного поведения.

Дети черпают знания о моделях агрессивного поведения из трех основных источников. Семья может одновременно демонстрировать модели агрессивного поведения и обеспечивать его подкрепление. Вероятность агрессивного поведения детей зависит от того, сталкиваются ли они с проявлениями агрессии у себя дома. Агрессии они также обучаются при взаимодействии со сверстниками, зачастую узнавая о преимуществах агрессивного поведения во время игр. И наконец, дети учатся агрессивным реакциям не только на реальных примерах (поведение сверстников и членов семьи), но и на символических, предлагаемых масс-медиа. Мы рассмотрим действие каждого из трех источников.

2.1. СЕМЕЙНЫЕ ВЗАИМООТНОШЕНИЯ

Агрессивные дети, как правило, вырастают в семьях, где дистанция между детьми и родителями огромна, где мало интересуются развитием детей, где не хватает тепла и ласки, отношение к проявлениям детской агрессии безразличное или снисходителъное, где в качестве дисциплинарных воздействий вместо заботы и терпеливого объяснения предпочитают силовые методы, особенно физические наказания.

Именно в лоне семьи ребенок проходит первичную социализацию. На примере взаимоотношений между членами семьи он учится взаимодействовать с другими людьми, обучается поведению и формам отношений, которые сохранятся у него в подростковом периоде и в зрелые годы. Реакции родителей на неправильное поведение ребенка, характер отношений между родителями и детьми, уровень семейной гармонии или дисгармонии, характер отношений с родными братьями или сестрами — вот факторы, которые могут предопределять агрессивное поведение ребенка в семье и вне ее.

Прежде чем обратиться непосредственно к семейным взаимоотношениям, следует отметить, что такая характеристика семьи, как «полная или неполная», как было сказано выше, представляется связанной с агрессивностью детей. Эта характеристика квалифицирует как раз те самые составляющие семейной обстановки, которые связываются  со становлением агрессивности, — один или оба родителя живут с ребенком под одной крышей и каков характер отношений между ними. Например, Геттинг (1989) обнаружил, что малолетние убийцы зачастую происходят из неполных семей. Мак-Карти (1974) сообщает, что малолетние убийцы, как правило, происходят из «семей, где царит атмосфера беспорядка и безмолвия, где безразличие к чувствам других часто идет рука об руку с физической жестокостью и недостаточной поддержкой и заинтересованностью» в жизни ребенка. Чтобы лучше понять, почему возможно говорить о корреляции между детской агрессивностью в полных — неполных семьях, ниже мы рассмотрим более специфические аспекты семейных отношений, которые могут объяснить эту взаимосвязь.

Несколько исследований продемонстрировали зависимость между негативными взаимоотношениями в паре «родители — ребенок» и агрессивными реакциями со стороны ребенка. Если у детей (независимо от того, к какой возрастной группе они принадлежат) плохие отношения с одним или обоими родителями, если дети чувствуют, что их считают никуда не годными, или не ощущают родительской поддержки, они, возможно, окажутся втянутыми в преступную деятельность; будут ополчаться на других детей; сверстники будут отзываться о них как об агрессивных; будут вести себя агрессивно по отношению к своим родителям. Штайнметц (1977) сообщает, что для людей, совершавших заказные политические убийства (или покушения), характерно происхождение из распавшихся семей, где родителям было не до ребенка. Женщины, на которых в детстве их собственные матери обращали не так много внимания и которые не получили от родителей необходимой поддержки, склонны применять карательные меры воспитания (например, браниться, шлепать) и срывать гнев на своих детях.

Изучая последствия родительского вмешательства в драки между детьми в семье, Фельсон (1983) обнаружил, что дети проявляют больше физической или вербальной агрессии против единственного брата или сестры, чем против    всех остальных детей, с которыми они общаются. Очевидно, взаимоотношения ребенка с братом или сестрой являются основополагающими для научения агрессивному поведению.

Паттерсон (1984) сообщает, что «...братья и сестры — это учителя... в том самом процессе, который разрушает им жизнь». Он обнаружил, что братья и сестры агрессивных детей более склонны отвечать на нападение контратакой, чем братья и сестры обычных детей — что повышает вероятность продолжения и эскалации силового противостояния.

Аспект семейных взаимоотношений, вызывающий наибольший интерес социологов, — это характер семейного руководства, то есть действия родителей, имеющие своей целью «наставить детей на путь истинный» или изменить их поведение. Некоторые родители вмешиваются редко: при воспитании они сознательно придерживаются политики невмешательства — позволяют ребенку вести себя как он хочет или просто не обращают на него внимания, не замечая, приемлемо или неприемлемо его поведение. Другие же родители вмешиваются часто, либо поощряя (за поведение, соответствующее социальным нормам), либо наказывая (за неприемлемое агрессивное поведение). Иногда родители непреднамеренно поощряют за агрессивное поведение или наказывают за принятое в обществе поведение. Намеренное или ненамеренное, но подкрепление существенно предопределяет становление агрессивного поведения.

Изучение зависимости между практикой семейного руководства и агрессивным поведением у детей сосредоточилось на характере и строгости наказаний, а также на контроле родителей поведения детей. В общем и целом выявлено, что жестокие наказания связаны с относительно высоким уровнем агрессивности у детей, а недостаточный контроль и присмотр за детьми коррелирует с высоким уровнем асоциальности, зачастую сопровождающимся агрессивным поведением.

Этот обзор взаимосвязи между стилем семейного руководства и агрессивным поведением позволяет прийти к заключению, что и вседозволенность (в смысле отсутствия контроля за поведением ребенка), и слишком суровые наказания способствуют повышению уровня агрессивности ребенка. Однако эти данные в некотором роде являются чисто эмпирическими, то есть не позволяют объяснить корреляцию этих двух переменных.

Хотя существуют заслуживающие внимания свидетельства о связи между различными характеристиками семьи и возможностью развития агрессивного поведения, ее причинно-следственная направленность неясна.

Существуют два теоретических подхода, позволяющие прояснить характер причинной зависимости между стилем семейного руководства и детской агрессивностью Олуэйз (1980) искал однозначную причинную зависимость между этими параметрами, исследуя постоянные и переменные величины. Паттерсон с коллегами разработал модель семейных взаимоотношений, основанных на принуждении, объясняющую, каким образом негативные семейные взаимоотношения приводят к агрессивному поведению ребенка.

Олуэйз (1980) работал над проблемой причинности, используя статистический метод, раскрывающий причинную связь переменных (регрессионный анализ), чтобы выявить как влияние ребенка на поведение родителей, так и влияние родителей на повёдение ребенка. Агрессивность ребенка определялась по оценкам его сверстников. При опросе родителей измерялись четыре параметра, теоретически и эмпирически связанные с детской агрессивностью:

1)    негативизм матери — враждебность, отчужденность, холодность и безразличие к ребенку;

2)    терпимое отношение матери к проявлению ребенком агрессии по отношению к сверстникам или членам семьи;

3)     применение родителями силовых дисциплинарных методов — физических наказаний, угроз, скандалов;

4) темперамент ребенка — уровень активности и вспыльчивость.

В целом возбудимые мальчики, выросшие в жесткой и неблагоприятной семейной обстановке, относительно часто оценивались сверстниками как агрессивные. Негативное отношение матери к ребенку коррелировало с применением силовых дисциплинарных методов, которые в свою очередь вызывали агрессивное поведение ребенка. Сходным образом темперамент ребенка был связан со снисходительным отношением матери к проявлениям агрессии. «Импульсивный и энергичный мальчик» своими поступками может просто утомлять свою мать, поэтому она не в состоянии уделить должного внимания проявлениям агрессии, что в целом повышает вероятность дальнейшего развития агрессивного поведения.

Паттерсон и его коллеги (1989) разработали базовую модель связи между характером семейного руководства и агрессивностью, благодаря которой мы можем глубже понять процессы, обусловливающие зависимость между этими параметрами. Одна из сторон модели — незрелые методы регулирования дисциплины, означающие, что в некоторых случаях родители могут игнорировать отклоняющееся поведение ребенка или позволять ему вести себя подобным образом, тогда как в других случаях могут угрожать физическими наказаниями, не осуществляя свои угрозы. В следующий раз они могут «взорваться» и повести себя агрессивно (например, отшлепать ребенка или задать ему взбучку). Иными словами, родители непредсказуемы и непоследовательны в выборе наказаний за неприемлемоё поведение. Такие незрелые методы регулирования дисциплины подготавливают почву для усвоения ребенком силовой тактики отстаивания своих интересов.

Паттерсон (1986) объясняет воздействие такого порочного базового воспитания: «Каждый ребенок имеет право быть любимым, но ему может быть отказано в этом праве, если родителям не хватит умения сначала научить ребенка быть в меру уступчивым и неагрессивным.  Существует риск, что стиль общения, который зиждется на силе, завершив цикл своего развития, превратит ребенка в отверженного в среде сверстников, отстающего в школе и позволит развить поведенческие умения до необходимого уровня. Дети из семей, не обучающих уступчивости, агрессивны и вспыльчивы. От них отворачиваются родители, приятели, да и у самого ребенка складывается весьма негативный образ самого себя».

Если родителям не хватает умения научить ребенка следовать определенным правилам поведения, его манерой становятся неподчинение и пущенные в ход кулаки. Этот стиль становится доминирующим в отношениях с людьми.

Попытки сдерживать агрессивное поведение ребенка с помощью физических наказаний зачастую напоминают метание бумеранга. Как отмечено выше, попытки свести агрессию на нет или хотя бы контролировать ее проявления с помощью суровых наказаний фактически являются подкреплением и могут потворствовать агрессивному поведению и увеличивать уровень демонстрируемой агрессии. Действительно, проблема наказания и его роли в снижении уровня агрессивности является одной из самых противоречивых в области исследования агрессивного поведения человека.

Под наказанием мы будем подразумевать крайние формы физического наказания, если не оговорено другое.

Использование физических наказаний как средства воспитания детей в процессе социализации скрывает в себе ряд специфических «опасностей». Во-первых, родители, наказывающие детей, фактически могут оказаться для тех примером агрессивности. В таких случаях наказание может провоцировать агрессивность в дальнейшем. Во-вторых, дети, которых слишком часто наказывают, будут стремиться избегать родителей или оказывать им сопротивление. Если они «не сгибаются» под ударами «карающих мечей», вряд ли потом они усвоят другие, не такие горькие уроки, которые помогли бы им социализироваться. Вдобавок, подобное аверсивное обращение может в конце концов привести ребенка в компанию людей, демонстрирующих и одобряющих чрезвычайно рискованное поведение, которое действительно должно быть наказано. В-третьих, если наказание слишком возбуждает и расстраивает детей, они могут забыть причину, породившую подобные действия. Фактически стратегия социализации в этом случае мешает усвоению правил приемлемого поведения. И наконец, дети, изменившие свое поведение в результате столь сильного внешнего воздействия, скорее всего не сделают нормы, которые им пытаются привить, своими внутренними ценностями. То есть они повинуются только до тех пор, пока за их поведением наблюдают. Возможно, эти дети так никогда и не примут правил приемлемого в обществе поведения, тех правил, которые предотвратили бы необходимость наказаний в дальнейшем. По сути дела, наказание заставляет скрывать внешние проявления нежелательного поведения, но не устраняет его.

Родители, которые грозятся наказать, но не осуществляют свои угрозы на практике, по сути дела учат ребенка игнорировать их самих. Тот, кто сотрясает словами воздух — предъявляет негативные вербальные стимулы или постоянно командует ребенком — неумышленно дает ему понять, что команды и угрозы не имеют большого значения.

Процедуры типа временной изоляции, хотя и относятся к наказаниям, означают отсутствие поощрения, а не демонстрацию неприязненного отношения, поэтому они не вызывают многих проблем, неизбежных при физических наказаниях. Такие процедуры эффективны для модификации поведения непослушных и агрессивных детей. Когда ребенок ведет себя плохо, его на короткое время оставляют в одиночестве в тихой комнате. Ребенку должно быть четко разъяснено, почему в качестве наказания выбрана именно временная изоляция. Эта процедура дает ребенку понять, что отклоняющееся поведение не поощряется и не принимается и что пока он не научится себя вести, ему нельзя будет общаться с другими [1, с. 92-124].

Хотя данные исследований и указывают на то, что положительное подкрепление агрессии провоцирует ее повторение, доводы в пользу применения наказания для отучения от агрессии менее убедительны. Действительно, если детей наказывают за агрессивные действия, то, скорее всего, в дальнейшем они не будут вести себя подобным образом, — по крайней мере, в присутствии того, кто может их за это наказать. Однако они могут направить свои агрессивные чувства и действия по другим каналам. К примеру, ребенок может стать менее агрессивным дома, зато более агрессивным в школе. Дети могут выражать свою агрессию разными способами, например, выдумывая обидные истории или клички. А наказания могут приводить и к результатам, прямо противоположным желаемым, становясь причиной повышения у ребенка общего уровня агрессивности. Люди, прибегающие к физическому наказанию для усмирения детской агрессии, в действительности могут провоцировать такое поведение детей хотя бы потому, что сами подают яркий пример агрессивного поведения. Изучая связь между шлепками, которыми родители награждали своих маленьких детей за разные провинности, и степенью агрессивного поведения, которое эти дети демонстрировали в отношениях со сверстниками, когда стали ходить в детский сад, Страссберг и его коллеги (1994) обнаружили, что дети, подвергавшиеся физическим мерам воздействия со стороны родителей, были более агрессивными по сравнению с теми детьми, которых не наказывали физически. И чем строже было наказание, тем агрессивнее было поведение детей по отношению к сверстникам [6, с. 423].

2.2. ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ СО СВЕРСТНИКАМИ

Дети усваивают различные модели поведения (как приемлемые, так и неприемлемые социально) в ходе взаимодействия с другими детьми. И различные формы агрессивного поведения также возникают при общении со сверстниками.

Игра со сверстниками дает детям возможность научиться агрессивным реакциям (например, пущенные в ход кулаки или оскорбление). Шумные игры — в которых дети толкаются, догоняют друг друга, дразнятся, пинаются и стараются причинить друг другу какой-то вред — фактически могут оказаться сравнительно «безопасным» способом обучения агрессивному поведению. Дети говорят, что им нравятся их партнеры по шумным играм и они редко получают травмы во время таких игр.

Существуют также свидетельства, полученные при изучении детей, посещавших дошкольные учреждения, что частое общение со сверстниками может быть связано с последующей агрессивностью. Можно предположить, что дети, которые чаще «практиковались» в агрессивном поведении со сверстниками (например, в детском саду), успешнее усвоили подобные реакции и скорее способны применить их в других условиях (например, в школе) [1, с. 92-124].

2.3.  ВЛИЯНИЕ НАБЛЮДАЕМОЙ СО СТОРОНЫ АГРЕССИИ

Всю сумму влияния, которое оказывает наблюдение насильственного поведения на свидетеля, обычно можно разложить на четыре важнейших слагаемых.

Во-первых, очевидно, что человек, ставший свидетелем насилия, зачастую открывает для себя новые грани агрессивного поведения, то есть обучается вербальным и физическим реакциям, которые ранее отсутствовали в его поведенческом репертуаре и посредством которых можно причинять вред окружающим. Такое обучение посредством наблюдения — хорошо изученный феномен, которому давно отводится главная роль в объяснениях воздействия примеров насильственного поведения.

Во-вторых, индивидуум, наблюдающий агрессивные действия других, зачастую может кардинально пересмотреть поставленные ранее им самим ограничения подобного поведения, рассуждая, что если другие безнаказанно проявляют агрессию, то, значит, и ему позволительно то же самое. Этот эффект снятия запретов может увеличить вероятность проявления агрессивных действий со стороны наблюдателя, более того, постоянное наблюдение сцен насилия способствует постепенной утрате эмоциональной восприимчивости к агрессии и к признакам чужой боли. В результате наблюдатель настолько привыкает к насилию и его последствиям, что перестает рассматривать его как особую форму поведения, и теперь его фактически ничто не удерживает от участия в подобных действиях. И наконец, постоянное наблюдение агрессии может изменить индивидуальный образ. Это означает, Что люди, часто наблюдающие насилие, склонны ожидать его и воспринимать окружающий мир как враждебно настроенный по отношению к ним. Такое искажение может легко привести к обостренному ощущению угрозы и к склонности реагировать агрессивно.

Главным источником живых примеров агрессивного поведения для большинства детей является семья. В литературе о насилии в семье описывается «цикл насилия»; его суть в том, что дети, которые видели, как их родители «практиковали» физическое насилие по отношению друг к другу, склонны воспроизводить аналогичные ситуации во взаимоотношениях с другими. Например,  люди, ставшие в детстве свидетелями сцен физического насилия между родителями, были более склонны к физическим разборкам со своими супругами, чем те, кто никогда не был свидетелем родительских драк.

Штайнметц (1977) следующим образом описывает цикл насилия: «Дети, выбирая методы выяснения в отношениях с братьями и сестрами, бездумно копируют их с методов разрешения семейных конфликтов, используемых их родителями... Более того, когда дети вырастают и вступают в брак, они начинают использовать эти методы, ставшие неотъемлемой частью их поведенческого репертуара, для решения своих семейных проблем и, замыкая цикл, передают их своим детям посредством создания характерного стиля дисциплины». Итак, дети, наблюдающие агрессию у взрослых, склонны вести себя во взаимоотношениях с окружающими агрессивно.

Жертвы агрессии видят результаты насилия «крупным планом», они, так сказать, сидят в первом ряду. Существуют убедительные свидетельства того, что такое столкновение «лицом к лицу» с агрессией увеличивает вероятность агрессивных действий со стороны пострадавшего. Исследования «цикла насилия» в семьях выявили, что у драчливых родителей часто бывают драчливые. Люди, которые в родительской семье подвергались насилию, относительно чаще проявляют агрессивность по отношению к членам собственной семьи. Воспитание с применением насилия способствует одобрению насилия и обучает «как бить, чем бить, и каким должно быть столкновение». Родители, которые в детстве подвергались суровым физическим наказаниям,  более склонны к физической жестокости против своих детей. Вдобавок, как еще одно свидетельство наследования агрессии, дети страдавших от жестокости родителей обнаруживают сравнительно больше агрессивных и антисоциальных характеристик.    И в школе, становясь жертвами агрессии, дети усваивают аналогичные уроки.

Вероятно, наибольшую озабоченность и у родителей, и у специалистов вызывают модели агрессии, демонстрируемые по телевидению. И это не случайно, ведь и вербальная и физическая агрессия на наших телеэкранах вовсе не редкость.  По американским данным  ребенок, проводящий у телевизора всего лишь два часа, видит за день в среднем свыше 17 актов агрессии. В связи с тем, что дети так часто сталкиваются с насилием в масс-медиа, многие люди выражают озабоченность в связи с тем, что подобная «видеодиета» может повысить у детей склонность к агрессивному поведению. И не случайно эта тема, представляющая особый интерес для психологической науки и обладающая высокой социальной значимостью, последнее время притягивает к себе все более пристальное внимание исследователей[7, С. 500-507].

В ряде экспериментов испытуемые, смотревшие фильмы со сценами насилия, действительно демонстрировали увеличение уровня агрессивности в некоторых, хотя и не всех, ее формах. В отличиё от них, у испытуемых, смотревших фильмы без сцен насилия, не было отмечено устойчивых изменений в поведении.

Тем не менее существуют данные полевых экспериментов, которые опровергают тезис о том, что демонстрация насилия в масс-медиа способствует проявлению агрессивности. Фешбах и Зингер (1971) обнаружили, что мальчики, сидевшие в течение шести недель на «строгой диете агрессивных телепрограмм», фактически проявляли во взаимоотношениях с окружающими меньший уровень агрессивности, чем мальчики, смотревшие в течение того же периода неагрессивные программы. Аналогично Милграм и Шотланд (1973) сообщают, что и у наблюдавших, и у не наблюдавших в телепрограммах различные антисоциальные действия (например, воровство, хулиганские телефонные звонки) не произошло ни возрастания, ни уменьшения уровня подобных действий. Однако безусловно, сцены насилия, демонстрируемые в ходе эксперимента, воздействуют на испытуемых неизмеримо слабей, чем аналогичные, но наблюдаемые по телевизору вне эксперимента сцены. Вдобавок трудно получить точные измерения уровня агрессии в «методологически "зашумленном" естественном контексте, в котором дисперсия возрастает из-за появления множества не относящихся к цели эксперимента переменных и в котором обычный лабораторный контроль неэффективен.

Фридман (1984) следующим образом сформулировал результаты корреляционных исследований: «Хотя результаты не совсем устойчивы, представляется очевидным, что дети и подростки, чаще смотрящие или предпочитающие телепередачи со сценами насилия, бывают более агрессивными». Но можно ли отсюда заключить, что созерцание сцен насилия в телепередачах вызывает у людей агрессивность? Мы не можем выявить причинно-следственную связь на основе простой коррёляции между одновременными событиями. Существует, однако, корреляционный метод, позволяющий установить причинно-следственную зависимость. Собрав данные длительных наблюдений, исследователь в состоянии установить, связан ли просмотр телевизора в момент времени 1 с агрессивностью в момент времени 2.

Исследователи обнаружили значительную связь между просмот-ром телепередач в момент времени 1 и агрессивностью спустя 9 месяцев.

Хьюсманн, Эрон, Лефковитц и Уолдер (1984) отслеживали корреляцию между просмотром телепередач и агрессивностью в течение двадцати двух лет. Они обнаружили, что привычки телезрителя в возрасте 8 лет коррелируют с тяжестью совершенных им преступлений и вынесенных ему приговоров в возрасте 30 лет. Зависимость между наблюдением насилия и агрессивностью нельзя назвать однозначной. Неверно, что, посмотрев свою любимую остросюжетную программу, где герои иногда совершают агрессивные поступки, дети готовы сорваться и накинуться на любого, кого угораздило встретиться у них на пути. Судя по проценту положительных результатов в большинстве исследований, вероятность более яркого проявления агрессивных наклонностей после просмотра подобных материалов скорее всего невелика. Более того, существует огромное количество факторов, влияющих на количество осуществленных агрессивных действий, так что воздействие любого из них по отдельности, видимо, очень мало. В итоге, в то время как имеющиеся свидетельства дают реальное подтверждение гипотезе, что высокий уровень насилия, характерный для современной кино- и телепродукции, предположительно, оказывает, наряду с другими факторами, свое влияние на осуществление некоторых видов агрессивного поведения, не следует переоценивать важность этой зависимости [1, с. 92-124].

Альберт Бандура (1997), ведущий сторонник теории социального научения, убежден, что мы научаемся агрессии не только потому, что это бывает выгодным, но также и перенимаем ее как модель поведения, наблюдая за другими людьми. Как и большинство прочих социальных навыков, мы усваиваем агрессивную манеру поведения, наблюдая за действиями окружающих и отмечая последствия этих действий.

Вот сцена из одного эксперимента бандуры.. Воспитанник одного из дошкольных учреждений Стэнфорда сидит на полу и увлеченно мастерит что-то из бумаги и пластилина. В другом углу комнаты находится взрослый, а рядом с ним лежат несколько игрушечных автомобилей, деревянный молоток и большая надувная кукла. После минуты игры с машинками экспериментатор (женщина) встает и в течение почти 10 минут колошматит надувную куклу. Она бьет се молотком, щипает, швыряет на пол и при этом вопит: «Вмажь ему по носу... Врежь ему... Ну, пни же его как следует!..»

После того как ребенок пронаблюдает этот взрыв, он идет в другую комнату, где много очень занимательных игрушек. Спустя две минуты женщина-экспериментатор отвлекается от своих занятий и говорит, что это ее самые лучшие игрушки н что она должна поберечь их для других детей. Фрустрированный ребенок отправляется в следующую комнату, где также много разных игрушек, предназначенных и для агрессивной, и для неагрессивной игры, и две из них — кукла Бобо н деревянный молоток. Если детям не демонстрировалась модель агрессивного поведения взрослого, они редко проявляли агрессию в игре или разговоре, и, несмотря на фрустрацию, играли спокойно. Те же из них, кто наблюдал за агрессивным взрослым, во много раз чаще брали молоток н внезапно ударяли куклу. Наблюдение агрессивного поведения взрослого ослабило у них торможение. Более того, дети часто воспроизводили агрессивные действия и слова экспериментатора. Увиденное ими агрессивное поведение снизило их торможение и одновременно научило их определенному способу проявления агрессии. По мнению Бандуры (1979), повседневная жизнь постоянно демонстрирует нам модели агрессивного поведения в семье, субкультуре и средствах массовой информации [7, С. 480-481].

 

2.4. ФРУСТРАЦИЯ

Фрустрацией называется блокирование актуальной цели, или ощущение непреодолимого препятствия, вызывающее чувства гнева и, согласно некоторым теориям, приводящее к агрессивному поведению.

Психологи, развивающие разные научные направления, предполагали прямую связь между фрустрацией и агрессией. Крайняя форма таких взглядов представлена так называемой фрустрационной гипотезой, согласно которой всякая агрессия проистекает из фрустрации — блокирования наличной цели — и всякая фрустрация рано или поздно приводит к прямой или скрытой форме агрессии. Агрессия может выражаться прямо по отношению к источнику фрустрации или смещаться на другого человека или предмет.

Правильность фрустрационной гипотезы агрессии была поставлена под сомнение в классическом исследовании поведения дошкольников во фрустрирующей ситуации. Детям давали подержать несколько привлекательных игрушек, которые затем помещались за проволочную перегородку: ребенок видел их, но не мог достать. На эту фрустрирующую ситуацию дети реагировали по-разному: одни демонстрировали агрессивное поведение, другие пытались уйти из комнаты или регрессировали к младенческому поведению, принимаясь сосать большой палец, и только некоторые терпеливо ждали или переключали внимание на что-то другое. Хотя отдельные критики утверждали, что агрессия могла маскироваться под избегание или регрессию, результат этого эксперимента чаще интерпретируют как свидетельство того, что агрессия является отнюдь не единственной реакцией на фрустрацию.

Сомнению была подвергнута и другая часть фрустрационной гипотезы агрессии, а именно — идея о том, что всякая агрессия проистекает из фрустрации. Агрессия может быть просто выученным или подражательным поведением. Дети ведут себя более агрессивно, наблюдая за поведением агрессивной модели. К этому же приводит положительное подкрепление агрессии[6, с. 422].

4.        Практическая часть

Для установления диагноза  антисоциального расстройства поведения последнее должно соответствовать следующим критериям:

·        Наличие стойкого, повторяющегося стереотипа поведения, при котором нарушаются основные права окружающих, или важнейшие адекватные возрасту социальные нормы и законы, в течение не менее шести месяцев с определенным далее отдельно для каждой подгруппы расстройства числом из нижеследующих поведенческих характеристик (Для выполнения критерия достаточно однократное появление параметров 11,13,15,16,20,21,23):

1)    необычные для возраста развития ребенка частые и тяжелые изъявления гнева, ярости;

2)     частые споры со взрослыми;

3)     частое активное отвергание пожеланий и предписаний взрослых;

4)    частое, очевидно преднамеренное стремление рассердить окружающих;

5)    частое возложение ответственности на других за свои ошибки и неправильное поведение;

6)    часто чувствует, что окружающие ему досаждают;

7)    часто недоволен, рассержен;

8)     часто испытывает ненависть, желание отомстить;

9)    частая ложь или невыполнение обещаний для получения материальной выгоды, привилегий или освобождения от ответственности;

10)           часто затевает драки (за исключением таковых с сиблингами);

11)           использование холодного, огнестрельного оружия и потенциально опасных предметов;

12)           часто вопреки запретам родителей  находится вне дома в темное время суток (начиная с 13-летне-го возраста);

13)            физическая жестокость к окружающим (связать, нанести порез, ожог);

14)           жестокое обращение с животными;

15)           умышленно разрушительное обращение с чужой собственностью (за исключением поджогов);

16)            умышленный поджог с риском или намерением причинить серьезный вред;

17)            кража ценностей, подлог без конфронтации с жертвой, дома или вне его (в магазине, квартирная кража, подделка подписи);

18)           частые прогулы в школе, начиная с 13-летнего возраста;

19)            побег из дома по меньшей мере дважды или один раз, но дольше, чем на одну ночь, за исключением попыток избежать таким образом жестокого обращения взрослых;

20)           любое преступное действие, сопряженное с прямым нападением на окружающих (включая вымогательство, вырывание из рук сумочки на улице);

21)            принуждение к сексуальному контакту;

22)           частое издевательство над другими (умышленное запугивание, причинение боли и т. д.);

23)           взлом помещений, автомобилей.  [7, С. 350-351].

С целью выявления агрессивного поведения нами были обследованы 10 проблемных детей в возрасте 6-7 лет,  все мальчики – дети жителей сельских районов. Опрос проводился  среди родителей этих детей по вышеуказанным пунктам, анонимно. Опрос самих детей не проводился, поскольку выявление большинства поведенческих критериев агрессивного поведения едва ли возможно методом самооценки.  Внимание обращалось только на те показатели, которые проявлялись в течение 6 месяцев и более (кроме критических, которые фиксируются и на основании однократного проявления).

По результатам   опроса было выяснено следующее.

Из 10 опрошенных положительные ответы по вышеперечисленным пунктам дали: (см. таблицу):

Испытуемые

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

1

+

+

+

+

2

+

+

3

+

+

+

+

4

+

+

+

5

6

+

+

7

+

+

8

+

+

9

+

+

+

10

+

11

+

 

 

 

 

 

 

 

 

 

12

+

13

 

 

 

 

 

 

 

 

+

 

14

+

+

15

 

 

 

+

 

 

 

 

 

 

16

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

17

+

+

18

19

+

20

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

21

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

22

+

+

23

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Всего

8

3

4

5

0

5

1

2

5

1

Таким образом,  испытуемый 1 набрал 8 баллов, из них один критический.

Испытуемый 2 набрал 3 балла (критических нет).

Испытуемый 3 набрал 5 баллов (критических нет).

Испытуемый 4 набрал  4 баллов (один критический).

Испытуемый 5 набрал 0 баллов.

Испытуемый 6 набрал 5 баллов (критических нет).

Испытуемый 7 набрал 1 балла (критических нет).

Испытуемый 8 набрал 2 балла (критических нет).

Испытуемый 9 набрал 5 баллов (1 критический).

Испытуемый 10 набрал 1 балл (критических нет).

По самим характеристикам распределение следующее.

1.     Необычные для возраста развития ребенка частые и тяжелые изъявления гнева, ярости  -  у 4 чел.

2.     Частые споры со взрослыми – у 2 чел.

3.     Частое активное отвергание пожеланий и предписаний взрослых – у 4 чел.

4.     Частое, очевидно преднамеренное стремление рассердить окружающих – у 3 чел.

5.     Частое возложение ответственности на других за свои ошибки и неправильное поведение – не зафиксировано (очевидно, родители не придают этому значения);

6.     Часто чувствуют, что окружающие им досаждают – 2 чел. (сомнительно, поскольку данные с чужих слов); 

7.     Часто недовольны, рассержены -  2 чел.

8.     Часто испытывают ненависть, желание отомстить -  2 чел.

9.     Частая ложь или невыполнение обещаний для получения материальной выгоды, привилегий или освобождения от ответственности – у 3 чел.

10.            Часто затевает драки -  1 чел.

11.            Использование холодного, огнестрельного оружия и потенциально опасных предметов – у одного человека.

12.            Часто вопреки запретам родителей  находится вне дома в темное время суток  - нет.

13.            Физическая жестокость к окружающим (связать, нанести порез, ожог) – 1 чел.

14.            Жестокое обращение с животными – 1 чел.

15.            Умышленно разрушительное обращение с чужой собственностью (за исключением поджогов) – 1 чел. (сломал забор).

16.            Умышленный поджог с риском или намерением причинить серьезный вред – не зафиксирован.

17.            Кража – 2 чел. (двое воровали из соседских огородов; что только двое, недостоверно – поскольку родители могут отрицать вину своих детей, опасаясь ответственности);

18.            Частые прогулы в школе, начиная с 13-летнего возраста – нет (пункт не соответствует возрастной группе).

19.            Побег из дома по меньшей мере дважды или один раз, но дольше, чем на одну ночь – 1 чел.

20.            Любое преступное действие, сопряженное с прямым нападением на окружающих – не зафиксировано (пункт не соответствует возрастной группе).

21.            Принуждение к сексуальному контакту – не зафиксировано(пункт не соответствует возрастной группе).

22.            Частое издевательство над другими (умышленное запугивание, причинение боли и т. д.);  - 2 человека (по отношению к младшим детям).

23.            Взлом помещений, автомобилей – нет (пункт не соответствует возрастной группе).

Таким образом, перечисленные данные позволяют сделать вывод, что из 10 обследованных проблемных детей 9 могут быть расценены как агрессивные (а у одного – проблемы, связанные с умственной отсталостью без признаков агрессии). Учитывая, что у многих детей имеется не одна, а целый ряд поведенческих особенностей, связанных с деструктивным (агрессивным) поведением, родителям этих детей рекомендована их консультация у психотерапевта в областном центре.

В то же время необходимо отметить, что распространенность детской  агрессии среди сельского населения действительно высока, поскольку выявление данных проблемных детей при нашем исследовании не составило никаких трудностей.

Из внутрисемейных причин такого положения дел можно отметить: наличие неполной семьи – в 3 случаях, злоупотребление алкоголем (у родителей) – в 6 случаях; в 5 случаях дети подвергались в семье телесным наказаниям. В 6 случаях дети из вышеуказанных семей проявляют повышенную склонность к просмотру телепередач, в которых демонстрируется насилие (боевики, криминальные новости). Вероятно, среди городского населения этот показатель был бы еще выше.

4. Заключение

Становление агрессивного поведения — сложный и многогранный процесс, в котором действует множество факторов. Агрессивное поведение определяется влиянием семьи, сверстников, а также средств массовой информации. Дети учатся агрессивному поведению посредством прямых подкреплений так же, как и путем наблюдения агрессивных действий. Что касается семьи, на становление агрессивного поведения влияют степень сплоченности семьи, близости между родителями и ребенком, характер взаимоотношений между братьями и сестрами, а также стиль семейного руководства. Дети, у которых в семье сильный разлад, чьи родители отчуждены и холодны, сравнительно более склонны к агрессивному поведению. Из реакции родителей на агрессивные взаимоотношения между сиблингами также извлекается урок о том, что ребенку может «сойти с рук». Фактически, пытаясь пресечь негативные отношения между своими детьми, родители могут ненамеренно поощрять то самое поведение, от которого хотят избавиться. Характер семейного руководства имеет непосредственное отношение к становлению и упрочению агрессивного поведения. Родители, применяющие крайне суровые наказания и не контролирующие занятия своих детей, рискуют обнаружить, что их дети агрессивны и непослушны. Хотя наказания часто неэффективны, при правильном применении они могут оказывать сильное позитивное влияние на поведение.

Ребенок получает сведения об агрессии также из общения со сверстниками. Дети учатся вести себя агрессивно, наблюдая за поведением других детей. Однако те, кто чрезвычайно агрессивен, скорее всего окажутся отверженными большинством в своей возрастной группе. С другой стороны, эти агрессивные дети, видимо, найдут друзей среди других агрессивных сверстников. Разумеется, это создает дополнительные проблемы, так как в агрессивной компании происходит взаимное усиление агрессивности ее членов.

У детей один из главных путей научения агрессивному поведению — наблюдение за чужой агрессией. Дети, которые встречаются с насилием у себя дома и которые сами становятся жертвами насилия, склонны к агрессивному поведению. Но один из самых спорных источников обучения агрессии — средства массовой информации. После многолетних исследований с использованием самых разнообразных методов и приемов мы все еще не выяснили степень влияния СМИ на агрессивное поведение. Представляется, что масс-медиа все же оказывает какое-то влияние. Однако сила его остается неизвестной.

В литературе на тему стабильности агрессивных реакций во времени считается, что поведение в детстве позволяет довольно надежно предсказывать поведение в зрелые годы. Иными словами, человек, в детстве оценивавшийся сверстниками как агрессивный, будучи взрослым, скорее всего будет оцениваться так же. Из такой устойчивости агрессивного поведения следует, что изучение ранних влияний на становление агрессивности является важной областью исследований.

По данным проведенного исследования, у обследованных детей выявляется зачастую как целый комплекс поведенческих проявлений, свойственных агрессии, так и комплекс социальных и социально-психологических  причин, вызвавших такое положение дел.

5. Список литературы

1.     Бэрон Р., Ричардсон Д. Агрессия. – СПб.: Питер, 2000. – 352 с.

2.     Выготский Л.С. Вопросы детской психологии//Выготский Л.С. Психология. - М.:  ЭКСМО-Пресс, 2000. – С.892-997. 

3.     Годфруа Ж. Что такое психология. В 2-х т. –  Т.1 -  М.: Мир, 2003. -                      496с.  - Т.2 -  М.: Мир, 2003. – 376с.

4.     Клейберг Ю.А. Психология девиантного поведения. – М.: ТЦ «Сфера»,       при участии «Юрайт-М», 2001. – 160с.

5.     Кон И.С. Психология ранней юности. – М.: Просвещение, 1989. – 255 с.

6.     Крайг Г. Психология развития. – СПб.: Питер, 2002. – 992 с.

7.     Майерс Д. Социальная психология. – СПб.: Питер, 2001. – 752 с.

8.     Попов Ю.В., Вид В.Д. Современная клиническая психиатрия. – СПб.: ООО Изд-во «Речь», 2002. – 402 с.

9.     Расчетина С.А. Коммуникативная среда подростка-девианта// Социальная реабилитация детей. – СПб.: РПГУ им. А.И. Герцена, 1998. – С. 50-60.

10.            Торндайк Э. Принципы обучения, основанные на психологии//Бихевиоризм. – М.: ООО «Издательство АСТ-ЛТД», 1998. – С.9-248.

11.            Фаст Дж. Язык тела//Фаст Дж. Язык тела. Холл Э. Как понять иностранца без слов. – М.: Вече, Персей, АСТ. – С.12-225.

12.            Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности. – М.: Республика, 1994. – 447 с.

13.            Хьелл Л., Зиглер Д.  Теории личности. – СПб.: Питер, 2001. – 608 с.