1.   ФИЛОСОФИЯ ДРЕВНЕЙ ИНДИИ

ВЕДЫ

Веды – первый памятник мысли древних индийцев. "Веда", в переводе с санскрита означает "знание". Веды, возникнув между вторым и первым тысячелетием до нашей эры, сыграли огромную, определяющую роль в развитии духовной культуры древнеиндийского общества, включая развитие философской мысли.

Веды состоят из гимнов, молитв, заклинаний, песнопений, жертвенных формул, и так далее. В них впервые делается попытка к философскому толкованию окружающей человека среды. Хотя в них содержится полусуеверное, полумифическое, полурелигиозное объяснение окружающего человека мира, тем не менее их рассматривают в качестве философских, а точнее предфилософских, дофилософских источников. Собственно, первые литературные произведения, в которых делаются попытки философствования, т.е. толкования окружающего человека мира, по своему содержанию не могли быть другими. В образном языке Вед выражено весьма древнее религиозное мировоззрение, первое философское представление о мире, человеке, нравственной жизни. Веды делятся на четыре группы (или части). Древнейшая из них – Самхиты (гимны). Самхиты, в свою очередь, состоят из четырех сборников. Самый ранний из них – Ригведа, сборник религиозных гимнов (около полутора тысяч лет до нашей эры). Вторая часть Вед – Брахманы (сборник ритуальных текстов). На них опиралась религия брахманизма, господствовавшая до возникновения буддизма. Третья часть Вед – Араньяки ("лесные книги", правила поведения для отшельников). Четвертая часть Вед – Упанишады, собственно философская часть, возникшая около тысячи лет до нашей эры. Уже в это время возникли первые элементы философского сознания, началось формирование первых философских учений (религиозно-идеалистических и материалистических).

РИГВЕДЫ

Ригведы – самый ранний памятник древнеиндийской культуры, – это сборник религиозных гимнов. Но уже в этой ранней книге видны первые проявления сомнений в истинности жреческих заклинаний и ритуалов. Откроем тексты Ригведы:

                       (сомнения в существовании богов)

                       Состязаясь, спойте прекрасную песнь,

                       Восхваляющую Индру (песнь) истинную,

                       если она истинна.

                       "Нет Индры, – иные говорят, – кто видел его?

                       Кого воспевать нам?"

Как известно, Индра в древнеиндийской мифологии является повелителем разных божеств (дэвов). Индра – одновременно еще и повелитель молний, а также хранитель напитка или растений, дающих бессмертие, вечную молодость и мудрость.

В Ригведах можно прочитать гимн Пуруше:

                       Тысячеглавый, тысячеглазый и тысяченогий пуруша...

                       Пуруша – это все, что стало и станет...

                       Чем стали уста его, чем бедра, ноги?

                       Брахманом стали уста его, руки – кшатрием,

                       Его бедра стали вайшьей, из ног возникла шудра.

                       Луна родилась из мысли, из глаз возникло солнце,

                       Из уст Индра и Агни, из дыхания возник ветер,

                       Из пупа возникло воздушное пространство,

                       Из головы возникло небо.

                       Из ног – земля, страны света – из слуха.

                       Так распределялись миры.

Упомянутые выше брахманы – это жреческая варна (группа). Кшатрии – варна военной аристократии. Вайшьи – варна земледельцев, ремесленников, торговцев. Шудры – низшая варна, не имеющая права на общинную собственность, находящаяся в подчинении у остальных варн. Варны – группы впоследствии легли в основу кастовой системы. По древнеиндийской мифологии Пуруша – первочеловек, из которого возникли элементы космоса, вселенская душа, "Я". Пуруша выступает в роли материального "заполнителя" Вселенной. Он повсюду одновременно существует, все заполняет. Одновременно Пуруша – космический разум: он "знаток ВЕД", в него, "вложена мысль". Позднее (в Упанишадах) он отождествляется с мировой душой – Атманом.

УПАНИШАДЫ

Упанишады ("сидеть около", т.е. у ног учителя, получая наставления; или – "тайное, сокровенное знание") – философские тексты, появившиеся около одной тысячи лет до нашей эры и по форме представлявшие, как правило, диалог мудреца-учителя со своим учеником или же с человеком, ищущим истину и впоследствии становящимся его учеником. В общей сложности известно около сотни Упанишад. В них доминирует проблема первопричины, первоначала бытия с помощью которого объясняется происхождение всех явлений природы и человека. Господствующее место в Упанишадах занимают учения, полагающие в качестве первопричины и первоосновы бытия духовное начало – Брахман, или атман. Брахман и атман употребляются обычно как синонимы, хотя Брахман чаще употребляется для обозначения бога, вездесущего духа, а атман – души. Начиная с Упанишад, Брахман и атман становятся центральными понятиями всей индийской философии (и прежде всего – веданты). В некоторых Упанишадах идет отождествления Брахмана и атмана с материальной первопричиной мира – пищей, дыханием, вещественными первоэлементами (вода, воздух, земля, огонь), или со всем миром в целом. В большинстве же текстов Упанишад Брахман и атман трактуются как духовный абсолют, бестелесная первопричина природы и человека.

Красной нитью через все Упанишады проходит идея о тождестве духовной сущности субъекта (человека) и объекта (природы), что нашло свое отражение в знаменитом изречении: "Тат твам аси" ("Ты есть то", или "Ты – одно с тем").

Упанишады и изложенные в них идеи не содержат логически последовательной и целостной концепции. При общем преобладании объяснении мира как духовного и бестелесного в них представлены и другие суждения и идеи и, в частности, делаются попытки натурфилософского объяснения первопричины и первоосновы явлений мира и сущности человека. Так, в некоторых текстах проявляется стремление объяснить внешний и внутренний мир, состоящим из четырех или даже пяти вещественных элементов. Порой мир представляется как недифференцированное бытие, а его развитие как последовательно прохождение этим бытием определенных состояний: огонь, вода, земля, или же – газообразное, жидкое, твердое. Именно этим и объясняется все то многообразие, которое присуще миру, в том числе человеческому обществу.

Познание и приобретенное знание подразделяются в Упанишадах на два уровня: низшее и высшее. На низшем уровне можно познавать только окружающую действительность. Это знание не может быть истинным, так как оно по своему содержанию является отрывочным, не полным. Высшее – познание истины, т.е. духовного абсолюта, это восприятие бытия в его целостности. Приобрести его можно только с помощью мистической интуиции, последняя же в свою очередь формируется в значительной степени благодаря йогическим упражнениям. Именно высшее знание дает власть над миром.

Одна из важнейших проблем в Упанишадах – исследование сущности человека, его психики, душевных волнений и форм поведения. Мыслители Древней Индии отмечают сложность структуры человеческой психики и выделяют в ней такие элементы, как сознание, воля, память, дыхание, раздражение, успокоение и т.п. Подчеркивается их взаимосвязь и взаимовлияние. Несомненным достижением следует считать характеристику различных состояний человеческой психики и, в частности, бодрствующее состояние, легкий сон, глубокий сон, зависимость этих состояний от внешних стихий и первоэлементов внешнего мира.

В области этики в Упанишадах преобладает проповедь пассивно-созерцательного отношения к миру: высшим счастьем провозглашается избавление души от всяких мирских привязанностей и забот. В Упанишадах проводятся различия между материальными и духовными ценностями, между благом, как спокойным состоянием души, и низменной погоней за чувственными удовольствиями. Кстати, именно в Упанишадах впервые высказывается концепция переселения душ (самсара) и воздаяния за прошлые действия (карма). Здесь выражено стремление определить причинно-следственную связь в цепи человеческих поступков. Делается также попытка с помощью нравственных принципов (дхармы) скорректировать поведение человека на каждой стадии его существования. Упанишады по существу являются фундаментом для всех или почти всех последующих философских течений, появившихся в Индии, так как в них были поставлены или разрабатывались идеи, которые длительное время "питали" философскую мысль в Индии.

БХАГАВАД-ГИТА

Говоря о философии Древней Индии нельзя не упомянуть и обширную эпическую поэму Махабхарату, состоящую из восемнадцати книг. Наибольший интерес с философской точки зрения представляет одна из книг – Бхагавад-Гита (божественная песнь). В отличие от Упанишад, где философия представлена в виде отдельных высказываний и положений, здесь появляются уже развернутые и цельные философские концепции, дающие трактовку мировоззренческих проблем. Главное значение среди этих концепций приобретает учение санкхьи и тесно связанной с ним йоги, которые эпизодически упоминались в Упанишадах. Основу концепции составляет положение о пракрите (матерри, природе), как источнике всего бытия (в том числе и психики, сознания) и независимом от нее чистом духе – пуруше (духовном начале, именуемом также Брахманом, атманом). Таким образом, мировоззрение дуалистично, основано на признании двух начал.

Основное содержание Бхагавад-Гиты составляют поучения бога Кришны. Бог Кришна, согласно индийской мифологии, является восьмой аватарой (воплощением) бога Вишну. Бог Кришна говорит о необходимости для каждого человека выполнять свои социальные (варновые) функции и обязанности, быть безразличным к плодам мирской деятельности, все свои помыслы посвящать богу. Бхагавад-Гита содержит важные представления древнеиндийской философии: о тайне рождения и смерти; о соотношении пракрити и природы человека; о гунах (трех материальных началах, рожденных природой: тамас – косное инертное начало, раджас – страстное, деятельное, возбуждающее начало, саттва – возвышающее, просветленное, сознательное начало. Их символами являются соответственно черный, красный и белый цвета), определяющих жизнь людей; о нравственном законе (дхарме) исполнения долга; о пути йогина (человека, посвятившего себя йоге – совершенствованию сознания); о подлинном и не подлинном знании. Главными достоинствами человека называются уравновешенность, отрешенность от страстей и желаний, непривязанность к земному.

2. ФИЛОСОФСКИЕ ШКОЛЫ ДРЕВНЕЙ ИНДИИ

Философские течения индуистской мысли подразделяются на ортодоксальные – астика (основанные на ведицских знаниях) и оппозиционные - настика. К последним относятся буддизм и джайнизм. Ортодоксальных школ шесь, и, как правило, они представлены попарно: ньяя/вайшешика, санкхья/йога и миманса/веданта.

НЬЯЯ/ВАЙШЕШИКА

Эти два учения возникли как самостоятельные школы примерно в IV в. до н. э. и впоследствии объединились в одну философскую систему.

Ньяя представляет гносеологическую школу. Адепты этого учения занимались теорией познания. Так, были определены четыре основных источника знания: восприятие, умозаключение, свидетельство и аналогия. Согласно учению, именно эти четыре аспекта определяют мотивацию поступков человека. Вайшешика является школой, тяготеющей к метафизическому осмыслению бытия и представляет космологические аспекты познания. В рамках этой школы был предпринят структурный, анализ базовых элементов — земли, воды, огня и воздуха — и сопряженных с ними понятий — вкуса, цвета, осязания и запаха. Это течение провозгласило параману — невидимую субстанцию, составляющую все сущее, ибо это подтверждает последовательная фрагментация любого объекта на все более мелкие компоненты.

За основу философской системы принимается личный опыт, приобретенный на чувственном уровне. Полученный опыт анализируется, и определяется категория проявления падартха, которая поддается познанию и вербальному описанию. Таких категорий семь: вещество, качество, действие, общность, особенность, присущность и небытие. Все семь признаются как реальные. Иными словами, реально все, что поддается эмпирическому изучению, представляет субстанциональное начало, конкретные характеристики и находится во взаимосвязи с другими объектами. При этом характеристики и взаимосвязи не менее реальны, чем само материальное проявление. Все вышеперечисленное принадлежит феноменальному миру и постижимо через опыт.

Философская система ньяя/вайшешика рассматривает качественные характеристики объектов как безусловную реальность. Например, каждой вещи присущи качества “древовидности”, порождающие уже иные качественные категории. Так, любое дерево в соответствующий период года становится зеленым, то есть приобретает конкретное качество, которое, в свою очередь, становится самостоятельной категорией.

САНКХЬЯ

Саньсхья по праву считается древнейшей философской школой. Ключевыми понятиями системы являются пракрити (материя) и пуруша (сознание, духовное начало). Принято считать, что школа создана Капилой в период с 100 по 200 г. н. э., однако письменных свидетельств не обнаружено. Наиболее древний текст, дошедший до нашего времени, датируется V в. н. э.

Концептуальная основа школы построена на тех же тезисах, что провозглашают и другие индуистские учения,— осмысление реальности бытия и поиск путей к освобождению от страдания. Практические рекомендации духовного роста дает сопутствующая санкхье йога.

Согласно санкхье, конечная реальность проявляется в двух ипостасях: как пракрити и пуруша. Пракрити представляет первичную субстанцию мироздания. Она сплетена из трех гун (буквально — веревок, канатов): саттвы (реальность, озарение; на психологическом уровне тождественна счастью); раджаса (затемненность, безостановочная активность, порождающая боль); тамаса (темное инертное начало, порождающее невежество и безразличие).

Пракрити, воплощенная в трех гунах, соотносится с причинным материальным миром, ограниченным во времени и пространстве. Однако первозданная, невоплощенная пракрити существует вне времени и причинности, недоступна для эмпирического восприятия и является бессознательным (бездуховным) началом.

Другими словами, вселенная возникла из непроявленной материальной субстанции, недоступной чувственному восприятию. Эта реальность является комбинацией качеств (гун), но сама по себе не может быть идентифицирована.

В противоположность первой категории выступает пуруша, как чисто духовное начало. Это понятие не следует понимать как разум, Эго или интеллект, так как санкхья трактует последние три понятия как утонченные материальные формы. Пуруша представляет вечный, неменяющийся принцип индивидуальности, стоящий вне времени и пространства. Существуют разные доказательства существования пуруши, включая предпосылку об очевидности таких проявлений, как воплощенные в пракрити удовольствие, боль и безразличие. Помимо этого утверждается, что освобождение от невзгод проявленного мира имеет смысл лишь в том случае, когда существует независимый от физической оболочки Дух, способный к такому освобождению.

Заметим, что пуруша не рассматривается ни как надличностная категория, ни как некое самостоятельное божество (фактически, философия санкхья предвосхитила атеизм). Напротив, коль скоро пуруша универсален и бессмертен, то представляет чистое индивидуальное сознание (Дух), но ни в коей мере не Эго или интеллект.

Оплодотворенная пурушей пракрити претерпевает эволюционный цикл, результатом которого становится последовательное появление интеллекта, Эго, разума, органов чувств и физической оболочки (тела).

В соответствии с философией санкхья принцип самосознания (джива) включает в себя одухотворенное пурушей Эго (аханкара), чувства и физическое тело. Иначе говоря, речь идет о двух основополагающих вселенских категориях. Однако личности, не достигшие просветления, не способны идентифицировать свое истинное “Я” — пурушу, и мотивация их поступков в основном зависит от чувственных потребностей физического тела. Поэтому освобождение достижимо лишь при условии дифференциации пуруши и пракрити.

Иными словами, человек освобождается, как только осознает различие между собственной духовной природой и подчиненными принципами Эго, интеллекта, чувственного восприятия и физического тела.

Методологию такого освобождения предлагает учение, известное как йога.

О гносеологии (теории познания) санкхьи, в частности, о позиции этой школы по отношению к причинно-следственным связям, можно сказать, что, согласно санкхье, чувственное познание материального мира воспринимается человеком через ментальные образы. Не отрицая сущностность внешних проявлений, признается, что человек не способен до конца познать мир как таковой, а сам процесс познания сводится к восприятию чувственных впечатлений.

Вторым и третьим источником познания являются, соответственно, умозаключение (аналогично школе ньяя) и шрути (знание, почерпнутое из священных текстов). Однако на практике адепты санкхьи редко апеллируют к первоисточникам, ограничиваясь восприятием, умозаключением и аналогией.

Здесь можно отметить явное расхождение с позицией философии ньяя. Последняя рассматривает мир как объект для чувственного изучения, а с точки зрения философов санкхьи природа вещей до конца не познаваема, то есть является не более чем чувственным впечатлением.

Большинство доказательств строится на концепции причины и следствия. В этом смысле подход санкхьи отличается определенностью. Так, утверждается, что следствие является результатом качеств, заложенных в причине. Например, можно изготовить сыр из молока, но не из воды. Из этого следует, что любой результат является следствием некоего первоначального потенциала. В приведенном примере сыр является потенциалом, заложенным в молоке. Таким образом, молоко становится причинной категорией по отношению к сыру, хотя и не отрицается необходимость дополнительных действий (пахтанье и так далее), побуждающих причину к материализации.

Итак, очевидно, что школа санкхья не рассматривает следствие и причину как два обособленных понятия, но видит в них два состояния одного и того же проявления.

ЙОГА

Йога представляет собой совокупность религиозно-философских дисциплин, ведущих к освобождению. Основоположником учения считается Патанджали (живший ок. 200 или ок. 400 г. н. э.), систематизировавший основные методики в своей “Йога-сутре”, древнейшем письменном руководстве по йоге.

Несмотря на то что в основном позиции йоги и санкхьи совпадают, существует и принципиальное расхождение. В отличие от последней, йога придерживается концепции личного божества (Ишвары). Доказательство существования Ишвары сводится к выявлению качественных характеристик бытия. Так, один объект превосходит другой по размерам и, следовательно, необходим критерий (эталон) соотнесения величин. Эта посылка в свою очередь подразумевает наличие Высшего Существа, носителя всех мыслимых категорий и качеств, относительно которых осуществляется оценка всего сущего.

Другими словами, оценочные суждения подразумевают осознание высшей ценности — Ишвары.

Однако в йоге вечный, всемогущий и вездесущий Ищвара не считается Творцом материального мира. Эта концепция Бога существенно отличается от той, что предложена системой ньяя/вайшешика.

Своей целью йога ставит освобождение пуруши (достижение мокши), а это требует от человека духовной дисциплины. Система сасосовершенствования подразумевает восемь этапов:

1. Воздержание (яма) от неправедной жизни, лжи, лихоимства, половой жизни и стяжательства.

2. Соблюдение предписаний (нияма) — внутренней и внешней чистоты, довольства, укрощения страстей, размышления и предания себя на волю Божию.

3. Статические упражнения (позы-асаны).

4. Овладение гармоничным дыханием (пранаяма).

5. Направление сознания внутрь (пратьяхара) с целью подготовки физического тела к духовному опыту.

6. Сосредоточение (дхарана) внимания на объекте.

7. Созерцание (дхиана) объекта.

8. Самадхи — состояние глубокой медитации (достижение сверхсознания).

На последнем, восьмом этапе пуруша обретает освобождение от телесных оков. В этом состоянии разум все еще может осознавать объект медитации на интуитивном уровне или же полностью абстрагируется от мыслительного процесса и растворяется в Абсолюте.

Сам медитативный процесс представляет практическую реализацию природы реальности (пуруша и пракрити), заявленную в философии санкхья. Личный Бог (Ишвара) играет роль: источника духовной экзальтации, ибо доказательство его существования постигается как интуитивное познание Высшего Начала. В то же время служение Ишваре является неотъемлемой составляющей физической и умственной подготовки йога.

МИМАНСА

Последователи мимансы подвергли “Веды” логическому обоснованию и придавали большое значение ведическим гимнам, текстам некоторых “Брахман” и “Упанишад”. Это религиозно-философское учение подразделяется на две школы:

1. Пурва-миманса (ранняя) — особое внимание направлено на соблюдение общественного и религиозного долга (дхармы) в свете ведийских учений; иногда это направление называют дхарма-мимансой.

2. Уттара-миманса (более позднее учение) — основой является концепция Брахмана как Первопричины всего сущего; внимание уделяется скорее исследованию природы реальности, а не управляющим принципам; иногда эту школу именуют брахма-мимансой.

Уттара-мимансу также называют ведантой. Отметим, что термин “ранняя” (пурва-миманса) следует понимать не в хронологическом смысле, а в свете того, что система 'веданты несколько переосмыслила некоторые базовые принципы, обозначенные в ведийской литературе.

Принято считать, что учение было впервые изложено в “Миманса-сутрах” Джаймини, жившим в III в. н. э. Однако задолго до написания этого трактата учение передавалось из уст в уста. Наиболее известна поздняя интерпретация, сделанная бхашьей в период между III и IV вв. н. э.

Отправной точкой учения является предпосылка о том, что имеют смысл только те утверждения, которые предписывают условия действия причины. Суть такого заявления заключается в том, что “Веды” рассматриваются как истина в конечной инстанции. Познаваемы лишь события (факты) личной жизни, которые в зависимости от обстоятельств (свидетельств) могут быть объявлены истинными или ложными. Что же касается вечных понятий, то они непостижимы, потому что не поддаются описанию и идентификации. Таким образом, знания, изложенные в “Ведах” (как в истинном, непреходящем источнике мудрости), существуют вне рамок условного мира.

Каким же образом следует интерпретировать ведийские знания? На этот вопрос миманса отвечает: вечные понятия изложены в законах, правилах и предписаниях.

Исходя из того, что смысловые ведийские формулировки так или иначе определяются жизненными предписаниями (законами Дхармы), сама постановка вопроса об истинности “Вед” или попытка доказательной проверки являются некорректными. Поэтому адепт учения должен не мудрствовать лукаво, но осознать те или иные предписания Дхармы применительно к собственной жизни.

Таким образом, миманса ни в коей мере не противостоит ведийским знаниям, но пытается логически осмыслить содержащиеся в них предписания.

Теория познания мимансы исходит из посылки вечности и непреложности ведийских знаний: познание самоочевидно и тождественно самосознанию. Иными словами, голые факты не отражают истинного знания.

Итак, налицо явный дуализм позиции. Разум существует вне связи с объектами изучения, а знание не является производным от осмысления результатов эмпирического процесса, но незыблемым и непреложным. Коль скоро извечная истина не может быть выявлена с помощью фактических свидетельств, стоит принять ее такой, какой она отображена в “Ведах”. Данный подход полностью основан на кармической причинно-следственной предопределенности. Все наши поступки имеют результаты, которые, в свою очередь, обусловлены предыдущими действиями.

Вклад этой школы в индуизм состоит в утверждении незыблемости соблюдения законов Дхармы. “Веды” как основной источник непреходящего знания должны вновь и вновь переосмысливаться и комментироваться в свете практического применения. Все, что выходит за рамки предписаний, представляет очевидную угрозу отягощения кармы и, соответственно, умножения страданий в будущем.

ВЕДАНТА

Философская система веданта (буквально — завершение вед) и поныне пользуется большой популярностью. Школа базируется на концепции Брахмана — Абсолютной Реальности, заявленной в “Упанишадах”, и философском осмыслении ведийской традиции. Письменным первоисточником учения является “Веданта-сутра” (II в. н. э.), в которую включены более ранние философские концепции.

Ключевым понятием считается Брахман — конечная истина, непостижимая умом, но обретаемая в процессе молитвенного созерцания и углубленной медитации. Аргументация веданты сводится к следующему:

• Брахман бескачествен (не являясь частью феноменального мира, он и не то и не это);

• только обусловленность подразумевает конкретное понятие и качественные характеристики;

• соответственно, Брахман непостижим в рамках условных понятий.

Согласно веданте, Брахман воплощается в физические формы, но при этом остается неизменен. Брахман является Первопричиной всего сущего, но, поскольку он вечен и неделим, не может рассматриваться в свете причинно-следственных связей.

Таким образом, Абсолютная Реальность фактически отождествляется с мирозданием. Нет ничего, что не являлось бы Брахманом, и в то же время не существует такой вещи, которую можно было бы обозначить как Брахман.

Несмотря на то что в веданте предпринята попытка создания монолитной универсальной концепции, основанной на ведических знаниях, в системе четко просматриваются разные подходы. Так, с одной стороны, Брахман предстает как действующая сила, ибо ассоциируется с процессом проявления материальных объектов, само существование которых без него немыслимо.

С другой стороны, веданта, как и другие индуистские школы, придерживается кармической теории причинно-следственных связей, в соответствии с которой все происходящее является результатом деяний, совершенных в прошлом.

ДЖАЙНИЗМ

Оформление этого учения связано с именем Махавиры Джины (6 в до нэ) считается последним из 24 тиртханов (тех кто смог освободиться от кармы). Родившись в семье кшатрия он в 30 лет ушел из дома. Через несколько лет он прозрел и стал проповедовать свое учение. Вначале последователями были лишь аскеты, отказавшиеся от всего материального включая одежду – ради достижения мокши. Позже численность общины увеличилась за счет сочувствоваших и кормивших их мирян.

Джайнизм провозглашает дуализм. Сущность человека двояка – материальная и духовная. Душа человека выше его материальной оболочки. Достичь мокши – значит освободить душу от материи. При этом материальной считалась и карма а все остальное как бы прилипало к ней.

Джайнисты подробно разработали концепцию кармы и различают восемь видов разных карм (злые и добрые).

Только после освобождения от веками накопленной кармы как от липкой основы, вместе с ней устраняется и все прилипшее к ней. Джайнизм говорит, что нужна глубокая убежденность в истинность исповедуемой доктрины.

Джайнисты верят, что человек при помощи своей духовной сути может контролировать материальную суть и управлять ею. Бог – это всего лишь душа, которая когда-то жила в материальном теле и освободилась из пут кармы в цепи перерождений. В этике джайнизма говорится о правильном понимании, обусловленном правильной верой, о правильном познании и вытекающем отсюда правильном знании и о правильной жизни.

Образ жизни джайнов. 5 основных обетов:

1. Не причинять вреда живому

2. Не красть

3. Не прелюбодействовать.

4. Не стяжать

5. Быть искренним и благочестивым.

К этим 5 прибавлялись дополнительные обеты ведшие к сокращению наслаждений жизни. Среди джаинов нет крестьян (даже повреждение земляного червя плугом – грех). Поэтому джайны селились в городах и занимались ремеслами или торговлей, обладая немалым капиталом джайны играли большую роль в политической жизни страны. Касты у джайнов продолжали существовать, но не имели того значения как в индуизме. Особый слой составляли монахи-аскеты полностью порывающие с нормальной жизнью, являлись эталоном и ориентиром для всех джайнов. Сначала кандидат в аскеты 3 года должен пробыть послушником, выполняя принятые на себя обеты. Затем он углубленно изучает доктрину джайнизма. После этого его принимают в аскеты, обратного пути уже нет. Аскеты всегда ведут жизнь странников. Аскет ест понемногу не более двух раз в сутки. Аскет живет милостыней. Одной из крайних мер аскезы является отказ от пищи – голодная смерть.

БУДДИЗМ

Буддизм — древнейшая из мировых религий, получившая название от имени, а точнее от почётного титула, её основателя Будды, что означает “Просветлённый”. Будда Шакьямуни (Мудрец из племени шакьев) жил в Индии в V—IV вв. до н. э.

Как и другие религии, буддизм обещает людям избавление от самых тягостных сторон человеческого существования — страданий, невзгод, страстей, страха смерти. Однако, не признавая бессмертия души, не считая её чем-то вечным и неизменным, буддизм не видит смысла в стремлении к вечной жизни на небесах, поскольку вечная жизнь с точки зрения буддизма и других индийских религий — это лишь бесконечная череда перевоплощений, смена телесных оболочек. В буддизме для её обозначения принят термин “сансара”.

Буддизм учит, что сущность человека неизменна; под влиянием его поступков меняется лишь бытие человека и восприятие мира. Поступая плохо, он пожинает болезни, бедность, унижения. Поступая хорошо, вкушает радость и умиротворённость.

Таков закон кармы (морального воздаяния), который определяет участь человека и в этой жизни, и в будущих перевоплощениях.

Этот закон составляет механизм сансары, который называется бхавачакра — “колесо жизни” (оно же круговорот бытия или круг сансары). Бхавачакра состоит из 12 нидан (звеньев): неведение (авидья) обусловливает кармические импульсы (санскары); они формируют сознание (виджняна); сознание определяет характер намарупы — физического и психического облика человека; нама-рупа способствует формированию шести чувств (аятана)— зрения, слуха, осязания, обоняния, ощущения вкуса и воспринимающего ума. Восприятие (спарша) окружающего мира порождает само чувство (ведана), а затем желание (тришна), которое в свою очередь порождает привязанность (упадана) к тому, что чувствует и о чём мыслит человек. Привязанность приводит к хождению в существование (бхава), следствием чего является рождение (джати). А всякое рождение неизбежно влечёт за собой старость и смерть.

Таков цикл существования в мире сансары: каждая мысль, каждое слово и дело оставляют свой кармический след, который приводит человека к следующему воплощению. Цель буддиста — жить так, чтобы оставлять как можно меньше кармических следов. Это значит, что его поведение не должно зависеть от желаний и привязанности к объектам желаний.

“Нет уз у тех, у которых нет приятного или неприятного”.

“Из привязанности рождается печаль, из привязанности рождается страх; у того, кто освободился от привязанности, нет печали, откуда возьмётся страх?”

“Как дерево, хотя и вырванное, продолжает расти, если корень его не повреждён и крепок, так и страдание рождается снова и снова, если не искоренена склонность к желанию”.

“Я всё победил, я всё знаю. Я отказался от всего, с уничтожением желаний я стал свободным. Учась у самого себя, кого назову я учителем?”

Так сказано в “Дхаммападе”.

Высшую цель религиозной жизни буддизм видит в освобождении от кармы и выходе из круга сансары. В индуизме состояние человека, достигшего освобождения, называется мокшей, а в буддизме — нирваной.

Люди, поверхностно знакомые с буддизмом, считают, что нирвана — это смерть. Неверно. Нирвана — это покой, мудрость и блаженство, угасание жизненного огня, а вместе с ним и значительной части эмоций, желаний, страстей — всего того, что составляет жизнь обычного человека. И всё же это не смерть, а жизнь, но только в ином качестве, жизнь совершенного, свободного духа.

Буддизм не относится ни к монотеистическим (признающим единого Бога), ни к политеистическим (основанным на вере во многих богов) религиям. Будда не отрицает существования богов и других сверхъестественных существ (демонов, духов, созданий ада, богов в виде животных, птиц и т. п.), но считает, что они тоже подчинены действию кармы и, несмотря на все свои сверхъестественные силы, не могут самого главного — избавиться от перевоплощений. Только человек способен “встать на путь” и, последовательно меняя себя, искоренить причину перерождений, достичь нирваны. Чтобы освободиться от перерождений, богам и другим существам придётся родиться в человеческом облике. Только среди людей могут появиться высшие духовные существа: будды — люди, достигшие Просветления и нирваны и проповедующие дхарму, и бодхисаттвы — те, кто откладывает уход в нирвану ради помощи другим созданиям.

Может сложиться представление, что буддам и бодхисаттвам принадлежит в буддизме то же место, которое в других религиях занимают боги или единый Бог. Но это не совсем так Будды не могут, как боги других религий, создавать мир, управлять стихиями; они, как правило, не могут карать грешников или награждать праведников. Буддизм — и в этом ещё одно его отличие от других религий — не признаёт провидения и подчёркивает, что судьба человека зависит только от его собственных усилий в неустанной сознательной работе над собой. Поэтому в “Дхаммападе” сказано: “Строители каналов пускают воду, лучники подчиняют себе стрелу, плотники подчиняют себе дерево, мудрецы смиряют самих себя”.

ЛОКАЯТА (ЧАРВАКА)

Материалистическое учение локаята отрицает существование внечувственных субстанций и загробной жизни, другими словами, иных миров, кроме феноменального. Вера в подобные явления считается плодом фантазии. Коль скоро логическое осмысление непроявленных объектов невозможно, а умозаключение не является достоверным источником знания, безусловное доказательство существования духовных категорий несостоятельно.

Умозаключение становится весомым доказательством лишь тогда, когда подтверждается хотя бы возможностью чувственного восприятия объекта. Однако, как указывал Вернер, истинность (или ложность) исходной посылки материализма (то, что невидимо — не существует) сама по себе недоказуема, а является своего рода метафизическим постулатом. Иначе говоря, все зависит от интерпретации эмпирических данных.

Школа локаята рассматривает сознание как результат взаимодействия элементов, составляющих человека, подобно тому, как пьянящее свойство алкогольного напитка является результатом ферментации первоначальных компонентов.

Существовало несколько направлений локаяты, одно из которых рассматривало Эго как совокупность материальных компонентов, поглощаемых во время еды (созвучно высказыванию “вы становитесь таким, какова ваша пища”), другое акцентировало внимание на чувственном восприятии, третье отождествляло сознание с жизненными силами. Еще одно направление этой школы признает существование в человеке разумного начала, хотя последнее считается таким же смертным, как и физическое тело.

Этические нормы учения основаны на конечности земного существования: человек должен получить максимум удовольствия от жизни, а величайшим наслаждением является обладание прекрасной женщиной. Жертвенность и изучение “Вед” считаются бессмысленным времяпровождением глупцов и импотентов.

С другой стороны, последователи локаяты учат тому, что личное удовольствие не должно причинять страданий другим людям. В этом смысле жертвоприношения животных и агрессивные действия считаются неприемлемыми.

3.   ФИЛОСОФИЯ ДРЕВНЕГО КИТАЯ

3.1. ОСОБЕННОСТИ РАЗВИТИЯ ФИЛОСОФИИ В КИТАЕ

Два основных этапа развития философской мысли в Древнем Китае: этап зарождения философских воззрений, который охватывает период VIII-VI вв. до н. э., и этапу расцвета философской мысли – этапу соперничества “100 школ”, который традиционно относится к VI-III вв. до н. э.

Период складывания философских воззрений древних народов, которые жили в бассейнах рек Хуанхэ, Хуайхэ, Ханьшуй (VIII-VI вв. до. н.э.) и заложили основы китайской цивилизации, по времени совпадает с аналогичным процессом в Индии и Древней Греции. На примере возникновения философии в этих трех районах можно проследить общность закономерностей, по которым шло становление, развитие человеческого общества мировой цивилизации.

Одновременно история становления и развития философии неразрывно связана с классовой борьбой в обществе, отражает эту борьбу. Противостояние философских идей отражало борьбу различных классов в обществе, борьбу между силами прогресса и реакцией, цеплявшиеся за все старое освящавшее авторитетом традиции, нерушимость и вечность своего господства. В конечном итоге столкновения взглядов и точек зрения выливались в борьбу двух основных направлений в философии – материалистического и идеалистического – с той или иной степенью осознания и глубиной выражения этих направлений.

Специфика китайской философии непосредственно связана с ее особой ролью в той острой социально-политической борьбе, которая имела место в многочисленных государствах Древнего Китая периодов “Весны и осени” и “Сражающихся Царств”. Развитие социальных отношений в Китае не привело к четкому разделению сфер деятельности внутри господствующих классов. В Китае своеобразное разделение труда между политиками и философами не было ярко выражено, что обусловило прямую, непосредственную подчиненность философии политической практике. Вопросы управления обществом, отношения между различными социальными группами, между царствами – вот что преимущественно интересовало философов Древнего Китая.

Другая особенность развития китайской философии связанно с тем, что естественнонаучные наблюдения китайских ученых не находили, за небольшим исключением, более или менее адекватного выражения в философии, так как философы, как правило, не считали нужным обращаться к материалам естествознания. Пожалуй, единственным исключением в этом роде является школа моистов и школа натурфилософов, которые, однако, после эпохи Чжоу прекратили свое существование.

Философия и естествознание существовали в Китае, как бы отгородившись друг от друга не проходимой стеной, что нанесло им непоправимый ущерб. Тем самым китайская философия лишила себя надежного источника для формирования цельного и всестороннего мировоззрения, а естествознание, призираемое официальной идеологией, испытывая трудности в развитии, оставалась уделом одиночек и искателей эликсира бессмертия. Единственным методологическим компасом китайских естествоиспытателей оставались древнее наивно-материалистические идеи натурфилософов о пяти первостихиях.

Этот взгляд возник в Древнем Китае на рубеже VI и V веков и просуществовал вплоть до нового времени. Что касается такой прикладной отрасли естествознания, как китайская медицина, то она и по сей день руководствуется этими идеями.

Таким образом оторванность китайской философии от конкретных научных знаний сузило ее предмет. В силу этого натурфилософские концепции, объяснения природы, а также проблемы сущности мышления, вопросы природы человеческого сознания, логики не получили в Китае большего развития.

Обособленность древнекитайской философии от естествознания и неразработанность вопросов логики являются одной из главных причин того, что формирование философского понятийного аппарата шло весьма медленно. Для большинства китайских школ метод логического анализа остался фактически неизвестным.

Наконец, для китайской философии была характерно тесная связь с мифологией.

3.2. КОНФУЦИАНСТВО

Конфуций (Кун-цзы, 551479г. До н. э.) родился и жил в эпоху больших социальных и политических потрясений, когда чжоуский Китай находился в состоянии тяжелого внутреннего кризиса. Разрушались патриархально-родовые нормы, в междоусобицах гибла родовая аристократия. Крушение древних устоев семейно-планового быта, междоусобные распри, продажность и алчность чиновников, бедствия и страдания простого народа – все это вызывало резкую критику ревнителей старины. Выступив с критикой своего века и высока ставя века минувшие, Конфуций на основе этого противопоставления создал свой идеал совершенного человека изюнь-цзы. Высоко моральный цзюнь-цзы должен был обладать двумя важнейшими в его представлении достоинствами: гуманностью и чувством долга. Гуманность (жень) включало в себя скромность, сдержанность, достоинство, бескорыстие, любовь к людям и т. п. Жень – это почти недосягаемый идеал, совокупность совершенств, которыми обладали лишь древние. Из современников он считал гуманным лишь себя и своего любимого ученика Янь Хуэя. Однако для настоящего цзюнь-цзы одной гуманности было недостаточно. Он должен был обладать еще одним важным качеством – чувством долга. Долг – это моральное обязательство, которое гуманный человек в силу своих добродетелей накладывает на себя сам.

Чувство долга, как правило, обусловлено знанием и высшими принципами, но не расчетом. “Благородный человек думает о долге, низкий человек заботится о выгоде,” – учил Конфуций. Он также разработал и ряд других понятий, включая верность и искренность (чжэн), благопристойность и соблюдение церемоний и обрядов (ли).

Следование всем этим принципам было обязанностью благородного цзюнь-цзы, и, таким образом, “благородный человек”

Конфуция – это умозрительный социальный идеал, назидательный комплекс добродетелей. Этот идеал становился обязательным для подражания, приблизится к нему было делом чести и социального престижа.

Конфуций стремился создать идеал рыцаря добродетели, боровшегося за высокую мораль, против царившей вокруг несправедливости. Но с превращением его учения в официальную догму на передний план выступила не суть, а внешняя форма, проявлявшаяся в демонстрации преданности старине уважения к старым, напускной скромности и добродетели. В средневековом Китае постепенно сложились и были канонизированы определенные нормы и стереотипы поведения каждого человека в зависимости от занимаемого места в социально-чиновничьей иерархии. В любой момент жизни, на любой случай, при рождении и смерти, поступлении в школу и при назначении на службу – всегда и во всем существовали строго факсированые и обязательные для всех правила поведения. В эпоху Хань был составлен свод правил – трактат Лицзы, компендиум конфуцианских норм. Все записанные в этом обряднике правила следовало знать и применять на практике, причем тем старательнее, чем более высокое положение в обществе человек занимал.

Конфуций, отталкиваясь от сконструированного им социального идеала, сформулировал основы того социального порядка который хотел бы видеть в поднебесной:

“Пусть отец будет отцом, сын – сыном, государь – государем, чиновник – чиновником,” т.е. все станет на свои места, все будут знать свои права и обязательства и делать то, что им положено. Упорядоченное таким образом общество должно состоять из двух основных категорий, верхов и низов – тех, кто думает и управляет и тех, кто трудится и повинуется. Критерием разделения общества на верхи и низы должны были служить не знатность происхождения и не богатство, а степень близости человека к идеалу цзюнь-цзы. Формально этот критерий открывал путь наверх для любого намного сложнее: сословие чиновников было отделено от простого народа “стеной иероглифов” – грамотность. Уже в Лицзы было специально оговорено, что церимониалы и обряды не имеют отношения к простотонародью и что грубые телесные наказани не применяются к грамотным.

Конечной и высшей целью управления Конфуций провозглашал интересы народа. Одна при этом они были убеждены, что самому народу его интересы непонятны и недоступны и без опеки образованных конфуцианцев – управителей он обойтись никак не может: “Народ следует заставлять идти должным путем, но не нужно объяснять, почему.”

Одной из важных основ социального порядка, по Конфуцию, было строгое повиновение старшим. Слепое повиновение его воле, слову, желанию – это элементарная норма для младшего, подчиненного, подданного как в рамках государства в целом, так и в рядах клана, семьи. Конфуций напоминал, что государство – это большая семья, а семья малое государство.

Конфуцианство придало культу предков глубокий смысл символа спец. Порядка и превратило его в первейшую обязанность каждого китайца. Конфуций разработал учение о сяо, сыновей почтительности. Смысл сяо – служить родителям по правилам ли, похоронить их по правилам ли и приносить им в жертву по правилам ли.

Конфуцианский культ предков и нормы сяо способствовал расцвету культа семьи и клана. Семья считалась сердцевиной общества, интересы семьи намного превосходили интересы отдельной личности. Отсюда и постоянная тенденция к росту семьи. При благоприятных экономических возможностях стремлении к совместному проживанию близких родственников резко преобладало над сепаратистскими наклонностями. Возникал мощный разветвленный клан и родичей, державшихся друг за друга и населявших порой целую деревню.

И в семье и в обществе в целом любой, в том числе влиятельный глава семьи, важный чиновник императора, представлял собой прежде всего социальную единицы, вписанную в строгие рамки конфуцианских традиций, выйти за пределы которых было невозможно: это означало бы “потерять лицо”, а потеря лица для китайца равносильно гражданской смерти. Отклонения от нормы не допускались, и никакой экстравагантности, оригинальности ума или высшего облика китайские конфуцианство не поощряло: строгие нормы культа предков и соответствующего воспитания подавляли эгоистические наклонности с детства.

Человек с детства привыкал к тому, что личное, эмоциональное, свое на шкале ценностей несоизмеримо с общим, принятым, рационально обусловленным и обязательным для всех.

Конфуцианство сумело занять ведущие позиции в китайском обществе, приобрести структурную прочность и обосновать свой крайний консерватизм, нашедший наивысшее выражение в культе неизменной формы. Соблюсти форму, во чтобы то ни стало сократить вид, не потерять лицо – всё это стало теперь играть особо важную роль, ибо рассматривалось как гарантия стабильности. Наконец, Конфуцианство выступало и как регулятор во взаимоотношениях страны с небом и – от имени неба – с различными племенами и народами, населявшими мир. Конфуцианство поддержало и вознесло созданный в иньско-чжоуское время культ правителя, императора “сына неба” управляющего поднебесной от степи великого неба. Отсюда был только шаг до разделения всего мира на цивилизованный Китай и некультурных варваров, прозябавших в теплоте и невежестве и черпавших знания и культуру из одного источника – из центра Мира, Китая.

Конфуцианство – это так же и политика, и административная система, и верховный регулятор экономических и социальных процессов – словом это основа всего китайского образа жизни, квинтэссенция китайской цивилизации. В течение двух с лишним тысяч лет конфуцианство формировало умы и чувства китайцев влияло на сих убеждения, психологию поведение, мышление, восприятие, на их быт и уклад жизни.

3.3. ДАОСИЗМ

Даосизм  как религиозно-философское учение возник примерно в VI-V вв. до н.э. В начале средних веков даосизм разделяется на философское и религиозное направления. Причиной этих перемен было сначала образование таких огромных древних монархий, как империи Цинь и Хань (III в. до н.э. – IIIв. Н.э.), а затем их крушение, сопровождавшееся 100-летними войнами. В этот период любой человек – из высшего сословия или низшего, житель срединных земель или окраин – не находил опоры ни в семье, ни в общине, ни в государстве. Чувство потерянности обостряло религиозные устремления, побуждало искать в старых авторитетах учителей, знающих иные жизненные пути и способных навести из бедствий реального мира. В даосизм в это время проникали древние божества, знакомые по догосударственным и местным культам, заново выстроилась их иерархия. Не замедлили появиться и новые учителя, которые в очередной раз по-своему истолковали прежние предания и открыли новых богов.

Характер происходивших изменений, отраженный в философской и жизнеописательной литературе того времени, можно суммировать приблизительно следующим образом. Мир Неба, или мир Бесформенного, начинает стремительно приближаться и “обживаться”. На небе появляются дворцы, сады; между небом и землёй снуют гонцы; ладья-дракон пересекает границу между небом и землёй – Небесный океан; боги и духи заселяют небесное пространство. Богов связывают человеческие отношения – они испытывают любовь и ненависть, им знакомы радости и печали, усталость и гнев, их обуревают страсти и желания. Боги отличаются от людей только тем, что живут долго, по нескольку тысяч лет, и не стареют, парят в небесах, пьют нектар, едят персики, ведают судьбами людей. Они чисты, светозарны, одеты в прекрасные одежды и обладают чарующей внешностью. Однако они не могут  карать отступников веры.

Помимо всех этих перемен в самом даосизме важно и то, что первые века новой эры в Китай приходит буддизм. История его проникновения в страну окутана легендами. Одна из них – версия о “золотом сне”. Некий император во сне видел золотого человека высокого роста с лучистым сиянием над головой. Толкователи снов объявили, что это – Будда. Тогда император якобы отправил в Индию посольство, и оно привезло оттуда статую Будды и буддийские тексты. По этой версии, начало буддизма в Китае относится к I в. н.э. Однако бесспорным историческим свидетельством является постройка в Китае буддийских храмов в конце II – начале III в.

Даосизм первых веков новой эры проявил не меньшую гибкость и приспособляемость, впитав в себя элементы буддизма. Не без влияния буддизма даосы начали размышлять о новых условиях жизни, о том, каковы теперь задачи и цели человека.

Даосизм – это религия духообщения. А потому в разных школах порой насчитывалось до сотни духов и богов, которым следовало поклоняться, причём с таким фантастическим числом объектов поклонения была установлена строгая очерёдность, что привело к рождению сложного культа.

Во главе пантеона духов стоял верховный правитель, которого именовали либо Тянь цзюнь (Небесный владыка), либо Дао цзюнь (Господин Дао). В формах поклонения ему проявилась особая черта не только даосизма, но и всего китайского комплекса религий: верховному владыке поклонялись значительно реже, нежели более мелким и на первый взгляд менее значимым богам.

Поскольку весь мир наполнен духами, в мистических сектах даосы говорили, например, не о сезонах года, а о передаче власти от одного духа-шень другому, что выражалось в смене времен года. Духи-шень соответствовали сторонам света и пяти первостихиям традиционной китайской натурфилософии. Ритуал почитания этих духов состоял из поклонов на четыре стороны света (пятой “стороной” считался центр земли или место, где совершается поклонение).

По представлениям даосов, истинный человек является существом, стоящим вне добра и зла. Это соответствует даосскому пониманию истинного состояния мира – пустоте, где нет ни добра, ни зла, ни противоположностей вообще. Стоит лишь появиться добру, как тотчас возникает и его противоположность – зло и насилие. В даосизме можно говорить о некоем законе “парных рождений” – вещи и явления существуют лишь как противоположности друг друга.

 В отличие от многих других религиозных систем в даосизме адепты не интересуются моральными и нравственными поисками. И всё же существуют определённые правила поведения, которые тем не менее никак нельзя назвать нравственностью. Классическими стали пять правил, которые можно встретить  практически во всех школах: не убивать, не злоупотреблять вином, стремиться к тому, чтобы речи не расходились с велениями сердца, не воровать, не заниматься развратом. Даосы считали, что, соблюдая эти запреты, можно “сконцентрировать заслуги и вернуться к корням”, т.е. достичь Дао.

3.4. МОИЗМ

Моизм был основан Мо Ди (Мо-цзы), родившимся в год смерти Конфуция.

О жизни Мо Ди известно мало. Книга "Мо-цзы" – плод коллективного творчества моистов.

Не отрицая в своем мировоззрении основополагающего значения в мироздании неба, авторы "Мо-цзы" дают своеобразную трактовку этого значения. Небо – образец для правителя. В этом отношении оно подобно угломеру или циркулю для ремесленника. Образцом же небо может служить благодаря своему человеколюбию. "Небо не хочет, чтобы большое царство нападало на малое, сильная семья притесняла слабую маленькую семью, чтобы сильный грабил слабого, хитрый обманывал наивного, знатный кичился перед незнатным. Небо не различает малых и больших, знатных и подлых; все люди – слуги неба, и нет никого, кому бы оно не выращивало буйволов и коз, не откармливало свиней, диких кабанов, не поило вином, не давало в изобилии зерно... Разве это не есть выражение всеобщности, которой обладает небо?.. Если же небо обладает всеобщностью, питает всеобщую любовь и кормит всех, то как же можно говорить, что оно не желает, чтобы люди взаимно любили друг другу, делали друг друга пользу".

Таково рассуждение Мо Ди. Так монеты пытались наивно обосновать свой тезис о необходимости хороших отношений между людьми. Здесь верно подмечено равенство всех людей перед природой, которая берется в своем позитивном отношении к человеку. Однако монеты, как и все древнекитайские философы, остаются в пределах протофилософии и не в состоянии преодолеть таких пережитков предфилософии, как антропоморфизм, поэтому небо у них способно "желать" и "не желать", оно обладает волей. Более того, небо награждает и наказывает, и тот, кто побуждает людей ко злу, непременно понесет наказание.

Вместе с тем монеты отрицали конфуцианское предопределение. Принятие концепции судьбы, думали монеты, обессмысливает все человеческие дела. Небо ничего конкретно не предопределяет. Люди свободны. Небо только желает, чтобы люди любили друг друга.

Народ – высшая ценность. Воля неба и воля народа совпадают. Любовь неба к людям – прежде всего любовь неба к простому народу. Поэтому, подражая небу, следуя его воле, правители должны любить народ. В действительности же простой народ голодает, замерзает без одежды, не знает отдыха, тогда как ваны, гуны и другие знатные люди развлекаются.

Однако монеты в своих социальных планах не шли дальше учения о необходимости совершенствования управления. Правители должны почитать мудрость, подбирать служилых людей не по их знатности, не по умению льстить им, а по деловым качествам, почтительно слушать, когда им говорят правду. Таким образом, в своей положительной программе моизм требовал лишь изменения методов управления, не затрагивая классовых отношений. Все зло в плохих советниках ванов.

Монеты советовали относиться к традиции критически, выбирая оттуда только хорошее. Отвергая конфуцианское пристрастие к старине и к традиции (ритуалу), монеты не фетишизировали и закон. Закон – подсобное средство управления, законы должны сообразовываться с волей неба, т. е. служить всеобщей любви.

Моистское учение о знании демократично. Нет таких избранных людей, которые имели бы врожденное знание. Источник знания – народ, его трудовая, практическая деятельность. Знания народа – критерий истины. Знания должны иметь практическую ценность, служить народу. Большое значение монеты придавали умению вести рассуждение, логике.

Проблемами познания особенно занимались поздние монеты. Существует мнение, что в книге "Мо-цзы" по меньшей мере шесть глав принадлежат поздним монетам, жившим уже после Мо-цзы. Основание для такого мнения состоит в соображении, что в этих главах заметны следы и признаки полемики со взглядами философов, которые жили после Мо-цзы.

В этих главах первым и главным предметом познания объявляется окружающая нас и мало зависящая от нас неумолимая действительность. Она познается прежде всего чувствами. Размышление не является самостоятельным источником знания, потому что все "Истинное проходит в наше знание через пять органов чувств". Чувственное знание не должно быть случайным и стихийным. Оно должно стать методичным, а для этого необходимо наблюдение. Лучше всего свое собственное наблюдение. Собственное наблюдение сравнивается с диаметром окружности, а чужое – с ее дугой.

Однако, хотя размышление не является самостоятельным источником знания, оно весьма важно в познании. Увидеть и услышать самому, услышать от других хорошо, но этого мало. Надо еще отделить в своем сердце истину от лжи, а ложь -от истины. Только размышление дает нам понимание существа вещей. Конечно, такое происходит не всегда, постичь существо вещей нелегко, но к этому следует стремиться.

Мы можем быть удовлетворены результатами размышления тогда, когда полученное нами разумное знание, знание существа вещей, станет ясным и отчетливым. Ясность и отчетливость - критерий и мерило истины.

Знание отлагается в словах и понятиях. Как соотносятся слово и понятие? Слово есть выражение понятия.

Слова и понятия также являются предметами знания.

Таким образом, у нас получилось уже три предмета познания: вещи, слова и понятия.

Но тогда возникает вопрос: а как слова и понятия относятся к вещам? Оказывается, что слова и понятия выражают вещи. Каждое слово – имя, которым называются вещи. Имена бывают частные, родовые и общие. Частное имя обозначает единичную вещь. Родовое – близко-сходные вещи. Общее имя – вещи, которые на первый взгляд кажутся различными, но которые по своей сущности тоже сходны.

Монеты рассуждали и о суждениях. При этом они подходили даже к открытию законов мышления. "Не будем называть тигра собакой! Не будем называть вещь чужим ей именем!". Это похоже на закон тождества, который, как известно, требует, чтобы при рассуждении о чем-либо не было подмены одного предмета другим. Монеты говорили так: не будем подменять имена!

Монеты исследовали и причинность. Они определяли причину как то, что приводит к определенному результату. При этом они различали большую и малую причины. Большая причина всегда приводит к искомому результату, малая же не всегда. Но если нет хотя бы малой причины, то результата никогда не будет.

Сам процесс познания поздние монеты понимали прежде всего как процесс познания причин явлений, событий, вещей.

Возвращаясь к Мо-цзы, скажем, что основатель моизма был глубоко убежден в истинности своего учения именно как рассуждения. Он говорил, что попытки других школ опровергнуть его рассуждения – это все равно что попытки разбить камень яйцом.

3.5. ЛЕГИЗМ

Так называемые законники, представители другого направления древнекитайской философии, противопоставили конфуцианскому ритуалу (ли) закон (фа) и отказались от методов убеждения, т. е. от нравственного принуждения, целиком положившись на правовое принуждение и наказание. Совесть они заменили страхом. Наивные представления о государстве как о большой семье были заменены представлением о государстве как бездушном механизме. Место добродетельных мудрецов заняли чиновники, место правителя – отца своего народа – деспот-гегемон, который мнил себя превыше предков, народа и самого неба. Высшей целью стала внешняя цель победы своего царства в борьбе царств, покорения других царств и воссоединения Поднебесной, Китая. Ради этого изгонялись всякие излишества, упразднялось искусство, пресекалось разномыслие, уничтожалась философия. Все упрощалось и унифицировалось. Экономическую основу могущества государства законники видели в земледелии (ремесла и торговля ими ущемлялись).

Земледелие и война – главное, на что государство должно опираться и ради чего оно должно существовать. Положительным у законников было то, что они выдвинули концепцию равных возможностей, согласно которой государственные должности должны замещаться по способностям, а не по именитости, а тем более не должно быть наследственных должностей. Законники ввели систему круговой поруки.

Шан Ян, советника правителя в царстве Цинь в середине IV в. до н.э. провел реформы вошедшие в историю как "реформы Шан Яна". Была введена частная собственность на пахотные земли. В области управления утвердилась система круговой поруки и взаимного доносительства. С именем Шан Яна связывают книгу "Шан цзюнь шу" ("Книга правителя области Шан").

Традиция и новаторство. Книга начинается с полемики Шан Яна с конфуцианцами, которые отговаривают правителя Цинь от нововведений и призывают его оставаться верным старине, традиции: "Когда подражают древности, не совершают ошибок". Шан Ян указывает на то, что и люди, и общество меняются. Если раньше и можно было управлять людьми исходя из добродетели, то теперь необходимо иметь законы о наказаниях. Поэтому, отвечает Шан Ян конфуцианцам, "тот, кто идет наперекор древности, не обязательно заслуживает осуждения", и "чтобы принести пользу государству, не обязательно подражать древности, мудрый творит законы, а глупый ограничен ими". При определении методов управления следует исходить из основной задачи, стоящей перед государством.

Выступая против конфуцианского управления, Шан Ян заявлял, что "доброта и человеколюбие – мать проступков", что истинная добродетель "ведет свое происхождение от наказания". Чтобы можно было наводить порядок еще до того, как вспыхнут беспорядки, необходимо: 1) иметь в государстве много наказаний и мало наград, 2) карать жестоко, внушая трепет, 3) жестоко карать за мелкие преступления (например, человек, обронивший по дороге горящий уголек, карается смертью), тогда большим неоткуда будет взяться, 4) разобщать людей взаимной подозрительностью, слежкой и доносительством.

Только так, утверждал Шан Ян, может сложиться страна, где народ боится государственных законов и послушен в войне, где народ пойдет на смерть за правителя.

Однако народ царства Цинь не принял методов управления Шан Яна. И как только благоволивший к Шан Яну правитель Цинь умер, Шан Ян был казнен. Однако семена, посеянные Шан Яном, не погибли. Они дали всходы и принесли плоды для всего Китая, правда, не сразу, а через 125 лет.

Хань Фэй-цзы. Это последний значительный философ периода Чжань-чo, ученик Сюнь-цзы. Хань Фэй-цзы использовал в интересах школы "фа цзя" учение Сюнь-цзы о злой природе человека и необходимости единомыслия. Если Сюнь-цзы полагал, что злая природа человека изменяется воспитанием, то Хань Фэй-цзы утверждал, что эта природа вообще не может быть изменена в лучшую сто-рону, она может лишь быть пресечена наказанием и страхом перед наказанием.

Однако сам Хань Фэй-цзы опирался в своем мировоззрении на даосизм. Он пытается разъяснить учение Лао-цзы. Но это разъяснение было в духе школы фа-цзя. Хань Фэй-цзы понял дао как юридический закон, которому подчиняется само небо. Дао – законы вещей. Все подчинено законам: небо, вещи, человек. Не подчинены закону только дао и правитель.

Правитель – государственное воплощение дао. Его сердце – вместилище дао. Правитель должен быть подобен дао. "Отрешенность, спокойствие, недеяние – такова сущность дао. Поэтому следует отбросить проявления радости и гнева и сделать свое отрешенное сердце вместилищем дао".

Дао единственно и неделимо – и правитель должен быть единственным и полагаться только на самого себя. "Дао" пусто, неподвижно, спокойно и уединенно – правитель должен скрывать все глубоко в себе, не открываться своим подданным, своим чиновникам. Правитель должен быть окружен таинственностью, в противном случае он будет окружен не послушными чиновниками, а тиграми.

После генеральной репетиции в царстве Цинь при Шан Яне программа законников была реализована в империи Цинь, образовавшейся вследствие того, что из борьбы царств победителем вышло царство Цинь. Периоду "борющихся царств" пришел конец. Правитель царства Цинь стал китайским императором по имени Цинь Ши-Хуан. Он ввел единое для всего Китая законодательство, единые денежные единицы, единые единицы измерения, единую письменность, единую имущественную и социальную градацию населения, единый военно-бюрократический аппарат, завершил строительство Великой китайской стены. После этого перешли к унификации культуры.

Новый император принял законопроект своего советника Ли Сы, ранее бывшего вместе с Хань Фэй-цзы учеником Сюнь-цзы.

В законопроекте говорилось: "В древности, когда Поднебесная пребывала в смуте и раздробленности, никто не мог привести ее к единству и поэтому господствовали влиятельные князья. А все проповедники восхваляли старое, для того чтобы нанести ущерб новому. Они прибегали к лживым словам, чтобы внести в существующий порядок путаницу. Люди хвалили те философские учения, которые нравились им, и признавали ложным все, что установилось сверху. Но вы, государь, объединили Поднебесную, отделили белое от черного и установили единопочитание лишь одного императора. В такое время частные школы творят беззакония. Стоит им узнать, что издается тот или иной указ, как они начинают истолковывать его по-своему. Во-первых, этим они смущают собственную душу, а во-вторых, возбуждают кривотолки. Они осмеливаются осуждать деяния повелителя, возбуждают незаконные интересы и, возглавляя толпу, сеют клевету. Если не запретить эти частные учения, то государь может потерять авторитет и среди его подданных будут сколачиваться группировки. Поэтому закрыть частные учения благоразумнее всего.

Я просил бы изъять все имеющиеся литературные произведения, книги стихов, исторические издания и сочинения всех философов. Тех, кто через тридцать дней после опубликования этого труда не сдаст книги, ссылать на каторжные работы. Можно не изымать лишь медицинские, гадательные и сельскохозяйственные книги. Люди, желающие учиться, пусть учатся у ваших чиновников".

На основе этого законопроекта, ставшего законом, большинство книг было сожжено, сотни философов утоплены в нужниках. Такова была первая "культурная революция" в Китае (213 г. до н.э.). Она не принесла никаких плодов, кроме тех, которые обычно несет с собой деспотизм: страх, обман, доносительство, физическое и умственное вырождение народа. За утайку книг кастрировали и отправляли на строительство Великой китайской стены, стоившее' жизни сотням тысяч людей. За недоносительство казнили, доносчиков награждали и повышали в должности. Цинь Ши-Хуан заболел манией преследования. Когда он умер, были умерщвлены все его бездетные жены, а строители гробницы замурованы живьем вместе с мертвым императором.

Младший сын Цинь Ши-Хуана узурпировал власть, истребив всех своих двадцать братьев и их родственников. Был казнен Ли Сы, три ветви его рода были истреблены.

Просуществовав всего лишь 15 лет, империя Цинь пала. Ее сменила империя Хань.

Период империи Цинь – единственный период в истории Китая, когда была прервана традиция. Новая династия Хань восстановила традицию. Уничтоженные книги (среди них и конфуцианский "Лунь юй") были восстановлены по памяти. В 136 г. до н.э. ханьский император У-ди возвел конфуцианство на уровень государственной идеологии Китая. Но это было уже конфуцианство с примесью легизма. В этом неоконфуцианстве "ли" (ритуал) и "дао" (закон) слились воедино, методы убеждения и приказа, с одной стороны, и принуждения и наказания – с другой, пришли в состояние гармонии. Другие философские школы (монеты, школа имен) так и погибли, третьи (даосы) рассматривались как неофициальные (наряду с пришедшим из Индии буддизмом). Характерные для доциньского периода явления духовной жизни общества: плюрализм школ, борьба мнений, невмешательство властей в область мировоззрения – так никогда и не были восстановлены.

В этом смысле период Чжаньго действительно был "золотым веком" китайской философии.