Сейчас в нашей стране взят курс на формирование правового государства, что, несомненно, связано с повышением роли в государственной и общественной жизни основного юридического источника (формы) российского права – закона. Как известно, отражая в концентрированном виде социальные интересы, закон выступает главным регулятором общественных отношений, гарантом прав и свобод гражданина. Он служит важнейшим средством преобразований в экономической, социальной и иных сферах и одновременно способствует стабилизации, устойчивости общественной обстановки. Закон устанавливает легальные рамки деятельности всех государственных и общественных институтов, занимает ведущее место в правовой системе, поскольку его юридическая сила определяет динамику и содержание всех остальных правовых актов, называемых поэтому подзаконными актами.

В настоящее время мы, вероятно, находимся ещё в самой начальной стадии восстановления прав закона как реального, а не сугубо формального источника права. На пути этого восстановления сейчас выявился ряд проблем, правильная постановка и разрешение которых будет способствовать возрождению роли закона в отечественной правовой культуре[1]. Для того чтобы правильно определить и разделить эти проблемы следует обратиться, прежде всего, к рассмотрению основных вопросов теории закона, чему и посвящена данная работа.

Цель работы – определить закон как объект правотворчества.

Задачи курсовой работы – дать понятие и рассмотреть признаки закона как формы права; рассмотреть виды и формы законов в РФ.

1. Понятие, признаки закона как формы права

Этимологически (по своему смыслу) слово «закон» в русском языке означает «правило», «предел», положенный свободе воли и действия[2]. Иначе говоря, под словом «закон» всегда имеется в виду правило поведения общего значения, обязательное для всех лиц и организаций.

Юридический смысл слова «закон» состоит в том, что под законом имеют в виду «правило, постановление высшей власти»[3].

Под именем закона, по общепринятому воззрению, разумеется обязательная правовая норма, устанавливаемая субъектом государственной власти. Обязательный ее характер не всегда простирается на все население, занимающее государственную территорию: есть законы, определяющие права отдельных сословий, или права населения, живущего при особых административных условиях, как напр. то надо сказать о населении русских окраин; наконец, могут быть закон, определяющие права отдельных лиц. Существенное значение в понятии закона имеют следовательно, по господствующему воззрению, два признака:

во 1) закон есть норма, определяющая права и соответствующие им обязанности;

во 2) эта норма исходит от государственной власти и потому носит обязательный характер.

Первый признак определяет материальную сторону закона, последний формальную; та и другая сторона одинаково присущи понятию закона уже потому одному, что форма без материи немыслима и наоборот. Между тем в сочинениях немецких ученых мы встречаемся с воззрением, по которому закон можно понимать исключительно в формальном отношении, или исключительно в материальном отношении. Так, по мнению Гарейса, разделяемому и многими другими немецкими писателями, законом исключительно в формальном смысле называются те государственно-административные нормы, которые устанавливаются при участии народного представительства; законы же исключительно в материальном смысле суть те правительственные деяния, которые имеют своим содержанием установление нового права, но без участия народного представительства. Подобного рода определения способны только внести путаницу в понятие закона. Понятие закона принадлежит к числу тех основных политико-юридических понятий, которые одинаковы для каждого государства, какую бы форму государственного строя оно ни имело. Вводить в понятие закона признак участия в издании его народного представительства, значит отказать в значении закона тем юридическим нормам, которые установляются представителем верховной власти в государствах абсолютных. Для понятия закона существенно не то кто участвует в его составлении и издании, но то, что он издается субъектом верховной власти. Вопрос же об организации верховной власти есть уже вопрос особый и самостоятельный; если поэтому народное представительство в конституционных государствах участвует в установлении законов, то это, конечно, потому, что оно входит, в качестве основного элемента в организацию верховной власти. Там, где оно не является элементом этой организации, оно и не участвует в установлении законов; поэтому представляется совершенно не целесообразным обусловливать понятие закона той или другой формой государственного строя. Но некоторые немецкие писатели, различая закон в материальном и формальном смысле, идут еще далее, утверждая, что закон возникает всякий раз, когда кто-либо; имеющий на то власть, устанавливает объективную юридическую норму, регулирующую какие-либо отношения и обязательную для этих отношений; в этом смысле законодательная власть принадлежит немецким общинам, корпорациям, государственным установлениям, чиновникам и даже отдельным семьям. Такого воззрения на закон придерживаются Брунс, Эк и другие.

Утверждение, что законы установляются субъектом верховной власти, по мнению этих писателей, неправильно и составляет лишь остаток того воззрения, также неправильного, что всякое право исходит от государства.

Такое расширение понятия закона уничтожает всякое различие между законом и правительственным распоряжением.

Выдающиеся немецкие ученые не примыкают однако к вышеприведенному, слишком широкому, определению понятия закона, устанавливаемому Брунсом, Эком и некоторыми другими писателями, но держатся более установившегося и более правильного определения, на основании которого законом признается устанавливаемая субъектом верховной власти юридическая норма, имеющая общеобязательный характер, т.е. применимая ко всем юридически подходящим под нее случаям. Такого определения закона держится Рённе, Лабанд, не считающий впрочем общность закона существенным признаком его, Шульце, вводящий в понятие закона, подобно Рённе, еще признак обнародования, Штейн, считающий закон вообще выражением государственной воли, Блунчли, признающий закон полным выражением права, и производящей его единственно от государства. Если в определениях этих ученых мы и находим некоторые различия, то все они согласны в том существенном признаке закона, что он исходит от субъекта государственной власти и притом от него исключительно.

Судебное решение должно быть основано на законе; оно есть применение закона к конкретному случаю, следовательно имеет и силу лишь в отношении каждого отдельного случая; в других случаях оно имеет значение прецедента, могущего служить примером, но ни в каком случае не обязательного для судей[4].

Наконец, есть еще одна категория распоряжений, по содержанию своему весьма близко подходящих к законам; это - так называемые, закономерные распоряжения, издаваемые главою государства и министрами под их ответственностью и устанавливающие не только те или другие административные нормы и правила деятельности установлений, но и права с соответствующими им обязанностями. Эта последняя категория распоряжений есть явление сравнительно нового времени, возникшее во всяком случае не ранее установления в западноевропейских государствах конституционной монархии. Конституционное устройство, характеризующееся особой организацией верховной власти, принесло с собою и новый, сравнительно с прежним временем, процесс установления законов, при помощи участия в этом процессе народного представительства и главы государства. Но глава государства, являющийся в конституционных странах, главным образом, главою исполнения, получил право самостоятельно издавать распоряжения вышеуказанного характера под ответственностью министров, если бы эти распоряжения противоречили конституции или клонились к явному ущербу для государства. Подобное же право в конституционных государствах принадлежит и самим министрам, как непосредственно зависящим от главы исполнения. Основанием для существования этой категории распоряжений является сама государственная жизнь с ее многообразными проявлениями, с ее бесчисленными потребностями и отношениями; все это разнообразие проявлений государственной жизни, находящееся при том же в непрерывном процессе видоизменения условий существования явлений, не может быть, хотя бы приблизительно, предусмотрено и регулируемо законодательством. Субъект верховной власти, при помощи законодательства устанавливает лишь основные, следовательно, наиболее существенные правоотношения, не имея возможности касаться явлений сравнительно второстепенного значения и предоставляя право регулирования этих явлений и отношений, как главе государства, так и его агентам под их ответственностью пред народным представительством. Без существования таких закономерных распоряжений развитие современных государств было бы не мыслимо; предоставить регулирование и определение всех явлений государственной жизни законодательству значило бы обречь эту жизнь на постоянный застой и, в конечном результате, упадок. Таким образом, рассматриваемая категория распоряжений, в материальном отношении, т.е. по своему содержанию, может ничем не отличаться от законов. Но если бы установление и определение всякого рода отношений без всяких ограничений могло служить предметом распоряжений, то между ними и законами, в материальном отношении, не было бы уже никакого различия, и административные органы государства явились бы в то же время и законодательными, а вместе с тем, следовательно, были бы уничтожены и те гарантии гражданской свободы, которые установлены политическим строем конституционных государств. Ввиду этого, должна быть отыскана резкая демаркационная линия между законами и рассматриваемой категорией распоряжений. С формальной стороны сделать разграничение между законами и распоряжениями весьма легко, поскольку дело идет о государствах конституционных. Законами являются все те юридические нормы, которые исходят от органов государственной власти, т.е. которые рассмотрены и установлены представительными учреждениями и утверждены главою государства. Таким образом, юридические нормы, установленные главою государства, без рассмотрения и принятия их палатами, не будут иметь значения законов, но только правительственных распоряжений. Другое дело - государства абсолютные, где государственная власть всецело сосредоточивается в одном лице. Поэтому, если здесь и возможно установление какого-либо различия между законами и распоряжениями главы государства, то различия не теоретического, не принципиального, но условного, установленного самим субъектом верховной власти того или другого абсолютного государства, сообразно с местными историческими и другими условиями.

Так, русское законодательство определяет различие между законами и Высочайшими повелениями. Законом по русскому законодательству считаются те санкционированные Императором нормы, какое бы название они ни носили, которые подписаны им собственноручно; напротив, Высочайшими повелениями закон считает словесные повеления государя, объявляемые местами и лицами, уполномоченными к тому представителем верховной власти. Формальное различие между теми и другими состоит, следовательно, в том, что первые подписываются собственноручно государем, последние нет[5].

Если трудно провести резкую грань между законами и распоряжениями главы государства в государствах абсолютных, то нельзя сказать, чтобы это было легко и для государств конституционных, по крайней мере в отношении материальной стороны законов и распоряжений главы государства; в формальном же отношении те и другие, как мы видели, различаются легко.

Однозначащими с законами в материальном отношении являются, как мы видели, все те распоряжения, которые издаются главою государства в исключительных случаях; это - так называемые у немцев, Nothverordnungen. Но такие распоряжения не должны противоречить основным законам; издание их допускается лишь в том случае, когда не собрались палаты, они должны вызываться какой-либо опасностью, угрожающей общественному порядку и, наконец, они должны подлежать утверждению законодательного собрания в ближайшую сессию. Не будучи утверждены, они теряют свою обязательную силу и ответственным за их издание является целое министерство.

Другую категорию распоряжений, трудно отграничиваемых по их содержанию от закона, составляют те распоряжения, которые издаются административными органами на основании делегации субъекта верховной власти и которые регулируют отношения, не санкционированные законом. Существенным моментом здесь является именно делегация или уполномочие со стороны субъекта государственной власти. Если такого полномочия не существует, то и распоряжения не могут быть издаваемы. Напротив, при существовании полномочия различие в материальном отношении между такого рода распоряжениями и законами не принципиальное, но лишь относительно, так как законы устанавливают наиболее важные отношения, касающиеся свободы лиц, их имущества и т. п., а также изменяют, аутентически разъясняют и отменяют законы уже существующие, между тем распоряжения, хотя и могут регулировать даже и правоотношения, но лишь менее существенные, при том в пределах закона и ни в каком случае не могут ни изменять, ни отменять существующих законов за исключением случаев издания чрезвычайных распоряжений (Nortverordnungen).

Все изложенное убеждает нас в том, что

во 1) учение о законе исключительно в формальном смысле и законе исключительно в материальном смысле развилось из стремления отыскать сущность закона в его содержании и таким содержанием признать права и правоотношения;

во 2) такой взгляд на закон уничтожает возможность сделать точное разграничение между законами и распоряжениями, именно той категорией распоряжений, которые могли бы быть названы правовыми распоряжениями;

в 3) ввиду возможной общности содержания законов и распоряжений, существо первых следует искать не в этом содержании, но в форме, так как эта последняя не может быть общей и законам и распоряжениям.

Если сущность закона искать в его содержании, то ввиду возможной общности содержания законов и распоряжений и последним, как сказано, приходится в известных случаях придавать значение закона, так как очевидно, что всюду, где мы находим сущность закона, мы находим и самый закон. К этому, как мы видели, и пришли новейшие теоретики, признавши правовые распоряжения законами. Если же сущность закона мы будем искать не в его содержании, но в форме, тогда окажется, что форма закона, как выражение воли субъекта верховной власти, не может быть общей и законам и распоряжениям, так как последние потому именно и распоряжения, что исходят от представителей подчиненных властей. Сказать, что и субъект верховной власти может издавать распоряжения, значит признать за последними совсем иное значение, нежели какое признавалось за ними до сих пор, т.е. призвать их по их обязательной силе однозначащими с законами. Право распоряжений потому именно и развилось, что субъект верховной власти не имеет возможности предвидеть и непосредственно регулировать все те разнообразные отношения, которые нуждаются в подобном регулировании.

Раз субъект верховной власти регулирует какие-либо отношения непосредственно, то это и не будут распоряжения, но законы. И так, форма закона присуща только закону и исключительно на основании этой формы и возможно принципиальное отличие закона от постановлений подчиненных органов. Содержание закона или его материальная сторона для сущности закона не имеет значения и потому может быть разнообразного характера. Сказать, что закон должен иметь какое либо определенное содержание, что он должен, например, устанавливать и регулировать правоотношения, это значит ставить субъекта верховной власти в известные пределы, приурочивать выражение его воли к определенным предметам, ограничивать, следовательно, суверенитет верховной власти и впадать, таким образом, в логическое противоречие. Закон есть выражение воли субъекта верховной власти. Само собою уже разумеется, что оно обязательно и что, ввиду осуществления этой обязательности, необходимо его обнародование. Но утверждение, что субъект верховной власти не может выражать свою волю иначе, как устанавливая права, что его постановления по природе своей правовые, не правильно и построено на том также не правильном положении, что сама организация верховной власти также имеет юридическую природу. Что, в особенности, может вводить здесь в заблуждение, так это обязательность, принудительный характер большинства постановлений субъекта верховной власти. Действительно, где есть такая принудительность, там несомненно есть и право, т.е. право, так называемое, объективное.

Но всем ли выражениям воли субъекта верховной власти присущ признак принудительности? Конечно не всем, но только тем, которыми установляются и регулируются взаимные отношения между гражданами или отношения между субъектом верховной власти и гражданами. В этих случаях и самым выражениям воли субъекта верховной власти может быть присвоено название «велений».

Но есть масса других случаев, в которых, хотя воля субъекта верховной власти также выражается, но не содержит в себе признака принудительности и не является велением в собственном смысле этого слова. Это бывает тогда, когда субъект верховной власти становится в те или другие отношения к материальному миру; если жизнь индивидуума не исчерпывается его отношениями к людям, то не исчерпывается этим и жизнедеятельность субъекта верховной власти; и он может входить в соприкосновение с исключительно материальным миром; так, например, субъект верховной власти обнаруживает свою волю в отношении деления государственной территории на определенные части и присвоения этим частям определенного названия; в отношении организации учреждений, создания массы внешних условий, в видах обеспечения общего благосостояния, куда относится, например, устройство железных дорог, прорытие дорогостоящих каналов, постройка крепостей, отчуждение государственных имуществ и т. д. Во всех подобных случаях субъект верховной власти выражает свою волю, но эта последняя не имеет никакого юридического содержания, не заключает в себе принудительности, так как это значило бы обращать принудительность на самого себя; поэтому и нормы или постановления, служащие внешним выражением воли субъекта верховной власти в этих случаях, не будут нормами юридическими, хотя нет никакого основания отказывать им в значении законов. Такие постановления обязательны конечно для органов управления, но только потому, что органы управления суть орудия деятельности субъекта верховной власти; они обязаны проводить там, где это требуется, все вообще законы, только что эта обязанность sui generis, так как в лице их действует сам субъект верховной власти.

Нельзя признать юридической обязательности вышеуказанных норм и для граждан, так как ими не установляется никаких прав; этими нормами субъект верховной власти не требует от граждан выполнения каких-либо действий или воздержания от совершения каких-либо действий. Граждане признают эти нормы и созданный ими порядок вещей не потому, что они юридически обязаны это делать, но потому, что они не могут не признавать факта[6].

Для того, чтобы эффективно регулировать общественные отношения, право как характеристика социальной организации должно иметь какое-то внешнее выражение, форму. В правовой доктрине эта внешняя форма выражения (объективизации) правовой нормы обозначается условным термином «источник права». По правовой нормой в данном случае понимается система норм права, действующих в данном обществе.

В мировой практике известны различные виды источников права: правовой обычай (обычное право), нормативный акт государственных органов, судебный прецедент, договор нормативного содержания, общие принципы, идеи, доктрины. Одним из основных видов источников права являются законы.

Законы как основная и главная форма выражения права играют первостепенную роль в системе права любого цивилизованного государства. В современной юридической литературе встречается множество определений понятия «закон», из которых следует, что закон (в упрощенном определении) - это нормативно-правовой (юридический) акт, издаваемый государством и содержащий общие правила поведения (правовые нормы), который регулирует важнейшие общественные отношения с участием граждан, государственных и общественных организаций.

Закон - это почти всегда нормативный акт, устанавливающий, излагающий или изменяющий общие предписания - нормы права. Подобная характеристика закона обусловлена двумя обстоятельствами:

- во-первых, с точки зрения этимологии (смысла) слово закон означает «правило», «предел, положенный свободе воли и действия»; это акт государства и, в отличие от норм обычного права, под словом «закон» всегда имеют в виду правило поведения общего значения, обязательное для всех лиц или организаций;

- во-вторых, с юридической точки зрения смысл слова «закон» состоит в том, что под ним понимается «правило, постановление высшей власти».

Следовательно, закон (равно как и другие нормативно-правовые акты) отражает объективные потребности регулирования общественных отношений и в силу этого приобретает форму общего и обязательного правила поведения для всех. Потребности общества неизбежно проходят через волю государства, чтобы в форме закона приобрести общеобязательную силу.

Именно закону присущи правовые нормы наиболее широкого диапазона действия. К ним можно отнести: нормы-цели, нормы-принципы, нормы-стимулы, нормы-дефиниции (определения), общережимные нормы, нормы-запреты (санкции), технико-экономические нормы и т.п.. Правильный подбор и сочетание норм закона - важнейшая проблема успешного развития и функционирования правовой системы государства.

Как уже отмечалось выше, главное в законах, кроме их всеобщности - это то, что они рассчитаны не на один конкретный случай, а на множество случаев, то есть законы являются общеобязательным регулятором поведения людей и организаций. Закон реален, если выражает существенные, основные связи социальных факторов. В этом смысле теория закона непосредственно связана с проблемой содержания и формы права, вытекает из их соотношения.

Признаки закона могут быть разделены на: материальные и специальные правовые. Материальные признаки закона характеризуют его с точки зрения источника, содержания и значения, а специальные правовые признаки отражают юридические свойства закона и особенности правотворческой процедуры.

По своему значению закон является правовым актом первичного характера, то есть юридическим предписанием, которое представляет из себя отправное начало всей правовой системы государства. Единство правового регулирования в стране реально возможно только при наличии единой правовой основы, абсолютной непререкаемости высшего юридического авторитета, четкой иерархии правовых форм.

Существенными признаками закона являются:

·        Высшая юридическая сила;

·        Стабильность.

 Высшая юридическая сила закона означает, что никакой другой орган, кроме высшего органа законодательной власти, не может отменить или изменить закон. Принятие нового закона неизбежно влечет необходимость отмены или внесения изменений во все другие акты, которые противоречат его содержанию. Высшая юридическая сила закона означает также, что акты всех иных государственных органов носят производный характер и не могут ему противоречить.

Стабильность закона можно охарактеризовать социально - научными и юридико-научными качествами,  отражающими уровень совершенства закона; результатами его реализации, фактическим претворением закона в жизнь.

Критериями качества закона являются: юридические; логические; языковые; социальные, которые будут рассмотрены в главе 2 более подробно.

Выводы:

Из сказанного, таким образом, следует, что закон есть выражение воли субъекта верховной власти, и что содержанием закона могут быть, как правоотношения, так и другие отношения, не имеющие юридического характера. Сообразно с этим двояким содержанием, законы могут быть и классифицированы. Законы, относящиеся к первой группе, могли бы быть названы законами правовыми; относящиеся к последней - законами организационными, так как все они имеют в виду организацию внешних или материальных условий благосостояния. Первая группа допускает в свою очередь классификацию по пространству обязательной силы законов; в последней такая классификация не может иметь места, так как законы этой группы не являются законами юридическими в тесном смысле этого слова. Но законы организационные могут быть: административными, полицейскими, финансовыми, военными и т.д., смотря по тому, в какой сфере государственной жизни субъект верховной власти, путем выражения своей воли, организует те или другие внешние или материальные условия государственного развития и благосостояния.

2. Виды и формы законов в РФ

Многообразие общественных отношений, регулируемых правом, порождает множество законов. Они схожи по основным признакам, но и различаются между собой. Специфику законов нужно отчетливо представлять себе и в полной мере учитывать в процессе их подготовки, принятия и реализации. Иначе затрудняется решение задач, стоящих перед тем или иным лицом. Возникает путаница с наименованиями, содержанием и юридической силой различных актов. Допускаются многочисленные нарушения законности. Это и «сбои» в деятельности и взаимоотношениях государственных органов, это и трудности для граждан в реализации и защите их прав и законных интересов.

Избежать указанных трудностей можно с помощью правильно построенных классификаций, которые позволяют определить юридическую силу законов. Понятие «юридическая сила» в самом концентрированном виде содержит характеристику видов законов и каждого из них в отдельности, а также их места в правовой системе и соотношения между собой. Законы имеют верховенство на всей территории страны и высшую юридическую силу по отношению ко всем другим нормативным правовым актам, помимо этого юридическая сила законов различается в зависимости от их местонахождения в классификации. С помощью деления на виды устанавливается иерархическая соподчинённость актов, занимающих более высокое место и более низкое место в государственной системе. В результате определяются основания и рамки принятия того или иного акта, его основного содержания. Формула «на основе и во исполнение закона» выражает именно эту правовую связь. Также юридическая сила, установленная в результате принятой классификации, позволяет признать правовой акт, нарушивший установленные юридические зависимости, нарушающим законность и теряющим юридическую силу. Для этого существует набор специальных средств: приостановление акта, отмена, признание акта недействительным, признание утратившим юридическую силу самого акта и связанных с ним других актов, и порожденных ими юридических последствий. Иными словами с помощью правильно составленной классификации можно установить определенную соотносимость и соподчиненность правовых актов, выразить те системные связи и зависимости, которые присущи законодательству в целом и его отраслям, а также всей правовой системе[7].

В теории права предпринимались неоднократные попытки создания надлежащей классификации законов. Причем критерием при делении законов на виды выступали как общие теоретические предпосылки, так и особенности законов, выделяющиеся при практическом их использовании.

Примером первого рода классификации может служить классификация, данная Г.Ф. Шершеневичем в его работе «Общая теория права». По ней все законы делятся на запретительные и повелительные, которые в свою очередь подразделяются на принудительные и восполнительные. Изначально, по мнению Шершеневича: «Все законы составляют по существу повеления, но по форме выраженного в них повеления они различаются на повеление в узком смысле и непосредственно запрещение. Объединяясь в стремлении возбудить в гражданах наклонность согласовать свое поведение с требованиями правового порядка, повелительные законы в том отношении расходятся с запретительными, что они побуждают к совершению определенных действии, тогда как вторые останавливают намерение совершить определенные действия»[8]. Далее повелительные законы делятся на принудительные и восполнительные. Отличаются они тем, что принудительные законы определяют сами содержание юридического отношения, тогда как восполнительные определяют содержание правоотношения лишь настолько, насколько субъекты не определили его по своему усмотрению. Классификация законов, предложенная Шершеневичем выбрана нами не случайно. Она достаточно типична и представляет весьма распространенные позиции, давно сложившиеся в мировой юридической мысли.

Классификация второго рода основывается на делении законов, используемом в практической жизни. Такая классификация имеет больше применение, поэтому на нее, как правило, ссылаются непосредственно в правовых актах. Основы такой классификации содержатся в основных законах государств – Конституциях. Например, в Конституции РФ этому посвящена ст. 76. Поскольку такое деление на виды имеет большое практическое значение, стоит на нем остановиться подробнее. Для наглядности приведем полную классификацию законов, принятую в последнее время в России[9].

Итак, в Российской Федерации существуют следующие виды законов:

1)               Закон (наиболее общая форма акта указанного вида).

Отсылки к закону в этом смысле, содержащиеся в Конституции и законодательных актах, означают закон как федеральный, так и закон субъекта Федерации, как единичный закон, так и закон в собирательном смысле (как законодательство)[10].

2)               Федеральный закон.

Федеральный закон в свою очередь делится на подвиды. В соответствии с Конституцией РФ к ним относятся:

a)     сама Конституция (основной закон государства, которому должны соответствовать все остальные законы и любые иные акты);

b)    федеральные конституционные законы, предусмотренные Конституцией;

c)     федеральные законы, не имеющие значение конституционных (в правовой доктрине они называются обыкновенными законами).

Особое внимание стоит уделить федеральным конституционным законам, поскольку это новый вид законодательного акта для России. В СССР отсутствовало подразделение законов на конституционные и обычные. Законодательство формировалось по принципу соответствия законов Конституции. В советской науке проблема эта, отчасти хотя и затрагивалась, но относилась в большей степени к числу спорных и абстрактных[11].

Теперь точно определено «иерархическое» место федерального конституционного закона – ему не могут противоречить федеральные законы (п. 3 ст. 76 Конституции РФ). Федеральный конституционный закон непосредственно регулирует важнейшие конституционные институты государства (например, законы о порядке деятельности правительства РФ, о судебной системе, о Конституционном Суде и т.п.). Высшая юридическая сила конституционных законов находит выражение в особой процедуре их принятия. Для принятия федерального конституционного закона требуется квалифицированное большинство голосов в обеих палатах Федерального Собрания. Причем принятый конституционный закон подлежит подписанию Президентом и не может быть им отклонен[12].

Формы законов:

1) Кодекс – закон, содержащий систему норм, наиболее полным образом регулирующий определенный круг общественных отношений. Чаще всего им охватывается сфера общественной жизни. Кодекс отличается наибольшей стабильностью и своеобразным доминирующим положением в соответствующей отрасли законодательства. В Российской Федерации действуют Гражданский Кодекс, Уголовный Кодекс, Таможенный кодекс, Трудовой Кодекс, Семейный Кодекс и другие.

2) Основы законодательства.

Это закон, регламентирующий совместную компетенцию федерации и ее субъектов в той или иной сфере государственной жизни, содержащий общие принципы и порядок регулирования и способствующий их реализации в соответствующих актах республик, краев, областей и др. Таковы, например, основы законодательства о культуре или основы законодательства об охране здоровья граждан.

3)    Общие принципы, основные принципы, основные начала.

Разные названия закона, содержащего преимущественно принципиальные нормативные положения, требующие единообразного применения на всей территории России. Субъекты Федерации вправе конкретизировать их в своих законах (например, о Местном Самоуправлении).

4)    Законодательство.

Это структурно упорядоченная система законодательных актов в той или иной сфере государственной или общественной жизни. Законодательство в узком смысле охватывает только законы, в широком смысле – иные нормативно-правовые акты (например, постановления палат Федерального Собрания, указы Президента РФ).

5)    Модельные (рекомендательные) законодательные акты.

Это законы, принимаемые либо международными организациями, либо национальными парламентами федеративных государств, и могут быть подготовлены научными центрами и учеными. Модельные акты дают примерную нормативную ориентацию для национальных законодательств в тех сферах, где требуются общие правовые решения. Рассматриваются национальными парламентами[13].

В мировой практике широко используются модельные законодательные акты. Например, в США с 1952 г. действует модельный торговый кодекс для штатов, издание которого периодически обновляется. Соединённые Штаты принимают его с изменениями, дополнениями и изъятиями. В 1984 г. в США принят модельный закон о предпринимательских корпорациях. В Конвенции о международном частном праве, вступившей в силу в ноябре 1928 г., приложением служит кодекс международного частного права (кодекс Бустаманте). В 1992 г. в рамках международной налоговой программы в Гарвардском университете разработан «Базовый (основной) международный налоговый кодекс».

Существуют также классификации законов: по субъектам правотворчества (деление на принятые в результате референдума и на принятые органами власти), по отраслевой принадлежности, а также по сроку действия (деление на постоянные и временные)[14].

Законы по их юридической силе могут быть разделены на обычные и конституционные. Понятие последних носит полемический характер, так как их формулировка у различных авторов неодинакова. Так, некоторые правоведы относят к ним Конституцию и законы, которыми вносятся изменения и дополнения в Основной Закон. Другие ученые предлагают под конституционными законами понимать законы, принятие которых предусмотрено в Конституции. Г. Ф. Шершеневич подразумевает под конституционными законами те законы, «которые определяет государственное устройство, то есть устройство верховной власти и устройство тех органов, которым поручаются различные функции верховной власти, законодательство, суд и администрация», а также «те нормы, которым законодатель придает особенно важное значение и желает сообщить характер твердости и постоянства». Обыкновенными законами Г. Ф. Шершеневич считал все остальные законы, которые не относятся к конституционным[15].

В некоторых государствах в особую группу выделяют программные законы, содержащие изложение общих принципов, а не конкретных предложений.

Многие авторы различают законы по пространству их действия общие и местные. Под первыми понимаются законы, в сферу действия которых входит вся территория определенного государства, местные же законы действуют только на определенной его части. Однако следует отметить, что такая дифференциация присуща в основном государствам федеративного устройства.

По содержанию законы делятся на общие, которые распространяются на всех граждан определенного государства, и специальные, действующие только в отношении определенного круга лиц, имеющих специфический признак, отличающий их от других людей. Также в юридической литературе существуют деления, классифицирующие законы по субъектам законотворчества, по отраслевой принадлежности, по форме выраженности и другие[16].

Рассмотрим теперь конкретные правила юридической (законодательной) техники.

Языковые правила

Язык – сложное понятие, которое может трактоваться как в узком, так и в широком смысле. В широком смысле язык понимается как знаковая  сверхсистема, объединяющая внутри себя все множество иных знаковых систем – естественно-языковых, метаязыковых, символических и т.д. В узком (и более распространенном) значение термина «язык» тождествен термину «естественный язык». Последний можно определить как естественную (т.е. «не придуманную») и вместе с тем не врожденную (т.е. небиологическую) знаковую систему, сопоставимую с другими системами связи, существующими в природе и культуре. Естественными языками являются русский, белорусский, сербский и т.д. – в общем, все те языки, которые исторически и, как правило, стихийно сложились в качестве средств общения между представителями того или иного этноса.

Языковые правила законодательной техники подразделяются на общелингвистические, терминологические, синтаксические и стилистические.

Важнейшее правило общелингвистического характера – создание оптимального текста для наилучшего восприятия адресатом выраженных языковыми средствами правовых норм. Это правило является наиболее общим и в дальнейшим конкретизируется в собственно терминологических, синтаксических и стилистических правилах.

Важной составной частью правовой культуры законодателя является соблюдение правил формальной логики – науки о формах и законах мышления и связях между мыслями по их логическим формам.

Главное логическое требование – тождество интерпретаций тождественного объекта, несоблюдение которого является грубой ошибкой законодателя. Разновидностью такой ошибки могут быть несоразмерность определения и определяемого понятия, определение неизвестного через неизвестное, тавтология и т.д.

Для исправления логических ошибок не требуется какого-либо специфического инструментария помимо собственно формально-логического. Правильное применение последнего, хотя бы умозрительным путем, всецело во власти законодателя.

Научность содержания нормативного акта – такой результат познавательно-преобразовательной деятельности законодателя, который позволяет достичь тождества категорий сущего и должного в законе и объективных реалий материального мира, призванных регулироваться данным законом. В этом контексте гносеологическая задача законодательной техники – адекватное отражение в тексте закона явлений объективной действительности[17].

Юридическое качество законов заключается в том, что проводимое сегодня всестороннее обновление законодательства – своеобразное его очищение от рутины, засоренности и ведомственной «заурегулированности». Такая реконструкция обусловлена необходимостью внедрения новых методов в управление народным хозяйством, реформированием государственно-властных структур. Усиление специализации социально-экономических процессов увеличивает сферу правовых изменений и способствует принятию важнейших законодательных актов в областях, которые ранее не охватывались правовым воздействием. Ценность закона начинает повышаться прямо пропорционально его истинной роли в жизни общества. Но все же действующее законодательство остается весьма несовершенным, страдает многими недостатками и пробелами.

Главный из них – противоречивость нормативных актов, которая отражается на состоянии всего государственного организма и чревата не только правовым неповиновением, но и политическими амбициями, национальными потрясениями, нестабильностью. Российское законодательство – сложное, многоотраслевое образование, в котором есть разночтения, ошибки, несогласованности, конфликтующие нормы и институты. В нем одновременно действуют разноуровневые акты, процессы унификации и специализации, переплетаются вертикальные и горизонтальные тенденции. Юридические коллизии проявляются на различных уровнях и в различных формах: между нормативными актами или отдельными юридическими нормами; в процессе правотворчества; в правоприменительной деятельности; правовом положении государственных органов и т. д.

Социальные качества законов заключаются в том, что состояние ныне действующего российского законодательства характеризуется крайне сложными и противоречивыми процессами, что во многом объясняется экономическим и финансовым кризисом в стране, разгулом преступности, социальным напряжением в обществе. Реформы, проводимые в Российской Федерации, требуют интенсивного законотворчества, его всестороннего и эффективного воздействия на происходящие перемены, формирования новых правовых институтов, соответствующих критериям правового государства.

Коренные преобразования в обществе породили множество противоречивых процессов его социально-экономического, политического, национально-государственного и правового развития. Среди них первостепенное значение принадлежит политическому благоустройству Российской Федерации, созданию рыночной экономики, совершенной законодательной инфраструктуры. Предпринятые в последнее время политико-правовые меры не устранили трудностей, а еще больше обострили проблему российского федерализма в целом. По сей день не утихают разногласия по вопросам суверенитета субъектного состава Российской Федерации, самоуправления народов и механизма его действия.

Выводы:

Приведенная классификация законов отражает правовую действительность и достижения юридической науки. Она может быть весьма полезна для законотворческой деятельности и четкого упорядочения всего массива законодательства.

Несоблюдение языковых, формально-логических и гносеологических правил законодательной техники влечет дефектность законов, проявляющуюся в законотворческих ошибках.

Заключение

Закон - это принятый в особом порядке первичный правовой акт по основным вопросам жизни страны, непосредственно выражающий государственную волю и обладающий высшей юридической силой.

Законы образуют ядро, стержень правовой системы государства. Все это и предопределяет верховенство закона - важнейшего требования законности.

Ведущая и определяющая роль закона в государстве - это не автоматически действующий факт, который существует сам по себе. Поскольку верховенство закона является выражением законности, от состояния которой зависит фактическое положение законов среди других правовых норм. Существенное значение здесь имеют уровень политико-правовой культуры и развития гражданского общества, от которого зависит исполнение законов, степень совершенства и культуры законодательства, эффективность и культура работы правоохранительных органов.

Закон всегда нормативен, т.е. содержит нормы права, для него характерен особый порядок принятия, специальная законотворческая процедура, распадающаяся на ряд стадий: подготовку законопроекта, законодательную инициативу, обсуждение законопроекта, принятие закона и его обнародование.  Высшая юридическая сила закона означает, что никакой другой орган, кроме высшего органа законодательной власти, не может отменить или изменить закон. Принятие нового закона неизбежно влечет необходимость отмены или внесения изменений во все другие акты, которые противоречат его содержанию. Высшая юридическая сила закона означает также, что акты всех иных государственных органов носят производный характер и не могут ему противоречить.