1. История возникновения и изучения проблемы смысла человеческого бытия

Вопрос понимания бытия и соотношение с сознанием определяет решение основного вопроса философии. Для рассмотрения этого вопроса обратимся к истории развития философии.

Первую философскую концепция бытия выдвинули досократики, одни из которых рассматривали бытие как единое, неподвижное и самотождественное, другие — как непрерывно изменяющееся, становящееся. Представителями этих направлений были Парменид и Гераклит. Досократики различали бытие «по истине» и бытие «по мнению», формулируя понятия сущности и существования. Вместе с этим была сформулирована концепция небытия, как противопоставления бытию, которое являлось отсутствием, отрицанием бытия[1].

Категория небытия, как недоступная для мысли идея, тождественная категории «ничто» впервые появилась в учении Перменида об истинном пути мышления. Небытие противопоставляется бытию вообще, в то время как ничто — многообразию различных нечто. Демокрит и Платон придали бытию онтологический статус, причем Платон ввел не только различение бытию и небытия, но и бытия и сверхбытия, что предопределило дальнейшее рассмотрение понятия бытия в философии.

Однако вернемся к понятию бытия. Платон впервые противопоставил мир вещей чистым идеям — миру истинного бытия. Аристотель, опираясь на принцип взаимосвязи формы и материи строит учение о различных уровнях бытия от чувственного до интеллигибельного.

Средневековая христианская философия противопоставляло божественное бытие и сотворенное, вслед за Аристотелем различая бытие на ДЕЙСТВИТЕЛЬНОЕ и ВОЗМОЖНОЕ. Отход от этой позиции начинается только в эпоху Возрождения. Новый тип мироощущения, порожденный развитием науки, рассматривал бытие как реальность, противостоящую человеку, как осваиваемое им в процессе его деятельности. С развитием механики (17-18в) в трактовке бытия исходным является понятие ТЕЛА и природа рассматривается вне отношения к ней человека, как некий механизм.

Наряду с этой линией, отождествляющей бытие с физической реальностью и исключающей сознание из бытия в новоевропейской философии формируется иной способ истолкования бытия при котором оно определяется путем синтеза сознания и самосознания. Этот тезис представлен в метафизике Декарта «мыслю, следовательно существую», в трактовках Лейбница (бытие как духовная субстанция — монада), отождествлениях Беркли существования и данности в восприятии. Завершение эта интерпретация нашла в немецком классическом идеализме[2].

Для Канта бытие не является свойством вещей, бытие — это общезначимый способ связи наших понятий и суждений.

У Фихте подлинным бытием является свободная, чистая деятельность абсолютного «Я», а материальное бытие — продукт сознания «Я». В качестве предмета философского анализа выступает бытие культуры — духовно-идеальное бытие, созданное деятельностью человека.

Шеллинг видит в природе неразвитый разум, а подлинное бытие — в свободе человека, его духовной деятельности.

В системе Гегеля бытие рассматривается как первая непосредственная ступень восхождения духа к самому себе. Он свел человеческое духовное бытие к логической мысли.

Итак, подвергнув критике прежнюю онтологию, пытавшуюся построить учение о бытие вне всякого опыта и обращения к тому, как мыслится реальность в научном знании, немецкий классический идеализм, а в частности Кант и Гегель, выявили такой уровень бытия, как объективно-идеальное бытие, воплощающееся в различных формах деятельности субъекта.

Таким образом можно охарактеризовать второй шаг в понимании бытия (первый был заложен досократиками).

Теперь обратимся к пониманию бытия в западной философии 19—20 века. Здесь также характерна идеалистическая установка понять бытие исходя из анализа сознания, однако аналитика сознания предполагает целостную структуру сознания во всем многообразии его форм и в его единстве с осязаемым миром.

Так, в философии жизни Дильтея бытие совпадает с целостностью жизни, понимаемой науками (метод понимания в противовес методу объяснения в физических науках).

В неокантианстве бытие раскладывается на мир сущего и мир ценностей. Исходным является человеческое существование, трактуемое как эмоционально — волевое и практически устремленное (Хайдеггер).

Существенный вклад в понимании бытия внес Жан Поль Сартр. Противопоставляя бытие в себе и бытие для себя он разграничивает Материальное и Человеческое бытие. Материальное бытие является чем-то ортодоксальным, сопротивляющимся человеческой воле и действию. Основная характеристика человеческого бытия в субъективистской концепции Сартра — свободный выбор возможностей[3].

Тут следует отметить концепцию неопозитивизма, который столь радикально критикует прежнюю онтологию, что перерастает в отрицание самой проблемы бытия как таковой, считая ее метафизической псевдопроблемой.

Маркс анализирует проблему бытия сразу в нескольких направлениях и подчеркивает многоуровневый характер бытия в таких сферах как бытие органической и неорганической природы, бытие общества и бытие личности. При этом подчеркивается несводимость одного уровня к другому. Марксизм отстаивает историческую концепцию социального бытия, видя в нем совокупную материальную деятельность индивидов, социальных групп и классов, а познание природного и социального бытия ведет к познанию смысла бытия личности.

Философией существования, или же экзистенциальной философей, обозначают философское течение, которое возникло прежде всего около 1930 года в Германии с тех пор продолжало развиваться в различных формах и затем распространилось за пределы Германии. Единство этого, в свою очередь, внутренне еще очень разнообразного, движения состояло в возврате к великому датскому философу Сёрену Кьеркегору, лишь в эти годы по-настоящему открытому и приобретшему значительное влияние. Образованное им понятие экзистенциального существования обозначает общий исходный пункт получившей тогда свое название экзистенциальной философии.

Это философское движение лучше всего понимается в качестве радикализации первоначального выступления философии жизни, как оно было воплощено на исходе XIX и в начале XX в., прежде всего Ницше. Поставленная философией жизни задача — понять человеческую жизнь, исключая все внешние установки, непосредственно из нее самой, — в свою очередь, является выражением совершенно определенного конфликта и принципиально нового начинания в философии. Философия жизни поворачивается против любой всеобщей систематики и против любой воспаряющей метафизической спекуляции, верящей в возможность освобождения от связи с особенным местоположением философствующего, и обнаруживает человеческую жизнь в качестве той предельной связующей точки, где укоренено все философское познание, а также вообще все человеческие достижения, точки, с которой они всегда должны быть обратным образом соотнесены. Иначе говоря, эта философия отрицает покоящееся в себе царство духа, собственную сущность и самоцель великих сфер культуры: искусства, науки и т. д., старается понять их исходя из жизни, откуда они произошли и где должны воплотить совершенно определенный результат.

Экзистенциальные философы, прежде всего Хайдеггер, пытались точнее определить бытие-в-мире. Отношение между человеком и миром представляли по его представлениям собой только взаимозависимость, голую полярность — наподобие теоретического субъект-объектного отношения, — но отличается совершенно определенным напряжением.

Воспринимая окружающий мир как враждебный, Камю понимал, что смысл жизни человека не разрушение, а поддержание мира: «Каждое поколение уверено, что именно оно призвано переделать мир. Мое, однако. уже знает. что ему этот мир не переделать. Но его задача, быть может, на самом деле еще величественнее. Она состоит в том, чтобы не дать миру погибнуть.»

Проблему экзистенциального вакуума пытался разрешить Виктор Франкл с точки зрения классической психологии:

«Смысл должен быть найден, но не может быть создан. Создать можно либо субъективный смысл, простое ощущение смысла, либо бессмыслицу. Тем самым понятно и то, что человек, который уже не в состоянии найти в своей жизни смысл, равно как и выдумать его, убегая от чувства утраты смысла, создает либо бессмыслицу, либо субъективный смысл. …

Смысл не только должен, но и может быть найден, и в поисках смысла человека направляет его совесть. Одним словом, совесть-это орган смысла. Ее можно определить как способность обнаружить тот единственный и уникальный смысл, который кроется в любой ситуации.

Совесть принадлежит к числу специфически человеческих проявлений, и даже более чем специфически человеческих, ибо она является неотъемлемой составной частью условий человеческого существования, и работа ее подчинена основной отличительной характеристике человеческого существования — его конечности. Совесть, однако, может и дезориентировать человека. Более того, до последнего мгновения, до последнего вздоха человек не знает, действительно ли он осуществил смысл своей жизни или лишь верит в то, что этот смысл осуществлен. После Петера Вуста в нашем сознании слились неизвестность и риск. Пусть даже совесть держит человека в неизвестности относительно того, постиг ли он смысл своей жизни, такая неизвестность не освобождает его от риска повиноваться своей совести или по крайней мере прислушиваться к ее голосу….

Осуществляя смысл, человек реализует сам себя. Осуществляя же смысл, заключенный в страдании, мы реализуем самое человеческое в человеке. Мы обретаем зрелость, мы растем, мы перерастаем самих себя. Именно там, где мы беспомощны и лишены надежды, будучи не в состоянии изменить ситуацию, — именно там мы призваны, ощущаем необходимость измениться самим.»[4]

Такова краткая история эволюционирования понятия бытия в философии.

2. Теория Эриха Фромма о смысле человеческого бытия

Будучи выдающимся психологом и социологом, Фромм анализирует формы социальной патологии в современном обществе (отдельно в Советском социалистическом и западном капиталистическом) и резко критикует их в своей « теории исторического развития», которую он также называет «теорией нормативного гумманизма». В отличии о созерцательных пассивных философов, Фромм указывает путь к построению здорового общества.

Этот путь — гумманизация общества методами социальной терапии. Фромм подчеркивает, что невозможно создать здоровое общество без создания гармоничного здорового человека и выдвигает конкретный проект создания такого общества.

Метод построения здорового общества — переориентация характера человека, ценностная установка на Бытие, которая определит соответствующий тип человеческого существования — Бытия.

В качестве обязательных предпосылок бытия, как способа существования, Фромм указывает наличие у человека независимости и критического мышления, которое приводит в конечном итоге к продуктивной ориентации характера.

Фромм убедительно доказывает, что продуктивную ориентацию характера способны иметь все человеческие существа, ибо потребность в ней коренится в самой человеческой природе. Но, к сожалению, она подавляется установкой на Обладание, рыночной ориентацией характера, которая в современном обществе является универсальной.

Фромм выдвигает первую аксиому — о том, что Современное общество имеет множество недостатков и, следовательно – порочно.

Затем Фромм показывает, что существуют два способа существования человека – бытие и обладание.

После этого Фромм доказывает, что порочность современного общества вызвана именно все увеличивающейся переориентацией на обладание.

Культ эгоизма в индустриальном обществе приводит к порождению заведомо несчастных людей: одиноких и ощущающих свою зависимость. Выход из этой ситуации Фромм видит в фундаментальном изменении ценностей и установок человека[5].

Анализируя пороки современного общества, противопоставляя ему все великие учения — Христианство, Буддизм, Марксизм и др., Фромм делает вывод, что обладание и бытие являются двумя основными способами существования человека, преобладание одного из которых определяет различия в индивидуальных характерах людей и типах социального характера.

Интересное подтверждение своих идей Фромм находит в идеоматических изменениях в языке индустриальных стран.

Некоторое изменение смыслового значения понятий бытия и обладания нашло в последнее время отражение в западных языках и выразилось во все большем использовании существительных и все меньшем — глаголов. Это связано с тем, что действие заменяется на эквивалент обладания: вместо «Я думаю» — «у меня есть идея».

Фромм подчеркивает изменения в разговорной речи, происшедшие за последние десятилетия: если в начале века пациент, приходя ко врачу говорил: «Я обеспокоен, я не могу заснуть», то в современном языке эта фраза выглядит иначе: «У меня есть проблемы. У меня бессонница."

Сам по себе лингвистический анализ конечно не может служить каким-либо веским аргументом, однако с психологической точки зрения этот пример свидетельствует о высокой степени бессознательной отчужденности.

Доказывая, что существование по принципу обладания не является естественным, Фромм приводит интересный пример: во многих древних языках слово иметь вообще отсутствует и должно передаваться косвенной формой — «это относится ко мне».

Далее Фромм формулирует концепцию обладания и бытия:

«Под обладанием и бытием я понимаю не некие отдельные качества субъекта, а два разных вида ориентации в мире, две структуры, преобладание одной из которых определяет все, сто человек думает, чувствует и делает." [6]

При существовании по принципу обладания отношение к миру выражается в стремлении сделать его объектом владения, в стремлении превратить все, и в том числе самого себя, в свою собственность.

Существование по принципу бытия различается на две формы: одна из них является противоположностью обладания и означает жизнелюбие и причастность к миру, другая форма бытия — это противоположность видимости, она относится к истинной природе, истинной реальности личности или вещи в отличии от обманчивой видимости.

Одним из наиболее важных моментов концепции бытия, разработанной западной философией, является понятие процесса, деятельности и движения, как элемента, присущего бытию. Наоборот обладанию (как небытию) присуща пассивность.

Фромм последовательно показывает обладание и бытие в современной жизни, в таких ее аспектах, как:

ОБУЧЕНИЕ — наличие, либо отсутствие реагирования на информацию

ПАМЯТЬ — актавное и механическое хранение информации: заметки и записи, как форма обладания, являются отчужденной памятью

БЕСЕДА — соперники (беседа как форма товарообмена) и собеседники (удовлетворение от общения)

ЧТЕНИЕ — наличие и отсутствие продуктивного сопереживания власть — «обладать властью» либо «быть властью».

На вопросе власти следует остановиться подробнее: Фромм различает два типа власти — рациональную, основанную на компетентности и иррациональную, основанную на силе. Власть по принципу бытия основывается на сущности личности — компетентной и высокоразвитой, имеющей вследствие этого авторитет. Для доказательства необходимости именно такой власти Фромм упоминает эксперимент Х. М. Р. Дельгадо с животными (1967), который доказал, что при утрате именно компетентности, а не силы, доминирующее животное немедленно утрачивает власть. Вместе с этим Фромм показывает, что в большинстве ирархически сложных обществ власть, основанная на компетентности уступает место власти, основанной на общественном статусе. В частности в современном демократическом обществе власть людей, избранных благодаря фотогеничной внешности и сумме денег, вложенных в предвыборную компанию, не обеспечивает непременной компетентности этих людей. Такое явление Фромм называет «отчуждением власти».

Фромм показывает что два способа существования человека — бытие и обладание — суть потенциальные возможности человеческой природы, однако в результате внешних условий принцип обладания чаще берет верх. Фромм опровергает мнение о том, что принцип обладания является основой человеческой природы.

АНАЛИЗ МОДУСА ОБЛАДАНИЯ

Анализируя различия между двумя способами существования, Фромм снова подчеркивает тенденции к обладанию в современном обществе, которые отражаются в отношении индивида к собственности: если в 19 веке человек делая покупку хотел ее сохранить надолго, чтобы она ему дольше служила, то в наше время акцент перенесен на сам процесс потребления: покупка автомобиля, одежды, либо безделушки делается по схеме: приобретение — временное обладание — выбрасывание — приобретение новой модели. Ярким примером такого круга приобретения служит автомобиль. Анализируя столь частую смену автомобиля Фромм приходит к выводу, что в западном обществе автомобиль служит символом статуса его владельца, расширяющим границы его власти. Автомобиль более новой марки соответствует более высокому статусу его владельца.

Фромм подразделяет обладание на экзистенциальное — обладание предметами, необходимыми для выживания и характерологического обладания — страстного желания удержать и сохранить. Фромм еще раз подчеркивает, что это состояние сознания не является врожденным, а формируется в результате воздействий социальных условий.

Экзистенциальное обладание не вступает в конфликт с бытием.

АНАЛИЗ МОДУСА БЫТИЯ

Фромм дает определение понятий бытия и обладания: обладание относится к вещам так как бытие относится к опыту, который, в отличии от вещей, не поддается описанию.

Модус бытия имеет в качестве своих предпосылок независимость, свободу и наличие критического разума. Его основная характерная черта - активность.

Фромм формулирует понятие «активность» не как активность в смысле внешней занятости, а как активность в смысле продуктивного использования своих человеческих потенций. Быть — значит отказаться от своего эгоцентризма и себялюбия. Людям, ориентированным на обладание, такая задача кажется невыполнимой так как это подразумевает их отказ от стереотипов поведения и проявление своей внутренней активности.

Фромм определяет активность как «социально признанное целенаправленное поведение, результатом которого являются соответствующие социально — полезные изменения», в то время как активность в современном смысле слова относится только к поведению, а не к личности, стоящей за этим поведением и не делается различий между активностью и занятостью. Механическую занятость Фромм относит к отчужденной активности.

Такой кажущийся новым подход к пониманию активности объясняется тем, что в философской традиции доиндустриального общества понятия «активность» и «пассивность» употреблялись не в современном значении, потому-что отчужденность труда еще не достигла такой степени. По этой причине Аристотель, к примеру, не делал различий между активностью и занятостью. Аристотель считал, что наивысшей формой деятельности является созерцательная жизнь, посвященная поискам истины, ни в коем случае не отождествляя созерцание с бездельем. Фома Аквинский также ставил превыше всего внутреннее созерцание, однако уже Майстер Экхарт высказывается в пользу активности, отрицая простую занятость, оторванную от духовной жизни. Спиноза в своей «Этике» уже конкретно разграничивал понятия активности и пассивности, отождествляя их с действием и страданием. Спиноза делит человеческие желания на «активные» и «пассивные». Первые проявляются в результате внутренней свободы, вторые — в результате действия внешней силы. Тем самым Спиноза связывал понятия свободы и активности.

Фромм категорически опровергает мнение, что обладание, как способ существования, присущ природе человека и неискореним. Для опровержения идеи о том, что люди по своей природе пассивны и неспособны к деятельности без непосредственной угрозы или материальной выгоды Фромм приводит следующие доказательства:

1) Данные о поведении животных. Они показывают, что многие виды с удовольствием выполняют сложные задания даже тогда, когда не получают никакого материального вознаграждения.

2) Новые исследования поведения детей. Потребность младенцев активно реагировать на сложные стимулы опровергает мысль Фрейда о том, что ребенок воспринимает внешние стимулы как угрозу и мобилизует свою агрессивность для ее устранения.

3) Поведение детей и подростков в процессе обучения. При изложении материала в живой форме они обнаруживают необыкновенную активность и инициативу.

4) Поведение в процессе работы. Классический эксперимент Э. Мэйо показал, что появление заинтересованности у рабочих полностью изменяет их отношение к монотонной работе. Материальное стимулирование труда также приводит к повышению заинтересованности, однако создание условий труда, при которых рабочие смогут проявлять инициативу, приводит к появлению удивительной изобретательности, активности и воображения. При этом рабочие получают большое удовлетворение.

Фромм также подчеркивает стремление делиться с другими и жертвовать собой как характерную черту существования по принципу бытия, определяя это стремление как потребность.

Это стремление он обнаруживает анализируя исторические события. При этом он приходит к неутешительному выводу, что только события массовых бедствий и войн мобилизуют готовность человека жертвовать собой. Периоды мира, наоборот, способствуют развитию эгоизма.

Самопожертвование в фанатических акциях террора Фромм относит, наоборот, к проявлениям нарциссизма: крайняя потребность в любви заставляет индивида считать, что самопожертвование позволит ему испытать высшую форму любви.

Если согласиться с Фроммом в том, что истинная жизнь человека — это существование по принципу бытия и, развивая эту мысль, определить задачей человечества — построение справедливого общества, ориентированного на бытие, то возникает вопрос: как этого реально сегодня достичь в масштабах мира? Однозначного ответа на этот вопрос в наше время нет и любой путь смело можно называть утопическим, не рискуя ошибиться — например, тот путь, что предлагает Фромм.

Отстаивая идею радикального гуманизма, Фромм говорит о создании Нового Человека и Нового Общества. Он дает следующие определения Нового Человека:

— Готовность отказаться от всех форм обладания ради того, чтобы в полной мере быть.

— Чувство безопасности и уверенности в себе, основанное на вере в то, что он есть, существует.

— Ощущение себя на своем месте.

— Жизнь без идолопоклонства и без иллюзий.

— Развитие способности к критическому, реалистическому мышлению наряду со способностью любви к ближнему.

— Всестороннее развитие человека как высшая цель. Всестороннее самопознание[7].

Фромм подчеркивает, что в современном обществе появление Нового Человека невозможно, а без Нового Человека нельзя построить Нового Общества. Фромм указывает ряд путей, руководствуясь которыми можно изменить всеобщую ценностную установку на обладание установкой на бытие, и тем самым осуществить постепенный переход к Новому Обществу: установление контроля за потреблением, запрещение воздействия на сознание людей (гипнотическое воздействие рекламы) и т. д. Понимая малозначительность подобных мер, Фромм говорит о том, что эта задача является непомерно сложной, однако не является невыполнимой. Сравнивая все великие учения — учения Будды, Ветхого и Нового завета, Майстера Экхарта, Маркса и др., Фромм доказывает, что извечная мечта человечества, построение справедливого общества, которая пока еще является утопией, в конечном итоге будет воплощена в действительности:

Технические утопии — например, воздухоплавание — были реализованы благодаря новой науке о природе. Человеческая утопия мессианского времени — утопия нового объединенного человечества, живущего в братстве и мире, свободного от экономической детерминации, от войн и классовой борьбы, может быть достигнута, если мы приложим к ее осуществлению столько же энергии, интеллекта и энтузиазма, сколько мы затратили на реализацию технических утопий.

3. Идеи Виктора Франкла о смысле человеческого бытия

Каждому человеку необходимо осознавать, в чем смысл его жизни. Смысл жизни - это стратегия, стержень жизни. Стремление к поиску и реализации человеком смысла своей жизни немецкий психолог В. Франкл рассматривает как врожденную мотивационную тенденцию, присущую всем людям и являющуюся основным двигателем поведения и развития личности. Из жизненных наблюдений, клинической практики и разнообразных эмпирических данных Франкл заключает, что для того, чтобы жить и активно действовать, человек должен верить в смысл, которым обладают его поступки[8].

Смысл жизни как духовно-нравственная проблема предполагает анализ глубинных запросов человеческой души, выяснение предельных структур человеческого сознания, соотношение природных, психических и нравственных качеств личности.

Смысл понимается как «разумное основание», «идеальное содержание, идея», «предназначение, конечная цель чего-либо», «целостное содержание какого-либо высказывания, несводимое к значениям составляющих его частей и элементов, но само определяющее эти значения».

С этим вполне согласуются высказывания В. Франкла, который считает, что смысл любой вещи состоит в ее истинном назначении, т.е. в том, чтобы она была назначена и действительно пригодна для достижения какой-нибудь цели. Другими словами, цель, осмысливающая данную вещь, находится не в ней самой, а вне ее. Например, цель, осмысливающая преподавание, находится не в нем самом, а вне его - в его результатах.

Отсутствие смысла порождает у человека состояние, которое Франкл называет экзистенциальным вакуумом. Именно экзистенциальный вакуум, согласно наблюдениям Франкла, подкрепленным многочисленными клиническими исследованиями, является причиной, порождающей в широких масштабах специфические "ноогенные неврозы", распространившиеся в послевоенный период в странах Западной и Восточной Европы и в еще больших масштабах в США, хотя некоторые разновидности таких неврозов (например, "невроз безработицы") были описаны еще раньше. Необходимым же условием психического здоровья является определенный уровень напряжения, возникающего между человеком, с одной стороны, и локализованным во внешнем мире объективным смыслом, который ему предстоит осуществить, с другой стороны.

Сказанное позволяет сформулировать основной тезис учения о стремлении к смыслу: человек стремится обрести смысл и ощущает фрустрацию или вакуум, если это стремление остается нереализованным.

Правильной постановкой вопроса, однако, является, согласно Франклу, не вопрос о смысле жизни вообще, а вопрос о конкретном смысле жизни данной личности в данный момент. Вопрос о том, как человек находит свой смысл, является ключевым для практики логотерапии. Франкл не устает подчеркивать, что смыслы не изобретаются, не создаются самим индивидом; их нужно искать и находить. Смыслы не даны нам, мы не можем выбрать себе смысл, мы можем лишь выбрать призвание, в котором мы обретем смысл. В нахождении и отыскании смыслов человеку помогает совесть, анализу которой Франкл посвятил свою книгу "Подсознательный бог". Совесть Франкл определяет как смысловой орган, как интуитивную способность отыскивать единственный смысл, кроющийся в каждой ситуации. Совесть помогает человеку найти даже такой смысл, который может противоречить сложившимся ценностям, когда эти ценности уже не отвечают быстро изменяющимся ситуациям. Именно так, по Франклу, зарождаются новые ценности. "Уникальный смысл сегодня-это универсальная ценность завтра".

В самом процессе усмотрения смысла Франкл не видит ничего, что бы не сводилось к общепсихологическим закономерностям человеческого познания. В наиболее общем виде Франкл характеризует познание смысла как нечто среднее между "ага-переживанием" Карла Бюлера и восприятием гештальта по Максу Вертгеймеру[9]. Из закономерностей нахождения смысла человеком вытекают и специфические задачи и ограничения логотерапии. Никто, и логотерапевт в том числе, не может дать нам тот единственный смысл, который мы можем найти в нашей жизни, в нашей ситуации. Однако логотерапия ставит целью расширение возможностей клиентов видеть весь спектр потенциальных смыслов, которые может содержать в себе любая ситуация. "Все, что мы можем делать, - это быть открытыми для смыслов, сознательно стараться увидеть все возможные смыслы, которые предоставляет нам ситуация, и затем выбрать один, который, насколько нам позволяет судить наше ограниченное знание, мы считаем истинным смыслом данной ситуации" Однако найти смысл-это полдела; необходимо еще осуществить его. Человек несет ответственность за осуществление уникального смысла своей жизни. Осуществление смысла - процесс не простой и далек от того, чтобы совершаться автоматически, коль скоро смысл найден. Франкл характеризует стремление, порождаемое смыслом, в отличие от влечений, порождаемых потребностями, как то, что требует постоянного принятия индивидом решения, желает ли он осуществить его в данной ситуации или нет. Осуществление смысла является для человека императивной необходимостью по причине конечности, ограниченности и необратимости бытия человека в мире, невозможности отложить что-то на потом, неповторимости тех возможностей, которые представляет человеку каждая конкретная ситуация. Осуществляя смысл своей жизни, человек осуществляет тем самым сам себя; так называемая самоактуализация является лишь побочным продуктом осуществления смысла. Тем не менее, человек никогда так и не знает до самого последнего мгновения, удалось ли ему действительно осуществить смысл своей жизни.

Поскольку стремление к реализации уникального смысла своей жизни делает каждого человека уникальной личностью, Франкл говорит также о смысле самой личности человека, его индивидуальности. Смысл человеческой личности всегда связан с обществом, в своей ориентации на общество смысл индивида трансцендирует себя. И наоборот, смысл общества в свою очередь конституируется существованием индивидов.

Нам остается охарактеризовать лишь еще одно введенное Франклом понятие, а именно понятие сверхсмысла. Речь идет о смысле того целого, в свете которого приобретает смысл человеческая жизнь, то есть о смысле Вселенной, о смысле бытия, о смысле истории. Этот смысл трансцендентен человеческому существованию, поэтому никакой ответ на вопрос о сверхсмысле дать невозможно. Франкл подчеркивает, что из этого не следует вывод о бессмысленности или абсурдности бытия, с чем якобы приходится мириться человеку. Человеку приходится мириться с другим-с невозможностью охватить бытие в целом, с невозможностью познать его сверхсмысл. Естественно, что сверхсмысл осуществляется независимо от жизни отдельных индивидов. Так, "...история, в которой осуществляется сверхсмысл, происходит либо через посредство моих действий, либо наперекор моему бездействию" Говоря о сверхсмысле, нельзя обойти вопрос о понимании Франклом религии. С одной стороны, бог занимает почетное место в теории, а религиозная вера - в практике логотерапии. С другой стороны, как верно отмечено в предисловии Г. Гутмана к одной из книг Франкла, понятие религии используется им в столь широком смысле, что оно включает в себя и агностицизм, и даже атеизм Завершая рассмотрение учения о смысле жизни в теории Франкла, повторим основной тезис этого учения: жизнь человека не может лишиться смысла ни при каких обстоятельствах; смысл жизни всегда может быть найден.

Основной тезис третьего учения Франкла-учения о свободе воли гласит, что человек свободен найти и реализовать смысл жизни, даже если его свобода заметно ограничена объективными обстоятельствами. Признавая очевидную детерминированность человеческого поведения, Франкл отрицает его пандетерминированность. "Необходимость и свобода локализованы не на одном уровне; свобода возвышается, надстроена над любой необходимостью". Франкл говорит о свободе человека по отношению к своим влечениям, к наследственности и к факторам и обстоятельствам внешней среды.

Свобода по отношению к влечениям проявляется в возможности сказать им "нет", принять или отвергнуть их. Даже когда человек действует под влиянием непосредственной потребности, он позволяет ей определять свое поведение и сохраняет свободу не позволить этого. Аналогичным образом обстоит дело и тогда, когда речь идет о детерминации человеческого поведения ценностями или моральными нормами,-человек позволяет или не позволяет себе быть ими детерминированным. Свобода по отношению к наследственности- это отношение к ней как к материалу, возможность свободного духа строить из этого материала то, что ему необходимо. Франкл характеризует организм как инструмент, как средство, которым пользуется личность для реализации своих целей. Похожие отношения существуют между личностью и характером, который также сам по себе не определяет поведения. Напротив, в зависимости от личности характер может претерпевать изменения или сохранять свою неизменность. Свобода человека по отношению к внешним обстоятельствам хотя и не беспредельна, но существует, выражаясь в возможности занять по отношению к ним ту или иную позицию. Тем самым само влияние обстоятельств на человека опосредуется позицией человека по отношению к ним.

Человек свободен благодаря тому, что его поведение определяется прежде всего ценностями и смыслами, локализованными в ноэтическом измерении и не испытывающими детерминирующих воздействий со стороны рассмотренных выше факторов. Человек-это больше, чем психика: человек-это дух. Наконец, важным вопросом учения о свободе воли является вопрос, для чего человек обладает свободой. В разных работах Франкл предлагает несовпадающие формулировки, однако общий их смысл - это свобода взять на себя ответственность за свою судьбу, свобода слушать свою совесть и принимать решения о своей судьбе. Это свобода изменяться, свобода от того, чтобы быть именно таким, и свобода стать другим. Франкл определяет человека как существо, которое постоянно решает, чем он будет в следующий момент. Свобода-это не то, что он имеет, а то, что он есть. "Человек решает за себя; любое решение есть решение за себя, а решение за себя - всегда формирование себя"[10]. Принятие такого решения - акт не только свободы, но и ответственности. Свобода, лишенная ответственности, вырождается в произвол. Эта ответственность сопряжена с бременем выбора человеком, какие таящиеся в мире и в нем самом возможности заслуживают реализации, а какие нет. Это ответственность человека за аутентичность его бытия, за правильное нахождение и реализацию им смысла своей жизни. По сути, это ответственность человека за свою жизнь.

Свобода по Франклу – не есть «свобода от», она – есть «свобода для» (вот тут-то как раз и идет речь о смысле), всегда сопряженная с ответственностью. «Осознание ответственности является основой человеческого существования, и экзистенциальный анализ – есть метод такого осознания». С этих позиций Франкл пытается анализировать самые распространенные случаи неврозов и психопатических состояний: невроз тревожности, обцессивный невроз, меланхолию и шизофрению.

Противопоставляя свою концепцию экзистенциального анализа психоаналитической концепции Фрейда, Франкл пытается вернуть человеку, утраченную в психоанализе свободу. Человек по Франклу – есть «не влекомое» (в смысле детерминированности инстинктами), а «ответственное бытие». «Он (Экзистенциальный анализ) понимает человеческое бытие в высшей степени как бытие ответственное, а самого себя – как анализ с точки зрения ответственного бытия». Согласно Франкла жизнь постоянно вопрошает к человеку, он вынужден отвечать. И когда ответ человека, – есть ответ в деле, мы говорим об Ответственности нашего существования. Само существование является нашим настолько, насколько оно взяло на себя ответственность.

Говоря об экзистенциальном анализе, как о психотерапевтическом методе, который занимается невротическим модусом человеческого существования, Франкл называет его «упавшим», то есть попавшим во власть невроза. А свою конечную цель он видит в том, чтобы привести человека к осознанию его ответственности или раскрыть перед его сознанием наличие ответственного бытия. На первый взгляд, получается, что экзистенциальный анализ становится процедурой аналогичной психоанализу. Однако разница заключается в том, что в психоанализе осознанным становится инстинктивное, а в экзистенциальном анализе – духовное. Наличие ответственности и несение ответственности является отличительной особенностью человеческого бытия именного как духовного. «…в экзистенциальном анализе речь идет о человеческом бытии не как о существовании, влекомом инстинктами, а об ответственном бытии, именно о – духовной! – экзистенции»[11]. Таким образом, то, что доходит до сознания в экзистенциальном анализе, не есть нечто инстинктивное, близкое к «оно» (Id), это наше собственное «Я». Т.е. человек приходит к осознанию самого себя, приходит к себе.

Франкл не отвергает инстинктивное бессознательное как таковое, он предлагает ему подвинуться, уступив место бессознательному духовному, причем не только подвинуться, а еще и во многом лишиться своей тотально детерминирующей функции. Франкл прямо призывает ввести духовное в деятельность психиатра и психолога как самостоятельную и существенно отличную от душевного область: «… в действительности бессознательное не только инстинктивное, но и духовное; во всяком случае, как мы еще покажем, духовное т.е. экзистенция даже необходимо бессознательно по существу: ведь в известном смысле экзистенция никогда не рефлексируется, просто потому, что она не поддается рефлексии».

Однако границы бессознательного и сознания весьма условны. Из психоанализа известны случаи переходов туда и обратно. Более того, по Франклу сам критерий сознательности уже не может рассматриваться как важный и продуктивный. Это различение не дает нам никакого подлинного критерия потому, что не содержит никакого критерия подлинности. Т.е. на первый план выходит не критерий сознательности, а истинности, подлинности. Подлинное же бытие Франкла противоположно Фрейдовскому влекомому бытию, и близко к «решающему бытию» Ясперса и Бытию Хайдеггера как он описывает его в «Бытии и времени». Для самого же Франкла подлинное бытие (оно же духовное бытие) – есть ответственное бытие[12].

Человек, следовательно, вполне может быть «подлинным», также и там, где он бессознателен; но с другой стороны он «подлинный» только там, где он ответственный. Подлинное человеческое бытие начинается, следовательно, вообще только там, где больше нет влекомого бытия, чтобы прекратиться там, где прекращается ответственное бытие. Следовательно, подлинное человеческое бытие дано только там, где человека не влечет «оно», но где «Я» делает свой выбор.

Таким образом, оставаясь недоступной рефлексии, духовная экзистенция, тем не менее, охватывает как сознательную, так и бессознательную жизнь человека. Центром духовной экзистенции является духовная личность, которая подобно глубинной личности глубинной психологии также имеет свою духовную глубину, поскольку без духовной составляющей глубина личности приобретает исключительно вегетативный или животный характер. Духовная личность может быть как сознательной, так и бессознательной. В последнем случае мы говорим о глубинной духовной личности. Более того, Франкл утверждает, что именно бессознательная глубинная духовная личность, бессознательный Дух  – является ядром, центром человеческого бытия.

Экзистенциальный анализ совести приводит Франкла к понятию неосознанной религиозности, в которой выражается стремление человека к Богу. Вытесненная религиозность, также как и вытеснение сексуального влечения может вести к патологии.

С открытием неосознанной духовности за «Оно» (неосознанное) появилось «я» (духовное), а с открытием неосознанной религиозности за имманентным «я» возникло трансцендентное «Ты». Следовательно, если «я» оказалось также неосознанным, а подсознание оказалось также духовным, то отныне это духовное подсознание раскрылось как также трансцендентное.

При этом Франкл предупреждает о возможности неправильного понимания вышеизложенных положений: хотя мы всегда имеем неосознанное отношение к Богу, из этого вовсе не следует, что Бог обитает внутри нас, что он обжился в нашем подсознательном и обитает в нем. Возможно, еще одно заблуждение – делать заключение о том, что подсознание всеведуще и обладает большим знанием, чем сам человек. Франкл также не согласен и с позицией Юнга. В понимании Юнга религиозность не относится к компетенции «эго» (архетип Бога в коллективном бессознательном), к сфере его ответственности и решений. т.е. по Юнгу религиозно во мне «оно», а не «я». Позиция же Франкла заключается в том, что религиозность всегда относится к личным решениям со стороны «я», и хотя она может быть бессознательной, она не может относиться к сфере инстинктивного.

Истинная религиозность имеет не инстинктивный характер, а характер решения; религиозность, имеющая характер решения, устоит, а религиозность с инстинктивным характером падет. Ибо религиозность либо экзистенциальна, либо ее нет вообще.

Согласно Франкла одним из самых важных свойств человеческого существования является трансценденция. Человек выходит не только за пределы своего наличного бытия, но в еще большей степени трансцендирует свое бытие к тому, бытию, каким он должен Быть. Когда же он делает это, то, поднимаясь над уровнем соматического и психического, он вступает в сферу чисто человеческого. Эта сфера образована новым измерением, ноэтическим измерением духа. Введение третьего ноэтического измерения человеческой реальности позволяет Франклу перейти к так называемой димензиональной онтологии, т.е. рассмотрения человеческого бытия в трех измерениях: соматическом, психическом и ноэтическом (духовном). При этом Франкл говорит, что в его онтологии не может быть ни параллелизма, ни монизма. «антропологическое единство и целостность человека сохраняются».

Таким образом, по мнению Франкла, Dasein анализ не может ничего противопоставить фаталистичности психоза. В то время как логотерапия, опираясь на ноэтическое измерение человеческого бытия, противопоставляет – ему свободу человеческого духа

Экзистенциальный анализ выводит на первый план, экфорирует неповрежденную и неуязвимую духовность, которая все еще стоит за психозом; он апеллирует к свободе, которая все еще стоит над психозом: либо она устоит перед ним, либо с ним примирится. Другими словами экзистенциальный анализ, поскольку он является видом психотерапии или как он только становится видом логотерапии, не только экфорирует духовное, но и апеллирует к духовному – он апеллирует к своеволию духа.

С критикой Dasein анализа Франкла можно согласиться лишь отчасти и, в большей степени, применительно к Dasein анализу Л.Бинсвангера. Франкл критикует Бинсвангера за то, что он слишком мало обращается к человеческому духу. Очевидно, в этом пункте с Франклом вполне можно согласиться. Апеллирование к духовной составляющей у Бинсвангера в большей степени декларативно, и проявляется больше в его анализе сновидений, нежели в описании его классических клинических случаев, которые у него крайне пессимистичны. Бинсвангер полагал, что для исцеления будет достаточно факта осознания пациентом узости и ущербности своего миропроекта.