СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ.. 3

ГЛАВА 1. ЗАКОН КАК ОБЪЕКТ ПРАВОТВОРЧЕСТВА.. 6

1.1. Понятие, признаки закона как формы права. 6

1.2. Виды и формы законов в Российской Федерации. 13

ГЛАВА 2. МЕХАНИЗМ ОБЕСПЕЧЕНИЯ РЕАЛИЗАЦИИ ЗАКОНОВ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ.. 25

2.1. Реализация закона и структура правовой нормы.. 25

2.2. Механизм обеспечения реализации законов: понятие, элементы, содержание. 35

2.2.1. Проблемная ситуация и социальные факторы законодательной деятельности. 35

2.2.2. Роль социальных факторов в формировании отраслей и институтов законодательства. 39

2.2.3. Реализация закона и структура правовой нормы.. 40

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.. 51

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ.. 55

ВВЕДЕНИЕ

Сейчас в нашей стране взят курс на формирование правового государства, что, несомненно, связано с повышением роли в государственной и общественной жизни основного юридического источника (формы) российского права – закона. Как известно, отражая в концентрированном виде социальные интересы, закон выступает главным регулятором общественных отношений, гарантом прав и свобод гражданина. Он служит важнейшим средством преобразований в экономической, социальной и иных сферах и одновременно способствует стабилизации, устойчивости общественной обстановки. Закон устанавливает легальные рамки деятельности всех государственных и общественных институтов, занимает ведущее место в правовой системе, поскольку его юридическая сила определяет динамику и содержание всех остальных правовых актов, называемых поэтому подзаконными актами.

В настоящее время мы, вероятно, находимся ещё в самой начальной стадии восстановления прав закона как реального, а не сугубо формального источника права. На пути этого восстановления сейчас выявился ряд проблем, правильная постановка и разрешение которых будет способствовать возрождению роли закона в отечественной правовой культуре[1]. Для того чтобы правильно определить и разделить эти проблемы следует обратиться, прежде всего, к рассмотрению основных вопросов теории закона, чему и посвящена данная работа.

Актуальность представленной работы заключается в том, что в настоящее время, когда политические и экономические реформы, проводимые в России, потребовали интенсивного законотворчества, как никогда становится ясно, насколько важен сам процесс создания закона, выработки первоначальной концепции будущего акта, составление и обсуждение проекта, учет мнений и интересов различных социальных групп, соотношение с другими нормативными актами, способность будущего закона «вписаться» в уже существующую правовую систему, способность адаптироваться новому закону, экономические основы его существования и реального применения.

Процесс законотворчества проходит в чрезвычайно сложной обстановке. Растет озлобление и взаимное отчуждение людей, межнациональные распри и конфликты, растет преступность, рвутся хозяйственные связи.

Все это происходит на фоне экономического и финансового кризиса.

Курс на ускорение реформ заставляет законодателя стремиться к быстрому охвату правовых норм, регулированию новых общественных отношений. Это сказывается на качестве закона, его системности, стабильности правовой системы, уровне правовой защищенности граждан.

Если познание в законотворчестве является процессом преобразования объективной действительности в факт законодательного сознания и принятия соответствующего решения, то реализация этого решения в действительность по созданию закона представляет собой обратный процесс превращения законодательного сознания в объективно существующий закон. Тем самым, итогом законотворчества, его продуктом, выступает результат - закон. Но этот итог - лишь промежуточный, первичный результат, вслед за которым наступает действие самого закона, заключающееся в практическом регулировании соответствующих общественных отношений.

Изучение действия закона позволяет определить его эффективность, целесообразность, научную обоснованность и т. д., что в свою очередь, воздействует в порядке обратной связи на законотворческий процесс, позволяет уточнить, откорректировать, дополнить существующее законодательство, повысить его уровень, обогатить его практическим опытом.

Ряд исследователей выдвигают на одно из первых мест в обеспечении реализации законов социальные механизмы (другой вопрос - как понимать содержание этих механизмов), что дополняет традиционные представления о способах осуществления законов, рассматривают соотношение нрава и интереса в теории и механизме государственного управления.

Одним из важных условий совершенствования законодательства является овладение системой определенных требований, предъявляемых к процессу создания законов и подзаконных актов. Эти требования, выработанные в течение веков различными государствами, концентрированно формулируются в отрасли знания, именуемой законодательной техникой.

Данная отрасль знания обстоятельно разработана во многих цивилизованных странах, отражена в многочисленной литературе, подробно описывающей, как следует «делать законы», каким требованиям они должны отвечать, начиная с языка закона до его изящества, красоты и даже поэтичности.

Цель работы – рассмотреть механизм обеспечения реализации законов в РФ.

Цель работы конкретизируется следующими задачами:

1) дать понятие закона как объекта творчества, описать его признаки, виды и формы;

2) выявить проблемы механизма обеспечения реализации законов в РФ (формирование субъективных прав и корреспондирующих юридических обязанностей, льгот и поощрений как средств реализации законов);

3) предложить пути решения проблемы исполнения законов.

Объектом исследования являются общественные отношения, возникающие в процессе проектирования, рассмотрения и применения законов; предметом исследования – механизмы обеспечения реализации законов.

Методологической основой выпускной квалификационной работы являются общенаучные методы исследования (методы диалектической логики), анализ и синтез, функциональный подход, метод сравнительного правоведения и т.п.

Структура выпускной квалификационной работы: работа состоит из введения, двух глав, включающих четыре параграфа, заключения и списка использованных источников.

ГЛАВА 1. ЗАКОН КАК ОБЪЕКТ ПРАВОТВОРЧЕСТВА

1.1. Понятие, признаки закона как формы права

Слово «закон» в русском языке означает «правило», «предел», положенный свободе воли и действия[2]. Иначе говоря, под словом «закон» всегда имеется в виду правило поведения общего значения, обязательное для всех лиц и организаций.

Юридический смысл слова «закон» состоит в том, что под законом имеют в виду «правило, постановление высшей власти»[3].

Согласно общепринятому представлению, по законом понимается обязательная правовая норма, устанавливаемая субъектом государственной власти. Обязательный ее характер не всегда простирается на все население, занимающее государственную территорию: есть законы, определяющие права отдельных сословий, или права населения, живущего при особых административных условиях, как напр. то надо сказать о населении русских окраин; наконец, могут быть закон, определяющие права отдельных лиц. Существенное значение в понятии закона имеют следовательно, по господствующему воззрению, два признака:

во-первых, закон есть норма, определяющая права и соответствующие им обязанности;

во-вторых, эта норма исходит от государственной власти и потому носит обязательный характер.

По мнению Гарейса, разделяемому и многими другими немецкими писателями, законом исключительно в формальном смысле называются те государственно-административные нормы, которые устанавливаются при участии народного представительства; законы же исключительно в материальном смысле суть те правительственные деяния, которые имеют своим содержанием установление нового права, но без участия народного представительства[4]. Подобного рода определения способны только внести путаницу в понятие закона. Понятие закона принадлежит к числу тех основных политико-юридических понятий, которые одинаковы для каждого государства, какую бы форму государственного строя оно ни имело. Вводить в понятие закона признак участия в издании его народного представительства, значит отказать в значении закона тем юридическим нормам, которые установляются представителем верховной власти в государствах абсолютных.

Для понятия закона существенно не то кто участвует в его составлении и издании, но то, что он издается субъектом верховной власти. Вопрос же об организации верховной власти есть уже вопрос особый и самостоятельный; если поэтому народное представительство в конституционных государствах участвует в установлении законов, то это, конечно, потому, что оно входит, в качестве основного элемента в организацию верховной власти. Там, где оно не является элементом этой организации, оно и не участвует в установлении законов; поэтому представляется совершенно не целесообразным обусловливать понятие закона той или другой формой государственного строя.

Некоторые немецкие ученые, различая закон в материальном и формальном смысле, идут еще далее, утверждая, что закон возникает всякий раз, когда кто-либо; имеющий на то власть, устанавливает объективную юридическую норму, регулирующую какие-либо отношения и обязательную для этих отношений; в этом смысле законодательная власть принадлежит немецким общинам, корпорациям, государственным установлениям, чиновникам и даже отдельным семьям. Такого воззрения на закон придерживаются Брунс, Эк и другие. Утверждение, что законы установляются субъектом верховной власти, по мнению этих ученых, неправильно и составляет лишь остаток того воззрения, также неправильного, что всякое право исходит от государства. Такое расширение понятия закона уничтожает всякое различие между законом и правительственным распоряжением.

Выдающиеся немецкие ученые не придерживаются, однако, вышеприведенного, слишком широкого, определения понятия закона, устанавливаемому Брунсом, Эком и некоторыми другими писателями, но считают более установившееся и более корректное определение, на основании которого законом признается устанавливаемая субъектом верховной власти юридическая норма, имеющая общеобязательный характер, т.е. применимая ко всем юридически подходящим под нее случаям. Такого определения закона держится Рённе, Лабанд, не считающий впрочем общность закона существенным признаком его, Шульце, вводящий в понятие закона, подобно Рённе, еще признак обнародования, Штейн, считающий закон вообще выражением государственной воли, Блунчли, признающий закон полным выражением права, и производящей его единственно от государства. Если в определениях этих ученых мы и находим некоторые различия, то все они согласны в том существенном признаке закона, что он исходит от субъекта государственной власти и притом от него исключительно.

Судебное решение должно быть основано на законе; оно есть применение закона к конкретному случаю, следовательно имеет и силу лишь в отношении каждого отдельного случая; в других случаях оно имеет значение прецедента, могущего служить примером, но ни в каком случае не обязательного для судей.

Все изложенное убеждает нас в том, что:

во-первых, учение о законе исключительно в формальном смысле и законе исключительно в материальном смысле развилось из стремления отыскать сущность закона в его содержании и таким содержанием признать права и правоотношения;

во-вторых, такой взгляд на закон уничтожает возможность сделать точное разграничение между законами и распоряжениями, именно той категорией распоряжений, которые могли бы быть названы правовыми распоряжениями;

в-третьих, ввиду возможной общности содержания законов и распоряжений, существо первых следует искать не в этом содержании, но в форме, так как эта последняя не может быть общей и законам и распоряжениям.

Если сущность закона искать в его содержании, то ввиду возможной общности содержания законов и распоряжений и последним, как сказано, приходится в известных случаях придавать значение закона, так как очевидно, что всюду, где мы находим сущность закона, мы находим и самый закон. К этому, как мы видели, и пришли новейшие теоретики, признавши правовые распоряжения законами. Если же сущность закона мы будем искать не в его содержании, но в форме, тогда окажется, что форма закона, как выражение воли субъекта верховной власти, не может быть общей и законам и распоряжениям, так как последние потому именно и распоряжения, что исходят от представителей подчиненных властей. Сказать, что и субъект верховной власти может издавать распоряжения, значит признать за последними совсем иное значение, нежели какое признавалось за ними до сих пор, т.е. призвать их по их обязательной силе однозначащими с законами. Право распоряжений потому именно и развилось, что субъект верховной власти не имеет возможности предвидеть и непосредственно регулировать все те разнообразные отношения, которые нуждаются в подобном регулировании.

Раз субъект верховной власти регулирует какие-либо отношения непосредственно, то это и не будут распоряжения, но законы. И так, форма закона присуща только закону и исключительно на основании этой формы и возможно принципиальное отличие закона от постановлений подчиненных органов. Содержание закона или его материальная сторона для сущности закона не имеет значения и потому может быть разнообразного характера. Сказать, что закон должен иметь какое либо определенное содержание, что он должен, например, устанавливать и регулировать правоотношения, это значит ставить субъекта верховной власти в известные пределы, приурочивать выражение его воли к определенным предметам, ограничивать, следовательно, суверенитет верховной власти и впадать, таким образом, в логическое противоречие. Закон есть выражение воли субъекта верховной власти. Само собою уже разумеется, что оно обязательно и что, ввиду осуществления этой обязательности, необходимо его обнародование. Но утверждение, что субъект верховной власти не может выражать свою волю иначе, как устанавливая права, что его постановления по природе своей правовые, не правильно и построено на том также не правильном положении, что сама организация верховной власти также имеет юридическую природу. Что, в особенности, может вводить здесь в заблуждение, так это обязательность, принудительный характер большинства постановлений субъекта верховной власти. Действительно, где есть такая принудительность, там несомненно есть и право, т.е. право, так называемое, объективное.

Но всем ли выражениям воли субъекта верховной власти присущ признак принудительности? Конечно не всем, но только тем, которыми установляются и регулируются взаимные отношения между гражданами или отношения между субъектом верховной власти и гражданами. В этих случаях и самым выражениям воли субъекта верховной власти может быть присвоено название «велений».

Но есть масса других случаев, в которых, хотя воля субъекта верховной власти также выражается, но не содержит в себе признака принудительности и не является велением в собственном смысле этого слова. Это бывает тогда, когда субъект верховной власти становится в те или другие отношения к материальному миру; если жизнь индивидуума не исчерпывается его отношениями к людям, то не исчерпывается этим и жизнедеятельность субъекта верховной власти; и он может входить в соприкосновение с исключительно материальным миром; так, например, субъект верховной власти обнаруживает свою волю в отношении деления государственной территории на определенные части и присвоения этим частям определенного названия; в отношении организации учреждений, создания массы внешних условий, в видах обеспечения общего благосостояния, куда относится, например, устройство железных дорог, прорытие дорогостоящих каналов, постройка крепостей, отчуждение государственных имуществ и т. д. Во всех подобных случаях субъект верховной власти выражает свою волю, но эта последняя не имеет никакого юридического содержания, не заключает в себе принудительности, так как это значило бы обращать принудительность на самого себя; поэтому и нормы или постановления, служащие внешним выражением воли субъекта верховной власти в этих случаях, не будут нормами юридическими, хотя нет никакого основания отказывать им в значении законов. Такие постановления обязательны конечно для органов управления, но только потому, что органы управления суть орудия деятельности субъекта верховной власти; они обязаны проводить там, где это требуется, все вообще законы, только что эта обязанность sui generis, так как в лице их действует сам субъект верховной власти.

Нельзя признать юридической обязательности вышеуказанных норм и для граждан, так как ими не установляется никаких прав; этими нормами субъект верховной власти не требует от граждан выполнения каких-либо действий или воздержания от совершения каких-либо действий. Граждане признают эти нормы и созданный ими порядок вещей не потому, что они юридически обязаны это делать, но потому, что они не могут не признавать факта[5].

Для того, чтобы эффективно регулировать общественные отношения, право как характеристика социальной организации должно иметь какое-то внешнее выражение, форму. В правовой доктрине эта внешняя форма выражения (объективизации) правовой нормы обозначается условным термином «источник права». По правовой нормой в данном случае понимается система норм права, действующих в данном обществе.

В мировой практике известны различные виды источников права: правовой обычай (обычное право), нормативный акт государственных органов, судебный прецедент, договор нормативного содержания, общие принципы, идеи, доктрины. Одним из основных видов источников права являются законы.

Законы как основная и главная форма выражения права играют первостепенную роль в системе права любого цивилизованного государства. В современной юридической литературе встречается множество определений понятия «закон», из которых следует, что закон (в упрощенном определении) - это нормативно-правовой (юридический) акт, издаваемый государством и содержащий общие правила поведения (правовые нормы), который регулирует важнейшие общественные отношения с участием граждан, государственных и общественных организаций.

Закон - это почти всегда нормативный акт, устанавливающий, излагающий или изменяющий общие предписания - нормы права. Подобная характеристика закона обусловлена двумя обстоятельствами:

- во-первых, с точки зрения этимологии (смысла) слово закон означает «правило», «предел, положенный свободе воли и действия»; это акт государства и, в отличие от норм обычного права, под словом «закон» всегда имеют в виду правило поведения общего значения, обязательное для всех лиц или организаций;

- во-вторых, с юридической точки зрения смысл слова «закон» состоит в том, что под ним понимается «правило, постановление высшей власти».

Следовательно, закон (равно как и другие нормативно-правовые акты) отражает объективные потребности регулирования общественных отношений и в силу этого приобретает форму общего и обязательного правила поведения для всех. Потребности общества неизбежно проходят через волю государства, чтобы в форме закона приобрести общеобязательную силу.

Именно закону присущи правовые нормы наиболее широкого диапазона действия. К ним можно отнести: нормы-цели, нормы-принципы, нормы-стимулы, нормы-дефиниции (определения), общережимные нормы, нормы-запреты (санкции), технико-экономические нормы и т.п.. Правильный подбор и сочетание норм закона - важнейшая проблема успешного развития и функционирования правовой системы государства.

Как уже отмечалось выше, главное в законах, кроме их всеобщности - это то, что они рассчитаны не на один конкретный случай, а на множество случаев, то есть законы являются общеобязательным регулятором поведения людей и организаций. Закон реален, если выражает существенные, основные связи социальных факторов. В этом смысле теория закона непосредственно связана с проблемой содержания и формы права, вытекает из их соотношения.

Таким образом, признаки закона таковы:

– принятие исключительно либо законодательным (представительным) органом, либо референдумом;

– высшая юридическая сила;

– стабильность;

– особый порядок принятия.

1.2. Виды и формы законов в Российской Федерации

Многообразие общественных отношений, регулируемых правом, порождает множество законов. Они схожи по основным признакам, но и различаются между собой. Специфику законов нужно отчетливо представлять себе и в полной мере учитывать в процессе их подготовки, принятия и реализации. Иначе затрудняется решение задач, стоящих перед тем или иным лицом. Возникает путаница с наименованиями, содержанием и юридической силой различных актов. Допускаются многочисленные нарушения законности. Это и «сбои» в деятельности и взаимоотношениях государственных органов, это и трудности для граждан в реализации и защите их прав и законных интересов.

Избежать указанных трудностей можно с помощью правильно построенных классификаций, которые позволяют определить юридическую силу законов. Понятие «юридическая сила» в самом концентрированном виде содержит характеристику видов законов и каждого из них в отдельности, а также их места в правовой системе и соотношения между собой. Законы имеют верховенство на всей территории страны и высшую юридическую силу по отношению ко всем другим нормативным правовым актам, помимо этого юридическая сила законов различается в зависимости от их местонахождения в классификации. С помощью деления на виды устанавливается иерархическая соподчинённость актов, занимающих более высокое место и более низкое место в государственной системе. В результате определяются основания и рамки принятия того или иного акта, его основного содержания. Формула «на основе и во исполнение закона» выражает именно эту правовую связь. Также юридическая сила, установленная в результате принятой классификации, позволяет признать правовой акт, нарушивший установленные юридические зависимости, нарушающим законность и теряющим юридическую силу. Для этого существует набор специальных средств: приостановление акта, отмена, признание акта недействительным, признание утратившим юридическую силу самого акта и связанных с ним других актов, и порожденных ими юридических последствий. Иными словами с помощью правильно составленной классификации можно установить определенную соотносимость и соподчиненность правовых актов, выразить те системные связи и зависимости, которые присущи законодательству в целом и его отраслям, а также всей правовой системе[6].

В теории права предпринимались неоднократные попытки создания надлежащей классификации законов. Причем критерием при делении законов на виды выступали как общие теоретические предпосылки, так и особенности законов, выделяющиеся при практическом их использовании.

Примером первого рода классификации может служить классификация, данная Г.Ф. Шершеневичем в его работе «Общая теория права». По ней все законы делятся на запретительные и повелительные, которые в свою очередь подразделяются на принудительные и восполнительные. Изначально, по мнению Шершеневича: «Все законы составляют по существу повеления, но по форме выраженного в них повеления они различаются на повеление в узком смысле и непосредственно запрещение. Объединяясь в стремлении возбудить в гражданах наклонность согласовать свое поведение с требованиями правового порядка, повелительные законы в том отношении расходятся с запретительными, что они побуждают к совершению определенных действии, тогда как вторые останавливают намерение совершить определенные действия»[7]. Далее повелительные законы делятся на принудительные и восполнительные. Отличаются они тем, что принудительные законы определяют сами содержание юридического отношения, тогда как восполнительные определяют содержание правоотношения лишь настолько, насколько субъекты не определили его по своему усмотрению. Классификация законов, предложенная Шершеневичем выбрана нами не случайно. Она достаточно типична и представляет весьма распространенные позиции, давно сложившиеся в мировой юридической мысли.

Классификация второго рода основывается на делении законов, используемом в практической жизни. Такая классификация имеет больше применение, поэтому на нее, как правило, ссылаются непосредственно в правовых актах. Основы такой классификации содержатся в основных законах государств – Конституциях. Например, в Конституции РФ этому посвящена ст. 76. Поскольку такое деление на виды имеет большое практическое значение, стоит на нем остановиться подробнее. Для наглядности приведем полную классификацию законов, принятую в последнее время в России[8]. Закон (наиболее общая форма акта указанного вида). Отсылки к закону в этом смысле, содержащиеся в Конституции и законодательных актах, означают закон как федеральный, так и закон субъекта Федерации, как единичный закон, так и закон в собирательном смысле (как законодательство)[9].

Итак, в Российской Федерации существуют следующие виды законов:

Высший уровень – Федеральный закон. Федеральный закон в свою очередь делится на подвиды. В соответствии с Конституцией РФ к ним относятся:

1. сама Конституция (основной закон государства, которому должны соответствовать все остальные законы и любые иные акты);

2. федеральные конституционные законы, предусмотренные Конституцией;

3. федеральные законы, не имеющие значение конституционных (в правовой доктрине они называются обыкновенными законами).

4. законы субъектов федерации.

Особое внимание стоит уделить федеральным конституционным законам, поскольку это новый вид законодательного акта для России. В СССР отсутствовало подразделение законов на конституционные и обычные. Законодательство формировалось по принципу соответствия законов Конституции. В советской науке проблема эта, отчасти хотя и затрагивалась, но относилась в большей степени к числу спорных и абстрактных[10].

Теперь точно определено «иерархическое» место федерального конституционного закона – ему не могут противоречить федеральные законы (п. 3 ст. 76 Конституции РФ). Федеральный конституционный закон непосредственно регулирует важнейшие конституционные институты государства (например, законы о порядке деятельности правительства РФ, о судебной системе, о Конституционном Суде и т.п.). Высшая юридическая сила конституционных законов находит выражение в особой процедуре их принятия. Для принятия федерального конституционного закона требуется квалифицированное большинство голосов в обеих палатах Федерального Собрания. Причем принятый конституционный закон подлежит подписанию Президентом и не может быть им отклонен[11].

Формы законов:

1) Кодекс – закон, содержащий систему норм, наиболее полным образом регулирующий определенный круг общественных отношений. Чаще всего им охватывается сфера общественной жизни. Кодекс отличается наибольшей стабильностью и своеобразным доминирующим положением в соответствующей отрасли законодательства. В Российской Федерации действуют Гражданский Кодекс, Уголовный Кодекс, Таможенный кодекс, Трудовой Кодекс, Семейный Кодекс и другие.

2) Основы законодательства.

Это закон, регламентирующий совместную компетенцию федерации и ее субъектов в той или иной сфере государственной жизни, содержащий общие принципы и порядок регулирования и способствующий их реализации в соответствующих актах республик, краев, областей и др. Таковы, например, основы законодательства о культуре или основы законодательства об охране здоровья граждан.

5. Общие принципы, основные принципы, основные начала.

Разные названия закона, содержащего преимущественно принципиальные нормативные положения, требующие единообразного применения на всей территории России. Субъекты Федерации вправе конкретизировать их в своих законах (например, о Местном Самоуправлении).

6. Законодательство.

Это структурно упорядоченная система законодательных актов в той или иной сфере государственной или общественной жизни. Законодательство в узком смысле охватывает только законы, в широком смысле – иные нормативно-правовые акты (например, постановления палат Федерального Собрания, указы Президента РФ).

7. Модельные (рекомендательные) законодательные акты.

Это законы, принимаемые либо международными организациями, либо национальными парламентами федеративных государств, и могут быть подготовлены научными центрами и учеными. Модельные акты дают примерную нормативную ориентацию для национальных законодательств в тех сферах, где требуются общие правовые решения. Рассматриваются национальными парламентами[12].

В мировой практике широко используются модельные законодательные акты. Например, в США с 1952 г. действует модельный торговый кодекс для штатов, издание которого периодически обновляется. Соединённые Штаты принимают его с изменениями, дополнениями и изъятиями. В 1984 г. в США принят модельный закон о предпринимательских корпорациях. В Конвенции о международном частном праве, вступившей в силу в ноябре 1928 г., приложением служит кодекс международного частного права (кодекс Бустаманте). В 1992 г. в рамках международной налоговой программы в Гарвардском университете разработан «Базовый (основной) международный налоговый кодекс».

Существуют также классификации законов: по субъектам правотворчества (деление на принятые в результате референдума и на принятые органами власти), по отраслевой принадлежности, а также по сроку действия (деление на постоянные и временные)[13].

Законы по их юридической силе могут быть разделены на обычные и конституционные. Понятие последних носит полемический характер, так как их формулировка у различных авторов неодинакова. Так, некоторые правоведы относят к ним Конституцию и законы, которыми вносятся изменения и дополнения в Основной Закон. Другие ученые предлагают под конституционными законами понимать законы, принятие которых предусмотрено в Конституции. Г. Ф. Шершеневич подразумевает под конституционными законами те законы, «которые определяет государственное устройство, то есть устройство верховной власти и устройство тех органов, которым поручаются различные функции верховной власти, законодательство, суд и администрация», а также «те нормы, которым законодатель придает особенно важное значение и желает сообщить характер твердости и постоянства». Обыкновенными законами Г. Ф. Шершеневич считал все остальные законы, которые не относятся к конституционным[14].

В некоторых государствах в особую группу выделяют программные законы, содержащие изложение общих принципов, а не конкретных предложений.

Многие авторы различают законы по пространству их действия общие и местные. Под первыми понимаются законы, в сферу действия которых входит вся территория определенного государства, местные же законы действуют только на определенной его части. Однако следует отметить, что такая дифференциация присуща в основном государствам федеративного устройства.

По содержанию законы делятся на общие, которые распространяются на всех граждан определенного государства, и специальные, действующие только в отношении определенного круга лиц, имеющих специфический признак, отличающий их от других людей. Также в юридической литературе существуют деления, классифицирующие законы по субъектам законотворчества, по отраслевой принадлежности, по форме выраженности и другие[15].

Рассмотрим теперь конкретные правила юридической (законодательной) техники.

Языковые правила

Язык – сложное понятие, которое может трактоваться как в узком, так и в широком смысле. В широком смысле язык понимается как знаковая сверхсистема, объединяющая внутри себя все множество иных знаковых систем – естественно-языковых, метаязыковых, символических и т.д. В узком (и более распространенном) значение термина «язык» тождествен термину «естественный язык». Последний можно определить как естественную (т.е. «не придуманную») и вместе с тем не врожденную (т.е. небиологическую) знаковую систему, сопоставимую с другими системами связи, существующими в природе и культуре. Естественными языками являются русский, белорусский, сербский и т.д. – в общем, все те языки, которые исторически и, как правило, стихийно сложились в качестве средств общения между представителями того или иного этноса.

Языковые правила законодательной техники подразделяются на общелингвистические, терминологические, синтаксические и стилистические.

Важнейшее правило общелингвистического характера – создание оптимального текста для наилучшего восприятия адресатом выраженных языковыми средствами правовых норм. Это правило является наиболее общм и в дальнейшим конкретизируется в собственно терминологических, синтаксических и стилистических правилах.

Важной составной частью правовой культуры законодателя является соблюдение правил формальной логики – науки о формах и законах мышления и связях между мыслями по их логическим формам.

Главное логическое требование – тождество интерпретаций тождественного объекта, несоблюдение которого является грубой ошибкой законодателя. Разновидностью такой ошибки могут быть несоразмерность определения и определяемого понятия, определение неизвестного через неизвестное, тавтология и т.д.

Для исправления логических ошибок не требуется какого-либо специфического инструментария помимо собственно формально-логического. Правильное применение последнего, хотя бы умозрительным путем, всецело во власти законодателя.

Научность содержания нормативного акта – такой результат познавательно-преобразовательной деятельности законодателя, который позволяет достичь тождества категорий сущего и должного в законе и объективных реалий материального мира, призванных регулироваться данным законом. В этом контексте гносеологическая задача законодательной техники – адекватное отражение в тексте закона явлений объективной действительности[16].

В теории права до настоящего времени не ставился вопрос о пределах и правомерности превышения субъектами государственного управления так называемых «нормативных рамок права», в связи, с чем достоинством монографии является постановка и попытка решения названной проблемы. Ю.А, Тихомиров высказывает точку зрения о допустимости превышения (например, в договорах) минимального нормативного уровня, приводя в качестве примеров почины трудовых коллективов и предприятий (в том числе и самофинансирования), «обогатившие» правовые нормы[17].

Ю. А. Тихомиров раскрывает еще одну спорную проблему структурного построения нормы права. «Нарушая» традицию обязательного трехчленного структурирования нормы - гипотеза, диспозиция и санкция, автор полагает, что в правовой системе происходит необратимый процесс возрастания удельного веса неклассических, стимулирующих, поощрительных норм, а также стимулов в структуре самой правовой нормы, следствием чего является развитие нормативной само регуляции поведения. Признание значимости экономических методов регулирования общественных отношений создает предпосылки для признания правомерности подобного подхода к структуре норм, тем более что в теории права находит признание точка зрения, обосновывающая наличие в системе права норм-принципов, норм-деклараций и т. п.

Значительное место в работе уделено соотношению так называемых «нормативных пластов» (т. е. закона и подзаконного акта) в системе права, обоснованию роли закона как первичного регулятора отношений в обществе и основного ориентира экономических и социальных преобразований. Автор предлагает трехчленную классификацию источников права - закона (первичный регулятор), подзаконного акта (вторичный регулятор), а также локального акта, договора и акта самоуправления. Последнее звено в системе источников прав (т. е. локальный акт, договор и акт самоуправления) исследуется Ю. А, Тихомировым с особым вниманием, поскольку они приобретают все более заметную роль в правовой системе и как бы «удлиняют» радиус стимулирующего действия закона. Автор убедительно показывает, что с помощью издания локальных правовых актов, заключения договоров и принятия актов самоуправления осуществляется превышение нормативного минимума, содержащегося в законе, приводя в качестве примера заключение хозяйственных договоров, принятие решений органами территориального местного самоуправления и др. Подготовка и принятие локальных актов - это естественное отражение процесса децентрализации управления государственными предприятиями. Присоединяясь к положительной оценке, которую автор дает локальным правовым актам предприятий, учреждений, организаций, трудовых коллективов и др., нельзя не упрекнуть его за то, что он не называет сложностей, нередко возникающих в связи с их принятием, не предлагает способов предотвращения возможных нарушений закона этими актами, ущемления прав работников данного предприятия, организации, потребителей продукции и услуг вне предприятия, организации.

Будучи весьма схожими между собой по способу формирования, юридической силе, месту и роли в правовой системе, законы, тем не менее, сильно отличаются друг от друга. Они подразделяются на определенные виды. Существуют различные критерии классификации законов.

Так, в зависимости от значимости содержащихся в них норм, законы объективно подразделяются на конституционные и обыкновенные или текущие, как их иногда называют.

К конституционным законам относятся прежде всего сами конституции; затем - законы, с помощью которых вносятся изменения и дополнения в тексты конституций и, наконец, законы, необходимость издания которых предусматривается самой конституцией.

Конституционные законы отличаются от текущих законов и всех других нормативно-правовых актов не только по содержанию, но и по форме, характеру, порядку их принятия, внесения в них изменений и дополнений. Любая конституция в силу широты охвата ею самых разнообразных сфер жизнедеятельности общества и государства, а также в силу многих причин выступает не только как сугубо юридический, но и как политический и идеологический по своему характеру документ. Она обладает самой высокой юридической силой по отношению ко всем без исключения формам (источникам) права и служит правовой основой для всей правотворческой и правоприменительной деятельности в государстве.

Основной Закон - это фундамент законодательства, регулирующего взаимоотношения граждан между собой и с государством. Конституция нужна для того, чтобы законы не противоречили друг другу и не нарушали права и свободы граждан.

Конституция необходима для современного государства прежде всего потому, что в ней закрепляются его исходные принципы и назначение, функции и основы организации, формы и методы деятельности. Конституция устанавливает пределы и характер государственного регулирования во всех основных сферах общественного развития, взаимоотношения государства с человеком и гражданином.

На базе конституции происходит становление различных отраслей права, как традиционных, существовавших еще в прошлом, так и новых, создаваемых с учетом перемен в экономике, социальном развитии, политике и культуре.

Конституция придает высшую юридическую силу фундаментальным правам и свободам человека, защищает его честь и достоинство. Если представить себе многочисленные правовые акты, действующие в стране, в виде определенного организованного и взаимосвязанного целого, некоей системы, то конституция - это основание и одновременно источник развития всего права.

Порядок принятия, внесения изменений и дополнений в конституцию предусматривается, по общему правилу, самой конституцией. Конституции многих государств содержат целые главы, разделы или обширные статьи, посвященные порядку внесения конституционных поправок и пересмотра конституций. Особое внимание в них уделяется, помимо всего прочего, вопросам инициативы пересмотра конституции, процедуре пересмотра и условий принятия решений.

В отличие от конституционных законов для принятия или изменения обыкновенных законов не требуется порядка или квалифицированного большинства депутатских голосов. В данном случае считается достаточным абсолютное большинство голосов.

Классификация законов основывается на различных критериях, зависящих от правовой системы. Так, Ю. А. Тихомиров предлагает дифференциацию: 1) по содержанию, то есть по регулируемым законами отношениям в обществе; 2) по способу воздействия на них, то есть по сферам социальной и государственной жизни. Также вышеуказанный автор классифицирует законы в зависимости от юридической силы, от структурной формы законодательных актов. Последний критерий служит для выделения обычных тематических и укрупненных законов (кодексы и т. п.). Законы также можно классифицировать по порядку их подготовки, рассмотрения и принятия.

В особую группу Ю. А. Тихомиров объединяет законы государства, имеющего федеративное устройство, так как для этих государств присущи системы законов, характеризующиеся двумя или даже тремя уровнями.

Выводы:

Приведенная классификация законов отражает правовую действительность и достижения юридической науки. Она может быть весьма полезна для законотворческой деятельности и четкого упорядочения всего массива законодательства.

Несоблюдение языковых, формально-логических и гносеологических правил законодательной техники влечет дефектность законов, проявляющуюся в законотворческих ошибках.

ГЛАВА 2. МЕХАНИЗМ ОБЕСПЕЧЕНИЯ РЕАЛИЗАЦИИ ЗАКОНОВ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

2.1. Реализация закона и структура правовой нормы

Современное состояние правовой системы России характеризуется коренным обновлением идеологии нормативного регулирования общественных отношений, обусловленным сменой советского государственного и общественного строя.

Переход российского государства на принципиально иную основу организации политической, экономической, социальной жизни общества, закрепленную в Конституции Российской Федерации 1993 года, предопределил соответствующую трансформацию законодательного пространства в условиях постсоветского развития. В эти годы российское законодательство как явление, создаваемое на базе позитивного советского и международного опыта, стало приобретать параметры, социально сопоставимые с целями и задачами государства демократической ориентации с развивающейся рыночной экономикой.

Законодательство, в отличие от советского периода существования российской государственности, воспринимается уже не просто как инструмент политической власти, но, прежде всего, как средство надлежащего формально-юридического закрепления и реализации прав и свобод человека. В этой связи научное исследование понятия и системы российского законодательства в условиях его постсоветсткого развития приобретает значение одной из актуальнейших проблем теории государства и права.

Деятельность Советского государства по осуществлению задач коммунистического строительства протекает в различных формах и неизбежно связана с изданием разнообразных правовых актов государственными органами, должностными лицами, а иногда и общественными организациями. Среди этих актов особое место занимают акты нормативные. Они являются результатом либо непосредственной правотворческой деятельности Советского государства, либо деятельности государства по санкционированию (как в форме рекомендации, предварительного разрешения или указания, так и в форме последующего утверждения) норм, вырабатываемых общественными организациями. Однако во всех случаях правовые нормативные акты имеют государственный характер, ибо без государства и вне его существовать не могут.

Создание правовых нормативных актов и претворение их в жизнь является одной из форм нормативного регулирования общественных отношений, роль которого по мере дальнейшего строительства коммунистического общества неуклонно возрастает и усиливается, ибо невозможно представить себе организованное человеческое общество без обязательных для всех его членов норм и правил общежития. «Если каждый будет навязывать обществу в качестве правила для всех свои субъективистские взгляды и добиваться их осуществления вразрез с общепринятыми нормами социалистического общества, - говорил Н. С. Хрущев, - это неминуемо может привести к дезорганизации нормальной жизни людей, деятельности общества. Общество не может допустить анархии и своеволия со стороны кого бы то ни было»[19].

Значение правовых нормативных актов состоит в том, что они выражают и объективируют формулируемую под руководством Коммунистической партии государственную волю советского народа. С помощью нормативных актов всесторонне и эффективно проявляется творческая и прогрессивная роль Советского государства по руководству политической, хозяйственной и культурной жизнью общества. В форме нормативных актов наиболее полно и четко определяются и обеспечиваются права, свободы и обязанности советских граждан, структура и компетенция различных органов. Из совокупности нормативных актов советские люди получают представление о действующей системе права. Наконец, без строго согласованной системы нормативных актов невозможно осуществление режима социалистической законности в обществе, ибо, как говорил Д. И. Курский, «если мы будем только говорить о революционной законности, а законов не будет, то это будет весьма эффективное слово, но не больше. Необходимо иметь твердую и в достаточной степени разработанную систему норм, чтобы не только говорить о революционной законности, но и проводить ее в жизнь»[20]. Таким характером правовые нормативные акты обладают потому, что устанавливают, изменяют или отменяют нормы права, чем, собственно говоря, и отличаются от правовых ненормативных актов, которые устанавливают, изменяют и прекращают конкретные правоотношения. Поэтому не случайно для выяснения юридической природы нормативных актов обращаются, прежде всего, к анализу правовых норм.

За последнее время внимание советских юристов к исследованию правовой нормы возросло. Это объясняется не только тем, что традиционное представление о правовой норме как общем правиле поведения, рассчитанном на неопределенных лиц и многократное применение, оказалось недостаточным для характеристики ряда правовых норм, особенно в области хозяйственного строительства. Главным образом это объясняется тем, что совершенствование правовых норм, регулирующих хозяйственно-организаторскую и культурно-воспитательную деятельность Советского государства, является в настоящее время программным требованием партии.

Примечательным является тот факт, что правовая норма в советской юридической литературе подвергается исследованию на основе применения философских категорий содержания и формы, сущности и явления, общего, особенного и единичного, целого и части и т. д. Отнюдь не умаляя значения указанных философских категорий для исследования правовых проблем, в настоящей статье делается попытка подвергнуть анализу правовые нормы и нормативные акты также и с точки зрения философских категорий элементов и структуры.

Под элементами в философии понимаются любые явления, процессы, а также их свойства и отношения, находящиеся в какой-либо взаимной связи, а под структурой - характер, способ, закон данной связи[21]. При этом в качестве элементов рассматриваются «не только реальные явления и процессы, их свойства и отношения, но и отражения последних в человеческом сознании»[22]. Это значит, что каждому явлению (физическому, химическому, биологическому, социальному или духовному) свойственны как внутренние элементы, его образующие, так и соответствующий способ их связи между собой, соответствующая структура их соотношений. Иными словами, каждое явление есть диалектическое единство элементов и структуры. Как элементы, составляющие содержание явления, не могут не быть так или иначе связаны между собой, т.е. не могут не образовывать той или иной структуры, так и структура, способ связи не может существовать без того, что связывается, т. е. без элементов, ее образующих.

В свою очередь, образующие данное явление элементы обладают собственной внутренней структурой и, кроме того, связаны и соотносятся не только между собой, но и е другими явлениями, что порождает многоструктурность явления. С другой стороны, каждое явление связано разнообразными нитями с себе подобными и иными явлениями. Эта связь тоже рассматривается как структура, в которой данное явление выступает ее отдельным элементом.

Теоретические выводы из этих положений для общей теории права весьма очевидны. Так, если систему права в советской юридической литературе совершенно правильно рассматривают, как обусловленную экономическим строем общества внутреннюю структуру права то отдельные отрасли права есть все основания рассматривать в качестве элементов этой структуры. В свою очередь, сами отрасли права, а также правовые институты являются структурной организацией правовых норм, регулирующих качественно однородные или типичные общественные отношения. С другой стороны, если элементами правовой нормы считаются гипотеза, диспозиция и санкция, то способом связи, структурой их будет нечто такое, что полностью не совпадает, с этими элементами, хотя и определяется ими, а именно - общий и государственно обязательный характер правовой нормы. При этом общий характер отличает структурную организацию правовой нормы от юридического индивидуального акта, а государственно обязательный характер - от структурной организации других социальных норм, в том числе обращений, призывов, наставлений, рекомендаций и т. д. Общий характер вытекает из того, что правовая норма является масштабом, образцом, регулятором общественных отношений. Он означает не только общность диспозиции, но и общий характер гипотезы, а также санкции (которая подлежит применению во всех случаях несоблюдения требования правовой нормы). Общий характер правовой нормы означает, кроме того, и общность объекта правового регулирования - общественных отношений. Точно также и государственно обязательный характер правовой нормы не сводится только к санкции, а «содержится также в распоряжении (диспозиции) нормы поступать определенным образом»[23]. «Форма обязательности норм социалистического права, выраженная в принудительных санкциях, - писал Б. В. Шейндлин, - восполняет внутреннюю обязательность этих норм, основанную на сознательном и добровольном их признании и соблюдении подавляющей массой трудящихся, как норм, выражающих свою, общенародную волю, возведенную в закон»[24].

Из сказанного следует, что элементы правовой нормы и ее структура - понятия не тождественные. Смешение этих понятий, нечеткость в разграничении элементов и структуры приводит к неправильным выводам. Так, Б. В. Шейндлин, правильно считая внутренней формой строения каждой нормы права общий и обязательный характер правила поведения, одновременно рассматривал его в качестве элемента правовой нормы, причем единственного, и на этом основании исключал из числа ее элементов гипотезу, диспозицию и санкцию. «В действительности, - писал он, - только общность (общезначимость и общеобязательность) является элементом структурной (внутренней) формы, или формы строения содержания каждой нормы права»[25]. Но, во-первых, если общность является элементом правовой нормы, да к тому же еще и единственным, то о какой вообще структурной связи может идти речь, ибо последняя предполагает отношение по меньшей мере между двумя сторонами того или иного явления. Во-вторых, если общность рассматривать в качестве единственного элемента правовой нормы и одновременно в качестве ее структуры, то налицо отождествление понятий «правовая норма» и «структура правовой нормы». Между тем, как правильно отмечалось в юридической литературе, не сама правовая норма, а ее структура является внутренней формой правовой нормы. Таким образом, общий и государственно обязательный характер правовой нормы не исключает, а предполагает наличие элементов, образующих эту правовую норму, а именно: гипотезы, диспозиции и санкции.

Следует подчеркнуть, что элементы правовой нормы и ее структура находятся во взаимной связи и взаимной обусловленности, образуя в совокупности структурную организацию правовой нормы. Развитие элементов правовой нормы ведёт в конечном итоге к перерастанию ее структурной организации в структурную организацию неправовой нормы. Однако характер такого развития зависит и от способа связи элементов правовой нормы. Это особенно видно, если учесть, что единая трехчленная структурная организация правовой нормы не исключает, а, напротив, предполагает своеобразие конкретных способов взаимосвязи отдельных элементов в различных нормах права. В одних нормах на первый план выдвигается способ связи между диспозицией и санкцией (как, например, в нормах уголовного и административного права), в других - между гипотезой и диспозицией (например, в нормах гражданского права), что, между прочим, и дает повод некоторым советским юристам отрицать единую трехчленную структурную организацию правовой нормы и допускать возможность выработки своей классификации элементов правовой нормы для отдельных отраслей права. В действительности же при одном способе связи элементов правовые нормы имеют одну возможность развития (например, нормы уголовного и административного права), при другом - иную (например, нормы в области хозяйственного строительства).

Развитие структурной организации правовой нормы неизбежно предполагает возникновение промежуточных структур, сочетающих в себе элементы старого и нового качества. В условиях происходящего в настоящее время постепенного качественного преобразования сферы правового регулирования вопрос о промежуточных структурах и переходных формах представляет особый интерес, поскольку последние избавляют «от поспешного забегания вперед, от перескакивания к более высоким формам, когда нет еще условий для их появления».

В качестве одной из таких переходных форм в юридической литературе справедливо рассматриваются нормы, создаваемые общественными организациями в связи с выполнением ими государственных функций[26]. Как известно, общественные организации в процессе реализации полностью или частично переданных им государственных функций осуществляют комплекс таких мероприятий, которые обеспечивают наиболее эффективное выполнение этих функций. Благодаря этому происходит действительное преобразование сферы правового регулирования общественных отношений, а «не формальная смена вывесок», против которой выступал Н. С. Хрущев. Большую роль в осуществлении этих мероприятий играют создаваемые общественными организациями различные нормы, значение которых в регулировании общественных отношений постоянно возрастает. Однако в данном случае речь идет не о всех нормах, создаваемых общественными организациями в связи с выполнением ими некоторых государственных функций, а лишь о тех из них, которые приобретают правовой характер, будучи санкционированными государством, и наличие которых дает основание говорить о широком участии общественных организаций в правотворческой деятельности Советского государства.

Специфика таких норм состоит в том, что они занимают своего рода промежуточное положение между нормами, вырабатываемыми государственными органами, и нормами, регулирующими внутреннюю деятельность общественных организаций. В связи с этим структурная организация норм, создаваемых общественными организациями в процессе выполнения переданных им государственных функций, такова, что сочетает в себе, с одной стороны, определенные черты правовых норм (общий и государственно обязательный характер предписания), а с другой - черты внутри-организационных норм (особый субъект нормотворчества, своеобразный характер содержания предписаний, специфические способы обеспечения их выполнения).

В ходе своего развития указанные нормы все меньше будут нуждаться в поддержке со стороны государства и все больше будут приближаться к нормам коммунистического общежития. Возможности такого развития заложены, прежде всего, в методах реализации этих норм, в их совершенствовании, что связано не только с дальнейшим повышением роли и значения убеждения, воспитания и организации масс по сравнению с принуждением, но и с качественным изменением самого принуждения, которое все в большей степени становится общественным воздействием. Примером тому служат нормы, содержащиеся в Положении о постоянно действующем производственном совещании, в Положении о правах фабричного, заводского, местного комитета профессионального союза, в Положениях о комиссии по социальному страхованию, о комиссии по пенсионным вопросам, о страховых делегатах, в Уставе Союза спортивных обществ и организаций СССР, а также в обязательных постановлениях, издаваемых руководящими органами Союза спортивных обществ и организаций на основании ст.ст. 15, 22 и 29 этого Устава.

Представляется правильным, что другой такой переходной формой является структурная организация элементов правовых норм в области хозяйственного строительства. Дело в том, что наряду с традиционными нормами (например, о формах развития и внедрения новой техники, о хозяйственных договорах и т. д.) в области хозяйственного строительства широко используются и такие нормы, которые устанавливают права и обязанности сторон регулируемых отношений в особой, только им свойственной форме: путем постановки конкретных задач предприятиям и организациям (плановые нормы), путем определения компетенции органов хозяйственного руководства, хозяйственных предприятий, организаций и их структурных звеньев (нормы о компетенции), путем включения в нормативные акты соответствующих технических норм (правила, инструкции и положения по содержанию машин и механизмов, по технологическому процессу и т. п.) и т. д.

Своеобразие структурной организации этих норм состоит в том, что отдельные элементы их обладают собственной структурой, иными словами, образуются из совокупности внешне самостоятельных предписаний, касающихся одного и того же предмета - задач или организационной структуры конкретных органов, объема или качественных показателей развития материального производства и т.п., т.е. определенного вида общественных отношений. В связи с этим общий характер указанных норм проявляется в том, что они «рассчитаны не на многократное исполнение, а на исполнение непрерывное, постоянное, вплоть до их отмены, изменения или истечения срока, на который они установлены», а государственно обязательный характер, «обеспеченность выполнения таких норм достигается не столько санкцией, установленной на случай их невыполнения, сколько системой организационных мероприятий, направленных на их осуществление». Регулирующее значение такого рода норм обусловливается тем, что «они закрепляют всей совокупностью своих частей общие масштабы организации соответствующих видов общественных отношений, ставят их движение в определенные рамки, образуют руководящие начала их развития». Таким образом, это своего рода многоструктурные правовые нормы.

Кроме указанного характера многоструктурности, следует учитывать и то, что есть такие правовые нормы (например, нормы-принципы, нормы-определения, а также нормы о распространении других норм на новый круг общественных отношений и о продлении действия других норм на новый срок), структурная организация которых образуется за счет других правовых норм, в связи с чем их общий и государственно обязательный характер проявляется в том, что они связывают общими принципами, определениями и установлениями другие нормы, через которые и воздействуют на свой объект и вне связи с которыми вообще существовать не могут. Если, например, норма права дает определение какой-нибудь сделки или какого-нибудь преступления, то это означает, что все юридические последствия, связанные с данной сделкой или с данным преступлением, должны относиться лишь к тем действиям, которые подходят под это определение. В этом плане представляется правильным замечание Д. А. Керимова о том, что правовая норма как общее правило содержит не только непосредственное указание для поведения лиц в том или ином конкретном случае, но «может содержать в себе также принципы и определения, которыми руководствуются субъекты правоотношений».

Отмеченный характер внутренней структурной организации правовых норм сказывается и на их внешней структуре, вследствие чего акты, содержащие такие нормы, могут быть сформулированы в виде совокупности внешне самостоятельных предписаний (в том числе организационных), а также принципов, определений и т.д. Отсюда весьма важно определить, составляет ли то или иное предписание часть нормативного акта или назначение этого предписания исчерпывается в качестве такового. В зависимости от этого желательно распределить указанные предписания по отдельным актам (разумеется, там, где это возможно) или структурно подразделить их в пределах одного акта. Следует отметить, что распределение нормативных предписаний по отдельным правовым актам или в пределах одного и того же акта связано с определенными трудностями. Эти трудности возникают прежде всего потому, что такое распределение иногда производится без учета внутренней структурной организации правовых норм, чему в немалой степени способствуют утверждения тех юристов, которые считают, что несовпадение норм права со статьями закона «диктуется жизнью», что статьи нормативных актов «обычно не совпадают и не могут совпадать с логической структурой нормы» и т. д. Бесспорно, что структурная организация правовой нормы и статья нормативного акта - понятия не тождественные, что между ними могут быть отдельные несовпадения, поскольку законодатель исходит из необходимости более компактного изложения нормативных предписаний в целях их наиболее легкого восприятия. Однако не менее бесспорно и то, что структурную организацию правовой нормы нельзя и противопоставлять статье нормативного акта, поскольку между ними существует тесная связь, поскольку первая предопределяет характер второй и служит основой для ее логического построения. Поэтому правотворческий орган должен стремиться к максимальному соответствию статьи нормативного акта структурной организации правовых норм, особенно в тех случаях, когда это соответствие достижимо и полезно для практики применения правовых норм. Необходимо иметь в виду и то, что форма нормативных актов не может быть отождествлена с их структурой, что «понимание внешней формы в материалистической диалектике не сводится к внешней структуре, а значительно шире и богаче этого понятия». А это означает не только возможность включения в нормативные акты индивидуальных предписаний, различного рода рекомендаций, советов, призывов, пожеланий и т. д., но и возможность издания совместных постановлений государственных органов и общественных организаций, особенно в тех случаях, когда для выполнения их предписаний необходимо участие общественных организаций или когда возникает необходимость повышения значимости и авторитета этих предписаний[27].

Из всего сказанного можно сделать вывод, что учение о структуре правовой нормы должно служить научным основанием не только для последовательного, логического изложения содержания правовой нормы в статье нормативного акта, но и для отграничения нормативных актов от ненормативных.

2.2. Механизм обеспечения реализации законов: понятие, элементы, содержание

2.2.1. Проблемная ситуация и социальные факторы законодательной деятельности

Эффективность законодательства обусловливается многими обстоятельствами, связанными как с самой законодательной деятельностью, так и с деятельностью по реализации принятых законов. Зависит она и от социально-правовой активности субъектов законотворчества и правоприменения, от уровня их правосознания и правовой культуры[28].

Какую же помощь может оказать в этих условиях юридическая наука делу оптимизации законотворчества и повышения качества и эффективности его результата – законов, издаваемых Федерацией и законодательными органами субъектов РФ?

Очевидно, что прежде всего речь должна идти о выявлении факторов, снижающих, а иногда даже сводящих на нет общую позитивную направленность работы законодательных органов в современных условиях. Выявление таких негативных факторов, снижение их действительности, подключение к взаимодействию с ними позитивных факторов должно происходить не стихийно, а на основе научных рекомендаций, в свою очередь базирующихся на соответствующих эмпирических изысканиях.

И позитивно, и негативно действующие факторы могут затрагивать как существо нуждающихся в законодательной регламентации проблем, так и организационно-процедурную сторону принятия и претворения в жизнь соответствующих законодательных решений.

Разумеется, в поле зрения юридической науки должен находиться анализ характера и путей разрешения проблемных ситуаций, нуждающихся в законодательном регулировании. Такой анализ неизбежно будет базироваться на выявлении связанных с развитием той или иной области общественных отношений потребностей и интересов различных социальных слоев и групп населения.

Законодательная деятельность эффективна, если она соответствует своей основной цели – разрешению экономических, политических, экологических, социальных, этнических и иных задач в соответствии с требованиями Конституции РФ. Эта цель реализуется путем выявления существенных потребностей в законодательном регулировании, разработки и современного издания законов, регламентирующих определенные области общественных отношений в интересах населения всей страны и входящих в Федерацию субъектов РФ, а также при условии органического (непротиворечивого) вхождения данного закона в систему законодательства.

Социальный фактор законодательной деятельности – это явление общественной жизни, воздействие в той или иной форме на выявление потребности в правовом регулировании, на разработку, принятие, изменение или отмену закона и в конечном счете на его содержание. Такое определение может использоваться, как показывает практика, при составлении программ и разработке гипотез для проведения эмпирических исследований эффективности законодательной деятельности[29].

Изучение социальной обусловленности законодательства сквозь призму механизма действия социальных факторов выдвигает на первый план задачу классификации этих факторов и выявление имеющихся между ними зависимостей.

В принципе применительно к каждой проблемной ситуации модно выявить множество связанных с ней социальных факторов. Это создает трудности в классификации факторов по их содержательным признакам, так как она в значительной мере носит условный характер. В целях удобства оперирования всю совокупность социальных факторов законодательной деятельности целесообразно условно подразделять на две большие группы – основные (правообразующие) и обеспечивающие (процессуальные).

Основные (внешние) факторы обусловливают возникновение проблемной ситуации, требующей законодательного регулирования, и влияют на характер ее разрешения. В отличие от них процессуальные (внутренние) факторы обеспечивают надлежащее разрешение проблемной ситуации, возникшей под влиянием основных (внешних) факторов, путем издания законодательного акта.

Такое наименование определяющих структурных частей системы социальных факторов законодательной деятельности позволяет отразить не только их предметные, но и функциональные свойства, т.е. раскрыть существующие между ними связи. Если основные (правообразующие) факторы опосредуют специфику закономерности развития общественных отношений, регламентируемых в законе, то обеспечивающие (внутренние) выступают как факторы процессуальные, обусловливающие характер и четкость процедуры законодательной деятельности в качестве особой разновидности юридического процесса в широком смысле слова[30].

На развитие законодательства и характер нормативного решения немалое влияние оказывают и такие общественные явления, как национальная и местная бытовая специфика, обычаи и традиции населения, языковые особенности и религиозные верования граждан, проживающие в отдельных субъектах РФ. Эти проявления жизнедеятельности нации также могут быть названы национальным фактором законодательной деятельности, также могут быть названы национальным фактором законодательной деятельности, однако относятся они к числу основных не базисных, а надстроечных факторов, поскольку их влияние на законодательную деятельность и содержание закона проявляется в ходе тех или иных действий участников процесса законотворчества.

По этому же основанию в данную подсистему основных факторов должен быть включен и межнациональный социальный фактор, взаимодействие которого с национальным должно обеспечивать надлежащее сочетание и отражение в федеральных законах и законах субъектов РФ интересов всего населения России и ее отдельных субъектов, включая национальные интересы групп населения, так и вне их. История нашей страны знает, к сожалению, немало примеров нарушения диалектического единства национальных и межнациональных интересов, что приводило и приводит к дестабилизации политической обстановки[31].

Межнациональный фактор отражает способы обогащения и развития феодального законодательства и законодательства субъектов РФ путем встречного заимствования и «генерализации» нормативных решений, а также степень и формы прямых связей субъектов РФ между собой и с федеральными органами при подготовке законопроектов. В своем единстве и противоположности национальный и межнациональный социальные факторы, воздействуя на законодательную деятельность Российской Федерации в целом и ее субъектов, отражают противоречия в процессе обновления российского законодательства, создания полнокровного и динамичного единства в национальном многообразии.

Рассмотренная модель системы социальных факторов законодательной деятельности имеет не только теоретическое значение. Она может быть использована при решении практических вопросов правотворчества, поскольку полный и точный учет факторов, опосредующих разнообразные общественные интересы, имеет принципиальное значение для разработки законов, демократизации процесса их подготовки.

2.2.2. Роль социальных факторов в формировании отраслей и институтов законодательства

В социальных системах действует общая закономерность, заключающаяся в том, что одни и те же факторы в одних отношениях, с точки зрения формы и содержания своей сути и основания возникновения, рассматриваются как вторичные, определяемые, а в других играют главную, управляющую, руководящую, движущую роль. «Задача всякий раз состоит в том, чтобы выяснить, в каких отношениях и в каком смысле выполняют они эту главную роль, не смешивая при этом данный вопрос с вопросом о первичности и вторичности, определяющей и определяемой сторонах взаимодействия»[32].

Сказанное представляется существенным и для социальной обусловленности законодательства, и прежде всего для формирования отдельных отраслей и институтов. Рассмотренная выше модель системы социальных факторов законодательной деятельности отражает, на наш взгляд, общие, наиболее существенные моменты взаимодействия факторов, их структурных групп и звеньев, проявляющиеся применительно к праву в целом. В конечном счете такие соображения оказываются верными и для отдельных отраслей институтов законодательства. Однако особенности конкретных объектов правового регулирования обусловливают специфику, подчас весьма существенную, в ранжировке и взаимодействии факторов.

Взаимосвязь социальных факторов и механизм их действия носят сложный характер, поскольку они охватывают как общее для правовой системы в целом, так и особенное и отдельное, присущее конкретным отраслям и институтам. Здесь следует ограничиться лишь упоминанием о том, что взаимодействие факторов может носить интегративный либо замещающий характер. Замещающее взаимодействие факторов законодательной деятельности возникает тогда, когда отсутствие либо слабое действие одного основного или обеспечивающего фактора компенсируется либо вытесняется действием другого, схожего по своей природе фактора[33].

2.2.3. Реализация закона и структура правовой нормы

Проектирование субъективного права представляет собой набор определенных приемов и правил, т.е. это совокупность средств и приемов, используемых в соответствии с принятыми правилами при выработке и систематизации правовых (нормативных) актов для обеспечения их совершенства.

В этой дефиниции, как мы видим, присутствует момент использования правил и приемов, а не только констатация их существования. Такой подход считается более обоснованным и правильным.

Проектирование обязанностей и запретов – правовая норма представляет собой идеальную модель поведения, рассчитанную на многократное применение. Эффективность и действенность правовой нормы напрямую связана с техническими средствами ее выражения.

Как отмечает Орехова Н.Л. деление законотворчества на этапы и стадии и, соответственно, место законодательной инициативы в данном процессе являются чрезвычайно актуальными для юридической науки, так и для практической деятельности правотворческих органов[40].

В частности, на научно-практической конференции «Итоги законодательной деятельности в Российской Федерации и определение задач перспективного планирования законопроектной работы» было отмечено следующее: «Несмотря на то, что такое словосочетание как законодательная инициатива, употребляется в парламентской практике давно, оно не имеет строго юридического толкования. Нигде не оформлено достаточно четко, что это такое, при каких условиях подобная инициатива возникает, как может реализовываться, какие здесь существуют сложности, каким образом они должны преодолеваться»[41].

Несмотря на то, что данная научно-практическая конференция проводилась в середине 90-х годов, актуальность вышеприведенного высказывания, и, следовательно, проблемы совершенствования технологии законодательного процесса сохраняется в настоящее время.

Для уяснения сущности, смысла законодательной инициативы особое значение имеет определение не только ее понятия, но и содержания, ее начало и окончание, а также принципы реализации данного правомочия.

Некоторые правоведы начала ХХ века большое внимание уделяли изучению парламентских процедур. Интересным представляется деление законодательного процесса на стадии в интерпретации М.А. Рейснера:

1) инициатива или законодательный почин;

2) обсуждение текста закона в комиссиях и общем собрании палат;

3) многократное голосование;

4) санкция закона;

5) его промульгация[42].

Анализ перечисленных стадий показывает, что, с точки зрения М.А. Рейнера, инициатива (законодательный почин) реализуются путем внесения в законодательный орган проекта закона, который далее следует по перечисленным причинам.

По мнению Н.И. Лазаревского, категория законодательная инициатива означает исключительное право вносить в парламент проекты новых законов[43].

От высказанной позиции существенно отличается мнение А.Д. Градовского. Он говорит именно о том моменте почина, то есть, о законодательном предложении, которое может быть затем облечено в форму проекта, а может быть отклонено законодателем по мотиву нецелесообразности.

Следует отметить, что указанные определения законодательной инициативы отмечают лишь права инициатора (в первую очередь его право внесения проекта), а в соответствующие данному правомочию обязанности законодательного органа не указывают. Это упущение восполнено в определении, предложенным М.Б. Горенбергом, согласно которому законодательная инициатива представляет собой «… внесение законопроектов, подлежащих обязательному рассмотрению со стороны законодательных органов»[44].

Таким образом, в соответствии с позиции М.Б. Горенберга, в результате представления проекта закона на рассмотрение законодательного органа, возникает правовое отношение, которое состоит из права инициатора требовать рассмотрения представленного им законопроекта и обязанности законодательного органа принять его к рассмотрению.

Известно понятие законодательной инициативы как права вносить на рассмотрение законотворческого органа «… проекты новых законов, проекты законов об изменении действующих, а также предложении о принятии новых законов или внесении изменений в действующие законы (законодательные предложения)»[45].

Недостатком приведенного определения является односторонний подход к процессу инициирования, так как в нем отражено лишь право одной из сторон правоотношения – субъекта законодательной инициативы, тогда как обязанности законодательного органа отсутствуют. Предоставление субъективных прав без корреспондирующих юридических обязанностей каждой из сторон правоотношения, имеет своим следствием декларативность правовых норм, неэффективность правового регулирования.

Взаимосвязь прав и обязанностей субъекта законодательной инициативы и законотворческого органа отражена в определении предложенном Т.В. Конюховой и А.И. Абрамовой: «Право законодательной инициативы – это возможность вносить в законодательный орган законопроекты, то есть предварительные тексты законов. Ему корреспондируют обязанность законодательного органа обсудить вопрос о принятии таких законопроектов к рассмотрению»[46].

Наибольший интерес вызывает предложение в исследовании Д.Л. Златопольского классификация прав и обязанностей сторон данного сложного правоотношения. На субъект права законодательной инициативы законодательством возложено выполнение следующей обязанности – предоставление законопроекта или законодательного предложения в строгом соответствии с формальными требованиями Регламента представительного органа власти. Исходя из анализа возникающих в ходе законотворчества правоотношений можно сделать вывод о том, что субъекту законодательной инициативы подлежат следующие правомочия:

1) право требовать рассмотрения своей инициативы;

2) право отстаивать положения проекта в законотворческом органе;

3) право отозвать свою инициативу.

Правам и обязанностям субъекта законодательной инициативы соответствует комплекс права и обязанностей законодательного органа:

1) обязанность по рассмотрению законопроекта или законодательного предложения;

2) обязанность требовать соблюдения положений Регламента;

3) возможность возвращения проекта инициатору при несоблюдении последним Регламента (возврат проекта является своего рода санкцией за невыполнение своей обязанности);

4) право отклонять в ходе обсуждения представленный проект[47].

В юридической литературе существует мнение, авторы которого не признают наличия обязанности у парламента принимать представленные законопроекты к рассмотрению. Он основывается на убеждении, что парламент, ввиду его особого положения, как высшего представительного органа, вообще не может выступать в качестве обязанного субъекта, поскольку никто не вправе обязать его выполнять какие-либо действия[48]. Такое мнение подвергалось справедливой критике[49].

Нельзя не согласиться с мнением А.В. Лобашева, в соответствии с которым в перспективе требуется выработка детального урегулирования целого комплекса вопросов, связанных с реализацией права народной (законодательной) инициативы, поскольку участие граждан в законодательном процессе, в отличие от других субъектов права законодательной инициативы, имеет ряд особенностей. К вопросам, требующим специального урегулирования А.В. Лобашев предлагает отнести:

· порядок образования и регистрации инициативной группы народной (гражданской) законодательной инициативы;

· порядок внесения законопроекта в законодательный (представительный) орган государственной власти;

· процедуру обнародования законопроекта с обоснованием законодательной инициативы;

· порядок сбора подписей в поддержку народной (гражданской) законодательной инициативы и определение требования к оформлению подписных листов;

· порядок заверки списка подписей и составления итогового протокола;

· осуществление проверки поступивших документов;

· основания, по которым инициатива может быть отклонена;

· обеспечение участия представителей граждан, внесших инициативу в законодательный орган, в обсуждении законопроекта на определенных стадиях законодательного процесса;

· особенности порядка внесения изменений и дополнений в законы, принятые по инициативе граждан, а также особенности порядка признания их утратившими силу[50].

Автор полагает целесообразным остановиться и на общих принципах реализации права законодательной инициативы. Такими принципами по мнению известного ученого и политика А. Шохина являются:

· самостоятельность;

· свобода;

· неотчуждаемость[51].

Принцип самостоятельности означает, что каждый субъект действует независимо от других участников законодательного процесса, а также государственных органов, должностных лиц. Гарантией свободного осуществления права законодательной инициативы является предусмотренная законом возможность субъекта отозвать или изменить свое решение о внесении законопроекта в законодательный орган. Право законодательной инициативы является неотчуждаемым и не может быть передано (делегировано) его субъектом другому органу или лицу.

Под истинностью юридических фактов обычно понимается такое их свойство, как степень способности их содержания и формы служить отражением действительности[52].

Таким образом, стремление к истинности юридических фактов является важной задачей законодателя, решаемой при помощи средств законодательной техники. Форма юридических фактов при этом должна быть адекватна содержанию, как содержание – объективной действительности.

Проектирование механизма охраны прав и юридических обязанностей представляет собой механизм, необходимый для реализации законных прав и осуществления юридических обязанностей граждан.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проблемы, затронутые в дипломной работе, недостаточно разработаны в юридической литературе. Последние фундаментальные научные работы по этой теме относятся к 60-70 гг. и, естественно, уже не могут комментировать спорные вопросы законотворческой деятельности в условиях большого количества дискуссионных проблем. Специалистами в области права явно недостаточно внимания уделяется данной отрасли теории и практики законотворчества. Более того, в юридических вузах страны дисциплина «законодательная техника» не преподается вовсе.

Не этим ли объясняется то печальное обстоятельство, что наше законодательство страдает множеством недостатков технического порядка, особенно тех законов и иных правовых актов, которые приняты в последнее десятилетие. И вполне оправдано предположение о том, что это обстоятельство (в числе иных) стало одной из причин несовершенства действующего законодательства, сложившегося в массовом сознании впечатления о необязательности исполнения закона, о возможности безнаказанного его нарушения, о допустимости «борьбы законов» и использовании «телефонного права».

Некомпетентность и легкомыслие, с которыми иные должностные лица берутся за сложное, тонкое и ответственное дело - законотворчество, оборачиваются в итоге не только несовершенством законодательства, но, нередко, и трагическими последствиями для общества, его формирований и отдельных членов.

Подводя итоги осуществленным в работе исследованиям общих вопросов законотворчества, можно выделить некоторые обобщающие положения, имеющие, как представляется, достаточно важное теоретическое и практическое назначение.

1. Законотворчество, как деятельность, направленная на создание нормативных правовых актов высшей юридической силы – законов, имеет строго определенную содержание и форму.

2. В зависимости от субъекта принятия закона различают следующие формы законотворческой деятельности:

А) законотворчество народа в процессе референдума;

Б) законотворчество законодательного (представительного) органа государственной власти;

В) законотворчество монарха в государствах с абсолютной монархической формой правления.

3. Закон как акт высшей юридической силы, обладающий общеобязанностью, охраняемый и обеспечиваемый государством впервые появился в 14-16 веках в средневековой Англии.

4. Характеризуя законотворческую деятельность необходимо четко разграничивать такие тесно связанные между собой, но далеко не тождественные правовые категории как «законодательный процесс» и «законотворческий процесс», поскольку в отечественной юридической науке и правотворческой практике названные категории часто смешиваются. С другой стороны, нет должного единства мнений при определении специфических признаков этих категорий.

5. В настоящее время требуется качественно новый подход к вопросу о совокупности этапов и стадий законотворческого процесса. Анализ имеющихся в юридической литературе мнений по данному вопросу позволяет нам прийти к выводу от отсутствии единого подхода к этой проблеме. Более того, в последнее время не уделяется должного внимания научному обоснованию количества и содержания стадий подготовительного этапа законотворчества. В связи с этим нами предпринята попытка членения процесса подготовки проектов законов на два этапа:

А) формирование идеи законопроекта, разработка его концептуальных положений и планирование законопроектных работ;

Б) работа над текстом принятия закона.

6. В связи с отсутствием на федеральном уровне и на уровне некоторых субъектов Российской Федерации правовой регламентации народной (гражданской) законодательной инициативы представляется необходимым законодательное закрепление данного института, который, несомненно, может способствовать росту гражданского участия в делах государства.

Закон - это принятый в особом порядке первичный правовой акт по основным вопросам жизни страны, непосредственно выражающий государственную волю и обладающий высшей юридической силой.

Законы образуют ядро, стержень правовой системы государства. Все это и предопределяет верховенство закона - важнейшего требования законности.

Ведущая и определяющая роль закона в государстве - это не автоматически действующий факт, который существует сам по себе. Поскольку верховенство закона является выражением законности, от состояния которой зависит фактическое положение законов среди других правовых норм. Существенное значение здесь имеют уровень политико-правовой культуры и развития гражданского общества, от которого зависит исполнение законов, степень совершенства и культуры законодательства, эффективность и культура работы правоохранительных органов.

Изначально нельзя считать закон единственным источником права в стране. Наряду с законом, в непосредственном соприкосновении с ним, существуют такие источники права как обычай, труды учёных юристов, а также общепризнанные принципы и нормы, договоры нормативного содержания и некоторые другие. Но, несмотря на то, что закон нельзя признать единственным источником права, законодатель отводит ему более весомую роль по сравнению с другими формами права. Это вызвано наличием в законе ряда существенных преимуществ, заключающихся в том, что он характеризуется наибольшей устойчивостью, стабильностью, большей четкостью изложения материала, длительностью существования и действия. Помимо этого, закон занимает ведущее место в правовой системе, поскольку наделяется большей юридической силой по сравнению с другими правовыми актами, которые поэтому называются подзаконными. Благодаря своим преимуществам, закон выступает главным регулятором общественных отношений и гарантом стабильности и устойчивости законности и правопорядка. Следует также отметить, что в последнее время потребности проведения реформ в экономике обусловили принятие большого числа актов, посвященных новому режиму собственности, статусу предприятий, банков, бирж и др., финансово кредитным и налоговым отношениям. Их стремительная подготовка подчас оборачивается ошибками и ведет к последствиям, которые не учитывались на стадии разработки и принятия актов. Затрудняет работу и быстрые смены курсов реформ, и обилие их программ. Все это ведет к необходимости проведения значительных работ по решению проблем, связанных с вопросами нормотворчества и толкования закона. Для лучшего разрешения подобного рода проблем немаловажное значение имеет обращение к идеям и концепциям теории закона, разработанным как в нашей стране, так и за рубежом.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

1. Конституции Российской Федерации // «Российская газета», № 237, 25.12.1993.

2. Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 22 апреля 1996 года по делу о толковании отдельных положений статьи 107 Конституции Российской Федерации // СЗ РФ. 1996. № 18. Ст. 2253.

3. Ведомости Съезда народных депутатов РФ и ВС РФ .1992. №30. Ст.1792.

4. Абдулаев М.И., Комаров С.А. Проблемы теории государства и права: Учебник. СПб: Питер, 2003.

5. Абрамова А.И., Конюхова Т.В. Ст. 104 Конституции Российской Федерации (комментарий) // Право и экономика. 1995. № 11-12.

6. Адилкариев Х.Т. О праве законодательной инициативы союзной республики // Советское государство и право, 1988. № 3.

7. Алексеев С.С. Как готовить закон? // Известия. I992. I4 декабря.

8. Алексеев С.С. Общая теория права. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2001.

9. Гайман В. Механизм обеспечения реализации закона в современных условиях. // Советское государство и право. 1991. № 12.

10. Голунский С.А. Теория государства и права. М.: Знание, 1940.

11. Горенберг М.Б. Глава государства. Конституционное государство Сборник статей З. Анилова, В.Н. Водолазова и др. Издание В.И. Гессена и прив. Доцента А.И. Калинина. Второе издание. Сиб., Типография Т-ва «Общественная польза», 1905.

12. Гузнов А.В., Кенецов А.А., Рождественская Т.Э. Современный законодательный процесс: основные институты и понятия. Смоленск, 1995.

13. Даль В.И. Толковый словарь русского языка. М.: Просвещение, 1981. Т. 1.

14. Законодательная процедура: проблемы и пути совершенствования (внесение проектов законов и их предварительное рассмотрение) / парламентский центр РФ. 1993.

15. Законодательная техника / Под ред. Ю.А. Тихомирова. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2000.

16. Законотворчество: теоретико-правовые аспекты / Под ред. Н.Л. Ореховой. М.: Новый юрист, 1999.

17. Исаков В. Подготовка и принятие законов в правовом государстве // Российская юстиция. l997. №7.

18. Исполнение законов / «Круглый стол» журнала «Советское государство и право» // Советское государство и право. 1991. №6, 7.

19. Итоги законодательной деятельности в Российской Федерации и определение задач перспективного планирования законопроектной работы. Материалы научно-практической конференции. 26 октября 1995 года. М.: Редакционно-издательский отдел аппарата Государственной Думы, 1995.

20. Ковачев Д.А. Законодательный процесс в европейских социалистических государствах. М., 1966.

21. Комаров С.А. Общая теория государства и права. М.: ИНФРА-М, 1997.

22. Комментарий к Конституции Российской Федерации / Под ред. Л.А. Окунькова М.: Издательство БЕК, 1996.

23. Конституция Российской Федерации. Комментарий / Под общей ред. Б.Н.Топорнина, Ю.М.Батурина, Р.Г.Орехова. М.: Юридическая литература, 1994.

24. Лазаревкий Н.И. Народное представительство и его место в системе других государственных установлений. Конституционное государство. Сборник статей З. Анилова, В.Н. Водолазова и др. Издание В.И. Гессена и прив. Доцента А.И. Калинина. Второе издание. Сиб., Типография Т-ва «Общественная польза», 1905.

25. Леванский В.А. Моделирование в социально-правовых исследованиях. М.: Юридическая литература, 1986.

26. Лифшиц Р.З. Теория права. М.: ЛОГОС, 1994.

27. Марахов В.Г. Социальный детерменизм и современный этап научно-технического прогресса. Л.: Лениздат, 1982.

28. Нерсесянц В.С. Право и закон. М.: Просвещение, 1983.

29. Общая теория права. Курс лекций./ Под ред. В.К. Бабаева Нижний Новгород: ГННИ, 2003.

30. Окуньков Д.А., Рощин В.А. Вето Президента: Научно-практическое пособие. М., 1999.

31. Пиголкин А.С., Рахменина Т.Н., Абрамова А.И. Законопроекты должны проходить проверку на зрелость // Журнал российского права. 1997. № 10.

32. Пиголкин А.С. Язык закона. М.: Правоведение, 2000.

33. Поленина С.В. Законотворчество в РФ. М.: Издательство «ВЕЧЕ», 2004.

34. Поленина С.В. Новое в системе законодательства РФ // Государство и право. 1994. № 12.

35. Поленина С.В. Социальные аспекты законодательной деятельности // Советское государство и право. 1981. № 11.

36. Поленина С.В., Гаврилов О.А., Колдаева Н.П., Куманин Е.А., Леванский В.А. Исследование социальных факторов законодательной власти союзных республик // Правоведение. 1981. № 3.

37. Правотворческая деятельность субъектов Российской Федерации. Екатеринбург, 2001.

38. Пригопкин А.С. Правотворчество СССР. М., 1984.

39. Рейнер М.А. Государство и общество. Часть 2. Государственные формы. М.: Юридическая литература, 1912.

40. Седугин П. Рождение закона. М.: Библиотечка правовой культуры. Профиздат., 1991.

41. Синюков В.Н. Исполнение законов. // Советское государство и право. 1991. №6.

42. Советское государство и право / Под ред. Кравчука С.С. М., 1980.

43. Спасов Б.П. Закон и его толкование. М.: Юридическая литература, 2005.

44. Страшун Б.А. Конституционное право Российской Федерации. М., 1998.

45. Теория права и государства. / Под ред. Лазарева В.В./. М.: Юридическая литература, 2004.

46. Теория государства и права / Под ред. Проф. Г.Н. Манова. М.: ИНФРА-М, 1995.

47. Теория юридического процесса / Под ред. В.М. Горшенева. Харьков: Юридический мир, 1985.

48. Шершеневич Г.Ф. Классификация законов. М.: Юристъ, 2003.

49. Шохин А. Взаимодействие властей в законодательном процессе. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 1997.

50. Эбзеев Б.С., Карапетян Л.М. Российский федерализм: равноправие и ассиметрия конституционного статуса субъектов // Государство и право. 1995. № 3.

[1] Пиголкин А.С. Язык закона. М.: Правоведение, 2000. С. 15.

[2] Даль В.И. Толковый словарь русского языка. М.: Просвещение, 1981. Т. 1. С. 588.

[3] Там же.

[4] См.: Общая теория права. Курс лекций./ Под ред. В.К. Бабаева Нижний Новгород: ГННИ, 2003. – с. 198.

[5] Нерсесянц В.С. Право и закон. М.: Просвещение, 1983. С. 27-43.

[6] Голунский С.А. Теория государства и права. М.: Знание, 1940. С. 90-91.

[7] См.: Шершеневич Г.Ф. Классификация законов. М.: Юристъ, 2003. С. 41.

[8] Теория государства и права / Под ред. Проф. Г.Н. Манова. М.: ИНФРА-М, 1995.

[9] Лифшиц Р.З. Теория права. М.: ЛОГОС, 1994. С. 109.

[10] Абдулаев М.И., Комаров С.А. Проблемы теории государства и права: Учебник. СПб: Питер, 2003. С. 304.

[11] Поленина С.В. Законотворчество в РФ. М.: Издательство «ВЕЧЕ», 2004. С. 166.

[12] Алексеев С.С. Общая теория права. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2001. С. 151.

[13] Комаров С.А. Общая теория государства и права. М.: ИНФРА-М, 1997.С. 228.

[14] См. Шершеневич Г.Ф. Классификация законов. М.: Юристъ, 2003. С. 65.

[15] Поленина С.В. Законотворчество в РФ. М.: Издательство «ВЕЧЕ», 2004. С. 172.

[16] Тихомирова Ю.А. Законодательная техника. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2001. С. 116.

[17] См.: Законодательная техника / Под ред. Ю.А. Тихомирова. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2000. С. 119.

[18] См. Шершеневич Г.Ф. Классификация законов. М.: Юристъ, 2003. С. 65. 59182

[19] Хрущев Н.С. Высокая идейность и художественное мастерство - великая сила советской литературы и искусства. М.: Госполитиздат, 1963. С. 49-50.

[20] Курский Д.И. Избранные статьи и речи. М.: Госюриздат, 1958. С. 111.

[21] Свидерский В.И. О диалектике элементов и структуры в объективном мире и в познании. М.: Соцэкгиз, 1962. С. 10-11.

[22] Там же. С. 17.

[23] Недбайло П.Е. Советские социалистические правовые нормы. Львов, 1959. С. 36.

[24] Шейндлин Б.В. Сущность советского права. Л.: Изд. ЛГУ, 1959. С. 99.

[25] Там же. С. 94.

[26] См.: Кравченко В.В. О характере норм, создаваемых добровольными обществами // Советское государство и право, 1960, № 8; Баймаханов М.Т. Нормотворческая деятельность общественных организаций в процессе выполненияпереданных им государственных функций // Советское государство и право, 1963, № 9 и др.

[27] Федосеев А.А. Нормативный акт и структура правовой нормы // Правоведение, № 1, 1964. С. 145-150.

[28] Поленина С.В. Законотворчество в Российской Федерации. М.: Институт государства и права РАН, 1996. С. 76.

[29] См.: Поленина С.В., Гаврилов О.А., Колдаева Н.П., Куманин Е.А., Леванский В.А. Исследование социальных факторов законодательной власти союзных республик // Правоведение. 1981. № 3. С. 51-58; Поленина С.В. Социальные аспекты законодательной деятельности // Советское государство и право. 1981. № 11. С. 3-10; Леванский В.А. Моделирование в социально-правовых исследованиях. М.: Юридическая литература, 1986. С. 55-74.

[30] Теория юридического процесса / Под ред. В.М. Горшенева. Харьков: Юридический мир, 1985. С. 122.

[31] Эбзеев Б.С., Карапетян Л.М. Российский федерализм: равноправие и ассиметрия конституционного статуса субъектов // Государство и право. 1995. № 3. С. 3-18.

[32] Марахов В.Г. Социальный детерменизм и современный этап научно-технического прогресса. Л.: Лениздат, 1982. С. 16.

[33] Поленина С.В. Законотворчество в Российской Федерации. М.: Институт государства и права РАН, 1996. С. 86.

[34] Поленина С.В. Законотворчество в Российской Федерации. М.: Институт государства и права РАН, 1996. С. 76.

[35] См.: Поленина С.В., Гаврилов О.А., Колдаева Н.П., Куманин Е.А., Леванский В.А. Исследование социальных факторов законодательной власти союзных республик // Правоведение. 1981. № 3. С. 51-58; Поленина С.В. Социальные аспекты законодательной деятельности // Советское государство и право. 1981. № 11. С. 3-10; Леванский В.А. Моделирование в социально-правовых исследованиях. М.: Юридическая литература, 1986. С. 55-74.

[36] Теория юридического процесса / Под ред. В.М. Горшенева. Харьков: Юридический мир, 1985. С. 122.

[37] Эбзеев Б.С., Карапетян Л.М. Российский федерализм: равноправие и ассиметрия конституционного статуса субъектов // Государство и право. 1995. № 3. С. 3-18.

[38] Марахов В.Г. Социальный детерменизм и современный этап научно-технического прогресса. Л.: Лениздат, 1982. С. 16.

[39] Поленина С.В. Законотворчество в Российской Федерации. М.: Институт государства и права РАН, 1996. С. 86.

[40] Законотворчество: теоретико-правовые аспекты / Под ред. Н.Л. Ореховой. М.: Новый юрист, 1999. С. 87.

[41] Итоги законодательной деятельности в Российской Федерации и определение задач перспективного планирования законопроектной работы. Материалы научно-практической конференции. 26 октября 1995 года. М.: Редакционно-издательский отдел аппарата Государственной Думы, 1995. С. 5.

[42] Рейнер М.А. Государство и общество. Часть 2. Государственные формы. М.: Юридическая литература, 1912. С. 197-198.

[43] Лазаревкий Н.И. Народное представительство и его место в системе других государственных установлений. Конституционное государство. Сборник статей З. Анилова, В.Н. Водолазова и др. Издание В.И. Гессена и прив. Доцента А.И. Калинина. Второе издание. Сиб., Типография Т-ва «Общественная польза», 1905. С. 193.

[44] Горенберг М.Б. Глава государства. Конституционное государство Сборник статей З. Анилова, В.Н. Водолазова и др. Издание В.И. Гессена и прив. Доцента А.И. Калинина. Второе издание. Сиб., Типография Т-ва «Общественная польза», 1905. С. 100.

[45] Седугин П. Рождение закона. М.: Библиотечка правовой культуры. Профиздат., 1991. С. 26.

[46] Абрамова А.И., Конюхова Т.В. Ст. 104 Конституции Российской Федерации (комментарий) // Право и экономика. 1995. № 11-12. С. 6-7.

[47] Законодательная процедура: проблемы и пути совершенствования (внесение проектов законов и их предварительное рассмотрение) / парламентский центр РФ. 1993. С. 3.

[48] Ковачев Д.А. Законодательный процесс в европейских социалистических государствах. М., 1966. С. 71-72; Советское государство и право / Под ред. Кравчука С.С. М., 1980. С. 471.

[49] Пригопкин А.С. Правотворчество СССР. М., 1984. С. 197-198; Адилкариев Х.Т. О праве законодательной инициативы союзной республики // Советское государство и право, 1988. № 3. С. 128.

[50] Правотворческая деятельность субъектов Российской Федерации. Екатеринбург, 2001. С. 93.

[51] Шохин А. Взаимодействие властей в законодательном процессе. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 1997. С. 16.

[52] Баранов В.М. Истинность норм советского права. Саратов, 1989. С. 227.