Содержание

 

Содержание. 2

Введение. 3

1. Критерии качества законов: понятие, классификация. 4

2. Реализация закона и структура правовой нормы.. 9

3. Ценность законодательства. 20

Заключение. 32

Список литературы.. 34

Введение


Конституцией Российской Федерации провозглашается, что Россия – это правовое государство[1]. В соответствии с  современной политико-правовой доктриной основным отличительным признаком правового государства является верховенство закона, превалирование принципов права, а не мотивов политической целесообразности в деятельности государства[2]. Президент Российской Федерации В.В. Путин подтвердил, что в России может существовать только единственная  диктатура - диктатура Закона[3].

Процесс создания правовых норм не может быть произвольным, субъективным, он должен базироваться  на принятых и закрепленных конституционно правилах, которые государство обязано соблюдать. Отступая от принципа законности либо создавая нежизнеспособные законы,  противоречащие друг другу и общественной системе в целом, государственная власть ослабляет свой авторитет, снижает степень общественного доверия.

Тема законотворчества, как никогда, актуальна именно сегодня, когда перед государством стоит задача укрепления его правовой основы.

Конституция Российской Федерации наделила субъекты Российской Федерации правом осуществлять собственное законодательное  регулирование. В связи с тем, что региональное законодательство существует лишь несколько лет, актуальной является проблема обеспечения его надлежащего качества.

Цель работы – рассмотреть механизм обеспечения реализации законов в РФ. Задачи представленной курсовой работы заключаются в выявлении проблемы механизма обеспечения реализации законов в РФ (формирование субъективных прав и корреспондирующих юридических обязанностей, льгот и поощрений как средств реализации законов); рассмотреть пути решения проблемы исполнения законов.

1. Критерии качества законов: понятие, классификация


В теории права до настоящего времени не ставился вопрос о пределах и право­мерности превышения субъектами государ­ственного управления так называемых «нормативных рамок права», в связи, с чем достоинством монографии является по­становка и попытка решения названной проблемы. Ю.А, Тихомиров высказывает точку зрения о допустимости превышения (например, в договорах) минимального нормативного уровня, приводя в качестве примеров по­чины трудовых коллективов и предприя­тий (в том числе и самофинансирования), «обогатившие» правовые нормы[4].

Ю. А. Тихомиров раскрывает еще одну спорную проблему структурного построе­ния нормы права. «Нарушая» традицию обязательного трехчленного структурирования нормы - гипотеза, диспозиция и санкция, автор полагает, что в пра­вовой системе происходит необратимый процесс возрастания удельного веса не­классических, стимулирующих, поощри­тельных норм, а также стимулов в структуре самой правовой нормы, следст­вием чего является развитие нормативной само регуляции поведения. Признание значи­мости экономических методов регулирова­ния общественных отношений создает пред­посылки для признания правомерности по­добного подхода к структуре норм, тем более что в теории права находит призна­ние точка зрения, обосновывающая нали­чие в системе права норм-принципов, норм-деклараций и т. п.

Значительное место в работе уделено соотношению так называемых «норматив­ных пластов» (т. е. закона и подзаконного акта) в системе права, обоснованию роли закона как первичного регулятора отно­шений в обществе и основного ориентира экономических и социальных преобразова­ний. Автор предлагает трехчленную клас­сификацию источников права - закона (первичный регулятор), подзаконного акта (вторичный регулятор), а также локально­го акта, договора и акта самоуправления. Последнее звено в системе источников прав (т. е. локальный акт, договор и акт само­управления) исследуется Ю. А, Тихомиро­вым с особым вниманием, поскольку они приобретают все более заметную роль в правовой системе и как бы «удлиняют» ра­диус стимулирующего действия закона. Ав­тор убедительно показывает, что с помощью издания локальных правовых актов, заключения договоров и принятия актов самоуправления осуществляется превыше­ние нормативного минимума, содержащего­ся в законе, приводя в качестве примера заключение хозяйственных договоров, принятие решений органами терри­ториального местного самоуправления и др. Подготовка и принятие локаль­ных актов - это естественное отражение процесса децентрализации управления государственными предприятиями. Присоеди­няясь к положительной оценке, которую автор дает локальным правовым актам предприятий, учреждений, организаций, тру­довых коллективов и др., нельзя не упрек­нуть его за то, что он не называет слож­ностей, нередко возникающих в связи с их принятием, не предлагает способов предот­вращения возможных нарушений закона этими актами, ущемления прав работников данного предприятия, организации, потребителей продукции и услуг вне предприя­тия, организации.

Будучи весьма схожими между собой по способу формирования, юридической силе, месту и роли в правовой системе, законы, тем не менее, сильно отличаются друг от друга. Они подразделяются на определенные виды. Существуют различные критерии классификации законов.

Так, в зависимости от значимости содержащихся в них норм, законы объективно подразделяются на конституционные и обыкновенные или текущие, как их иногда называют.

К конституционным законам относятся прежде всего сами конституции; затем - законы, с помощью которых вносятся изменения и дополнения в тексты конституций и, наконец, законы, необходимость издания которых предусматривается самой конституцией.

Конституционные законы отличаются от текущих законов и всех других нормативно-правовых актов не только по содержанию, но и по форме, характеру, порядку их принятия, внесения в них изменений и дополнений. Любая конституция в силу широты охвата ею самых разнообразных сфер жизнедеятельности общества и государства, а также в силу многих причин выступает не только как сугубо юридический, но и как политический и идеологический по своему характеру документ. Она обладает самой высокой юридической силой по отношению ко всем без исключения формам (источникам) права и служит правовой основой для всей правотворческой и правоприменительной деятельности в государстве.

Основной Закон - это фундамент законодательства, регулирующего взаимоотношения граждан между собой и с государством. Конституция нужна для того, чтобы законы не противоречили друг другу и не нарушали права и свободы граждан.

Конституция необходима для современного государства прежде всего потому, что в ней закрепляются его исходные принципы и назначение, функции и основы организации, формы и методы деятельности. Конституция устанавливает пределы и характер государственного регулирования во всех основных сферах общественного развития, взаимоотношения государства с человеком и гражданином.

На базе конституции происходит становление различных отраслей права, как традиционных, существовавших еще в прошлом, так и новых, создаваемых с учетом перемен в экономике, социальном развитии, политике и культуре.

Конституция придает высшую юридическую силу фундаментальным правам и свободам человека, защищает его честь и достоинство. Если представить себе многочисленные правовые акты, действующие в стране, в виде определенного организованного и взаимосвязанного целого, некоей системы, то конституция - это основание и одновременно источник развития всего права.

Порядок принятия, внесения изменений и дополнений в конституцию предусматривается, по общему правилу, самой конституцией. Конституции многих государств содержат целые главы, разделы или обширные статьи, посвященные порядку внесения конституционных поправок и пересмотра конституций. Особое внимание в них уделяется, помимо всего прочего, вопросам инициативы пересмотра конституции, процедуре пересмотра и условий принятия решений.

В отличие от конституционных законов для принятия или изменения обыкновенных законов не требуется порядка или квалифицированного большинства депутатских голосов. В данном случае считается достаточным абсолютное большинство голосов.

Классификация законов основывается на различных критериях, зависящих от правовой системы. Так, Ю. А. Тихомиров предлагает дифференциацию: 1) по содержанию, то есть по регулируемым законами отношениям в обществе; 2) по способу воздействия на них, то есть по сферам социальной и государственной жизни. Также вышеуказанный автор классифицирует законы в зависимости от юридической силы, от структурной формы законодательных актов. Последний критерий служит для выделения обычных тематических и укрупненных законов (кодексы и т. п.). Законы также можно классифицировать по порядку их подготовки, рассмотрения и принятия.

В особую группу Ю. А. Тихомиров объединяет законы государства, имеющего федеративное устройство, так как для этих государств присущи системы законов, характеризующиеся двумя или даже тремя уровнями.

Законы по их юридической силе могут быть разделены на обычные и конституционные. Понятие последних носит полемический характер, так как их формулировка у различных авторов неодинакова. Так, некоторые правоведы относят к ним Конституцию и законы, которыми вносятся изменения и дополнения в Основной Закон. Другие ученые предлагают под конституционными законами понимать законы, принятие которых предусмотрено в Конституции. Г. Ф. Шершеневич подразумевает под конституционными законами те законы, «которые определяет государственное устройство, то есть устройство верховной власти и устройство тех органов, которым поручаются различные функции верховной власти, законодательство, суд и администрация», а также «те нормы, которым законодатель придает особенно важное значение и желает сообщить характер твердости и постоянства». Обыкновенными законами Г. Ф. Шершеневич считал все остальные законы, которые не относятся к конституционным[5].

В некоторых государствах в особую группу выделяют программные законы, содержащие изложение общих принципов, а не конкретных предложений.

Многие авторы различают законы по пространству их действия общие и местные. Под первыми понимаются законы, в сферу действия которых входит вся территория определенного государства, местные же законы действуют только на определенной его части. Однако следует отметить, что такая дифференциация присуща в основном государствам федеративного устройства.

По содержанию законы делятся на общие, которые распространяются на всех граждан определенного государства, и специальные, действующие только в отношении определенного круга лиц, имеющих специфический признак, отличающий их от других людей. Также в юридической литературе существуют деления, классифицирующие законы по субъектам законотворчества, по отраслевой принадлежности, по форме выраженности и другие.


2. Реализация закона и структура правовой нормы


Эффективность законодательства обусловливается многими обстоятельствами, связанными как с самой законодательной деятельностью, так и с деятельностью по реализации принятых законов. Зависит она и от социально-правовой активности субъектов законотворчества и правоприменения, от уровня их правосознания и правовой культуры[6].

Какую же помощь может оказать в этих условиях юридическая наука делу оптимизации законотворчества и повышения качества и эффективности его результата – законов, издаваемых Федерацией и законодательными органами субъектов РФ?

Очевидно, что прежде всего речь должна идти о выявлении факторов, снижающих, а иногда даже сводящих на нет общую позитивную направленность работы законодательных органов в современных условиях. Выявление таких негативных факторов, снижение их действительности, подключение к взаимодействию с ними позитивных факторов должно происходить не стихийно, а на основе научных рекомендаций, в свою очередь базирующихся на соответствующих эмпирических изысканиях.

И позитивно, и негативно действующие факторы могут затрагивать как существо нуждающихся в законодательной регламентации проблем, так и организационно-процедурную сторону принятия и претворения в жизнь соответствующих законодательных решений.

Разумеется, в поле зрения юридической науки должен находиться анализ характера и путей разрешения проблемных ситуаций, нуждающихся в законодательном регулировании. Такой анализ неизбежно будет базироваться на выявлении связанных с развитием той или иной области общественных отношений потребностей и интересов различных социальных слоев и групп населения.

Проектирование субъективного права представляет собой набор определенных приемов и правил, т.е. это совокупность средств и приемов, используемых в соответствии с принятыми правилами при выработке и систематизации правовых (нормативных) актов для обеспечения их совершенства.

В этой дефиниции, как мы видим, присутствует момент использования правил и приемов, а не только констатация их существования. Такой подход считается более обоснованным и правильным.

Проектирование обязанностей и запретов – правовая норма представляет собой идеальную модель поведения, рассчитанную на многократное применение. Эффективность и действенность правовой нормы напрямую связана с техническими средствами ее выражения.

Законодательная деятельность эффективна, если она соответствует своей основной цели – разрешению экономических, политических, экологических, социальных, этнических и иных задач в соответствии с требованиями Конституции РФ. Эта цель реализуется путем выявления существенных потребностей в законодательном регулировании, разработки и современного издания законов, регламентирующих определенные области общественных отношений в интересах населения всей страны и входящих в Федерацию субъектов РФ, а также при условии органического (непротиворечивого) вхождения данного закона в систему законодательства.

Социальный фактор законодательной деятельности – это явление общественной жизни, воздействие в той или иной форме на выявление потребности в правовом регулировании, на разработку, принятие, изменение или отмену закона и в конечном счете на его содержание. Такое определение может использоваться, как показывает практика, при составлении программ и разработке гипотез для проведения эмпирических исследований эффективности законодательной деятельности[7].

Изучение социальной обусловленности  законодательства сквозь призму механизма действия социальных факторов выдвигает на первый план задачу классификации этих факторов и выявление имеющихся между ними зависимостей.

В принципе применительно к каждой проблемной ситуации модно выявить множество связанных с ней социальных факторов. Это создает трудности в классификации факторов по их содержательным признакам, так как она в значительной мере носит условный характер. В целях удобства оперирования всю совокупность социальных факторов законодательной деятельности целесообразно условно подразделять на две большие группы – основные (правообразующие) и обеспечивающие (процессуальные).

Основные (внешние) факторы обусловливают возникновение проблемной ситуации, требующей законодательного регулирования, и влияют на характер ее разрешения. В отличие от них процессуальные (внутренние) факторы обеспечивают надлежащее разрешение проблемной ситуации, возникшей под влиянием основных (внешних) факторов, путем издания законодательного акта.

Такое наименование определяющих структурных частей системы социальных факторов законодательной деятельности позволяет отразить не только их предметные, но и функциональные свойства, т.е. раскрыть существующие между ними связи. Если основные (правообразующие) факторы опосредуют специфику закономерности развития общественных отношений, регламентируемых в законе, то обеспечивающие (внутренние) выступают как факторы процессуальные, обусловливающие характер и четкость процедуры законодательной деятельности в качестве особой разновидности юридического процесса в широком смысле слова[8].

На развитие законодательства и характер нормативного решения немалое влияние оказывают и такие общественные явления, как национальная и местная бытовая специфика, обычаи и традиции населения, языковые особенности и религиозные верования граждан, проживающие в отдельных субъектах РФ. Эти проявления жизнедеятельности нации также могут быть названы национальным фактором законодательной деятельности, также могут быть названы национальным фактором законодательной деятельности, однако относятся они к числу основных не базисных, а надстроечных факторов, поскольку их влияние на законодательную деятельность и содержание закона проявляется в ходе тех или иных действий участников процесса законотворчества.

По этому же основанию в данную подсистему основных факторов должен быть включен и межнациональный социальный фактор, взаимодействие которого с национальным должно обеспечивать надлежащее сочетание и отражение в федеральных законах и законах субъектов РФ интересов всего населения России и ее отдельных субъектов, включая национальные интересы групп населения, так и вне их. История нашей страны знает, к сожалению, немало примеров нарушения диалектического единства национальных и межнациональных интересов, что приводило и приводит к дестабилизации политической обстановки[9].

Межнациональный фактор отражает способы обогащения и развития феодального законодательства и законодательства субъектов РФ путем встречного заимствования и «генерализации» нормативных решений, а также степень и формы прямых связей субъектов РФ между собой и с федеральными органами при подготовке законопроектов. В своем единстве и противоположности национальный и межнациональный социальные факторы, воздействуя на законодательную деятельность Российской Федерации в целом и ее субъектов, отражают противоречия в процессе обновления российского законодательства, создания полнокровного и динамичного единства в национальном многообразии.

Рассмотренная модель системы социальных факторов законодательной деятельности имеет не только теоретическое значение. Она может быть использована при решении практических вопросов правотворчества, поскольку полный и точный учет факторов, опосредующих разнообразные общественные интересы, имеет принципиальное значение для разработки законов, демократизации процесса их подготовки.

В социальных системах действует общая закономерность, заключающаяся в том, что одни и те же факторы в одних отношениях, с точки зрения формы и содержания своей сути и основания возникновения, рассматриваются как вторичные, определяемые, а в других играют главную, управляющую, руководящую, движущую роль. «Задача всякий раз состоит в том, чтобы выяснить, в каких отношениях и в каком смысле выполняют они эту главную роль, не смешивая при этом данный вопрос с вопросом о первичности и вторичности, определяющей и определяемой сторонах взаимодействия»[10].

Сказанное представляется существенным и для социальной обусловленности законодательства, и прежде всего для формирования отдельных отраслей и институтов. Рассмотренная выше модель системы социальных факторов законодательной деятельности отражает, на наш взгляд, общие, наиболее существенные моменты взаимодействия факторов, их структурных групп и звеньев, проявляющиеся применительно к праву в целом. В конечном счете такие соображения оказываются верными и для отдельных отраслей институтов законодательства. Однако особенности конкретных объектов правового регулирования обусловливают специфику, подчас весьма существенную, в ранжировке и взаимодействии факторов.

Взаимосвязь социальных факторов и механизм их действия носят сложный характер, поскольку они охватывают как общее для правовой системы в целом, так и особенное и отдельное, присущее конкретным отраслям и институтам. Здесь следует ограничиться лишь упоминанием о том, что взаимодействие факторов может носить интегративный либо замещающий характер. Замещающее взаимодействие факторов законодательной деятельности возникает тогда, когда отсутствие либо слабое действие одного основного или обеспечивающего фактора компенсируется либо вытесняется действием другого, схожего по своей природе фактора[11].

Как отмечает Орехова Н.Л. деление законотворчества на этапы и стадии и, соответственно, место законодательной инициативы в данном процессе являются чрезвычайно актуальными для юридической науки, так и для практической деятельности правотворческих органов[12].

В частности, на научно-практической конференции «Итоги законодательной деятельности в Российской Федерации и определение задач перспективного планирования законопроектной работы» было отмечено следующее: «Несмотря на то, что такое словосочетание как законодательная инициатива, употребляется в парламентской практике давно, оно не имеет строго юридического толкования. Нигде не оформлено достаточно четко, что это такое, при каких условиях подобная инициатива возникает, как может реализовываться, какие здесь существуют сложности, каким образом они должны преодолеваться»[13].

Несмотря на то, что данная научно-практическая конференция проводилась в середине 90-х годов, актуальность вышеприведенного высказывания, и, следовательно, проблемы совершенствования технологии законодательного процесса сохраняется в настоящее время.

Для уяснения сущности, смысла законодательной инициативы особое значение имеет определение не только ее понятия, но и содержания, ее начало и окончание, а также принципы реализации данного правомочия.

Некоторые правоведы начала ХХ века большое внимание уделяли изучению парламентских процедур. Интересным представляется деление законодательного процесса  на стадии в интерпретации М.А. Рейснера:

1)    инициатива или законодательный почин;

2)    обсуждение текста закона в комиссиях и общем собрании палат;

3)    многократное голосование;

4)    санкция закона;

5)    его промульгация[14].

Анализ перечисленных стадий показывает, что, с точки зрения М.А. Рейнера, инициатива (законодательный почин) реализуются путем внесения в законодательный орган проекта закона, который далее следует по перечисленным причинам.

По мнению Н.И. Лазаревского, категория законодательная инициатива означает исключительное право вносить в парламент проекты новых законов[15].

От высказанной позиции существенно отличается мнение А.Д. Градовского. Он говорит именно о том моменте почина, то есть, о законодательном предложении, которое может быть затем облечено в форму проекта, а может быть отклонено законодателем по мотиву нецелесообразности.

Следует отметить, что  указанные определения законодательной инициативы отмечают лишь права инициатора (в первую очередь его право внесения проекта), а в соответствующие данному правомочию обязанности законодательного органа не указывают. Это упущение восполнено в определении, предложенным М.Б. Горенбергом, согласно которому законодательная инициатива представляет собой «… внесение законопроектов, подлежащих обязательному рассмотрению со стороны законодательных органов»[16].

Таким образом, в соответствии с позиции М.Б. Горенберга, в результате представления проекта закона на рассмотрение законодательного органа, возникает правовое отношение, которое состоит из права инициатора требовать рассмотрения представленного им законопроекта и обязанности законодательного органа принять его к рассмотрению.

Известно понятие законодательной инициативы как права вносить на рассмотрение законотворческого органа «… проекты новых законов, проекты законов об изменении действующих, а также предложении о принятии новых законов или внесении изменений в действующие законы (законодательные предложения)»[17].

Недостатком приведенного определения является односторонний подход к процессу инициирования, так как в нем отражено лишь право одной из сторон правоотношения – субъекта законодательной инициативы, тогда как обязанности законодательного органа отсутствуют. Предоставление субъективных прав без корреспондирующих юридических обязанностей каждой из сторон правоотношения, имеет своим следствием декларативность правовых норм, неэффективность правового регулирования.

Взаимосвязь прав и обязанностей субъекта законодательной инициативы и законотворческого органа отражена в определении предложенном Т.В. Конюховой и А.И. Абрамовой: «Право законодательной инициативы – это возможность вносить в законодательный орган законопроекты, то есть предварительные тексты законов. Ему корреспондируют обязанность законодательного органа обсудить вопрос о принятии таких законопроектов к рассмотрению»[18].

Наибольший интерес вызывает предложение в исследовании Д.Л. Златопольского классификация прав и обязанностей сторон данного сложного правоотношения. На субъект права законодательной инициативы законодательством возложено выполнение следующей обязанности – предоставление законопроекта или законодательного предложения в строгом соответствии с формальными требованиями Регламента представительного органа власти. Исходя из анализа возникающих в ходе законотворчества правоотношений можно сделать вывод о том, что субъекту законодательной инициативы подлежат следующие правомочия:

1)    право требовать рассмотрения своей инициативы;

2)    право отстаивать положения проекта в законотворческом органе;

3)    право отозвать свою инициативу.

Правам и обязанностям субъекта законодательной инициативы соответствует комплекс права и обязанностей законодательного органа:

1)                             обязанность по рассмотрению законопроекта или законодательного предложения;

2)                             обязанность требовать соблюдения положений Регламента;

3)                             возможность возвражения проекта инициатору при несоблюдении последним Регламента (возврат проекта является своего рода санкцией за невыполнение своей обязанности);

4)                             право отклонять в ходе обсуждения представленный проект[19].

В юридической литературе существует мнение, авторы которого не признают наличия обязанности у парламента принимать представленные законопроекты к рассмотрению. Он основывается на убеждении, что парламент, ввиду его особого положения, как высшего представительного органа, вообще не может выступать в качестве обязанного субъекта, поскольку никто не вправе обязать его выполнять какие-либо действия[20]. Такое мнение подвергалось справедливой критике[21].

Нельзя не согласиться с мнением А.В. Лобашева, в соответствии с которым в перспективе требуется выработка детального урегулирования целого комплекса вопросов, связанных с реализацией права народной (законодательной) инициативы, поскольку участие граждан в законодательном процессе, в отличие от других субъектов права законодательной инициативы, имеет ряд особенностей. К вопросам, требующим специального урегулирования А.В. Лобашев предлагает отнести:

·        порядок образования и регистрации инициативной группы народной (гражданской) законодательной инициативы;

·        порядок внесения законопроекта в законодательный (представительный) орган государственной власти;

·        процедуру обнародования законопроекта с обоснованием законодательной инициативы;

·        порядок сбора подписей в поддержку народной (гражданской) законодательной инициативы и определение требования к оформлению подписных листов;

·        порядок заверки списка подписей и составления итогового протокола;

·        осуществление проверки поступивших документов;

·        основания, по которым инициатива может быть отклонена;

·        обеспечение участия представителей граждан, внесших инициативу в законодательный орган, в обсуждении законопроекта на определенных стадиях законодательного процесса;

·        особенности порядка внесения изменений и дополнений в законы, принятые по инициативе граждан, а также особенности порядка признания их утратившими силу[22].

Автор полагает целесообразным остановиться и на общих принципах реализации права законодательной инициативы. Такими принципами по мнению известного ученого и политика А. Шохина являются:

·        самостоятельность;

·        свобода;

·        неотчуждаемость[23].

Принцип самостоятельности означает, что каждый субъект действует независимо от других участников законодательного процесса, а также государственных органов, должностных лиц. Гарантией свободного осуществления права законодательной инициативы является предусмотренная законом возможность субъекта отозвать или изменить свое решение о внесении законопроекта в законодательный орган. Право законодательной инициативы является неотчуждаемым и не может быть передано (делегировано) его субъектом другому органу или лицу.

Под истинностью юридических фактов обычно понимается такое их свойство, как степень способности их содержания и формы служить отражением действительности[24].

Таким образом, стремление к истинности юридических фактов является важной задачей законодателя, решаемой при помощи средств законодательной техники. Форма юридических фактов при этом должна быть адекватна содержанию, как содержание – объективной действительности.

Проектирование механизма охраны прав и юридических обязанностей представляет собой механизм, необходимый для реализации законных прав и осуществления юридических обязанностей граждан.

3. Ценность законодательства


Особое место законодательства среди иных правовых явлений обусловлено его формальной определенностью, строгой точностью, что особенно важно на настоящем этапе развития российской государственности, когда приоритетность прав и свобод человека предопределяет условия принятия и применения нормативных правовых актов.

Неразрывную связь с законодательством имеет правоприменительная деятельность, в частности, судебная практика, в которой законодательство «оживает», примеряется к конкретным жизненным ситуациям. Судебной практикой проверяется актуальность тех или иных правовых положений, или, наоборот, их ошибочность, отставание от новых условий. В то же время отмечается, что в России суд действует на основе закона. В этом также проявляется ценность законодательства, поскольку оно составляет в Российской Федерации основу осуществления правосудия, определяет пределы судейского усмотрения. Разрешение конкретного судебного спора происходит на основе выраженных в законодательстве норм права.

Особое значение законодательства в правовой системе обусловлено тем, что оно, с учетом свойств формальной определенности и строгой точности, является тем индикатором, который показывает степень юридического оформления прав и свобод граждан, выражения главной идеи права – справедливости, а тем самым и степень культурного освоения обществом социального пространства. Современному пониманию законодательства соответствует, таким образом, и восприятие его в качестве особого элемента культурной жизни общества, с помощью которого общество не просто оформляет правила поведения, а создает ткань социального нормирования, «облагораживает» социальное пространство. В этом проявляется непреходящая социальная ценность законодательства.

Для исследования законодательства имеет принципиальное значение проблема его соотношения с естественным правом. Свобода, равенство и справедливость, как определяющие идеи права выражаются в законодательстве, которое есть средство для придания надежной и стабильной формы этим категориям. Оно предназначено закреплять и реализовывать права и свободы человека, придавать им определенность и обеспеченность. Ценность законодательства в данном случае в том, что оно есть наиболее оптимальная форма закрепления естественного права.

Ценность законодательства проявляется также и в том, что оно имеет значительные преимущества как форма выражения норм права по сравнению с иными такими формами – судебным прецедентом, правовым обычаем. Законодательство в силу его способности быть точной, объективированной формой выражения норм права является лучшим техническим способом установления четких правил поведения, требования законодательства строго обязательны, всегда формально определенны. Правила, установленные нормативным правовым актом, имеют общий характер, распространяются на все случаи, определенные гипотезой нормы, создают общеправовой режим разрешения спорных ситуаций.

В настоящее время главным требованием к нормативным правовым актам является точность, подробность определения прав и обязанностей, возможность их эффективного применения в конкретной ситуации. В связи с этим возможно утверждать, что на смену социальной ценности советского законодательства пришла инструментальная ценность законодательства современной России, когда на первый план выдвигаются его свойства быть надежным средством оформления правил поведения, создания надлежащих юридических гарантий разрешения конфликтов.

Актуальность исследования законов и закономерностей реализации государственной информационной политики в условиях информационно-психологической войны в научном и практическом планах определяется рядом факторов. Во-первых, сегодня Россия нуждается в создании эффективной системы государственного противодействия операциям информационно-психологической войны (ИПВ), рассматриваемой иностранными государствами как эффективный инструмент реализации внешней политики. Эта задача требует поиска такой модели государственного и общественного развития, которая позволила бы системе социальных, политических, психологических отношений современного российского общества стабильно, устойчиво и интенсивно развиваться в условиях, когда политическая сфера формирующегося информационного общества стремительно превращается в сферу информационного противоборства - пространство информационно-психологических конфликтов высокой интенсивности и социальной опасности. Сложившаяся проблемная ситуация в данной области определяется противоречием между объективной потребностью в создании такой системы и низкой степенью готовности современного российского общества оказывать активное сопротивление любым попыткам манипулирования общественным сознанием, поскольку в массовом сознании граждан еще только формируется понимание той угрозы, которую могут нести современные комплексные технологии скрытого информационно-психологического воздействия, используемые в политических целях. ИПВ как разновидность информационно-политического конфликта позволяет оказывать интенсивное воздействие на объективно заложенные и имеющие место противоречия практически на всех уровнях государственного и общественного устройства в любой стране или регионе с целью их принудительного проявления с заданным уровнем интенсивности и в заведомо определенном направлении. Существующая сегодня система социальных, политических и психологических отношений российского общества и действующие в ней механизмы самосохранения, регулирования и безопасности не могут помешать такой особой категории информационно-психологических конфликтов как ИПВ развиваться, - в современном российском обществе ИПВ не может носить характер «сигнального» конфликта, поскольку развивается латентно, скрытно даже от внимания вовлеченных в него участников, что затрудняет ее выявление на ранних стадиях, а также - выявление и своевременное разрешение противоречий, этот конфликт породивших. Это делает существующую систему социальных отношений средой, благоприятной для ИПВ.

Во-вторых, рассматривая современную ИПВ в качестве средства жесткого политического принуждения и формы насилия, исследователи стремятся найти вакцину от этой «болезни», поразившей общество, в системе запретов и ограничений, например, на разработку и применение информационного оружия. И сразу же наталкиваются на противоречие: ИПВ базируется на использовании в основе всех своих комплексных организационных технологий скрытого информационно-психологического воздействия тех же базовых элементов и способов социальной коммуникации, что и другие социальные процессы, а, следовательно, является разновидностью социальных отношений, социальным явлением, естественным этапом эскалации социального конфликта в условиях, когда гражданское общество уже перешло в новую, информационную, стадию развития, но еще не выработало действенных механизмов регулирования стремительно развивающихся новых форм и видов социальных отношений. Сложившаяся проблемная ситуация в данной области определяется противоречием между объективной потребностью в силовом ограничении использования в политической практике методов, средств и технологий ИПВ и отсутствием осознания того, что ИПВ как социальное явление и разновидность социального конфликта искоренить нельзя, а можно лишь гасить интенсивность ее источников методами государственного регулирования[25].

Актуальность исследования подтверждается еще и тем, что ИПВ по-прежнему остается одной из практически неизученных разновидностей социального конфликта, закономерности возникновения, развития и угасания которого (генезис информационного конфликта) определяются психологией социальных отношений. По мнению автора, ИПВ - результат объективного, последовательного, предсказуемого развития исходной конфликтной ситуации-зародыша, который, прежде чем приобрести характерные черты войны, должен пройти в своем развитии через весь полный набор выделяемых информационной конфликтологией промежуточных стадий (этапов), каждая из которых имеет свой набор уязвимых мест для внешнего стабилизирующего воздействия.

В третьих, в условиях формирования информационного общества информационно-психологическое воздействие - наиболее эффективный и универсальный инструмент внешней и внутренней политики, предоставляющий силам, участвующим в политической борьбе, уникальные (в том числе - по поражающей мощи) возможности для скрытого управления политической системой, нанесения ущерба политическим оппонентам и манипулирования ими в собственных целях, т.е. именно те возможности, обладать которыми стремятся любые политические силы. Именно это стремление политической элиты (существование среди политической элиты ведущих стран мира заказчиков этой продукции и быстро растущего рынка ее потребителей) способствует быстрому развитию и совершенствованию организационных, технологических форм и методов ИПВ, становящихся обязательным элементом современной политической борьбы. Сложившаяся проблемная ситуация в данной области определяется несоответствием темпов развития организационных технологий информационно-психологической агрессии и технологий психологической защиты сознания, системы ценностей и психического здоровья общества от негативного информационно-психологического воздействия.

В четвертых, в информационном обществе ИПВ - часть поля политики и системы политических отношений, поскольку по своей природе это политический конфликт, возникающий в результате столкновения двух или более разнонаправленных политических сил с целью разрешения противоречий по поводу власти и осуществления политического руководства, а также по поводу перераспределения их роли, места и функций в политической системе информационного общества, в котором столкновение конфликтующих сторон происходит в форме информационно-психологических операций с применением информационного оружия. Являясь в информационном обществе наиболее высокоразвитой формой политического конфликта, ИПВ включает в свой арсенал все существующие формы политической борьбы, тем самым, поднимаясь на новый уровень структурной организации политических отношений, исследование сущности и содержания которых необходимо для определения курса внешней и внутренней политики России. В современной ИПВ социально-политические процессы и конфликты - приоритетный объект управления, среда, которая легко трансформируется в нужных направлениях в результате применения технологий тайного информационно-психологического воздействия.

В пятых, изменения, происходящие в поле политических и социальных отношений современного общества под влиянием новых агрессивных форм информационного противоборства, требуют переосмысления существующей парадигмы безопасности, не позволяя рассматривать безопасность ни как состояние защищенности от внешних и внутренних угроз (которое в информационно-психологическом пространстве принципиально недостижимо), ни как состояние динамического равновесия между деструктивными и стабилизирующими факторами, оказывающими воздействие на систему (поскольку, даже находясь в таком состоянии, система может остановиться в развитии, что само по себе является угрозой безопасности). Неэффективность существующей сегодня парадигмы безопасности в условиях ИПВ требует ее модернизации.

В шестых, сегодня только государство в состоянии обеспечить надежную защиту общества и его граждан от масштабной внешней информационно-психологической агрессии. Центральное место в системе обеспечения информационно-психологической безопасности занимает государственная информационная политика (ГИП), реализующая функции управления системой социально-политических отношений общества через установленные российским законодательством меры, процедуры и технологии информационно-психологического воздействия на индивидуальное и массовое сознание граждан, отдельных социальных групп, социальных систем и всего общества в целом. Попов В. Д. отмечает, что, выражая сущность информационной политики через категорию «информационная власть», можно говорить о том, что «информационная политика - это способность и возможность субъектов политики оказывать воздействие на сознание, психику людей, их поведение и деятельность в интересах государства и гражданского общества с помощью информации»[26]. Между тем, сегодня ГИП сама находится в стадии формирования, поиска и испытания новых методов, способов и технологий государственного управления, эффективных в условиях информационного общества. Сложившаяся проблемная ситуация в данной области определяется противоречием между объективной потребностью в защите общества от операций ИПВ и отсутствием в системе ГИП России эффективных механизмов обеспечения такой защиты.

По нашему мнению, недостаточная эффективность существующей сегодня ГИП в условиях динамичного и, порой, малопредсказуемого воздействия современных факторов геополитической конкуренции, глобализации и наиболее острых форм информационного противоборства требует изменения всей концепции действующей информационной политики в целях ее адаптации к современных условиям, в которых происходит формирование информационного общества. Существование заметных трудностей в реализации ГИП в условиях интенсивного воздействия указанных факторов позволяет говорить об особых условиях ее реализации и необходимости выработки специальных методов и механизмов политического воздействия, адекватных тем революционным изменениям, которые сегодня происходят с системой социально-политических отношений современного российского общества.

Актуальность исследования сущности и содержания, форм и принципов, законов и закономерностей ГИП в условиях ИПВ также подтверждается:

угрозой появления и широкого распространения новых форм политического экстремизма, основанных на использовании современных видов ИПВ;

угрозой использования современных форм политического насилия (ИПВ) с целью навязывания России гибельного для нее внешнеполитического курса;

угрозой превращения России в сырьевой придаток, источник информационных и интеллектуальных ресурсов для развитых стран мира (информационных доминантов);

угрозой разрушения национального сознания и культуры российского общества, системы ценностей, поражения психического здоровья и отражения данных процессов на генофонде нации.

В результате проведенной научно-исследовательской работы удалось выявить и сформулировать следующие новые сущностные черты, законы и закономерности информационно-психологической войны, государственной информационной политики и ее реализации в условиях политических конфликтов высокой интенсивности.

В современном обществе система информационно-политических отношений трансформируется в поле информационного противоборства --- соперничества политических систем по поводу влияния на ключевые сферы социальных отношений и установления контроля над источниками стратегических ресурсов, в результате которого одни участники соперничества получают преимущества, необходимые им для дальнейшего развития, а другие их утрачивают. В современном многополярном мире информационное противоборство становится основным средством обеспечения геополитического баланса.

В рамках информационного противоборства взаимоотношения субъектов геополитической конкуренции в информационно-психологическом пространстве можно разделить на четыре стадии:

стадия мирного сосуществования, в котором возникающие информационно-психологические конфликты локальны по своим масштабам, не способны нанести заметного ущерба политическим взаимоотношениям и национальным (государственным, коалиционным) интересам каждого участника конфликта, а, следовательно, носят не столько деструктивную, сколько регулирующую роль в межгосударственных и общественных отношениях, позволяя на ранних стадиях выявлять возникающие противоречия и своевременно принимать меры по их устранению;

стадия столкновения интересов, при которой выявленные противоречия могут привести к дальнейшему обострению отношений и эскалации конфликта, увеличения его масштабов, интенсивности, вовлечения в него новых субъектов и сфер деятельности, появления противоречий, порожденных самим процессом протекания конфликта. На этой стадии развития конфликта взаимоотношения субъектов продолжают развиваться по законам мирного сосуществования, однако погасить этот конфликт (или направить его в другое русло) могут только скоординированные совместные усилия его участников. Наиболее распространенным средством достижения политических целей становится тайное манипулятивное управление информационно-психологическими процессами и информационно-психологическая экспансия;

стадия конфронтации (угрожаемый период), в которой конфликт перерастает при нежелании его участников идти в принципиальных вопросах на уступки и компромиссы. В условиях конфронтации, как правило, затрагиваются государственные интересы (в их ключевых аспектах) участников конфликта, разрешение конфликта на условиях одного из участников неизбежно нанесет значительный ущерб государственным интересам других. На этой стадии возвращение к мирному существованию еще возможно как по взаимному соглашению конфликтующих сторон, так и под воздействием внешнего регулирующего фактора - например, государства-посредника или арбитра. Наиболее распространенным средством достижения политических целей становится информационно-психологическая агрессия --- силовая форма оказания воздействия на участников конфликта, направленные на нанесение противнику ограниченного и контролируемого ущерба с целью получения агрессором дополнительных преимуществ при последующем выборе компромиссного решения политического конфликта. При этом негативное информационно-психологическое воздействие на объект агрессии полностью исчезает с прекращением активности источника агрессии.

стадия войны - крайняя форма разрешения противоречий в информационно-психологической сфере.

Информационно-психологическая война - наиболее острая форма информационного противоборства - это политический конфликт с целью разрешения противоречий по поводу власти и осуществления политического руководства в информационно-психологическом пространстве, а также по поводу перераспределения роли, места и функций в политической системе информационного общества, в котором столкновение конфликтующих сторон происходит в форме информационно-психологических операций с применением информационного оружия.

Цель информационно-психологической войны: разрешение противоречий по поводу власти и осуществления политического руководства в информационно-психологическом пространстве, а также по поводу перераспределения роли, места и функций в политической системе информационного общества.

Задачи информационно-психологической войны:

трансформация структуры национальных экономических, политических, социально-культурных, информационно-психологических пространств участников международных отношений в соответствии с собственными принципами формирования информационно-политической картины мира;

достижение военно-политического превосходства и безусловного лидерства в сфере международных отношений;

достижение целей национальной экономической, идеологической, культурной, информационно-психологической экспансии;

обеспечение благоприятных условий для перехода собственной национальной системы социально-политических отношений на новый, более высокоразвитый и высокотехнологичный этап эволюционного развития.

Признаки информационно-психологической войны:

насилие как основная форма взаимодействия участников информационно-политического конфликта;

информационно-психологические операции как специальная организационная форма оказания политического воздействия на участников конфликта;

применение информационного оружия.

Информационно-психологическая война как разновидность информационно-политического конфликта позволяет оказывать интенсивное воздействие на объективно заложенные и имеющие место противоречия практически на всех уровнях государственного и общественного устройства в любой стране или регионе с целью их принудительного проявления с заданным уровнем интенсивности и в заведомо определенном направлении.

Информационно-психологическая война предоставляет силам, участвующим в политической борьбе, уникальные (в том числе - по поражающей мощи) возможности для скрытого управления политической системой, нанесения ущерба политическим оппонентам и манипулирования ими в собственных целях, т. е. именно те возможности, обладать которыми стремятся любые политические силы. Именно это стремление политической элиты (существование среди политической элиты ведущих стран мира заказчиков этой продукции и быстро растущего рынка ее потребителей) способствует быстрому развитию и совершенствованию организационных, технологических форм и методов информационно-психологической войны, становящихся обязательным элементом современной политической борьбы.

Исследование информационно-психологической войны как социального явления позволяет выделить две основные социальные функции информационно-психологической войны: деструктивную и регулирующую.

Деструктивная функция состоит в том, что информационно-психологическая война приводит к долговременным изменениям в системе социально-политических отношений общества, к перестройке ее структуры, прямых и обратных связей с учетом появления новых, практически нерегулируемых нормами права, форм политического экстремизма; к обострению политической борьбы и распространению практики применения прямых форм насилия в политических целях.



Заключение


Подводя итоги осуществленным в работе исследованиям общих вопросов законотворчества, можно выделить некоторые обобщающие положения, имеющие, как представляется, достаточно важное теоретическое и практическое назначение.

1.                                Законотворчество, как деятельность, направленная на создание нормативных правовых актов высшей юридической силы – законов, имеет строго определенную содержание и форму.

2.                                В зависимости от субъекта принятия закона различают следующие формы законотворческой деятельности:

А) законотворчество народа в процессе референдума;

Б) законотворчество законодательного (представительного) органа государственной власти;

В) законотворчество монарха в государствах с абсолютной монархической формой правления.

3.      Закон как акт высшей юридической силы, обладающий  общеобязанностью, охраняемый и обеспечиваемый государством впервые появился в 14-16 веках в средневековой Англии.

4.            Характеризуя законотворческую деятельность необходимо четко разграничивать такие тесно связанные между собой, но далеко не тождественные правовые категории как «законодательный процесс» и «законотворческий процесс», поскольку в отечественной юридической науке и правотворческой практике названные категории часто смешиваются. С другой стороны, нет должного единства мнений при определении специфических признаков этих категорий.

5.         В настоящее время требуется качественно новый подход к вопросу о совокупности этапов и стадий законотворческого процесса. Анализ имеющихся в юридической литературе мнений по данному вопросу позволяет нам прийти к выводу от отсутствии единого подхода к этой проблеме. Более того, в последнее время не уделяется должного внимания научному обоснованию количества и содержания стадий подготовительного этапа законотворчества. В связи с этим нами предпринята попытка членения процесса подготовки проектов законов на два этапа:

А)  формирование идеи законопроекта, разработка его концептуальных положений и планирование законопроектных работ;

Б)           работа над текстом принятия закона.

6.         В связи с отсутствием на федеральном уровне и на уровне некоторых субъектов Российской Федерации правовой  регламентации народной (гражданской) законодательной инициативы представляется необходимым законодательное закрепление данного института, который,  несомненно, может способствовать росту гражданского участия в делах государства.



Список литературы


1.     Конституции Российской Федерации // «Российская газета», № 237, 25.12.1993.

2.     Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 22 апреля 1996 года по делу о толковании отдельных положений статьи 107 Конституции Российской Федерации // СЗ РФ. 1996. № 18. Ст. 2253.

3.     Абрамова А.И., Конюхова Т.В. Ст. 104 Конституции Российской Федерации (комментарий) // Право и экономика. 1995. № 11-12.

4.     Баймаханов М.Т. Нормотворческая деятельность обществен­ных организаций в процессе выполнения переданных им государственных функций // Советское государство и право, 1963, № 9.

5.     Выступление Президента РФ от 8.07.2000 г.  «Российская газета», № 133, 11.07.2000.

6.     Гусев Д.В. Законодательство Российской Федерации: понятие и система в условиях постсоветского развития российской государственности. Диссертация. Омск: ОГУ, 2003.

7.     Законодательная техника / Под ред. Ю.А. Тихомирова. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2000.

8.     Законотворчество: теоретико-правовые аспекты / Под ред. Н.Л. Ореховой. М.: Новый юрист, 1999.

9.     Комментарий к Конституции Российской Федерации / Под ред. Л.А. Окунькова М.: Издательство БЕК, 1996;

10.                       Конституция Российской Федерации. Комментарий / Под общей ред. Б.Н.Топорнина, Ю.М.Батурина, Р.Г.Орехова. М.: Юридическая литература, 1994.

11.                       Кравченко В.В. О характере норм, создаваемых доброволь­ными обществами // Советское государство и право, 1960, № 8.

12.                       Курский Д.И. Избранные статьи и речи. М.: Госюриздат, 1958.

13.                       Манойло А. В. Государственная информационная политика в особых условиях: Монография. М.: Изд. МИФИ, 2003.

14.                       Недбайло П.Е. Советские социа­листические правовые нормы. Львов, 1959.

15.                       Поленина  С.В. Законотворчество в Российской Федерации. М.: Институт государства и права РАН, 1996.

16.                       Поленина С.В., Гаврилов О.А., Колдаева Н.П., Куманин Е.А., Леванский В.А. Исследование социальных факторов законодательной власти союзных республик // Правоведение. 1981. № 3.

17.                       Свидерский В.И. О диалектике элементов и структуры в объективном мире и в познании. М.: Соцэкгиз, 1962.

18.                       Федосеев А.А. Нормативный акт и структура правовой нормы // Правоведение, № 1, 1964.

19.                       Хрущев Н.С. Высокая идейность и художественное мастерство - великая сила советской литературы и искусства. М.: Госполитиздат, 1963.  

20.                       Шейндлин Б.В. Сущность советского права. Л.: Изд. ЛГУ, 1959.

21.                       Шершеневич Г.Ф. Классификация законов. М.: Юристъ, 2003.







[1] Конституции Российской Федерации, ст.1 // «Российская газета», № 237, 25.12.1993.

[2]Комментарий к Конституции Российской Федерации / Под ред. Л.А. Окунькова М.: Издательство БЕК, 1996; Конституция Российской Федерации. Комментарий / Под общей ред. Б.Н.Топорнина, Ю.М.Батурина, Р.Г.Орехова. М.: Юридическая литература, 1994. С.61.

[3] Выступление Президента РФ от 8.07.2000 г.  «Российская газета», № 133, 11.07.2000.

[4] См.: Законодательная техника / Под ред. Ю.А. Тихомирова. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2000. С. 119.

[5] См. Шершеневич Г.Ф. Классификация законов. М.: Юристъ, 2003. С. 65.


[6] Поленина  С.В. Законотворчество в Российской Федерации. М.: Институт государства и права РАН, 1996. С. 76.

[7] См.: Поленина С.В., Гаврилов О.А., Колдаева Н.П., Куманин Е.А., Леванский В.А. Исследование социальных факторов законодательной власти союзных республик // Правоведение. 1981. № 3. С. 51-58; Поленина С.В. Социальные аспекты законодательной деятельности // Советское государство и право. 1981. № 11. С. 3-10; Леванский В.А. Моделирование  в социально-правовых исследованиях. М.: Юридическая литература, 1986. С. 55-74.

[8] Теория юридического процесса /  Под ред. В.М. Горшенева. Харьков: Юридический мир, 1985. С. 122.

[9] Эбзеев Б.С., Карапетян Л.М. Российский федерализм: равноправие и ассиметрия конституционного статуса субъектов // Государство и право. 1995. № 3. С. 3-18.

[10] Марахов В.Г. Социальный детерменизм и современный этап научно-технического прогресса. Л.: Лениздат, 1982. С. 16.

[11] Поленина  С.В. Законотворчество в Российской Федерации. М.: Институт государства и права РАН, 1996. С. 86.

[12] Законотворчество: теоретико-правовые аспекты / Под ред. Н.Л. Ореховой. М.: Новый юрист, 1999. С. 87.

[13] Итоги законодательной деятельности в Российской Федерации и определение задач перспективного планирования законопроектной работы. Материалы научно-практической конференции. 26 октября 1995 года. М.: Редакционно-издательский отдел аппарата Государственной Думы, 1995. С. 5.

[14] Рейнер М.А. Государство и общество. Часть 2. Государственные формы. М.: Юридическая литература, 1912. С. 197-198.

[15] Лазаревкий Н.И. Народное представительство и его место в системе других государственных установлений. Конституционное государство. Сборник статей З. Анилова, В.Н. Водолазова и др. Издание В.И. Гессена и прив. Доцента А.И. Калинина. Второе издание. Сиб., Типография Т-ва «Общественная польза», 1905. С. 193.

[16] Горенберг М.Б. Глава государства. Конституционное государство Сборник статей З. Анилова, В.Н. Водолазова и др. Издание В.И. Гессена и прив. Доцента А.И. Калинина. Второе издание. Сиб., Типография Т-ва «Общественная польза», 1905. С. 100.

[17] Седугин П. Рождение закона. М.: Библиотечка правовой культуры. Профиздат., 1991. С. 26.

[18] Абрамова А.И., Конюхова Т.В. Ст. 104 Конституции Российской Федерации (комментарий) // Право и экономика. 1995. № 11-12. С. 6-7.

[19] Законодательная процедура: проблемы и пути совершенствования (внесение проектов законов и их предварительное рассмотрение) / парламентский центр РФ. 1993. С. 3.

[20] Ковачев Д.А. Законодательный процесс в европейских социалистических государствах. М., 1966. С. 71-72; Советское государство и право / Под ред. Кравчука С.С. М., 1980. С. 471.

[21] Пригопкин А.С. Правотворчество СССР. М., 1984. С. 197-198; Адилкариев Х.Т. О праве законодательной инициативы союзной республики // Советское государство и право, 1988. № 3. С. 128.

[22] Правотворческая деятельность субъектов Российской Федерации. Екатеринбург, 2001. С. 93.

[23] Шохин А. Взаимодействие властей в законодательном процессе. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 1997. С. 16.

[24] Баранов В.М. Истинность норм советского права. Саратов, 1989. С. 227.

[25] Гусев Д.В. Законодательство Российской Федерации: понятие и система в условиях постсоветского развития российской государственности. Диссертация. Омск: ОГУ, 2003. С. 44.

[26] Манойло А. В. Государственная информационная политика в особых условиях: Монография. М.: Изд. МИФИ, 2003 г. С. 13.