Реформа аграрного сектора

Содержание

Введение.......................................................................................................... 3

1. Аграрный сектор в командно-административной экономике СССР 4

2. Реформирование аграрного сектора в переходный период (формирование многоукладной экономики)......................................................................... 9

15.6    Формирование системы государственной  поддержки сельского хозяйства... 31

15.7    Реформа внешнеторгового регулирования АПК..................................................... 51

15.8    Заключение.................................................................................................................... 56

3. Итоги реформирования сельского хозяйства в 1990-е годы............. 58

Заключение.................................................................................................. 59

Список использованной литературы....................................................... 60

Введение

1. Аграрный сектор в командно-административной экономике СССР

Аграрные реформы 60-х гг. вызвали огромную потребность в развитии агротехнической науки, в создании специальных отраслей промышленности для обслуживания нужд россий­ского сельского хозяйства, в массовой подготовке квали­фицированных кадров землеустроителей и агрономов. Всю вторую половину XIX в. шло интенсивное накопление эм­пирического материала об организации и функционирова­нии крестьянских хозяйств. На основе этого материала был установлен ряд факторов и причинно-следственных зависи­мостей, которые не укладывались в рамки традиционных представлений о мотивах поведения экономических субъе­ктов. Возникла необходимость разработки экономической теории применительно к экономической практике кресть-

янского хозяйствования. Так, еще в конце XIX в. было об­наружено, что чрезвычайно выгодные для частнохозяйст­венной практики молотилки не внедрялись в крестьянское хозяйство даже при наличии у него финансовых возможно­стей.

Выяснилось, что уровень арендной платы за землю кре­стьянин "принимает" более высокий, чем допускали капита­листические предприятия. Крестьяне соглашались покупать землю по более высоким ценам, чем капиталистический предприниматель, руководствующийся величиной капита­лизированной ренты.

Российская аграрная практика ставила ряд вопросов, на которые традиционная экономическая теория ответа дать не могла. Так, при высоких ценах на зерновые объем пред­ложения со стороны крестьянских хозяйств снижался, а при низких рыночных ценах обнаруживал тенденцию к ро­сту. Вместо производства более прибыльных и менее тру­доемких культур у крестьянских хозяйств обнаружилась склонность к выращиванию культур более трудоемких и менее прибыльных.

В годы высоких урожаев в России в отличие от Англии, например, уровень заработной платы лиц наемного труда повышался, а в периоды неурожаев и высоких цен на хлеб динамика заработной платы обнаруживала тенденцию к понижению. Иначе говоря, обнаруживалась обратная зави­симость между динамикой заработной платы и определяе­мых урожаем цен на хлеб.

В итоге сельское хозяйство оказывалось наиболее труд­ной сферой для проведения социально-экономических экс­периментов. Одной из причин этого являлась противоречи­вость и непредсказуемость экономического поведения кре­стьянства. Длительная его пассивность, казалось, необъяс­нимо сменялась вспышками яростной активности, единоду­шие и сплоченность — раздробленностью и разъединенно-стью, на смену замедленной общественной эволюции при­ходили бурные выступления и революционные акции, пере­ворачивающие общество. В публицистической литературе достаточно широко получили хождение такие определения русского крестьянина: "азиатская пассивность и лень", "па­тологическое безделье восточного работника", "антиэконо­мичность поведения", "лень убрать обильный урожай".

Все эти выводы основывались на таких категориях ры­ночной экономики, как рента, капитал, цена товаров и зе­мли, заработная плата, т.е. на категориях хозяйства, осно­ванного на наемном труде и стремящегося максимизиро­вать чистый доход. Все другие типы хозяйства расценива­лись как незначительные либо вымирающие, влияния на фундаментальные связи современной экономики не оказы­вающие и потому в теоретическом плане интереса не пред­ставляющие. Привычно было деление крестьянских хо­зяйств на три категории: бедняки, середняки и кулаки. Вни­мание ученых и практиков концентрировалось на пролета­ризирующейся части крестьянства и на капиталистической верхушке. Для середняков выводился закон превращения их значительной части в сельских пролетариев, а незначи­тельной части — в сельскохозяйственных капиталистиче­ских предпринимателей.

Между тем в России середняки составляли заметную часть земледельческого населения. Более того, в России, а также в Индии, Китае и других странах мира в начале XX в. большинство крестьянских хозяйств представляли собой некапиталистические формы семейных трудовых хозяйств. Поскольку большая часть сферы аграрного производства основывалась на некапиталистических формах и на совер­шенно других принципах хозяйствования, постольку "с по­мощью одних лишь категорий капиталистического хозяйст­ва мы будем не в состоянии экономически осмыслить дей­ствительность", — писал в одной из своих работ А. В. Ча­янов.

Отмеченные особенности хозяйственного поведения значительной части крестьянских хозяйств и сельского на­селения вставали как неприятная неожиданность на пути реформирования аграрного сектора "сверху". Во второй половине XIX в. возникает потребность разобраться с эти­ми явлениями, чтобы иметь возможность научного прогно­зирования последствий государственной экономической политики. В кругах ученых-аграриев идет разработка тео­рии трудового семейного крестьянского хозяйства и опти­мальных форм сельскохозяйственного кооперирования.

В начале XX в. А. В. Чаянов (1888—1939) выступил с концепцией, объясняющей многие экономические загадки развития мирового крестьянства. Не случайно успехи в развитии сельского хозяйства Китая, Италии, Венгрии, Ин-

дии, Японии, ряда стран Латинской Америки часто связы­вают с тем, что они следовали концепции, разработанной Чаяновым. Он изучал экономику сельского хозяйства, на­чиная с низовой ячейки, кирпичика мироздания. Таковым он считал индивидуальную крестьянскую семью, и от нее он поднимался к аграрному сектору и обществу в целом. Главный труд А. В. Чаянова по теории трудового семейно­го крестьянского хозяйства "Учение о крестьянском хозяй­стве" выходит в 1923 г. в Берлине на немецком языке, за­тем в 1925 г. в России под названием "Организация кресть­янского хозяйства", а в 1927 г. переводится на японский язык с немецкого издания.

За терминами "крестьянское хозяйство", "семейное хо­зяйство", "трудовое крестьянское хозяйство", "трудовое се­мейное хозяйство" скрывается реально существующее как целостный экономический организм семейное хозяйство. В этом хозяйстве используется преимущественно труд членов семьи. Для такого хозяйства характерны отличные о^ капи­талистического производства цели и мотивы хозяйственной деятельности, специфические понятия экономической ра­циональности и рентабельности, иное отношение к техни­ческому прогрессу и иные принципы вовлечения в хозяйст­венный оборот экономических ресурсов.

В центре экономического анализа семейного крестьян­ского хозяйства находится воспроизводство экономических основ этого хозяйства, одно из главных качественных от­личий его от капиталистического — ограниченность трудо­вых ресурсов, подчиненность их объема и структуры жиз­ненному ритму крестьянской семьи.

Хозяйственная деятельность семьи имеет своей целью обеспечить как потребление, так и воспроизводство эконо­мической основы ее существования. При характеристике функционирования семьи как целостного хозяйственного механизма А. В. Чаянов подчеркивает, что существуют не только интересы хозяина, владельца земли и инвентаря, но в еще большей степени имеют значение интересы членов се­мьи как работников. Задача хозяйственной деятельности усложняется по сравнению с капиталистическим предпри­ятием. В то время как крупное товарное производство в зе­мледелии ставит единственную задачу — получить макси­мум дохода на вложенный капитал, задачей семейного хо­зяйства крестьянина является обеспечение средств сущест-

вования хозяйствующей семье путем наиболее полного ис­пользования имеющихся в ее распоряжении средств произ­водства и рабочей силы. Отсюда важность для семейного хозяйства категории трудопотребительского баланса, т.е. баланса между трудовыми усилиями семьи и уровнем ее потребностей в средствах существования.

А. В. Чаянов показал, что существует естественная ре­акция крестьянской семьи на давление окружающей рыноч­ной среды. В частности, предложение труда со стороны де­ревни находится в прямой зависимости от того, насколько крестьянские семьи могут сводить свои внутренние трудо-потребительские балансы, не прибегая к внешним источни­кам доходов. В периоды повышения сельскохозяйственных доходов у семьи нет стимула получить дополнительный до­ход путем предложения своего труда на рынке. Но в годы экономической депрессии деревня способствует переполне­нию рынка труда, возникновению тенденции заработной платы к понижению. Система трудовых крестьянских хо­зяйств в известной мере свободна от регулирующего влия­ния заработной платы. Даже наоборот, именно через влия­ние на динамику заработной платы система трудовых кре­стьянских хозяйств оказывает воздействие на слабые еще системы товарного производства. Весы, на которых колеб­лется равновесие между мерой удовлетворения потребно­стей семьи и мерой тягостности труда, оказывают влияние на экономическую конъюнктуру товарного производства.

Недостаток ресурсов предопределяет появление специ­фического вида экономической рациональности, свойствен­ной трудовой крестьянской семье. По мнению А. В. Чаяно­ва, принцип трудопотребительского баланса является фун­даментальным законом воспроизводства семейного хозяй­ства: "Всякое трудовое хозяйство имеет естественный пре­дел своей продукции, который определяется соразмерно­стью напряжения годового труда со степенью удовлетворе­ния потребностей хозяйствующей семьи". Рациональный выбор хозяйственных решений ориентируется на соотноше­ние предельной полезности результатов труда и тягостно­сти прилагаемых усилий. Отсюда и объяснение видимых несуразностей экономического поведения крестьянских се­мей в рыночной среде.

Человек энциклопедически образованный, досконально знающий аграрные проблемы России и особенности ее кре-

стьянского быта, глубоко изучивший историю зарубежной аграрной науки и практики, А. В. Чаянов искал пути укруп­нения сельскохозяйственного производства, преодоления мелкомасштабности семейного хозяйства. И выход он уви­дел в вертикальной сельскохозяйственной кооперации — по его мнению, самой органичной и безболезненной форме организации индивидуальных крестьянских хозяйств в крупные коллективные агропромышленные комплексы.

А. В. Чаянов опирался на историю развития коопера­тивного движения в России. Поражают скорость развития кооперативного движения в России начала XX в., высокий уровень конкурентоспособности продукции кооперативов на мировом рынке. Это относится к деятельности сельско­хозяйственной кооперации как до первой мировой войны, так и в 20-х гг. Направление сторонников кооперативной концепции получило название организационно-производст­венной школы российской экономической мысли. В 1915 г. было организовано Центральное товарищество льноводов, которое уверенно и поразительно быстро завоевывает рос­сийский и мировой рынки для сбыта своей продукции. В июле 1915 г. организуется Всероссийский центральный ко­оперативный комитет, который в 1917 г. оформляется во Всероссийский совет кооперативных съездов — высший ор­ган российской кооперации. В этом же году кооператоры уверенно вошли в политику, выдвинув свою самостоятель­ную платформу на выборах в Учредительное собрание.

Главный труд А. В. Чаянова по теории вертикальной сельскохозяйственной кооперации "Основные идеи и фор­мы организации сельскохозяйственной кооперации" выхо­дит в 1919 г.

В советской модели коллективизации Чаянов увидел опасность, нависшую над структурами русской деревни, ибо это была модель кооперации по горизонтали, разруша­ющая индивидуальное производство.

2. Реформирование аграрного сектора в переходный период (формирование многоукладной экономики)

I. Необходимость реформы в аграрном секторе и ее основные задачи

В рамках централизованно планируемой экономики было создано явление, дотоле не известное мировой экономической практике - государственное сельское хозяйство. В тот или иной исторический период, в той или иной стране мощный государственный сектор мог существовать практически в любой отрасли национальной экономики, но в сельском хозяйстве до первой трети XX века правил бал аграрный фундаментализм, напрямую наследующий физиократам и выражающийся в невмешательстве государства в аграрное производство.

Государственное сельское хозяйство - это не просто высокий уровень государственного регулирования аграрного сектора, но непосредственное государственное управление производством. Данная система могла сопровождаться юридической национализацией сельхозземель, как в СССР и Монголии, или земля могла оставаться де юре в собственности крестьян, как в странах Восточной и Центральной Европы. Но в том и другом случае система экономических отношений в аграрном секторе выражала собой экономическую государственную монополию на землю.

Государство централизованно распределяло инвестиционные ресурсы и в значительной мере оборотные средства для сельхозпроизводителей, определяло производственные задания, что, соответственно, фиксировало отраслевую и региональную структуру аграрного производства. При этом планирующему центру приходилось не просто устанавливать закупочные цены, но и для обеспечения равновыгодности производства дифференцировать эти цены по природно-климатическим зонам страны. В результате, к примеру, становилось выгодным наращивать животноводческое производство за Полярным кругом и на Дальнем Востоке при практически полностью завозных кормах (последнее десятилетние перед реформой поголовье скота в СССР росло главным образом за счет Мурманской и Магаданской областей, Сахалина, тогда как в Нечерноземье шел непрерывный спад).

Адекватной формой сельскохозяйственного предприятия при такой системе аграрного производства стали колхозы и совхозы, в последние годы по своему организационно-хозяйственному устройству фактически не различимые. Иначе говоря - крупные государственные предприятия с назначаемым руководителем, подотчетные государственным органам управления в своей деятельности и со значительным наемным персоналом работников.

Данная система в основных своих чертах была сформирована в СССР в конце 1930-х годов и далее лишь трансформировалась в рамках сложившейся парадигмы.

Шесть десятилетий развития продемонстрировали, с одной стороны, достаточную устойчивость ее внутренней структуры, адекватность решаемым задачам, но с другой стороны, выявили две ее основные проблемы, решение которых оказалось невозможным без изменения принципиальных основ системы государственного сельского хозяйства.

Первая из этих проблем - недостаток эндогенных экономических стимулов хозяйственной деятельности предприятий. В условиях, когда предприятию централизованно задаются объемы и структура производства, цены и каналы реализации, пределы фондов потребления, а также при фондированном снабжении, финансовый результат хозяйственной деятельности - прибыль - не мог быть стимулом или критерием эффективности. Не случайно, основным рычагом воздействия на сельхозпредприятия были партийная и хозяйственная дисциплина руководителей, раздача наград и выговоров за уровень выполнения плановых заданий, приведшие к укоренению практики приписок, показательных посевов вдоль трасс дорог и т.п.

Второй проблемой являлось отсутствие действенного механизма мотивации труда внутри хозяйств. Бесспорно, что отчасти эта проблема обусловлена недостатком стимулирующего механизма для предприятия в целом, но у нее есть и свое собственное содержание. Укоренилось мнение, что причиной этой проблемы является коллективная собственность. На деле никакой коллективной собственности в советском аграрном секторе не было: если отбросить в сторону юридические эвфемизмы законодательства того времени (о колхозно-кооперативной собственности), то в деревне господствовала классическая государственная система отношений собственности. Доказательство следующего утверждения выходит за рамки данного текста, но нетрудно показать, что при прочих равных условиях государственная собственность способна обеспечить более высокую эффективность, чем коллективная, хотя и много ниже, чем частная собственность. Иначе говоря, низкая эффективность труда в колхозах и совхозах связана с другими причинами.

Особенность аграрного производства заключается в том, что основные технологические процессы в нем плохо поддаются индустриализации в силу высокой степени зависимости от природного фактора. Работник, выполняющий те или иные операции должен хорошо представлять всю технологическую цепочку, быть заинтересованным в конечном результате производства. Пооперационная специализация в сельском хозяйстве в большинстве случаев невозможна, так как принципиально не существует критериев качества выполнения отдельной операции. Так, опытный земледелец знает, что в один год или на одном поле нужно пахать и сеять одним способом, в другой год или на другом поле - иным способом. Это не означает, что в аграрном производстве любой наемный труд неэффективен (что также стало устоявшимся мифом в нашем обществе), но он может быть эффективен только под действенным контролем собственника. Однако, известно, что управляющий может эффективно контролировать работу не более 10 человек, но не 400-500, а то и 1000, как в советских хозяйствах, которые задумывались как "фабрики зерна и мяса".

Обе проблемы были осознаны уже в 1950-е годы. На протяжении всех прошедших лет их пытались решить, не меняя сущностных характеристик системы, ее несущих конструкций. В середине 1960-х годов был введен экономический регулятор - прибыль, которая немедленно превратилась в некоторый счетный бухгалтерский и статистический показатель, но так и не стала реальным стимулом для производства. Последние предреформенные годы много экспериментировали с системой государственных закупок, пытаясь заинтересовать сельхозпроизводителей правом реализовать часть урожая по "договорным ценам". Но в отсутствие равновесных цен и рыночных структур (помимо маломощных, не приспособленных для торговли на них крупных производителей колхозных рынков) это право не могло быть и не было реализовано колхозами и совхозами страны. Кроме того, если прибыль - не основная цель производства, то предприятие не может быть заинтересовано в продаже своей продукции на свободном рынке.

Аналогично развивались попытки реформировать внутрихозяйственные отношения с целью создания более действенной трудовой мотивации для крестьян: начиная с пресловутой "безнарядки" до семейного и арендного подряда и даже арендного фермерства. Все эти нововведения, показав более или менее неплохие результаты в экспериментальных условиях, тут же нивелировались системой при всесоюзном распространении. Одному-двум арендным звеньям в колхозе еще могли создать преференционные условия и определенную хозяйственную самостоятельность, но как только на аренду переходили все подразделения хозяйства, рамки централизованного планирования и снабжения для предприятия в целом оборачивались для арендаторов прокрустовом ложем: сразу становилась очевидной технологическая зависимость звеньев друг от друга, разновыгодность отдельных производств, приходилось вводить расчетные цены, внутриколхозные "деньги", начиналась переброска доходов из передовых в отстающие звенья и т.д. Первоначальная идея теряла свой смысл.

Весь многоэтапный процесс "совершенствования хозяйственного механизма АПК" в конечном итоге выражался в попытках внедрения квази-рыночных отношений в принципиально нерыночную систему, которая тут же трансформировала инновации по своему образу.

Ослабление мотивации для предприятий и их работников в аграрном секторе не могло не привести к отставанию от мирового сельского хозяйства. Это тем более стало заметным на фоне "зеленой революции", развернувшейся в странах третьего мира и позволившей сделать резкий скачок в продуктивности аграрного производства в мире в среднем. Советское сельское хозяйство, несмотря на непрекращающийся процесс реформ, постепенно сползало в стагнацию (см.таблицу 1).

Можно согласиться с доводом, что милитаризация советской экономики не позволяла вкладывать в аграрный сектор необходимые средства для подъема уровня его эффективности. Тем не менее даже те средства, что все-таки вкладывались в сельское хозяйство, не приносили адекватной отдачи. Так, применение электроэнергии в сельском хозяйстве с 1980 по 1990 г. возросло на 61%, применение минеральных удобрений - на 22%, капиталовложения выросли примерно на 40%, но в тот же период производительность труда в аграрном производстве выросла только на 28%, валовая продукция - на 12%.

Таблица 1.

Темпы роста сельскохозяйственного производства в СССР и РСФСР, годовые индексы продукции сельского хозяйства, все категории хозяйств,%

	1981	1982	1982	1984	1985	1986	1987	1988	1989	1990
СССР	98.9	105.4	106.2	100.1	100.1	105.3	94.9	101.7	101.3	97.2
РСФСР	96.0	109.4	107.6	97.3	100.9	106.7	98.9	103.2	101.7	96.4

____________________________________________

Источник: Народное хозяйство СССР в 1985 г. М.:Финансы и статистика, 1986, стр.188; Народное хозяйство СССР в 1990 г. М.:Финансы и статистика,1986 , стр.458-459.

Эффект уменьшения отдачи инвестиций обычно возникает при достижении предельных величин продуктивности - так, чтобы увеличить урожайность пшеницы с 80 ц\га до 90 ц\га, нужно на каждый приростной центнер затратить больше ресурсов, чем на первые 80. Но СССР и Россия в его составе в последние десятилетия резко отстали от мировых показателей продуктивности сельского хозяйства, то есть от мирового технологического прогресса в аграрном производстве (таблица 2).

Таблица 2

Некоторые показатели продуктивности сельского хозяйства в среднем в мире, в СССР, России и некоторых развитых странах

	Мир в среднем	Западная Европа	США	Канада	СССР	РСФСР
Урожайность зерновых, ц\га
1970	17.8	27.9	31.6	21.1	15.7	13.7*
1989	26.5	45.8	44.8	21.2	18.9	16.1
Надои молока на 1 корову, кг\год
1970	1932	3269	4423	3256	2110	2328**
1989	2127	4059	6533	5806	2555	2773**

_______________________________________

* - в среднем за 1971-75 гг,

** - за исключением ЛПХ

Источник: Народное хозяйство СССР в 1985 г. М.:Финансы и статистика, 1986; Народное хозяйство СССР в 1990 г. М.:Финансы и статистика,1986; World agriculture\Trends and indicators/1970-89. Washington:USDA,1990.

Таким образом, система государственного сельского хозяйства к 1990-м годам достигла предела своего саморазвития, она стала тормозом технического прогресса в отрасли, а ее реформирование упиралось в необходимость замены системообразующих принципов.

Положение собственно в отрасли усугублялось макроэкономической государственной политикой в области продовольственного обеспечения населения. Доминантой этой политики был весьма привлекательный в социальном смысле, но абсолютно экономически не обоснованный принцип дешевых продуктов питания для советских людей. Долгие годы цены на основные продукты питания поддерживались на низком уровне при неуклонном росте доходов населения и низких темпах роста сельскохозяйственного производства.

Так, для быстрого обеспечения возрастающего спроса населения на наиболее социально значимые продукты животноводства в аграрной политике в начале 1970-х годов был взят курс на строительство животноводческих комплексов, которые, в свою очередь, обусловили резкий рост доли зерновых в кормовом балансе. Отечественное растениеводство было не в состоянии обеспечить возросшую потребность в комбикормах. В результате государство затратило значительные средства на строительство животноводческих комплексов-гигантов, а затем, начиная уже с 1973 г. начало ежегодно, в возрастающей прогрессии, тратить средства на импорт фуражного зерна и зернобобовых. При этом коэффициент конвертации кормов внутри страны был в 2-2.5 раза ниже, чем в странах-поставщиках зерна в СССР, то есть импорт зерновых был менее эффективен, чем если бы ввозили животноводческую продукцию.

Но несмотря на все затраты в самом сельском хозяйстве результирующий прирост производства не покрывал растущий платежеспособный спрос населения - свидетельство тому нарастающие проблемы с обеспечением мясо-молочной продукцией, рационирование потребления, очереди и другие признаки острого дефицита. И в таких условиях - в силу взятых на себя обязательств по поддержанию стабильно низких цен на продукты питания -государство продолжало дотировать отечественного потребителя, причем во все возрастающих масштабах. В 1989 году суммарный объем дотаций на продовольственное потребление составлял 1\3 российского бюджета, а доля дотаций в розничной цене основных продуктов доходила до 80% (таблица 3).

Таблица 3.

Доля государственных дотаций в розничной цене на основные продукты питания, СССР, 1989 год, %

Хлеб	20
Говядина	74
Свинина	60
Баранина	79
Птица	36
Молоко	61
Масло	72
Сыр	48
Сахар	14

_____________________________

Источник: Стратегия реформ в продовольственном и аграрном секторах экономики бывшего СССР. Вашингтон: Всемирный банк.1993, 253

Таким образом, государство одновременно субсидировало и производителя сельскохозяйственной продукции, и потребителя продовольствия. Такой тип субсидий носит самораскручивающийся , прогрессирующий характер - чем больше дотаций выделено в момент t, тем больше прийдется платить в момент t+1 для поддержания той же политики. Справиться с этой ситуацией национальный бюджет может только в двух случаях: когда есть резерв резкого роста продовольственного производства или когда есть постоянно растущий источник государственных доходов на покрытие прогрессирующих субсидий. Как было показано выше, сельское хозяйство не демонстрировало готовности к всплеску продуктивности. Что качается доходной части бюджета, то она в значительной мере пополнялась в 1970-е за счет "нефте-" и "газорублей". Но с начала 1980-х годов мировые цены на основной экспортный товар страны резко упали.

Именно в 1980-е годы характеризуются активизацией деятельности по "совершенствованию хозяйственного механизма АПК", так как государство оказалось в финансовом прорыве. Более того, к концу десятилетия правительства Н.Рыжкова и В.Павлова сделали ряд робких попыток повышения продовольственных цен. Однако, навес "горячих денег" в руках у населения быль столь велик, что эти попытки напоминали усилия по гашению пожара водой из чайной ложки. При этом понятна вся политическая сложность радикальных решений в этой деликатной сфере - как объяснить населению 5-10-кратное повышение цен на продовольствие без видимых признаков кризиса в национальной жизни, без признания краха всей предыдущей политики?

Таким образом, радикальная реформа аграрного и продовольственного сектора страны к началу 1990-х годов стала острой национальной проблемой. Отсюда вытекали и ее основные задачи: кардинальная смена аграрного строя, введение более эффективных производственных отношений в продовольственном комплексе, снижения давления аграрно-продовольственной сферы на бюджет. Очень часто, наряду с ростом эффективности АПК как цель реформы упоминают улучшение жизни сельского населения и экологическое благополучие страны. Бесспорно, эти цели не могут не стоять в долгосрочной программе национального развития. Но в краткосрочном, прагматическом аспекте таких задач перед реформой 1990-х годов в России не стояло.

Также понятно, что ломка старого аграрного строя - государственного сельского хозяйства, замена его на рыночно ориентированное хозяйство, по своему масштабу не сопоставимы с привычными "совершенствованиями хозяйственного механизма", регулярно проходившими в недрах советской экономики, так же как капитальный ремонт дома не сопоставим с легкой покраской подоконников. Во втором случае улучшение наступает сразу, как просохнет краска, но так же быстро хозяева забывают о проведенной работе. Капитальная перепланировка стен, конечно, может привести к тому, что рухнет дом - грамотный ремонтник до этого не доведет - но ощутимого дискомфорта при любой крупной перестройке избежать невозможно. Для советского сельского хозяйства требовалась переналадка практически всех систем - ценообразования, финансово-кредитного механизма, системы снабжения и сбыта продукции и т.д. Более того, нужна была громадная социально-психологическая адаптация хозяйствующих субъектов, населения - все это не могло не проявиться в спаде производства, в диспропорциях, в разрыве устоявшихся связей.

В чем же состояло основное содержание аграрной реформы?.

II. Институциональный этап реформы

Переход к рыночной экономике потребовал прежде всего формирования рыночных производственных единиц, так как все предыдущее развитие продемонстрировало неприспособленность колхозов и совхозов к работе на свой страх и риск. Мировой опыт продемонстрировал, что наиболее адекватной рынку формой сельхозпредприятий является семейная частная ферма. Но уже на начальных этапах реформы было понятно, что полный переход советского сельского хозяйства на семейный фермерский тип хозяйствования в обозримой перспективе невозможен. Опросы общественного мнения в селе в конце 1980-х гг. показывали, что вести самостоятельное хозяйство хотели бы только 10-15% сельских жителей. В этом сказались и выработанные стереотипы общественного сознания, но также и длительная эпоха специализации в аграрном производстве, в результате которой крестьяне становились узкими специалистами. Ведение же своего хозяйства требует от крестьянина универсальных навыков.

Сельская инфраструктура и технологии аграрного производства долгие годы формировались под крупномасштабные предприятия - и это тоже стало объективным препятствием фермеризации страны. Быстрого развития принципиально иной инфраструктурной сети и соответствующей переналадки сельхозмашиностроения в силу бюджетных ограничений ожидать не приходилось, а раздел колхозов и совхозов на семейные фермы в сложившихся обстоятельствах в большинстве случаев обрекал бы крестьянство на архаичные технологии и образ жизни. Кроме того, вряд ли в условиях экономического кризиса было бы рационально разрушать уже накопленный, пусть даже и неэффективно используемый, производственный потенциал крупных сельхозпредприятий, который не поддается разделу на мелкие хозяйства.

Таким образом, встал вопрос о необходимости создания в аграрном секторе производственных единиц, адекватных рынку, способных самостоятельно хозяйствовать в новых условиях, чего колхозы и совхозы в их прежнем виде делать принципиально не могли.

Прежде всего были созданы возможности для развития семейных фермерских хозяйств. Первые энтузиасты получали землю в колхозах и совхозах в аренду, находились от своих арендаторов в жесточайшей зависимости. Затем стало возможным получать участок в пожизненное наследуемое владение (специфический титул на землю со всеми полномочиями собственности без прав продавать и закладывать), но опять, землю давали колхозы и совхозы и, конечно, не спешили ее отдавать. В деревнях возникали социальные конфликты по поводу земли.

Но главным вопросом стала проблема колхозов и совхозов, которые нужно было, как основных производителей сельскохозяйственной продукции, трансформировать в рыночные субъекты.

В конце 1991 г. были приняты основные решения, положившие начало современному этапу аграрной реформы. Все колхозы и совхозы страны должны были в течение года реорганизоваться. В ходе этой достаточно формальной процедуры коллективы предприятий получали в коллективную собственность практически всю обрабатываемую ими до этого землю и все фонды, причем бесплатно и безусловно. Все полученные фонды подлежали разделу между работниками и пенсионерами на условные паи; земля делилась поровну, другое имущество - по стоимости и в соответствии с количеством проработанных в хозяйстве лет. Далее владельцы паев получили право полностью самостоятельно решить свою дальнейшую судьбу: можно было забрать свой пай в натуре и выйти для ведения собственного хозяйства, можно было внести эти паи в коллективное хозяйство и остаться в нем работать.

Земельные паи получились по российским меркам не очень большими - 6-10 га на человека. Чтобы избежать фрагментацию, была предусмотрена возможность продавать и сдавать в аренду паи внутри колхоза или совхоза. Таким образом, крестьянин, пожелавший основать собственную ферму, мог увеличить свой участок, купив или арендовав паи у соседей.

В результате принятых решений резко выросло количество фермеров: если в начале 1992 г. их в России насчитывалось менее 50 тысяч, то сегодня их уже около 280 тысяч. Проблема получения земли для фермерства перестала быть ключевой проблемой.

Таблица 4.

Характеристика фермерского сектора России

	1991	1992	1993	1994
Число хозяйств, на 31.12, тыс.	49	182	270	279
Средний размер участка, га	41	42	43	42
Доля сельхозугодий у фермеров в общей площади, %	...	3.4	4.9	5.0
Доля производства фермерами основных видов сельхозпродукции в общем объеме производства, %:
зерно	0.2	2.1	5.2	5.0
подсолнечник	0.4	5.8	9.9	9.8
сахарная свекла	0.03	2.0	3.9	3.5
картофель	0.3	0.8	1.0	0.9
мясо (убойный вес)	0.1	0.7	1.1	1.6*
молоко	0.1	0.5	1.1	2.6

_______________________________

* - живой вес

Рассчитано по: Агропромышленный комплекс Российской Федерации. М.:Госкомстат.1994.Стр.29-43; Социально-экономическое положение России.1994 г.\Оперативная информация. М.:Москва.1994. Стр.30-32.

За два года были реорганизованы практически все колхозы и совхозы страны. По условиям реорганизации они имели три основные возможности для реорганизации. Во-первых, они могли принять форму акционерного общества или производственного кооператива. Основная часть сельхозпредприятий пошла по этому пути.

Большая пестрота в названиях реорганизованных колхозов и совхозов не должна вводить в заблуждение : в большинстве своем все они, независимо от названия, трансформировались в производственные кооперативы, в которых основные фонды принадлежат коллективу на правах долевой собственности, управление строится на выборных кооперативных принципах ("один член=один голос", распределение прибыли преимущественно по труду, а не по паям, выборное правление и председатель и т.д.). Встречаются и реальные акционерные общества, но пока очень редко.

В начале реформы возникла определенная оппозиция процессу реорганизации, главным образом - из-за плохо налаженной разъяснительной работы; противники реформ стали толковать меры по реорганизации хозяйств как их насильственный разгон, хотя все процедуры были максимально добровольны. Столкнувшись с определенным сопротивлением крестьян, Правительство разрешило весной 1992 года тем хозяйствам, которые ни при каких условиях не хотели реорганизоваться, сохранить свой прежний статус. На сегодня около трети хозяйств подтвердили свой прежний статус. Но при этом надо понимать, что и они, тем не менее, взяли землю и фонды в собственность и, как правило, поделили их на паи. Так что сохранение статуса - это только сохранение его по названию, но не по сути.

И наконец, наиболее радикальный и наиболее трудный для исполнения путь реорганизации - это полная ликвидация старого хозяйства и раздел его на более мелкие, технологически целостные производственные единицы - фермерские хозяйства, сельскохозяйственные кооперативы, частные или кооперативные обслуживающие предприятия. Как правило, эти подразделения сообща используют и содержат производственную инфраструктуру бывшего хозяйства. Таких случаев полного раздела крупных предприятий в стране насчитывается около тысячи (из 27 тысяч колхозов и совхозов), в том числе и широко известные хозяйства в Нижегородской области.

Таблица 5.

Реорганизация колхозов и совхозов в России на 1.01

	1993	1994
Перерегистрировано колхозов и совхозов в % к их наличию	77	95
в том числе: сохранили свой статус в % к числу перерегистрировавшихся	35	34
реорганизовались в следующие формы предприятий в % к числу перерегистрировавшихся:
акционерные общества открытого типа	1.7	1.1
товарищества с ограниченной ответственностью	43.4	47.2
производственные кооперативы	8.4	7.6
ассоциации крестьянских хозяйств	3.8	3.8
куплены промышленными и другими предприятиями	1.8	1.7

__________________________________

Рассчитано по: Агропромышленный комплекс Российской Федерации. М.:Госкомстат.1994.Стр.27.

Проанализируем, что произошло с основной формой сельскохозяйственных предприятий России в результате перемен последних лет.

Во-первых, как уже отмечено выше, резко выросло число частных фермерских хозяйств, которые несомненно служат катализатором реального рынка в аграрном секторе. Процесс их создания в 1993-95 гг. несколько приостановился, что вызвано, прежде всего тем, что те 10-15% крестьян, которые хотели этого, вышли их колхозов и совхозов, но так же и тяжелыми условиями функционирования фермеров сегодня, отсутствием первоначально обещанной массированной государственной помощи. Надо, по-видимому, отметить и качество сельского населения, в большинстве своем неспособного вести самостоятельное сколько-нибудь коммерческое хозяйство.

Но есть и более глубокая причина стагнации процесса формирования фермерского сектора. Мелкое фермерское хозяйство оказывается не конкурентным с крупными хозяйствами, но не в силу более низкой эффективности (здесь показатели свидетельствуют в пользу фермеров), а в смысле доступа к рыночной инфраструктуре. Перерабатывающие предприятия, заготовители в большинстве случаев предпочитают иметь дело с более крупным производителем, так как трансакционные издержки в этом случае ниже. Финансовым структурам, если уж они вовлекаются в аграрный сектор, также проще вести дела с крупными хозяйствами по понятным причинам. Иными словами, традиционно крупная структура III сферы советского АПК не приспособлена к работе с мелким производителем. В развитых экономиках, где этот сектор также сильно концентрирован сегодня, в ходе эволюционного развития агробизнеса сформировался разветвленный и многоярусный слой посредников, приводящих в структурное соответствие предложение относительно мелких фермерских хозяйств, с одной стороны, и спрос крупного бизнеса в пищевой промышленности, с другой. В переходных условиях России быстрым решением проблемы могла бы стать фермерская кооперация, которая бы взяла на себя посреднические функции и уровняла бы семейные хозяйства в конкуренции с крупными сельхозпредприятиями. Однако, в силу ряда социально-психологических, экономических и правовых причин кооперация в стране практически не развивается.

Вторым изменением в структуре производителей в аграрном секторе стала трансформация сельскохозяйственных предприятий. Конечно, было бы слишком примитивно ожидать, что переименование колхоза в акционерное общество создаст новый мотивационный механизм для работников и предприятия в целом. Этого не произошло и не могло произойти. Задача состояла в формально юридическом отсоединении сельхозпредприятия от государственных систем финансирования, сбыта и снабжения в надежде на то, что под воздействием рыночного окружения оно начнет экономически приспосабливаться, меняя свою внутреннюю структуру и поведение во внешней среде в соответствии с новой ситуацией. Эти изменения рассчитаны на длительную перспективу и не могли проявиться уже сегодня. Но определенные социально-экономические последствия первой стадии реорганизации уже накоплены.

Сегодня уже выявились три основные направления трансформации бывших колхозов и совхозов. Первое ведет в конечном счете к разделению хозяйства на более мелкие самостоятельные производственные подразделения - семейные фермерские хозяйства, партнерства, производственные кооперативы и т.д. Некоторые хозяйства делают это одномоментно. Обычно, там, где до раздела была проведена хорошая подготовительная работа, раздел проходит удачнее. Но часты случаи спонтанного, неподготовленного раздела. Во многих случаях подготовка такого раздела идет постепенно, иногда даже неявно для самого коллектива: во многих хозяйствах пока еще уповают на так называемый арендный подряд и тому подобные формы внутрихозяйственного хозрасчета. В современных экономических условиях такие формы неизбежно ведут к следующему шагу - юридическому закреплению уже фактически произошедшего раздела. Таким образом идет постепенное разделение хозяйств.

Второй способ экономической трансформации крупных хозяйств типичен для зон крупнотоварного экстенсивного зернового производства, для предприятий с высокими индустриальными технологиями, просто для хорошо оснащенных и высокоэффективных предприятий. Как правило, в этих хозяйствах сохранились грамотные энергичные кадры, потенциально способные и желающие интенсифицировать производство. В таких хозяйствах идет процесс концентрации собственности в руках небольшой группы со-собственников путем скупки, обмена, аренды паев, акций и т.п. В перспективе эти хозяйства, может быть в несколько уменьшенном размере, станут крупными коммерческими фермами, контролируемыми небольшой группой или даже одним эффективным собственником, арендующими землю у местных жителей и нанимающих достаточно значительное количество работников, в основном на сезонные работы.

Наконец, третий, наименее желательный, но по-видимому, неизбежный в сложившейся ситуации путь, который будет достаточно типичен для многих областей Нечерноземной зоны России, столкнувшихся с серьезным экономическим кризисом аграрного сектора. Большинство хозяйств этой зоны, скорее всего, сохранят номинально форму коллективного предприятия (безотносительно к юридическому ее названию - колхоз или акционерное общество), но фактически крестьяне разойдутся по своим подсобным хозяйствам. Коллективная часть фондов будет использоваться лишь для обслуживания этих личных подсобных хозяйств. Производство будет сокращено до уровня, необходимого для выживания крестьянской семьи - 2-3 коровы, поросята, птица. При росте спроса на сельскохозяйственную продукцию в среднесрочной перспективе наиболее жизнеспособная часть этих ЛПХ станет базой быстрого становления фермерства в названных регионах.

В ходе аграрной реформы резко выросло значение личного подсобного хозяйства. Были сняты все ограничения на этот сектор, селяне получили достаточно большие земельные наделы для подсобного хозяйства. Отмена "первой заповеди колхозника" (обязательных, приоритетных перед всеми другими нуждами поставок сельхозпродукции государству) позволила хозяйствам все возрастающую часть сельхозпродукции распределять для своих работников в виде ли натуральной оплаты, продажей ли им по льготированным ценам. Это также создало благоприятную почву для роста ЛПХ. Кроме того, ослабление дисциплины в хозяйствах привело к росту воровства из коллективного производства, что то же увеличивает потенциал подсобных хозяйств.

Таким образом, всплескообразное развитие ЛПХ всецело обязано структурным изменениям в коллективном хозяйстве, что еще более подтверждает его минифундистскую природу, зависимость от крупного хозяйства. Массовая трансформация ЛПХ в фермерские хозяйства возможна только при сильном неблагоприятном внешнем экономическом воздействии, определенном экономическом принуждении. Хотя психологически хозяйствование в рамках ЛПХ подготавливает к полному отделению от коллективного хозяйства и выходу на фермерство.

Таблица 6.

Доля личного подсобного хозяйства в производстве основных сельхозпродуктов, %

	1991	1992	1993	1994
Картофель	72	78	83	88
Овощи	46	55	64	67
Мясо (убойный вес)	31	35	39	43*
Молоко	26	31	35	39

_____________________________________

* - живой вес

Рассчитано по: Агропромышленный комплекс Российской Федерации. М.:Госкомстат.1994.Стр.31-43; Социально-экономическое положение России.1994 г.\Оперативная информация. М.:Москва.1994. Стр.30-32.

Таким образом, постепенно складывается новая аграрная структура, базирующаяся в основном на частной собственности на землю и средства производства.

В результате всех проведенных преобразований в аграрной сфере сложилась противоречивая ситуация с земельной собственностью. В результате сложилась достаточно сложная переходная структура земельной

собственности: собственниками земель являются коллективы бывших колхозов-совхозов, пользователями (часто бесплатными) выступают сельскохозяйственные предприятия. При этом юридически их взаимоотношения прописаны плохо: собственники почти не получают гарантированной, оговоренной каким-либо контрактом арендной платы, но и земельный налог за них платит пользователь. Пользование для предприятий без договора тоже оказывается не совсем удобным - собственник в любой момент может потребовать назад свой участок (долю в совместной собственности), то есть нет гарантий стабильного производства. В основном такое положение носит переходный характер, является результатом недоделанности преобразований.

Дальнейшее развитие земельных отношений в русле реформы предполагает закрепление юридических прав собственников и пользователей, свободный оборот земельных паев, приводящий к аккумулированию земельной собственности в эффективных руках. При этом необходимо отметить ключевую роль фермерства в этом процессе. Паи и земельные участки вряд ли в обозримом будущем будут в массовом порядке перетекать от колхоза к колхозу, но мелкий частный собственник создает определенный питательный раствор вокруг крупных сельхозпредприятий, через который земельный оборот может стать реальностью уже сегодня: преуспевающий фермер будет постепенно оттягивать земельные паи из крупных предприятий, разоряющийся фермер постарается продать хозяйство тому, кто в состоянии предложить более высокую цену - преуспевающему соседу-фермеру или эффективному крупному хозяйству.

Но в аграрной среде вызрело и другое решение возникшего земельного противоречия. Руководители хозяйств, которые остро его ощущают, фактически предлагают закрепить земли, обрабатываемые крупными сельхозпредприятиями, в их собственность как юридических лиц. Это, безусловно, кардинально разрешает противоречие современного земельного устройства. Но это, также ведет к экспроприации всех тех собственников земельных долей, которые 2-3 года назад внесли их в коллективные предприятия. Это социально и политически неприемлемо. Но и экономически это останавливает дальнейшие преобразований земельных отношений в аграрном секторе, ибо, как уже отмечалось выше, в этом случае трудно ожидать какого-либо земельного оборота сельхозугодий. А это, означает, что основной ресурс аграрного производства - земля - изымается из рыночного механизма перераспределения между хозяйствующими субъектами.

Несмотря на недоделанность институциональных и земельных преобразований в стране, тем не менее сегодня в аграрной реформе центр тяжести переносится в область создания адекватной рыночной инфраструктуры для сельскохозяйственных производителей и формирования эффективной государственной аграрной политики. Частные фермерские хозяйства, реорганизованные крупные сельскохозяйственные предприятия смогут реализовывать себя как действительно рыночные субъекты только при наличии соответствующей системы сбыта продукции, снабжения, сервиса, при доступности нормального сельскохозяйственного кредита. Государственное регулирование агропромышленного комплекса должно соответствовать принципам рыночно ориентированной экономики, поддерживать коммерциализацию этого сектора народного хозяйства, защищать интересы как внутренних производителей, так и потребителей.

III. Формирование механизма государственной поддержки АПК

Финансовый механизм государственного сельского хозяйства страдал целым рядом системных пороков. В частности, дешевизна ресурсов для сельского хозяйства вела к их крайне неэффективному использованию в аграрном секторе: до 100% годового выпуска тракторов шло возмещения их выбытия в хозяйствах, по некоторым экспертным оценкам реально вносилось в почву 60-70% поставляемых аграрному сектору удобрений и т.п.

Зональная дифференциация цен обусловливала нерациональную территориальную специализацию, недостатки которой время от времени приходилось корректировать внеэкономическими методами; проводимые регулярные списания банковских долгов сельхозпроизводителям порождали феномен финансовой безответственности и недисциплинированности; централизованное равномерное распределение финансовых ресурсов нарушало принцип естественного отбора наиболее эффективных производств, то есть дестимулировало рост эффективности производства.

Первые же шаги в области общей экономической реформы не могли не привести к резким изменениям в финансовой сфере АПК. Эти изменения затронули, прежде всего, механизм финансовых взаимоотношений государства и АПК - старая система фактически отмерла, возникла потребность в государственной поддержке сельского хозяйства, что ранее решалось в рамках ценового и финансового регулирования в рамках плановой системы, также изменился механизм централизованного кредитования. Финансовое положение сельхозпроизводителей резко изменилось в силу изменения структуры цен в экономике. И наконец, стала возникать система рыночной инфраструктуры, предоставляющей аграрному сектору принципиально иные возможности доступа к финансовым ресурсам.

Либерализация потребительских цен и отмена потребительских дотаций на основные продукты в 1992 году сразу же и закономерно уменьшила платежеспособный спрос населения на продовольствие. Первым продовольственным комплексом АПК, столкнувшимся с кризисом сбыта продукции, стал мясо-молочный. Во-первых, животноводство поставляет свою продукцию на рынок относительно равномерно в течение года, поэтому уже весной 1992 года ограничение спроса стало для него заметным. Во-вторых, мясо-молочная продукция продемонстрировала в нашем обществе достаточно высокую эластичность: с уменьшением доходов население отказываются прежде всего от нее. На этом фоне возник финансовый кризис в животноводстве.

Под давлением сельхозпроизводителей было принято одно из первых ошибочных правительственных решений периода реформ - решение о дотировании животноводческой продукции на уровне первичных производителей. Анализ результатов 1992 года показал, что дважды в течение года - в марте, когда эти дотации были только введены, и в августе, когда они были увеличены, - падал уровень закупочных цен на мясо и молоко (рис. 1). Происходил вполне объяснимый с точки зрения экономической теории процесс. Дотации производителям создавали для них ложный рыночный сигнал, завышая подлинную равновесную цену продукта. Это, в свою очередь, задерживало сокращение производства до уровня платежеспособного спроса. Но перерабатывающая промышленность, имеющая прямой выход на потребителя, получала сигнал с рынка о реальном спросе и, соответственно, держала цену на свою продукцию на его уровне. Однако, предложение сырья для мясо-молочной промышленности оставалось выше уровня ее потребности. В этих условиях, естественно, падает закупочная цена, что, кстати говоря, ни коим образом не связано с монополизмом отрасли. Таким образом, государство напрягало бюджет, изыскивая средства для поддержания животноводческого производства, с большими проблемами доводило эти дотации до сельхозпроизводителей, а в конечном счете, через механизм закупочных цен, эти дотации перемещались в пищевую промышленность.

Рис.1. Динамика закупочных и розничных цен на говядину и молоко в России в 1992 г.

Верхняя область - розничные цены свободного рынка, средняя область - розничные цены государственной торговли, нижняя область - закупочные цены.

Животноводческие дотации были введены в марте и увеличены в августе, соответственно, в эти периоды закупочные падали или образовывали плато при постоянном росте розничных цен. Разница оседала в перерабатывающей промышленности.

Заметим попутно, что перерабатывающая промышленность в советской экономике всегда была узким местом продовольственной цепочки, и поэтому полученные таким образом финансовые средства могли хотя бы послужить цели развития этого сектора АПК. Однако, распространившееся мнение о монополизме переработки привело к введению механизмов ограничения "локальной монополии" перерабатывающих предприятий. Во-первых, был введен особый способ приватизации этих предприятий, когда половина акций по закрытой подписке в обязательном порядке распространялась между сельхозпроизводителями. Во многих регионах этим предприятиям фиксировали и продолжают фиксировать цены или норму рентабельности. Была попытка ограничить заработную плату руководителей этих предприятий. Данные меры сделали невозможным инвестирование аккумулированных средств в перерабатывающих отраслях, которые стали таким образом тривиально "проедаться".

В 1993 году для сбалансирования отношений между региональными и федеральным бюджетом животноводческие дотации были переданы на региональный уровень . Наши исследования в ряде регионов страны показали, что отмеченный феномен перемещения животноводческих дотаций от производителей к переработчикам повторяется и на уровне отдельных территорий. Но кроме того, регионализации дотаций стала стимулом к разрыву единого рыночного пространства страны. Регион, дотирующий собственного производителя животноводческой продукции, по неизъяснимой с точки зрения экономики логике, стремится не допустить вывоз этой продукции за пределы своей территории (во всем мире субсидирование производителя сочетается с поддержкой экспорта этой продукции и ограничением импорта, тогда как субсидирование потребителя - с обратным регулированием внешней торговли).

Так сформировалась одна из отличительных черт современного финансового механизма АПК - животноводческие дотации.

В этот же период возникла угроза ликвидации племенного дела в стране, так как при резком падении животноводческого производства стал вырезаться племенной скот. Для сохранения генофонда страны в переходных, кризисных условиях была введена дотация на племенной скот и на его покупку. Планировалось на федеральном уровне определить несколько десятков хозяйств- держателей ценных в генетическом смысле животных и выделить им адресные дотации на сохранение маточного поголовья. На практике, сегодня в каждой области можно найти до сотни хозяйств, ставших в одночасье племенными и получающих эту дотацию. В результате вполне оправданная мера государственной поддержки вылилась в профанацию, когда и так незначительные средства размазываются тонким слоем для всех производителей животноводческой продукции.

Второе направление государственной помощи сельскому хозяйству, которое началось формироваться почти сразу же с либерализацией цен - это компенсация удорожания средств аграрного производства. Эти компенсации осуществлялись и осуществляются в разных формах, но суть их одна - самортизировать для сельхозпроизводителей нарастающий ценовой диспаритет.

Как уже отмечалось, в советской экономике соотношения цен на сельскохозяйственную продукцию и ресурсы для аграрного производства были значительно более высокие, чем в среднем в мире. Либерализация цен привела к тому, что относительные цены начали стремительно выравниваться, приходить в соответствие с мировыми уровнями. Кроме того, спросовые ограничения стали в первый момент реформы в основном фактором функционирования тех отраслей, которые напрямую выходят на конечного потребителя - в их число, несомненно, вошли сельское хозяйство и продовольственные отрасли. Фондопроизводящие отрасли вначале не ощутили рыночной проблемы и использовали ценовую свободу для инфлирования своих отпускных цен. В результате цены на сельскохозяйственную продукцию до конца 1992 года резко отставали в своем росте от цен на ресурсы. Но уже в 1993 году волна спросового ограничения перевалила через сельское хозяйство и пищевую промышленность и достигла фондопроизводящие отрасли - нарастание диспаритета несколько приостановилось. Если бы не государственное вмешательство в цены (о чем чуть ниже), уже в 1994 году можно было бы ожидать выравнивание трендов роста цен для сельского хозяйства и цен сельского хозяйства. На практике это произошло только в первом полугодии 1995 года (Рис.2).

Рис.2. Поквартальные индексы цен на сельскохозяйственную продукцию и средства производства для сельского хозяйства

Верхняя кривая - поквартальные индексы роста цен на средства производства для сельского хозяйства, нижняя - на закупочных цен на сельскохозяйственную продукцию.

Попытки государства скомпенсировать это естественный процесс выравнивания относительных цен приводят только к тому, что фондопроизводящие отрасли, получив опять же ложный завышенный сигнал о спросе на свою продукцию, только повышают цены, но не начинают структурную перестройку производства. В результате - чем больше государство компенсирует удорожание ресурсов для сельского хозяйства, тем быстрее нарастает диспаритет и тем дальше отодвигается "точка перелома". Подобная тактика была испытана Белоруссией в 1993 году, когда государство пыталось полностью компенсировать удорожание средств производства для села - в итоге диспаритет в период этой политики нарастал существенно более высокими темпами, чем в России, не говоря уже о катастрофическом росте бюджетного дефицита. В России удалось избежать полной компенсации удорожания, что в конечном счете привело к выравниванию ситуации с паритетом цен.

Первоначально компенсации проводились в основном прямыми выплатами производителям. Но с 1994 года введена практика, условно называемая лизингом. Но деле эта система государственной поддержки АПК, конечно, лишь по форме напоминает финансовый лизинг и является классической попыткой восстановления системы государственного снабжения села ресурсами. Государство в лице уполномоченной (единственной и отобранной без какого-либо конкурса) фирмы заказывает фондопроизводящим предприятиям необходимые ресурсы и по разнарядкам распределяет ее регионам. Региональные власти распределяют ее производителям на условиях оплаты в рассрочку. При этом ассортимент заказываемых ресурсов, как и в советское время, определяет планирующий центр (министерство, комитет, региональная администрация). Но проблема в том, что более или менее надежно работавшая в централизованно планируемой экономике схема немедленно дала сбой в условиях, уже приближенных к рынку. Во-первых, уполномоченная фирма тут же становится монополистом с неограниченными правами. Так, Росагроснаб в 1994 году взвинтил наценку в некоторых регионах до 30-40% (при 10-12% в среднем по экономике), исключил из торговой наценки транспортные расходы, завел свою "придворную" страховую компанию, естественно, c теми же монопольными правами, да в довершении картины еще брал плату за маркетинговые услуги с сельхозмашиностроителей. Во-вторых, сельхозмашиностроение, получив дополнительный платежеспособный спрос не преминуло поднять цены на свою продукцию. В-третьих, распределение фондов в руках чиновников всех уровней стала еще одной точкой коррупции. В результате, мера, задуманная как мера поддержки сельского хозяйства, превратилась для последнего в дополнительную нагрузку. К сожалению продолжаются попытки распространения этой же системы и в сфере снабжения минеральными удобрениями, семенами, племенными животными.

Либерализация экономики страны проявилась также и в невиданном дотоле скачке процентной ставки по кредитам. Сельское хозяйство, привыкшее получать централизованные финансовые ресурсы из бюджета на каждую свою сезонную кампанию и почти бесплатно, было абсолютно неготово к переходу на коммерческую схему кредитования. Ситуация усугублялось и тем, что аграрное производство имеет длительный производственный цикл (не менее полугода по основным процессам), а в условиях инфляции сроки кредитов сократились до 2-3 месяцев. Все это в совокупности привело к установлению системы льготных централизованных кредитов для АПК в 1992 году. Последствия льготных кредитов также хорошо известны - эта сфера стала одной из наиболее криминогенных в экономике страны, а сельхозпроизводители продолжали страдать от отсутствия сезонного кредита. Деньги на всех этапах их продвижения задерживались уполномоченными банками, целевое использование повсеместно нарушалось, целевые кредиты легко обналичивались и уходили из сельского хозяйства, чиновничье распределение кредитных ресурсов вело к коррупции. Но отмена централизованных кредитов не решала проблемы - системы адекватного сельскохозяйственного кредита в стране не было.

Определенные попытки делались и продолжают делаться в этом направлении. Прежде всего, они связаны с созданием новых банковских структур. Имеющиеся опыты показывают, что название банка земельным, крестьянским или агропромышленным еще не делает его элементом системы сельскохозяйственного кредита - такой банк либо становится убыточным, либо уходит из сферы АПК. Аналогично, в основном неудачны попытки создания кооперативного кредита. Здесь проявилась общая тенденция отсутствия кооперативной идеи в российском селе - годы официозного советского коллективизма вытравили в деревне даже имманентную крестьянину тягу к общинности. Без этого грамотно поставленной кооперации, тем более в финансовой сфере добиться будет очень сложно, хотя это и могла бы отчасти решить проблему мелкого сезонного кредита в сельской местности.

Кризисное положение весны 1995 года привело правительство к введению так называемого товарного кредита. Предприятиям топливно-энергетического комплекса в счет их задолженности перед бюджетом было предложено поставить сельскому хозяйству ГСМ, долг по этим поставкам аграрный сектор должен покрыть по завершению сезона. В определенной мере это стало шагом вперед по сравнению с прямым кредитованием села из бюджета - государство как бы пошло по пути стимулирования поставщиков сельского хозяйства к нормальному товарному кредиту. Сработала эта схема в прошедшем сельскохозяйственном году не очень хорошо. Во-первых, вводилась она в марте, когда на юге страны уже шла посевная, так что не было времени проработать детали до конца. Во-вторых, расплата по этому товарному кредиту на практике ( не по документам правительства) оказалась по устоявшейся традиции вновь связана с поставками в региональные и федеральные фонды. Иначе говоря, товарный кредит выдавался не под сезонные работы в целом, а под поставки государству.

В результате очень вероятно, что и этот долг аграрного сектора перед бюджетом будет списан.

По инвестиционным кредитам АПК также идет определенное развитие ситуации. Распределение инвестиционных кредитов первоначально шло под некоторые документы, только по недоразумению названные комплексными программами - "Зерно России", "Сахар России" и т.д. Эффективность такого способа расходования бюджетных инвестиций оказалась крайне низкой. Сегодня перешли к конкурсному распределению среднесрочных инвестиций. Этот механизм несколько более гибкий, в него заложено параллельное привлечение собственных средств инвесторов и кредитов коммерческих структур, что несколько снижает риск для бюджета. Но и здесь, представляется не до конца отработаны критерии эффективности проектов, их национальной значимости. Из федерального бюджета поддерживаются мелкие проекты, проекты регионального или даже местного значения.

Большое внимание сегодня уделяется ипотечному кредиту. На наш взгляд, эта проблема несколько искусственно раздута. Безусловно, ипотечный кредит - это один из основными источников инвестиционных ресурсов для сельского хозяйства в рыночной экономики, и для его становления необходим развитый земельный рынок. Однако, в текущих российских обстоятельствах, когда аграрное производство сократилось на 1\3, когда в региональных фондах перераспределения земли сосредоточены массивы плодородных, но невостребованных (даже бесплатно) угодий, надеяться на массовую заинтересованность банков в ипотеке в сельском хозяйстве нет оснований. Ипотечный кредит в аграрной сфере сегодня будет развиваться в достаточно ограниченных регионах, имеющих развитый земельный рынок - например, в Подмосковье, в некоторых регионах юга Европейской части страны и т.п.

Очень существенный удар по становлению рыночной системы сельскохозяйственного кредита нанесло списание и пролонгирование долгов сельхозпроизводителей конца 1994 - начала 1995 годов. Это резко подорвало доверие банков к этой сфере, вернуло уже было начавших адаптироваться к новой финансовой ситуации сельхозпроизводителей в атмосферу финансовой безответственности, увеличило внутренний долг государства, что, как инфляционный фактор, ударит опять же в первую по сельскому хозяйству, как отрасли с длительным производственным циклом.

Все выше сказанное относится к кредитно-финансовым взаимоотношения государства с АПК. Но параллельно с развитием государственной политики шло становление коммерческих структур, предоставляющих сельскому хозяйству и продовольственному комплексу в целом кредит. Особенно заметным данное явление стало в 1995 году.

Первое, что нужно отметить в этом ряду, так это становление действительного товарного кредита. Весной этого года многие частные фирмы, как топливно-энергетического комплекса, так и посреднические организации контрактовали сельскохозяйственную продукцию под будущий урожай. Контрактовали, безусловно, наиболее выгодные культуры - продовольственную пшеницу, сахарную свеклу, подсолнечник - и у наиболее надежных производителей. Ценовые соотношения этих контрактов были не всегда выгодны для сельского хозяйства, но обследования показали, что те производители, которые заключали подобные сделки во второй раз, настаивали на более преференционных для себя условиях.

Начала развиваться вертикальная интеграция, в которой интеграторами выступают перерабатывающие предприятия. Распространены случаю, когда перерабатывающие предприятия не только авансируют производство законтрактованной продукции, но и снабжают своих поставщиков ресурсами и технологиями. Иногда мясокомбинаты выкупают фермы в хозяйствах или ставят на откорм в хозяйствах собственный скот. Главным препятствием для этой деятельности является сейчас острая нехватка собственных оборотных средств на перерабатывающих предприятиях.

Начинают осознавать необходимость товарного кредита и лизинга собственной продукции для села и фондопроизводящие отрасли. В частности, промышленность минеральных удобрений, столкнувшаяся с ограничениями экспорта собственной продукции за рубеж, разворачивается к отечественному рынку, ищет пути приспособления к финансовой ситуации в сельском хозяйстве с помощью поставок в кредит. Серьезные работы по лизингу ведутся, например, на Владимирском тракторном заводе.

Еще одним негосударственным источником финансовых средств в сельское хозяйство стал механизм выкупа сельхозпредприятий-банкротов крупными фирмами. Чаще всего такими фирмами становятся наиболее известные естественные монополисты - Газпром, Росэнерго, железные дороги. Скупая хозяйства сегодня по цене просроченных долгов этих хозяйств, фирмы -покупатели делают значительные вложения в аграрное производство, даже не всегда требуя в обмен поставок продукции. Эту ситуацию можно расценивать, как предвестие роста спроса на отечественное продовольствие в стране.

Таким образом, финансовую систему аграрного сектора сегодня можно характеризовать двояко. С одной стороны, уже накоплен ряд ошибок в политике реформирования этой сферы, которые достаточно трудно исправить - раз введенные дотации, например, отменить сложнее, чем не вводить новые. Но государственная аграрная политика в своей финансовой части все же эволюционирует от прямого распределения кредитов и инвестиций к поддержанию кредитной активности других хозяйствующих субъектов в АПК. С другой стороны, возникают элементы уже рыночной финансовой инфраструктуры в аграрном секторе. В совокупности с тем, что относительные цены примерно достигли мировых уровней, эти тренды приводят к определенному ослаблению финансового напряжения в сельском хозяйстве, к адаптации сектора к рыночным условиям.

Необходимо дальнейшее реформирование государственного регулирующего воздействия в этой сфере. И в товарном кредите, и в лизинговых операциях государство должно уйти как непосредственный участник сделок. Бюджетные средства должны использоваться для гарантирования рисков для финансовых структур, вовлеченных в финансирование пока еще достаточно рискованной сферы аграрного производства. Кроме того, выделяемые на эти цели бюджетные средства не должны распределяться вне конкурса.

Государство должно осознать, что сфера его сельскохозяйственных закупок неуклонно снижается, поэтому решив поддерживать сельхозпроизводителей, оно должно поддерживать их независимо от поставок в государственные фонды.

Как было показано выше, природа финансового кризиса в сельском хозяйстве во многом объясняется спадом платежеспособного спроса населения. В этих условиях все попытки дотирования сельхозпроизводителей не достигают искомого результата - рынок продолжает оставаться узким, просто падает цена. Более рационально дотирование потребителей продукции (в любой форме), что приводит к расширению спроса и соответствующему росту цен.

По той же причине механизм минимальных гарантированных цен в переходных условиях будет служить ухудшению финансового положения сельского хозяйства. Минимальные гарантированные цены поддерживаются не столько из бюджета, сколько за счет потребителей продукции, за счет роста цен для потребителей. В отечественных условиях это приведет к дальнейшему сокращению потребления основных продуктов и, значит, к дальнейшему сужению рынка для продовольственного комплекса со всеми вытекающими отсюда финансовыми последствиями.

1995 год для агропромышленного комплекса стал определенным переломом в процессе адаптации к рынку. Накопленные за последние годы проблемы сектора не позволяют надеяться на скорый рост объемов производства, однако сегодня проявились процессы, со всей очевидностью свидетельствующие о рыночных переменах. Так, приблизившись к мировому уровню, относительные цены в агропромышленном комплексе стали более стабильными, а в начале года даже изменялись в пользу сельского хозяйства. Вместе с позитивными изменениями в финансовой политике федерального правительства по отношению к АПК названные ценовые тренды несколько ослабили финансовое напряжение в аграрном секторе прошлого года. Наметился определенный рост в применении минеральных удобрений в растениеводстве. На фоне дальнейшего уменьшения государственного вмешательства в АПК заметно активизировался посреднический сектор, формируется рыночная инфраструктура. Сельскохозяйственные производители все менее стали полагаться на государственную поддержку, все более вовлекаются в действительное предпринимательство. При всем сохранении нерешенных проблем перемены текущего года свидетельствуют о повороте сектора в сторону рыночно ориентированной экономики, и следовательно - о возможном регулировании этого процесса уже адекватными рынку методами.

Таблица 15.12

 Динамика региональных фондов перераспределения земель, тыс. га

	Сельскохозяйственные угодья в фондах перераспределения земель
01.02.1992	9 490
01.03.1993	6 636
01.03.1994	13 095
01.01.1995	13 758
01.01.1996	14 621

Источник: Данные Аграрного института

Сегодня большое внимание уделяется проблеме ипотечного кредита селу. С нашей точки зрения, данная проблема искусственно несколько раздута. Безусловно, ипотека является одним из основных источников инвестиционных ресурсов для сельского хозяйства в рыночных экономиках, но она требует развитого рынка сельскохозяйственной земли.  Между тем. в России сельскохозяйственное производство сократилось на 1/3, в основном по причине сокращения платежеспособного спроса, и в полном соответствии с этим спрос на землю также сократился. Так, в большинстве регионов страны районные фонды перераспределения земли, (участки из которых, вполне плодородные, можно в пределах районных норм получить даже бесплатно) не сокращаются и в некоторые периоды даже растут (таблица 15.12). Иначе говоря, земля в большинстве регионов страны - не ликвидный ресурс, и значит, не может стать полноценным залогом. Поэтому ипотечный кредит сегодня может развиваться только в некоторых, специфических регионах страны, где уже существует земельный оборот, например, в Московской области (где, кстати, в 1996 году  был начат эксперимент, по ипотечному кредиту в сельском хозяйстве).

Перспективы развития сельскохозяйственного кредита

Таким образом, система сельскохозяйственного кредита в России находится в начальной стадии своего формирования. Перспективы ее становления зависят от ряда факторов, и в первую очередь, от финансовой стабилизации экономики. Сельское хозяйство, как отрасль с длительным производственным циклом, прежде других секторов страдает от высоких темпов инфляции. С другой стороны, без улучшения макроэкономической ситуации в стране не будет роста покупательной способности населения, а это значит, не будет условий для восстановления и роста объемов производства в АПК. Поэтому общее оздоровление экономики является необходимым условием формирования адекватной системы сельскохозяйственного кредита.

Кроме того, на становление этой системы большое влияние оказывает государственная политика. Пока государство стремится во всех своих программах непосредственно участвовать в кредитовании сельхозпроизводителей. Как было показано, такая тактика в основном приводит к обратным результатам. Более целесообразным было бы использование государственных средств не на прямое кредитование села, а на гарантии тем уже возникающим структурам, которые начинают работать на рынке сельскохозяйственного кредита.  Во-первых, распределение таких кредитов не централизовано. Так как государство берет на себя не весь риск, а лишь его часть, то кампании, предоставляющие товарный кредит сельскому хозяйству, будут искать наиболее надежных заемщиков и, тем самым, производить своего рода селекцию сельхозпроизводителей. С другой стороны, исчезает фактор коррумпированного распределения бюджетных ресурсов. Во-вторых, страхование рисков со стороны государства приучает поставщиков к самостоятельному поиску потребителей, а банки - к работе с сельскими заемщиками. Формируется необходимый аппарат. В-третьих, такой кредит не связан с поставками сельхозпродукции в государственные фонды, создаются условия для ускоренного развития сбытовой инфраструктуры в агропродовольственном секторе.

Другой вопрос, насколько финансовые институты могут быть заинтересованы в участии в такого рода программах. Ситуация конца 1995 года показала, что многие банки, участвующие в капитале в частности химических заводов, крайне заинтересованы в такого рода активности. Правительство пока такой заинтересованности не проявило.

Минсельхозпрод РФ в 1996 году разработал новую концепцию финансово-кредитной системы АПК. Она предполагала создание специального фонда государственной поддержки, распоряжение которым будет осуществляться данным министерством, а расчетно-кассовые функции по этому фонду проводил бы  Агропромбанк. Являющийся одним из крупнейших банков страны, располагающий второй по значению региональной сетью отделений и филиалов, Агропромбанк к середине 1996 года имел текущую потерю ликвидности в размере 1 трлн рублей. Еще больше были безнадежные долги заемщиков этого банка. Проблема необходимости санирования Агропромбанка слилась в концепции Минсельхозпрода России с идей централизации всех ресурсов, выделяемых АПК. Согласно Указу Президента РФ предлагалось национализировать Агропромбанк (доля государства составляла 1,5% акции данного банка, а остальные акции были распылены между тысячами сельских производителей) и наделить его полномочиями распределения ресурсов из специально создаваемого Федерального фонда финансирования АПК.

Подобная концепция, безусловно, в корне противоречила магистральному направлению экономических реформ в стране. В итоге Агропромбанку была разрешена дополнительная эмиссия акций, которые далее были выставлены на открытые торги. По результатам тендера Агропромбанк вошел в структуру Столичного банка сбережений, и новая структура получила названия СБС-Агро. Первые меры его нового руководства позволяют надеяться на улучшение состояния дел в этом финансовом институте: банк ориентируется на аккумулирование средств сельского населения и организацию в перспективе для этих целей кредитных кооперативов, считает необходимым финансировать, прежде всего, перерабатывающую и пищевую промышленность, которые в свою очередь станут источником финансовых средств для сельского хозяйства, предполагает масштабную кампанию обучения кадров в своей системе, реорганизует филиальную сеть в интересах оперативного контроля операций и т.д. (При рассмотрении проблем Агропромбанка необходимо отделять проблемы собственно этого финансового института и проблемы сельскохозяйственного кредита. Агропромбанк удовлетворял своими кредитами лишь половину всех кредитов сельскому хозяйству, а в основных сельскохозяйственных зонах, таких как Северный Кавказ - менее 40%).

Однако несмотря на описанную выше реорганизацию Агропромбанка, по Указу Президента “ О мерах по стабилизации экономического положения и развития реформ в АПК” Фонд льготного кредитования села все же создается. Кредитование за счет средств Фонда предполагается осуществлять на условиях 25% ставки рефинансирования ЦБ. Возобновление льготных кредитов может быть серьезной опасностью для финансовой системы АПК, хотя можно предположить, что реального наполнения Фонда льготного кредитования не произойдет.

15.6 Формирование системы государственной поддержки сельского хозяйства

Финансовый механизм государственного сельского хозяйства страдал целым рядом системных  пороков, не стимулировал рост эффективности производства. Первые же шаги в области общей экономической реформы не могли не привести к резким изменениям в финансовой сфере АПК. Эти изменения затронули, прежде всего, механизм финансовых взаимоотношений государства и АПК -  старая система фактически отмерла, возникла потребность в государственной поддержке сельского хозяйства, что ранее решалось в рамках ценового и финансового регулирования в рамках плановой системы,  также изменился механизм централизованного кредитования. Финансовое положение сельхозпроизводителей резко изменилось в силу изменения структуры цен в экономике. И, наконец, стала возникать  система рыночной инфраструктуры, предоставляющей аграрному сектору принципиально иные возможности доступа к финансовым ресурсам. В частности, дешевизна ресурсов для сельского хозяйства вела к их крайне неэффективному использованию в аграрном секторе: до 100% годового выпуска тракторов шло возмещения их выбытия в хозяйствах, по некоторым экспертным оценкам реально вносилось в почву 60-70%  поставляемых аграрному сектору удобрений и т.п.

Зональная дифференциация цен обусловливала нерациональную территориальную специализацию, недостатки которой время от времени приходилось корректировать внеэкономическими методами; регулярные списания банковских долгов сельхозпроизводителям порождали финансовую безответственность и недисциплинированность; централизованное уравнительное распределение финансовых ресурсов нарушало принцип естественного отбора наиболее эффективных хозяйств, то есть дестимулировало рост эффективности производства.

Либерализация потребительских цен и отмена потребительских дотаций на основные продукты в 1992 году сразу же -  и это было закономерно - уменьшила платежеспособный спрос населения на продовольствие. Первым продовольственным комплексом АПК, столкнувшимся с проблемой сбыта продукции, стал мясомолочный. Во-первых, животноводство поставляет свою продукцию на рынок относительно равномерно в течение года, поэтому уже весной 1992 года ограничение спроса стало для него заметным. Во-вторых, мясомолочная продукция продемонстрировала в нашем обществе достаточно высокую эластичность: с уменьшением доходов население отказывается, прежде всего, именно от нее. На этом фоне возник финансовый кризис в животноводстве.

Под давлением сельхозпроизводителей было принято одно из первых ошибочных правительственных решений периода реформ - решение о дотировании животноводческой продукции на уровне первичных производителей. Анализ результатов 1992 года показал, что дважды в течение года - в марте, когда эти дотации были только введены, и в августе, когда они были увеличены, - падал уровень закупочных цен на мясо и молоко (рис. 15.2). Происходил вполне объяснимый с точки зрения экономической теории процесс. Дотации производителям создавали для них ложный рыночный сигнал, завышая цену продукта  по сравнению с подлинно равновесной. Это, в свою очередь, задерживало сокращение производства до уровня платежеспособного спроса. Но перерабатывающая промышленность, имеющая прямой выход на потребителя, получала сигнал с рынка о реальном спросе и  держала цену на свою продукцию на соответствующем уровне. Однако предложение сырья для мясомолочной промышленности оставалось выше уровня ее потребности. В этих условиях, естественно, падала закупочная цена, что, кстати говоря, ни коим образом не связано с монополизмом отрасли.

Рис.15.2

 Динамика закупочных и розничных цен на говядину и молоко в России в 1992 г.

Верхняя область - розничные цены свободного рынка, средняя область - розничные цены государственной торговли, нижняя область - закупочные цены.

Животноводческие дотации были введены в марте и увеличены в августе, соответственно, в эти периоды закупочные падали или образовывали плато при постоянном росте розничных цен. Разница оседала в перерабатывающей промышленности.

Источник: Расчеты автора.

Рис. 15.3

Схема снижения закупочной цены на животноводческую продукцию при выплате прямых субсидий производителям

          D’  D_s      D     S’    S_s            S

 

 P

 P_s

 

                                                                              

                   Q’ Q_s           Q

Из рисунка 15.3 видно, что либерализация цен привела к падению спроса на животноводческую продукцию с кривой D до кривой D’. В равновесном режиме предложение на внутреннем рынке должно было бы сократиться с точки I  до точки Р. Сокращение предложения на внутреннем рынке в сложившихся условиях равнозначно соответственному уменьшению производства  от Q до Q’ : во-первых, возможности экспорта в силу низкого качества животноводческой продукции и отсутствия экспортной инфраструктуры были и остаются весьма ограниченными, во-вторых, при долгосрочности спада покупательной способности населения создание запасов продукции не имеет смысла. Однако выплачиваемые бюджетные субсидии создают дополнительный псевдоспрос Ds, при котором производство уменьшается только до уровня Qs. Поэтому цена производителя, то есть закупочная цена, падает до Ps . Чем больше уровень субсидий, тем больше снижение закупочной цены. Разницу в ценах P-Ps получает переработчик - мясокомбинат, молочный завод.

При этом сельскохозяйственный производитель получает выигрыш от субсидии, когда:

(P-P_s) Q’ < (Q_s-Q’)P_s + SQ_s,                                              (1)

где S - размер субсидии на единицу продукции.

Или:

1- d < Ps/P,                                                                       (1а)

где d - доля субсидии в закупочной цене.

Иначе говоря, сельхозпроизводитель ничего не теряет только в том случае, если дотация на единицу продукции полностью покрывает снижение цены. В марте 1992 года закупочная цена на говядину сократилась на 1,1 рубля за 1 кг, или на 5,3%, в апреле - на 3,1 рубля, или 16%. Но розничные цены на говядину в эти два месяца выросли на 8,4% (госторговля) и на 6% (свободный рынок). Можно предположить, что без государственного вмешательства закупочные цены выросли бы примерно в том же диапазоне, и в этом случае соотношение P_s/P составило бы 73-75%. Долю субсидий в закупочной цене помесячно оценить почти невозможно, но в среднем за год по всему кругу животноводческой продукции субсидии составили чуть более 1/3 выручки от этой продукции. Отсюда можно сделать вывод, что субсидии перекрывали спад закупочных цен.

Однако на практике субсидии производителям выплачивались со значительным опозданием (о чем говорилось выше), поэтому реально система прямых субсидий давала какое-то преимущество сельхозпроизводителям при выполнении соотношения (2):

(P-Ps)Q’ < (Qs-Q’)Ps + SQs(1-a)^t ,                                   (2)

где a- среднемесячный индекс инфляции, t - средняя отсрочка выплаты субсидий в месяцах.

Или:

1- d/1-d(1-a)^t < Ps/P.                                                        (2а)

Среднемесячная инфляция в 1992 году составила около 33%. Отсрочки выплат субсидий в среднем достигали 6 месяцев. При этих условиях левая часть неравенства (2а) равна 0,68, тогда как правая часть - 0,73-0,75 (см. выше). Иначе говоря, субсидии на животноводческую продукцию в реальном исчислении составляли не 1/3 выручки, как это отражено в бухгалтерской отчетности, а из-за вызванного подобной субсидионной политикой падения закупочных цен - только 5-7%.

Таким образом, государство напрягало бюджет, изыскивая средства для поддержания животноводческого производства, с большими проблемами доводило эти дотации до сельхозпроизводителей, а в конечном счете, через механизм закупочных цен, эти дотации в своей основной части перемещались в пищевую промышленность.

В 1993 году для сбалансирования отношений между региональными и федеральным бюджетом животноводческие дотации были переданы на региональный уровень. Наши исследования в ряде регионов страны показали, что отмеченный феномен перемещения животноводческих дотаций от производителей к переработчикам повторяется и на уровне отдельных территорий. Но, кроме того, регионализации дотаций стала стимулом к разрыву единого рыночного пространства страны. Регион, дотирующий собственного производителя животноводческой продукции, по неизъяснимой с точки зрения экономики логике, стремится не допустить вывоза этой продукции за пределы своей территории (во всем мире субсидирование производителя сочетается с поддержкой экспорта этой продукции и ограничением импорта, тогда как субсидирование потребителя - с регулированием внешней торговли в обратном направлении).

Так сформировалась одна из характерных черт современного финансового механизма АПК  России - животноводческие дотации.

Сегодня уже многие экономисты в стране начинают понимать неэффективность описанного выше механизма оказания поддержки сельскому хозяйству. Сложилось два основных подхода к смягчению спросового ограничения для сельского хозяйства в целом и животноводческого сектора в частности. Первое, активно лоббируемое аграрной фракцией парламента и аграрной партией - введение минимальных гарантированных цен. Для этого принят ряд законов и правительственных документов. В 1995 году была сделана попытка установления гарантированных цен для зерна и основных животноводческих продуктов. Минимальные цены утверждались ежеквартально, причем в большинстве случаях - на неэффективном уровне, то есть ниже рыночных цен[1] .

Рис. 15.4

 Минимальные гарантированные и фактические цены на  пшеницу в России в 1995-1996 годах

Столбики показывают среднероссйские фактические цены на пшеницу, заштрихованная область с поквартальными плато - гарантированные цены, фиксируемые правительством.

Источник: Протоколы согласования закупочных цен за соответствующий квартал, данные Минсельхозпрода РФ.

Ситуация с минимальными ценами в России не уникальна, попытки их установления заканчивались подобными же результатами и в других переходных экономиках[2].

Иначе говоря, установление минимальных цен на неэффективном уровне, позволяет рассматривать их в условиях переходных экономик как преимущественно политические, а не экономические рычаги. Такая закономерность не случайна. Механизм минимальных гарантированных цен неоднозначен и для равновесных экономик развитых стран. Но для переходных экономик этот механизм, как мы постараемся показать ниже, действует принципиально по-иному, более того - установление эффективных гарантированных цен, то есть на уровне, при котором реально осуществляется закупочная интервенция, ведет не столько к поддержке аграрного сектора, сколько к торможению процесса аграрной реформы.

Мы отмечали высокую эластичность спроса на животноводческую продукцию в зависимости от цены в условиях переходных экономик. На основе поквартальных данных о среднемесячном потреблении ряда животноводческих продуктов и средних за квартал розничных цен на них в течение 1991-первого полугодия 1995 года мы оценили коэффициенты эластичности на эти продукты для России в целом (естественно, эластичность будет сильно варьировать по регионам, но региональная статистика душевого потребления продовольствия недоступна). Ценовая эластичность спроса на говядину равна - 2,75%, на свинину - 3,74%, на молоко - -3,67%. Эластичность спроса на эти продукты по доходу оценивалась на основе динамики доходов на душу населения в постоянных ценах 1991 года. При этом эластичность спроса на молоко по доходу составила около 0,7, на яйца 2,74[3] (средняя эластичность спроса на продовольствие по доходу в странах ОЭСР не превышает 0,3). Такая высокая эластичность объясняется низкими доходами населения и, соответственно, высокой долей расходов на продовольствие в семейных бюджетах. В этих условиях в краткосрочном режиме при одном и том же уровне минимальной гарантированной цены государству необходимо закупать больше в интервенционный запас, чем в условиях неэластичного спроса (рис. 15.5).

Рис. 15.5

 Схема поддержания гарантированных цен при эластичном и неэластичном спросе

             D_e       D_ne                                   S

 

 P_s

 P

            

	Q”’  Q”         Q         Q’

 

D_e - кривая эластичного спроса, D_ne - кривая неэластичного спроса, P_s - гарантированная цена. Для поддержания установленного уровня гарантированной цены в случае эластичного спроса размер интервенционной закупки (Q’-Q’’’), в случае неэластичного спроса - (Q’-Q’’).

В среднесрочном режиме повышенный спрос за счет государственных закупок приведет к росту предложения и соответственному увеличению объемов правительственной закупочной интервенции. В развитых экономиках реакция спроса на псевдоспрос со стороны государства сдерживается путем производственных квот, программ консервации земель. В России Минсельхозпрод РФ предложил свой вариант квот: квот на возможность продать государству продукцию по минимальным ценам. Очевидно, что в таком варианте механизм гарантированных цен начинает действовать как традиционная советская система государственных закупок, когда одна часть продукции поставляется государству по гарантированной цене, а другая продается по свободным ценам на нерегулируемом рынке. В результате вновь возникает двухсегментный рынок с двумя системами цен и своими закономерностями развития, с чем страна уже поэкспериментировала в 1990-1991 годы с весьма негативными результатами. Квотирование же сельскохозяйственного производства по образцу ЕС в современных социально-экономических условиях страны невозможно: при значительном спаде душевого потребления основных видов продуктов питания ограничение производства на государственном уровне будет иметь отрицательные социально-психологические последствия.

Таким образом, в рамках традиционной модели гарантированных цен в транзитной экономике встает проблема сдерживания роста объемов закупочной интервенции в результате расширяющегося предложения. Это с одной стороны. С другой стороны, в силу высокой эластичности спроса необходимые объемы интервенционных закупок больше, чем в развитых экономиках.

Иначе говоря, в условиях постсоциалистического перехода механизм минимальных гарантированных цен приводит к устойчивому нарастанию государственных интервенционных закупок в среднесрочной перспективе. Такая политика тормозит становление рыночной инфраструктуры продовольственного сектора - бирж, оптовых рынков, системы посредников и оптовых торговцев, системы рыночной информации и т.п. В результате один из важнейших элементов аграрной реформы в стране оказывается под угрозой. Частный фермер, не имеющий доступа к адекватной рыночной инфраструктуре, не может функционировать в качестве независимого предпринимателя и неизбежно трансформируется в “государственного крестьянина”, то есть институциональные преобразования в аграрном секторе потеряют смысл.

Значит ли вышесказанное, что в тех тяжелых финансовых условиях, в которых оказались сельскохозяйственные производители, и в первую очередь - производители животноводческой продукции, любая форма финансовой поддержки со стороны государства ведет к только усугублению кризиса? На наш взгляд, возникшее противоречие решается путем переориентации субсидий с уровня производителя на уровень потребителя поддерживаемого продукта. В частности по животноводческой продукции это должны быть программы, расширяющие спрос на отечественное мясо и мясопродукты, молоко и молокопродукты.

В случае такой схемы субсидирования величина D_s на рисунке 15.3 будет не псевдоспросом, а спросом реальным, поддержанным государственными субсидиями. Это не приводит к снижению закупочных цен и не требует государственных закупочных интервенций. Если при субсидировании производителей, как это показано выше, только часть выделенных средств реально работает на расширение сбыта, то при субсидировании конечных потребителей при прочих равных условиях вся сумма дотаций напрямую увеличивает сбыт. Более того, за счет одних и тех же бюджетных средств одновременно ослабляются две острейшие проблемы переходного периода - финансовый кризис в сельском хозяйстве и спад покупательной способности населения. Вопрос заключается в том, в каком виде возможно осуществление субсидий потребителям животноводческой продукции. Очевидно, что прямые денежные выплаты населению (по любой схеме - низкооплачиваемым слоям или всем гражданам) в значительной степени не будут истрачены на продовольствие и тем более на то продовольствие, на которое нацелена субсидия. В этом смысле предпочтительнее продовольственные талоны. Однако предварительные оценки показывают, что печатание и распространение подобных талонов потребует затрат, сопоставимых с объемом самих животноводческих дотаций. В сложившихся обстоятельствах наиболее предпочтительной схемой субсидирования потребителей животноводческой продукции могли бы стать программы бесплатного питания в различного рода публичных институтах - школах, детских садах, больницах, домах престарелых и т.д., там, где есть фиксируемая в бухгалтерской отчетности закупка продуктов питания.

Помимо расширения спроса путем повышения совокупной покупательной способности населения, возможно расширение спроса за счет ассортиментного и качественного приспособления перерабатывающей промышленности. Уже сегодня ассортиментное разнообразие выпускаемой продукции значительно выросло, даже на маломощных районных предприятиях. Появляется феномен, неизвестной советской модели продовольственного потребления - продукты для низко- и высокообеспеченных семей, элитные продукты и т.п. Но для дальнейшего развития процесса нужны инвестиции в пищевую и перерабатывающую промышленность. В силу описанных обстоятельств, с точки зрения повышения эффективности всего продовольственного комплекса субсидии, направляемые сегодня в животноводство, также целесообразнее использовать в III сфере АПК.

Наряду с животноводческими дотациями существует еще ряд программ по поддержке производства льна, шерсти, племенного скота. Но по объемам затрачиваемых средств эти программы несопоставимы с животноводческими, поэтому мы считаем возможным опустить их рассмотрение в данной главе.

В начальный период реформ возникла угроза ликвидации племенного дела в стране, так как при резком падении животноводческого производства стал вырезаться и племенной скот. Для сохранения генофонда страны в переходных, кризисных условиях была введена дотация на племенной скот и на его покупку. Планировалось на федеральном уровне определить несколько десятков хозяйств- держателей ценных в генетическом смысле животных и выделить им адресные дотации на сохранение маточного поголовья. На практике же, сегодня в каждой области можно найти до сотни хозяйств, ставших в одночасье племенными и получающих эту дотацию. В результате вполне оправданная мера государственной поддержки вылилась в профанацию, когда и так незначительные средства размазываются тонким слоем для всех производителей животноводческой продукции.

Второе направление государственной помощи сельскому хозяйству, которое начало формироваться почти сразу же с либерализацией цен - это компенсация удорожания средств аграрного производства. Эти компенсации осуществлялись и осуществляются в разных формах, но суть их одна - амортизировать для сельхозпроизводителей нарастающий ценовой диспаритет.

Таблица 15.13

Относительные сельскохозяйственные цены в России и США

	1992	1993	1994
Трактор (70-90 л/c)/ зерно
Россия	29-34	67-72	91-135
США	н.д.	243	228
Грузовой автомобиль/зерно
Россия	36	61	107
США	195	208	198
Минеральные удобрения/зерно
Россия	0,2	0,5	1,2
США	1,5	1,4	1,3
Дизельное топливо/зерно
Россия	0,7	1,6	2,4
США	2,2	2,1	1,7
Бензин/зерно
Россия	0,9	1,8	2,7
США	3,5	2,8	2,4
Бензин/говядина
Россия	0,3	0,3	0,4
США	0,3	0,2	0,2

Источник: Данные Минсельхозпрода РФ.

Как уже отмечалось, в советской экономике соотношения цен на сельскохозяйственную продукцию и ресурсы для аграрного производства были значительно более высокие, чем в среднем в мире. Ценовая либерализация привела к тому, что относительные цены начали стремительно выравниваться, приходить в соответствие с мировыми уровнями. Кроме того, спросовые ограничения стали в первый момент реформы воздействовать на функционирование тех отраслей, которые напрямую выходят на конечного потребителя - в их число, несомненно, вошли сельское хозяйство и продовольственные отрасли. Фондопроизводящие отрасли вначале не ощутили рыночной проблемы и использовали ценовую свободу для инфлирования своих отпускных цен. В результате цены на сельскохозяйственную продукцию до конца 1992 года резко отставали в своем росте от цен на ресурсы. Но уже в 1993 году волна спросовых ограничений перевалила через сельское хозяйство и пищевую промышленность и достигла фондопроизводящих отраслей - нарастание диспаритета несколько приостановилось. Если бы не государственное вмешательство в цены (о чем см. ниже), уже в 1994 году можно было бы ожидать выравнивание трендов роста цен для сельского хозяйства и цен сельского хозяйства. На практике это произошло только в первом полугодии 1995 года (рис. 15.6).

Рис. 15.6

Поквартальные индексы цен на сельскохозяйственную продукцию (1) и средства производства для сельского хозяйства (2)

Верхняя кривая - поквартальные индексы роста цен на средства производства для сельского хозяйства, нижняя - закупочных цен на сельскохозяйственную продукцию.

Источник: Основные показатели функционирования АПК РФ в 1995 г. М.: Госкомстат.1996. С.35-36; Основные показатели функционирования АПК РФ в 1994 г. М.:Госкомстат.1995 С.35. Для 1996 - оценка Госкомстата.

Ситуация с паритетом цен в России не исключительна, подобная же картина складывалась во всех транзитных экономиках. На рисунке 15.7 показано соотношение динамики годовых цен на сельхозпродукцию и на средства производства для сельского хозяйства в Польше и Чехии. Как и в России, в этих странах первоначальный резкий всплеск диспаритета затем сменяется более или менее параллельными трендами в росте цен на сельхозпродукцию и на средства производства для сельского хозяйства, и происходит это, видимо, в тот момент, когда относительные цены приближаются к мировому уровню.

Попытки государства скомпенсировать этот естественный процесс выравнивания относительных цен приводят только к тому, что фондопроизводящие отрасли, получив опять же ложный завышенный сигнал о спросе на свою продукцию, только повышают цены, но не начинают структурную перестройку производства. Предложение на рынке средств производства для сельского хозяйства достаточно неэластично, так как, во-первых, цены остаются существенно ниже мировых и импортные ресурсы не могут конкурировать на внутреннем рынке, во-вторых, фондопроизводящие отрасли в высшей степени монополизированы, основные предприятия часто являются не только единственными производителями того или иного ресурса, но и обеспечивают до 50-60% рабочих мест в своих регионах и, в-третьих, продукция этих отраслей может аккумулироваться в запасах. Для минеральных удобрений до 1995 года были открыты относительно широкие возможности экспорта, что также содействовало неэластичности предложения этого ресурса на внутреннем рынке. В этих условиях при сокращении спроса на материально-технические ресурсы со стороны сельского хозяйства эти отрасли могли определенный период компенсировать спад спроса ростом цен на свою продукцию. Однако в определенный момент спросовые ограничения становятся непреодолимыми, дальнейший рост цен - невозможным, а время для структурной перестройки и соответствующего снижения себестоимости - упущенным. Цены на ресурсы перестают обгонять закупочные цены, фондопроизводящие отрасли стают перед проблемой радикальных реформ.

Если в этот момент государство компенсирует сельхозпроизводителям рост цен на ресурсы, ситуация в межсекторных отношениях как бы возвращается в исходную точку - предприятия-монополисты по-прежнему начинают поднимать свои цены. В результате - рост диспаритета, что и произошло в начале 1994 года (рис. 15.6), когда “ножницы цен”, начавшие было закрываться с конца 1992 года, вновь раскрылись.

Отметим, что ситуация в отношениях между I сферой АПК и сельским хозяйством и между сельским хозяйством и III сферой АПК несимметрична. Если в случае животноводческих дотаций мы пришли выше к выводу о целесообразности переключения субсидий с уровня производителей на уровень конечных потребителей, то в аналогичной ситуации с фондопроизводящими отраслями данная схема не работает. Очевидно, это связано с уже отмеченной неэластичностью предложения фондопроизводящих отраслей, в отличие от относительной эластичности предложения в пищевой промышленности.

Рис. 15.7

Среднегодовые индексы цен на средства производства для сельского хозяйства и на сельхозпродукцию в Польше и Чехии

 

Для Польши -1987-1995 годы, для Чехии - 1990-1994. Сплошная линия - годовые индексы цен на средства производства, приобретаемые сельским хозяйством, линия с квадратами - годовые индексы цен на сельскохозяйственную продукцию.

Источник: Данные ЕС.

Поэтому и возникает парадокс - чем больше государство компенсирует удорожание ресурсов для сельского хозяйства, тем быстрее нарастает диспаритет и тем дальше отодвигается "точка перелома". Подобная тактика была испытана Белоруссией в 1993 году, когда государство пыталось полностью компенсировать удорожание средств производства для села (каждые две недели в соответствии с удорожанием средств производства для села повышались закупочные цены) - в итоге диспаритет в период этой политики нарастал существенно более высокими темпами, чем в России, не говоря уже о катастрофическом росте бюджетного дефицита. В России удалось избежать полной компенсации удорожания, что, в конечном счете, привело к выравниванию ситуации с паритетом цен.

Первоначально компенсации проводились в основном прямыми выплатами производителям. Но с 1994 года введена практика, условно называемая лизингом. На деле эта система государственной поддержки АПК, конечно, лишь по форме напоминает финансовый лизинг и является классической попыткой восстановления системы государственного снабжения села ресурсами (см. предыдущий раздел).

Хотя диспаритет цен и нарастал в течение всех лет после либерализации цен, но эквивалентность обмена между сельским хозяйством и фондопроизводящими отраслями складывалась не в пользу последних. Спад производства в основных отраслях I сферы АПК в меньшей степени, чем в аграрном секторе, компенсировался ростом цен. Это можно охарактеризовать таким показателем, как прирост индекса цен на продукцию на 1% спада объемов производства этой продукции (эластичность цен от объемов производства). Как видно из рисунка 15.8, этот показатель для сельского хозяйства все эти годы выше, чем для фондопроизводящих отраслей, даже для промышленности минеральных удобрений, которая имела доступ к внешним рынкам.

Рис. 15.8

Прирост индекса цен на продукцию на 1% спада объемов производства в аграрном секторе, производстве тракторов, зерноуборочных комбайнов и минеральных удобрений

Рассчитано по данным Госкомстата РФ.

Таким образом, меры государственной поддержки аграрного сектора путем компенсации удорожания средств производства так же, как и в случае с животноводческими дотациями, не адекватны реальной сложившейся ситуации и в значительной мере усугубляют финансовый кризис в сельском хозяйстве. С нашей точки зрения, в переходных условиях государственная поддержка в этой части должна быть нацелена на стимулирование развития рыночных взаимоотношений между сельхозпроизводителями и фондопроизводящими отраслями. Очень многие проблемы сегодня могли бы быть решены через товарный кредит и лизинг, но осуществляемый не государством, а непосредственно заинтересованными частными фирмами.

От арсенала советской экономики остался механизм так называемых двойных тарифов, когда сельское хозяйство платило за сельхозтехнику и услуги энергоснабжающих предприятий пониженную цену, компенсируемую из бюджета. Сегодня пониженный тариф для аграрного сектора сохранен только по электроэнергии, и его механизм устроен несколько по-иному: разницу в тарифе компенсирует не бюджет, а само энергоснабжающее агентство. Разница в среднем тарифе и специальном тарифе для сельского хозяйства показана в таблице 15.14.

Таблица 15.14

Тариф на электроэнергию для сельского хозяйства и промышленности, руб./кВт-ч.*

	Промышленность	Сельское хозяйство
1992	1,10	0,204
1993	12,00	5,33
1994	59,68*	31,87
1995	137,3	93,7

* - на конец года

Источник: Данные Минсельхозпрода РФ и Минэкономики РФ

Сохранение пониженного тарифа на электроэнергию, возможно, стало причиной того, что потребление этого ресурса по сравнению со всеми другими ресурсами сельхозпроизводства сократилось за годы реформы в наименьшей степени (а в сравнении с 1985 годом - даже выросло) при спаде не только объемов производства в аграрном секторе, но и производительности труда (таблица 15.15). Причем с отменой в 1994 году льготного тарифа спад объемов применение электроэнергии в аграрном производстве ускорился.

Таблица 15.15

Динамика  потребления некоторых ресурсов в сельском хозяйстве, в процентах к предыдущему году

	1991	1992	1993	1994	1995	1996
Потребление электроэнергии на производственные цели	105	99	99	89	н.д.	н.д.
Потребление автобензина	94	89	66	59	91	88
Потребление дизельного топлива	97	85	77	61	91	87
Потребление минеральных удобрений	91	55	68	38	71	99

Рассчитано автором по: Сельское хозяйство России. М.: Госкомстат. 1995.С.42,45; Производственно-экономические показатели АПК РФ в 1995 г. М.: Минсельхозпрод РФ.1996. С.53.

Либерализация экономики страны и высокая инфляция проявились также в невиданном дотоле скачке процентной ставки по кредитам. Сельское хозяйство, привыкшее получать централизованные финансовые ресурсы из бюджета на каждую свою сезонную кампанию, причем  почти бесплатно, было абсолютно не готово к переходу на коммерческую схему кредитования. Но вводившиеся схемы поддержания сельскохозяйственного кредита также не давали положительного результата (см. предыдущий раздел).

15.7 Реформа внешнеторгового регулирования АПК

Радикальная экономическая реформа существенным образом изменила ситуацию и во внешнеторговом регулировании агропродовольственного комплекса. Новая институциональная структура АПК, отмена системы обязательных госпоставок, ценовая и торговая либерализация привели к тому, что экспорт и импорт сельскохозяйственной продукции и продовольствия стали оказывать значительное воздействие на отечественного производителя и потребителя. Если в советской экономике, характеризовавшейся перманентным продовольственным дефицитом, сформировалась устойчивая политика поддержания импорта (и его значимое субсидирование) и предотвращение экспорта, то после начала реформ эта парадигма, хотя и не сразу, сменилась классической концепцией аграрного протекционизма, когда государство защищает отечественный рынок от ввоза импортного продовольствия и сырья.

В 1992 году еще сохранялся централизованный импорт продовольствия и средств производства для села; правительство продолжало регулировать цены на ввозимые товары (на 36 продовольственных и сельскохозяйственных товаров, семена, ряд химических средств для аграрного производства). При этом ввозимые по централизованным контрактам химические средства и семена поставлялись сельхозпроизводителям по 0,2-0,8% от их фактической цены. Субсидии по импорту, по нашим оценкам, в этот период превышали явные (за счет статьи расходов на АПК) трансферты сельскому хозяйству из федерального бюджета примерно в 3 раза.

Важность протекционизма, защиты от ввоза стала очевидной отечественным сельхозпроизводителям только к концу 1993 года. Аграрное лобби повело борьбу за введение импортных тарифов на базовые сельскохозяйственные продукты, которые впервые были установлены с лета 1994 года. С этого момента вопрос так называемой продовольственной безопасности стал одним из наиболее болезненных при обсуждении аграрной политики страны.

Насколько же вырос продовольственный импорт за последние годы? Расчеты показывают, что доля импорта в душевом потреблении выросла, во-первых, не на много (таблица 15.16), во-вторых, этот рост доли импорта в основном определяется не столько увеличением собственно импорта, сколько спадом отечественного производства. В-третьих, рост импорта по отдельным продовольственным группам свидетельствует о росте качества питания россиян. В частности, увеличилась доля импорта плодов - экзотические когда-то бананы и ананасы и совершенно неизвестные киви сегодня продаются в самых отдаленных углах страны. Рост импорта мяса на фоне фактически полного прекращения ввоза фуражного зерна означает только рационализацию внешней торговли. При коэффициентах конвертации кормов в 2-3 раза более низких в России по сравнению со странами, откуда страна импортирует мясо и мясопродукты, ввоз фуража, безусловно, неэффективен. Таким образом, либерализация привела к рациональному замещению фуражного ввоза мясным. Существовавший 2-3 года нерациональный перегиб с вывозом подсолнечника и ввозом растительного масла, с введением валютного коридора преодолевается.

Таблица 15.16

Доля чистого импорта отдельных продуктов в общем объеме ресурсов и личном потреблении, %

	мясо	молоко	картофель	овощи
Доля чистого импорта в общем объеме ресурсов
1991	12	11	1,5	18
1992	12	6	0,3	17
1993	13	10	0,1	9
1994	16	8	0,2	6
1995	25	12	0,02	7
1996	25	9	0,05	10
Доля чистого импорта в объеме личного потребления
1991	14	13	5	26
1992	15	7	1	25
1993	16	13	0,4	14
1994	18	10	0,6	9
1995	28	16	0,08	11
1996	28	12	0,2	15

Рассчитано по: Сельское хозяйство России. М.: Госкомстат. 1995. С.113-115, данные Госкомстата РФ.

Что касается Москвы и Петербурга, то эти города всегда в значительной мере (Москва - на 70%) зависели от ввоза из союзных республик СССР. С либерализацией экономики относительно более зажиточное население этих городов выбрало более качественный импорт из дальнего зарубежья. Другой вопрос, что доступ на столичные рынки сегодня монополизирован, очень часто контролируется криминальными структурами. Это значительная проблема, которую нужно решать безотлагательно, но внеэкономическими методами. Путем ограничения импорта такие проблемы не снимаются.

Импортные тарифы на агропродовольственную продукцию с июля 1994 года пересматривались несколько раз, но остаются в пределах 30%. Однако в 1996 году был установлен смешанный тариф, выражающийся в процентах от контрактной цены, но ограниченный снизу пошлиной в ЭКЮ за килограмм. Такая смешанная форма позволила de facto ввести более высокие импортные пошлины. Так, импортный тариф на мясо птицы установлен на максимальном уровне - 30%, однако не менее 0,3 ЭКЮ за кг. При расчете фактически уплачиваемой пошлины исходя из контрактной цены получается, что импортер вынужден уплачивать около 50% стоимости ввозимой партии.

Это противоречит взятым на себя Россией обязательствам по вступлению в ВТО, ограничивающим верхний предел импортных тарифов 30%, а средневзвешенный тариф - 13%.

Другая особенность импортного регулирования - значительное количество льгот по беспошлинному ввозу. Такие льготы предоставлялись отдельным импортерам - российским резидентам, отдельным странам, в том числе СНГ. Так, при достаточно высокой пошлине на ввоз сахара (25%) за три квартала 1996 года бюджет получил только 5% от запланированных импортных сборов и 8% от НДС от импортеров сахара.

Таблица 15.17

Импортные пошлины на некоторые агропродовольственные  товары в 1994-1997 годах в России, %

	с 15.03.94	с 1.07.95	с 15.05. 96	с 1.01.97
Мясо крупного рогатого скота, свежее или охлажденное	8	15	15	15
Мясо куриное	20	25	30, но не ниже 0,3 ЭКЮ за кг*	30, но не ниже 0,3 ЭКЮ за кг
Молоко и молокопродукты	10-15	10-15	10-15	10-15
Зерно	1	1	5	5
Масличные, фрукты	1-10	5-10	5-10	5-10
Масло животное	15	20	20, но не ниже 0,3 ЭКЮ за кг	20, но не ниже 0,3 ЭКЮ за кг
Масло подсолнечное	0	15	15, но не ниже 0,09 ЭКЮ за кг	15, но не ниже 0,09 ЭКЮ за кг
Соки	5	10	15, но не ниже 0,07 ЭКЮ за 1 л	15, но не ниже 0,07 ЭКЮ за 1 л
Сахар белый	20	25	25, но не ниже 0,07 ЭКЮ за кг	25, но не ниже 0,07 ЭКЮ за кг

* с 15.04. 1996

Источник: данные обобщены ИЭППП.

Экспортное регулирование в АПК развито слабо. В 1995 году в период неурожая была сделана слабая попытка ограничить вывоз продовольственного зерна введением экспортных тарифов. Но одновременно с этим решением был введен таможенный союз с Белоруссией. Через белорусский канал в 1995 году было вывезено значительное количество зерна. Для реальной поддержки собственных сельхозпроизводителей нужны меры не по ограничению вывоза, а по его расширению. Уже сегодня страна вывозит зерно подсолнечника, фуражное зерно, казеин. Достаточно высок потенциал экспорта картофеля Волго-Каспийским путем. Государственные вложения в развитие экспортной инфраструктуры, поддержание экспортеров оказало бы более действенное поддерживающее влияние на отечественный агропродовольственный сектор, чем все неуклюжие попытки ограничения импорта.

Таблица 15.18

Экспортные пошлины на некоторые агропродовольственные товары в 1993-1996 годах в России, %

	с 1.07.92	с 1.11.93	с 25.07.94	с 1.09.95	с 1.04.96
Мясо и мясопродукты	20	0	0	0	0
Молоко и молокопродукты	20	0	0	0	0
Зерно	20	0	0	0	0
Пшеница твердая	20	25	25	17	0
Пшеница прочая	20	10	10	7	0
Кукуруза	20	15	15	10	0
Масличные	20	0	0	0	0
Мука и продукты из маслосемян	20	0	10	7	0
Масло животное	20	0	0	0	0
Масло растительное	20	0	0	0	0
Сахар	20	60*	0	0	0

*ЭКЮ за тонну

Источник: данные обобщены ИЭППП.

15.8 Заключение

Таким образом, достаточно распространенное мнение о том. что аграрная реформ в России на самом деле не происходит, несколько преувеличено. С одной стороны, оно связано с неоправданными ожиданиями роста сельскохозяйственного и продовольственного производства сразу же в ответ на проводимые преобразования. Как было показано выше, предпосылки аграрной реформы в такой стране как Россия, а также сама направленность реформ не позволяли надеяться на быстрый рост производства в этом секторе. Не говоря уже о том, что рост аграрного производства невозможен без макроэкономической стабилизации и роста реальных доходов населения.

С другой стороны, часто пытаются представить критерием реформ такой показатель, как количество созданных фермерских (семейных) хозяйств. Пять процентов земли в обработке фермерского сектора в России, безусловно, свидетельствует о его маргинальности в структуре сельского хозяйства. Однако реальным водоразделом между хозяйствами старого образца и уже ориентированными на рынок все менее и менее становится их организационно-правовая форма. Появляются крупные хозяйства с вполне прозрачной структурой собственности на основные производственные фонды, включая землю, и уже ведущие вполне коммерческое производство. Наоборот, значительная часть фермерских хозяйств представляет собой натуральные хозяйства, характеризующиеся слабой зависимостью от рынка производимой продукции, отделенные и от рынков продукции, и от рынков ресурсов.

Иными словами, аграрная структура в России претерпела существенные первоначальные изменения. Дальнейшая ее рыночная эволюция требует времени и, что может быть даже более существенно, - адекватной рыночной среды. И в этой связи приходится констатировать, что основной проблемой аграрной реформы сегодня являются не институциональные преобразования, не земельный рынок или очередной земельный передел, а формирование рыночной инфраструктуры для сегодняшних производственных единиц. Аграрная же политика государства в этом направлении крайне противоречива, лишена внутренней концептуальности и зачастую скорее действует в сторону торможения процессов зарождения рыночной инфраструктуры, чем ее действительного развития. В этих условиях наиболее эффективной линией поведения государства была бы минимизация его вовлеченности в регулирования АПК в надежде, что “невидимая рука рынка” сама собой приведет к становлению реального агропродовольственного рынка в стране.

3. Итоги реформирования сельского хозяйства в 1990-е годы

Заключение

Список использованной литературы

1.      Алклычев А. Политика цен и воздействие на экономические процессы. Ж. Экономист № 5, 1998.

2.      Боев В.Р. Приоритетность как метод повышения эффективности АПК. в кн. Организационно-экономические основы аграрного рынка. Москва-Минск, 1997.

3.      Борхунов Н.А., Сагайдак Э.А., Назаренко А.В. Основные направления продолжения ценового диспаритета в АПК России. в кн. Организационно-экономические основы аграрного рынка. Москва-Минск, 1997.

4.      Варианты реорганизации сельскохозяйственных предприятий. М., 1997.

5.      Герасимова З.К. Цены на поставляемую по лизингу технику. В кн. Рыночные отношения в АПК России. Современное состояние и перспективы. М., 1997.

6.      Концепция аграрной политики России в 1997-2000 годах. М., 1997.

7.      Крестьянские (фермерские) хозяйства на Дальнем Востоке (опыт, проблемы, перспективы). Хабаровск, 1996.

8.      Костяев А. Социально-экономическая ситуация на селе: тенденции и оценка их последствий. Ж. АПК: экономика, управление, № 8, 1997.

9.      Методические рекомендации по планированию финансово-хозяйственной деятельности сельскохозяйственных предприятий в условиях рыночной экономики. Ростов-на-Дону, 1996.

10.  Масленникова Е. Государственное регулирование агропромышленного производства в странах ЕС. Ж. Экономист, № 8, 1998.

11.  Методические основы и организационно-методические модели механизма мотивации сельскохозяйственного труда. М., 1997.

12.  Механизм хозяйствования сельскохозяйственных предприятий в переходный период. Хабаровск, 1996.

13.  Минакир П.А. Региональная экономическая политика: стратегия развития Дальневосточного региона. Хабаровск , 1997.

14.  Модель интеграции сельскохозяйственных товаропроизводителей и перерабатывающего предприятия на уровне района. Саратов, 1995.

15.  Многоукладная экономика АПК России. Вопросы теории и практики. М., Колос, 1998.

16.  Научные основы разработки и реализации региональных программ стабилизации и развития агропромышленного производства. Новосибирск, 1998.

17.  Организационно-экономические основы формирования и развития многоукладной экономики АПК Сибири. Новосибирск, 1995.

18.  Порядок размещения средств специального фонда на платной и возвратной основе и дальнейшего использования их для кредитования организаций агропромышленного комплекса на льготных условиях в 1998 г.

19.  Рациональные размеры крестьянских (фермерских) хозяйств Дальнего Востока, Хабаровск, 1993.

20.  Сельскохозяйственная кооперация: теория, мировой опыт, проблемы возрождения в России. М. Наука, 1997.

21.  Состояние и меры по развитию агропромышленного производства Российской Федерации (Ежегодный доклад 1997 г.). М., 1998.

22.  Толмачев А. Развивать отношения лизинга. Ж. АПК: экономика, управление. № 8, 1998.

23.  Уваров В.А., Селезнев А.И., Шелепа А.С. АПК Российского севера и Дальнего Востока: в поисках выхода из кризиса. Хабаровск, 1997.

24.  Фокин Ю. Корректировка экономических реформ - объективная необходимость. Ж. Экономист, № 3, 1998.

25.  Холод Л.И. Государственное регулирование аграрного рынка. в кн. Рыночные отношения в АПК России: современное состояние и перспективы, т. 2, М., 1997.

26.  Шутьков А. Системы ведения агропромышленного производства регионов. Ж. АПК: экономика, управление. № 11, 1997.

27.  Экономическая реформа: теория и практика. Дальнаука, Владивосток, 1997.

28.  Экономика Дальнего Востока: пять лет реформ. Хабаровск, 1998.

29.  Эльдиев М. Регулирование аграрного сектора России. Ж. АПК: экономика, управление, № 3, 1998.

1.     Калугина З. И. Реформирование аграрного сектора: итоги и проблемы (взгляд социолога)// Регион: экономика и социология, 1995, № 3.

2.     Петриков А. В. Специфика сельского хозяйства и современная аграрная реформа в России. – Энциклопедия российских деревень. 1995.

---

[1] Осенью 1996 года гарантированные цены были установлены выше фактического уровня, так как при их индексировании не учли непредвиденную финансовую стабилизацию. Такое превышение имело негативные последствия, так как именно в этот период сельхозпроизводителям-должникам по товарному кредиту было предложено поставить в счет своего долга продовольствие армейским частям в своих регионах. Учет при этом велся по утвержденным гарантированным ценам. В результате армия недополучила продовольствия на величину превышения гарантированных цен над реальными.

[2] Минимальные гарантированные цены на основные сельскохозяйственные продукты в % к фактическим средним ценам их реализации в некоторых странах Восточной Европы.

	КРС	Свиньи	Молоко
Венгрия 1994	62-99	62-84	н.д.
1995*	49-87	52-69	н.д.
Чехия 1992	106	н.д.	93
1993	101	н.д.	92
1994	85	н.д.	97
Словакия 1992	106	117	93
1993	98	83	86
1994	88	77	100

* - январь-май

Рассчитано по данным ОЭСР и ЕС

[3] - эластичность спроса на говядину и свинину по доходу имеет очень сложную динамику, требующую специального исследования.