§ 1 Понятие компенсации морального вреда и становление института компенсации морального вреда. Компенсация морального вреда в римском праве

Под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.) или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина.

Моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию гражданина, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий и др[1].

Всякая неправомерная деятель­ность может заключаться в нападении на блага имуществен­ные или блага личные. Но с точки зрения возмещения вреда важно не благо, на которое совершено нападение, а резуль­тат нападения, насколько он отразился на имущественной или моральной сфере пострадавшего. Посягательство на личное благо влечет за собой нередко чисто имуществен­ный ущерб: нарушение целости органа человеческого тела приводит к потере трудоспособности и заработка, т. е. к имущественным убыткам, публичное оскорбление чести подрывает кредит оскорбленного. Все это посредственный

имущественный вред, отличающийся от имущественного вреда непосредственного тем, что в первом случае неправо­мерная деятельность имеет прямым объектом не экономи­ческое благосостояние страдающего лица, а его личный и идеальный мир, убытки же являются косвенным результа­том этой деятельности. Моральный вред не заключает в себе никакого имущественного элемента, являясь страда­нием или чисто физическим или чисто нравственным. Моральный вред может явиться результатом посягательства не только на идеальные, но и на имущественные блага в том случае, когда уничтоженное или поврежденное имущество имеет для потерпевшего особое значение, особую субъективную цен­ность.

Если под возмещением вреда понимать исключительно приведение нарушенного блага в то состояние, в котором оно находилось до нарушения (реституцию), то, строго го­воря, моральный вред невозместим. Присуждение денеж­ного  эквивалента,  способное устранить имущественный ущерб, не в состоянии погасить вред моральный. Орган человеческого тела, — отрубленный, душевное спокойст­вие — отнятое, не покупаются и не продаются. Но невоз­можность реституировать для потерпевшего, уничтожить для него причиненный моральный вред еще не означает, что немыслимо возмещение в ином смысле, немыслимо такое удовлетворение, которое могло бы и с точки зрения субъективной потерпевшего и с точки зрения объективной считаться более или менее достаточным возмездием за при­чиненные страдания. Служащие общим критерием и ме­рилом ценностей и прав деньги должны и в данном случае явиться средством удовлетворения потерпевшего. Если де­нежное вознаграждение не будет здесь реституцией, то оно будет, по крайней мере, компенсацией[2].

Таким образом, компенсация морального вреда это денежное вознаграждение за причиненные гражданину физические или (и) нравственные страдания.

Российское законодательство имеет свою непростую и отличающуюся определенной степенью преемственности историю становления института компенсации морального вреда.

Обращаясь к истории права Древнерусского государства, можно убедиться, что уже с момента его создания и на протяжении всего триода развития защите нематериальной сферы жизни человека, в том числе путем наложения денежных взысканий в пользу постра­давших от преступлений, уделялось немалое внимание. Тенденция к созданию системы штрафов в пользу потерпевшего или его родственников, в случае смерти последнего, сыграла свою позитивную роль, выразившуюся в постепенном вытеснении обычая личной расправы с преступником со стороны пострадавших. Обращает на себя внимание также то обстоятельство, что если компенсация морального вреда в правовых системах многих стран является способом правовой защиты личных нематериальных благ, то в русском праве с самого начала сказыва­ется его определенный самобытный характер, выразившийся в дан­ном случае в установлении денежных вознаграждений за посяга­тельства не только на нематериальные блага, но и на довольно широкий круг имущественных прав граждан.

Первый отечественный кодекс — Русская Правда предусматривает целый ряд статей, направленных на защиту жизни, здоровья, чести, а также имущественной сферы жизни человека. При воровстве,  незаконном пользовании чужой вещью помимо  возмещения имущественного ущерба устанавливалось особое денежное вознаграждение «за обиду».

Судебники 1497 г.   и 1550г. содержат и целый ряд статей о взыскании за бесчестье, т. е. о выплате в пользу обиженного определенной де­нежной суммы, при этом размер суммы зависит от того, к какому сословию   пострадавший   принадлежит.

Российское законодательство XVII в. продолжило традиции, согласно которым при совершении имущественных преступлений пострадавшему выплачивается сверх суммы причиненного собственно имущественного ущерба дополнительное денежное вознаграждение.

Правила о взыскании за «бесчестье» в общих чертах действовали и в XVIII в., дополненные при Петре I законами об оскорблении чести в Уставе воинском (1716) и Морском уставе (1720), в манифесте Екатерины II о поединках, а затем в большинстве перешли в от дел «О вознаграждении за обиды личные имуществом» Свода законов Российской Империи.

В дальнейшем возмещение вреда стало регулироваться Законом от 21 марта 1851 г. Однако в нем отсутствовали какие-либо четкие общие нормы, предусматривающие возможность материальной компенсации морального вреда в качестве одного из способов защиты гражданских прав личности.

После революции 1917 г. отечественная правовая система претерпела кардинальные изменения, но вплоть до 1990 г. в гражданском законодательстве отсутствует как сам термин «моральный вред», так, соответственно, и нормы, предусматривающие его компенсацию[3].

Ставя на первый план чисто материальные блага, римское право вместе с тем зорко следило, особенно в последующие эпохи, за теми случаями, когда наносилась телесная или душевная рана римскому гражданину виновным лицом, не оставляя без кары второго и без удовлетворения первого. Можно при­вести примеры, когда денежное вознаграждение определя­лось за нравственную порчу детей, за неправильное при­влечение к суду свободного человека в качестве раба, за оскорбление могил близких лиц и т. д. Эти указания под­рывают взгляд на исключительно материалистический ха­рактер римского права. Хотя нельзя игнорировать значения цитированных мест источников, касающихся неоценимости материальных благ, но при наличности других мест, прямо противоположных по содержанию, первые получают огра­ничительный смысл правил, не идущих далее того предме­та, которого они специально касаются, и не имеющих об­щего характера. В Риме первоначально при применении lex Aquilia принимали во внимание вред, причиненный вещи, даже случайной: мало-по-малу, однако, центр тяжес­ти переносился с вещи на личность; возмещалось damnum iniuria datum, учитывалась степень вины делинквента и субъективной заинтересованности потерпевшего в погиб­шей или испорченной вещи. Первоначально за обиду и чле­новредительство суд мог назначить только строго опреде­ленное вознаграждение, установленное еще ХП таблицами, — за сломанную кость раба 150 ассов, свободного человека 300 ассов, за оскорбление чести 25 ассов и т. д. Впоследст­вии путем преторского применения actio iniuriarum aesti matoria охрану получили самые деликатные идеальные блага. Этим иском преторского права оскорбленный имел возможность требовать денежной суммы в удовлетворение за обиду (iniuria), под которой разумели всякое умышленное посягательство против личности и личных прав, вплоть до вторжения в чужое жилище, причем судья был совершен­но свободен в оценке того, насколько требуемая обижен­ным сумма справедлива (quantum pecuniam bonum aequum videbitur). Максимум устанавливал в обыкновенных слу­чаях истец, а при тяжких обидах претор. Если же потер­певший не в состоянии был прибегнуть ни к услугам actio legis Aquliae, ни к actio iniuriarum, то он мог воспользо­ваться так называемыми actiones vindictam spirantes, осо­быми исками, которыми за нарушение чужих прав возла­галась на виновного денежная пеня и целью которых, как объяснил Savigny, представлялся нравственный и публич­ный интерес. Указывают, что actiones vindictam spirantes, так же, как и actio iniuriarum, были исками с уголовным оттенком, но в древности строго демаркационная линия между гражданским и уголовным правом вообще не прово­дилась. Если в данном случае и могла быть речь о "наказа­нии" виновного, то во всяком случае это была poena privata, а не publica: штраф шел целиком в пользу пострадавшего, который таким образом не оставался без удовлетворения. Несомненно, что в римском праве носилась идея возмеще­ния морального вреда, хотя и в неясных очертаниях. Идея эта не успела воплотиться в стройные формы, но она разви­валась на всем протяжении истории, и с течением времени, с ростом цивилизации, ей, быть может, суждено было бы стать в центре учения о вреде и убытках[4].

 § 2  Субъект компенсации морального вреда

Как и в любом деликтном обязательстве, в обязательстве по компенсации морального вреда  две стороны - потерпевший (кредитор; лицо, которому причинены нравственные и физические страдания) и причинитель вреда (должник; лицо, обязанное к компенсации морального вреда). При выявлении особенностей субъектного состава данного обязательства необходимо опираться на общие положения об ответственности лиц, причинивших вред, урегулированные ст. ст. 1064 1081 ГКРФ.

Круг субъектов, которые несут ответственность за причинение морального вреда, является самым широким,  поскольку в  него входят все субъекты гражданских правоотношений  согласно ст.2 ГК РФ участниками регулируемых гражданским законодательством отношений являются граждане и юридические лица. В регулируемых гражданским законодательством отношениях могут участвовать также Российская Федерация, субъекты Российской Федерации и муниципальные образования. При этом на стороне должника допускается пассивная множественность лиц в обязательстве, т.е. лица, совместно причинившие моральный вред отвечают перед потерпевшим солидарно.

Потерпевшим, как правило, выступает физическое лицо, которому причинён моральный вред в виде физических и нравственных страданий. Такое лицо для защиты своих прав должно обладать полной дееспособностью. Вместе с тем интересы несовершеннолетних, лиц ограниченных судом в дееспособности, а также признанных судом недееспособными тоже могут защищаться в порядке, предусмотренном законом (ст. ст. 26, 28, 29, 36 ГК РФ), путём компенсации морального вреда. Представляется, что обращаясь в суд за компенсацией морального вреда потерпевший всегда преследует свой личный интерес. Даже если после смерти право на защиту чести и достоинство предоставляется нескольким родственникам, то суд будет оценивать и компенсировать физические и нравственные страдания только того лица, которое обратилось в суд с исковым заявлением, а не всех имеющих право на компенсацию морального вреда.

Как в прошлом, так и в действующем законодательстве нет единого понятия и перечня состава семьи, а тем более понятия родственника (в теории семейного права встречаются понятия юридических и кровных родственников). Представляется, его действительно трудно выработать, поскольку каждая отрасль права и даже отдельные институты одной отрасли права преследуют разные цели и неодинаково определяют понятие члена семьи. Поэтому, нет возможности и необходимости в закреплении законодателем строго определённого круга лиц, имеющих право на компенсацию морального вреда. Гражданин будет обладать правом требовать компенсации в связи со смертью близкого человека, если в суде будет установлено наличие тесной, родственной или иной связи с умершим при жизни, прекращение которой причиняет нравственные и физические страдания.

Как в теории, так и в судебной практике дискуссионным является вопрос о том, можно ли юридическому лицу причинить моральный вред, как защитить его деловую репутацию на практике. Трудно представить возможность возникновения у юридического лица как такового нравственных и физических страданий. Вместе с тем нет оснований отрицать претерпевание иного неимущественного вреда, причинённого коллективу юридического лица, в случаях нарушения неимущественных прав и нематериальных благ (Иоффе О.С., Малеин Н.С., Тархов В.А. и др.)[5].

§ 3 Объект компенсации морального вреда

По общему правилу, установленному в ст. 151 и 1099 ГК, дей­ствия, совершение которых порождает право потерпевшего на компенсацию морального вреда, должны обладать необходимым модифицирующим признаком — ими должны быть нарушены не­имущественные права или блага гражданина. Поскольку такие права и блага не отчуждаемы и не передаваемы иным способом, они не могут являться предметом сделок, в связи, с чем обязательства из причинения морального вреда в большинстве случаев воз­никшим при отсутствии между сторонами гражданско-правовых договорных отношений. Между тем  возможны случаи, когда и при наличии таких от­ношений возникает право на компенсацию морального вреда, на­пример если процессе исполнения авторского договора об издании произведения издатель нарушает личные неимущественные права автора (право на имя или на неприкосновенность произве­дения и т.п.).

В ст. 150 ГК приведен неисчерпывающий перечень неимущественных прав и благ, защищаемых путем компенсации морального вреда. Каждое из указанных там прав и благ имеет специфику, обусловленную характером этого права или блага и установленны­ми в законодательстве средствами его правовой защиты[6].

Нематериальные блага характеризуются своей внеэкономической природой, непосредственной связью с личностью, подчеркивая уникальность и неповторимость человека.

Право свободного передвижения, выбора места пребывания и жительства, право на имя, право авторства, иные личные неимущественные права возникают у человека в силу закона. Эти права входят в содержание правоспособности, под которой понимается способность иметь гражданские права и нести обязанности каждым гражданином. Жизнь, здоровье, личная неприкосновенность, отнесенные к нематериальным благам, связаны с физическим состоянием человека и принадлежат ему с рождения. Жизнь как основное нематериальное благо предопределяет все иные.

Другие нематериальные блага связаны с пребыванием человека в социальной среде и принадлежат ему в силу закона. Это честь и достоинство, личная и семейная тайна и др. Человек представляет интерес для других теми качествами, которыми он обладает, степенью выполнения им общественного долга. Чем сильнее развито в человеке чувство уважения к другим людям, доброжелательность, благородство, отзывчивость, иные положительные свойства характера, тем большую ценность он имеет для общества, тем более высокую оценку он получает с помощью таких этических категорий, как честь, достоинство, деловая репутация.

Определяющим в формировании достоинства является отношение человека к окружающей его действительности, взаимоотношения с тем коллективом, в котором он находится. При оценке обществом каждого индивида речь идет о человеческом достоинстве. Под честью понимается определенная положительная социальная оценка человека или отражение его достоинства в сознании других людей[7].

§ 4  Содержание компенсации морального вреда

Юридическое содержание компенсации морального вреда составляют право лица, которому причинен моральный вред, требовать компенсации и обязанность причинителя морального вреда его компенсировать.

Суть содержания морального вреда заключается в том, что действия причинителя вреда обязательно должны найти отражение в сознании потерпевшего, вызвать определенную психическую реакцию, как правило негативную.

Если противоправными действиями, которые нарушают его личные неимущественные права или другие нематериальные блага, гражданину причинен моральный вред, наличие такого вреда подлежит доказыванию, и суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда (ст. 151 ГК РФ).

Согласно ст. 151 ГК РФ, если гражданину причинен моральный вред действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие ему другие нематериальные блага, а также в иных случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине (ст. 1064 ч. 2 ГК РФ).

Из этого следует, что на ответчике лежит обязанность доказывания отсутствия его вины.

Право на компенсацию морального вреда возникает при наличии предусмотренных законом условий или оснований ответственности при наличии:

1) страданий, т.е. морального вреда как следствия нарушения личных неимущественных прав;

2) неправомерных действий (бездействия) причинителя вреда;

3) причинной связи между неправомерным действием и наступлением морального вреда;

4) вины причинителя вреда.

В общем виде основания ответственности за причинение в том числе морального вреда содержатся в статье 1064 ГК РФ. Согласно отраженной в этой статье норме лицо, причинившее вред личности и имуществу гражданина, а также имуществу юридического лица, обязано возместить его в полном объеме. Лицо, причинившее вред, может быть освобождено от возмещения вреда, если докажет, что вред был причинен не по его вине. Следовательно, одним из оснований ответственности является наличие морального вреда (физических и нравственных страданий), и в случае совершения неправомерных действий в отношении гражданина последний должен признаваться претерпевшим моральный вред[8].

§ 5 Определение размера компенсации морального вреда

Проблема отсутствия точно сформулированных критериев и общего метода оценки размера компенсации морального вреда ставит судебные органы в сложное положение. Такая ситуация усугубляется как отсутствием каких-либо значимых рекомендаций или разъяснений Верховного Суда по этому вопросу, так и введением в действие второй части ГК, где в ст. 1099 - 1101 установлены дополнительные требования, подлежащие учету судами при определении размера компенсации. Единственное пока посвященное вопросам компенсации морального вреда Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 20 декабря 1994 г. N 10 не содержит указаний которые позволили бы суду обоснованно определять размер компенсации при разрешении конкретного дела. Поэтому необходимо проанализировать установленные в ГК критерии оценки размера компенсации морального вреда и предложить общий метод их применения.

В ст. 151 ГК законодатель установил следующие критерии, которые должны учитываться судом при определении размера компенсации морального вреда:

- степень вины нарушителя;

- степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред;

- иные заслуживающие внимания обстоятельства.

С введением в действие второй части ГК этот перечень был дополнен в ст. 1101 следующими критериями:

- характер физических и нравственных страданий, который должен оцениваться с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего;

- требования разумности и справедливости.

В случае противоречия между установленными в ст. 151 и ст. 1101 ГК критериями размера компенсации морального вреда следует руководствоваться ст. 1101 ГК, которая, находясь в составе второй части ГК, не только является более поздней по сравнению со ст. 151 ГК нормой, но и, как следует из ее названия, представляет собой специальную норму, устанавливающую правила определения размера компенсации морального вреда. Поскольку из содержания ст. 1099 ГК следует, что размер компенсации морального вреда должен определяться по правилам ст. 151 и 1101 ГК, рассмотрим, какие критерии оценки размера компенсации содержатся в обеих этих нормах.

Один из критериев - степень вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. Перечень случаев, когда вина не является основанием ответственности, содержится в ст. 1100 ГК.

Следующие критерии - это степень и характер физических и нравственных страданий потерпевшего, которые, как следует из анализируемых норм, должны приниматься во внимание во взаимосвязи с рядом других обстоятельств. Так, законодатель предписывает учитывать степень страданий, связанных с индивидуальными особенностями потерпевшего (ст. 151 ГК).

Под степенью страданий следует понимать их глубину ("глубина страданий", возможно, не очень хорошее словосочетание, но именно в таком смысле мы говорим, например, о боли - "слабая", "терпимая", "сильная", "нестерпимая" боль, что определяет, насколько глубоко мы при этом страдаем). Глубина страданий для "среднего" человека зависит в основном от вида того неимущественного блага, которому причиняется вред, и степени умаления этого блага, а индивидуальные особенности потерпевшего могут повышать или понижать эту глубину (степень) страданий. Поэтому во внимание должны приниматься как эта "средняя" глубина (презюмируемый моральный вред, как мы назовем ее ниже), так и обусловленное индивидуальными особенностями потерпевшего отклонение от нее, что даст возможность суду учесть действительный моральный вред и определить соответствующий ему размер компенсации.

Таким образом, индивидуальные особенности потерпевшего в смысле ст. 151, 1101 ГК - это подлежащее доказыванию обстоятельство, которое суд должен устанавливать предусмотренными процессуальным законодательством способами и принимать во внимание при оценке действительной глубины (степени) физических или нравственных страданий и определении соответствующего размера компенсации.

Итак, упоминание законодателем степени страданий, связанной с индивидуальными особенностями потерпевшего, предполагает наличие некоей средней глубины страданий, но об учете ее законодатель специально не указывает, поскольку наличие страданий, т.е. морального вреда, - это необходимое условие возникновения права на его компенсацию вообще. И законодатель делает акцент на тех критериях, которые позволяют определить размер компенсации применительно к конкретному делу. Следовательно, необходимым критерием размера компенсации во всех случаях будет средняя глубина страданий, или презюмируемый моральный вред для определенного вида правонарушения.

Презюмируемый моральный вред - это страдания, которые, по общему представлению, должен испытывать (не может не испытывать) "средний", "нормально" реагирующий на совершение в отношении него противоправного деяния человек. По существу, презюмируемый моральный вред отражает общественную оценку противоправного деяния.

Например, если по телевидению сообщается информация о совершенном преступлении против личности или об ином правонарушении, умаляющем принадлежащие человеку личные неимущественные блага, то у каждого человека, составляющего неопределенно большую телевизионную аудиторию, сложится представление о глубине страданий (моральном вреде), перенесенных потерпевшим. Поскольку в данном случае для подавляющего большинства аудитории потерпевший представляет собой абстрактную личность, в основе выносимого каждым составляющим аудиторию лицом суждения будут лежать его предположения о глубине страданий, которые само это лицо перенесло бы в случае совершения в отношении него соответствующего противоправного деяния. Разумеется, оценки разных лиц несколько различались бы, однако усредненная оценка имела бы наиболее объективный характер. Оценка страданий такой аудиторией выражалась бы в качественных критериях (сильные, средние, незначительные и т.п.), но если бы каждому при этом был задан вопрос: "Какая сумма денежных средств должна быть выплачена потерпевшему для полного сглаживания перенесенных страданий?", то среднее значение названных в ответах сумм следовало бы считать наиболее справедливой количественной оценкой размера компенсации презюмируемого морального вреда. Этот размер компенсации мог бы явиться основой для определения размера компенсации действительного морального вреда путем учета всех особенностей конкретного случая. Однако проведение массовых опросов в целях выявления размера компенсации презюмируемого морального вреда вряд ли возможно и целесообразно. Поэтому в настоящей работе предлагается иной метод оценки размера компенсации, на чем более подробно мы остановимся ниже.

Перейдем к анализу критерия "характер физических и нравственных страданий". Вряд ли под характером страданий может пониматься что-либо иное, чем вид страданий. Для целей компенсации морального вреда законодатель подразделил страдания как общее понятие на нравственные и физические страдания. Исходя из требования оценивать при определении размера компенсации характер физических и нравственных страданий, можно предположить, что законодатель намерен поставить размер компенсации в зависимость от видов как физических, так и нравственных страданий.

Под видами физических страданий можно понимать боль, удушье, тошноту, головокружение, зуд и другие болезненные симптомы (ощущения), под видами нравственных страданий - страх, горе, стыд, беспокойство, унижение и другие негативные эмоции.

Характер физических и нравственных страданий в таком понимании можно было бы учитывать и оценивать, если бы законодатель оказался в состоянии установить некую количественную соотносительность между перечисленными разновидностями таких страданий. Однако не представляется возможным и целесообразным ни теоретически, ни практически ввести какое-либо объективное соотношение между, например, тошнотой и удушьем, зудом и головокружением, страхом и горем, стыдом и унижением. По нашему мнению, "учитывать" характер физических страданий можно, лишь принимая во внимание те нравственные страдания, которые могут оказаться с ним сопряжены (например, ощущение удушья может сопровождаться негативной эмоцией в виде страха за свою жизнь). Поэтому для определения размера компенсации следует, на наш взгляд, учитывать не вид (характер) нравственных или физических страданий, а характер и значимость тех нематериальных благ, которым причинен вред, поскольку именно их характер и значимость для человека и определяют величину причиненного морального вреда. Метод и принципы такого учета будут рассмотрены нами ниже.

Упоминание в ст. 1101 ГК об оценке характера физических и нравственных страданий с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, не привносит чего-либо существенно нового по сравнению со ст. 151 ГК, поскольку фактически дублирует установленное в ней требование учета всех заслуживающих внимания обстоятельств, связанных с причинением морального вреда. Сравнительный анализ этих норм показывает, что учитывать при определении размера компенсации следует не любые фактические обстоятельства, при которых был причинен моральный вред, а только те из них, которые могут повлиять на определение размера компенсации и потому заслуживают внимания. Перечень таких обстоятельств дифференцируется в зависимости от вида неимущественных благ, затронутых правонарушением.

Далее рассмотрим указанные в ст. 1101 критерии - это требования разумности и справедливости. На первый взгляд эти требования кажутся несколько необычными и даже странными, будучи применены к отдельному институту гражданского права - компенсации морального вреда, поскольку трудно предположить, что законодатель не предъявляет подобных требований к любому судебному решению по любому делу.

Статью 1101 ГК в части требований разумности и справедливости целесообразно анализировать с учетом п. 2 ст. 6 ГК, устанавливающей правила применения аналогии права. Согласно этой норме при невозможности использования аналогии закона права и обязанности сторон определяются исходя из общих начал и смысла гражданского законодательства (аналогия права) и требований добросовестности, разумности и справедливости.

Очевидно, прежде всего принималось во внимание то обстоятельство, что нет инструментов для точного измерения абсолютной глубины страданий человека, а также оснований для выражения глубины этих страданий в деньгах. В деньгах может быть выражена лишь компенсация за перенесенные страдания. Иными словами, это своеобразный штраф, взыскиваемый с причинителя вреда в пользу потерпевшего и предназначенный для сглаживания негативного воздействия на психику потерпевшего перенесенных в связи с правонарушением страданий. Поскольку глубина страданий не поддается точному измерению, а в деньгах не измерима в принципе, невозможно говорить о какой-либо эквивалентности глубины страданий размеру компенсации. Однако разумно и справедливо предположить, что большей глубине страданий должен соответствовать больший размер компенсации, и наоборот, т.е. что размер компенсации должен быть адекватен перенесенным страданиям.

Неразумно и несправедливо было бы присудить при прочих равных обстоятельствах (равной степени вины причинителя вреда, отсутствии существенных индивидуальных особенностей потерпевшего и других заслуживающих внимания обстоятельств) компенсацию лицу, перенесшему страдания в связи с нарушением его личного неимущественного права на неприкосновенность произведения, в размере равном или большем, чем размер компенсации, присужденной лицу, перенесшему страдания в связи с нарушением его личного неимущественного права на здоровье, выразившемся в утрате зрения или слуха. Причем такая ситуация будет одинаково неразумной и несправедливой независимо от того, одним и тем же или разными судебными составами вынесены такие решения.

Требование разумности и справедливости применительно к определению размера компенсации морального вреда следует считать обращенным не только к конкретному судебному составу, но и к судебной системе в целом. Поэтому должны существовать писаные, единые для всех судов базисный уровень размера компенсации и методика определения ее окончательного размера, придерживаясь которых конкретный судебный состав сможет определять размер компенсации так, как это предписывает закон, т.е. с учетом требований разумности и справедливости.

Поскольку законодатель отказался от нормативного установления базисного уровня и методики определения размера компенсации и таким образом предоставил этот вопрос усмотрению суда, этим судом следует считать Верховный Суд РФ, который должен в порядке обеспечения единообразного применения законов при осуществлении правосудия предложить судам общий базис и подход к определению размера компенсации морального вреда, оставляя при этом достаточный простор усмотрению суда при решении конкретных дел[9].

§ 6 Применение исковой давности к институту морального вреда

Пленум Верховного Суда РФ в Постановлении от 20 декабря 1994 г. N 10 отметил, что "на требования о компенсации морального вреда исковая давность не распространяется, поскольку они вытекают из нарушения личных неимущественных прав и других нематериальных благ". При этом он основывался на положениях п. 2 ст. 43 Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик для правоотношений, возникших после 3 августа 1992 г., и п. 1 ст. 208 ГК РФ для правоотношений, возникающих после 1 января 1995 г.

Верховный Суд РФ почти дословно воспроизвел формулировку п. 2 ст. 43 Основ о нераспространении исковой давности "на требования, вытекающие из нарушения личных неимущественных прав...". Статья 208 ГК РФ в соответствующей части сформулирована несколько иначе. В ней устанавливается, что исковая давность не распространяется "на требования о защите личных неимущественных прав и других нематериальных благ...".

Компенсация вреда является одним из требований, которые могут вытекать из нарушения личных неимущественных прав. Как моральный вред, так и вред, причиненный жизни или здоровью, представляют собой разновидности неимущественного вреда.

В период действия Основ компенсация морального вреда была возможна при внедоговорном нарушении как неимущественных, так и имущественных прав, и в последнем случае исковая давность к требованиям о компенсации морального вреда была применима со всей очевидностью, поскольку такие требования явно не охватывались п. 2 ст. 43 Основ. Такая же ситуация имеет место и с требованиями о компенсации морального вреда, причиненного нарушением имущественных прав потребителей, - ст. 208 ГК не дает никаких оснований для неприменения исковой давности к таким требованиям.

С принятием нового ГК такой способ защиты гражданских прав, как возмещение морального вреда, прекратил свое существование и ему на смену пришел новый способ - компенсация морального вреда (ст. 12, 151 ГК). Ведь о возмещении морального вреда в ГК не упоминается. Исходя из общих принципов толкования нормативных актов, следует применять принцип презумпции значимости тех изменений в устоявшейся терминологии, которые законодатель считает необходимым ввести.

Итак, по аналогии с проведенным выше в отношении ст. 43 Основ анализом можно сделать вывод, что и с позиций ГК на требования о компенсации морального вреда распространяется исковая давность, применение которой должно осуществляться по общим правилам.

Такой вывод соответствует и основным началам, и смыслу гражданского законодательства. Требование о компенсации морального вреда - это требование имущественного характера, возникающее в связи с умалением личных неимущественных прав и других нематериальных благ, принадлежащих гражданину. Компенсация морального вреда представляет собой один из видов имущественной ответственности. Предположение о неприменении к имущественной ответственности срока исковой давности в данном случае противоречило бы, на наш взгляд, основным началам и смыслу гражданского законодательства, регулятивная функция которого направлена на придание устойчивости отношениям, возникающим в гражданском обороте.

Изъятие, которое законодатель делает в отношении применения срока исковой давности для требований, вытекающих из причинения вреда жизни или здоровью, оправдано тем, что в большинстве случаев причинитель вреда знает или должен знать о самом факте причинения вреда и может предполагать возможный размер ответственности. В случае причинения морального вреда возникает иная ситуация. Страдания, физические и нравственные, представляют собой результат психической деятельности человека. Эти страдания сильнее в момент либо умаления принадлежащих лицу нематериальных благ, либо осознания лицом факта такого умаления. Часто эти моменты совпадают, например умаление чести лица наступает в момент распространения о нем порочащих сведений, но нравственные страдания это лицо претерпит только тогда, когда оно узнает о факте распространения, что может произойти через определенный, иногда весьма значительный промежуток времени. В тот же момент наступит и умаление достоинства лица, т.е. собственной оценки своих положительных качеств.

Разумеется, причинитель вреда может предполагать определенную психическую реакцию потерпевшего на факт совершения в отношении него неправомерного действия, но степень такой реакции может быть известна причинителю вреда лишь весьма приблизительно. О размере компенсации он вообще может не иметь никакого представления, пока потерпевший не заявил соответствующего требования, действительный же размер компенсации может быть определен только судом (ст. 151, 1101 ГК).

Вряд ли справедливо было бы поставить причинителя вреда в такое положение, когда без ограничения срока он мог бы подвергнуться ответственности, размер которой он изначально не мог и не должен был предвидеть.

Обратим внимание, что если бы даже исковая давность действительно была неприменима к требованиям о компенсации морального вреда в случае нарушения неимущественных прав и благ (как мы отметили выше, в случае нарушения иных прав и благ исковая давность применима безусловно), неоправданное промедление с предъявлением соответствующего иска, несомненно, входило бы в круг иных заслуживающих внимания обстоятельств, которые, согласно ст. 151, 1101 ГК, следует учитывать при определении размера компенсации. Общий срок исковой давности составляет три года, и если в течение этого срока не существовало каких-либо препятствий или затруднений для предъявления иска, но потерпевший не сделал этого, разумно и справедливо было бы полагать, что страдания отсутствовали, и отказать во взыскании компенсации.

По общим правилам срок исковой давности начинает течь с момента, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права (ст. 200 ГК). Применительно к компенсации морального вреда это означает, что течение срока исковой давности должно начинаться в момент начала претерпевания страданий, но не ранее момента осознания потерпевшим причинной связи между претерпеваемыми страданиями и нарушением его прав. Это условие особенно существенно при нарушении личных неимущественных прав детей, а также при причинении вреда здоровью, поскольку вышеуказанные моменты могут не совпадать.

Претерпевание страданий лишает человека психического благополучия (полностью или частично). По нашему мнению, психическое благополучие - это одно из нематериальных благ, принадлежащих гражданину от рождения, и одновременно одно из составляющих другого нематериального блага - здоровья в широком смысле. Нарушение психического благополучия как результат неправомерных действий (бездействия) со стороны правонарушителя всегда наступает не само по себе, а лишь в соединении с нарушением какого-либо иного вида принадлежащих гражданину прав или с умалением иных благ.

Поэтому при совершении правонарушения для возникновения права потерпевшего требовать компенсацию морального вреда и корреспондирующей этому праву обязанности правонарушителя выплатить такую компенсацию необходимо наличие причинной связи между триадой юридических фактов: неправомерное действие (бездействие) - нарушение неимущественного права или умаление иного нематериального блага - нарушение психического благополучия (возникновение страданий). Между наступлением этих фактов возможен некоторый промежуток времени (например, между моментом распространения порочащих сведений и моментом умаления достоинства гражданина либо моментом умаления его чести и началом претерпевания страдания по этому поводу). Это обстоятельство следует учитывать при применении к требованиям о компенсации морального вреда правила о начале течения срока исковой давности. Особое внимание должно уделяться способности потерпевшего осознавать характер совершенного в отношении него неправомерного действия и его последствий, а также взаимную связь между ними, которая далеко не всегда бывает очевидной для потерпевшего[10].