Во время восстановления суверенитета Латвии Рига становится центром движения «Атмода» (Пробуждение). В январе 1991 года жители Латвии собирались на рижских баррикадах, чтобы противостоять возможному вторжению военных сил СССР.

Более чем 800-летняя история города подтверждает, что Рига умеет быть гордой и богатой, способна возродиться после войн, голода и разрухи. И снова быть гордой.

Герб Риги возник уже в XIII веке. Самый старый из известных показан на печати города 1225/26 годов. На нем были изображены: стена (самостоятельность города), ключи (покровителя Риги святого Петра), жезл с крестом (подчинение епископу), вокруг изображения - надпись Sigillum burgensium in Riga manentium (печать бюргеров Риги). Ее использовали не только на документах, но также и для обозначения качества и происхождения товаров: в документах ее ставили на воск, при сортировке печать была на емкостях с вещами, а качество и происхождение узнавали потом по печати на свинцовых пломбах.

Когда в 1330 году Ригу завоевал Ливонский орден, жезл заменили на орденский крест, в ворота поместили изображение льва и поменяли надпись: Sigillum civitatis Rigensis (печать города Риги). Эта печать годилась уже только для важных бумаг, а товары обозначали малым ее аналогом: только ключи под орденским крестом.

Затем за храбрость, проявленную при нападении царя Алексея Михайловича, Ригу в 1660 году «наградили» короной на голове льва в воротах герба - кроме Риги, такой чести был удостоен только Стокгольм, столица. Шведский король поставил корону и над обеими башнями, тем самым оказав рижанам особую честь. Малый герб Риги не изменили.

С 1554 года два льва держали герб Риги, пока в 1788 году указом Екатерины II официально не утвердили новое изображение. Неофициально, но в быту, уже с самого завоевания считалось, что в гербе Риги щит держат половинки орла, а корона над воротами — российская.

В независимом государстве герб столицы, конечно же, не мог носить признаки бывшего правителя, поэтому в 1922 году герб Риги снова был заменен, теперь — на герб 1660 года. Староновый вариант Сейм утвердил 1 декабря 1925 года.

В 1967 году под руководством архитектора И. Страутманя была выработана эмблема Риги - стилизованные ворота с ключами и пятиконечной звездой на фоне флага Латвийской ССР.

22 апреля 1990 года был восстановлен герб 1925 года, которым мы пользуемся до сих пор.

Вернемся к тем временам, когда Рига еще не была заложена. Название «Рига» существовало и раньше. Поселение с названием Рига упоминается еще до возникновения города. Здесь, недалеко от устья широкой Даугавы, издревле жили ливы. Тогда они были довольно многочисленным и сильным народом, жившим по побережью Балтики, в нижнем течении Даугавы до сегодняшнего Айзкраукле и в долине красавицы Гауи. Возможно, именно возле этого поселения с именем Рига в 1198 году был убит воинственный епископ Бертольд, пришедший огнем и мечом крестить упорных ливов. Тогда местные жители наотрез отказались принять крещение. Они собрались на берегу широкой Даугавы, чтобы достойно встретить незваных пришельцев. Тяжелые, закованные в доспехи, немецкие рыцари ринулись на ливов. Епископ с поднятым мечом скакал впереди отряда. Увлекшись жаркой схваткой, он не заметил, как оказался в гуще противников. И пал от руки одного из ливских воинов, который пронзил Бертольда копьем. Сохранилось имя этого воина - Имаут (или по-другому Иманта). Никаких сведений кроме имени не дошло до нас с тех давних времен. Но это имя стало символом сопротивления народа Латвии иноземной агрессии. Во время Первой мировой войны один из батальонов латышских стрелков - Валмиерский, носил на боевом знамени девиз с именем Иманта.

В годы Гражданской войны на территории России был сформирован латышский полк «Иманта», принимавший участие в белом движении.

И теперь еще о древних ливах напоминают некоторые сохранившиеся до наших дней названия, такие как Югла.

Ливы, жившие по Даугаве, поддерживали контакты со многими народами. Их земли находились как раз на большом торговом пути. Река Ридзене, впадая в Даугаву возле поселения, образовала удобную гавань. Торговцы с Готланда, шведы, а затем немцы были нередкими гостями в краю ливов. Некоторые даже селились вместе с ливами возле Риги. Здесь существовало немецкое торговое поселение.

Выше по течению Даугавы и на левом ее берегу простирались земли куршей, латгалов, земгалов, селов. Все они вместе с ливами образовали впоследствии латышский народ.

Непростые отношения были у Рижского епископства с Данией. Неизвестно, что обещал Альберт королю перед началом христианизации Ливонии. Однако датчане претендовали на то, чтобы Ливония признала свою зависимость от Дании. Особенно обострились эти отношения в связи с завоеванием Эстонии. Король Вальдемар II воспринял обращение епископа Альберта за помощью, как уступку Эстонии Дании. В 1219 году датские войска захватили древний замок эстов Линданисе и назвали его Реваль. Эсты же именовали город по-своему: Датский город (Taani linna), в наше время Таллинн. Скрытая борьба с датчанами не прекращалась ни на минуту.

Центрами ордена сделались Рига, а затем и Венден, где собирался орденский капитул, то есть собрание всех братьев ордена. Сегодня это город Цесис в Латвии на живописных берегах Гауи в 90 километрах от Риги. Немецкое название произошло, видимо, от названия славян - вендов, живших в округе. В хрониках очень часто упоминаются венденские рыцари со своими вендами.

Жизнь братьев Меча была суровой. Поход следовал за походом. Зимой по льду, летом по лесным дорогам отправлялись рыцари в окрестные леса на поиски некрещеных язычников. Бывало, едва дав отдохнуть коням от одного набега, меченосцы мчались в следующий бой. Мечи крестоносцев не просыхали от пролитой крови.

Но монах не может убивать. Как же совместить монашескую жизнь и рыцарские подвиги? Святой Бернар Клервосский, пламенный идеолог крестовых походов, подчеркивал различие войны мирской и войны священной. Для воинствующих монахов он сделал различие между понятиями homicidia (человекоубийство) и malicidia (убиение зла). Крестоносцы несут не только крест, но и меч Господа.

Так оправдывались бесчеловечные войны. С появлением орденских замков кровопролитие в балтийских краях только усилилось. Меченосцы втянули окрестных ливов в орбиту постоянных военных действий. В хронике Генриха Латвийского обыкновенно встречаются такие формулировки: в борьбе с язычниками братья ордена и пилигримы сожгли и разграбили такую-то область, всех мужчин перебили, а женщин и детей увели в плен. Это повторялось из года в год, из края в край, на всем пространстве Ливонии. Вот, например, один из эпизодов войны с эстами из то же хроники, записанный под 1222 годом. Здесь речь идет о крестоносцах (епископских рижанах и братьев Меча), выступивших совместно с крещеными леттами (латгалами) и ливами: “ С наступлением утра они появились близ замка Вильяндэ, и вышли оттуда эсты и бились с ними до третьего часа. Потом войско отступило, разделилось отрядами по всем деревням, и стали они грабить область, забирая в плен и убивая, кого находили. После того, собравшись всем войском, пошли назад в Ливонию к замку, что у Палы, и три дня сражались с эстами; другие же перешли Палу, разграбили и выжгли всю область Нурмегундэ, перебили там множество народу и, вернувшись к своим, вместе со всем войском возвратились в Ливонию, а всех пленных мужчин обезглавили, чтобы отомстить тем криводушным и вероломным народам”. В ответ эсты то же самое делали с ливами и леттами. Кровь за кровь. Непонятно, как эта земля совсем не обезлюдела. История сохранила нам имя одного из вождей ливов - Каупо, который со своими людьми участвовал почти во всех военных действиях на стороне крестоносцев. Он был крещен и даже побывал в Риме, где удостоился аудиенции самого Римского папы. И погиб он в бою. Пожар войны в Ливонии не угасал десятилетиями. Не удивительно, что численность народа ливов стала с того времени сокращаться. Первый удар по ним был нанесен крестоносцами. Немцы же втянули ливов в войны с соседними эстами. Мужчины гибли тысячами. Считается, что последний удар по народу ливов нанесла в 18 столетии Северная война, и последовавшая за ней страшная эпидемия чумы. В современной Латвии ливы насчитывают едва несколько сот человек. По данным исследовательницы ливов Гундеги Блумберг, в 1998 году в Риге жило всего две женщины, которые выросли в ливской среде, с детства говорили на родном языке и с возрастом не утратили его. Тем не менее, можно смело считать, что в жилах многих потомков рижских рыбаков течет кровь древних ливов. Но вернемся в начало 13 века к меченосцам.

Желание завладеть большим количеством земель было сильнее необходимости обращения в христианство язычников. Не останавливало рыцарей и то, что далее вверх по Даугаве были владения христианских князей. В трех верстах от замка Леневардена (Лиелварде) находился латгальский замок Кокнесе, в котором правил русский князь Вячко, зависимый от Полоцка. Здесь среди леттов уже распространилось православие. В 1207 году натиск меченосцев заставил Вячко сжечь деревянный замок и уйти в русские пределы. Впоследствии, в 1224 году, когда крестоносцы уже добрались до Дорпата (Юрьева), Вячко со своей дружиной оказался среди защитников крепости и погиб при взятии замка немцами.

Удельный двинский князь Всеволод из латгальской Ерсики тоже по милости немцев остался без княжества и стал свидетелем гибели своего города. Этот князь был зятем сильного литовского князя Дангерутиса и пропускал литовские отряды через Даугаву для набегов на другие русские земли, а также в края, покоренные немцами. Епископские рыцари совместно с орденом дотла сожгли Ерсику и захватили в плен княгиню и еще многих жителей. Условием освобождения жены и других пленников епископ поставил отказ от союза с язычниками-литовцами и передачу княжества под власть Рижского епископа. Всеволоду пришлось признать себя данником епископа и его наместником в Ерсике.

Крестоносцам удалось переманить часть племен ливов и леттов на свою сторону помощью против набегов эстов. Ведь летты испокон веку враждовали с эстами. Поэтому князь богатой Земгалии Виестурс и заключил союз с крестоносцами. Древний принцип «разделяй и властвуй» пришелся крестоносцам как нельзя кстати. Позднее, поняв, к чему может привести такой опасный союз, Виестурс разорвал отношения с орденом.

В походах орденские силы всегда составляли ядро войска. Им и доставалась львиная доля добычи. На правом и левом крыле выступали обычно летты и ливы. Орденский рыцарь в окружении воинов из местных племен смотрелся, наверное, так же, как в наше время танк в окружении сопровождающих пехотинцев. Вера в силу своего оружия у крестоносцев была очень сильна. Даже будучи в явном меньшинстве, они все-таки ввязывались в бой и даже побеждали. Все в той же хронике рассказывается о том, как небольшой отряд рыцарей и леттов (89 человек, из которых только 15 - тевтоны) обратил в бегство намного превосходящий их числом конный литовский отряд. Увидев врага впереди на лесной дороге, рыцари приказали леттам как можно громче кричать по-немецки: «Бей! Убивай!», и бросились вперед. Видя перед собой закованных в железо немцев, в тяжелых глухих шлемах с прорезями для глаз и дыхания, и слыша за их спинами воинственные крики тевтонов, литовцы посчитали, что наткнулись на большой отряд рыцарей, живое воплощение furor teutonicus. Поэтому они не стали испытывать судьбу и обратились в бегство.

Успехам рыцарей в Ливонии способствовал более высокий, чем у местных жителей, уровень военного искусства и техники. Известно, что противостоять немецкому строю тяжелых рыцарей в те времена в поле было почти невозможно. Их простые, по сравнению с западноевропейскими, но крепкие замки, даже деревянные, намного превосходили возможности осадной техники местных народов. Сами же рыцари, с баллистами, осадными башнями и подкопами, используя западный опыт осады неприступных замков, почти всегда захватывали местные замки. В своих же замках рыцари были неуязвимы, в поле тоже. Предкам латышей и эстонцев в борьбе против железного потока безжалостных чужеземцев оставалось только использовать хитрость и засады на лесных дорогах и в болотистых низинах.

Жадность не знает границ. В погоне за новой добычей и землями, братья Меча устроили раздел владений с епископом Альбертом, требуя со временем все большей доли. Третья часть всех земель оказалась в их полной власти. Самонадеянность и жажда наживы и привели к гибели ордена в 1236 году, в момент, когда могуществу братьев Меча, казалось бы, ничто не угрожало. Завоевание новых земель стало единственным способом существования меченосцев. После покорения земгалов и куршей, они обратили свои взоры на языческую Литву, скрытую дремучими лесами и болотами. Собрав большие силы, включавшие и недавно прибывших из Германии пилигримов, воинственные монахи обрушились на литовскую Жемайтию. С войском были вынуждены пойти и крещеные земгалы.

Лето 1210 года. В Риге переполох и смятение. На башне неумолчно гудит тревожный набат. Немногочисленные обитатели крепости и деревеньки, раскинувшейся возле ее стен, собираются вместе на площади у церкви. В крепость с криками прибежали ливские рыбаки. Запыхавшись от быстрого бега и указывая на Даугаву, они выкрикивают только одно: «Войско идет! Курши!»

Страх отражается на лицах собравшихся. Еще бы! Имя куршей издавна наводит страх на жителей всех прибрежных земель. Это опытные мореходы, отважные и жестокие воины. Мощь их напора, стремительность набегов знают в Швеции и на Готланде. Датчане в церквах молятся: «Да избавит нас Господь от гнева куршей!» Все, и рыцари, и ремесленники, и женщины, берутся за оружие. Им остается уповать лишь на защиту Всевышнего. Ведь епископ Альберт с частью рыцарей, завершивших свой срок службы в воинстве христовом, отбыли в Немецкие земли. Только накануне ушли в Тевтонию корабли с рыцарем Марквардом, графом Сладемом и другими. В Риге осталось очень мало людей. А за воротами крепости враждебные леса, крещеный, но непокоренный край затаившихся до времени ливов. А дальше повсюду лесные замки язычников - латгалов, земгалов, селов, таящие постоянную угрозу для незваных пришельцев.

Тем временем быстрые ладьи с широкими бортами поднимаются вверх по течению Даугавы. Вслед за ними с моря тучей надвигаются новые и новые ладьи, ощетинившись тысячами копий. В устье реки у монастыря Динамюнде стоят два снаряженных корабля крестоносцев. Те самые, что покинули Ригу накануне. Рыцари уже во всеоружии и готовы к неравному бою, с тревогой и страхом глядя на проплывающие мимо в полном молчании боевые корабли куршей. Но на них не обращают внимания. Что такое - потопить два немецких корабля? Нельзя давать времени чужеземцам. Застать Ригу врасплох - вот главное. Никто не сможет предупредить немцев. Курши решили одним ударом покончить с главным оплотом крестоносцев в Балтии. Они долго ждали этого момента, обменивались грамотами с ливами и леттами, намереваясь собрать небывалое войско и вместе выступить на защиту отеческих богов. Наконец, курши получили от жрецов знак, что боги выступят в битве на их стороне.

Жители Риги с молитвами готовятся к битве. Рыцари облачаются в тяжелые доспехи. Возле камнеметных машин быстро растут груды камней. Купцы и мастера, кузнецы и каменщики отложили дела, приготовившись к бою. Священники и женщины тоже взяли в руки копья и мечи. Горожане, полные решимости, выходят за ворота замка навстречу приближающимся врагам. Впереди - тяжело вооруженные рыцари на закованных в броню рослых конях. На их щитах красуются гербы, на плащах нашиты большие красные кресты, у многих из них кроме креста на одежде еще и изображение мечей. Это «швертбрюдер» - братья меча, или меченосцы. Вслед за братьями-рыцарями выступают пращники. Завидев куршей, высаживающихся на берег, пращники и лучники пускают в ход свое оружие. Многие куршские воины падают под их меткими ударами.

Разобщенность местных народов и организованность рыцарей сыграли свою роль в этом историческом эпизоде. Так новый город по имени Рига был спасен от неминуемой гибели. И день, когда он избавился от осады, постановили отмечать, как городской праздник.

Итак, Рига - старинный город, основанный в 1201 году Епископом Альбертом. Долгое время он находился под надзором Немецкого Тевтонского Ордена. Рига была одним из центральных городов Ливонии - примерно распологавшейся на территории современных Латвии и Эстонии. Во время Польско-Шведской войны (1600 - 1629), Швеция завоевала северную Латвию, включая Ригу. Но в 1710 году, в войне между Россией и Швецией, Россия отвоевала Латвию. Латвия была частью Царской России вплоть до 1918 года. За эти годы Рига стала третьим индустриальным городом России после Москвы и Санкт Петербурга. В конце 1-ой Мировой Войны, в 1918 году, Латвия получила независимость, и Рига стала столицей независимой Латвийской Республики. С 1940 года, после заключения пакта Риббентропа - Молотова, до 1990 года Латвия входила в состав Советского Союза как одна из Республик. В 1990 году Латвии была возвращена независимость[3].