ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКИЕ ТЕОРИИ ЛИЧНОСТИ

Когда бурные события фаллического периода затихают, у ребенка в соответствии с ортодоксальной теорией наступает длительный период стабилизации и укрепления положения. Теперь, оснащенный усилившимся эго и возникшим супер-эго, он обращается к новым областям – школе, приятелям, книгам и другим объектам реального мира. Бурные сексуальные интересы успокаиваются (мы хотели бы рассмотреть этот вопрос позднее), и в поведении преобладающее место занимают частичная сублимация и реактивные образования.

ОРТОДОКСАЛЬНЫЙ ПОДХОД

Формирование эго и супер-эго

Анна Фрейд описывает развитие в этом периоде следующим образом (21, с. 157-158):

"Латентный период начинается физиологически обусловленным снижением, силы инстинктов, и со стороны эго также наступает примирение в защитной войне. Теперь у эго появляется досуг, чтобы посвятить себя получению новых удовольствий, знаний, умений. В то же время эго становится сильнее в отношении к внешнему миру: оно менее беспомощно, зависимо и не относится поэтому к миру как абсолютно всемогущественному. В целом отношение к внешним объектам постепенно меняется по мере преодоления эдиповой ситуации. Полная зависимость от родителей прекращается, и идентификация занимает место любви к объекту. Все более и более принципы, внушаемые ребенку родителями и учителями, – их желания, требования, идеалы – подвергаются интроекции. В душевной жизни внешний мир не предстает далее только в форме объективной тревоги. Внутри эго устанавливается постоянная институция, воплощающая внешние требования, которую мы называем "супер-эго". Одновременно имеет место перемена в инфантильной тревоге. Страх перед внешним миром менее очерчен и постепенно уступает место новым представителям старой власти – тревоге супер-эго, тревоге сознания, чувству вины. Это означает, что эго латентного периода приобретает нового союзника в борьбе за овладение инстинктивными процессами. Осознание тревоги подсказывает необходимость защиты против инстинктов в латентный период так же, как тревога, вызываемая объектами, являлась подсказкой в период раннего детства. По-прежнему трудно определить, какая часть контроля, приобретаемая над инстинктами в латентный период, должна быть приписана собственно эго, а какая принадлежит могущественному влиянию супер-эго".

Таким образом, в латентный период эго обладает относительной силой и может умерить свои воздействия по обузданию инстинктивных процессов. Интеллектуальная работа, выполняемая эго, становится несравнимо более солидной, надежной, тесно связанной с действием (см. прим. 1).

Гартман, Крис и Левенштайн (39) обсуждают перемены в супер-эго в период латентности. Вначале вновь сформированное супер-эго подвержено многим конфликтующим потребностям. Оно чрезмерно ригидно и скорее уступит, чем пойдет на компромисс. Считается, что в ранней фазе латентного периода часто встречаются обсессивные симптомы. С возрастом происходит постепенное' приспособление функций супер-эго отчасти благодаря интеллектуальному развитию, обучению, религиозному воспитанию, играет также роль то, что опасность для функции супер-эго уменьшается, поэтому требуется меньшая защищенность.

Подобным образом Борнштайн (12) в недавней публикации предложила различать две большие фазы в латентном периоде. Первая фаза продолжается от пяти с половиной до восьми лет, вторая – от восьми до десяти лет. Для обеих фаз общим является строгость супер-эго в оценке инцестных желаний. В ранней фазе эго все еще подвергается давлению побуждений, угрожающих со стороны нового и чуждого супер-эго, которое функционирует в резкой и ригидной манере. В последующем, однако, эго менее подвержено серьезным конфликтам в результате уменьшения сексуальных потребностей и большей уступчивости супер-эго. Организм тогда увеличивает внимание к овладению реальностью.

Психосексуальное развитие

Латентный период характеризуется относительным снижением инфантильных сексуальных интересов и появлением новых интересов, активностей, отношений. Энергия этих новых интересов все еще происходит от сексуальной, но реализуется в значительной степени посредством частичной сублимации и реактивных образований. Психосексуальное развитие в латентном периоде направлено на "вытеснение цели". Стерба и Елен Дойч указывают, что явное затишье часто не реально: в какой-то мере продолжается мастурбация, эдиповы устремления, прегенитальные регрессии. Преуменьшение в сексуальности поэтому не абсолютно (см. прим. 2). Борнштайн (12) описывает эти прегенитальные регрессии как более типичные для первой фазы латентной стадии. Во второй фазе соблазн мастурбировать не полностью преодолевается, но ребенок настолько сопротивляется прорыву случайных побуждений, что должен прибегать к отрицанию и вытеснению.

Отношения с другими людьми

В течение латентного периода либидные желания, связанные с любовью к родителям, замещаются выраженными привязанностями: нежностью, преданностью, уважением. Однако все еще имеет место поиск схожих любовных объектов. Реакции враждебности угасают и зарождается направленность к дружеским отношениям с окружающими. Борнштайн (12) предпочитает думать об этих новых отношениях как о специфичных для второй фазы латентного периода. Она заявляет, что в среднем в восьмилетнем возрасте ребенок подготовлен к воздействию окружающих его детей и взрослых помимо родителей, его вера во всемогущество родителей убывает. Для ранней фазы, однако, считается характерной повышенная амбивалентность, которая выражается в чередовании послушания и протеста с последующим угрызением совести.

Согласно Анне Фрейд (21), интересы мальчиков концентрируются на вещах, которые действительно существуют. Некоторые мальчики любят читать об открытиях и приключениях, изучать количественные отношения, поглощены описаниями странных животных и предметов, другие уделяют внимание технике, от простейшей до сложной. Общее в обоих типах интересов то, что их объекты конкретны, а не являются плодом фантазии наподобие сказок в детстве. Предлагается два возможных объяснения конкретности мышления: 1) ребенок в этом возрастном периоде не смеет поддаваться абстрактному мышлению из-за опасности возникновения сексуальных конфликтов; 2) пропадает данная необходимость, так как эго относительно сильное и не подвергается опасности (см. прим. 3).

Психологические механизмы

На этом возрастном уровне не вводятся новые механизмы. Как упоминалось выше, частичная сублимация и реактивные образования представляют основные средства защиты в латентный период. В соответствии со своей позицией Борнштайн (12) выделяет ранние и поздние защитные реакции. Ранняя фаза осложняется смешением двух различных направлений защиты: против генитальных и против прегенитальных побуждений. В качестве защиты против генитальных побуждений эго временно регрессирует к прегенитальности, так как последние побуждения кажутся менее угрожающими. Прегенитальные влечения, однако, сами достаточно опасны, чтобы вызвать реактивные образования. В течение второй латентной фазы существует меньшая потребность в защите, и эго прежде всего ориентируется на поддержание вновь обретенного равновесия.

НЕОФРЕЙДИСТСКИЕ ВОЗЗРЕНИЯ

Томпсон

Для Томпсон остается вопросом, действительно ли интерес ребенка к его сексуальным органам угасает в течение так называемого "латентного периода". Она говорит, что с расширением отношений ребенка с товарищами по играм и осознанием неодобрения родителей ребенок склонен делиться своими интересами и переживаниями со сверстниками. Если родители проявляют интерес, ребенок держит мысли при себе. Насколько латентный период реален, он является результатом нашей цивилизации. Этот период связан не только с неодобрением сексуальных интересов ребенка и их вытеснением, но и с расширением картины мира. Школа, процесс вхождения в группу сверстников поглощают интересы (см. прим. 4).

Салливан

В системе Салливана латентный период носит название "ювенильная эра". Она начинается с нарастания потребности во взаимодействии с детьми того же возраста. Ребенок больше не довольствуется окружением авторитетных взрослых, более или менее личных игрушек и животных, его теперь тянет в окружение сверстников. Если сверстники доступны, объединение с ними играет новую значимую роль. Если сверстники не доступны, ребенок в воображении создает товарищей по играм. Новое стремление к кооперации входит в жизнь, и наряду со способностью к игре с окружающими детьми происходит обучение соревнованию и компромиссу.

Огромную значимость приобретает жизненный опыт пребывания в школе. Окажется ли он болезненным, зависит от предшествующего воспитания ребенка. Тот, кто вынужден прибегать к магическим средствам из детства наподобие слез, вспышек гнева или жалоб маме, будет испытывать очень трудные времена, так как он не найдет симпатии у сверстников. Школа также привносит новый опыт приспособления к авторитетам. Прежний способ общения с родителями часто оказывается неэффективным. Межличностные отношения между учителем и учеником могут влиять на становление личности ребенка в хорошем или плохом направлении. В случае чрезмерно пуританских и ригидных родителей школьный жизненный опыт способствует выправлению самости весьма конструктивным образом. С другой стороны, ребенок из счастливой семьи под влиянием резкого и грубого учителя может претерпевать противоположные изменения. Неприятная школьная ситуация способна вынудить к регрессивным мечтаниям о прошлых счастливых днях, проведенных дома.

Страх остракизма со стороны окружающих в ювенильную эру играет выдающуюся роль. В это время персонификация самости определяется главным образом признанием окружающих. У детей имеется склонность к разделению на популярных, средних и непопулярных. Еще один новый феномен – это появление близкого друга, очень желанного человека, кто как-то способствует удовлетворению потребностей и избеганию тревоги (см. прим. 5).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Анна Фрейд утверждает, что в течение латентного периода эго делается сильнее в отношении к внешнему миру. Наряду с уменьшением силы инстинктов эго теперь выступает в новом союзе с супер-эго в борьбе по управлению побуждениями.

Первоначально супер-эго чрезмерно ригидно, но постепенно приспосабливается и становится более гибким. Считается, что сексуальные интересы уменьшаются. Энергия для новых активностей, интересов, отношений все еще происходит от сексуальной, но действует, главным образом, посредством сублимации и реактивного образования. Томпсон сомневается, имеет ли вообще место сексуальная латентность. Она придерживается мнения, что в результате расширения сферы отношений ребенок приобретает склонность разделять мысли и поступки со сверстниками.

Либидные желания по отношению к родителям замещаются сублимированным выражением привязанности. Враждебные реакции угасают, и проявляется дружеская направленность к окружающим. Салливан вводит понятие "ювенильная эра", чтобы подчеркнуть важность школьного жизненного опыта и потребность во взаимодействии с детьми того же возраста. Решающим фактором становится репутация, и страх остракизма очень силен. Появление близкого друга представляет еще одну существенную характеристику этого периода.

Глава 7

ПРЕПУБЕРТАТНЫЙ ПЕРИОД И ЮНОСТЬ

Если в латентном периоде царит относительный мир и спокойствие, то с наступлением пубертатного периода этому состоянию приходит внезапный конец. Достижение полового созревания поднимает волну беспокойства не только в сексуальной сфере, но также в широкой области социального поведения. Согласно психоаналитической теории, юноша, переполненный возрождающимися побуждениями, в попытке противостоять новой атаке должен перегруппировать защитные силы эго.

ОРТОДОКСАЛЬНЫЕ ВОЗЗРЕНИЯ

Психосексуальное развитие

Интервал между латентным и пубертатным периодами известен как препубертатный или предъюношеский возраст. В указанном интервале происходит подготовление к физической сексуальной зрелости. Анна Фрейд утверждает, что происходят не качественные изменения, а количественное наращивание инстинктивной энергии (см. прим. 1). Наращивание не ограничивается сексуальной жизнью. В распоряжении ид оказывается большее количество либидо и катектирование энергии производится весьма неразборчиво. По словам Анны Фрейд (21, с. 159):

"Агрессивные побуждения интенсифицируются до полной неуправляемости, голод становится обжорливостью, непослушание переходит в криминальное поведение юности. Оральные и анальные интересы, долго подавлявшиеся, снова выходят на поверхность. Привычка к чистоплотности, с трудом приобретенная в латентный период, уступает место наслаждению от нечистот и беспорядков. Вместо скромности и симпатии мы обнаруживаем тенденцию к эксгибиционизму, грубость и жестокость к животным. Реактивные образования, которые, казалось, твердо утвердились в структуре эго, разлетаются вдребезги. Одновременно старые исчезнувшие тенденции входят в сознание. Эдиповы желания осуществляются в форме фантазий и грез, в которых они мало искажаются; у мальчиков мысли о кастрации и у девочек зависть к пенису снова становятся центром интересов. Во вторгающихся силах очень немного новых элементов. Это вторжение просто еще раз выносит на поверхность знакомое содержание ранней инфантильной сексуальности маленьких детей" (см. прим. 2).

Дойч (14) выражает другое мнение о препубертатном периоде у девочек. Она считает его временем возрастания свободы от инфантильной сексуальности и агрессивности. Нарастающая активность проявляется не в агрессивности, а в адаптации к реальности и в управлении окружением; эта активность превосходит пассивность пубертатного возраста. Шпигель (62) в обзоре о вкладе психоанализа в изучение юности сомневается в выводах Дойч, основываясь на ее собственном материале. Она указывает, что трудно согласовать предположение о свободе от инфантильной сексуальности с доказательствами сильного интереса к функции сексуальных органов, озабоченностью фантазиями о проституции и садомазохистской интерпретацией полового акта. Девочки препубертатного возраста также описываются как наполненные яростью, ненавистью и одновременно зависимые, эмоционально ориентированные на мать.

С наступлением физической сексуальной зрелости (собственно пубертатного возраста), согласно Анне Фрейд, происходят дальнейшие изменения качественного характера (см. прим. 3). Повысившийся инстинктивный катексис прежде был повсеместным и недифференцированным; теперь либидо, особенно у мужчин, концентрируется специфическим образом на чувствах, целях, мыслях, касающихся гениталий. Прегенитальные тенденции отходят на задний план, что приводит к явному улучшению в поведении. Грубая агрессивность предъюношеского возраста уступает место более рафинированной генитальной мужественности. Создается впечатление о спонтанном излечении от прегенитальности, хотя и во многом обманчивое. Временный триумф генитальности над ранними фиксациями оказывается несостоятельным во взрослой жизни: когда давление инстинктов спадает до нормального уровня, все старые тревоги и конфликты появляются в неизменном виде.

Гетеросексуальная реализация, однако, ограничена фактом, что общество строго препятствует сексуальным отношениям в течение юности (см. прим. 4). Согласно Фенихелю, конфликты между влечениями и тревогами осознаются современными юношами главным образом в виде конфликтов, связанных с мастурбацией. Повышенные генитальные устремления рано или поздно находят выражение в мастурбаторной активности, если не слишком интенсивны инфантильные регрессии. Страхи и чувство вины, изначально связанные с сопутствующими эдиповыми фантазиями, перемещаются к мастурбации. Юноши реагируют на эти страхи и чувство вины, принимая сторону влечений и вступая в борьбу с тревогой и родителями, или более часто они могут принимать сторону тревоги и родителей, пытаясь бороться с инстинктивными соблазнами. Нередко происходит и то и другое (см. прим. 5).

Для мальчика сексуальное развитие в пубертатном возрасте считается пробуждением и продолжением инфантильной сексуальности. Он сохраняет интерес к пенису, тогда как девочка меняет направленность. В течение юности она осознает влагалище в качестве источника удовольствия, хотя прежде интересовалась только клитором и хотела быть мальчиком. В пубертатном возрасте должны быть приняты женская функция и соответствующая пассивная роль. При сильной зависти к пенису это переключение серьезно тормозится. Шпигель (62) утверждает, что первая менструация играет важную роль в процессе поддержания женской направленности с фантазиями относительно садомазохистского удовлетворения, беременности, рождения ребенка, или, наоборот, приводит к отклонению женственности с нарастанием зависти к пенису и усилением кастрационного комплекса (см. прим. 6). Буксбаум (13) описывает бессознательное переживание первой менструации как повреждение гениталий посредством кастрации и наказание за мастурбацию. Дойч (14) также подчеркивает двойственность сексуальной роли матери и возлюбленной, которая у девочки должна полностью сынтегрироваться.

Шпигель обобщает в своем обзоре половые различия в нарциссизме в пубертатном возрасте, впервые сформулированные Харник. Считается, что мужчина сохраняет нарциссическую оценку пениса на протяжении почти всей жизни. Женщина, достигшая зрелости в пубертатном возрасте, склонна ценить красоту лица и фигуры. Основа сдвига женского либидо от гениталий к телу как целому обнаруживается в вытеснении, имеющем место в пубертатном возрасте, которое особенно относится к сексуальности, связанной с клитором. Мужчина претерпевает подобный, но менее значительный сдвиг, выраженный в утверждении телесной силы и мужественности.

Формирование эго и супер-эго

В предшествующем юности возрасте, как мы видели, разрушает, баланс между эго и ид, достигнутый в латентный период. Физиологические силы стимулируют инстинктивные процессы и нарушают баланс. Эго, уже усилившееся и укрепившееся, отчаянно борется за восстановление равновесия, используя все имеющиеся у него в репертуаре силы. Конфликт отражается в поведении. Когда одерживает победу ид, происходит бегство в мир фантазий, скатывание к прегенитальному сексуальному удовлетворению, возрастание агрессивности и даже имеют место криминальные поступки. Когда в выигрыше оказывается эго, проявляются заторможенность, различные формы тревоги, невротические симптомы.

В юности возможны две крайности в разрешении конфликта. Если усилившееся ид преодолеет эго, возврат к прежнему характеру индивида будет неосуществим и вхождение во взрослую жизнь, по словам Анны Фрейд, будет отмечено "бунтом незаторможенного удовлетворения инстинктов". В случае победы эго сохранится характер, установившийся у индивида в латентный период. Когда происходит последнее, побуждения юноши ограничены в пределах, предписываемых инстинктивной жизнью ребенка. При неспособности использовать возросшее либидо необходим постоянный расход контр-катексиса, работа защитных механизмов, вероятно возникновение симптомов. Эго остается ригидным и негибким в течение всей жизни. В результате конфликта сил личность юноши характеризуется такими противоречивыми чертами, как альтруизм и эгоизм, общительность и уединенность, снисходительность и аскетизм.

Три фактора определяют, будет ли результат решения конфликта односторонним или успешным: 1) сила побуждений ид, обусловленная физиологическим процессом полового созревания; 2) устойчивость или неустойчивость эго по отношению к инстинктам, которая зависит от специфики формирования в латентный период; 3) сущность и эффективность защитных механизмов, имеющихся в распоряжении эго (см. прим. 7).

В период юности эго также отчуждается от супер-эго. Ввиду близкого отношения к родителям супер-эго рассматривается в качестве инцестного объекта. Главный результат разрыва эго с супер-эго состоит в наращивании опасности, исходящей от инстинктов. У индивида возникает склонность к асоциальности, так как союз эго и супер-эго приходит к концу. Защитные меры, подсказываемые тревогой супер-эго, становятся недейственными, и эго отбрасывается к уровню чисто инстинктивной тревоги с сопутствующими примитивными защитными средствами (см. прим. 8). В этих случаях возникают условия для развития того, что Фенихель описывает в качестве "импульсивного характера". Другую крайность, согласно комментарию Шпигель (62), представляет подчеркивание обществом в период юности формирования супер-эго. Тенденция максимизировать послушание юноши может быть ответственна за частое проявление псевдозрелости. Юноша как бы соглашается с серьезными требованиями современного общества, но эмоционально очень близок к протесту против этих требований. Шпигель добавляет, что революционный тип юноши не часто встречается в наши дни.

Бернфелд (7, 8, 9, 10) в серии публикаций пытается классифицировать реакции юношей на либидные перемены в пубертатном возрасте и сдвиги в отношениях эго и супер-эго. Он различает два типа реагирования: невротический и простой, или неосложненный. Невротическая группа пытается отрицать пубертатные перемены и живет как будто ничего не произошло. Тревога и защита против тревоги характеризуют поведение. С другой стороны, неосложненная группа поддерживает идеал взрослости и, следовательно, приветствует проявление сексуальной зрелости. Что касается вариантов в отношениях эго и супер-эго, Бернфелд дифференцирует юношей на крайне уступчивых желаниям окружающих и склонных к мятежному поведению, а также тех, у кого имеют место смешанные реакции. Виттелз (66) предлагает выделять фазы юношеского возраста: вторичный фаллический период, вторичный латентный период и, наконец, стадию зрелого эго.

Отношения с другими людьми

В предъюношеской фазе либидо снова направляется к любовным объектам детства. Инцестные эдиповы фантазии занимают видное место. Первостепенная задача юношеского эго – любой ценой отразить эти тенденции. Обычно молодой человек изолируется и ведет себя среди членов семьи словно чужой (см. прим. 9). Связи с родителями он заменяет новыми привязанностями. Иногда его привлекают сверстники, тогда отношения принимают форму страстной дружбы или настоящей любви; иногда привлекает человек постарше, кто воспринимается как лидер, – явная замена оставленных родителей. Пока отношения продолжаются, они страстные и единственные, но длятся недолго. Те, кто избран в качестве объектов, покидаются без каких-либо размышлений об их чувствах. Взамен выбираются другие. Покинутые объекты быстро и полностью забываются, но форма отношений к ним сохраняется до мельчайших деталей и в общем воспроизводится почти с навязчивой точностью в отношениях с новыми объектами. Шпигель отмечает, что реанимация эдипова комплекса не проявляется в чистой форме, особенно по прошествии юности с истечением времени. По мере созревания заместители родителей выбираются все в меньшем соответствии с оригинальным родительским образом.

Согласно Анне Фрейд, эти скоротечные фиксации не являются действительными отношениями к объекту, а скорее самыми примитивными идентификациями. Переменчивые характеристики пубертатного возраста не указывают на внутренние перемены в любовной ориентации или убеждениях индивида. Фенихель говорит, что многими способами объекты используются просто как инструменты в снятии внутреннего напряжения, в качестве плохих или хороших примеров, доказывающих собственные возможности, вселяющих уверенность. Объекты легко оставляются, если утрачивается их успокаивающая значимость.

Далее Анна Фрейд утверждает, что юноша регрессирует в своей либидной жизни от любви к объекту в нарциссизм. Он избегает полного крушения посредством судорожных попыток снова установить контакт с внешними объектами, хотя бы путем серии нарциссических идентификаций.

В контексте ортодоксальной теории фаза гомосексуального выбора объектов описывается как временная и нормальная, возникающая на волне нарциссизма (см. прим. 10). Фенихель разрабатывает данную тему, утверждая, что гомосексуальные предпочтения соответствуют одновременно социальным и нарциссическим запросам. Юноши предпочитают встречаться на гомосексуальных сборищах, чтобы избежать возбуждающего присутствия противоположного пола и в то же время избегают одиночества. Таким способом они надеются обрести искомое успокоение. Однако дружеские отношения, формируемые в надежде избежать сексуальных отношений, часто сами приобретают сексуальный характер.

Обсуждая развитие девочек, Дойч (14) говорит о переменах в выборе объекта: от гомосексуального в предъюношеском возрасте к бисексуальному в раннем пубертатном периоде и гетеросексуальному в поздней юности. Гомосексуальное отношение временами приобретает садомазохистское качество. Типична безудержная влюбленность в девушек старшего возраста, сочетающаяся с тесной дружбой со сверстницами. Бисексуальность ранней юности акцентируется частотой любовных треугольников. Наряду с возрастанием сексуальных желаний имеют место многочисленные фантазии, наиболее распространенные из которых касаются беременности и проституции и, в меньшей степени, изнасилования.

Психологически выступает нарциссизм, являющийся одной из составляющих женской сущности, совместно с пассивностью и мазохизмом. Развитию пассивности способствует факт, что женщина не может быть активной и агрессивной из-за двойного стандарта. Травма, связанная с отсутствием активного органа, пениса, тоже приводит к поиску пассивных способов сексуального удовлетворения. Ввиду невозможности выражения активности и агрессивности во внешнем мире женщины обращаются внутрь в мазохистской манере. Самовлюбленность в качестве идентификации служит защитой против мазохистских влечений.

Психологические механизмы

Защитные механизмы в препубертатном периоде. Предпринимая усилия к восстановлению равновесия латентного периода, эго мобилизует все имеющиеся в его распоряжении защитные механизмы. Ландер (54) считает, что даже прорывы прегенитальных тенденций вследствие безуспешной защиты в этом возрасте служат регрессивным ограждением против правонарушений. Гринейкр (35) описывает специфическую защиту прегенитального периода под названием "препубертатной травмы", при которой молодая девушка играет провоцирующую и содействующую роль в сексуальном акте со взрослым. На уровне сознания предоставляется возможность воспринимать и использовать случившееся в качестве "реальной защиты" против половой зрелости, так как чувство вины перемещается на взрослого. Шпигель (62) цитирует указанный факт в доказательство, что внешняя реальность изначально может служить защитным целям.

Аскетизм. Общеизвестным механизмом в юности является отрицание всех инстинктивных побуждений, так называемый "аскетизм". Индивид с подозрением относится к наслаждениям вообще и ограничивает желания суровыми запретами наподобие воспитания строгими родителями в раннем детстве. Неприятие инстинктивных желаний имеет тенденцию распространяться даже на обычные физические потребности. Примерами являются избегание общества сверстников, уклонение от участия в любых мероприятиях, отказ от всего касающегося спектаклей, музыки, танцев. Более крайние формы представляют поступки, связанные с ненужным риском для здоровья: хождение в несоответствующей одежде, отказ от вкусной пищи, ограничение в сне и т.д.

Анна Фрейд (21) отличает аскетизм от вытеснения на двух основаниях: 1) Вытеснение связано со специфическим инстинктивным отношением и касается природы и качества инстинкта. Анально-садистические тенденции могут быть вытеснены, а оральные удовлетворены. С другой стороны, аскетизм затрагивает количественный аспект инстинкта, и все инстинктивные побуждения рассматриваются как опасные. 2) При вытеснении в некоторой форме имеет место замещение, например, истерический симптом; в то же время аскетизм может быть замещен только неожиданным переключением на выражение инстинкта. В целом аскетизм более примитивный и менее комплексный процесс.

Интеллектуализация. Вторым защитным механизмом в юности является интеллектуализация. Цель аскетизма – просто держать ид в определенных пределах, накладывая запреты. Цель интеллектуализации состоит в тесном связывании инстинктивных процессов с идейным содержанием, чтобы допустить их в сознание и взять под контроль. Зарождается этот механизм в результате повышения эффективности функционирования интеллекта. Интересы меняются от конкретных в латентном периоде к абстрактным (см. прим. 11). Имеют место все виды абстрактных рассуждений по таким темам, как брак, политическая философия, религия, профессии и т.д. Однако преобладание интеллектуальной деятельности в это время накладывает очень малый отпечаток на реальное поведение юноши. Несмотря на высокомерные взгляды, он остается озабоченным повседневными проблемами. Интеллектуализация ориентирована не на действительность, а скорее служит защитой против инстинктов. Вместо аскетического бегства от инстинкта происходит обращение к нему, но только в мышлении. Анна Фрейд описывает ситуацию следующим образом (21, с. 177-178):

"Абстрактные интеллектуальные дискуссии и размышления, которыми наслаждаются молодые люди, не являются истинными попытками разрешения задач, поставленных реальностью. Психическая активность скорее представляет указание на напряжение инстинктивных процессов и их перевод в осознанное абстрактное мышление. Философия жизни, выражающаяся в требованиях революционных перемен во внешнем мире, является реакцией на восприятие новых инстинктивных требований ид, угрожающих революционизировать всю жизнь юношей. Идеалы дружбы и вечной преданности просто отражают беспокойство эго, когда воспринимается исчезновение новых страстных отношений к объекту. Стремление к покровительству и поддержке извне в часто беспомощной битве против собственных могущественных инстинктов может быть трансформировано в искусные аргументы о неспособности человека принимать независимые политические решения. Мы видим, что инстинктивные процессы переводятся в понятия интеллекта. Причина такого внимания к инстинктам заключается в попытке сдерживания и контролирования их на другом психическом уровне".

Творчество в качестве защитного механизма. Шпигель (62) обобщает работы нескольких психоаналитиков, интерпретирующих юношеское творчество в качестве защиты против восстанавливающих эдипов конфликт побуждений. Наиболее распространенной формой творческих усилий в это время являются дневники, которые содержат в дополнение к действительным событиям все виды размышлений, планов, воспоминаний. Поэтические и другие попытки в этой связи тоже изучались. Бернфелд утверждает, что инцестные либидные влечения отклоняются к другим допустимым объектам: фантазиям, ценностям, идеям, так называемым "псевдообъектам". Творчество в такой форме одобряется эго-идеалом. Ранк указывает, что драмы, написанные в юности, изначально относятся к проблемам инцеста. Частота неожиданного прекращения творческой активности к концу юности объясняется неспособностью взять под контроль инцестный конфликт.

Трансформация творчества в качестве защиты в истинное творчество осуществляется, когда юноша жертвует собственными нуждами в пользу требований сообщества и таким образом происходит возврат от фантазии к реальности. Мотив отказа от удовлетворения личными грезами, раскрываемый в дневниках, основывается на амбициозных устремлениях юноши к славе и власти, приобретаемых посредством впечатлений широкой аудитории. Герой литературной продукции, воплощающий эго-идеал автора, служит завоеванию симпатии, признания и любви.

МНЕНИЕ РАНКА: ХАНКИНЗ

Бланчард (11) описывает воззрения Ранка на юность, основываясь на материале публикации Ханкинз. Согласно точке зрения Ранка, период юности придает новое развитие непрерывной борьбе самости за независимость и значимость. Сексуальное влечение представляют силы, которые угрожают самоутверждению и сознанию собственного отличия. Юноша боится сексуальных побуждений и оказывает сопротивление, так как они могут захлестнуть его и вынудить к отказу от действий в соответствии с целостной самостью. Примирение между сексуальными влечениями и индивидуальным самовыражением, обусловленное культурой, состоит в любви к другому человеку. Однако юноша не склонен входить в такое отношение ввиду необходимости утраты полного самоконтроля и допущения частичного контроля другим человеком.

Ханкинз считает нормальным исходом юности обогащение личности новыми переживаниями и отношениями, несмотря на элемент самопожертвования. Она критикует объяснение юношеского аскетизма Анной Фрейд, которая видит главным образом в аскетизме механизм сохранения индивидуальности за счет отрицания сексуальности или удержания ее под строгим контролем. Сексуальную неразборчивость, по мнению Ханкинз, тоже следует рассматривать как попытку сохранения самости, а не в качестве незаторможенного стремления к сексуальному удовлетворению. Транзиторные отношения могут быть использованы с целью доминирования над другим человеком с помощью его сексуальных потребностей, в то же время не жертвуя частью самости.

НЕОФРЕЙДИСТСКИЕ ВОЗЗРЕНИЯ: САЛЛИВАН

В предъюношескую эру, по Салливану, формируется способность к любви. Любовь существует только тогда, когда удовлетворение и безопасность любимого так же важны, как собственные. В это время мальчики чувствуют себя более непринужденно друг с другом, чем с девочками. Способность любить сначала проявляется по отношению к близкому приятелю. Когда это случается, сильно возрастает установление согласованности в употреблении символов. Происходит обучение видеть себя глазами других. Так осуществляется консенсуальная валидизация собственной личной ценности. Словами Салливана (64, с. 20-21):

"В это время подлежит познанию реальный социальный мир. Как только некто открывает, что вся огромная искусственная и чем-то обоснованная структура психики, мышления, личности доступна для некоторого контроля и контрконтроля, человек начинает чувствовать себя человеком в ином, чем прежде, смысле. Более полное становление человека выражается в появлении способности к оценке общности людей независимо от их чувственного присутствия или опосредованного географическими знаниями и т.п. Другими словами, чувство человечности является одной из сторон личностной экспансии в юности. Обучение на этой стадии начинает приобретать его подлинный аспект – обеспечения безопасности человека в удовлетворении потребностей и поддержания безопасности в межличностных отношениях на протяжении всей остальной жизни".

Возраст, предшествующий юности, для большинства людей в нашей культуре представляет наиболее безмятежный период жизни (см. прим. 12). Жизненные проблемы уменьшаются до "маленьких карикатур того, чем они могут оказаться". Трудности юности концентрируются вокруг созревания "механизмов генитального вожделения". Происходит собственно окончательное сексуальное развитие, но конфликты относительно сексуальности являются функцией двух культурных факторов: 1) порицания добрачных сексуальных связей и 2) неодобрения ранних браков. Поэтому пропасть между пробуждением юношеского вожделения и соответствующими браку обстоятельствами постепенно расширяется.

При столкновении сексуальных побуждений с системой самости вожделение не может быть легко диссоциировано. У большинства людей оно вообще не может быть диссоциировано; у некоторых это возможно, но только за счет риска для полноценной жизни. Обычно сексуальные чувства возникают снова и снова, создавая угрозу безопасности и продуцируя беспокойство. Методом, который может работать или не работать, является сублимация или, по терминологии Салливана, "сублимативное переформулирование межличностных отношений". Он описывает сублимацию следующим образом (64, с. 62): "Мотив, вовлеченный в болезненный конфликт, комбинируется с социальным (культурно обусловленным) стилем жизни, который искажает наиболее провоцирующие аспекты конфликта и, как правило, оставляет некоторую представленность в конфликте противоборствующего мотива". Иллюстрацией служит молодая женщина с фантазиями, касающимися проституции, посвящающая свое время филантропической работе с падшими женщинами в районах трущоб. Маллахи заявляет, что Салливан использует понятие "сублимация" гораздо шире, чем ортодоксы, так как сублимация может быть отнесена к любой тенденции системы или влечения (см. прим. 13).

Если в юности затруднения успешно преодолеваются, у человека проявляется в любой ситуации адекватное самоуважение. Наряду с самоуважением имеют место уважение к другим и свобода личной инициативы, которые позволяют приспосабливать личностные характеристики к социальным порядкам.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Анна Фрейд описывает препубертатный возраст как фазу, в которую бессознательные побуждения снова осуществляют прорыв, сопровождаемый агрессией, прегенитальными симптомами, эдиповыми фантазиями. Дойч, с другой стороны, говорит, что для девочек этот период является наиболее свободным от инфантильной сексуальности и агрессии. С наступлением пубертатного возраста, согласно ортодоксальной теории, либидо особо концентрируется на генитальных чувствах, целях и мыслях, одновременно явно улучшается поведение. Гетеросексуальный выход, однако, не одобряется обществом, поэтому распространены конфликты вокруг мастурбации. Считается, что юная девушка осознает влагалище в качестве источника удовольствия, тогда как прежде она проявляла интерес исключительно к пенису и хотела быть мальчиком. В это время происходит столкновение с необходимостью принятия женской функции и пассивной роли. Нарциссизм в течение юности сильно проявляется у обоих полов.

Характерен конфликт между эго и ид. Возможны два крайних результата: если одерживает победу ид, происходит "необузданное удовлетворение инстинктов", если выигрывает эго, побуждения заключаются в узкие пределы, постоянно расходуется энергия контр-катексиса, действуют защитные механизмы, возникают симптомы. Эго в этот период отчуждается от супер-эго, что еще больше наращивает опасность от инстинктов и склоняет индивида к асоциальности.

В области отношений с другими людьми юноша должен бороться с эдиповыми фантазиями, снова пробуждающимися в препубертатный период. Связи с родителями он заменяет новыми привязанностями. Новые любовные отношения, будь то с человеком его возраста или представляющим замену родителям, являются страстными и исключительными, но скоротечными. Другие люди выбираются в качестве объектов и покидаются без размышлений об их чувствах. Мимолетные любовные фиксации такого рода, по мнению Анны Фрейд, высоко нарциссичны и в действительности представляют примитивные формы идентификации. В соответствии с этой волной имеет место нормальная временная фаза гомосексуальных отношений. В случае девочек, согласно Дойч, происходит смена объекта от гомосексуального в препубертатном периоде к бисексуальному в раннем пубертатном возрасте и гетеросексуальному в поздней юности. Значимыми элементами женской сути считаются нарциссизм, пассивность и мазохизм.

В препубертатный период эго без разбора призывает все защитные механизмы, имеющиеся в его распоряжении. В течение юности наиболее часто используются два механизма: аскетизм, отвергающий все инстинктивные желания, и интеллектуализация, связывающая инстинктивные процессы с идейным содержанием. Юношеское творчество, такое, как дневники, тоже интерпретируется в качестве формы защиты.

В позиции Ранка по поводу юности подчеркивается продолжающаяся борьба за независимость и значимость самости. Индивид страшится сексуальных побуждений и оказывает сопротивление, так как они могут завладеть им и заставить отказаться от способности действовать как целостная самость. Салливан описывает препубертатный возраст в качестве наиболее безмятежной фазы человеческой жизни, когда созревает способность к любви. Затруднения в юности случаются в отношении "механизма генитального вожделения". Сексуальность переполняется конфликтами, потому что досупружеский сексуальный опыт не одобряется и ранние браки не рекомендуются. Если юность благодаря сублимации проходит успешно, то в последующем, по Салливану, человек проявляет адекватное самоуважение почти в любой ситуации.

Глава 8

СТРУКТУРА ХАРАКТЕРА У ВЗРОСЛЫХ

Опыт первых двух десятилетий жизни способствует постепенному появлению у человека характерных способов мышления, чувствования и поведения. Каждый взрослый мужчина или женщина приобретают особое сочетание черт характера, уникальный стиль жизни. В психоаналитических теориях личности, однако, в отличие от теорий психопатологии имеется склонность к рассмотрению распространенных структур. Поэтому различные теоретические взгляды, представленные в этой главе, касаются главным образом типов характерологической структуры.

ОРТОДОКСАЛЬНАЯ ПОЗИЦИЯ

Определение и классификация типов характера

Фенихель описывает характер как "привычный способ приспособления эго к внешнему миру, к ид и супер-эго, а также специфический тип сочетания этих приспособлений друг с другом" (см. прим. 1). В основе происхождения наиболее молодой ветви психоанализа, так называемой "эго-психологии", имеется два фактора: первый – возрастающее в психотерапии понимание необходимости анализа сопротивления больного и защитных механизмов эго; второй – увеличение выраженности защиты в клинической картине неврозов. Историческое развитие, замечает Фенихель, легко понять, так как психоанализ начинает с изучения бессознательных феноменов, чуждых эго, и только постепенно начинает учитывать характер или привычный способ поведения.

Характер более масштабное образование, чем защитные механизмы. Он включает позитивные организующие функции эго. Защитные механизмы эго охраняют организм от внешних и внутренних стимулов посредством блокирования реакций. Эго одновременно служит фильтром и организует стимулы и побуждения: некоторым позволяется прямое выражение, другим – непрямое. Гартман (37) включает в функции эго оценку реальности, контроль за процессами движения, восприятия, мышления, торможение аффектов и отсрочку в их выражении, предупреждение об опасности, синтез и организацию психических процессов.

Инстинктивные потребности, согласно Фенихелю, всегда вплетены в структуру характера. Установки эго составляют организация, направление и фильтрация побуждений с целью их соответствия внешнему миру. Подобным образом супер-эго играет существенную роль в формировании характера, так как индивид строит привычные шаблоны поведения, основываясь на представлении о "хорошем" и "плохом". В последней связи принятие и модификация идеалов в позднем возрасте тоже важны. Решающее влияние на формирование характера оказывает внешний мир. Принято считать, что характер социально детерминирован. Фенихель пишет (18, с. 406):

"Окружение усиливает специфические фрустрации, блокирует определенные способы реакций на эти фрустрации и облегчает другие; реальность предлагает определенные пути компромисса в конфликтах между инстинктивными потребностями и страхом последующих фрустрации; окружение даже создает желания посредством установления и формирования специфических идеалов. Разные общества подчеркивают разные ценности и предлагают неодинаковые воспитательные меры, способствующие возникновению различных аномалий. Наше современное нестабильное общество характеризуется конфликтом между идеалом индивидуальной независимости (возникшей при капитализме и все еще эффективной) и регрессивным желанием пассивной зависимости (порождаемой беспомощностью в обеспечении безопасности и удовлетворении потребностей, а также активным воспитанием, представляющим социальную необходимость подчинения авторитетам)".

Относительное постоянство характера обусловлено тремя аспектами: частично наследственной составляющей эго, частично природой инстинктов, но главным образом базируется на специфической установке эго, обусловленной давлением внешнего мира.

Фенихель классифицирует характеры на две обширные категории: сублимирующие и реактивные. В случае сублимации инстинктивная энергия свободно разряжается ввиду изменения цели. Генитальный характер принадлежит к этой категории. Условия, способствующие формированию черт сублимации, не вполне ясны. В общем такие черты возникают при отсутствии фиксации и благоприятных факторах окружения, обеспечивающих альтернативные каналы выражения.

При реактивном характере инстинктивная энергия постоянно сдерживается контр-катексисом. В установках проявляются избегание (фобия) или оппозиция (реактивное формирование). Распространенными особенностями эго являются утомляемость, заторможенность, ригидность, бездеятельность. Гибкость индивида ограничена, он не способен ни к полному удовлетворению, ни к сублимации. У одних защитная установка развивается только в определенных ситуациях, другие находятся в этом состоянии постоянно. О последних говорят, что они пребывают "в обороне", защитные механизмы перестают быть специфическими и используются по отношению ко всем. Эти люди, например, могут быть всегда дерзкими или вежливыми, эмоционально опустошенными или готовыми порицать других. Реакции на конфликт в сфере самоуважения проявляются в надменном поведении с целью спрятать глубокое чувство неполноценности; амбициозное поведение направлено на сокрытие неадекватности и т.д. Считается, что формированию реактивных черт способствует ранняя психосексуальная фиксация.

Райх (60), пионер в области анализа характера, описывает реактивные черты как специфический "панцирь". Постоянные изменения эго защищают от внешних и внутренних опасностей. Панцирь первоначально возникает в результате конфликта между инстинктивными потребностями и внешним миром. В дальнейшем его укрепление и причина существования обусловлены продолжающимися конфликтами тех же сил. Становление характера происходит из попытки разрешения эдипова комплекса, и последующему закаливанию эго содействуют три процесса: 1) идентификация с основным человеком, кто представляет фрустрирующую реальность; 2) агрессия, направленная внутрь в качестве тормозящей силы; 3) эго формирует установку, противостоящую сексуальным побуждениям. Таким образом, панцирь усиливает эго и облегчает давление вытесненных либидных импульсов. В то же время он способствует изоляции индивида от внешних влияний и делает его менее восприимчивым к обучению (прим. 2).

Типы характера

Ортодоксальная психоаналитическая литература содержит описания широкого разнообразия характерологических типов: орального, анального, уретрального, фаллического, генитального, компульсивного, истерического, фобического, циклоидного, шизоидного и др. Однако построение этих типов в осмысленную классификацию остается трудно-осуществимым. Фенихель выразил свое замешательство в следующих словах (18, с. 527):

"Разделение индивидуальных характерологических черт на черты сублимации и реактивные не имеет большой ценности в суждении о личностях, так как у каждого индивида проявляются оба ряда черт. Но все же подход, выделяющий личностей с преобладанием черт сублимации и личностей с доминированием реактивных черт, относительно полезен. Общепринятым стало различение генитального и прегенитального характеров. Тем не менее анальный и оральный характеры содержат сублимированные и реактивные образования. Прегенитальные черты становятся доминирующими только в случаях все еще действующих прегенитальных импульсов, другими словами, прегенитальный характер, как правило, также реактивный характер. Первичность генитального начала, в свою очередь, наилучшая основа для успешной сублимации остающейся прегенитальной энергии".

Один из источников замешательства заключается в попытке различения более или менее "нормальных" типов от главным образом "невротических" типов. Проблема особенно остра, когда, как в этом тексте, область психопатологии вне рассмотрения. В практике, однако, принято распределение различных прегенитальных типов и генитального типа в пределах единого ряда, и, следовательно, в данном труде возможен детальный анализ. Психоаналитики Абрахам (1), Джонс (44), Гловер (32) существенно дополнили оригинальные постулаты Фрейда в учении о характерах.

Оральный характер. Способ приспособления, содержащий выраженные элементы оральной фиксации в раннем детстве, считается оральным характером. Человек с таким характером крайне зависим от других в сохранении самоуважения. Внешняя поддержка играет для него наиважнейшую роль, и он пассивно жаждет ее. Рот выполняет специфически значимую функцию. Состояние депрессии преодолевается употреблением пищи. Оральная озабоченность, кроме того, часто разрешается посредством выпивки, курения, поцелуев. Любовь уравнивается с пищей как следствие инфантильной ассоциации с кормлением. Конфликт между любовными порывами и нарциссическими потребностями может даже получить физиологическое проявление, такое, как увеличение секреции желудочного сока, наблюдающееся у больных с язвой желудка.

Фенихель (18) связывает оральное попустительство в детстве с последующими чувством оптимизма и самоуверенностью, имеющим место, когда ничто не угрожает безопасности индивида. Считается, что ранняя оральная депривация приводит к пессимизму и садистской установке. Те, у кого отмечается орально-садистический компонент, агрессивны и язвительны в межличностных отношениях. Они постоянно требуют удовлетворения, "присасываются" к окружающим подобно вампирам.

Пассивно-зависимая, рецептивная ориентация в жизни привносит ряд родственных личностных характеристик. Все позитивное и негативное с подчеркиванием "взятия и получения" указывает, как принято считать, на оральное происхождение. Подчеркнутые щедрость и скупость происходят из орального эротизма. Щедрые люди иногда выдают их изначальную скупость, точно так же как скупые время от времени обращаются к исключительной щедрости. Подаркам придается необычайная важность. Особая форма поведения зависит от того, проявляются ли оральные влечения в большей степени в качестве сублимированных или реактивных образований.

Некоторые декларируют свою потребность в зависимости ненасытными просьбами или даже требованиями, чтобы о них позаботились. Требовательный тон, согласно Фенихелю, превалирует у людей, неспособных получить удовлетворение. Каждый подарок лишь увеличивает их аппетит. Молящая интонация встречается у людей, на самом деле получающих удовлетворение, когда о них заботятся, но в целях завоевания любви они готовы добровольно пожертвовать честолюбием. Другие имеют тенденцию к сверхкомпенсации пассивных подсознательных желаний посредством поведения в крайне активной и мужественной манере с претензией на полную независимость. Александер (6) описывает последнюю констелляцию черт как типичную личность язвенника.

Еще одна распространенная форма поведения людей с оральным характером – идентификация, с объектом, который служит источником кормления. Некоторые всегда ведут себя наподобие опекающих матерей, рассыпая подарки и оказывая помощь. Установка имеет магическое значение: "Я распыляю любовь, потому что хочу быть любимым". При благоприятных обстоятельствах такое поведение выполняет альтруистическую функцию. Более часто оно оказывается назойливым. Противоположность составляет идентификация с фрустрирующей матерью. В этом случае поведение является воплощением эгоизма, скупости и выражает формулу: "Ввиду того что я не получил желаемого, не следует удовлетворять желания других людей". В качестве дополнительных оральных черт Фенихель перечисляет любопытство (как замещение "голода"), многоречивость, неугомонность, торопливость, склонность к упрямой молчаливости (см. прим. 3).

Анальный характер. Анализируя структуру характера, Фрейд (27) первыми выделил черты, связанные с анальной фиксацией. Считается, что эти личностные черты формируются в процессе конфликтов, возникающих в обучении ребенка культуре отправлений кишечника. Ребенок, как мы видели ранее, имеет возможность радовать родителей или досаждать им степенью своей чистоплотности, он одновременно получает физиологическое удовольствие от очищения кишечника и сдерживания отправлений. Среди основных черт анального характера взрослых известны бережливость, раздражительность, педантичность или, говоря проще, скупость, упрямство, аккуратность. Фенихель (18) описывает скупость в качестве преемственной черты от привычки к анальному задерживанию, иногда мотивированному страхом утраты, иногда, в большей мере, эротическим наслаждением. На основании отождествления фекалий с деньгами (см. гл. 4) установки по отношению к деньгам становятся иррациональными наподобие изначальных инстинктивных желаний. Деньги перестают рассматриваться как объективно полезная вещь, а хранятся и складируются или в некоторых случаях бессмысленно транжирятся. Такие же установки существуют по отношению к времени, поэтому человек с анальным характером может быть пунктуальным до долей минуты или чудовищно ненадежен.

Упрямство является пассивным выражением агрессии, чертой преемственной от отказа ребенка осуществлять отправления в соответствии с намерением родителей. В дальнейшем период этого "магического" превосходства, или чувства власти, замещается "моральным" превосходством, в котором супер-эго играет решающую роль. Упрямство в поведении взрослых объясняется как попытка использовать других людей в качестве инструментов борьбы с супер-эго. Путем провокации окружающих на несправедливость такие типы стремятся к моральному превосходству, что поднимает их самоуважение и уравновешивает давление супер-эго. Упрямец считает обращение с ним несправедливым и часто навязывает расположение, заставляя своего противника огорчаться. Таким образом, утверждает Фенихель, упрямство, которое первоначально представляло оружие слабости, в последующем становится привычным способом борьбы за поддержание самоуважения. Аккуратность, пунктуальность, щепетильность, пристойность признаются чертами характера, означающими перемещение согласия с культурными требованиями окружения от отношения к акту дефекации.

В анальных чертах ярко проявляется механизм реактивного образования. Так, чистоплотный и дисциплинированный человек может в определенные периоды быть удивительно неряшливым и дезорганизованным. Еще одним примером является живопись, которая в некоторых случаях представляет реактивное образование на бессознательное желание анального пачканья. Художник с недостаточной сублимацией часто испытывает затруднения в творчестве, его способности к живописи заторможены. Другие анальные характеристики перемещаются в сферу речи и мышления, они проявляются в нерациональном способе сдерживания и выражения слов и мыслей. Все анальные черты содержат садистский элемент в соответствии с амбивалентным отношением к объекту на анальной стадии (см. прим. 4).

Уретральный характер. Отличительными чертами уретрального характера являются честолюбие и склонность к соперничеству. Обе черты отражают реакцию на чувство стыда. Как упомянуто в гл. 5, ребенок, страдающий недержанием мочи, часто делается объектом насмешек и испытывает стыд. В доказательство отсутствия оснований для насмешек в последующем развивается честолюбие. Происхождение склонности к соперничеству имеет отношение к акту мочеиспускания: кто, например, сможет направить более длинную струю (см. прим. 5).

Фенихель (18) также обсуждает различные перемещения и вторичные конфликты, возникающие из-за уретрального честолюбия. Эти конфликты могут конденсироваться, совмещаясь с ранними оральными конфликтами, или под влиянием комплекса кастрации могут перемещаться в анальную сферу. Указанные трансформации особенно свойственны девочкам из-за бесполезности уретрального соперничества. Уверенность, обусловленная честолюбием и ощущением успешности, блокирует страх кастрации и препятствует бессознательному желанию отцеубийства, связанному с эдиповым комплексом.

Фаллический характер. Люди с фаллическим характером ведут себя в беспечной, решительной, самоуверенной манере. Это вызывающее поведение представляет неосознанную защитную реакцию на не преодоленный в детстве страх кастрации. Переоценка пениса и его отождествление со всем телом типичны для ранней фаллической стадии и отражаются в огромном тщеславии, эксгибиционизме и повышенной чувствительности. Человек с таким характером живет в предвосхищении нападок на себя и потому наступает первым. Его агрессивность и провоцирующее поведение выражаются скорее не в словах или поступках, а в манере говорить и действовать. Уязвленная гордость, согласно Райху (60), часто проявляется в холодной сдержанности, глубокой депрессии или в сильной агрессивности. Неприятие зависимого положения и стремление к доминированию основываются на страхе. Показное мужество в духе бесшабашного мотоциклиста считается способом гиперкомпенсации.

Человек с фаллическим характером является в чрезвычайной степени орально-зависимым и его нарциссическая ориентация препятствует установлению зрелых отношений с окружающими. Мужчина, стремящийся продемонстрировать мужество, на самом деле с жестокостью относится к женщинам. Поступки женщины с фаллической ориентацией мотивированы сильной завистью к пенису, она стремится играть мужские роли и доминировать над мужчинами. Нарциссизм снова является главной характеристикой (см. прим. 6).

Генитальный характер. Фенихель (18) утверждает, что нормальный "генитальный" характер – это теоретическое понятие. 'Достижение, однако, главенства генитального начала представляет решающий прогресс в формировании характера. Способность получать полное удовлетворение посредством генитального оргазма делает возможной физиологическую регуляцию сексуальной функции. Таким образом, прекращается блокирование разрядки энергии с неблагоприятными последствиями в поведении. Это одновременно приводит к зрелым любовным отношениям и преодолению амбивалентности. Более того, способность к разрядке сильного возбуждения означает конец реактивных образований и увеличивает возможность сублимации. Вместо запрета на эмоциональную жизнь эго естественно выражает эмоции как составляющую часть целостной личности. Формирование типа, обладающего способностью к сублимации, становится поэтому реальным. Прегенитальные побуждения в основном сублимируются, но некоторые также включаются в технику получения наслаждений, предшествующую сексуальному акту.

ПЕРВЫЕ ОТСТУПНИКИ

Адлер

Адлер (2, 3, 4, 5), наподобие ортодоксальных теоретиков, подчеркивает важность раннего детства в формировании характера. Индивидуальный "стиль жизни" определяется, по крайней мере в ядерной форме, к пяти годам. Основа установок остается неизменной, хотя их выражение в последующей жизни часто совершенно изменяется. В объяснении развития личности учение Адлера, однако, существенно отличается от позиции Фрейда.

Вместо сексуального компонента Адлер подчеркивает универсальность чувства неполноценности. Ребенок, будучи маленьким и беспомощным, неизбежно считает себя низшим в окружении взрослых. Родители, пренебрегающие ребенком, высмеивающие его или проявляющие недостаток нежности в обращении с ним, часто акцентируют переживание ребенком подчиненности. Мать играет особенно важную роль в этом процессе, так как легкомысленное отношение к ребенку, потворство всем его желаниям и сверхопека затрудняют приобретение социальных навыков. Структура семьи тоже может способствовать интенсификации чувства неполноценности: единственный ребенок становится объектом ненормальной значимости и он посвящает остаток жизни тщетным усилиям восстановить утраченную позицию. Старший ребенок, когда перестает быть единственным, часто настолько обескуражен утратой влияния, что в последующем не может в должной мере использовать свои способности; второй ребенок живет под тенью старшего и пытается его наверстать, самый младший может испытывать страх при соперничестве. Кроме того, имеются морфологически и функционально неполноценные органы, которые усугубляют картину.

С целью преодоления чувства малоценности человек стремится быть сильным и могущественным. Попытка обретения превосходства в качестве "совершенного человека" осуществляется с опорой на "направляющие фикции", которые служат организации опыта, способствующего достижению целей. Сами цели, в широком смысле, олицетворяют безопасность и адаптацию. Результат стремления к превосходству бывает успешным при условии, что человек руководствуется принципами, соответствующими реальности. Очень часто, однако, компенсаторные попытки приводят к непрактичным целям и в конечном счете к неврозам. Поиск сильной позиции детерминирует все действия человека, его развитие и имеет следствием усвоение унифицированного способа реагирования на окружение. Характер тогда можно определить как индивидуальный единообразный способ поведения в ситуациях на пути к намеченной цели.

Помимо прямой борьбы за власть иногда применяется другой подход. Это бегство в болезнь. Человек может добиваться господства и заставлять других приспосабливаться к своим требованиям путем демонстрации беспомощности. Неполноценность органов тоже приводит к двум типам реагирования. Первый тип состоит в замене неполноценного органа другим, как в случае развития у слепого острого слуха. Второй тип реагирования представляет длительную концентрацию на неполноценном органе, что приводит к преодолению неадекватности. Иллюстрацией является заика, ставший оратором. Адлер особо подчеркивает возможность воспользоваться чувством неполноценности, когда он утверждает, что даже гениальность можно интерпретировать как выражение страстного желания компенсировать индивидуальный дефект.

Западная цивилизация выставляет мужчину в качестве символа власти. Мужественность подразумевает верховенство, женственность – подчиненность. Поэтому каждый стремится достичь идеала мужественности – это так называемый "мужской протест". Такое поведение чаще отмечается у женщин, но встречается и у мужчин, особенно у неудачников. Сексуальная активность всегда должна рассматриваться в аспекте стиля жизни, который, в свою очередь, основывается на ранних детских прототипах. Человек с общественным прототипом лояльно относится к партнеру в любовных ситуациях, а тот, кто в детстве был вынужден бороться за превосходство, склонен сексуальные отношения использовать в целях манипулирования. Любовь является одной из трех главных проблем; две другие проблемы – это отношения к работе и людям. Центральной из трех установок считается отношение к окружающим (см. прим. 7).

Юнг

В теории Юнга (43, 46) характер тоже определяется в несексуальных понятиях. Он утверждает, что существуют четыре основные психологические функции: мышление, чувствование, ощущение и интуиция. Каждый обладает всеми четырьмя функциями в различной степени, но на основе наследственной предрасположенности и окружающих факторов преобладающей у человека становится одна функция. Мышление представляет активный, логический, направленный процесс. Мыслительный тип поэтому рассматривает любую ситуацию в холодной, отвлеченной, рациональной манере. Чувствование у него относительно неразвито, так как препятствует логическому мышлению. Чувствование, в сущности субъективное и пристрастное, следует отличать от эмоции – более рациональной и менее активной. У чувствующего типа мышление выполняет подчиненную роль. Ощущение и интуиция, с другой стороны, обе являются иррациональными функциями. Предназначение первой понимается как восприятие непосредственной данности, вторая направлена на усмотрение будущего.

Ощущающий тип, слабый в интуиции, быстро воспринимает с помощью органов чувств внешний мир и раздражения внутренних органов, тогда как интуитивный тип, стоящий ниже в развитии функции ощущений, силен в предвосхищении возможных развитии ситуации.

У мужчин, согласно Юнгу, сознательными обычно являются мышление и ощущение, а чувствование и интуиция подавляются. У женщин доминируют чувствование и интуиция, и, наоборот, функции мышления и ощущения подавляются. Вытесненная женская сторона у мужчин называется их "анимой", а у женщин вытесненная мужская сторона – их "анимусом". У гармоничного человека сбалансированы сознательные и вытесненные характеристики. Понятие "персона" связано с социальной ролью человека в обществе. В процессе жизни он обучается вести себя в соответствии с социальными ожиданиями. Каждой профессии, например, свойственна определенная маска, которую носит член общества. Персона не является составляющей собственно характера, но тесно с ним связана и действует как своего рода защита внутреннего "я".

Четыре основные функции далее классифицируются в две обобщающие установки: экстравертированную и интровертированную. Это два способа отношения к миру, два пути организации опыта. При первой установке интересы человека направлены к объекту, при второй – направлены к субъективному миру, обращены на себя. Все люди обладают обеими тенденциями, но снова одна из них обычно доминирует. Идеальное соотношение – это ритмическое чередование установок, что редко встречается в реальности. Ниже излагаются характерные особенности обоих типов (см. прим. 8).

Экстраверт. Этот тип живет в соответствии с внешней необходимостью. Его интересы и внимание концентрируются на непосредственном окружении. Он сосредоточен на людях и вещах и ведет себя согласно требованиям общества. Способности экстраверта ограничены, так как он пытается отвечать непосредственным сиюминутным запросам окружения и воздерживается от любых новшеств, которые не вполне понятны и каким-либо образом выходят за пределы внешних ожиданий. Отношение бессознательного к сознаваемому компенсаторно. Субъект, экстравертированный на уровне сознания, на бессознательном уровне интровертирован. Бессознательные тенденции могут лишаться их компенсаторных качеств из-за подавляющих сил коллективного бессознательного, и тогда следует открытый конфликт с сознаваемым. Субъект или не знает больше, что он хочет, или он хочет слишком многого сразу и не способен получить удовлетворение. Считается, что неосознаваемая установка экстраверта часто граничит с жестокостью и брутальностью.

Интроверт. Этот тип в отличие от экстраверта отгораживается от внешнего мира и строит искусственный субъективный мир. Он склонен уравнивать эго с целостной личностью. Бессознательно, однако, внешние объекты усиливаются посредством компенсаторного механизма, и индивид делается их рабом. Интроверта опутывают практические трудности. Иллюзия превосходства, созданная эго, разрушается. Стремление интроверта к доминированию и контролю поэтому заканчивается заслуживающим сожаления томлением по любви. Он приучается бояться новых людей и вещей, испытывает содрогание от столкновения с внешним миром, который наделяет магической силой.

Ранк

В теории характера Ранка (59) стержневое место занимает концепция "воли". Воля рассматривается как "основное позитивное начало, осуществляющее организацию и интеграцию "я" (самости), что позволяет созидательно использовать, тормозить и контролировать инстинктивные влечения". Первоначально волевой процесс формируется в качестве "внутренней оппозиционной силы, направленной против принуждения". Принуждение может быть обусловлено внешними факторами, такими, как требования родителей, или внутренним давлением сексуальных влечений. Неизбежные препятствия и ограничения вызывают у ребенка сопротивление и тренируют "контр-волю". Вторая ступень в развитии воли связана со стремлением получения вещей, имеющихся у других. Речь идет не о зависти, а скорее о соизмерении собственной воли с волей группы. Третья ступень преодолевается, когда человек перестает мерить себя общими мерками и становится по-настоящему ответственным за свои волевые проявления. Запреты в детстве приводят к недоверию собственной воле как злу. Взрослые поэтому обладают волей, содержание которой отчасти благонамеренное или одобренное родителями и обществом, отчасти – неблагонамеренное или неодобренное. Сопротивление авторитетам, представляющее дурной аспект, является контр-волей.

Кроме воли, личность характеризуется побуждениями и эмоциями. Побуждениям необходимо немедленное удовлетворение путем моторной разрядки. В случаях блокирования возникают эмоции. Воля в отличие от эмоций "представляет побуждение, находящееся в активном услужении у эго, и не блокируется". Эго в известном смысле является автономным представителем воли. Сексуальная функция существует не только для произведения потомства и наслаждения, но обеспечивает эмоциональную разрядку и является инструментом воли. Секс – единственный "природный" способ уменьшения конфликтов воли, одновременно, однако, сексуальные желания несут угрозу подчинения чужой воле. Различие между мужчинами и женщинами лежит в их отношении к сексу. Мужчины не способны смириться с неизбежностью смертности, поэтому секс, подразумевающий для них смертность, провоцирует страх. Взамен, побуждаемые эгоистическими потребностями эго, они стремятся управлять и творить. Женщины, с другой стороны, воспринимают секс в значении бессмертия посредством рождения потомства и испытывают страх перед более сильной волей мужчин.

Как мы видели в предшествующих главах, Ранк подчеркивает в развитии человека важность "отделения". Первичная травма физического отделения от материи при рождении сопровождается различными формами психологической зависимости и утратой чувства "целостности". В целях достижения независимости, чтобы сделать свое эго "реальным", индивид должен инициировать отделение как выражение его собственной воли вопреки пассивному и травматическому опыту, соответствующему воле других. В становлении освобождения имеется три стадии: на первой стадии человек сам желает того, к чему прежде был принужден внешними или внутренними требованиями; на второй – проявляется внутренний конфликт между волей и контр-волей, в процессе которого у человека формируются идеалы и стандарты, отличающиеся от социально санкционированных; третья стадия характеризуется целостным гармоничным решением, воплощающимся в высшем творчестве. Трем стадиям соответствуют три типа, представленные ниже.

Средний человек. Средний, или нормальный, человек – это тот, кто пренебрегает своей волей и руководствуется волей группы. Культурные нормы действительности становятся собственной "истиной" человека. Он склонен сдерживать фантазии, содержание которых рассматривается окружающими как зло, и, следовательно, испытывает чувство вины перед другими. Представление о себе иллюзорно, так как в действительности человек лишь изображает, что является самим собой, он вообще не играет социальную роль, а сам сводится к совокупности социальных ролей. Согласие с волей группы не обязательно представляет пассивное подчинение, это может быть здоровое, активное приспособление. С другой стороны, средний человек не должен всегда отличаться хорошим психическим здоровьем. Конформизм бывает обусловлен страхом неодобрения. В общем, нормальный человек не особенно подвержен конфликтам и не обладает существенными творческими возможностями.

Невротик. Невротик не способен подчиниться воле группы, но недостаточно свободен, чтобы утвердить собственную волю. Он не может достичь позитивной идентификации с группой и не может остаться без посторонней помощи, так как обременен чувством неполноценности и вины. Невротик вынужден бороться с внешним и внутренним давлением, он находится в состоянии войны с самим собой. Фантазии вытесняются, прячутся от себя и других не столько из-за их содержания, но потому, что выражение фантазий расценивается как собственная злая воля. Чувство вины поэтому направлено против самого себя.

Творческий человек. Творческий человек, наподобие художника, преуспевает в полном принятии и утверждении собственной личности. Он находится в гармонии со своими силами и идеалами. По словам Ранка, "имеет место не компромисс, не простая суммация, а зарождается новое творческое целое, сильная личность с автономной волей, которая представляет высшее творение посредством интеграции воли и духа". Идеалы формируются не путем простого заимствования, но сознательным предпочтением благоприятных факторов. Реализуя свою волю, творческий тип выходит "за пределы ограничений природы", так как сексуальный инстинкт поставлен на службу воле. В известном смысле он ищет собственную "истину", которую затем воплощает в своих произведениях. Таким образом, фантазии обязательно раскрываются окружающим. Чувство вины перед другими и самим собой служит стимулом в дальнейшей творческой работе. Именно поэтому творческий человек одновременно утверждает собственные идеалы и способен жить в мире, не вступая с ним в конфликты (см. прим. 9).

БОЛЕЕ СОВРЕМЕННЫЕ ВОЗЗРЕНИЯ

Хорни

Структура характера, согласно Хорни (41, 42), развивается на основе опыта детства. У одних процесс развития прекращается в пять лет, у других – в юности или около тридцати лет, а у отдельных людей продолжается до пожилого возраста. Хорни, однако, не усматривает связи между либидными проявлениями в детстве и чертами характера взрослых, что постулируется ортодоксальным психоанализом. По словам Хорни (41, с. 61-62):

"В случае жадности или собственнических наклонностей в соответствии с психоаналитической литературой принято думать об оральной или анальной структурах характера. Эти черты, однако, можно истолковать в качестве реакции на всю совокупность переживаний в раннем детстве. В результате неблагоприятного опыта у человека возникает чувство беспомощности в мире, воспринимаемом как потенциально жестокий, он испытывает недостаток способности к самоутверждению, неуверенность в возможности управлять ситуацией по собственному усмотрению...

Таким образом, различие в точках зрения выражается в следующем: человек сжимает губы не из-за напряжения своего сфинктера, но в обоих актах проявляется единая направленность характера – удерживать что бы то ни было и не отдавать ничего: деньги, любовь, любые спонтанные чувства".

Хорни объясняет динамику формирования характера в контексте невроза, однако предполагается действие тех же факторов в менее патологическом русле у нормальных людей. Важнейшую роль играет стремление к безопасности, обусловленное "базисной тревогой". Последняя возникает в связи с вытесненной жестокостью, которая, в свою очередь, является результатом отвержения и неодобрения в детстве. В поисках путей бегства от чувства тревоги ребенок приобретает устойчивые характерные черты, становящиеся частью его личности, – .так называемые "невротические тенденции". Одна из попыток разрешения конфликта заключается в создании "идеализированного образа": слабость и неуверенность в себе подменяются иллюзорным чувством силы и превосходства. Другая попытка состоит в "экстернализации", более общей разновидности проекции, которая все переживаемые чувства переносит вовне.

Основные направленности, возникающие у ребенка в борьбе с окружением, – это направленность "к людям", направленность "против людей" и направленность "от людей". При первой направленности признается собственная беспомощность и, несмотря на страхи, предпринимается попытка завоевать любовь других. Вторая направленность предполагает, как очевидную, жестокость окружающих и предопределяет борьбу. При третьей направленности человек не хочет ни принадлежать к сообществу, ни бороться, он предпочитает изоляцию. Хорни (42) описывает три типа характера или основные установки, анализируя указанные направленности.

Уступчивый тип. Человек с направленностью "к людям" проявляет заметную потребность в любви и одобрении. Он жаждет близости и тоскует по партнеру. Любовь имеет настолько важное значение, что даже сексуальное сношение ценится прежде всего как доказательство востребованности. Уступчивый человек живет с чувством слабости и беспомощности, он склонен подчиняться другим и вообще ведет себя в очень зависимой манере. Самоуважение регулируется, главным образом, представлением о нем окружающих. Этот тип считает необходимым воздерживаться от любого рода агрессивных действий, поэтому он не в состоянии критиковать или быть напористым. В случаях возложения вины он всегда предпочитает брать вину на себя. Его положительной стороной является чувствительность к запросам других людей, и в пределах своего понимания, чтобы понравиться, он способен проявить симпатию и оказать помощь. На бессознательном уровне глубоко подавляются стремление к власти и агрессия, так как на самом деле недостает интереса к людям. Эти тенденции должны, конечно, сдерживаться любой ценой в целях сохранения целостности личности и уклонения от возможной жестокости со стороны окружающих.

Агрессивный тип. Человек с направленностью "против людей" предполагает, что все жестоки, и отказывается допускать противоположное. Жизнь является борьбой за выживание, поэтому его основная потребность – управлять другими. Иногда установка совершенно ясна, но более часто она прикрывается фасадом учтивой вежливости, беспристрастности и товарищества. Этот фасад, однако, имеет компоненты искренности, так как, пока не стоит вопрос о его руководящей роли, может проявляться благосклонность. Особая важность придается дискуссиям. Он сам провоцирует их, чтобы продемонстрировать бдительность и проницательность. В общем этот тип не умеет проигрывать и предпочитает порицать других. Он считает себя сильным, честным, реалистичным и на самом деле действует эффективно и изобретательно в деловых ситуациях в результате тщательного планирования и напористости. Мягкие стороны своей натуры он с яростью отбрасывает, так как они угрожают целостности образа жизни. Любовь для этого человека играет незначительную роль.

Обособленный тип. Человек с ориентацией на обособление, направленностью "от людей", предпочитает держать эмоциональную дистанцию с окружающими. Ввиду того, что сближение с другими людьми порождает у него тревогу, развивается самодостаточность. Соперничество, престиж, успех не заслуживают его внимания, так как препятствуют уединению. Он не любит делиться опытом и очень чувствителен ко всякого рода принуждениям. Тенденция к подавлению чувств и особая робость испытываются перед привязанностями, которые угрожают стать необходимыми. Сильная потребность чувствовать свое превосходство возникает, чтобы оправдать изоляцию. Сексуальные отношения для этого типа иногда невозможны; в лучшем случае он довольствуется преходящими связями. В общем обособленность служит защитой от несовместимых устремлений к любви и агрессивному доминированию. В мягких формах обособленность способствует сохранению целостности личности и безопасности. В некоторой степени она благоприятствует оригинальному мышлению и выражению творческих способностей (см. прим. 10).

Фромм

Фромм (30) определяет характер как "относительно устойчивую форму канализации энергии человека в процессе ассимиляции и социализации". В детстве характер формируется в семье, которая служит "психическим агентством" общества. Приспособление ребенка в семейной обстановке вырабатывает у него характер с общей для большинства членов его класса и культуры сердцевиной. На сердцевину, или "социальный характер", накладываются варианты индивидуального характера, обусловленного спецификой влияния родителей.

По мнению Фромма,следовательно, типы характера являются продуктом взаимодействия ребенка и родителей, которое начинается с момента рождения. Он дискутирует с ортодоксальным представлением о типах как результате чередований стадий развития либидо (см. прим. 11). Анальный характер, например, не имеет никакого отношения к либидо. Запоры – это не причина формирования характера, а скорее его выражение. Важнейшим фактором является домашняя атмосфера, проникнутая духом стяжательства, тревожности, подозрительности. У ребенка поэтому развивается "чувство дефицита", и он цепляется за все, что имеет. Скупой человек – не потому скуп, что удерживает фекалии; он крепко держится за любую вещь, включая фекалии.

Его родители из категории людей, проявляющих щепетильность в требованиях туалета.

Рецептивная ориентация. Человек с рецептивным характером считает, что все, в чем он нуждается" должно быть доставлено извне. Он пассивно опирается на авторитеты в получении знаний и помощи и вообще ищет в людях поддержки. Любовь для него означает – быть любимым, но не активный процесс любви; он крайне чувствителен к любому недостатку любви или внимания. Пассивность связана с неспособностью отказать другим и бесконечным поиском "магического помощника". Страх утраты любви препятствует выбору из двух друзей, когда того требует ситуация, ввиду возможности лишиться расположения одного из них. Этот тип любит поесть и выпить, что служит средством преодоления беспокойства и депрессии. Его рот особенно заметная, часто наиболее выраженная черта. На жизнь он смотрит, как правило, с оптимизмом и дружелюбием, пока не возникает угроза источнику благополучия. Отзывчив и оказывает помощь другим, но за этим лежит потребность заручиться их благосклонностью.

Эксплуататорская ориентация. Человек с эксплуататорской ориентацией пытается все получить от людей посредством силы и хитрости. Что касается любви и привязанности, он испытывает эти чувства только к тем, кто еще что-то может дать. Подобным образом он ворует идеи и выдает их за свои. Недостаток оригинальности у многих одаренных людей, утверждает Фромм, объясняется ориентацией характера. Установка распространяется на материальные вещи, крайним примером служит клептомания. Вещь доставляет удовольствие, только если она украдена, даже при наличии большого количества денег. Отличительной чертой является "кусающийся" рот, обычно дающий о себе знать саркастическими, язвительными замечаниями о людях. Этому человеку свойственны подозрительность, цинизм, зависть, ревность. В общем, он предпочитает имеющееся у других и предпринимает максимум возможного в целях присвоения.

Накопительская ориентация. Скряга основывает безопасность на бережливости и сохранении имущества. Расходы вызывают чувство опасности и тревожность. Он окружает себя стеной, за которую вносит, сколько возможно, и старается, чтобы ничего не попало наружу. Скупость распространяется равным образом как на чувства и мысли, так на деньги и вещи. Даже любовь рассматривается в качестве средства присвоения любимого. Поведение характеризуется педантичной упорядоченностью, компульсивной чистоплотностью, навязчивой пунктуальностью, упрямством. Подозрительность и боязнь интимности обычно являются сопутствующими чертами.

Рыночная ориентация. Люди этой категории относятся к своей личности, как к товару, который можно купить и продать. Они формируют у себя качества, пользующиеся спросом у других. У них отсутствует истинный стабильный характер, и на самом деле они не умеют распоряжаться своей судьбой. Основными являются чувства опустошенности и беспокойства. Рыночная ориентация в равной мере относится к мышлению. Предназначение мышления сводится к быстрому схватыванию явлений в целях успешного манипулирования. Это приводит к поверхностности вместо проникновения в сущность феноменов. У таких людей, чтобы выполнять социальную роль и пользоваться спросом на рынке, не должно сохраниться индивидуальности.

Продуктивная ориентация. Четыре предыдущих ориентации, согласно Фромму, являются непродуктивными. Продуктивность определяется как "способность человека использовать свои силы и реализовать присущий ему потенциал". Подразумевается развитие возможностей творчества и любви, полное их раскрытие. Такой человек не обязательно должен стать великим ученым или художником. Он просто может независимо мыслить, уважать себя и других, получать чувственное наслаждение, не испытывая тревоги, восхищаться творениями природы и искусства. Короче говоря, он наслаждается жизнью. Непродуктивные элементы все еще сохраняются, но они трансформируются. Упрямство, например, становится настойчивостью, стремление к эксплуатации превращается в способность взять инициативу на себя (см. прим. 12).

Кардинер

Кардинер (48, 49) первым применил психоаналитические принципы к социологии и антропологии и предложил отчасти иной подход к изучению характера. По мнению Кардинера, характер представляет вариант усвоения каждым человеком культурных норм, содержащихся в "базисной (основной) личностной структуре" общества. Базисная личностная структура разделяется большинством членов общества в результате сходного опыта в раннем детстве. Утверждается, что она служит матрицей, на основании которой развиваются черты характера. Одинаковая подлежащая структура может отражаться в многих различных формах поведения. Например, если недоверие является устойчивой особенностью базисной личности, то оно выражается в ряде черт характера.

В определении базисного личностного типа исходными служат четыре постулата: 1) ранний опыт оказывает длительное влияние на личность; 2) сходный опыт формирует подобные личностные структуры; 3) практика воспитания складывается в сходные культурные модели, но они не бывают полностью идентичны в различных семьях одного общества; 4) воспитание детей различается в разных обществах. Ввиду того что члены определенного общества во многом разделяют опыт раннего детства, в их личностях много общих элементов. Опыт разных обществ часто сильно различается, поэтому многие нормы тоже различны.

Особое влияние на подрастающего человека оказывают общественные установления, обычаи. Они разделяются на первичные институции (семейная организация, питание и отнятие от груди, анальный тренинг, дисциплинарные требования, сексуальные табу, способы добывания средств к существованию и т.д.) и вторичные институции (религия, фольклор, ритуалы, системы табу, способы мышления). Познание ребенком реальности происходит отчасти из проективных систем, таких, как религия, отчасти из эмпирических источников, таких, как наука. Каждый человек по-разному разрешает несовместимость этих двух подходов. Некоторые способны проявить терпимость к обоим подходам, другие отбрасывают один из них. Взаимодействие между индивидом и институцией не односторонний процесс. Базисный личностный тип, однажды утвердившись, определяет реакцию человека к другим утвердившимся институциям, с которыми ему приходится сталкиваться. Изменения в определенных институциях, таким образом, имеют следствием изменения в базисной личностной структуре, что, в свою очередь, приводит к модификации и реинтерпретации существующих институции (см. прим. 13).

Посредством иллюстрации формирования характера Кардинер предлагает альтернативное объяснение происхождения таких черт, как аккуратность, упрямство, скупость. Считается, что скупость возникает в результате конфликта между родителями и ребенком в процессе обучения чистоплотности. Ригидные дисциплинарные требования к контролю за сфинктером могут встретить полное послушание или вызвать упрямство. Последнее следует понимать в аспекте общего отношения к удержанию и беспокойству утратить что-то ценное, а не как функцию анального эротизма.

Александер

Лидер в области психосоматической медицины Александер (6) предлагает схему классификации эмоциональных реакций человека на окружение, аналогичную трем физиологическим процессам поддержания жизни. Имеются в виду процессы: потребления веществ и энергии из окружения, частичного их "накопления" в период роста организма и выделения конечных продуктов метаболизма. Таким образом поддерживаются тепловая и механическая энергии организма и функция размножения. Психологическими коррелятами являются желания – получить или взять; сохранить; отдать или уничтожить (см. прим. 14).

Индивидуальный характер может быть дифференцирован на основании "векторного анализа" роли этих элементарных установок в отношениях с другими людьми. Александер использует указанный принцип главным образом в анализе гастроэнтеральных расстройств, но придает ему более общее значение. Верхний отдел гастроэнтерального тракта описан как предназначенный для функции потребления, нижний отдел – для функций выделения и накопления. У человека, предрасположенного к язве желудка, доминирует функция потребления; у человека, предрасположенного к колиту, преобладает функция выделения и агрессивного уничтожения; запоры свидетельствуют о склонности к накоплению.

Потребление и выделение могут иметь разную степень конструктивности и деструктивности. Потребление выражается в пассивном получении и агрессивном взятии; выделение – в позитивной отдаче и садистском выбрасывании. Содержание мужской и женской сексуальности тоже может быть классифицировано на основании этого подхода. В прегенитальнои сексуальности три элемента представляются перемешанными, тогда как поздняя организация сексуальной жизни мужчин и женщин может быть осмыслена в качестве смешения трех тенденций в разных пропорциях (см. прим. 15).

Эриксон

Хотя Эриксон (15, 16, 17) не обсуждает собственно проблему характера, он предложил релевантные концепции зон, способов поведения (см. выше) и "эго-идентичности". Последняя определяется как вид "созидательной полярности самовосприятия и восприятия человека другими". Эго-идентичность подразумевает большее, чем простой факт существования, который понимается в качестве "личной идентичности". Эго-идентичность субъективно переживается в процессе непрерывного сопоставления тождественности внутреннего "я" и постоянства собственного значения в глазах других. Иными словами, человек, достигший эго-идентичности, чувствует, что он принадлежит к своей группе, что его прошлое имеет значение в понятиях будущего и наоборот. Он "знает, где он находится". Сознательные и бессознательные факторы одновременно играют роль, хотя эго-идентичность описана как менее осознанный процесс по сравнению с самоуважением.

Развитие чувства эго-идентичности происходит из различных идентификаций детства, но является не суммацией, а интеграцией ролей. Кульминация случается в поздней юности. Юноша, не уверенный в своей идентичности, робеет в интимных межличностных отношениях. Чем увереннее он становится, тем настоятельнее ищет дружбы, соперничества, лидерства, любви, вдохновения. Эго-идентичность порождает новую форму любви к родителям, свободную от желания, чтобы они переменились. Принимается факт, что каждый несет ответственность за свой образ жизни. Все это подразумевает целостность и "чувство товарищества с мужчинами и женщинами отдаленных времен и разных занятий, кто созидал и провозгласил человеческие достоинства и любовь". Отсутствие или утрата эго-идентичности при психоневрозе сопровождается отчаянием и страхом смерти. Отчаяние часто скрывается за чувствами отвращения и неудовольствия отдельными установлениями и людьми, но по существу означает презрение к себе (см. прим. 16).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В ортодоксальной системе психоанализа характер определяется как "привычный способ приспособления эго к внешнему миру, к ид и супер-эго, а также специфический тип сочетания этих приспособлений друг с другом". Характер включает в дополнение к защитным механизмам позитивные организующие функции эго. Фенихель разделяет характеры на две обширные категории: сублимирующие и реактивные. Первая категория отличается свободной разрядкой инстинктивной энергии в результате изменения цели. Сюда относится генитальный характер. Второй категории свойственно постоянное сдерживание инстинктивной энергии посредством контр-катексиса. Вариантами реактивных характеров являются оральный, анальный, уретральный и фаллический, при которых преобладает психосексуальная фиксация.

Среди первых отступников Адлер тоже подчеркивает важность раннего детства в формировании характера, но он делает акцент на универсальности чувства неполноценности. Последнее сопровождается борьбой за могущество и "мужским протестом". Юнг сосредоточивается на четырех основных психических функциях: мышлении, чувствовании, ощущении и интуиции. У мужчин, по его мнению, сознательными являются мышление и ощущение, тогда как чувствование и интуиция вытесняются. У женщин происходит противоположное. Четыре функции далее классифицируются в два способа отношения к миру: экстравертированный и интровертированный. К тому же каждый человек играет в обществе предписываемую роль (концепция "персоны"). Характерология Ранка основывается на теории воли. Характеры среднего человека, невротика и творческого человека соответствуют стадиям развития воли.

Неофрейдистские теоретики, наподобие Хорни и Фромма, не принимают в расчет любую причинную связь между проявлениями либидо в детстве и последующими личностными чертами. Вместо этого они подчеркивают суммарное взаимодействие родителей и детей в раннем детстве. Хорни выделяет уступчивый тип – направленный "к людям"" агрессивный тип – направленный "против людей"" обособленный тип – направленный "от людей". Фромм говорит о "социальном характере", представляющем общее ядерное образование для членов определенного класса, на которое накладываются специфические влияния родителей. Его типология включает пять различных ориентации: рецептивную, эксплуататорскую, накопительскую, рыночную и продуктивную. Кардинер развивает концепцию "базисной личностной структуры". Под ней подразумевается личностная структура, разделяемая большинством членов общества вследствие одинакового опыта раннего детства. Формирование подрастающего человека осуществляется под воздействием установлений, обычаев общества.

Своеобразный подход к пониманию структуры характера предлагает Александер. Он указывает на психологические корреляты физиологических процессов потребления, накопления и выделения. Индивидуальный характер, по его мнению, отражает относительное участие этих трех элементарных установок в отношениях с людьми. Эриксон, со своей стороны, подчеркивает понятие "эго-идентичности", которое позволяет человеку испытывать принадлежность к группе и представлять, "куда он движется". Развитие этого чувства происходит в результате интеграции различных идентификаций, пережитых в детстве. Кульминация в развитии достигается в поздней юности.

Послесловие

Последний раздел книги, посвященный восьмому этапу жизни человека, закономерно было бы читать тихо, под сопровождение постепенно умолкающих звуков органной музыки. Однако наша миссия в заключительном комментарии не хоронить, не восхвалять, а вместо этого подвести итог и приободрить.

В предисловии мы начали с предпосылки, что в психоаналитических определениях содержатся истоки обоснованной теории личности. Предполагалось сделать два предварительных шага, способствующих созданию теории: первый – изложить различные теоретические взгляды на развитие структуры личности по возрастным уровням; второй – оценить существующие данные в соответствии с этими взглядами. Описательные разделы текста направлены на выполнение первого намерения, разделы из примечаний – второго.

Если кто-то рискнет отгадать состояние разума читателя (и автора) относительно законченности усилий, наиболее соответствующим словом будет "замешательство". Создается впечатление, что множество психоаналитиков, в течение долгого времени наблюдавших больных, обсуждавших случаи и заимствовавших из собственного бессознательного, внесли вклад в обширную, неясную, однако могущественную личностную теорию. Затронуты многие противоречивые вопросы и разногласия. Как будто этого недостаточно, мы все усложняем картину введением новых интригующих данных. Очевидно, ни один из факторов не создает чувства законченности.

Но может быть, комфорт достижим посредством заглядывания в будущее, а не в прошлое? Ученый обычно получает удовлетворение, сначала выбирая наполненную смыслом область деятельности; затем он выдвигает гипотезы, достойные исследования; наконец, он подвергает их проверке. Его спокойствие и умиротворенность исходят, по крайней мере частично, из знания, что он способен применить методы, адекватные задаче, даже если ответы могут быть найдены не скоро.

Мы имеем основание рассуждать подобным образом по отношению к психоанализу. Важность этой области с очевидностью установлена. Утверждения психоанализа находят широкое приложение. Если их рассматривать не как неопровержимые факты, а подвергать проверке, то может быть создана теория. Предшествующие страницы полностью оправдывают мнение, что психоаналитические концепции доступны независимой проверке, отличной от традиционного клинического метода. Здесь заложено воззвание! В исследованиях необходим комбинированный и системный подход: использование лабораторных экспериментов, интервью, проективной техники, изучение полевой зависимости и т.п. Указанные методы обладают реальной силой в развитии обоснованной теории личности. С таким подходом мы надеемся построить не "будущность иллюзии", а будущее науки.

Примечания

Глава 1

1. Восприимчивость плода к внешней стимуляции. Монтагью приводит экспериментальные исследования, которые дополняют обзор наблюдений Гринейкр о реакциях плода на внешние стимулы. В институте Фелза обнаружили, что у беременных матерей, оказавшихся в несчастье, плод проявляет значительное повышение активности. Подобным образом у матерей с наиболее высокими показателями активности вегетативной нервной системы наблюдается наибольшая активность плода. Кенуэрди предполагает, что усталость матери способствует гиперактивности плода. Эти данные поддерживают Д.Харрис и Е.Харрис, отмечающие повышение активности плода по вечерам. Рефлекторная реакция испуга, о которой говорит Гринейкр, вызывается на 30-й неделе беременности на звонок в дверь. Монтагью перечисляет дополнительные источники материнского окружения, влияющие на плод: особенности питания, фармакологические препараты, дисфункции, сенсибилизации, возраст матери и количество детей. На основании таких данных Сантаг заключает, что "психофизиологическое состояние матери оказывает влияние на поведенческие паттерны плода".
2. Условнорефлекторные реакции плода. Спелт продемонстрировал возможность образования у плода условных рефлексов. Обследовались 13 беременных женщин на последних двух месяцах беременности и 3 небеременные – в качестве контроля. Сочетание стимуляции от громкого шума и вибротактильного раздражения (дверной звонок без гонга прикладывался к животу матери) в конце концов формировало реакцию у плода только на вибротактильное раздражение. Угасание, спонтанное восстановление и сохранение ответных реакций проявлялись в течение трех недель. Положительный результат эксперимента подтверждался статистически значимым соответствием непосредственной записи движений плода и отчетов матерей.
3. Физиология плода. Кармайкл отмечает многочисленность противоречий относительно физиологических свойств плода. Отсутствие связей между нервными системами матери и плода не подлежит сомнению. Сантаг указывает, однако, что плод – интимная часть целостного психосоматического организма. Он реагирует на соматизированные тревоги и страхи матери, изменяющиеся функции ее эндокринных органов, метаболизм клеток и т.д. Сильные химические сдвиги, вызывающие мгновенные или длительные изменения в составе крови матери, передаются плоду. Гормоны легко проникают через плаценту, так как состоят из молекул. Таким образом, кровь может оказывать будоражащее воздействие на плод, что доказывается немедленным нарастанием его двигательной активности. Повторение стимуляции такого рода способствует поддержанию состояния раздраженности и гиперактивности в течение позднего периода внутриутробной жизни.
4. Исследования влияния внутриутробного периода на развитие личности. Считается, что фактов в этой области немногим больше, чем в изучении влияния эмбрионального периода. Что касается физического аспекта, имеется несколько убедительных отчетов, основанных главным образом на наблюдениях. Холл и Мор, например, указывают на эмоциональный антагонизм к вынашиванию плода как причину преждевременных родов. Ричардз и Ньюберри обнаружили, что у плода, более активного в течение позднего периода беременности, лучше развивается двигательная сфера на первом году постнатальной жизни. Сантаг описал связь между пренатальными нарушениями и последующей склонностью к плачу, раздражительности, трудностям в питании.

В отношении развития личности решающее исследование трудно выполнимо. Мы с готовностью можем отказаться от подхода Фоудора как несоответствующего научному исследованию по многим пунктам: весьма сомнительна практика реконструкции пренатальных воздействий на основании словесных отчетов взрослых; не проверена предпосылка, что телепатия способна служить средством коммуникации.

Предположим, было бы возможно полностью зарегистрировать пренатальное окружение организма, например, интенсивным изучением матерей, ожидающих детей, и затем прослеживать становление личности в постнатальном периоде. Сложности, связанные с оценкой личности в постнатальный период, вполне сравнимы с явными трудностями наблюдения за плодом. Проблемам измерения сопутствует факт продолжающегося влияния матерей на их детей после рождения. Как, например, мы можем решить, являются ли тревоги четырехлетнего ребенка следствием беспокойного окружения, создаваемого несчастной матерью, до или после рождения?

Решению проблемы могло бы способствовать изучение случаев усыновления или любых ситуаций, в которых проводится сравнение двух групп детей, чьи контакты с родной матерью прекратились после рождения: у одной группы пренатальное существование должно протекать в условиях, способствующих, согласно Гринейкр, формированию тревоги, у другой группы должно быть относительно спокойное пренатальное существование. Исследование следует проводить в широком масштабе, так как необходимы все виды контрольных сопоставлений. Предполагая, что две группы в основном уравнены по постнатальному окружению и различаются только пренатальным опытом, их можно сравнивать посредством различных техник (игровой и других проективных методик, наблюдения, интервью и т.п.). Такой путь позволил бы установить относительные уровни тревоги в детстве.

Об исследовании менее амбициозного масштаба сообщают Уоллин и Райли. Основываясь на предположении, что многие психосоматические жалобы матери в течение беременности сказываются на ожидаемом ребенке, серия вопросов о физических жалобах в период беременности была предложена 100 молодым матерям, 63 из которых имели единственного ребенка и 37 – двоих детей. Показатель реакции на беременность сравнивался с показателем приспособления ребенка, определяемым по вопросам о питании, отправлении кишечника, сне, плаче и т.п. Положительная корреляция была обнаружена в группе двудетных матерей, т.е. матери с психосоматическими жалобами имели более беспокойных детей, в группе однодетных матерей корреляции не наблюдалось. Авторы проявляют правильную осторожность в интерпретации результатов и подчеркивают необходимость прямого наблюдения для валидизации опросника, так как надежность двух показателей не установлена. Они предлагают три альтернативные возможности в объяснении несоответствия результатов: матери на основе опыта вынашивания первого ребенка более негативно настроены ко второму; относительное отсутствие компенсаторного внимания и потворства со стороны мужа во время второй беременности; экономическая стесненность, вызванная ожиданием второго ребенка.

Очевидно, мы еще не в таком положении, чтобы оценить влияние пренатального окружения на последующее развитие личности. Откровенно крайнее заявление содержит следующий заключительный комментарий Монтагью: "...Имеются указания, что у ребенка, травмированного во внутриутробном периоде, рассмотренными нами факторами, здоровая личность, при прочих равных условиях, разовьется с большим трудом, чем у нетравмированного ребенка. Некоторые дети, как указывает Сантаг, уже рождаются "невротиками" в результате перенесенных внутриутробных испытаний".

Уиндл высказывается сравнительно более консервативно: "Нет сомнения, что многие различные факторы во внешнем окружении матери посредством ее физиологических механизмов влияют на физиологию плода. Но мы не должны считать все влияния бесспорно доказанными. Верно, что внешние звуки воспринимаются плодом: по крайней мере, он реагирует определенными движениями. Тем не менее в чем реальное доказательство значимого изменения постнатального существования такими восприятиями и движениями? Мы находимся в догадках. И снова мы предполагаем возможность влияния эмоционального состояния матери на плод. Я допускаю наличие оснований для такого предположения. Однако я уверен, что всем исследователям, и особенно доктору Сантагу, необходима большая серия наблюдений для окончательных выводов по этой проблеме".

5. Свидетельства об отношении родов к формированию личности. Доказательства в этой области столь же недостаточны, как в случае пренатальных влияний. Различные подходы могут быть разделены на несколько типов.

КЕСАРЕВО СЕЧЕНИЕ. Теоретически ребенок, появившийся на свет посредством "кесарева сечения", должен испытывать меньше неприятностей. Кенуорди сообщает, что "такие дети менее чувствительны, т.е. меньше плачут, явно менее раздражительны при контактах и т.д., чем первенцы, рожденные обычным путем". Мауэр и Клакхон заявляют, что "кесарево сечение" заметно отражается на темпераменте у взрослых, и они отличаются от нормально рожденных. Но все три указанных автора не приводят обоснований своим утверждениям.

ЗАТЯЖНЫЕ РОДЫ. Пирсон сравнивает поведение детей, чье рождение было краткосрочным (менее шести часов), с теми, чье рождение продолжалось долго (более четырнадцати часов). Вопреки предшествующим предположениям, он обнаружил, что "краткосрочные" дети невротичнее остальных. В качестве ограничивающего вывод фактора сам Пирсон указывает на недостаточную статистическую надежность результатов наблюдения.

ДОСРОЧНЫЕ РОДЫ. Предполагая травматичность досрочных родов для организма, мы в таких случаях вправе ожидать личностных расстройств. При сравнении с нормальными детьми Шерли и Гиршл обнаружили у "досрочных" детей более высокую эмоциональность, робость, раздражительность и тревожность. С другой стороны, они обладают повышенной остротой чувствительности. Дрилиан наблюдал поведенческие расстройства, особенно в отношении кормления, чаще всего у "досрочных" младенцев. Любую причинную связь между ситуацией родов самой по себе и последующими чертами личности трудно установить, так как тревога матери сказывается на преждевременных родах и одновременно на формировании личности в постнатальный период.

ТРУДНЫЕ РОДЫ. Уайл и Дэвис сравнили 380 детей, спонтанно рожденных, со 120, рожденными с применением инструментальной техники. Они выявили больше случаев агрессивности, страхов и наличия тиков среди рожденных без особых трудностей. Трудно рожденные дети отличались неугомонностью, раздражительностью, отвлекаемостью. Кэттелл указывает на необходимость с осторожностью интерпретировать результаты из-за недостатка экспериментального контроля, т.е. учета размеров семьи, условий измерения, статистической значимости различий.

Из краткого обзора, представленного выше, очевидно, что доказательств, на которых можно основывать какие-либо заключения относительно влияния родовой травмы на развитие личности, явно недостаточно. Со многими из тех же трудностей сталкивается исследователь в области изучения пренатального периода, особенно это касается проблемы контроля разнообразных воздействий на личность сразу после рождения ребенка. Все очерченные в качестве методов подходы к изучению родовой травмы имеют некоторые потенциальные преимущества. В случаях вспоможения родам следовало бы предпочитать детей, относительно нетравмированных, так как можно предположить, что наличие повреждения продолжает оказывать воздействие на личностное развитие. Вероятность достижения надежного измерения влияния процесса родов большая, чем наблюдения за плодом. Но опять-таки необходимо широкомасштабное исследование, чтобы возместить фактическую невозможность отграничения результатов оценок от влияний в последующем развитии личности.

Глава 2

1. Термин "инстинкт". Следует отметить, что термин "инстинкт" считается плохим переводом фрейдовского "Trieb". Инстинкт означает нечто врожденное, ригидное, неизменное, тогда как "Trieb" на самом деле относится к чему-то изменяющемуся, подверженному исходящим из окружения силам. Возможно, термины "влечение" или "мотив" в качестве используемых в настоящее время в психологии представляют более удачный выбор.
2. "Влечение к могуществу" по Салливану. Неофрейдисты отвергают понятие "инстинкт" и теорию "либидо" как препятствия к научному исследованию. Можно удивляться, почему "влечение к могуществу" не подвергается подобной критике. "Биологическое влечение к могуществу" довольно трудно продемонстрировать. Логика Салливана состоит в смягчении понятия и представлении его в качестве способности, а не полноценного влечения. Такая попытка не кажется продуктивной.
3. Неприятие Томпсон инстинкта смерти. В то время как мы можем чистосердечно согласиться с неприятием Томпсон представления об инстинкте смерти, три ее аргумента различаются степенью убедительности. Первый – трудности в межличностных отношениях в качестве предпочтительного объяснения агрессивности – вполне обоснован; второй – простодушная деструктивность – представляется сомнительным; и третий – ребенку не свойственны деструктивные устремления – слишком гипотетичен, чтобы его можно было вообразить, так как "совершенно доброжелательное окружение" является в наше время весьма маловероятным.
4. Доводы Фрейда в обосновании бессознательного. Существование некоторого рода бессознательных процессов достаточно общепринято, чтобы вдаваться в дальнейшую дискуссию. Однако мы можем проанализировать относительные достоинства семи пунктов доказательств, представленных Фрейдом. Первые три доказательства, касающиеся постгипнотического внушения, латентного значения сновидений, речевых оговорок и т.п., получили достаточное подтверждение в клинических и экспериментальных работах. Следующие два: о роли осознания при решении проблем и небольшой объем осознаваемого содержания в любой данный момент – допустимые заявления. Однако они не прямо соответствуют психоаналитическому постулату, что бессознательный материал постоянно стремится пробиться в сознание; вместо этого указанные утверждения просто поддерживают некоторое представление о сознательной и бессознательной перцепциях. Пункт седьмой о бессознательном значении симптомов тоже подтвержден клиническими данными. Последнее доказательство имеет некоторое основание, хотя, в конечном счете, оно спорно. Может ли успешность психоаналитической терапии (предполагается, что Фрейд подразумевает именно это) быть интерпретирована как доказательство правильности психоаналитической теории? Автор отстаивает отрицательный ответ, по крайней мере, по двум причинам: прежде всего, мы пока не располагаем доказательством большей успешности психоаналитического лечения по сравнению с другими методами; второе – не существует способа определения, даже в явно успешном случае, в какой мере теоретическая ориентация способствовала сложным межличностным отношениям, приведшим больного к улучшению.
5. Вневременной характер бессознательного. Эту концепцию трудно понять, возможно, в силу нашей ограниченности временным эталоном. Любое заключение о безвременности должно основываться на дериватах, наблюдаемых в поведении, которое подвержено временной регуляции. Трудно также было бы утверждать, что вытесненные идеи перед проникновением в сознание не имеют некоторого, пускай алогичного, отношения по времени друг к другу.
6. Филогенетическое происхождение содержания бессознательного. С точки зрения современной науки передача "первобытных фантазий" через расовую наследственность может представлять только исторический интерес. Объяснение подобного рода достаточно неправдоподобно и не подлежит проверке, чтобы его обсуждать. То же относится к теории Юнга о коллективном бессознательном.
7. Ид: источник, резервуар или что? Ранее мы говорили, что источником инстинкта является химико-физическое состояние самого организма. Теперь ид определяется в качестве источника инстинктивной энергии, формирующей резервуар либидо. Представляет ид в таком случае физико-химическое состояние или вместилище либидо? Метафорическая путаница заставляет заинтересоваться полезностью концепций, подобных "ид" и "либидо". Оправданием в прошлом было использование этих понятий в качестве удобных ярлыков, значение которых разделяется всеми горячими поклонниками теории. Но если даже определенность значения находится под вопросом, возможно, следует отказаться от самих слов.
8. Юнг о коллективном бессознательном. Комментарии, сделанные по поводу филогенетических объяснений Фрейда (см. прим. 6), приложимы и здесь. Различие в большем подчеркивании Юнгом данной концепции в теории и на практике, в то время как построения Фрейда не сильно пострадают от устранения этих представлений.
9. Первичный нарциссизм. Объяснение Фрейдом родительского нарциссизма очень понятно, но не оправдывает определения первичного нарциссизма в период младенчества. Последнему, кажется, предопределено остаться постулатом.
10. Сопоставление представлений Фрейда и Фромма о самоуважении. Создается впечатление, что Фрейд и Фромм использовали то же самое слово в разных значениях. Фрейд говорит о вторичном нарциссизме как отнятии катексиса от других людей. Нарцисс больше не желает одаривать объекты в окружении и сжимается, сосредоточиваясь на восстановлении нарушенного самоуважения. Фромм рассматривает самоуважение в качестве положительной самоактуализации, которая обогащает индивида, позволяя одновременно больше любить себя и объект любви. Этим отличием в подходах к концепции нарциссизма частично объясняется противоречивость утверждений.

Глава 3

1. Любовь и ненависть. Вышедшие из моды противопоставления Фрейдом любви и ненависти, жизни и смерти и т.п. являются особенно необоснованными в этом контексте. Здесь данная позиция нашла отражение в очень натянутой интерпретации голода как представляющего "недифференцированный предшественник любви и ненависти".
2. Воздействия интенсивной депривации. Проведенные Шпиц и Риббл наблюдения широко цитируются, так как ярко показывают вредные последствия недостаточной материнской опеки. Шпиц сравнивала младенцев в приюте, где семеро или больше детей опекаются одним взрослым, с теми, о ком в детской комнате заботятся собственные матери, находящиеся в заключении. В первой группе проявлялась большая смертность, заболеваемость, чаще имели место нарушения питания, интеллектуальное отставание и т.д., несмотря на отличные медицинские условия. В дополнение Шпиц описала паттерн "анаклитической депрессии", случающейся у детей, разлученных с матерями во вторую половину первого года жизни. Риббл на основании своих наблюдений за 600 младенцами приходит к заключению, что тесные, нежные отношения между матерью и ребенком играют существенную роль в его физическом и психическом здоровье. Она подчеркивает важность таких действий, как прижатие к себе, качание, тихое пение (баюкание), в формировании функциональной системы, способствующей снятию мышечного напряжения, прежде всего в механизмах дыхания и вообще для поддержания чувства безопасности. Несмотря на специфическую критику качества доказательств в этих наблюдениях, они выражают общепринятую точку зрения, что интенсивная депривация на первом году жизни оказывает отрицательное воздействие.
3. Источники доказательств. Фенихель высказывает мнение, что наши знания о примитивном уровне развития эго выведены, главным образом, на основании психоанализа регрессии у взрослых психотиков. Реконструкции при лечении взрослых невротиков считаются очень уклончивыми в силу недифференцированности природы ранних психических реакций. В то же время, чтобы вылечить больного, необязательно изучать самые ранние уровни его развития. Наблюдения младенцев оказывают некоторую помощь. Но Фенихель дополнительно отмечает отсутствие в большинстве случаев психоаналитической направленности исследований. С последним заявлением мы искренне согласны. До последнего времени психологи были больше воодушевлены изучением моторных навыков, чем развитием эго. Возрастание интереса к ранним межличностным отношениям, стимулированное такими исследователями, как Риббл и Шпиц, кажется гораздо более плодотворным в этой области, чем малозначимые выводы об инфантильном поведении взрослых психотиков. Анна Фрейд подчеркивает обязательность прямого продолжительного наблюдения детей в свете различных отношений с родителями (т.е. разлучения с родителями в разных возрастах).
4. Стадии в развитии чувства реальности по Ференци. Выделенные Ференци стадии вызывают разную степень доверия. "Безусловное всемогущество" пренатального существования вызывает сомнение у теоретиков, занимающихся этим периодом, что обсуждалось в первой главе. Трудности в принятии стадии "магического галлюцинаторного всемогущества" связаны с тем, что она подразумевается сразу после рождения и по существу не подлежит проверке. Две последующие стадии: "всемогущество магии жестов" и "магия мыслей и слов" – могут быть подтверждены каждым, кто когда-либо наблюдал за детьми.
5. Мелани Клейн и бессознательные фантазии. Если клинические доказательства существования фантазий у детей полностью признаются, то допущение их значимости в первые месяцы жизни – вопрос доверчивости. Некоторые бесцеремонные индивиды стремятся охарактеризовать шестимесячного младенца как неблагодарного негодяя, готового "расчленить маму на части". Большинство из нас, однако, предпочтет подождать с этим прозвищем один или два месяца, пока намерение младенца не выявится.
6. Прототаксический модус по Салливану. Описания Гарри Салливана, хотя некоторые видят в них старые мысли в новых одеждах, вносят в объяснения больший колорит и ясность. К сожалению, этого нельзя сказать о его объяснении памяти, данном в тексте.
7. Акт сосания. Литература содержит многочисленные ссылки, предполагающие существование влечения к сосанию, которое проявляется независимо от процесса питания. Леви сообщает о двух исследованиях на эту тему. Сначала он обнаружил, что частота сосания у младенцев выше среди тех, у кого из-за быстрого отнятия от груди или бутылочки меньшая возможность сосания в процессе самого кормления. В его классическом эксперименте по изучению сосания у щенков животные, которые сосали из бутылочки с широким горлышком (кратковременное кормление), в большей степени сосали и жевали тело между кормлениями, чем животные, которых кормили дольше, искусственно или грудью. Робертс наблюдал схожий феномен. У сосущих палец младенцев время ежедневного кормления в минутах меньше, чем у несосущих. Позднее Росс изучал сосание у только родившихся щенков, отделенных от самки и вскармливаемых из бутылочки. Снова результаты показали, что сосание, не связанное с питанием, в большей степени имело место у этих животных, чем у опекаемых самками.

Решающий теоретический вопрос, однако, относится к генезису так называемого "орального влечения". Ортодоксальная психоаналитическая теория, как мы видим, предлагает объяснение в понятиях физиологического удовольствия, происходящего от стимуляции слизистой рта. В поддержку этого утверждения о первичной "инстинктивной" реакции могут быть процитированы сведения об очень ранних фактах сосания, не связанных с кормлением. Пратт, Нелсон и Сан, Блантон и Халверсан сообщают об акте сосания вскоре после рождения. Сирзом и Уайзом предлагается альтернативное объяснение на основе теории научения. Они утверждают: "В обсуждении сосания большого пальца Фрейд выдвигает гипотезу, что губы и рот становятся эрогенными, т.е. способными давать приятные ощущения при стимуляции вследствие связи сосания с принятием пищи. Он признает затруднение в методичном объяснении, как сенсорный аппарат губ и слизистой приобретает в результате связи такую способность. Затруднение исчезает, если отбросить концепцию эрогенности и связь между сосанием и кормлением описывать в понятиях инструментальных (посредствующих) действий и целевых реакций. Любой инструментальный акт, последовательно приводящий к целевой реакции (совершенный поступок, удовлетворение, награда), утверждает цель в ее собственных правах. Цель становится конечным действием в последовательности мотивируемого поведения. Другими словами, делается вторичным или приобретенным влечением, осуществляющим реакцию. Тогда гипотеза Фрейда может быть переформулирована следующим образом: сосание почти универсальный инструментальный акт в кормлении младенца, тесно связанный с целевой реакцией кормления, поэтому сосание приобретает характер вторичной целевой реакции. Ребенок, можно сказать, обладает оральным влечением, которое побуждается сосанием и родственными проявлениями.

Остается, однако, вопрос, является ли оральное влечение врожденным или приобретенным. Ответить на него трудно. Сосание, не связанное с питанием, имеет место вскоре после рождения, но такое поведение само по себе не гарантирует наличия орального влечения. Оно может возникать вследствие случайного соприкосновения руки и рта. Наконец, реакция сосания, возможно, рефлекторно побуждается контактом губ или голодом. Кунст недавно показал, что даже в возрасте от девяти до двенадцати месяцев сосание случается чаще, когда ребенок голоден". В собственном исследовании Сирза и Уайза обнаружена тенденция орального влечения, измеряемого посредством сосания, к наращиванию при удлинении кормления грудью или из бутылочки. Вопрос о генезисе влечения остается в значительной мере без ответа. Если принять кажущееся более щепетильным объяснение сосания как не связанного с питанием вторичного приобретенного влечения, то теория либидо существенно утратит свою привлекательность.

8. Юнг о ритме. Юнг добавляет третью возможную интерпретацию удовлетворения от сосания, связанную с ритмическим движением. Хотя существует мнение, что "все дети Бога" имеют ритм, не просто вообразить, как насыщенное ритмом либидо передает особенности, свойственные питанию, в сексуальную зону.
9. Антропологические сведения, относящиеся к практике кормления. Неофрейдистское подчеркивание важности культурных различий в практике кормления является общепризнанным. Окинавцы, щамбулы, команчи и арапахо, например, проявляют крайнее попустительство в кормлении младенцев. Ребенок мандугаморов, наоборот, вынужден бороться за получение достаточного количества пищи, а у маркизцев он во время кормления лежит спиной на холодной земле. Алорцы отнимают ребенка от груди в раннем возрасте и сразу, в прямую противоположность этнической группе моту. Влияние культурных особенностей на физические функции представляется очень значимым в построении личностной теории. Роль воспитания в формировании характеристик личности у взрослых будет обсуждаться в главе 8.
10. Исследование эмпатии. За исключением нескольких ограниченных наблюдений и некоторых антропологических описаний, эта интригующая область невербальной коммуникации остается малоизученной. Данные Фрайз указывают на более выраженную реакцию испуга у младенцев, когда их взвешивали и купали активные, склонные к принуждению няни, чем при уходе спокойными нянями. Эскавона отмечает, что восемь из десяти младенцев, отказывающихся от пищи в возрасте четырех недель, имели напряженных и возбудимых матерей. Из исследований этого автора, доказывающих эмпатию, наиболее широко цитируются сведения о пищевых предпочтениях младенцев. Пристрастие и предубеждение младенцев в отношении апельсинового и томатного соков совпадали в 15 случаях со вкусом взрослых кормилец. Опыты проводились в исправительном учреждении. В трех случаях передачи ребенка к кормилице с противоположным предубеждением младенец изменял предпочтение. Эмоциональные страдания матерей, которых лишали права освобождения на несколько дней, отражались на аппетите младенцев. Из антропологических данных убедительны наблюдения за арапахо. Если мать, запачканная ребенком, приходит в ярость, в последующем у взрослых арапахо в условиях эмоционального стресса происходит утрата контроля за сфинктером.

Более развернутые эксперименты в русле "пищевых предпочтений" представляются весьма достойными затраты времени. Предположительно, дальнейшие исследования подтвердят .существование эмпатии у маленьких детей. Тогда возможно продолжить анализ способствующих и не способствующих эмпатическим реакциям условий, а также установить возрастной период (по Салливану, от шести до двадцати семи месяцев) активности процесса эмпатии. В любом случае объяснение эмпатии бессознательным влиянием удовлетворительнее, чем подчеркивание Салливаном биологической основы.

11. Изучение проекции. Механизм проекции полностью подтвержден клинически в случае параноидного типа и так же обширно проиллюстрирован анимистической мифологией. Экспериментальные данные снова немногочисленны и разбросаны. Сирз изучал самооценку и оценку других почти у ста студентов колледжа мужского пола по таким чертам, как скупость, упрямство, дезорганизованность, робость. Он обнаружил, что те, кто отличается оценкой черты выше среднего показателя, склонен приписывать этой черте оценку выше средней другим, при условии недостаточного инсайта. Дефицит инсайта измерялся приблизительно по степени расхождения между самооценкой и оценкой другими. Проекция фиксировалась, однако, как на позитивном, так и на негативном конце шкалы, т.е. в равной мере относилась к щедрости и скупости. Этот результат противоречит теоретическому утверждению о проекции на других неприемлемых побуждений. Беллак, используя тест "Тематической апперцепции", обнаружил, что субъекты, чьи рассказы подвергаются критике, выражают в последующих рассказах большую агрессию посредством проецирования жестокости на исследователя. Райт просила восьмилетнего ребенка отдать одну из двух игрушек (различающихся по предпочтению) приятелю. Сразу же детям задавался вопрос, какую игрушку приятель отдал бы даром. Количество ответов, свидетельствующих о щедрости приятеля, оказалось многим меньше, чем в контрольной ситуации, где ребенок не должен был расставаться с игрушкой. Наблюдение приводит к выводу, что чувство вины может способствовать проекции.

Другой эспериментальный подход направлен на выявление отношения между паранойей и гомосексуальностью, которая, согласно психоаналитической теории, содержит механизм проекции в качестве промежуточной переменной. Гардрер отмечает, что 47% из группы госпитализированных параноиков проявляют очевидную гомосексуальность. Однако Миллер, Клейн и Горвиц сообщают о незначительном проявлении гомосексуальности у наблюдаемых ими параноиков. Пейдж и Варкентин обследовали 50 параноиков на "мужественность-женственность" тестом Термена-Майлза. Результат оказался в большей степени схожим с показателями пассивных гомосексуалистов, чем с показателями нормальной мужской группы и активных гомосексуалистов. Эронсон предъявлял батарею психологических тестов параноидным шизофреникам, контрольной группе нормальных и непараноидным шизофреникам. Многие данные подтверждают широко распространенную точку зрения о связи между паранойей и гомосексуальностью.

Особенно показательными оказались результаты по методике "Картинки Черныша" и признакам гомосексуальности Уилера в тесте Роршаха.

Последняя группа исследований, конечно, открыта для критики ввиду отсутствия прямого доказательства действия проекции. Далее, Анна Фрейд подвергает нападкам способ изучения Сирза на основании, что проекция в ее оригинальном значении не имеет места в норме у взрослых. Будучи примитивным механизмом, она может быть обнаружена только у маленьких детей или психотиков, поэтому такие эксперименты совершенно не соответствуют концепции. Однако, по мнению автора, все не обязательно столь мрачно в исследовательском плане, в области проективного тестирования возможно предложить путь выхода из дилеммы. Описание проективного подхода к механизмам защиты (включая проекцию) сделано в главе 5 (прим. 13).

12. "Стряпня" о конституциональном факторе. Психоаналитическая литература переполнена ссылками на важность "очень малоизвестных конституциональных факторов". Нельзя освободиться от чувства, что в настоящее время не оправдано повторение пустых слов о специфической значимости в психоаналитических концепциях фактора конституции, который якобы продемонстрируют будущие исследования.
13. Эксперименты по регрессии. Большинство экспериментальных работ по регрессии проведено на животных. Сирз сделал обзор многих таких исследований и озаглавил его "Инструментальный опыт регрессии". Возможно, наиболее известный эксперимент осуществлен Вулфом. Он закрывал одной группе крыс в период младенчества уши, а другой – глаза. Позднее блокировка снималась и животные росли нормально. Когда животные вырастали, они ставились в ситуацию соревнования с контрольной группой за пищу. Животные, которых в младенчестве ослепляли, испытывали трудности в соревновании с использованием световых стимулов; животные, у которых прежде блокировали слух, проигрывали в соревновании с применением слуховых стимулов. Если эксперименты на животных, нарушающие функционирование органов чувств, проводились позднее младенческого возраста, это не сказывалось на взрослом поведении.

Перед переходом к работам, проведенным на людях, автор склонен выразить отношение к ценности экспериментов на животных в построении личностной теории. Все такие исследования несут опасность искусственности и сверхупрощенности, так как невозможно воспроизвести сложность межличностных отношений в лаборатории на животных. Типичным аргументом в защиту исследований на животных является их рассмотрение в качестве отличного источника гипотез, догадок и т.п., которые в последующем возможно проверить на человеке. Контраргумент заключается в том, что, затратив равное количество времени и энергии на непосредственное изучение людей, легче собрать более богатый урожай. Без сомнения, эксперименты на животных необходимы для прогресса теории научения, а так как теория научения и теория личности должны в конце концов объединиться, любой, кто болезненно реагирует на высказанную точку зрения, может использовать непрямой путь получения фактов.

Барбер, Дембо и Левин провели эксперимент на детях, привлекший широкое внимание. Авторы наблюдали, что в процессе переживания фрустрации, вызванной недоступностью наиболее привлекательных игрушек из-за сеточного барьера, снижается творческий уровень игры. Анна Фрейд приводит здесь те же критические замечания, что в опытах с проекцией. Именно, она говорит о несоответствии используемых определений психоаналитической концепции и огромных различиях между препятствиями в игре и нарушениями в результате значимого эмоционального события, такого, как утрата матери. Различия, по ее мнению, не могут рассматриваться в форме только количественных. Крис высказывает возражение на основании отсутствия ответа в результате эксперимента, при каких условиях индивид будет реагировать на фрустрацию регрессией. Реакция ребенка на слова матери: "Нет, нет, не бери этого", – продолжает Крис, зависит от сложного отношения ребенка к матери, его толерантности к депривации и собственных чувств матери в ситуации. В любом случае концепция "упрощения", выдвинутая Баркером, Дембо и Левиным, как представляется, ближе к фрейдовскому понятию "эго-регрессии" и не относится к психосексуальной или "либидо-регрессии", при которой позднейшие затруднения являются причиной возвращения к поведенческим характеристикам раннего уровня развития.

Совершенно другой подход состоит в попытке экспериментально воспроизвести регрессию с помощью гипноза. Исследования в этой области обычно проводятся с применением интеллектуальных тестов для точности измерения возраста гипнотической регрессии. Платонов гипнотизировал троих взрослых, внушая им, что они дети трехлетнего возраста. Он обнаружил выполнение испытуемыми теста приблизительно на уровне трехлетних детей. Впоследствии Янг выразил сомнение в полученных результатах на основании своих собственных экспериментов. Те же инструкции снижали интеллектуальный возраст до шести, а не до трех лет. Дополнительно членов контрольной группы просили сознательно симулировать поведение трехлетних детей. Они демонстрировали психическое развитие на уровне около пяти с половиной лет. Сарбин подверг критике замысел Янга за отсутствие объективных данных, позволяющих установить достоверность ответов по тесту Станфорда-Бине, не проводилось также систематического контроля за влиянием различий в глубине гипноза. В своих собственных исследованиях Сарбин тоже не наблюдал подлинную регрессию к ролям более раннего возраста, но гипнотизируемая группа выполняла роли точнее, чем контрольная. Глубина гипноза сильно повышала степень регрессии.

Многообещающую область исследования регрессии представляет изучение детей и взрослых в психотическом состоянии. По крайней мере, о двух второстепенных попытках сообщается в литературе. Камерон показывает, что процессы мышления у шизофреников не аналогичны мышлению детей. Дюбуа и Форбз обнаружили относительно редкое использование кататониками во время сна позы плода. По всей вероятности, однако, замысел исследования следует строить в прямой связи с заряженными аффектом составляющими, которые, согласно теории, вызывают регрессию.

Глава 4

1. Процесс отсроченного управления. Тревога, возникшая в результате травмирующего события, в последующем регулируется настойчивым повторением изначальной ситуации. Цель состоит во взятии эмоционального состояния под контроль. Ребенок, засвидетельствующий напугавшее его событие, в последующем неистово настаивает, чтобы отец описывал детали сцены вновь и вновь. Таким образом, как представляется, он вовлекает отца в процесс разрыва беспокоящей условной связи. Повторение рассказа дает возможность ребенку пережить тревогу в присутствии вселяющего уверенность взрослого. Каждое повторение служит уменьшению степени тревоги, связанной с ситуацией, пока необходимость в подобном управлении наконец не отпадает.
2. Факторы интеллектуального роста. Очевидно, что стремление к контролю за инстинктивными влечениями не может рассматриваться как исключительный или даже главный вклад в интеллектуальное развитие. Созревание интеллектуального аппарата в процессе повседневного опыта, не отличающегося эмоциональными катаклизмами, должно считаться фундаментальным в становлении интеллектуального потенциала.
3. Прелогическая фаза в нормальном мышлении. Существование прелогического мышления в ненормальных состояниях без затруднений наблюдается и допускается. Однако признание его как составляющей нормального процесса мышления требует некоторого доказательства. К этой проблеме сложно...

[в оригинале пропуск – В.Д.]

...ребенка учат контролировать сфинктер после обучения речи, тогда как матери народа антанала начинают обучать ребенка в двух-трехмесячном возрасте. Жесткий тренинг кишечных отправлений в Японии усиливается физическими наказаниями и высмеиванием. Команчи не наказывают ребенка, а используют комбинацию нерезких угроз, поощрений и искусных похвал. Гартман, Крис и Левенштайн предполагают, что легкость, с которой происходит обучение, зависит от четырех факторов: 1) стадии созревания функциональных систем, позволяющих удерживать удобную позу, понимать обоснованность регуляции и передавать сигналы (Орланский задается вопросом о необходимости завершения миелинизации пирамидного тракта для удовлетворительного тренинга кишечных отправлений, но он признает указанные физические предпосылки); 2) сочувственного отношения родителей и их надежды на успех; 3) терпимости ребенка к лишениям; 4) удовлетворения от процесса обучения.

Исследования влияний обучения совершению туалета на детское развитие (см. гл. 8, прим. 4 об изучении отношения ранних анальных привычек на взрослую личность) очень ограничены. Гашка исследовала влияние тренинга кишечника на 213 трудных детях в Нью-Йоркском госпитале. Группа была разделена на две категории: "принуждаемую" (тренинг начинался до восьми месяцев или завершался до восемнадцати месяцев) и "адекватную" (начало после восьми месяцев и завершение после восемнадцати месяцев). Она обнаружила у первой категории больше случаев запоров, проявлений тревоги, гнева и т.п. Нормальные дети не изучались и не предпринималось попыток сравнивать условия окружения у двух категорий. Надежность данных о тренинге кишечника тоже остается под вопросом, так как сообщения матерей были получены в период, когда две трети детей находились в возрасте от шести до тринадцати лет. Гашка признает ограниченность своих изысканий и указывает, что они просто спровоцируют дальнейшие, более определенные исследования. Кох наблюдала за частотой нервных жестов у 46 детей в детском садике и обнаружила положительную корреляцию с частотой запоров у родителей мальчиков, но не девочек. Из этих данных не может быть сделано выводов о причинно-следственных отношениях, так как страх и гнев могут уменьшать желудочно-кишечную подвижность и проявляться в нервозной манерности.

Возможность проведения систематических исследований в этой области определенно существует. Наблюдение за влияниями способов и периода обучения правилам туалета следует проводить на различных группах детей, тренируемых при разнообразных условиях, но уравненных по домашнему окружению, и т.п. Развитие личности в группах нужно сравнивать на протяжении ряда лет. Одна особенность достойна проверки. Важно отделить случаи, в которых родители вознаграждают акт дефекации, от случаев, в которых особое внимание уделяется самому продукту, фекалиям. Возможно, теоретическое заявление о высокой ценности, приписываемой фекалиям детьми, относится главным образом к последней группе.

9. Анально-фаллическая последовательность. Указание Томпсон относительно возможного влияния культурных различий на хронологию последовательности психосексуальных стадий вполне принимается. Однако нам следует больше довольствоваться некоторыми фактами, чем гипотетическими заявлениями.
10. Зарождение истинной любви. Если любовь определить как принятие во внимание счастья другого человека, тогда любая попытка установить ее "истинное" начало покажется произвольной. Конечно, должны быть примеры, предшествующие тренингу сфинктера, в которых ребенок расстается с ценным имуществом, чтобы доставить удовольствие родителям: например, с бутылочкой.
11. Физическое битье и мазохизм. Роль в мазохизме сексуального возбуждения кожи ягодиц очень сомнительна. Более простое объяснение с точки зрения психического удовлетворения от наказания кажется правдоподобнее. В любом случае физиологическую гипотезу трудно было бы обособить и проверить, так как шлепанье случается в межличностном контексте. Даже искусственное условие механического шлепанья в отсутствии других людей не стало бы решающим контрольным опытом в свете уже утвердившегося символического значения наказания для ребенка.
12. Хронология вытеснения. В своем выступлении в Университете Кларка Анна Фрейд отнесла первоначальное использование вытеснения к анальному периоду. По этому вопросу, кажется, не достигнуто консенсуса.
13. Установление согласованности как механизм. Читателю следует иметь в виду, что разделы в тексте, озаглавленные "Психологические механизмы", включают не только материал, относящийся к проблеме защиты эго. Например, концепция Салливана об установлении согласованности выходит за пределы этой проблемы.

Глава 5

1. Сопоставление анального и уретрального тренингов. Фенихель объясняет тесную связь гордости с уретральным тренингом тем, что родители в наказаниях чаще стыдят ребенка, чем при анальном тренинге. Данное объяснение вызывает сомнение. Прежде всего неясно, действительно ли ребенка чаще стыдят, если он обмочится, так как анальная невоздержанность, вероятно, провоцирует более сильную реакцию отвращения у большинства родителей. Но даже допуская указанное различие, его можно объяснить большей частотой самого акта мочеиспускания, и, следовательно, родители чаще вознаграждают ребенка, что укрепляет в нем чувство гордости.
2. Происхождение амбиции. Понятно, что происхождение всех амбиций не может быть прослежено, как указывает Фенихель, к периоду борьбы со стыдом за неспособность контролировать мочеиспускание. Общепринято объяснение, что ребенок идентифицируется с амбициозными целями, поставленными ему родителями. В какой степени амбицию возможно приписать особенностям уретрального тренинга, остается вопросом эмпирического исследования. Следует, вероятно, разделить детей на основании способов обучения контролю за сфинктером и впоследствии проследить за приобретением черт, подобных амбиции.
3. Свидетельства о повышенном интересе к гениталиям. Айзакс наблюдала 31 английского ребенка (главным образом мальчиков в возрасте от двух до шести лет) в детском садике в течение трехлетнего периода. У трехлетних и четырехлетних детей распространены эксгибиционизм, вуайеризм и садизм. Она отмечает любопытство к анатомии противоположного пола. Мальчики предпринимают повторные попытки в игровой форме и вполне серьезно подходить к женщинам, чтобы рассмотреть их гениталии. Хаттендорф получила сведения от матерей о вопросах, которые задают их дети. У ребенка от двух до пяти лет вторыми по частоте после вопросов о происхождении детей стоят вопросы о половых различиях. В то время как первое исследование мы можем оспаривать за несистематичный сбор данных, а второе – за значительные искажения и вероятную ненадежность, связанные с отчетами матерей, повышение интереса к гениталиям в поведении детей этого возраста широко наблюдаемый реальный факт.
4. Отношение кастрационной тревоги к оральным и анальным нарушениям. Согласно ортодоксальной теории, кастрационная тревога имеет предтечу в оральной и анальной тревогах, соответственно об утрате груди и фекалий. Более того, кастрационный страх может быть регрессивно замещен оральным и анальным страхами. Подтверждение сделанным предположениям получено в исследованиях Блюма, проведшего корреляцию определенных психосексуальных измерений. Используя ориентированную на психоаналитическую теорию проективную методику "Картинки Черныша", автор при обследовании 119 студентов колледжа мужского пола обнаружил положительную корреляцию кастрационной тревоги с нарушениями в оральной (r = 0.35, Р < 0.05) и анальной (r = 0.36, Р < 0.02) сферах.
5. Универсальность кастрационного комплекса. Частота кастрационной тревоги в популяции вызывает противоречивые суждения. Сирз подвергает критике то, что он называет фрейдовской "сверхгенерализацией", цитируя два исследования. В сомнительном исследовании Хаттендорф, приведенном выше, матери отчитывались только по трем вопросам из 137, рекомендуемых для изучения, считают ли мальчики отсутствие пениса у девочек следствием повреждения. Более того, Конн, используя тест "Кукол" в обследовании детей от четырех до двенадцати лет, отметила только у 17 из 50 человек реакцию потрясения или беспокойства на половые различия. Леви критикует выводы Конн, исключающей универсальность реакции потрясения, на основании того, что в расчет принимались воспоминания повзрослевших детей. На самом деле, сам вопрос универсальности неправомерен. Несомненно, имеется некоторый континуум. Более важная проблема относится прежде всего к измерению тревоги (посредством проективных тестов, игровой методики "Кукол" и т.п.), чтобы разделить группы с высокой и низкой тревогой и у обеих групп изучить предшествующие условия и последствия для развития личности.
6. Изучение мастурбации. Сирз останавливается на прежних исследованиях мастурбации. Он описывает обобщение научной литературы 1937 г., сделанное Уиллборн, согласно которому 5% мужчин и 18% женщин вспоминают об опыте мастурбации до десятилетнего возраста. Леви сообщил об опросе матерей 49 мальчиков: в 53% случаев они наблюдали у своих детей до трехлетнего возраста манипуляции с гениталиями. Сирз примиряет два исследования, говоря о неодинаковом определении мастурбации, которая в исследовании Уиллборн, вероятно, понимается как привычная активность.

Помимо исследований, изложенных Сирзом, Гашкой представлены данные по 320 трудным детям, которым педиатры рекомендовали психиатрическую консультацию. В качестве составляющей рутинного анамнеза у родителей спрашивали, наблюдалась ли у их ребенка мастурбация; если наблюдалась, в каком возрасте началась, и, наконец, применялись ли какие-нибудь меры. Сообщалось о мастурбации в период от одного года до четырнадцати лет у 45% детей, у 54% из них мастурбация впервые имела место до пятилетнего возраста. Из 142 трудных детей у 73% в поведении проявлялись деструктивные тенденции. Прямые угрозы детям, преимущественно физического характера, использовались наиболее часто; особенно была распространена специфическая форма угроз в виде повреждения гениталий. Гашка уместно отмечает, что такие исследования представляют преуменьшение, так как затрагивают только случаи, в которых родители на забыли о мастурбации детей, своем отношении к ней и чувствуют вполне безопасным рассказывать о происшедшем. Она заканчивает статью постановкой ряда стимулирующих вопросов: о случаях угроз нормальным детям, связанных с мастурбацией; о существенности причины угроз: об отношении между характеристиками родителей и их реакцией на мастурбацию; о корреляции между резкостью обращения и проявлениями тревоги, невротических симптомов у детей. Прежде всего она подчеркивает положительное значение результатов для психоаналитического определения кастрационной тревоги.

7. Первичная зависть к пенису. Длительное и систематическое наблюдение одних и тех же испытуемых является наиболее удовлетворительным путем в определении, значима ли зависть маленькой девочки к пенису в формировании поведения в стиле "мужского протеста" у взрослых женщин. На основе прямого наблюдения, игровой методики "Кукол" и проективных тестов следует отделить юных девочек с выраженной завистью к пенису от тех, у кого зависть не проявляется. Данные, полученные на основе подхода Хаттендорф (см. прим. 3), думается, не представляют ценности. Сирз комментирует эти данные как фактически не содержащие доказательств зависти девочек к пенису мальчиков или их желания стать мальчиками. В последующем сравнение в зрелом возрасте (например, по шкале "мужественности-женственности") выраженности мужских устремлений в двух женских группах могло бы служить проверкой гипотезы о первичности зависти к пенису. Другая возможная область проверки гипотезы – изучение отношения к физическим половым различиям в отклоняющихся культурах (например, щамбулы, окинавцы), в которых мужчины обычно играют скорее пассивные, чем агрессивные роли.
8. Сложность эдипова комплекса у девочек. Подтверждение теоретического положения о более сильных преэдиповых привязанностях у девочек было получено Блюмом при обследовании студентов колледжа. Измерение эдиповых предпочтений методикой "Картинки Черныша" выявило по двум темам значительно больший выбор женщинами, чем мужчинами, преэдиповых ответов по сравнению с эдиповыми. Кроме того, у меньшего количества женщин общий счет указывал на эдипову вовлеченность. Другие данные подтверждают представление, что братья и сестры, частично отвлекающие внимание матери, влияют на степень, с которой маленькая девочка обращается от матери к отцу. У женщин была найдена положительная корреляция детской ревности с интенсивностью эдиповых предпочтений (r= 0.37, Р< 0.05).
9. Дискуссия об эдиповом комплексе. В прошлом было много дебатов о том, что эдипов комплекс не универсален. Сами факты, как правильно указывают неофрейдисты, говорят о культурной обусловленности существования и проявления эдипова комплекса. Фенихель отражает эту же позицию, когда заявляет о несомненном воздействии на комплекс семейных отношений. Кажется, пришло время прекратить неодобрение устаревшей концепции Фрейда о врожденности комплекса и начать исследования. Как рекомендовано в случае с кастрационной тревогой, необходимо установить варианты предшествующих условий и последующих результатов. Широкое разнообразие теоретических позиций относительно развития эдиповых конфликтов определенно обеспечивает полную возможность для формулирования гипотез, подлежащих проверке.
10. Изучение идентификации. Эта ключевая концепция привлекает в течение многих лет значительное внимание, особенно представителей психоанализа и социальной психологии. Однако до недавнего времени исследований было немного, и они далеко отстояли друг от друга. Возрастание исследовательского интереса к проблеме получило отражение на симпозиуме по "Теории научения и идентификации", проведенном в 1951 г. Американской психологической ассоциацией. Сирзом, Мауэром и др. наряду с современными направлениями выдвинута обширная программа будущих исследований. Имеющиеся факты связаны с такими различными темами, как половые различия в идентификации, корреляции нарушений идентификации, отношение идентификации больного с психотерапевтом к другим психотерапевтическим переменным. Ингленд и Блюм, например, представили данные, обосновывающие известное наблюдение о склонности мальчиков к идентификации с отцами, а девочек – с матерями. В соответствии с теоретическими предположениями обнаружена также меньшая очерченность и смешанность процесса идентификации у женщин по сравнению с мужчинами. Лейден и Рош отметили тенденцию у выпускников высшей школы мужского пола, не отличающихся по тестовым параметрам нарушением идентификации, понимать собственные интересы наподобие их отцов. В дополнение, у этой менее конфликтной группы была выше оценка по показателю Макклелланда-Аткинсона потребности в достижениях. Шрайдер, используя серию оценок пациентами психотерапевтов, обнаружил, что степень идентификации пациента с психотерапевтом положительно коррелирует с раппортом между ними и с успешностью терапевтического процесса.

Систематическое изучение идентификации должно быть начато с четкого определения самой концепции. Сюда вовлечены, по крайней мере, два вопроса: уровень осознанности процесса и в какой степени идентификация служит преимущественно адаптивным, а не защитным функциям. Отвечая на первый вопрос, авторы-психоаналитики обычно рассматривают идентификацию как бессознательный процесс, отличный от сознательной имитации. Шилдер и Найт тем не менее предпочитают включать сознательные компоненты в большей мере наряду с глубинными. Что касается второго вопроса, Александер говорит, что "идентификация содействует здоровому становлению это и процессу научения, посредством которого эго приобретает функциональную эффективность". Дополнительно, в травматических условиях он приписывает идентификации защитную функцию. Балинт подчеркивает защитное действие идентификации в ранний период жизни, когда окружение воспринимается как чуждое. Организм пытается интернализовать чуждое, чтобы сделать его безвредным. Концепция Анны Фрейд интерпретирует идентификацию в защитном аспекте. По ее мнению, происходит "идентификация с агрессором", т.е. ребенок в страхе трансформируется в могущественного индивида, интроецируя агрессивные характеристики угрожающей личности. По Фенихелю, идентификация имеет двойственное значение: она представляет регрессивный защитный механизм и отчасти является позитивным разрешением эдипова комплекса.

Моурер и его коллеги используют понятия "развивающей" и "защитной" идентификаций. Первая относится к попыткам детей подражать родителям. Вторая заключается в "идентификации с агрессором". Что касается отношения между идентификацией и выбором объекта, Моурер оспаривает ортодоксальную точку зрения, придерживаясь мнения, что идентификация "составляет предпосылку и впоследствии диктует выбор объекта".

11. Сопоставление "отцовского" и "материнского" супер-эго. Заявление Фенихеля об отцовском супер-эго как имеющем решающее значение для обоих полов опровергается данными, полученными при обследовании по тесту "Картинки Черныша". Студенты колледжа приписывали супер-эго отцовские характеристики, студентки же в большинстве случаев – материнские характеристики. Возможно, это отклонение от позиции Фенихеля объясняется возрастающим влиянием матери в американской жизни по контрасту с патриархальным европейским обществом, в котором сформировался психоанализ. Близкое по смыслу теоретическое высказывание о смешении элементов родительских супер-эго у обоих полов подтверждается фактом наличия у 31% мужчин материнского супер-эго и у 29% женщин – отцовского.
12. Половые различия в чувстве вины. В приведенном выше исследовании также установлены половые различия в степени и типе чувства вины. Значительно больше женщин, чем мужчин, проявляют сильное доказательство интернализованной вины, тогда как для мужчин типична экстернализация вины. Последние данные согласуются с теоретическим утверждением, что мужчины больше страдают от тревоги, связанной с предполагаемой угрозой извне.
13. Механизмы защиты; неисследованные факторы в теории и практике. Современное подчеркивание важности механизмов защиты обусловлено недостаточным знанием о них. Разбросанные в этой и предшествующих главах исследования затрагивают защитные механизмы, но многие вопросы остаются без ответа. Перечислим только немногие: 1) неизвестна хронологическая последовательность, в которой защитные механизмы приобретаются и используются; 2) согласованность использования механизмов индивидом; 3) взаимоотношение самих механизмов; 4) сходства и различия, обусловленные культурой; 5) влияние социального класса на предпочитаемые виды защиты; 6) неясность условий, при которых "хорошо или плохо" для индивида использовать защиту вообще и какие-нибудь отдельные механизмы в особенности.

Недавно Гоулдстайн попытался изучить второй и третий вопросы из указанных выше. Он модифицировал методику "Картинки Черныша", дополнив ее опросником о предпочитаемой защите. Обследовалось 104 учащихся колледжа мужского и женского пола. Выяснялось, как они ранжируют защитные механизмы: вытеснение, проекцию, реактивное образование и регрессию – в каждой из восьми психоаналитически определяемых областей конфликта. Анализ согласованности предпочитаемых механизмов защиты выявил значительно меньшее количество студентов ("защитники общего типа"), склонных использовать одинаковую иерархию защитных механизмов безотносительно к области конфликта. В то же время большинство студентов ("защитники специфического типа") осуществляли особый выбор для каждой области конфликта. При повторном тестировании, месяцем позже, обе группы отвечали в прежней манере, что указывает на стабильность выбора во времени. Некоторые убедительные доказательства базируются на спонтанных рассказах, которые студенты также писали по каждой картине. Рассказы позволяют считать "защитников общего типа" более невротичной группой.

Что касается отношений среди четырех механизмов, Гоулдстайн обнаружил, с одной стороны, связь между предпочтениями вытеснения и реактивного образования, а с другой стороны, связь между проекцией и регрессией. Реактивное образование выбиралось первым, вытеснение – вторым и т.д. Эта дихотомия была интерпретирована как конгруэнтная теоретическому описанию первой пары в качестве прогрессивной по сравнению с относительно примитивными механизмами, составляющими вторую пару. В другой исследовательской программе Мичиганского университета Миллер и Суонсон занимаются исследованием влияния социального класса на предпочитаемые способы защиты.

14. Способен ли ребенок к сублимации? Предлагаемая Стербой иллюстрация ребенка, сублимирующего анальные влечения моделированием из глины, противоречит позиции Фенихеля об обязательности генитальной стадии для успешной сублимации. Ответом на последнее замечание может быть предположение, что так называемая "сублимация" у детей просто представляет неполный процесс, схожий с более полноценной сублимацией у взрослых. Стерба дает описание "предвестникам" сублимации, которые проявляются в детской игре.
15. Исследования по проблеме сублимации. Исследователи не случайно фактически пренебрегают механизмом сублимации. Уклончивая природа самой концепции делает любое операциональное определение слишком пространным. В отличие от концепций перемещения и реактивного образования, как-то увязанных с экспериментальными возможностями, здесь речь идет лишь об отсутствии контр-катексиса. Например, крайне схожее поведение может отражать действие сублимации или реактивного образования в зависимости от состояния разрядки энергии. Дальнейшее усложнение обусловлено фактом, что термин "сублимация", согласно теории, означает не специфический механизм, а скорее класс механизмов. Наиболее часто цитируемое в литературе исследование производит впечатление одинокого монумента, но не подхода к проблеме. Тейлор в 1933 г. "развенчивает" сублимацию, продемонстрировав, что 40 молодых неженатых мужчин с выдающимися интеллектом и характером – все обычно получают некоторого рода прямое генитальное удовлетворение. На не соответствие этого исследования проблеме уже указывалось в деталях многими авторами. Теоретически сублимация никоим образом не связана с отсутствием генитальности. Фенихель, как мы видели, идет еще дальше. Он утверждает, что только те индивиды, которые достигли генитальной стадии, способны к сублимации. Во всяком случае, пригодными для сублимации считаются инфантильные, прегенитальные побуждения.
16. Экспериментальное исследование вытеснения. Вытеснение является одним из психоаналитических механизмов, привлекающих широкое внимание исследователей. В литературе описаны буквально дюжины исследований по данной проблеме. Помимо недавних экспериментов полные обзоры среди прочих представлены Рапапортом, Сирзом, Целлером и Корнером. Обычно в ранних исследованиях, посвященных феномену собственно вытеснения, реализовывались различные подходы к изучению воспоминаний о приятных и неприятных событиях, о завершенных и незавершенных действиях и т.п. Несоответствие этих исследований теоретической концепции уже подвергалось суровой критике, и нет необходимости снова повторять ее здесь. Лучше попытаться прежде всего определить критерии, которым должно отвечать операциональное определение вытеснения, и приложить эти критерии к недавним, возможно, самым утонченным исследованиям.

Собственно вытеснение относится к выталкиванию в бессознательное болезненного содержания, которое некогда осознавалось. "Болезненный материал" состоит из эмоционально заряженных идей, связанных с базисными бессознательными побуждениями (например, сексуальными, агрессивными). Сознательное выражение этих отягощенных конфликтом идей представляет угрозу для эго в форме сильной тревоги или вины. Поэтому сами идеи удерживаются в бессознательном за счет постоянного контрдавления. Несмотря на удерживание от проникновения в сознание, они стремятся к выражению прямыми и непрямыми путями. Когда болезненный аспект устраняется, как бывает в процессе психотерапии, идеи могут получить доступ в сознание. Таким образом, операциональное определение должно учитывать следующее: 1) тревожащие идеи относятся к провоцирующим конфликт побуждениям: 2) бессознательные процессы, представленные идеями, устраняются от осознания; 3) продолжающееся стремление к выражению идей постоянно сдерживается: 4) при благоприятных условиях сознательное выражение может быть восстановлено.

Одно из недавних исследований Кита вызывает наибольший интерес. Хотя эксперимент был направлен на сопоставление эффективности объяснительной и эмоциональной методик психотерапии, его суть сосредоточивалась вокруг концепции вытеснения. Кит использовал тест "Словесных ассоциаций" Юнга, чтобы у каждого испытуемого выявить слово, относящееся к сфере нарушений. Затем проводился эксперимент по обучению, в процессе которого у испытуемого, естественно, возникали трудности во вспоминании этого слова. В последующем испытуемые (всего 30 человек) подвергались 25-минутному индивидуальному психотерапевтическому воздействию. К одной половине группы применялась только эмоциональная методика, при работе с остальными испытуемыми эмоциональная методика комбинировалась с объяснительной. После психотерапии каждый испытуемый снова ставился в ситуацию обучающего эксперимента, подобную изначальной, за исключением того, что он должен был на "потерпевшее неудачу" слово-стимул реагировать другим словом. Вспоминание забытого слова считалось критерием успешности психотерапии. Выяснилось устойчивое преимущество комбинирования психотерапевтических методик.

Оценка подхода Кита к вытеснению с позиций указанных выше четырех критериев операционального определения приводит к наибольшему впечатлению от реализации четвертого критерия. Определенно экспериментальные условия восстановления утраченной ассоциации тесно приближаются к теоретической модели. Воплощение второго критерия также выглядит удовлетворительно. Некоторое доказательство относительно третьего критерия может быть выведено из характерных отчетов испытуемых о напряжении и раздраженности при неспособности вспомнить ключевые слова. Что касается первого критерия, то содержание стимула является в большей мере соответствующим определению, чем в ранних исследованиях, но оставляет желать лучшего. Согласно замыслу, чрезмерная нагрузка ложится на эмоциональное значение единственного слова, что отражается в необходимости исключить ряд испытуемых из эксперимента. Мнение об уклончивом определении сущности задачи возникает из личной беседы с Китом, когда он утверждает, что должен попрактиковаться на многих испытуемых в целях достижения достаточного вытеснения. В силу этого, по крайней мере, две другие попытки – аспирантов-психологов Мичиганского и Станфордского университетов – повторить предпосылки эксперимента потерпели неудачу.

Целлер провел два родственных эксперимента по собственно вытеснению. В экспериментах от испытуемых требовалось запоминать и воспроизводить отстукиванием полубессмысленные звуки. Экспериментальные группы отличались от контрольных условиями в промежутках обучения. Между запоминанием первой и второй серий члены экспериментальных групп претерпевали неудачу; между запоминанием второй и третьей серий испытывали успех. Контрольные группы оба раза выполняли задачи в нейтральных условиях. Эксперименты 1 и 2 различались главным образом разработкой способов контроля. Результаты показывают, что неудача уменьшает способность к вспоминанию заученного предварительно материала, тогда как успех увеличивает эту способность. С точки зрения наших критериев исследования менее удовлетворительны, чем работы Кита. Принимались в расчет второй и четвертый, но не учитывались первый и третий критерии операционального определения. Наиболее серьезной критики заслуживает изначальная бессмысленность содержания, которой придает значение разве что связь с безотносительной ситуацией неудачи.

Еще одно исследование недавно провел Корнер, использовавший новый подход к концепции вытеснения. Он предоставил нескольким группам испытуемых 18 предложений и попросил дописать каждое из них тремя-четырьмя фразами, потом озаглавить рассказ тремя словами. На индивидуальных собеседованиях испытуемым внушалось, что шесть из 18 заглавий свидетельствуют о недостатке сбалансированности их личностей, шесть указывают на благоприятную сбалансированность и оставшиеся шесть ни о чем не говорят. Затем они должны были в совершенстве заучить заглавия. Четырьмя днями позднее выяснялось, сколько заглавий они способны вспомнить. Заглавия, приобретшие негативную эмоциональную окраску, забывались значительно чаще по сравнению с позитивно окрашенными и нейтральными заглавиями (соотношение 117:81:90). В контрольных группах с отсутствием предполагаемой угрозы безопасности личности различий в забывании не наблюдалось. Работа Корнера, однако, не отвечает первому, третьему и четвертому критериям нашего определения. Содержание стимула снова носит характер искусственной угрозы; не имеется возможности проследить непрерывное стремление бессознательных побуждений к выражению; не предпринимается попыток восстановить в сознании вытесненный материал.

Белмонт и Берч делают очень убедительное замечание о тенденции в изучении проблемы вытеснения игнорировать факт возможного присутствия нескольких защитных механизмов, которые человек использует в защите эго от угроз (см. прим. 13, эксперимент Гоулдстайна). Если, например, изоляция более характерный для индивида механизм защиты, он, вероятно, окажется в пустопорожней корзине негативных случаев. Авторы предполагают, что небольшие абсолютные различия, хотя и статистически значимые, как в исследовании Корнера, может быть, отражают неудачу "реиндивидуализировать гипотезу вытеснения". В их собственном исследовании 55 испытуемых обучались перечню 15 бессмысленных звуков. Пять из 15 звуков в период обучения ассоциировались с болезненным ударом. Затем, 24 часами позднее, проверялось удержание материала с помощью контроля оставшихся воспоминаний, повторного обучения, узнавания. Результаты показали более быстрое обучение группы в целом под воздействием болевого раздражителя, чем в нейтральных условиях, но приблизительно одна треть группы обучалась под воздействием болевого раздражителя медленнее. Изучение выделенных подгрупп раскрыло значимые различия между ними и по распределению других данных. Белмонт и Берч приходят к заключению, что результаты подтверждают их изначальное утверждение. С точки зрения операциональных критериев эксперимент, подобно исследованию Корнера, имеет недостатки по первому, третьему и четвертому критериям.

Еще в двух исследованиях использовался главным образом подход к вытеснению, основанный на изучении восприятия (перцепции). Розеншток высвечивал на экране с разной интенсивностью восемь предложений, и испытуемых просили записать, что они увидели. Четыре предложения были связаны с вытесненным материалом: сексуальными и агрессивными побуждениями, направленными на родителей, содержание остальных четырех предложений являлось нейтральным, они предназначались в эксперименте для контроля. Розеншток обнаружил большие трудности в зрительном восприятии аффективно насыщенных предложений, чем нейтральных; кроме того, первые чаще искажались. У женщин имелась тенденция вытеснять материал, относящийся к агрессии, тогда как у мужчин наблюдалась склонность к вытеснению материала, связанного с сексуальными побуждениями. Приведенный эксперимент удовлетворяет нашему определению по первому критерию (значимости содержания), учитывается также второй критерий, третий остается вне наблюдения и четвертый оказывается пропущенным.

Исследование на основе механизма восприятия проведено Клаппом, первоначально поставившим задачу проверки гипотезы, насколько сдвигается реакция в зависимости от удаленности восприятия от сознательного уровня. Однако вытеснение было одним из ключевых построений в определении проблемы. Клапп попытался в своем замысле использовать результаты экспериментов по восприятию, проведенных с позиций психоаналитической теории. Это работы Брунера и Постмана, Макгиннеса, Хауза и Соломона, Макклири и Лазаруса и др. От первой группы исследователей он позаимствовал концепции "избирательной бдительности" и "перцептивной защиты", от второй – понятия "вытесненных побуждений" и "защиты эго". Соответственно Клапп предсказал, что, когда более или менее эмоционально насыщенные стимулы представляются парами перед двумя уровнями бессознательного восприятия, происходит относительный сдвиг в ясности суждений о воспринятом. Так как продемонстрирована способность человеческого организма к перцептивному различению на уровнях значительно ниже сознательного, предполагалось, что травмирующий материал, который продолжает стремиться к выражению, будет с большей активностью проявлять себя на отдаленном от сознательного уровне. С другой стороны, при близости к сознательному восприятию угрожающие стимулы могут восприниматься эго и, следовательно, оттесняться от выражения.

В проведенном эксперименте Клапп отобрал три пары картин из теста "Картинки Черныша". Две пары содержали более или менее травмирующие ситуации: в первой паре мастурбационная вина противопоставлялась оральному садизму; в третьей паре интенсивность эдиповых влечений противопоставлялась детской ревности. Вторая – контрольная пара – не содержала явных различий между картинами в аффективной напряженности: идентификация противопоставлялась идеалу эго. Три пары показывались группам испытуемых с помощью тахистоскопа на трех очень быстрых скоростях и трех более медленных скоростях, на которых, однако, стимулы не узнавались вполне сознательно. Испытуемых просили просто отчитываться, какая из картин (показываемых друг за другом) в каждой паре кажется "понятнее" или "ближе к обозначению чего-то". У испытуемых экспериментальной группы был выявлен значительный "сдвиг" в выборе картин первой пары. "Мастурбационная вина" яснее различалась на уровнях, отдаленных от сознания (время экспозиции около 1/20 сек) по сравнению с "оральным садизмом", видимому значительно лучше на уровнях, близких к осознанному узнаванию (время экспозиции около 1/6 сек). У контрольной группы при экспозиции первой пары "сдвига" не выявлялось. При предъявлении второй – контрольной пары – экспериментальной группе "сдвига", как и предсказывалось, не наблюдалось, но он имел место у контрольной группы. Результаты предъявления третьей пары оказались двойственными и выявили сходные "сдвиги" у экспериментальной и контрольных групп. В работе Клаппа, вероятно, наилучшим образом выполнены первые три требования операционального определения, но четвертое требование игнорируется.

17. Анальные компоненты почерка. Изучение почерка студентов колледжа Макнилом и Блюмом поддерживают теоретическое утверждение, что почерк может служить способом анальной экспрессии. Выявлена значимая связь между анальным задерживанием, измеренным тестом "Картинки Черныша", и отклонением 8 из 17 параметров почерка, включая всеобъемлющую атипичность символов.
18. Реактивное образование. Эта концепция вызывает особое отношение у ученых, не принимающих психоаналитической ориентации в изучении личности. Их реакция часто выражается в безнадежном пренебрежении концепцией как психоаналитической "гипотезой на все случаи". Если результаты противоречат ожидаемым, якобы может быть привлечено объяснение с помощью реактивного образования. Однако это чувство фактически не оправдано. Вполне допустимо и часто необходимо в свете наших современных ограниченных знаний о личности заранее высказать прогноз, что индивид будет вести себя одним из противоположных способов, но никак не компромиссным образом. Если механизм точно описывает разновидность поведения, то его следует учитывать в замысле экспериментов, а не заниматься сверхупрощением, игнорируя релевантные факторы. Обвинение концепции в объяснении постфактум, конечно, в равной мере ошибочно.

Научная литература по концепции "реактивного образования", кроме исследования Гоулдстайна (см. прим. 13), содержит только ссылку на эксперимент Маурера с крысами. При проведении обычного исследования регрессии он случайно заметил, что животные находятся в состоянии конфликта или амбивалентности между побуждением подойти и нажать педаль, чтобы избежать болевого раздражения, и противоположным побуждением к бегству в целях не допустить дополнительного болевого раздражения от самой педали. В результате крысы "убегают от педали, потому что им хочется подойти и дотронуться до нее".

19. Избирательное невнимание и диссоциация. Здесь Салливан предпринимает весьма важную попытку установить континуум степеней внимания, или уровней осознания, которые предположительно могут быть изучены. Однако в современной описательной форме понятия "избирательное невнимание" и "диссоциация" представляются нам просто синонимами соответственно предсознания и глубоко вытесненного материала.
20. Хронология механизмов по Фромму. В теории Фромма не указывается возрастного соответствия трех механизмов. Они, кажется, вообще приложимы к периодам позднего детства и зрелого возраста. Рассмотрение их в этой главе наряду с другими механизмами обусловлено, главным образом, удобством изложения.

Глава 6

1. Объяснения усиления эго. Анна Фрейд придерживается ортодоксальной позиции, что физиологически обусловленный спад силы инстинктов и затишье в защитной войне борющегося эго являются причинами его укрепления. Эго теперь может ослабить усилия по приручению инстинктов и становится сильнее в отношении внешнего мира. В свете фактов, подвергающих сомнению какое-либо физиологическое ослабление сексуальных побуждений (см. прим. 2), кажется правдоподобным рассматривать расширение функции эго в этот период как результат увеличения сферы социального поведения. Если расширяющееся окружение ребенка перестает настоятельно требовать действия механизмов защиты, то самое рациональное – объяснить развитие эго его созидательной активностью.
2. Факты относительно сексуальной латентности в нашей собственной культуре. Имеется нарастающая тенденция внутри и вне психоаналитических кругов сомневаться в существовании периода сексуальной латентности. Сирз цитирует работы таких авторов, как Камбелл, Ачилз, Дэвис и Гамилтон, в качестве иллюстраций, что сексуальные интересы продолжают занимать видное место между шестью и десятью годами. Кинзи и др. представили данные, указывающие на значительную частоту мастурбации, оргазма и вообще сексуальных игр в течение этих лет. Олперт в сообщении о своих обширных наблюдениях описывает активное и откровенное сексуальное любопытство шестилетних детей, обычно проявляющееся во взаимном обследовании. Семилетние дети выглядят наиболее спокойными в сексуальном отношении, но Олперт считает, что точнее говорить об искажении у них сексуальных побуждений. Между восемью и одиннадцатью годами имеются факты выраженных гомосексуальных и гетеросексуальных интересов, часто встречаются садистские побуждения. Провокационный характер гетеросексуального поведения нарастает вплоть до пубертатного периода, когда поддразнивание превращается в робкую и теплую привязанность.

Недавно проведены два исследования латентного периода посредством проективных методик. Хилдеман, используя методику "Картинки Черныша" в изучении шестилетних и девятилетних детей обоих полов, обнаружила проявления нарушений, связанных с оральным садизмом, анальностью, детской ревностью. У шестилетних мальчиков оральная зависимость выражена сильнее, чем у девятилетних, а у младшей группы девочек выше показатели оральных и анальных нарушений. Кастрационная тревога отмечалась у мальчиков обоих возрастов, так же как зависть к пенису у девочек. Гурин провела обследование Мичиганским картинным тестом двух групп: от восьми до девяти с половиной лет и от двенадцати до пятнадцати с половиной лет. Рассказы юношеской группы обладали гораздо более выраженной психосексуальной насыщенностью. В итоге относительное уменьшение значимости сексуальности, на которое указывают Стерба и Дойч, точнее описывать не как явное снижение сексуальных интересов, а в качестве увеличения важности несексуального поведения.

3. Сопоставление конкретного и абстрактного мышления. В латентном периоде обычно отмечается заметное нарастание способности к абстрактному мышлению. Противоречие между данным фактом и утверждением Анны Фрейд, что в этом возрасте преобладает конкретное мышление, может быть устранено, если принять во внимание различные определения авторами абстрактного мышления. В первом случае подразумевается повышение способности к решению задач на символическом уровне, тогда как Анна Фрейд имеет в виду снижение склонности к фантазированию. Две противоположные гипотезы, которые она предлагает в качестве возможных объяснений уменьшения фантазирования, наверняка не сужают области исследований.
4. Культурные различия. Позиция Томпсон относительно культурной обусловленности характеристик латентного периода доказывается антропологическими наблюдениями наподобие исследований Малиновского. Согласно его данным, у жителей Тробриандских островов не обнаруживается снижения сексуальных интересов. Вместо этого сексуальные игры становятся все откровеннее, и культурный контроль принимает совершенно официальный характер.
5. Мнение Салливана об "ювенильной эре". Вклад Салливана в изучение латентного периода представляет одно из его лучших достижений. Салливан дает детальное описание процесса социализации, что помогает заполнить существующий пробел и стимулирует дальнейшие исследования этого возраста. Пренебрежение другими психоаналитиками пятью годами позднего детства доказывается краткостью главы в сравнении с предшествующими. Новое название периода тоже имеет смысл, поскольку приведенные выше факты (см. прим. 2) ставят под сомнение адекватность слова "латентный".

Глава 7

1. Еще раз о сложностях проблемы инстинктивной энергии. Упоминание Анны Фрейд о нарастании инстинктивной энергии в препубертатном возрасте, как представляется, расходится с ортодоксальной концепцией замкнутой системы с фиксированным количеством энергии. Возможно, она имеет в виду количество мобилизуемой в это время энергии. В любом случае концепция психической энергии со всей сопутствующей путаницей и ограничениями не является панацеей от недостатков личностной теории.
2. Проблема индивидуальных и классовых различий. Трудность, присущая многим психоаналитическим определениям, состоит в неизвестности, в какой мере они приложимы к целой популяции. Лучшим примером в этой главе является описание Анной Фрейд непослушания и грубости в предъюношеском возрасте. Вопрос, сколько подростков соответствует такой картине, не рассматривается, поэтому у читателя остается впечатление типичности характеристик. Несомненно, существуют широкие индивидуальные различия. Социологами очерчена решающая роль в данный связи принадлежности к определенному социальному классу. Эллисон Дэвис, например, описывает юношескую агрессию как одобряемую, социально награждаемую форму поведения в низших классах. Пока не будут получены соответствующие нормативные данные, следует воздержаться от суждений о частоте различных поведенческих проявлений.
3. Начало физических сдвигов в юности. Кинзи и др. утверждают, что начало физических сдвигов у мальчиков в юности происходит более или менее резко между одиннадцатью и четырнадцатью годами. У девочек развитие считается более постепенным, растягиваясь на длительный период, и достигает своего пика многими годами позднее созревания мальчиков. Г.Столз и Л.Столз выделяют три фазы в юношеском становлении: препубертатную, пубертатную и постпубертатную. Первая фаза имеет место до тринадцатилетнего возраста у мальчиков и до одиннадцатилетнего возраста у девочек. Ее продолжительность у мальчиков приблизительно пятнадцать месяцев, у девочек несколько короче. Пубертатная фаза, которая выражается в наиболее заметном быстром росте, протекает между тринадцатью и пятнадцатью годами у юношей и между одиннадцатью и четырнадцатью годами у девушек. Третья фаза у девушек продолжается полтора года и несколько короче у юношей. Узаконенным определением половой зрелости, согласно словарю Уэбстера, считается четырнадцатилетний возраст для юношей и двенадцатилетний возраст для девушек.
4. Сексуальная активность. Обзоры сексуальных привычек юношей подтверждают широкое распространение мастурбации и гомосексуальных наклонностей. Кинзи и др. сообщают о мастурбации до пятнадцатилетнего возраста у 82% мальчиков. Мальчики в 60% случаев вспоминают о некоторых проявлениях гомосексуальной активности и в 40% случаев о гетеросексуальной активности в предшествующем юности периоде. Средний возраст начала первой активности – 9,2 года; второй – 8,8 года. Частота гомосексуальных игр, согласно сообщению, от двенадцати до пятнадцати лет варьирует в пределах от 20 до 29%; частота гетеросексуальных игр составляет соответственно от 16 до 23%. Обзор научной литературы за 1937 г., сделанный Уиллоби, показал большую характерность мастурбации для юношей, чем для девушек. Относительно гомосексуальности автор обзора делает вывод, что у многих имелась к этому склонность, но главным образом в результате ограниченных гетеросексуальных отношений. На основании изучения нормальных и страдающих психозом женщин Ландиз и его соавторы указывают на частоту мастурбации и эмоциональных привязанностей к другим женщинам в юности.

Форма выражения сексуальности, конечно, культурно обусловлена. Малиновский и Мид описывают примитивные культуры, в которых юноши сексуально намного более свободны, чем в нашей. Мид подчеркивает непоследовательность американских обычаев по отношению к гетеросексуальной активности. Активность начинается с препубертатного периода и следует правилам игры, особенно в средних классах общества, соответствуя скорее социальным, чем сексуальным мотивам. Позднее, когда сексуальные влечения доминируют, их выражение в юности допускается в искаженной форме, что создает потенциальное препятствие приспособлению в браке. Кэттелл противопоставляет западную культуру, которая не дает ориентиров в новой роли и вызывает замешательство у юноши, примитивным культурам аранта, адаманцев, квуома с утешительными, ясными ожиданиями и ритуалами посвящения.

5. Юношеские фантазии. Саймондз предъявлял 42 картины наподобие картин теста "Тематической апперцепции" 20 нормальным юношам и 20 девушкам. Давалось задание по каждой картине составить рассказ, при этом говорилось, что тест проверяет способность к творческому воображению. В 1680 рассказах среди других сюжетов часто встречалась тема "эдипова желания и конфликта". Кроме того, почти каждый составил, по крайней мере, три рассказа, вращающиеся вокруг агрессии и любви. Типичные темы относились к депрессии, тревоге, амбиции, вине, независимости, повреждению, популярности, наружности, доминированию. Хотя само исследование не может считаться определенным в силу небольшой группы испытуемых и отсутствия сопоставления результатов с другими возрастными группами, проделанная работа предлагает плодотворный метод в дальнейшем изучении фантазии.
6. Первая менструация. Мид подчеркивает значение в примитивных культурах первой менструации (менархе) как отчетливой границы между детством и женской зрелостью. Она описывает разнообразие обычаев вокруг этого события. Пуританские женщины этнической группы ману обставляют первую менструацию юной девушки в важной праздничной форме, но все последующие менструации держатся в большом секрете. Среди арапахо первая менструация девушки, через несколько лет после помолвки, тоже повод для праздника. Приходят ее братья и строят специальную хижину на окраине поселения, чтобы держать жителей в безопасности от сверхъестественных сил, привязывающихся к женщине во время менструации. С другой стороны, иатмулы, щамбулы, мандугаморы и самоанцы акцентируют мало внимания или не придают социального значения менструации.

Независимо от антропологических источников Стоун и Баркер провели статистически достоверное сравнение интересов и отношений девушек в предшествующий и последующий за началом менструаций периоды. Половозрелая группа независимо от возраста отличалась более выраженными гетеросексуальными интересами и активностью, чаще предавалась мечтаниям, избегала физических усилий, проявляла больший интерес к своей наружности. Подобное исследование на юношах провел Золленбергер. Он отбирал более или менее зрелых юношей на основании содержания мужских половых гормонов в моче. Половозрелая группа оказалась активнее в гетеросексуальном отношении, проявляла более выраженные интересы к силовому соперничеству в спорте и своей наружности.

7. Факторы, определяющие исход юношеской борьбы. Анна Фрейд пропускает четвертый фактор, влияющий на юношеское развитие, помимо силы побуждений, толерантности эго и эффективности защитных механизмов. Речь идет о степени и типе стресса, обусловленного окружением. Если предположить, что перечисленные факторы равноценны, реагирование будет различаться при недоброжелательном социальном климате и благоприятном окружении.
8. Объяснения асоциального поведения. Путь рассмотрения асоциального поведения, отличный от представления о расщеплении эго и супер-эго, заключается в обращении к маргинальной социальной позиции юноши. Он больше не ребенок, но еще не мужчина. Юноша поставлен обществом в очень напряженную ситуацию. Возможной реакцией на эту аномальную роль является уединение.
9. Юношеское бунтарство против родителей. Доллард и др. интерпретируют общеизвестное юношеское бунтарство, направленное против родителей и вообще авторитетных фигур, как реакцию на фрустрацию. Причина фрустрации заключается в ситуации, описанной в прим. 8. Однако, согласно этой группе авторов, агрессивные реакции наиболее типичны для ранней юности, так как замещающие удовлетворения вырабатываются постепенно посредством проб и ошибок. Трайон приводит наблюдение, что пик сопротивления взрослым приходится на средний юношеский возраст, когда происходит наиболее быстрый рост. Таким образом, если обобщить наши знания о юношеских отношениях по этому отдельному разделу, то обращает внимание недостаток фактов, не говоря уже о понимании подлежащих причин.

По данной проблеме было проведено несколько отдельных исследований, но даже поверхностно их трудно охватить. Данные Кайти, полученные с помощью опросника, свидетельствуют о чувстве понимания родителями у детей от одиннадцати до четырнадцати лет, тогда как после пятнадцатилетнего возраста возникает сильное чувство непонимания родителями. Стотт, усредняя оценки по нескольким личностным тестам, отметил худшую приспособляемость у юношей, сильно критикующих своих родителей. Кэттелл сообщил об исследовании Уотсона, подтверждающем предположение о наличии связи между нарушением приспособления и бунтарством. Индивиды с радикальным настроением против авторитетов чаще и суровее остальных наказывались своими родителями.

10. Гомосексуальное поведение. В прим. 4 суммированы существующие данные о гомосексуальности в период юности.
11. Интересы и отношения. Этой области исследователи уделяют значительное внимание, за исключением подчеркиваемой Анной Фрейд проблемы абстрактности-конкретности мышления. Сведения о предшествующем юности периоде мы можем почерпнуть из зарубежного исследования (Циллиг), подытоженного в обзоре Кэттелла. Исследование строилось на записывании спонтанных разговоров большого количества мальчиков и девочек в возрасте от девяти до двенадцати лет. У группы проявлялся хвастливый, нереалистический стиль, принятие желаемого за действительное, недостаток скромности и этики. Мальчики разговаривали, главным образом, о физической силе, дерзновенных открытиях, тогда как девочки вели разговоры о наружности, имуществе, социальной известности. Интересно отметить конгруэнтность данного исследования наблюдениям Анны Фрейд за поведением детей предъюношеского возраста в Австрии. И здесь снова ощущается необходимость более экстенсивных кросс-культурных проверок.

Трайон, Целиге, Джонс, Джеймс и Мур и др. рисуют картину ранней юности, показывая страсть к развлекательным заведениям, наподобие секс-клубов, стремление собираться в компании, склонные к правонарушениям. Эти клики, несколько раньше формирующиеся у девочек, во взаимоотношениях акцентируют внутригрупповые секреты, используют сленг, ценят верность и в общем подавляют индивидуальность. Двенадцатилетние мальчики ведут себя в активной, агрессивной, конкурентной, шумной манере. Девочки обычно проявляют аккуратность, послушание, чопорность, хотя некоторым доставляет удовольствие демонстрация мальчишеской манеры поведения. Интересы мальчиков сосредоточиваются на политике, социальных вопросах, личном развитии, приобретении имущества и получении удовольствий. Девочек волнует семейное благополучие. В суждении о функционировании супер-эго Бак отмечает, что двенадцатилетние и тринадцатилетние в сравнении с двадцатилетними признают почти на 50% больше поступков ошибочными в моральном отношении.

Трайон придерживается мнения о средних годах юности как времени стремления к социальному конформизму. Пятнадцатилетние парни становятся менее шумными, они проявляют большую социальную уравновешенность. Раньше созревающие девушки в этом возрасте акцентируются на искушенности в житейских делах, утонченности манер, для некоторых из них важнее человеческие качества, способность к дружеским отношениям. Особую привлекательность приобретают вечеринки. Тейлор на основании исследования с помощью опросника на "Устойчивость профессиональных интересов" отмечает большую стабильность интересов в последние годы середины юности, чем в первые годы. Трайон говорит, что ближе к возрасту семнадцати-восемнадцати лет юноши придают значение социальной зрелости, занятиям спортом, лидерству, тогда как девушки поглощены женскими идеалами и сосредоточены на социальных гарантиях. Джеймс и Мур, анализируя записи в дневниках, указывают на увеличение в этом возрасте гетеросексуальных и социальных интересов. Саймондз характеризует старших юношей как прежде всего заинтересованных в социальном успехе, девушки представляются более пассивными, восприимчивыми, проявляющими интерес к людям.

12. Противоречие взглядов на предшествующий юности период. Описание Салливаном этого периода как почти безмятежного этапа человеческой жизни находится в остром противоречии с мнением Анны Фрейд. Она, как мы видели, подчеркивает неуправляемость, грубость, эксбиционизм, прорыв прегенитальных побуждений. Дойч обрисовывает девушку на пороге юности как наиболее свободную от инфантильной сексуальности и агрессии, что соответствует взглядам Салливана. В то же время Шпигель по-иному интерпретирует данные Дойч, следуя за Анной Фрейд. Это различие взглядов указывает на необходимость статистически надежных наблюдений за поведением.
13. Новая формулировка межличностных отношений в свете сублимации. Чтобы считать заслугой попытку Салливана по-другому определить сублимацию, понятно, требуются большие доказательства, чем предоставляет Маллахи. Одно только высокое мужество часто не является добродетелью.

Глава 8

1. Определения характера. Путаница, возникающая при попытках сформулировать понятие характера, становится самоочевидной из следующих цитат:

Фенихель: "Это описание характера является почти идентичным предшествующему описанию, данному для эго".

Абрахам: "Совокупность реакций человека на его социальное окружение".

Гартман: "Еще ряд функций, которые мы приписываем эго, является тем, что мы называем характером человека".

Бинглхоул: "Структура характера может быть осмыслена как организация потребностей и эмоций внутри каждого человека, приспособленная для адекватного реагирования на основные социальыне ценности группы".

Из сказанного мы только делаем вывод, что характер является отчасти функцией эго, относящейся каким-то образом к социальному окружению. Даже столь существенный вопрос, ассоциировать ли характер со всеми функциями эго (Фенихель) или просто с одной из длинного перечня функций (Гартман), остается спорным. Имея в виду такое неясное положение дел, представляется бесполезным обсуждать проблему различия между характером и в равной степени неопределенным понятием личности. Академическая психология вносит еще большую неясность посредством двух альтернативных определений характера, сформулированных Маккиноном: 1) как этического и морального аспекта личности; 2) в качестве мотивационного аспекта личности вне любых этических и моральных оценок.

2. Райхианская ересь. В целях точности изложения следует указать на отлучение в 1933 г. Райха и его последователей от ортодоксального психоаналитического движения. Вслед за высокочтимым ранним вкладом в психоанализ он впал в ошибочную крайнюю позицию, утверждая, что выраженная в оргазме сексуальность имеет первостепенное значение в понимании болезней общества и индивида.
3. Изучение оральности. Воздействие различных типов раннего орального опыта на последующую структуру характера являлось некоторое время популярной темой дискуссий. Превалирующие взгляды в этой области часто переводились в плоскость практики раннего воспитания ребенка. Однако разбросанным антропологическим и экспериментальным доказательствам по таким вопросам, как сопоставление кормления грудью и из бутылочки, длительность кормления, сопоставление кормления по требованию ребенка и по расписанию, форма и возраст отнятия от груди и т.п., недостает основательности. Частота ошибок в подобных исследованиях, по мнению различных авторов, заключается в попытке выставить специфическую практику кормления в качестве прямой причины, на манер "один к одному", последующих личностных черт. В сверхупрощении такого рода пренебрегают важными факторами установок родителей, культурных ценностей и вообще взаимозависимостью феноменов развития.

В двух недавних работах предпринимается попытка изучения психоаналитических определений оральной структуры характера. Гоулдман, работающая в Англии, разделила свое исследование на две части. Первая часть посвящена установлению достоверности описанных оральных черт, во второй части эти черты сопоставляются с возрастом отнятия от груди. На первом этапе она получила самооценки 115 мужчин и женщин по 19 шкалам личностных черт. Затем оценки были подвергнуты факторному анализу, в процессе которого обнаружилась биполярность фактора, содержащего негативные черты (например, пессимизм, пассивность, оральная агрессия) и позитивные черты (например, оптимизм, привязанность, общительность). Показатели по фактору Гоулдман интерпретировала как поразительно схожие с теоретическим описанием и во второй фазе исследования сопоставила их со сведениями об отнятии от груди, полученными от матерей испытуемых. Выяснилась значимая связь (r = 0,27) орального пессимизма с ранним отнятием от груди (не позднее четырехмесячного возраста) и орального оптимизма (r=0,31)с поздним отнятием от груди (в пятимесячном возрасте или позднее). При обсуждении результатов Гоулдман проявляет мудрую осторожность. Она подчеркивает, что данные не говорят о причинном отношении, а низкое значение корреляций предполагает действие важных неизвестных факторов.

Блюмом и Миллером осуществлен еще один замысел, направленный на изучение оральности. На первом этапе выведенные на основании утверждений психоаналитической литературы гипотезы проверялись общепринятыми психологическими методами. На втором этапе изучалась степень оральности, которая, согласно операциональному определению, выражалась в непроизвольных движениях рта, отмечаемых экспериментаторами. Обследовались 18 детей, учащихся третьего класса начальной университетской школы. Наблюдения включали: оценки учителей, временные замеры, социометрию, экспериментальные ситуации. Корреляции между выраженностью оральности и рядом гипотетических переменных оказались самыми различными. Убедительное подтверждение получили гипотезы о связях оральности с (1) сильным влечением к пище и (2) социальной изоляцией; умеренный характер носили связи с (3) потребностью в симпатии и одобрении, (4) заинтересованностью в дарении и получении, (5) предрасположенностью к скуке; не подтвердились гипотезы о связях оральности с (6) депрессивными тенденциями, (7) потребностью в заискивании, (8) неспособностью к распределению привязанностей; вызывали сомнение связи с (9) зависимостью и (10) внушаемостью.

В последующем проводилось контрольное обследование 26 детей в четвертом классе публичной школы, в которой царила менее снисходительная атмосфера. Гипотезы о связи оральности с переменными 2, 3 и 4 снова подтвердились; гипотезы о корреляции с переменными 1, 5, 7, 8, 10 не нашли подтверждения. В дополнение проверялось еще три гипотезы: о неспособности человека с оральным характером отказывать (говорить – "нет"), его желании иметь магического помощника и низкой толерантности. Однако непредвиденное нарушение процедуры, случившееся из-за различий в социальной атмосфере, заставило авторов усомниться в проверочной ценности эксперимента. Следующей задачей является усовершенствование методики широкомасштабного выбора "оральных" и "неоральных" детей с конечной целью исследования предшествующих условий в раннем детстве.

4. Изучение анальности. В гл. 4 (прим. 8) уже обобщены антропологические наблюдения за практикой анального тренинга и небольшое количество экспериментальных работ, касающихся влияния этого тренинга на детское развитие. Фрагментарные свидетельства влияния анального тренинга на личность взрослого человека исходят из антропологических, клинических и экспериментальных источников. Миллер и Хатт указывают на предварительный характер имеющихся культурологических данных по этой теме. На Мадагаскаре у народа антанала и в Японии слишком ранний анальный тренинг, как принято считать, отражается на структуре характера взрослых членов культурного сообщества.

Антанала проявляют необычайную личную чистоплотность, обязательность, стремление к соблюдению ритуалов. Высокую ценность они придают собственности и вообще накоплениям. Японцы тоже подчеркивают аккуратность, стремление к совершенству (перфекционизм) и обрядность. Народность юрок, с другой стороны, обладает анальными чертами: обязательностью, сдержанностью, подозрительностью и т.д., но наблюдение не обнаруживает у юрок акцентирования анального тренинга в период детства.

Клинические источники в этой области тоже не могут быть проигнорированы, хотя не предоставляют нам ничего, кроме положений, которые необходимо принять на веру. Фенихель, например, утверждает, что "психоанализ упрямых людей дает множество доказательств связи упрямства с анальными ощущениями и получением анально-эротического наслаждения". Неофрейдистские аналитики, наподобие Фромма, с не меньшей настойчивостью приписывают такие черты общей домашней атмосфере и взаимоотношению ребенка и родителя.

Гамилтон и Сирз провели экспериментальные исследования. Гамилтон обнаружил несколько больше случаев стяжательства, садизма, мазохизма и т.п. в группе из 59 мужчин и женщин, припоминавших некоторую форму анального детского эротизма в сравнении с контрольной группой, не имевшей таких воспоминаний. Сирз в своем обзоре высказывается о сомнительной обоснованности задания на припоминание в сочетании с неадекватной оценкой черт, что, по его мнению, минимизирует значимость результатов. В собственном исследовании Сирза 37 членов студенческого сообщества оценивали друг друга; при анализе данных эффект ореола оставался постоянным. В предсказываемом направлении были получены низкие положительные корреляции между чертами стяжательства, упрямства и аккуратностью. В этом исследовании, однако, не предпринималось попытки связывать черты с тренингом в детстве.

5. Уретральная амбиция (см. прим. 2 в гл. 5).
6. Зависть к пенису и нарциссизм. Связь нарциссизма с завистью к пенису у женщин подтверждается при обследовании тестом "Картинки Черныша". Корреляция между двумя измерениями по тесту: 0.34 (Р< 0.05).
7. "За" и "против" взглядов Адлера. Томпсон провела обоснованный анализ сильных и слабых сторон позиции Адлера. В качестве положительных сторон она перечисляет понимание значимости культурных факторов, повышенное внимание к взаимоотношениям ребенка и родителей, изыскания в области эго-психологии. В критических оценках чаще всего подчеркиваются поверхностность и слишком амбициозный характер теоретической системы, сверхупрощение проблемы неврозов и кажущееся пренебрежение бессознательными факторами. Прямое влияние Адлера может быть обнаружено во взглядах Хорни, Фромма и Салливана.
8. Вопрос типологии. Маккиннон обобщает разнообразную критику "типологических" теорий личности, наподобие системы "экстраверсии-интроверсии" Юнга. Он указывает, что типы являются грубой картиной личности. Типологическое представление легко подвержено искажению, типы перекрывают друг друга; эту позицию трудно подтвердить или опровергнуть. Несколько авторов-психоаналитиков, включая Фенихеля, Ранка, Хорни и Фромма, характеризуют предложенные ими типологии как сверхупрощение. Исследовательские работы по дихотомическим типологиям особенно подвергаются критике, так как их горячие сторонники неправильно осуществляют выборку испытуемых, не соблюдают правила экспериментальной процедуры, допускают погрешности в статистической обработке данных. В построении личностных опросников для диагностики типов (например, набор тестов на "экстраверсию-интроверсию" на основе работы Юнга в конце 20-х годов) ошибочно отдается предпочтение одномодальному распределению показателей перед двумодальным.
9. Вклад Ранка. Помимо создания широко признанной техники психотерапии, Ранк оказал влияние на теоретические воззрения Хорни, Фромма и Салливана. Хотя его взгляды на развитие личности и творчества представлены в запутанной и неясной форме, они стимулировали последующие теоретические построения.
10. Неопределенности в теории Хорни. Разграничение, проведенное Хорни между нормальным человеком и невротиком, представляется очень поверхностным. У обоих проявляются три характерных установки. Различие видится в факте, что нормальный человек способен уступать другим, бороться и оставаться самим собой, тогда как невротику не свойственна гибкость в сочетании этих установок. Каждая установка, по мнению Хорни, обладает ценностью: стремление к людям способствует установлению дружеских отношений с окружающими; направленность против людей обеспечивает выживание в конкурентном обществе; изоляция от общества помогает достижению некоторой целостности и безмятежности. Однако у невротика действие установок принимает "навязчивый, ригидный и взаимоисключающий характер".

Малахи обращает внимание на логическую непоследовательность в определении Хорни базисной тревоги или конфликта в связи с тремя установками. Базисная тревога приписывается несовместимости между тремя установками, и в то же время эта несовместимость рассматривается в качестве попытки разрешения основного конфликта. Иллюстрируя путаницу в причинно-следственных связях, Малахи приходит к выводу, что Хорни "не внесла достаточной ясности в свои фундаментальные концепции".

11. Ответ Фенихеля Фромму. Фенихель осуждает отказ от представлений Фрейда об инстинктах в следующем пассаже: "Наши комментарии делают понятным, что знание о значимости формирующего влияния социальных факторов на психику индивида не требует каких-либо перемен в концепциях Фрейда об инстинктах, как считают некоторые авторы (Фромм, Хорни, Кардинер). Инстинктивные потребности представляют необработанный материал, формируемый социальными воздействиями. Задача психоаналитической социологии состоит в изучении этого формирования в деталях... Культурные условия, обеспечивающие реализацию возможностей человека, направляют его инстинктивные потребности в определенные русла: благоприятствуют одним из них, тормозят другие и даже оборачивают некоторые потребности против остальных". Конечно, такая интеракционистская точка зрения, рассматривающая характер как функцию основных влечений и окружающих условий, должна быть более приемлема, чем объяснение развития одним из факторов. Однако остается без ответа решающий вопрос об относительной значимости каждого процесса в формировании характера.
12. Частичное совпадение различных теорий. Читатель, вероятно, уже заметил, что описание типов личностей, предлагаемое несколькими теоретиками, обнаруживает заметное сходство. Следующий ряд уравнений служит подтверждением этого положения:
1. Орально-пассивный тип (ортодоксальная позиция) = Уступчивый тип (по Хорни) = Рецептивная ориентация (по Фромму).
2. Орально-садистический тип (ортодоксальная позиция) = Агрессивный тип (по Хорни) = Эксплуататорская ориентация (по Фромму).
3. Анальный тип (ортодоксальная позиция) = Накопительская ориентация (по Фромму).
4. Генитальный тип (ортодоксальная позиция) = Творческий человек (по Ранку) = Продуктивная ориентация (по Фромму).
5. Экстраверт (по Юнгу) = Средний человек (по Ранку) = Рыночная ориентация (по Фромму).
6. Интроверт (по Юнгу) = Обособленный тип (по Хорни).

Какой можно сделать вывод из столь очевидного взаимоналожения типологий? Наиболее оптимистичным выглядело бы заключение о значительной достоверности типологий, так как ряд независимых исследователей приходят к сходным классификациям. Другой крайностью было бы приписать согласованность просто всепроникающему заимствованию. Истина, как обычно, лежит посередине. Однако кажется справедливым высказать неудовлетворение большим количеством повторений, переименований и малым числом взаимных ссылок и благодарностей.

13. Концепция "базисной (основной) структуры личности" Кардинера. Обвинение в сверхупрощении комплексного феномена является наиболее распространенной критикой подхода Кардинера и попыток других ученых описать "национальный характер". Ягода, например, считает концепцию БСЛ пригодной только для малых, единообразных, замкнутых культур и совершенно неподходящей для американского общества. Томпсон идет даже дальше и заявляет о впечатлении, что Кардинер иногда подгоняет факты к теории.

К 1945 г. Кардинер и его сотрудники проанализировали с помощью своего метода 10 культур. Наиболее широко цитируются данные, собранные Дюбуа при обследовании коренных жителей острова Алор. Независимые интерпретации материала по тесту Роршаха, сделанные Оберголцером, выявили существенное совпадение с выведенной структурой базисной личности. Затем Кардинер, основываясь на биографиях, показал, что индивидуальные отклонения алорцев от нормативной личности могут быть объяснены атипичностью раннего жизненного опыта. Научные изыскания такого рода в большей степени наводят на размышления, чем выглядят завершенными, так как им недостает точности строго спроектированного эксперимента. В последующем Кардинер и Оувизи представили 25 случаев психоаналитического изучения афроамериканцев наряду с результатами их обследования проективными тестами. Смит в обзоре этой работы высказывает мнение, что понятие "базисной личностной структуры" отчасти дезориентирует ввиду различной трактовки ядерных личностных конфликтов от случая к случаю. Кроме того, у него вызывает возражение несистематичность в анализе и концептуализации материала, а также относительная неэффективность использования данных по тестам Роршаха и "Тематической апперцепции".

14. Типы Александера. Александер не претендует на оригинальность в дифференциации функций потребления, усвоения и выделения. Он признает фундаментальность этих понятий в оригинальных концепциях прегенитальных эротических тенденций: оральной, анальной и уретральной. Свой вклад Александер видит в последовательном приложении понятий к желудочно-кишечным нарушениям. Фенихель подвергает критике подход Александера за отсутствие динамичности. По мнению Фенихеля, дело не в том, какая установка превалирует, решающими факторами являются не существование и сила установок, а их отношение к тревоге, вине, защите эго, которые все вместе играют роль в конфликте.
15. Место воззрений Александера в системе психоаналитических учений. Александер начинал как представитель школы ортодоксального психоанализа, но в последующем сделал совершенно очевидный крен в сторону неофрейдистских воззрений. Его позицию, судя по следующим заявлениям, можно рассматривать в качестве промежуточной:

"Недавнее акцентирование факторов культуры в развитии личности вообще и в происхождении психоневрозов в особенности исходит от группы критиков Фрейда, представленных Хорни, Кардинером, Фроммом и другими, на которых ссылаются как на "неофрейдистов". Иногда меня тоже, кажется, включают в эту группу на основании признания мною необходимости переоценки значимости факторов культуры в развитии личности и согласия со взглядами группы относительно определенных пробелов в традиционных психоаналитических определениях...

Это ведет нас назад к ошибке, в которую впадают так называемые "неофрейдисты", когда они недооценивают специфическое влияние личности родителей и переоценивают фактор культуры. Я рассматриваю их ошибку как этнологический уклон".

16. Эго-идентичность и самоуважение. Эриксон пытается отграничить свою концепцию эго-идентичности от ортодоксальной концепции самоуважения. Он допускает крайнюю близость двух концепций, за исключением большей осознанности самоуважения в сравнении с эго-идентичностью, которая только частично осознается. На самом деле вопрос о пропорции сознательного и неосознанного в представлении о самоуважении остается спорным, как и в случае с эго-идентичностью. Поэтому мы должны принимать на веру заявление Эриксона, что введенное им понятие характеризуется большей неосознанностью.