Тема 18. Россия во второй половине XVIII века

1. «Просвещенный абсолютизм» 60-8- гг. XVIII в.

Время царствования Екатерины II называют эпохой “просвещенного абсолютизма”. Смысл “просвещенного абсолютизма” состоит в политике следования идеям Просвещения, выражающейся в проведении реформ, уничтожавших некоторые наиболее устаревшие феодальные институты (а иногда делавшие шаг в сторону буржуазного развития). Мысль о государстве с просвещенным монархом, способным преобразовать общественную жизнь на новых, разумных началах, получила в XVIII веке широкое распространение. Сами монархи в условиях разложения феодализма, вызревания капиталистического уклада, распространения идей Просвещения вынуждены были встать на путь реформ. В роли тогдашних “просветителей”  выступали  и прусский король Фридрих II, и шведский - Густав III, и австрийский император Иосиф II.

Развитие и воплощение начал “просвещенного абсолютизма” в России приобрело характер целостной государственно-политической реформы, в ходе которой сформировался новый государственный и правовой облик абсолютной монархии. При этом для социально-правовой политики было характерно сословное размежевание: дворянство, мещанство и крестьянство. Внутренняя и внешняя политика второй половины XVIII века, подготовленная мероприятиями предшествующих царствований, отмечена важными законодательными актами, выдающимися военными событиями и значительными территориальными присоединениями. Это связано с деятельностью крупных государственных и военных деятелей: А.Р. Воронцова, П.А. Румянцева, А.Г. Орлова, Г.А. Потемкина, А.А. Безбородко, А.В. Суворова, Ф.Ф. Ушакова и других. Сама Екатерина II активно участвовала в государственной жизни. Любовь к России, её народу и всему русскому являлись существенным мотивом ее деятельности. Политика Екатерины II по своей классовой направленности была дворянской.

Задачи “просвещенного монарха” Екатерина II представляла себе так: “1. Нужно просвещать нацию, которой должен управлять. 2. Нужно ввести добрый порядок в государстве, поддерживать общество и заставить его соблюдать законы. 3. Нужно учредить в государстве хорошую и точную полицию. 4. Нужно способствовать расцвету государства и сделать его изобильным. 5. Нужно сделать государство грозным в самом себе и внушающим уважение соседям”.

И это  не было лицемерием или нарочитой позой,  рекламой или честолюбием. Екатерина действительно мечтала о государстве, способном обеспечить благоденствие подданных. И, по моему мнению, с этой задачей она успешно справлялась. Свойственная веку Просвещения вера во всемогущество человеческого разума заставляла царицу полагать, что все  препятствия  к  этому могут быть устранены путем принятия хороших законов.  Российское же законодательство была крайне запутанным. Формально все еще продолжало действовать Соборное Уложение 1649 г., но за прошедшие с тех пор более 100 лет было издано множество законов и указов,  зачастую не согласующихся друг с другом. Хотя при Петре I, а затем при его преемниках предпринимались попытки создать новый свод  законов,  но всякий раз по тем или иным причинам этого сделать не удавалось.

Екатерина взялась за эту грандиозную задачу по-новому: она решила созвать  выборных  представителей от сословий и поручить им выработать новое Уложение. В течении двух лет она трудилась над программой своего царствования  и  предложила ее в 1767 г.  в форме “Наказа”, в котором впервые в истории России были сформулированы принципы правовой политики и правовой системы.

“Наказ” состоял из 20 глав,  к которым потом добавилось еще  две, главы  делились на 655 статей,  из них 294 были заимствованы из тракта Ш. Монтескье “О духе законов”;  104 из 108 статей в десятой главе взяты из тракта Ч. Беккариа “О преступлениях и наказаниях”. Тем не менее “Наказ” является самостоятельным произведением,  выразившим идеологию российского “просвещенного абсолютизма”.

Значительно решительнее императрица высказывалась за реформу судопроизводства. Она отвергала пытки, лишь в исключительных случаях допускала смертную казнь,  предлагала отделить судебную власть от исполнительной. Вслед  за  гуманистами просветителями Екатерина провозглашала: “Гораздо лучше предупреждать преступления, нежели наказывать”.

Однако все рассуждения о свободе довольно странно звучали в стране, где значительная часть населения находилась в  крепостной  зависимости, фактически  в рабстве.  Императрица уже в 1762 г.,  почти сразу после вступления на престол, издала Манифест, в котором однозначно заявила: “Намерены мы помещиков при их имениях и владениях нерушимо сохранять, а крестьян в должном им повиновении содержать”.  Указы 1765  и 1767 гг.  еще больше усилили зависимость крепостных от их господ.

И все же Екатерина видела в крепостном праве “несносное и  жестокое иго”, “человеческому роду нестерпимое положение”, чреватыми серьезными потрясениями для государства.  Правда,  и “генеральное освобождение”  она  считала  несвоевременным  и опасным,  а для “приготовления умов” к освобождению императрица за 34 года своего царствования раздала генералам,  сановникам и фаворитам около 800 тыс. казенных крестьян обоего пола, распространила крепостное право на Украину.

В духе  “Наказа” проходило и его обсуждение.  Еще в период работы над ним Екатерина показывала свое произведение сподвижникам и под влиянием их замечаний сожгла добрую половину написанного.  Однако главное обсуждение этого документа намечалось на заседании специальной  Комиссии для кодификации законов.[1]

При Екатерине полностью изменилась судебная система. Она была построена по сословному принципу: для каждого сословия свой суд. Дворян судили верхний земской суд в губернских городах и уездный суд - в уездных.  Горожан - соответственно губернский   и  городовой  магистраты,  государственных крестьян - верхняя и нижняя судебная расправы.  В губерниях создавался совестный суд из представителей трех сословий,  который выполнял функции примирительной или третейской инстанции.  Все эти  сословные  суды были выборными. Более высокой судебной инстанцией являлись создаваемые в губерниях судебные палаты - гражданская и уголовная,  члены  которых не избирались,  а назначались. Высшим судебным органом империи был Сенат.

Стремясь создать  наиболее реальные гарантии просвещённой монархии, Екатерина II начала работать над жалованными грамотами  дворянству, городам и государственным крестьянам.  Грамоты дворянству и городам получили законную силу в 1785  г.  Жалованная  грамота  дворянству закрепила за  каждым  потомственным дворянином свободу от обязательной службы. Они освобождались и от государственных  податей,  от  телесного  наказания. За ними сохранялось  право собственности на  движимое и недвижимое имущество (даже в случае осуждения владельца, дворянские имения не конфисковывались), а также право судиться только равными (т.е. дворянами),  вести торговлю,  "иметь фабрики и заводы по деревням". Дворянское общество каждого уезда и каждой губернии закрепляло  за собой право периодически собираться,  избирать сословных предводителей,  иметь собственную казну. Правда, императрица не забыла поставить дворянские собрания под контроль генерал-губернаторов.

Екатерина II внесла существенный вклад в развитие культуры и искусства в России. Сама она получила прекрасное домашнее образование: обучение иностранным языкам, танцам, политической истории, философии, экономики, права и считалась умной и образованной женщиной. При Екатерине была создана Российская Академия, Вольное экономическое общество, основано множество журналов, создана система народного образования, основание Эрмитажа, открытие публичных театров, появление русской оперы, расцвет живописи.

Ряд мероприятий эпохи “просвещённого абсолютизма” имел прогрессивное значение.  Так, например, основанный по почину Шувалова и Ломоносова в 1755 году Московский университет сыграл огромную роль в развитии просвещения, русской национальной науки и культуры, выпустив большое число специалистов по разным отраслям знаний. В 1757г. начала обучение Академия художеств. Секуляризация церковного землевладения значительно улучшала положение бывших монастырских крестьян, получивших пашню, луга и другие угодья, на которых они до этого отбывали барщину, избавляла их от повседневных наказаний и истязаний, от службы в дворне и насильственных браков.

Во время правлении Екатерины II творят такие мастера, как Василий Лукич Боровиковский, который приобрел известность портретами императрицы, Державина, многих вельмож, Дмитрий Григорьевич Левицкий, в 60-е годы стол академиком, преподавал в Академии художеств, Федор Степанович Рокотов, который работал вместе с Ломоносовым, написал коронационный портрет Екатерины II, который очень ей понравился.[2]

2. Особенности внутренней и внешней политики Павла I

Если говорить  в  целом  о  развитии  страны  в  конце  18 столетия то,  можно отметить, что стремительное развитие производительных сил  в  начале  века  стало  медленно  затихать.  На уровень европейских держав Россия так и не поднялась,  оставаясь целиком аграрной страной со слабо развитыми  внутренними  экономическими связями.  Безусловно, появилась необходимость преобразований и,  прежде всего,  это касалось положения крестьян. Крепостное право было настоящим бичом российской экономики.

Крестьянские реформы Павла I.

Как отмечают  многие  историки,  царствование Екатерины II было временем наибольшего расцвета крепостничества. Начав с теоретического протеста  против крепостного права в черновиках "Наказа", Екатерина кончила заявлением,  что  "лучше  судьбы  наших крестьян у хорошего помещика нет во всей вселенной".

В бытность свою цесаревичем Павел не раз говорил о  бедственном положении  русского крестьянина и необходимости улучшения его жизни.  По мысли Павла,  в целях устранения причин народного недовольства следовало бы "снять с народа излишние налоги и пресечь наряды с земли ".

И действительно,  в первые же дни Павловского царствования была  облегчена  рекрутская  повинность.  Указом  от  10  ноября 1796 г.  был  отменен  набор,  объявленный  Екатериной (подобная отмена произошла и в 1800 г.).  Армия с 500 тыс.  сократилась до 350 тыс. человек. 12 ноября 1796 г. на Совете был принят указ о  замене  хлебного  сбора  1794  года  "по  причине неудобств  в   приеме"  умеренной денежной податью,  "считая  по 15 коп.  за четверик" и начиная сбор со  следующего  1797  года. Вслед за этим была понижена цена на соль;  прощение недоимок по душной подати на огромную сумму в 7 млн.  руб.,  что  составляло 1/10 часть годового бюджета.  Целая серия указов была направлена на устройство хлебных  магазинов  для  голодных  годов.  Однако, крестьяне, принужденные  нести  в  эти  склады  часть собранного хлеба, не были уверены,  что в случае голода найдут  там  зерно. Поэтому отдавали  его  неохотно,  часто  утаивая.  В результате, когда в 1800  г.  в  Архангельской  губернии  случился  страшный  голод, магазины  оказались  практически пустыми.  Кроме узаконивания и мер,  направленных по отношению ко  всему  крестьянскому населению, следует  отметить некоторые мероприятия,  связанные с главными группами  крестьянства:  1 - удельными,  2 - казенными, 3 - фабрично-заводскими, 4 - помещичьими.                  

Удельные крестьяне  появились в кругу дворцового ведомства благодаря "учреждению об императорской фамилии"  5  апреля  1797  года. Смысл  этого  законоположения  сводился к следующему:  1 -  следовало обеспечить крестьян землей и правильно распределить ее между ними;  2 - поднять крестьянское хозяйство улучшенной техникой,  развитием ремесел,  устройством  фабрик;  3 – организовать сборы и  отбывание  повинностей  на  новых началах,  имея в виду равномерное распределение труда;  4 - установить  и  привести  в порядок сельское управление.

В целях  действительного  выполнения  указов  о  наделении крестьян землей,  Павел в конце 1799 г.,  рассылая сенаторов для  осмотра губерний,  особым пунктом инструкции предписывал: "взять  сведения", достаточно ли земли у крестьян,  "сделать мероположение" для  предоставление  о  том  сенату  и  выяснить  вопрос  о переселении поселян с малоземелья на пустопорожние земли. Рапорты сенаторов  вскрыли одно печальное обстоятельство:  земельного фонда, необходимого  для  обеспечения   крестьян   15-десятинным наделом, у казны не было,  даже несмотря на то, что в круговорот раздачи пустили  оброчные  земли  и  леса.  Выходом  из   такого положения стало  понижение  надела  до  8 десятин и установление следующих правил:  1 - наделять крестьян землей  по  15  десятин там, где  ее  достаточно;  2 - где земли не достает,  установить 8-десятинную норму тем,  кто имеет меньше того;  3 - при малоземелье желающим  предоставить  возможность  переселения на другие территории.

Следует отметить так же,  указ 21 октября 1797 г., которым было подтверждено право казенных крестьян записываться  в  купечество и мещанство.

Впрочем, эти  постановления  не  касались  сущности дела - фабрично-заводские крестьяне оставались  по-прежнему  в  тяжелом положении. Попыткой  разрешить их судьбу явился проект директора берг-коллегии М. Ф. Соймонова.  В этом документе предлагалось снабжать фабрики  и заводы "непременными работниками",  остальных же крестьян от заводских работ освободить  окончательно.  В  именном указе по этому поводу читаем:  "К особенному удовольствию найдя, что все предложенные им (Соймоновым) средства суть  самая  соответственнейшая намерению  Нашему  освободить  от заводских работ крестьян... Повелеваем:  1 - укомплектовать заводы  непременными мастеровыми, взяв  по  расчету из 1000 душ 58 человек,  годных к работам; 2 - всех прочих, сверх комплекта, освободить от заводских работ,  причислив к разряду крестьян государственных и прочих (9 ноября 1800 года).  Именно при Павле приписные крестьяне были наконец освобождены от тяжелых обязательных работ.                   

Если же  подводить  итоги  политики  Павла  по отношению к крестьянству, то можно заметить,  что в этой деятельности нельзя найти желания прямо поставить вопрос об освобождении крестьян от крепостной зависимости или о радикальном улучшении бытовых условий жизни крестьян.  И все же совершенно определенно видно общее благожелательное отношение правительства к крестьянству  вообще. Хотя мероприятия  Павла  не  отличались  выдержкой и систематичностью (за время своего правления Павел роздал 550 тыс.  душ и 5 млн. десятин  земли),  но вместе с тем среди них можно найти ряд важных, несомненно способствовавших  улучшению  жизни  крестьян,  мер. Сюда следует отнести облегчение многих повинностей,  землеустроительную политику,  организацию  сельского   и   волостного  управления, постановление о "непременных мастеровых" и т.д.  Несомненно большую роль в освобождении крестьян сыграл манифест  о трехдневной барщине.  Можно сказать, что для крестьян царствование Павла ознаменовало собой начало новой эры:  росту крепостничества был  положен конец,  постепенно начался переход к полному освобождению крестьян,  завершившийся реформой 1861  года.  И  в этом деле большая заслуга императора Павла I.[3]                        

Развитие промышленность.           

При характеристике состояния российской промышленности, мы рассмотрим деятельность  двух  коллегий,  повлиявших на развитие данной отрасли хозяйства.

Мануфактур-коллегия была  возобновлена  указом 19 ноября 1796  г. При Павле существенных изменений в промышленности не произошло. Правительство  придерживалось  умеренной покровительственной системы, и на мануфактур-коллегию была возложена обязанность содействовать благосостоянию  и распространению основных форм промышленности - кустарной и фабричной. Следует отметить,  что  особое внимание уделялось суконным фабрикам, поставляющих свою продукцию в казну.  Это было связано с тем,  что  продукция данной отрасли шла практически целиком на нужды армии,  к чему сам Павел был далеко неравнодушен. Так указом 15 января 1798 г. мануфактур-коллегии велено было давать денежные суммы без процентов желающим заводить фабрики  для  выработки солдатских сукон в Оренбургской,  Астраханской,  Киевской, Подольской и Волынской губерниях. На обязанностях коллегии лежал бдительный надзор за тем,  чтобы требуемое количество сукна было доставлено в казну.  Когда же в начале 1800  г.  оказалось,  что сукна не хватает, то 5 марта последовал указ: "Недостающее число сукна искупить за счет имения директора  мануфактур-коллегии..."

Для поставщиков сукна, выполнявших свои обязательства, были введены некоторые льготы.  К примеру, им разрешалось продавать свою продукцию как внутри государства,  так и за его пределами. Вообще, в царствование Павла  фабриканты  пользовались  определенной поддержкой со стороны правительства.  Их привилегии строго охранялись, а всякое притеснение заводчиков наказывалось.  Так,  известно, когда  воронежский  полицмейстер,  вопреки закону,  ввел постой в доме суконного фабриканта Тулинова,  то Павел, узнав об этом, приказал:  "полицмейстера  сдать под суд,  а Сенату повсеместно предписать властям,  чтобы нигде подобных отягощений фабрикантам быть не могло".

Финансовая политика.

В области финансовой политики Павел держался того  мнения, что доходы  государства  принадлежат государству,  а не государю лично. В Гатчине Павел самостоятельно выработал государственный бюджет.  Доходы и  расходы в нем балансировались в сумме 31,5 млн. руб.  Но, по вычислению финансового департамента,  одно содержание армии в мирное время на 1797 г. требовало кредита, превышающего эту сумму. Таким образом, общая сумма предстоящих расходов составила 80 млн. руб., что  на 20 млн.  превышало ожидаемые доходы.  Вместе с тем, за последние 13 лет гос. долг достиг колоссальной  для  того времени суммы в 126.196.556 руб.,  а огромное количество,  находившихся в обращении,  бумажных денег  превышало  157  млн.  Эти деньги теряли при размене от 32% до 39% стоимости.

Следует выделить еще ряд мероприятий в области финансов. В январе 1797 г.  Павел публично,  перед Зимним Дворцом, сжег на 5 млн. ассигнаций и приказал, чтобы чеканка серебра, установленная в 1763  году,  когда  фунт серебра 72-ой пробы соответствовал 17 руб. 6 2/3 коп.,  была доведена до 14 руб. из фунта с повышением пробы до 83 1/3.  Таким образом,  стоимость денежной единицы при размене была доведена до 5,5 франков.  Но 3 октября  последовала новая неожиданность:  "чеканить  из  фунта серебра около 20 рублей". Как результат - падение курса рубля до 4 франков.

В подведении итогов финансовой политики Павла можно с достаточной определенностью заявить, что она была во многом гибельной для России. Не имея представления о финансах, император втянул государство во многие рискованные операции,  которые привели казну страны к банкротству.[4]     

Внешняя политика Павла I.

Став императором, Павел отменяет тяжелейший рекрутский набор и торжественно объявляет, что «отны­не Россия будет жить в мире и спокойствии, что теперь нет ни малейшей нужды помышлять о распространении своих  границ, поелику и без того довольно уже и предовольно обширна...». Сразу по вступлению на престол император Павел I заявил, что отказывается от приготовлений к войне с Францией.

29 ноября 1796 года была объявлена амнистия пленным полякам. Император повелевал «всех таковых освободить и отпустить в прежние их жилища; а заграничных, буде поже­лают, и за границу. Об исполнении сего наш сенат имеет учинить немедленно надлежащий распоряжения, предписав куда следует, чтоб со стороны губернских правлений и других земских начальств взяты были меры к наблюдению, дабы сии освобождаемые оставались спокойно и вели себя добропорядочно, не входя ни в какие вредные сношения, под опасением тягчайшего наказания».

Вскоре заключается мир с Персией. В письме к прусскому королю от 3 января 1797 года Павел писал: «С имеющимися союзниками многого не сделаешь, а так как борьба, которую они вели против Франции, только способствовала росту революции и ее отпору, то мир может ослабить ее, усилив мирные антиреволюционные элементы в самой Франции, доселе придавленные рево­люцией». Контрреволюционный переворот 27 июля 1794 года приводит к падению якобинской диктатуры во Фран­ции. Революция идет на убыль. Блестящие победы гене­рала Бонапарта над австрийцами в Италии приводят к возникновению целого ряда демократических республик под эгидой Франции. Павел видит в этом дальнейшее распространение «революционной заразы» и выступает за созыв европейского конгресса для урегулирования территориальных споров и пресечения революционных завоеваний. Он готов даже признать Французскую рес­публику «ради успокоения Европы», ибо иначе «против воли придется браться за оружие». Однако ни Австрия,  ни Англия его не поддержали, и в 1798 году создается новая коалиция против Франции. Россия в союзе с Англией Австрией, Турцией и Неаполитанским королевством начинает войну   против Франции.

«Положить предел успехам французского оружия и правил анархических, принудить Францию войти в пре­жние границы и тем восстановить в Европе прочный мир и политическое равновесие» - так расценивает Павел участие России в этой коалиции. Инструктируя генерала Розенберга, назначенного командовать русским экспеди­ционным корпусом, Павел писал: «...Отвращать все, что в землях не неприязненных может возбудить ненависть или предосудительные на счет войска впечатления (избе­гать участия в продовольственных экзекуциях), внушать, что мы пришли отнюдь не в видах споспешествовать властолюбивым намерениям, но оградить общий покой и безопасность, для того ласковое и приязненное обраще­ние с жителями. Восстановление престолов и алтарей. Предохранять войска от «пагубной заразы умов», соблю­дать церковные обряды и праздники».

4 апреля Суворов прибыл в главную квартиру союз­ной армии, расположенную в местечке Валеджио на севере Италии. Уже 10 апреля взятием Брешии нача­лись военные действия. Против 86-тысячной армии союзников действовала 58-тысячная армия Франции; на севере ею командовал бывший военный министр Шерер, а на юге — молодой и талантливый генерал Макдональд. Используя численное превосходство со­юзников, Суворов решил оттеснить неприятеля в горы за Геную и овладеть Миланом, а затем нанести пораже­ние Макдональду. В дальнейшем он планировал через Савойю вторгнуться во Францию, а войска эрцгерцога Карла вместе с русским корпусом Римского-Корсакова должны были вытеснить французов из Швейцарии и устремиться к Рейну. 15 апреля началось упорное трех­дневное сражение с французами на реке Адда. В этот день дряхлого Шерера сменил один из лучших полко­водцев Франции генерал Моро.

В кровопролитном сражении успех сопутствовал то одной, то другой стороне. Энергичный Моро пытает­ся собрать вместе растянувшиеся на десяток километров войска, но ему это не удается. Потеряв три тысячи убитыми и пять тысяч пленными, французы откатыва­ются на юг. Участь Ломбардии была решена - реку Адда Суворов назвал Рубиконом по дороге в Париж.

6 июля командующим французскими войсками был назначен прославленный генерал Жубер, прошедший путь от рядового до генерала за четыре года. Не зная о взятии австрийцами крепости Мантуя, Жубер неожиданно встретил всю союзную армию. Еще не поздно было повернуть назад в горы, но тогда он не был бы Жубером: 4 августа на рассвете орудийные залпы возвестили о начале самой ожесточенной и самой кровавой битвы в этой кампании. Никогда еще за свою долгую службу Суворову не приходилось встречаться с таким яростным сопротивлением противника.

Во Франции с тревогой ждали начала вторжения. Заключались пари — во сколько дней Суворов дойдет до Парижа. Но союзников в первую очередь волновали их собственные интересы: англичане предлагают сначала овладеть Голландией и Бельгией, и австрийцы в надежде заполучить последнюю поддерживают их.

Павел I был вынужден согласиться с новым планом своих союзников.

План этот состоял в следующем: австрийцы из Швейцарии идут на Рейн, а Суворов, соединившись с корпусом Корсакова, вторгается во Францию; в Голлан­дии начинает действовать англо-русский экспедицион­ный корпус, а в Италии остаются австрийцы. Суворов был против предстоящей перегруппировки огромной массы войск, но ему пришлось подчиниться.

28 августа русская армия начинает поход. Восполь­зовавшись этим, генерал Моро спускается с гор на по­мощь осажденной австрийцами крепости Тортона и за­нимает городок Нови. Пришлось Суворову вернуться назад, чтобы помочь союзникам и потерять на этом драгоценных три дня. Между тем австрийский эрцгерцог Карл, не дождавшись Суворова, начал выводить свои войска из Швейцарии, оставляя русский корпус Корса­кова один на один с французами.

В Швейцарии против 60-тысячной французской ар­мии генерала Массены остаются 24-тысячный корпус Корсакова и 20-тысячный корпус австрийцев генерала Готце. Суворов спешит на выручку Корсакова кратчай­шим и наиболее трудным путем — через Сен-Готардский перевал. Но и здесь австрийцы подвели своих со­юзников — обещанных ими мулов не оказалось. «Нет лошаков, нет лошадей, а есть Тугут, и горы, и пропас­ти», - с горечью писал Павлу Суворов. В поисках мулов проходят еще пять дней. Только 12 сентября армия начинает восхождение на перевал. По, скалам и утесам медленно, шаг за шагом, двигалась русская армия, преодолевая холод, усталость и сопротивление непри­ятеля.

Когда в Петербурге узнали об уходе эрцгерцога из Швейцарии, разразился скандал, и только боязнь сепа­ратного мира между Францией и Австрией остановила Павла от разрыва с союзниками. Понимая серьезность положения и трудности, которые предстоят армии, он наделяет Суворова особыми полномочиями. «Сие предла­гаю, прося простить меня в том и возлагая на вас самих избирать — что делать», - пишет он фельдмаршалу.

15 сентября армия вышла к местечку Альтдорф, но здесь оказалось, что сен-готардская дорога дальше обры­вается, а на пути измученной, раздетой и голодной ар­мии встал суровый горный хребет Росшток.

16 сентября рано утром авангард князя Багратиона начинает подъем на Росшток. Шестьдесят часов подряд длился этот беспримерный переход по рыхлому глубокому снегу в густом тумане. Трудным был подъем, но спуск оказался труднее. Дул резкий, порывистый ветер, чтобы согреться, люди сбивались в кучи. Спустились в местечко Муттенталь и здесь узнали страшную новость — корпус Корсакова был разгромлен еще 15 сентября. Катастрофа, усугубленная самонадеянностью Корсакова, была полной: шесть ты­сяч человек погибли, многие оказались в плену. В этот же день генерал Сульт разбил и австрийцев.

Покидая Цюрих, генерал Массена обещал пленным русским офицерам вскоре привезти к ним фельдмарша­ла Суворова и великого князя Константина.

Только 20 октября в Петербурге узнали о благопо­лучном исходе кампании. «Да спасет Вас господь Бог за спасение славы государя и русского войска, — писал Ростопчин Суворову, - до единого все награждены, ун­тер-офицеры все произведены в офицеры».

Русская армия получает приказ вернуться на родину. На вопрос Ростопчина, что подумают об этом союзники, император ответил: «Когда придет официальная нота о требованиях двора венского, то отвечать, что это есть галиматья и бред».

Коалиция государств, каждое из которых руковод­ствовалось своими интересами, распалась. Павел не мог простить бывшим союзникам их предательства и пре­ждевременного вывода войск эрцгерцога Карла из Швей­царии. После завершения похода Суворова Ф. Ростоп­чин писал: «Франция, Англия и Пруссия кончат войну со значительными выгодами, Россия же останется ни при чем, потеряв 23 тысячи человек единственно для того, чтобы уверить себя в вероломстве Питта и Тугута, а Европу в бессмертии князя Суворова».

Вступая в коалицию, Павел I увлекался рыцарской целью восстановления «потрясенных тронов». А на деле освобожденная от французов Италия была порабощена Австрией, а остров Мальта захвачен Англией. Коварство союзников, в руках которых он был только орудием, глубоко разочаровало императора. А восстановление во Франции сильной власти в лице первого консула Бона­парта давало повод для изменения курса российской внешней политики.

Обессиленная Франция больше всего нуждалась в  мире и спокойствии. Понимая это, Бонапарт с прису­щей ему энергией принимается за поиски мира. Уже 25 декабря первый консул направляет послания Англии и Австрии с предложением начать мирные переговоры. Это еще больше поднимает его авторитет, а отказ союзников от мирных предложений вызывает волну возму­щения и патриотизма. Народ горит желанием наказать врагов мира, и Бонапарт начинает подготовку к войне.

Быстрый разгром Австрии и установление порядка и законности в самой Франции способствуют изменению позиции Павла. «Он делает дела, и с ним можно иметь дело», - говорит он о Бонапарте.

18 декабря 1800 года Павел I обращается с прямым посланием к Бонапарту. «Господин Первый Консул. Те, кому Бог вручил власть управлять народами, должны думать и заботиться об их благе» - так начина­лось это послание. «Сам факт обращения к Бонапарту как главе государства и форма обращения были сенсаци­онными. Они означали признание де-факто и в значи­тельной мере и де-юре власти того, кто еще вчера был заклеймен как «узурпатор». То было полное попрание принципов легитимизма. Более того, в условия фор­мально непрекращенной войны прямая переписка двух глав государств означала фактическое установление мир­ных отношений между обеими державами.

Сближе­ние между двумя великими державами шло ускоренными темпами. В Европе возникает новая политическая ситуа­ция: Россию и Францию сближают не только отсутствие реальных противоречий и общность интересов в широ­ком понимании, но и конкретные практические задачи по отношению к общему противнику - Англии.

Неожиданно и быстро в Европе все переменилось: вчера еще одинокая Франция и Россия встали теперь во главе мощной коалиции европейских государств, направ­ленной против Англии, оказавшейся в полной изоляции. В борьбе с ней объединяются Франция, Россия; Швеция, Пруссия, Дания, Голландия, Италия и Испания.

Подписанный 4-6 декабря 1800 года союзный дого­вор между Россией, Пруссией, Швецией и Данией фак­тически означал объявление войны Англии. Английское правительство отдает приказ захватывать принадлежа­щие странам коалиции суда. В ответ Дания занимает Гамбург, а Пруссия - Ганновер. В Англию запрещается всякий экспорт, многие порты в Европе для нее закры­ть. Недостаток хлеба грозит ей голодом.

12 января 1801 года атаман войска Донского Орлов получает приказ «через Бухарию и Хиву выступить на реку Индус». 30 тысяч казаков с артиллерией пересекают Волгу и углубляются в казахские степи. «Препровождаю все карты, которые имею. Вы дойдете только до Хивы и Аму-Дарьи», — писал Павел I Орлову. До недавнего времени считалось, что поход в Индию — очередная блажь «безумного» императора. Между тем этот план был отправлен на согласование и апробацию в Париж Бонапарту, а его никак нельзя заподозрить ни в без­умии, ни в прожектерстве. В основу плана были положе­ны совместные действия русского и французского кор­пусов. Командовать ими по просьбе Павла должен был, прославленный генерал Массена.         

По Дунаю, через Черное море, Таганрог, Царицын 35-тысячный французский корпус должен был соеди­ниться с 35-тысячной русской армией в Астрахани.

Затем объединенные русско-французские войска до­лжны были пересечь Каспийское море и высадиться в Астрабаде. Путь от Франции до Астрабада рассчитывали пройти за 80 дней, еще 50 дней требовалось на то, чтобы через Герат и Кандагар войти в главные области Индии. Поход собирались начать в мае 1801 года и, следователь­но, в сентябре достичь Индии. О серьезности этих пла­нов говорит маршрут, по которому когда-то прошли фаланги Александра Македонского, и союз, заключенный с Персией.

Павел I уверен в успешном осуществлении франко-русского плана покорения Индии, сохранявшегося в глубокой тайне. 2 февраля 1801 года в Англии пало правительство всемогущего Питта. Европа замерла в ожидании великих событий.

Вдруг с далеких берегов Невы пришла  весть — император Павел I мертв.

Англия была спасена, и история Европы пошла по другому пути. Невозможно предугадать, как бы она сло­жилась, не будь этой трагедии, но ясно одно -  Европа избавилась бы от опустошительных, кровопролитных войн, унесших миллионы человеческих жизней. Объединившись, две великие державы сумели бы обес­печить ей долгий и прочный мир![5]

Список литературы

1.                     Ключевский В.О. О русской истории.- М.: Просвещение, 2003.

2.                     Заичкин И. Русская история от Екатерины до Александра II. - М.: ЮНИТИ, 2002

3.                     Оболенский Г.Л. Император Павел I. – СПб.: Нева, 2002.

4.                     Шильдер Н. Император Павел Первый. - М.: Алгоритм, 2004.  

5.                     Яцунский  В.К.  Социально-экономическая  история России 18-19 века. - М.: БЕК, 2001.

[1] Ключевский В.О. О русской истории.- М.: Просвещение, 2003. – С. 373

[2] Заичкин И. Русская история от Екатерины до Александра II. - М.: ЮНИТИ, 2002. – С. 179

[3] Яцунский  В.К.  Социально-экономическая  история России 18-19 века. - М.: БЕК, 2001. – С. 161

[4] Оболенский Г.Л. Император Павел I. – СПб.: Нева, 2002. – С. 119

[5] Шильдер Н. Император Павел Первый. - М.: Алгоритм, 2004. – С. 85