Введение

Воспитание человека должно начинаться с момента его рождения и продолжаться всю жизнь.

Основой воспитания является изначальная, врожденная потребность ребенка в другом человеке. Ее удовлетворение происходит путем восприятия специфической информации, источником которой является этот человек, а носителем – голос, мимика, жесты, взгляд, расстояние в процессе общения, внешний облик и т. д. Во всем этом так или иначе заключено отношение взрослого к самому ребенку, к другим людям и предметам, окружающим его, а следовательно, заключена и их оценка. Воспринимая положительное отношение (оценку) взрослого, ребенок’ испытывает аналогичное характеру этой оценки психическое состояние – положительное (приятное) или отрицательное (неприятное). Так, приблизительно в-месяц-полтора грудной ребенок улыбается в ответ на улыбку матери, а позже и на ласковый ее голос. Особенно ярко комплекс положительных эмоций у ребенка при виде взрослого выражен между тремя и четырьмя месяцами (комплекс оживления). Напротив, достаточно двухмесячному ребенку укоризненно погрозить пальцем, как на лице его появляется обиженное выражение, и он может даже заплакать. Можно привести много других примеров того, что с самого раннего возраста ребенок настроен (не в смысле его собственного желания, а непроизвольно) на восприятие эмоциональных воздействий взрослого. А воздействия эти, как уже говорилось, заключают в себе оценку.

Таким образом, испытывая врожденную потребность в общении с другими людьми, ребенок в процессе этого общения путем восприятия тех или иных эмоций взрослого в сочетании с определенными предметами, явлениями, собственными действиями постепенно обретает способность к самостоятельной их оценке; в аналогичных ситуациях у него уже самостоятельно (а не заимствованно) будут возникать те или иные переживания, побуждающие его в последующем и действовать определенным образом.

Воспитание ребенка должно строиться с учетом ряда важных требований. Во-первых, взрослые должны быть эмоциональны в присутствии ребенка, ясно, четко, однозначно выражать свое отношение ко всему, что может явиться объектом его восприятия. Это необходимо для формирования его собственной системы оценок окружающего, необходимой каждому человеку. Во-вторых, взрослые должны быть максимально ласковы с ребенком, так как это оказывает стимулирующее воздействие на психическое его развитие, а также способствует формированию уверенности в себе, переживания защищенности. В-третьих, требования взрослых к ребенку должны быть постоянными и строиться с учетом реальных его возможностей – это необходимо для формирования воли и других важных качеств, для развития способности действовать исходя из сложившихся устойчивых оценок, а не узкоситуационно. В-четвертых, следует давать ребенку возможность накапливать опыт оценки собственных действий: даже если он действует неверно, по мере возможности следует дать ему завершить задуманное и помочь оценить действие и его результат в целом, а не одергивать по ходу дела, так как в этом случае он не накапливает достаточного опыта, самооценки и к тому же оказывается склонным к импульсивным, немотивированным поступкам.

При систематическом недостатке эмоционального воздействия родителей дети вырастают более беспокойными и раздражительными, чем их сверстники, они неустойчивы в поведении и нерешительны в общении, труднее приспосабливаются к новым условиям, чаще совершают правонарушения. Еще одним дефектом развития психики является отсутствие четкой функциональной связи между - переживанием чего-либо и действием в соответствии с этой оценкой – человек как бы замыкается в своих переживаниях и не пытается путем активных действий изменить неблагоприятную для него ситуацию. Наконец, дефекты развития эмоциональной сферы ребенка ведут к формированию искаженного восприятия мира (пессимизм, переживание безысходности, бессмысленности существования, оторванности от людей) [1, 148].

Целью данной работы является изучение роли матери и отца в воспитании ребенка.

В работе поставлены следующие задачи:

1. Теоретический анализ роли матери отца в воспитании ребенка, в том числе рассмотрение понятия родительской любви, рассмотрение особенности отцовской и материнской любви, рассмотрение особенностей воспитания ребенка в семье и в условиях семейной депривации, рассмотрение значения семьи для ребенка с ограниченными возможностями

2. Исследование роли матери отца в воспитании ребенка воспитания, в том числе рассмотрение процесса воспитания ребенка в полной семье, рассмотрение процесса воспитания ребенка в условиях семейной депривации

3. Интерпретация результатов проведенного исследования, которая включает в себя сравнительный анализ воспитания ребенка в анализируемых семьях, а также выявление причин и факторов влияния семейной депривации воспитание ребенка

Гипотеза исследования: воспитание, полученное ребенком в условиях семейной депривации качественно отличается от воспитания ребенка в полной семье. Воспитание ребенка в неполной семье сопряжено с рядом отрицательных моментов, накладывающих отпечаток на все его дальнейшее развитие.

Методы исследования: обобщение и анализ теоретических положений по анализируемой проблеме, методы наблюдения, анкетирования, математической статистики.

1. Теоретический анализ роли матери отца в воспитании ребенка

1.1.Понятие родительской любви

Родители составляют первую общественную среду ребенка. Личности родителей играют существеннейшую роль в жизни каждого человека. Не случайно, что к родителям, особенно к матери, мы мысленно обращаемся в тяжелую минуту жизни. Вместе с тем чувства, окрашивающие отношения ребенка и родителей, - это особые чувства, отличные от других эмоциональных связей. Специфика чувств, возникающих между детьми и родителями, определяется главным образом тем, что забота родителей необходима для поддержания самой жизни ребенка. А нужда в родительской любви - поистине жизненно необходимая потребность маленького человеческого существа. Любовь каждого ребенка к своим родителям беспредельна, безусловна, безгранична. Причем если в первые годы жизни любовь к родителям обеспечивает собственную жизнь и безопасность, то по мере взросления родительская любовь все больше выполняет функцию поддержания и безопасности внутреннего, эмоционального и психологического мира человека. Родительская любовь - источник и гарантия благополучия человека, поддержания телесного и душевного здоровья.

Именно поэтому первой и  основной задачей родителей является создание у ребенка уверенности в том, что его любят и о нем заботятся. Никогда, ни при каких условиях у ребенка не должно возникать сомнений в родительской любви. Самая естественная и самая необходимая из всех обязанностей родителей - это относиться к ребенку в любом возрасте любовно и внимательно.

И тем не менее подчеркивание необходимости создания у ребенка уверенности в родительской любви диктуется рядом обстоятельств. Не так редки случаи, когда дети, повзрослев, расстаются с родителями. Расстаются в психологическом, душевном смысле, когда утрачиваются эмоциональные связи с самыми близкими людьми. Психологами доказано, что за трагедией подросткового алкоголизма и подростковой наркомании часто стоят не любящие своих детей родители. Главное требование к семейному воспитанию - это требование любви. Но здесь очень важно понимать, что необходимо не только любить ребенка и руководствоваться любовью в своих повседневных заботах по уходу за ним, в своих усилиях по его воспитанию, необходимо, чтобы ребенок ощущал, чувствовал, понимал, был уверен, что его любят, был наполнен этим ощущением любви, какие бы сложности, столкновения и конфликты ни возникали в его отношениях с родителями или в отношении супругов друг с другом. Только при уверенности ребенка в родительской любви и возможно правильное формирование психического мира человека, только на основе любви можно воспитать нравственное поведение, только любовь способна научить любви.

Многие родители считают, что ни в коем случае нельзя показывать детям любовь к ним, полагая что, когда ребенок хорошо знает, что его любят, это приводит к избалованности, эгоизму, себялюбию. Нужно категорически отвергнуть это утверждение. Все эти неблагоприятные личностные черты как раз возникают при недостатке любви, когда создается некий эмоциональный дефицит, когда ребенок лишен прочного фундамента неизменной родительской привязанности. Внушение ребенку чувства, что его любят и о нем заботятся, не зависит ни от времени, которое уделяют детям родители, ни от того, воспитывается ребенок дома или с раннего возраста находится в яслях и детском саду. Не связано это и с обеспечением материальных условий, с количеством вложенных в воспитание материальных затрат. Более того, не всегда видимая заботливость иных родителей, многочисленные занятия, в которые включается по их инициативе ребенок, содействуют достижению этой самой главной воспитательной цели[2, с. 48-60].

Глубокий постоянный психологический контакт с ребенком - это универсальное требование к воспитанию, которое в одинаковой степени может быть рекомендовано всем родителям, контакт необходим в воспитании каждого ребенка в любом возрасте. Именно ощущение и переживание контакта с родителями дают детям возможность почувствовать и осознать родительскую любовь, привязанность и заботу.

Основа для сохранения контакта - искренняя заинтересованность во всем, что происходит в жизни ребенка, искреннее любопытство к его детским, пусть самым пустяковым и наивным, проблемам, желание понимать, желание наблюдать за всеми изменениями, которые происходят в душе и сознании растущего человека. Вполне естественно, что конкретные формы и проявления этого контакта широко варьируют, в зависимости от возраста и индивидуальности ребенка. Но полезно задуматься и над общими закономерностями психологического контакта между детьми и родителями в семье.

Контакт никогда не может возникнуть сам собой, его нужно строить даже с младенцем. Когда говориться о взаимопонимании, эмоциональном контакте между детьми и родителями, имеется в виду некий диалог, взаимодействие ребенка и взрослого друг с другом.

Как строить воспитывающий диалог? Каковы его психологические характеристики? Главное в установлении диалога - это совместное устремление к общим целям, совместное видение ситуаций, общность в направлении совместных действий. Речь идет не об обязательном совпадении взглядов и оценок. Чаще всего точка зрения взрослых и детей различна, что вполне естественно при различиях опыта. Однако первостепенное значение имеет сам факт совместной направленности к разрешению проблем. Ребенок всегда должен понимать, какими целями руководствуется родитель в общении с ним. Ребенок, даже в самом малом возрасте, должен становиться не объектом воспитательных воздействий, а союзником в общей семейной жизни, в известном смысле ее создателем и творцом. Именно тогда, когда ребенок участвует в общей жизни семьи, разделяя все ее цели и планы, исчезает привычное единоголосие воспитания, уступая место подлинному диалогу.

Наиболее существенная характеристика диалогичного воспитывающего общения заключается в установлении равенства позиций ребенка и взрослого.

Достичь этого в повседневном семейном общении с ребенком весьма трудно. Обычно стихийно возникающая позиция взрослого - это позиция «над» ребенком. Взрослый обладает силой, опытом, независимостью - ребенок физически слаб, неопытен, полностью зависим. Вопреки этому родителям необходимо постоянно стремиться к установлению равенства.

Равенство позиций означает признание активной роли ребенка в процессе его воспитания. Человек не должен быть объектом воспитания, он всегда активный субъект самовоспитания. Родители могут стать властителями души своего ребенка лишь в той мере, в какой им удается пробудить в ребенке потребность в собственных достижениях, собственном совершенствовании.

Требование равенства позиций в диалоге опирается на тот неоспоримый факт, что дети оказывают несомненное воспитывающее воздействие и на самих родителей. Под влиянием общения с собственными детьми, включаясь в разнообразные формы общения с ними, выполняя специальные действия по уходу за ребенком, родители в значительной степени изменяются в своих психических качествах, их внутренний душевный мир заметно трансформируется.

По этому поводу обращаясь к родителям, Я.Корчак писал: «Наивно мнение, что, надзирая, контролируя, поучая, прививая, искореняя, формируя детей, родитель, зрелый, сформированный, неизменный, не поддается воспитывающему влиянию среды, окружения и детей».

Равенство позиций отнюдь не означает, что родителям, строя диалог, нужно снизойти до ребенка, нет, им предстоит подняться до понимания «тонких истин детства»[3, с. 134].

Равенство позиций в диалоге состоит в необходимости для родителей постоянно учиться видеть мир в самых разных его формах глазами своих детей.

Контакт с ребенком, как высшее проявление любви к нему, следует строить, основываясь на постоянном, неустанном желании познавать своеобразие его индивидуальности. Постоянное тактичное всматривание, вчувствование в эмоциональное состояние, внутренний мир ребенка, в происходящие в нем изменения, в особенности его душевного строя - все это создает основу для глубокого взаимопонимания между детьми и родителями в любом возрасте.

Помимо диалога для внушения ребенку ощущения родительской любви необходимо выполнять еще одно чрезвычайно важное правило. На психологическом языке эта сторона общения между детьми и родителями называется принятием ребенка. Что это значит? Под принятием понимается признание права ребенка на присущую ему индивидуальность, непохожесть на других, в том числе непохожесть на родителей. Принимать ребенка - значит утверждать неповторимое существование  именно этого человека, со всеми свойственными ему качествами. Как можно осуществлять принятие ребенка в повседневном общении с ним? Прежде всего, необходимо с особенным вниманием относиться к тем оценкам, которые постоянно высказывают родители в общении с детьми. Следует категорически отказаться от негативных оценок личности ребенка и присущих ему качеств характера. К сожалению, для большинства родителей стали привычными высказывания типа: «Вот бестолковый! Сколько раз объяснять, бестолочь!», «Да зачем же я тебя только на свет родила, упрямец, негодник!», «Любой дурак на твоем месте понял бы, как поступить!»[4, с. 67-69].

Всем будущим и нынешним родителям следует очень хорошо понять, что каждое такое высказывание, каким бы справедливым по сути оно ни было, какой бы ситуацией ни вызывалось, наносит серьезный вред контакту с ребенком, нарушает уверенность в родительской любви. Необходимо выработать для себя правило не оценивать негативно самого ребенка, а подвергать критике только неверно осуществленное действие или ошибочный, необдуманный поступок. Ребенок должен быть уверен в родительской любви независимо от своих сегодняшних успехов и достижений. Формула истиной родительской любви, формула принятия - это не «люблю, потому что ты - хороший», а «люблю, потому что ты есть, люблю такого, какой есть».

Но если хвалить ребенка за то, что есть, он остановится в своем развитии, как же хвалить, если знаешь сколько у него недостатков? Во-первых, воспитывает ребенка ни одно только принятие, похвала или порицание, воспитание состоит из многих других форм взаимодействия и рождается в совместной жизни в семье. Здесь же речь идет о реализации любви, о созидании правильного эмоционального фундамента, правильной чувственной основы контакта между родителями и ребенком. Во-вторых, требование принятия ребенка, любви к такому, какой есть, базируется на признании и вере в развитие, а значит, в постоянное совершенствование ребенка, на понимание бесконечности познания человека, даже если он совсем еще мал. Умению родителей общаться без постоянного осуждения личности ребенка помогает вера во все то хорошее и сильное, что есть в каждом, даже в самом неблагополучном, ребенке. Истинная любовь поможет родителям отказаться от фиксирования слабостей, недостатков и несовершенств, направит воспитательные усилия на подкрепление всех положительных качеств личности ребенка, на поддержку сильных сторон души, к борьбе со слабостями и несовершенствами.

Контакт с ребенком на основе принятия становится наиболее творческим моментом в общении с ним. Уходит шаблонность и стереотипность, оперирование заимствованными или внушенными схемами. На первый план выступает созидательная, вдохновенная и всякий раз непредсказуемая работа по созданию все новых и новых «портретов» своего ребенка. Это путь все новых и новых открытий.

Оценку не личности ребенка, а его действий и поступков важно осуществлять, меняя их авторство. Действительно, если назвать своего ребенка недотепой, лентяем или грязнулей, трудно ожидать, что он искренне согласится с вами, и уж вряд ли это заставит изменить его свое поведение. А вот если обсуждению подвергся тот или иной поступок при полном признании личности ребенка и утверждении любви к нему, гораздо легче сделать так, что сам ребенок оценит свое поведение и сделает правильные выводы. Он может ошибиться и в следующий раз или по слабости воли пойти по более легкому пути, но рано или поздно «высота будет взята», а ваш контакт с ребенком от этого никак не пострадает, наоборот, радость от достижения победы станет вашей общей радостью.

Контроль за негативными родительскими оценками ребенка необходим еще и потому, что весьма часто за родительским осуждением стоит недовольство собственным поведением, раздражительность или усталость, возникшие совсем по другим поводам. За негативной оценкой всегда стоит эмоция осуждения и гнева. Принятие дает возможность проникновения в мир глубоко личностных переживаний детей, появление ростков «соучастия сердца». Печаль, а не гнев, сочувствие, а не мстительность - таковы эмоции истинно любящих своего ребенка, принимающих родителей.

Связь между родителями и ребенком относится к наиболее сильным человеческим связям. Чем более сложен живой организм, тем дольше должен он оставаться в тесной зависимости от материнского организма. Без этой связи невозможно развитие, а слишком раннее прерывание этой связи представляет угрозу для жизни. Человек принадлежит к наиболее сложным биологическим организмам, поэтому никогда не станет полностью независимым. Человек не может черпать жизненные силы только из самого себя. Человеческая жизнь, как говорил психолог А.Н.Леонтьев, - это разъятое, разделенное существование, главным признаком которого является потребность сближения с другим человеческим существом. Вместе с тем связь ребенка с его родителями внутренне конфликтна. Если дети, взрослея, все более приобретают желание отдаления этой связи, родители стараются как можно дольше ее удержать. Родители хотят уберечь молодежь перед жизненными опасностями, поделиться своим опытом, предостеречь, а молодые хотят приобрести свой собственный опыт, даже ценой потерь, хотят сами узнать мир. Этот внутренний конфликт способен порождать множество проблем, причем проблемы независимости начинают проявляться довольно рано, фактически с самого рождения ребенка. Действительно, избранная дистанция в общении с ребенком проявляется уже в той или иной реакции матери на плач младенца. А первые самостоятельные шаги, а первое «Я - сам!», выход в более широкий мир, связанный с началом посещения детского сада? Буквально каждый день в семейном воспитании родители должны определять границы дистанции.

Решение этой задачи, иными словами, предоставление ребенку той или иной меры самостоятельности регулируется прежде всего возрастом ребенка, приобретаемыми им в ходе развития новыми навыками, способностями и возможностями взаимодействия с окружающим миром. Вместе с тем многое зависит и от личности родителей, от стиля их отношения к ребенку. Известно, что семьи весьма сильно различаются по той или иной степени свободы и самостоятельности, предоставляемой детям. В одних семьях первоклассник ходит в магазин, отводит в детский сад младшую сестренку, ездит на занятия через весь город. В другой семье подросток отчитывается во всех, даже мелких, поступках, его не отпускают в походы и поездки с друзьями, охраняя его безопасность. Он строго подотчетен в выборе друзей, все его действия подвергаются строжайшему контролю[5, с. 112].

Необходимо иметь в виду, что устанавливаемая дистанция связана с более общими факторами, определяющими процесс воспитания, прежде всего с мотивационными структурами личности родителей. Известно, что поведение взрослого человека определяется достаточно большим и сложным набором разнообразных побудителей, обозначаемых словом «мотив». В личности человека все мотивы выстраиваются в определенную, индивидуальную для каждого подвижную систему. Одни мотивы становятся определяющими, главенствующими, наиболее значимыми для человека, другие - приобретают подчиненное значение. Иными словами, любая человеческая деятельность может быть определена через те мотивы, которые ее побуждают. Бывает так, что деятельность побуждается несколькими мотивами, иногда одна и та же деятельность вызывается разными или даже противоположными по своему психологическому содержанию мотивами. Для правильного построения воспитания родителям необходимо время от времени определять для самих себя те мотивы, которыми побуждается их собственная воспитательная деятельность, определять, что движет их воспитательными условиями.

Дистанция, которая стала преобладающей во взаимоотношениях с ребенком в семье, непосредственно зависит от того, какое место занимает деятельность воспитания во всей сложной, неоднозначной, подчас внутренне противоречивой системе различных мотивов поведения взрослого человека. Поэтому стоит осознать, какое место в родительской собственной мотивационной системе займет деятельность по воспитанию будущего ребенка.

У человека как существа общественного имеется своеобразная форма ориентировки - направленность на психический облик другого человека. Потребность «ориентиров» в эмоциональном настрое других людей и называется потребностью в эмоциональном контакте. Причем речь идет о существовании двустороннего контакта, в котором человек чувствует, что сам является предметом заинтересованности, что другие созвучны с его собственными чувствами. В таком созвучном эмоциональном контакте и испытывает каждый здоровый человек независимо от возраста образования, ценностных ориентаций.

Может случиться так, что цель воспитания ребенка оказывается «вставленной» именно в удовлетворение потребностей эмоционального контакта. Ребенок становится центром потребности, единственным объектом ее удовлетворения. Примеров здесь множество. Это и родители, по тем или иным причинам испытывающие затруднения в контактах с другими людьми, и одинокие матери, и посвятившие все свое время внукам бабушки. Чаще всего при таком воспитании возникают большие проблемы. Родители бессознательно ведут борьбу за сохранение объекта своей потребности, препятствуя выходу эмоций и привязанностей ребенка за пределы семейного круга.

Большие проблемы возникают в общении с ребенком, если воспитание стало единственной деятельностью, реализующей потребность смысла жизни. Потребность смысла жизни проанализированная польским психологом К. Обуховским, характеризует поведение взрослого человека. Без удовлетворения этой потребности человек не может нормально функционировать, не может мобилизировать все свои способности в максимальной степени. Удовлетворение такой способности связанно с обоснованием для себя смысла своего бытия, с ясным, практически приемлемым и заслуживающим одобрения самого человека направлением его действий. Значит ли это, что человек всегда осознает общий смысл своих действий, своей жизни? Очевидно нет, однако каждый стремиться в случае необходимости найти смысл своей жизни.

Удовлетворением потребности смысла жизни может стать забота о ребенке. Мать, отец или бабушка могут считать, что смысл их существования является уход за физическим состоянием и воспитанием ребенка. Они не всегда могут это осознавать, полагая, что цель их жизни в другом, однако счастливыми они чувствуют себя только тогда, когда они нужны. Если ребенок, вырастая, уходит от них, они часто начинают понимать, что «жизнь потеряла всякий смысл». Ярким примером тому служит мама, не желающая терять положение «опекунши», которая собственноручно моет пятнадцатилетнего парня, завязывает ему шнурки на ботинках, так как «он это всегда плохо делает», выполняет за него школьные задания, «чтобы ребенок не переутомился». В результате он получает требуемое чувство своей необходимости, а каждое проявление самостоятельности сына преследует с поразительным упорством. Вред такого самопожертвования для ребенка очевиден.

У некоторых родителей воспитание ребенка побуждается так называемой мотивацией достижения. Цель воспитания состоит в том, чтобы добиться того, что не удалось родителям из за отсутствия необходимых условий, или же потому, что сами они не были достаточно способными и настойчивыми. Отец хотел стать врачом, но ему это не удалось, пусть же ребенок осуществит отцовскую мечту. Мать мечтала играть на фортепьяно, но условий для этого не было, и теперь ребенку нужно интенсивно учиться музыке.

Подобное родительское поведение неосознанно для самих родителей приобретает элементы эгоизма: «Мы хотим сформировать ребенка по своему подобию, ведь он продолжатель нашей жизни...»[5, с. 88]

Ребенок лишается необходимой независимости, искажается восприятие присущих ему задатков, сформированных личностных качеств. Обычно не принимаются во внимание возможности, интересы, способности ребенка, которые отличны от тех, что связанны с запрограммированными целями. Ребенок становится перед выбором. Он может втиснуть себя в рамки чуждых ему родительских идеалов только ради того, чтобы обеспечить любовь и чувство удовлетворенности родителей. В этом случае он пойдет ложным путем, не соответствующим его личности и способностям, который часто заканчивается полным фиаско. Но ребенок может и восстать против чуждых ему требований, вызывая тем самым разочарование родителей из за несбывшихся надежд, и в результате возникают глубокие конфликты в отношениях между ребенком и родителями.

Организацию воспитания в семье по определенной системе можно считать вариантом реализации потребности достижения.

Встречаются семьи, где цели воспитания как бы отодвигаются от самого ребенка и направляются не столько на него самого, сколько на реализацию признаваемой родителями системы воспитания. Это обычно  очень компетентные, эрудированные родители, которые уделяют своим детям немало времени и хлопот. Познакомившись с какой-либо воспитательной системой в силу разных причин доверившись ей, родители педантично и целеустремленно приступают к ее неустанной реализации.

Можно проследить даже историю формирования таких воспитательных целей, возникающих не редко как дань определенной моде на воспитание. Некоторые родители следуют идеям воспитательных положений семьи Никитиных, отстаивающих необходимость раннего интеллектуального обучения, или призыву: «Плавать, прежде чем ходить»; в иных семьях царит атмосфера сплошного всепрощения и вседозволенности, что, по мнению родителей, осуществляет споковскую модель воспитания.

Несомненно, у каждой из этих воспитательных систем есть свои ценные находки, немало полезного и важного. Здесь речь идет лишь о том, что некоторые родители следуют тем или иным идеям и методам воспитания слишком послушно, без достаточной критики, забывая о том, что не ребенок для воспитания, а воспитание для ребенка. Интересно, что родители, следующие воспитанию по типу «реализации системы», внутренне похожи, их объединяет одна общая особенность - относительная невнимательность к индивидуальности психического мира своего ребенка. Характерно, что в сочинениях на тему «Портрет моего ребенка» такие родители незаметно для самих себя не столько описывают характер, вкусы, привычки своих детей, сколько подробно излагают то, как они воспитывают ребенка.

Проблемы независимости обостряются и в тех случаях, когда воспитание подчиняется мотиву формирования определенного желательного для родителей качества.

  Под влияние прошлого опыта, истории развития личности человека в его сознании могут появляться так называемые сверхценные идеи. Ими могут быть представления о том или ином человеческом качестве как наиболее ценном, необходимом, помогающем в жизни. В этих случаях родитель строит свое воспитание так, чтобы ребенок был обязательно наделен этим «особо ценным» качеством. Например, родители уверенны в том, что их сын или дочь должны обязательно быть добрыми, эрудированными и смелыми.

В тех случаях, когда ценности родителей начинают вступать в противоречие либо с возрастными особенностями развития ребенка, либо с присущими ему индивидуальными особенностями, проблема независимости становится особенно очевидной.

Типичным и ярким примером может служить ситуация, когда увлечение спортом приводит к тому, что супруги строят планы о совместных семейных походах, катании на яхтах, занятиях горными лыжами, не замечая, что в их мечтах о будущем ребенке им видится все-таки мальчик... Рождается девочка. Но воспитание строится по заранее запрограммированному сверхценному образцу. Подчеркнутый мужской стиль одежды, обилие, несколько излишнее для девочки, спортивных упражнений, скептическое, насмешливое отношение к играм с куклами и даже шутливое, вроде бы ласковое прозвище Сорванец - тоже мужского рода. Все это может привести к отрицательным последствиям в психическом развитии и даже вызвать тяжелое заболевание у ребенка. Здесь двойная опасность. Во-первых, у девочки могут сформироваться черты противоположного пола, препятствующие правильной и своевременной половой идентификации, иными словами, может быть искажено осознание себя как будущей женщины. Во-вторых, навязывая ребенку не присущие ему самому качества, родители как будто убеждают его в том, что такой, какой он есть, ребенок не нужен, подчеркивают свое непринятие. А это самый неприемлемый,самый опасный для психического развития ребенка стиль отношения к нему.

  Приходится встречаться и с другим типом реализации сверхценных идеалов воспитания. В психологическую консультацию обратилась мама десятилетнего мальчика с жалобами на увеличивающееся заикание, которое возникло впервые у сына в пятилетнем возрасте. На занятиях с ребенком в игровой группе было обнаружено, что заикание - хотя и наиболее заметное, но частное, речевое, проявление более общей способности ребенка. У него сформировалась привычка к задержке любой ответной реакции. Оказалось, что действенный или речевой ответ на любой вопрос или поведение партнеров по игре мальчик давал после продолжительной паузы. Сомнений в трудности понимания вопроса или ситуации не было. Мальчик прекрасно учился, играл на скрипке, много читал, справлялся со всеми тестами на сообразительность. И все же в общении любой ответственный сигнал сопровождался задержкой. Постепенно выяснилось, что причина кроется в том, как мама реализовывала сознательно принятые, особо значимые для нее цели воспитания. Она исходила из достаточно привлекательных с точки зрения нравственности принципов о всеобщей доброте, всепрощении, невозможности причинить боль, о «непротивлении злу». С первых же дней жизни подобные принципы, которые для ребенка оборачивались всевозможными ограничениями его активности, сопровождали каждый шаг, каждое действие малыша[6, с. 46-47].

В этом примере нарушение поведения возникло как следствие реализации сверхценных родительских требований без учета особенностей этапа развития, возрастных возможностей ребенка.

Как видно из приведенных примеров, предоставление ребенку той или иной меры независимости, более короткая или длинная дистанция, определяются теми мотивами, которые «осмысливают» воспитание.

  Казалось, что, если единственным или основным мотивом воспитания является потребность эмоционального контакта, или потребность достижения, или потребность смысла жизни, воспитание проводится на укороченной дистанции и ребенок ограничивается в своей самостоятельности. При реализации определенной системы воспитания, когда мотив воспитания как бы отодвигается о ребенка, дистанция может быть любой, это определяется уже не столько личностными установками родителей или особенностями детей, сколько рекомендациями избранной системы. Но проблема независимости отчетливо проявляется и здесь. Она выглядит как проблема несвободы ребенка в проявлении присущих ему индивидуальных качеств. Подобно этому регулирующие воспитание сверхценные мотивы родителей ограничивают свободу развития присущих ребенку задатков, усложняют развитие, нарушая его гармонию, а иногда и искажая его ход.

Будущие родители, конечно же, задумываются о том, как лучше сформулировать для самих себя цели работы по воспитанию своего ребенка...

Ответ так же прост, как и сложен: цель и мотив воспитания ребенка - это счастливая, полноценная, творческая, полезная людям жизнь этого ребенка. На созидание такой жизни и должно быть направленно семейное воспитание.

Некоторые авторы пытались проследить, как связаны черты характера родителей с чертами характера ребенка. Они полагали, что особенности характера или поведения родителей прямо проецируются на поведение ребенка. Думали, что если мать проявляет склонность к тоске, подавленности, то и у ее детей будут заметны такие же способности. При более пристальном изучении этого вопроса все оказалось значительно сложнее. Связь личности родителей и воспитанных особенностей поведения ребенка не столь непосредственна. Многое зависит от типа нервной системы ребенка, от условий жизни семьи. Теперь психологам понятно, что одна и та же доминирующая черта личности или повеления родителя способна в зависимости от разных условий вызывать и самые разные формы реагирования, а в дальнейшем и устойчивого поведения ребенка. Например, резкая, вспыльчивая, деспотичная мать может вызвать в своем ребенке как аналогичные черты - грубость, несдержанность, так и прямо противоположные, а именно подавленность, робость.

Связь воспитания с другими видами деятельности, подчинение воспитания тем или иным мотивам, а так же место воспитания в целостной личности человека - все это и придает воспитанию каждого родителя особый, неповторимый, индивидуальный характер.

Именно поэтому будущим родителям, которые хотели бы воспитывать своего ребенка не стихийно, а сознательно, необходимо начать анализ воспитания своего ребенка с анализа самих себя, с анализа особенностей соей собственной личности.

1.2. Особенности отцовской и материнской любви

Не все и не всегда понимают особенности и специфику материнской и отцовской любви. Интересное исследование на эту тему сделала психолог Л.Я. Верб в своей книге «Под одним кровом».

Материнская любовь всегда безусловная: «Я люблю тебя  за то, что ты есть, и буду любить всегда, несмотря ни на что». Первые  два-три года жизни ребенка – это время материнской безусловной любви, так как она дает ощущение безопасности окружающего мира, радость собственного бытия, вкус жизни с ее радостями и печалями. Отцовская любовь условная: «Я люблю тебя за то-то и то-то и буду любить только тогда, когда ты будешь соответствовать моим ожиданиям». Примерно к четырем-пяти годам у детей появляется необходимость испытать отцовскую любовь, суть которой в желании ребенка вступить в большой мир, мир знаний, порядка, дисциплины, приключений, где отец выступал бы проводником.

Авторитет отца - бесконечно важная субстанция в глазах детей. Еще Н.М. Карамзин говорил: «Без хороших отцов нет хорошего воспитания, несмотря на все  школы, институты и пансионы». В литературе по психологии и педагогике нет достаточных исследований по специфике отцовского воспитания, но всеми признается огромное влияние отца на строй семейных отношений и на формирование личности ребенка. Известно, что отцовские  чувства не инстинктивны, а социальны. Муж, любящий свою жену, через нее любит и ребенка.

 Очень важно, когда отец - пример для подражания в отношениях с матерью детей, с соседями, родственниками и друзьями, но особенно – в гражданской позиции, в нравственности и труде, когда он дает своим детям возможность с гордостью сказать: «Это орден моего папы!», «А это о моем папе написали в газете!». Отец остается образцом и примером, на которого сын равняется всю жизнь.

А если отец не образец для подражания? Это беда. Можно только с сожалением утверждать, что хороших отцов мало. Далеко не большинство подают благородные примеры. Нередки открытые конфликты с отцами.

Мать - это дом, это старт для вхождения в жизнь. Однако не все и не всегда благополучно в материнских позициях. Многие матери с самых ранних лет допускают грубые ошибки в своих воспитательных воздействиях. У ряда психологов можно встретить термин «псевдоматеринство», включающий шесть разновидностей. В этих определениях присутствует доля юмора, но прислушаться к ним полезно. Итак:

1.Худший вариант – молодая мама-кукушка. Она еще учится или только начинает карьерное продвижение. Нередко у нее было неблагополучное детство. Она считает необходимым как можно скорее «спихнуть» ребенка бабушке и редко с ним общается. Дескать, бабушка опытнее, лучше справится, да ей еще и развлечение! Исследования показали, что дети таких мам часто чувствуют себя ущербными.

2. Клуша-трусиха – у нее благие порывы, она хочет хорошо воспитать свое чадо, но всего боится, ведет себя несамостоятельно, даже перед ребенком оказывается неуверенной ни в словах, ни в делах.

3. Жертва-мученица считает, что необходимо отдать ребенку и все свое время, и все свои силы. При этом она бесконечно жалуется, жалеет себя, она рассчитывает, что имеет право потом требовать заботы и внимания от ребенка. А вырастающий у такой матери ребенок бывает нервным, озлобленным, потребителем.

4.Плакса - вечно беспомощная, неудачная во всех начинаниях. Дети тоже становятся жалкими, с пониженными запросами, пасующими перед любыми трудностями.

5. Ментор - все время поучающая, контролирующая каждый шаг своего ребенка, воспитывающая по типу дрессировки. Дети чаще всего чувствуют себя  при такой маме забитыми, не способными ни к чему людьми.

6. Игрок - для нее дети – способ самоутверждения, своего рода разменная монета: «Он будет гением, а я его матерью». Увы, чаще всего в этом случае она оказывается у разбитого корыта. Гениями, как известно, становятся единицы, а разочарованных мам – тысячи.

Еще А.С. Макаренко предостерегал родителей от многих типичных ошибок. Его советы не устарели и сегодня: «Корни родительского авторитета всегда находятся в одном месте: в поведении родителей, включая сюда все отделы поведения. Иначе говоря, всю отцовскую и материнскую жизнь - работа, мысль, привычки, чувства, стремления». И далее: «Не самодурство, не гнев, не крик, не мольбы, не упрашивание, а спокойное, серьезное и деловое распоряжение – вот что должно внешним образом выражать технику семейной дисциплины».

Соотношение отцовства и материнства - один из аспектов более общей полоролевой дифференциации, имеющей не только социальные, но и биологические предпосылки. И поскольку речь идет о прокреативном поведении, логично предположить, что роль биологических факторов будет здесь значительно выше, чем во многих других сферах полового разделения труда, не связанных с репродуктивной функцией. Недаром традиционная модель половой дифференциации, подчеркивающая имманентную "инструментальность" мужского и "экспрессивность" женского поведения, покоилась в первую очередь на разделении внесемейных и внутрисемейных, а также отцовских и материнских функций. Биосоциальный подход кажется в данном случае более плодотворным, нежели чисто социологический, особенно если формулировать его достаточно осторожно, как это делает известный американский социолог А. Росси. Биосоциальный подход, по словам Росси, не утверждает генетического предопределения полового разделения труда, он указывает лишь, что биологические предпосылки формируют то, чему мужчины и женщины учатся и насколько легко они овладевают той или иной деятельностью. Иными словами, врожденные свойства формируют рамки, в которых происходит социальное научение, и влияют на легкость, с какой мужчины и женщины обучаются (или разучиваются) поведению, которое общество считает нормативным для их пола.

Если рассматривать отцовские и материнские функции чисто биологически, в свете общей логики полового диморфизма, то генетическая функция самца в том, чтобы оплодотворить как можно больше самок, тогда как самка обеспечивает сохранение потомства и унаследованных качеств. По данным репродуктивной биологии, самец обладает почти неограниченным запасом семени, тогда как количество яиц, которым располагает самка, строго ограничено. Сексуальная активность самок большинства млекопитающих также лимитируется определенным периодом, позволяя им выносить, выкормить и вынянчить потомство.

У человека и его ближайших родственников такого биологического сезонного ограничения нет. Но поскольку выкармливание и уход за маленькими детьми повсеместно составляет обязанность женщины, составляя самую сущность материнства, не только биологи, но и многие социологи и психологи склонны подчеркивать его биологические детерминанты.

Прежде всего, женщина теснее мужчины вовлечена в репродуктивный процесс. В мужском жизненном цикле нет аналога такому событию, как роды, хотя некоторые культуры создают его искусственно (кувада).

Женщина-мать значительно теснее отца связана со своим ребенком. Их контакт, имеющий первоначально характер симбиоза, начинается уже в утробной фазе развития и закрепляется в дальнейшем. В одном психологическом эксперименте 27 матерей должны были отличить по магнитофонной записи голос своего 3-7-дневного ребенка от голосов четырех других младенцев; 22 матери сделали это безошибочно51. В свою очередь, новорожденные (однодневные) младенцы обнаруживают способность отличать и предпочитать голос собственной матери другим женским голосам.

Идея имманентной экспрессивности материнской роли находит подтверждение в психологических данных, согласно которым женщины в среднем эмоционально чувствительнее и отзывчивее мужчин53. Новорожденные девочки, слыша плач другого младенца, обнаруживают более острый эмпатический дистресс, чем мальчики. Женщины во всех возрастах превосходят мужчин по способности к эмпатии и самораскрытию, передаче другим более интимной, личностно-значимой информации о себе и своем внутреннем мире.

Еще Ж. Пиаже обратил внимание на то, что мальчики и девочки неодинаково относятся к правилам групповой игры. Мальчики, с их предметным и инструментальным мышлением, придают больше значения соблюдению общих правил, нарушение которых всегда вызывает в мальчишеской среде конфликт. Девочки в этом вопросе более терпимы, личные отношения для них важнее формальных правил; это отражается и в структуре их морального сознания: мужские рассуждения и оценки выглядят более безличными и жесткими, чем женские. При оценке человеческих качеств для женщин наиболее значимы свойства, проявляющиеся в отношении к другим людям, а для мужчин - деловые качества, связанные с работой. Люди, нуждающиеся в эмоциональной поддержке, значительно чаще ищут и находят ее у женщин, нежели у мужчин, и т. д.

Однако различие прокреативных функций самца и самки еще не означает, что те же различия будут существовать и в выращивании потомства, которое в первую очередь ассоциируется с материнством. Данные о психофизиологической связи матери с ребенком пока малочисленны, тут могут сказываться и другие неучтенные факторы. Что касается женской теплоты и отзывчивости, то они могут быть результатом разной социализации мальчиков и девочек, о которой говорилось в предыдущей главе. Эти различия относительны, индивидуально-вариабельны, и не всегда женская нежность бывает направлена на ребенка. Само понятие "материнского инстинкта" не следует понимать однозначно и буквально. Советский цитохимик и педиатр Р.П. Нарциссов, изучающий, как влияют на эмоциональное состояние матери и ребенка роды и грудное кормление, справедливо замечает, что "материнство эволюционирует с развитием человечества. Материнство женщины имеет меньше общего с материнским инстинктом, чем любовь - с половым"[7, с.80].

В привычной нам культурной среде материнство - одна из главных ипостасей женского стереотипа, а социальные характеристики материнской роли очерчены гораздо определеннее, чем отцовской, и ей приписывается большее значение в деле первичной социализации.

О тесной близости и решающей роли матери в выхаживании и воспитании ребенка до пяти-семилетнего возраста единодушно свидетельствуют как этнографические, так и исторические данные. Это зафиксировано у народов Африки, в древнем Китае, средневековой Японии, древнем Египте, Индии, в иудаизме, средневековом исламе и в феодальной Европе. Даже если мать заменяется нянькой или кормилицей, что бывало довольно часто, это не меняет принципиального различия мужских и женских функций. Роль отца всюду выглядит более проблематичной.

Характерно, что многие народы различают физическое и условное, социальное родство не только применительно к отцу, но и применительно к матери. Так, у африканцев моси существует несколько разных терминов для обозначения материнства: "мать, которая родила", "мать, которая выкормила" и "мать, которая воспитала".

Демаркация и фактическое содержание отцовских и материнских ролей тесно связаны как с общим половым символизмом (например, космогоническими представлениями), так и с половой стратификацией, включая дифференциацию супружеских ролей, - статусы матери и отца невозможно понять отдельно от статусов жены и мужа. Слабость биологических теорий родительства - в их чрезмерной абстрактности. Для сторонников таких концепций "проблема состоит в том, насколько легко им удается связать разрозненные факты, касающиеся пола, с общими положениями биологии. Открыв такие предположительно универсальные факты, как брак и материнство, они упустили из виду качественные различия в социальном контексте и смысле того, что является, разумеется, социальными связями. Отправляясь от функциональной логики пола и репродуктивного поведения, они сочли вопрос о социальном использовании этих явлений вторичным и поэтому не исследовали способов, которыми социальный порядок обусловливает взаимоотношения женщин и мужчин. Они забыли спросить, какими специфическими способами факты брака и материнства организуют ответственность и привилегии"[8, с.97].

Написать всеобщую историю материнской любви так же трудно, вернее, невозможно, как и историю половой любви, - эти понятия не просто эволюционируют, а наполняются в разных обществах качественно различным содержанием. Характерна в этом смысле полемика, вызванная книгой французской исследовательницы Элизабет Бадинтер. Проследив историю материнских установок на протяжении четырех столетий (XVII-XX вв.), Бадинтер пришла к "убеждению, что материнский инстинкт - это миф. Мы не обнаружили никакого всеобщего и необходимого поведения матери. Напротив, мы констатировали чрезвычайную изменчивость ее чувств в зависимости от ее культуры, амбиций или фрустраций. Материнская любовь может существовать или не существовать, появляться или исчезать, быть сильной или слабой, избирательной или всеобщей. Все зависит от матери, от ее истории и от Истории... Материнская любовь - не объективная данность, а нечто сверхнормативное ("en plus")".

До конца XVIII в. материнская любовь во Франции была, по мнению Бадинтер, делом индивидуального усмотрения и, следовательно, социально случайным явлением. Во второй половине XVIII в. она постепенно становится обязательной нормативной установкой культуры. Общество не только увеличивает объем социальной заботы о детях, но и ставит их в центр семейной жизни, причем главная и даже исключительная ответственность за них возлагается на мать. Отсюда - идеальный образ нежной, любящей матери, находящей свое высшее счастье в детях.

"Новая мать" и вправду начинает больше, а главное, иначе заботиться о детях. В конце XVIII в. начинается кампания за то, чтобы матери сами выкармливали младенцев, не доверяя их ненадежным кормилицам. Требуют (и добиваются) освобождения ребенка "от тирании свивальника". Растут гигиенические заботы о детях (Людовика XIII регулярно пороли с двух лет, а впервые выкупали почти в семилетнем возрасте). Возникает специальный раздел медицины - педиатрия. По мере индивидуализации внутрисемейных отношений каждый ребенок, даже новорожденный, к которому еще не успели привыкнуть, становится принципиально единственным, незаменимым, его смерть переживается и должна восприниматься как невосполнимая горькая утрата. Интенсифицируется материнское общение с детьми, матери больше не хотят отдавать детей в интернаты и т. д.

Если неправомерна биологизация материнства, тем более историческим является институт отцовства. Хотя в последние годы ему посвящено немало специальных исследований64, социологи, этнографы и психологи солидарны в том, что наши знания на сей счет поразительно скудны. Броская формула М. Мид: "отцы - это биологическая необходимость, но социальная случайность"65 - не просто юмористическое высказывание.

Если материнство, как правило, предполагает не только зачатие и рождение, но и выкармливание, выращивание потомства, то отцовский вклад у многих видов сводится практически к акту оплодотворения. Как уже говорилось выше, участие самцов в выращивании потомства и дифференциация отцовских и материнских функций тесно связаны с видовыми особенностями, в частности, с длительностью периода роста и созревания и экологическими условиями. Однако родительские вклады самца и самки следует сравнивать не столько количественно, сколько качественно. У высших животных, если самцы вообще участвуют в выращивании потомства, то, в отличие от матерей, осуществляющих физический уход, выхаживание и заботу о детенышах, дело отцов - защита от внешних опасностей и, в большей или меньшей степени, жизнеобеспечение. Но и это правило не является всеобщим; даже у разных видов обезьян отцовские функции и характер поведения существенно различны.

У человека различие отцовства и материнства и специфический стиль отцовства зависят от множества социокультурных условий и существенно варьируют от культуры к культуре. К числу элементов, от которых зависит содержание отцовской роли, по мнению М. Уэст и М. Коннера, относятся:

1) количество жен и детей, которых имеет и за которых ответствен отец;

2) степень его власти над ними;

3) количество времени, которое он проводит в непосредственной близости с женой (женами) и детьми в разном возрасте и качество этих контактов;

4) то, в какой мере он непосредственно ухаживает за детьми;

5) то, в какой мере он ответствен за непосредственное и опосредованное обучение детей навыкам и ценностям;

6) степень его участия в ритуальных событиях, связанных с детьми;

7) сколько он трудится для жизнеобеспечения семьи или общины;

8) сколько ему нужно прилагать усилий для защиты или увеличения ресурсов семьи или общины.

Соотношение и значимость этих факторов зависят от целого ряда условий - преобладающего вида хозяйственной деятельности, полового разделения труда, типа семьи и т. д. При всех кросс-культурных различиях, первичный уход за маленькими детьми, особенно младенцами, всюду осуществляет мать или какая-либо другая женщина (тетка, старшая сестра и т. п.). Физический контакт отцов с маленькими детьми в большинстве традиционных обществ незначителен, хотя в моногамных семьях и с возрастом ребенка он увеличивается. У многих народов существуют строгие правила избегания, ограничивающие контакты между отцом и детьми и делающие их взаимоотношения чрезвычайно сдержанными, суровыми, исключающими проявления нежности.

Представления о положении и функциях отца в сегодняшней советской массовой и профессиональной литературе мало чем отличаются от представлений, существующих в США. В обеих странах ученые и публицисты констатируют:

1) рост безотцовщины, частое отсутствие отца в семье;

2) незначительность и бедность отцовских контактов с детьми по сравнению с материнскими;

3) педагогическую некомпетентность, неумелость отцов;

4) незаинтересованность и неспособность отцов осуществлять воспитательные функции, особенно уход за маленькими детьми.

Сходные тенденции отмечают многие западноевропейские и японские авторы. Но интерпретация этих фактов (или того, что принимается за факты) бывает разной. Одни полагают, что происходит быстрое, неуклонное и чреватое опасными последствиями ослабление отцовского начала, т. е. налицо некая историческая тенденция. Другие (меньшинство) склонны думать, что так было всегда, что отцы никогда не играли важной роли в воспитании детей и сегодняшние тревоги отражают только сдвиги в акцентах и стереотипах массового сознания.

Чтобы корректно поставить эти вопросы, их нужно предварительно дифференцировать:

1. Чем отличается "современное" положение и поведение отцов от "традиционного"?

2. Чем отличается "современный" стереотип, нормативный образ отцовства от "традиционного"?

3. Какова степень совпадения стереотипа отцовства и реального поведения сегодняшних отцов?

4. Является ли степень совпадения стереотипа и реального поведения отцов "здесь и теперь" такой же, большей или меньшей, чем "там и прежде"?

5. Как связаны эти реальные и воображаемые различия с исторической эволюцией половой стратификации и стереотипов маскулинности и фемининности?

6. Каковы психологические последствия предполагаемых сдвигов в характере отцовства и материнства, как они влияют на личность и психологические качества ребенка?

Из всех перечисленных выше элементов стереотипной модели "ослабления отцовского начала" единственной безусловной и грустной реальностью является рост безотцовщины, связанный в первую очередь с динамикой разводов и увеличением числа одиноких матерей. Абсолютное число и удельный вес детей, воспитывающихся без отцов, в большинстве индустриально-развитых стран неуклонно растет.

Остальные утверждения гораздо более проблематичны. Верно, что отцы проводят со своими детьми значительно меньше времени, нежели матери, причем лишь незначительная часть этого времени расходуется непосредственно на уход и общение с детьми70. Но мужчины никогда сами не выхаживали детей. Современные отцы в этом отношении не только не уступают прежним поколениям, но даже превосходят их тем, что особенно в нетрадиционных семьях, основанных на принципе равенства полов, берут на себя гораздо больший круг таких обязанностей, которые раньше считались исключительно женскими. Например, обследование 231 канадской семьи показало, что при выравненных социальных факторах, таких, как количество внерабочего времени, отцы проводят с детьми столько же времени, сколько и матери.

Поскольку отцовство и материнство коренятся в репродуктивной биологии, их соотношение нельзя понять вне связи с половым диморфизмом. Помимо общих генетических различий, о которых говорилось выше, материнское и отцовское поведение существенно зависит от гормональной регуляции. В экспериментах на животных было доказано, что гормональная стимуляция соответствующих центров мозга способна усиливать или ослаблять "материнское" поведение животных, порождая потребность ухаживать, ласкать и т. д., причем самки значительно восприимчивее самцов к подобным воздействиям. Некоторые элементы материнского поведения, например лактация, также имеют гормональные компоненты, благодаря которым кормящая мать может испытывать удовольствие, похожее на сексуальное.

Наблюдение за поведением родителей по отношению к новорожденным в естественной среде показывают, что, хотя психофизиологические реакции мужчин и женщин на младенцев весьма сходны, их поведенческие реакции различны: женщина тянется к ребенку, стремится приласкать его, тогда как мужчина отстраняется и часто испытывает при тесном контакте с младенцем эмоциональный дискомфорт. Чрезвычайно интересные результаты получены в ходе наблюдений за взаимодействием матерей и отцов с грудными детьми. Мать, даже играя с ребенком, старается прежде всего успокоить, унять его; материнская игра - своего рода продолжение и форма ухода за ребенком. Напротив, отец и вообще мужчина предпочитает силовые игры и действия, развивающие собственную активность ребенка.

Небезразличны для понимания специфики материнского и отцовского стиля отношений и такие предположительно врожденные черты, как повышенная эмоциональная чувствительность женщин, их предрасположенность быстрее реагировать на звуки и лица, тогда как мужчины отличаются лучшим пространственным восприятием, хорошим двигательным контролем, остротой зрения и более строгим разделением эмоциональной и когнитивной реактивности.

"Когда эти половые различия рассматриваются в контексте ухода за не говорящим, хрупким младенцем, женщины определенно имеют преимущество в том, что они легче читают выражения лица младенца, более плавно двигаются, легче и нежнее прикасаются к нему и успокаивают его высоким, мягким, ритмическим голосом. Напротив, мужчине созвучнее взаимодействие со старшим ребенком, с которым легче и уместнее силовая возня, физическая координация и обучение манипулированию вещами. Заметим, однако, что эти общие тенденции, многие из которых усиливаются дифференцированной по полу практикой социализации, не должны восприниматься так, будто они биологически неизменны или инвариантны среди индивидов или культур. Одни культуры, как наша, могут усиливать, подкреплять эти предрасположения, тогда как другие - бороться с ними или даже переворачивать их".

Как и другие аспекты полоролевой дифференциации, родительское поведение чрезвычайно пластично. Это верно уже относительно высших животных. Самцы макаки-резуса в естественных условиях равнодушны к своим детенышам. Однако в лабораторных условиях, при отсутствии самок, самцы вполне "по-матерински" реагируют на плач младенцев и нежно заботятся о них. Та же картина наблюдалась в естественной среде у павианов: если мать по каким-то причинам не выполняет своих обязанностей, эти функции берет на себя взрослый самец.

Родительские реакции человека еще более пластичны. Как правило, отцы не осуществляют непосредственного ухода за новорожденными; активный контакт отца с ребенком обычно начинается, когда ребенку исполняется 1,5-2 года, а то и позже. С рождением ребенка мужчина приобретает много неприятностей (дополнительные материальные заботы, бытовые обязанности, вроде стирки пеленок, уменьшение внимания со стороны жены, нарушение сна и т. п.) и практически никаких удовольствий. Однако экспериментально доказано, что психологически подготовленные отцы охотно любуются новорожденными, испытывают физическое удовольствие от прикосновения к ним (правда, это чаще происходит в отсутствие матери, так как мужчины боятся проявить неуклюжесть и стесняются собственной нежности) и практически не уступают женщинам в искусстве ухода за ребенком. Это способствует и возникновению более тесной эмоциональной привязанности отца к ребенку. Предполагается, что чем раньше отец приобщается к уходу за младенцем и чем увлеченнее он это делает, тем сильнее становится его родительская любовь. Во многих родильных домах за рубежом отцы даже присутствуют при родах. Сказывается не только привычка, но и ответный эмоциональный отклик ребенка, к которому мужчины весьма чувствительны. Это обстоятельство существенно и для женщин, но его не следует биологизировать. В 70-х гг. в научной литературе широко распространилось мнение, что тесный контакт матери с новорожденным в первые часы после родов особенно важен для формирования материнской привязанности по причинам гормонального порядка81; новейшие исследования не подтвердили этих данных, первые часы после рождения не являются ни "критическим", ни "сензитивным" периодом для формирования материнских чувств[10, с.77].

Что же касается более старших детей, то привычные стереотипы явно преувеличивают степень мужского "отчуждения" от них. Обсервационные исследования У. Маккея и других, проследивших пространственное взаимодействие взрослых мужчин и женщин с детьми в 18 разных культурных средах83, показали, что, хотя мужчины реже женщин бывают с детьми в общественных местах, если подобная ситуация имеет место, то ее основные формальные параметры - тактильный контакт, личное расстояние и визуальный контакт между взрослым и ребенком - большей частью совпадают у мужчин и женщин.

Разумеется, краткосрочное, 30-секундное наблюдение случайных интеракций не позволяет делать широких обобщений и не опровергает ни историко-этнографических данных о правилах избегания между отцами и детьми, ни психологических данных об особенностях и специфических трудностях мужского коммуникативного стиля вообще. Тем не менее рассогласованность стереотипа и реального поведения - факт существенный, тем более что он наблюдается не только в данной сфере.

Поэтому традиционное разделение отцовских и материнских функций, как и других половых ролей, не является единственно возможным, абсолютным биологическим императивом.

Что мать может успешно вырастить и воспитать ребенка и без отца - известно давно. Но возможно и обратное. В СССР такие случаи редки, так как в случае развода консервативно настроенные судьи, даже вопреки букве закона, требующего руководствоваться прежде всего интересами ребенка, как правило, отдают детей на попечение матери (о несправедливости этой традиции не раз писалось в печати, в частности, в "Литературной газете"). Однако существует опыт "одиноких отцов".

В Англии, по подсчетам Т. Хипгрейва, отцы составляют 12% всех одиноких родителей. Одиноких отцов и одиноких матерей характеризует ряд общих особенностей: более ограниченная социальная жизнь, несколько более демократический стиль семейной жизни и наличие определенных трудностей при вступлении в новый брак. Наряду с этим у них есть свои специфические социально-психологические трудности. Одинокие отцы получают больше помощи со стороны друзей и родственников, зато у них сильнее, чем у одиноких матерей, суживается круг социального общения. Если одинокие матери испытывают трудности с дисциплинированием детей, то отцы озабочены недостаточной эмоциональной близостью с ними, особенно с дочерями. Но хотя в обоих случаях неполная семья создает трудности (разного порядка), отсутствие одного из родителей не исключает возможности нормального развития ребенка и какой-то компенсации недостающего отцовского или материнского влияния[17, с. 66].

1.3. Особенности воспитания ребенка в семье и в условиях семейной депривации

Депривация (от ср.-век. лат. depri-vatio - лишение), психич. состояние человека, возникающее в результате длит. ограничения его возможностей в удовлетворении основных психических потребностей; характеризуется выраженными отклонениями в эмоциональном и интеллектуальном развитии, нарушением социальных контактов. Для полноценного развития ребёнка необходимы: 1) многообразные стимулы разной модальности (зрительные, слуховые и т. д.), их недостаток вызывает стимульную (сенсорную) депривацию; 2) удовлетворит, условия для учения и приобретения различных навыков; хаотичная структура внешней среды, которая не даёт возможности понимать, предвосхищать и регулировать происходящее извне, вызывает когнитивную депривацию; 3) социальные контакты (со взрослыми, прежде всего с матерью), обеспечивающие формирование личности, их недостаток ведёт к эмоциональной депривации; 4) возможность осуществления обществ, самореализации посредством усвоения социальных ролей, приобщения к обществ, целям и ценностям; ограничение этой возможности вызывает социальную депривацию

Феномен депривации описан Я. А. Коменским, Ж. Итаром, А. Гезеллом и др. Широкую известность приобрели проведённые в 40-х гг. 20 в. исследованиях детей в неблагоприятных условиях детских учреждений; замедления и отклонения в их развитии получили назв. госпитализма.

Возникновение депривации обусловлено недостатком социальных и сенсорных стимулов, когда ребёнок изначально живёт в ситуации "социальной изоляции" или в случае прекращения уже создавшейся связи между ребёнком и его социальной средой. Критическими в этом отношении являются первые 3-5 лет жизни. Формальные условия жизни не показательны: воспитание в дет. учреждении с обеспечением достаточного кол-ва человеческих связей может быть более эффективным, чем воспитание в семье, отягчённое неблагоприятными обстоятельствами. К последним относится недостаток социально-эмоциональных стимулов, что имеет место в семье с низким экономическим или культурным уровнем в случаях, когда живущий в семье ребёнок полностью или частично изолирован от более широкой обществ, среды, при постоянном или долгом отсутствии одного из родителей (в случае неполной семьи), при повышенной невротичности родителей или в ситуации их депрессивного состояния, когда отношение к ребёнку поверхностно и неадекватно. Отсутствие одного из родителей затрудняет у ребёнка усвоение стереотипа поведения своего пола, что может в зрелом возрасте привести к трудностям в собств. семейной жизни. Это не означает, что воспитание в неполной семье всегда дефектно: в условиях нормальных взаимоотношений развитие ребёнка в неполной семье может протекать более успешно, чем в формально полной, но фактически нестабильной семье; трудности неполной семьи могут успешно возмещаться повышенным вниманием к ребёнку проживающих с ним членов семьи.

Распространённое мнение о необратимости последствий депривации в раннем возрасте в современной науке подвергается сомнению. Однако очевидно, что следствием депривации являются более или менее выраженная задержка в развитии речи, социальных и гигиенических навыков, тонкой моторики, интеллекта. Для ликвидации последствий депривавции необходимы активная стимуляция, усиление эмоциональных контактов, преобразование социальных отношений и т. д.[4,с.34]

Ребенок  всегда  глубоко  страдает, если рушится  семейный очаг.

Разделение семьи или развод, даже когда  все  происходит в высшей  степени вежливо и учтиво, неизменно вызывает у детей психический  надлом  и  сильные переживания. Конечно, можно помочь ребенку справиться с трудностями роста  и в разделенной  семье, но это потребует  очень  больших  усилий  от  того родителя, с которым останется ребенок. Если же разделение семьи  происходит, когда ребенок находится в возрасте от 3 до  12  лет,  последствия ощущаются особенно остро.

Разделению семьи или разводу супругов нередко предшествуют  многие месяцы разногласий и семейных ссор, которые трудно  скрыть  от  ребенка  и которые сильно волнуют его. Мало того, родители, занятые своими  ссорами, с ним тоже обращаются плохо, даже если полны благих намерений уберечь  его  от разрешения собственных проблем.

Ребенок ощущает отсутствие отца, даже если не выражает открыто свои чувства. Кроме того, он воспринимает уход отца как отказ от него. Ребенок может сохранять эти чувства многие годы.

Очень часто после разделения семьи или развода мать вновь вынуждена пойти на хорошо оплачиваемую работу и в результате может уделять ребенку меньше времени, чем прежде. Поэтому тот чувствует себя отвергнутым и матерью.

Какое - то время после разделения семьи  или  развода отец  регулярно навещает ребенка. Во всех случаях это очень  глубоко волнует  малыша.

Если отец проявляет к нему любовь и великодушие, развод окажется для ребенка  еще мучительнее и необъяснимее. Кроме того, он с недоверием и обидой будет смотреть на мать.

Если же отец держится сухо и отчужденно, ребенок начнет спрашивать  себя,  почему,  собственно, он  должен с ним  видеться, и  в результате у него может зародиться комплекс вины. Если  родители охвачены вдобавок желанием мстить один другому,  они заполняют  сознание  ребенка вредным вздором, ругая друг  друга  и  подрывая  тем самым психологическую опору, которую обычно ребенок получает в нормальной семье.

В этот период ребенок может, воспользовавшись расколом семьи, сталкивать родителей друг с другом и  извлекать нездоровые преимущества.

Заставляя их оспаривать свою любовь к нему, ребенок  будет  вынуждать  их баловать себя, а его интриги и агрессивность со временем могут даже  вызвать их одобрение. Отношения ребенка с товарищами  нередко  портятся  из - за нескромных вопросов, сплетен и его нежелания отвечать на расспросы об  отце.

На ребенке, так или иначе, отражаются страдания и переживания  матери. В новом  положении женщине, конечно, гораздо труднее   выполнять   свои материнские обязанности.

Что можно сделать, чтобы помочь  ребенку в разбитой семье?

Объяснить ему, что произошло, причем сделать  это просто, никого не обвиняя. Сказать, что так бывает с очень  многими  людьми  и поэтому  пусть

лучше будет так, как есть. Ребенка  можно уберечь от излишних  волнений, когда разделение семьи происходит для него так же окончательно,  как  и  для родителей. Визиты отца, особенно если они со временем становятся  все  реже, каждый раз вновь и вновь вызывают у малыша ощущение, что его  отвергли. Чем меньше ребенок в  момент  разделения  семьи  или  развода,  тем  проще отцу расстаться с ним. Ребенка  непременно  нужно  подготовить  к  уходу  отца.

Помогать ребенку взрослеть и становиться самостоятельным, чтобы у него  не сложилась чрезмерная и нездоровая  зависимость от вас. Одна  из  наиболее распространенных ошибок - чрезмерная опека матери над сыном.

Казалось бы, мать все делает из лучших  побуждений: хочет дать сыну

больше внимания, окружить большей заботой, хочет повкусней  накормить,

получше одеть и т.д. Но, предпринимая эти усилия, нередко героические, жертвуя собой, своими интересами, желаниями, здоровьем, мать  буквально выхолащивает  все  мужское  в   характере мальчика, делая его вялым,

безынициативным, не способным на решительные мужские поступки.

Если родители не живут вместе, если они разошлись, то очень болезненно отражается на воспитании ребенка. Часто дети становятся  предметом распри между родителями, которые открыто ненавидят друг друга и не  скрывают  этого от детей.

Необходимо рекомендовать тем родителям, которые почему  -   либо

оставляют один другого, чтобы в своей ссоре, в своем расхождении они  больше думали о детях. Какие угодно несогласия  можно  разрешить  более  деликатно.

Можно скрыть от детей и свою неприязнь и свою ненависть к  бывшему  супругу.

Трудно, разумеется, мужу, оставившему семью, как-нибудь продолжать воспитание детей. И если он уже не может благотворно влиять на  свою  старую семью, то уже лучше постараться, чтобы она  совсем  его  забыла,  это  будет более  честно.  Хотя,  разумеется,  свои   материальные   обязательства по отношению к покинутым детям он должен нести по - прежнему.

Вопрос о структуре семьи  -  вопрос  очень  важный,  и  к  нему  нужно

относиться вполне сознательно.

Если родители по - настоящему любят своих детей и хотят их воспитывать как можно  лучше,  они  будут  стараться,  и  свои  взаимные  несогласия  не доводить до разрыва  и тем не ставить детей в самое трудное положение.

Таким образом, воспитание детей в неполной семье обладает рядом особенностей. Вследствие отсутствия одного из родителей, оставшемуся приходится брать на себя решение всех материальных и бытовых проблем семьи. При этом ему необходимо также восполнять возникший дефицит воспитательного влияния на детей. Совмещения всех этих задач весьма затруднительно. Поэтому большинство неполных семей испытывают материально-бытовые трудности и сталкиваются с педагогическими проблемами.

Психологический климат неполной семьи во многом определяется болезненными переживаниями, возникшими вследствие утраты одного из родителей. Большинство неполных семей возникают по причине ухода отца. Матери редко удается сдерживать и скрывать свое раздражение по отношению к нему; ее разочарование и недовольство нередко бессознательно проецируется на их общего ребенка. Возможна и иная ситуация, когда мать подчеркивает роль безвинной жертвы, в которой оказался ребенок. При этом она стремится с избытком восполнить недостаток родительской заботы и переходит все разумные пределы: окружает ребенка атмосферой приторной ласки и чрезмерной опеки. Во всех подобных случаях воспитательная атмосфера семьи искажается и отрицательно сказывается на становлении личности ребенка.

Немаловажно и то, что в отсутствие одного из родителей ребенок лишен возможности полноценного формирования стереотипа поведения своего пола. Так, в отсутствие отца мальчик не имеет возможности на ближайшем примере наблюдать особенности мужского поведения и невольно перенимает женские черты. И для девочки мать в этой ситуации вынуждена совмещать собственную материнскую роль и роль отсутствующего отца; в результате психосексуальное развитие отличается противоречивостью. (Установлено, что большинство лиц гомосексуальной ориентации выросли в неполных семьях.)

Статистические исследования свидетельствуют, что в силу названных причин дети из неполных семей, по сравнению со сверстниками из полных семей, имеют более низкую школьную успеваемость, более склонны к невротическим нарушениям и противоправному поведению .

Все это не означает, однако, что неполная семья обязательно является неблагополучной в воспитательном аспекте. Указанные проблемы могут возникнуть в неполной семье с большей вероятностью, чем в полной, но из этого вовсе не следует, что они обязательно возникнут. В ряде случаев психологическая атмосфера семьи достаточно благоприятна и не создает затруднений в формировании здоровой личности. Бывает и наоборот: в формально полной, но эмоционально неблагополучной семье ребенок сталкивается с гораздо более серьезными психологическими проблемами. Поэтому родители, утратившие привязанность друг к другу и живущие вместе лишь "ради детей", зачастую приносят напрасную жертву.

Таким образом, неполная семья, хотя и сталкивается с рядом объективных трудностей, но тем не менее обладает достаточным потенциалом для полноценного воспитания детей. Родителю, в силу обстоятельств оказавшемуся главой неполной семьи, необходимо трезво осознавать психологические особенности создавшейся ситуации и не допускать, чтобы они приводили к негативным последствиям.

Многочисленные исследования убедительно показали, что отсутствие отца сопряжено с рядом отрицательных последствий для ребенка. Так дети, выросшие без отца, часто имеют пониженный уровень притязаний; у них, особенно у мальчиков, выше уровень тревожности, чаще встречаются невротические симптомы; мальчики в неполных семьях чаще с трудом общаются со сверстниками; отсутствие мужчины в доме отрицательно сказывается и на успеваемости, и на самоуважении детей – опять же особенно мальчиков; они хуже усваивают мужские роли и соответствующий стиль поведения, а потому часто преувеличивают, гипертрофируют "маскулинность" своего поведения (грубость, драчливость и т. п.).

Что и говорить, данные грустные. Но как изучение болезни не всегда дает ключ к выздоровлению, так и исследование безотцовщины недостаточно для понимания роли отца в воспитании. Ведь тут, помимо отсутствия отца, сказываются и другие факторы. Во-первых, неполная семья порой испытывает материальные трудности. Во-вторых, в ней объективно меньшие воспитательные возможности. В-третьих, мать, лишенная мужской поддержки, психологически травмирована, это отражается и на ее отношении к детям. Требуя от детей дисциплины, такие матери иногда больше заботятся о формальном послушании и вежливости, чем об эмоциональном благополучии ребенка. Бывает, они чрезмерно опекают детей, особенно единственных. Это легко понять: все силы нерастраченной женской любви переносятся на ребенка, которого мать старается оградить от всех опасностей – действительных и воображаемых. И хотя такое невротическое чувство кажется бескорыстным и жертвенным, в действительности оно эгоистично и отрицательно сказывается на ребенке. Чрезмерно опекаемый, занянченный ребенок нередко вырастает пассивным, вялым, физически слабым, либо начинает бунтовать. Как показывают психологические исследования, крайняя зависимость от матери часто сочетается у подростков с чувством враждебности к ней: не очень-то приятно вечно чувствовать себя маленьким и кому-то принадлежащим.

Таким образом, уже простое наличие мужчины в доме – важный фактор воспитания. Независимо от характера отца (разумеется, в пределах нормы) его присутствие как бы вносит гармонию в семейную структуру. В хорошей благополучной семье детское воображение может отчасти восполнить недостающие отцу качества. Не случайно, например, даже весьма либеральные отцы кажутся подросткам более строгими, чем матери.

Ребенок, растущий без отца, лишен важного мужского примера, который особенно значителен для мальчиков старшего возраста в регуляции их поведения, но важен также и для девочек в качестве модели их будущего партнера. Ребенок без отца страдает также, как правило, от недостатка авторитета, дисциплины и порядка, которые в нормальных условиях олицетворяются отцом.

Ребенок, растущий, главным образом, без отцовского авторитета, бывает часто недисциплинированным, несоциальным, агрессивным в отношении взрослых и детей.

Еще более важным может явиться отсутствие уверенности и устойчивости в социальном включении, так как профессия отца представляет обычно реальную и символическую базу экономического обеспечения семьи, а ее основательность является порукой уверенности. В то время как мать предоставляет ребенку возможность ощутить интимность человеческой любви, отец проторяет ребенку путь и отношение к человеческому обществу. По словам М. О. Шварца, мать нас приводит к человеку, а отец к людям. Иным образом это выражает А. Гремс: "материнская забота обеспечивает возможность принимания, отцовская же забота побуждает к отдаче. И то, и другое необходимо для развития личности, и то, и другое должно здесь присутствовать, если мы хотим когда-нибудь приблизиться к границе человеческих возможностей". Наконец, отец представляет для детей и наиболее естественный источник познаний о мире, труде, технике, способствуя как их ориентировке на будущую профессию, так и созданию социально полезных целей и идеалов. Если отца нет, то это имеет еще другое косвенное депривационное влияние. Дело в том, что если матери одной приходится нести все экономические и воспитательные заботы о семье, то она, как правило, бывает настолько занятой, что у нее не остается для ребенка много времени и у нее ослабевает даже интерес к нему. Ребенок в таких случаях предоставлен большую часть дня самому себе; если же о нем не позаботятся иначе, то легко может случиться, что он начинает бродяжничать, у него больше возможностей для правонарушений, и он может легче сбиться с пути.

Если место отца занимает в семье отчим, а иногда дедушка, то депривационные влияния подавляются, зато здесь более благоприятная почва для развития различных конфликтов, причем невротические расстройства, возникающие на данной основе, являются, очевидно, весьма частыми.

1.4. Значение семьи для ребенка с ограниченными возможностями

Рождение в семье ребенка с нарушениями в развитии – проблема, затрагивающая все стороны жизни, вызывающая сильные эмоциональные переживания родителей и близких родственников. Затруднения в достижении психологически значимой цели в таких семьях приводят к ухудшению у родителей общего самочувствия, появлению различных нервно-психических расстройств (реактивные состояния, депрессии, суицидальные высказывания, истерические реакции и т.д.), что в свою очередь приводит, как правило, к нарушениям внутрисемейных отношений. Особенно трудно бывает родителям, когда кроме отклонений в психическом либо физическом развитии ребенка наблюдаются внешние дефекты.

В связи с состоянием ребенка искажается поведение взрослых, в семье возникают проблемы, с которыми родители не могут справиться самостоятельно: нарушается взаимодействие с социальным окружением, круг общения составляют близкие родственники, знакомые, врачи, дефектологи и учителя. При этом семья замыкается, выдавая неадекватные реакции на рекомендации специалистов, вступая в конфронтацию с образовательными учреждениями. Складываются неверные представления о больном ребенке, возможностях его лечения и воспитания.

Семейные взаимоотношения являются одним из основных факторов формирования психического здоровья детей. Если у ребенка существуют нарушения психической деятельности органического характера разной степени сложности, роль семьи остается по-прежнему одной из важнейших. Семья помогает ребенку адаптироваться в обществе с учетом его заболевания, создание комфортной обстановки в семье позволяет ребенку чувствовать себя значимым, не ощущать свою неадекватность. В настоящее время семейные отношения во многих слоях населения приобретают проблемный характер. Этому вопросу в современном мире уделяется много внимания. Обострению проблемы, по мнению автора, способствует ряд причин, характеризующих в большей степени ситуацию в стране в целом. Со сменой политического строя отменены прежние идеалы, а новые еще толком не сформированы. Явное разделение населения на группы, различные по материальному достатку. Замена эмоционального общения с родителями на общение с техникой (компьютер, телевизор и т.д.). Формирование нового типа семьи как дружеской или товарищеской ассоциации, с новыми видами отношений. Недостаточная пропаганда важности семейных взаимоотношений. Эти причины указываются во многих работах современных психологов.

Исследования, проводимые в отделе клинико-психологических исследований нарушений психического развития, в Московском Научно-исследовательском Институте Психиатрии МЗ РФ показали, что проблема семьи стоит довольно остро и не всегда поддается коррекции. Результаты, представленные ниже, ограничены периодом исследования – с декабря 1998г. по июнь 1999г. Работа по этой теме продолжается.

В детское отделение поступали дети в возрасте от 5 до 15 лет, посещающие детские дошкольные учреждения или находящиеся дома, посещающие учебные заведения, в том числе массовые школы с различными видами нарушений психической деятельности. Было обследовано 46 детей, родители которых обратились в отделение за консультацией к психиатрам. Статистика диагнозов следующая (46 детей - 100%): 31% - церебростенический синдром, 16% - неврозоподобный синдром, 11% - олигофрения, 9% - гипердинамический синдром, 7% - эписиндром, 4% - патохарактерологические реакции, 4% - резидуально-органические поражения ЦНС, 2% составляют органическая деменция неясного генеза, ЗПР, психопатоподобный синдром, галюцинаторный синдром, посттравматический синдром, психический инфантилизм, синдром двигательной расторможенности, тревожно-фобическое расстройство, невротические реакции.

Для выявления психологических проблем дети были протестированы по следующим проективным методикам, (исключение составили дети с тяжелыми формами нарушений психической деятельности): рисуночные тесты (человек, человек противоположного пола, семья, “дом, дерево, я” - тест), тест “Сказка” Луизы Дюсс. Эти методики направлены на изучение индивидуально-личностных особенностей, степень социальной адаптации, специфику семейных взаимоотношений. Выбор методик не случаен. По мнению автора, эти методики позволяют собрать наиболее объективную информацию о детях. У 67% обследуемых детей, исходя из данных, полученных при тестировании, обнаружились серьезные проблемы во взаимоотношениях в семье. При анализе анамнестических данных, указанных в историях болезни, результаты тестов имели подтверждение.

Высокий процент детей с нарушением семейных взаимоотношений потребовал более детального изучения. Проблемы семейных взаимоотношений были разделены на группы по первопричине осложнения отношений: неправильное воспитание – 41%; злоупотребление алкоголем одного или двух родителей - 13%; сильный, с элементами агрессии прессинг матери – 13%; дети не нужны родителям – 13%; гибель одного или двух родителей, близкого, значимого для ребенка родственника – 10%; сильный, с элементами агрессии прессинг отца – 6%; развод родителей – 3%.

Анализ индивидуально-личностных особенностей этих детей позволил сделать следующие выводы: 81% - детей социально дезадаптированы; у 100% - нарушен контроль поведения, у 23%- контроль отсутствует совсем; 77% - отказываются воспринимать информацию о себе любого характера; 74% - замкнуты, имеют склонность погружаться в себя; у 39% - половая инверсия; у 31% - сильный фактор тревоги; у 20% - наличие в настроении депрессивных компонентов более или менее устойчивых; у 19% - полный негативизм. При проведении психологической коррекции в небольшом количестве случаев, консультировании родителей удавалось улучшить обстановку в семье, при этом стабилизировалось самочувствие ребенка, исчезали многие психологические проблемы. Малый процент коррекционно-консультативной работы зависит не от специалиста. Как показала практика, существует ряд причин, по которым работа не может вестись в полном объеме. Нежелание родителей идти на беседу с психологом, яростное отстаивание многими родителями своих позиций в воспитании, больший расчет родителей на медикаментозное воздействие как основное средство коррекции, нежелание что-то менять в структуре сложившихся отношений и т.д. Таким образом, больший процент детей после курса медикаментозной терапии возвращаются домой и по прошествии некоторого времени опять становятся пациентами нашего отделения, или родители обращаются за помощью к другим специалистам. При этом родителями полностью отвергается неправильность их позиции.

Для решения проблемы семейных взаимоотношений, по мнению автора, необходимо увеличение объема и популяризация информации о негативном влиянии проблемных семейных взаимоотношений на психическое здоровье детей, провоцирующее влияние ухудшения состояния детей с легкими формами нарушения психической деятельности.

Подводя итог первой главе, можно отметить, что родительская любовь – это не просто хорошее отношение к ребенку, но и мощный фактор воспитания. Важно умело им пользоваться. Самой по себе любви лишней быть не может – чем ее больше, тем лучше. Однако любовь должна быть и развитой, и разумной. Каждый согласится с тем, что, любя своего ребенка, мы должны его соответственно ситуации хвалить и критиковать, одаривать и требовать, поощрять и наказывать... И все это любя. Если же родители способны лишь на что-то однозначное, например, только хвалить, только задабривать – их любовь неразвитая, односторонняя, по существу, недалеко ушедшая от простого родительского инстинкта, и пользы от нее не так много. Разумность же любви заключается в том, насколько ее проявления соответствуют ситуации, возрасту ребенка, индивидуальным его особенностям. Одному необходимо постоянное умеренное поощрение, другого полезно при случае и основательно поругать. Но все должно максимально содействовать достижению главной цели воспитания – тому, чтобы ребенок стал полезным членом общества благодаря трудолюбию, доброжелательности, способности гармонично строить свои отношения с окружающими людьми, чтобы психическое развитие его было полноценным. Все это – естественные предпосылки человеческого счастья.