Глава 3. Конституционные права и свободы. Достижения и недостатки

Перечень конституционных прав и свобод и их конституционные гарантии в основном выглядят безупречно. Что же касается их реализации, то ситуация у нас в стране далеко не безоблачна - конституционные и законодательные гарантии нередко не соблюдаются, и сегодня, спустя десять лет после принятия Конституции и вступления ее в силу, сколько-нибудь существенного улучшения не видно.

Реализацию прав и свобод нельзя рассматривать вне связи с функционированием правоохранительной системы и правосудия, которые как раз и призваны обеспечивать их защиту. Это тем более важно потому, что традиционная психология российского чиновника побуждает его так вести свою работу, чтобы удобно было прежде всего ему, а не тем лицам, которые нуждаются в его административных услугах. Их он рассматривает отнюдь не как своих работодателей, которых обязан обслуживать, а как назойливых просителей, мешающих ему "работать". К этому добавляется традиционное же лихоимство, в некоторой степени обусловленное низким уровнем денежного содержания чиновников, поскольку он не компенсируется существующими социальными гарантиями и привилегиями их руководящего слоя. С лихоимством гражданам приходится сталкиваться не только в государственных органах, но и в государственных учреждениях - учебных заведениях, учреждениях здравоохранения и т.п., где так называемые бюджетники (учителя, врачи и др.) при еще более мизерной заработной плате не имеют даже тех небольших социальных гарантий, которые положены чиновникам. Стремление власти сэкономить на стоимости управления и социальных услуг оборачивается крупнейшими потерями.

Более энергичные граждане обращаются за защитой своих прав в суд и нередко эту защиту получают если не в первой, то во второй или надзорной инстанции. Надо сказать, что вслед за советской традицией непризнания административной юстиции, эта ветвь судебной власти до сих пор целостным образом не "отстроена" не в последнюю очередь потому, что Конституция, упомянув в ч.2 ст.118 об административном судопроизводстве, не предусмотрела для него специального институционного обеспечения. Лишь в самое последнее время необходимость ее получила признание и соответствующим законопроектам дан ход, хотя и совсем не быстрый. Нельзя сказать, что в судах отсутствует лихоимство, но возможности его среди судей более ограничены по сравнению с администрацией в силу формальности, публичности и инстанционности судебной процедуры. Справедливость требует отметить, что в настоящее время принимаются меры к законодательному урегулированию процедуры и в органах администрации, однако делается это также весьма неторопливо.

Как уже выше сказано, для обращения в суд с жалобой на администрацию необходимо обладать немалым запасом энергии. В крупных городах ощущаются недостаток судейских должностей и недостаток судей. Отсюда - очереди на прием и долгое ожидание процесса. В малонаселенных местностях до суда еще надо добраться, покрыв подчас десятки километров. И даже когда получено желанное решение, это еще не значит, что оно будет исполнено: судебный пристав тоже бывает подвержен искушениям.

Особая проблема - реализация прав и свобод в сфере уголовного судопроизводства. Несмотря на то, что в 2001 году принят новый Уголовно-процессуальный кодекс РФ, усиливший гарантии прав и свобод, общеизвестна практика многих органов и должностных лиц милиции, грубо нарушающих содержащееся в ч.2 ст.21 Конституции запрещение подвергать людей пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению. Чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть обильно транслируемые телевизионные репортажи. Конечно, криминализация правоохранительных органов в немалой мере обусловлена низким уровнем денежного довольствия, из-за чего снижена тщательность отбора при приеме на службу, но в то же время и в немалой степени по той же причине эффективность надзора прокуратуры и суда за следствием явно невысока. Более того, в печати появляются неопровергаемые сообщения о нарушении конституционных прав подследственных следователями самой Генеральной прокуратуры.

Реализация конституционного права на защиту и квалифицированную юридическую помощь (ст.48) осложняется нехваткой адвокатов в российской глубинке, которая, в свою очередь, порождена отсутствием у основной массы населения средств на оплату весьма дорогостоящих адвокатских услуг. Правда, Конституция предусматривает в установленных законом случаях бесплатное оказание юридической помощи, однако качество этой помощи нередко низко из-за незаинтересованности адвокатов.

Конституция и принятое на ее основе законодательство довольно полно гарантируют независимость судебной власти. Это действительно необходимо для ее нормального и эффективного функционирования. Практика же пока что Конституции и закону не отвечает. Не случайно Президент РФ В.В. Путин недавно, принимая Председателя Верховного Суда РФ В.М. Лебедева, обратил внимание на необходимость обеспечения действительной независимости судебной власти. Дело в том, что на практике этой независимости, особенно на низших уровнях судебной системы, порой просто нет: судей подкупают или запугивают либо местные власти, либо "хозяйствующие субъекты", либо просто уголовники или лица, заинтересованные в определенном разрешении гражданско-правового спора. В этой связи представляется вполне целесообразным создание специальных судебных округов, не совпадающих с политико-территориальным делением, идею которого высказал Председатель Верховного Суда на упомянутой встрече с Президентом. Остро стоит проблема охраны участников процесса, прежде всего самих судей, а также свидетелей, которые подвергаются вполне реальным угрозам.

Об отсутствии судейской независимости и беспристрастности свидетельствуют публикуемые в печати и неопровергаемые факты назначения лицам, подозреваемым или обвиняемым в совершении тяжких и особо тяжких преступлений, мер пресечения, не связанных со взятием под стражу и позволяющих этим лицам скрыться, и назначения бывшим высокопоставленным должностным лицам, совершившим хищения государственных средств в особо крупных размерах, условных наказаний при том, что мелкие кражи наказываются реальным лишением свободы. Ежегодно сотнями насчитываются случаи назначения судами условных наказаний даже за умышленное убийство. А выражение "спор хозяйствующих субъектов" стало восприниматься как эвфемизм, означающий насильственный передел собственности с помощью государственной власти, которая либо подкуплена, либо имеет в деле политический интерес.

И вообще, как это происходит и с другими правовыми институтами - благо здесь подчас обращается во зло. Так, судейский иммунитет и несменяемость, которые представляют собой необходимые гарантии независимости судебной власти, на деле порой препятствуют смещению и наказанию судей, злоупотребляющих своими полномочиями. Судейское самоуправление в том виде, в каком первоначально было учреждено, иногда вырождалось в особую форму клановости: неугодные руководителям квалификационных коллегий судьи сравнительно легко лишались должности и, напротив, угодные, хотя и нарушающие закон - оставались под надежной защитой. Констатация таких явлений отнюдь не означает, что упомянутые гарантии нужно упразднить - без них ситуация лишь ухудшится, но правила допуска в судейский корпус (как и в следственный аппарат, в прокуратуру, в силовые правоохранительные органы), видимо, следует усложнить, обратив особое внимание на проверку не только профессиональных, но, может быть, даже прежде всего моральных и психологических качеств претендента. Пока что, согласно п.1 ст.12.1 Закона Российской Федерации 1992 г. "О статусе судей в Российской Федерации", лишь действующий судья может быть лишен своей должности, в частности, за нарушение кодекса судейской этики. Требования же к кандидатам в судьи, предъявляемые законом, моральных и тем более психологических качеств не касаются. Определенной гарантией против корпоративной клановости в судейском корпусе призван служить принятый в 2002 году Федеральный закон "Об органах судейского сообщества в Российской Федерации", предусмотревший членство в квалификационных коллегиях представителей общественности и Президента. В частности, среди 29 членов Высшей квалификационной коллегии судей Российской Федерации находятся десять представителей общественности, назначенных Советом Федерации, и представитель Президента. Представители общественности, назначенные в состав Высшей квалификационной коллегии в 2002-2003 гг., - это в основном крупные ученые-юристы, руководители юридических вузов и факультетов.

Конечно, какие бы жесткие правила ни устанавливались, выполнение их зависит от людей. Можно сказать: каково общество, такова и власть, ибо комплектуется ее аппарат из общества. Развитие же переходного общества (а российское общество именно таково) характеризуется противоречивыми тенденциями, и многое зависит от того, какие из них власть поддерживает, а каким - оказывает противодействие.

Сказанное выше затрагивает реализацию прежде всего гражданских (личных) прав и свобод и может быть отнесено почти к каждой статье Конституции, гарантирующей эти права и свободы. Поэтому остановимся лишь на отдельных из них.

Статья 20 Конституции, провозглашая право каждого на жизнь, предусматривает вместе с тем, что смертная казнь впредь до ее отмены может устанавливаться федеральным законом в качестве исключительной меры наказания за особо тяжкие преступления против жизни при предоставлении обвиняемому права на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей. В связи со вступлением России в Совет Европы и присоединением ее к Конвенции о защите прав человека и основных свобод, а также подписанием ею Протокола N 6 к этой Конвенции, запретившего смертную казнь, был установлен мораторий на приведение в исполнение смертных приговоров. Суд присяжных был первоначально введен в девяти субъектах Российской Федерации, и сроки для его введения в остальных не были определены. В связи с этим 2 февраля 1999 г. Конституционный Суд Российской Федерации в п.5 резолютивной части своего Постановления N 3-П предписал, что впредь до введения в действие соответствующего федерального закона, обеспечивающего на всей территории Российской Федерации каждому обвиняемому в преступлении, за совершение которого федеральным законом в качестве исключительной меры наказания установлена смертная казнь, право на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей; наказание в виде смертной казни назначаться не может независимо от того, рассматривается ли дело судом с участием присяжных заседателей, коллегией в составе трех профессиональных судей или судом в составе судьи и двух народных заседателей. Таким федеральным законом стал Федеральный закон 2001 г. "О введении в действие Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации", согласно которому в пяти субъектах Федерации, включая Санкт-Петербург, п.2 ч.2 ст.30 нового УПК, предусматривающий рассмотрение дел с участием присяжных заседателей, будет введен в действие лишь с 1 января 2004 г., а в Чеченской Республике - с 1 января 2007 г. (п.4 и 5 ст.8). Следовательно, до этой последней даты назначение наказания в виде смертной казни остается недопустимым. Примечательно, что до сих пор нет федерального закона, регулирующего порядок формирования списков кандидатов в присяжные заседатели, хотя п.5 ст.14 упомянутого Федерального закона (в ред. 2002 г.) обязал Правительство РФ внести соответствующий законопроект в Государственную Думу до 31 декабря 2002 г. Пока что списки кандидатов в присяжные заседатели составляются в соответствии с Законом РФ 1993 г. "О внесении изменений и дополнений в Закон РСФСР "О судоустройстве РСФСР", Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР и Кодекс РСФСР об административных правонарушениях", регулирующим порядок составления списков присяжных заседателей.

Впрочем, нельзя исключить надежды на то, что до 2007 года Россия все же ратифицирует Протокол N 6 к европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод, хотя разгул преступности в стране не способствует восприятию общественным мнением отказа от смертной казни. Помимо идеологических и политических соображений, главными аргументами против нее служат, на наш взгляд, отсутствие стопроцентной гарантии от судебных ошибок и опасность казни невиновных. Практикуемое правоохранительными органами выбивание ложных признаний в совершении преступлений делает эту опасность вполне реальной, тем более что некоторые факты казни невиновных известны.

Определенные трудности возникают с реализацией гарантированного ч.1 ст.27 Конституции всем лицам, законно находящимся на территории Российской Федерации, права на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства. Проблема связана с тем, что условия жизни в различных местностях весьма существенно различаются, и с тем, что во многих бывших советских республиках происходит вытеснение некоренного населения, которое вынуждено ехать в Россию. И хотя введение разрешительного порядка регистрации места пребывания и жительства было неоднократно признано Конституционным Судом РФ не соответствующим Конституции, власти Москвы и других крупных городов, а также некоторых регионов с благоприятными природными условиями не признают уведомительного порядка регистрации, ссылаясь на чрезмерный приток мигрантов, осложняющий жизнь местному населению. Искусственно создаваемые затруднения с регистрацией места пребывания или жительства вынужденных переселенцев служат, естественно, источником взяток регистрирующим чиновникам.

Возникли проблемы и с новым порядком получения российского гражданства. Конституция по этому поводу говорит в ст.6 лишь о единстве и равенстве гражданства независимо от оснований его приобретения, о равенстве конституционных прав, свобод и обязанностей граждан и о недопустимости лишения гражданства или права изменить его. Принятый в 2002 году Федеральный закон "О гражданстве Российской Федерации" существенно усложнил порядок приобретения российского гражданства даже бывшими советскими гражданами в отличие от действовавшего ранее российского Закона 1991 г. (с последующими изменениями). В результате более миллиона наших соотечественников, вернувшихся в Россию после распада Советского Союза, считавших себя российскими гражданами, одномоментно оказались лицами без гражданства. Спустя год после принятия нового Закона Президент Российской Федерации В.В. Путин вынужден был в своем майском послании Федеральному Собранию 2003 г. заявить: "Принятые в прошлом году законы были призваны навести порядок в миграционных потоках, сделать их прозрачными. То, что получилось, не способствует решению этих задач, скорее, создает серьезные проблемы для большого количества людей. Считаю нашим с вами долгом эту ситуацию поправить". Соответствующий Закон принят Государственной Думой в октябре с.г.

Гарантируемые частью 2 ст.61 Конституции защита и покровительство граждан, пребывающих за границей, к сожалению, как свидетельствует пресса, слишком часто остаются мертвой буквой. Дипломатические представительства и консульские учреждения, не говоря уже о Министерстве иностранных дел, полагают, что слишком заняты государственными делами, чтобы еще беспокоиться о попавших в трудное положение соотечественниках.

Что касается той группы прав и свобод, которую принято относить к политическим, то здесь реализация конституционных принципов и норм отличается определенным своеобразием.

Личная свобода мысли и слова, гарантированная ч.1 ст.29 Конституции, государством практически соблюдается. Это, правда, не всегда можно сказать об администрации отдельных трудовых организаций, в которых критические высказывания работников могут повлечь весьма отрицательные последствия. К сожалению, установленный ч.2 указанной статьи запрет пропаганды или агитации, возбуждающих социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть или вражду, нередко нарушается при бездействии власти.

Часть 1 ст.30 Конституции признает право на объединение и гарантирует свободу деятельности общественных объединений. В то же время для политических партий Федеральный закон 2001 г. "О политических партиях" установил в ч.2 ст.3, в частности, следующие требования. Политическая партия должна иметь региональные отделения более чем в половине субъектов Российской Федерации, при этом в субъекте Российской Федерации может быть создано только одно региональное отделение. В партии должно состоять не менее 10 тыс. членов, при этом более чем в половине субъектов Российской Федерации региональные отделения должны насчитывать не менее 100 членов партии каждое, а каждое из остальных - не менее 50 членов. Партии, таким образом, могут быть только федеральными, и даже в региональных и местных выборах они могут участвовать как таковые только при этом условии. Подобные ограничения не характерны для зарубежных стран.

Впрочем, ценность многопартийности разделяется сегодня очень немногими. По данным Института комплексных социальных исследований Российской академии наук, доля респондентов, считающих важным право выбирать между несколькими партиями, сократилась за последние пять лет с 15,5 до 3,1 процента, а признающих значимость наличия оппозиции, способной контролировать Президента и Правительство, - с 20,6 до 14,7 процента. Уровень доверия к партиям как общественному институту составляет всего 5,7 процента. Думается, это можно объяснить тем, что лидеры партий вместо того, чтобы предложить убедительные программы развития страны и повышения благосостояния народа, занимаются преимущественно взаимной критикой и не чураются популистских лозунгов.

В стране, несмотря на запрет, установленный ч.5 ст.13 Конституции, открыто действуют радикальные и экстремистские националистические объединения, которые, правда, не получают государственной регистрации, но и не особенно в ней нуждаются. Терпимость государства по отношению к этим структурам, которые порой представляют собой военизированные формирования, вряд ли может быть оправдана.

Согласно статье 14 Конституции Российская Федерация - светское государство, никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной, а религиозные объединения отделены от государства и равны перед законом. Статья 28 гарантирует каждому свободу совести, свободу вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними. Новая российская власть вернула религиозным общинам большинство сохранившихся храмов, не препятствует строительству новых и обеспечила равноправие граждан независимо от религиозных убеждений и от их наличия или отсутствия. Тем не менее в последнее время наблюдается известный отход от последовательного соблюдения приведенных конституционных принципов.

Принятый в 1997 году Федеральный закон "О свободе совести и о религиозных объединениях" не во всем соответствует провозглашенному в ч.2 ст.14 Конституции принципу равенства религиозных объединений перед законом, создавая некоторые преимущества для так называемых традиционных религий, прежде всего - для православия, которое исповедуется подавляющим большинством верующих. В то же время государство, согласно ст.4 этого Федерального закона, обязано обеспечивать светский характер образования в государственных и муниципальных образовательных учреждениях, а деятельность органов государственной власти и органов местного самоуправления не должна сопровождаться публичными религиозными обрядами и церемониями. На практике мы видим попытки ввести в школах религиозное воспитание под видом "основ православной культуры", транслируемые по телевидению церемонии освящения служителями Русской православной церкви официальных зданий, окормления военнослужащих профессиональными православными военными капелланами, что вряд ли соответствует конституционным принципам и законодательным нормам. Русская православная церковь вмешивается даже во внешнюю политику, препятствуя государственному визиту в Россию главы государства Ватикан. Словом, происходит определенная ползучая клерикализация.

Особого внимания заслуживает реализация конституционных экономических и социальных прав и свобод, конкретизирующих провозглашенный в ст.7 Конституции принцип социального государства, "политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека".

Нельзя не отметить, что на Западе конституционные гарантии экономических и социальных прав обычно формулируются не как субъективные права, а как принципы политики государства. Права же в данной сфере подлежат судебной защите лишь постольку, поскольку установлены законами. В этом есть определенный резон: государство законодательно гарантирует в данной сфере лишь те права, которые в состоянии обеспечить в силу своих экономических возможностей. Поэтому позитивные экономические и социальные права, которые с самого начала формулировались в проектах новой российской Конституции и предусмотрены действующей Конституцией Российской Федерации, вызывали и вызывают критику западных теоретиков конституционного права.

Однако постсоциалистические государства не могли в данном случае брать пример с западных стран, поскольку приверженность к масштабной социальной функции государства была у населения по естественным причинам чрезвычайно велика и остается такой у значительной его части. Мы привыкли к тому, что много от государства не получишь, но определенный минимум все же достанется. Мы старались не замечать и считать частными издержками тот факт, что бесплатные образование и здравоохранение уже в советское время постепенно становились платными, при том что качество их все более ухудшалось из-за финансирования по остаточному принципу. Поэтому провозглашение в Конституции позитивных экономических и социальных прав обязывает государство обеспечить реализацию этих прав, но очевидно, что эта задача выполнима в меру экономических возможностей государства. Определить же эту меру может лишь парламент, на который по Конституции возложено принятие федерального бюджета, установление налоговой системы и решение иных принципиальных вопросов публичных финансов. Впрочем, в основе парламентских решений лежат проекты Правительства, с которого не может быть снята ответственность за результаты этих решений.

Значит ли это, что принимаемые Федеральным Собранием в данной области решения - наилучшие из возможных? Хотя социально-экономическая ситуация в стране в последнее время несколько улучшается, ответ на этот вопрос напрашивается скорее отрицательный. В Послании Президента Федеральному Собранию 2003 г. указано, что четверть россиян имеет доходы ниже прожиточного минимума. По оценке д.с.н. Н.Е. Тихоновой из Института комплексных социальных исследований РАН, 12-13 процентов взрослого населения относятся к группе чрезвычайно бедных, а 25-28 процентов находятся на грани нищеты, то есть даже не могут купить себе зубную пасту. И это в одной из богатейших по природным ресурсам стран мира! Не случайно, по данным уже не оценок, а исследований того же ИКСИ РАН, в нынешнем году 47 процентов россиян считают, что скорее проиграли от реформ, и только около 7 процентов полагают, что скорее выиграли.

Бедственное положение значительной части населения страны обусловлено не отсутствием у государства экономических возможностей для его улучшения, а грабительским характером проведенной в начале 90-х годов приватизации государственного имущества и отсутствием или недостатком политической воли для принуждения собственников к реализации социальной функции принадлежащей им собственности. Не в последнюю очередь нехватка такой политической воли объясняется всепроникающей коррумпированностью аппарата власти. Засилье чиновников, стремящихся контролировать и обложить данью любые попытки граждан воспользоваться своим конституционным правом на законную экономическую деятельность, недает развиться малому и среднему бизнесу, который мог бы существенно улучшить положение миллионов людей, особенно в малых городах и сельской местности. Наша власть, к сожалению, не желает воспользоваться опытом некоторых нефтедобывающих стран - не только таких развитых, как Норвегия, но и таких феодальных, как Саудовская Аравия или Бруней, - где часть доходов от нефтедобычи напрямую распределяется между всеми гражданами, существенно повышая уровень их жизни. А ведь у нас в огромных масштабах добывается и экспортируется не только нефть, но и газ, и лес.

Если мы обратимся к тексту статей Конституции, в которых провозглашаются экономические и социальные права и свободы, то увидим, что они отнюдь не представляются мертвой буквой, поскольку конкретизированы и развиты в текущем законодательстве, причем его развитие в последние годы имеет выраженный прогрессивный характер. Оно более или менее свободно от популизма, характерного для предыдущих созывов Государственной Думы, которая больше была занята противостоянием с Президентом и Правительством, чем решением социальных проблем. Однако реализация конституционных принципов и норм законодательства и сегодня происходит по минимуму и ниже, уровень заработной платы и социальных выплат нередко не достигает стоимости жизни в соответствующей местности, при том что значительные бюджетные средства зачастую расходуются властями на мероприятия, отнюдь не насущно необходимые. Хотя в последнее время масштабы недофинансирования социальных расходов заметно сократились, но все еще составляют сотни миллионов рублей, что в глазах наших министров - уже мелочь. А ведь это неоплаченный труд десятков, если не сотен тысяч людей, у которых заработная плата и без того мизерна и далеко не всегда есть иной источник дохода. Трудно поверить, что исполнительная власть настолько некомпетентна, что этого не понимает.

Скорее, она просто поддается давлению групп, заинтересованных в ином расходовании публичных средств, или реализует собственную заинтересованность. В результате нарушаются законы о бюджетах и сама Конституция.

В заключение можно констатировать, что на сегодняшний день итоги реализации Конституции оставляют желать лучшего, хотя имеются и определенные достижения, которым в настоящей статье уделено, возможно, меньше внимания, чем они того заслуживают. К числу их следует прежде всего отнести то, что Конституция, несмотря на многочисленные ее нарушения, - акт прямого действия: она непосредственно применяется уже не только Конституционным Судом Российской Федерации, но и все чаще другими судами. Это имеет особое значение для защиты конституционных прав и свобод. Тем не менее из всего изложенного выше очевиден вывод о том, что потенциал Конституции далеко не исчерпан. Пробелы, которых в ней, к сожалению, немало, могут быть восполнены и на практике восполняются законодательным путем, судебной практикой Конституционного Суда, складывающимися конституционными обычаями. Конечно, это не лучший способ конституционного регулирования общественных отношений, однако в современных условиях он представляется наиболее приемлемым.

Хотя в предложениях изменить или даже заменить Конституцию недостатка нет, дело в том, что начать процедуру ее изменения легче, чем ограничить этот процесс действительно насущными поправками и не ухудшить при этом имеющийся текст высшего закона. А ведь положения Конституции о правах и свободах вызывают как раз меньше всего возражений.

Из всего опыта реализации Конституции следует, на наш взгляд, непреложный вывод: время для ее реформирования не пришло и вряд ли наступит в обозримом будущем. Нужно реализовать имеющиеся в ней неиспользованные потенции, чтобы она могла в полной мере осуществить свою интегративную функцию. В определенной мере она это уже сделала. Не надо мешать этому процессу.