Глава 2. Уголовно-правовая характеристика аффекта

2.1. Понятие и признаки аффекта

Аффект (от лат. «аffectus»- совершать согласно с чувством) в нормах уголовного закона фигурирует в качестве квалифицирующего признака в составах тяжких и средней тяжести умышленных преступлений против жизни и здоровья личности и влечет уменьшение наказания по сравнению с санкцией, предусмотренной основным составом.

Уголовный закон характеризует аффект, как внезапно сильное душевное волнение (ст.ст. 107, 113 УК РФ).

Психологи и психиатры определяют аффект, как кратковременный и чрезвычайно сильный эмоциональный разряд, возникающий в экстремальных условиях, когда субъект не справляется с ситуацией.

В отличие от физиологического (эмоционального) стресса (от англ. «Stress”- напряжение, термин введен впервые Гансом Селье в 1936 г.), аффект сопровождается таким чрезмерным нервно-психическим перевозбуждением, которое приводит к временной дезорганизации сознания и крайней активизации импульсивных действий. В стрессе проявляются максимальные адаптационные возможности индивида. Стресс – необходим для жизни, аффект – опасен для нее. Особенно показательны в этом плане опыты И.П. Павлова. Ученый в опытах на собаках вырабатывал положительный условный рефлекс на 100 ударов метранома и отрицательный на 108 ударов. Если же предъявлялось 104 удара, у собаки начиналась “аффективная” реакция c резко выраженным двигательным возбуждением, яростью, стремлением убежать из комнаты.

По словам академика И. Павлова, аффект, как агрессивная эмоциональная вспышка, охватывает всего человека. Служебная роль его состоит в том, что он мобилизует все силы человека для преодоления неприятностей и эмоциональной разрядки, чтобы обрести оптимальное состояние. Исходя из роли аффекта, нацеленного на выполнение физиологических перегрузок, в кровь поступает значительное количество адреналина и других "горячих" материалов. Их пополнение идет за счет усиления деятельности желудочно-кишечного тракта, в который органы секреции выбрасывают дополнительные порции ферментов. Это обеспечивает прибавку в физической силе человека, который в момент переживания аффекта в состоянии сделать мощное физическое усилие, невозможное в обычном состоянии. Торможение при аффекте коры головного мозга ведет к ряду психических сдвигов - нарушается внимание. Оно приковывается лишь к тому, что вызвало аффект. Другие раздражители не воспринимаются. Так, Е. убила своего мужа ударом по голове утюгом, сорванным с горячей конфорки плиты. При этом она сильно обожгла пальцы и ладонь, но в тот момент боли не почувствовала. Выключение в значительной степени коры головного мозга ведет к совершению стереотипных действий, например, к нанесению одинаковых ударов, к выкрикиванию одних и тех же слов. Орудием преступления становятся предметы, которые попадаются под "горячую руку". Виновные в момент совершения преступления не слушают слов других лиц и не замечают их действий.

Психологи, говоря о «физиологическом» аффекте, рассматривают его как разновидность эмоций. Понимание аффекта в уголовном праве несколько иное: это не внешне - эмоциональная реакция на воздействие, а внутреннее (душевное) состояние лица.

В отличие от эмоций в их обычном течении (гнева, страха, мести и т.д.), аффект характеризуется экзальтированностью, всеохватностью и подавляющим действием на психику человека, что искажает отражательные и контрольные функции.

 Состояние аффекта характеризуется значительным нарушением волевой регуляции действий человека. Поведение субъекта при аффекте регулируется не заранее обдуманной целью, а тем чувством, которое полностью захватывает личность и вызывает импульсивные действия. Кроме того, в состоянии аффекта нарушается важнейший механизм деятельности – избирательность в выборе поведенческого акта, резко изменяется привычное поведение человека, деформируются его установки, жизненные позиции, нарушается способность к установлению взаимосвязей между явлениями, в сознании начинает доминировать какое- либо одно, часто искаженное представление. В психиатрии это называется «сужением» сознания.

Поскольку при аффекте наблюдается не только нарушения в эмоциональной сфере, но и нарушения сознания и воли лица, проявляющихся в утрате способности правильно воспринимать реальную действительность, объективно оценивать обстоятельства и контролировать собственные действия, можно говорить об аффекте не только как о психологической, но и о психической аномалии. Исходя из этого, правильнее состояние аффекта устанавливать в процессе не психологической, а психолого-психиатрической экспертизы.

С уголовно-правовой точки зрения аффект также обладает рядом специфических признаков, которые позволяют говорить о нем как о психической аномалии.

Во-первых, законодатель говорит о несоразмерности реакции провоцирующему воздействию (несоответствие фактического содержания и общественной опасности аффективных действий аналогичным характеристикам неправомерного поведения потерпевшего). А основным критерием психической аномалии и является неадекватность реакции.

Во-вторых, в нормах уголовного закона говорится о том, что преступление всегда носит более тяжкий характер, чем действия потерпевшего. Это косвенно свидетельствует об искажениях в оценке и реакции лица на ситуацию.

В третьих, законодатель говоря о преступлении, совершенном в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения, называет это состояние аффектом, тем самым, констатируя невозможность делать вывод о наличии или отсутствии «внезапно сильного душевного волнения» по одним лишь объективным данным (предшествовавшие преступлению неправомерное поведение потерпевшего, характер действий лица, заявления подозреваемого (обвиняемого) и т.д.), указывая категорично, что здесь необходимы специальные познания.

Для того чтобы состояние лица было квалифицировано как аффект, необходимо установить еще один признак: причина его возникновения. С уголовно- правовой точки зрения значим лишь аффект, возникший в результате неправомерных и аморальных действий (бездействий) самого потерпевшего. Уголовный закон в качестве примеров приводит насилие, издевательство, тяжкие оскорбления со стороны потерпевшего. Кроме того, уголовный закон «легализовал» так называемый «капельный» аффект, то есть аффект, связанный с длительной психотравмирующей ситуацией, возникший в связи с систематическим противоправным или аморальным поведением потерпевшего.

При диагностике аффекта в процессе психолого-психиатрической экспертизы очень важно не только установить начало аффекта, его признаки, но и выделить его этапы.

Традиционно выделяют три этапа. На первом этапе резко дезорганизуется вся психическая деятельность, нарушается ориентировка в окружающей действительности. На втором этапе перевозбуждение сопровождается резкими, большой силы, автоматическими, плохо контролируемыми действиями. Большое количество повреждений, нанесенных потерпевшему, может создать внешне обманчивую ситуацию о нанесении их с особой жестокостью. На третьем заключительном этапе происходит спад нервного напряжения, возникает состояние резкой слабости, депрессии и даже сна.

Безусловно, состояние аффекта не относится к состоянию невменяемости. Импульсивные действия, совершенные в состоянии аффекта являются малоосознанными, но все- таки связанными с сознанием. Импульсивные действия, вызванные аффектом, являются необдуманными, но не случайными. Преступления, совершенные в состоянии аффекта уголовно наказуемы, так как считается, что человек в состоянии предотвратить наступление аффекта, а сами противоправные действия зависят от установок личности, от системы отношений к различным явлениям действительности.

В преступлениях, предусмотренных ст. ст. 107, 113 УК РФ, поводом возникновения сильного душевного волнения, именуемого в психологии физиологическим аффектом (аффектом), названы противозаконное насилие, тяжкое оскорбление и иное противоправное поведение потерпевшего. В составах этих преступлений они являются обязательными признаками.

Считается общепринятым, что насилие - это физическое воздействие на человека с помощью мускульной силы либо посредством орудий, механизмов, веществ (радиоактивных, отравляющих, сильнодействующих, ядовитых), электромагнитных процессов и т.д., способных причинить боль, телесные повреждения или смерть.

В судебной практике и в юридической литературе бытует суждение, что помимо физического есть еще психическое насилие[22]. Однако в уголовном законодательстве отсутствует термин ``психическое насилие``. Есть термин ``угроза``. Она состоит в выражении намерения причинить зло. Угроза, как и насилие, является самостоятельным признаком составов преступлений. Они не объединяются в одно понятие. Стало быть, психическое насилие - научная категория и как таковая не имеет юридического значения. Исходя из сказанного и применяя буквальное толкование нормы, следует сделать вывод, что насилие как признак названных выше составов предполагает только физическое воздействие на человека.

Вторым поводом в составах преступлений, предусмотренных ст. ст. 107 и 113 УК, является тяжкое оскорбление. В УК нет определения тяжкого оскорбления. Есть определение ``простого`` оскорбления - умышленное унижение чести и достоинства личности в неприличной форме. Тяжкое же оскорбление - оценочная категория. Отсюда следует, что признание оскорбления признаком указанных преступлений зависит от усмотрения суда, что вряд ли можно признать оправданным и соответствующим ст. 19 УК. Кстати, суды оскорбление, вызвавшее аффект, признают признаком названных преступлений без деления на тяжкое и нетяжкое. Важно, чтобы оно охватывалось составом преступления, предусмотренного ст. 130 УК. Это и понятно. Ведь фактически аффект может вызвать лишь циничное оскорбление, т.е. субъективно тяжкое.

Обязательным условием признания насилия и тяжкого оскорбления признаками составов преступлений, предусмотренных ст. ст. 107 и 113 УК, является требование, чтобы они были противоправными. Это продиктовано тем, что насилие и оскорбление могут быть и не противоправными. Например, насилие может быть причинено при необходимой обороне, в состоянии крайней необходимости, при задержании лица, совершившего преступление, при принуждении к повиновению и выполнению правовой обязанности. Оскорбление также может быть не предусмотренным законом, когда в нем отсутствует неприличная форма унижения чести и достоинства личности.

Поводом возникновения аффекта в законе названо и иное противозаконное действие потерпевшего. Таким может быть кража, грабеж, клевета, понуждение женщины к вступлению в половую связь, повреждение и уничтожение имущества. Д. из мести поджег дом Б. Это преступление вызвало у последнего аффект, под влиянием которого он топором нанес Д. тяжкое телесное повреждение. Суд квалифицировал действия Б. по ст. 113 УК РФ.

Аффект может быть вызван и неосторожным преступлением. В., следуя по улице на автомобиле с нарушением правил движения, совершил наезд на школьника, катавшегося на велосипеде у своего дома. К месту происшествия подбежал отец потерпевшего Т. и, увидев окровавленного сына, бросился на В. и причинил ему тяжкое телесное повреждение. Суд признал, что Т. совершил преступление в состоянии аффекта, вызванного транспортным происшествием, и осудил его по ст. 113 УК.

Согласно закону противоправные действия потерпевшего с внешней стороны должны быть выражены в активном поведении. Если противоправное поведение, вызвавшее аффект, состояло в бездействии (например, отказ врача оказать медицинскую помощь), такое поведение не может быть, на наш взгляд, признано поводом для квалификации ответного действия по ст. ст. 107 и 113 УК.

В законе не определен характер противоправности поведения потерпевшего. Из этого следует, что поводом возникновения аффекта могут быть и действия, связанные с нарушением административного (мелкое хулиганство), гражданского (злостное невозвращение долга), трудового законодательства. Рабочий столовой П. вошел в пищеблок в грязной одежде. В этот момент там находился санитарный врач Д., который сделал П. замечание и потребовал, чтобы он немедленно покинул помещение. В ответ П. оскорбил Д. Тот вызвал заведующего столовой Р. и объявил ему о наложении штрафа за антисанитарию. Р. тут же заявил П., что он уволен. Это незаконное действие, как признал суд, вызвало у П. состояние аффекта, под влиянием которого он нанес Р. менее тяжкое телесное повреждение, за что был осужден по ст. 113 УК.

Относительно иных противоправных действий в законе высказано требование, чтобы они были направлены на близких виновного, т.е. на родителей, детей, сестер, бабушек и дедушек, жену, ее родителей, друзей. Однако суды признают поводом возникновения аффекта противоправные действия и в отношении незнакомых, а их ответную реакцию квалифицируют по ст. ст. 107, 113 УК. В ресторане группа выпускников института отмечала это важное событие. Когда оркестр стал исполнять танцевальную музыку, к столу, за которым сидели молодые люди, подошел Д. и пригласил одну из девушек на танец. Та отказалась. Д. стал настаивать. Получив решительный отказ, он вдавил девушке в лоб горящую сигарету. Тогда посторонний У., на глазах у которого развивалось надругательство, ткнул хулигана вилкой в живот, причинив ему тяжкие телесные повреждения. Суд признал, что У. совершил преступление в состоянии аффекта, и осудил его по ст. 113 УК.

Требуется также, чтобы противоправные действия повлекли или могли повлечь для виновного или его близких тяжкие последствия. Вопрос о значимости последствий - вопрос факта и решается судом с учетом всех обстоятельств дела.

Суды иногда квалифицируют по ст. ст. 107, 113 УК преступления, где аффект был вызван общественно опасными действиями невменяемых. В семье С. жил душевнобольной П. В период обострения болезни он дважды полностью уничтожал имущество, находящееся в квартире. При очередном приступе он опять стал крушить мебель. Увидев погром, С. ящиком телевизора нанес П. смертельную травму. С. находился в состоянии аффекта и был осужден по ст. 107 УК РФ1.

Наконец, суды квалифицируют по ст. ст. 107, 113 УК преступления, совершенные в состоянии аффекта, вызванного аморальным поведением, например супружеской изменой или личными неприязненными отношениями.

Отметим, что в УК приведенная судебная практика нашла отражение и уважительным аффектом признается любой повод.

В психологии различают несколько видов аффекта: гнева, ненависти, отчаяния, страха, ужаса, радости. В судебной практике чаще встречаются аффекты гнева и страха. Каждый из них хотя и может быть вызван одинаковыми поводами, но выполняет в психике разную роль.

Аффект гнева относится к защитному рефлексу и носит агрессивный характер. Он связан с неприязненным отношением к объекту (чаще всего к человеку), который в той или иной форме противостоит стремлениям и вкусам лица. Самозащитный характер аффекта гнева состоит в том, что человек испытывает потребность в эмоциональной разрядке путем агрессии как способе обретения оптимального состояния. Большинство преступлений, предусмотренных ст. ст. 107 и 113 УК, совершается под влиянием аффекта гнева.

Аффект страха вызывается ситуациями, которые создают значительную угрозу (действительную или воображаемую) наиболее важным благам человека. Он связан с безусловным оборонительным рефлексом. Действия, совершенные в этом состоянии, носят чисто оборонительный характер и направлены на устранение опасности, на защиту.

Аффект страха возникает не иначе как от опасности для наиболее важных благ человека (жизни, здоровья). И если он, испугавшись, преувеличил опасность посягательства (у страха глаза велики) и именно воображаемая опасность вызвала у него аффект страха, под влиянием которого он превысил пределы необходимой обороны, то, в худшем случае, можно говорить о неосторожном характере действий. Преступления, связанные с превышением пределов необходимой обороны, - умышленные. Что следует из такого признака эксцесса обороны, как очевидность несоответствия посягательства и защиты для самого обороняющегося.

Из сказанного можно сделать вывод, что для преступлений, предусмотренных ст. ст. 107 и 113 УК, обязательным признаком состава является аффект гнева или ненависти. Если насилие вызвало аффект страха, то оборонительные действия лица должны считаться правомерными.

2.2. Преступления, совершенные в состояние аффекта

В составах преступлений, предусмотренных ст.ст.107, 113 УК 1996 года, в качестве обязательного признака, относящегося к субъективной стороне преступления, назван аффект. Имеется в виду физиологический аффект. Напомним, что патологический аффект есть расстройство психики, исключающее вменяемость. Он не может быть признаком состава преступления и регулируется ст.21 УК.

Названные преступления на основании ст.15 УК отнесены к преступлениям небольшой тяжести. Продиктовано это двумя обстоятельствами.

Во-первых, аффект вызван совершением преступления или аморального поступка. В этом случае поведение потерпевшего носит характер провокации, при которой в причинении ему вреда он сам частично повинен. В причинении вреда вина делится на двоих.

Во-вторых, преступление виновным совершается в состоянии аффекта, при котором вследствие торможения коры головного мозга и раскрепощения подкорковых центров резко сужается сфера сознания. В таком состоянии лицо смутно осознает характер совершенных действий и еще более смутно предвидит их последствия. Кроме того, при аффекте лицо в значительной мере утрачивает контроль за своим поведением, которое становится импульсивным, хаотичным и нецеленаправленным.

Смутное предвидение наступления общественно опасных последствий в результате нецеленаправленных действий исключает стремление к ним в виде их желания. Стало быть, названные преступления совершаются не иначе как с косвенным умыслом. Все вместе взятое позволяет сказать, что указанные преступления имеют небольшую степень общественной опасности.

Что же касается сильного душевного волнения, то оно многими судьями толкуется как оценочная категория. В самом деле, если есть сильное волнение, то есть и несильное.

В юридической литературе отмечается, что доказательством наличия у виновного аффекта является характер посягательства. Считается, что оно должно заключаться в посягательстве, не опасном для наиболее важных благ потерпевшего. Другим доказательством выступает время ответной реакции на противоправное поведение потерпевшего.

Конечно, в большинстве случаев аффект возникает вслед за насилием, оскорблением и т.д. и даже в ходе них, если они имеют продолжительный характер. Но это не всегда так.

В психологии поводом возникновения аффекта признается отрицательный раздражитель. Им, конечно, является непосредственное насилие или оскорбление. Но им может быть и информация о ранее совершенных общественно опасных и аморальных деяниях, что и учитывается в судебной практике. Б., будучи пьяным, тяжело избил свою мачеху, в связи с чем она была госпитализирована. Вечером соседи рассказали о происшедшем пришедшему с работы отцу Б. Услышанное вызвало у него аффект, под влиянием которого он бросился к спящему сыну и ударом костыля причинил ему менее тяжкое телесное повреждение, за что был осужден по ст.110 УК 1960 года.

Раздражителем, вызывающим аффект, может служить осознание результатов насилия. Н. шла на свадьбу. Во дворе ее остановил пьяный сосед В. и стал глумиться над ней, а потом сорвал с нее нарядное платье и ударил несколько раз по лицу. Н. в слезах побежала домой. Подойдя к зеркалу, она увидела окровавленное лицо и выбитые передние зубы. Это вызвало у нее, как признал суд, аффект, под влиянием которого она схватила кухонный нож, выбежала во двор и нанесла В. смертельное ранение. Суд осудил ее по ст.104 УК 1960 года.

Аффект может возникнуть и от воспоминания насилия, оскорбления, обиды. К. страдал импотенцией, о чем знали сослуживцы. Как-то раз в ссоре Д. напомнил К. о его недостатке и публично грязно унизил его достоинство. К. сильно расстроился, тяжело переживая унижение. Всю ночь не спал, страдая от обиды. Утром, когда К. пришел на работу и увидел Д., обида с новой силой вспыхнула в нем. Она, как признал суд, привела к возникновению сильного душевного волнения, под влиянием которого он схватил лежащие на раскройном столе ножницы и нанес ими Д. тяжкое телесное повреждение. Наличие у К. аффекта констатировала психиатрическая экспертиза. К. был осужден по ст.110 УК.

Доказательство наличия аффекта есть внезапность его возникновения. Это его органическое свойство.

Приведенные суждения о доказывании аффекта сводятся к внешним факторам: к поводу его возникновения, времени ответной реакции. Между тем аффект - одно из психических состояний. Болезнь - тоже состояние. И никому не придет в голову диагностировать ее по внешним явлениям, т.е. по явлениям, находящимся вне тела. Значит, доказательства переживания лицом аффекта надо искать в тех явлениях, которые имеют внутренний характер.

По словам академика И. Павлова, при аффекте происходит "бунт подкорки", в которой находятся центры инстинктов. Аффект как агрессивная эмоциональная вспышка захватывает всего человека. Служебная роль аффекта состоит в мобилизации всех сил человека для преодоления неприятностей и путем эмоциональной разрядки обрести оптимальное состояние. Исходя из роли аффекта, нацеленного на выполнение физических перегрузок, по "команде" подкорковых центров в кровь поступает значительное количество адреналина и других "горячих" материалов. Их пополнение идет за счет усиления деятельности желудочно-кишечного тракта, в который органы секреции "выбрасывают" дополнительные порции ферментов. Это обеспечивает прибавку к физической силе человека, который в момент переживания аффекта в состоянии сделать мощнейшее физическое усилие, не возможное в обычном состоянии.

Торможение при аффекте коры головного мозга ведет к ряду психических сдвигов. Нарушается внимание. Оно приковывается лишь к тому, что вызвало аффект. Другие раздражители не воспринимаются. Е. убила своего мужа ударом по голове утюгом, сорванным с горячей комфорки плиты. При этом она сильно обожгла пальцы и ладонь, но в тот момент боли не почувствовала. "Выключение" в значительной степени коры головного мозга ведет к совершению стереотипных действий, например к нанесению ряда одинаковых ударов, к выкрикиванию одних и тех же слов: например "Убью! Убью!" Орудиями преступлений становятся предметы, которые попадают под "горячую" руку. М. нанесла своему обидчику ранения наполненной пищей сковородкой, стоявшей на плите. Виновные в момент совершения преступления не слушают слов других лиц и не замечают их действий. После совершения преступления они осуждают себя, плачут, глубоко раскаиваются и, как правило, не принимают мер к его сокрытию.

Аффект как сильнейшее переживание накладывает на облик человека исключительные по выразительности черты, что опять-таки вызвано его агрессивной, устрашающей ролью.

Все сказанное может быть при расследовании дела зафиксировано. Если виновный в момент совершения преступления получил ранение или как-то иначе потерял кровь, она должна быть передана на биологический анализ. Обнаружение в ней большого количества адреналина - верный показатель переживания, сильной эмоции. После окончания состояние аффекта у многих лиц начинается рвота. И опять исследование специалистами таких масс может выявить наличие необычного количества пищеварительных ферментов, характерного для аффекта.

Разумеется, при допросе свидетелей и потерпевшего следует поставить вопрос о внешнем облике обвиняемого и выяснить, проявлялись ли в нем черты, свойственные аффекту. То же касается внешних факторов действий обвиняемого.

При расследовании уголовного дела необходимо установить обстоятельства и факторы, влияющие на возникновение аффекта. К ним можно отнести предшествующую, травмирующую психику, обстановку, наличие болезней, нетрудоспособность, недомогание. Важное значение здесь играют психические свойства - темперамент, характер.

Следует отметить, что многие из признаков, характерных для физиологического аффекта, свойственных патологическому и другим состояниям, например стрессу. Разумеется, что ни следователь, ни судья не обладают познаниями, необходимыми для их распознания. Но даже если кто-то из них и располагает достаточными для этого познаниями, он на основании ст.78 УПК РСФСР не имеет права выходить за пределы чисто процессуальных функций. Решение специальных вопросов, требующих познания в науке, технике, искусстве или ремесле, является компетенцией экспертизы.

В судебной практике для решения вопроса о наличии у виновного в момент совершения преступления аффекта все настойчивее внедряется проведение комплексной психолого-психиатрической экспертизы.

Психологическая часть экспертизы на основании психического статуса подсудимого или обвиняемого (темперамента, характера), наличия обстоятельств, влияющих на возникновение сильной эмоции, данных о внешнем их облике и поведении и результатов биохимического исследования вещественных доказательств дает заключение о том, переживал ли исследуемый аффект, какой именно и какой степени. При этом следует иметь в виду, что аффекты страха и ужаса являются оборонительными реакциями и действия, совершенные под их влиянием, подпадают под признаки ст.38 УК.

Психиатрическая часть экспертизы на основании тех же данных, а также с учетом болезней обследуемого проводит дифференциальную диагностику, подтверждая или отвергая наличие у него патологического аффекта и констатируя наличие физиологического. В этой части экспертизы проводится медицинское обследование обвиняемого.

Новая конструкция ст. 107 УК РФ, предусматривающей ответственность за убийство, совершенное в состоянии аффекта, позволяет выделить в ней несколько факторов, а именно: во-первых, наличие психотравмирующей ситуации со стороны потерпевшего как мотива и причины совершения убийства; во-вторых, временной фактор, носящий длительный характер; в-третьих, аффект как реакция на противоправное поведение потерпевшего.

Если рассматривать каждый фактор в отдельности, то начинать, пожалуй, необходимо с определения психотравмирующей ситуации. Уже из самого словосочетания следует, что ситуация, созданная потерпевшим, должна травмирующе воздействовать на психику, прежде всего — на эмоциональную сферу.

Что же может привести к состоянию аффекта? Это различные травматические воздействия на психику человека в виде психического или физического насилия, которые в соответствии с самооценкой и самосознанием человека по различному им переживаются. Психическое насилие может выражаться в оскорблениях, унижениях чести и достоинства, клевете и т. д., носящих длительный и систематический характер. Физическое же насилие может выражаться в причинении боли, страдании, мучений как правонарушителю, так и его близким. Аморальное поведение потерпевшего может заключаться в действиях и поступках, несовместимых с правилами поведения, морали, нравственности. Очень часто психическое, физическое насилие и аморальное поведение сочетаются, усиливая воздействие на психику человека.

В названных случаях главным и решающим является степень личностной оценки ситуации как оскорбительной, унижающей честь и достоинство.

При оценке внешних воздействий огромное значение имеют характерологические особенности человека, его воспитание, мировоззрение, возраст, состояние здоровья и т. д.

Говоря о временном факторе, следует исходить из того, что законодателем он определен как длительный. Причем противоправное поведение потерпевшего должно носить систематический, накопительный характер. В данной ситуации потерпевший должен быть более или менее знаком с обвиняемым. Здесь, по-моему, можно говорить о семейных, служебных, соседских отношениях. Чем менее глубокие, привычные и близкие отношения, тем быстрее произойдет развязка в виде эмоциональной разрядки, аффекта, был ли обвиняемый в состоянии аффекта в момент совершения преступления, ответит психолого-психиатрическая экспертиза, которая обязательна для данного состава.

Показания обвиняемого о том, что потерпевший длительное время совершал противоправные и аморальные действия в отношении него, должны быть тщательно проверены.

Какие действия следователя могут подтвердить или опровергнуть показания обвиняемого о мотивах и причинах убийства? Это, на наш взгляд, допрос соседей, родственников, близких, знакомых, друзей, сослуживцев, которые в состоянии пролить свет на взаимоотношения между потерпевшим и обвиняемым.

Характеризующие данные необходимо собирать из источников, желательно независимых, нейтральных, с целью избежать субъективизма, неправдивости сведений, как о потерпевшем, так и обвиняемом, а также об их взаимоотношениях. Особенно тщательно необходимо изучить личность обвиняемого, учитывать его возраст, жизненный опыт, психическое и физическое состояние, образ жизни и т. д.

Изучение таких обстоятельств, как сила и интенсивность психотравмирующей ситуации, длительность ее накопления, способность к самоконтролю и возможность найти правильный выход из создавшейся ситуации, успокоиться, забыть нанесенную обиду, также поможет в правильной квалификации действий обвиняемого.

Указанные факторы играют существенную роль еще и потому, что в связи с «узакониванием» длительной психотравмирующей ситуации обвиняемый и его защитник, скорее всего, многие убийства будут подводить к этому, ходатайствуя о квалификации содеянного именно по ст. 107 УК РФ.

Хотелось бы также высказать соображения по поводу нового понятия «ограниченная вменяемость». Формула «ограниченной вменяемости» изложена в ст. 22 УК: «Вменяемое лицо, которое во время совершения преступления в силу психического расстройства не могло в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими, подлежит уголовной ответственности».

Выделив понятие «ограниченная вменяемость» из общего числа психических расстройств, законодатель, прежде всего, дает возможность следствию, суду относиться к лицам, страдающим психическими заболеваниями, дифференцирование.

Условия применения ст. 113 УК РФ (Причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью в состоянии аффекта) – те же, что и рассмотренные выше условия применения ст. 107 УК РФ.

Объективная сторона деяния, предусмотренного ст. 113 УК РФ состоит в причинении тяжкого или средней тяжести вреда здоровью лица, спровоцировавшего своим противоправным или аморальным поведением состояния аффекта у виновного.

Субъективная сторона данного преступления характеризуется умышленной виной. Умысел в данном преступлении – всегда внезапно возникший и аффектированный.

Мотивы преступления, предусмотренного ст. 113 УК РФ, могут быть различными (ревность, месть и др.).

Субъект преступления – лицо достигшее 16-летнего возраста.

Причинение в состоянии аффекта тяжкого или средней тяжести вреда здоровью двум и более лицам, квалифицируется также по ст. 113 УК РФ.

Приведем пример судебной практики, который, на мой взгляд, достаточно ярко демонстрирует уголовно-правовые и психологические аспекты убийства совершенного в состоянии аффекта.

 Ульяновским областным судом 10 июня 1998 г. Саймуллова осуждена к лишению свободы по п. "в" ч. 2 ст. 105 УК РФ с применением ст. 64 УК РФ сроком на шесть лет[23].

 Она признана виновной в том, что 21 февраля 1998 г. по месту жительства в г. Ульяновске из неприязни, возникшей в связи с неправомерным поведением мужа - Саймуллова, совершила его убийство, когда он заведомо для нее находился в беспомощном состоянии.

Адвокат в защиту Саймулловой просил об изменении приговора, переквалификации ее действий с п. "в" ч. 2 ст. 105 УК РФ на ст. 107 УК РФ и назначении ей меры наказания, не связанной с реальным лишением свободы. Как считал адвокат, в ходе предварительного и судебного следствия не получены доказательства убийства Саймулловой мужа именно в тот момент, когда он спал и якобы заведомо для виновной находился в беспомощном состоянии. В то же время, по мнению адвоката, по делу установлено, что потерпевший Саймуллов на протяжении 27 лет своими противозаконными, аморальными действиями создал психотравмирующую ситуацию в семье, а известие об изнасиловании им дочери, 1986 года рождения, переполнило "чашу терпения" Саймулловой и привело ее в состояние внезапно возникшего сильного душевного волнения, находясь в котором она совершила убийство.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 3 сентября 1998 г. приговор изменила, указав следующее.

 Суд первой инстанции, квалифицируя содеянное Саймулловой по п. "в" ч. 2 ст. 105 УК РФ, в обоснование своего решения сослался на то, что она знала о неправомерном поведении мужа в отношении детей и, в частности, о покушении на изнасилование старшей дочери, поэтому сообщение об изнасиловании младшей дочери, совершенном мужем пять лет назад, с учетом характера их взаимоотношений не могло послужить причиной внезапного возникновения у нее сильного душевного волнения.

Однако с таким выводом суда согласиться нельзя.

Материалы дела свидетельствуют о том, что Саймуллов систематически пьянствовал, лечился от алкоголизма в лечебно-трудовом профилактории, состоял на учете в областном наркологическом диспансере с 1995 года с диагнозом хронический алкоголизм второй стадии; с 17 апреля 1997 г. по 12 января 1998 г. восемь раз доставлялся в отдел милиции за совершение мелкого хулиганства и появление в общественных местах в нетрезвом виде, был судим в 1995 году по ч. 2 ст. 144 УК РСФСР к лишению свободы с отсрочкой исполнения приговора, с работы был уволен за появление в нетрезвом состоянии, по месту жительства характеризовался исключительно отрицательно. Кроме того, в ходе предварительного следствия было установлено, что в действиях Саймуллова содержались признаки преступлений, предусмотренные п. "в" ч. 3 ст. 131 УК РФ, в отношении дочерей и уголовные дела были прекращены в связи с его смертью[24].

Как видно из показаний Саймулловой, а также ряда свидетелей, потерпевший умышленно спаивал своего сына Олега, 1972 года рождения, чтобы тот был не в состоянии противостоять ему, когда он издевался над дочерьми и женой, а впоследствии довел сына до самоубийства беспричинной ревностью.

Указанные обстоятельства дают основание для вывода, что систематические противоправные и аморальные поступки потерпевшего обусловили длительную психотравмирующую ситуацию в семье, где постепенно накапливалась психическая напряженность во взаимоотношениях в результате поведения потерпевшего, и последнее известие о совершенном им изнасиловании младшей дочери переполнило "чашу терпения" Саймулловой и внезапно вызвало у нее сильное душевное волнение.

 Таким образом, ссылку суда в приговоре на то, что противоправное и аморальное поведение Саймуллова и сообщение об изнасиловании им пять лет назад младшей дочери не были для Саймулловой неожиданностью, нельзя признать обоснованной.

 Содеянное Саймулловой подлежит квалификации по ч. 1 ст. 107 УК РФ.

 Судебная коллегия нашла возможным при назначении наказания осужденной применить ст. 73 УК РФ, т.е. назначить условное осуждение, с учетом совокупности смягчающих наказание обстоятельств, данных, положительно характеризующих ее как по месту работы, так и жительства, а также с учетом ее состояния здоровья, наличия на иждивении четырех малолетних детей и ходатайств администрации п. "Пригородный" и коллектива Пригородной средней школы Железнодорожного района г. Ульяновска о снисхождении.

Анализируя судебную практику на предмет применения нормы об ограниченной вменяемости по Челябинской области, приходишь к выводу, что районные суды г. Челябинска не всегда правильно квалифицируют данную группу преступлений. Таким образом, необходим ряд мероприятий по повышению профессионального уровня судейского состава районных судов г. Челябинска.

Так, Курчатовским районным судом г. Челябинска Басангова осуждена по ст. 103 УК РСФСР.

Она признана виновной в умышленном убийстве П., совершенном 10 мая 1995 г. у себя дома из ревности.

Президиум суда Челябинской области приговор в отношении Басанговой изменил, переквалифицировал ее действия со ст. 103 на ст. 104 УК РСФСР, указав следующее.

Басангова об обстоятельствах, при которых было совершено убийство, сообщила следующее. 9 мая 1995 г. она сутки дежурила в больнице. Придя домой, от мужа узнала, что он болен венерическим заболеванием, причиной которого он назвал интимную близость с ранее не знакомой ему молодой женщиной. Сообщение мужа взволновало ее, но она вынуждена была уйти на работу, где продолжала думать о случившемся. Вернувшись домой с работы 10 мая 1995 г., она в течение дня пыталась выяснить у мужа обстоятельства произошедшего. Он признался, что был в интимной близости с П. в своем доме в то время, когда дети спали, а она, Басангова, находилась на работе.

Все это ее сильно взволновало и возмутило, поскольку П. она всегда помогала материально, лечила ее детей. Она, Басангова, привела П. к себе домой, где в присутствии мужа просила оставить мужа и семью в покое. Однако П. отрицала факт интимной близости с ее мужем. В разговор вступил муж и предложил П. во всем признаться. В ответ на это П. заявила, что если захочет, то разрушит ее семью, стала нецензурно выражаться, оскорблять ее честь и достоинство, схватив за волосы, применила физическое насилие.

 Такое поведение П. вызвало у нее, Басанговой, сильное душевное волнение, что произошло дальше, она помнит смутно, пришла в себя во дворе дома от крика мужа. По его требованию она зашла в дом, где увидела лежавшую на диване П., на груди которой была видна кровь.

 Как поясняла Басангова, она не помнит обстоятельств, связанных с появлением у нее в руках ножа и нанесением ею ножевого ранения П. После случившегося у нее было сонное состояние, вялость, закрывались глаза.

 Эти обстоятельства подтверждены материалами дела.

 Как видно из показаний мужа Басанговой, он сообщил своей жене об интимной близости с П., а также о венерическом заболевании у него. Он подтвердил в суде, что П. оскорбляла его жену нецензурно, унижала ее честь и достоинство, применяла физическое насилие, и дал такое же описание действий и состояния Басанговой, как в ее показаниях.

 Свидетель Воронцова, оказавшая первую медицинскую помощь П., отметила, что состояние Басанговой было необычным, заторможенным, ее поручения по оказанию помощи П. Басангова выполняла "как робот".

 По заключению экспертов, проводивших комплексную судебно-медицинскую экспертизу, Басангова проявляет признаки невротической субдепрессии, в момент совершения преступления находилась в состоянии эмоционального напряжения, которое оказало существенное влияние на ее поведение.

 Все эти данные в их совокупности, характеризующие причины и условия, вызвавшие психотравмирующую ситуацию, не были учтены судом первой инстанции, который изолированно от этих обстоятельств дал юридическую оценку лишь тем действиям Басанговой, которые были связаны с обоюдной ссорой с П.

 Ссылка в протесте прокурора на то, что заключение экспертов относительно психического и эмоционального состояния Басанговой в момент содеянного не дает оснований для вывода суда надзорной инстанции о  нахождении Басанговой в состоянии аффекта, необоснованна, поскольку, согласно ч. 2 ст. 71 УПК РСФСР, никакие доказательства для суда, прокурора, следователя и лица, производящего дознание, не имеют заранее установленной силы.

 Все эти данные не были учтены судом первой инстанции, а также прокурором при внесении протеста.

Судом Центрального района г. Челябинска 19 мая 1997 г. Иванов осужден по ч. 1 ст. 107 УК РФ и п. "в" ст. 102 УК РСФСР.

 Он признан виновным в умышленном убийстве 9 мая 1996 г. Скурихина в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения, в умышленном убийстве Микрюковой в связи с выполнением ею своего общественного долга.

В основной и дополнительной кассационных жалобах Иванов и его адвокат просили действия Иванова по факту убийства Микрюковой переквалифицировать с п. "в" ст. 102 УК РСФСР на ч. 1 ст. 107 УК РФ, считая, что убийство потерпевших он совершил в состоянии аффекта, вызванного их неправомерными действиями.

 Судебная коллегия по уголовным делам Челябинского областного суда 6 ноября 1997 г. приговор изменила, указав следующее.

 Доводы осужденного о совершении им убийства потерпевших в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения, вызванного противозаконными действиями потерпевших, в приговоре не опровергнуты, а, напротив, подтверждены доказательствами по делу.

Как показал в судебном заседании Иванов, с потерпевшими, которые были его соседями по дому, у него сложились неприязненные взаимоотношения в связи с тем, что они систематически злоупотребляли спиртным, устраивали скандалы и дебоши, мешая нормальному отдыху соседей. 8 мая 1996 г. его жена – Молодцова взволнованно сообщила ему, что Скурихин публично оскорблял ее без какого-либо повода во дворе дома. На следующий день он пошел к соседям, чтобы устыдить их за недостойное поведение. Скурихин и Микрюкова в состоянии алкогольного опьянения стали его оскорблять и избивать. Скурихин несколько раз ударил его ножом, Микрюкова же замахивалась столовой вилкой. Опасаясь за свою жизнь, действуя "как в гипнозе", он отбивался табуретом, а затем - подобранным ножом. Он пришел в себя от хрипа Микрюковой, лежавшей в крови.

 Согласно показаниям свидетелей Жерневич, Прониной, Болдыревой, Вершинина, Синициной и других, Скурихин и Микрюкова систематически устраивали пьяные ссоры и дебоши по месту жительства и мешали соседям отдыхать, замечания воспринимали агрессивно.

 Как показала свидетель Молодцова (жена Иванова), потерпевшие, их соседи, нигде не работали, злоупотребляли спиртным, систематически устраивали скандалы. 8 мая 1996 г. Скурихин оскорбил ее во дворе дома, о чем она рассказала мужу. 9 мая 1996 г., услышав шум, она заглянула в квартиру Скурихина и Микрюковой и увидела, что Скурихин с ножом и Микрюкова угрожают убийством ее мужу Иванову. Микрюкова набросилась на него с вилкой.

В шоковом состоянии она убежала домой, куда вскоре весь в крови вернулся муж и попросил вызвать "скорую помощь".

 По словам свидетеля Прониной Л., 9 мая 1996 г. она слышала, как в подъезде кричала Молодцова, а Иванов говорил, что его "довели".

 По показаниям свидетелей Болдыревой и Вершинина, Иванов был бледен и испуган, сообщая им о случившемся, плакал.

 Согласно заключениям судебно-медицинских экспертов о тяжести телесных повреждений и причинах смерти потерпевших на момент убийства потерпевшие Скурихин и Микрюкова были в состоянии алкогольного опьянения.

 В заключении экспертов, проводивших Иванову стационарную комплексную психолого-психиатрическую экспертизу, сделан вывод, что в момент убийства Скурихина и Микрюковой он находился в состоянии аффекта, вызванного противозаконными действиями потерпевших.

 Как видно из материалов дела, убийство Скурихина и убийство Микрюковой совершены Ивановым в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения.

В связи с этим действия осужденного в части убийства Скурихина по ч. 1 ст. 107 УК РФ квалифицированы правильно, их правовая оценка в приговоре мотивирована.

Вместе с тем совершенное Ивановым убийство Микрюковой подлежит переквалификации с п. "в" ст. 102 УК РСФСР на ст. 104 УК РСФСР как умышленное убийство, совершенное в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения, вызванного длительной психотравмирующей ситуацией, возникшей в связи с систематическим аморальным поведением потерпевших, усугубленной их противоправными действиями в момент конфликта.

 При оценке содеянного Ивановым, суду следовало в соответствии со ст. 10 УК РФ учесть положения ч. 1 ст. 107 УК РФ, согласно которой убийство, вызванное не только насилием или противоправными и аморальными действиями потерпевших, но и длительной психотравмирующей ситуацией, возникшей в связи с систематическим противоправным и аморальным поведением потерпевших, должно быть квалифицировано как совершенное в состоянии аффекта независимо от того, повлекли или могли повлечь эти действия тяжкие последствия для виновного или его близких

Итак, как указывалось выше анализ судебной практики показывает, что районные суды г. Челябинска не всегда правильно квалифицируют данную группу преступлений. Таким образом, необходим ряд мероприятий по повышению профессионального уровня судейского состава районных судов г. Челябинска.

Среди, мероприятий по повышению профессионального уровня работников судов можно предложить, например, проведение курсов повышения квалификации судейского состава

2.3. Проблемные вопросы понятий: «сильное душевное волнение» и «аффект»

Принятием нового Уголовного кодекса предполагалось разрешить отдельные проблемы, связанные с квалификацией преступлений. Отчасти это удалось, отчасти - нет. Так, думается, проблема квалификации преступлений против личности, где упоминается сильное душевное волнение (аффект), осталась открытой.

В Уголовном кодексе 1960 г. не упоминается аффект, а речь идет о сильном душевном волнении (ст. ст. 104, 110). В Уголовный кодекс 1996 г. введено понятие "аффект", оно заключено в скобки, когда речь идет о сильном душевном волнении. Такое нововведение привнесло, к сожалению, значительные сложности. Это обусловлено тем, что традиционно понятия "сильное душевное волнение" и "аффект", хотя и рассматривались как близкие, но не считались тождественными. В действующем УК сама конструкция ст.ст.107, 113, когда понятие "аффект" помещается в скобки, как термин, разъясняющий понятие "сильное душевное волнение", предполагает, что аффект и сильное душевное волнение - это одно и то же.

Заметим, что до принятия Уголовного кодекса 1996 г. понятие "сильное душевное волнение" рассматривалось как более широкое, нежели понятие "аффект". При этом определение наличия или отсутствия аффекта было возложено на судебно-психологическую экспертизу, а определение сильного душевного волнения - на суд, который должен был делать вывод об этом, исходя из материалов уголовного дела[25].

В настоящее время положение изменилось. Учитывая, что аффект и сильное душевное волнение стали рассматриваться как тождественные понятия, определять их наличие или отсутствие стал эксперт-психолог. Это обусловлено тем, что в отличие от сильного душевного волнения - понятия сугубо юридического, аффект - приятие психологии определяющее вполне конкретное эмоциональное состояние. Поэтому, когда, в соответствии с формулировкой УК 1996 г , эти два понятия были отождествлены, то определение сильного душевного волнения вошло в компетенцию эксперта-психолога. Таким образом, эксперт-психолог превратился в своего рода "маленького судью" который должен решать те вопросы, которые раньше решал суд.

Суды, тем не менее, придерживаются старой традиции: состояние сильного душевного волнения устанавливают исходя из совокупности материалов дела, а не только лишь из одной судебно-психологической экспертизы. Это приводит к тому, что суд в некоторых случаях, превышая свои полномочия, вторгается в сферу компетенции экспертов-психологов, что недопустимо. Так, при рассмотрении одного из уголовных дел суд усомнился в выводах экспертизы лишь на том основании, что, несмотря на недостаточный объем сведений о вегетативных и мимических проявлениях у обвиняемого эксперт сделал вывод о наличии аффекта. В данном случае, при подобных сомнениях суд должен был назначить повторную экспертизу, а не вторгаться в сферу специальных познаний.

Надеемся, что в сложившейся ситуации судебная практика найдет выход из создавшегося положения. Возможны два способа решения проблемы.

1. Понятие "аффект", о котором речь идет в соответствующих статьях УК РФ, рассматривать не как понятие психологии, а как юридическое понятие, обозначающее состояние, о наличии которого суд должен делать вывод самостоятельно, независимо от заключения судебно-психологической экспертизы[26].

2. Понятие "аффект" рассматривать как понятие психологии, обозначающее состояние, о наличии которого можно сделать вывод лишь на основании привлечения специальных познаний, в частности судебно-психологической экспертизы.

Но окончательный ответ, как представляется, должен дать Пленум Верховного Суда РФ.

Правовому понятию «сильное душевное волнение» соответствует психологическое – физиологический аффект, под которым понимается приступ сильного нервного возбуждения (ярости, гнева, ужаса, отчаяния, страха) как одна из форм (кроме чувств и настроений) эмоциональной реакции человека на воздействие внешнего мира. Его отличает чрезмерная интенсивность внутренних психологических процессов (протекающих в подкорковых центрах и вегетативной нервной системе) и бурное внешнее проявление; кратковременность; безотчетность (она бывает большей или меньшей в зависимости от силы аффекта и выражается в снижении сознательного контроля за своими действиями); диффузный характер (аффект захватывает все жизненно важные проявления человека). Объем сознания при этом резко сужается, ограничиваясь небольшим количеством представлений и восприятий, тесно связанных с переживаемой эмоцией.

Никакой тип темперамента, никакие индивидуально-психологические свойства человека не исключают возможности возникновения аффекта. Вместе с тем любой человек в состоянии аффекта сохраняет в большей или меньшей степени возможность сознавать свои поступки, может овладеть своим поведением, усилием воли «взять себя в руки». Чем больше развиты у него волевые качества, тем с большим трудом возникает состояние аффекта и тем слабее он протекает. По этой причине физиологический аффект (в отличие от патологического, при котором происходит глубокое помрачение сознания) не исключает вменяемости, но признается обстоятельством, смягчающим ответственность.

Сильное душевное волнение (аффект) – объективная категория. Его наличие, продолжительность и сила могут быть установлены и зафиксированы по специфическим физиологическим и психологическим показателям.

Внешне состояние аффекта по наблюдениям психиатров и психологов проявляется по-разному в зависимости от многих условий, в том числе индивидуальных особенностей психики человека. У одних сильный гнев, ужас, ярость проявляются в усиленной иннервации, учащении серцебиения и расширении периферических сосудов. В результате человек приходит в состояние крайнего возбуждения, суетится, повышает голос до крика, багровеет, много и не к месту жестикулирует. В более редких случаях аффект может выражаться и прямо противоположно. Человек, как говорится, цепенеет, бледнеет, теряет дар речи и способность к движению.

В судебной практике для решения вопроса о наличии у виновного в момент совершения преступления аффекта все настойчивее внедряется проведение комплексной психолого-психиатрической экспертизы.

Психологическая часть экспертизы на основании психического статуса подсудимого или обвиняемого (темперамента, характера), наличия обстоятельств, влияющих на возникновение сильной эмоции, данных о внешнем их облике и поведении и результатов биохимического исследования вещественных доказательств дает заключение о том, переживал ли исследуемый аффект, какой именно и какой степени. При этом следует иметь в виду, что аффекты страха и ужаса являются оборонительными реакциями и действия, совершенные под их влиянием, подпадают под признаки ст.38 УК.

Психиатрическая часть экспертизы на основании тех же данных, а также с учетом болезней обследуемого проводит дифференциальную диагностику, подтверждая или отвергая наличие у него патологического аффекта и констатируя наличие физиологического. В этой части экспертизы проводится медицинское обследование обвиняемого.

Новая для российской современной уголовно-правовой системы ст.22 УК предусматривает весьма оригинальную фигуру, которая в правоприменительной практике должна рассматриваться как субъект преступления, но обладающий специальными свойствами. По существу, это третье лицо в уголовном праве, способное совершить общественно опасное деяние: наряду с вменяемым, подлежащим уголовной ответственности, и невменяемым, уголовной ответственности не подлежащим, появилось занимающее промежуточное положение лицо с психическим расстройством, не исключающим вменяемости и, как таковое, подлежащее уголовной ответственности, что и отмечается в ч.1 ст.22 УК РФ. Вместе с тем вменяемость лица "отягчена" психическим расстройством, которое, в отличие от расстройства, характерного для невменяемых, не носит патологического характера, т.е. не является болезнью. Это принципиальное и в сущности единственное отличие невменяемого от лица с психическим расстройством, не исключающим вменяемость.

Психическая патология или психическая болезнь расстраивает психику таким образом, что лицо вообще не способно сознавать общественно опасный характер своих действий или руководить ими. Психическое расстройство, не являющееся патологией, оказывает несколько "смягченное" воздействие на психику - субъект может сознавать общественно опасный характер своего поведения или руководить им, но в силу соответствующих нервных процессов он не в состоянии делать это в полной мере, что характерно для полностью вменяемого лица.

Анализ ст.22 УК РФ позволяет выделить юридические критерии психических расстройств, не исключающих вменяемости. К ним относятся, во-первых, невозможность в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий или бездействия (интеллектуальный признак), во-вторых, невозможность в полной мере руководить своими поведенческими реакциями (волевой признак).

При этом следует прежде всего иметь в виду, что возможность субъекта осознавать фактический характер своих поведенческих реакций и их общественную опасность затруднена не вообще, а лишь в конкретном случае совершения противоправного деяния.

Субъект же может в целом характеризоваться как лицо, обладающее определенными психофизиологическими аномалиями, что вовсе не означает наличия постоянных затруднений в его интеллектуальной сфере. Но если в конкретном правонарушении психические аномалии сыграли роковую роль в поведенческой реакции, определили ее направленность при социально-объективной стрессовой ситуации, тогда уместно говорить о неполной возможности осознания фактических и социально значимых поведенческих возможностей.

Психические расстройства, не исключающие вменяемости, которые в дальнейшем изложении мы будем именовать "аномалии психики", что более точно отражает психофизиологическую картину неполно вменяемого субъекта, не позволяют в полной мере осознавать смысл происходящего. Они довлеют над интеллектуальными возможностями лица, вследствие чего противоправный способ снятия эмоциональной напряженности в конкретной эмоциогенной ситуации становится для него значительно более вероятен и облегчен.

Согласно законодательной формулировке субъект, психика которого отягчена аномалиями, не может в полной мере осознавать как фактический характер своего поведения, так и его общественную опасность. Правоприменительная оценка аномалий психики должна быть ориентирована на комплексный характер толкования, так как необходимо установить, что субъект был ограничен в возможности осознания не только фактического, но и общественно опасного характера своего поведения. Употребляемый законодателем союз "и" делает такую оценку обязательной.

Фактический характер поведения представляет собой конкретную форму, в которой проявляется психическая реакция человека. Так, например, крайняя степень раздражения, вызванная провоцирующими факторами (оскорблением, противоправным действием и т.п.), может побудить человека выразить свою реакцию в виде нанесения провокатору тяжкого вреда здоровью или даже причинение смерти, используя при этом первые попавшиеся под руку предметы.

Существуют и медицинские критерии психических расстройств, не исключающие вменяемости. К ним следует относить аномалии психики, которые не являются психической болезнью и характеризуются дисбалансом сил возбуждения и торможения.

Аномалии психики характерны для различных психических конституций и представляют собой внешне большое разнообразие. Однако несмотря на многообразие психических аномалий, они могут быть подразделены на аномальные состояния и аномальные процессы.

Аномальные состояния определяются относительным постоянством психофизиологических реакций, в отличие от них процессы носят временный, непостоянный характер и зависят от определенных биологических факторов.

В силу многообразия аномальных процессов и состояний законодатель отказался от их перечневого метода, однако он приемлем для описания медицинского критерия невменяемости.

Болезненные состояния, характеризующие невменяемость, вполне конкретны и численно ограничены известными в психиатрии болезнями. Психические аномалии могут быть вызваны различными обстоятельствами, отчего их законодательная регламентация была бы заведомо неполной. Тем не менее практически целесообразно указать на ряд аномальных состояний и процессов, достаточно полно изученных психофизиологами и имеющими важное значение для применения в процессе уголовного судопроизводства.[27]

К психическим состояниям аномального типа следует, в частности, относить типы характера, которые психологи называют крайними, - холерический и меланхолический.

Холерический тип характера характеризуется как безудержный, отличающийся быстротой (иногда лихорадочной быстротой) движений и действий, порывистостью, возбудимостью. Преобладание возбуждения над торможением, свойственное этому темпераменту, ярко проявляется в общении с людьми, с которыми холерик допускает резкость, вспыльчивость, раздражительность, эмоциональную несдержанность и на этой почве часто создает конфликтные ситуации. Повышенная импульсивность холерика приводит к тому, что действие у субъекта совершается произвольно. При таких условиях существенная для волевого акта возможность сознательного регулирования ограничивается. В стрессовой ситуации холерик легко может совершить преступление.

Меланхолик, напротив, характеризуется преобладанием процессов торможения над процессами возбуждения, отчего ему свойственна пониженная активность, медлительность, замкнутость, депрессивность. Такие лица чаще всего совершают преступления по неосторожности, что, однако, не исключает умышленных деяний с их стороны.

К аномальным состояниям относятся неврозы и психопатии, которые в различных своих проявлениях также характеризуются дисбалансом психофизиологических процессов возбуждения и торможения. При этом психопаты, согласно данным специалистов, составляют ядро криминального мира. Именно этой категории правонарушителей свойственны такие одиозные черты характера, как злобность, жестокость и т.п. Поведение психопатов определяют мощные примитивные влечения, что дает основания говорить о бессознательной мотивации их преступного поведения.

К аномальным состояниям по признаку дисбаланса процессов возбуждения и торможения следует относить и различного рода акцентуации характера, которые представляют собой усиление отдельных черт характера до такой степени, при которой приспособительные возможности субъекта значительно снижаются в условиях эмоционально напряженной ситуации. Так, например, акцентуированный истерический тип характеризуется эгоцентризмом, внушаемостью, театральностью, что сближает его характерологические особенности с чертами истерика.

К аномальным процессам относятся временные психические развития, которые, однако, нарушают баланс процессов возбуждения и торможения. Некоторые из таких аномальных процессов нашли отражение в законодательном перечне обстоятельств, смягчающих наказание (ст.61 УК РФ). Это, например, беременность, при которой женщина зачастую бывает обуреваема приступами агрессии; противоправность или аморальность поведения потерпевшего, что может вызывать состояние аффекта, и т.д.[28]

Наличие юридического критерия психических расстройств, не исключающих вменяемости (точно так же, как и в случае установления невменяемости), полностью зависит от медицинского критерия. Аномалии психики влияют на нервную систему таким образом, что субъект оказывается не в состоянии в полной мере осознавать фактический и социальный характер своего поведения. Это естественное положение законодатель отразил термином "в силу": "Вменяемое лицо, которое во время совершения преступления в силу психического расстройства не могло в полной мере осознавать." (ст.22 УК РФ). При этом следует иметь в виду, что психические аномалии сами по себе не могут определять преступное поведение. Человек может пребывать долгое время в состоянии дисбаланса процессов возбуждения и торможения, но при этом не совершать преступлений. Но если стрессовая или иного рода эмоциогенная ситуация "наложилась" на этот психофизиологический дисбаланс, то в этом случае можно говорить о применении ст.22 УК РФ. Например, на глазах у мужчины, психика которого "отягчена" истерической акцентуацией, совершается тяжкое оскорбление его возлюбленной, в результате он совершает убийство. В данном случае эмоциогенная ситуация максимально обострила аномальные психические процессы, которые и вызвали конкретный поведенческий акт.

Ч. 2 ст.22 УК РФ устанавливает положение, согласно которому психическое расстройство, не исключающее вменяемости, учитывается судом при назначении наказания. Это положение нуждается в толковании.[29]

Коль скоро ряд психических аномальных процессов получил официально статус смягчающих наказание обстоятельств, то эту привилегию было бы вполне справедливо распространить и на другие аномальные процессы и состояния. Это было бы тем более резонно, что при совершении преступления мыслительные процессы аномального человека ущемлены и его поведение является в большей мере следствием психических аномалий, действие которых на принятие решения можно в определенной мере отнести к фатальному влиянию. Что касается возможностей определения психических расстройств, не исключающих вменяемости, то в определенных случаях должна назначаться комплексная психолого-психиатрическая экспертиза, которая в итоговом выводе констатирует наличие или отсутствие у субъекта в момент совершения преступления дисбаланса процессов возбуждения и торможения. Состояние сильного душевного волнения у лиц может возникать в результате самых разных обстоятельств. Однако уголовный закон признает его смягчающим обстоятельством только при наличии данных о неправомерном поведении потерпевшего, которое и вызвало состояние аффекта.

В диспозиции статьи дается перечень таких обстоятельств: насилие, издевательство, тяжкое оскорбление со стороны потерпевшего либо противоправные или аморальные действия (бездействие) потерпевшего. Кроме того, таким обстоятельством может служить длительная психотравмирующая ситуация, возникшая в связи с систематическим противоправным или аморальным поведением потерпевшего. Указанное поведение потерпевшего может быть направлено как против самого виновного, так и против его близких. Для вменения ст. 107 УК РФ достаточно одного из названных факторов неправомерного либо аморального поведения.