Министерство образования  Российской Федерации

Новосибирский Государственный Университет Экономики и Управления

Кафедра международных отношений

Курсовая работа

Тема: Концепция Аристотеля







                                                                                       Выполнила:

                                                                                       студентка гр. МО-12

                                                                                       Шанжаева  Н.С.

                                                                                       Проверил:

                                                                                       Профессор

                                                                                       Ивонин Ю.П.




Новосибирск  2005

Содержание


Введение. 3

1. Теория нравственности. 4

1.1. Учение о душе. 4

1.2. Нравственность и  природа человека. 5

1.3. Основные добродетели. 6

2.  Взгляды Аристотеля на общественные отношения. 11

2.1. Соотношение интересов государства и личности. 11

2.2. Концепция воспитания. 13

2.3. Взгляды Аристотеля на рабство. 15

3. Политические теории Аристотеля. 18

3.1. Критика существующих концепций. 18

3.2. Форма правления. 20

3.3. Идеальное государство. 22

3.4. Соотношение справедливости и закона. 23

Заключение. 26

Список литературы.. 28

Введение


Аристо­тель (384—322 гг. до н. э.). Аристотель в молодости входил в кружок Платона. Несколько лет (с 343 по 340 гг. до н. э.) был воспитателем и учителем Александра Македонского. В 340 г. до н. э. основывает свою философскую школу в роще Ликея (ликей — лицей). Обучал на ходу. Учителя и ученики ходили кругами по аллее — перипате­тики. Аристотель — мыслитель-энциклопедист, оставил сочине­ния по всем важным областям знания.

Аристотелю принадлежит заслуга впервые провести раз­граничение наук, выделив для каждой из них специальные области исследований, и установить различие между теоретическими, практическими и творческими науками.

Теоретические: метафизика — изучает первопричины всех вещей, первоначала всего сущего; физика — изучает состояние тел и определенные «материи»; математика — абстрактные свойства реальных вещей. Практические: этика—наука о норме поведения людей; эко­номика; политика.

Творческие науки, связанные с деятельностью творцов: по­ртика — теория стихосложения; риторика — теория ораторского искусства и искусства ремесла.

Цель работы: рассмотреть основные концепции Аристотеля.

Задачи:

1. Рассмотреть нравственность с точки зрения Аристотеля;

2. Рассмотреть место человека в общественном развитии, роль воспитания и соотношение интересов личности и государства;

3. Дать классификацию формам правления согласно концепции Аристотеля, рассмотреть признаки идеального государства и соотношение справедливости и закона.


1. Теория нравственности

1.1. Учение о душе


Учение Аристотеля о душе составляет как бы пе­реход от органической природы вообще к венцу ее — к человеку. Аристотель в своем учении о душе собрал все ценное в этом отношении у своих предше­ственников, присоединив к этому и собственные ис­следования и размышления. Аристотель утверждал, что душа относится к телу, как форма к материи. Но вме­сте со всем этим он допускал существование разума, называя его формой форм. Относительно этого разу­ма душа представляет материю. Душа принадлежит не только человеку: каждое органическое существо ода­рено жизненной силой или душой, в которой заключа­ется внутренняя причина и конечная цель всякого орга­нического движения или развития. На этом основа­нии Аристотель допускает, что степень телесного со­вершенства зависит от жизненной силы или души, а не наоборот, как это утверждали некоторые из пре­жних греческих мыслителей. Степеней души, обуслов­ливающих известные степени совершенства в разви­тии органической природы, Аристотель различает три, а именно: душу растительную, животную и разумную, или человеческую.

Разумной же душой обладает только человек. Аристотель определяет разумную душу как такую часть души, которая познает и думает. Разум составляет основное начало этой души. Он не зави­сит от тела. Он бессмертен и находится в тесной связи с вселенским разумом. Будучи вечным и неизменным, он один способен к пости­жению вечного бытия и составляет сущность первого двигателя, который есть чистое мышление и которым живет все в мире[1].

Человек есть высшая степень в развитии органической жизни. Остальная природа служит как бы приготовлением к появлению человека: все назначение ее — в человеке. Это, по мне­нию Аристотеля, доказывается тем, что все в приро­де служит человеку.

Физиологическая часть учения Аристотеля состо­ит в простом описании процессов человеческой жизни, без всякой предвзятой философской идеи. Учение Аристотеля о человеческой разумной душе состоит из ценных наблюдений психологического характера. Он первый положил основание опытному изучению души в связи с телом и в то же время рассматривал ее как микрокосм, в котором отражается весь мир.

1.2. Нравственность и  природа человека


Арис­тотель признает и ясно высказывает, что человек по природе существо общественное, что общественные инстинкты, создающие семьи, товарищества, классы и национальности, составляя одну из наиболее выда­ющихся особенностей сложной человеческой приро­ды, постоянно обладают достаточной и более чем до­статочной силой; они бьют ключом подобно горным потокам, из которых при уменье всегда можно из­влечь пользу; их также можно сравнить с чрезмер­ной растительностью богатой почвы, которая не тре­бует удобрения, а нуждается в мудром хозяйстве. Аристотель безусловно верит в природу человека. В своей Никомаховской этике он посвящает целых две книги тому, что он называет словом, которое обык­новенно переводят «дружба», но в Никомаховской этике оно употребляется в более широком значении и обнимает собой все роды симпатий и склонностей людей друг к другу. Эта часть этики, обработана с необыкновенным вниманием и глубиной и написана с совершенным знанием движущих сил нравственной жизни. Глав­ной силой является любовь к совершенству. Жить, как надлежит истинному человеку, — идеал Аристотеля. Он как бы говорит: я хочу делать все, что наи­более прилично человеку; кто вздумает делать мень­ше, тот не человек. В то же время он не проповедует аскетизма, не дает человеку трудных, неразрешимых задач сверхъестественной нравственности, но учит вы­соко держать голову и предпочитать смерть низкому поступку.

Аристотель утверждает, что вопросы нравствен­ности совершенно праздны и вредны, если не имеют в виду непосредственно какого-либо практического ре­зультата. Он не ворчит из своей конуры на людские недостатки, но старается своими советами помочь че­ловеку. Это не болезненный ханжа, убегающий от пе­чали настоящей жизни в мечтания о будущей.

Аристотель, утверждает, что доб­родетель заключается в сдерживании страстей — и уп­равлении ими при помощи разума. Он руководился здесь тем соображением, что все страсти и чувства колеблются между крайностями и противоположностя­ми. Отсюда следует, что и нравственные ошибки, вытекающие из недостаточной власти над страстями, представляют собой такие противоположности. Каж­дому пороку противопоставляется другой порок, со­вершенно противоположного свойства: так, скупости — расточительность, малодушию — безрассудная сме­лость, надменности — рабская покорность. Если доб­родетель состоит в сдерживании страстей с помощью разума, то она есть не что иное, как соблюдение золо­той средины между противоположностями.


1.3. Основные добродетели


Аристотель различает пять основных добродете­лей, или, по-нашему, — способностей: знание, искус­ство, предусмотрительность, рассудок, мудрость; зна­ние и рассудок относятся к деятельности ума, искус­ство и предусмотрительность суть практические доб­родетели и стоят в близком отношении к воле. Под именем предусмотрительности Аристотель разумеет способность найти в отдельных случаях правильный путь на основании Приобретенного Опыта. Предусмот­рительность является некоторым образом воспитательницей воли. Но в каждом воспитании имеет значение привычка и происходящее при этом инстинктивное стремление к добру. На созданном привычкой равно­весии между противоположными наклонностями по­коится умеренность, которую Аристотель вследствие этого рассматривает как необходимое условие всех доб­родетелей, не причисляя ее к ним. В рас­суждениях о мудрости Аристотель выражает свои личные склонности к созерцательной жизни. Как ни вы­соко ценил он политическую жизнь, но все же пред­почитал ей уединение, углубление в самого себя[2].

При определении добродетели, как способности души, следует помнить, что греки этому слову придавали более широкое значение, чем мы; оно относилось в одно и то же время и к мышлению, и к воле.

Итак, мы видим, что Аристотель умеренность не причислял к добродетелям; это говорит в пользу выс­казанной нами мысли. Предписывание умеренности — это подчинение природы всякого человека общему пра­вилу отвлеченного характера; знание же меры есть не­что индивидуальное, предоставляющее большой про­стор и свободу естественным склонностям человека. Подчинение страстей рассудку в устах Аристотеля име­ет несколько другой смысл, чем в учении других мо­ралистов. Другие моралисты, древние и новые, утвер­ждают, что человеку ни в каком случае не следует под­даваться естественным склонностям, от которых ис­ходит все дурное; Аристотель же, наоборот, советует сдерживать одну страсть для того, чтобы она не ме­шала развитию другой; он имеет в виду не жертву от­влеченному принципу, а здоровье человека — душев­ное и телесное.

Например, он советует человеку быть храбрым: храбрость есть нечто среднее между страхом и безум­ной смелостью. Но чувство страха вредно действует на человека само по себе, а безумная отвага влечет за собой дурные последствия. Однако храбрость сама по себе ведь не есть добродетель золотой середины. И учение Аристотеля о добродетели, как мы видим, не заключает в себе ничего узкого, мещанского, а, напротив, имеет возвышенный характер. Он предписывает человеку только управлять собой, то есть разобраться в своем внутреннем мире, дать себе отчет в своих пре­обладающих стремлениях и, не уклоняясь очень в сто­рону, приближаться к намеченным целям.

Ум­ственные интересы Аристотеля были многостороннее, обширнее и глубже; вопросы нравственности привле­кали также его внимание, но он никогда не был им исключительно предан. Не в теории нравственности и не в одной нравственной жизни следует искать силу и значение Аристотеля; проницательный философ очень хорошо понимал, что не одни только заботы о нрав­ственном совершенствовании составляют удел человека; ему необходимо также изучить природу и ее за­коны. Из этого, однако, не следует, что Аристотель не придавал должного значения вопросам нравственнос­ти и не ценил безупречной, хорошей жизни; он отво­дил им надлежащее место. В подтверждение этого замечания приведем взгляд Аристотеля на высшее благо; он говорит, что высшее благо, конечную цель всех стремлений, принято называть блаженством. Но самое понятие о блаженстве всегда возбуждало много споров. Аристотель разумеет под блаженством такое состояние души и такую деятельность, которые наи­более соответствуют особенностям человека и влекут за собой полное удовлетворение. Но что же составля­ет исключительную особенность человека? Конечно, разум, поэтому в деятельности разума он может най­ти истинное блаженство. Итак, свободная успешная умственная деятельность, к которой человек предназ­начен самой природой, есть высшее благо; она сопро­вождается ощущением блаженства. Желания и дея­тельность связаны естественными неразрывными уза­ми, и если этот законный союз осуществляется в жиз­ни, то в результате получается полнейшее счастье. Наряду с этим главным источником блаженства Ари­стотель признает другие, второстепенные, но также играющие видную роль в человеческой жизни: богат­ство, друзья, дети, благородное происхождение, кра­сота лица и тела. Такой взгляд на высшее благо как нельзя лучше характеризует философа-эмпирика; вто­ростепенные источники счастья принадлежат наблю­дателю, мысли же о главном источнике могли воз­никнуть только в голове самого глубокого философа. Итак, мы видели, что в своих воззрениях на нрав­ственность Аристотель весьма резко отличался от Платона. Платон проводит всюду отвлеченную идею доб­ра, существующую независимо от отношения его к жизни. Аристотель же, напротив, утверждает, что идея добра не дает нам возможности узнать, какое отноше­ние имеет это добро в практической жизни и каким путем можно его достигнуть. Предметом этики Арис­тотель признает не добро само по себе или вообще, а то, что оказывается полезным в нашей жизни. В сво­их общих воззрениях на добродетель Аристотель так­же расходился с Сократом. Сократ, как известно, отож­дествлял добродетель с мудростью, в последней же видел способность покорять чувства. Этому искусст­ву, по мнению Сократа, можно выучиться; верный са­мому себе, он учил добродетели, просвещая ум. Ари­стотель же находил корень добродетели не в рассудке, а в тех естественных склонностях, которые вначале имеют инстинктивный характер, а потом уже эти бес­сознательные склонности сознанием направляются к содействию общему благу. Согласно такому воззре­нию, Аристотель отрицает возможность выучить че­ловека быть добродетельным, непосредственно убеж­дая его рассудок. Добродетель мало понять; необхо­димы навык и упражнение в поступках и поведении, заслуживающих название добродетельных. Все это сводится к воспитанию воли. Дурно направленная воля и при добрых намерениях, и при просвещенном рас­судке мешает ему быть твердым в добродетели. Как бы то ни было, добродетель обусловливается совмест­ным влиянием природных склонностей, разума и при­вычек, приобретенных в детстве. Такой взгляд на доб­родетель неминуемо должен был привести Аристоте­ля к нападкам на учение Сократа. В сущности, добро­детель, по мнению Аристотеля, — это навык к общежитию. Он говорит, что число добродетелей неограниченно, оно определяется числом различных отно­шений, существующих между людьми. Добродетель мужа имеет свои особенности, то же относится к доб­родетели женщины, ребенка, раба. Но во всех случаях добродетели принадлежит один неизменный при­знак — это чувство меры, заставляющее человека вы­бирать среднее между двумя крайностями. Справедливость есть также среднее между двумя крайностя­ми — наносить вред и терпеть напрасно. Анализируя, таким образом, все наиболее известные добродетели, Аристотель приходит к заключению, что они всегда представляют нечто среднее между избытком и недо­статком.

Такой взгляд нельзя признать безусловно верным, хотя он и применим к некоторым добродетелям. Од­нако трудно согласиться, что любовь к ближнему, лю­бовь к истине представляют собою нечто среднее.

Такой взгляд на добродетель освещает нам до не­которой степени саму личность Аристотеля.

Теория нравственности, завещанная нам Аристотелем, есть только выражение и подробное развитие древнего пра­вила «ничего чрез меру». Нездоровое состояние как тела, так и души, главным образом, проявляется в каком-нибудь недостатке или избытке. Итак, нрав­ственность Аристотеля не выдумана из головы, но выведена из наблюдений над природой человека[3].

2.  Взгляды Аристотеля на общественные отношения

 

2.1. Соотношение интересов государства и личности


В политике Аристотеля мы находим все те общие  выводы относительно форм правления, к которым он пришел, тщательно изучая различные формы правле­ния существовавших в то время мелких государств. Аристотель, как и следует глубокому наблюдателю, ни одну из форм правления не считает безусловно хорошей, а говорит, что она во всяком случае должна отвечать степени образованности данного народа и осо­бенностям страны, учитывая также ее географическое и экономическое положение. Он высказывал мнение, что счастливейшим можно назвать то государство, ко­торым управляет добродетель, воплощается ли она в одном человеке или в нескольких лицах. Так как од­ного совершенного человека легче отыскать, чем не­скольких, а нескольких легче, чем многих, то Аристо­тель склонен предпочитать монархическое и аристок­ратическое правление демократическому. Однако он отдает справедливость и другим формам правления. Аристотеля обвиняли в том, что он хвалил монархи­ческий образ правления в угоду своему царственному ученику; это неправда, но очень может быть, что для Аристотеля, в первые годы царствования Александра, он воплощал в себе идеал правителя. Мы отличаем государство от города как в топографическом, так и в политическом отношениях; но у греков, как в том, так и в другом смысле, понятие о городе совершенно со­впадало с понятием о государстве. Вследствие особен­ных условий топографии каждая маленькая местность греческого полуострова стремилась к индивидуально­му обособлению, поэтому Греция не была одним сплошным государством, а множеством мелких, бес­конечно разнообразных государств. Греческий город находился с другим городом в международных отно­шениях. Этим и объясняется то, что Аристотель часто употребляет вместо слова «государство» — «город». Мы видели, что Аристотель в своей политике в противоположность Платону стремился соединить интересы отдельного лица и государства. Он не желал жертво­вать отдельными живыми лицами отвлеченной идее государства и этим отличался от Платона) Но в под­робностях, которыми изобилует «Политика», Аристо­тель все же часто требует вмешательства государствен­ной власти в дела частных лиц: например, он говорит, что государство должно принять на себя заботы о том, чтобы лица, вступающие в брак, имели известный возраст, наиболее благоприятный для рождения здо­ровых детей, говоря, что мужчине должно быть 37 лет, а женщине — восемнадцать.

В пятьдесят лет, по мнению Аристотеля, мужчи­на достигает полного расцвета своих умственных сил, а затем они начинают убывать, поэтому после пятиде­сяти лет не следует иметь детей и т. д.

Далее Аристотель говорит, что число детей, ко­торых могут иметь семьи, должно быть также пред­писано государством. Во всем этом проглядывает, од­нако, не деспотизм, а настойчивое желание челове­честву возможно лучшего будущего. Итак, в своей «Политике» Аристотель говорит решительно обо всем, что важно для человеческой жизни: о власти и раб­стве, о воспитании детей, о здоровье, о долголетии, о праве, о браке. Он заботился о человеке еще до его появления на свет, высказывал свои мнения о гигие­не беременности, предписывая женщине в это время больше двигаться, он считает вредными для нее ум­ственные занятия. Во всем этом проглядывает лю­бовь Аристотеля ко всему живому, конкретному. Он завещал человеку любить самого себя и не отказы­вать себе ни в чем, что служит к усовершенствова­нию души и тела.

«Политика» Аристотеля, изоби­лует многими такими мыслями, с которыми полезно познакомиться для уяснения его взглядов и личности.

Так же как и у Платона аристотелевское учение о человеке направлено на то, чтобы поставить на службу государеву личность. Согласно Аристотелю, человек есть политическое животное. Человек родился политическим существом и носит в себе инстинктивное стремление к «совместному сожительству». Поскольку Аристотеля занимали, прежде всего, добродетели, применяемые и осуществляе­мые в общественной жизни, постольку центральное место он отводил понятию справедливости. Справедливым можно быть лишь по отно­шению к другому человеку. Забота о другом, в свою очередь, есть про­явление заботы об обществе. В справедливости человек обнаружи­вает себя, прежде всего, политическим общественным существом. Справедливость рассматривается Аристотелем в связи с понятием «равенство». Он строго различал проявление справедливости среди равных и среди неравных. Справедливость, по его мнению, состоит в равенстве, но не для всех, а для равных, а неравенство также пред­ставляется ему справедливостью, но опять-таки не для всех, а лишь для неравных. Неравенство — это нормальное состояние людей[4].


2.2. Концепция воспитания


И  Платон, и Аристотель, как известно, придава­ли большое значение делу воспитания, Аристотель, как врач, рассматривал его также с физиологической точки зрения.

Цель воспитания Аристотель формулирует следующим образом: воспитание, как и всякое искусст­во, имеет в виду восполнить недостатки природы. Вос­питание юношества должно быть делом обществен­ным; будущие граждане должны одинаково уметь по­велевать и управлять, повиноваться и подчиняться. Учить следует не только тому, что полезно и необхо­димо, воспитание свободного человека должно пре­следовать также другие, более сложные задачи — раз­вивать высшие интересы, эстетические и умственные. Учебные предметы, согласно Аристотелю, суть: гра­мота, музыка, графика и гимнастика; последней, впро­чем, он не советует слишком увлекаться и считает излишним стремиться к развитию силачей и атлетов. Музыке придает он большое значение в деле воспита­ния и говорит, что назначение музыки — облагоражи­вать настроение. Удивительно, что в настоящее время музыка не играет никакой роли в воспитании. Никто не подозревает ее могущественного влияния в деле воспитания чувств, хотя, казалось, каждый мог бы составить о ней понятие, анализируя ее действие на настроение своей собственной души. Аристотель ут­верждает, что музыка приучает нас испытывать то или другое чувство, развивает и укрепляет последнее. Это и делает ее незаменимым средством в деле воспита­ния чувств. Аристотель вообще придает большее значение привычке в деле воспитания; он пришел к это­му заключению наблюдением и опытом; в настоящее время никто не станет отрицать значения привычки. В понятие музыка, как предмет воспитания, у древних включали не только музыку в нашем смысле, но во­обще занятия предметами, возвышающими и облаго­раживающими душу. Что касается музыки, говорит Аристотель, то в наше время занимаются ею большей частью для удовольствия, но сперва она употребля­лась как предмет воспитания, чтобы люди могли вес­ти жизнь, достойную свободного человека. В самом деле, не забава же должна наполнять наш досуг. Со­держанием досуга должно быть нечто, что само по себе есть цель. Музыка не представляет предмета необхо­димого и полезного в том смысле, как необходимы и полезны грамота и гимнастика.

Музыка составляет занятие свободного человека; Аристотель ссылается на Одиссея, рисующего карти­ну наилучшего препровождения времени, представля­ющую тесный кружок людей, сидящих у стола и слу­шающих певца. Искать всюду пользы, говорит Арис­тотель, неприлично для людей свободных и с возвы­шенной душой.

Но как следует понимать значение музыки в вос­питании? Аристотель утверждает, что и с педагоги­ческой точки зрения на музыку нельзя смотреть как на забаву; учащимся не время забавляться; ученье само по себе всегда горько. Музыка, согласно Аристотелю, имеет, конечно, и значение забавы, как отдыха после трудов, и составляет также содержание свободного вре­мени, но она имеет еще большую ценность сама по себе; она изменяет настроение нашего духа и способна облагораживать последний. В рифмах и мелодиях, по мнению Аристотеля, есть подражание гневу, кротос­ти, мужеству, благоразумию и всем другим состояни­ям нашей души. Слушая такие рифмы и мелодии, мы изменяемся душою. А от привычки испытывать то или другое чувство оно может развиться и окрепнуть. Та­ким образом, музыка и только музыка может воспи­тать нас в том или другом чувстве. Если же это так, заключает Аристотель, то ясно, что юношей необхо­димо воспитывать в музыке, и притом так, чтобы они сами пели и своими руками играли на инструментах, потому что для образования есть большая разница в том, сам ли человек упражняется в известном деле или нет.

Аристотель требовал от школы, чтобы она созда­вала людей, способных к гражданской жизни, кото­рые могли бы и жить на войне, и вести мирные дела, и наслаждаться досугом.

В то же время школа не учила их быть граждана­ми, потому что это не ее дело.

Верный самому себе, Аристотель советует роди­телям давать как можно больше свободы детям, ни­чем не стеснять их природных склонностей. Он находит вредным не позволять ребенку кричать и шуметь и т. д. В своих понятиях о схолической жизни свобод­ного человека Аристотель является столько же фило­софом, сколько естествоиспытателем. Эти мысли Ари­стотеля могли бы принести пользу в настоящее вре­мя, когда понятия о необходимом и полезном в деле воспитания все суживаются и суживаются[5].

2.3. Взгляды Аристотеля на рабство


Начало власти и начало подчинения принадлежат и к числу не только необходимых, но и полезных условий общественного быта. Так, уже самым рожде­нием определяется различие между тем, кто назначается к  подчинению, и тем, кто создан для власти. Но между властвующими, как и между подчиняющими­ся, существует множество видовых различий.

«Всякое живое существо состоит из души и тела; естественное отношение между ними таково, что душа властвует, а тело подчиняется. Подчинение тела душе полезно как для души, так и для тела, тогда как равенство или обратное отношение их между собою вредно. То же отношение существует между человеком и про­чими животными. Домашние животные по природе своей лучше диких, для них лучше быть в подчине­нии у человека, потому что чрез это подчинение они достигают своего собственного благосостояния. Муж­чина лучше женщины по самой природе, потому он властвует над ней и она ему подчиняется. Существу­ют люди рабы по природе, и для них самое лучшее быть в подчинении у той же власти, которой подчиня­ются тело и животные. Природа, желая установить различие между свободными и рабами, делает разли­чие между самими их телами. Тела рабов сильны, так что они могут быть употребляемы на разного рода ра­боты, необходимые в жизни; а тела свободных не спо­собны на такие работы, зато свободные люди годны для политической и научной деятельности»[6].

«Деятельность домохозяина в семейной жизни может быть рассматриваема с трех сторон: с одной, в отношении его как господина к рабу, о чем уже было говорено, с другой — в отношении его как отца к детям и с третьей — в отношении его как мужа к жене, потому что глава семьи имеет власть и над женой, и над детьми — как над свободными; над женой он властвует как правитель в аристократичес­ком устройстве государства: отношение мужа к жене — это дружеский союз между двумя неравны­ми лицами. Над детьми же отец властвует как царь. Родивший имеет, конечно, власть над рожденным, как на основании любви своей к нему, так и по при­чине своего старшинства; а власть, опирающаяся на такие основания, относится к роду царской власти. Гомер называет Зевса отцом людей и богов, так как он царь над всеми»[7].

«Деятельность домохозяина должна заключаться более в попечении о людях, а не в приобретении ве­щей неодушевленных, которые мы называем богат­ством. Но здесь Аристотель наталкивается на вопро­сы. Доступна ли рабам иная высшая деятельность. Если доступна, то чем тогда они будут отличаться от свободных. Если жена должна во всем подчиняться мужу, то может ли она быть рассудительна, муже­ственна. Странно допустить, что она ко всему этому неспособна. Но часто случается наоборот: есть люди, которые только по телу свободны, а другие — только по духу. Самая справедливость требует, чтобы природ­ные рабы служили природным господам. Но природ­ных рабов следует отличить от рабов по закону. В от­ношениях между рабом и господином, если каждый из них таков по своей природе, имеют место как вза­имная польза, так и взаимная дружба. Но противопо­ложные явления бывают тогда, когда эти отношения устанавливаются не природой лиц, а основываются на законе и праве сильного. Господином называется кто-либо не потому, что он знает науку управлять людьми, но потому, что на самом деле он рожден властвовать»[8].

«Кто имеет раба, но не умеет владеть им, для того раб и его собственное господство над ним ничего не значат».

Аристотеля принято называть защитником рабства. Это невозмож­но оправдать условиями его времени, потому что против рабства восставал Платон, желавший также полного  равноправия мужчин и женщин.

Но Платон стремился к своим идеалам, не соображаясь с окружавшей его действительностью. Аристотель же не мог оторвать своих глаз от жизни, от фактов; что он к последним прикован и как бы связан ими. Однако же нельзя сказать, чтобы Аристотель не мог себе представить изменения внешних условий вообще и в данном частном случае. Всем известно его знаменитое изречение: «Если бы челнок мог работать сам собой, то не было бы рабства». И завещания Аристотеля никто не видел, как он относился к своим собственным рабам; то же отношение, не только не противоречит взглядам, выс­казанным им в его знаменитом сочинении «Полити­ка», но вполне им отвечает. Он не был защитником рабства по закону, потому представляется естествен­ным, что он дал волю тем рабам, которые, по его мнению, не были рождены рабами. Что касается самого деления людей на рабов и свободных, то оно проглядывает и у Платона, который неизменно отличает эллина от варвара.

3. Политические теории Аристотеля


3.1. Критика существующих концепций


Одной из   характерных   черт  научной  деятельности  Аристотеля является ее многогранность.  Своими трудами Аристотель обогатил  почти все существовавшие  в его время отрасли науки.  Государство и общество не остались  вне  поля  зрения  философа.  Главное  место  среди   его произведений, посвященных  изучению  государства и общества,  конечно, занимает "Политика".

      Теоретическое построение  идеального  полиса  - конечная задача, которую ставит перед собой Аристотель в "Политике". Вполне оправданными были бы поиски  нитей, связывающих идеальный полис Аристотеля с греческими полисами IV в. до н.э., внешними и внутренними условиями их существования. Разумеется, этим не исчерпывается связь содержания трактата Аристотеля с эпохой, в которую он жил. Рассуждения о совершенном,  с  точки  зрения автора,  полисе занимает в "Политике" много места (седьмая и восьмая книги; к этому следует добавить анализ теорий его  предшественников  и современников во второй книге). Этому рассуждению предпослано  занимающее  гораздо  больше  места  учение  о полисе вообще.  Здесь мы находим обоснование мысли, что полис является высшей формой объединения,способствующий достижению счастливой  жизни, т.е. жизни, согласной   с   добродетелью;   здесь   понятие   полиса подвергается расчленению на  его  простейшие  элементы.  Ссылаясь  на природу, неправомерно, по его мнению,  распределившую  между людьми умственные способности,  Аристотель защищает один из устоев  частной собственности, обосновывая это тем,  что потребность в собственности свойственна человеку по природе.

      Рассмотрение различных теорий государственных устройств Аристотель начинает с анализа проекта Платона.  Он особенно подчеркивает трудность  осуществления  этого  проекта   на   практике. Аристотель подвергает  критике  теоретическую  позицию  Платона  - его стремление ввести в государстве полное единство, не считаясь с реально существующей множественностью.  В "Законах" Платона Аристотель находит произвольные утверждения, а в некоторых случаях непродуманные положения, грозящие при проведении их в жизнь теми или  иными затруднениями и нежелательными результатами.

      Признавая полезность имущественного равенства во взаимных отношениях между гражданами, Аристотель отказывается  видеть в нем панацею от всех общественных зол. Разбирая проект Гипподома Милетского, он обнаруживает противоречия в самых его основах: земледельцы, не имеющие права носить оружие (как и ремесленники), у Гипподома принимают участие в управлении государством наряду с воинами; между тем, утверждает Аристотель, действительность показывает, что те, кто не имеет права носить оружие, никак не могут занимать в государстве одинаковое положение с теми, кто обладает этим правом[9].

      Таким образом, Аристотель приходит к заключению, что предложенные до него проекты,  если они будут реализованы,  не обеспечат  наилучшей жизни гражданам государства.

      В начале исследования видов государственных устройств Аристотель подвергает рассмотрению вопрос о государстве вообще.  В первую очередь он анализирует  понятие  гражданина,  время  от  времени  обращаясь к практике греческих  полисов.  Свое  заключение  Аристотель формулирует так: "существует несколько разновидностей гражданина  ...  гражданином по преимуществу  является тот,  кто обладает совокупностью гражданских прав". Этическая точка зрения,  играющая большую  роль  в  построениях Аристотеля, побуждает  его  сразу  же  заняться  вопросом об отношении добродетели подлинного гражданина  к  добродетели  хорошего  человека. Вывод Аристотеля   таков:   эти   добродетели   тождественны  в  одном государстве и различны в другом.  И здесь,  таким образом,  дает  себя знать общая   установка   философа:   решать   теоретические   вопросы неоднозначно, руководствуясь соображениями отвлеченного характера, а с оглядкой на  сложность  и  многообразие действительности,  в частности политической реальности.

Добродетелью обладает не каждый человек, а лишь тот, кто сумел ее активно обнаружить, тот, кто действует. Высшей формой деятельности является познавательная, теоретическая. Человек получает высшее наслаждение не в потреблении материальных благ, не в почестях, не в деятельности, направленной на достиже­ние каких-то целей, пользы, а в самом процессе теоретической деятельности, в созерцании. Общим мотивом, звучащим в этических предписаниях Аристотеля, является стремление найти среднюю линию поведения. «Середина — принадлежность добродетели»[10].


3.2. Форма правления


Совершенно явственно видна практическая направленность социально-политического учения Аристотеля в тех его произведениях, где представлена классификация  видов государственного устройства;  три из них рассматриваются им как правильные, три - как  неправильные, т.е. как извращение первых трех. Правильные виды государственного устройства, по Аристотелю, - царская власть,  аристократия,  полития; неправильные -   тирания,  олигархия,  демократия.  Царская  власть  - правление одного,  имеющего в виду общего благо;  тирания - правление одного, руководствующегося   собственной   выгодой.   Аристократия   - правление немногих,  лучших,  осуществляемое в интересах всех граждан; олигархия - правление немногих состоятельных граждан,  думающих только о собственной выгоде.  Полития - правление большинства, отбираемого на основании определенного ценза и пекущегося об общем благе;  демократия правление большинства,  неимущих,  в  интересах  исключительно   этого большинства. В  соответствии со своими этическими взглядами Аристотель в правильных видах государственного устройства усматривает  проявление надлежащей добродетели, в неправильных - отсутствие добродетели.

Нетрудно убедиться, что за каждым употребленным у Аристотеля политическим термином кроется вполне конкретное содержание. Философ стремиться сделать свою схему гибкой, способной охватить все многообразие действительности. Приводя в пример современные  ему государства и оглядываясь на  историю,  он,  во-первых,  констатирует существование различных  разновидностей внутри отдельных видов государственного устройства, во-вторых,  отмечает,  что  политический строй некоторых   государств  объединяет  в себе  признаки  различных государственных устройств и что существуют промежуточные  формы  между царской и  тиранической  властью - аристократия с уклоном в олигархию, полития, близкая  к  демократии  и  др.  Большое  внимание  Аристотель уделяет вопросу  о  государственных  переворотах.  Его  рассуждения  о причинах и поводах переворотов в  государствах  с  разным  устройством богато иллюстрируются   примерами   их   давнего  и  совсем  недавнего прошлого. Той же особенностью отличается  изложение  его  взглядов  на способы предотвращения  переворотов  и  сохранение  тех или иных видов государственных устройств.

      Подводя итоги нашего рассуждения о "среднем" строе в рассуждении Аристотеля, можно сделать заключение: полития, "среднее" государственное устройство,  опорой  которого  должны служить граждане среднего достатка, представляла для Аристотеля не только теоретический интерес. Возлагая надежды на македонского царя, Аристотель считал, что имеет основания смотреть на  свой  условно  образцовый  строй  как  на будущее греческих полисов.

      Две последние  книги  "Политики"  содержат изложение проекта наилучшего государственного  устройства, при  котором граждане ведут счастливую жизнь. Сочинение таких проектов не было  новшеством  во времена Аристотеля: у философа были предшественники, теории которых разбираются во второй книги "Политики". Как видно из слов Аристотеля, а также из хорошо известных нам произведений Платона, сочинители проектов, не  очень  заботились о практическом осуществлении своих предложений. Подобные  проекты не удовлетворяли Аристотеля.  Излагая свое учение об идеальном строе, он исходит из того, что в этом учении не содержится ничего не осуществимого.

      Предпосылками создания образцового, наилучшего полиса, согласно Аристотелю, являются  определенное количество населения, определенные размеры территории, удобное положение относительно моря. Из  числа полноправных граждан исключаются ремесленники и торговцы, так как образ жизни тех и других, утверждает Аристотель, не способствует развитию добродетели, а счастливой  жизнью может быть только жизнь в соответствии с добродетелью. Организация землевладения должна обеспечить гражданам пропитание  и в то же время возможность дружески предоставлять свою собственность в пользование другим гражданам. Всему гражданскому населению следует участвовать в сисситиях, т.е. общественных трапезах. Особое значение придается в "Политике" брачным законам, которые должны быть направлены  на то,  чтобы  рождалось нормальное в физическом отношении молодое поколение. В последней книге содержаться подробные   предписания,   касающиеся  воспитания  будущих граждан. Взгляды Аристотеля по этим вопросам находятся в тесной  связи с его идеалами общественного устройства.

 

3.3. Идеальное государство


 Идеальный государственный строй,  описываемый  в  "Политике",  в целом близок   к   тому,   какой   в   предыдущем   изложении   назван аристократическим. Согласно Аристотелю,  полноправные граждане ведут в таком полисе  образ  жизни,  способствующий  развитию  добродетели  и, следовательно, обеспечивающий государству счастливую жизнь.

Во времена Аристотеля полис переживал тяжелый кризис, симптомами которого были  ожесточенная   социальная   борьба   внутри   греческих городов-государств и  резкое разделение последних на демократические и олигархические, - сам Аристотель констатирует тот факт,  что в большей части полисов  наблюдается  либо демократический,  либо олигархический строй. Относя тот и другой к числу "неправильных" и в то же время видя в полисе высшую форму человеческого объединения, Аристотель должен был искать выход из  создавшегося положения. По его мнению, греческие полисы, неспособные  установить у себя и в других полисах совершенный образ правления,  могли  надеяться выйти  из  тупика  в  котором  они оказались, только  благодаря  помощи  извне. Та же сила (македонский царь), которая окажется способной установить должные порядки  в  самой Элладе, как  полагал  Аристотель,  поможет грекам расселиться в бывших владениях персидских царей,  основать там новые  полисы  с безусловно образцовым, обладающим всеми желаемыми свойствами государственным устройством.

      Аристотель, конечно,  видел те огромные политические изменения в мире, которые происходили в современную ему эпоху, но они интересовали его лишь в той мере, в какой они могли оказывать влияние на дальнейшую судьбу самой высокой,  с его точки зрения,  политической организации - греческого полиса.

 

3.4. Соотношение справедливости и закона


Сопоставление справедливости с законом и равенством при­водит к знаменитому делению ее на уравнивающую и распре­деляющую. Цель первой - способствовать воздаянию равным за равное; второй – распределение благ согласно достоинству лиц, вступающих в общение. Иначе говоря, распределяющая справед­ливость относится к общим благам и обеспечивает их разделение согласно достоинству (рангу) граждан. Уравнивающая – к бла­гам, принадлежащим отдельным лицам, обеспечивая обмен со­гласно количеству и качеству труда. Очевидно, что выделение этих двух видов справедливости как нельзя лучше отвечает усло­виям жизни общества, в котором комбинируются сословное устройство и «врожденные» преимущества одних людей над дру­гими, с одной стороны, и уравнивающие людей товарно-денеж­ные отношения – с другой. Учение о справедливости образует прямой переход к государству.

В «Политике» Аристотеля общество и государство по существу не различаются. Отсюда немалые трудности понимания его учения. Так, он определяет человека как– «политическое животное». Но что это означает? Есть ли человек животное об­щественное или государственное? Разница немалая, поскольку может существовать общество и без государства... Но для Стагирита это невозможно. Государство предстает в его сочинении как естественный и необходимый способ существования людей – «об­щение подобных друг другу людей в целях возможно лучшего существования» (Полит., VII, 7, 1328а). Но для такого общения необходимы досуг, внешние блага, такие как богатство и власть, а также определенные личные качества – здоровье, справедли­вость, мужество и т.д. В государство, в качестве равноправных граждан, входят только свободные. Да и то Аристотель часто отрицает права гражданства за теми из них, кто «не самодостато­чен» и не обладает досугом для того, чтобы вести «блаженную жизнь», – ремесленниками, крестьянами...

Впрочем, Аристотель достаточно гибкий мыслитель, чтобы не определять однозначно принадлежность к государству именно тех, а не иных лиц. Он прекрасно понимает, что положение человека в обществе определяется собственностью. Поэтому он критикует Платона, который в своей утопии уничтожает частную собствен­ность у высших классов, специально подчеркивая, что общность имуществ невозможна. Она вызывает недовольство и ссоры, сни­жает заинтересованность в труде, лишает человека «естественно­го» наслаждения владением, и т.д. Таким образом, он отстаивает частную собственность, которая представлялась ему, да и действительно была в его время единственно возможной и прогрессив­ной, обеспечивая своим развитием преодоление последних пере­житков общинного социального устройства, тем более что развитие частной собственности означало и преодоление полисной ограни­ченности, вставшее на повестку дня в связи с кризисом всего полисного устройства Эллады. Правда, при всем этом, Аристотель говорит и о необходимости «щедрости», требующей под­держивать неимущих, а «дружбу», т.е. солидарность свободных между собою, объявляет одной из высших политических добро­детелей[11].





Заключение


 Имя Аристотеля живет уже более двух тысяч лет, и можно с достоверностью сказать, что оно будет жить на Земле до тех пор, пока не перестанут существовать на ней мыслящие люди. Аристотель известен главным образом как творец логики, но не в одном этом заключаются его важные услуги человечеству. Мож­но сказать, нет науки, в создании которой не прини­мал бы участие Аристотель. Всякий специалист, зна­комый с историей своей науки, убежден, что она ве­дет свое начало от Аристотеля.

Аристотель прожил на земле честно, свободно и просто шестьдесят три года. В этой жизни нет ника­ких нравственных подвигов, никаких особенных событий, на которых мог бы остановиться всякий про­стой смертный. Но можно ска­зать, что такой должна быть жизнь человека, умствен­ная деятельность которого предназначена служить потомству и отдаленным векам. Такая жизнь должна быть достойна своей великой участи, но нравствен­ные подвиги, которыми человечество восторгается, необязательны для истинного ученого; они требуют большой затраты сил и времени. Аристотель жил среди лю­дей настолько, что мог прекрасно их знать и пони­мать, но он не вмешивался в толпу, не заражался мел­кими интересами дня, а стоял в стороне, почему и мог спокойно заниматься умственным трудом, который всегда зреет в тиши. Такой мирный труд требует, мо­жет быть, больше, чем всякий другой, чистой совес­ти, поэтому жизнь ученого должна быть свободна от всего, что влечет за собой ее упреки. В этом отноше­нии жизнь Аристотеля была безупречна. Он был вер­ный, нежный и постоянный друг, хороший семьянин и вообще любил людей и желал им добра.

Нельзя не сказать, что социально-политическая концепция Аристотеля, при всем том, что она отражала адекватным образом существующие общественные отношения, была крайне ограниченной. Ее теоретические установки не допускают превращения ее в орудие социального прогноза. Если применительно к природе это незаметно (слишком медленны ее процессы, чтобы встала необхо­димость в прогнозе, скажем, экологического порядка), то рас­пространение на быстро меняющееся общество учения о соотноше­нии души и тела, формы и материи исключает прогностические возможности теории вообще. Политика Аристотеля – описатель­ная наука, создатель которой стремился дать политическому деятелю практическую ориентацию, помогая сделать политические учреждения и государственное устройство вообще возможно устойчивее и постояннее. Его намерения выражены словами: «Ведь нужно иметь в виду не только наилучшую форму государст­венного устройства, но и возможную при данных обстоятельствах, и такую, которая всего легче может найти применение ко всем госу­дарствам» (там же, IV, 1, 1288b). При всей реалистичности такой установки, она никогда не может вывести за пределы существующего строя.

Аристотель подвел итог развитию политической мысли с ее начала в Древней Греции и до Платона включительно, он создал дифференцированную систему знания, освоение которой продол­жалось свыше полутора тысяч лет. Именно Аристотелю принад­лежит систематизация знаний, основанная на двух принци­пах – предметном и целевом.


Список литературы


1.  Асмус В. Ф. Античная философия. — М., 1976.

2.  Богомолов В. С. Античная философия. — М., 1988.

3. Введение в философию: в 2-х томах -  М.; 1990.

4. История политико-правовых учений. Учебное пособие. / Хорошилова А.Н. - ЮНИТИ, 2002.

5. История политических и правовых учений. Краткий учебный курс. / Нерсесянц В.С. - Норма, 2003.

6. Малахов В.П История политических и правовых учений М.; 2002.-

7. Краткая философская Энциклопедия. – М.; 1991.

9. Павленков Ф. Сократ, Платон, Аристотель, Сенека: биографический очерк. Ростов - на – Дону 1998.-

 10. Радугин А. А. Философия.- М.; 2001.



[1] Радугин А.А. Философия.- М.; 2001. с. 46

[2]  Павленков Ф. Сократ, Платон, Аристотель, Сенека: биографический очерк. Ростов - на – Дону 1998.- с. 267

[3] Павленков Ф. Сократ, Платон, Аристотель, Сенека: биографический очерк. Ростов - на – Дону 1998.- с. 269

[4] Радугин А.А. Философия.- М.; 2001. с. 48

[5] Павленков Ф. Сократ, Платон, Аристотель, Сенека: биографический очерк. Ростов - на – Дону 1998.- с. 270

[6] Павленков Ф. Сократ, Платон, Аристотель, Сенека: биографический очерк. Ростов - на – Дону 1998.- с. 274

[7] Там же

[8] Павленков Ф. Сократ, Платон, Аристотель, Сенека: биографический очерк. Ростов - на – Дону 1998.- с. 275

[9] Павленков Ф. Сократ, Платон, Аристотель, Сенека: биографический очерк. Ростов - на – Дону 1998.- с. 273

[10] Радугин  А.А. Философия.- М.; 2001. с. 48

[11] Асмус В. Ф. Античная философия. — М., 1976. с.213