Содержание

Введение………………………………………………………………………3 

1. Особенности и основные направления российской политической мысли………………………………………………………………………………....4

2. Этапы становления российского либерализма…………………………...9

Заключение…………………………………………………………………...12

Список литературы ………………………………………………………….14

Введение

Российская политическая мысль, истории которой столько же лет, сколько российскому государству, возникла из стремления постичь его природу, сохранить и укрепить его культурно-историческое бытие и национальное своеобразие. Как самостоятельная область научного знания, российская политическая мысль представляет собой систему взглядов на властные отношения в обществе, сущность го­сударства и формы политического устройства, оптимальных для России. Она развивалась во взаимосвязи с российской государст­венностью, российской философией и нравственной напряженностью национальной культуры, особенностями идейных и духовных тради­ций, закономерностями и зигзагами отечественной политической истории.

Перед русской мыслью с момента ее зарождения стояли проблемы культурного и государственного развития России, свободы и власти, иными словами, проблема освобождения личности; упорядочения го­сударственного властвования, введения его в рамки правомерности и соответствия с потребностями и желаниями населения.

Целью данной работы является: рассмотреть российскую политическую мысль XVIII – XX вв. Были поставлены следующие задачи: раскрыть особенности и основные направления российской политической мысли и этапы становления российского либерализма.

1. Особенности и основные направления

 российской политической мысли

До XVIII в. российская политическая мысль в целом развивалась в религиозной форме; с XVIII в. в ней преобладают секулярная (свет­ская) и просветительская тенденции, связанные с эпохой «европе­изации» России, начатой Петром 1 (политические учения Ф. Прокоповича, М.М. Щербатова, С.Е. Деспицкого и др.).

Политическое развитие России запоздало по сравнению с западноевропейским. Если в Англии с 1265 г. существовал парламент, во Франции с 1302 г. — Генеральные штаты (органы представитель­ной власти), в Швейцарии в XVI в. состоялся первый в истории ре­ферендум, а в период буржуазных революций XVI—XVIII вв. в ев­ропейских государствах появляются гражданские и политические права, возникают политические партии и обосновывается полити­ческая идеология либерализма, то Россия с XV в. до Февральской революции 1917 г. оставалась самодержавным авторитарно-бюро­кратическим государством.

На Западе издавна частная собственность была незыблемым правом господствующих слоев. Феодалы владели землей, но не людьми: крепостное право там рухнуло при переходе к Новому вре­мени, Реформация и «дух протестантизма» способствовали разви­тию свободно-предпринимательского капитализма, политической активности буржуазии, а позже — пролетариата. В России не было «классического феодализма»: помещики владели не землей, а людьми, получая поместья «за службу» государю, а сам государь«служил» государству. В сознании народа веками земля принадле­жала Богу, князю, всем, но не каждому человеку. Роль «третьего сословия» в политической истории России была незначительной вплоть до конца XIX — начала XX в. Только при Екатерине II на­чалось формирование гражданского общества, продолженное в XIX в. реформами Александра II, а в начале XX в. — радикальными либерально-буржуазными реформами П.А. Столыпина.

Жизнь большинства населения России — крестьян в течение многих столетий и поколений — вплоть до начала XX в. — прохо­дила в сельской общине, где поведение каждого ее члена определя­лось коллективистскими традициями и системой контроля со сто­роны собрания сельского «мира». Община укореняла привычку крестьян к подневольному труду и внеэкономическому принужде­нию, к безусловному подчинению власти государства. Пушкинская формула массового сознания «народ безмолвствует» была удобной социально-психологической почвой для российского самодержа­вия. Не случайно большинство волнений крестьян в России прохо­дили под лозунгом крестьянского монархизма.

Традиции общины развивали такие противоречивые, по выра­жению Н.А. Бердяева, «антиномичные» черты политического со­знания и поведения русского народа, с одной стороны, терпение, чи­нопочитание, рабское смирение, религиозность, безличный кол­лективизм, «коммюнотарность», а с другой — анархизм, свободо­любие, воинствующее безбожие и бунт.

Вот почему в российской политической мысли XIX в. широко пред­ставлен консерватизм, суть которого, согласно П.Б. Струве, «со­стоит в сознательном утверждении исторически данного порядка вещей как драгоценного наследия и предания». В типологии русского консерватизма «условно» можно выделить: «идеологему самодержавия» Н.М. Карамзина; консервативно-романтический социально-политический идеал славянофилов, отстаивавших верность национальной «идентичности» России, ее монархически-патриархально-православным традициям допетровской Руси; концеп­ции (в том числе и геополитические) неославянофила II.Я. Дани­левского и Ф.И. Тютчева; «русский визаитизм» К.П. Леонтьева; официальный «государственнический» монархизм («узкое направ­ление практической политики», консервативной казенщины») С.С. Уварова, провозглашавшего незыблемость триады: «самодержавие, православие, народность», М.Н. Каткова с его идеалом централизованной монархии, К.Д. Победоносцева; неомонархизм Л.А. Тихомирова, И.А. Ильина, И.Л. Солоневича.

Символом российского консерватизма стали надындивидуальные ценности государственной целостности, национального единства на основе сильной власти, порядка и православно-соборного созна­ния, «рационализация» функции сохранения исторической преем­ственности, акцент на органический характер исторического разви­тия, неприятие радикализма как справа, так и слева и др. Так, ис­торик Н.М. Карамзин (1766—1826) подчеркивал, что необходима «более мудрость охранительная, нежели творческая», что «для твердости бытия государственного безопаснее порабощать людей, нежели дать им не вовремя свободу», что самодержавие — это «палладиум» (хранитель) России, гарант единства и благополучия народа. Истинный патриотизм обязывает гражданина любить свое отечество, невзирая на его заблуждения.

В отличие от западноевропейского, российский консерватизм не требовал восстановления политических прав «уходящего» дворян­ства, а призывал к политическому единению народа на принципах нации, отечества, патриотизма, «государственности как всенарод­ного единства, или соборной личности народа». Консервативная ре­акция в России в начале XX в. вызвала волну национализма и чер­носотенного движения.[1]

До 1861 г. в России существовало крепостное право, поэтому практически все направления российской политической мысли были ориентированы на решение социальных проблем и аграрного во­проса; в XIX — XX в. в ней представлены различные течения рево­люционного радикализма, восходящего к революционно-демокра­тическим политическим идеям XVIII в. в творчестве А.Н. Радищева (1749—1802).

Если на Западе радикальная идея политической революции стала терять свое значение во второй половине XIX в., то в монар­хически-крепостнической России она присутствовала постоянно, оживая в периоды контрреформ. Революционный радикализм был одним из основных направлений политической мысли России XIX — начала XX в. Он был представлен некоторыми теориями де­кабристов (П.И. Пестель), революционного демократизма 40— 60-х гг., революционного народничества (П.Н. Ткачев и др.) и марксизма. Постепенно утрачивая демократические и гуманисти­ческие формы, критицизм по отношению к деспотизму бюрократи­ческой власти, революционный радикализм эволюционировал к на­чалу XX в. в волюнтаристские течения анархизма (индивидуалисти­ческое, анархо-синдикализм) и тоталитарные концепции идеологии большевизма.

Наиболее яркой формой революционного радикализма в России в начале XX в. были политическая идеология большевизма с его идеями социалистической революции как самодовлеющей цели, то­тальным перевоспитанием трудящихся масс коммунистической партией, теория, Л.Д. Троцкого о «перманентной» мировой рево­люции. Для большинства течений российского революционного ради­кализма была характерна недооценка эволюционных факторов со­циального прогресса, разрыв с прошлым.

Политико-правовая идеология и практика ленинизма и стали­низма абсолютизировала классовый подход, роль и место комму­нистической (большевистской) партии в системе диктатуры проле­тариата, рассматривала государство как организацию экономичес­ки господствующего класса, а диктатуру пролетариата — как цент­рализованную организацию насилия; демократию, свободы, права личности, принципы гуманизма относила к числу малозначащих факторов общественно-политической жизни. Это во многом пред­определило впоследствии «триумф и трагедию» ленинизма и стали­низма.

Специфику развития государственности, политических традиций и учений России во многом определяло ее «срединное» положение между двумя цивилизациями: либерально-демократической, запад­ной (с ее республиканскими и конституционными традициями, раз­витыми институтами гражданского общества, приоритетами свобо­ды личности и собственности) и традиционной, «восточно-азиат­ской» (с господством в ней общинных отношений, чертами восточ­ной деспотии, подчиненностью личности религии и власти государ­ства).

В результате исторически сложившегося промежуточного поло­жения России как страны, находящейся между двумя цивилизация­ми, ее характеризует «раскол» — как длительно существующее со­стояние незавершенности российской модернизации. Раскол не по­зволяет обществу как перейти к либеральной цивилизации, так и вернуться к традиционной. Еще с допетровских времен в россий­ском государстве модернизационные преобразования осуществля­лись главным образом «сверху вниз», не получая обратного им­пульса, в связи с чем в России плохо приживались ценности частной собственности, роста и накопления, правовые нормы, институты самоуправления и гражданского общества. Важнейшим показате­лем «догоняющего типа развития» является также давний, глубо­кий разрыв между сравнительно узкой управленческой и культур­ной элитой и остальным населением, — разрыв не только по уров­ню образования, но и социальный — имущественный и статусный.

Проблемы отношения России к Западу и Востоку, к Европе и Азии занимали в российской политико-социальной мысли важное место и постоянно «питали» русскую идею. К ней в XIX в. обраща­лись славянофилы и западники, консерваторы и либералы, а в 20— 30-е гг. XX в. в эмиграции — евразийцы, пытавшиеся обосновать развитие России как особой цивилизации — Евразии — нового ис­торико-культурного, геополитического феномена, исходя из тезиса об особом «месторазвитии» России. В основе учения евразийцев (экономиста П.П. Савицкого, культуролога Н.С. Трубецкого, фи­лософа Л.П. Карсавина и др.) лежали следующие идеи: утвержде­ние особых путей развития России как Евразии, органически соеди­няющей элементы Востока и Запада; обоснование идеалов на нача­лах православной веры; учение об идеократическом государстве, с «единой культурно-государственной евразийской идеологией пра­вящего слоя», выдвигаемого путем отбора из народа; акцент на вос­точном, «туранском» элементе в русской культуре.[2]

Идеализация общинного коллективизма, прочная традиция сли­яния юридических, нравственных и религиозных категорий обусло­вили «правовой нигилизм» российской политической мысли. Славяно­филы и почвенники, народники и анархисты были склонны видеть в патриархальной крестьянской общине воплощение духа братской общности, которая может обойтись без писаных законов и не до­пустить развития индивидуализма. В России всегда искали правду, понимая се не как юридическую регламентацию поведения, а как стремление к справедливости, к добру и совершенству в общест­венных и человеческих отношениях. Уже в первом памятнике оте­чественного любомудрия — политическом трактате середины XI в. «Слово о законе и благодати» киевского митрополита Иллариона противопоставляется формальный закон (тень) и благодать (исти­на), дающаяся просветленной душе; власть же соотносится с муд­ростью правителя.

Политическая идеология либерализма есть продукт западной цивилизации. В России либерализм не имел глубоких исторических корней, однако является одной из интеллектуальных традиций рус­ской политической мысли, имеет свои рациональные особенности и оригинальные идеи (прежде всего — консервативный либера­лизм), отсутствующие в классическом западноевропейском либера­лизме.

Социальный идеал буржуазного общества, правовой идеал и осознание необходимости введения конституционных порядков были характерны для всех течений российского либерализма. Его тео­ретики рассматривали правовое государство и утверждение свобо­ды личности во всех сферах общества оптимальными целями для социально-политического развития России.[3]

2. Этапы становления российского либерализма

Российский либерализм восходит к XVIII в. В своем историческом развитии он прошел три этапа:

«правительственный» либерализм, инициируемый сверху, охватывающий периоды царствования Екатерины II и Александра I. По содержанию это — просветительский либерализм, уповающий на просвещенную ограниченную монархию (конституционные про­екты М.М. Сперанского);

либерализм пореформенного периода — «охранительный» (консервативный) либерализм, синтезирующий либеральные идеи свободы и реформаторства с консервативными ценностями сильной власти, порядка и преемственности, «всестороннее западничество со   своеобразием   национального   развития»   (Б.Н.   Чичерин, П.Б. Струве и др.);

«новый» (социальный) либерализм начала XX в., сущностью которого был синтез идей либерализма и социализма в русле тра­диции социал-реформизма европейской социал-демократии, про­возгласивший необходимость обеспечения каждому гражданину «право на достойное существование» и поставивший проблему синтеза  свободы  и  социального  равенства.  Его теоретики   — Н.И. Кареев, П.И. Новгородцев, Б.А. Кистяковский, СИ. Гессен разрабатывали проблемы правового государства и «правового со­циализма». Некоторые из них были теоретиками партии кадетов, а СИ. Гессен », 1948 г. но приглашению ЮНЕСКО вместе с Тейяром де Шарденом, М. Ганди и др. участвовал в разработке Всеоб­щей декларации прав человека.

Идеи либерализма не получили широкого распространения в России во многом из-за отсутствия широкой социальной базы.[4]

Особенностью российской политической мысли, продолжающей традицию русской философии, является ее антропологическая ори­ентация, «идея личности как носителя и творца духовных ценнос­тей» (СП. Франк), осмысление проблем сущности и существова­ния человека, смысла его жизни. О чем бы ни шла речь — о пра­вославном сознании, русской идее, преобразовании общества и го­сударства, осмыслении бытия, власти, свободы — отечественные мыслители пытались раскрыть феномен человека и указать ему пути его собственного жизнеустроения. По мнению А. Валицкого, русская мысль была менее академичной, более «экзистенциаль­ной», чем западная, и более близкой современности.

Русских мыслителей начала XX в. не удовлетворял марксизм, абсолютизирующий классовый подход и «пролетарский мессиа­низм» вплоть до диктатуры пролетариата, сводящий нравствен­ность к «революционной целесообразности», игнорирующий про­блемы духовности и психологии человека.[5]

Заключение

Особенностью российской политической мысли является ее этичес­кий пафос. Теоретики различных течений русской мысли пытались разрешить проблему: как усовершенствовать себя — либо путем аскетического монашеского подвига, либо путем социального акти­визма, социальных преобразований, так или иначе решая толстов­ский вопрос: «Как человеку самому быть лучше и как ему жить лучше?» Для представителей практически всех направлений отече­ственной политологии (за исключением русского бланкизма, пред­ставленного П.Н. Ткачевым, идеологии большевизма и сталиниз­ма) анализ политических институтов, процессов и отношений был немыслим вне нравственности. Нравственные нормы служили кри­терием оценки политического поведения властвующих и подвласт­ных, содержания, целей и задач самой политики и даже познания. И. Киреевский отмечал, что истина не дается нравственно ущерб­ному человеку. Отправной точкой здесь была прочная традиция русской философии — этика христианства, православие. Глубин­ная особенность русского умозрения восходила к аскетической традиции восточного православия, которая в течение многих столетий определяла духовную жизнь России. Даже проблема социализма, широко дискутировавшаяся на рубеже веков, была для многих тео­ретиков «легального марксизма» и «христианского социализма» проблемой этической.

Односторонний подход некоторых западных ученых (например, А. Янова, Т. Самуэли и др.), которые рассматривают прошлое Рос­сии и историю ее политической мысли исключительно как «прокла­дывание пути» к советскому тоталитаризму, равно, как и точка зре­ния «новых патриотов» об отсутствии в интеллектуальной традиции России правовых и либеральных идей и о наличии лишь националь­ных, «самобытных» ценностей, понимаемых исключительно в пат­риархально-религиозном духе, представляются ошибочными и предвзятыми.

Эволюция и основные направления отечественной политичес­кой мысли XIX — начала XX в. убеждают нас в ее чрезвычайном многообразии, богатстве, оригинальности и противоречивости, о наличии самых различных теорий, идей и концепций.

Список литературы

1. Марченко М.Н. Политология. – М., 2003.

2. Мухаев Р.Т. Политология. – М., 2001.

3. Панарин А.С. Политология. – М., 2002.

4. Политология: Учеб. пособ. для ВУЗов / Под ред. Г.В. Полунина. - М., Акалис, 2000.

5. Поломошнова Г.Б., Хорошев А.Н. Политология. Учебно-методический комплекс. – Новосибирск, 2002.

---

[1] Панарин А.С. Политология. – М., 2002.

[2] Политология: Учеб. пособ. для ВУЗов / Под ред. Г.В. Полунина. - М., Акалис, 2000.

[3] Мухаев Р.Т. Политология. – М., 2001.

[4] Поломошнова Г.Б., Хорошев А.Н. Политология. Учебно-методический комплекс. – Новосибирск, 2002.

[5] Марченко М.Н. Политология. – М., 2003.