1. Сущность принципа народности А.С. Макаренко

1.1 Значение народной педагогики в идеях

А.С. Макаренко

Новаторство Макаренко - в переосмыслении всего того богатства педагогической культуры, которое создано человечеством, прежде всего славянами, особенно же - русскими и украинцами. Это и «Слово о полку Игореве», и «Поучение Владимира Мономаха», и братские школы Львовщины и воспитательная система казаков Запорожской сечи, и Григорий Сковорода, и Ушинский, и Пирогов.

Новатором Антона Семеновича Макаренко сделала действительность: «Все в этой жизни: единство, строительство, борьба, победы, - все по-новому богато, по-новому радостно и по-новому трудно».

Макаренко воспитывался в рабочей среде, жил и трудился среди крестьян, с раннего детства испытывал на себе влияние народных педагогических традиций. Ему во время летних каникул как-то довелось работать репетитором в княжеской семье. Впоследствии, семейное воспитание, определявшее путь будущего князя, Макаренко охарактеризовал как несложную семейную дрессировку. Мир тружеников, в среде которых он родился и вырос, он с гордостью называет «моим миром»: «Мой мир был неизмеримо богаче и ярче. Здесь были действительные создатели человеческой культуры...»[1]

Отношение Макаренко к этому миру, к его педагогической культуре представляет огромный интерес. Народная педагогика, опирающаяся на житейскую мудрость, на «обыкновенный здравый смысл», в творчестве Макаренко представлена чрезвычайно широко. Та самая педагогика, которая существовала в народе испокон веков, которая имела свое влияние на подрастающее поколение и помимо школы, иногда и вопреки ей, которая жива и сегодня как неразрывная часть бессмертной народной мудрости, эта самая педагогика была не только предметом особенного внимания Макаренко, по нередко - и его опорой.

Одной из центральных проблем в педагогике всех народов была проблема родного языка. Для Макаренко родной язык - проблема не только и не столько дидактическая, сколько политическая, общекультурная, морально-этическая, педагогическая, эстетическая... Что у народа может быть дороже родного языка, что может быть выше любви к родине? Ответ на этот вопрос в той или иной форме можно найти на любой, произвольно раскрытой странице сочинений педагога. Для Макаренко родной язык - естественная потребность любого человека.

Педагог-демократ считал закономерным интенсивный обмен духовными ценностями между русским и украинским народами. Для него была бесспорной активная роль украинцев в обогащении духовной культуры народов и в сфере языка. Сам он это делал сознательно и активно. В русском тексте он оперирует украинскими словами без каких-либо оговорок, ибо считает, что такие слова, как парубок, селянин, хлопец, шлях и многие другие стали составной частью русского языка. Персонажи его произведений очень часто прибегают к украинской речи и читатель с радостью обнаруживает, что понимает их без словаря и переводчика.

Макаренко как бы суммирует и своеобразно трансформирует две великие, две богатейшие и древнейшие культуры - русскую и украинскую. Язык коммуны и коммунаров он так и называет нашим русско-украинским языком. Его произведения - блестящий образец культурного содружества, пример педагогической общности двух народов.

Макаренко - чрезвычайно своеобразный писатель и в плане этнопедагогическом. Для него в образах важнее всего - педагогический смысл. Образ им раскрывается через педагогическое действие или педагогическую идею, часто - через то и другое. Его герой воспитывает, его самого воспитывают, ему говорят о воспитании, он и сам говорит о воспитании... Многообразие форм сохранения и передачи педагогической информации - посредством образов, сюжетов, диалогов, монологов, ситуаций и конфликтов, имен и прозвищ, бесконечного количества поэтических миниатюр и остроумных шуток, намеков и упреков, призывов и клятв - в определенной мере заимствовано педагогом-новатором из народной педагогики. Если бы он был теоретиком в обычном смысле слова, его педагогическая теория едва ли стала бы «педагогикой для всех».[2]

Макаренко утверждает величайшее значение народной педагогики в новых условиях. Он призывает внимательно изучать не только коллективный педагогический опыт народа, но и чутко прислушиваться к голосу талантливых педагогов из среды трудового народа, т.е. для него закономерно и современное функционирование народной педагогики. При этом никакая наука не в состоянии состязаться с педагогическим гением народа.

Макаренко народен не только в принципиальных установках, но и в практической деятельности: например, трудовые традиции колонии и коммуны представляют собой переосмысленные народные традиции. Мысль о празднике первого снопа зародилась, по-видимому, под влиянием древнего общеславянского обряда «последнего снопа». Этот обряд родственных народов сохранился в двух вариантах: у русских - именинный (так назывался первый сноп), у украинцев - зажиточный (последний).

О торжествах по случаю молотьбы старый украинский крестьянин говорит: «Хорошо это у вас, как у людей раньше было... вроде как люди празднуют, выходит так, будто праздник. Видишь, хлеб собрать человеку - торжество из торжеств, а у нас люди забыли про это». Не отказываться от старого в разумной и полезной его части - такова установка Макаренко. Не разрушение традиций, а их переосмысление и наполнение новым содержанием - вот что необходимо, по его мнению, педагогам-гуманистам.

В то же время педагогу было органически чуждо сентиментальное любование стариной: в народной жизни немало было противоречивого, угрюмого, грубого и глупого, что порождалось условиями жизни. Это понимал и «народный украинский педагог» Калина Иванович Сердюк: «Бывает народ темный, так ему еще мало, он еще и сам всякую потьму на себя напускает, а потом и живет, как остолоп...» Его словами Макаренко призывает к критическому отбору народных традиций. Народный педагог не мог допустить пренебрежительного отношения к богатствам природы и народной души. Большое внимание как фактору воспитания Макаренко уделял народным игре и танцу. Его воспитанники «играли в лапту, и в "довгои  лозы", и в "масло". Гопаку посвящена особая глава в «Педагогической поэме». О нем упоминается в повести «ФД-1»: «Коммунары не захотели посрамить украинскую культуру и ахнули гопака». В этом темпераментном танце проявляется национальный характер, в нем - просторные степи Украины, где есть место развернуться талантам и проявить, реализовать себя как личность - главная ценность которой - любовь к Родине. Патриотизм и гуманизм составляют нераздельное единство, и педагога не покидает патриотический пафос, когда он раскрывает лучшие качества русского человека, воплотившиеся в народный идеал: оптимизм, интеллектуальное богатство, духовность, скромность и простота.[3]

Для Макаренко, как и для Коменского и Ушинского, народ - величайший педагог. «Со всех сторон, от всех событий в стране... от всего советского чудесного роста, от каждого живого советского человека - приходили в колонию идеи, требования, нормы и измерители».

Последовательное проведение принципа народности в системе воспитания Макаренко исключает какое бы то ни было диктаторство, ибо не может быть тоталитарной педагогика великого народа, народа-героя, народа-творца, таковой не может быть педагогика, выросшая из народной и поставленная на службу народу.

Макаренковский принцип народности интернационален и несмотря на то, что в новых условиях «Русские, украинцы, белорусы, все иные народности... приобрели новые качества характера, новые качества личности, новые качества поведения», главным достоинством, главным качеством гражданина он считает единство, из которого, возникает новая духовная общность людей: «100 народов, 100 языков, русский, якут, грузин - как можно примирить эту массу, которую царь держал железным обручем. А у нас обруч - это уважение, это наш гуманизм, подобного история никогда, конечно, не видела».

1.2. Идея труда А.С. Макаренко в народной педагогике

Оценивая сегодня педагогический эксперимент А.С. Макаренко, его литературное наследие, поражаешься грандиозности свершенного великим педагогом. «Достойной нашей эпохи и нашей революции организационной задачей может быть только создание метода, который, будучи общим и единым, в то же время дает возможность каждой отдельной личности развивать свои особенности, сохранять свою индивидуальность.[4] Такая задача была бы абсолютно непосильной для педагогики, если бы не марксизм, который давно разрешил проблему личности и коллектива»,— утверждал педагог. В тот период исторического развития нашей страны педагогический опыт А.С. Макаренко не получил широкого распространения не в силу уникальной неповторимости личности педагога, а потому, что был свернут социальный заказ на самоуправляемую, всесторонне, развитую личность, на таких людей, какими становились его воспитанники. В основе феномена А.С. Макаренко лежат идеи В.И. Ленина и Н.К. Крупской, изложенные в обращении Государственной комиссии по просвещению «Основные принципы единой трудовой школы», подписанном в 1918 г. наркомом просвещения А.В. Луначарским. В этом документе было сказано: «Центральный комиссариат, установив некоторые условия, выполнение которых признается абсолютно обязательным, предоставит вместе с тем широкий простор самодеятельности народного образования при Совдепах, которые в свою очередь, конечно, не будут стеснять воспитательного творчества педагогических советов там, где оно не пойдет по линии борьбы с демократизацией школы». И хотя позднее не только стесняли творчество А.С. Макаренко по воспитанию, но и вытесняли самого педагога, он успел сделать многое. Опыт трудовой колонии им. М. Горького (1920—1928 гг. под Полтавой, с 1926 г. в Куряже) и опыт детской коммуны им. Ф.Э. Дзержинского (1927—1935 в пригороде Харькова) представляют собой наиболее успешные попытки воплощения принципов единой трудовой школы на практике. Здесь были реализованы основные условия перестройки школы: она стала единой, трудовой, светской и общей для обоих полов. А.В. Луначарский пишет: «Передовая народная педагогика требует обратить особое внимание на воспитательные функции школы, которые в последнее время приносились в жертву обучения, интеллект становился на первый план, забывали о выработке характера, о развитии воли». А.С. Макаренко блестяще реализует примат воспитания в руководимых им воспитательных учреждениях. «Социалистическое воспитание, соединяя устремление к строению психологических коллективов с тонкой индивидуализацией, приводит к тому, что личность гордится развитием в себе всех способностей для служения целому». А.С. Макаренко развивает эту идею — создает методику «параллельного действия», преодолевая и шаблоны массовой муштры, гипертрофию индивидуализма. Говоря о целях воспитания, А.В. Луначарский подчеркивает: «Действительно умный и опытный педагог не мог не заметить, что на все три вопроса: как воспитывать волю, как сформировать характер, как развить дух солидарности,— ответом является одно магическое слово — трудом». При этом «особенно важное значение придается тому, что труд, на котором покоится преподавание в новой школе, должен быть производительным реальным трудом, реальным участием учеников в хозяйственной жизни страны». А.С. Макаренко организовал и школу-хозяйство, и школу-завод.

Таким образом, теоретические положения А.В. Луначарского, реализованные в опыте А.С. Макаренко, позволили сделать школу не просто бесплатной, но и самоокупаемой, доступной не только каждому нормальному ребенку, но и социально запущенному беспризорнику, не только обязательной, но и мажорной для воспитанников.

2. Педагогические традиции

2.1. Педагогические традиции и их место в духовной культуре народа

Создание общей теории культуры и тем более ее общей истории невозможно без воссоздания подлинной картины истории воспитания, важнейшей из сторон педагогической культуры.

Между экономической жизнью общества и его духовной жизнью воспитание выступает как связующее звено. Этим объясняется и особенное положение педагогической культуры в целом в материальной и духовной жизни народа. Педагогическая культура, глубоко проникающая как в материальную, так и в духовную культуру общества, служит мостом между ними. Преемственная связь между двумя сферами человеческой культуры обеспечивается именно педагогической культурой. Материальный прогресс общества находит, отражение в духовном прогрессе общества. Материальный прогресс первичен, но это отнюдь не исключает обратного влияния духовного прогресса на дальнейшее усиление и ускорение материального прогресса.[5]

Совокупная педагогическая культура народа, включающая в себя как достижения педагогической мысли в стране, педагогическую просвещенность масс, состояние воспитания подрастающего поколения, так и индивидуальную педагогическую культуру граждан, отражает конкретный уровень общественного прогресса. Совершенно закономерно поэтому, что именно демократический строй создает наиболее благоприятные условия для расцвета педагогической культуры народа. Творческая инициатива и активность масс, поддерживаемая обществом, распространяется и на педагогическую сферу. Серьезнейшим стимулом в расцвете педагогической культуры является повышение внимания к народным традициям воспитания. Народная педагогика возникла как практика, как искусство воспитания, она древнее педагогической науки, всегда обогащала ее и, в свою очередь, сама обогащалась ею. Таким образом, получалось своего рода расширенное воспроизводство педагогической культуры. Это постоянное взаимодействие обеспечивает прогресс педагогической культуры народа и общества в целом.[6]

Первичными элементами народной педагогики были примитивные педагогические умения как зачатки педагогического искусства («ремесла»). Критериями деятельности народных педагогов служили здравый смысл, эмпирическое обобщение опыта, что послужило в дальнейшем исходным основанием для педагогической теории. На ранних ступенях воспитатели из народа, не зная еще науки, постепенно начинали опираться на передающуюся из поколения в поколение народную мудрость - зачатки теории. Народная педагогика из-за отсутствия письменности и грамотности несла большие потери, мудрость распылялась, многие открытия делались заново тысячи раз. Отсутствие возможности концентрировать педагогические знания являлось препятствием в прогрессе педагогической культуры народа.

Педагогическая культура народа тесно связана со всеми сферами народной жизни, она носит синтетический характер. В этом ее сила. Известный советский философ Г.Н. Волков высказал интересную мысль: «Попробуйте мысленно лишить современное общество всех орудий жизни и средств материальной культуры: всей техники, зданий, дорог, коммуникаций. Поставьте общество "один на один" с нетронутой природой. Что произойдет? Вернется эпоха первобытного варварства? Ничего подобного. Человечество претерпит большие лишения, его развитие затормозится, но лишь на несколько десятилетий, в течение их общество заново построит всю материальную культуру цивилизации, построит по последнему слову науки». А что же случится с человечеством, если оно лишится духовной культуры, и соответственно перестанет заниматься педагогической деятельностью?

Для каждого человека имеет важное значение его близость к духовной культуре человечества. Чем дальше человек от этих духовных сокровищ, тем он стоит ниже как мыслящее и чувствующее существо. Чем прочнее духовные нити, связывающие человека со всем человечеством, тем выше он как член человеческого общества. Любой зверь, родившийся и выросший в зоопарке, среди людей, останется зверем, только в той или иной степени ущербным в отличие от своих вольных собратьев. Любое дитя человеческое вне человеческого общения, не сможет стать человеком несмотря на все свои физические данные, сближающие его с предками. Примеров тому множество.

Животные все свое прошлое, настоящее и будущее в форме телесной эволюции носят с собой: в каждой паре особей есть все, что есть во всех особях вида. «Ноев ковчег» действительно мог бы сохранить животный мир, но человечество - никогда. Для человечества имеет значение совокупная культура многих тысячелетий, поколений, рас, национальностей, этнических групп, классов и сословий. Каждая социальная группа, каждая национальность чем-то обогащает совокупную культуру человечества. Поэтому, если бы даже в «ковчеге Ноя» оказались пары от всех двух тысяч национальностей и этнических групп, живущих в настоящее время на Земле, то и тогда они не сумели бы восстановить человечество во всем его современном духовном многообразии и богатстве, ибо парам не удалось бы сберечь культуру даже представляемых ими народов.[7]

Духовное богатство современного человечества включает все интеллектуальное, социальное, историческое, этническое многообразие. Это многообразие еще более увеличивается тем, что каждая личность индивидуальна. Все люди, как писал И.Я. Яковлев, разные, хотя и обозначены одним словом: человек. Единое человечество будущего воплотит в себе все прогрессивное многообразие прошлого и настоящего и будет состоять из всесторонне развитых членов, представляющих в трансформированном виде все это многообразие.

Духовная культура есть аккумулированная и концентрированная энергия, накопленная всем многовековым развитием человеческой цивилизации, усилиями всех поколений наших предков. Связь между поколениями обеспечивается воспитанием. Поэтому педагогическая культура является своего рода двигателем, приводящим в движение человеческий ум, использующим эту аккумулированную и концентрированную духовную энергию. Сохранение и развитие духовной культуры немыслимо без соответствующего педагогического прогресса. Чем эффективнее процесс воспитания, тем выше общий духовный прогресс личности, народа, страны и человечества в целом.

Если человека создал труд, то вполне человеком прачеловек стал только тогда, когда его труд делался сознательным. В материальной культуре человечества определяющим является человеческий разум. Это положение находится в полном соответствии с указанием Маркса о том, что способ производства материальной жизни обусловливает духовные процессы жизни вообще: идеи, однажды возникнув, приобретают силу обратного воздействия, что обусловливает экономическое и духовное развитие страны и в конечном счете изменение в психическом складе общества. Это обратное воздействие осуществляется именно благодаря воспитанию.

Уже в древнейших русских летописях в устном народном творчестве, особенно в сказках и пословицах, утверждается мысль о том, что человек воспитуем и обучаем, что самое ценное человеческое качество - добродетель, и ее надо прививать, ей необходимо учить, ибо причиной многих человеческих пороков является незнание, невежество. Добродетель есть умение хорошо поступать, а хорошо поступать умеет лишь тот, кто знает, как именно надо поступать. Поведение зависит от знания, а связующим звеном между знанием и поведением выступает воспитание. Следовательно, никакая человеческая добродетель невозможна вне педагогической культуры, являющейся чрезвычайно важным компонентом духовной культуры человечества. Соответственно педагогическая культура пользуется всеми важнейшими достижениями человеческой культуры - наукой, искусством. Искусство воспитывает чувства, философия - интеллект, педагогика регулирует и то и другое. Особенность педагогического творчества состоит в том, что в процессе воспитания накопленные духовные богатства не только передаются из поколения в поколение, но и перерабатываются, совершенствуются, развиваются и обогащаются. Педагогический прогресс поэтому всегда означает одновременно и духовный прогресс в целом.

На заре зарождения человечества древний человек знал только примитивный труд и соответствующее ему примитивное воспитание, знание по существу совпадало с умением. Обособление знания от умения означало уже зарождение науки. Древнейшая примитивная наука стояла очень близко к природе и человеку и была единой, т.е. носила интегральный характер. Современная наука, обновляющая и умножающая интеллектуальное богатство человека, его творческие способности, структурно возвращается к своему началу, но на совершенно новой основе. «Наукой будущего» станет одна наука, ориентированная на человека. В этой науке достойное место займет педагогика как наука наиболее гуманная и обращенная к будущему, к детям, человековедческая наука.

Народ в наиболее чистом виде представляют дети. Когда национальное умирает в детях, то это означает начало смерти нации. При наличии гармонии между национальным и интернациональным чем больше национального в воспитании, тем сильнее, культурнее, духовно богаче нация.

Ни один народ не исчезает бесследно. Духовный потенциал ушедших из истории народов сохраняется, живет и развивается в других народах. Народ не может умереть. Духовная преемственность поколений проявляется во взаимосвязи древних этносов и молодых наций. Эта связь по форме напоминает преемственность родителей и детей, но по существу, конечно, несравненно сложнее: ни один народ не является потомком только одних или даже однородных предков. При благоприятных условиях даже казалось исчезнувшие народы могут воспрянуть вновь. Воскреснут их герои, мифы и предания. Духовный заряд скифов, гуннов, аланов, половцев, хазаров, шумеров, печенегов сохраняется в русских, украинцах, грузинах, осетинах, абхазах, чувашах и многих других родственных и соседних с ними народах, сохраняется в человечестве как в единой многонациональной семье.

 2.2. Педагогические явления народной жизни

О характере народного воспитания интересное наблюдение сделано Антоном Семеновичем Макаренко. По его мнению, оно осуществляется «как будто между делом, как будто в боковых параллельных процессах», к которым относятся и трудовая деятельность народа, и обряды, и развлечения во всех многообразных формах и различных проявлениях.

Педагогические знания до возникновения письменности редко выступали обособленно от других знаний народа. Они являлись частью совокупных знаний о природе и обществе, входили в состав общего комплекса сведений трудящихся о жизни и окружающей действительности, выступали, как выражался Макаренко, сплошь и рядом в незаметных и неощутимых выражениях.

Воспитывают не только люди, но и посредством людей вся окружающая действительность, включая вещи, предметы. Это положение Макаренко подтверждается народной педагогикой, в которой все окружающее, начиная от солнца и сердца человеческого и кончая песчинкой и каплей росы, подчинено задачам воспитания детей.

Всеобщая гармония, царящая в природе, накладывала свой отпечаток и на народную педагогику. Педагогические знания народа находились в тесной связи с житейской философией и моралью, с агрономическими, метеорологическими, астрономическими и другими знаниями народа.

Педагогические явления просматриваются во всех сферах народной жизни, например, на свадьбе, на молодежных праздниках и даже на поминках, но более всего, конечно, в трудовой деятельности. Педагогика труда - величайшая из педагогик.

Солнце - одно для всех. Поэтому в его педагогической поэтизации лишь отражаются национальный характер и национальное видение мира. Что же касается конкретных особенностей природы, в которой протекает жизнь того или иного народа, то они очень сильно влияют на формирование национальных черт. Именно в этом смысле - с определенной долей условности - можно говорить о «педагогике Волги», «педагогике степей», «педагогике гор» и даже «педагогике дубрав» (например у чувашей имеет место обожествление дуба). О нем поют песни, загадывают загадки, о нем много пословиц и сказок. Юманом (Дубом) именуют народных героев, это имя присваивают единственному сыну. Четыре возраста дуба имеют специальные названия. Прощаясь с родиной, обходят дуб, делая круг, чтобы целым и невредимым вернуться домой. Есть поверье: дуб только телесно крепок, а душа у него нежная: посидит в его тени подлый человек - и дерево засохнет.

Для русского человека священное дерево - береза, она символ родины. Любовь к родине начинается с березки у крыльца. О ней поют песни, она незаменима в работе. Из ее древесины - и топорище, и соха, и борона, и метла, и веник... Из бересты - посуда и обувь и первая русская «бумага». Березовая лучина - источник света, дрова - источник тепла. Березовый сок, сережки, гриб -лекарства. Березовая роща - краса земли. «Есть дерево об четыре дела: первое дело - мир освещает; другое дело - крик утишает; третье дело - больных исцеляет; четвертое дело - чистоту соблюдает (береза: лучина, деготь на колеса, береста на обвой горшков, банный веник)». Уже малым детям загадывают: «Стоит дерево, цветом зелено; в этом дереве четыре угодья: первое - больным здоровье, другое - от теми свет, третье - дряхлых, вялых пеленатье, а четвертое - людям колодец». Для маленьких - отгадка нелегкая, но они ее, как и саму загадку, заучивали наизусть. Взрослые подробно разъясняли детям суть загадки и отгатки, особенности использования «березовых» предметов и лечебных средств.[8]

Воспитание подрастающего поколения было условием и гарантией поступательного движения человеческого общества. Оно определялось экономическими условиями жизни общества, но, в свою очередь, влияя на все стороны жизни людей, оказывалось сильным фактором в самом экономическом развитии общества. Великие функции воспитания определяли и особенное место народной педагогики в совокупности различных знаний и среди других видов многообразной деятельности трудящихся. Она проникает во все без исключения области знаний и деятельности народа и обеспечивает их единство.

Макаренко писал: «...нет ни одного акта, ни одного слова, ни одного факта в нашей истории, которые, кроме своего прямого хозяйственного или военного, или политического значения, не имели бы и значения воспитательного, которые не были бы вкладом в новую этику и не вызывали бы нарастания нового морального опыта». Обычай, обряд, праздник, песня, труд, борьба народа против социального и национального гнета - все это всегда прямо или косвенно связывалось с педагогическими явлениями. Макаренко ставил проблему всестороннего научного обобщения опыта народного воспитания и расширения его «до общенародных опытных традиций».

3. Психология личности А.С. Макаренко как объект народной педагогики

3.1  Психологический аспект в народной педагогике

Другим истоком феномена А.С. Макаренко является знание народной педагогики в его фундаментальной психолого-педагогической подготовке. Именно поэтому он — великий педагог, а не просто новатор-предметник. А.С. Макаренко в своем педагогическом творчестве отстаивает тезис о том, что педагогу мало знать только социальные цели воспитания; конкретная цель задается соотнесением общественной цели с особенностями развития ребенка. В 1917 г. А.С. Макаренко в трехгодичном Полтавском учительском институте блестяще защищает дипломную работу «Кризис современной педагогики», а в 1922 г. пишет: «...читал все, что имеется на русском языке по психологии». Осмысливая соотношение психологии и педагогики и исходя из социальной детерминации психического, он утверждает: «Психология должна сделаться не основанием педагогики, а продолжением ее в процессе реализации педагогического закона». Это не означает принижения роли психологии. А.С. Макаренко в колонии «сам организовал кабинет психологических наблюдений и эксперимента» и признавался: «...люблю психологию, считаю, что ей принадлежит будущее». Вместе с тем А.С. Макаренко критикует биологизаторство педологов, он «глубоко убежден в том, что науку психологию нужно создавать сначала». Особенно часто в своих работах он ссылается на труды выдающегося педагога и психолога П.П. Блонского.

В советской психологии творчество А.С. Макаренко как психолога  исследовано очень мало. А.С. Макаренко признан, прежде всего, как социальный психолог. Анализируя вклад выдающегося педагога в психологию сознания, С.Л. Рубинштейн пишет: «В противоположность механистической педагогике поведения, вырабатывающей лишь внешние формы поведения и пренебрегающей его внутренним сознательным содержанием, Макаренко ставил себе целью формировать сознание детей, но, в отличие от «чистой» педагогики сознания, пытающейся формировать сознание подрастающих поколений путем отвлеченных наставлений и убеждений обособленно от организации их образа жизни, независимо от реальных жизненных отношений, в которые они включаются, он делал это на основе формирования у детей определенных жизненных отношений, складывающихся в их реальном поведении, в делах и поступках членов детского коллектива».[9]

Чаще всего психологи обращаются к работам А.С. Макаренко в связи с проблемой развития личности. Так, Б.Г. Ананьев подчеркивает, что в ребенке нужно видеть не только объект, но и субъект воспитания: «В процессе превращения педагогических требований, разделяемых коллективом воспитанников, во внутреннее требование отдельной личности к самой себе строится и система регуляции поведения, морально воспитанная воля». В.Г. Асеев, Е.И. Головаха, А.А. Кроник обращают внимание на временные перспективы в ходе развития личности, А.Г. Асмолов — на деятельное смыслообразование, А.А. Бодалев — на восприятие и понимание педагогом личности воспитанника, Л.И. Божович — на онтогенез личности в детском возрасте, А.Н. Леонтьев — на преодоление вербализма и груза прошлого в формировании личности, К.К. Платонов и Н.И. Рейнвальд — на важность ответственной зависимости  и «мажора» в воспитании.[10]

3.2. Социально-личностный подход в народной педагогике А.С. Макаренко

В опубликованных трудах двух выдающихся современников — педагога А.С. Макаренко и психолога Л.С. Выготского нет прямых ссылок на работы друг друга. Основные публикации А.С. Макаренко вышли после смерти Л.С. Выготского, однако, зная огромный интерес последнего к педагогическим исканиям в области дефектологии, можно предполагать, что и успехи А.С. Макаренко, относимые по тогдашней терминологии к области «моральной дефективности», были ему известны. Гораздо более определенно позволяют говорить о положительном влиянии работ Л.С. Выготского на творчество великого педагога следующие факты. Во-первых, А.С. Макаренко постоянно интересовался психологией. Во-вторых, критикуя педологов, А.С. Макаренко никогда не упоминает Л.С. Выготского. В-третьих, составители и авторы комментариев к седьмому тому сочинений А.С. Макаренко Л.Ю. Гордин и А.А. Фролов прямо указывают: «Взгляды Л.С. Выготского, развитые впоследствии другими представителями советской психологической школы (С.Л. Рубинштейн, Б.Г. Ананьев, А.Н. Леонтьев и др.), помогли А.С. Макаренко обосновать выдвинутую им идею «перспективных линий» в воспитательном процессе коллектива и личности».

Что же (даже при отсутствии прямых взаимовлияний) привело психолога Л.С. Выготского и педагога А.С. Макаренко к близким взглядам на развитие личности в ходе воспитательного процесса? Ответ один — марксистско-ленинская методология, которая реализовалась Л.С. Выготским в психологии и А.С. Макаренко в педагогике. Критически оценивая господствовавшие в то время концепции «индивидуальной психологии», «персонологии» и т.п., они обосновывают культурно-историческую деятельностную психологию личности (Л. С. Выготский), которая формируется в процессе реализации педагогических принципов (А.С. Макаренко). Это новаторское представление о личности вытекает из марксистского понимания сущности человека «как совокупности всех общественных отношений». Преодолевая разрыв между номотетическим (нормативным) и идиографическим (описательным) подходами, Л.С. Выготский видел в целостном системном познании личности ключ к решению проблемы ее становления: «Мне кажется, что системы и их судьба — в этих двух словах для нас должны заключаться альфа и омега нашей ближайшей работы». «Я должен был прийти к более развернутой программе человеческой личности»,— утверждал А.С. Макаренко.

Содержательная направленность личности задается противоречием между индивидом и его окружением. Она складывается из предметно-орудийно-продуктивных преобразований среды (труда), преобразований социальной ситуации развития (общения), преобразований собственной внешней активности (игры, ритуалов) и преобразований собственной личности («самодеятельности», по терминологии С.Л. Рубинштейна). На первый взгляд, позиция Л.С. Выготского, который, развивая идею интериоризации, отставлял труд на последнее место после игры, общения и учения, противостоит позиции А.С. Макаренко, который вслед за К. Марксом ратовал и словом, и делом за раннее включение детей в производительный труд. Однако если проанализировать глубже, то первой игровой деятельностью ребенка является предметно-манипулятивная (т.е. предметно-преобразующая — как и труд!); и по А.С. Макаренко: «Основанием русской школы должна сделаться не труд — работа, а труд — забота» (т.е. социально и личностно значимая деятельность — как общение и самодеятельность!). Отсюда ведущие деятельности первого цикла развития личности таковы: труд — общение — игра — самодеятельность 

При этом принцип ведущей деятельности дополняется принципом «параллельного действия» А.С. Макаренко (лично и через коллектив, референтную группу).

Уровни освоения деятельности личностью задаются противоречием между интериоризацией социального и экстериоризацией индивидуального опыта (по Л.С. Выготскому). Можно выделить четыре таких уровня: обучение (доминирует непроизвольная память), воспроизведение (доминирует произвольная память), учение (доминирует послепроизвольная память) и творчество (доминирует воображение, фантазия). Освоение социального опыта, различных видов деятельности для А.С. Макаренко не остается на уровне обучения: «Педагогическая поза, даже в самой малой степени не должна быть заметна колонисту». Личный пример, создание воспитывающей среды, дисциплинированное воспроизведение деятельности — вот путь к творчеству всех членов коллектива. «В последние годы я достиг такого педагогического счастья, что мог любого коммунара в любом коллективе назначить старшим и мог быть уверен, что он будет блестяще руководить». При этом «моим основным принципом (а я считал, что это принцип не только мой, но и всех советских педагогов) всегда было как можно больше требования к человеку, но вместе с тем и как можно больше уважения к нему».

Формы реализации деятельности личности задаются противоречием между подсознательным и сознательным ее отражением и преобразованием. Они включают: моторную, перцептивную, речевую и умственную формы деятельности. Такая последовательность соответствует учению Л.С. Выготского о закономерной смене ведущих психических функций личности. Воспитательная система А.С. Макаренко также предусматривала: труд, спорт (моторика), ритуалы, искусство (восприятие), собрания, драматические постановки, литературные чтения (речь). Им предусматривалась и высшая форма деятельности — умственная: «Эта способность чувствовать... то, чего ты не видишь...— эта способность ориентироваться — она воспитывается с очень большим трудом».

Личность является системным качеством индивида, которое возникает из отношений человека и общества. «Выключить личность, изолировать ее, вынуть ее из отношения совершенно невозможно, технически невозможно, следовательно, невозможно себе представить и эволюцию отдельной личности, а можно представить себе только эволюцию отношения»,— писал А.С. Макаренко. Обратимся к краткому анализу этапов развития личности и коллектива. Рассматривая «типичные моменты рождения, жизни и смерти коллектива», А.С. Макаренко как социальный психолог  описывает ряд этапов развития коллектива:

1) педагогическое требование;

 2) создание актива;

3) взаимотребование;

4) самотребование и, наконец,

5) выход коллектива за свои пределы. При этом на любом этапе в коллективе «не должно быть уединенной личности, то выпяченной в виде прыща, то размельченной в придорожную пыль, а есть член социалистического коллектива». Этапы превращения группы в коллектив, принятые в современной социальной психологии, ничем принципиальным не отличаются от макаренковских:

1) группа-список;

2) диффузная группа;

3) группа-ассоциация;

 4) группа-корпорация;

5) группа-коллектив.

Творчество А.С. Макаренко весьма актуально и для дискуссии о «психическом развитии» и «развитии личности»в народном педагогике. А.С. Макаренко, говоря о целях воспитания, также более тесно связывает психику и личность: «Я под целью народного воспитания понимаю программу человеческой личности, программу человеческого характера, причем в понятие характера я вкладываю все содержание личности, т.е. и характер внешних проявлений и внутренней убежденности, и политическое воспитание, и знания — решительно всю картину человеческой личности...».