1.  Понятие и характеристика принципов права

Принципы права - это основные, исходные начала,  положения,  идеи, выражающие сущность права как специфического социального регулятора.

По существу, руководящие положения принципов права низводятся до вспомогательных элементов, предназначенных исключительно для обслуживания нужд, связанных с созданием и использованием нормативного массива и не приспособленных для непосредственного регулирования общественных отношений. Отсюда вытекает и их характеристика в качестве определенных требований к системе юридических норм, а не к реальному поведению субъектов правоотношений. Но, как известно, требования можно адресовать только людям, а не абстрактным правилам поведения.

Исследование принципов не может ограничиваться формально-юридическими вопросами. Нормы права - это лишь одна из абстрактных форм его бытия, к которым принадлежит и правосознание[1]. Конкретным проявлением права, главным свидетельством его существования выступают не они, а правоотношения. Поэтому, не отрицая значимости воплощения принципов в содержании юридических норм и их законодательной фиксации, нельзя оставить без внимания их связей с правосознанием и правоотношениями.

Сложное многогранное содержание права, которое не может быть сведено к законодательству, требует комплексного подхода к его принципам. Такой подход предполагает их анализ в нескольких аспектах, условно обозначенных нами как генетический, гносеологический, онтологический и функциональный. При этом термины «принципы права», «юридические принципы», «основополагающие идеи», «отправные начала», «руководящие положения» используются как синонимы.

Генетическая характеристика принципов права заключается в рассмотрении детерминированности их содержания объективными социальными закономерностями. Согласно материалистическому пониманию отправных начал они являются отражением важнейших сторон практической деятельности субъектов общественных отношений. «Не природа и общество сообразуются с принципами, а наоборот, принципы верны лишь постольку, поскольку они соответствуют природе и истории»[2]. Основополагающие идеи права выступают не произвольными конструкциями человеческого разума, а особой формой выражения объективных социальных закономерностей. Фиксируя в своем содержании необходимые и существенные связи, имеющиеся в обществе и в праве, они позволяют установить такой порядок общественных отношений, который в наибольшей степени способствует их упрочению и развитию.

В принципах права отображаются социальные закономерности двух видов: распространяющие свое действие на общество в целом и свойственные только праву как особому регулятору человеческого поведения. Первые отражаются в содержании руководящих положений, получивших название общесоциальных (социально-политических) принципов[3]. В них сконцентрированы существенные черты общественных отношений, являющихся предметом правового воздействия. Важнейшей особенностью этих отношений является то, что существовать и нормально развиваться они могут лишь в правовой форме (например, отношения собственности и политической власти). Общесоциальными началами современного права выступают принципы разделения властей, защиты собственности, демократизма, гуманизма и др. В них выражаются экономические, политические, нравственные устои существующего общественного строя.

Социальные закономерности, присущие только праву, преломляются в содержании другой группы принципов, именуемых специально-юридическими. Они выражают особенности правового регулирования, показывают его отличие от иных социальных регуляторов, а потому могут быть определены как принципы правового регулирования. К ним относятся принципы свободы, справедливости, юридического равенства, ответственности за вину, единства юридических прав и обязанностей, законности, единства объективного и субъективного права, государственной гарантированности.

Общесоциальные и специально-юридические начала права могут действовать эффективно лишь во взаимодействии друг с другом, так как только в этом случае происходит надлежащее согласование существенных свойств объекта регулирования и его регулятора.

Гносеологический аспект исследования принципов обусловлен их идеологичностью, детерминированностью не только объективными социальными закономерностями, но и абстрагирующей деятельностью сознания человека, творческой активностью его разума. Содержание руководящих положений напрямую зависит от способности юридического мышления проникнуть в сущность общественных процессов, выявить здесь главное, необходимое, основное. Полученные результаты формулируются в виде фундаментальных правовых понятий, которыми и становятся в гносеологическом плане юридические принципы.

Безусловно, необходимые и существенные стороны и связи социальной действительности в определенной степени отражаются и конкретными нормами права. В противном случае последние утратили бы способность положительно воздействовать на общественные отношения. Однако в отличие от принципов существенное представлено в них в неразрывном единстве с несущественным, главное - с второстепенным, необходимое - со случайным. К тому же конкретные юридические нормы по воле законодателя могут являться сознательным искажением объективных социальных закономерностей, как это произошло, например, со свободой труда в бывшем советском законодательстве, нивелированной установлением обязанности трудиться, обеспеченной мерами административного и уголовного принуждения. Специфика же основополагающих идей права как гносеологических феноменов проявляется именно в том, что они наиболее правильно, адекватно, без умышленных искажений выражают необходимое и существенное в социальной действительности в соответствии с достигнутым в обществе на данный момент уровнем ее познания.

Другой отличительной чертой руководящих положений в гносеологическом плане по сравнению с конкретными юридическими нормами выступает значительно большая их зависимость от состояния правовых знаний. Они возникают лишь на определенном этапе правогенеза, непосредственно связанном с появлением развитого юридического мышления, в то время как конкретные нормы права возникали и во многих случаях продолжают и сегодня зарождаться стихийно, в ходе повседневной практической деятельности людей. Исторически принципы права появились значительно позже иных его норм, первоначально существовавших в виде юридических обычаев и не содержавших теоретических обобщений социальных процессов на уровне их сущности.

Переход от казуальной к абстрактной форме правового регулирования вызывается не только развитием человеческого мышления, но и движением, изменением общественных отношений. Они достигают такой ступени прогресса, на которой возникает объективная потребность в их упорядочении на основе фундаментальных руководящих положений, поскольку стихийный процесс возникновения юридических норм уже не позволяет достичь необходимого правового воздействия - оно малоэффективно, связано с дополнительными, зачастую излишними затратами сил и средств. Принципы права позволяют придать правовому регулированию научность и значительно повысить его результативность. Обладая высшей степенью абстрактности по сравнению с конкретными юридическими нормами, они способствуют юридическому закреплению не только того, что уже сложилось в социальных отношениях, но и направляют правовое регулирование «вперед», дают государству возможность сознательно и планомерно воздействовать на деятельность людей. Поэтому отправные начала, являясь закономерным результатом социального прогресса, в силу их гносеологических особенностей становятся атрибутом лишь достаточно развитых правовых систем.

Гносеологический аспект руководящих положений нельзя абсолютизировать, отождествляя их с понятиями науки, элементами теории. Познавательный момент подчинен в них главной функции - регулятивной, в связи с чем они обладают рядом внелогических особенностей, обусловленных общеобязательностью и иными свойствами права, фиксацией в юридических предписаниях и воплощением в правоотношениях. Рассмотрение данной стороны принципов позволяет дать их онтологическую характеристику, предусматривающую выявление основных форм их бытия.

Как отмечалось, общепринятой является точка зрения, согласно которой основополагающие идеи становятся принципами права с момента их закрепления в нормативно-правовом акте. С ней нельзя полностью согласиться. Она не охватывает все способы официального юридического признания отправных начал (в правовых системах, входящих в англо-саксонскую правовую семью, первоначально принципы права были сформулированы и закреплены посредством судебных прецедентов, а в международном праве распространена их фиксация в международных договорах). Провозглашение нормативно-правового акта в качестве единственного источника принципов не согласуется и с реалиями российской правовой системы.

В соответствии с ч. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации общепризнанные принципы международного права являются составной частью правовой системы России, принципами российского права. Общепризнанность же отправных начал международного права не означает их обязательного закрепления в международных договорах и иных формальных источниках юридических норм. Она проявляется не только в нормотворческой деятельности государств, но и во всеобщности и постоянстве их фактической практики, прежде всего в устойчивой практике судов и иных юрисдикционных органов. Кроме того, законодательная, в том числе и конституционная, фиксация руководящего положения еще не означает его окончательного перехода из сферы правосознания в практическую плоскость. Если оно масштабно игнорируется субъектами, к которым обращено, то принципом права в полной мере назвать его еще нельзя, поскольку отсутствует элемент его общего признания в качестве такового в правоотношениях. Достаточно вспомнить некоторые принципы Конституции СССР 1977 года (народовластие, юридическое равенство и т.п.), или зафиксированный ранее действовавшей Конституцией РСФСР принцип разделения властей, нереализованность которого на практике явилась одной из причин антиконституционного государственного переворота в октябре 1993 года.

Принимая во внимание указанные обстоятельства, можно сделать вывод о том, что принципами права являются не только те, которые закреплены в законодательстве и иных источниках правовых норм, но и основополагающие идеи правосознания, получившие общее признание в деятельности органов правосудия, иных субъектов внутригосударственного и международного права несмотря на отсутствие их формальной фиксации в объективном праве. Показательным в этом плане является мнение Председателя Конституционного Суда Российской Федерации В.А.Туманова. Отметив явный пробел Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» в части отсутствия в нем каких-либо принципов, исходя из которых Суд должен осуществлять прямое толкование Конституции, он приходит к выводу о том, что к числу указанных принципов следует отнести обеспечение прав и свобод человека и гражданина и приоритет основ конституционного строя по отношению к другим положениям Основного Закона. В данном случае перед нами один из примеров проявления законодательно не закрепленных, но получивших фактическое признание в деятельности Конституционного Суда принципов официального толкования Конституции[4].

Функциональный аспект характеристики отправных начал раскрывает их практическое предназначение. Можно констатировать наличие у них двух функций: внутренней и внешней. Внутренняя состоит в воздействии на систему юридических норм, обеспечивающем ее непротиворечивость и согласованность. Все нормативные предписания должны логически вытекать из содержания принципов и точно им соответствовать. Это позволяет осуществлять правовое регулирование на единых началах и обеспечить его максимальную эффективность. Реализуя внутреннюю функцию, руководящие положения обслуживают нормативный массив, и их воздействие на общественные отношения происходит опосредованно - через определяемые ими конкретные юридические нормы.

Внешняя функция принципов права заключается в непосредственном регулировании поведения субъектов общественных отношений. Причем она не ограничивается только рамками правоприменения при пробелах в законодательстве или при противоречии отправным началам его конкретных норм. Непосредственное регулятивное воздействие проявляется и тогда, когда у субъектов имеется возможность реализовать требования принципов, не прибегая к правоприменению (такая возможность, например, предусмотрена ч.1 ст. 8 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Подводя итог, сформулируем основные выводы:

В генетическом аспекте принципы права характеризуются смешанной социально-юридической природой и являются результатом отражения как общесоциальных, так и специфических его закономерностей.

В гносеологическом плане они выступают особыми юридическими понятиями, адекватно выражающими сущность права в соответствии с достигнутым уровнем ее познания.

С онтологической позиции принципами права являются основополагающие идеи, закрепленные в различных формальных источниках его норм, а также хотя и не имеющие такого закрепления, но получившие общее признание в устойчивой юридической практике, в правоотношениях.

В функциональном аспекте принципы права выступают, с одной стороны, исходными началами правового регулирования, обеспечивающими согласованность и эффективность системы юридических норм, а с другой - непосредственными регуляторами поведения участников общественных отношений при ее пробельности и противоречивости. На основании изложенного можно предложить и следующее общее определение: принципы права - это закрепленные в различных его источниках или выраженные в устойчивой юридической практике общепризнанные основополагающие идеи, адекватно отражающие уровень познания общесоциальных и специфических закономерностей права и служащие для создания внутренне согласованной и эффективной системы юридических норм, а также для непосредственного регулирования общественных отношений при ее пробельности и противоречивости[5].

2.  Виды и содержание принципов права

Принципы права - основополагающие идеи, руководящие начала, лежащие в основе права выражающие его сущность и определяющие его функционирование. Они выражают закономерности права, его природу и социальное назначение, наиболее общие правила поведения. В зависимости от сферы распространения выделяют следующие принципы:

Общеправовые принципы - принципы, которые действуют во всех отраслях права.

а) справедливость

б) юридическое равенство граждан перед законом и судом

в) гуманизм

г) демократизм

д) сочетание убеждения и принуждения и т.п.

Названные принципы являются общеправовыми, ибо действуют на всex без исключения отраслях права.

Отраслевые принципы характеризуют наиболее существенные черты нескольких отраслей права, то их относят к межотраслевым. Среди них выделяют: принцип неотвратимости ответственности, принцип  состязательности  и  гласности судопроизводства и т.д.

Принципы, действующие в рамках только одной отрасли права, называются отраслевыми. К ним относятся: в гражданском праве - принцип равенства сторон в имущественных отношениях; в уголовном процессе - презумпция невиновности и т.п.

Принципы права участвуют в регулировании общественных отношений, так как они не только определяют общие направления силового воздействия, но и могут быть положены в обоснование решения по конкретному юридическому делу (например, при аналогии права).

Межотраслевые принципы - отражающие наиболее существенные черты нескольких отраслей.

а) принцип неотвратимости ответственности.

б) принцип состязательности и гласности судопроизводства и т.п.

Отраслевые принципы - действующие в одной отрасли.

а) Гражданское право - принцип равенства сторон в имущественных отношениях.

б) Уголовное право - презумпция невиновности.

Рассмотрим общие принципы права более подробно.

Принцип справедливости

Принцип справедливости должен индивидуализировать ответственность и наказание. Применение к разным людям, совершившим одинаковые преступления, одинакового наказания было бы несправедливым, как и применение одинакового наказания к одинаково характеризующимся лицам, но совершившим разные по степени и характеру опасности преступления.

Принцип справедливости означает, что суд при назначении наказания должен руководствоваться не эмоциями, не чувством мести, а объективной оценкой как совершенного преступления, так и личности виновного.

Справедливость, с одной стороны, выражена в соразмерности наказания совершенному деянию и, с другой стороны, в соответствии назначенного наказания личности осужденного (в целях его исправления).

Устанавливая альтернативные санкции или относительно - определенные санкции с достаточно широким разрывом между ее нижним и верхним пределами, законодатель предоставляет суду реальную возможность индивидуализировать наказание в каждом конкретном случае, т.е. суд способен учесть при вынесении приговора все особенности как обстоятельств совершения преступления, так и личности виновного и таким образом обеспечить справедливость назначенного наказания.

Юридическое равенство граждан перед законом и судом

Любое правовое государство отличает то, что оно обеспечивает равенство всех перед законом и судом, должно стремиться к уничтожению всякого неравенства. Способы, применяемые государством для достижения подобных целей, довольно многогранны. Ими могут быть как социальные коррективы, вносимые в правовые отношения, государственное вмешательство в общественные отношения, обеспечение общедоступности наиболее важных благ, улучшение социального положения путём государственных выплат, возможное сглаживание имущественного неравенства за счёт средств, мобилизируемых государством, устранение социального неравенства методами правового характера и др.

Важнейшей задачей социальной политики Российской Федерации является достижение общественного благосостояния, а главное, обеспечение равных и справедливых возможностей для развития каждой личности. Подобная задача социальной политики в современных условиях обязательно должна решаться в наиболее сильном единстве с его правовой политикой.

Только в демократическом государстве право как система общеобязательных формально определённых норм предписывающего характера, служащее законным интересам всех граждан государства, может быть равным для всех граждан масштабом их поведения.

В соответствии с Конституцией (ст. 19) в Российской Федерации все равны перед законом и судом. Государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от пола, расы, национальности, происхождения, языка, имущественного и должностного положения, местожительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств.

Под запретом находятся любые формы ограничения прав граждан по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности. Как женщины, так и мужчины имеют равные права и свободы, а также равные возможности для их реализации.

Необходимо сказать, что грубейшим нарушением равноправия является установление ничем не оправданных привилегий различных категорий граждан, введение номенклатурных должностей, на которые не распространяются общие правила, давление лиц, пользующихся служебным положением, на судебные, правоохранительные органы, чтобы принимались решения, которые устраивали бы их подопечных, и многое другое.

В российском уголовном процессе на основании УПК РФ действует принцип равенства граждан перед законом и судом независимо от происхождения, социального и имущественного положения, расовой и национальной принадлежности, пола, образования, языка, отношения к религии, рода и характера занятий, места жительства и других обстоятельств.

Довольно значимой проблемой в вопросе о равенстве всех субъектов и участников уголовного процесса является вопрос о положении судьи. В соответствии с п. 3 ст. 123 Конституции Российской Федерации судопроизводство в Российской Федерации осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон. Необходимо указать на то, что ряд учёных в большинстве своём поддерживают принцип состязательности и равноправия, но расходятся во взглядах по отношению к сущности самого принципа. Так, по мнению А. Д. Войкова, состязательность, контролируемая судом (судьей), - это процессуальная деятельность, направление которой - объективное и всестороннее исследование обстоятельств дела в границах обвинения и предмета доказывания.

Если проанализировать проект УПК Российской Федерации, представленный ГПУ Президента Российской Федерации, то здесь под состязательностью понимают активную деятельность сторон процесса по собиранию и исследованию доказательств при довольно пассивной позиции самого судьи, где последний должен принимать решения исходя из представленных сторонами доказательств, выступая при этом беспристрастным арбитром, обязанным подвести некий правовой итог всего уголовного дела. Считаю, что данная проблема должна решаться с точки зрения разрешения и обеспечения как интересов личности, так и общественных интересов. В подобном случае однозначного разрешения подобного противоречия принципов равенства всех сторон перед законом и судом и состязательности, с одной стороны, и требованием полного и всестороннего объективного выяснения фактических обстоятельств уголовного дела, с другой стороны, вряд ли можно найти, т. к попытка наделить одну сторону процесса определёнными преимуществами может повлечь за собой нарушение не только прав и законных интересов всех участников процесса, но и целей процесса. Так, Р. Колбаев отмечает, что по многим обстоятельствам УПК РФ предусматривает необходимость учитывать мнение обвиняемого для разрешения тех или иных вопросов, указывая, что учёт мнения потерпевшего в подобных случаях для законодателя безразличен. Он считает, что, объясняя подобное положение тем, что при этом реализуется принцип гуманности в отношении обвиняемого, мы, в сущности, сами себе противоречим. Во-первых, нет необходимости останавливаться на двуликости понятия гуманности, а во-вторых, создаётся впечатление, что законодатель устанавливает заведомо репрессивную процедуру привлечения лица к уголовной ответственности и одновременно «извиняется» перед ним, наделяя его дополнительными правами.

Считаю, что для реального воплощения принципа равенства граждан перед законом и судом необходима активная роль всех его участников, а в особенности суда, так как приговор должен быть не только законным, но и справедливым. Безучастный к выяснению обстоятельств, имеющих значение для дела, суд, не имеющий какого-либо активного положения, особенно в суде присяжных, вряд ли сможет постановить отвечающий всем необходимым требованиям законности и справедливости приговор. Таким образом, необходимо найти ту правовую базу, которая могла бы воплотить в уголовно-процессуальную реальность данный принцип. Необходимо найти методы и формы, в которых будут реализовываться действия по установлению фактических обстоятельств дела с построением уголовного процесса таким образом, чтобы судья наиболее активно, всесторонне мог участвовать в исследовании всех обстоятельств дела, всех доказательств и не помогал ни одной из сторон. В данном вопросе необходимо провести равенство прежде всего между интересами общества и государства, с одной стороны, т.е. наиболее полно реализовать все основные задачи, связанные с раскрытием преступлений, изобличением преступника и максимального обеспечения сбалансированности всех участников процесса, и обеспеченности прав личности при состязательном построении процесса, с другой стороны.

Другой значительной проблемой в вопросе равенства является разрешение вопроса о суде присяжных и функционировании данного института в российском уголовном процессе. Во многом правомерной является позиция сторонников суда присяжных о его независимости от института публичной власти. С точки зрения других исследователей и практиков подобная независимость полностью растворяется в независимости присяжных от элементарных знаний основ права, опыта судебной деятельности и любой персональной ответственности за принимаемые решения. Думается, что суд присяжных на данном этапе в разрешении принципа равенства не является панацеей. Часто подобный институт присяжных становится инструментом более политическим нежели правовым, который был создан в противовес произволу власти и тоталитаризму.

Действительно, данный институт сыграл значительную роль в реализации принципа независимости судебной власти. Но в современных российских условиях институт присяжных часто представляет собой антипод, являясь зачастую проблемой в разрешении задачи эффективной судебной деятельности. Довольно неприятным моментом в обеспечении принципа равенства всех перед законом и судом является соблюдение справедливости, когда при одинаковой доказательственной базе в отношении всех подсудимых по одному и тому же делу один из них может быть оправдан вердиктом присяжных, а другой признаётся виновным и впоследствии осуждается. М. Селезнев задаётся вопросом: «Как быть в тех случаях, когда кто-то из подсудимых оправдан, а другие находятся по выделенному делу в розыске?». Он указывает, что дело в отношении них будет также направлено в суд, но уже другой состав присяжных может признать их виновными. Понятно, что при таком положении сложно говорить об объективности, всесторонности и справедливости процесса. Таким образом, вопрос о реализации принципа равенства, состязательности, справедливости в российском уголовном процессе на данном этапе его развития довольно сложен и неоднороден. Необходимо, однако, согласиться, что наделение всех участников процесса равными правами является действительно реальным воплощением принципа справедливости и гуманности как основы в построении правового государства.

Гуманизм

Гуманизм - это нравственная позиция, выражающая признание ценности человека как личности, уважение его достоинства, стремление к его благу как цели общественного процесса. Принцип гуманизма вытекает из основ конституционного строя России, в которых провозглашается приоритет человеческой личности. Как гласит ст. 2 Конституции РФ, «Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства».

Издание и применение уголовного законодательства - одна из форм осуществления этой обязанности. Принцип гуманизма в уголовном праве реализуется прежде всего путем защиты человека, его прав и законных интересов, иначе говоря - его безопасности от преступных посягательств.

Уголовный кодекс представляет собою юридическую базу для сложной и ответственной работы суда, прокуратуры, милиции и других правоохранительных органов по выполнению этой задачи. Гуманистическая цель уголовного закона и его направленность на защиту потерпевшего находят свое выражение в первую очередь в формулировании составов преступлений против личности, предусмотренных в УК, а также ряда иных норм и институтов Общей и Особенной частей (например, повышенная охрана интересов несовершеннолетних, беременных женщин, лиц, находящихся в беспомощном состоянии и т.д.). Многие гарантии прав и законных интересов потерпевших устанавливаются Уголовно-процессуальным кодексом.

Характеризуя гуманизм как уголовно-правовой принцип, необходимо подчеркнуть, что в нем есть и другой аспект. Уголовный закон имеет дело не только с жертвой преступления, но и с преступником, который также обладает гражданскими правами и обязанностями, является человеческой личностью и защищается законом. Противопоставление участников уголовно-правовых отношений друг другу в том смысле, что к некоторым из них - потерпевшему, свидетелю необходимо проявлять человеческое, гуманное отношение, а к другим, и прежде всего к обвиняемому, этого якобы не требуется, - не соответствует принципам законности, справедливости и гуманизма. Более того, именно отношение к лицу, совершившему преступление, является общепризнанным в мировой практике показателем реализации в уголовном праве гуманистических принципов.

Реализация указанной двуединой направленности принципа гуманизма в УК РФ решается с помощью ряда институтов, обеспечивающих дифференциацию ответственности: применение строгих наказаний к опасным преступникам и более мягких мер - к тем, кто впервые совершил не столь серьезное преступление. Таковы, с одной стороны, статьи об организованной преступности, о наказании рецидивистов, о совокупности преступлений, об отягчающих обстоятельствах, а с другой - об обстоятельствах, смягчающих ответственность, о назначении наказания ниже низшего предела, об условном осуждении, об освобождении от уголовной ответственности и наказания, об амнистии, помиловании и др.

 Одно из проявлений принципа сформулировано в ч.2 ст.7, не допускающей причинения физических страданий или унижения человеческого достоинства в качестве целей наказания. Надо отметить, что это положение (в иной редакции) содержалось еще в Руководящих началах по уголовному праву РСФСР 1919 года и затем воспроизводилось во всех Уголовных кодексах России. Однако практика применения уголовных наказаний, особенно за политические преступления, резко расходилась с этой гуманной декларацией.

В связи с вступлением РФ в Совет Европы предстоит дальнейшая гуманизация уголовно-правовой системы (в частности, ограничение, а затем и отмена смертной казни). Понятно, что этот процесс может быть плодотворным лишь при условии всестороннего учета криминальной обстановки в стране, уровня профессионализма работников правоохранительных органов, а также состояния правосознания должностных лиц и граждан.

Принцип демократизма

Он проявляется:

1.               в принципах работы (деятельности) представительных органов, законодательных органах;

2.               возможности правотворчества народа, населения путём референдума;

3.               в широком обсуждении проектов важных нормативно-правовых актов.

Впрочем, государственные органы, заинтересованные в принятии определённых решений, могут свести на нет ценность такого обсуждения (принцип демократизма). Указывает на то, что практика подобных мероприятий себя не оправдывает, и, прежде всего из-за отсутствия реального влияния на правотворческий процесс.

Принцип сочетания убеждения и принуждения

Принцип сочетания убеждения и принуждения отражает формулу о том, что мы должны вначале убедить, лишь только потом принудить.

3.  Значение принципов права в практической деятельности правоохранительных органов

В общем виде принципы права можно рассматривать как закрепленные Конституцией Российской Федерации или вытекающие из ее норм основополагающие правовые идеи, определяющие организацию и деятельность государственных органов, осуществляющих судебную власть. Эти идеи определяют построение судов, их демократизм.

Принципы правосудия должны быть опосредованы в отраслевом законодательстве, то есть в федеральных законах о судебной системе, о судах, о судьях. Частично это сделано в рамках принятых за последние годы федеральных конституционных законов о Конституционном суде, об арбитражных судах, о судебной системе. Учтены указанные положения Конституции при принятии новой редакции федеральных законов о прокуратуре и о статусе судей, а также при внесении изменений и дополнений в законодательство о судоустройстве и судопроизводстве.

Решая при осуществлении правосудия вопрос о пределах действия того или иного принципа правосудия, необходимо опираться, во-первых, на предписания ч. 1 ст. 15 Конституции, содержащей категорические правила о том, что:

А) Конституция Российской Федерации имеет высшую юридическую силу;

Б) ее нормы имеют прямое действие на всей территории России;

В) законы и другие правовые акты, принимаемые в Российской Федерации, не должны противоречить Конституции России[6].

Каковы же цели правового регулирования отношений, возникающих в связи с применением мер ответственности за преступления?

Не вдаваясь во все аспекты проблемы, основные положения которой раскрыты в работах многих советских криминалистов, остановимся лишь на главных выводах, тесно связанных с рассматриваемым вопросом. Во-первых, «цели уголовной ответственности» и «цели наказания» - не тождественные понятия. Во-вторых, как цели института назначения наказания не могут быть сведены к целям наказания, так и цели института применения мер ответственности не могут быть сведены только к целям так называемой ретроспективной ответственности. В-третьих, общую цель уголовной ответственности (в негативном и позитивном аспектах) можно определить как обеспечение нормального, бесперебойного функционирования общественных отношений. Наконец, в-четвертых, основной целью негативной уголовной ответственности является восстановление порядка, структуры и организации общественных отношении. В. В. Похмелкин отмечает, что объективная необходимость восстановления общественных отношений, нарушаемых преступлением, определяет цели наказания - восстановление дезорганизованных преступлением общественных отношений и наделение его соответствующей функцией[7]. Это положение может быть использовано при характеристике не только наказания и уголовной ответственности, но и ответственности за преступления в целом. Действительно, как преступление - общественно опасное деяние - дезорганизует нормальное функционирование общественных отношений, так и ответственность, ответная реакция государства на совершенное преступление, - общественно полезное явление - должна восстанавливать нарушенный порядок, попранную социальную справедливость.

Нужно различать два уровня общественной опасности преступления: сущностный и эмпирический. «Первый раскрывает взаимодействие преступления с нарушенными им всякий раз общественными отношениями, второй выражает общественную опасность всех элементов преступления»[8]. Общественная полезность ответственности, по-видимому, также имеет два уровня. Если восстановление справедливого порядка общественной жизни выражает сущность ответственности, то такие формы выражения ответственности, как возмещение материальных потерь, вызванных преступлением, исправление и перевоспитание преступника, восстановление авторитета закона, морально-психологического спокойствия населения и т. д., характеризуют ее как явление. Первый уровень свидетельствует о сопоставимости преступления и ответственности на основе качественных, второй - количественных критериев.

Такая постановка проблемы позволяет раскрыть диалектику не только целей ответственности за преступления, но и принципов достижения этих целей. Основной целью ответственности является восстановление социальной справедливости. Поэтому и ответственность, и конкретные средства ее осуществления должны быть справедливыми. Справедливость — это свойство всех внешних форм проявления ответственности. Справедливыми являются (должны быть) и деятельность по исправлению и перевоспитанию преступника, и действия по возмещению материальных потерь, вызванных преступлением, и результаты такой деятельности, а следовательно, и се принципы. «Чтобы быть в настоящем, она должна быть одновременно в будущем. Так выявляется ее двойственность: она одновременно и цель деятельности, и ее содержание»[9].

Принцип справедливости - не единственное идейное начало института применения мер ответственности. Принцип справедливости - основной, главный, так как, во-первых, все другие принципы (гуманизм, равенство и т. д.) раскрывают лишь ту или иную сторону содержания ответственности, но не ее сущность; во-вторых, каждый из этих принципов является конкретным показателем степени общественной полезности ответственности и, следовательно, ее справедливости. Наконец, в-третьих, именно понятие справедливости может претендовать на роль такого правового принципа института применения мер ответственности, реализация которого обеспечивает единство всех звеньев механизма правового воздействия (норм, правоотношений, ответственности) для осуществления противоречивых задач уголовно-правового регулирования этой области общественных отношений.

Критическое отношение к изложенной концепции связано с двумя аргументами. Во-первых, утверждается, что принцип справедливости нельзя выделять из числа других, поскольку при всей его важности он вряд ли должен стоять над принципом законности.

Принцип справедливости не может противопоставляться принципу законности, но не потому, что они «равны» или, наоборот, «неравны». Принципы справедливости и законности отражают различные стороны правовой действительности. Законность (уголовная правомерность) мер ответственности означает, что: 1) меры ответственности устанавливаются только уголовным законом и не противоречат содержанию действующего законодательства; 2) правоохранительные органы, применяя меры ответственности, руководствуются только уголовным законом; 3) правовое положение субъектов уголовно-правовых отношений также определяется только уголовным законом. Принцип законности не предопределяет содержания уголовно-правового регулирования, а лишь требует облекать те или иные правила в юридическую форму. Поэтому законность - это формальный принцип (принцип организации деятельности). Напротив, справедливость - это содержательный принцип (принцип деятельности), поскольку он определяет само содержание правовой нормы. Сказанное позволяет увидеть еще одну сторону взаимосвязи категорий «преступление» и «ответственность за преступления»: признаками преступления являются общественная опасность (материальный признак) и уголовная противоправность (формальный признак), а ответственности за преступления - общественная полезность, справедливость (материальный признак) и уголовная правомерность (формальный признак).

Особая роль принципов справедливости и законности среди других уголовно-правовых принципов применения мер ответственности отражена в уголовном и уголовно-процессуальном законодательстве. Значение определения справедливой меры уголовно-правового воздействия неоднократно отмечалось в постановлениях Пленумов Верховных Судов Союза ССР и союзных республик. Так, указывалось, что наказание, назначаемое виновному, должно быть законным, обоснованным и справедливым[10]. Упоминание в этом перечне принципа обоснованности не случайно. Институт применения мер уголовно-правового воздействия - комплексный межотраслевой. Он состоит из норм уголовного и уголовно-процессуального права.

Требование законности, обоснованности и справедливости означает, что мера ответственности за преступление должна соответствовать и по форме, и по содержанию предписаниям норм уголовного и уголовно-процессуального права.

Об особом значении принципов справедливости, законности и обоснованности свидетельствует и предусмотренный уголовно-процессуальным законом перечень, оснований к отмене или изменению приговора: 1) неправильное применение уголовного закона - нарушение принципа законности в аспекте материального права; 2) существенное нарушение уголовно-процессуального законодательства - нарушение принципа законности в аспекте уголовно-процессуального права; 3) несоответствие назначенного судом наказания тяжести преступления и личности осужденного - нарушение принципа справедливости; 4) односторонность или неполнота дознания, предварительного или судебного следствия и несоответствие выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам дела - нарушение принципа обоснованности.

Ведущая роль принципа справедливости подчас ставится под сомнение, поскольку в противном случае пришлось бы признать правильным «назначение одинаковых наказаний преступникам, хотя и совершившим сходные по степени общественной опасности одновидовые деяния, но характеризующимся диаметрально противоположно, например, лицо, впервые совершившее преступление, и рецидивист»[11]. На первый взгляд с этим утверждением можно согласиться. Действительно, содержание ответственности за преступление не может быть поставлено в исключительную зависимость от общественной опасности преступления. Однако следует ли содержание принципа справедливости сводить лишь к указанному требованию, как это делают, например, Н. А. Беляев и П. Л. Фефелов[12], или же прав законодатель, который связывает справедливость мер ответственности с оценкой не только преступления, но и личности преступника, а также иными обстоятельствами дела? Необходимо подчеркнуть, что сторонники узкого понимания принципа справедливости не отрицают значения учета личности для определения меры ответственности. Другое дело, что учет личности они связывают не с принципом справедливости, а с принципом гуманизма или индивидуализации ответственности.

С такими предложениями нельзя согласиться по существу, однако сначала несколько замечаний, свидетельствующих о внутренней противоречивости рассматриваемых конструкций.

Если принцип индивидуализации действует наравне с принципом справедливости, то почему же содержание первого принципа охватывает содержание второго? Напомним, что и Н. А. Беляев, и П. А. Фефелов считают, что индивидуализация наказания предполагает учет характера и степени общественной опасности преступления, личности виновного, отягчающих и смягчающих обстоятельств. Предпочтительнее позиция В. Н. Бурлакова, который считает, что у индивидуализации отсутствует самостоятельное содержание, она может рассматриваться как определенный процесс применения принципов назначения наказания или как результат их применения, по сама принципом не является.

Попытка П. П. Осипова, а вслед за ним В. Н. Бурлакова связать требование учета личности преступника при назначении наказания с принципом гуманизма неубедительна. В философской литературе справедливость, как правило, рассматривается в качестве более широкого и объемного понятия, чем гуманизм.

Односторонность принципа справедливости В. Н. Бурлаков видит в требовании учитывать лишь общественную опасность деяния, признавая при этом, что назначенное наказание будет справедливым, если оно соразмерно с тяжестью совершенного преступления и личностью виновного.¹⁹ Противоречиво выглядит и сформулированное П. П. Осиповым определение уравнивающего и распределяющего аспектов справедливости. П. П. Осипов утверждает, что под справедливостью как принципом назначения наказания следует понимать требование об одинаковой официальной оценке поступков лиц, совершивших общественно опасные деяния, подпадающие под признаки, указанные в уголовно-правовой норме, и обязанность реагировать на преступления уголовно-правовыми средствами (уравнивающий аспект), с одной стороны, и требование об обеспечении соразмерности между преступлением и мерой уголовно-правового воздействия, соответствующей научно обоснованным идеологическим представлениям, закрепленным в уголовном законе (распределяющий аспект) - с другой. Неясно, однако, почему уравнивающий аспект справедливости увязывается с оценкой правоохранительными органами не только поведения, но и личности преступника, а распределяющий только с оценкой преступления? Почему справедливость официальной оценки правоохранительными органами поведения и личности преступника - справедливость ответственности - рассматривается как уравнивающий аспект справедливости как принципа назначения наказания? Если в работе В. Н. Бурлакова такое положение находит логическое подтверждение, поскольку автор отождествляет институты условного осуждения, отсрочки исполнения приговора и наказания, то в концепции П. П. Осипова оно выглядит по крайней мере странным, поскольку именно П. П. осипов и Н. А. Беляев обосновали взгляд на уголовную ответственность как нетождественное наказанию и независимое от него правовое явление, сущность которого заключается в осуждении судом от имени государства деяния и лица, совершившего его.

Справедливость - это оценочная категория. Говорить о справедливости или несправедливости того или иного явления означает давать ему оценку. Однако в отличие от других категорий этики, носящих оценочный характер, с позиций справедливости оцениваются не отдельные явления, а соотношение явлений. Справедливость представляет собой, как пишет Г. В. Мальцев, «принятый обществом или господствующим классом в качестве нравственно оправданного и правильного масштаб для соизмерения действий субъекта в пользу (или во вред) общества и других лиц с ответными действиями последних»[13]. Таким образом, справедливость - нравственно обоснованный критерий соразмерности деятельности людей, групп, классов, государств.

Применительно к теме исследования такими соразмерными категориями являются не преступление и наказание, не преступление и уголовная ответственность, а преступление и ответственность за преступление. Об этом свидетельствуют не только взаимосвязь категорий «уголовная ответственность» и «наказание», но и трансформация принципа неотвратимости уголовной ответственности за преступление. Этот вывод имеет принципиальное значение, поскольку не только выявляет предмет дискуссии, но и открывает возможность решить проблему по существу.

Ответственность за преступления может быть двух видов, каждый из которых имеет несколько форм реализации: 1) уголовная ответственность (без назначения наказания, с назначением наказания и последующим освобождением от отбывания наказания, с назначением и последующим отбыванием наказания), 2) освобождение от уголовной ответственности по нереабилитирующим основаниям с применением иных видов ответственности (административной, дисциплинарной, ответственности перед общественностью). Определение справедливой меры ответственности предполагает выбор сначала вида ответственности, затем ее формы. В тех случаях, когда лицо подвергается уголовной ответственности, как правило, еще не требуется конкретизировать правовые рамки формы уголовной ответственности (длительность испытательного срока при условном осуждении и отсрочке исполнения приговора, вид, размер, порядок отбывания наказания).

Сказанное не означает, что вопрос о справедливости как принципе назначения наказания, освобождения от уголовной ответственности и т. д. беспредметен или что невозможно выделить уравнивающий и распределяющий аспекты справедливости при назначении наказания и определении других форм ответственности за преступления. Вовсе нет. К примеру, уравнивающий аспект справедливости как принципа назначения наказания всегда проявляется на этапе законодательной дифференциации наказания, а распределяющий на следующем этапе-индивидуализации, когда выбор конкретной меры наказания осуществляется с учетом всех обстоятельств, характеризующих деяние и личность виновного. Другое дело, что говорить о справедливости отдельных форм ответственности можно лишь в связи и в рамках проблемы справедливости ответственности за преступление, поскольку и уравнивающий, и распределяющий аспекты справедливости как принципа (например, назначения наказания) являются лишь одной из сторон, характеризующих соответственно уравнивающий и распределяющий аспекты справедливости как принципа применения ответственности за преступления. Действительно, отрицательная оценка преступления и лица, его совершившего, является не только необходимым условием применения наказания (условного осуждения, отсрочки исполнения приговора и т. д.), но и сопутствует их реализации.

Справедливость представляет собой диалектическое сочетание элементов равенства и неравенства. Она выражается не только в равном отношении к равным (уравнивающий аспект), но и неравном отношении к неравным людям (распределяющий аспект). Уравнивающая и распределяющая справедливости взаимосвязаны и предполагают друг друга, а при определенных условиях могут и переходить одна в другую: в уравнивающей справедливости присутствует распределяющая справедливость, а в распределяющей присутствует уравнивающая. Поэтому нельзя согласиться с теми, кто считает, что достигнутая обществом степень социального равенства или неравенства проявляется лишь в каком-то одном аспекте справедливости.

Принцип справедливости мер уголовно-правового воздействия также имеет два аспекта: уравнивающий и распределяющий. Уравнивающий аспект находит (должен находить) выражение в равных (единых) основаниях и пределах ответственности за преступления, а распределяющий - в индивидуализации правовых рамок конкретных форм уголовной ответственности в зависимости от общественной опасности преступления, личности преступника и других обстоятельств дела.

Требование учета личности преступника распространяется на оба аспекта принципа справедливости, правда, каждый отражает свои границы учета этого требования. Общественная опасность преступления не сводится лишь к общественной опасности внешнего проявления преступного деяния. Это свойство совокупности всех его объективных и субъективных признаков. Если это так, то требование соответствия; пределов ответственности за преступление его общественной опасности предполагает зависимость ответственности не только от объективных признаков деяния, но и от субъективной стороны преступления, а в пределах состава преступления - и от определенных личностных признаков субъекта преступления. Столь ограниченный характер влияния субъективных свойств преступления на содержание уравнивающего аспекта справедливости предопределен взаимосвязью сущности преступления - его общественной опасностью, и сущности ответственности за преступление - общественной полезностью, которая проявляется в различных видах и формах государственного осуждения преступника и совершенного: им деяния.

Уравнивающему аспекту принципа справедливости в наибольшей степени соответствует такая законодательная система мер ответственности, в которой влияние свойств личности преступника на выбор вида ответственности (уголовная или иная) ограничивается признаками состава преступления. Наиболее предпочтительным в этом плане выглядит предложение «выделить все составы преступления, при совершении которых возможно применение мер административного или общественного воздействия, в отдельную группу в виде самостоятельного раздела уголовного кодекса или в виде самостоятельного Кодекса уголовных проступков». Однако этим значение уравнивающей справедливости не должно исчерпываться. Поскольку ответственность проявляется в государственном осуждении, то естественно, чтобы пределы такого осуждения зависели именно от общественной опасности преступления.

Если при определении вида и формы ответственности на первый план выходит то, за что лицо подлежит осуждению - что он совершил, и в этом смысле общественная опасность преступления является единственным основанием криминализации и дифференциации ответственности, то при определении вида, размера, порядка отбывания наказания, пределов условного осуждения, решении вопросов применения условного и условно-досрочного освобождения от отбывания наказания в полной мере должно учитываться, что преступник собой представляет, к кому ответственность применяется. Наказание и другие меры уголовно-правового воздействия покоятся на оценке учиненного, однако осуждение не является элементом их содержания. По действующему законодательству содержание не только наказания, но и некоторых других форм уголовной ответственности (условного осуждения, отсрочки исполнения приговора) образует совокупность целенаправленных ограничений правового статуса преступника, реализация которых обеспечивается принудительной силой государства. Именно целенаправленный характер правоограничений обусловливает особое значение учета личности преступника при определении их объема и содержания[14].