СОДЕРЖАНИЕ

Введение. 3

1. Вина. 5

1.1. Формы и принцип вины.. 6

1.2. Умысел как форма вины.. 10

1.3. Неосторожность. 18

1.4. Ответственность за преступление, совершенное с двумя формами вины 22

2. Невиновное причинение вреда. 25

3. Соотношение мотива и цели преступления. 27

4. Сложные вопросы субъективной стороны преступления. 30

Заключение. 44

Список литературы.. 46

Введение

Состав преступления – совокупность необходимых и достаточных признаков для признания того, что лицо совершило конкретное преступление. Объективными признаками состава преступления являются объект преступления и объективная сторона преступления. Субъективными признаками – субъект и субъективная сторона преступления.

Именно состав преступления выступает в качестве единственного основания уголовной ответственности: «Основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного настоящим Кодексом». Понятие «состав преступления» имеет важное значение для квалификации преступлений.

В последнее время теоретики и практики довольно активно обсуждают различные проблемы, связанные с субъективной стороной преступления, ее роль для уголовно-правовой квалификации. Действительно, субъективная сторона, включающая в себя наряду с виной мотив и цель преступления, имеет существенное значение для квалификации преступлений.

Вина (наряду с мотивом и целью) образует субъективную сторону преступления. Это внутреннее психическое отношение лица к совершенному им общественно опасному деянию (действию или бездействию) и его последствиям в форме умысла и неосторожности. Вина - обязательный признак субъективной стороны преступления. Без вины нет и не может быть состава преступления, а, следовательно, и уголовной ответственности. Это основной признак субъективной стороны, отграничивающий преступное деяние от непреступного.

Выбор темы не случайный, так как рассмотрение вопроса о субъективной стороне преступления является одним из наиболее сложных разделов науки уголовного права, исследование данной темы поможет в дальнейшей профессиональной деятельности юриста при квалификации преступлений. Субъективная сторона изучается в Общей части уголовного права как один из элементов состава преступления и в курсе Особенной части – как обязательный элемент составов конкретных преступлений. Таким образом, изучение признаков субъективной стороны имеет важное значение при практическом применении уголовного закона.

Итак, цель работы – рассмотрение субъективной стороны состава преступления и ее составляющих. Для этого и поставлены следующие задачи (основные вопросы, подлежащие разработке (исследованию)): понятие вины, ее формы и принципа, рассмотрение умысла и неосторожности как форм вины, соотношение мотива и цели преступления.

1. Вина

Вина - психическое отношение лица к своему противоправному поведению (действию или бездействию) и его последствиям; означает осознание (понимание) лицом недопустимости (противоправности) своего поведения и связанных с ним результатов. Вина - необходимое условие юридической ответственности [1].

Очевидно, что во всех отраслях права предусмотрены самые различные формы вины: умысел, небрежность, неосторожность и т.д., которые, так или иначе, влияют на меру (размер) ответственности.

Вина в уголовном праве - отрицательное психическое отношение лица к охраняемым уголовным законом основным социальным ценностям, выраженное в умышленном или неосторожном совершении преступления. Ответственность только при наличии вины - один из ведущих принципов уголовного права Российской Федерации (ст. 49 Конституции РФ, ст. 5 УК РФ).

Нет наказания без вины. Правоведы указывают, что наказание в уголовном праве - это мера государственного принуждения, являющаяся реакцией государства на преступление. Наказание в уголовном праве применяется только к лицу, признанному виновным в совершении преступления, и назначается во всех случаях только по приговору суда [2].

Характерно, что в УК РСФСР не было специальной статьи, определяющей понятие наказания. Это определение появилось в ч. 1 ст. 43 УК РФ.

Если в ст. 24 УК РФ законодатель незначительно изменил понятие вины Федеральным законом от 25 июня 1998 г. N 92-ФЗ, то в главе 9 УК РФ "Понятие и цели наказания. Виды наказаний" и в главе 10 УК РФ "Назначение наказания" законодатель Федеральным законом от 8 декабря 2003 года N 162-ФЗ существенно переориентировал представление правоприменителей о понятиях, целях, видах и принципах назначения наказания.

1.1. Формы и принцип вины

Вопрос о вине как об основании уголовной ответственности - стержневой вопрос науки уголовного права. Даже фрагментарный взгляд на историю становления и развития института вины показывает сложный и противоречивый путь его становления, в зависимости от эпохи, т.е. общественно-экономической формации общества.

Так, в XVII в. преобладала религиозная теория теологического понятия вины "за грех" (немецкий криминалист Пуфендора), но она индивидуализировала ответственность, которая противостояла объективному вменению и коллективной ответственности [3].

Ч. Беккариа (Италия) в XVIII в. впервые пытался обосновать вину, доказывая, что "единственным и истинным мерилом преступления является вред..." [4]. Затем И. Кант и Г. Гегель рассматривали вину с позиций метафизического понятия "свободы воли" [5]. "Отец русской криминалистики" С.И. Барышев пошел по пути Г. Гегеля, считая, что "свобода - необходимое условие... юридического вменения" [6]. Данное представление о вине как о выражении психической основы личности и "деянии, не соответствующем законам", долго доминировало в науке уголовного права в России [7]. Затем понятие "вина", в XVIII в., в мировой истории уголовного права проделало сложный путь: от субъективного антропологического вменения (Ломброзо) до социальных детерминических "корней" вины. Указанный подход правоведов к вопросу вины ставил под сомнение возможность воздействия уголовной ответственности на поведение. При этом уголовная ответственность и наказание выступают как возмездие, причем лишенное всякой закономерности.

Абстрагируясь от дальнейшего развития института вины в уголовном праве России (Ф.В. Григорович, Д.А. Дриль, М.И. Еникеев, Г.Е. Колоколов, Н.А. Полетаев, К.Ф. Тихонов, Б.С. Утевский, М.Д. Шаргородский и др.), а также от сталинской, нигилистической концепции понятия вины, ее полного отрицания (М.С. Гродзинский), укажем, что только в начале 40-х - 50-х годах ХХ века ученые России вновь обратились к понятию вины, отстаивая психологический подход к ее пониманию (В.А. Владимиров, В.Ф. Кириченко, А.С. Никифоров и др.), рассматривая вину в форме умысла или неосторожности.

Наиболее полная разработка указанной проблемы правоведами нашла свое отображение в УК РСФСР 1960 г., где были закреплены основные принципы виновной ответственности и даны законодательные формулы умысла и неосторожности. Правоведы (К.Ф. Тихонов, Д.П. Котов, П.С. Дагель и Г.А. Кригер) последовательно отстаивали такую новую доктрину, как прямой и косвенный умысел преступной небрежности и самонадеянности. При этом вина уже исследовалась в рамках состава преступления. В дальнейшем правоведы (В.В. Лукьянов, Ю.А. Кондратьев и др.), совершенствуя уголовное законодательство (проект модельного УК 1987 г.), конкретизировали критерий виновной ответственности в зависимости от умысла или неосторожности. При этом впервые законодательно предлагалось восполнить пробел в уголовном праве - ввести норму об отсутствии вины при наличии казуса. Основные идеи вышеуказанных ученых нашли свое отражение в ныне действующем УК РФ.

Вина - психическое отношение лица в форме умысла или неосторожности к совершенному им общественно опасному деянию. Вина выступает как бы в двух плоскостях. В первом случае - как необходимый признак состава преступления и в этом "качестве" входит в основание уголовной ответственности. Вторая сторона этого аспекта - вина, которая также является и принципом уголовной ответственности. При этом содержание ч. 1 ст. 24 УК РФ прямо устанавливает, что вина реализуется только в двух формах: умысла или неосторожности. Основное сходство между умыслом и неосторожностью заключается в том, что они являются формами виновного психического отношения к совершенному деянию и наступившим последствиям. Основные же различия - в специфическом содержании как интеллектуального, так и волевого моментов, которые и образуют умышленную и неосторожную вину.

Противоречия, содержавшиеся в приговоре Санкт-Петербургского городского суда по делу Андреева, осужденного по ч. 3 ст. 298 УК РФ, послужили основанием к его отмене с направлением дела на новое судебное рассмотрение [8].

Признав Андреева виновным в клевете в отношении работников прокуратуры и милиции, суд вместе с тем указал, что Андреев в силу сложившихся личных отношений с Шутовым, от которого он получал информацию об указанных работниках, разделял его точку зрения о невиновности Шутова в предъявленных обвинениях и незаконном содержании под стражей.

Такое утверждение суда содержит противоречия о форме вины Андреева и не позволяет установить характер субъективной стороны содеянного Андреевым (78-002-71).

Как известно, российская уголовно-правовая доктрина придерживается сформулированного в ст. 5 УК РФ принципа субъективного вменения: "Объективное вменение, то есть уголовная ответственность за невиновное причинение вреда, не допускается". Это означает, что вина во всех случаях является необходимой субъективной предпосылкой уголовной ответственности и наказания.

Вина - это также психологическая категория, занимающая центральное место среди основных категорий, характеризующих вину. Составными элементами психического отношения, проявленного в конкретном преступлении, являются сознание и воля. Изменение в соотношении сознания и воли образуют формы вины. Содержание вины обусловлено совокупностью интеллекта, воли и их соотношением.

Волевое содержание вины определяет законодатель в уголовно-правовой норме. Предметом волевого отношения субъекта являются те же фактические обстоятельства, которые составляют предмет интеллектуального отношения и характеризуют деяние как тот или иной вид преступления. Делается это на основании оценки доказательств, установленных по делу. Поэтому закон увязывает уголовную ответственность не со всяким психическим отношением лица к совершенному им деянию, его последствиям, а лишь с определенным: в форме умысла или неосторожности. При описании конкретных преступлений в законе форма вины либо прямо указывается, либо она подразумевается. В этом случае в силу ч. 2 ст. 24 УК РФ, если в законе нет прямого указания на осторожную форму вины, имеется в виду ее умышленная форма.

Наличие в деянии вины субъекта само по себе не дает ответа на вопросы, для чего, с какой целью и почему лицо совершило какое-либо преступление. Ответ может вытекать из содержания мотива и цели преступления.

Российское уголовное право стоит на позиции субъективного вменения. Последнее означает, что уголовно наказуемым закон признает только такое общественно опасное деяние, которое совершено виновно. Объективное вменение, т.е. уголовная ответственность за невиновное причинение вреда, не допускается. Ни одно деяние, совершенное невиновно, какие бы тяжкие последствия оно ни причинило, не может рассматриваться как преступление. Вменение в вину деяния, общественную опасность которого лицо не предвидело и не могло предвидеть, было бы лишено справедливости и какого-либо предупредительного значения и поэтому отвергается правосудием. Президиум ВС РФ отменил обвинительный приговор по делу Т. и прекратил производство по этому делу ввиду отсутствия доказательств вины лица в совершении преступления [9].

Принцип вины предполагает только личную ответственность. К уголовной ответственности может быть привлечено только то лицо, которое само совершило преступление в качестве исполнителя либо являлось его организатором, пособником или подстрекателем. На других лиц (например, родителей, опекунов) уголовная ответственность перелагаться не может.

1.2. Умысел как форма вины

Законодатель предусмотрел в умышленном деянии только два вида умысла: прямой и косвенный.

При этом законодатель, характеризуя прямой умысел, указывает, что лицо, совершившее преступление, осознавало общественно опасный характер своих действий (бездействия), предвидело возможность или неизбежность наступления опасных последствий и желало их наступления. Косвенный умысел характеризуется тем, что лицо, совершившее преступление, осознавало общественно опасный характер своих действий (бездействия), предвидело возможность наступления общественно опасных последствий, не желало, но сознательно допускало эти последствия либо относилось к ним безразлично.

Различают интеллектуальный и волевой моменты прямого и косвенного умысла. При первом лицо осознает общественно опасный характер своих действий (бездействия) и приводит к наступлению общественно опасных последствий. Ко второму, волевому, моменту умысла относят желание лица наступления общественно опасных последствий и сознательное их допущение или безразличное к ним отношение.

Органами следствия 3. обвинялся по ст. 317 УК РФ в посягательстве на жизнь сотрудника правоохранительного органа. Свердловским областным судом он был осужден по ч. 2 ст. 318 УК РФ за насилие, опасное для жизни и здоровья, в отношении представителя власти в связи с исполнением им своих должностных обязанностей.

Рассмотрев дело по кассационному протесту прокурора, считавшего неправильной квалификацию действий осужденного по закону о менее тяжком преступлении, Коллегия указала, что, как признал суд в приговоре, не добыто убедительных доказательств прямого умысла З. на лишение жизни потерпевшего. У подсудимого отсутствовал умысел на совершение конкретных действий, хотя в описательной части приговора суд установил, что З. с силой стягивал галстук на потерпевшем, отчего последний задыхался, эти действия представляли опасность для его жизни и здоровья и он пресек их выстрелом в ногу З. Таким образом, вывод суда о направленности умысла виновного противоречив, в то время как преступлений, предусмотренных ст. ст. 317, 318 УК РФ, предусматривает наличие только прямого умысла.

Осознание уголовной противоправности действий (бездействия) означает, что лицо знало об уголовной ответственности за деяния, которые оно совершало (хоть и в общих чертах), знало, что эти деяния запрещены нормами УК РФ. Так, например, лицо, стреляя в человека из огнестрельного оружия, осознает, что может причинить ему смерть, но при этом не требуется осознания виновным того, куда попадет его пуля потерпевшему: в голову, сердце, в брюшную полость и т.д., - либо потерпевший умрет от потери крови.

Характерно, что законодатель не включил в понятие элементы умысла вопрос об осознании виновным противоправности совершаемого им деяния. Представляется, что он в этом случае исходил из общего принципа уголовного права: "Незнание закона не освобождает от ответственности". Однако редко, но все же имеются исключения из этого общего правила. Так, диспозиция, например, ст. 169 УК РФ построена так, что ответственность за умышленное совершение данного преступления связывается с тем, было ли лицо знакомо с соответствующими правовыми актами, которые оно нарушило.

Статья 25 УК РФ подразделяет умысел на прямой и косвенный, но эта "градация" имеет практическое значение. Чтобы установить умышленную форму вины, необходимо выявить признаки прямого или косвенного умысла (разновидности данной формы вины). Ряд преступлений совершается только с прямым умыслом, обязательным признаком которых является цель преступления. В этом случае отсутствие признаков прямого умысла не позволяет привлечь лицо к уголовной ответственности. Приготовление и покушение на преступление возможно при наличии лишь прямого умысла.

В зависимости от содержания интеллектуального и волевого элементов различают умысел определенный, неопределенный и альтернативный. В зависимости от момента формирования выделяют умысел заранее обдуманный (предумысел) и внезапно возникший.

Внезапно возникшим (простым) называется такой умысел, при котором намерение совершить преступление возникло у виновного сиюминутно и сразу же было исполнено. Нередко скоротечное формирование умысла "провоцирует" обстановка (увидел - украл). Умысел может возникнуть и вследствие сильного душевного волнения, вызванного неправомерными действиями потерпевшего.

Особенностью заранее обдуманного умысла принято считать предварительную психическую деятельность лица до момента начала преступления (возникновение побуждения, выработка цели и т.д.). В этих случаях возникновение умысла отделено от совершения преступления промежутком времени, в течение которого субъект укрепляется в решимости совершить преступление. Этот вид умысла обычно свидетельствует о стойкости антисоциальных наклонностей личности.

Безусловно, заранее обдуманный умысел может свидетельствовать о большей тяжести преступления. Однако данное положение нельзя рассматривать в качестве универсальной оценки содеянного.

В зависимости от степени конкретизации виновным преступных последствий, совершаемых деяний, умысел подразделяется на определенный (конкретизированный), неопределенный (неконкретизированный) и альтернативный. Критерием данной квалификации является степень определенности представлений субъекта.

Определенный (конкретизированный) умысел характеризуется наличием у лица представления о характере и объеме возможного вреда. Например, нанося потерпевшему сильные удары по голове, груди, виновный предвидит возможность причинения смерти и сознает величину этого вреда, умысел виновного направлен на причинение смерти.

При неопределенном умысле наступившие последствия хотя и охватывались сознанием виновного, но они не были определены, не была конкретизирована величина причиненного ущерба. Так, нанося удары по голове, виновный предвидит, что в результате потерпевшему будут причинены телесные повреждения, но он не знает, какой степени тяжести будут эти повреждения.

Преступления, совершенные с неопределенным умыслом, следует квалифицировать в зависимости от фактически наступивших последствий[10].

Предвидение виновным общественной опасности последствий должно носить конкретный характер, наступающий непосредственно от совершаемого им действия (бездействия). При этом необходимо учитывать соотношение (развитие) причинной связи между действием (бездействием) и наступившим последствием.

Как сказано в ч. 3 ст. 25 УК РФ, преступление признается совершенным с косвенным умыслом в том случае, если лицо осознавало общественную опасность своих действий (бездействия), предвидело возможность наступления общественно опасных последствий, не желало, но сознательно их допускало либо относилось к ним безразлично (рассчитывая на "авось").

Умысел рассчитан на так называемые преступления с материальным составом, т.е. на те, в объективную сторону которых включается наступление преступных деяний, указанных в диспозиции закона. Применительно же к преступлениям с формальным составом, т.е. к тем, объективная сторона которых характеризуется общественно опасным деянием (действием или бездействием), умысел отличается осознанием общественно опасного характера своих действий (бездействия) и желанием их совершения. Предвидения наступления общественно опасных последствий в этом случае не требуется, так как эти последствия находятся за пределами состава преступления. Это означает, что преступления с материальным составом могут быть совершены как с прямым, так и с косвенным умыслом, а преступления с формальным составом - только с прямым умыслом.

Не всегда надлежаще исследуется умысел виновного лица, хотя это имеет существенное значение для правильной квалификации его действий.

Верховным судом Республики Башкортостан М. осужден за изнасилование и убийство.

Как на следствии, так и в суде М. показал, что, применив физическое насилие, положил потерпевшую вниз лицом на подушку и, надавливая рукой сзади на голову, совершил половой акт. Умысла на ее убийство у него не было.

По заключению эксперта, смерть И. наступила от асфиксии в результате закрытия дыхательных отверстий рта и носа мягким предметом.

Суд констатировал, что, надавливая сзади рукой на голову И., М. должен был и мог предвидеть наступление ее смерти, т.е. пришел к выводу о том, что М. причинил смерть по неосторожности, но признал его виновным в умышленном убийстве. Кассационная инстанция его действия переквалифицировала с п. п. "в", "к" ч. 2 ст. 105 на ч. 1 ст. 109 УК РФ.

При определении ответственности за умышленное преступление зачастую возникают вопросы о влиянии на ответственность ошибки субъекта (юридической и фактической). Рассмотрим их в концептуальном плане.

Юридическая ошибка - неправильное представление лица о преступности или непреступности совершенного им деяния, его квалификации, о виде и размере наказания, предусмотренного за данное деяние.

Например, лицо ошибочно полагает, что совершает преступление, тогда как законодатель это действие и не относит к преступным (мнимое преступление). В этом случае нет уголовной ответственности, ибо отсутствует уголовная противоправность. В другом варианте, когда лицо совершает действие (бездействие), считая, что оно не образует состава преступления, но это действие (бездействие) является таковым, это не исключает уголовной ответственности. Таким же образом неправильное представление лица о квалификации содеянного (юридической оценке), т.е. о виде и размере наказания за совершенное преступление, также не влияет на вопрос об ответственности и виновности.

Фактическая ошибка - неправильное представление лица относительно фактических обстоятельств содеянного, его объективных признаков. Фактические ошибки подразделяются на относящиеся к объекту, предмету, личности потерпевшего, причинной связи, средствам, квалификационным признакам.

Ошибка относительно объекта посягательства не меняет формы вины, ибо определяет ее содержание.

Ошибка в предмете посягательства - заблуждение лица относительно предмета посягательства, его характеристик. Это заблуждение относительно качества предмета, которое еще называют покушением на "негодный" предмет. В этом варианте те последствия, которые охватывались сознанием виновного, не наступают, поэтому содеянное квалифицируется как покушение на совершение преступления.

Ошибка в личности потерпевшего - такая ошибка, когда виновный, заблуждаясь, причиняет вред другому лицу, принимая его за выбранную жертву (убивает ошибочно другого). Данная ошибка не влияет на форму вины и квалификацию преступления, но только тогда, когда потерпевший не является обязательным признаком конкретного преступления (хотел убить работника милиции, а убил другое лицо, внешне схожее с ним).

Ошибка в средствах совершения преступления имеет место в случаях, когда лицо использует иные незапланированные средства (то, с помощью чего и чем осуществляется воздействие на предметы посягательства и потерпевшего). Как правило, для уголовного права ошибка в выборе средств не влияет на квалификацию содеянного (чем был убит потерпевший, кухонным ножом или кинжалом, и т.д.). Так, лицо ошибочно, например, использует поваренную соль в качестве яда, полагая, что большая доза смертельна, то в этом случае лицо должно отвечать за неоконченную преступную деятельность (приготовление или покушение на убийство). Если лицо, заблуждаясь в силу своего невежества, выбирает в качестве средства совершения преступления, например, молитвы, наговоры, заговоры, гадания и прочее, которые по своей сути являются лишь обнаружением умысла, то содеянное нельзя отнести к уголовно-наказуемым деяниям. В уголовном праве подобные действия принято называть покушением с ничтожными средствами.

Ошибка в причинной связи означает неправильное представление лица о причинной связи между деяниями и последствием. Однако это вовсе не означает, что виновный должен сознавать все детали и особенности развития причинной связи. Для признания лица действующим умышленно достаточно установить, что оно охватывало своим сознанием общие закономерности развития причинной связи, что преступное последствие может наступить именно в результате его действий. Ошибка в причинной связи может быть только тогда, когда лицо ошибается не в результате своих действий, а во взаимосвязи причинной связи действий (бездействия) и наступивших последствий. В данном случае ошибка не меняет форму вины, а значит, и не исключается при этом и уголовная ответственность.

Ошибка в квалифицирующих признаках преступления заключается в том, что лицо заблуждается относительно квалифицирующего обстоятельства, полагая, что оно совершает преступление без квалифицирующих обстоятельств, и фактически имеющиеся признаки не охватываются сознанием виновного. В этих случаях, учитывая, что у лица нет психического отношения к квалифицирующим признакам, содеянное следует квалифицировать как оконченное преступление без квалифицирующих признаков, а потому его надо рассматривать как простой вид данного преступления (мнимое квалифицированное преступление).

Для всех вышеперечисленных разновидностей фактической ошибки существует общее правило: ответственность должна определяться в соответствии с виной, исходя из осознания виновным (либо должен был осознавать) своих противоправных действий (бездействия) в момент совершения им преступления.

1.3. Неосторожность

Неосторожность - вторая форма вины. При этом законодатель устанавливает неосторожную вину (как и умышленную) лишь в преступлениях с материальным составом.

Ненаступление последствий, как правило, исключает ответственность за неосторожное создание опасности причинения вреда. Это вытекает из действующего законодательства и ст. 26 УК РФ, где говорится, что преступление признается совершенным по неосторожности, если лицо, его совершившее, предвидело возможность наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия) либо не предвидело возможности наступления таких последствий, хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должно было и могло их предвидеть. Такое понимание неосторожной формы вины обусловило построение видов преступлений как материальных, а не формальных, допускающих ответственность за неосторожное причинение вреда.

Учитывая особенность данной формы вины при совершении неосторожных преступлений, нельзя привлечь к уголовной ответственности за приготовление, покушение и соучастие.

При совершении неосторожного преступления все оттенки психического процесса, отражающие внутреннюю структуру содержания этой формы вины, уголовным правом объединяются в два вида - преступное легкомыслие и преступную небрежность.

Содержание интеллектуального элемента преступного легкомыслия почти что совпадает с таковыми при умысле (в обоих случаях лицо предвидит наступление общественно опасных последствий). Однако на самом деле содержание этого предвидения отличается. Во-первых, при преступном легкомыслии лицо предвидит только возможность наступления общественно опасных последствий (при прямом умысле еще и неизбежность). Во-вторых, и это главное, предвидение при преступном легкомыслии носит абстрактный характер. Это значит, что лицо предвидит, что от такого (подобного) деяния, которое оно совершает, вообще (в принципе) могут наступить такие-то последствия. Однако в своем конкретном случае лицо исключает наступление таких последствий и, следовательно, лично для себя их не предвидит. Таким образом, действующий с преступным легкомыслием не осознает реального развития причинной связи между своим поведением и наступившими в итоге преступными последствиями [11].

Предвидение возможности наступления общественно опасных последствий деяния виновным при преступном легкомыслии носит абстрактный характер, ибо виновный самонадеянно рассчитывает на их предотвращение. Такой расчет может быть построен на опыте самого виновного, его действий и действий других лиц, агрегатов, механизмов и т.п. Однако, несмотря на "расчет" виновного, он не может все-таки предотвратить наступившие вредные последствия.

Легкомыслие имеет место, когда лицо, совершившее уголовно-противоправное деяние, осознавало признаки совершаемого им действия, имело возможность и обязанность сознавать их, предвидело возможность наступления общественно опасных последствий, но без достаточных оснований самонадеянно рассчитывало на предотвращение этих последствий, однако последствия все же наступили.

Волевая направленность деяния при легкомыслии характеризуется стремлением предотвратить возможные последствия. Предвидение лицом возможности наступления преступных последствий своего деяния составляет интеллектуальный момент преступного легкомыслия, а самонадеянный расчет без достаточных к тому оснований на их предотвращение - его волевой момент.

При совершении преступления с преступным легкомыслием лицо, хотя бы в общих чертах, должно предвидеть развитие причинной связи, иначе невозможно не только предвидение этих последствий, но и расчет на их предотвращение. Субъект предвидит, как могла бы развиваться причинная связь, если бы не те обстоятельства, на которые он рассчитывает и которые, по его мнению, должны прервать развитие причинной связи.

По интеллектуальному моменту преступное легкомыслие имеет некоторое сходство с косвенным умыслом. Их отличие состоит в том, что при косвенном умысле виновный предвидит большую вероятность наступления преступных последствий, а при легкомыслии виновный предвидит наступление таких последствий, но в наименьшей степени.

Согласно ч. 3 ст. 26 УК РФ преступная небрежность характеризуется непредвидением возможности наступления общественно опасных последствий, хотя должно было и могло их предвидеть при наличии такой обязанности.

Деяние, совершаемое по неосторожности, характеризуется меньшим либо ошибочным осознанием виновным фактических и социальных признаков преступления. Обвиняемый не осознает, но обязан (должен) и имел возможность осознавать характер своих деяний.

Интеллектуальное содержание небрежности характеризуется двумя признаками: отрицательным и положительным. Отрицательный признак небрежности заключается в том, что лицо не предвидит возможности наступления преступных последствий, а также не осознает противоправности действий (бездействия).

Положительный (объективный) критерий интеллектуального момента заключается в том, что виновный должен был и мог предвидеть наступление фактически причиненных преступных последствий.

Ответственность за преступную небрежность наступает лишь тогда, когда лицо хотя и не предвидело возможности наступления преступления, но должно было и могло предвидеть его наступление. Но указанное обстоятельство можно установить с помощью объективного и субъективного критериев.

По приговору Воронежского областного суда Сурин осужден за убийство Ширяева, совершенное общеопасным способом.

По делу установлено, что из личных неприязненных отношений Сурин с целью убийства произвел с берега два выстрела из охотничьего ружья патронами, снаряженными картечью, по плывущим в лодке Ширяеву и Австриевскому.

В результате выстрелов здоровью Ширяева был причинен тяжкий вред, повлекший его смерть, а Австриевскому - легкий вред с кратковременным расстройством здоровья.

По смыслу закона под общеопасным способом убийства следует понимать такой способ умышленного причинения смерти, который заведомо для виновного представляет опасность для жизни не только потерпевшего, но хотя бы еще одного лица. Поэтому суд обязан был выяснить субъективную сторону совершенного убийства, установить характер умысла Сурина, как в отношении Ширяева, так и в отношении Австриевского, для которого действия осужденного, по мнению суда, представляли реальную угрозу.

Выясняя этот вопрос, суд в приговоре указал, что Сурин мог и должен был предвидеть реальную опасность и для жизни Австриевского.

Однако с такой формой вины, как предвидение возможности наступления общественно опасных последствий своих действий, ч. 3 ст. 26 УК РФ связывает совершение преступления по неосторожности в форме небрежности.

Таким образом, согласно приговору установлено, что при совершении умышленного убийства Ширяева умыслом осужденного не охватывалось, что используемый им способ убийства представляет заведомую опасность для жизни Австриевского.

При таких обстоятельствах действия Сурина не могли быть квалифицированы по п. "е" ч. 2 ст. 105 УК РФ и Судебная коллегия переквалифицировала их на ч. 1 ст. 105 УК РФ (14-002-41).

Объективный критерий небрежности - возможность лица предвидеть наступление общественно опасных последствий, носящих нормативный характер, при условии соблюдения этим лицом требований необходимой внимательности и предусмотрительности. Но одно лишь наличие такой обязанности само по себе еще не определяет факт признания лица виновным. Для установления вины необходимо выделить субъективный критерий. Он означает преюдициальную способность лица в индивидуальной обстановке и с учетом его конкретных качеств (в основном интеллектуальных - уровня развития, состояния здоровья, восприимчивости и т.д.) верно оценить обстановку совершения деяния и сделать соответствующие выводы.

1.4. Ответственность за преступление, совершенное с двумя формами вины

Если в результате совершения умышленного преступления причиняются тяжкие последствия, которые по закону влекут более строгое наказание и которые не охватывались умыслом лица, уголовная ответственность за такие последствия наступает только в случае, если лицо предвидело возможность их наступления, но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывало на их предотвращение, или в случае, если лицо не предвидело, но должно было и могло предвидеть возможность наступления этих последствий. В целом такое преступление признается совершенным умышленно.

Норма ст. 27 УК РФ является абсолютной новеллой. В ней дается определение так называемой двойной (сложной) вины.

Как известно, подавляющий состав преступлений совершается либо умышленно, либо по неосторожности. Тем не менее, ст. 27 УК РФ предусматривает возможность сосуществования в одном преступлении параллельно (сразу) двух форм вины: умысла и неосторожности. Так, например, если виновный, действуя умышленно, причиняет тяжкие последствия, которые по закону влекут более строгое наказание и не охватывались умыслом виновного, то уголовная ответственность за эти последствия наступает лишь при наличии неосторожности. Примерами преступлений с двумя формами вины являются преступления, предусмотренные ч. 4 ст. 111 или ч. 3 ст. 123 УК РФ. В первом варианте речь идет об умышленном причинении тяжкого вреда здоровью, повлекшего смерть потерпевшего по неосторожности. В этом случае психическое отношение виновного в деянии "раздваивается": применительно к факту причинения тяжкого вреда здоровью виновный действует умышленно (прямой или косвенный умысел), но к наступившим последствиям смерти виновный действует неосторожно (в виде легкомыслия или небрежности). Во втором варианте ("незаконное производство аборта") вина должна устанавливаться раздельно, применительно к факту незаконного производства аборта и к факту причинения в результате таких действий смерти потерпевшей или тяжкого вреда ее здоровью. Вот тут и проявляется сложная вина. Психическое отношение к факту производства незаконного аборта возможно лишь в форме умысла, а к смерти или причинению тяжкого вреда здоровью потерпевшей - только в форме неосторожности.

Подразделение преступлений на преступления с двумя формами вины необходимо как для квалификации преступлений, так и для разграничения смежных составов. По смыслу ст. 27 УК РФ преступления с двумя формами вины в целом считаются умышленными, что предопределяется формой вины в основном составе преступления. Это обстоятельство имеет также важное значение для определения категории совершенного преступления (ст. 15 УК РФ), рецидива преступления (ст. 18 УК РФ), для решения вопроса о признании преступления неоконченным (ст. ст. 29, 30 УК РФ), совершения преступления в соучастии (ст. ст. 32 - 35 УК), при условном осуждении (ст. 74 УК РФ), в случаях отмены условно-досрочного освобождения (ст. 79 УК РФ).

2. Невиновное причинение вреда

Деяние признается совершенным невиновно, если лицо, его совершившее, не осознавало и по обстоятельствам дела не могло осознавать общественной опасности своих действий (бездействия) либо не предвидело возможности наступления общественно опасных последствий и по обстоятельствам дела не должно было или не могло их предвидеть.

Деяние признается также совершенным невиновно, если лицо, его совершившее, хотя и предвидело возможность наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия), но не могло предотвратить эти последствия в силу несоответствия своих психофизиологических качеств требованиям экстремальных условий или нервно-психическим перегрузкам.

Законодатель сконструировал два самостоятельных основания признания деяния, причинившего вред законоохраняемым интересам, но совершенным без вины: субъективный случай ("казус") и объективный - это невозможность предотвращения общественно опасных последствий.

"Казус" необходимо отличать от преступной небрежности. При "казусе" лицо не осознает и не может осознавать общественной опасности совершаемого им деяния. В этом случае отсутствует и предвидение возможности или наступления указанных последствий, что и называют субъективным случаем. Уголовная ответственность при "казусе" исключается, ибо в действиях (бездействии) лица, причинившего общественно опасные последствия, отсутствует вина.

Второй вид "казуса" относится к тем преступлениям, которые по своему объективному содержанию характеризуются не только признаками, описанными в законе (действиями, бездействием), но также определенными последствиями, с которыми УК РФ связывает ответственность за какое-либо конкретное деяние. В этом варианте лицо не предвидело возможности наступления общественно опасных последствий и по обстоятельствам дела не должно было и не могло их предвидеть. В этом отношении показательно дело Д. и М. Д. пытался увести из компании домой своего пьяного зятя М. Однако М., вырываясь от Д., споткнулся и, падая, потянул на себя Д. Д., не удержав равновесия и имея вес более 120 кг, упал, попав при этом случайно в область груди и живота М., причинив последнему тяжкий вред здоровью, от которого впоследствии наступила смерть. В данном случае Д. не предвидел и не мог предвидеть возможности своего падения и наступления указанных последствий, что и отметила в своем определении Судебная коллегия ВС РФ [12].

Новизной наполнено содержание ч. 2 ст. 28 УК об особой разновидности причиненного вреда. Это тот случай, когда лицо, совершившее деяние, хотя и предвидело возможность наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия), но не могло предотвратить данные последствия в силу несоответствия своих психофизиологических качеств требованиям экстремальных условий или нервно-психическим перегрузкам.

Понятия, которыми оперирует в ч. 2 ст. 28 УК РФ законодатель, конечно, являются оценочными: "психофизиологические качества", "экстремальные условия" и "нервно-психические перегрузки". Данные обстоятельства должны устанавливаться следственным путем. Представляется, что вышеозначенные понятия требуют специальных познаний и должны всегда соответствовать фактическим обстоятельствам дела, но окончательный вывод об их соответствии таким обстоятельствам дела все-таки должна дать судебно-психологическая экспертиза.

3. Соотношение мотива и цели преступления

Мотивами называют обусловленные потребностями и интересами человека внутренние побуждения, которые вызывают у него решимость совершить преступление. Цель же преступления - это будущий результат, к которому стремится лицо при совершении преступления. Однако мотивы и цель преступления связаны лишь только с умышленной формой вины и не относятся к преступлениям по неосторожности. Поэтому вина, мотив и цель в своей совокупности составляют психологическое содержание всякого умышленного преступления.

В силу ст. 73 УПК РФ к обстоятельствам, подлежащим доказыванию по уголовному делу, относятся виновность обвиняемого в совершении преступления и мотивы преступления. Положение о принципе вины заложено и в ст. 49 Конституции РФ. Это положение о том, что каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана и установлена вступившим в законную силу приговором суда. При этом обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность, а все неустранимые сомнения толкуются в пользу обвиняемого.

Установление вины имеет важнейшее уголовно-правовое значение, причем в четырех направлениях. Первое. Форма вины служит отграничением преступных деяний от непреступных (например, причинение любого вреда здоровью при превышении пределов необходимой обороны по неосторожности не является преступлением). Второй момент. По форме вины определяется квалификация преступления, но только тогда, когда законодатель дифференцирует эту ответственность (см. отличие между умышленным и неосторожным уничтожением (повреждением) имущества - ст. ст. 167 и 168 УК РФ). Третий момент. Форма вины влияет на категорию преступлений.

Так, к преступлениям особой тяжести относятся только умышленные преступления, а к преступлениям небольшой, средней тяжести и тяжким могут относиться как умышленные, так и неосторожные преступления. И четвертый момент. Форма вины влияет на уголовную ответственность и наказание при определении рецидива, отмене условного осуждения и условно-досрочного освобождения и т.д.

Мотивы и цели преступления в диспозиции Особенной части УК РФ почти всегда формулируются конкретно. Это "корыстные", "низменные мотивы" (ст. ст. 153, 155 УК РФ) или "хулиганские". Цель самая разная: "скрыть другое преступление или облегчить его совершение", "подрыв экономической безопасности и обороноспособности РФ" и т.д. Мотив и цель выступают также в качестве обстоятельств, смягчающих или отягчающих ответственность (ст. ст. 61 и 63 УК РФ). На важность установления в приговоре места, времени, способа совершения преступления, характера вины субъекта, мотивов и последствий указал в п. 6 своего Постановления Пленум ВС РФ от 29 апреля 1996 г. N 1 "О судебном приговоре" [13].

Поэтому правовед А.И. Рарог четко указывает, что в УК РФ (мотивы, цели) "используются три способа такого усиления наказания. Во-первых, оно усиливается путем законодательного конструирования специальных составов. Например, по признаку цели прекращения деятельности государственного или политического деятеля или по признаку мести за такую деятельность выделяется специальный состав посягательства на жизнь (убийства) - террористический акт (ст. 277 УК РФ). Аналогично сконструированы и другие специальные составы (ст. ст. 295, 317 УК РФ).

Во-вторых, во многих случаях мотивам и целям придается значение квалифицирующих признаков (таковы, например, п. п. "з" - "м" ч. 2 ст. 105 УК РФ). В-третьих, некоторые мотивы и цели имеют значение обстоятельств, отягчающих наказание (п. п. "е" и "ж" ч. 2 ст. 63 УК РФ). Мотивы и цели, с которыми закон не связывает усиление наказания, к низменным относиться не могут" [14].

4. Сложные вопросы субъективной стороны преступления

Среди активно обсуждаемых проблем субъективной стороны преступления есть несколько наиболее значимых для правоприменительной практики, о чем свидетельствуют анализ принимаемых следственными и судебными органами решений, а также вопросы, поступающие от судей и прокуроров на занятиях по повышению их профессиональной квалификации.

Федеральным законом от 25 июня 1998 г. в ч. 2 ст. 24 УК РФ внесены изменения, и согласно действующей редакции "деяние, совершенное только по неосторожности, признается преступлением лишь в случае, когда это специально предусмотрено соответствующей статьей Особенной части настоящего Кодекса". Целью изменений было устранение того положения, когда ряд общественно опасных деяний, совершаемых в принципе по неосторожности, не расценивались в качестве преступлений с учетом прежней редакции ч. 2 ст. 24 УК уголовной ответственности.

По мнению части исследователей, внося изменения, законодатель отказался от того, что для признания преступлением неосторожного деяния необходимо соответствующее указание в законе на форму вины, и "возвратился к тому, что некоторые преступления могут совершаться как умышленно, так и по неосторожности, а это возлагает на суды дополнительную обязанность устанавливать и указывать в приговоре форму вины, с которой было совершено такое преступление в конкретном случае" [15]. "Если в тексте статьи не указана форма вины в основном составе преступления или в составе с квалифицирующим последствием, вина может быть только умышленной в одних составах или же умышленной и неосторожной в других составах. Применительно к каждому составу преступления вина устанавливается путем толкования уголовного закона с учетом особенностей объективной стороны преступления, включенных в число признаков состава характеристик мотива и цели деяния и иных обстоятельств" [16].

Таким образом, цитируемые ученые предлагают правоприменителю самому определять, распространяется ли уголовно - правовой запрет совершения того или иного деяния только на умышленные действия (бездействие) или и на неосторожные. Представляется, однако, что поставленная авторами изменений цель достигнута не была, содержание заключенной в ч. 2 ст. 24 УК нормы, по сути, не изменилось, а потому возлагать на судью и следователя столь тяжелую ношу нет необходимости. И вот почему.

Составы преступлений принято делить на формальные и материальные. Наступление общественно опасных последствий при совершении преступлений с формальным составом специально доказывать не надо, возникновение этих последствий презюмируется фактом совершения действий (бездействия). В ином же случае общественно опасные последствия подлежат установлению отдельно, так сказать, от действий. В понимании законодателя неосторожная форма вины определяется отношением лица не к действиям (бездействию), а к их последствиям.

Рассмотрим в качестве примера преступление, предусмотренное ст. 121 УК "Заражение венерической болезнью". Ответственность установлена за заражение другого лица венерической болезнью лицом, знавшим о наличии у него этой болезни. Состав данного преступления - материальный, действие здесь - половой акт или иной сексуальный контакт, последствие - венерическое заболевание партнера. Допустим, лицо, имеющее венерическое заболевание и осведомленное об этом, вступает в сексуальные отношения со здоровым человеком (точнее - с человеком, не страдающим именно этим вензаболеванием), вполне осознавая, какие действия оно совершает. Однако установление адекватности восприятия больным контакта со здоровым человеком (знает, что болен, а партнер - нет) еще ничего не говорит о том, как должна быть определена форма вины в данном случае, поскольку определяется она отношением не к половому акту, а к заражению как результату этого акта.

Если лицо преследует цель заразить своего партнера либо понимает неизбежность такого заражения, оно действует с прямым умыслом. Если такой цели нет и, по представлению больного, заражение может и не произойти, а к возможности заболевания партнера он относится безразлично, налицо умысел косвенный. Однако умысла у заражающего лица может и не быть. Так, К., страдающий венерическим заболеванием, полагал, что при наличии определенных условий - незавершении им полового акта в физиологическом смысле, то есть при отсутствии семяизвержения во влагалище партнерши, "передача" ей заболевания почти невозможна, поскольку используемая ими искусственная смазка препятствует образованию микротрещин половых органов. Раз вероятность заболевания представлялась К. чрезвычайно малой, он, таким образом, предвидел возможность наступления общественно опасных последствий своих действий, но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывал на их предотвращение (ч. 2 ст. 26 УК). Формулировка ст. 121 УК позволяет вменить данный состав в случае умышленного заражения, но дает ли она, а также ч. 2 ст. 24 УК возможность привлечь К. к уголовной ответственности в обсуждаемой ситуации заражения партнерши по неосторожности?

Положительный ответ, который в подобных случаях дают некоторые ученые, основан на неточной, как представляется, трактовке текста ст. 24 УК. Речь в ней идет не о совершаемом деянии, а совершенном. Иными словами, здесь говорится не о том, что то или иное деяние в принципе может быть совершено как умышленно, так и по неосторожности, а о признании преступлением конкретного, уже совершенного и подлежащего оценке с позиций уголовного закона деяния. А конкретное деяние - если не иметь в виду достаточно редкие случаи, в частности, выполнения материальных составов с несколькими последствиями - совершается либо умышленно, либо неосторожно.

В рассматриваемом случае заражение венерическим заболеванием произошло по легкомыслию (в юридическом смысле). Такое заражение как результат действий больного и было тем деянием, которое совершено "только по неосторожности". Но специальной предусмотренности преступности неосторожного заражения в ст. 121 УК нет. А раз неосторожное заражение партнера специально не упомянуто в названной статье, как преступные действия К. расценить нельзя. Приведенный пример иллюстрирует верную позицию, состоящую в том, что "в случаях, когда диспозиция статьи Особенной части не конкретизирует форму вины, соответствующее преступление может быть только умышленным" [17].

В подтверждение данного вывода можно также сослаться на многие статьи Особенной части УК, где содержится специальное указание на преступность деяния, совершенного именно по неосторожности. Впрочем, это не мешает упрекнуть законодателя в том, что при формулировании ряда уголовно - правовых запретов им не учтены новые - по сравнению с УК 1960 года - подходы, содержащиеся в ч. 2 ст. 24 УК. С их учетом сконструирована, в частности, ч. 2 ст. 109 УК, которой ответственность предусмотрена за причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей. А проигнорированы они, к примеру, в ст. 293 УК, которой преступным признается неисполнение или ненадлежащее исполнение должностным лицом своих обязанностей вследствие недобросовестного или небрежного отношения к службе, если это повлекло указанные в данной статье общественно опасные последствия. Очевидно, что должностное лицо может осознанно не исполнить или ненадлежаще исполнить свои обязанности, но форма вины определяется в данном случае не по отношению к факту такого исполнения или неисполнения, а по отношению к последствиям его действия либо бездействия. Последствия же эти могут быть причинены как умышленно, так и по неосторожности. Формулировка ст. 109 УК позволяет с учетом положений ч. 2 ст. 24 УК привлечь лицо к уголовной ответственности за неосторожное преступное деяние, а формулировка ст. 293 УК, строго говоря, - нет.

Помимо упомянутого случая совершения преступления с материальным составом, включающего несколько общественно опасных последствий, не только по неосторожности могут быть совершены преступления с двойной формой вины, в частности преступление, предусмотренное п. "в" ч. 3 ст. 286 УК. Здесь, как и в целом ряде иных случаев, не имеется специального указания на причинение тяжких последствий по неосторожности.

Такие преступления лишь признаются законодателем совершенными умышленно, но фактически совершаются - как опять же указал сам законодатель - с двумя формами вины. Поэтому они не могут быть отнесены к деяниям, совершенным только по неосторожности. И, стало быть, В. Лунеев прав в том, что положения ч. 2 ст. 24 УК к данному случаю не относятся [18]. Формулировка ст. 27 УК не запрещает вменение тяжких последствий, причиненных по неосторожности и являющихся квалифицирующим обстоятельством, и в тех случаях, когда специальной предусмотренности неосторожной формы вины в описании квалифицированного состава преступления нет.

Вопреки опасениям, высказанным в одной из публикаций "Российской юстиции" [19], правоприменитель зачастую усматривает косвенный умысел там, где, в общем-то, достаточно очевиден прямой. Проявления этой тенденции можно найти и в опубликованной практике Верховного Суда РФ. Например, прицельный выстрел с близкого расстояния из обреза в шею продавщицы магазина с целью облегчить завладение ценностями расценен как убийство с косвенным умыслом. Такое решение обосновано тем, что виновный не имел намерения лишить жизни продавщицу, предвидел наступление ее смерти и к этим последствиям относился безразлично. В этом случае смерть жертвы, очевидно, не была расценена судом как неизбежное, единственное следствие выстрела, и это явилось достаточным, с точки зрения суда, основанием для признания умысла косвенным.

Понятно, что действие может влечь одно из нескольких общественно опасных последствий, каждое из которых лицо предвидит. Предвидение возможности наступления такого последствия - составляющая интеллектуального момента как прямого, так и косвенного умысла. Однако неосновательная связь такой поливариантности с наличием у лица именно косвенного, а не прямого умысла исключает возможность вменения покушения на более тяжкое последствие, если фактически причинено менее тяжкое, и вообще не дает возможности привлечь его к ответственности при ненаступлении общественно опасных последствий (стрелял, но промахнулся).

Предвидение нескольких общественно опасных последствий дает основание назвать умысел альтернативным. Этот вид умысла одни ученые считают определенным, другие - неопределенным. Но независимо от того, какая позиция предпочтительней, квалификация при наличии альтернативного умысла "по последствиям" представляется неверной.

Многие отечественные правоведы, посвятившие свои фундаментальные исследования проблемам вины, выражали обоснованное сомнение в правильности критикуемой позиции, отмечая, что "общественная опасность как деяния, так и самого субъекта определяется наиболее тяжелым объективно возможным и отражавшимся в сознании субъекта последствием, а эта общественная опасность должна быть отражена в квалификации преступления" [20]. Почему, спрашивали они, если единственным желанием виновного было, например, причинение смерти потерпевшему, он несет ответственность по статье об умышленном убийстве, хотя бы реально не причинил жертве никакого вреда, но в случае, если виновный альтернативно желал причинить или смерть, или телесные повреждения и результатом его действий по обстоятельствам, не зависящим от воли виновного, явились телесные повреждения, он должен освобождаться от ответственности за покушение на убийство, хотя причинение смерти охватывалось не только его сознанием, но и желанием [21]?

Как представляется, неосновательное усмотрение практикой косвенного умысла на месте прямого порождено неудачным использованием категорий, при помощи которых описан волевой момент косвенного умысла. При таком виде умысла лицо, по определению законодателя, должно не желать общественно опасных последствий своих действий (бездействия), а сознательно их допускать либо относиться к таким последствиям безразлично. В литературе верно указывалось на неудачность использования при определении косвенного умысла указания на "нежелание" наступления последствий, поскольку в таком случае получается, что лицо "не хочет, но делает" [22].

Однако осознание возможности ненаступления наиболее тяжкого из последствий, которое лицо предвидит, вовсе не означает, что этого последствия лицо не желает, поскольку "теоретически возможно сконструировать неопределенный (альтернативный) умысел и как прямой (когда виновный в равной мере желал наступления любого из предвиденных им последствий), и как косвенный (когда виновный, не желая ни одного из этих последствий, сознательно допускал наступление любого из них) [23].

Если устранение продавца в приведенном примере было обязательным условием, без выполнения которого не удалось бы завладеть ценностями, и если предвидение виновного охватывало как тяжкий вред здоровью, так и смерть, то очевидно, что каждое из последствий виновный равно желал, ведь любое из этих последствий при его наступлении было той промежуточной достигнутой виновным целью, без которой было невозможно решение его главной задачи - завладение ценностями.

Предвидение более чем одного возможного результата действий вовсе - да и с точки зрения законодателя - не означает такое допущение любого из этих результатов, которое противостоит желанию. Более того, допущение по своей сути - это характеристика интеллектуального, а не волевого отношения к последствиям, это, собственно, и есть предвидение возможности, а не неизбежности наступления последствий. Что же касается термина "безразличие", то и его использование неудачно ввиду того, что, как верно отмечалось в литературе, совершая, скажем, убийство, в том числе и "прямоумышленное", лицо проявляет безразличие к человеческой жизни как таковой.

Учитывая сказанное, при совершении преступления с альтернативным умыслом такой умысел следует признавать прямым, из чего следует квалификация не "по последствиям", а с учетом необходимости уголовно - правовой оценки направленности умысла на причинение наиболее тяжкого последствия.

Статья 27 УК РФ о "двойной" вине имеет сложную и довольно запутанную конструкцию, поэтому представляется целесообразным напомнить ее содержание, чтобы можно было нагляднее представить, о чем пойдет речь: "Если в результате совершения умышленного преступления причиняются тяжкие последствия, которые по закону влекут более строгое наказание и которые не охватывались умыслом лица, уголовная ответственность за такие последствия наступает только в случае, если лицо предвидело возможность их наступления, но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывало на их предотвращение, или в случае, если лицо не предвидело, но должно было и могло предвидеть возможность наступления этих последствий. В целом такое преступление признается совершенным умышленно".

В нагромождении формулировок, которые образуют содержание статьи, можно выделить два положения, имеющие принципиальное значение. Одно из них заключается в признании возможности наступления неосторожных последствий в результате умышленных действий, другое - в определении формы вины по тяжести последствий. Оба эти положения противоречат как подлинным основам уголовного права, так и элементарному здравому смыслу.

Затянувшаяся на десятилетия дискуссия о различных вариантах "двойной" вины связывалась с различным отношением лица к своим действиям, которые могли быть как умышленными, так и неосторожными, и к неосторожным последствиям этих действий. Но в статье УК о "двойной" вине говорится уже не о различии отношения к действию и к его последствию, а к преступлению "в целом" и к какой-то его части. К числу преступлений с "двойной" виной отнесены такие, которые сопровождаются прямыми и производными последствиями. Авторы такого "раздвоения" вины полагают, что в этих преступлениях "как бы" юридически объединяются два состава. Но "как бы" - это не для науки, нужен ответ - как? Но его получить невозможно, так как действие, а, следовательно, и преступление - одно, хотя и с двумя последствиями, которые следуют друг за другом. В комментариях к статье УК о "двойной" форме вины указывается, что таковая может иметь место как в случаях различного отношения лица к своим действиям и к последствиям, так и при наличии в преступлении прямого и производного последствий.

Поскольку мы обратились к разъяснениям, которые содержатся в комментариях к УК РФ, то следует заметить, что авторы, комментирующие статьи Особенной части, не прибегают к услугам статьи о "раздвоенной" вине для установления единой формы вины в совершении преступления. Например, дорожно-транспортные преступления, в связи с квалификацией которых и возникла концепция о "двойной" вине, рекомендовано рассматривать только как неосторожные. Загрязнение атмосферы, повлекшее причинение вреда здоровью человека, - как совершенные с косвенным умыслом. В преступлениях, связанных с нарушением правил пожарной безопасности, "раздвоение" вины признается, но ничего не говорится об установлении единой ее формы по тяжести последствий.

Противоестественный разрыв отношения лица к своим действиям и к последствиям этих же действий наводит на мысль о том, а правильно ли вообще определяется, что представляет собой действие, а что - последствие в преступлениях, связанных с нарушением правил и норм, охраняющих общественную безопасность? Для того чтобы ответить на этот вопрос, необходимо обратиться к механизму реально происходящих событий и, в соответствии с элементарными требованиями науки уголовного права, выявить все существенные его черты, т.е. признаки, позволяющие составить достоверную картину состава преступления в полной взаимосвязи всех, подчеркнем - всех образующих его признаков. Пока этот вопрос остается открытым: проблема заключается в том, чтобы установить, какие именно нарушения и каким образом приводят к причинению вреда.

Рассмотрим пример, если допускается нарушение норм выброса загрязняющих веществ в атмосферу, но оно своевременно пресекается и концентрация этих веществ в атмосфере не достигает опасного уровня, то вред жизни, здоровью людей, живой природе причинен быть не может. Если же процесс выброса продолжается длительное время и концентрация загрязняющих веществ становится опасной, то возникает реальная угроза причинения вреда. Будет или не будет вред причинен - зависит от наличия объектов для поражения в зоне загрязнения и целого ряда других обстоятельств, но уже не от лица, виновного в нарушении норм выброса. Это лицо уже не может оказать никакого влияния на проявление вредоносных выпущенных им веществ.

Другой пример - столкновение судов или посадка их на мель. Столкновению судов предшествует такой период их сближения, когда судоводители уже не могут его предотвратить своевременным снижением скорости или изменением направления движения. Угроза столкновения с момента ее возникновения и до реализации может занимать продолжительный отрезок времени, исчисляемый минутами. Посадка судна на мель происходит в тех случаях, когда судоводитель по тем или иным причинам неправильно прокладывает курс судна. Угроза возникает с момента приближения судна к мели на такое расстояние, когда судоводитель уже не может осуществить маневр, необходимый для обхода препятствия.

Наиболее распространенный пример - дорожно-транспортное происшествие. Угроза столкновения, опрокидывания автомобилей, наезда их на различные препятствия возникает в тех случаях, когда водитель уже не имеет времени, возможностей для осуществления маневра, необходимого для предотвращения происшествия. Такая обстановка складывается либо в результате превышения водителем безопасного предела скорости, обеспечивающего возможность надлежащего реагирования на ту или иную помеху движению, либо при неожиданном для водителя возникновении помехи. В большинстве случаев угроза удара автомобиля, лишенного надлежащего управления, скоротечна - секунды, но она обязательно наличествует в каждом дорожно-транспортном происшествии. С момента создания угрозы столкновения, опрокидывания автомобиля или наезда его на препятствие водитель уже ничего не может сделать для предотвращения таких последствий. Вред причиняет машина, которая вышла из-под контроля человека.

Примеры можно продолжить, но и приведенных, как представляется, достаточно, чтобы сделать следующий вывод: в преступлениях, связанных с нарушением правил и норм, охраняющих общественную безопасность, непосредственным результатом нарушения, его органическим последствием является угроза причинения вреда, которая реализуется в действительности в зависимости от складывающихся обстоятельств, но уже независимо от воли лица, ее создавшего.

Как представляется, угрозу причинения вреда жизни, здоровью, имуществу и живой природе есть все основания рассматривать как полноправный материальный признак объективной стороны, как последствие действия и в то же время его непосредственный результат, положивший начало цепочке явлений, связанных естественными закономерностями, которая образует последствие. Причиняемый вред сам по себе не является последствием, а представляет собой лишь определенное звено в этой цепочке. Например, при столкновении автомобилей происходит удар, повреждающий или разрушающий машину, возможно - загорание, взрыв, затопление, и с любым из этих моментов может быть связано причинение вреда жизни, здоровью людей.

Рассматривая угрозу причинения вреда как материальное последствие противоправного деяния, укажем на такие ее качества, которые обязывают отнести угрозу к реальной действительности, признать реальность ее существования. Угроза - это выпущенные на свободу и уже не контролируемые человеком силы, способные причинить вредоносное, разрушающее воздействие. Действие этих сил ограничено во времени и пространстве. Как время существования, так и пространство, на которое распространяется влияние угрозы, могут быть как весьма малыми, так и очень значительными. Например, угроза столкновения автомобилей занимает секунды, а угроза загрязненного водоема - дни, недели и т.д. Угроза посадки судна на мель предполагает расстояние от сбившегося с курса судна до мели, а угроза загрязненной атмосферы - многие километры.

Выявление угрозы причинения вреда как признака объективной стороны, образующего непосредственный результат нарушения правил и норм, позволяет устанавливать форму вины в совершении преступлений, посягающих на общественную безопасность, не прибегая к ее "раздвоению". Как известно, форма вины определяется по характеру отношения лица к своему действию и к его последствию. В данном случае действием служит не нарушение само по себе, но только создающее угрозу причинения вреда, а непосредственным его результатом является сама угроза. Следовательно, форма вины должна определяться по характеру отношения лица к совершенному им нарушению правил и норм, создавшему угрозу причинения вреда, и к самой угрозе. Иначе говоря, форма вины в таких случаях должна определяться по характеру отношения лица, нарушившего правила или нормы, к созданию угрозы причинения вреда.

Квалификация преступлений, в которых признается "раздвоение" вины, связывается не с различием отношения лица к своим действиям и к последствиям этих действий, а с наличием двух последствий преступления - прямых и производных. В качестве примера такого преступления чаще всего приводится причинение тяжкого вреда здоровью человека, повлекшего его смерть. Вопрос заключается в том, как следует оценивать факт причинения тяжкого вреда. Если он не привел к летальному исходу, то его следует рассматривать как последствие преступления. Если же смерть пострадавшего наступила, то причинение тяжкого вреда представляет собой угрозу причинения смерти, которая реализуется в действительность уже независимо от воли преступника. В этих случаях причинение тяжкого вреда здоровью человека "открывает дорогу" негативному, необратимому процессу в его организме, завершающемуся смертью.

Единственная форма вины в совершении таких преступлений - умысел, заключающийся в умышленном создании угрозы причинения смерти. А отношение лица к смертельному исходу самостоятельной формы вины не имеет, а вытекает из отношения к созданию угрозы.

Как представляется, с учетом всего изложенного вполне достаточно оснований для следующего вывода: ст. 27 УК о преступлениях с двумя формами вины не решает проблемы, а служит лишь наукообразным прикрытием ее неразрешенности. Статью из текста Уголовного кодекса целесообразно исключить, чтобы она не вносила путаницу в установление субъективной стороны значительной части составов преступлений и не перекрывала дорогу поиску полноценного решения проблемы, а также опустить содержащиеся в ряде статей указания на неосторожное отношение к последствиям без учета отношения к действию, вызвавшему такое последствие.

Заключение

Законодатель предусмотрел в умышленном деянии только два вида умысла: прямой и косвенный.

Различают интеллектуальный и волевой моменты прямого и косвенного умысла.

Преступление признается совершенным по неосторожности, если лицо, его совершившее, предвидело возможность наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия) либо не предвидело возможности наступления таких последствий, хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должно было и могло их предвидеть.

Таким образом, элемент состава преступления, как субъективная сторона, имеет большое значение при квалификации преступлений. Изучение субъективной стороны позволяет в будущей практической работе юриста правильно определить состав преступления и критически оценивать не только саму квалификацию, но и те принципиальные положения и фактические данные, на основании которых она строится.

Список литературы

Законодательные акты

1. Конституция Российской Федерации. - М.: Проспект, 2000. – 48 с.

2. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.96 № 63 – ФЗ (принят ГД ФС РФ 24.05.96) (в ред. от 26.07.2004). - М.: Юрист, 2004. – 130 с.

3. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации. - М.: Юрист, 2002. - 352 с.

Материалы судебной практики

4. Обзор кассационной практики судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации за 2003 г.

5. Обзор судебной практики по делам о преступлениях против военной службы и некоторых должностных преступлениях, совершаемых военнослужащими за 2004 г.

Специальная литература

6. Барышев С.И. О вменении в праве. - М.: Спарк, 1840. – 304 с.

7. БВС РФ. 2001. N 10.

8. БВС РСФСР. 1990. N 8.

9. Беккариа Ч. О преступлениях и наказаниях. - М.: Юридическая литература, 1938. – 210 с.

10. Волженкин Б.В. Экономические преступления. - СПб.: ПИТЕР, 1999. – 430 с.

11. Дагель П.С., Котов Д.П. Субъективная сторона преступления и ее установление. – Воронеж: Проспект, 1974. – 458 с.

12. Злобин Г.А., Никифоров Б.С. Умысел и его формы. - М.: Зерцало, 1972. – 342 с.

13. Кант И. Соч. Т. 4. М., 1965. С. 289 и 309; Гегель Г. Философия права. - М.: САД, 1990. – 480 с.

14. Колодин Л.М. Вина // Российская юридическая энциклопедия / Под общ. ред. А.Я. Сухарева. - М.: ИНФРА-М, 1999. - 410 с.

15. Ю.А. Красиков. Комментарий к ст. 25 УК // Комментарий к УК РФ / Под общ. ред. Ю.И. Скуратова и В.М. Лебедева. - М.: НОРМА-ИНФРА-М, 2003.

16. Минская В.С. Наказание // Российская юридическая энциклопедия / Под общ. ред. А.Я. Сухарева. - М.: ИНФРА-М, 1999. - 1673 с.

17. Наумов А.В. В кн.: Комментарий к УК РФ. - М.: Спарк, 2003. – 404 с.

18. Пионтковский А.А. Уголовно-правовые воззрения Канта, А. Фейербаха и Фихте. - М.: ПРИОРИ, 1940. - 567 с.

19. Питецкий В. Сужение понятия косвенного умысла влечет ужесточение уголовной репрессии // Российская юстиция. 2002. N 5.

20. А.И. Рарог. Комментарий к ст. 24 // Комментарий к УК РФ / Под общ. ред. С.И. Никулина. - М.: Юрайт, 2003. - 644 с.

21. Рарог А.И. Субъективная сторона и квалификация преступлений. - М.: ИНФРА М, 2001. – 286 с.

22. Сборник пост. Пленума ВС СССР и РСФСР/РФ по уголовным делам. М.: Спарк, 1997.

23. Н.С. Таганцев. Русское уголовное право. Часть общая. Т. 1. - СПб.: РЛД, 1992. – 306 с.

24. Якушин В.А. Субъективное вменение и его значение в уголовном праве. - Тольятти: Тольятиздат, 1998. – 368 с.

[1] Колодин Л.М. Вина // Российская юридическая энциклопедия / Под общ. ред. А.Я. Сухарева. М.: ИНФРА-М, 1999. С. 138.

[2] Минская В.С. Наказание // Российская юридическая энциклопедия / Под общ. ред. А.Я. Сухарева. М.: ИНФРА-М, 1999. С. 563.

[3] Пионтковский А.А. Уголовно-правовые воззрения Канта, А. Фейербаха и Фихте. М., 1940. С. 102.

[4] Беккариа Ч. О преступлениях и наказаниях. М., 1938. С. 223.

[5] Кант И. Соч. Т. 4. М., 1965. С. 289 и 309; Гегель Г. Философия права. М., 1990. С. 89.

[6] Барышев С.И. О вменении в праве. М., 1840. С. 4.

[7] Н.С. Таганцев. Русское уголовное право. Часть общая. Т. 1. СПб., 1992. С. 582 и далее.

[8] Обзор кассационной практики судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации за 2003 г.

[9] БВС РСФСР. 1990. N 8. С. 6 - 8.

[10] Ю.А. Красиков. Комментарий к ст. 25 УК // Комментарий к УК РФ / Под общ. ред. Ю.И. Скуратова и В.М. Лебедева. М.: НОРМА-ИНФРА-М, 2003. С. 40.

[11] Наумов А.В. В кн.: Комментарий к УК РФ. М.: Спарк, 2003. С. 45.

[12] БВС РФ. 2001. N 10. С. 5 - 6.

[13] Сборник пост. Пленума ВС СССР и РСФСР/РФ по уголовным делам. М.: Спарк, 1997. С. 358.

[14] А.И. Рарог. Комментарий к ст. 24 // Комментарий к УК РФ / Под общ. ред. С.И. Никулина. М.: Юрайт, 2003. С. 127.

[15] Рарог А.И. Субъективная сторона и квалификация преступлений. М., 2001. С. 44.

[16] Волженкин Б.В. Экономические преступления. СПб., 1999. С. 59 - 60.

[17] Комментарий к УК РФ. М.: Спарк, 2003. С. 41; автор комментария к главе 5 УК - Наумов А.В.

[18] Комментарий к УК РФ. М.: Юрист, 2003. С. 104.

[19] Питецкий В. Сужение понятия косвенного умысла влечет ужесточение уголовной репрессии // Российская юстиция. 2002. N 5.

[20] Дагель П.С., Котов Д.П. Субъективная сторона преступления и ее установление. Воронеж. 1974. С. 114.

[21] Злобин Г.А., Никифоров Б.С. Умысел и его формы. М., 1972. С. 103.

[22] Якушин В.А. Субъективное вменение и его значение в уголовном праве. Тольятти, 1998. С. 139.

[23] Злобин Г.А., Никифоров Б.С. Умысел и его формы. М., 1972. С. 100.