В начале 60-х годов ХVIII в. Обстановка в стране была обусловлена несколькими главными факторами. В первую очередь среди них стоит отметить рост крестьянских волнений. Екатерина II вынуждена была признать, что в момент ее прихода к власти «отложились от послушания» до полутора тысяч помещичьих и монастырских крестьян («заводские и монастырские крестьяне почти все были в явном непослушании властей и к ним начали присоединяться местами и помещичьи»). И всех их, по выражению императрийцы, «усмерить надлежало». Среди крестьян получили особое распространение различного рода подложные манифесты, указы, в силу которых крестьяне отказывались работать на своих прежних господ.

Политика «просвещенного абсолютизма» не способствовала улучшению положения многочисленных государственных крестьян. Свирепые законы, несущие народу кнут и плеть, тюрьму и ссылку, каторгу и рекрутчину, составляли характернейшую теневую сторону этой политики. Все это не могло не вызвать постоянный протест угнетенных масс, конечным результатом которого были открытые вооруженные выступления крестьян.

Представленная контрольная работа содержит два теоретических вопроса.

В первом вопросе мы проанализируем Указ Екатерины II по крестьянскому вопросу в 60-е годы.

Во втором вопросе контрольной работы мы определим причины, движущие силы, особенности крестьянской войны под предводительством Е. Пугачева, изучим ее итоги.

1. Указ Екатерины II по крестьянскому вопросу в 60-е годы

При Екатерине II делались попытки решать крестьянский вопрос. В первые годы своего царствования у Екатерины было намерение приступить к ограничению помещичьей власти. Однако она не встретила сочувствия в этом вопросе в придворной аристократии и в массе дворян. Впоследствии императрица, занятая преимущественно вопросами внешней политики, оставила мысль о реформе крестьянского сословия. Были даже изданы новые постановления, которые усиливали помещичью власть. Помещикам предоставлялось право ссылать крестьян «за предерзостное состояние» на каторгу (1765). Крепостным людям было запрещено подавать жалобы на своих господ под страхом наказания кнутом и ссылки в Нерчинск в вечную каторжную работу (указ 22 августа 1767 г.). Между тем число крепостных значительно увеличилось вследствие продолжавшейся раздачи государственных крестьян сановникам и любимцам. Своим приближенным императрица раздала 800 тыс. крепостных. В 1783 г. было юридически оформлено крепостное право на Украине.

При Екатерине II правительство старалось возвратить в Россию старообрядцев, в большом количестве уходивших за границу. Вернувшимся было объявлено полное прощение. Староверы были освобождены от двойного подушного оклада, от обязанности носить особое платье и брить бороду. По просьбе Потемкина, старообрядцам в Новороссии было разрешено иметь свои храмы и священников (1785). Украинские староверы составили так называемую единоверческую церковь.

Екатерина II завершила секуляризацию духовных имений, начало которой положил Петр I и которую продолжил Петр III. В день переворота 1762 года Екатерина пыталась привлечь к себе духовенство и обещала вернуть ему земли, конфискованные Петром III. Однако вскоре императрица «передумала» и назначила комиссию для точной описи всех церковных земель и доходов. Указом 26 февраля 1764 г. все крестьяне, принадлежавшие монастырям и архиерейским домам (более 900 тыс. душ муж. пола), были переданы в ведение Коллегии экономики. Вместо прежних оброков и повинностей они были обложены сбором в полтора рубля с души. Для монастырей и архиерейских домов были составлены новые штаты и было положено отпускать им жалованье из Коллегии экономии. Кроме того, им были оставлены некоторые угодья. Секуляризация, естественно, вызвала неудовольствие со стороны многих представителей духовенства. Из них особенно известен ростовский митрополит Арсений Мацеевич, лишенный своего сана и заточенный под именем расстриги Андрея Враля в Ревельском каземате.

В 1773-1775 гг. весь юго-восток России, Урал, районы Среднего и Нижнего Поволжья, Западной Сибири были охвачены крестьянско-казацким восстанием под руководством донского казака Емельяна Пугачева, который объявил себя чудесно спасшимся от смерти императором Петром III. От имени Петра III Пугачев объявил отмену крепостного права и освобождение всех частновладельческих крестьян. Советские историки это восстание квалифицировали как крестьянскую войну, хотя в действительности социальный состав участников движения был сложным, а инициатором восстания, как известно, явилось казачество. Движение получило широкую поддержку среди яицких казаков, русских крестьян, горнозаводского населения Урала, нерусских народов: башкир, калмыков, татар, марийцев, мордвы, удмуртов, недовольных крепостнической эксплуатацией, наступлением государства на традиционные права и привилегии. Восставшие долго осаждали Оренбург, им удалось сжечь Казань, взять Пензу и Саратов.

Однако, в конце концов, пугачевцы были разбиты превосходившими их по оснащению и выучке правительственными войсками. Сам руководитель движения был схвачен, доставлен в Москву и казнен в 1775 г. Чтобы стереть память о Великом бунте, Екатерина II велела переименовать реку Яик в Урал, а яицких казаков - в уральских казаков[1].

Указ 1765 г. разрешал помещикам ссылать своих крестьян без суда и следствия в Сибирь на каторгу с зачетом этих крестьян как рекрутов. Процветала торговля крестьянами. Их можно было проиграть в карты, безвинно наказывать. Зачастую помещик пользовался «правом первой ночи». Неповиновение жестоко каралось. Крестьяне по указу 1763 г. должны были сами оплачивать расходы, связанные с подавлением их выступлений (если они признавались зачинщиками волнений). В 1767 г. был издан указ, запрещавший крестьянам подавать жалобы императрице на своих помещиков. Помещики и царская администрация бесцеремонно вмешивались в личную и хозяйственную жизнь крестьян. Таким образом, прогресс в области сельского хозяйства был достигнут в результате освоения новых плодородных земель и усиленной эксплуатации крестьянства. Этому способствовала также сложившаяся мировая экономическая конъюнктура. Развитие ремесла в городах повлекло издание в 1795 году специального «Ремесленного положения», являвшегося частью «Жалованной грамоты городам». Не менее пяти ремесленников определенной специальности должны были составить цех, избиравший своего старшину. Цеховая система ремесла способствовала его развитию, так как создавала лучшие условия для организации производства и ученичества. Одновременно правительство преследовало цель превратить городских ремесленников в одну из сословных групп феодального общества, чем сдерживало поступательное развитие ремесленного производства. Наряду с городским широкое развитие получило ремесло в промысловых селах. Мануфактура в районе Иванова выросла из текстильного промысла, который вели крестьяне графа Шереметева; Павлово-на-Оке славилось металлическими изделиями; район Хохломы (ныне Нижегородская область) - деревообработкой; Гжель (в Подмосковье) - керамическими изделиями; Кимры - кожевничеством и т.д. Из числа богатых крестьян, многие из которых были крепостными, выделялись так называемые «капиталистые» крестьяне. Они открывали свои предприятия, на которые нанимали своих же односельчан. Однако такой «капиталистый» крестьянин оставался крепостным своего помещика, платившим ему многотысячный оброк. Новые буржуазные элементы прорастали через толщу феодально-крепостнических порядков в стране. Лишь единицы «капиталлистых» крестьян смогли выкупиться у своих помещиков и получить личную свободу в рамках формировавшегося класса буржуазии. Во второй половине XVIII в. происходил дальнейший рост мануфактурного производства.

1762 г. было запрещено покупать крепостных крестьян к заводам. В том же году правительство прекратило приписку крестьян к предприятиям. Начал складываться рынок вольнонаемного труда. К концу XVIII в. насчитывалось более 400 тыс. наемных рабочих в России. Мануфактуры, основанные после 1762 г. лицами не дворянского происхождения, работали уже исключительно на вольнонаемном труде. В 1767 г. были отменены откупа и монополии в промышленности и торговле. Дальнейший толчок развитию ремесла и промышленности дал указ 1775 г., разрешивший крестьянскую промышленность. Это привело к росту числа заводчиков из купцов и крестьян, вкладывавших свои капиталы в промышленность[2].

2. Причины, движущие силы, особенности крестьянской войны под предводительством  Е. Пугачева, ее итоги

Политика «просвещенного абсолютизма» не была способна ликвидировать противоречия, раздиравшие тогдашнее общество. Действуя в «духе времени», создавая новые формы влияния на общество, она в низах общества оставляла почти все без изменений. Удерживая крестьян Нечерноземья на земле при непременно необходимых занятиях промысловым отходом, эта политика делала положение крестьян критическим. Политика «просвещенного абсолютизма» не способствовала улучшению положения многочисленных государственных крестьян. Свирепые законы, несущие народу кнут и плеть, тюрьму и ссылку, каторгу и рекрутчину, составляли характернейшую теневую сторону этой политики. Все это не могло не вызвать постоянный протест угнетенных масс, конечным результатом которого были открытые вооруженные выступления крестьян[3].

В конце сентября и в начале октября 1773 появились новые манифесты ко всем подданным. В этих манифестах Петр III жаловал крестьян землями, водами, лесами, рыбными ловлями, жилищами. Вместе с тем придавались забвению все прежние поступки подданных. Освобождались все сидящие в тюрьмах и у хозяев, которые находились в невольности.

Угнетенные массы откликнулись на эти манифесты, что создало огромную популярность движению. Первыми на призыв Пугачева откликнулись старшины Ногайской дороги.

В октябре 1773 года в Прикамский край стали проникать слухи о появлении под Оренбургом государя Петра III Крестьяне жадно ловили эти слухи, причем подлинность царя не столь уже их сильно интересовала.

Под влиянием слухов, что новоявленный царь обещает «всякую вольность» и от «заводских работ освобождение», приписанные крестьяне стали уклоняться от выполнения заводских работ.

К началу декабря 1773 года все Прикамье было охвачено восстанием. Населенные пункты без сопротивления присоединялись под власть Петра Ш, крестьяне встречали отряды Пугачева с хлебом и солью. Из сел и деревень, окружающих Челны, крестьяне отправляли большими обозами фураж, хлеб и другое продовольствие пугачевцам, стоящим у Мензелинска, который находился в осаде, 10-тысячная толпа с 14 пушками под командованием башкирского старшины Пугачевского полковника Сянфина (родом из Соснового бора) осадила Мензелинск, не выпуская никого из города даже за сеном и дровами.

Женщины, дети и старики постоянно находились в церквях, а все прочие, мог взяться за оружие, участвовали в обороне города.

С 26 декабря 1773-го по 12 января 1774 года восставшие на город не наступали, а только тревожили защитников, выезжая конными отрядами по 200-300 человек в виду города, тем препятствовали мензелинцам выезжать за город и получать подкрепления.

Видя замешательство восставших, мензелинцы сами решились на вылазку из засады и преследовали восставших до деревни Мазино, где те потеряли 22 человека убитыми и 2 пленных. В деревне Дедкова взяли в плен башкирского старшину Абдуллу Ягофарова, а с ним 50 человек башкир и знамя, которое было в руках убитого сотника в этой схватке. В марте 1774 года пугачевцы сами оставили Мензелинск.

В 60-ти верстах от Мензелинска восставшие захватили крепость Ногайбак. Комендант крепости капитан Алексеев, под напором восставших оставил крепость и вместе с командой направился в Мензелинск. После Ногайбака пала крепость Заинск. Комендант крепости капитан Мертвецов и прапорщик Буткевич (тоже потомки Смоленской шляхты) встретили восставших хлебом и солью. Священник прочитал народу Указ Пугачева и отслужил молебен о здравии императора Петра Федоровича.

Царское правительство, напуганное размахом крестьянской волны, назначило командующим всеми силами, действующими против восставших, генерала А.И. Бибикова, он и направил отдельные воинские части на подавление мятежа.

Полковнику Юрию Бибикову было поручено занять Заинск, снять осаду Мензелинска. Бибиков 14 января 1774 года взял Сухарево, разбил отряды восставших и до основания выжег деревни: Ерыклы, Крещенные Ерыклы и Тубу. А 16 января пал Заинск (крепость Заинск считался городом, в нем было 400 дворов).

В Заинске Бибиков арестовал капитана Мертвецова и прапорщика Буткевича, сдавших город без боя, священника и дьякона, служивших молебен о здравии Пугачева.

Солдаты, которые сложили оружие при сдаче Заинска восставшим, были прогнаны сквозь строй. Дьячки, что пели многолетия - высечены. Так докладывал Бибиков Главнокомандующему[4].

Город Мензелинск пугачевцы только осаждали, но не взяли. Заинск же был взят только один раз - в декабре 1773 года.

Освобожденные от заводских работ, крестьяне начали борьбу с деревенскими богачами. В январе 1774 года приписные к заводам беднейшие крестьяне приводили «злодеев» на дома своих богатых односельчан и грабили их. Остро проходила борьбе в селе Большая Шильна. За эти действия позднее, в начале 1775 года, шесть крестьян этого села по распоряжению полковника Ю. Бибикова были в Мензелинске наказаны плетями за то, что со «злодеями» добровольно уехали и два раза в село Шильну навозили с собой «злодеев» для разорения в селе Шильна первостатейных крестьян Филиппа Волкова, Данила Артемьева, священника Герасима Андреева, Ершова и других, забирали пищевые припасы и фураж.

В ноябре 1773 года из Бетьков прискакали на лошадях более 100 человек вооруженных пугачевцев. Оставаясь на лугах они послали гонца с требованием выслать делегацию для переговоров. Из Елабуги были высланы двое верховых.

Им предъявили требования покориться императору Петру III, находящемуся недалеко за Камой, а в противном случае они должны страшиться гнева его. Селения будут сожжены, и люди истреблены. Уполномоченные из Елабуги сказали, что не могут присягнуть Петру III, так как присягали императрице Екатерине П. После этого пугачевцы уехали.

Население Елабуги было мобилизовано на ремонт крепости, были приняты меры - вооружать население для защиты. Одновременно послали в Казань с известием об опасности и просили помощи. Когда слава о приближении Пугачева дошла до Елабуги, житель города Алексашка Бурмистров переправился через Каму в стан Пугачева. Оттуда явился в полной казацкой одежде, назвался полковником и стал смущать людей призывами присоединиться к Пугачеву.

У одного жителя Елабуги был вечер по случаю рождения сына, где гостили духовные власти и Бурмистров, который очень защищал Пугачева. Тогда иерей и поп с товарищами связали Алексашку, посадили в мешок и на другой день повели в Казань. Когда довезли до Танайки, собрался народ, а Бурмистров начал кричать, что его, полковника, везут в мешке. За него вступились братья Рыбишевы и его освободили. После этого народ возмутился. Попа и иерея посадили в мешки и хотели бросить в реку Каму, но старики уговорили послать их на суд к императору. Пугачев в то время был далеко на Урале, Елабужане долго возили духовных чинов, плохо кормили, били. Наконец привезли в крепость Ногайбак. Начальник крепости Нагайбака Новиков попа и иерея отпустил за выкуп: за иерея - 200 руб., а попов - по 150 руб. После этого попы болели 5 месяцев.

В Елабугу прибыл из Казани майор Перский с ротой солдат в 100 человек с ружьями и пушкой, но по тем обстоятельствам такая помощь была очень слабой. Окрестные селения Бетьки, Сараили, Качка, Танайка и др. сдались, осталась только Елабуга.

Первый приступ на Елабугу был предпринят 6 января 1774 года, но после первого же выстрела из пушки осаждающие разбежались. После этого было еще 12 приступов. Пугачевцы, скрываясь за возами сена и соломы, пытались добраться до укрепления и их зажечь, но им это не удалось, потому что они были плохо вооружены, не было ружей и даже пик с железными наконечниками.

Для устрашения у лутошек пообжигали концы, чтобы показать, что они вооружены. Особенно отличились танайцы. Последний приступ был великим постом, но случилась сильная буря, приступ был отбит.

В помощь Елабуге из-за Камы пришло 400 человек гусар, которые жестоко расправились с танайцами и другими сторонниками Пугачева. Убитыми завалены были два оврага. Впоследствии гусары присоединились к войскам Михепьсона, а майор Перский был впоследствии окружен и убит.

Когда пугачевские войска заняли Осу, Рождественский завод, Пугачев оставил в Башкирии вместо себя Салавата Юлаева, сам же в июне 1744 года переправился через Каму около г. Осы и, через Воткинский и Ижевский заводы, направился на Казань. Ижевский и Воткинский заводы не задержали повстанцев, рабочие люди все оказались на стороне пугачевцев. Жители Елабуги очень боялись войск Пугачева, многие богатые бросили дома и отправились в Казань, а многие скрывались в лесах и кустарниках. Впереди его разъезжали казаки и предлагали встречать Петра III колокольным звоном, попы - с иконами, а жители - хлебом-солью. По правую сторону должны стоять люди, отобранные для помощи, а по левую - виселицы.

в селе Алнашах Пугачева встретили хорошо. Он спросил, как относятся к ним помещики и попы. Помещиков не было, а по жалобе поп тут же был повешен. Потом он направился на Челны (надо полагать Челны, которые около Бондюги), и его там встретили с почетом.

В Саралях Елабужского района Пугачев ночевал в доме богатого заводчика Красильникова, который оставил дом и удалился в Казань для спасения жизни; и когда Пугачеву сказали, что Елабуга не подчинилась ему, он решил разграбить город.

28 июня 1774 года Пугачев подошел к Елабуге, его встретили колокольным звоном, с иконами и хлебом-солью, потому что очень боялись, сослужили молебен о здравии императора Петра III, после этого он распорядился никакого вреда Елабуге не делать. Сам Пугачев в Елабуге не ночевал, ему на лугах был поставлен шатер около озера Окунева.

Утром Пугачев послал в Елабугу ординарца, который отслужил молебен о здравии императора и войска и попросил жителей о разрешении провести войска через Елабугу, что и было разрешено. По Елабуге прошло до 20 тысяч человек, но грабежа не было.

Пугачева хорошо встретили в Танайке, но он долго здесь не задержался, боясь, что его нагонят войска Михельсона, и направился на Лекарево и Мамадыш.

Михельсон, руководитель царских войск, прошел севернее Елабуги в 30 верстах, по Арской дороге, и переправился через Вятку около дер. Пуни.

Крестьяне с восторгом встречали повстанцев, ловили и вешали помещиков. Силы Пугачева быстро увеличивались, к Казани он прошел, имея до 20000 войск, при 12 пушках, не считая многочисленных отрядов, действующих по деревням.

Мензелинск и Заинск были заняты местными повстанцами. В Набережных Челнах и Мысовых Челнах, как и в первый период восстания, были свои отряды (в списках восставших деревень они указаны как Бережные и Мыс Челны). Крупный отряд был также на Шильнинском заводе, его возглавляли Тойгуза и Рохсябай.

Преследовавшие Пугачева части правительственных войск под командованием полковника Михельсона задерживали восставшие удмурты, башкиры и татары.

Пугачева был открыт путь на Казань, однако после отдыха повстанцев от города, основная масса башкир за Волгу с Пугачевым не пошла и возвратилась обратно.

В это время возглавлявший башкирский народ в восстании Пугачева народный герой Салават Юлаев шел с востока на Уфу. Сюда же направлялись и повстанцы Казанской дороги.

Чтобы изолировать восставших Башкирии от Пугачева, правительство выставило заслоны по линии Кичуйский фельдшанец - Черемшан-Билярск (генерал Миллер) и Бугульма - Мензелинск (полковник Кожин), Командующий армиями князь Щербатов перенес свою ставку в Бугульму, командующий князь Голицин - в Нагайбакскую крепость (на реке Ик), они сосредоточили в Мензелинске крупные силы. Уфа повстанцами не была взята, восставшие в Восточном Закамье при помощи «служилых людей» были побеждены, восстание - задушено.

Разгром восстания Пугачева ослабил, но не подавил народное движение. В ряде мест Татарии и Башкирии вновь произошли открытые массовые выступления.

Опасаясь новых крестьянских выступлений, правительство в 1798 году приписало всех башкир и мишарей к военнослужилому казачьему сословий, феодалам присвоило воинские звания. Так возникло Башкирское (Башкирско-Мещерякское) войско, а территория края получила кантонную систему управления.

В Мензелинском уезде образовались II-й башкирский и II-й мишарский кантоны, в Бугульминском - 10-й башкирский и 5-й мишарский. Кантоны делились на юрты, им и подчинялось все башкирское и мишарское население. Другие же народности подчинялись гражданским властям.

Таким образом, башкиры и мишары несли военную повинность, привлекались к охране границ страны, а их военоначальники-пикшми являлись и блюстителями порядка на своих территориях. Но и эти меры не приостановили антиколониальных выступлений, в том числе и служилых людей[5].

Заключение

О чем же мечтало казачество, работный люд, крестьяне России, поднявшись на великую, но полную драматизма войну? Какова была их идеология и программа?

В начальный период войны цели восставших не шли далее предоставления яицкому казачеству свободы их хозяйственной и промысловой деятельности, т.е. в сущности возвращения им былых привилегий. На основе казацких льгот (довольствование в свинце, порохе, провианте, жалованье, обещание одеть с головы до ног и т.п.) строились и манифесты, обращенные к башкирам и калмыкам, татарам и казахам и другим народам. Ничего более четкого, чем туманный образ дикой первобытной свободы идеологи движения не могли дать. Однако с расширением масштаба Крестьянской войны, с вовлечением в нее работных людей, приписных, а главное, помещичьих крестьян характер требований восставших существенно меняется. Он постепенно приобретает антикрепостническую, антидворянскую направленность. Если раньше манифесты обещали волю вообще, землю вообще, то теперь они четко указывают на корень зла – на помещиков.

Но все это была программа отрицания старого общества, программа, поднявшаяся до отрицания целого класса-эксплуататора, но все же программа отрицания. Программы нового будущего общества идеологи Крестьянской войны не дали и дать не могли. Крестьянское общество неминуемо должно было прийти к тому же самому феодальному строю, породить новых господ и новых эксплуататоров.

Список литературы

1.     Буганов В.И. Пугачев. М.: Московский рабочий, 1983.

2.     История России с начала XVIII до конца ХIХ века / Л.В. Милов, П.Н. Зырянов, А.Н. Боханов; отв. ред. А.Н. Сахаров. М.: ООО «Издательство АСТ», 2000.

3.     Муратов Х.И. Крестьянская война под предводительством Е. Пугачева. М.: Просвещение, 1970.

4.     Павленко Н. Екатерина Великая // Родина. 1996. № 12.

5.     Эйдельман Н.Я. Твой восемнадцатый век. М.: Художественная литература, 1991.

[1] Эйдельман Н.Я. Твой восемнадцатый век. М.: Художественная литература, 1991. С. 91-93.

[2] Павленко Н. Екатерина Великая // Родина. 1996. № 12. С. 7-8.

[3] История России с начала XVIII до конца ХIХ века / Л.В. Милов, П.Н. Зырянов, А.Н. Боханов; отв. ред. А.Н. Сахаров. М.: ООО «Издательство АСТ», 2000. С. 208-209.

[4] Муратов Х.И. Крестьянская война под предводительством Е. Пугачева. М.: Просвещение, 1970. С. 94-97.

[5] Буганов В.И. Пугачев. М.: Московский рабочий, 1983. С. 181-192.