Содержание

Введение. 3

1. Специфика права как социальной нормы: основные теоретические представления 4

2. Концепция естественного права. 11

3. Проблема соотношения права и закона. 18

Заключение. 24

Список литературы.. 25

Введение

Право – уникальный, сложный и общественно необходимый феномен, что на протяжении всего времени его существования научный интерес к нему не только не исчезает, но и возрастает.

К правильному выводу о сущности какого-либо явления можно прийти лишь в случае, когда оно получило достаточное развитие, в основном сформировалось.

Нравственность, государство и экономика – внешние условия, вызвавшие право к жизни как новое социальное явление. Специфика права состоит в том, что в центре его находятся отдельный человек с его интересами и потребностями, его свобода.

Конечно, свобода человека исторически подготавливается всесторонним развитием общества, важнейших его сфер – духовной, экономической, политической. Однако именно в праве и через право свобода закрепляется и доводится до каждого человека, до каждой организации.

Право имеет общесоциальную сущность, служит интересам всех без исключения людей, обеспечивает организованность, упорядоченность, стабильность и развитие социальных связей. Когда люди вступают в отношения между собой как субъекты права, это значит, что за ними стоит авторитет общества и государства, и они могут действовать свободно, не опасаясь неблагоприятных последствий в социальном плане.

Общесоциальная сущность права конкретизируется в его понимании как меры свободы. В пределах своих прав человек свободен в своих действиях, общество в лице государства стоит на страже этой свободы. Таким образом, право не просто свобода, а свобода, гарантированная от посягательств, защищенная свобода.

Цель работы - изучение сущности права. Для этого и поставлены следующие задачи (основные вопросы, подлежащие разработке (исследованию)): специфика права как социальной нормы, концепция естественного права, проблема соотношения права и закона.

1. Специфика права как социальной нормы: основные теоретические представления

Правила, регулирующие поведение людей, действия социальных групп, коллективов, организаций, в своей совокупности составляют социальные нормы.

Социальная норма - это правило социально-значимого поведения членов общества. Целостная, динамичная система социальных норм является необходимым условием жизни общества, средством общественного управления, организации и функционирования государства, обеспечения согласованного взаимодействия людей, прав человека, стимулирования роста благосостояния народа.

Система социальных норм отражает достигнутую ступень экономического, социально-политического и духовного развития общества, в них находят отражение качество жизни людей, исторические и национальные особенности жизни страны, характер государственной власти.

Нормы, регулирующие общественные отношения, отражают и конкретизируют действия объективных законов, тенденций общественного развития, т. е. таких законов, которые действуют с естественно-исторической необходимостью.

Объективный характер этих законов органически связан с их научным пониманием людьми и использованием их в целенаправленной социальной деятельности.

Социальные нормы связаны также с законами естественно-технических наук, с самим научно-техническим прогрессом общества, всей человеческой цивилизации.

Социальные нормы охватывают различные группы норм, действующих в определенных взаимосвязей друг с другом. В походах к классификации социальных норм могут быть применены как основные, так и дополнительные, комплексные критерии. Учитываются сфера действия норм, само качество правил поведения, стимулы и гарантии реализации нормы.

К социальным нормам относятся экономические, политические, правовые, моральные, религиозные, эстетические и другие нормы. В процессе регуляции общественных отношений активная роль одной группы норм дополняется, корректируется другими социальными нормами. Взаимодействие отдельных норм, групп норм в единой системе социальных норм раскрывает комплексные свойства входящих в систему составных частей.

Эффективность действия социальных норм находит выражение в достижении, поддержании общественного согласия граждан, прочном общественном порядке, атмосфере справедливого социального партнерства и инициативы, социальной ответственности, сознательном соблюдении норм всеми гражданами.

Социальные нормы по своей природе означают определенный стандарт поведения. При выделении разновидностей норм учитывается также способ осознания и регулирования поведения, форм санкций за несоблюдением норм. В понятие «социальная норма» входят более конкретные, так сказать, детальные правила и правила широкого характера, воплощающие основополагающие идеи социальной жизни, которые именуются принципами.

Более детальные правила органически связаны с соответствующими принципами, являются их проявлением в конкретных общественных связях, жизненных ситуациях.

Формирование социологического направления в современной теории права и государства началось на исходе XIX века, когда социология выделилась в самостоятельную отрасль знаний, и ее методы получили широкое распространение в общественных дисциплинах.

По сравнению с ранее существовавшими формами познания общества социологические доктрины обладают рядом особенностей.

Главная из них заключается в том, что социология рассматривает общество как целостный организм, все части которого взаимосвязаны и подчиняются единым законам. В основе социологического подхода, иначе говоря, лежат представления о взаимозависимости социальных процессов, идеи системного и структурно-функционального анализа общественных явлений.

Социология как научная дисциплина стремится раскрыть специфику закономерностей, действующих в обществе.

Социологические теории права складывались двумя путями:

- с одной стороны, путем формирования правовых концепций в рамках общей социологии;

- с другой – путем распространения социологических методов познания в юриспруденции.

В состав социологии права включают поэтому учения, выдвинутые как социологами, так и юристами. К родоначальникам социологической юриспруденции относятся: Р. фон Йеринг – в Германии, Л. Дюги и Ф. Жени – во Франции, Е. Эрлих – в Австро-Венгрии.

Первые теоретики права социологической ориентации в своих трудах отводили много места опровержению предшествующих политико-правовых учений.

Особенно резкой критике они подвергли положения формально-догматической юриспруденции (или «юриспруденции понятий», как окрестил ее Йеринг), представители которой ограничивали задачи юридической науки изучением норм действующего права.

Сторонники социологического направления подчеркивали недостаточность нормативного подхода к праву. Согласно их взглядам, право охватывает не только нормы, установленные государством, но и всю совокупность фактически сложившихся правоотношений.

Последователи социологической юриспруденции разрабатывали понятие права как «живого»[1], динамического правопорядка.

Значительную роль в развитии социологического правоведения сыграл американский юрист Роско Паунд (1870-1964).

Он преподавал в крупнейших университетах США и на протяжении многих лет был деканом Гарвардской школы права.

В 1950-1956 годах Паунд – президент Международной академии сравнительного правоведения.

Свои теоретические взгляды он изложил в ряде небольших монографий, содержание которых впоследствии обобщил в пятитомный « Юриспруденции».

Мировоззренческой основой учения Паунда послужили идеи прагматизма – ведущего направления в философии США начала XX века.

Краеугольный постулат философии прагматизма гласит: любые теоретические построения необходимо оценивать с точки зрения их практического знания, или пользы (отсюда и название доктрины).

Следуя этому принципу, Паунд призывал юристов не ограничиваться изучением «права в книгах» (т. е. права в законе, в нормативных актах) и обратиться к анализу «права в действии»[2].

Юридическая наука, считал он, призвана показать, как право реально функционирует и влияет на поведение людей.

Противопоставление «права в книгах» и «права в действии» со временем стало лозунгом всей прагматистской юриспруденции в США.

Социологическая направленность концепции Паунда наиболее ярко проявилась в трактовке права как формы социального контроля.

Согласно взглядам ученого, право является одним из способов контроля за поведением людей наряду с религией, моралью, обычаями, домашним воспитанием и другими.

Такой подход ориентировал юридическую науку на изучение права в контексте социальных отношений, требовал учитывать взаимодействие правовых норм с иными регуляторами общественной жизни.

Первоначально, в древности, механизмы социального контроля находились в нерасчлененном состоянии, и право не отделялось от религии и морали. Значение правовых способов воздействия на поведение индивидов, по мнению Паунда, возрастает вместе с развитием государств – начиная с XVI века.

В современную эпоху, когда государство берет на себя бремя разрешения конфликтов индустриального общества, право становится важнейшим средством осуществления социального контроля. «Все остальные виды социального контроля сегодня действуют под надзором в соответствии с требованиями права»[3].

Паунд выделяет в современном праве три аспекта.

Во-первых, право – это правовой порядок или режим регулирования социальных отношений посредством систематического и упорядоченного применения силы органами государства.

Во-вторых, правом называют официальные источники, которые служат руководством при вынесении судебных и административных решений (в этом смысле говорят, например, о праве штата Индиана).

И, наконец, в-третьих, право есть судебный и административный процесс.

Если свести эти определения воедино, то, по словам Паунда, мы придем к пониманию права как «высоко специализированной формы социального контроля, осуществляемого на основе властных предписаний в рамках судебного и административного процесса»[4].

В этих рассуждениях американского теоретика следует обратить внимание на ряд моментов.

Прежде всего, отметим, что приведенные формулировки не содержат определения сущности права. Сторонники прагматической юриспруденции в своих концепциях стремились раскрыть не сущность права, а совокупность его значений, которые приняты среди юристов, и в особенности среди юристов-практиков.

Именно поэтому трехчленное определение Паунда было построено как сумма (синтез) социологических, нормативных и практико-процессуальных представлений о праве.

Взгляды Паунда развивались в русле идей, получивших название многоаспектного подхода к исследованию права.

Согласовать различные определения в концепции предлагалось с помощью понятия цели. В одной из своих ранних работ Паунд противопоставил это понятие категории сущности, заявив, что «дискуссии о природе права сегодня уступают место рассмотрению его цели или назначения».

Принцип целесообразности права является средоточием его доктрины. Вслед за Йерингом он считал, что обоснование цели правопорядка способно обеспечить концептуально-понятийное единство юридической доктрины, поскольку позволяет не только согласовать различные определения права, но и связать общезначимые социальные идеалы с интересами и субъективными устремлениями участников общественных отношений.

Рассматривая право как средство (инструмент) реализации социально значимых целей, Паунд придал своим теоретическим построениям инструменталистский характер.

Среди американских юристов Паунд пользуется репутацией одного из зачинателей современного инструментализма[5].

Цель права, согласно концепции, состоит в улаживании социальных конфликтов и достижения цивилизованных отношений между людьми.

Паунд не уставал повторять, что право должно служить не разъединению членов общества, а, наоборот, укреплению согласия и кооперации между ними (подобного рода воззрения называют интегративной моделью права; в противовес ей выделяют конфликтные модели, к числу которых относят марксистское понимание права как средства подавления классовых противников).

В настоящее время, писал он, «наметилась тенденция к тому, чтобы осознанно направить правовые и политические институты на утверждение общечеловеческих целей». Деятельность по установлению рационального порядка в обществе представлялась ему «социальной инженерией».

«О работе инженера судят по ее соответствию поставленным целям, а не по тому, соответствует ли она идеальной форме определенного традиционного плана. В отличие от прошлого мы так же подходим к деятельности юристов, судей, законодателей. Мы хотим изучать правопорядок, вместо того, чтобы вести споры о природе права»[6], - разъяснял свою позицию Паунд.

Вместе с тем Паунд специально подчеркивал, что социальная инженерия посредством права исключает активное вмешательство государства в сферу частных интересов.

Его учение было направлено одновременно как против социалистических идеалов плановой экономики, так и против неолиберализма.

Достаточно сказать, что он не поддержал «Новый курс», проводимый администрацией президента Ф. Рузвельта. Сторонник республиканской партии, Паунд выступал с умеренно-консервативных позиций, предполагавших достижение социального равновесия путем поиска компромиссов и политически сбалансированных государственных решений. Ключевая роль в этом процессе отводилась судам.

Паунд создал наиболее последовательный вариант прагматистской теории права. Несмотря на то, что прагматизм за последние годы потеснен другими доктринами, концепция Паунда продолжает оказывать весьма существенное влияние на развитие политико-правовой мысли.

2. Концепция естественного права

Естественно-правовые взгляды берут свое начало еще в Древней Греции и Древнем Риме. Они связаны с именами Демокрита, Сократа, Платона и отражают попытки выявления нравственных, справедливых начал в праве, заложенных самой природой человека.

«Закон, - подчеркивал Демокрит, - стремится помочь жизни людей. Но он может этого достигнуть только тогда, когда сами граждане желают жить счастливо: для повинующихся закону закон – только свидетельство их собственной добродетели» [7].

Естественно-правовая теория прошла сложный путь развития, ее популярность, всплески расцвета всегда были связаны со стремлениями людей изменить свою жизнь к лучшему – это и эпоха Возрождения, и эпоха буржуазных революций и современная эпоха перехода к правовому государству.

Среди политико-правовых концепций XX века особое место занимают учения о естественном праве. Они продолжают традиции философского осмысления права и опираются на различные доктрины, сложившиеся в современной западноевропейской и американской философии, - томизм, неокантианство, неогегельянство, экзистенциализм, феноменологию, персонализм.

Подобно классическим учениям XVII-XVIII веков, современные естественно-правовые теории признают существование наряду с позитивным правом (законами и обычаями) идеального порядка отношений между людьми. Этот высший нормативный порядок и называют естественным правом.

Согласно таким взглядам, законы государства являются действительными и легитимными лишь в том случае, если они соответствуют идеальному праву [8].

Современное понимание естественного права вместе с тем существенно отличается от предшествующих трактовок.

По сравнению с эпохой антифеодальных революций коренным образом изменились, прежде всего, взгляды на человека как носителя естественных прав.

В противоположность доктринам прошлого, основанным на представлениях об изолированном, обособленном индивиде, философия и правоведение XX века рассматривают человека с точки зрения его социальных определений, как участника многообразных общественных связей.

В перечень естественных прав соответственно включают не только неотъемлемые права личности, призванные гарантировать ее независимость от государственной власти, но и социально-экономические права человека, свободу объединения в политические партии и общественные союзы, права социальных общностей (например, право наций на самоопределение, право народа устанавливать конституцию государства и т. п.).

Новейшие естественно-правовые учения смыкаются с теориями социального государства и плюралистической демократии.

С этим связана и другая особенность современных концепций. Естественное право в них не рассматривается больше как совокупность незыблемых, раз и навсегда установленных разумом предписаний. Метафизическим и априорным доктринам эпохи Просвещения противопоставляют идеи «естественного права с изменяющимся содержанием» (термин введен в оборот немецким юристом Р. Штаммлером)[9], принципы исторически развивающегося правосознания, нравственные и духовные ценности конкретного общества или народа.

Естественно-правовые воззрения и современной юриспруденции, иначе говоря, сочетаются с историческим и социологическим изучением правовых идеалов.

В литературе начала XX века такой подход именовали «возрожденным естественным правом»[10], понимая под ним возрождение на новой методологической основе традиций рационалистического обоснования права, которые были прерваны во второй половине прошлого столетия развитием юридического позитивизма и формально-догматической юриспруденции.

К настоящему времени этот термин вышел из употребления.

Неотомисты (Ж. Маритен, В. Катрайн, И. Месснер) возводят свое понимание естественного закона к философии Фомы Аквинского, чье учение получило в 1879 году одобрение и поддержку со стороны католической церкви. Официальное толкование доктрины было дано в энциклике папы Льва XIII «Rerum novarum» (1891 г.), в последующих энцикликах римских первосвященников[11].

Виднейший представитель современного томизма – французский философ и общественный деятель Жак Маритен (1882 – 1973).

Известность пришла к нему в 30-е годы, когда он преподавал в США и Канаде и преложил немало усилий к тому, чтобы укрепить позиции католицизма на американском континенте.

В 1945 – 1948 годах Маритен был послом Франции в Ватикане, участвовал в подготовке проектов Всеобщей декларации прав человека. Главные его сочинения по проблемам социально-политической теории – «Интегральный гуманизм», «Права человека и естественный закон», «Человек и государство».

Концепция Маритена, как и других последователей неотомизма, построена на соединении традиционных для религиозной философии представлений о божественном происхождении государства и права с положениями современной науки: принципами историзма, идеями развития культуры и социальной обусловленности политики.

Философ стремился выработать «интегральную» доктрину, открытую для гуманистических и демократических воззрений современной эпохи. В своих трудах Маритен проводил различие между первопричиной социальных институтов (усматривая таковую в Боге) и реальной детерминацией происходящих в обществе событий.

«Проистекая всецело от народа, власть изначально происходит от Бога», - писал он. Учение Маритена представляло собой не что иное, как один из вариантов модернизации социальной теории католицизма применительно к условиям высокоразвитого индустриального общества [12].

Источником естественного закона, согласно концепции, является Бог, который обладает абсолютным суверенитетом над своими созданиями и не несет перед ними моральных обязанностей.

Маритен определял естественный закон как установленные божественным разумом «универсальные нормы права и долга». Бог – первый принцип естественного права.

Человек же имеет естественные права и способен осознать их в силу своей сопричастности (коннатуральности) божественному разуму. «Личность обладает абсолютным достоинством, поскольку она состоит в прямых отношениях с Абсолютом» [13].

Как ревностный католик Маритен был убежден, что верующие полнее и глубже ощущают веления естественного закона, чем атеисты. В его сочинениях подчеркивалась также роль католической церкви как хранительницы естественного права.

Признавая существование вечного и неизменного закона, Маритен считал, что естественное право раскрывается людям постепенно, по мере развития культуры и приближения человека к Богу.

Каждая эпоха, полагал он, имеет свой «исторический конкретный идеал». В связи с этим Маритен оценивал как бесплодные попытки составить полный каталог естественных прав индивида на все времена.

«Декларация прав человека никогда не будет исчерпывающей и окончательной. Она всегда будет зависеть от уровня морального сознания и от уровня цивилизации в данный период истории»[14]. Современная эпоха характеризуется, по мнению философа, стремлением расширить и обновить понимание естественного права, сложившееся в XVIII столетии.

Маритен предложил собственную классификацию прав человека, разделив их на три вида.

Фундаментальные права личности (человека как такового) включают в себя: право на жизнь и личную свободу, право вступать в брак, право частной собственности, право на стремление к счастью и другие. Эти права являются естественными в строгом значении слова, ибо коренятся в самой природе человека как свободного и духовного существа.

Человеческая личность, писал Маритен, принадлежит миру высших ценностей, трансцендентных государству.

Политические права (или права гражданина) определяются законодательством страны, однако косвенно они зависят от естественного права и образуют его продолжение, так как установления государственной власти становятся законом лишь в силу их соответствия естественному праву.

К политическим правам относятся: право народа устанавливать конституцию государства и определять форму правления, право граждан на активное участие в политической жизни, в том числе в равных выборах, право объединения в политические партии, свобода высказываний и дискуссий, равенство граждан перед законом и судом.

Согласно взглядам Маритена, реализация этих прав с помощью церкви приведет к установлению христианской демократии, т. е. «по-христиански устроенного светского государства».

Наконец, социальные права человека (права трудящегося) охватывают: право на труд, право объединения в профсоюзы, право на справедливую заработную плату, на социальное обеспечение в случае безработицы или болезни, по старости и т. п.

Трудящиеся вправе участвовать, при наличии соответствующих условий, в управлении предприятием, стать его совладельцами. Признание социальных прав личности наряду с правом честной собственности позволяет, считал Маритен, избежать пороков, как капитализма, так и социализма. Философ отстаивал идеи «третьего пути» развития общества.

Учение Маритена явилось одной из концепций, идейно подготовивших разработку Всеобщей декларации прав человека, принятой ООН в 1948 году.

Современные теории естественного права получили наибольшее распространение в середине столетия. Интерес к ним во многом был обусловлен стремлением демократических кругов покончить с практикой авторитарных режимов на европейском континенте.

Естественно-правовые концепции того времени сыграли видную роль в дескридитации фашизма, в утверждении общечеловеческих ценностей и норм международного права как основы современной демократии.

С принятием Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 года, Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 года и других конвенций, имеющих обязательную силу для присоединившихся к ним государств, влияние естественно-правовых учений пошло на убыль.

Политики и юристы, аргументируя свои позиции по правам, предпочитали ссылаться на международные пакты как нормативные документы и во многих странах утратили интерес к теории естественных прав личности.

«Эта индивидуалистическая философия естественного права повсюду изжила себя и не встречает больше сочувствия у законодателей и влиятельных мыслителей», - отмечал в 1972 году французский социолог Р. Арон [15].

Примерно в то же время В. Майхофер и А. Кауфман, крупнейшие представители естественно-правовой школы в немецкой юриспруденции, выступили с заявлениями о бесперспективности дальнейших теоретических исследований естественного права.

В 80-е годы идеи естественного права продолжали разрабатывать католические философы (Дж. Финнис), последователи религиозного персонализма.

3. Проблема соотношения права и закона

Проблема соотношения права и закона существовала практически всегда, с древнейших времен, с тех пор, как появилось право. Рассматривалась эта проблема множество раз как в рамках зарубежного, так и отечественного права. Последние, весьма острые и в такой же мере бесплодные по своим результатам споры в нашей стране приходились на 60-е - 80-е годы. Каждая из спорящих сторон приводила свои собственные, на ее взгляд самые убедительные аргументы, стремилась склонить на свои позиции как можно большее число последователей, однако, в практическом плане все оставалось без изменений.

Актуальность проблемы соотношения права и закона сохраняется и поныне.

Более того, она не только сохраняется, но периодически, особенно в переходные, сопровождаемые усилением социальной напряженности в обществе, периоды, значительно обостряется. Причина этого усиления внимания заключается в том, что эта, на первый взгляд сугубо «кабинетная», академическая проблема имеет не только и даже не столько теоретическое, сколько прикладное, практическое значение.

Разумеется, эта значимость обусловлена, прежде всего, характером и особенностями самой проблемы, суть которой кратко сводится к тому, что не все нормативные акты – законы исходят (издаются или санкционируются) от государства и являются правовыми законами.

Существуют законы, соответствующие правовым критериям, которые следует, с точки зрения автора – сторонников данных суждений - считать правовыми.

Здесь право и закон совпадают. Но есть и также законы, которые не отвечают правовым критериям, и, следовательно, с правом не совпадают.

Нетрудно заметить, что в данном случае, в разрешении проблемы соотношения права и закона, как и в случаях решения вопроса о соотношении государства и права, сталкиваются два различных взгляда и подхода.

Один из них сориентировал на то, что государство является единственным и исключительным источником права, что все то, о чем говорит государство через свои законы – это и есть право.

Другой же взгляд или подход к разрешению проблемы соотношения государства и права, а вместе с тем - права и закона основывается совершенно на других постулатах.

А именно, на том, что право как регулятор общественных отношений считается « по меньшей мере, относительно независимым от государства и закона или даже предшествующим закону, например, в качестве надысторичного естественного права или в качестве права общественного, социально-исторически обусловленного, распадающегося в объективных общественных отношениях» [16].

В данном случае, как нетрудно понять, мы имеем дело с совершенно иным правопониманием и с иным представлением о соотношении государства и права, а также - права и закона.

Государство и право признаются не только относительно самостоятельными друг по отношению к другу институтами, но и в равной мере производными от объективных отношений и условий, складывающихся в пределах гражданского общества.

Право при этом определяется не иначе, как «форма выражения свободы в общественных отношениях, как мера этой свободы, форма бытия свободы, формальная свобода» [17].

В развернутом виде оно представляется как «претендующий на всеобщность и общеобязательность социальный институт нормативного регулирования общественных отношений в целях разумного устройства человеческого общежития путем определения меры свободы, прав и обязанностей и представляющий собой воплощение в обычаях, традициях, прецедентах, решениях референдумов, канонических, корпоративных, государственных и международных нормах правового идеала, основанного на принципах добра, справедливости и гуманизма и сохранения окружающей природной среды» [18].

Что же касается государства, то оно при таком правопонимании не только не рассматривается в качестве творца или источника права, но, наоборот, само представляется повсеместно связанным, или, по крайне мере, значительно ограниченным в своих действиях правом. Оно представляется в качестве института, который не столько устанавливает, сколько формулирует или выводит право, благодаря законотворческой деятельности, из объективно существующей экономической, социально-политической и иной действительности.

Государство представляется исключительным творцом и источником законов, но, отнюдь, не права. Оно монополизирует законотворческую, но вовсе не правотворческую деятельность, ибо законотворчество и правотворчество, а вместе с тем, закон как результат процесса законотворчества и право как продукт процесса правотворчества, согласно развиваемым при таком подходе воззрениям, отнюдь не всегда совпадают.

Каков же критерий «правовых законов»? Какие законы можно рассматривать как совпадающие с правом, а какие нельзя? Наконец, какие существуют объективные основания для отнесения одних законов к разряду правовых, а других - к разряду неправовых? Что делает одни законы правовыми, а другие - неправовыми?

Эти и другие им подобные вопросы издавна занимали внимание отечественных и зарубежных юристов и философов. Однако удовлетворительного ответа на них до сих пор не было найдено. Учеными-юристами и философами предлагались различные основания - критерии для разграничения права и закона, правовых законов и неправовых, но все они вызывали и вызывают лишь дальнейшие вопросы и дискуссии.

Еще в конце XIX - начале XX веков в отечественной и зарубежной литературе в качестве такого критерия предлагалось, например, считать «общую волю», то есть волю всего общества, нации народа. По логике подобных предложений следовало считать правовыми лишь такие законы или иные нормативные акты, которые адекватно отражают эту волю. Все же остальные законодательные акты следовало причислить к разряду неправовых.

Подобная постановка вопроса, как и сам предложенный критерий разграничения правовых и неправовых законов в зависимости от содержания или, наоборот, отсутствия в них «общей воли» несомненно, заслуживают полного одобрения и внимания. Но, вместе с тем, они вызывают и ряд других, ставящих порою под сомнение целесообразность, а, главное - обоснованность и эффективность использования такого критерия. Среди них, в частности, такие вопросы, как: кто и каким образом может определить, содержится ли в том или ином законе « общая воля» или ее там нет? Почему парламент как высший законодательный и представительный орган, призванный выражать волю и интересы всех слоев общества, в одних случаях издает законы, отражающие «общую волю», а в других - не отражающие ее?

Возникают и иные, им подобные вопросы, на которые не всегда можно найти убедительные ответы. Один из них, очевидно, может заключаться в том, как писал французский государствовед и правовед Леон Дюги, что «закон есть выражение не общей воли, которой не существует, и не воли государства, которой также нет, а воли несколько голосующих человек. Во Франции закон есть воля 350 депутатов и 200 сенаторов, образующих обычное большинство в палате депутатов и в сенате. Вот факт. Вне этого имеются лишь фикции и пустые формулы. Мы не желаем их» [19].

И дальше: «Если закон есть выражение индивидуальной воли депутатов и сенаторов, то он не может быть обязательным для других воль. Он может быть обязательным только как формулирование нормы права или как применение ее и лишь в этих пределах. В действительности все законы делятся на две большие категории: на законы, формулирующие норму права, и на законы, принимающие меры к ее исполнению. Я называю первые нормативными законами, а вторые - конструктивными законами»[20].

Подобные рассуждения и государственно-правовые идеи Л. Дюги всегда вызывали живой интерес у его современников и у юристов последующих поколений. Однако они не дают ответ на вопрос о том, что есть правовой закон, а что не является таковым, каково соотношение права и закона.

Не дают удовлетворительного ответа на поставленный вопрос и другие, выдвигающиеся в более поздний период, вплоть до настоящего времени, критерии и подходы. Пытаясь решить эту проблему и хотя бы в приближенном виде обозначить грань между правом и законом, авторы нередко обращаются, в частности, к различным моральным категориям - справедливости, добру, гуманности, злу и др. Право при этом определяется не иначе, как «нормативно закрепленная справедливость».

В этих же целях - решения проблемы соотношения права и закона - иногда используется такая категория, как правовой идеал. В научной литературе он определяется как «порождение индивидуального, общественного, научного сознания о разумном устройстве общежития на принципах добра, справедливости, гуманизма и сохранения природной среды».

Со ссылкой на известное высказывание римлян о том, что «справедливость и благо есть закон законов», делается вывод относительно того, что правовой идеал как раз и составляет содержание правовых законов, что это и есть не что иное, как «закон законов» [21]. Следовательно, все другие законы, которые не содержат в себе правового идеала, сообразующегося с принципами добра, справедливости и иными им подобными принципами, не являются правовыми.

Стремление подвести моральную основу под законодательство в целом и отдельные законы, несомненно, является весьма благородным делом. Человечество может только мечтать о том, чтобы под каждым, издаваемым в той или иной стране законом, имелась солидная моральная база. К сожалению, это не всегда и не в каждой стране случается. Ярким подтверждением этому может служить законодательство фашистской Германии, фашистской Италии и ряда других тоталитарных государств.

Однако нельзя не заметить, что, стремясь подвести моральную базу под закон и таким образом отделить его, назвав правовым, от всех иных, неправовых законов, авторы невольно допускают смешение моральных категорий с правовыми. В отечественной и юридической литературе правильно отмечалось в связи с попытками определения права как «нормативно закрепленной справедливости», что ссылки при этом на моральные категории справедливости, добра и зла важны при определении понятия и характеристики морали, но не самого права [22].

Таким образом, использование этих категорий при определении права, а тем самым - и правового закона отнюдь не способствует решению проблемы соотношения права и закона. Более того, оно непроизвольно усложняет проблему, ведет к смешению категорий права и морали.

Проблема остается не только не решенной, но и еще более усугубленной.

Очевидно, ее удовлетворительное решение возможно лишь на принципиально новой методологической и мировоззренческой основе и является делом отдаленного будущего.

Заключение

Социологические теории права складывались двумя путями:

- с одной стороны, путем формирования правовых концепций в рамках общей социологии;

- с другой – путем распространения социологических методов познания в юриспруденции.

Список литературы

1. Агешин Ю. А. Политика. Право. Мораль. М., 1982.

2. Аграновская Е. В. Правовая культура и обеспечение прав личности. М., 1988.

3. Бро Ю. Применение права. Иркутск, 1980.

4. Васильев А. М. Правовые категории. М., 1976.

5. Гревцов Ю. И. Правовые отношения и осуществление права. Л., 1987.

6. Дудин А. И. Диалектика правоотношения. Саратов, 1983.

7. Дюги Л. Общество, личность и государство. СПб., 1901.

8. Емельянов С. А. Право: определение понятия. М., 1992.

9. Жеругов Р. Т. Теория государства и права. М.; Нальчик, 1995.

10. Карташов В. Н. Применение права. Ярославль, 1990.

11. Кленнер Г. От права природы к природе права. М., 1988.

12. Кудрявцев В. Н. Право и поведение. М., 1978.

13. Кудрявцев В. Н. Правовое поведение: норма и патология. М., 1982.

14. Лурье С. Я. Демокрит. Л., 1970.

15. Матузов Н. И. Правовая система и личность. Саратов, 1987.

16. Неновски Н. Право и ценности. М., 1987.

17. Нерсесянц В. С. Право и закон. М., 1983.

18. Сабо И. Основы теории права. М., 1974.

19. Саммерс Р. Господствующая правовая теория в США // Советское государство и право. 1989. № 7.

20. Спиридонов Л. И. Теория государства и права. М., 1995.

21. Халфина Р. О. Право как средство социального управления. Л., 1985.

22. Четвернин В. А. Демократическое конституционное государство: введение в теорию. М. , 1933.

23. Чистое учение о праве Ганса Кельзена: Сб. переводов. Вып. 1 -2. М., 1987.

[1] Неновски Н. Право и ценности. М., 1987. С. 145.

[2] Там же. С. 152.

[3] Там же. С. 155.

[4] Там же. С. 156.

[5] Саммерс Р. Господствующая правовая теория в США // Советское государство и право. 1989. № 7. С. 11.

[6] Там же. С. 12.

[7] Цит. по Лурье С. Я. Демокрит. Л., 1970. С. 361.

[8] Жеругов Р. Т. Теория государства и права. М.; Нальчик, 1995. С. 234.

[9] Там же. С. 256.

[10] Там же. С. 278.

[11] Энциклика – послание папы римского христианам. В соответствии с установившейся традицией энциклики называют по первым словам латинского текста, заголовок обычно не переводят.

[12] Сабо И. Основы теории права. М., 1974. С. 309.

[13] Там же. С. 312.

[14] Там же. С. 313.

[15] Халфина Р. О. Право как средство социального управления. Л., 1985. С. 118.

[16] Четвернин В. А. Демократическое конституционное государство: введение в теорию. М. , 1933. С. 13.

[17] Нерсесянц В. С. Право и закон. М., 1983. С. 342.

[18] Емельянов С. А. Право: определение понятия. М., 1992. С. 3-4.

[19] Дюги Л. Общество, личность и государство. СПб., 1901. С. 22.

[20] Там же.

[21] Емельянов С. А. Указ. соч. С. 6.

[22] Четвернин В. А. Указ. соч. С. 24.