Содержание

Введение. 4

1. Миграции как механизм пространственного перераспределения населения России  5

2. Слабеющие возможности внутренней миграции. 7

3. Основные центры притяжения мигрантов. 10

4. Внутренние миграции и урбанизация. 15

5. Проблемные узлы заселения России. 19

Заключение. 22

Список литературы.. 23

Введение


Обострение демографической ситуации в России в последнем десятилетии ХХ в., прекращение естественного прироста населения страны и начавшееся сокращение его численности заставляют по-новому взглянуть на проблемы миграции – как внутренней, так и внешней, – ибо в нынешних условиях надежды на пополнение населения всей страны в целом и ее регионов могут быть связаны только с миграцией.

Освоение и заселение самой большой в мире государственной территории, на которой жило хотя и самое многочисленное в Европе, но все же недостаточно большое для такой территории население, всегда представляло собой немалую проблему и для Российской империи, и для СССР. Для России в ее нынешних границах данная проблема всегда существовала и, на современном этапе, даже обострилась.

Каким стало и будет в дальнейшем соотношение внутренних и внешних миграций? Какой вклад способны внести и те, и другие в решение стоящих перед страной демографических, экономических, геополитических и прочих задач? Какое место займут эти важнейшие социальные процессы в жизни российского общества в ближайшие годы и десятилетия? Какие вызовы они породят, и каких ответов потребуют?

Цель работы – рассмотрение перемещений населения в России в конце ХХ – начале XXI веков.

Задачи:

1. рассмотреть миграции как механизм пространственного перераспределения населения России;

2.  проанализировать слабеющие возможности внутренней миграции;

3. проанализировать основные центры притяжения мигрантов;

4. рассмотреть связь внутренней миграции и урбанизации;

5. рассмотреть проблемные узлы заселения России.

1. Миграции как механизм пространственного перераспределения населения России


Взаимодействие населения и территории, равно как и их общая связь с экономикой, отражаются как в способах локальной концентрации населения (расселении), так и в размещении населения по территории страны. Изменения в локальном расселении и в географическом размещении населения СССР и России в ХХ в. отличались очень большим динамизмом. Центральным же механизмом, обеспечивавшим такой динамизм, были миграции. Применительно к СССР в целом это были по преимуществу внутренние миграции, по отношению же к России это неверно. Она всегда участвовала в активном обмене населением с другими бывшими республиками СССР, и эти миграции были для нее внешними.

На протяжении многих десятилетий два главных вида миграционных потоков, пересекаясь между собой, меняли – и очень существенно – пространственную организацию населения СССР и России: межрегиональные миграции и миграции из села в город.

Это исчерпание – и количественное, и качественное.

Количественное – в том смысле, что всегда недостаточная, а сейчас еще и сокращающаяся численность населения России, при возрастающей его концентрации в городских центрах, не позволяет наращивать повсеместное присутствие россиян хотя бы и за счет «размазывания» их тонким слоем по всей территории. А поток село–город, в свою очередь, естественным образом мелеет вследствие сокращения питающего его сельского населения.

Качественное же исчерпание возможностей трансформирующих, «направляемых» потоков внутренней миграции обусловлено отказом от ее прежних «мобилизационных» механизмов.

Усиленное заселение восточных районов России, а тем более неблагоприятных для проживания людей арктических и субарктических ее районов, на протяжении почти всего ХХ столетия носило характер непрямого (впрочем, иногда и прямого) насилия – через романтические «комсомольские призывы», оргнаборы на грандиозные стройки, сохранение московской или ленинградской прописки и т.д. Начавшаяся в конце 1980-х гг. «человеческая конверсия» Севера стала вполне нормальным явлением к неудовольствию огромной армии чиновников и торговцев, занятых «северным завозом». Но у этой «конверсии», так же, как и у общего оттока населения с востока на запад страны, были не только субъективные причины. Дело не только в том, что частные интересы людей пришли в противоречие с политическими установками и грандиозными прожектами государства. Сами эти прожекты оказались малоэффективными.

Резко усилившееся тяготение населения к наиболее обжитым и в то же время динамично развивающимся районам – не конъюнктурное явление, не просто реакция на экономическую депрессию, а долговременная тенденция, запоздавшее проявление перехода от экстенсивного к интенсивному освоению пространства, сжатию (уплотнению) заселенной территории, более эффективному ее использованию, благодаря чему создаются условия для широкого доступа всего населения к возможностям, которыми располагает общество.

Одновременно – и тоже вследствие либеральных реформ и сопровож-давших их политических событий – стали складываться иногда вынужден-ные (что обычно отмечается), а иногда, напротив, более свободные, чем прежде (это часто остается незамеченным), внешние миграционные потоки, в частности, экономическая миграция (как эмиграция, так и иммиграция) того типа, которая давно уже получила распространение во всем мире.[1]

2. Слабеющие возможности внутренней миграции


В последние годы много было сказано о миграции в Россию из-за ее пределов, о репатриации русских и других этнических россиян, о вынужденной миграции, сопровождавшей вооруженные конфликты на обломках бывшего СССР, нелегальной иммиграции и т.д. Внутрироссийская миграция, по своим масштабам существенно превосходящая внешнюю, была несколько обойдена вниманием ученых и публицистов. Между тем здесь происходили важные сдвиги, которые требуют очень серьезного осмысления. Миграции 1990-х гг. были не просто иными, чем могли диктовать задачи выравнивания заселенности территорий страны, а прямо противоположными прошлым. Россияне уезжали из слабо населенных регионов Севера и Востока в те регионы, что и так имеют солидное, даже избыточное население – на юго-запад и в центр страны. Туда же стремились мигранты из-за рубежа. Но в общем обороте (57,2 млн. перемещений за период с 1989 по 2002 г.) преобладали внутренние миграции: 3/4 миграционных перемещений осуществлялись внутри России (см. рис. 1), из них 55% – в пределах одних и тех же субъектов Федерации (областей, краев, республик), а 45% – между ними. Это классические пропорции гравитационных миграций. Даже в годы максимального притока в Россию из стран СНГ и Балтии доля внутренней миграции в общем объеме переселений не опускалась ниже 66%, в последние же годы на нее приходится более 80% всех миграционных перемещений.

Рисунок 1

Составляющие миграционного оборота России в 1989–2002 гг.[2]


Важно подчеркнуть, что число переселений, как внутренних, так и внешних, по крайней мере зарегистрированных в течение 1990-х гг., непрерывно снижалось (рис. 2): в 2002 г. общее число миграционных перемещений составило 2,3 млн человек против 6,3 млн в 1989 г.

Рисунок 2

Динамика объемов внутренней и внешней миграции. Россия, 1989–2002 гг.


Наиболее резкое сокращение интенсивности миграции происходило в самом начале 1990-х гг. Затем, в 1994–1995 гг., был отмечен некоторый ее рост, однако с 1996 г. объемы переселений снова начали уменьшаться повсеместно. Снижение объемов миграции – следствие серьезного кризиса, оно осложняет становление нормальных рыночных механизмов функционирования рынков труда, жилья и земли.

Сокращение оборота внутренней миграции происходило во всех округах Российской Федерации, но обращает на себя внимание тот факт, что округа восточной части страны отличались сравнительно более высоким миграционным оборотом (рис. 3) из-за интенсивного выезда населения на запад страны и значительных его перемещений с севера на юг внутри округа.

Рисунок 3

Коэффициент оборота внутрироссийской миграции по федеральным округам в 1991–2000 гг.


За рассматриваемый период не только снизилась интенсивность миграций, но и изменились и ее направления. Она перестала решать те задачи, которые долгое время считались главными, по крайней мере, при рассмотрении межрегиональных перемещений.[3]

3. Основные центры притяжения мигрантов


Главными центрами притяжения мигрантов в России являются Московская и Санкт-Петербургская агломерации. Их мощная абсорбирующая роль стала особенно сильно проявляться с 1970-х гг., а в 1980-е гг. на них приходилась почти половина мигрантов, перераспределяемых внутри всего СССР.

В первой половине 1990-х гг. Москва в определенной мере утратила роль центра, притягивающего мигрантов. По данным официальной статистики, за счет внутрироссийской миграции в 1991–1995 гг. ее миграционный прирост составил лишь 11 тыс. чел., что ничтожно мало по сравнению с былыми временами. Более того, в 1992–1993 гг. Москва теряла население, как и Санкт-Петербург, и многие другие российские города. Такие тенденции дали почву для суждений о развороте вспять процесса урбанизации, о нарушении его стадиальности. Все это сказалось и на миграционных итогах по Центральному и Северо-Западному округам.

Однако со второй половины 1990-х гг. итоги миграции вновь заставили говорить о Москве как о самом мощном магните для мигрантов из всех регионов страны. За 1996–2000 гг. только за счет внутрироссийской миграции столица получила 207,9 тыс. миграционного прироста. Это не такие уж высокие показатели за год (немногим более 40 тыс. чел.), однако они превышают данные по другим регионам России и составляют 54% прироста всего Центрального федерального округа (население Москвы составляло на начало 2001 г. 23,3% от населения ЦФО).

Откуда же забирала Москва столько мигрантов? Как видно из рис. 4, основным миграционным «донором» для нее служили другие субъекты Центрального округа – они обеспечивали 40% миграционного прироста столицы. Почти столько же давали соседние Южный, Приволжский и Северо-Западный округа. На регионы восточной части страны приходилось менее 1/4 миграционного прироста столицы.

Таблица 1

Составляющие миграционного прироста населения Московского столичного региона в 1991–2002 гг., тыс. чел.[4]

1991–1995

1996–2000

2001

2002

Московский регион, всего

131,8

453,2

92,2

100,5

 за счет внутренней миграции

115,1

331,9

76,7

83,9

 за счет миграции со странами СНГ и Балтии

108,2

152,4

17,0

18,1

 за счет миграции с другими странами

–91,4

–31,1

–1,5

–1,5

в том числе:

Московская область, всего

138,4

183,8

40,1

52,3

 за счет внутренней миграции

72,1

115,2

30,4

40,7

 за счет миграции со странами СНГ и Балтии

77,8

74,1

10,2

12,0

 за счет миграции с другими странами

–11,6

–5,5

–0,4

–0,4

Москва, всего

–6,6

269,4

52,1

48,2

 за счет внутренней миграции

42,9

216,8

46,4

43,2

 за счет миграции со странами СНГ и Балтии

30,3

78,3

6,8

6,1

 за счет миграции с другими странами

–79,9

–25,6

–1,1

–1,1

Из 84 тыс. человек миграционного прироста Москвы за счет Центрального округа 30,1 тыс. обеспечила Московская область, почти столько же – 28,8 тыс. дали пять соседних областей – Тверская, Владимирская, Рязанская, Тульская, Калужская.

В свою очередь, Московская область за счет других областей Центрального округа с лихвой восполнила отток населения в Москву. Столичная область, как и Москва, имеет миграционный прирост со всеми регионами страны (за исключением самой Москвы). Столичный регион в целом – несомненно, самый привлекательный в миграционном отношении регион страны в настоящее время.

В Центральном округе положительный баланс миграции в пределах округа имеет также Белгородская область. Она отдает население только Московскому региону и Санкт-Петербургу, а со всеми другими регионами страны имеет положительное сальдо миграции.

На данном примере четко прослеживается центростремительность миграционных процессов в современной России: Центральный округ собирает население со всех остальных федеральных округов, в пределах округа население стягивается в столичный регион, а жители Московской области активно переселяются в Москву.


Рисунок 4

Распределение миграционного прироста Москвы по федеральным округам в 1996–2000 гг.

Вслед за Москвой улучшилось положение Санкт-Петербурга. В 1991–1995 гг. город имел миграционную убыль в обмене населением с другими российскими регионами – 17,7 тыс. чел. Лучше были результаты у Ленинградской области – приток 28,4 тыс. чел., однако этим она обязана положительному балансу с Санкт-Петербургом.

Во второй половине 1990-х гг. Санкт-Петербург с областью получили за счет внутрироссийской миграции 81,3 тыс. чел. Отток населения шел только в Москву с областью и – незначительный – в соседнюю Новгородскую область. При этом убыль в столичный регион была полностью восполнена за счет других регионов Центрального округа.

В отличие от Москвы с областью, для второй столицы гораздо значительнее миграция с округами азиатской части страны, которая обеспечивает 44% миграционного прироста (рис. 5). Большую роль играют регионы Европейского Севера – миграция оттуда в Санкт-Петербург и Ленинградскую область существенно интенсивнее, чем в столицу. Поэтому этот регион может по праву считаться вторым по значению миграционным центром всероссийского масштаба.


Рисунок 5

Распределение миграционного прироста Санкт-Петербурга и Ленинградской области по федеральным округам в 1996–2000 гг.

В Приволжском округе население стягивается в Нижегородскую область, которая несет существенные миграционные потери только в обмене со столичным регионом. Однако она не является доминирующим центром, у нее есть ряд крупных конкурентов в своем же округе – Татарстан, Самарская область. Только за счет этих трех регионов Приволжский федеральный округ обеспечивает положительный миграционный баланс во внутрироссийской миграции: их совокупный миграционный прирост за 1996–2000 гг. составил 91,7 тыс. чел. (по округу – 79,5 тыс.). Устойчивую и значимую миграционную убыль эти регионы имеют только с обеими столицами.

На юге России значительный прирост во внутрироссийской миграции имеют «равнинное Предкавказье» – Краснодарский (78,1 тыс. чел. за 1996–2000 гг.) и Ставропольский (36,8 тыс.) края. В начале 1990-х гг. это были самые привлекательные для мигрантов регионы страны. Очень большое значение для их миграционного баланса имеет миграция в пределах округа: в Ставропольском крае она обеспечивает почти весь миграционный прирост, в Краснодарском – почти 40%. Весьма значительную долю составляет миграция из Чечни. В то же время Краснодарский край интенсивно притягивает население из многих регионов Сибири, Дальнего Востока и Европейского Севера. Это делает его важным межрайонным центром миграционного притяжения.

Достаточно крупным, но уже локальным центром миграционного притяжения является Новосибирская область. Имея фактически нулевой миграционный баланс в западном направлении, она притягивает население из всех регионов Сибири и Дальнего Востока.

Далее на восток ни один регион не может претендовать на звание даже локального центра миграционного притяжения. Все они либо испытывают сильную миграционную убыль, либо более или менее успешно компенсируют миграционный отток в западные регионы страны за счет соседей, расположенных на севере или востоке от них.

Так, во второй половине 1990-х гг. Хабаровский край, имея миграционную убыль со всеми округами, расположенными западнее, восполнил за счет Дальневосточного округа почти 30% миграционной убыли. Иркутская область в этот же период за счет регионов, расположенных восточнее, компенсировала почти 50% миграционных потерь с западными частями страны.

4. Внутренние миграции и урбанизация


Помимо того, что внутренние миграции обеспечивают перераспределение населения между регионами страны, они служат также центральным инструментом урбанизации. На протяжении ХХ в. урбанизация в России шла еще более впечатляющими темпами, чем заселение северных и восточных окраин. Россия стремительно превращалась в страну городов и горожан (рис. 6).

Рисунок 6

Городское и сельское население России. 1897–2002 гг., в млн чел. по данным переписей и текущего учета


До начала 1990-х гг. рост городского населения в России происходил за счет трех составляющих: естественного прироста, миграционного прироста и административно-территориальных преобразований, в результате которых многие сельские жители, никуда не выезжая, становились горожанами (рис. 9). Начавшаяся в 1992 г. естественная убыль городского населения послужила основным фактором уменьшения числа горожан. Миграционный отток из городских поселений, наблюдавшийся в 1991–1992 гг., усугубил сокращение городского населения России. Существенную роль сыграло и обратное преобразование городских поселений в сельские, принявшее массовый характер в 1991–1992 и 1999 гг., что было связано с определенными коммунальными и земельными льготами, облегчавшими положение сельских жителей в условиях кризиса. Впрочем, не прекратились и противоположные процессы: в 1998 г. в Ставропольском крае появился новый город – Михайловск – с численностью населения почти 50 тыс. чел., в 1999 г. – город Волосово (11 тыс. чел.) – в Ленинградской области.

Между переписями 1989 и 2002 гг. в целом число городских поселений впервые сократилось, и, прежде всего, это затронуло небольшие по численности поселения (табл. 2). Число же больших городов – с числом жителей 100 тыс. и более – увеличилось со 165 до 168, хотя состав этой группы заметно изменился.

Таблица 2

Группировка городских поселений России по числу жителей, по данным переписей населения[5]

1926

1939

1959

1970

1979

1989

2002

Всего городских поселений

1163

1317

2372

2838

3045

3230

2938

в т.ч. по числу жителей:






до 100 тыс. чел.

1143

1265

2280

2714

2893

3065

2770

100–499,9 тыс. чел.

18

48

78

107

126

131

135

500–999,9 тыс. чел.

-

2

12

11

18

22

20

1 млн чел. и более

2

2

2

6

8

12

13

Группа городов-«миллионеров» пополнилась за счет Волгограда.

Группа городов с численностью населения от 500 до 1000 тыс. чел. уменьшилась за счет, соответственно, Волгограда, а, кроме того – Тулы, Томска и Кемерово, число жителей которых теперь не достигает 500 тыс. чел. В то же время эта группа пополнилась за счет Тюмени и Липецка.

Несмотря на некоторые новые тенденции динамики городского и сельского населения, процесс урбанизации в России все же, видимо, продолжается. Доля горожан – после некоторого снижения в 1990-е гг. – стабилизировалась на уровне 73%, причем удельный вес горожан, проживающих в городах, возрос, по данным текущего учета, до 90% (еще 10% живут в поселках городского типа). Доля жителей небольших городов постоянно снижается, а доля городского населения, сконцентрированного в больших и крупнейших городах – увеличивается (табл. 3). В 2002 г. в городах с числом жителей 100 тыс. и выше проживало 64,2% городского населения против 62,4% в 1989 г., а из них, соответственно, 40% и 37% – в городах-«миллионерах». Численность населения, проживающего в городах с числом жителей 1 млн. и более, увеличилась на 9%, а с числом жителей от 100 до 250 тыс. – на 7%. Совокупное население городов с числом жителей от 500 до 1000 тыс., напротив, сократилось, на 12%, а с числом жителей от 250 до 500 тыс. – на 3%.

Таблица 3

Распределение городского населения России по городским поселениям разного размера, по данным переписей населения, %

1926

1939

1959

1970

1979

1989

2002

Все городское население

100,0

100,0

100,0

100,0

100,0

100,0

100,0

в т.ч. по городским поселениям с числом жителей:

до 100 тыс. чел.

60,8

49,4

48,6

42,5

38,5

37,6

35,8

100–499,9 тыс. чел.

17,1

27,8

25,1

28,8

28,2

26,1

26,8

500–999,9 тыс. чел.

–

3,2

13,4

10,3

13,3

13,0

11,7

1 млн. чел. и более

22,1

19,7

12,9

18,3

19,9

23,3

25,7

Наиболее высока доля городского населения в Северо-Западном федеральном округе – 82,3%, а также в Уральском (80,7%) и Центральном (79,9%) федеральных округах. Ниже всего она в Южном федеральном округе – 57,6%, причем за период между переписями 1989 и 2002 гг. она сократилась на 2,2 процентных пункта. Немного сократилась доля горожан и в Сибирском федеральном округе (на 0,6 пункта).

Что касается сельской сети расселения, необходимо отметить рост общего числа сельских поселений между переписями 1989 и 2002 гг. (табл. 4), что явно не соответствует долговременным тенденциям и требует более детального рассмотрения. При этом 8,4% из сельских населенных пунктов на момент переписи не имели населения, а в 22,4% проживало не более 10 чел. Доля населенных пунктов с числом жителей свыше 100 чел. сократилась с 39,2% в 1989 г. до 35,6% в 2002 г.

Таблица 4

Группировка сельских поселений России по числу жителей, по данным переписей населения, единиц

1959

1970

1979

1989

2002

Сельские населенные пункты – всего

294059

216845

177047

152922

155290

из них с числом жителей, чел.:




без населения

–

–

–

–

13032

до 10 чел.

41493

25895

23855

30170

34803

от 11 до 50

83311

62480

54638

44674

37337

51–100

55258

37205

26328

18094

14804

свыше 100

113997

91265

72226

59984

55314

Больше всего безлюдных и малолюдных (не более 10 жителей) деревень в Северо-Западном (13,4 и 36,8% соответственно) и Центральном (10,1 и 28,4%) федеральных округах, меньше всего – в Южном (2,3 и 3,0%) и Сибирском (2,2 и 6,1%). В Южном федеральном округе почти 80% сельских населенных пунктов насчитывает более 100 жителей, в Сибири и на Дальнем Востоке – 70%.

5. Проблемные узлы заселения России


Миграции ХХ в. очень сильно изменили население России, но, как ни странно, в значительно меньшей степени – макрокартину его географического размещения. В любом случае, несмотря на все изменения, сегодняшние особенности распределения населения по территории России указывают на нерешенность многих исторических задач. А нынешняя демографическая ситуация порождает серьезные сомнения в том, что эти задачи вообще могут быть решены в обозримом будущем. Что же это за особенности?

Разреженность и рассредоточенность. По плотности населения (9 чел./км²) Россия опережает всего 12 стран мира, пустынных, горных или северных, как она сама, и уступает в 2–3 раза Скандинавии и США, в 6–10 раз – соседям по СНГ, в 15 раз – Китаю, в 37 – Японии. Идя пока вровень с Анголой, Саудовской Аравией, Папуа-Новой Гвинеей, она скоро заметно отстанет и от них. Даже исключив необжитые земли, что удвоит плотность на обжитых, мы получим гораздо меньшие показатели, чем у большинства соседей.

Европейская часть России по плотности населения сопоставима с США (29 чел. на 1 км²). По сравнению же с промышленными странами Западной Европы, не слишком населено даже историческое ядро России. 1/5 населения страны сосредоточена в Центральном экономическом районе, занимающем менее 3% ее территории. Но и здесь плотность населения (свыше 62 чел. на 1 км²) почти вдвое ниже, чем в Европейском Союзе (119 чел. на 1 км²).

Относительный дефицит городов, усиливающий эффект разреженности. Сто лет назад среднее расстояние между городами в Европейской России достигало 60–85 км, на Урале – 150 км, в Сибири – 500 км. За Уралом оно стало вдвое меньшим, но к западу от него сократилось лишь до 45–75 км. В сердце Европы уже лет 500 города отстоят на 8–20 км: крестьяне за день пешком успевали на рынок и обратно; у нас же ездили сутками[6], что сдерживало развитие разделения труда и обмена.

Особо следует отметить дефицит крупных городов, главных современных генераторов социальных, культурных и научно-технических инноваций.

Задержка субурбанизации. Малая плотность населения вместе с нашим климатом, бедностью и «дачной» традицией осложняют и замедляют переход к новой универсальной стадии расселения, контрурбанизации. Ее, по существу, заменяет сезонно пульсирующая агрорекреационная форма: города расплываются в пригороды и далее только летом. Даже особняки «новых русских» обычно служат их хозяевам дачами, мало влияя на рабочие места и инфраструктуру окружающей местности.

В целом российская сеть расселения в силу многих причин далека от западной по уровню развития и географическим параметрам, а поздняя быстрая урбанизация ставит Россию в ряд среднеразвитых стран. Недонаселенность же выступает в качестве фактора, тормозящего преодоление этой «среднеразвитости».

·                  «Проблемные узлы» связаны не только с характером поселений, их размерами и т. п., но и с географическим размещением этих поселений, а значит и населения, в контрастах его распределения по территории страны. Эти контрасты легко прослеживаются по осям Запад – Восток, Север – Юг, центр – периферия, а также русское ядро – «этнические» территории.

·                  Ось Запад – Восток. Градиент Запад – Восток – продукт непреодоленной исторической асимметрии. Несмотря на все усилия советского периода, проблема заселения Азиатской России так и не была решена. Доля азиатской части страны в населении России, постоянно нараставшая (правда, с заметным замедлением в 1960–80-е гг.), увеличилась с 13,3% в 1926 г. до 21,9% в 1991 г. Максимальная численность населения – 32,5 млн чел. – была достигнута здесь к началу 1992 г. После этого население Азиатской России стало убывать, его доля в населении страны сократилась до 21,4% (2002 г.), при том, что к востоку от Урала находится 75% территории России, а плотность населения здесь составляет 2,5 чел. на 1 км².

·                   Ось Север – Юг. Зональные различия Север – Юг также велики. Россия в целом – северная страна. Около 70% ее территории (около 12000 км²) имеют официальный статус районов Крайнего Севера и приравненных к ним местностей с суровыми климатическими условиями. В них живет чуть более 11,5 млн чел. Плотность населения здесь низка (1 чел. на км²), но все же российский Север на порядок многолюднее, чем американский: тут заметно наследие ГУЛАГа и общей дешевизны труда. Самые пустынные округа РФ не так пусты, как северные территории Канады.

·                   Ось центр – периферия. Естественно-географическая поляризация Запад – Восток и Север – Юг, на которой сказывается очевидное влияние природных условий, весьма суровых на российском Севере и Востоке, усиливается и постоянно подкрепляется «рукотворной» поляризацией по оси центр – периферия.

·                   Ось русское ядро – «этнические» регионы, прежде условная (хотя РСФСР считали федерацией из-за автономий), стала реальной. Но Россия – не мини-СССР. Русских тут 4/5 (а не 1/2), в 17 из 32 «этнорегионов» их больше, чем титульных народов. Те преобладают в 8 регионах, включая Чечню, но вместе это всего 2% площади и 3% населения РФ; при столь малой массе их демографическая активность слабо влияет на общероссийскую. Русское ядро по всем параметрам мощнее (уже, поэтому РФ прочнее СССР), но тоже неоднородно по составу населения и «стажу» пребывания в стране, что сказывается на дальневосточных и южнорусских окраинах, а также в Калининградском анклаве при новых геополитических условиях.

Заключение



В настоящее время тенденции как внутренней, так и внешней миграции не отвечают долговременным интересам России. Перспективы изменения этих тенденций туманны, но ясно, что в будущем обе они окажутся в тесной взаимосвязи.


Внутренняя миграционная подвижность россиян сейчас относительно низка, и вполне можно ожидать, что по мере общей стабилизации социально-экономической ситуации в стране и достижения устойчивого экономического роста эта подвижность вырастет. Однако в условиях сокращающегося населения, даже и при значительно более высокой, чем сейчас, его территориальной мобильности, внутренние миграции населения России уже не смогут играть своей прежней роли главного механизма, обеспечивавшего крупномасштабные сдвиги в размещении населения страны и его расселения. В России просто нет достаточных демографических ресурсов для крупных территориальных подвижек, таких, как сдвиг центра населенности страны на восток или еще один рывок урбанизации с возникновением новых или резким ростом существующих сгустков городского населения высокого ранга. В этом смысле собственно внутренние миграции утратили свою былую роль навсегда.


Таким образом, в нашей работе были рассмотрены перемещения населения в России в конце ХХ – начале XXI веков.

Список литературы


1.                Вишневский А.Г. Перспективы миграции и этнического развития России и их учет при разработке стратегических направлений развития страны на длительную перспективу. – М.: ИЭПП, 2004.

2.                Официальные данные Госкомстата России

3.                Население России 2002. Восьмой ежегодный демографический доклад / Отв. ред. А.Г. Вишневский. М., 2003.

4.                Российский статистический ежегодник, 2003. М.: Госкомстат России.

5.                Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (ХVIII – начало ХХ в.). СПб.: Дм. Булавин, 1999. Т. 1.

[1] Вишневский А.Г. Перспективы миграции и этнического развития России и их учет при разработке стратегических направлений развития страны на длительную перспективу. – М.: ИЭПП, 2004. стр. 6 -9.

[2] Официальные данные Госкомстата России

[3] Вишневский А.Г. Перспективы миграции и этнического развития России и их учет при разработке стратегических направлений развития страны на длительную перспективу. – М.: ИЭПП, 2004. стр. 9 – 12.

[4] См.: Население России 2002. Восьмой ежегодный демографический доклад / Отв. ред. А.Г. Вишневский. М., 2003.

[5] Российский статистический ежегодник, 2003. М.: Госкомстат России. С. 80–81.

[6] Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (ХVIII – начало ХХ в.). СПб.: Дм. Булавин, 1999. Т. 1. С. 286.