Содержание

 

Введение. 3

1. Жанры в творчестве В.Г. Короленко. 5

2. Обращение к жизненным явлениям в произведениях В.Г. Короленко. 10

Заключение. 15

Список используемой литературы.. 16

Введение



Творчество Короленко, неразрывно связанное с традиционным реализмом, вместе с тем воспринималось современниками как поиск новых путей в литературе: лирико-романтическое начало, тяга к эпике, этнографизм и разнообразие народных типов.

Особая нравственная одаренностьпроявлялась у Короленко при большой внутренней гармоничности - в бескомпромиссном служении справедливости.

Владимир Галактионович Короленко (1853–1921) родился в городе Житомире, в дворянской семье, отец его был уездным судьей, мать, дочь мелкого польского шляхтича, католичка по вероисповеданию, отличалась глубокой религиозностью. Учился Короленко сначала в частных польских пансионах, затем в классической и реальной гимназиях. Не будет преувеличением сказать, что стремление к справедливости зародилось в будущем писателе с ранних лет, вероятно, не без отцовского и материнского влияния. Однако его юношеская мечта стать профессиональным адвокатом - защитником обездоленных и обиженных - так и не смогла осуществиться, поскольку он, окончив реальную гимназию, не имел права поступать в университет.

Кроме того, смерть отца вынудила Короленко зарабатывать на жизнь и помогать семье. Из-за нужды он вынужден был уйти и из петербургского Технологического института, однако тяга к образованию была сильней, и он поступает в московскую Петровскую академию (теперь Тимирязевская), на лесное отделение.

Правда, учеба в академии была прервана из-за репрессий, которым подвергся Короленко после студенческих столкновений с администрацией в марте 1876 года, поскольку именно он был выбран студентами для подачи коллективного протеста. Исключением, однако, дело не кончилось – «в видах водворения спокойствия между студентами» Короленко был выслан в Вологодскую губернию, а затем, даже не успев добраться до места, перенаправлен в Кронштадт под гласный надзор полиции.

Только в 1885-м заканчиваются вынужденные скитания. Он поселяется в Нижнем Новгороде и вскоре начинает жить литературным трудом, публикуя принесшие ему широкую известность рассказы «Сон Макара», «В дурном обществе» «Слепой музыкант» и другие. К тому же времени относится и выход первой книги Короленко – «Очерки и рассказы» (1886).

Цель работы – проанализировать почести В.Г. Короленко с социологической точки зрения.

Задачи работы - рассмотреть жанры в творчестве Н.Г. Короленко; определить способы обращения к жизненным явлениям в произведениях В.Г. Короленко.

1. Жанры в творчестве В.Г. Короленко



C самого начала писатель обратился к типам, выламывающимся из общей колеи. Одним из первых его рассказов стала «Чудная» - о революционерке и сопровождавшем ее в ссылку простом солдате, который испытывает к ней уважение и жалость.

В центре «сибирских» рассказов писателя – «Соколинец», «Федор Бесприютный», «Убивец», «Марусина заимка» - бродяги, каторжники, люди «вне закона», которых он немало повстречал в своих странствиях. Их судьбы не сложились - по их ли вине, по вине ли обстоятельств. В этих очерках, как называет их Короленко, часто присутствует повествователь, рассказчик, в котором легко угадывается или прямо обозначен сам автор. Он выступает здесь как интервьюер, наблюдатель, внимательный слушатель, исследователь, пытающийся понять связь жизненных перипетий с особенностями характеров персонажей. С его образом связан и лиризм, умение передать разнообразные оттенки речи действующих лиц, замечательные картины природы...

Еще Д.Мережковский отмечал, что в рассказах Короленко звучит чувство степного раздолья, удали, стихийной свободы, а страстные поиски какой-то новой правды или веры - черта его «униженных и оскорбленных». Однако при этом Короленко, в отличие от М.Горького, в ранних рассказах романтизировавшего бродяг («Челкаш»), старается быть объективным. Он может сочувствовать персонажу, но это сочувствие не лишает образ сложности и противоречивости, и - загадочности, перед которой автор нередко останавливается в недоумении, не в силах проникнуть до конца в логику характера, поскольку логика в какой-то миг вдруг обрывается и... начинается неведомое, стихийное, безотчетное: человеком завладевает неподконтрольное, иррациональное, темное...

В короленковских «очерках» бродяги так объясняют рассказчику свое поведение: «каждый человек поставлен на линию», «подошла линия» - всепокрывающая формула, которая на самом деле ничего не объясняет.

Она, эта «линия», становится для них своего рода роком, которого не избежать, и тот же «соколинец», вроде бы наконец начавший мирную оседлую жизнь, в конце концов снова пускается в очередную авантюру, не в силах удержаться в рамках обыденной рутины. «Бродяга я, бродяга!..» - восклицает он в ответ на удивленный взгляд рассказчика[1].

Короленко отчасти разделял «теорию среды», объясняющую характер и поступки человека общественными условиями, воспитанием и так далее. Федор Бесприютный, к примеру, сам осознает, что его жизнь - жизнь бродяги - и не могла сложиться иначе в тех условиях, в каких он оказался с раннего детства: его отец тоже был бродягой и вором, и он вместе с ним изведал все тяготы тюремной жизни. И несет на себе ее каинову печать.

Писатель раскрывает внутреннюю драму человека, который знает о возможности другой, более человеческой, более праведной жизни, но не в силах вырваться из заколдованного круга бродяжничества и изгойства. Сцена разговора Федора с жандармским полковником, самодовольно вспоминающим молодость и свою удавшуюся жизнь, полна подлинного напряжения и передает смятение бродяги, так и оставшегося перекати-полем, без семьи и крова[2].

Сам остро ощущая человеческую норму, Короленко свято верил, что в каждом человеке живет это ощущение, связанное с возможностью другой жизни, более светлой и гармоничной. С мечтой о «стране простора и света». Он показал, что и перед простым, необразованным человеком, в том числе и перед отверженным бродягой, могут вставать «проклятые вопросы» - о смысле жизни, о добре и зле, о вере и безверии, что и в нем может проявляться благородство, которое просто не могло развиться в силу скудности почвы.

Между тем писатель был далек от приглаживания жизненных противоречий. Тот же перевозчик Тюлин в рассказе «Река играет» нарисован в такой сложной гамме света и тени, что Короленко даже подвергся нападкам со стороны идеализировавшей мужика народнической критики. Писателя же мучила несогласованность человеческих задатков, высокого человеческого назначения и реальной судьбы. Ведь и знаменитая, ставшая крылатой короленковская фраза «Человек создан для счастья, как птица для полета» произносится в рассказе «Парадокс» безруким калекой Яном Залуским.

Впрочем, трагическая ирония, которой проникнута эта максима, отнюдь не отменяет веры самого Короленко в возможность более достойной жизни для человека. Его, пожалуй, самый знаменитый рассказ «Слепой музыкант» ярко запечатлел именно мучительную внутреннюю борьбу и духовное возвышение человека над неизлечимым недугом, торжество духа над материей. Такое несмирение перед уготованной судьбой и обстоятельствами участью характерно для многих его персонажей.

Cлова о чувстве личной ответственности в случае Короленко отнюдь не являются риторикой. Писатель оставался борцом до конца своих дней. Его активное участие в деятельности народников, а затем и в социально-политической жизни страны сделали из него виднейшую общественную фигуру. Разочаровавшись в народничестве, смотревшем «на мужика сквозь поэтическую призму национального романтизма», писатель тем не менее сохранил верность идеалам народничества 70-х годов и продолжал внедрять свои демократические убеждения и гуманистические идеалы словом и делом.

Где бы ни жил Короленко, вокруг него собиралась наиболее прогрессивная часть общества, к нему шли за помощью и советом - как в практических делах, так и в литературных, тянулись обездоленные и нуждающиеся в защите.

В 1891 год голод в Нижегородской губернии и бездействие властей побудили Короленко не только поднять кампанию в печати, но и заняться непосредственно практической организацией столовых для голодающих крестьян. Его книга «В голодный год», основанная на впечатлениях от поездок и работы среди голодающих, сыграла большую роль в понимании истинных причин этого явления и стала серьезным обвинением в адрес властей, равнодушных к народным бедам.

Не менее громко в 1895 году прозвучало слово писателя в связи с так называемым мултанским делом, когда десять крестьян-удмуртов (их называли тогда «вотяками») провокационно обвинили в ритуальном убийстве русского якобы с целью жертвоприношения языческим богам. Дело было состряпано полицией для разжигания национальной розни - средство, часто использовавшееся властями в Российской империи для того, чтобы направить растущее недовольство нищающих масс в нужное русло. Собрав необходимые материалы, писатель своими статьями и выступлениями привлек к процессу внимание всей страны. Он сам выступил на суде в роли защитника и добился оправдания ни в чем не повинных людей.

Короленко не однажды публично - печатно и устно - выступал против национального гнета, защищая от клеветы еврейский народ, который подвергался в царской России притеснениям, а в 1905 году своим энергичным вмешательством фактически предотвратил намечавшийся черносотенцами в Полтаве еврейский погром. Столь же страстно писатель отнесся и к печально знаменитому делу киевского еврея Бейлиса, обвиненного в убийстве русского мальчика Андрюши Ющинского якобы с целью получения его крови для религиозных обрядов (1913 год). Его участие в судебном процессе, истинную политическую подоплеку которого Короленко прекрасно понимал, имело решающее значение - обвинение провалилось: даже специально подобранные присяжные вынуждены были оправдать невиновного.

В 1905 году Короленко публично выступил против зверств, творимых в Полтавской губернии карательной экспедицией во главе со статским советником Филоновым. Широчайший общественный резонанс получила и его статья «Бытовое явление», направленная против казней и пыток, к которым прибегало царское правительство для подавления первой русской революции.

Громким общественным событием стал и отказ Короленко от звания академика в знак протеста против принятого под давлением властей решения Академии наук отменить избрание в почетные академики М.Горького (этот протест поддержали только А.Чехов и математик А.Марков).

Как точно заметил Горький, Короленко служил делу справедливости с напряжением «глубокой, религиозной страсти» и «разбудил дремавшее правосознание огромного количества русских людей».

В последние годы жизни Короленко стал свидетелем разрухи, нравственной смуты и произвола, обрушившихся на страну вместе с революцией. Для писателя-гуманиста, завоевавшего огромный авторитет своей бескомпромиссной гражданской и нравственной позицией, это стало серьезнейшим испытанием.

Поддержав Февральскую революцию, он большевистского переворота не принял: красный террор, бессудные расстрелы ЧК стали для него поруганием идеи человечности, ради которой, по его убеждению, и необходимо было общественное переустройство. Писатель выступил против раскулачивания и продразверстки, считая, что человек не будет работать, не имея возможности пользоваться плодами своего труда. Ратовал он и за свободу слова, свободу печати, тревожился за судьбу интеллигенции.

В письмах 1920 года наркому просвещения А.Луначарскому (с первыми двумя посланиями был ознакомлен и В.Ленин) Короленко протестовал против насилия и произвола, подробно описывая творившиеся на Полтавщине (и по всей России) зверства и прозорливо угадывая дальнейший трагический ход событий: «Ясно, что так дальше идти не может, и стране грозят неслыханные бедствия»[3].

2. Обращение к жизненным явлениям в произведениях В.Г. Короленко


Одна из главных тем художественного творчества Короленко - путь к «настоящему народу». Раздумья о народе, поиски ответа на загадку русского народа, так много определившие в человеческой и писательской судьбе Короленко, тесно связаны с вопросом, который проходит через многие его произведения. «Для чего, в сущности, создан человек?» - так поставлен вопрос в рассказе «Парадокс». «Человек рожден для счастья, как птица для полета», - отвечает в этом рассказе существо, исковерканное судьбой. Как бы ни была враждебна жизнь, «все-таки впереди - огни!» - писал Короленко в стихотворении в прозе «Огоньки» (1900). Но оптимизм Короленко не бездумный, не закрывающий глаза на реальность. «Человек создан для счастья, только счастье не всегда создано для него». Так Короленко утверждает свое понимание счастья. Короленко - реалист, которого всегда привлекал романтизм в жизни, размышляющий о судьбах романтического, высокого в суровой, совсем не романтической действительности. У него много героев, чей духовный накал, самосжигающая беззаветность приподнимают их над тупой, сонной действительностью, служат напоминанием о «высшей красоте человеческого духа». «... Открыть значение личности на почве знания массы», - так формулировал задачу литературы Короленко еще в 1887 году. Это требование, осуществленное в творчестве самого Короленко, связывает его с литературой последующей эпохи, отразившей пробуждение и деятельность масс[4].

Когда появились первые очерки и рассказы Короленко, мнения и оценки, высказанные читателями и критиками, в большинстве своем сразу признавшими, что в русскую литературу вошел еще один крупный талант, также во многом были полярными.

Одних привлекала в произведениях Короленко живая способность их автора к состраданию и любви, умение его все понять, всех простить и оправдать.

Другие  же  видели  прежде всего  «возмущенное сердце» писателя протестующее и негодующее против столь далекого от идеала миропорядка, а главной чертой его героев считали сознательный протест, стремление к свободе и «вольной волюшке».

Обращаясь к российской действительности, Короленко исследует, как идеалы той или иной социальной группы определяют быт, моральные нормы, мироотношение ее представителей, показывает, как трудно поддаются они изменению,  и как,  несмотря на это, все-таки меняются под влиянием общественных сдвигов.

При этом Короленко пользуется традиционным, свойственным целому ряду его произведений социологического характера, приемом, о котором уже частично говорилось в начале статьи. Суть этого приема заключается в том, что он вырывает своего героя из привычной для него социальной среды, члены которой характеризуются устойчивой системой представлений, привычными моральными критериями, и погружает его в среду с иной системой представлений. Причем для Короленко в данном случае важно не простое противопоставление тех или иных взглядов и понятий, а изображение того, как человек, сталкиваясь с иным мировосприятием, начинает «задумываться», а иногда даже приходит к пониманию относительности своих собственных взглядов и мнений, ранее казавшихся ему неоспоримыми.

Для того чтобы темный, забитый Макар из рассказа «Сон Макара», опубликованного в 1885 году и сразу принесшего его автору всероссийскую известность, осознал собственное рабство, нужна особая, фантастическая ситуация. Только в своем предсмертном сне, на суде у большого Тойона, когда из уст сына Тойона Макар, может быть впервые, услышит слова добра и сочувствия, он обретет голос и с гневом задаст вопрос, кто же виноват, что он прожил не ту жизнь, для которой, вероятно, рождается на земле человек.

Но, пожалуй, наиболее полное выражение указанный прием находит в очерке «Марусина заимка» (1899). Чрезвычайно сложна «социальная структура», как писал Короленко в «Истории моего современника», воссозданная в этом очерке.

Здесь мы встретимся с крестьянами из России и коренными жителями Якутии, выселенными из родных мест, татарами, политическими ссыльными, царскими чиновниками, представителями духовенства и многими другими. У каждого из них свои взгляды, обычаи, этические нормы, традиции, свой социальный опыт.

 В  целом ряде  своих произведений Короленко обращается к  таким малоисследованным явлениям человеческой психики, как интуиция, подсознание, таинственные и неосознанные порывы и влечения, которые вообще указывают на самую тесную связь человека с природой и его далекими предками. Причем именно природа человека во многом определяет его нравственные нормы, и он «инстинктивно», «стихийно» стремится к правде, добру, свободе, свету.

В рассказах 80-х годов эта тема чаще всего звучит как некий парадокс, ибо общественные условия, в которых живут герои Короленко, таковы, что должны были бы заглушить у них всякое стремление к свободе, правде, справедливости. Но в какие бы гибельные условия ни был поставлен человек, подчеркивает Короленко, эти его природные свойства неистребимы, и он вдруг, неожиданно, проявляет их, и часто вопреки разуму и логике.

Таков крестьянин Яшка из одноименного очерка (1881) - человек, живущий «для души», неколебимо отстаивающий свои убеждения, «свой прав-закон». Не желая ни на шаг отступить от своих взглядов, Яшка бросает хозяйство, семью, хотя и твердо убежден, что правды ему «не увидать».

С  «неразумными» и  «нелогичными» поступками обитателей далекого, затерянного в Сибири уголка знакомит нас Короленко и в рассказе «Убивец» (1882)[5].

Детскому сознанию, по мнению Короленко, особенно близко ощущение таинственности, загадочности мира и жизни, и потому дети уже по самой своей природе поэты, художники, часто интуитивно угадывающие то, к чему еще только идет наука. Таков фантазер Голован из очерка «Ночью» (1888), задумывающийся над проблемами жизни и смерти.

Пытаясь уловить таинственную, но несомненно существующую для него «связь между глубинами природы и глубинами человеческой совести», Короленко обращался к трудам физиологов, биологов, психологов. Что же искал писатель в этих трудах?

В письме 1888 года к начинающему автору К.К.Сарханову Короленко рекомендовал ему, для того чтобы понять, что такое тенденция и что такое идея,  «поработать  над  физиологией,  психологией и  психологическими критиками», у которых он найдет «положительные доказательства того, что громадная часть наших умственных процессов имеет характер «рефлексов» и может совершаться с замечательной стройностью помимо сознания», и что «бессознательность даже и намерения не такое уж недоразумение».

В этом высказывании Короленко уже намечается путь, по которому писатель придет к пониманию соотношения в человеке биологического и социального начал. Оказывается, что действия, намерения и поступки, к которым приходит человек как бы инстинктивно, подсознательно, стихийно, могут быть выражением не только природы человека, но и являться результатом глубоко вошедших в его сознание принципов, правил, представлений, заданных тем или иным социальным слоем.

Так, например, когда Короленко говорит в «Слепом музыканте», что матери Петра Попельского «как-то инстинктивно не нравились музыкальные сеансы» кучера Иохима, то это совсем не значит, что есть такой «инстинкт», по которому человеку с хорошо развитым музыкальным слухом, должно обязательно не нравиться талантливое исполнение на простом народном инструменте. Просто в Анне Попельской заговорили ее сословные предрассудки, представления. Как «ей, «милостивой пани» Попельской, слышавшей гром рукоплесканий «избранной публики», сознавать себя так жестоко пораженной, и кем же? - простым конюхом Иохимом с его глупою свистелкой!» Но красота ее внутреннего облика в том и заключается, что она сумела заставить себя вслушаться в музыку своего конюха, так сказать встать на его точку зрения, отбросив воспитанные в ней средой взгляды. И тогда «...она открывала окно, облокачивалась на него и жадно прислушивалась. Сначала слушала она с чувством гневного пренебрежения, стараясь уловить смешные стороны в этом «глупом чириканье»; но мало-помалу - она и сама не отдавала себе отчета, как это могло случиться, - глупое чириканье стало овладевать ее вниманием, и она уже с жадностью ловила задумчиво-грустные напевы».

   Подобное, социологическое понимание непосредственного, инстинктивное, стихийного Короленко мог почерпнуть и у своих идейных предшественников и наставников. Так, еще Белинский в статье 1841 года «Идея искусства» писал: «...непосредственность, составляющая такое важное условие личности всякого человека, является и в действии человека. Бывают случаи, в которых наша натура как бы действует за нас, не ожидая посредничества нашей мысли или нашего сознания, - и мы как бы инстинктивно поступаем там, где, по-видимому, невозможно действовать без сознательного соображения»[6].

Заключение



Жизнь не давала писателю возможности спокойно трудиться, постоянно вынуждая его к общественным выступлениям. Как всегда его дом был центром паломничества обиженных и обездоленных, число которых в те годы нарастало лавиной: люди искали совета, защиты и помощи и, естественно, шли к знаменитому писателю как к народному заступнику, а писатель сам испытывал растерянность перед жестокостью и неуправляемостью разыгравшейся стихии, перед невменяемостью и безжалостностью большевистской диктатуры.

В 1921 году Короленко был предложен специальный вагон-салон для поездки вместе с семьей за границу на лечение (что было равносильно высылке), однако писатель отказался покинуть родину. Болезнь сердца и усугублявшие ее тяжелые впечатления от совершающегося в стране ускорили его конец.

В.Г. Короленко явился не просто выразителем общественных умонастроений своей эпохи, но и - как в произведениях, так и в личном поведении - голосом общественной совести. В.Г. Короленко помня о просветительской роли литературы, которая в ту пору духовного и социального брожения была незаменима, оказал огромное воздействие на общественное сознание, оставшись в памяти потомков примером нравственной чуткости и высокой гражданственности.

Список используемой литературы


  1. Зеленская Т.Ф. Краткое содержание произведений В.Г. Короленко. М.: литература, 2003.
  2. Никанорова И.И. Замысел автора и правда характера (по произведениям В.Г. Короленко). М.: Келвори, 1994.
  3. Овсянников Н.Г. Нравственные проблемы в произведениях современных писателей. М.: КЕЛВОРИ, 1996.
  4. Полищук Е.В. Размышления над страницами произведений В.Г. Короленко. М.: ГЕОРГ-ПРЕСС, 1996.
  5. Литература. Справочник школьника. М.: «Слово», 1997.


[1] Никанорова И.И. Замысел автора и правда характера (по произведениям В.Г. Короленко). М.: Келвори, 1994. С. 355-356.

[2] Зеленская Т.Ф. Краткое содержание произведений В.Г. Короленко. М.: литература, 2003. С. 172.


[3] Полищук Е.В. Размышления над страницами произведений В.Г. Короленко. М.: ГЕОРГ-ПРЕСС, 1996. С. 55-59.


[4] Литература. Справочник школьника. М.: «Слово», 1997. С. 160.


[5] Овсянников Н.Г. Нравственные проблемы в произведениях современных писателей. М.: КЕЛВОРИ, 1996. С. 209.


[6] Полищук Е.В. Размышления над страницами произведений В.Г. Короленко. М.: ГЕОРГ-ПРЕСС, 1996. С. 217-219.