3. Анализ жаргонизмов и арготизмов, встречающихся на страницах газет

Русский национальный язык, являющийся объектом изучения науки о языке, состоит из нескольких разновидностей. Базисным элементом языка как единой знаковой системы общения и передачи информации является русский литературный язык, который считается высшей образцовой формой национального языка. Этот тип языка складывался постепенно, он и сейчас находится в состоянии постоянного развития. На него влияют писатели, поэты и другие мастера слова, создавая новые литературные нормы. Именно этот тип языка изучается и пропагандируется в школах, средствах массовой информации. Однако хочется подчеркнуть, что СМИ далеко не всегда точно следуют правилам и нормам литературного языка, именно в средствах массовой коммуникации встречаются разнообразные ошибки, употребление разнообразных жаргонизмов, которые в результате значительного размера охватываемой аудитории закрепляются в массовом сознании. Жаргонизмы используются в языке массовых коммуникаций с разными стилистическими задачами. Рассмотрим их подробно.

Тексты письменных СМИ проходят или во всяком случае должны были бы про­ходить через двойной фильтр языковой коррекции: внешнее редактирование (внешняя языковая «цензура») и автоцензура, т.е. речевая саморегламентация. Разумеется, было бы наивным думать, что это может полностью гарантировать как от появления ошибок, так и от не всегда оправданных включений жаргонизмов, вульгаризмов и т.п. Что касается последних, то в письменном тексте они должны сопровождаться соответствующими графическими сигналами, например кавычками, выделяться тем или иным видом шрифта и прочее, что делает их более заметными в общем текстовом потоке и одновременно сигнализирует о некоторой дистанцированности от них автора. По мере освоения этой лексики надобность в подобных маркерах обычно отпадает.

Возникновение жаргонов справедливо оценивается как отрицательное явление в развитии современного русского языка. Поэтому языковая политика заключается в отказе от их использования. Однако писатели и публицисты вправе обращаться к этим словарным пластам в поисках реалистических красок при описании творческих сторон нашей действительности. При этом жаргонизмы должны вводиться только цитатно как диалектизмы.

Цитаты – это дословные выдержки из какого-либо произведения. Это явление должно распространяться и на обычный повседневный язык, и на язык массовой коммуникации[2].

Для современного языка характерно два способа применения цитат:

1)    дословное использование, при этом само включение чужеродной единицы выступает как средство экспрессии;

2)    изменение формы устойчивого выражения или слова, так что трансформация формы служит рождению нового содержания.

Особенно част прием замены принятого слова новым, ключевым для данного текста.

Можно выделить следующий тип преобразования – когда добавленное слово вносит элемент шутки и метафорического намека на суть дела: «Мы бросили «варежку» «Майкрософту»[3]. В известном выражении «бросить перчатку» («вызвать на дуэль») слово перчатка заменено домашним, чисто русским, простым «варежка». Смысл статьи: российские электронщики бросили вызов создателям новой техники.

Демократизация общества, деидеологизация многих сфер человеческой деятельности, антитоталитарные тенденции, снятие разного рода запретов и ограничений в политической и социальной жизни, «открытость» к веяниям с Запада в области экономики, политики, культуры обус­ловили изменения в русском языке в конце XX столетия. Это новшества в лексике (в частности, многочислен­ные иностранные заимствования, преимущественно американизмы), в семантике, словообразовании, грам­матике, в стилистических характеристиках слова и в соотношении функциональных стилей и речевых жанров, в стереотипах речевого по­ведения.

Разумеется, влияние социальных факторов на язык обычно осуществляется не прямо, а опосредованно. В некоторых случаях, даже трудно определить какие внешние  причины способствуют, скажем, активизации той или иной словообразовательной модели или синтаксической конструкции.

Распространенность подобных форм в профессиональной речи лингвисты отмечали давно, однако зна­чительное увеличение частотности этих форм в публичной речи - по радио, телевидению, в газете - можно считать: характерной чер­той последнего десятилетия ХХ в и начало ХХI[4].

Этот процесс находит отра­жение прежде всего в устно-разго­ворной разновидности литературно­го языка, в непринужденной речи его носителей при их общении со «своими», с людьми близкими и зна­комыми.

Негативное влияние на состояние современной речевой культуры оказывает про­грессирующее снижение удельного веса и качества печатной продукции. Это касается как так называемой «книжной», или же «текстовой» культуры, переживающей сейчас кризис, так и письменных СМИ. Номенклатура и тираж последних неуклонно умень­шаются, снижается качество редакторской и корректорской обработки текста.

Не случайно в текстах СМИ встречается немало ошибок, свидетельствующих о неполноценной языковой компетенции авторов, а также о низком уровне редакти­рования письменных текстов.

Разумеется, и в устных СМИ есть передачи, находящиеся под двойным контролем авто- и внешней цензуры, т.е. более «привязанные» к письменной текстовой основе. Мы имеем в виду информационные сообщения, некоторые пафосные тексты и прочее, однако это их зачастую не спасает от различного рода «ляпсусов», жаргонизмов, клише, нарушающих корреспонденцию между речевым и коммуникативным стандартом. Например,  «взял тайм-аут». Он будет жить на своей даче[5].

Появляются и новые виды клише, например, распространенное ныне выражение фишка (возможно, из игорного сленга): в чем «фишка-то»? -  Главная «фишка» - ты сам создаешь блюдо, кото­рое кушаешь[6]..

Превращение электронных СМИ в доминирующий информационный канал способствовало значительному возрастанию роли устной вербальной коммуникации, что, несомненно, является универсальной тенденцией развития современной языковой ситуации в мире.

Вербальное обеспечение медиальных средств тесно связано с их целевой уста­новкой: используя каналы коммуникативной связи, не только донести (по возможности без потерь) информацию до максимально широкой аудитории, но и оказать на потен­циального адресата эмоциональное, психическое, идеологическое и прочее воздействие с тем, чтобы привлечь его на свою сторону.

Указанная прагматичность и адресность особенно бросается в глаза, когда тот или иной информационный канал (или же информация) ориентирован на какой-то опре­деленный социальный или же генерационный слой - чаще всего это молодежные программы или же специальные молодежные радиостанции и т.п. Яркой иллюстрацией сказанного является, например, журнал «Молодежный клуб», где довольно часто копируется молодежный сленг; например, «Как и предполагалось, все «оттянулись на полную  катушку». К сожалению, это был не обычный турный концерт, в ходе которого «пипл» накрывает цунами из жутких спецэффектов. Тем не менее «фэнам» за их денежки более чем внятный звук обеспечили».

Особую остроту приобретает проблема заимствований, так как столь нежелательная для СМИ утрата информации может происходить и из-за чрезмерного употребления еще не освоенных носителями языка заимствований, чем, кстати, весьма грешит современная публицистика.

Заметим, что поток заимствований может по­ступать в литературный язык и через некоторые социолекты (молодежный жаргон или же, например, новый вид сленга системных операторов, пользователей электронной почты и т.п.)

Высказанные выше соображения особенно актуальны, если учесть доминирующее положение устных СМИ в системе публичной вербальной коммуникации, а также то, что встречающиеся в их узусе ошибки с помощью радио и телевидения широко тиражируются, в силу чего они либо вызывают болезненную реакцию слушателей и зрителей, либо становятся дурным примером для подражания. Все это делает оче­видным важность повышения культуры устного литературного слова.

Чаще всего жаргонизмы появляются в речи героев публицистических материалов, характеризуя их как носителей жаргона. Для предотвращения языковых ошибок и некоторых стилистических несуразностей в устных СМИ, разумеется, могут быть использованы различного рода «ухищрения» (например, автосуфлер). Возможными являются и предварительное ознакомление с письменной основой текста, консультации с редактором, предварительная запись передачи с последующим ее редактированием, монтированием и пр. Тем не менее вряд ли можно быть полностью уверенным в том, что в «прямом эфире» и вообще в публич­ном официальном общении при сиюминутном речевом акте непременно прозвучит безупречный в языковом отношении текст, что в него не проникнут элементы просторечия, сленга и т.п., отражающие речевые навыки и специфику речевого по­ведения коммуникантов. Например: «…на лестнице появился тот же самый мент» (в значение милиционер) или «…кто-то видел как мы входили в подъезд, и просек, что мы прячемся» (значит - догадался, понял)[7].

 Положение осложняется еще и тем, что в отличие от письменного текста в устном практически отсутствуют речевые маркеры (кроме голосового выделения или же введения более или менее пространного комментария), предупреждающие адресата об актуализованном использовании тех или иных язы­ковых средств.  

Говоря о речевом взаимодействии между адресантом и адресатом, мы хотели бы разграничить интеракцию скрытую (латентную) и явную, открытую. В письменных СМИ преобладает интеракция первого типа. Ее суть заключается в прагматическом «усреднении» узуса, его подстраивании к узусу предполагаемого адресата с целью устранения возможных коммуникативных и вербальных помех, препятствующих об­щению. В устных СМИ также доминирует латентная интеракция, однако по мере возра­стающего осознания функциональной специфики медиальных средств, равно как и возможностей, открывающихся перед ними в результате освоения достижений научно-технического прогресса (телефонные опросы в прямом эфире, телемосты и пр.), постепенно усиливается значимость интеракции открытой, предполагающей активи­зацию участия адресата в качестве коммуникативного партнера.

В результате сказанного в электронных СМИ однонаправленный поток информации (адресант - адресат) может трансформироваться в двунаправленный: (адресант - адресат; адресат - адресант), в котором оба участника коммуникативного акта могут меняться местами, функционально замещая друг друга. Соответственно адре­сат, генерируя текст, транслируемый публично, из пассивного участника коммуникации может стать активным; адресант, напротив, в определенной ситуации превращается в адресата, которому (вместе с массовой аудиторией) данный текст предназначается.

В указанной ситуации при «выведении в эфир» тиражируются речевые навыки обоих участников коммуникативного акта, хотя они и находятся в неравных условиях: адресант, как правило, владеет не только более исчерпывающей информацией, но и обычно, наряду с более высоким уровнем языковой компетенции, имеет некоторое профессиональное представление о том, в какую вербальную форму следует облекать  информацию при ее трансляции на массовую аудиторию; адресат, напротив, продуцируя текст, такими познаниями не обладает, он говорит спонтанно, без подготовки (хотя и с дозированным использованием автоцензуры), т.е. опирается на те речевые навыки, которыми располагает.

Активизация речевого взаимодействия очень важна для эволюции речевого стандарта, так как массовое тиражирование речевого поведения уже не только адресанта, но и адресата со всеми возможными погрешностями, включая и несовершенство владения нормой, изъяны автоцензуры и т.п., способствует усилению влияния разговорной речи на узус публичной вербальной коммуникации.

Диалогическая речь может воспроизводиться в СМИ в текстах так называемой «секундарной публичности», т.е. при аутентичной репродукции интервью, речи персонажей и пр., когда они из факта частной межличностной коммуникации становятся достоянием массовой аудитории.

Приведем примеры из прессы: (разговор с актером из популярного телесериала «Менты») А что, вы все не такие богатые, как об этом твердят? - Я не понимаю, почему люди считают, что мы очень сильно «упакованы»; Но «тачки-то» у вас у всех есть? Я говорю: а с какой «балды» вы мне вообще звоните по этому поводу?; Ну, как же, говорит, вся страна знает, что вы - богатые люди! - Я считаю его гениальным режиссером, таких в стране жутко мало. Вот в театре, после шести месяцев репе­тиций, когда я выхожу на премьеру, и с меня пот в три ручья, я могу сказать: да, мне «кайфово»!; Тем не менее ходят слухи, что вы все - любители хорошо «поддать»[8].